МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ТРАНСПОРТА КАФЕДРА ФИЛОСОФИИ, ИСТОРИИ И ПОЛИТОЛОГИИ. РЕФЕРАТ ПО ФИЛОСОФИИ НА ТЕМУ ИДЕЙНАЯ ПОЛЕМИКА СЛАВЯНОФИЛОВ И ЗАПАДНИКОВ ПОДГОТОВИЛ ПРОВЕРИЛ СТ. ГРУППЫ ГБ-22 ДОЦЕНТ, К.Ф.Н Левин. В Кириченко
Е.Г ГОМЕЛЬ 2002г СОДЕРЖАНИЕ ВВЕДЕНИЕ 1. СПРАВОЧНАЯ ИНФОРМАЦИЯ 2. ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ТЕЧЕНИЙ 3. ПРОБЛЕМА ЗАПАДНИЧЕСТВА 4. СЛАВЯНОФИЛЫ И РЕЛИГИЯ 26 ЗАКЛЮЧЕНИЕ 35 СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ 36 ВВЕДЕНИЕ В ХIХ веке выделилось две основные группы мыслителей – западники и славянофилы.
Они высказали противоположные версии цивилизационной принадлежности России. Одна версия связывала Россию с общей европейской судьбой. Россия – Европа, но только отстала от нее в развитии. За столетия ига европейское лицо россиян существенно изменилось, и только Петр сумел вырвать страну из отсталости и сна, повернуть ее снова на магистральный путь европейской
цивилизации. Будущее России – в примере Европы, в заимствовании ее государственного, общественного, технологического опыта. Русские должны по примеру ведущих европейских стран выстраивать свою государственность, развивать парламентаризм, демократические традиции, повышать культуру. Важное место западники отводили вопросу о том, что россиянин, наконец, должен осознать себя как независимую творческую личность, знающую и уважающую свои права.
Славянофилы заняли противоположную позицию. У России – своя судьба, свой путь в истории. Ей не подходят западные порядки и рецепты лечения общественных болезней. Россия – земля не государственная, а общинная, семейная. В ней прежде всего сильны традиции коллективизма, коллективной собственности. Русский народ не претендует на государственную власть, он доверяет ее монарху, который подобен отцу в семье, его слово и воля – живой закон, не подлежащий оформлению в виде конституций и хартий. Важную роль в жизни страны и ее народа играет православная вера. Именно она и указывает россиянам их истинное предназначение – к истинному нравственному самоусовершенствованию. 1. СПРАВОЧНАЯ ИНФОРМАЦИЯ Славянофилы, представители одного из направлений русского общества и философской мысли 40-50-х гг. XIX в выступившие с обоснованием самобытного пути исторического развития
России, принципиально отличного от пути западноевропейского. Самобытность России, по мнению славянофилов в отсутствии в ее истории классовой борьбы, в русской поземельной общине и артелях, в православии как единственно истинном христианстве. Те же особенности развития славянофилы усматривали и у зарубежных славян, особенно южных, симпатии к которым были одной из причин названия самого направления славянофилы, т.е. славянолюбы.
Взгляды славянофилов сложились в идейных спорах, обострившихся после напечатания Философского письма Чаадаева. Главную роль в выработке взглядов славянофилов сыграли литераторы, поэты и ученые А.С.Хомяков, И.В.Кириевский написанные в 1838 году и не предназначавшиеся для печати статьи Хомякова О старом и новом и И.В.Киреевского В ответ А.С.Хомякову, К.С.Аксаков, Ю.Ф.Самарин Видными славянофилами были
П.В.Киреевский, А.И.Кошелев, И.С.Аксаков, Д.А.Валуев, Ф.В.Чижов, И.Д.Беляев, А.Ф.Гильфердинг, позднее – В.И.Ламанский, В.А.Черкасский. Близкими к славянофилам по общественно-идейным позициям в 40-50-х гг. были писатели В.И.Даль, С.Т.Аксаков, А.Н.Островский, А.А.Григорьев, Ф.И.Тютчев, Н.М.Языков. Большую дань взглядам славянофилов отдали историки и языковеды
Ф.И.Буслаев, О.М.Бодянский, В.И.Григорович, М.М.Средневский, М.А.Максимович. Средоточием славянофилов в 40-х годах была Москва, литературные салоны А.А. и А.П. Елагиных, Д.Н. и Е.А. Свербеевых, Н.Ф. и К.К. Павловых. Здесь славянофилы общались и вели споры с западниками. Произведения славянофилов подвергались цензурным притеснениям, некоторые из славянофилов состояли под надзором полиции, подвергались арестам. Постоянного печатного органа славянофилы долгое время не имели, главным образом из-за цензурных препонов. Печатались преимущественно в журнале Москвитянин издали несколько сборников статей в 40-50-х годах. После некоторого смягчения цензурного гнета славянофилы в конце 50-х годов издавали журнал Русская беседа, Сельское благоустройство и газеты Молва и
Парус 12. В 40-50-х годах по важнейшему вопросу о пути исторического развития России славянофилы выступали, в противовес западникам, против усвоения Россией форм западно-европейской политической жизни. В то же время они считали необходимым развитие торговли и промышленности, акционерного и банковского дерева, строительства железных дорог и применения машин в сельском хозяйстве.
Славянофилы выступали за отмену крепостного права сверху с предоставлением крестьянским общинам земельных наделов. Философские воззрения славянофилов разрабатывались главным образом Хомяковым, И.В. Киреевским, а позже Самариным и представляли собой своеобразное религиозно-философское учение. Генетически философская концепция их восходит к восточной патристике, в то же время тесно связана с западно-европейским иррационализмом и романтизмом первой половины
XIX века. Односторонней аналитической рассудочности рационализму, которые, по мнению славянофилов, привели на Западе к утрате человеком душевной целостности, они противопоставляли понятия волящего разума и живознания Хомяков славянофилы утверждали, что полная и высшая истина дается не одной способности логического умозаключения, но уму, чувству и воле вместе, т.е. духу в его живой целостности. Целостный дух, обеспечивающий истинное и полное познание, неотделим от веры, от религии. Истинная вера, пришедшая на Русь из его чистейшего источника – восточной церкви Хомяков, обуславливает, по мнению славянофилов, особую историческую миссию русского народа. Начало соборности свободной общности, характеризующее жизнь восточной церкви, усматривалось славянофилами в русском обществе. Православие и традиция общинного уклада сформировали глубинные основы русской души. Историческим воззрениям славянофилов была присуща в духе романтической историографии идеализация старой,
дореволюционной Руси, которую славянофилы представляли себе гармоничным обществом, лищенным противоречий, являвшим единство народа и царя, земщины и власти. По мнению славянофилов, со времен Петра I, произвольно нарушевшего органическое развитие России, государство стало над народом, дворянство и интеллигенция, односторонне и внешне усвоив западно-европейскую культуру, оторвались от народной жизни.
