–PAGE_BREAK–Между тем турецкое правительство изменило направление своей экспансии и открыто готовилось к вторжению в австрийские владения. В этих условиях Австрия охотно откликнулась на польский проект создания антитурецкой коалиции. Подписанный в апреле 1683 г. австрийско-польский договор предусматривал совместные действия против Турции. Австрия должна была выставить 60-тысячную армию. Речь Посполитая -— 40-тысячную при условии выплаты ей Австрией субсидии в 1200 тыс. злотых.
Отсутствие согласованности между восточноевропейскими странами снова дало султанской Турции возможность сосредоточить свои силы. В июне 1683 г. огромная турецкая армия (более 210 тыс. человек) под командованием везиря Кара-Мустафы вторглась на территорию Австрии. 16 июля 1683 г. турецкие армии подошли к стенам Вены. Положение Австрии и ее столицы становилось критическим. Только быстрая и энергичная помощь могла спасти Австрию. Эта помощь была оказана Польшей. Собеский с необыкновенной энергией приступил к подготовке похода. Из различных земель Польши, из Литвы, с границ Украины двигались к Кракову войска[3].
В первой половине августа 25-тысячная польская армия начала движение двумя колоннами через Силезию и Моравию к месту концентрации польских, австрийских и немецких войск под Тулльном на Дунае. В начале сентября под Тулльном было сосредоточено 70 тыс. союзного войска, командование которым было поручено Яну Собескому. Австрийское командование предлагало прорваться сравнительно небольшими силами к Вене и таким путем усилить ее гарнизон. Польский король принял иной стратегический план кампании, который состоял в том, чтобы выступить всеми силами против армии противника и в генеральном сражении решить судьбу осажденной Вены.
Навстречу войскам под командованием Собеского Кара-Мустафа» не прекращая осады Вены, двинул армию численностью в 90—100 тыс. человек с сильной артиллерией. К 11 сентября эта армия заняла позиции на равнинной местности к северо-западу от Вены. В союзной армии правый фланг занимали польские войска, центр — немецкие, а левый фланг, примыкавший к Дунаю обороняли австрийские части. Битва под Веной началась утром 12 сентября со столкновений между турецкими и австрийскими преградили дорогу значительные неприятельские силы, вынудившие польские войска отступить. На следующий год, после ратификации Яном Собеским Московского договора, развернулись совместные военные действия России и Речи Посполитой против Турции. Они вылились в форму крымского похода Голицына 1687 г. и похода польских войск к Каменцу. Оба эти похода не дали положительных результатов, но они содействовали успехам австрийских войск, которые в 1687 г. овладели почти всей Венгрией. Из сферы турецкого влияния вышло также Семиградье. В 1688 г. австрийцы продвинулись по территории Хорватии к Сербии и заняли Белград.[4]
Отношения Речи Посполитой и Австрийской империи в продолжение всего этого времени оставались неустойчивыми. Каждая сторона старалась принудить другую к более активным действиям против Турции. Австрия осуществляла нажим на Собеского посредством Рима. Польский король пытался опереться на Францию, используя франко-австрийскую вражду. Австрия вынудила Речь Посполитую к военным действиям, безрезультатным для Польши, но оказывавшим большую помощь австрийской армии, попавшей в трудное положение в результате неудач, понесенных в кампании 1690 г. Вместе с тем австрийская политика успешно разрушала династические планы, которые строил Собеский в отношении Молдавии и Валахии.
В 1691 г. польские войска вступили в Молдавию. На помощь им Австрия обещала выслать несколько тысяч пехоты. Австрийская армия действовала на Дунае. В решительном сражении с австрийцами турецкие войска потерпели поражение. Австрийцы стали быстро восстанавливать свои позиции в Венгрии и Сербии. Обещанной помощи в Молдавию они так и не прислали. Польские войска в Молдавии и на это г раз оказались в положении лишь невольных помощников австрийцев, оттянув на себя часть турецко-татарских сил. Неудачно закончилась также и попытка Собеского блокировать Каменец. Крепость осталась в турецких руках. Неудачи преследовали Собеского и в 1692 г. Ему пришлось отказаться от намеченных планов в Молдавии и отступить на исходные рубежи.
В 1693 г. был созван сейм, который должен был принять решение о налогах для войска. Сейм был сорван. Тем не менее в 1694 г. польско-литовские войска под командой гетмана Яблоновского предприняли еще одно наступление на Каменец и Молдавию. Этим вновь была оказана важная услуга Австрии. Последняя, пользуясь дружественной позицией Речи Посполитой, активностью России на побережье Азовского и Черного морей и военными усилиями Венеции, возвратила потерянные в 1690 г. земли и заняла новые территории в Сербии и Венгрии. Австрийские войска вплотную подошли к Валахии и Молдавии.
Борьба за польский престол, развернувшаяся после смерти Яна Собеского, в июне 1696 г. приобрела чрезвычайно острый характер. Она имела не только внутриполитическое, но прежде всего международное значение. Решался вопрос о дальнейшей внешней политике Речи Посполитой. Борьба развернулась первоначально между французским кандидатом — принцем Конти и австрийским кандидатом — королевичем Якубом Собеским. Большое влияние на выборы оказала позиция России. Решительно враждебное французскому кандидату, русское правительство готово было поддержать такого кандидата на польский престол, который был бы заинтересован в продолжении борьбы с Турцией. Таким кандидатом оказался саксонский курфюрст Фридрих-Август. В значительной мере благодаря поддержке России и преодолев яростное сопротивление профранцузской партии, он добился престола. На первых порах Август II выступал продолжателем Собеского в турецкой войне. Однако война уже оканчивалась. Австрия решительно взяла курс на мирные переговоры, готовясь к возобновлению борьбы на западе против Франции и предавая интересы своих союзников.
После того как от продолжения войны с Портой отказалась и Россия, которая стремилась возобновить борьбу со шведскими феодалами за выход к Балтийскому морю, мир с Турцией стал неизбежен. Одновременно стали вырисовываться контуры антишведской коалиции. В 1698 г. по этому поводу происходили переговоры между Петром I и Августом П. При переговорах речь шла о мире с Турцией и о создании антишведского союза.
В октябре 1698 г. в Карловцах (в Славонии) начались мирные переговоры между представителями Турции, с одной стороны, и представителями Австрии, России, Речи Посполитой и Венеции — с другой, при посредничестве Англии и Голландии. Между союзниками существовали серьезные противоречия. В то время как Австрия выдвигала в качестве основы переговоров принцип «uti possidetis», ПО которому каждая держава получала только то, чем уже фактически владела, русские и польские представители отвергали этот принцип.
По мирному договору, подписанному в январе 1699 г., Габсбурги получили почти всю Венгрию, Семиградье, Славонию. Польско-турецкий договор передал в руки Речи Посполитой Подолию с Каменцем, а польские войска должны были очистить занимаемые ими пункты в Молдавии. Мирный договор с Россией заключен не был. Союзники оставили русские требования к Турции без поддержки. Россия подписала с Турцией лишь соглашение о двухлетнем перемирии.
Несмотря на возвращение Подолии, Речь Посполитая пришла к концу войны с печальными результатами. Война продемонстрировала ее прогрессировавшую слабость как в политическом, так и в военном отношениях. Магнатско-шляхетское государство не справлялось с одной из важнейших своих функций: обороной страны от внешней опасности. Правобережная Украина в течение всей войны оставалась незащищенной от татаро-турецких вторжений. Некоторые районы Правобережья совсем обезлюдели. Слабость
Речи Посполитой крылась в социально-экономическом и политическом строе страны. Это была «… дворянская республика, основанная на эксплуатации и угнетении крестьян, неспособная по своей конституции ни к какому общенациональному действию…»[5]
1.2 Речь Посполитая и Северная война
Агрессивная политика шведских феодалов, захвативших восточную Прибалтику, в том числе и исконные русские земли, державших под своей властью часть западнопоморских земель и мечтавших об установлении своего безраздельного господства в бассейне Балтийского моря, во всей Восточной Европе, были прямо направлены против России, Речи Посполитой и других государств, угрожали их национальной независимости. Захват шведскими феодалами латышских, эстонских и исконных русских земель в Прибалтике был частью обширной захватнической программы, предусматривавшей установление безраздельной шведской гегемонии во всем бассейне Балтийского моря, а тем самым — во всей Северо-Восточной.
Военные действия союзников начались в 1699 г.
Положение в Речи Посполитой в момент начала военных действий было необычайно сложным. Против короля действовала сильная магнатско-шляхетская оппозиция. В Литве дело клонилось к открытой гражданской йне между могущественным магнатским домом Сапега, рассматривавший Великое княжество чуть ли не как свою вотчину, и литовской шляхты, поддержанной отдельными представителями других литовских магнатских родов. Играя на противоречиях между литовской шляхтой и Сапигами, королю удалось заручиться согласием последних на войну против Швеции. Согласие примаса Радзеёвского было обеспечено путем подкупа.: нако это был только временный успех королевской политики. В целом польско-литовские феодалы были против войны со Швецией. Речь Посполитая как государство в ней не участвовала. Более того, примас, выступавший на сенатской раде в пользу короля, тайно связался со шведами, предупредил их о предстоящей войне и энергично поддерживал оппозицию, возглавляемую гетманами Яблоновским и Потоцким и подскарбием Рафалом Лещиньским. Эта группировка магнатов и шляхты вступила в тайные сношения с Крымом и Турцией. В ее планы входила организация антирусской коалиции в составе Речи Посполитой, Турции и Крыма, турецко-татарской помощью она рассчитывала восстановить власть польских феодалов на Левобережной Украине и оторвать от России Смоленск.
Сложной была к началу Северной войны и международная обстановка. Северная война вспыхнула в тот момент, когда на западе Европы назревал конфликт между Францией и морскими державами — Англией и Голландией, вступившими в тесный союз с Габсбургами. И Франция и морские державы старались привлечь на свою сторону Швецию. Поэтому они добивались прекращения Северной войны. Они не сочувствовали и перспективам выхода России к Балтийскому морю. Особенно отчетливо враждебность к планам русского правительства сказалась в политическом курсе Англии, решающей силе антифранцузского блока.
Немедленно после начала военных действий в Прибалтике обе группировки предприняли энергичные шаги, чтобы прекратить Северную войну. Наиболее активно действовал англо-голландский блок. Морские державы попытались оказать давление на Россию и, стремясь не допускать ее выступления против Швеции, препятствовали заключению ею мирного договора с Турцией. Соответствующие представления делались и при дворе короля Августа П. Свой главный удар морские державы направили против Дании. Англо-голландский флот бомбардировал датскую столицу. Под его прикрытием шведский король Карл XII высадил десант на датский берег и летом 1700 г. сумел быстро принудить датчан к капитуляции. Это серьезно изменило соотношение сил на севере Европы. Союзники лишились поддержки внушительного датского флота.
Почти одновременно с капитуляцией Дании в войну вступила Россия, сумевшая, наконец, договориться с Турцией о перемирии. Русская армия двинулась под Нарву и осадила ее. Изменения в военных планах русского командования (по договору 1699 г. русские должны были ограничиться действиями в Ижоре и Карелии) произошли с согласия и даже по просьбе Августа II, потерпевшего неудачу под Ригой. Предполагалось, что русское наступление на Нарву будет поддержано активными действиями саксонской армии. Этого, однако, не случилось. Саксонская армия не пришла на помощь русской армии, против которой Карл XII бросил все свои силы. Наоборот, напуганный перспективой шведского вторжения в Саксонию и, может быть, опасавшийся быстрого роста военного могущества России, Август II накануне Нарвского сражения пошел на предательство. Саксонская армия прекратила осаду Риги, а Август II за спиной России, при посредничестве французской дипломатии, вступил в тайные сношения с Карлом XII. Он рассчитывал при этом заключить выгодный мирный договор и направить шведов только против России.
