СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕДОКТРИНЫ: ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЕ АСПЕКТЫ И НАЦИОНАЛЬНЫЙ КОЛОРИТ
1. Либерализм и консерватизм
2.Либерализация и социализация
3.Национальнаяспецифика идеологических доктрин
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ИСПОЛЬЗОВАНЫИСТОЧНИКИ
ВВЕДЕНИЕ
Темакурсовой работы «Идеологические доктрины: цивилизационные аспекты инациональный колорит» по дисциплине «Экономическая теория».
Вработе проанализированы католическо-протестантские основыидеологии либерализма и неоконсерватизма;либерализация,капитализация и социализация рассматриваются как особенные национальные иконкретно-исторические формы общецивилизационных трендов индивидуализации и обществизации;специфика идеологических доктрин в Украине изучается в контекстецивилизационной и национальной идентичности большинства украинских граждан, атакже политико-экономических реалий; обоснованы преимущества модернизационногокурса на демократическую либеральную социализацию экономики и общества.
Осиле общественного запроса на кардинальные перемены свидетельствует сменаполитической власти практически во всех странах, где парламентские илипрезидентские выборы состоялись в 2009—2010 гг. Не является исключением и нашастрана. Но, в отличие от многих соседей по планете, достаточно устойчивопозиционирующихся в мировой «табели о рангах» на основецивилизационной определенности и национального консенсуса, Украина еще необрела подобную устойчивость. Тем не менее ее граждане вправе рассчитывать назавершение почти 20-летних реформ, диктуемых преимущественно извне, бездолжного учета национальных интересов, и на воплощение в жизнь национальнойстратегии модернизации, которая отвечала бы достигнутому уровнюсамоидентификации украинского общества и перспективам укрепления национальнойидентичности.
Точнотак же идеологию модернизации следует не импортировать, а взращивать нанациональной почве, питать прежде всего соками родной земли, не чураясь имирового опыта. Разумеется, речь не идет о государственной монополии накакую-либо идеологию — либеральную, консервативную, этатистскую, коммунистическуюи др. Например, трудно представить себе, чтобы идеология крупного капиталастала «родной» для наемных работников. Но ученые не могут непредлагать варианты идеологического консенсуса, который соответствовал быцивилизационной и национальной идентичности и способствовал достижениюобщественного согласия в отношении настоящего и будущего страны.
Полтора-двадесятка лет тому назад на фоне краха социалистической системы и распада СССРвесьма популярной и признанной была идея всеобщей победы либерализма и, какследствие, «конца истории». Мировой экономический кризис 2008— 2010гг. многие ученые не без оснований связывают с вредоносностью для глобальной инациональных экономик неолиберальной экспансии и однополюсности мировогоэкономического устройства. Реформы в духе «Вашингтонского консенсуса»отнюдь не приблизили к мировому лидерству те страны, в которых онидобросовестно осуществлялись. Уж очень быстро победа обернулась поражением. Вэтом контексте весьма сомнительными могут показаться предложения об активномпродвижении либерально-демократического проекта в Украине. Но это лишь напервый взгляд. Следует согласиться с убедительно обоснованным выводом В. М.Гейца о том, что неудовлетворительные результаты реформ в Украине связаны сдоминированием не либеральных, а консервативных (в терминах П. Кругмана) посвоему характеру решений и действий властных структур. Однако признаниедостаточности как указанного вывода в качестве аргумента для продвижениялиберально-демократического проекта, так и содержания последнего для успехамодернизации означало бы завершение дискуссии. Между тем она толькоразворачивается.
Поэтому,мы полагаем, нуждаются в осмыслении и обсуждении, по меньшей мере, три группытем.
Перваягруппа включает вопросы о цивилизационных истоках, эволюции и формахлиберализма и консерватизма, а также их имманентности различным цивилизационнымобщностям, вторая группа — об общецивилизационных основаниях либерализации,капитализации и социализации, а также их исторических и национальных форм.Наконец, третью группу образуют вопросы специфики идеологических доктрин вУкраине с учетом ее цивилизационной и национальной идентичности, а такжесовременных политико-экономических реалий.
ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕДОКТРИНЫ: ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЕ АСПЕКТЫ И НАЦИОНАЛЬНЫЙ КОЛОРИТ
1. Либерализм и консерватизм
Естьсерьезные основания полагать, что либерализм и его главные течения —прогрессистское и консервативное являются следствием капиталистическогоразвития католическо-протестантской цивилизации. Зародыши либерализма возникаютеще в ортодоксальном католичестве, оплодотворенном рационалистическими идеямиПьера Абеляра и Фомы Аквинского, и отражают по преимуществу не осознаннуюмассовую неудовлетворенность феодальными порядками и сословными путами. В эпохуВозрождения закладываются мировоззренческие предпосылки нового видениячеловеком себя самого в окружающем его мире. В процессе Реформации иКонтрреформации, борьбы католичества и протестантизма на фоне просвещенческихсдвигов и капитализации экономики и общества рождаются, с одной стороны, революционныепо тем временам базовые постулаты классического либерализма, общие для всегозападного мира (свободная и ответственная личность, частная собственность,свободное предпринимательство и торговля, равенство перед законом, правовое государство),а с другой стороны, — должным образом не осмысленные католическая ипротестантская версии либерализма, взаимосвязи между которыми с течениемвремени только усложняются и отнюдь не исчерпываются жесткой конкуренцией,взаимообогащением или ге-терофобией.
Указанныеклассические постулаты были известным образом материализованы в буржуазномобществе XVIII в. — жизненном мире свободных и равных собственников,проживавших в местных сообществах и объединенных в национальное государство,которое признает и защищает некоторые права и свободы своих граждан. Адептылиберализма считали, что в соответствии с традициями древнегреческой полиснойдемократии право голоса в государственных и общественных делах должнопризнаваться только за собственниками средств производства, приумножающими своюсобственность, а гарантией их личной свободы должны быть юридическизакрепленные права гражданина, защищенные законом и независимым судом. В началеXIX в. были сформулированы общие для католиков и протестантов идеи демократическогоправового государства. Подобная общность идей характерна и для экономическоголиберализма физиократов, А. Смита и Д. Рикардо.
Промышленныйпереворот и капиталистическая индустриализация, утверждение экономическойвласти крупного капитала, разорение десятков тысяч мелких собственников иобразование целой армии наемных работников катализировали эрозию социальнойбазы и опорных принципов (прежде всего, равенства и свободы) классическоголиберализма. Немилосердная эксплуатация буржуазией лишенных в ее глазахчеловеческого достоинства несобственников средств производства привела кжесткому классовому противостоянию, чреватому гибелью капиталистическогопорядка. Императивом выживания и прогресса последнего стало включение граждан,у которых не было собственности, в демократический процесс. Это потребовалопереосмыслить и переформулировать ряд постулатов классического либерализма иестественных прав человека, прежде всего на жизнь и на собственность. Различиямежду католической и протестантской версиями либерализма обозначились вполнеопределенно. Первая оказалась более открытой необходимым переменам. Например,было признано, что для граждан, существующих за счет продажи своей рабочейсилы, право на жизнь может быть реализовано только в виде права на достойныйтруд, к чему общество не может быть безучастным. В условиях современнойэкономики знаний прогрессивные либералы близки к признанию равноценностисобственности на традиционные средства производства и собственности насущностные силы как способность к творческой деятельности и на ее результаты(например, интеллектуальный продукт).
Большинствоприверженцев протестантской версии либерализма отдали предпочтение ортодоксии.
Политически,под давлением обстоятельств, они были вынуждены отказаться от постулатов
1)участия только собственников средств производства в общественном договоре,формировании гражданского общества и делегировании правительству необходимыхполномочий, а также
2)неизбежной угрозы со стороны малоимущих для частной собственности и свободы личности,но идеологически остались «верны принципам», о чем свидетельствуют,например, политические решения и действия указанных приверженцев в периодыпребывания во власти (на памяти — недавние политические «новации»правительства Дж. Буша-младшего — рецидивы цензуры, тюрьмы для«террористов», элементы «приватизации» государственныхфункций).
Разумеется,было бы неверно отождествлять прогрессивный либерализм и католическую версиюлиберализма, консервативный либерализм и протестантскую версию либерализма. Реальнаяидеологическая палитра не столь однозначна. Католическая версия либерализма нелишена ортодоксии, а протестантская версия — инноваций. Но нельзя не признатьбольшую инновационность первой.
Несмотряна крутые исторические повороты, будь то Великая депрессия, возвестившая окрахе идиллии свободной конкуренции, или утверждение постиндустриализма иглобальной экономики, которая принципиально отличается от экономики временрождения классического либерализма, его адепты остаются не тольковерноподданными, но и активными агентами продвижения в новых условиях базовыхпостулатов экономического либерализма (частная собственность, свободноепредпринимательство, чистая конкуренция, свободная торговля, государство —«ночной сторож» и т. п.), ярыми противниками социального либерализма иоппонентами ряда положений либерализма культурного (например, гарантийневмешательства государства в личную жизнь, свободы выбора возрастадобровольного согласия на вступление в брак). Если и допускаются какие-либоотклонения от «жесткого ядра», то непринципиальные и тактические,как, к примеру, признание за правительством права не только обеспечиватьэкономику достаточным количеством центральных денег, но и проводить умереннуюмонетарную политику. Главные усилия направляются на поиск дополнительныхаргументов в защиту «чистоты принципов», а также на их активнуюэкспансию, примерами чего являются экономический империализм, маркетизацияобщества и неолиберальный глобализм.