Идеализируя патриархальность и принципы традиционализма, славянофилы понимали народ в духе консервативного романтизма. В то же время славянофилы призывали интеллигенцию к сближению с народом, к изучению его жизни и быта, культуры и языка 12. Эстетические и литературно-критические взгляды славянофилов наиболее полно выражены в статьях Хомякова, К.С. Аксакова, Самарина. Критикуя суждения В.Г. Белинского и натуральную школу в русской художественной литературе статья
Самарина О мнениях Современника исторических и литературных, 1847, славянофилы в то же время выступали против чистого искусства и обосновывали необходимость собственного пути развития для русской литературы, искусства и науки статья Хомякова О возможности русской художественной школы, 1848. Художественное творчество, по их мнению, должно было отражать определенные стороны действительности – общинность, патриархальную упорядоченность народного быта, смирение и религиозность русского человека. Идеи славянофилов своеобразно преломились в религиозно-философских концепциях конца XIX – начала XX века В. Соловьев, Бердяев, Булгаков, Карсавин, Флоренский и др Западники, направление русской антифеодальной общественной мысли 40-х годов XIX века, противостоящие славянофилам. В московский кружок западников входили
А.И. Герцен, Т.Н. Грановский, Н.П. Огарев, В.П. Боткин, Н.Х. Кетчер, Е.Ф. Корш, К.Д. Кавелин и др. Тесную связь с кружком имел живший в Петербурге В.Г. Белинский. К западникам относился также С.И. Тургенев. Термины западники, западничество иногда европейцы, так же как и славянофильство, славянофилы, родились в идейной полемике 40-х годов. Споры о том, идти ли
России вслед за Западной Европой или искать самобытный путь, полемика о тех или иных особенностях русского национального характера, разногласия в оценке реформ Петра I и т.д. были лишь формой постановки более существенного вопроса – о будущих социальных преобразованиях России. Западники связывали их с усвоением исторических достижений стран Западной Европы, славянофилы отстаивали близкую течениям феодального социализма утопию, идеализируя
порядки, существовавшие в допетровской России. Существование западников как единого лагеря не отменяет, однако, того факта, что обращались они к разным сторонам западной действительности, защищали различные пути будущего преобразования России, выражали, в зависимости от принадлежности, интересы разных классов. Со второй половины 40-х годов расхождения затрагивали область эстетики споры Белинского с Болоткиным, выражались в разном отношении к атеизму и материализму и особенно резко – в трактовке социально-политических проблем. Белинский, Герцен, Огарев хотели строить на развалах самодержавия социализм, умеренные западники мечтали о буржуазном царстве правового порядка 12. Вместе с тем на переломе европейской истории – революции 1848-1849 – в концепциях русского утопического социализма наблюдаются существенные сдвиги. Еще накануне революции Белинский относил осуществление социализма для
России в отдаленное будущее, признав неминуемость этапа буржуазных преобразований. Герцен после краха революции в Европе приступил к разработке так называемого русского крестьянского социализма, отстаивая мысль о том, что Россия может миновать этап буржуазных преобразований благодаря развитию сохранившегося в стране общинного землевладения. Обращение Герцена к русской общине было, несомненно, стимулировано славянофильской концепцией.
Наметившиеся в сфере идейной борьбы 40-х годов тенденции к размежеванию демократизма, утопического социализма и либерализма окончательно оформились и закрепились к концу 50-х – началу 60-х годов в борьбе политических направлений, когда вопрос – каким путем идти России – принял конкретные формы – как и кому освобождать крестьян Революционные демократы стали на сторону крестьянства, либералы как западники, так и славянофилы – на
сторону помещиков, во многом смыкаясь с представителями самодержавной России, приступившими к освобождению сверху. Таким образом, термины западники и славянофилы отражают некоторые реальные моменты истории идейной борьбы 40-х годов. Однако они не являются строго научными, содержательными категориями. Оставаясь на поверхности явлений, они не выявляют сути идейной борьбы 40-50-х годов, когда весь русский вопрос заключался в вопросе о крепостном праве 3. 2. ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ТЕЧЕНИЙ У истоков первого направления стоял архим. Гавриил В.Н. Воскресенский. Вышедшая в 1840 г. в Казани его Русская философия стала своего рода барометром зарождающегося славянофильства. Ставя развитие философии в зависимость от степени образованности отечественной, духа времени и направления
умственных сил общества, автор признавал за ней роль индикатора психологии и миросозерцания народа. На основании своей философии германец представлялся Гавриилу идеалистом, неутомимым в изысканиях, но часто односторонним в построении умственной теории. Напротив, англичанин во всей деятельности ищет пользы, одинаково к тому употребляя и скептицизм и материализм. Русский человек богобоязлив, до бесконечности привержен вере, престолу и отечеству, послушен, нерешителен
и даже недеятелен там, где подозревает какое-либо зло от поспешности, трудолюбив, хитр, непобедим в терпении, рассудителен, по отношению к любомудрию отличительный характер его мышления есть рационализм, соображаемый с опытом. Сущность русского ума – стремление сочетать рассудочность с набожностью, веру со знанием, что придает особый калорит, настроение русскому характеру. Основными деятелями русской мысли, по мнению Гавриила, всегда выступали духовные лица, занимавшие высшие
места в церковной иерархии 5. Влияние схемы Гавриила, захватив славянофильское самобытничество И.В.Кириевский, перекинулось и на веховскую историографию. Особенно это заметно у Н.А. Бердяева, который утверждал, что русская философия не имеет никакого отношения ни к социализму, ни к политике и занята исключительно нормировкой мистики в интересах русской культуры. Такова, на его взгляд, отличительная черта нашего национального философского творчества. Эту же идею вслед за ним проводили Н.О. Лосский и В.В. Зеньковский. Согласно Лосскому, со времени славянофилов, давших начало самостоятельной философской мысли в России, все наше любомудрие было ни чем иным, как попыткой опровергнуть немецкий тип философствования на основании русского толкования христианства. Русская мысль заявлял также Зеньковский всегда и навсегда осталась связанной со своей религиозной стихией, со своей религиозной
почвой Православно-консервативная историография изображала русскую философию преимущественно в виде некой константы, alter ego православия. Данная тенденция полностью сохраняется и в новейших церковно-апологетических изданиях митр. Иоанн, Л. Савельев и др Противостоящее православно-консервативной историографии просветительско-западническое направление восходит к петровским временам В.Н. Татищев вершина этого направления – труды
А.П. Щапова. В первую очередь это касается его классического исследования Социально-педагогические условия умственного развития русского народа 1870. По мнению автора, интеллектуальная жизнь России не знала подготовительного, средневекового периода. До европеизации у нас все пребывало в умственном застое. И все потому, что русский народ в интересах самосохранения на протяжении целых веков был вынужден вести
борьбу с дикой природой. Господство физического труда способствовало сложению особого идеального типа древнерусского человека это не ученый, не мыслитель, а богатырь, трудник, вроде Ермака, Хабарова и проч. Щапов приходил к заключению, что без возрождающегося гения передовых наций наш народ своими собственными умственными силами не мог бы выйти из этого застоя. Потребовались реформы Петра I. В Россию проникает западное просвещение, давшее начало самобытной мысли. Русская философия, не имеющая корней в прошлом, зародилась на широкой и самой плодотворной почве общечеловеческого мышления, разума и науки и представляет собой зачаток и развитие нового европейского интеллектуального типа. Суждения Щапова нашли самый живой отклик в просветительско-западнической историографии, представленной такими именами, как А.И. Введенский, Э.Л. Радлов, Г.Г. Шпет. Всего последовательнее позиции просветительского западничества выявились в методологии
В.О. Ключевского. На его взгляд, история русской мысли – это вообще история усвоения чужой мысли. Сперва она трудилась над освоением византийского материала, не давшего ей никаких позитивных результатов. Приблизительно с XVI или XVII в. Намечается поворот к Западу. Как же приручалась русская мысль к знанию научному, обиралась до него какими шагами – спрашивал Ключевский и отвечал 1. Первое внимание возбуждалось житейскими плодами знания технические удобства,
ремесла, мастерства. Утилитарность понимания пользы знания – первый шаг 2. Изумление перед размерами, количествами цивилизации. Первые путешественники их сходство с паломниками. Патология. 3. Гастрономия цивилизации, вкус личного комфорта. Ученики, посланные за границу отведать культуры. 4.