Сражение под Нарвой окончилось тяжелым поражением для русской армии. Однако это поражение ускорило реорганизацию русской армии и проведение внутренних реформ, направленных на политическое и экономическое укрепление Русского государства.[6]
В сравнении с быстро оправлявшейся от тяжелой неудачи Россией особенно печальным представлялся ход событий в Речи Посполитой. Попытка Августа II войти в прямые переговоры с Карлом XII была неудачной, он был вынужден вновь идти на сближение с Россией. В начале 1701 г. в Биржах был заключен новый русско-саксонский союзный трактат. Стремясь удержать польского короля в составе антишведской коалиции, Россия согласилась на оказание ему большой материальной и военной помощи. Летом 1701 г. начались переговоры о союзе между Россией и Речью Посполитой. Однако они не дали положительных результатов.
Шведская армия, оккупировав находившуюся в зависимости от Речи Посполитой Курляндию, концентрировалась на границах Речи Посполитой, но это мало тревожило польско-литовских дипломатов, которые не видели все возраставшей угрозы шведской феодальной агрессии. Они не понимали, что теперь, когда шведская армия готовилась к вторжению в страну, на карту поставлена независимость Речи Посполитой. Вместо того чтобы думать о средствах обороны страны, они использовали польско-русские переговоры только для того, чтобы попытаться склонить Россию к некоторым территориальным уступкам.
Между тем внутреннее положение в Речи Посполитой еще более осложнилось. Конфликт в Литве перерос в открытую гражданскую войну между литовской шляхтой и Сапегами. Последние, не найдя в короле прочного союзника, бежали из страны и вошли в прямое соглашение со шведами. В Короне против короля продолжала действовать сильная магнатско-шляхетская оппозиция. Она, правда, вынуждена была отказаться от плана войны с Россией в союзе с Турцией. Зато среди ее руководителей возник план низложения Августа II и союза со Швецией против России. Реставрацию власти польских феодалов на Украине должна была подготовить измена гетмана Мазепы, с которым руководители оппозиции установили тесный контакт.
Августу II пришлось принять предложение оппозиции о посредничестве Речи Посполитой между ним и Карлом XII. Король вывел саксонские войска из страны. Это означало, что Саксония фактически выходила из войны со Швецией. Одновременно польский король с помощью французского, а затем австрийского посредничества попытался вновь войти в прямые переговоры с Карлом XII. Август II предлагал ему сепаратный мир и частичный раздел Речи Посполитой при условии согласия на абсолютистский переворот в Польше. Таково было положение дел в стране накануне перехода шведов к открытой агрессии против Речи Посполитой.
Первой шведскому нашествию подверглась Литва. Здесь шведская армия грубо вмешалась в борьбу литовской шляхты с Сапегами, оказывая Вторгшиеся вглубь польских земель шведские войска (уже в 1702 г. они достигли Кракова) проводили политику военного террора, конфискаций и контрибуций. Больше всего страдали от шведской оккупации польское крестьянство и города. Но и среди польской шляхты и даже магнатов росло возмущение против шведских интервентов. Вслед за крестьянством, начавшим партизанскую войну против захватчиков, вслед за городами, оказывавшими шведской армии ожесточенное сопротивление, в борьбу со шведами включились и польские феодалы. Основная масса их группировалась вокруг Августа П. На стороне Августа II была коронная армия. В 1702—1704 гг. вокруг короля образовалась сильная группировка, объединившая основную массу польско-литовских феодалов, составивших так называемую Сандомирскую конфедерацию. Шведы оказались изолированными. Сотрудничавшая с ними магнатско-шляхетская оппозиция стала прямой платной агентурой шведского правительства.
В этих условиях возобновились переговоры о заключении польско-русского союза и восстановлении союзного трактата с Саксонией. В 1703 г. русско-саксонский союзный трактат был возобновлен. Русско-польские переговоры были ускорены новым актом шведской агрессии. Карл XII принудил оппозицию, объединившуюся в так называемую Варшавскую конфедерацию, провозгласить низложение Августа П. Затем он потребовал от оппозиции избрания на престол полностью зависимого от шведов человека, лишенного тогда и тени какого-нибудь самостоятельного политического авторитета,— молодого Станислава Лещиньского, сына давнего сторонника шведов, коронного подскарбия Рафала Лещиньского. Выдвижение Карлом XII кандидатуры Лещиньского привело к резким разногласиям между ним и варшавскими конфедератами. Лещиньский был провозглашен королем под прямым вооруженным давлением шведов. Вслед за этим Сандомирская конфедерация, на сторону которой перешли многие бывшие участники оппозиции, объявила войну Швеции. Осенью 1704 г. под Нарвой был подписан союзный трактат Речи Посполитой и России. Речь Посполитая официально вступила в Северную войну.[7]
продолжение
–PAGE_BREAK–Нарвский договор с Речью Посполитой содержал пункт, обязывавший Россию принять меры к прекращению на Правобережной Украине кре-стьянско-казацкого восстания под руководством Семена Палия. Восстание это вспыхнуло в 1702 г. и в период 1702—1704 гг. охватило огромную территорию — Подолию, Волынь, Брацлавщину. Восставшие овладели городами Белой Церковью, Бердичевом, Баром, Меджибожем, Немировом. По требованию Речи Посполитой русское правительство вынуждено было разрешить Мазепе арестовать Палия. В города, занятые повстанцами, были введены русские войска.
Вскоре после вступления Речи Посполитой в войну на ее территории появились русские войска. Двинувшийся против них в западноукраинские земли Карл XII вынужден был срочно возвратиться к Варшаве, которой неожиданно овладел Август II, рассчитывавший арестовать там Лещиньского и варшавских конфедератов. В 1705 г. с большой армией в пределы Речи Посполитой вступил Петр I. Русской армии удалось очистить Литву и Белоруссию от шведских отрядов и отрядов Лещиньского. Успехи русских побудили Карла XII вновь двинуться в Литву, где ему удалось оттеснить русскую армию. Однако добиться ее разгрома он не сумел. Пока Карл XII гонялся за Августом II по Речи Посполитой и пытался разгромить вступившую в ее пределы русскую армию, русские войска в Прибалтике сумели нанести шведам ряд серьезных поражений. Польское крестьянство, города и значительная часть шляхты оказывали ожесточенное сопротивление шведской интервенции. В условиях поднимавшейся в стране партизанской борьбы, при наличии на польско-литовской территории сильной русской и саксонской армий, Швеция оказалась не в состоянии подчинить Речь Посполитую власти своего ставленника.
Не имея сил подавить сопротивление Речи Посполитой, Карл XII попытался воздействовать на нее иным путем. В 1706 г. шведская армия вторглась в Саксонию. Карл XII рассчитывал на то, что, угрожая наследственным владениям Августа II в Германской империи, его можно будет заставить отказаться от польской короны. Этот план имел успех. Август II действительно втайне от своего русского союзника вступил в переговоры со шведами, заключил с ними унизительный Альтранштадтский мир и отрекся от польской короны в пользу Лещиньского.
Отречение Августа II не привело, однако, к сколько-нибудь серьезным изменениям в Речи Посполитой в пользу шведских оккупантов. Сандомир-ская конфедерация отказалась признать Альтранштадтский договор. Собравшаяся в 1707 г. во Львове «вальная рада» подтвердила верность Речи Посполитой заключенному союзу с Россией. Пользуясь пребыванием Карла XII в Саксонии, «сандомиряне», получавшие помощь со стороны русского правительства и войск, сумели очистить значительную часть страны от интервентов и их польско-литовских сторонников.
Русское правительство думало воспользоваться отречением Августа II для того, чтобы возвести на польский престол своего кандидата. Под прямым влиянием Петра I собравшийся в 1707г. в Люблине сейм объявил бескоролевье. В качестве кандидатов на польский престол фигурировали великий коронный гетман Сенявский, вождь венгерского восстания против Габсбургов Ракоци Ференц, прославленный австрийский полководец Евгений Савойский и сын царя Алексей.[8]
Между тем Карл XII вернулся в Речь Посполитую и, нанеся ряд поражений польско-литовским войскам, вновь оккупировал значительную территорию шляхетской республики. Вслед за этим начался авантюристический восточный поход шведской армии в направлении Смоленска и Москвы.
Героическое сопротивление русского и белорусского народов и русской армии сорвало планы шведского командования. Карл вынужден был двинуться на Украину, где его поджидал изменник Мазепа. В подготовке измены последнего участвовали польско-литовские сторонники Карла XII и французская дипломатия. В планы Карла XII входило овладеть Украиной, чтобы затем совместно с Мазепой и армией Лещиньского двинуться на Москву. Однако и на этот раз планы шведских интервентов были сорваны. На борьбу против шведских захватчиков и изменника Мазепы поднялся весь украинский народ. Партизанская война наносила шведам громадный урон. Судьба вторгшейся в пределы России шведской армии была решена 8 июля 1709 г. на полях Полтавы. Потерпев полное поражение, она вынуждена была капитулировать. Карл XII бежал в Турцию.
Начиная восточный поход, Карл XII не сумел полностью обеспечить свой польско-литовский тыл. Перед походом в Россию он смог лишь ослабить, но не разгромить «сандомирян». В значительной мере именно благодаря сопротивлению армии сандомирян, поддерживаемой русскими войсками, в решающий период войны, накануне Полтавы, Станиславу Лещиньскому и оккупационному шведскому корпусу, находившемуся в Речи Посполитой, не удалось оказать никакой помощи гибнувшей шведской армии.
После Полтавы польская территория была очищена от шведов войсками Петра I, сандомирян и Августа П. В Торуне произошло свидание Петра и Августа и был подписан новый русско-саксонский союзный договор, В 1710 г. на Варшавском сейме был подтвержден «вечный мир» 1686 г. с Россией. Но Речь Посполитая фактически уже не принимала никакого участия в Северной войне. Ее продолжал сам Август II силами Саксонии. Не участвовала Речь Посполитая и в войне с Турцией, выступившей против России в 1710 г. под влиянием интриг Карла XII.
Полтавская победа резко изменила всю международную обстановку в Европе. Значение первой великой державы на севере и востоке Европы было решительно закреплено за Россией. На фоне быстрого роста экономического и политического значения России особенно бросался в глаза полный политический, военный и экономический упадок Речи Посполитой. Упадок этот начался давно. Северная война только ускорила развивавшиеся в организме Речи Посполитой процессы разложения. Больше всего от военных действий, вызванных шведской агрессией и гражданской войной, пострадало крестьянство. Сильный удар был нанесен городам, многие из которых в течение всего XVIII в. не смогли оправиться от разорения, причиненного шведской оккупацией. Процесс аграризации польских городов резко усилился.
При условиях, когда страна была лишена сильной центральной власти, естественно должно было наступить усиление феодальной анархии. Главными носителями этой анархии продолжали быть крупные магнатские роды. Правда, их экономические позиции тоже были сильно подорваны в ходе войны. Однако в их руках все же оставался большой фонд государственных земель (староства), что позволяло им в обстановке общего экономического упадка не только сохранить, но и укрепить свое ведущее политическое и экономическое положение. Речь Посполитая не могла больше играть крупной политической роли в Европе. Она все более скатывалась на позиции бессильного зрителя развивавшихся вокруг нее событий.
Решающее влияние на польские дела оказывала в это время Россия. Ее влияние особенно укрепилось после того, как русской дипломатии удалось выступить в качестве посредницы между Августом II и польскими феодалами, среди которых дело едва не дошло до вооруженной борьбы. Россия выступила против абсолютистских претензий Августа и поддержала оппозиционную польскую шляхту. В результате вмешательства России состоялось соглашение между королем и его противниками. Саксонская армия должна была покинуть территорию Речи Посполитой. Коронная армия сокращалась до 18 тыс. человек, литовская — до 6 тыс. Серьезно ограничивалась власть гетманов. Соглашение это без всяких изменений и без прений было утверждено сеймом 1717 г., получившим название «немого».
В 1719 г. Август подписал так называемый Венский трактат, инициаторами которого были Австрия и особенно Англия, недовольная ходом Северной войны и стремившаяся к военному поражению России. Тогда Россия пошла на сближение с Пруссией. В 1719 г. был заключен русско-прусский трактат, который содержал пункт о сохранении польской шляхетской конституции и был прямо направлен против попыток Августа II установить абсолютизм в Речи Посполитой.[9]
Энергично действовала русская дипломатия и в самой Речи Посполитой, где она опиралась на сильную магнатско-шляхетскую партию, срывавшую все планы короля. Так, в 1719 г. был сорван сейм, на котором Август II рассчитывал провести утверждение Венского трактата.