Вразных странах классический либерализм именовался и именуется по-разному. ВЕвропе рубежа XX и XXI веков он представлен неолиберализмом — современнойверсией экономического либерализма и либертарианством. Они образуют правоекрыло либерализма и в этом качестве весьма близки к консерватизму. Современныйевропейский консерватизм не имеет практически ничего общего со своими«предками» — аристократическим консерватизмом времен ВеликойФранцузской революции или довоенным авторитарным испанского типа. В немдоминируют умеренные течения (либеральный консерватизм, христианскаядемократия), экономические программы которых близки к неолиберальным. В СШАлибералами принято считать приверженцев левых идей. Консерваторы (в терминах П.Кругмана) объединяют современных неоконсерваторов и сторонников ортодоксии классическоголиберализма. Разумеется, нельзя умалять самостоятельной значимостиидентификации терминов. Но с научной точки зрения последняя необходима дляпонимания сущности и субстанциональных предпосылок обозначаемых феноменов.Ключевой вопрос таков: почему столь устойчива ортодоксальность неолиберализма инеоконсерватизма, а неортодоксальный либерализм более инновационен?
Нанаш взгляд, в поисках ответов на данный вопрос нельзя ограничиваться, но нельзяи пренебрегать использованием ныне не очень модного социально-классовогоподхода, чей объяснительный потенциал отнюдь не исчерпан. В самом деле,предприниматели «первого эшелона» — собственники многомиллиардныхсостояний, контролирующие ТНК, — стремятся сохранить и упрочить статус-кво.Крупной буржуазии мешают любые ограничения на свободное перемещение, в томчисле трансграничное, товаров и капиталов, правовые и законодательные«рогатки», сдерживающие ее экспансию. Она готова щедро финансироватьгосударственную «поддержку» своих проектов и весьма заинтересована впрямом или косвенном присутствии во власти. Она не опасается конкуренции смелкими и средними фирмами, особенно с вовлеченными в ее бизнес-сети. Впредставлении крупной буржуазии государство должно быть не только«сторожем» ее капиталов, но и активным бизнес-«промоутером».Настойчивое следование постулатам классического либерализма позволило капиталустать вначале крупным национальным, затем—транснациональным, а сегодня —глобальным. Было бы наивно полагать, что по альтруистическим или иным подобнымсоображениям крупный капитал изменит этим постулатам. Он им верен, а потому —ортодоксален.
Напротив,для мелкой буржуазии эти постулаты не безусловны. Она не застрахована от участии наемного работника с перспективами безработицы, и крупного буржуа (что менеевероятно). Она вынуждена вести бизнес в обстоятельствах гораздо более жесткойконкуренции, включая сильный прессинг со стороны крупного капитала. Для неепрактически бесперспективно присвоение политической или административной ренты,а во многих случаях она беззащитна перед бюрократическим произволом. Императивывыживания заставляют ее быть более динамичной, гибкой, адаптационной и инновационной,чем крупный капитал. Следовательно, хотя она, с одной стороны, заинтересована всвободном предпринимательстве, равенстве перед законом, свободной торговле ичестной конкуренции, с другой стороны, осознает, что эти максимы — всего лишьнеобходимые, но не достаточные условия ее выживания и развития. Поэтому мелкиебуржуа, как добропорядочные граждане и налогоплательщики, небезосновательнополагают, что вправе рассчитывать на государственную защиту от чрезмерныхпосягательств крупного капитала и бюрократического произвола, а такжеподдерживать отдельные требования наемных работников. Мелкие буржуа убеждены внеобходимости более активно использовать в собственных интересах организации иинституты гражданского общества, общественное мнение, доступные СМИ и т. д.Одним словом, мелкая буржуазия предпочитает ортодоксии более гибкие и умеренныеформы либерализма.
Наформирование любой идеологии влияют не только социально-экономические процессы,но и культура, духовность, религия. Как известно, М.Веберподчеркивал ключевую роль протестантской этики в становлении европейскогокапитализма и буржуазной идеологии. В. Зомбарт, напротив, был уверен, чтопротестантизм, как обмирщение религии, представляет серьезную опасность длякапитализма, и настаивал на капиталообразующей роли католичества. С высотысовременных реалий и научных исследований не вызывает сомнений взаимное влияниена формирование европейского капитализма как протестантской этики, так исекуляризированного католичества. Если согласиться с духовно-религиознойдетерминацией европейского капитализма и буржуазной идеологии, то почемупротестантская этика в большей степени, чем католицизм, питает столь близкуюкрупной буржуазии либеральную ортодоксию и консерватизм, а католицизм — болеепрогрессивные либеральные идеи, отвечающие интересам мелкой буржуазии?
Протестантскиепостулатыпрямого личного обращения к Богу (без посредничества церкви), предопределения иизбранности поощряют и катализируют высвобождение личности из ненавистных оков,освящают индивидуализм и идею индивидуального спасения, способствуют повышениюуровня собственной самооценки и в то же время — известному пренебрежительному отношениюк неизбранным — к иноверцам. Приверженность безусловно привлекательным идеаламличной свободы и ответственности, опоре, в первую очередь, на собственные силыимеет и иное измерение. Речь идет об эгоцентризме, оценке окружающего мира спозиций только своих интересов, а также о духовном одиночестве, которое чреватодогматизмом и сектантской замкнутостью. Отрицается (даже на академическомуровне) наличие каких-либо не сводимых к индивидуальным, относительнообособленных интересов, прежде всего общественных. Отсюда — преобладающеепренебрежение последними, а также весьма развитый скепсис к статусу государствакак представителя всего общества, и к вне индивидуальному статусу организаций иинститутов гражданского общества. Черты североамериканского протестантскогоиндивидуализма гораздо более контрастны в сравнении с западноевропейским. Этообъясняется тем, что североамериканская государственность создавалась людьми,как правило, порвавшими с национальной и государственной идентичностью,освободившимися от социальных, прежде всего сословных, пут и традиций. Утратив,таким образом, опору вовне, они вынуждены были найти ее в себе. Типичныйсевероамериканский протестант в гораздо меньшей степени, чемзападноевропейский, склонен рассчитывать на помощь государства, профсоюза,общины. Например, системой коллективных договоров в США охвачено примерно в 5—6раз меньше работников, чем в ЕС.
Длякатоликов общность единоверцев значимее возможностей прямого обращения к Богу,а идея индивидуального спасения не столь императивна. Поэтому и обозначенныевыше характеристики индивидуализма не так радикальны. Католической традицииближе духовное общение и сопричастность, как канал трансляции культуры и средаинтеллектуальных поисков. Признается небезусловность личной свободы,необходимость ее ограничить не только категорическим императивом И. Канта, но иобщественным договором, содержание которого в известной мере выходит за рамки,допускаемые протестантской этикой.
Последняяпредписывает своим приверженцам строгую рационализацию всего уклада жизни. ПоМ. Веберу, промышленныйкапитализм нуждается в рационально разработанном праве и управлении на базетвердых формальных правил, без которых может обойтись как авантюристический, спекулятивно-торговыйкапитализм, так и политически обусловленный капитализм, но не рациональноечастнохозяйственное предприятие с его основным капиталом и скрупулезнойкалькуляцией. Разумеется, рационализм, точная оценка затрат и выгод —прерогатива и мелкого буржуа. Но организация эффективной деятельности ТНК сдесятками тысяч занятых во всех уголках планеты предполагает принципиальноболее развитый, возведенный чуть ли не в абсолют рационализм, в сравнении скоторым рационализм мелкого буржуа выглядит комично. Однако в любом случаеиндивидуализм и того, и другого становится прагматическим и рационалистическим.
Принципырационального ведения хозяйства транслируются и на государственноестроительство. Именно ими, а не только римским правом руководствовалисьотцы-основатели США и западноевропейских государств Нового времени.Рациональное право и закон — важный отличительный признак и развитыхдемократий. Другое дело, что более богатая в сравнении с североамериканскойзападноевропейская культурная традиция, а также сложность и известнаянепредсказуемость современных объединительных процессов придают рационализмусмягченные черты. В этом смысле западным европейцам ближе не тотальная, анеполная рациональность.
«РезультатомРеформации как таковой, — писал М. Вебер,- было прежде всего то, что в противовес католической точке зрения моральноезначение мирского профессионального труда и религиозное воздаяние за него чрезвычайновозросли». Поскольку избранность должна найти свое подтверждение вактивном труде в рамках данной профессии, постольку протестантская этика освобождаетчеловека от пассивного созерцания жизни и психологически готовит его к активнойхозяйственной деятельности. Что это означает? Во-первых, императивнымстановится трудолюбие (вплоть до трудоголизма), общепринятым — стремление кличному успеху, боязнь стать неудачником или безработным, к которым общественноемнение относится, скорее, пренебрежительно, чем сочувственно. Это во многомобъясняет сравнительно большую активность, напористость, конкурентонацеленностьприверженцев протестантской этики. Католицизм, напротив, не склоненабсолютизировать трудовую аскезу и осуждать тех, кто выброшен на рынок трудасилой конкуренции. Вероятно, неслучайно уровень безработицы в США заметно нижесреднеевропейского, а рабочая неделя продолжительнее. Во-вторых, Божественноеосвящение активного участия в мирских делах заметно снижает престиж ивозможности интровертного духовного искательства, предполагает доминирование неинтро-, а экстравертного индивидуализма, экстравертной самореализации личности.Это, в частности, объясняет негативное отношение бизнесменов ко всякого родабарьерам, ограничениям и требование свободы предпринимательства и торговли.