Знание, как средство гражданского воспитания для служения государству и обществу. Русская мысль, приобщаясь к западноевропейской цивилизации, приняла ее за свой исконный и вечный образец. Она ничего не прибавила к содержанию последней, кроме разве ошибок и искажений. Но одними вкладами в умственный капитал человеческой образованности утешался Ключевский не ограничивается история мысли она есть вместе и история мышления, формального развития народной мысли в работе над готовым чужим материалом 5. В контексте западнической методологии складывалась и советская историография отечественной мысли. Ее высшим достижением, вне всякого сомнения, должен быть признан труд А.А. Галактионова и П.Ф. Никандрова Русская философия IX-XIX вв. 1989. Авторы отчасти пытались снять остроту противостояния двух историографических традиций.
Одной из особенностей русской философии они считали более длительное, чем на Западе, господство в ней религиозных форм сознания. Это, по их мнению, обусловило то, что она вплоть до XVII в. развивалась замкнуто, если не считать архаического влияния афонских монахов. Только с XVII в благодаря усвоению западно-европейских культурных ценностей, русская мысль в кратчайшие
сроки принялась наверстывать упущенное. Так возникают основные направления материализма и идеализма. На рубеже XIX и XX столетий начинается возрастающее воздействие марксизма, совершившего коренную перестройку всего русского философского мировоззрения. Отныне старые доктрины обнаружили свою архаичность, и русская мысль устремилась в направлении к диалектическому материализму, материалистическому объяснению истории и пролетарскому социализму Именно такой представлялась авторам внутренняя логика истории отечественного
любомудрия. Из краткого историографического обзора видно, что в отношении к русской философии превалирующей тенденцией всегда оставался идеологизм. Историко-философский процесс в России сводился либо к эволюции по пути к марксизму, либо к идиллической встрече философии и православия. В результате русская философия превращалась в подмостки для идеологических декораций, которые менялись в зависимости от политической конъюнктуры 5. Да, действительно, Россию всегда тянет в крайности, это же характерно и для человеческих судеб. Но как без крайностей развиваться сначало ты возводишь в идеал какую либо идею, а когда придет разочарование – ты, как школьник, кидаешься в противоположную сторону. Может быть это черта молодости нации, недостаточности опыта 3. ПРОБЛЕМА ЗАПАДНИЧЕСТВА Тот же Анненков признавал и тут с ним невозможно не согласиться, что по существу
в идейном столкновении этих двух направлений отечественной мысли нашел свое выражение трудный и противоречивый процесс становления национального самосознания, выявились различные типы самого подхода к проблеме внутреннего смысла русской истории, к вопросу о месте, которое мы занимаем в среде европейских народов, и о способах самовоспитания и самоопределения, которые должны быть выбраны нами для того, чтобы это место сделать для нас почетным. В сущности, дело тут шло, по словам
Анненкова, об определении догматов для нравственности и для верований общества и о создании политической программы для будущего развития государства, о приготовлении материалов для грядущих реформ и изменений. Тем не менее и десятилетия спустя, вплоть до наших дней, имели и имеют место попытки насколько основательны и с какой целью вопросы особые усматривать в конфронтации западничества и славянофильства главный стержень всей идейно-политической борьбы в России. Говорят иногда, что неумение выражавших их политических сил
сговориться между собой и предопределило победу большевизма в начале XX века, что в конце нынешнего столетия западничество олицетворяется, точнее, символизируется академиком А. Сахаровым, а славянофильство А. Солженицыным, и т. п. 2. Между тем, вопреки широко распространенным предрассудкам, родоначальники западничества были ничуть не меньшими патриотами, чем славянофилы русофилы. Просто они были другого рода патриотами. В 1864 году Герцен так отвечал славянофилу Ю. Самарину на обвинения в не патриотизме Любовь наша к народу русскому не только физиологическое чувство племенного родства, основанное исключительно на случайности месторождения, она, сверх того, тесно соединена с нашими стремлениями и идеалами, она оправдана верою, разумом, а потому она нам легка и совпадает с деятельностью всей жизни 3. В свою очередь, противостоя загнивающему Западу, основоположники славянофильства использовали в своих
построениях очень многое из его социального и интеллектуального опыта. В. Соловьев писал даже, что западническая точка зрения не только не исключает национальную самобытность, но, напротив, требует, чтобы эта самобытность как можно полнее проявлялась на деле 10. Но вернемся в наше сегодня. Беда состоит в том, что зачастую идентификация современной России через прошлое осуществляется в теоретически неосмысленных, а практически бесплодных если не прямо
вредных для духовного здоровья народа формах разного рода исторического романтизма, являющегося в данном случае типом игнорирующего реальность реставрационного идеологического сознания 2. Представители одной из таких форм ставят и решают ныне проблему русского национального самосознания весьма своеобразно призывая к духовному возрождению Великой России, они занимаются изничтожением западнического, демократического идейного наследия, то
есть в сущности выбрасыванием на свалку значительного пласта отечественной интеллектуальной культуры XIX века. Отождествляя русскую культуру с православием, а российскую историю с историей .государственности, державности, ряд авторов, например, Нашего современника и некоторых других родственных ему изданий выводят все западничество за пределы русской культуры и философии. В деятельности и творчестве западников усматривается всеобщее очернительство Родины, помои и отбросы разнузданной анти-культуры, либо зелье, приправленное тонким ядом западной мистики и антиправославия 1. Такое направление национал-патриотизма порой выступает в современной журналистике с крайне агрессивных позиций. Еще шаг и за границами русской культуры окажется М. Лермонтов, назвавший Россию страной рабов, страной господ, где народ вполне послушен голубым мундирам вместе с ним рискует оказаться и А. Пушкин, сказавший однажды
Чрт догадал меня родиться в России с душою и талантом ну и, само собой, Л. Толстой, как известно, на дух не переносивший православной церкви, прислуживавшей самодержавию Я бы выделил три основные идеи западничества XIX века, пишет автор, введенные им в отечественную культуру. Первая из них тезисно может быть сформулирована так констатация западниками давней включенности России в контекст мировой, прежде всего европейской истории, зависимости ее развития от этого контекста
и вместе с тем неприятие свойственной славянофилам идеи православного, российского мессианства, представлявшей собою плод идеализации ряда особенностей социально-духовного быта допетровской Руси. Так, например, Н. Михайловский особенности исторического положения России видел, в частности, в отсутствии здесь даже во второй половине XIX века резко определенных социально-нравственных традиций.