Вскоре провалилась и вся затеянная Англией интрига против России. Август II ничего не выиграл от того, что участвовал в ней. Несмотря на то, что все русские союзники, в том числе и Август II, пошли на заключение сепаратных мирных договоров со Швецией, Россия оказалась в состоянии одна победоносно завершить Северную войну. По Ништадтскому мпру 1721 г., за Россией были закреплены Лифляндия и Эстляндия.
Шведско-прусский мирный договор 1720 г. передал под власть Пруссии принадлежавшую шведам со времени Тридцатилетней войны часть Западного Поморья со Щецином. Теперь уже все Западное Поморье и все нижнее течение Одры оказалось под прусским господством.
1.3 Экономический упадок Речи Посполитой во второй половине XVII—первой половине XVIIIв.
В летописи Самуила Велички (начало XVIII в.) дана яркая картина запустения Правобережной Украины, которая, по его словам, обезлюдела, а ранее цветущие поля заросли «тростием и непотребной лядиной»[10]. Западная Подолия и Киевское Полесье пострадали меньше, но и там постоянно встречались пустые халупы и заброшенные наделы. Велики были последствия военных действий в Червонной Руси. В среднем из 100 хозяйств, существовавших до войн XVII в., осталось 42 хозяйства в Львовской, в Холмской — 45, в Саноцкой земле — 46. Сократилось не только число хозяйств, но и размеры обрабатываемой каждым из них земли. В среднем из 100 крестьянских ланов, обрабатываемых до войн середины XVII в., в Львовской, Холмской и Саноцкой землях, в деревнях, расположенных в королевщинах, запустело около 80 ланов. О таком же разорении белорусских земель говорят данные по Гродненской и Кобринской экономиям. Шляхетские имения пострадали меньше королевских и церковных.[11]
Во второй половине XVII и первой половине XVIII в. для Польши характерны в основном те же отношения в области сельского хозяйства, промышленности и торговли, которые сложились в XVI — первой половине XVII в.
Сельское хозяйство в Польше по-прежнему являлось основой экономики и оставалось главным занятием большинства населения. Крупная земельная собственность продолжала сохранять свое первенствующее значение в народном хозяйстве и находилась в руках магнатства, шляхты, короля и духовенства.
Часть земли принадлежала мелкой шляхте, которая хозяйничала на небольших участках, владела незначительным числом крепостных крестьян или не имела их совсем и своими силами обрабатывала пашню. Такие мелкие владения существовали во всех областях Польши, но главным образом они, как и прежде, были сосредоточены в Мазовии и на Подляшье. Типичным размером имений средней шляхты были одна или две деревни. Крупными землевладельцами были магнаты, собственники латифундий в несколько десятков или даже сотен деревень. Радзивиллыг Сапеги, Потоцкие, Браницкие, Сенявские, Чарторыские и другие сосредоточили в своих руках громадные земельные владения. В середине XVIII в. Кароль Радзивилл по прозвищу «пане Коханку», помимо наследственных поместий, владел огромным количеством королевщин, в которых было расположено 16 городов и 583 деревни. Этот магнат содержал собственную армию численностью в 6 тыс. человек.
Магнатские владения неуклонно росли за счет земель мелкой и средней шляхты. Так, в одном из районов Люблинского воеводства помещикам, имевшим меньше 100 крестьянских ланов, принадлежало в половине XV в. 44,9%, а в половине XVII в.— 16,9% и в конце XVIII в.— ‘9,8% всех земель. Количество земель, находившихся во владении помещиков-собственников от 100 до 500 ланов, осталось без существенных изменений и составляло в середине XV в. 24,3%, в середине XVII в.— 26,3% и к концу XVIII в.—33,2%.
В то же время доля крупных владений (более 500 ланов) все время росла. В XV в. им принадлежало 13,3%, в XVII в.—30,7%, в XVIII в.-41,9% земли.
Перед господствующим классом стояла сложная задача — восстановить разоренное поместное хозяйство, источник благополучия польских феодалов. В зависимости от конкретной обстановки для этого практиковалось два метода: очиншевание крестьян или расширение фольварка. Очиншевание применялось чаще там, где обострение классовых противоречий, сокращение населения и разорение были особенно велики, где помещики не справлялись с трудностями восстановления хозяйства и поэтому вынуждены были отказываться от самостоятельного ведения хозяйства и основывать его на чиншах крестьян. Особенно распространено было очиншевание в землях Литвы и Белоруссии. Очиншевание как кратковременная мера для заселения и укрепления поместий практиковалось весьма широко и на Украине, где тоже было много пустых земель и помещики, нуждаясь в рабочей силе, старались привлечь и удержать крестьян различными льготами. Паны в таком случае уменьшали число барщинных дней или совсем ликвидировали барщину, переводя крестьян на сравнительно умеренный чинш.
Значительное число чиншевиков было в Великой Польше и Поморье. Здесь чиншевиками являлись прежде всего колонисты, называемые «го-лендрами», потому что предки их были выходцами из Голландии. Впоследствии к ним присоединилась часть немецких колонистов, а также польских переселенцев из других частей страны. Их считали вольными поселенцами, лично свободными, но их «вольность» была сильно ограничена. Особенно много деревень таких чиншевиков-колонистов было на Гдань-ских Жулавах, в долине Вислы, Варты и Нотеци — на низменных и заболоченных землях: Было переведено на чинш также большинство деревень, принадлежавших городским магистратам Познани, Калиша. Чиншевики были заинтересованы в улучшении своего хозяйства, а поэтому работали более продуктивно. Их чиншевые взносы давали если и не всегда большой, то зато надежный доход феодалу. В Великой Польше, в областях с относительно развитой промышленностью, чинш был средством увеличения доходов землевладельцев в деревнях, где широко практиковались крестьянские отходы.[12]
Увеличение фольварков практиковалось обычно там, где население хотя и было разорено, но в массе своей оставалось на месте и где землевладелец располагал средствами для того, чтобы обеспечить фольварк живым и мертвым инвентарем. В таких случаях фольварк быстро рос, впитывая в себя опустевшие крестьянские земли. Разоренное крепостпое население использовалось для пешей барщины и принудительного низко- оплачиваемого найма. Рост фольварков сопровождался ухудшением положения населения, в частности обезземеливанием крестьянства, что видно на примере Червонной Руси. В 132 селах королевщин Холмской, Саноцкой и Львовской земель число коморников выросло с 0,1 до 2,1%, халупникое и загродников — с 18,9 до 29,2%, крестьян, имеющих менее лана,— с 16 до 32,1%. Число же крестьян, имевших лана, уменьшилось с 27 до 20,3%, имевших 7г лана — с 28,9 до 13,9%, имевших лана — с 9,1 до 2,4%. Этот метод восстановления поместного хозяйства был наиболее распространенным. Особенно типичным он был для Малой Польши.
В начале XVIII в. раздробление крестьянских хозяйств вследствие роста фольварков достигло такой степени, что наряду с загродниками и халупниками появились владельцы половины загроды, половины халупы. Обезземеленные и малоземельные крестьяне вынуждены были искать работы у помещиков, которые, пользуясь тяжелым положением крестьян и своей неограниченной властью, заставляли их работать на себя за низкую плату. Этот вид найма носил чисто феодальный характер.
Связь крестьянского хозяйства с рынком и все крестьянские промыслы находились под контролем помещичьего двора. Обязанность крепостных молоть хлеб только на панских мельницах и монопольное право пропинации очень затрудняли хозяйственную жизнь крестьянского двора. Тяжесть этих повинностей тем более ощущалась крепостными, что пан не только запрещал покупать алкогольные напитки в другом месте, но и принуждал крестьян покупать у него определенное количество их. Помещичье право пропинации превращалось в право принудительного спаивания крестьян.
В условиях упадка хлебного экспорта и сворачивания внутреннего рынка шляхта перегоняла зерно на водку и, принудительно спаивая крестьян, добивалась получения значительных доходов. Доход от перегонки зерна все время рос, достигая очень часто 30—40% всего поместного дохода.
Крестьянин был сильно связан в своей хозяйственной деятельности… Он был ограничен в продаже своего имущества и кредитовании. Во многих поместьях крестьянин обязан был продавать помещичьему двору по установленным двором ценам такие дорогие продукты, как мед, воск, пенька, лен, меха. По установленным двором ценам он вынужден был покупать у помещика соль, сельди, гвозди, табак и т. п., переплачивая при этом 50—200% их стоимости.
продолжение
–PAGE_BREAK–Вторая половина XVII и первая половина XVIII в.— это время глубокого упадка торговли и промышленности в Польше. Показателем упадка городов, ускоренного опустошительными войнами второй половины XVII — начала XVIII в. и царившей в стране феодальной анархией, их торговли и промышленности является сокращение городского населения. Так, например, Варшава в 1654 г. имела 10 тыс., а в 1660 г.— всего 4 тыс. жителей. Вельск в 1671 г. насчитывал только 100 жителей, в Пильзяе в 1629г. было 202 дома, во второй половине XVII в. их осталось только 36.[13]
Ремесло, начавшее заметно сворачиваться еще в первой половине XVII в., в рассматриваемый период пришло в полный упадок. В ряде городов оно фактически исчезло. Так, в Освенциме количество ремесленников сократилось с 20 человек до шести.
Пришло в упадок горное дело. В рудниках Олькуша добыча свинца сократилась с 50 тыс. до 14 тыс. центнеров в год, а добыча серебра — с 6 тыс. до 300 гривен. В Хенцинах в середине XVII в. рудники были заброшены.
Отрицательное влияние на развитие польской торговли оказывал тот факт, что Польша, как и восточная Германия, после географических открытий, оказалась, по выражению Маркса, на «задворках Европы».
Во второй половине XVII в. польский экспорт сильно упал. В 1700 — 1719 гг. из Польши ежегодно вывозилось едва 20 тыс. лаштов хлеба. Вывоз промышленных изделий, не достигавший больших размеров и раньше, в конце XVII и начале XVIII столетия почти прекратился.
Торговый баланс был пассивным. В то время как за вывозимые товары Польша получала ежегодно в среднем 35 млн. злотых, за ввозимые из-за границы товары она уплачивала до 45 млн. злотых. Из них 15 млн. шло на вино, около 18 млн.— на пряности и предметы роскоши. Ввоз имел исключительно потребительский характер. Так результаты каторжного труда польского крепостного крестьянства расточались феодалами, обогащали иноземных купцов.[14]
Отлив из страны благородных металлов привел к распространению неполноценной монеты, что еще более подрывало внутреннюю торговлю. Большой ущерб денежному обращению принесли медные шеленги, выпущенные в 1659 г., и злотувки (тынфы), чеканившиеся с 1663 г., в которых вместо 8,15 г серебра, как это было раньше, заключалось только 3,36 г. Принудительный курс, установленный правительством на выпущенную обесцененную монету, повлек за собой увеличение лажа на прежнюю полноценную монету. В конце XVII в. он дошел до 100% и на этом уровне держался и в XVIII в. Таким образом, возникло раздвоение денежной системы, что пагубно отразилось на промышленности и торговле.
Ярмарки, имевшие прежде большое значение как для местной торговли, так и для торговли в масштабах всей страны, привлекавшие иностранных купцов, какими, например, были ярмарки в Познани и Кракове, теперь резко сократили свои обороты.
Упадок торговли и промышленности беспокоил не только разорявшихся мещан, но по фискальным соображениям и шляхту, часто подымавшую этот вопрос на сеймах. На тяжелое положение городов указывали многие сеймовые конституции XVIII в. В одной из них говорилось, что «города по разным причинам дошли до последней степени упадка, угнетения и бесправия, совсем опустошены и вконец обнищали». Но, беспокоясь о том, кто будет платить налоги, шляхта менее всего была склонна отказаться от своих привилегий и своей хозяйственной политики, разорявшей город.[15]
1.4 Реформы 60-х годов XVIII века
Царская Россия стремилась к полному подчинению всей Речи Посполитой своему политическому влиянию и поэтому высказывалась первоначально против ее раздела, предпочитая иметь на своих западных границах слабую и зависимую Речь Посполитую, а не агрессивную Пруссию. Однако международная обстановка 60-х годов толкала Россию на союз с Пруссией. Последняя использовала это обстоятельство для навязывания России своей политики в польских делах. Россия и Пруссия вместе выступили против реформ государственного строя Речи Посполитой, поддержали тех, кто защищал liberum veto и другие «шляхетские вольности».