Мирскаяаскеза протестантизма разрывала основы, ограничивающие стремление к наживе,превращая его в законное и угодное Богу занятие. В кальвинизме именно Онуказывает человеку дорогу к богатству. Доходность профессиональной деятельности— важный признак ее богоугодности. В то же время неравное распределение земныхблаг — дело Провидения, а желание быть бедным достойно осуждения. Совершенноочевидно соответствие постулатов наживы и доходности интересам буржуазии. Культприбыли укоренен ментально. Правда, католицизм по-прежнему не приветствуеткрупную торговлю и ростовщичество и воздерживается от освящения сверхкрупныхсостояний. Вполне объясним и значительно более высокий уровень имущественногонеравенства в США, чем в континентальной Европе, а также сниженный уровеньпособий по безработице и социальных выплат. Государственное перераспределениедоходов, как правило, осуждается: если неравное распределение земных благсправедливо, то почему государство нарушает этот установленный Богом порядок?Экономические достижения США в 80—90-х годах XX ст. в значительной мереобусловлены снижением уровня налогообложения прибыли крупных корпораций и ихиздержек на оплату труда наемных работников.
Экстравертныйрационалистический индивидуализм, стремление к личной самореализации ибогатству, оправдание приобретательства практически не оставляют выбора: длятипичного протестанта, впрочем, как и для католика, культ частной собственностиявляется интегральным и определяющим. Во имя частного присвоения допускаетсяочень многое, в том числе и расширение поля присвоения коллективного.
Рассмотренныепостулаты протестантизма и католицизма, их общие и специфические черты — нетолько историчны, но во многом и современны. Однако логика безграничнойэкспансии капитала и связанные с ней абсолютизация одних и пренебрежениедругими постулатами вызывают опасную разбалансировку, своеобразную эрозиюдуховных оснований западного капитализма. В погоне за наживой забытыпротестантские заповеди сдержанности в потреблении и отвращения к роскоши, авместо них на пьедестал возведены принципы утилитаризма и гедонизма в ихрафинированной эгоистической форме. Вразрез с мирской аскезой культивируютсяразвлечения, ассортимент которых непрерывно разнообразится. В норму вошлинаслаждение богатством, слепое поклонение «звездам» шоу-бизнеса,удачливым спортсменам и т. п. Для рафинированного гедонистическогоиндивидуализма планка нравственной самооценки не поднимается выше уровня личнойпользы. Дехристианизированные лакуны заполняются пантеизмом, язычеством,мистикой и пр., в которых черпает вдохновение современная поп-культура с еекультом насилия, ужасов, порнографии и т п. И хотя указанные негативы не стольхарактерны для более культуронасыщенной Западной Европы, как для США, вектордуховной деградации обозначился вполне определенно, что, несомненно, усугубляеткризис ортодоксии неолиберализма и неоконсерватизма.
Итак,различия протестантской и католической духовной культуры, выражением чегоявляются конфессиональные особенности, во многом определяют и объясняютсодержательную специфику ортодоксального либерализма и консерватизма, с однойстороны, и прогрессивного либерализма и умеренного консерватизма — с другой, атакже доминантную приверженность им крупной и мелкой буржуазии, соответственно.
Нельзяумалять роль указанных различий духовной культуры в историческом становлении инарастающем в современных условиях взаимном дистанцировании двух субцивилизацийкатолическо-протестантской цивилизации — протестантско-католической островной (США,Великобритания) и католическо-протестантской континентальной (страны ЗападнойЕвропы), а также в том, что именно во второй постиндустриализация и экономиказнаний обрели более органичные и гуманизированные формы (приоритеты качественных,а не количественных параметров уровня жизни, творческой составляющейдеятельности и досуга, индивидуализации потребления; более высокие стандартысоциальной справедливости и др.), чем в первой. Это ставит под сомнение весьмараспространенное мнение о постиндустриальном лидерстве США.
Внутренняяамбивалентность католическо-протестантской цивилизации неизбежно проявляется вхарактере и формах ее внешней экспансии, взаимодействия с незападным миром.Весьма влиятельная в США неоконсервативная доктрина предполагает активное, дажеагрессивное распространение и навязывание выгодных им либеральных и/илипсевдолиберальных стандартов, защиту национальных (читай — крупного капитала)интересов, не останавливаясь перед применением военной силы. Именно поддавлением неоконсерваторов и неолибералов в диалоге с иными цивилизациями доминирующимидля Запада являются идеологемы избранности, исключительности и превосходства,экономический и военно-политический диктат, курс на активную вестернизацию — попыткапреобразовать иные цивилизации по своему образу и подобию и в своих интересах.Современная неоконсервативно-неолиберальная модель глобализации — закономерныйрезультат усилий Запада, возглавляемого США. По мнению В.Иноземцева, основная беда этой модели — в том, что ее главным действующим лицомоказалась страна, привыкшая использовать мир в корыстных целях и потому не способнаяпо-настоящему заботиться о поступательной динамике его развития. Посеянные внезападную почву зерна либерализма отнюдь не всегда дают позитивные и ожидаемыевсходы. По словам К. Соломона, эффекты и результаты такой глобализациикультурных и экономических моделей в развивающихся (и постсоветских) странахпочти одинаковы: рост внешнего долга, отсутствие стимулов и инициативы всоздании и развитии национальной промышленности, а также вложений в техническуюмодернизацию сельского хозяйства, снижение уровня образования, науки издравоохранения, уменьшение социальных гарантий, рост безработицы илюмпенизация широких слоев населения, расцвет теневой экономики. Если разрывмежду 20%-ными группами (квинтилями) самых богатых и самых бедных жителейпланеты по окончании Второй мировой войны был 7—9-кратным, то в наши дни онстал 50—75-кратным.
Чтоэто означает? Во-первых, рожденные и питаемые католическо-протестантскойдуховной средой стандарты либерализма и консерватизма сами по себе не являютсяпанацеей от экономического отставания и лучшим средством модернизации. Каксправедливо заметил С. Хантингтон, «модернизация и экономическое развитиене требуют культурной вестернизации и не порождают ее. Напротив, ониспособствуют возрождению коренных культур и возобновлению приверженностей к ним».В самом деле, вестернизация, как правило, не способствует укреплениюнациональной идентичности и успешной модернизации. Гораздо чаше лидерынезападных обществ осуществляли модернизацию, отвергая вестернизацию. Япония,Сингапур, Тайвань, Саудовская Аравия стали современными обществами, не превратившисьв западные. Китай активно модернизируется, но не вестернизируется. В принципиальномотношении преобладающая часть мира становится более современной и менеевестернизированной. Именно демократия, которую неправомерно отождествлять сидеологическими доктринами, будь то либерализм или консерватизм, в конечномитоге обеспечивает индигенизацию, то есть возвращение к корням, служит важнымсредством диалога и взаимного обогащения культур и идеологических доктрин.
Во-вторых,история последнего столетия убедительно свидетельствует, что капитализмспособен произрастать не только на протестантско-католической почве. Достаточноинтенсивно капитализируются экономики буддистского, индуистского,конфуцианского и мусульманского цивилизационных ареалов, и в этом «заслуга»не столько соответствующих западных «прививок», сколько богатыхцивилизационных культур, сумевших выбрать, извлечь из своих недр иактуализировать адекватные ментальные ответы на новые вызовы. Оказалось, что идеи,сходные с либеральными, в той или иной мере и специфической форме, в том илиином особом контексте, присущи также иным культурам. Если бы в современныхусловиях они не выходили из латентного состояния и не овладевали массами, общецивипизационныйтренд индивидуализации, высвобождения и развития личности, расширения ее прав исвобод не был бы реальностью.
либерализм идеологический доктрина
2.Либерализация и социализация
Общецивилизационныйтренд очеловечивания и усложнения индивидуальности пронизывает всю общественнуюисторию. Изменения его содержательного наполнения связаны с эпохальнымиНеолитической революцией, «Осевым временем», преобразованиями Новоговремени, постиндустриальным сдвигом и высвобождением человека из пут,соответственно, природы, первобытного мифа и язычества, феодальной сословностии индустриального Молоха. В этом контексте либерализация является темконкретно-историческим отрезком и формой указанного тренда, на котором развивающаясяевропейская индивидуальность все более дистанцируется от аграрнойтрадиционности и связывает свою судьбу с индустриализацией и капитализацией, апотому неизбежно несет на себе отпечатки их взлетов и падений, позитивов инегативов.
