БЕККЕРЕЛЬ (Becquerel) Антуан Анри (15 декабря 1852, Париж — 25 августа 1908, Ле-Круазик, Бретань, Франция), французский физик, сын Александра Эдмона Беккереля. Открыл (1896) естественную радиоактивность солей урана. Профессор Парижского национального естественно-исторического музея (1892) и Политехнической школы (1895). Нобелевская премия (1903, совместно с
П. Кюри и М. Склодовской-Кюри). Династия физиков Антуан Анри Беккерель появился на свет в старинном, принадлежавшем Национальному музею естественной истории доме Кювье. Жизнь всех представителей прославленной династии Беккерелей была связана с этим домом. Дед Антуана Анри, Антуан Сезар Беккерель (1788-1678), был членом, а с 1838 — президентом
Парижской академии наук. Широкую известность получили его исследования минералов, в частности, их механических, пьезоэлектрических, термоэлектрических, магнитных и др. свойств. В доме появилась уникальная коллекция образцов, сыгравшая важную роль в исследованиях его сына, Александра Эдмона Беккереля (1820-1891), который также был членом, а с 1880 — президентом Парижской АН, профессором физики и директором национального музея естественной истории.
В 18 лет он стал ассистентом своего отца. Именно тогда и на всю жизнь сформировался его интерес к проблемам фосфоресценции и фотографии. Этот интерес унаследовал и его сын Антуан Анри. Труд его отца — «Свет, его причины и действия» — стал настольной книгой у сына. Дед, Антуан Сезар, уделял воспитанию ребенка большое внимание, и было в мальчике что-то такое, что позволяло деду, не усматривавшему у внука каких-то выдающихся способностей, говорить: «Он далеко пойдет!
» Вся атмосфера в «доме Кювье» формировала серьезный и глубокий интерес к физике. В лицее Луи Леграна, куда определили мальчика, ему также повезло с преподавателями. В 1872 девятнадцатилетний Анри Беккерель, окончивший лицей, поступил в Политехническую школу. На первых же курсах он начал самостоятельные научные исследования, приобретая весьма пригодившиеся ему впоследствии экспериментальные навыки.
Начало творческого пути После окончания Политехнического института у Анри Беккереля начинается трехлетний период инженерной деятельности в Институте путей сообщения. К этому же времени относится его женитьба на Люси Жамен, дочери профессора физики, с которой он был знаком еще со времени учебы в лицее. Увы, семейное счастье оказалось недолгим: Анри потерял любимую жену, едва достигнувшую двадцати лет
и оставившую новорожденного ребенка — сына Жана, который также впоследствии стал физиком, четвертым в поколении Беккерелей. Перенести потерю помогала наука, в которую Анри погрузился полностью. В 1875 появилась его первая публикация в «Журналь де физик». Она была замечена, и двадцатитрехлетнему ученому была предоставлена должность репетитора в Политехнической школе, в которой через 20 лет ему суждено было стать профессором.
В 1878 Анри стал ассистентом отца в Музее естественной истории. Научная тематика их работ относилась, в основном, к области кристаллооптики и магнитооптики. В частности, были выполнены интересные исследования открытого Майклом Фарадеем вращения плоскости поляризации света в магнитном поле. Повседневно наблюдая за научным ростом сына, уже завоевавшего репутацию прекрасного экспериментатора,
отец не мог не испытывать гордости за него. Представленная им в 1888 в Сорбонну докторская диссертация, явившаяся продолжением исследований его деда и отца и плодом десятилетних трудов автора, получила высокую оценку. Через год Анри Беккерель был избран в Парижскую АН и занял там должность непременного секретаря физического отделения. Тремя годами позже он стал профессором Национального музея естественной истории.