Ф. Энгельс так характеризовал значение для Польши политики Пруссии и царской России: «… Екатерина и Фридрих заключили в Петербурге договор, по тайной статье которого оба взяли на себя обязательство охранять силою оружия польскую конституцию, это лучшее средство для разрушения Польши, от всяких попыток реформы. Этим был предрешен будущий раздел Польши»[16].
Предлогом для вмешательства Пруссии и России в польские дела явился так называемый диссидентский вопрос, т. е. вопрос об уравнении в правах христиан-некатоликов с католиками. В руках царского правительства, меньше всего заботившегося о национальных чаяниях украинского и белорусского народов, ведших борьбу за воссоединение Украины и Белоруссии с Россией, диссидентский вопрос был средством усиления своего влияния в Речи Посполитой, средством для постоянного вмешательства в ее внутренние дела.
Фридрих II учитывал, что уравнение в правах диссидентов с католиками должно было усилить позиции России, так как подавляющее большинство некатоликов в Речи Посполитой были православные — белорусы и украинцы. Поэтому прусский посол в Варшаве Бенуа, хотя и выступал формально вместе с русским послом по диссидентскому вопросу, на самом деле действовал против разрешения этого во проса в пользу диссидентов. Вот что писал ему по этому поводу Фридрих: «В сущности я не буду огорчен, если диссидентское дело не удастся. Вы этого не обнаруживайте перед русскими, делайте вид, будто я очень сержусь, что все труды, употребленные для успеха этого дела, пропали даром. Было бы хорошо и выгодно, если бы вы заставляли известных людей работать против диссидентского дела, если только можно это делать тайком, чтобы никто никак не мог бы проведать, откуда это идет»[17]. Письмо это отчетливо показывает двуличную политику прусского короля, который рассматривал диссидентский вопрос лишь как средство ликвидировать все попытки укрепить государственный строй Речи Посполитой.
Диссидентский вопрос вызвал в Речи Посполитой ожесточенную борьбу. Католическое духовенство и многие магнаты решительно выступили против планов уравнения в правах некатоликов с католиками. Они ополчались против реформ вообще, требуя возвращения к широкому применению по всем вопросам liberum veto. Сейм 1766 г. подтвердил незыблемость liberum veto в важнейших вопросах государственной жизни. Никакого уравнения гражданских прав диссидентов и католиков не произошло. После окончания сейма русское правительство поставило Чарторыских перед альтернативой: либо союз с Россией и совместные действия по диссидентскому вопросу, либо разрыв. Чарторыские противились разрешению диссидентского вопроса. Ответом на это явилось возникновение враждебных Чарторыским конфедераций, пользовавшихся поддержкой русского посла Репнина.
В марте 1767 г. в Торуне была образована конфедерация протестантов. Одновременно оформилась конфедерация православных в Слуцке. Возникла и конфедерация католической шляхты. Во главе этой конфедерации, образованной в Радоме, был поставлен вызванный для этого из-за границы давний противник Чарторыских, бывший литовский великий гетман Кароль Радзивилл, известный под прозвищем «пане Коханку». Радзивилл олицетворял собой все шляхетские пороки.Его скандальные похождения, чванство и расточительство были известны всей Речи Посполитой.
И, тем не менее, этот самодур пользовался значительной популярностью у реакционной шляхты, противников реформ и защитников «золотой вольности». Манифест Радомской конфедерации объявлял о том, что конфедерация «завязана» при короле, т. е. не противопоставляет себя ему, что она обращается к русской императрице с просьбой о гарантии решений конфедерации, что конфедераты допускают диссидентов к обсуждению диссидентского вопроса.
Таким образом, войны, продолжавшиеся около 70 лет принесли огромные бедствия Речи Посполитой. Экономический упадок повлек за собой политическую и военную слабость страны,, что явилось причиной последующих разделов Речи Посполитой. Войны продемонстрировали ее прогрессировавшую слабость как в политическом, так и в военном отношении, магнатско-шляхетское государство не справилось с обороной от внешней опасности.
ГЛАВА II. ПОЛИТИЧЕСКИЙ СТРОЙ РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ XVII-XVIII в.в.
2.1 Развал политического строя Речи Посполитой в 20-60-х годах XVIII в.
Северная война значительно усилила экономическую разруху у Речи Посполитой. Очень тяжелым было и политическое состояние страны. Политика Августа II, как в ходе Северной войны, так и после ее окончания, способствовала росту беспорядка в стране и падению международного престижа государства.
В течение 20-60-х годов XVIII в. политическая жизнь Польши являла собой картину полнейшей анархии. Бесконечные интриги магнатства и шляхты, бескоролевье и борьба за престол, правительство, не способное провести на сейме никакого решения, малочисленная, плохо организованная и вооруженная армия, лишенная твердой дисциплины, — все это приводило Речь Посполитую в состояние полного развала. Все более значительное влияние на ее политическое развитие стали оказывать иностранные державы, не желавшие допустить ее усиления или рассматривавшие ее как выгодный козырь в сложной дипломатической игре.
Стремясь к упрочению своей династии на польском троне, Август II после окончания Северной войны продолжал вести бесконечные внешне политические интриги. Свою политику он пытался увязать со стремлением Пруссии расширить территорию за счет Речи Посполитой. Август не останавливался при этом перед предложением о разделе Речи Посполитой.[18]
В ходе переговоров, которые Август II вел с Пруссией в 1728—1782 гг., он предложил ей в обмен за военную помощь при абсолютистском перевороте часть территории Польши: Торунь и все Поморье, кроме Гданьска. Чтобы нейтрализовать Австрию, Август II предлагал отдать ей Спиж. Позиция России, выступавшей тогда против разделов Речи Посполитой, которые она считала невыгодными для себя, и против абсолютистских планов Августа II, воспрепятствовала осуществлению этих проектов.
После смерти Августа II в 1733 г. в Речи Посполитой вновь разгорелась острая предвыборная борьба. Одна группа магнатства, поддерживаемая французским правительством, выдвигала кандидатуру Станислава Лещиньского. Избрание Лещиньского, который за годы изгнания успел стать тестем Людовика XV, явилось бы значительной политической победой Франции и могло не только подорвать русское влияние Речи Посполитой, по и привести к созданию на границах России блока враждебных ей государств — Турции, Речи Посполитой и Швеции, направляемого Францией. В связи с этим русское правительство, действуя в контакте с Австрией, выдвинуло-кандидатуру сына Августа II — саксонского курфюрста Фридриха-Августа. В сентябре 1733 г. поддерживаемый частью шляхты, настроенной в пользу французской ориентации, Станислав Лещиньский был избран королем. Однако утвердиться на престоле ему не удалось. Его противники среди польско-литовской шляхты получили поддержку в частях литовской армии и обратились за помощью к России. Лещиньский очутился в тяжелом положении. Под угрозой наступления русских войск он поспешно переехал из Варшавы в хорошо укрепленный Гданьск, рассчитывая дождаться французской помощи[19].
В сентябре 1733 г. русские войска подошли к правобережному предместью Варшавы — Праге. Магнаты и шляхтичи, придерживавшиеся русско-австрийской ориентации, провозгласили королем саксонского курфюрста по именем Августа III. Это послужило началом борьбы России и Франции за преобладающее влияние в Речи Посполитой. Исход этой борьбы должен был определиться силой оружия. Вспыхнула так называемая война за польское наследство.
В начале 1734 г. русские войска осадили Гданьск. Франция попыталась оказать Лещиньскому помощь и в апреле высадила небольшой десант, который, однако, не смог соединиться с гарнизоном Гданьска и отошел на корабли. В мае 1734 г. новый французский десант в количестве 2 тыс. человек атаковал русские позиции. Одновременно совершил вылазку гданьский гарнизон. Но русская армия отбила эти атаки. Французы отступили и заняли укрепление Вислоуйсце. Здесь они продержались около месяца, а затем были вынуждены сдаться русским войскам. К этому времени русский флот господствовал в районе Гданьска. Вскоре город сдался. Лещиньский, переодетый крестьянином, бежал на территорию Пруссии.
За помощь России Август III провел на сейме решение о Курляндском лене Речи Посполитой – территории, давно уже, со времен Северной войны, контролируемой Россией. Решение сейма 1736 г. предоставило право Августу III дать инвеституру на герцогство по своему усмотрению. Это значило, в данных обстоятельствах, что после смерти последнего в роде курляндских герцогов Курляндия перейдет к ставленнику императрицы Анны Ивановны – Бирону. В 1737 г. Бирон сделался курляндским герцогом[20].
Необходимость реформы государственного строя осознавалась в это время уже некоторыми группами господствующего класса Речи Посполитой. В 1730—1740-х годах вопрос о реформе поднимался польскими публицистами, среди которых особенно выделялся Станислав Конарский. Наиболее популярной была программа реформ в области военного дела. В условиях быстрого усиления соседних феодально-абсолютистских держав и прежде всего милитаристской Пруссии, с жадностью взиравшей на пограничные польские земли, такая реформа была для Речи Посполитой необходимым актом самообороны.[21]
Однако вопрос о военной реформе, рассматривавшийся на нескольких сеймах, разрешен не был. Это неудивительно, если учесть, что в течение тридцатилетнего царствования Августа IIIвсе сеймы были сорваны, за исключением лишь сейма 1736 г. Но дело было не только в том, что центральный законодательный орган Речи Посполитой был полностью парализован. Проект создания большой постоянной армии не встречал сочувствия среди большинства польских феодалов. Причины этого были правильно указаны Юльяном Мархлевским. Вот что он писал но этому поводу:
«В то время как в других государствах армии преобразовывались в том направлении, что главной силой является пехота,… Польша остается при своей старой военной организации. Это было результатом классового эгоизма шляхты: по классовым соображениям она не допускала образования постоянной армии. Мотивы были ясны и высказывались в литературе и дебатах сеймов с полной отчетливостью: 1) содержать пехотные полки – это значит обучать военном уделу крестьян, что опасно, ибо создает возможность бунтов против шляхты; 2) создавать постоянную армию – значит усиливать центральную королевскую власть, а это опасно, ибо, опираясь на такую армию, король может посягать на шляхетские привилегии и вольности, 3) армия такого типа потребует крупных средств, а шляхта податей платить не желает»[22].
Между тем международная обстановка в Европе серьезно осложнилась. В 1740 г. прусский король Фридрих II напал на Австрию и захватил Силезию. Таким образом, под властью Пруссии находились теперь все польские земли, не входившие в состав Речи Посполитой, — значительная часть польской национальной территории. Захват Силезии означал не только усиление национального гнета для ее польского населения. Теперь по всей свой западной границе земли Речи Посполитой были окружены владениями прусского короля — наиболее хищного агрессора. Выросшая за счет награбленных польских земель милитаристская Пруссия с захватом богатой Силезии значительно укрепилась и сделалась еще более опасной для Речи Посполитой. Австро-прусская война непосредственно задевала и Саксонию – наследственные земли Августа III. Серьезная опасность, которую создавала агрессия Фридриха II, заставила саксонского курфюрста примкнуть к антипрусской коалиции[23].
Правящая верхушка Речи Посполитой в это время раскололась на два лагеря. Короля поддерживал влиятельный магнатский род Чарторыских и многочисленные из сторонники. Против короля действовали Потоцкие.
Чарторыские и их сторонники Жевуские, Радзивиллы и другие владели огромными латифундиями и занимали высокие, приносившие немалый доход должности. Они составляли сильную группу в сенате. Пользуясь большим влиянием при дворе, Черторыские раздавали свим сторонникам доходные места и привлекали на свою сторону многочисленную клиентелу. Выступавшая против чарторыских магнатская группировка после смерти Юзефа Потоцкого была возглавлена новым коронным гетманом Яном Клеменсом Браницким. Борьба между этими магнатскими группировками носила совершенно беспринципный характер и сводилась к откровенному стремлению к наживе, к увеличению своей доли из расхищаемых государственных имуществ. Если в 1740-х годах Чарторыские выступали противниками Пруссии, а Потоцкие были ее агентами, то в 1750-х годах произошла перемена ролей. Облик магнатских группировок от этого не менялся. Они были в равной мере готовы служить иностранным державам в прямой ущерб национальным интересам Польши. То одна, то другая группировка из тактических соображений выдвигала проекты реформ — военной пли финансовой, заранее будучиуверенной, что «партнеры-противники» не допустят их осуществления.