Неисключено, что современный кризис протестантско-католическогонеоконсервативного и неолиберального проекта является свидетельством исчерпанияпотенциала индустриально-капиталистической индивидуализации и начала перехода кпринципиально новому конкретно-историческому отрезку (эпохе)общецивилизационного тренда очеловечивания индивидуальности. Разумеется, в его(отрезка) названии может сохраниться привычный термин«либерализация», тем более что альтернатива идее свободной и ответственнойличности маловероятна. В конечном счете, дело не в термине, а в его смысловойнагрузке. Но именно последняя и нуждается в корректировке. Так, во имявыживания и прогресса человек уже не может быть свободен (в новоевропейскомсмысле) от природы, «отсталых» народов, сильного государства,глобального межцивилизационного консенсуса. Незападная «одежда»либерализма, скроенная по западным «лекалам», трещит даже не по«швам», которые все еще отсутствуют, а по самой «ткани».Новому конкретно-историческому отрезку тренда индивидуализации соответствуеткачественно новое понимание свободы и ответственности личности, которое ещетолько рождается в лабораториях ученых, мастерских художников, кабинетахлитераторов, фирмах бизнесменов, в коллективах и семьях.
Этоверно и для обществизации. Данный термин, так же как и термин ”социализация”,восходит к латинскому socialis,нопризван отразить несколько иные, хотя и сходные, объективные процессы. Вфилософии, психологии и социологии преобладает понимание социализации какпроцесса усвоения индивидом определенной системы знаний, норм и ценностей, позволяющихему функционировать в качестве полноправного члена общества. Социализациявключает как филогенетический (формирование родовых свойств человечества), таки онтогенетический (формирование конкретного типа личности) аспекты.Индивидуальность — не предпосылка социализации, а ее результат. Различныеподходы к процессам социализации в фундаментальной экономической наукеобъединяет стремление исследовать экономику в контексте, во взаимосвязях снеэкономическими процессами и явлениями. Термин же «обществизация» используетсяздесь для обозначения общецивилизационного тренда усложнения общества каксинергетической человекоразмерной системы, а также общественных,коллективистских начал человеческой индивидуальности.
Очевидно,на субстанциональном и сущностном уровнях тренды индивидуализации иобществизации взаимоположны и вплетены в сеть общечеловеческого прогрессамногочисленными положительными и отрицательными обратными связями. Диалектикаиндивидуализации и обществизации — весьма сложная проблема, требующаяспециального рассмотрения. Здесь лишь заметим, что индивидуализация — следствиеобществизации в не меньшей степени, чем обществизация является следствиеминдивидуализации. Возвышение личностных начал индивидуальности невозможно внепрогрессирующей общественной среды, а внеличностное общество есть фикция. Труднорассчитывать на массовый характер прогресса очеловечивания индивидуальности вдеградирующем обществе, точно так же как ожидать качественного усложненияобщественной организации в результате взаимодействия посредственностей. Полабиринтам истории индивидуализация и обществизация идут плечом к плечу, апотому и принципиальное соответствие когерентных конкретно-историческихотрезков (эпох) их общецивилизационных трендов представляет собой неисключение, а правило. Динамичное, неустойчивое, но все же принципиальное соответствиехарактерно для либерализации, как конкретно-исторического отрезка трендаиндивидуализации, с одной стороны, и капитализации, как конкретно-историческогоотрезка тренда обществизации, — с другой. Следовательно, современный кризисзападного неолиберального проекта и кризис западного типа капитализациикачественно взаимоположны и комплементарны, подобно двум сторонам одной монеты.
Наобщецивилизационном тренде обществизации капитализация «соседствует»с социализацией. Идеи последней становятся весьма распространенными в Новоевремя в качестве альтернативы капитализации и индустриализации, с тех поринтенсивно прогрессируют и отнюдь не утрачивают своей притягательной силы. Вразличных версиях этих идей — докапиталистической, посткапиталистической и смешанной— в той или иной степени, в разных формах отражаются объективные процессы
1)взаимосвязанного развития экономической, социальной (в узком смыследуховной иполитической общественных сфер;
2)сохранения и умножения тех общецивилизаиионных достижений обществизации,которые подвергаются атакам капитализации;
3)диалектического отрицания самой капитализации, прежде всего, хомоэкономизации имаркетизации общества.
Капитализация,социализация и их взаимосвязи эволюционируют от первоначально примитивных формк формам все более совершенным и разнообразным.
Поэтомувесьма упрощенным и ограниченным представляется формально-логическоепротивопоставление социализации и либерализации эпохи капитализма. Разумеется,их оппозиционность вполне реальна. Ее питательной почвой являются, с однойстороны, абсолютизация экономического индивидуализма, гедонизма, утилитаризма,потребительства, которые отвергаются приверженцами радикальной версиисоциализации, а с другой -тоталитаризм и авторитаризм, примитивный коллективизми «грубый коммунизм» (К. Маркс), которые по определению несовместимыс либеральными идеями.
Однакос демократическим взрослением социализации и либерализации все болеевостребованными становятся их взаимная толерантность, симбиоз и даже синтез взависимости от степени:
1)органичности, комплексности либерализации в пику ее ограниченностикапитализированным homooeconomicus;
2)актуализации общецивилизационного потенциала индивидуализации (например,следование Божьим заповедям);
3)реализации пост(не)капиталистического и постиндустриального содержаниялиберализации, которое может находиться в латентном состоянии, постепенносовершенствуясь;
4)споспешествования социальностью очеловечиванию индивидуальности;
5)развитости форм социализации индивидуальности и индивидуализации социализации.
Широкийспектр взаимосвязей (в том числе представленных выше) либерализации исоциализации отражен в современных идеологических доктринах. Для неоконсерваторов,либертарианцев и неолибералов неприемлемо большинство форм социализации,противоречащих свободе индивидуальности и ее частной собственности. Стольблизким социалистам идеям справедливости и солидарности придается принципиальноиной смысл: экономическое неравенство справедливо, ибо является результатомсвободной конкуренции индивидуальностей, обладающих равными стартовыми возможностями,а государственная политика перераспределения доходов противоречит идеесолидарности ответственных граждан, ибо порождает паразитизм и иждивенчество.Неоконсервативный рыночный фундаментализм империалистичен, поскольку ратует заприватизацию и рыночные принципы организации деятельности государства,образования, здравоохранения, науки, культуры, пенсионного обеспечения,семейных отношений и т. д. как более эффективные в сравнении с нерыночными.Общество образуется в результате свободной деятельности индивидов и не имеет ниграна над- и неиндивидуального.
Принципиальнопротивоположны грубо коммунистические постулаты. С высот общественного благаинтересы личности представляются второстепенными и ведомыми. Отрицание частнойсобственности и рынка является безапелляционным и внеисторичным. Идеяравноправных сособственников общенародных средств производства на практикеоборачивается всеобщностью наемного труда на государство — реального собственникаи единственного работодателя, идея всеобщего равенства — уравниловкой, а идеядиктатуры пролетариата — нарушением прав и свобод человека. Социальная базагрубо коммунистических идей укрепляется вместе с ростом уровня безработицы,бедности и нищеты, люмпенизации широких слоев населения.
Вконце XIX в. в развитых странах в результате столкновения идей либерализма имарксизма возникает социальный либерализм, тем или иным формам которого сегодняотдает предпочтение большинство либеральных партий. Их объединяют попыткивключить в либеральный по содержанию проект некоторые идеи социализации. Так,поскольку общество образуют не только собственники средств производства,постольку каждому индивидууму должны быть гарантированы права, не толькотребующие невмешательства государства, общества, других индивидуумов в еголичную жизнь и деятельность, но и предполагающие известную опору нагосударственные институты. Именно государство с согласия общества призванообеспечивать каждому доступ к удовлетворению базовых нужд (образование,экономическая деятельность и/или подготовка к ней, необходимая помощь в случаенепредвиденных обстоятельств), социальную защиту определенных категорий граждан,а также ограничивать экономическую конкуренцию и в то же время не допускать монополизацииэкономики. Разумеется, главными целями этих партий остаются укреплениедемократии и правового государства, независимости судебной системы, контроль запрозрачностью работы парламента и правительства.
Неставят под сомнение упомянутые цели также современные социал-демократы. Однакоисходным пунктом и основой их идеологической доктрины является усложняющаясяархитектоника идей социализации, в которую инкорпорируются адекватныелиберальные идеи. В соответствии с постулатом равной значимости фундаментальныхпринципов свободы, справедливости и солидарности краеугольным камнемэкономической составляющей этой архитектоники служит экономико-демократическаяпо существу идея социализации присвоения средств, условий, процесса ирезультатов экономической деятельности. Несмотря на печальный опыт советской экономики,социалисты не сбрасывают со счетов национализацию и государственнуюсобственность, но лишь в контексте эффективности и социальной справедливостисмешанной экономики. Социализация присвоения рассматривается как неодномоментный акт политической власти, а длительный процесс, имеющий рядпоследовательно-параллельных этапов, связанных в том числе с конкуренцией икоэволюцией различных форм собственности, хозяйствования и предпринимательства.