Говоря о мешанине, характерной для общественной и духовной жизни России, .и даже об отсутствии истории в ней, Михайловский писал на Западе история создает силу, твердость, определенность, но, во-первых, направляет эти силы весьма разнообразно, а следовательно, на чей бы то ни было взгляд далеко не всегда удачно, и во-вторых, создает такую же многопудовую тяжесть предания, не дающую свободы критическому духу. Отсутствие истории создает дряблость, нравственную слякоть, но зато, если уж выдастся в среде, лишенной истории, личность, одаренная инстинктом правды, то она способна к гораздо большей широте и смелости, чем европейский человек, именно потому, что над ней нет истории и мертвящего давления предания. Русскому человеку, по Михайловскому, нет причины дорожить, например, общественными перегородками то есть жестким разделением на общественные классы, пишет автор, в которых наша история никогда не водружала
с европейскою определенностью и устойчивостью 9. Обратимся теперь ко второй заслуге западников. Известно, что в центре всех построений славянофилов мифологизированные представления об общине как социальной личности, где каждый отдельный человек добровольно отказывается от себя самого, свободно и сознательно отрекается от своего полновластия в пользу общинного см. Ю. Самарин. Соч. В 10-ти тт. Т. 1. М 1890, стр. 63, а также якобы характерно славянской русской основе
национальной нравственности, и в этой связи апологетика православного христианства как религии, вполне отвечающей духу, душе русского народа. Приоритетной же социально-нравственной ценностью западников являлась личность, ее освобождение от традиционных, преимущественно патриархальных и средневековых, пут, провозглашение ее свободы и самоценности. Когда мы говорим, что народ действует, мыслит, чувствует, мы выражаемся отвлеченно собственно действуют, чувствуют, мыслят единицы, лица, его составляющие.
Таким образом, личность, сознающая сама по себе свое бесконечное, безусловное достоинство, есть необходимое условие всякого духовного развития народа. Этим определяется закон развития нашего внутреннего быта. Оно должно было состоять в постепенном образовании, появлении начала личности и, следовательно, в постепенном отрицании исключительно кровного быта, в котором личность не могла существовать. Степени развития начала личности и совпадающие с ними степени упадка исключительно родственного быта определяют периоды и эпохи русской истории 6. Сходного мнения придерживались и другие выдающиеся русские мыслители. Выше человеческой личности не принимаем на земном шаре ничего, писал Н. Чернышевский, будучи убежденным и настойчиво убеждающим современников, что в России именно потребность индивидуальной деятельности составляет главную черту нынешнего положения дел Н. Г. Чернышевский. Избранные философские произведения.
М 1950, т. 2, стр. 582 583. Самое драгоценное достояние человека его личная независимость, его свобода утверждал и Д. Писарев. Чем развитее нация, тем полнее самостоятельность отдельной личности, и в то же время тем безопаснее одна личность от посягательств другой Д. И. Писарев. Соч. В 4-х тт. Т. 2. М 1955, стр. 62 63. Тот же догмат западничества был, пожалуй, наиболее сильно выражен
Герценом в таких словах Свобода лица величайшее дело на ней и только на ней может вырасти действительная воля народа. В себе самом человек должен уважать свою свободу и чтить ее не менее, как в ближнем, как в целом народе 3. Слова эти, хотя и сильно затертые многократным их цитированием, точно выражают кредо западнического направления русской мысли. Но важно обратить также внимание на контекст, в котором эти слова находятся. Обосновывая ими свое решение остаться на
Западе, где много человеческого выработалось независимо от внешнего устройства и официального порядка, автор С того берега обращался здесь же к сопоставлению Западной Европы с Родиной В самые худшие времена европейской истории мы встречаем некоторое уважение к личности, некоторое признание независимости некоторые права, уступаемые таланту, гению. Несмотря на всю гнусность тогдашних немецких правительств, Спинозу не послали на поселение, Лессинга не секли или не отдали в солдаты. В этом уважении не к одной материальной, но и нравственной силе, в этом невольном признании личности один из великих человеческих принципов европейской жизни. В Европе никогда не считали преступником живущего за границей и изменником переселяющегося в Америку. У нас ничего подобного. У нас лицо всегда было подавлено, поглощено, не стремилось даже выступить.