продолжение
–PAGE_BREAK–Полную деморализацию господствующего класса Речи Посполитой и упадок ее государственности выявило так называемое «острожское дело». Оно заключалось в следующем. Магнат Януш Сангушко, управлявший огромным наследством Острожских («Острожской ординацией»), решил избавиться от постоянно одолевавшего его недостатка средств путем продажи этих не принадлежавших ему личноземель. В сделке приняли участие Август Чарторыский, зять его Любомирскийи другие магнаты, вызвав этимчрезвычайное возмущение всех прочих охотниковдолегкой наживы, оставшихся в стороне от раздела ординации. Гетман Браницкий не задумался использовать коронные войска, которые в 1754 г. по его приказу заняли крепость и город на территории ординации – Дубно. Дело едва не дошло до междоусобной войны между магнатами. Лишь после этого сенат учредил для управления ординацией административную комиссию. Ни о каком наказании магнатов за бесчинства не было и речи.[24]
Свое отношение к предельному упадку государственности Речи Посполитой шляхта выражала в поговорке: «Польша держится беспорядком». Страна стояла перед катастрофой, но эта очевидная для всех современников перспектива не смущала польских магнатов, уже давно выродившихся в паразитическую клику, враждебную интересам народа. Польские магнаты и шляхта не только не пытались в описываемое время предотвратить грозящую Польше национальную катастрофу – они сами толкали к ней страну.
Когда в 1756 г. началась Семилетняя война, во время которой сильная коалиция в составе Франции, Австрии и России нанесла Пруссии сокрушительные удары, Речь Посполитая вследствие своей внутренней слабости и политической разрухи уже не была в состоянии выступить против своего старого врага – Пруссии. Россия добившаяся того, чтобы в Речи Посполитой, через которую проходили русские войска, были организованы базы снабжения – провиантские и иные склады. Правительственный совет при императрице Елизавете Петровне вынес решение: «Польшу исподволь приготовлять, чтоб она проходу здешних войск для атакования Пруссии не только не препятствовала, но паче на то охотно смотрела»[25]. Русское правительство исходило при этом из того положения, что война против усилившейся Пруссии соответствует интересам Речи Посполитой.
Чарторыские и их сторонники, ранее поддерживавшие внешнюю политику короля, теперь изменили свою ориентацию и стали орудием Англии и Пруссии. Чарторыские установили контакт с так называемым «молодым двором» в России, т.е. с племянником Елизаветы Петром Голштинским (будущим Петром III) и его женой. Тесно связанные с английским послом в Варшаве Вильямсом, Чарторыские интриговали в пользу врага Польши – прусского короля и его английского союзника. В качестве секретаря Вильямса, переведенного из Варшавы в Петербург, в русскую столицу поехал Станислав Август Понятовский, племянник главы Чарторыских Михала. Понятовский был вскоре назначен польско-саксонским послом в России. В Петербурге он действовал как агент Фридриха II, пока русское правительство не выслало его за пределы страны.
Русская армия в 1756г. вступила на территорию Курляндии и Литвы и атаковала пруссаков в Восточной Пруссии. Население Речи Посполитой встречало ее как армию дружественной державы. В русской армии служило немало поляков, причем некоторые из них занимали высокие должности (генерал-майор Древский и генерал-лейтенант Каспер Любомирский). Поляки (Август Сулковский) формировали для борьбы против пруссаков военные отряды, помогали русскому командованию в организации снабжения. Командование русских войск аккуратно расплачивалось за провиант и фураж, доставляемый па русские склады. Для ликвидации возможных недоразумений и упорядочения снабжения были созданы смешанные русско-польские комиссии в Гродно и Торуне. Однако Речь Посполитая как государство в войне участия так и не приняла[26].
Фридрих II с первого года войны неоднократно нарушал польские границы, захватывал и насильно зачислял в свою армию польских крестьян, опустошал польско-прусское пограничье. По приказанию Фридриха II, считавшего, что в борьбе все средства хороши, в захваченном пруссаками Дрездене чеканилась фальшивая польская монета и в большом количестве отправлялась в Речь Посполитую. Прусский король широко использовал услуги группы Чарторыских. Осенью 1750 г., после тяжелого поражения Фридриха под Кунерсдорфом. Чарторыские предложили английскому послу организовать антирусскую конфедерацию с центом в Подолии, поближе к турецкой границе, очевидно, рассчитывая на помощь давнего врага России – Турции.
Победы русского оружия в Семилетней войне поставили Фридриха II на край катастрофы, укрепили международное6 положение России. Однако в самой России наследник престола и его жена придерживались англопрусской ориентации. После смерти в 1761 г. Елизаветы правительство нового русского императора Петра III не только прекратило военные действия против Пруссии, но и заключило с ней союзній договор. В русско-прусском союзном договоре была секретная статья, согласно которой союзники обязывались охранять в Речи Посполитой реакционную шляхетскую конституцию, «вольную элекцию» в Liberum veto, исключавшую всякую возможность укрепления государственного строя.[27]
Антинациональная политика Петра III вызывала сильное сопротивление со стороны русских дворянских кругов. Последовали дворцовый переворот, свержение Петра III и возведение на престол Екатерины II.
Правительство Екатерины не возвратилось, однако, к войне против Пруссии. Это способствовало укреплению прусского агрессора и его позиции в Речи Посполитой. В сложной международной обстановке 60-х годов, в условиях серьезных русско-австрийских и русско-турецких противоречий царизм встал даже на путь согласованных действий с Пруссией в Речи. Посполитой. В связи с этим произошло превращение группировки Чарторыских в партию русско-прусской ориентации. В условиях обострения конфликта с Чарторыскими король пытался опереться на сейм и сенат, но сейм 1762 г. был сорван, а сенат не в силах был помочь Августу III преодолеть оппозицию оппозицию могущественных магнатов, строивших планы низложения короля и пытавшихся создать для этого конфедерацию. В разгар подготовки вооруженного переворота в Речи Посполитой 5 октября 1763 г. Август III умер. Началось очередное бескоролевье.
2.2 Культура Речи Посполитой во второй половине XVIIи первой половине XVIIIв.
Свою отрицательную роль сыграли и законодательные постановления, ограничивавшие доступ людей «низких» сословий в науку. Резко усилился религиозный фанатизм шляхты, проявлявшийся, в частности, в многочисленных «ведовских процессах», пытках и сожжении «ведьм». Латинский язык опять занял командные позиции, и целый поток латинизмов внедрялся в польскую литературу. В среде господствующего класса получил распространение особый ораторский стиль – злоупотребление макаронизмами, который был весьма далек от общенародного языка, был чужд мелкой шляхте и мещанству, не говоря уже о крестьянах.
Если всреде мещанства продолжала бытовать литература сатирического характера, которую краковский причислял к запрещенным книгам, то в высших слоях польской шляхты излюбленными стали такие жанры, как торжественная ода, панегирик и особенно героическая эпопея. Прославление католицизма и шляхетской воинственности – таково основное содержание шляхетской литературы этого времени, все более отрывавшейся от народной культуры. На облик этой литературы оказывали влияние безудержное сословное чванство и национализм шляхты, которая только себя считала и именовала «народом польским», приписывала себе древние рыцарские «сарматские» добродетели и восхваляла весь уклад своей жизни, так называемый «сарматизм», с его грубостью, невежеством, пьяным разгулом.
В произведениях польских шляхетских писателей того времени нашла отражение и освободительная борьба украинского народа. Рисуя в самых зловещих и мрачных тонах картину восстании украинских крестьян, эти писатели стремились разжечь национальную ненависть. В поэме «Гражданская война с казаками и татарами, с Москвой, а затем со Швецией и Венгрией» (1660) об этих событиях говорит Самуэль Твардовский (1600-1660), писатель промагнатской ориентации, автор панегриков, сатир, исторических поэм, развлекательных стихов. Поражения в войне с украинским народом Твардовский рассматривает как «божью кару» за грехи шляхты и, пытаясь выяснить причины восстания, даже ставит вопрос: не чрезмерно ли шляхта притесняла украинских крестьян и расправлялась с ними? Но, оставаясь на реакционных позициях, писатель не делал выводов о необходимости изменений в общественном строе.
У Анджея Максимильяна Фредры (около 1620-1679), автора исторических и военных сочинений, а также популярных у современного читателя польских и латинских афоризмов, пропитанных скептическим отношением к человеческой природе, политическая концепция сводится к прославлению шляхетской анархии, всевластия помещика, всего самого худшего, что было в общественном строе Речи Посполитой.
Представителем любовной лирики во вкусе итальянского и французского «барокко» был магнат Ян Анджей Морштын. Его произведения отличаются необычайной искусственностью, вычурностью построения и в большинстве случаев основаны на эротических мотивах.
В историографии второй половины XVII в. видное место занимает четырехтомная история Полыши Веспасьяна Коховского (1633—1700), составленная на основе правительственных актов и частной переписки. Коховский разделил свой труд на семилетние циклы — «климактеры» (он был убежден, что каждое семилетие фатально завершается крупными изменениями в судьбе государства). Хроника Коховского отражала шовинистический и воинственно-католический дух польской шляхты, ее религиозные предрассудки и суеверия. Коховский был также автором лирических и эпических произведений преимущественно религиозного или исторического содержания, проникнутых католическо-шляхетской идеологией.[28]
Особняком в литературе конца XVII в. стоят произведения Вацлава Потоцкого (1625—1696), едва ли не единственного писателя того времени, творчество которого имеет национальное значение, который продолжал прогрессивные поэтические традиции, испытывал глубокую тревогу за судьбы родины и выступал с критикой господствующего класса. Потоцкий вышел из арианской семьи, в молодости был связан с видными деятелями арианства и, приняв католицизм лишь под угрозой репрессий, сохранил свои убеждения. Глубоко отрицательно относясь к контрреформации, Потоцкий высмеивает и обличает церковников, реакционно-католическое магнатство. Сатиры и эпиграммы Потоцкого (сборники «Сад фрашек» и «Моралиа») содержат богатую картину польской жизни, носят обличительный характер, обнажают невежество, пьянство, лень, себялюбие шляхты и духовенства. Правда, Потоцкий чаще выступает как моралист и не ставит вопроса о ликвидации общественного неравенства, но он все же говорит о доле «несчастного мужика», который и «работает и платит за пана», о том, что «природа для всех одинакова», что все люди «как братья» станут «перед божьим судом». Крупнейшим произведением Потоцкого является эпическая поэма «Хотинская война», замечательная живостью батальных сцен. Обращаясь к теме борьбы с турецкой агрессией, автор поэмы противопоставляет мужество участников боев 1621 г. современной ему эгоистической и трусливой, лишенной патриотического духа шляхте. Творчество Потоцкого – крупнейшее достижение польской поэзии XVII в. Но лучшие произведения писателя, не отвечавшие вкусам шляхетского читателя тех времен, не могли быть опубликованы при его жизни, в обстановке жестокой реакции, и поэтому не оказали влияния на литературу. Их издали лишь в XIX-XX вв.
На фоне упадка художественной литературы и исторических хроник ярко выделяется обильная в XVII в. мемуарная литература, лучшим образцом которой могут служить «Воспоминания» Яна Хризостома Паска (около 1635-1701 г.г) – неоценимый источник для изучения нравов и быта того времени.
Большинство публицистов XVII в. особенно первой четверти XVIII в. выражало реакционные настроения основной массы магнатства и шляхты
и защищало теорию «золотой вольности». Эта публицистика была средством политической борьбы между различными магнатско-шляхетскими
группировками, боровшимися за влияние в стране и являвшимися орудием
иностранных держав.[29]
В середине XVII в. выдвинулись два шляхетских писателя: Шимон
Старовольский (около 1610—1656), в произведениях которых содержится немало обличительного материала о моральном разложении шляхты и духовенства, о крайних проявлениях произвола в отношении крестьян и мещан и т. п.