Идеяпостепенности и последовательности социализации присвоения имеет серьезныетеоретические основания. Взять, к примеру, наиболее спорную сегодня в этомотношении марксистскую теорию прибавочной стоимости и эксплуатации. Из фактаприсвоения капиталистом авансированного им в производство капитала отнюдь необязательно следует необходимость, а тем более справедливость присвоения имприбавочной стоимости, созданной трудом наемных работников. Справедливоприсвоение капиталистом только той вновь созданной стоимости, которая являетсярезультатом его собственного труда (как наемного работника, продавшего своюрабочую силу себе самому) по управлению и организации производства. Вновьсозданная стоимость, будучи результатом труда наемных работников, должнаприсваиваться ими же, а не капиталистом. Следовательно, они должны становитьсясобственниками тех средств производства, в которые обращается часть созданнойими прибавочной стоимости, и, таким образом, обладать всем «набором»элементов присвоения или прав собственности, если использовать неоинституциональнуютерминологию. Очевидно, с каждым новым циклом производства доля средствпроизводства, находящихся в собственности работников, в общей массе средствпроизводства будет возрастать, так же как и роль работников-собственников совсеми вытекающими отсюда последствиями. Следовательно, вполне обоснованным нетолько политико-прагматически, но и научно-теоретически представляетсяпрограммное положение социалистов о том, что концентрация экономической властив руках немногочисленных частных собственников должна уступить место порядку,при котором каждый человек как гражданин, потребитель или производитель имеетправо влиять на использование и распределение средств производства.
Вотличие от либералов, но в развитие либерального постулата свободы выбора социалисты,во-первых, поддерживают такие направления, формы и меры по социализациикапиталистической собственности, как гуманизация труда при участии самихрабочих; социальный контроль за развитием технологий и над инвестициями; участиерабочих в управлении, принятии решений, прибылях; различные формы социальногопартнерства. Именно в интеллектуальных лабораториях социалистов, а не либераловродились идеи фабричных инспекций, коллективного трудового договора,обязательного социального страхования. Последнее позволило в известной степенипреодолеть дихотомию «автономная собственность — гетерономный труд».По мнению Р. Кастеля, фактически частной собственности противопоставляетсяобщественная, позволяющая получить защиту тем, кто не имеет частной собственности.Источником социальной безопасности становится своего рода передачасобственности посредством труда и под контролем государства.
Во-вторых,социалисты выступают за развитие коллективных предприятий, в том числесоздаваемых по программам, подобным ESOP;самоуправляемых кооперативов рабочих и фермеров; демократических формуправления и принятия решений на государственных предприятиях, а также за реализациюнечастнокапиталистических микроэкономических проектов.
В-третьих,продвигаемые социалистами формы общественного присвоения на мезо- и макроуровнеопределяются преимущественно контролем государства, органов местногосамоуправления и организаций гражданского общества за осуществлением правсобственности экономическими субъектами, прямым переподчинением (частичным ивременным) со стороны государства некоторых из этих прав, а такжегосударственным и гражданским регулированием рыночных процессов. Наиболеезначимыми из этих форм являются гарантии экономических прав наемных рабочих,поддержка профсоюзного движения, совершенствование систем социального ипенсионного страхования, социальной и экологической ответственностисобственников, а также согласованное развитие институтов политической иэкономической демократии. Руководствуясь фундаментальными принципами справедливостии солидарности, а также равенства не только возможностей, но и в определенномсмысле уровня конечных результатов деятельности (прежде всего, получаемыхдоходов), социалисты ратуют за роулсианский подход к распределению доходов, всоответствии с которым рост уровня доходов наиболее богатых оправдан в тоймере, в какой он сопровождается ростом уровня доходов наиболее бедных. Какизвестно, либералы тяготеют к утилитарному и рыночному принципам, а коммунисты— к эгалитарному принципу.
Обозначенные отличияидей и действий социалистов и либералов во многом объясняют ключевую рольименно социалистов в создании социального государства, которое в основномотвечало духу эпохи позднего индустриализма и способствовало укреплению первыхростков постиндустриализма. Однако ускорение постиндустриализации,интеллектуализации и глобализации экономики потребовало соответствующегореформирования социального государства, корректировки идеологических доктрин ипрактической политики и либералов, и социалистов. С одной стороны, усложнениеиндивидуальности, в том числе как собственника интеллектуальных, творческихсущностных сил, умножение степеней ее свободы, повышение ее роли во всех сферахдеятельности катализировали не только совершенствование и экспансию собственнолиберальных идей, но и либерализацию идей социализации даже на «бастионахшведского социализма». С другой стороны, для усложняющейся и стремящейся ксамореализации индивидуальности рамки классической «либеральной»частной собственности оказываются узкими. Сложным социальным сетевымкоммуникациям, которые необходимы для такой самореализации, адекватноразветвленное соприсвоение средств, условий, процесса и результатовдеятельности. Следовательно, соответствующим образом должны быть скорректированыи развиты классические идеи социализации, а либеральные идеи — социализированы.
Важнымирезультатами активизации и взаимовлияния процессов либерализации и социализациистали формирование «нового лейборизма», опирающегося на концепцию«третьего пути», в Великобритании, «новой середины» — вФРГ; Декларация Блэра — Шредера, смещение акцентов реальной политики многихзападноевропейских правительств с «государства социальной помощи» к«государству социальных инвестиций», принятие и реализация СоветомЕвропы Стратегии социальной сплоченности. По справедливому замечаниюисследователя, сближение с либеральной идеологией вызвано прежде всегокачественным сдвигом в развитии массовой базы социал-демократии, ростом новыхсредних слоев (служащих, техников, чиновников и т. д.), образ жизни и интересыкоторых все более сдвигаются к середине политического спектра, где задачистроительства социального государства сочетаются с ориентацией на либеральныеценности. Поэтому неслучайно в последнее десятилетие особенности в политикелибералов, консерваторов и социал-демократов, сменяющих друг друга у власти взападноевропейских странах, все менее различимы, а общемировая тенденция к ихконвергенции — все более очевидна.
Разумеется,роль указанных процессов нельзя переоценивать. Существенный неолиберальныйсдвиг произошел в идеологии и политике лишь Лейбористской партии, что не впоследнюю очередь связано с сильными протестантскими традициями в Великобритании.Рыночно-конкурентная модернизация Социал-демократической партии Германии,начавшаяся при Г. Шредере, была свернута его последователями, другие жеконтинентальные левоцентристские партии не стали копировать «третийпуть» «новых лейбористов». Некоторые из них частичномодифицировали свои программно-идеологические установки, остальные не покинулипозиций традиционного социал-демократизма. Сохранилась и национальная спецификаразличных группировок социал-демократии и их социальных моделей40.Политико-прагматический дрейф в сторону социального либерализма оказалсязаметнее идеологического. В ряду причин верности принципам и устойчивости идеологическихдоктрин социализации (интегративная функция, близость к профсоюзам, этатистскиетрадиции и др.), на наш взгляд, нельзя недооценивать и доминирующуюадекватность отражения в указанных доктринах тех особых цивилизационных инациональных ментальных характеристик, которые «ответственны» запродуцирование идей социализации. В целом же взаимодействия идеологическихдоктрин либерализации и социализации демонстрируют лишь элементы синтеза, апреобладают конкурентные, коммуникативные, консенсусные, симбиотические икоэволюционные формы.
3.Национальнаяспецифика идеологическихдоктрин
Общецивилизационныепроцессы индивидуализации и обществизации взаимодействуют во всех этнических инациональных сообществах, странах, цивилизациях. В каждой из них приопределенных конкретно-исторических условиях и указанные тренды, и ихвзаимовлияния обретают соответствующие специфические институты, формы выраженияи реализации. Вся история восточного славянства и вышедших из его лона народов— от приглашения варягов возглавить власть и до современных реформ по сценарию«Вашингтонского консенсуса» — полна примеров не только естественного,органичного вызревания особых национальных форм упомянутых трендов, но и заимствования,импорта, —добровольного и/или принудительного, — непочвенных, чуждых институтоввообще и идеологических доктрин в частности (полонизация, окатоличивание,русификация, «монголоизация» государственного устройства,маркетизация общества и др.). В столкновении привнесенного и почвенного рождаются,среди всего прочего, мутантные формы и институты, господство которых, какправило, стратегически ущербно и чревато общественными катаклизмами.
Взять,к примеру, опыт советского социализма. Как показали выборы в Учредительноесобрание в революционном 1917 г., большая часть населения Российской империибыла привержена социалистическим идеям, что объясняется не столькораспространением марксизма, сколько господством православной ментальности, неисключая ее старообрядческой составляющей. Однако последующие попыткиреализовать марксистский коммунистический проект, как в грубоортодоксальных(«военный коммунизм», сталинский «Великий перелом»,обещания построить коммунизм к 1980 г.), так и в более мягких и гибких (реформыпериода «развитого социализма») вариантах, оказывались безуспешными втой мере, в какой противоречили объективным социально-экономическим реалиям ицивилизационной идентичности народов многонациональной страны, сопровождаясьпоявлением весьма токсичных мутаций. Борьба за диктатуру пролетариата ибеднейшего крестьянства привела к торжеству тоталитаризма азиатского толка,упразднение частной собственности обернулось господством «всеобщей частнойсобственности» (К. Маркс) и массовым распространением одиозных теневыхформ частного присвоения, а ликвидация товарного производства и рынка —натурализацией и феодализацией экономики; ГУЛАГ стал одним из средств обеспеченияпоголовной занятости, а гонения против церкви и верующих преследовали цельутвердить официальную сталинизированную коммунистическую идеологию.