Свободное слово у нас считалось за дерзость, самобытность за крамолу человек пропадал в государстве, распускался в общине Рабство у нас увеличивалось с образованием государство росло, улучшалось, но лицо не выигрывало напротив, чем сильнее становилось государство, тем слабее лицо 3. Эти и схожие с ними положения составляли достаточно прочный идейный фундамент западнической историософии, в частности основу для критики различных форм псевдоколлективности, нивелирующей личностное начало
как в исторических реалиях та же сельская община, к примеру, так и в утопических социальных учениях различные варианты грубого, уравнительного, казарменного коммунизма. Справедливости ради следует признать, что само понимание человека, индивидуума, личности и ее свободы не было одинаковым у всех западников. Некоторые из них разделяли в данном случае или склонялись к ней концепцию индивидуализма, имевшую столь строгую популярность на
Западе, но встречавшую критику как в европейской антропологии например, у Л. Фейербаха и молодого К. Марса, так и у ряда наиболее глубоких отечественных мыслителей, сумевших провести жесткую демаркационную черту между идеей узкого эгоизма индивидуализма и идеей свободной личности, развитие которой невозможно без одновременного развития отношений и чувства общественности, солидарности. В этом смысле особенно показательны антропологические учения А. Герцена и П. Лаврова. Наконец, третий аспект западнического наследия, заслуживающий быть отмеченным именно западничество поставило в России столь важную для страны и традиционно столь мало почитаемую у нас проблему правового обеспечения свободы личности, подчеркнуло значение юридической стороны освобождения человека, необходимость законодательства, закрепляющего права человека как гражданина и т. п. Еще Чаадаев, в своих Философических письмах сетовал, говоря словами
Герцена, на отсутствие у нас того элементарного гражданского катехизиса, той политической и юридической азбуки, которую мы находим с разными изменениями у всех западных народов 3. Называя Россию печальным царством беззакония, Герцен писал в конце 50-х годов В самом деле, идея права у нас вовсе не существует, или очень смутно она смешивается с признанием силы или совершившегося факта. Закон не имеет для нас другого смысла, кроме запрета, сделанного власть имущим
мы не его уважаем, а квартального боимся Нет у нас тех завершенных понятий, тех гражданских истин, которыми, как щитом, западный мир защищался от феодальной власти, от королевской, а теперь защищается от социальных идей Правовая, юридическая мысль России развивалась трудно, постоянно наталкиваясь на противодействие не только правительственного консерватизма, но и консервативных традиций общества и даже народа. Тем не менее уже в 70 80-е годы прошлого века идея
Нужно, необходимо, даже неизбежно водворить в нашей жизни порядок, который может быть основан только на праве, точном и всеми признаваемом, все прочнее укореняется в сознании ли6ералов-западников см. А.А. Алафаев. Русский либерализм на рубеже 70 80-х гг. XIX в. Из истории журнала Вестник Европы. М 1991, стр. 108. Цитируется статья В. Модестова Славянофильская злоба. Голос, 28 февраля 1882 года, 54. Недаром все лучшие отечественные государствоведы и юристы вышли из этой среды 2. Какие же выводы делает автор статьи, оглядываясь на историю развития взаимоотношений между западниками и славянофилами духовный капитал, накопленный западниками за всю историю существования этого со значительной долей условности выделяемого нами течения, окажется куда более актуальным и плодотворным, нежели разного рода романтизированный и офилософиченный национал-патриотизм, взятый, разумеется, отнюдь
не в крайнем его выражении, а во всех разновидностях концепции самобытничества, к коим, несомненно, относится и славянофильство. Этот последний, то есть национал-патриотизм, настаивающий на особом, своем собственном, самобытном пути России, так или иначе опирался и опирается на всякого рода мифы, в основе которых представление о некоей от века этнос либо от Бога данной русской душе, или русской идее, диктующей национальному бытию смысл, миссию, предназначение
и т. п. заданные константы. Сюда же примыкают представления об исконной православности, о самобытной народной нравственности, основанной на любви, о традиционной державности, соборности и т. п. как о подлинно национальных атрибутах русскости и исходных основах решения русского вопроса. Славянофильство как социальное учение, как политическая программа лексика П. Анненкова было исторически оправдано и теоретически ценно, пока и поскольку продолжали существовать
те реалии, из которых исходили, идеализируя и мифологизируя их, его основоположники И. Киреевский и А. Хомяков, Ю. Самарин и К. Аксаков и др то есть пока сохранялась патриархально-крестьянская община, а православно-религиозные верования были глубоко укоренены в народном, массовом сознании. Тот факт, что славянофильская утопия опиралась на эти реалии, объясняет признание со стороны ряда западников например, К. Кавелиным определенной правды славянофильства и даже сильный разворот некоторых из них в его сторону, что свидетельствует, между прочим, об относительной эластичности границ между этими направлениями. Достаточно здесь, по-видимому, просто вспомнить о русском социализме А. Герцена, отметить ту рьяность, с которой Н, Чернышевский защищал крестьянскую общину в 1858 1859 годах, и вообще указать на идеологию народничества в широком смысле этого слова. Нынче же и община, окончательно порушенная в годы
Советской власти, не существует, и православная религия отнюдь не составляет стержень массового сознания несмотря на все попытки ее модернизации и реанимирования, она сегодня преимущественно есть всего лишь форма духовной компенсации в нашем, становящемся, к сожалению, все более бездуховным, обществе, а то и просто разновидность моды. Реальностью же наших дней как бы к этому ни относиться становится тяжкое, драматическое вползание страны через варварски формирующийся рынок в строй, где все определяющим началом
должна, как уверяют, стать частная собственность. Однако это вхождение в мировую цивилизацию происходит в условиях выскажусь тут намеренно огрубленно и схематично, чтоб сильнее выразить суть дела, почти полной деклассированности населения. У нас отсутствует не только вожделенный средний класс о создании которого мечтали и пеклись некоторые западники ещ в середине прошлого века. У нас нет и более или менее развитых, со своим менталитетом и своей культурой, классов вообще.
Недавние разговоры научных коммунистов о социальной однородности советского общества были хоть и болтовней, но не пустой она отражала действительный факт деклассированность общества. Короче говоря, наши нынешние условия куда хуже тех, в которых стартовал капитализм на Западе там были естественные исторические условия и предпосылки его развития, мы же начинаем чуть ли не с чистого листа и добавим известное каждому с грязных денег Стало чуть ли не обыденным стремление усматривать в идейной жизни сегодняшней России противостояние двух крайних, будто бы восходящих к славянофильству и западничеству, точек зрения. Определяя их, российский политолог А. Ципко говорит следующим образом С одной стороны национализм, патриотизм, который отбрасывает демократию, считая, что это сейчас неизбежно и, с другой стороны, убеждение, что возможна демократия без патриотизма
Знамя, 1992, 1, стр. 187. В сущности то же и у эмигрировавшего из СССР американского историка А. Янова. На вопрос, уверен ли он, что нам больше подходит западный путь развития, Янов ответил Я недавно говорил об этом с Бабуриным. Он не против демократии, но считает, что ее надо соединить с патриотизмом и т. д. Но русская идея, на которой основана эта политическая позиция, несоединима с демократией.