В шляхетской публицистике первой половины XVIII в. прозвучали и голоса немногочисленных прогрессивно настроенных представителей.господствующего класса. Они выдвигали требования политических реформ, увеличения состава постоянной армии, ставили вопрос об укреплении торговли и создании мелких промышленных предприятий, об улучшении правового положения некатоликов и о смягчении гнета, тяготевшего над мещанством и крестьянством. Среди авторов этих произведений были Станислав Лещиньский, Стефан Гарчиньский, Станислав Понятовский (отец), Антоний Потоцкий и др.
Самым выдающимся публицистом этого периода был Станислав Конарский (1700—1773). В 1733 г. он впервые выступил против liberum veto в своей брошюре «Беседа некоего помещика со своим соседом о современных обстоятельствах». В 1701—1763 гг. он написал по этому же вопросу четырехтомное произведение «Об успешном способе проведения совещаний». Свои практические выводы, направленные на улучшение государственного устройства страны, автор, пожалуй, впервые в истории польской публицистики подкреплял анализом значительного исторического материала. В «Речи о том, как сделать свою родину счастливой», Конарский ставил вопрос о разнообразных общественных реформах. В 1732 г. им же был издан первый том свода польских законодательных актов «Volumina legum».
Наконец, ему же принадлежит разработка в практическое осуществление «школьной реформы». Ее программа сводилась в основном к трем пунктам: 1) введение в обучение метода, основанного на умозаключениях из материалов текстов, бессмысленно заучиваемых на память в иезуитских школах; 2) увеличение числа изучаемых предметов (до реформы изучался главным образом латинский язык); 3) умелое сочетание учения с отдыхом, физическими упражнениями и развлечениями. «Школьная реформа» Конарского и его сочинение «Об искусстве правильного рассуждения», разбиравшее вопросы логики в антисхоластическом духе, вызвали ожесточенные нападки иезуитов, располагавших к началу XVIII в. в Польше более чем 50 коллегиями и увидевших в реформе Конарского подрыв своей монополии на руководство шляхетским образованием. [30]
Пропаганда укрепления государственной власти и «школьная реформа», которую проводил Конарский, были, несомненно, прогрессивным явлением. Они были направлены против царившей в стране феодальной анархии, хотя и не предполагали ломки крепостнического строя.
Станислав Конарский вошел в историю польской философии как один из первых борцов против схоластики в XVIII в. и предшественник польского материализма конца столетия. Однако сам он не порвал еще с религией, не перешел на позиции материализма и выступал против атеизма. В труде «О честной жизни и хорошем гражданине» и других произведениях он создал своеобразную систему морали, синкретически объединяющую античные и христианские тенденции в этике.
Польская наука середины XVIII г. получила два новых очага своего развития: основанную Конарским в 1740 г. в Варшаве среднюю школу — Collegium Nobilium, где Антоний Вишневский организовал первый в Польше физический кабинет и открытую в 1747 г. библиотеку Залуских. насчитывавшую в своих фондах около 300 тыс. книг, 10 тыс. рукописей и большое количество географических карт.
Библиотека была передана для публичного пользования. Юзефом Анджеем Залуским и Яном Яноцким в библиотеке велась большая библиографическая работа, был осуществлен ряд публикаций из эпохи польского Возрождения.
В середине XVIII в. появился ряд компилятивных работ, которые, однако, знакомили читателя с достижениями науки, и порицали, хотя еще довольно робко, схоластическое суесловие. Такова книга Войцеха Быстшоновского «Математическая информация любознательного поляка, объясняющая в теории и на практике весь мир, небо, землю и то, что на ней есть» (1743).
В период контрреформации интенсивно развивалась церковная архитектура, а также дворцовое строительство. В то же время городское строительство замирает, что связано с наступившим глубоким упадком городов. Ведущим стилем в церковной и светской архитектуре этого времени было барокко, в распространении которого большую роль сыграл орден иезуитов, строивший костелы по всей Польше. Особенно усиливается строительство, после шведских войн.
продолжение
–PAGE_BREAK–Для архитектуры конца XVII — середины XVIII в. (особенно церковной) характерно исчезновение гармоничности и строгой соразмерности архитектурных форм. Последние, приобретают большую напряженность и динамичность. Важное место занимает момент пространственного решения, тесная связь архитектуры с окружающей средой, что сказывается очень ярко в архитектуре загородных дворцов. К наиболее интересным и ценным образцам церковной барочной архитектуры относятся такие памятники конца XVII —середины XVIII в., как костел визиток в Варшаве (архитектор Якуб Фонтана), костел св. Лины в Кракове (архитектор Тыльман ван Гамерен). Костел св. Петра и Павла в Кракове (архитектор Джованни Тревано). Неотъемлемой частью церковного интерьера являлись богатые марочные алтари, призванные активно воздействовать на человека, вызывая у него мистические настроения. Этой цели служила и пышная, напряженная скульптура, в изобилии наполнявшая церковные интерьеры, иалтарная живопись, которая становилась отвлеченной, все более далекой от жизни и аллегорической.[31]
В период разгула магнатского самовластья каждый из магнатов старался блеском своего дворца подчеркнуть свое величие и силу. Обширные ансамбли дворцов, окруженные садами и парками, украшенные богатой декоративной скульптурой строятся на всем протяжении конца XVII— первой половины XVIII в. Лучшими образцами дворцовой архитектуры того времени можно считать дворец примаса Радзеёвского в Неборове (1680—1682), дворец Красиньских (1690—1694), построенные Тыльманом ван Гамерен, дворец Яна III в Вилянове (1677 —1694) работы Лоцци.
В это время в Польше работает много приезжих архитекторов и скульпторов. Крупнейшие из них — Андреас Шлютер, участвовавший в строительстве Вилянова и дворца Красиньских, Джузеппе Велотто, Августин Лоцци, семьи Фонтана и др. В архитектуре первой половины XVIII в. сказываются новые черты, как и во всем европейском искусстве. Облегчение монументальных архитектурных форм, большая мягкость и изящество, которые проявляются прежде всего в светской архитектуре, особенно в убранстве интерьеров, говорят о наступлении нового стиля — рококо. Одним из лучших примеров зданий этого рода является дворец министра Брюля в Варшаве, усадебный дворец Мнишков в Дукле, Враницких в Белостоке и др.
В области скульптуры в конце XVII в. наблюдается дальнейшее развитие монументальных надгробных памятников, которые по структуре сближаются с барочными алтарями того времени. В надгробных памятниках применяется теперь не только скульптура, но и живопись. Примером может служить надгробие Браницких в костеле св. Петра в Кракове.
Церковная живопись, стоящая на службе у контрреформации, становится космополитической. Внешний: пафос, сложный и запутанный аллегоризм многих композиций нередко сочетаются с почти натуралистическим изображением, мучении различных снятых, что было рассчитано на возбуждение фанатизма и религиозной нетерпимости к иноверцам — некатоликам.
Мастером торжественных барочных композиций был в начале XVIII в. Шимон Чехович.
Но, несмотря на общий упадок культуры и засилье контрреформации, в живописи не исчезала струя светского искусства, стремящегося к реализму. Особенно это сказывается в развитии портрета и исторической картины.
Подъем этих видов живописи наблюдается в правление Яна Собеского, стремившегося использовать искусство, в первую очередь портрет и историческую картину, для укрепления своего авторитета в Европе. В это время возникают многочисленные варианты батальных картин, прославляющих королевские победы, особенно Хотинскую битву и битву под Веной. Примером служит «Битва под Веной», написанная Альтомонте, придворным художником Яна III.[32]
Много художников работало над украшением королевских дворцов в Варшаве, Жолкве, Вилянове, где в 1677 г. была основана так называемая «виляновская школа живописи». Ее крупнейшей фигурой был Ежий Шимонович, придворный живописец Собеского, оставивший много портретов короля, а также писавший исторические комипозиции. Вместе с французским художником К. Калло Шимонович был автором виляновских плафонов, изображающих времена года, которые были одним из лучших образцов декоративной живописи в Польше тех лет.
Среди художников-портретистов того времени выделялся Ян Трицьюш, в творчестве которого сильны национальные традиции.
Бартоломей Штробль из Силезии писал торжественные парадные портреты, в которых, однако, не исчезает живая и индивидуальная характеристика (портрет Владислава IV). Портретистом был гданьчанин Даниэль Шульц.
Необходимо упомянуть также о так называемом надгробном портрете, который в начале XVIII в начал заменять скульптурные надгробия. Обычно он отличался внимательной и точной передачей человеческого лица, отсутствием парадности и своеобразной национальной формой.[33]
В XVII в. в Польше складывается ряд местных школ со своими характерными особенностями; особенно интересны познанская, львовская и гданьская школы, в каждой из них был свой цех живописцев и свои крупные художники.
Некоторые польские художники работали за границей, как ариане братья Любенецкие, в творчестве которых есть серьезные реалистические достоинства, или Тадеуш Кунце Кович, который наряду с религиозными композициями оставил ряд рисунков, изображающих народные композиции сцены из римской жизни.
С ожесточением преследовала католическая церковь и музыкальное светское искусство. В результате этого в польской музыке второй половины XVII в. и первой половины XVIII в. преобладали церковные произведения, причем духовная цензура ревностно следила за тем, чтобы они отвечали каноническим нормам грегорианского пения. Впрочем, идеологическая борьба не прекращалась и в этой области, причем наиболее прогрессивные явления в польской музыкальной культуре были неизменно связаны с обращением польских музыкантов к народно-бытовым истокам отечественного искусства.
Итак, вторая половина XVII и первая половина XVIII в. были временем упадка польской шляхетской культуры. Это был результат загнивания феодально-крепостнического строя. На состоянии польской культуры самым отрицательным образом сказалось влияние католического обскурантизма, проводниками которого были в это время иезуиты.
ГЛАВА III. РАЗДЕЛЫ РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ
3.1 Первый раздел Речи Посполитой
Осенью 1768 г. Турция объявила войну России. Наступил момент, которого давно ждали барские конфедераты. Руки царизма теперь было связаны, и он не мог послать в Речь Посполитую значительные силы.
У конфедератов появилась надежда на получение иностранной помощи — от Турции, Франции, Австрии.
Станислав Август, пославший крупные войска на подавление конфедератов, прекратил против них военные действия. Его политика в отношении России менялась в зависимости от известий с театра военных действий. Враждебные России державы всячески побуждали конфедератов к активным действиям. Франция оказывала им денежную помощь и посылала офицеров, Австрия предоставила убежище руководителям конфедерации.
Конфедератская война представляла собой цепь мелких столкновений между отрядами царских войск и непрочными, быстро возникавшими и так же быстро распадавшимися отрядами конфедератов. Несмотря на то, что царские войска были немногочисленны, конфедератам не удалось добиться сколько-нибудь значительных успехов. Они не смогли организовать и значительных военных сил. Недисциплинированные шляхетские отряды конфедератов бесчинствовали не меньше, чем хозяйничавшие в Польше царские войска. Конфедераты вели себя так, словно они воевали не в Польше, а в чужом, вражеском крае. Они опустошали страну, грабили крестьян, терроризировали население. Это отталкивало его от конфедератов. Кочуя по австрийской территории из Вельска в Пряшов, из Пряшова в Цешин, руководители конфедерации рассчитывали на разгром русских войск в ходе русско-турецкой войны, на вступление Австрии в войну против России и т. п. Все эти надежды оказались тщетными. В 1770 г. победы русского оружия под Ларгой, Кагулом и Чесмой ясно показали, что рассчитывать на успех турок не приходится.
В это время, использовав связанность России и всячески афишируя наметившееся сближение Пруссии с Австрией, «союзник» Екатерины II Фридрих II поднял вопрос о разделе Речи Посполитой. Царское правительство, не хотевшее расставаться с планами политического подчинения своему влиянию всей Речи Посполитой, сначала отклонило этот проект. Но Пруссия продолжала настаивать на своем предложении, оказывая Еместе с Австрией сильный нажим на Россию путем выдвижения всякого рода помех мирному урегулированию русско-турецких отношений, опасность вступления Австрии в войну на стороне Турции, крайняя ненадежность прусского «союзника» и отчасти противоречия, вскрывшиеся в годы русско-турецкой войны между так называемой «русской» партией в польском правительстве и царизмом,— все это побудило царское правительство уступить Пруссии.