Разумеется,нельзя умалять значимость советских успехов, в том числе НЭПа, мобилизационнойэкономики военного времени, «косыгинских» реформ, освоения космоса,стратегического народнохозяйственного планирования и концентрации ресурсов,социальной политики (бесплатное образование и медицинское обслуживание,свободный доступ к культурным ценностям и др.), без которых СССР не стал быявлением всемирно-исторического масштаба и одной из двух сверхдержав. Однако,во-первых, эти успехи во многом объясняются почвенностью их предпосылок иоснований. Так, советский социальный проект в ряде аспектов воспроизводилтрадиции старообрядческих общин и предприятий. Облицованные мрамором больницыдля рабочих с бесплатным лечением, 9-часовой рабочий день, 7—8-квартирные дома,благоустроенные общежития с бесплатными детскими яслями, профтехучилища сбесплатным обучением, пенсионные выплаты, участие рабочих в прибыляхпредприятий — обычные реалии старообрядческой социальной экономики 2-й половиныХГХ — начала XX в. Хозяйственная практика старообрядческих общин представляласобой своеобразные элементы «социализма в капитализме», а владельцыкапитала были не более чем экономами, кассирами и приказчиками, приставленнымик общинной собственности. В старообрядческой экономике(староверы-предприниматели контролировали от 60 до 75% капиталовдореволюционной России) имелась не только конфессионально замкнутая системафинансирования, ставшая прототипом бюджетного финансирования советскойэкономики, работали также и общественные фонды потребления. Староверческаяэлита была одним из самых энергичных отрядов и российского капитализма, иреволюций 1917 года.
Во-вторых,псевдомарксистское доктринерство, волюнтаризм, антидемократизм правящейсоветской верхушки не позволили, с одной стороны, найти и актуализироватькомпенсаторы или альтернативы экономически неэффективным ментальным склонностямк уравнительности, патернализму, пассивной созерцательности и высвободитьсозидательный потенциал иных черт национального характера, которые отвечали бывызовам времени, а с другой — обеспечить адекватное конкретно-историческимусловиям и императивам прогресса сочетание почвенных и импортированныхинститутов (свидетельство тому — свертывание НЭПа и «косыгинских»реформ).
В-третьих,Октябрь 1917 года был вызван к жизни не только причинами внутреннего порядка,но и общецивилизационными сдвигами рубежа веков. Социализм советского типа сталвнешней альтернативой господствовавшему «дикому» западномукапитализму и либерализму. Именно под ее давлением оба претерпели серьезные социальныетрансформации, которые продолжаются и поныне. Только тогда, когда в недрахпередовых современных обществ процессы социализации достигли гораздо болееразвитых форм, чем в странах «реального» социализма, когдасоциализация как внутренняя альтернатива капитализации стала более мошной,нежели внешняя, историческая необходимость в последней отпала. Примитивныеформы социализации были диалектически сняты и уступили место более развитым исовременным.
Итак,советский опыт весьма показателен: алиберальная социализация, пренебрежениеэволюцией адекватных цивилизационной идентичности и конкретно-историческимусловиям форм индивидуализации и обшествизации чреваты потерей суверенитета.Упрочение независимости и международных позиций страны предполагаетнеукоснительное следование ее цивилизационной и национальной идентичности,органичное сочетание последней с динамичными общецивилизационными процессами,поддержание устойчивого баланса почвенных и адекватных им импортируемыхинститутов.
Попонятным причинам, в Советской Украине формирование и реализация отвечающейэтим требованиям политики были невозможны. Но, как оказалось, и обретениегосударственной независимости в 1991 г. стало лишь первым шагом на трудном путик реальному суверенитету. Молодому государству приходится противостоять мощнойгеополитической экспансии — и российской, и евроатлантической. Следуетпризнать, что сложившиеся в Украине модели олигархической капитализации иполитического устройства, а также многочисленные мутантные институты и формы(прежде всего, в теневой экономике) явились результатом не столько внутреннейсамоорганизации на основе национальной идентичности, сколько реализации ортодоксальнойнеоконсервативной и неолиберальной идеологической доктрины, рожденной на инойнациональной и цивилизационной почве. Стремление к весьма привлекательномучленству в ЕС может обернуться значительными потерями, если во главу углагосударственной политики поставить простое копирование европейских стандартов,в том числе идеологических, а не приоритеты цивилизационной и национальнойсамоидентификации, консолидации украинского общества, развития национальнойкультуры и идеологии.
Злободневнаяпроблематика украинской идентичности активно дискутируется в научнойлитературе. В частности, утверждается, что основное содержаниекультурно-цивилизационной идентификации украинского народа определяется егопребыванием на стыке двух цивилизаций — западноевропейской ивосточноевропейской. В то же время существует единая украинская идентичность,амбивалентная по своему характеру. На наш взгляд, цивилизационной пограничностьюможет быть объяснена амбивалентность идентичности, но не ее единство. Каковы жеосновы этого явления?
Восточныеславяне и украинский народ никогда не были органической частьюзападноевропейского суперэтноса и католическо-протестантской цивилизации. У нихиная историческая судьба. Их геоцивилизационный ареал — не Западный и неВосточный, а Срединный тип эволюции человечества, Восточнославянско-Православно-Евразийскаяцивилизационная общность. Следует согласиться с мнением, что истоком и основойпоследней была православная Киевская Русь. Ее распад и последовавшие за этимизвестные исторические события привели к образованию двух субцивилизаций единойцивилизации, а именно Восточнославянской — Западноправославной и Восточнославянской— Восточноправославной. Несколько столетий пребывания западноукраинских земельв составе различных государств католическо-протестантской цивилизации, а восточноукраинских— в составе Российской империи, вынужденная безгосударственность украинскогонарода наложили заметный отпечаток на его культуру, менталитет, идеологию.
Ценойбольших усилий удалось в основном сберечь родовое православное единствоукраинского народа. Греко-католикисохранили православную обрядность, а католичество и протестантизм не сталисопоставимо массовыми. Но в культуре и идеологии западных украинцев прочноукрепились некоторые импортированные католическо-протестантские черты, взаимодействиекоторых с родовыми основаниями собственно украинской ментальности никогда небыло беспроблемным. Восточные украинцы восприняли восточнославянско-православно-евразийскуюкультуру — общероссийскую не в национальном, а в цивилизационном отношении. Вее формировании приняли активное участие лучшие сыны украинского народа — П.Могила, Ф. Прокопович, Т. Шевченко и др. Именно благодаря их усилиям произошелпринципиальный цивилизационный сдвиг, обозначенный Н. Трубецким как «украинизациявеликорусской духовной культуры… Эта единая русская культура послепетровскогопериода была западнорусской — украинской по своему происхождению, но русскаягосударственность была по своему происхождению великорусской, а потому и центркультуры должен был переместиться из Украины в Великороссию. В результате иполучилось, что эта культура стала не специфически великорусской, неспецифически украинской, а общерусской». Несмотря на известные властныепопытки русификации, взаимодействие родового украинского ивосточнославянско-православно-евразийского начал культуры восточных украинцевотличалось большей толерантностью и органичностью в сравнении с взаимодействиемродового, собственно украинского, и католическо-протестантскогоцивилизационного.
Современныеэтнометрические исследования подтверждают восточнославянско-православно-евразийскуюидентичность украинского народа. С Запада на Восток и Юг независимой Украинывлияние на родовую украинскую ментальность католическо-протестантскихцивилизационных начал относительно снижается, а восточноправославно-евразийских— растет. Следовательно, с одной стороны, объективной реальностью являютсяособые, собственно украинские, формы и институты общецивилизационных трендовиндивидуализации и обществизации, а почвенные украинские идеи либерализации,социализации и консерватизма не тождественны ни западноевропейским, нироссийским. С другой стороны, на Западе и в Центре Украины позициизападноевропейского либерализма и консерватизма значительно сильнее, чем наВостоке и Юге.
Висследовании и определении родовых, базовых оснований украинской ментальности,а значит, и национального колорита идеологических доктрин необходимо учитывать,во-первых, весьма длительную, тысячелетнюю историю становления ипротоинстатуциональную природу этой ментальности, а также устойчивость,инерционность и консервативность указанных оснований. Поэтому не следуетпереоценивать данные многих социологическихопросов об изменениях предпочтений граждан и отождествлять эти изменения сосдвигами в ментальных основаниях. Упомянутые изменения предпочтений и некоторыхповеденческих характеристик, происходящие в коротком периоде (например, взрывагрессивности, жестокости, цинизма, завистливости, жадности, эгоцентризма,«money-мании»), являютсяпреимущественно вынужденными и адаптационными, а не революционно-кардинальными.Во-вторых, речь идет о менталитете большинства украинских граждан, для которыхопределяющую роль играют протоинституты и ценности христианства, прежде всегоправославия.