К этому времени относится и его вторая — после 14-летнего вдовства — женитьба. Лучи Беккереля Возможно, об Антуане Беккереле осталась бы лишь память как о весьма квалифицированном и добросовестном экспериментаторе, но не более, если бы не то, что произошло 1 марта в его лаборатории. Тогда он исследовал люминесценцию солей урана, и, закончив работу, завернул образец — узорчатую металлическую пластинку, покрытую урановой солью — в черную, плотную, непрозрачную бумагу и, положив ее на коробку
с фотопластинками, поместил все это в плотно закрывающийся ящик стола. Вынув позже коробку с фотопластинками, он, скорее всего, лишь по привычке добросовестно все проверять, проявил их и был озадачен, обнаружив, что они по какой-то причине оказались засвеченными — на фотопластинке проявилось изображение узорчатой металлической пластинки. Но почему? Попасть на пластинки свет заведомо не мог, значит, понял
Беккерель, действие было вызвано какими-то другими лучами. О том, что существуют невидимые для глаза, но вызывающие почернение фотопластинки лучи, физики уже знали. За полгода до этого совершилось сенсационное открытие Рентгена. Рентгеновские лучи стали выдающимся событием в физике. Может быть и по этой причине доклад Беккереля 2 марта 1896 года в
Парижской АН был встречен с большим интересом. 12 мая он рассказал о сделанном им открытии перед более широкой аудиторией, в Музее естественной истории, а затем, в августе 1900 и на Международном физическом конгрессе, который собрался в Париже, чтобы обсудить основные итоги физики 19 века. К тому времени Беккерель уже успел понять, что излучение не является ни люминесценцией, ни чем-либо
другим, уже знакомым физикам. Оно не менялось ни при физических (нагревание, давление и т. д.), ни при химических воздействиях, заметить уменьшение его интенсивности не удавалось и, казалось, его энергия черпается из неиссякаемого источника. Уже было установлено, что неведомые лучи не только вызывают почернение фотопластинок, но и производят разнообразные другие действия (включая биологические: на теле самого Беккереля от находившегося в его кармане препарата образовались долго не заживавшие язвы; с тех пор
препараты стали помещаться в свинцовые коробочки). Открытие Рентгена, а затем и Беккереля породило нечто подобное «лучевой эпидемии». Возможно, из множества заявок на открытие такого рода больше других привлекли внимание физиков выступления профессора Блондо из Нанси, который не только «видел» некие новые лучи, но даже сумел провести их спектральный анализ. Правда, другие исследователи (в числе которых, заметим, оказался и
Жан Беккерель) не смогли подтвердить этих сообщений, и вскоре, благодаря вмешательству блестящего американского экспериментатора Роберта Вуда все закончилось скандальным разоблачением. Финал был, увы, трагичен: Блондо который, скорее всего, был жертвой самовнушения, не перенеся удара, обрушившегося на него после шумного успеха (Парижская АН успела даже наградить его золотой медалью и премией в 20 тыс. франков), сошел с ума и вскоре умер.
В числе тех, кто всерьез заинтересовался открытием Беккереля, был и ряд выдающихся ученых, в том числе, Анри Пуанкаре, Д. И. Менделеев, специально приехавший в Париж, чтобы познакомиться с работами автором этого открытия и, что нужно подчеркнуть особо, супруги Пьер и Мария Кюри. Деятельный интерес последних привел к новым важным результатам.
Было установлено, что, кроме урана, радиоактивность (сам этот термин был введен Марией Кюри) присуща — хотя и в разной степени — и ряду других химических элементов. Начались интенсивные исследования физической природы лучей Беккереля, был обнаружен (столь важный для дальнейшего!) эффект энерговыделения при радиоактивных распадах, открыта наведенная радиоактивность и т. д. Признание
Все эти выдающиеся достижения не остались незамеченными. Беккерель был избран в Лондонское королевское общество, Парижская академия наук присудила ему все имевшиеся знаки отличия. 8 августа 1900 Беккерелю предоставляется право выступить с основным докладом на Международном физическом конгрессе в Париже. Тремя годами позже он, совместно с
Пьером и Марией Кюри, удостаивается Нобелевской премии — Беккерель был первым французом, привезшим в Париж Нобелевскую медаль (премию супругам Кюри, которые не смогли приехать в Стокгольм, шведский король Оскар вручил министру Франции). Почести, восторженный прием при всех его научных выступлениях, поистине международное признание его открытия — все это не изменило стиля жизни
Беккереля, он до своего последнего часа остался все таким же, как и прежде, скромным и преданным науке тружеником. Как и все принципиально новые достижения, открытие радиоактивности не только открыло взгляду ученых новые горизонты в науке, но и породило новые проблемы. Каков механизм радиоактивных распадов? Каковы продукты этих распадов и каковы источники их энергии? Какие действия и почему производят лучи? И вообще — каковы те новые представления о материи, которые
вытекают из самого существования явления радиоактивности? Не на все вопросы мы умеем давать исчерпывающие ответы и сегодня, хотя научные и технические достижения двадцатого века, как и его трагедии, нередко связывают с ядерной физикой, первые шаги которой были сделаны в 1896 в старинном парижском доме Кювье в тихом, живописном Жарден де Плант.