Вопрос о разделе Речи Посполитой был перенесен в плоскость практических переговоров. Впрочем, Пруссия и Австрия уже приступили в это время к разделу. В 1770 г. прусские войска вступили в Великую Польшу и Поморье для того, чтобы, как кто официально заявлено, предотвратить проникновение из Польши эпидемии. Годом ранее «опекавшая» конфедератов Австрия заняла закарпатское владение Польши — Спиж, а затем установила «санитарный кордон» на северном склоне Карпат, заняв почти весь Сандецкий повет Толыпи. В 1770 г. этот район австрийцы уже именовали «возвращенным краем». Так начинался раздел Польши.[34]
Если Австрия первая приступила к разделу, то Пруссия была его главным вдохновителем и организатором. У обеих немецких держав оказался, по выражению Фридриха II, хороший аппетит.
Пруссия претендовала на все польское Поморье и часть Великой Польши. Австрия потребовала себе южную часть Краковского и Сандомирского воеводств (до Вислы), Люблинское воеводство, Русское и Белзское воеводства и часть Волыни. Стремясь подкрепить свои претензии военной силой, австрийцы ввели в Польшу войска, оккупировали соляные копи Велички, продвигались ко Львову. В Величке и других пунктах произошли стычки между австрийскими и русскими войсками. Австрии ское правительство настойчиво домогалось Львова, но встречало сопро-гивление со стороны России. Переговоры между державами-участницами раздела привели к тому, что Россия настояла на отказе Пруссии от притязаний на Гданьск и Торунь, Австрии пришлось отказаться от Люблинского воеводства и Волыни. Однако Львов достался австрийцам.
5 августа 1772 г. в Петербурге была подписана конвенция о разделе. Конвенция состояла из трех частей, или актов: между Австрией и Россией, Россией и Пруссией, Пруссией и Австрией. Раздел официально объяснялся необходимостью восстановления «спокойствия и порядка во внутренних делах республики» для того, чтобы соседи Речи Посполитой могли удовлетворить свои требования, «столь же древние, как и законные».
Конечно, Австрия и Пруссия, инициаторы и главные действующие лица раздела, никаких прав на польские и западноукраинские земли не имели. Прусским и австрийским дипломатам пришлось в срочном порядке измышлять «права» для того, чтобы включить эту «аргументацию» в соответствующие манифесты. Фридрих требовал, чтобы манифест отличался лаконичностью, которая «тем нужнее, чем труднее показать справедливые причины захвата». Прусский манифест аргументировал захват претензиями поморских князей на польские земли в XIII в., Австрия — тем. что Галицкое княжество было оккупировано в XIII столетии в течение нескольких лет венгерскими феодалами.
По первому разделу Австрия получила княжества Освенцимское и Заторское, южную часть Краковского и Сандомирского воеводств (по правому берегу Вислы), Русское воеводство (без Холмской земли) и Белзское воеводство. Большую часть захваченной территории составляли западноукраинские земли. Оккупированная территория составляла 83 тыс. км2 с населением 2650 тыс. человек. Пруссия захватила Вармию, Поморское воеводство (без Гданьска), Мальборкское и Хелминское воеводства (без Торуня), а также часть Куявии и Великой Польши по правому берегу р. Нотець — польские земли, составлявшие 36 тыс. км2 с населением в 580 тыс. человек. К России отошли Латгалия и часть Восточной Белоруссии по линии рек Западная Двина — Друть — Днепр, 93 тыс. км2 с населением в 1300 тыс. человек.[35]
Пруссия получила, казалось бы, наименьшую долю добычи. Но с захватом Поморья разделенные до этого прусские земли превращались в единую территорию, охватывавшую все южное побережье Балтийского моря. Если ранее Восточная Пруссия была оторванной частью территории прусской монархии, если десятью годами ранее, во время Семилетней войны, сам Фридрих II считал ее потерянной провинцией, то теперь она превращалась в мощный, выдвинутый вперед бастион прусской феодальной агрессии на восток. С захватом польского Поморья и нижнего течения Вислы Пруссия подчиняла себе (несмотря на то, что Гданьск оставался частью Речи Посполитой) всю внешнюю торговлю Польши. Об этом писал Фридрих II своему брату: «Более всего мы выигрываем в торговом отношении; мы становимся господами над всей сельскохозяйственной продукцией и над всем импортом Польши». Это свое господствующее положение Пруссия не замедлила использовать самым тягостным для Польши образом.
Земли, захваченные Пруссией, были коренными польскими землями. Земли, захваченные Австрией, были польскими и украинскими землями. Ни Австрия, ни Пруссия не имели на них ни малейших прав. Установление их власти было для населения этих земель установлением тяжелого национального гнета.
Раздел Речи Посполитой, как уже было сказано выше, не соответствовал давно вынашиваемым в отношении Речи Посполитой планам царского правительства. В том виде, в каком польский вопрос был решен в 1772 г., это была вынужденная уступка Пруссии и Австрии, обусловленная трудной международной обстановкой, отказ от последовательно проводившейся царским правительством политики, направленной на то, чтобы прикрывать свою западную границу слабой и находившейся под исключительным русским политическим влиянием Речью Посполитой.
Россия не получила по первому разделу коренных польских земель. Для присоединенных ею латвийских и белорусских земель переход под власть России должен оцениваться сам по себе совершенно иначе, чем переход под власть Пруссии и Австрии польских и украинских земель. Он имел прогрессивное значение, он отвечал национальным чаяниям белорусского и латышского народов, хотя, разумеется, не интересами народных масс руководствовался в своей политике царизм.
Нужно, однако, помнить, что лишь участие царизма в разделе Речи Посполитой сделало возможным для Пруссии и Австрии захват польских и украинских земель. Бессильная Речь Посполитая и ранее не могла бы оказать отпора захватчикам. Но ни инициатор раздела — Пруссия, ни Австрия не осмеливались захватывать территории, бывшие в составе Речи Посполитой, до тех пор, пока не получили на это санкции царского правительства. Царизм несет, таким образом, полную ответственность за начатый в 1772 г. раздел Польского государства, за установление для польского и части украинского народа режима тяжелого национального угнетения.
Захваты, произведенные согласно конвенции 1772 г., не удовлетворили аппетитов Пруссии и Австрии. Они позаботились о том, чтобы обозначить в трактате свои новые границы самым нечетким образом, что дало им возможность в ходе осуществления оккупации захватывать новые земли Пруссия «прихватила», сверх установленного трактатом, еще семь городов, 12 староств и 304 деревни на Куявии. [36]
Австрия, обозначив в трактат: в качестве восточной границы несуществующую реку Подгорце, захватил часть Подолии до реки Збруч. Дальнейшее продвижение пруссаков и австрийцев было остановлено в результате протеста со стороны России.
Речь Посполитая оказалась полностью беззащитной перед участниками раздела. Станислав Август протестовал и обращался к европейским державам без всякой надежды на успех. Пруссии, Австрии, России оставалось только добиться «признания» раздела самой Речью Посполитой. Для этого послы держав — участниц раздела — обратились к испытанном) средству: организации конфедерации. К моменту начала сейма в Варшаву были введены войска всех трех государств — участников раздела. Тольк немногие из депутатов-шляхтичей (Рейтан и некоторые другие) нашлив себе мужество протестовать против раздела. 18 сентября 1773 г. полномочная сеймовая делегация приняла условия раздела, 30 сентября 1773 г. они были ратифицированы покорным сеймом.[37]
продолжение
–PAGE_BREAK–Чтобы поставить под охрану государства договоры, в которые могли вступать крепостники со своими крестьянами. После заключения договора помещик лишался права менять его условия, но лишались права требовать их изменения и крепостные.
Серьезные реформы проводились в государственном строе. Сейм оставался высшим законодательным органом страны. Сеймы могли быть ординарные, созываемые через каждые два года, и экстраординарные, созываемые раз в 25 лет для пересмотра конституции. В случае необходимости срочного созыва сейма собирался «готовый» сейм. В нем участвовали депутаты последнего ординарного сейма. Liberum veto и конфедерационные сеймы были ликвидированы. Все решения на сеймах должны были приниматься простым большинством голосов. Верхняя палата сейма — сенат — могла приостановить введение принятого посольской избой закона только на два года. Закон, вторично получивший одобрение посольской избы, входил в силу.
Исполнительная власть принадлежала королю и находившемуся при нем совету—«Страже законов», состоявшему из примаса и министров полиции, военного, финансов, иностранных дел и министра — хранителя печати. Избираемость королей отменялась, сохранялась лишь избираемость династий. Наследником короля Станислава Августа был объявлен саксонский курфюрст Фридрих Август.
Судебная организация сохраняла сословный характер. Особые суды сохранялись для шляхты, мещанства, крестьян.
Таково содержание Конституции 3 мая 1791 г., принятой сеймом на четвертом году его работы. Устранив некоторые пороки государственного строя Речи Посполитой и ослабив политические позиции магнатства, конституция сохранила нерушимым феодальный способ производства. Конституция создавала значительно более благоприятные, чем до сих пор. условия для развития капиталистических отношений в стране, ликвидировала царившую в ней феодальную анархию, но основная масса польского трудящегося люда — крепостное крестьянство от новой конституции фактически ничего не получило.[38]
Руководители Четырехлетнего сейма — шляхетские реформаторы — отнюдь не были враждебны крепостническому строю. Стремление вывести страну из политического тупика и несколько приспособить ее общественный и государственный строй к новым капиталистическим отношениям, с одной стороны, и страх перед нараставшим движением городских и крестьянских масс — с другой, толкнули их на путь ограниченных реформ. Они руководствовались стремлением не допустить слияния в одно мощное движение разрозненных выступлений крепостного крестьянства и движения, начавшегося в городах. Ту же тактику применяли они и по отношению к третьему сословию. Королевские города были противопоставлены частновладельческим. Верхушка буржуазии привлекалась к союзу с шляхтой и противопоставлялась остальным слоям городского населения.[39]
Тем не менее для Польши конца XVIII в. принятие Конституции 3 мая 1791 г. было выдающимся прогрессивным актом борьбы за национальную независимость польского народа. Не случайно врагами ее оказались такие столпы реакции, как магнатство и католическая церковь, а за пределами страны — феодально-абсолютистские режимы России, Пруссии и Австрии те папская курия.
3.2 Тарговицкая конфедерация. Второй раздел Речи Посполитой
В начале 1792 г. международное положение Речи Посполитой резко ухудшилось. Еще во время принятия Конституции 3 мая стало известно о намечавшихся изменениях в политическом курсе Пруссии, о попытках берлинского кабинета нащупать соглашение с правительством Екатерины II. Прусская дипломатия делала свое коварное дело. Сначала, как мы видели, ей удалось добиться того, что Речь Посполитая заняла явно враждебную позицию по отношению к России; теперь, обманув своего союзника, Пруссия шла на соглашение с царским правительством против Речи Посполитой. Все это вполне определилось в начале 1792 г., когда Россия заключила мир с побежденной Турцией.[40]
Разумеется, соглашение между Россией и Пруссией было возможно только на основе нового раздела Речи Посполитой. Для царизма это означало отказ от его старой программы превращения Речи Посполитой в слабую и зависимую от него страну. Этот отказ ознаменовал провал политики царизма в польском вопросе. Подъем революционной и освободительной борьбы польского народа сорвал попытки царизма превратить Речь Посполитую в своего послушного сателлита. Не сумев подчинить своей воле польский народ, царизм обратился к планам раздела Речи Посполитой. Вопрос о разделе ее обсуждался в петербургских правительственных кругах уже в 1789—1790 гг. На окончательное решение царского правительства вновь вступить на путь раздела Речи Посполитой оказала влияние и сложная международная обстановка. Враждебность Пруссии и Англии (в 1790—1791 гг. положение было таково, что можно было ожидать открытого англо-русского конфликта), на стороне которых выступала и дипломатия патриотов, крайне беспокоила царское правительство. Екатерина II предпочитала сделку с Пруссией за счет Речи Посполитой открытой борьбе с Пруссией и поддерживавшей ее Англией.