Именноэволюционирующее православие в религиозном и/или секуляризированном видеформирует родовые основания и несущие конструкции украинского менталитета.Постулаты равенства всех перед Богом, коллективного спасения, первенствадуховного над материальным, праведности источников богатства, нестяжательства,социальной справедливости свидетельствуют о доминантной социальности православия.Его духовность и культура более адекватны обществизации и социализации, чемкапитализации и индивидуализации в их евроатлантаческих формах. Теперь ужеочевидно, что советский социалистический эксперимент был вызван к жизни нетолько социально-экономическими причинами, но и питаемым православными протоинститутамистремлением огромных масс рабочих и крестьян к социальной справедливости.Следует признать, что и в современной Украине большинству граждан чуждыкапитализм и неоконсерватизм. Ностальгия по советскому прошлому соседствует сприверженностью тем реальным западноевропейским формам социализации, которые вопределенной мере отвечают не столько букве, сколько духу православия.
Большинствоукраинцев и на Западе, и на Востоке страны не считает имущественное положение,уровень богатства, вид профессиональной деятельности свидетельствомбогоизбранности или богоугодности. Осуждаются и нетрудовое происхождениебогатства, и социальная безответственность бизнеса. Главное впредпринимательстве — богоугодное и общественно полезное дело, а не погоня заприбылью. Конечно, украинцы понимают, что последняя диктуется законами мировойконкуренции, но не могут принять ни роскошеств «элиты», ни бедное -тачеловека труда и/или пенсионера, все еще не теряя надежду, что эгоцентричныйгедонизм и цинизм крупных буржуа уступит место здоровому чувству вины, абезгранично потребительское использование прибыли — благотворительности какусловию спасения души и показателю общественной эффективностипредпринимательства. Расцвет потребительства и культа денег не поколебалглубинных нравственных побуждений к труду: содержать себя самому и заботиться отех, кто не может зарабатывать. Разумеется, «несродный труд» (Г.Сковорода) труд не по призванию, а только ради хлеба насущного не может бытьбезусловной ценностью, — как правило, он в тягость, но еще более тягостнывынужденное безделье и ощущение общественной невостребованности.
Серьезнымизъяном православной этики считается эгалитаризм, наиболее известной формойкоторого является уравнительное распределение доходов. Но внимательноерассмотрение обнаруживает не столь заметные, однако не менее важныеобстоятельства.
Во-первых,в советской экономике уравниловка была результатом того, что господствовалинеадекватные формы реализации принципа распределения по труду, который вбольшей мере соответствует православной этике. Уравниловка отнюдь неотождествляется со справедливостью в распределении доходов, императивомпоследней служит поддержка богатым бедного, здоровым — больного, трудоспособным— престарелого.
Во-вторых,православная идея равенства значительно богаче известного западного принципаравенства возможностей. Ее исток — равенство всех перед Богом, а одно из следствий— равенство в труде и в присвоении средств, условий и процесса производства.Сотрудящиеся — сособственники — равны, но не одинаковы. В известной мере таковыи неофиты христианства, и общинники русского «мира», и украинскиехуторяне, и наши современники — субъекты сетевой экономики знаний.
Доминантнаясоциальность православия, а также весьма критическое отношение православнойцеркви к неолиберальной доктрине отнюдь не умаляют значимость православныхответов на общецивилизационные вызовы индивидуализации. Срыв индивидуализацииправославия на базе собственной социокультурной традиции в результате пораженияраскола 53 не означает ее (индивидуализации) окончательного свертывания, точнотак же как экспансия католическо-протестантских норм — утраты ее православнойидентичности. Несмотря на заметную рыночную рационализацию современного укладажизни и разнонапряженность украинского индивидуализма в тех или иных регионахстраны, его главные, общие для большинства украинцев черты весьма отличны какот утилитарного индивидуализма североамериканского типа, так и отстароевропейского латино-римского приватизма. Украинский индивидуализм вбольшей мере кордоцентричен и чувственно-эмоционален, чем рационален,интровертен и толерантен, чем экстравертен и агрессивен.
Всамом деле: принимая те или иные решения, в том числе экономические,большинство украинцев руководствуется не столько рациональным расчетом, сколькочувствами. Выбор и действия могут быть различными, но все они поверяются навесах совести и справедливости. Разумеется, украинская хозяйственность нелишена рациональности, тем более в рыночной среде. Но, как и прежде, она далекаи от русской масштабности, известной бесшабашности, и от немецкого педантизма.Для этико-интуитивного интроверта эта хозяйственность является, скорее,вынужденной и не склонной покидать пределы хозяйственного микрокосма.Многовековая религиозная и национальная ущемленность украинского народа,государственный деспотизм Российской империи существенно ограничиваливозможности экстравертной самореализации личности. Хотя для западных украинцевболее характерны замкнутость и настороженное отношение к окружающим, а длявосточных — доверчивость и открытость, их объединяет склонность ксозерцательности, самоуглубленности, душевным переживаниям и поискам.Приоритеты духовного родства лишь подчеркивают толерантность и невоинственностьукраинцев по отношению к другим народам и религиям.
Принципиальноважной чертой украинского индивидуализма является персонализм, — важнойнастолько, что впору говорить об индивидуалистических характеристикахукраинского персонализма. Речь идет, прежде всего, о его (индивидуализма) личностности.Руководствуясь христианским постулатом о том, что человек был создан по образуи подобию Божию (Быт, 1:27), большинство украинцев воспринимают человека не какабстрактного индивида, играющего ту или иную социальную роль (субъект права,экономический субъект), а как целостную личность, в которой скрыто сущее икоторая способна обнаружить его и в себе, и в другой личности. Украинцам ближене внешние формы человечности, а ее духовные основания, не функциональные, асущностные характеристики человека, не столько программные положенияполитических партий, сколько личные качества их лидеров. В силу меньшейинверсионности национального характера в сравнении с русским украинскомуперсонализму чаще удается избежать двух крайностей: абсолютизации разума и«безумства воли» (С. Трубецкой).
Именноиз-за персоналистичности украинский индивидуализм немыслим вне коллективизма исоборности. Личность не может быть замкнута в границах индивидуальногосубъекта. Углубляясь в себя, она нуждается в другой личности: субъективныйидеализм, тем более солипсизм, никогда не был влиятельным философским течениемв Украине именно по причине «несубъективности» украинскойментальности. Разумеется, последняя не свободна от примитивного коллективизмаобщинного типа, когда личность изначально находится в заранее заданныхусловиях, которые она не вправе и не в силах изменить, а потому вынужденасмириться и терпеть.
Однакоуже с периода казачества ведущей становится тяга к коллективу, образуемому врезультате взаимодействия свободных личностей, способных добровольнопожертвовать частью своей независимости в пользу товарищества, а в определенныхусловиях — безоговорочно подчиниться его воле. Соответственно, усложняется исекуляризированная соборность, истоком которой, как известно, являетсяправославное стремление быть в соборе (союзе, единении) прежде всего с Богом,затем — с людьми, а также соборное устроение православной церкви. Украинскаясоборность, впрочем, как и российская, в равной степени противостоит иортодоксальному индивидуализму «Я», и примитивному коллективизмубезличностного «Мы». Она предполагает не формальное равенство передзаконом, а духовное единство, не противопоставление себя другим как способсамоутверждения, а собирание мнений. Здесь единство достигается не внешнимирамками, а внутренним взаимопониманием личностей.
Точнымотражением украинской ментальностистала сформулированная Н. Костомаровым идея соборности украинского народа. Весьмаактуальными представляются такие принципы его объединения, как несмесимость, нои неразделимостъ разновекторного общества, движущегося к своей спасительнойцели. Желание жить в единой стране сплачивает большинствоукраинцев. Однако целая эпохабезгосударственности наложила специфический отпечатокна восприятие, понимание и национальные протоинституты государственности,демократии и свободы. Многовековой пресс чужой, непочвенной государственности,отведенная украинцам роль объекта государственного строительства и политики,особенно на западных землях, во многом объясняют, с одной стороны, стремление кбезусловной, безграничной свободе, прежде всего от власти и закона, нежеланиеподчиняться государству, закононепослушание, которые нередко порождают, пометкому выражению А. Довженко, анархию и атаманство, а с другой — известныйдефицит «воли быть собой» (И. Франко), слабую сопротивляемостьимпорту не адекватных народным традициям формальных институтов, явнонедостаточную государственную самостоятельность украинской элиты, ее неверие всвои и народные силы, склонность подчиняться «союзникам» и некритичновоспринимать их рекомендации. Неадекватность формальных институтов неформальнымкатализирует правовой нигилизм и отнюдь не сокращает разрыв между правом иправдой в народном сознании. В его толщу еще только начинает проникать государственноепонимание свободы, ее сопряженности с личной ответственностью и ограниченнымпатернализмом. Подобным образом интровертность, толерантность и персоналистичностьукраинского демократизма, сложившиеся в предшествующие столетия намикрообщественном уровне и прошедшие испытание во времена Б. Хмельницкого,Запорожской Сечи, УНР, должны стать неотъемлемой составляющей украинскогогосударственного демократизма.
Итак,если украинские идеологические доктрины претендуют не на западноевропейский,североамериканский или российский, а на национальный колорит, они должныопираться на почвенные ментальные основания. Речь идет, по крайней мере, обадекватном отражении в общественной идеологии постулатов изначальности ивсеобщности социализации, ее соборностии персоналистичности, совместного труда и соприсвоения, равенства и справедливости,разумеется, в соответствующих конкретно-исторических формах. Подобным образом иукраинский либеральный идеологический проект немыслим без чувственнойэмоциональности и образности, кордоцентричности, толерантности,персоналистичности, социальной ответственности личности, сублимации идейбезусловной свободы, преобразования интровертных поисков в экстравертнуюактивность.