В ее основе лежит утопическая идея соборности, всеобщего согласия. Демократия же предполагает, что в обществе существуют непримиримые интересы. Она основана на идее оппозиции. Она, собственно, и есть не более чем эффективный механизм примирения таких интересов. Русская идея лишена такого механизма. Поэтому в ситуации кризиса она вырождается в диктатуру, в автократию, в фашизм
Независимая газета, 20 февраля 1992 года 2. Собственных выводов, прочитав эту статью, я не сделаю, пусть каждый сделает их сам и определит для себя, насколько правдиво отражает господин Володин историю и современную жизнь. 4. СЛАВЯНОФИЛЫ И РЕЛИГИЯ Говоря о формировании русской нации, можно выделить два исторических момента, сыгравших наиболее существенную роль в этом процессе. Речь идет, во-первых, о принятии христианства в его византийской
форме и, соответственно, построении культуры по греко-ближневосточному образцу и, во-вторых, о постепенном смещении акцентов в сторону западноевропейской модели цивилизации как эталона образа жизни и развития экономики, политики, культуры. Такое смещение акцентов, начавшееся еще в допетровскую эпоху, получило наибольший расцвет в период царствования Петра I и с теми или иными отклонениями продолжается вплоть до сегодняшнего дня. Западники являлись, по преимуществу, светскими людьми. В их представлениях зачастую вовсе не было места религиозной вере и сакрализации, ибо модель западной культуры, по образцу которой они хотели построить свою собственную, представлялась им вполне мирской. Религиозная вера и сакрализация общественной жизни либо отрицались полностью В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. П. Огарев, В. П. Боткин, либо носили неустойчивый характер у так называемых умеренных представителей данного течения
Т. Н. Грановского, П. Н. Кудрявцева, А. Д. Галахова, П. В. Анненкова, К. Д. Кавелина и др Не соглашаясь с официальным православием, умеренные западники все же верили в Бога и в бессмертие души 11. На иных позициях по отношению к религии и церкви стояли славянофилы, и прежде всего А.С. Хомяков, И.В. и П.В. Киреевские, К.С. и И.С. Аксаковы, Ю.Ф. Самарин и др.
Один из основоположников славянофильства Хомяков его очерк О старом и новом, увидевший свет в 1839 г послужил началом разработки учения славянофилов полагал, что именно православие призвано сыграть главную роль в сохранении самобытности и дальнейшем развитии российского общества. Произойти это должно на основе соборности, под которой он понимал единение людей в поисках коллективного пути спасения, основанного на христианской любви.
Соборность, по А. С. Хомякову, есть отражение дорефлексивного состояния жизни участников первых христианских соборов, на которых был выработан Никее-Царьградский Символ Веры, состоящий из 12 членов и включающий в себя все христианские догматы. Принятие западно-католической церковью догмата filijque на Толедском соборе в 589 г. разрушило первоначальную христианскую соборность и привело в 1054 г. к расколу
церквей на католическую и православную. Исходя из этого католицизм и возникший позднее протестантизм, по Хомякову, отошли от истинного христианства вследствие их исключения из христианской соборности. Поэтому только православие, оставшееся верным соборному духу, может стать основой нового объединения христианских конфессий. Далее, соборность, с точки зрения Хомякова, противостоит официальной церковной казенщине, которая лишь отталкивает людей от искренней веры в Бога, ибо принуждает верить силой. Требование от веры какой бы то ни было полицейской службы есть не что иное, как своего рода проповедь неверия. В отличие от западных разновидностей христианства, в основе которых лежат принципы индивидуализма, раздробленности и атомарной личности, соборность предполагает целостность, недифференцированность человеческого духа, который, впрочем, имеет двойственную природу.
Он включает в себя свободу, духовность иранство и необходимость, вещественность кушитство. Противоборство этих двух начал, олицетворяющих Россию Восток вообще и Запад, составляет стержень мировой истории. Иранство, согласно Хомякову, представлено русским православием, иудаизмом, кушитство языческими древнегреческими и древнеримскими религиями, католицизмом, протестантизмом.
В этом и различие восточной и западной цивилизаций в основе обеих лежит религиозная вера, но в первом случае православная духовная, свободная, а во втором католическая рациональная. Поэтому именно у русского народа, имеющего длительную духовную традицию благодаря православию, есть все предпосылки для свободного в самобытного исторического развития, достижения органической цельности духа и жизни в целом. При этом, однако, А. С. Хомяков не был враждебен западной цивилизации.
Напротив, он выступал за объединение христианских церквей на основе православной соборности. И хотя Хомяков считал, что реформы Петра 1 не были действием воли народной все же он не ратовал за возвращение к допетровским временам, тем не менее, полагая, что Россия не должна следовать по западному пути, она самобытна и неповторима, за ней будущее. Религиозно-философское учение славянофилов продолжил И.В. Киреевский. Считая отличительными чертами западной культурной традиции рационализм и индивидуализм, он полагал, что России следует не ориентироваться на западную модель культуры и цивилизации, а идти собственным путем. Конечно, благодаря христианству она остается тесно связанной с Западной Европой, даже заимствует определенные позитивные элементы европейской жизни науку, просвещение, но все это не должно ставиться во главу угла, нарушать православной системы ценностей, вырабатываемой
веками и лежащей в основе жизни русского народа. Киреевский исходит из того, что западная культура есть продолжение традиций древнего Рима, характерной особенностью которых были не столько внутренние, сколько внешние правовые и формальные нормы и правила поведения, а главным принципом внешний авторитет. Отсюда авторитаризм или принцип авторитета, по И. В. Киреевскому, является существенной чертой католицизма.
Выступившие против последнего лидеры Реформации, наоборот, создали культ атомистического индивидуализма, который, согласно Киреевскому, ассоциируется с протестантизмом. Для достижения цельности духа, лежащего в основе единого бытия, И.В. Киреевский пытается соединить веру и разум. Синтез разума, чувств, воли и совести создает верующее мышление, противостоящее западному безбожию как следствию одностороннего развития науки.