Сближению царской России и юнкерской Пруссии способствовали их общие реакционные интересы. Царизм и берлинский двор с ненавистью встречали подъем освободительной и революционной борьбы польского народа и были в равной мере напуганы революционными событиями во Франции. В июле 1792 г. правительство Екатерины II прервало дипломатические отношения с Францией. Общий страх и ненависть к революции ускорили соглашение царской России с милитаристской Пруссией. Новый раздел Речи Посполитой должен был оплатить участие Пруссии в подавлении французской революции. Англия, которая своими интригами толкала Речь Посполитую к конфликту с Россией, в этот решительный момент предпочла остаться в стороне.
Было совершенно очевидно, что Речь Посполитая будет не в состоянии оказать серьезное сопротивление войскам Екатерины II и Фридриха-Вильгельма II. Экономический и политический подъем последней трети XVITI в., наблюдавшийся в Речи Посполитой, не был настолько значительным, чтобы изменить соотношение сил между Речью Посполитой и ее соседями. Только опираясь на революционный подъем народных масс, только призвав к оружию крепостное крестьянство и городские массы, можно было спасти в этот момент страну от иностранного порабощения. Борьба за национальную независимость при этом неизбежно должна была перерасти в аграрную революцию, в крестьянскую войну. В Речи Посполитой не оказалось такой политической силы, которая смогла бы возглавить революционное выступление народных масс. Господствующий класс Речи Посполитой на это пойти не мог. Он боялся своего народа больше, чем иноземных войск.[41]
Перспектива революции пугала не только русский царизм и прусских помещиков, не только открыто реакционные силы в самой Речи Посполитой, но и руководство патриотов. Ущемленные же реформами Четырехлетнего сейма реакционные польские магнаты, объединенные в старо-шляхетскую партию, готовили гибель Речи Посполитой. Измена подготовлялась ими задолго до того, как с оружием в руках смогли выступить царская Россия и юнкерская Пруссия. Военная комиссия сейма, во главе которой стоял гетман Браницкий, сознательно саботировала дело создания стотысячной армии, преднамеренно снимала с границ войска и отводила ввглубь страны, чтобы открыть фронт иноземным силам. Против магнатского саботажа и измены правительство не принимало никаких мер.
Вскоре вожди старо-шляхетской партии смогли перейти к прямому бунту против Речи Посполитой. Уже в середине 1791 г. в Россию выехали Щенсный Потоцкий и Жевуский. Впоследствии к ним присоединился Браницкий. В Петербурге при непосредственном участии Екатерины II был выработан план рокоша. В его подготовке активное участие принимала римская курия, которая действовала через своего нунция в Варшаве и агентов «конгрегации пропаганды веры», вошедших в сношения с руководителями старо-шляхетской партии. Конгрегация участвовала уже в составлении первоначального плана рокоша в мае 1790 г., затем представитель конгрегации совместно с Потоцким и Жевуским вел переговоры в Петербурге. В самой стране папская нунциатура развернула бурную деятельность, сплачивая лагерь противников реформ.
Вслед за перешедшими границу царскими войсками на территорию Речи Посполитой вступили петербургские заговорщики и 14 мая 1792 г. в местечке Тарговице провозгласили заранее составленный акт конфедерации, в котором говорилось, что конфедерация составляется против Конституции 3 мая, во имя защиты католической религии, в защиту равенства всей шляхты и сохранения целостности границ Речи Посполитой и республиканского образа правления. 25 июня 1792 г., после того как царские войска вступили в Вильнюс, Шимоном Коссаковским была организована V аналогичная Тарговицкой конфедерация в Литве.[42]
Царским войскам, несмотря на проявленное польскими солдатами мужество и героизм, сравнительно быстро удалось сломить сопротивление слабой еще польской армии, тем более что магнаты и шляхта, сторонники тарговичан, сами переходили на их сторону, всеми мерами срывали оборону страны. В то время как всюду гнездилась измена, правительство не сделало ничего для того, чтобы пресечь предательские действия сторонников Тарговицы. Только со стороны городских низов Варшавы встретили они суровый отпор.
Под давлением варшавских масс, демонстрировавших под окнами высокопоставленных изменников, король пошел на учреждение специального суда для разбора дела об измене. Суд этот, однако, фактически бездействовал. Только простой народ проявлял действительное стремление бороться за независимость родины. Понимали это и тарговичане, которые, судя по их манифестам, больше всего боялись выступления крестьянства.
Картину всеобщего предательства магнатов и шляхты дополнило предательство короля Станислава Августа, который присоединился к Тарговицкой конфедерации и отдал приказ армии прекратить сопротивление. С этого момента война фактически кончилась. Спасаясь от преследования, руководители патриотической партии эмигрировали. Варшава была занята царскими войсками. Тарговицкая конфедерация торжествовала победу. Конституция 3 мая была отменена. Вместе с нею мещанство потеряло все права, которые ему удалось получить в период Четырехлетнего сейма.
Но торжество тарговичан было кратковременным. Подготовив военный разгром Речи Посполитой, они подготовили и второй ее раздел. 13 января 1293-т. Россией и Пруссией был подписан акт второго раздела Речи Посполитой. Немедленно вслед за тем прусский посланник вручил канцлеру Малаховскому ноту с сообщением о вступлении прусских войск в пределы Речи Посполитой. Предательское нападение Пруссии вызвало только бессильный протест тарговичан.
17 июня 1793 г. в Гродно открылись заседания последнего сейма Речи Посполитой. Чтобы подавить сопротивление оппозиции и принудить сейм согласиться с разделом, русским посланником Сиверсом были применены военное давление и репрессии против депутатов. 17 августа сейм ратифицировал договор с Россией о разделе. 23 сентября 1793 г., при всеобщем молчании (никто из депутатов не взял слова), было заявлено о ратификации договора с Пруссией. По второму разделу к России отошли Белоруссия и Правобережная Украина. Пруссия захватила исконные польские земли — Гданьск, Торунь и значительную часть Великой Польши.
Выдающийся деятель польского национально-освободительного движения, Тадеуш Костюшко родился 4 февраля 1746 г. в Западной Белоруссии в среднепоместной шляхетской семье. Образование Костюшко получил в кадетском корпусе и как один из лучших его выпускников был направлен в 1770 г. во Францию. Четыре года, проведенные во Франции, сыграй значительную роль в формировании мировоззрения молодого польского офицера: он широко ознакомился с прогрессивными теориями французских материалистов.
Возвратившись на родину, Костюшко не скрывал своих свободолюбивых взглядов, своего возмущения антинациональной политикой продажных магнатов, приведшей к разделу Речи Посполитой Пруссией, Австрией ж царской Россией. В результате один из наиболее образованных и способных офицеров в Польше был принужден искать заработка как домашний учитель. В 1776 г. Костюшко отправился за океан, где принимал участие в освободительной борьбе американских колоний против Англии.
Семь лет сражался Костюшко в рядах американской армии. Его военному таланту были обязаны неопытные американские повстанческие отряды одной из своих первых и важнейших побед — в битве при Саратоге в 1777 г. Войну за независимость США Костюшко закончил как генерал и завоевавший широкую известность полководец. Убежденный республиканец, сторонник демократического строя, Костюшко активно помогал рождению молодой буржуазной республики. Демократ и гуманист, Костюшко отдал все свое имущество в США — награду за многолетние военные труды — на дело освобождения негров-невольников.
В 1784 г. Костюшко вернулся на родину. Реакционные правители Речи Посполитой боялись его демократических убеждений.[43]
Осудив политику держав-захватчиков и заклеймив именем предателей участников Тарговицкой конфедерации, «Акт восстания» объявлял о том, что жители Краковского воеводства объединили свои силы для того, чтобы изгнать из пределов Речи Посполитой иностранные войска, восстановить ее прежние границы, ликвидировать тиранию иноземцев и предателей. Главным начальником восстания был объявлен Костюшко. При нем создавался Высший национальный совет.
Члены Совета назначались начальником восстания. В функции Совета входило заведовать финансами, организовывать набор рекрут, производить закупку оружия, вести иностранные сношения. Для проведения в жизнь указаний начальника восстания и Высшего национального совета была создана Исполнительная комиссия Краковского воеводства. Разбором дел об измене должен был заниматься специальный уголовный суд, члены которого назначались Высшим национальным советом. В тот же день, 24 марта, Костюшко издал манифесты, обращенные к войску, населению, духовенству и отдельно к женщинам.
Костюшко попытался дипломатическим путем обеспечить нейтралитет Австрии. В этих целях, еще находясь в Кракове, он вступил в сношения с Вебером, «комендантом пограничных областей его императорского величества», и обещал ему, что повстанцы не будут нарушать австрийские границы.
Как это следует из «Акта восстания», руководство восстанием стремилось возвратить Речи Посполитой украинские и белорусские земли, воссоединившиеся с Россией. В этом отношении политика шляхетско-буржуазного блока продолжала политику магнатов и шляхты Речи Посполитой до разделов и вредила интересам освободительной борьбы польского народа.
3.3 Третий раздел Речи Посполитой
Подавление восстания 1794 г. привело к полной ликвидации Речи Посполитой.
Серьезные противоречия разделяли лагерь оккупировавших территорию Речи Посполитой держав. Россия и Австрия не хотели допустить усиления Пруссии, стремившейся захватить почти все польские земли. Непосредственно предметом спора стал Краков. Австрийские претензии на Краков были поддержаны Россией. Договор между Австрией и Россией о разделе Речи Посполитой был подписан 3 января 1795 г. Перед лицом объединившихся России и Австрии Пруссия вынуждена была отступить. После длительного торга она, наконец, 24 октября 1795 г. подписала договор о разделе.
И по третьему разделу Россия не захватила ничего из этнографически польских земель. К пей отошли Литва, Курляндия, западные районы Белоруссии и западная часть Волыни. Австрия захватила малопольские земли с Люблином и Краковом. Основная часть польских земель была захвачена Пруссией. Варшава тоже осталась за ней. 25 ноября 1795 г. Станислав Август подписал акт об отречении от польского престола[44].
Стремясь окончательно закрепить ликвидацию Польского государства и испытывая недоверие друг к другу, монархи России, Австрии и Пруссии заключили в 1797 г. дополнительную конвенцию, обязавшись не включать в свои титулы названия или обозначения Польского королевства. Конвенция 1797 г. окончательно ликвидировала польское гражданство и запрещала владение недвижимым имуществом в различных частях разделенной Речи Посполитой.
Воссоединение большинства украинских земель и воссоединение всех белорусских земель в рамках Российской империи объективно соответствовало интересам украинского и белорусского народов. Объективно прогрессивным явлением и для литовского и для латышского народов было присоединение их к экономически более развитой, чем Речь Посполитая, России.
Однако не интересами народов руководствовалось правительство Екатерины II. Политика русского царизма была захватнической и преследовала контрреволюционные цели. Разделы Речи Посполитой и интервенция против французской революции реакционных режимов Пруссии, Австрии и России — это были звенья одной цепи. Разделы были реакционным актом. Царизм несет полную историческую ответственность за захват Пруссией и Австрией коренных польских земель, за режим жестокого национального угнетения, установленный в последней трети XVIII в. над польским народом и частью западноукраинского населения в австрийской и прусской монархиях. Без царизма разделы Речи Посполитой и ликвидация независимости польской государственности были бы невозможны. Только при помощи царизма Пруссия и Австрия смогли разделить между собой польские земли. Вместе с тем разделы Речи Посполитой были результатом провала захватнической политики царизма в Польше, ставившей целью превращение ее в зависимую, слабую и отсталую страну — буфер на западных границах царской империи. Польский народ нашел в себе силы сорвать эти планы царизма. Только соединенные усилия трех феодально-абсолютистских режимов оказались в состоянии одержать в этот момент победу над освободительным и революционным движением польского народа. Эта победа феодально-абсолютистских режимов была реакционным явлением еще и потому, что она политически укрепила уже разлагавшийся в Польше феодальный общественный строй.[45]
продолжение
–PAGE_BREAK–