Всовременном украинском политикуме указанные императивы национальнойидентичности не являются определяющими. В самом деле: политические силы,которые представляют отечественный крупный капитал, руководствуются отвечающимиего интересам неоконсервативными и неолиберальными идеями. Правда, поддавлением общественного мнения они вынуждены не только прибегать к социальнойриторике, но и реализовывать некоторые социальные проекты, преимущественнопатерналистской направленности, однако существо идеологической доктрины отэтого не меняется. Надежды крупного капитала на ее долговременную поддержкубольшинством населения бесперспективны в силу не только социально-классовыхсоображений, но и чуждости этой доктрины украинскому менталитету. Следование ейвряд ли способно обеспечить отечественному крупному капиталу стратегическуюконкурентоспособность на мировых рынках, поскольку неоконсервативная(неолиберальная) «ниша» уже прочно удерживается крупным капиталомдругих стран, для которого она является не импортированной, а почвенной. Нужнопонять и должным образом действовать: главное конкурентное преимуществонационального капитала — нереализованный мощный инновационный и экономическийпотенциал национального характера. Адекватная ему рыночная «ниша» ещене сформирована, и время пока не упущено, а потому соответствующиемодернизационные национальные проекты должны щедро финансироваться именнокрупным капиталом.
Мелкийи средний капитал в большей степени ориентирован на национальные ценности.Однако ему, как и представляющим его интересы национально-демократическимполитическим силам, недостает консолидации и согласия, мешают чрезмернаяевроатлантическая риторика и ориентация. Действительно, западноевропейскийсоциальный и культурный либерализм и социал-демократизм близки украинскойментальности, но отнюдь не являются ее необходимым и достаточным отражением.Чтобы стать украинцем, нужно немало самостоятельно потрудиться. Только в этомслучае украинцы станут европейцами, равноправными с немцами, французами,датчанами и другими европейскими народами.
Отсутствиев Украине, — стране с социально ориентированным менталитетом большинстваграждан, — мощной и единой политической силы социальной направленностипарадоксально лишь на первый взгляд. Практически очевидны следующие причины:активное противодействие крупного капитала, незавершенность и неустойчивостьсоциальной стратификации, естественные трудности консолидации многочисленной имноголикой армии наемного труда, раскол православной церкви и др. Менееочевидно такое фундаментальное обстоятельство: идеологическая доктринасоциализации в Украине пока сколько-нибудь полно не отразила базовые чертыукраинской ментальности. Одни политические силы по-прежнему привержены грубокоммунистическимидеям, другие — ориентируются на западноевропейский социал-демократическийпроект, а национальная специфика социализации остается «падчерицей»левого политического спектра.
Важнейшим направлениемутверждения украинской ментальности в идеологии, политике и культуре являетсяразвитие демократических процессов в самом широком смысле. Разумеется, этопредполагает использование как общецивилизационных демократических механизмов,так и опыта зрелых демократий. Следует, однако, учитывать, что указанныемеханизмы и опыт могут быть эффективны только в меру их адекватностинациональным демократическим традициям и органичного сопряжения с ними. Именнона этой основе можно успешно продвигать национальный демократический проект.Так, ввиду особенностей национального характера есть смысл в том, чтобыразнообразить формы прямой демократии, особенно на уровне местного самоуправления,совершенствовать процедуры, способствующие достижению консенсуса, разрабатыватьболее чувствительные индикаторы накапливающегося общественного недовольства ивзрывной энергии, а также демократические механизмы интровертного типа. Всочетании демократических традиций и инноваций нужно руководствоватьсяпочвенным пониманием консерватизма как непрерывного совершенствования, всегдаопирающегося на очищающую старину (А. Хомяков).
Опытстран второй и третьей волн модернизации свидетельствует о том, что развитиедемократии в конечном итоге обеспечивает национально-ориентированныепреобразования, инициируемые национально-настроенной элитой. Именно благодаря демократическиммеханизмам из богатой сокровищницы национального опыта извлекаются иактуализируются те ценности, которые отвечают очередным вызовам эпохи. Такимиценностями украинского национального характера, вполне адекватными императивамэкономики знаний, VиVI технологических укладов, наконец, модернизации постиндустриального типа,являются ассоциативно-образное мышление, навыки творческой интровертности идуховных поисков, потенциал персоналистической соборности, сотрудничества и соприсвоения.Но эти драгоценности могут остаться без достойной «оправы», а потомуи невостребованными, если на демократическом поле сильным и ведущим игроком нестанет государство.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Предъявляявысокие требования к молодому национальному государству, украинцы уверены внеобходимости значительно его усилить, чтобы оно могло обеспечить отвечающийнациональному характеру и интересам большинства граждан курс на демократическуюлиберальную социализацию общества и модернизацию страны. Поэтому государстводолжно обладать более мощным капиталом и ресурсами, чем национальная буржуазия,стать более эффективным общенациональным капиталистом на службе у народа. Инымисловами, в современных условиях государственный социализированный капитализм взначительно большей степени соответствует названному курсу, чем господствующийолигархический.
ИСПОЛЬЗОВАНЫ ИСТОЧНИКИ
1. www/pravaya.ru/side/9/520/.
2. В. М. Геец«Либерально-демократические основы: курс на модернизацию Украины» — «Экономика Украины» № 3, 2010, с. 4-20
3.Кочетков В. В., Кочеткова Л. Н. Квопросу о генезисе постиндустриального общества. «Вопросы философии»№ 2, 2010, с. 26—27
4.Федотова В., Кросс Ш.Православие, Вебер и новый русскийкапитализм. «Общественные науки и современность» № 2, 2006, с. 46-48.
5.Иноземцев В.Возвращение Европы. В авангарде прогресса: социальная политика в ЕС-«Мироваяэкономика и международные отношения» № 2, 2002, с. 9
6.Петров В. Системы общественного бытияЗапада и России — «Вопросы экономики» № 11,2000, с. 105, 106
7.Хантингтон С. Запад уникален, но неуниверсален — «Мировая экономика и международные отношения» № 8,1997, с. 84-87
8.Гальчинский А. Европа и США-геополитическое соперничество. -«Экономика Украины» № 3, 2003, с.4-14
9.Иноземцев В., Кузнецова Е. В поискахидентичности: европейская социокультурная парадигма — «Мировая экономика имеждународные отношения» № б, 2002, с. 3—14
10.Иноземцев В. Восставшая из пепла:европейская экономика в XX веке — «Мировая экономика и международныеотношения» № 1, 2002, с. 3-13
11. Тарасевич В. О цивилизационномизмерении мирового кризиса. «Экономическая теория» № 2, 2009, с.17-18
12.Иноземцев В.Вестернизация как глобализация и «глобализация» как американизация — «Вопросы философии» № 4, 2004, с. 66
13.Соломон К. Культурная экспансия иэкономическая глобализация. «Мировая экономика и международныеотношения» № 1, 2000, с. 109.
14.Философскийэнциклопедический словарь. — М., 1989, с. 603.
15.Декларация принциповСоциалистического Интернационала, sd-i.narod.ru/ustav.htm,с. 7.
16.Мысливченко А.Перспективы европейской модели социального государства — «Вопросыфилософии» № б, 2004, с. 6-10
17.Колот А. Социальная сплоченностьобщества как доктрина: основные принципы, причины актуализации, составляющиеразвития. «Экономическая теория» № 1, 2010, с. 18-28
18.Работяжев Н. Западноевропейскаясоциал-демократия в начале XXI века. «Мировая экономика и международныеотношения» № 3, 2010, с. 54, 39-53
19.ГлотовБ. Б. Культурно-цивілізаційна ідентифікація українськогонароду. Дніпропетровськ, ДРІДУ НАДУ,2002, с. 116
20.Тарасевич В. Н. Экуника: гипотезы иопыты. М., ТЕИС, 2008, с. 304-311
21.Цивилизационная структурасовременного мира. В 3 т. Под ред. Ю. Н. Пахомова и Ю. В. Павленко. Т II.Макрохристианский мир в эпоху глобализации. К., «Науковадумка», 2007, с. 428-446
22.Латова Н., Латов Ю. Этнометрическиеподходы к сравнительному анализу хозяйственно-культурных ценностей.«Вопросы экономики» № 5, 2008, с. 80-102.
23.М. I. Туган-Барановський та Г. С.Сковорода: науково-пізнавальнапрощало місць життя видатних українців.Матеріали мобільного семінару факультету економічних наук НаУКМА. Упорядник Ю.М. Б а жа л. К., 2007,с.34-35
24.ГлинчиковаА. Социальное значение русского раскола. «Вопросы философии» № 6,2008, с. 17-28
25.Сергеев М. Проект Просвещения:заметки об американской национальной идее. «Вопросы философии» № 2,2007, с. 161—167
26.Соціоніка:час України. Тернопіль, 1991, с. 19—20
27.Прасолов М. Проблемавнутреннего опыта в философии русского метафизического персонализма.«Вопросы философии» № 8, 2009, с. 111
28.Флоренский П. А. Сочинения. В 2 т. Т2. М., 1990, с. 30, 343 – 344
29.http://www/obzh.ru,с. 3.