При этом И. В. Киреевский выступает не за возвращение допетровских времен, а лишь за целостность православной церкви, которая была нарушена. В отличие от него К. С. Аксаков верил в необходимость восстановления допетровских порядков, абсолютизировал Московскую Русь, считая, что благодаря определенной замкнутости жизни она оставалась национальной и самобытной. Однако возврат к самобытным истокам русской жизни, по мнению Аксакова, надо соединить с современным ему европейским просвещением. Отвечая на обвинения в консерватизме со стороны западников, Аксаков писал Ложному подражательному направлению не победить истинного, естественного, здорового стремления к самобытности и к народности. С точки зрения К. С. Аксакова, у России особые пути развития, в основе которых лежит специфическая система государственной
власти. Своеобразие ее состоит в складывающемся на протяжении столетий взаимоотношении между народом и государством, правительством. Особая роль при этом принадлежит православию. Итак, пишет Аксаков, первое отношение между правительством и народом есть отношение взаимного невмешательства Общественное мнение вот чем самостоятельно может и должен служить народ своему правительству, и вот та живая, нравственная связь, которая может и должна быть между народом и правительством
Давая свободу жизни и свободу духа стране, правительство дает свободу общественному мнению Свобода духа более всего и достойнее всего выражается в свободе слова. Поэтому свобода слова вот неотъемлемое право человека Правительству право действия, и, следовательно, закона народу право мнения и, следовательно, слова. Отражение русского народного воззрения можно видеть, по мнению
К.С. Аксакова, в общественном быте русского народа, его языке, песнях, обычаях. Оно возникает в результате освобождения от чужого авторитета, от подражательности. Этому призваны помочь древняя русская история и современный быт простого народа, впитавший в себя все подлинно национальное, формирующий саму пластику своеобразной русской натуры. Итак, ранних славянофилов отличали во-первых, идеализация в той или иной мере древнерусского быта и связанная с ней патриархально-утопическая теория общества, исходящая из того, что оно должно строиться по типу семейных отношений, ибо его истинной основой является семья. Во-вторых, вытекающая из данной идеализации вера в то, что спасение России заключается в возвращении, к ее исконным началам, сохранившемся в народных воззрениях и в быту простого народа кроме того, также мысль о том, что все проблемы и недостатки современного славянофилам
российского общества в большей или меньшей степени обязаны своим происхождением прозападным петровским реформам. В-третьих, учению славянофилов была присуща определенная система религиозных воззрений, тесно связанных с социально-политическими. Славянофилы были сторонниками самодержавия как своеобразной и характерной черты русского общества, противостоящего западному абсолютизму. Самодержавие, осеняющая его православная вера и народность вот три основы, ипостаси русской жизни,
но первым в этой триаде, по мнению славянофилов, является не самодержавие, а православие. Говоря о народности, славянофилы абсолютизировали крестьянскую общину, рассматривая ее как неизменное и вневременное образование, то есть, по существу, внеисторически. Отличие России от Запада кроется в примате коллективизма над индивидуализмом, в патернализме, то есть покровительстве, оказываемом царским двором своему народу-кормильцу, в существующей еще в
Московской Руси многоступенчатой системе самоуправления и суда присяжных-целовальников, которые позднее были упразднены Петром I. Русская идея, с точки зрения неославянофилов, представляет собой бесконечное трехмерное пространство живого космоса, включающее в себя три ипостаси бытия Бог душа и небо, Ближние душа и земля. Родина душа и мир 11. Публицист Д.Ильин, например, полагает, что русская идея всегда воплощала авторитарную власть, основанную на Православии. Считая, что масса людей, уверовавшая в Бога, в благодать, становится народом, тот же автор говорит, что русское православие воспринимает Бога любовью. Христианская любовь, по мнению неославянофилов, главная черта русского национального характера, а любовь к Богу, собственно, и составляет суть загадочной русской души. Представляя религиозность как национальную черту народа, неославянофилы утверждают, что возрождение
русской государственности и русского народа возможно лишь через возрождение православной церкви. Писатель А. Дугин, например, замечает, что само понятие русского народа нельзя свести к современным понятиям этнос, нация и др. Русские, по его мнению, воспринимают свою национальную принадлежность как религиозный фактор, как конфессию. Быть русским значит принадлежать к особой загадочной религии, чьи контуры совпадают с бесконечностью русских границ.
Неославянофилы убеждены, что только самодержавие как форма правления, опирающаяся на православную духовность, церковь, праздники и обряды, необходимо России. Превознося православную церковь как объединяющее народ начало, они критически относятся к другим вероисповеданиям. Закон, уравнивая все вероисповедания, игнорирует ту реальность, что Русское государство в течение тысячелетий крепилось устоями
Православия и разваливается без их опоры вот уже три четверти века. По мнению автора, до сих пор закон об отделении церкви у нас не исполняется, ибо весь ход церковной жизни совпадает с общим направлением государственного процесса. Конечно, такая крайняя точка зрения присуща далеко не всем неославянофилам. Большинство из них придерживаются более терпимого отношения к другим религиям и никому не навязывают православную веру, хотя и считают, что без нее не может быть ни нравственности, ни духовности. По мнению некоторых представителей неославянофильства, у нас происходит сегодня профанация православия, называемая религиозным возрождением, то есть имеет место увлечение внешней культовой стороной религий при явной глухоте к их духовному содержанию, отдается дань моде. Но ведь религиозное сознание действительно религиозное стремится познать мир через его бесконечную
и бессмертную сущность и жить в соответствии с ней, называя ее Богом, являющимся мерой всех вещей. Профанирующая религиозность оборачивается утратой русского национального самосознания оно аморфно и слаборазвито, поскольку оторвано от того, что составляет его истинную суть, от православия. Неославянофилам присуща пессимистическая оценка сегодняшнего состояния духа русского народа, ибо истинная духовность, по их мнению, уничтожена и пока не возродилась, нет и национальных
лидеров, которые могли бы вывести народ из кризисной ситуации. Итак, православие в той или иной степени признается всеми представителями неославянофильства основой единства народа, показателем уникальности его места в истории человечества. Второй основой этого единства является самодержавие монархическая власть, опирающееся на Русскую православную церковь. Апология монархии, осененной
Божьей властью, звучит во многих выступлениях неославянофилов. Например, ссылаясь на Ригведу, Махабхарату, художник И. Глазунов высказывает мнение, что независимо от уровня развития культуры, общественного устройства, вообще независимо от типа цивилизации восточный или западный всегда есть царь вожак, а есть народ ведомый. Народ любит своего царя и доверяет ему, ибо он наместник Бога на земле, находится в ореоле Божественной святости, а царь заботится о благополучии и процветании своего народа. Суть монархизма, царской власти состоит в том, что она не народная, высшая, наднародная, данная Богом и признаваемая над собой народом, если он не безбожен. Не от народа, а от Божьей милости к народу идет царское самодержавие 11. Восстановление монархии, по мнению автора, требует восстановления истинного христианского мировоззрения,
то есть совершенно реального ощущения промысла Божиего в земных делах. Только реальная связь с Богом способна рождать и поддерживать нравственный идеал, объединяющий в себе все цели и стороны жизни. Поэтому, считает он, ни в коем случае нельзя отделять церковь от государства. Наоборот, именно церковь должна следить за тем, чтобы моральные устои постоянно поддерживались и соблюдались, а связь верующего человека с Богом вливала жизненную силу в нравственные идеалы общества и отдельной
личности. Именно церковь должна заниматься воспитанием граждан и быть верховным нравственным авторитетом во всех вопросах. Поэтому. заключает автор статьи, вопроса о восстановлении монархии, строго говоря, нет. Есть вопрос о восстановлении православия в будущей России. Для истинного верующего христианина монархическая форма правления является само собой разумеющейся. Религиозное мировоззрение нации порождает инстинктивное стремление к истинно монархической власти,
и тот же инстинкт подсказывает в общих чертах многие необходимые для монархического строения истины. Однако власть монарха возможна лишь при народном признании. Но, будучи связанной с Высшей силой, она представляет не народ, а ту Высшую силу, из которой вытекает нравственный идеал. Поэтому необходима вера народа, всей нации в абсолютное назначение, господство нравственного идеала, вытекающего из Высшей Божественной силы. Проистекая из человеческих сфер, идеал не был бы абсолютен проистекая не из личного источника, не мог бы быть нравственным. Таким образом, подчиняя свою жизнь нравственному идеалу, нация, собственно, желает себя подчинить Божественному руководству, ищет верховной власти Божественной. Это и является, по мнению неославянофилов, необходимым условием перерастания единоличной власти в верховную,
данную от Бога, независимую от людей, стоящую выше всякой человеческой власти. Монархический народ понимает, что верховная власть принадлежит не ему, а той Высшей Силе, которая указывает цели жизни человеческой. Эта власть, хоть и не народная, а Божественная, существует не для самой себя, а для народа и представляет собой служение, а не привилегию. Она подчиняется народной вере и народному духу и лишь благодаря этому
приобретает способность быть властью верховной. Аналогичную идею развивает В. Е. Боголюбов, профессор, доктор наук, ныне иеромонах Филадельф. Он считает, что все наши беды следствие отхода от православия, драгоценного наследия, дарованного нам Богом. По его мнению, монархия это то, что необходимо России. Либо Россия сделается православной монархией, либо я не знаю, чем все это кончится.
Некоторые представители неославянофилов рисуют картину будущего самоопределения национально-государственной жизни. Православная церковь будет играть в будущем обществе громадную роль отделенная от государства, она будет давать духовную пищу верующим и своим присутствием среди атеистов развивать и укреплять нравственные основы общества. Таким образом, мы видим, что среди неославянофилов происходит возвеличение русской идеи, которая тесно связывается с православием, соборностью как особой категорией, где сливается религиозное и национальное. Очевидно, что представители неославянофильства твердо придерживаются взглядов, согласно которым Россия может выйти из кризиса и успешно развиваться как великая держава, только если вновь будет опираться на три незыблемые основы, тесно взаимосвязанные между собой, православие, самодержавие, народность. Причем устранение одной из них разрушает и уничтожает оставшиеся. Такая ситуация, по мнению неославянофилов, продолжается с 1917 г когда было низвергнуто самодержавие,
сильно поколеблена православная вера и тем самым подорваны основы самобытности русского народа. Поэтому важное место неославянофилы уделяют критике Советской власти, социализма и атеизма, а также большевиков, разрушающих храмы и умерщвляющих священников. Не менее негативно и критично настроены неославянофилы и по отношению к той части интеллигенции, которая ориентируется на западную демократию, западное правовое государство, западный тип культуры и которую
они иногда называют русофобами, космополитами, гражданами мира, а я называю неозападниками. При этом замечу если западникам первой половины XIX в несмотря на их стремление следовать западным образцам в ущерб русской самобытности, были присущи патриотическое отношение к России и искренняя забота о ее благе, то неозападников отличает скорее отсутствие патриотизма, забвение национальных интересов страны. Критикуя неозападников за предательство интересов
Отчизны, развал страны и государства, подобострастие перед западными державами и принижение своей собственной, современные славянофилы, так же как и их далекие предшественники, делают ставку на православие как основу общественной морали, подлинной духовности, как на культурную ценность и национальное достояние русского народа, опору его национального самосознания. Выход из сложившейся кризисной ситуации в обществе они видят в возврате к православию и монархическому правлению. Считая православие основой национального самосознания русского народа и его государственности, неославянофилы убеждены в том, что именно утрата православной веры наряду с ликвидацией царского самодержавия привела к потере русским народом истинной духовности и собственной государственности. Отсюда их вера в возможности православной церкви способствовать социальному, духовному и государственному возрождению России на одном из крутых поворотов ее истории 11.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ Различные теории и течения, постоянно охватывающие Россию, так и не привели страну к определенному решению, по какому пути идти. Россия движется по инерции. Споры западников и славянофилов стали частью истории, но актуальность их просвечивает сквозь века. Можно отыскать множество источников противоречий между этими двумя философскими направлениями возможность политического обустройства, и ход исторического развития, и положение религии
в государстве, образование, ценность народного наследия и т.д. Главная причина кроется в обширности территории страны, которая производила на свет личностей с совершенно противоположными взглядами на жизнь и на собственное положение в ней. Россия велика. Увлечь одной идеологией ее народ очень сложно. Один из самых сложных вопросов русской философской мысли является вычленение русской народности.
Россию населяют сотни народностей, и все они самобытны кто-то ближе к Востоку, а кто-то к Западу. Разногласия в поисках лучшего пути для России возникали не случайно. Всегда надо было найти крайнего и отвечать на вопросы Кто виноват и Что делать. Эти вопросы вечны. Спор славянофилов с западниками XIX век разрешил в пользу последних. Причем проиграли не только славянофилы в середине века, проиграли и народники к концу столетия. Россия пошла тогда по западному, т.е. капиталистическому пути развития. XX век этот приговор можно сказать пересмотрел. Российский эксперимент, основанный на западноевропейской модели прогресса, потерпел тяжелое поражение. Потому что уничтожили святая святых – общину назвав это великим переломом по сравнению с которым перелом, пережитый страной в эпоху Петра, был не более чем легкой коррекцией ее естественного развития.
СПИВОК ИСПОЛЬЗОВАНЫХ ИСТОЧНИКОВ 1. Володин. А. Бедная русская мысльСвободная мысль, 1992, 5. 2. Володин А. Проблема Западничества. Как она видится нам сегодня Свободная мысль, 7-8, 1994г. 3. Герцен. А. И. Собр. соч. В 30-ти тт. М. Наука, 1954-1960 г т.2, стр.24 4. Данилевский. Западничество в России. Книга. М 1991. С. 114-115 5.
Замалеев А.Ф. Курс истории русской философии. Учебное пособие для гуманитарных вузов М. Наука, 1995 – 191 с. 6. Кавелин К.Д. Наш умственный строй. Статьи по философии русской истории и культуры. М 1989, стр. 289. 7. Лосев А. Владимир Соловьев и его время – М. Прогресс, 1990 720 с 8. Лосский Н.О. История русской философии –
М. Высшая школа, 1991 479 9. Михайловский Н.К Соч. В 6-ти тт. Т. 3. СПб 1988, стр. 159. 10. Соловьев. В. Западники, западничество. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 12 23. СПб 1994, стр. 244. 11. Элбакян Е.С. Славянофилы и религия век минувший и век нынешний.
Кентавр 1997, стр. 120-130. 12. Философский энциклопедический словарь.Редкол. С.С. Аверинцев и др 2-е изд М. Сов.энциклопедия, 1989 814 с. 13. httpwww.mirvn.ruarticles10021891002189A. htm Курс философии. Русская философия Электронная версия