1935) и международный гроссмейстер (1950), заслуженный мастер спорта (1945), доктор технических наук (1951), заслуженный деятель науки и техники России (1991)

МИХАИЛ БОТВИННИКроссийский шахматист, гроссмейстер СССР (1935) и международный гроссмейстер (1950), заслуженный мастер спорта (1945), доктор технических наук (1951), заслуженный деятель науки и техники России (1991). 6-й чемпион мира (1948-57, 1958-60, 1961-63), СССР (7 раз в 1931-52). Книги: “Полвека в шахматах” (1978), “От шахматиста – к машине” (1979) и др.БОТВИННИК Михаил Моисеевич [17 (30) августа 1911, Куоккала, ныне Репино, Ленинградская обл. – 5 мая 1995, Москва], российский шахматист. 6-й в истории шахмат чемпион мира (1948-57, 1958-60, 1961-63). Международный гроссмейстер (1950), заслуженный мастер спорта (1945). 7-кратный чемпион СССР (1931-1952). Заслуженный работник культуры РСФСР (1971). Доктор технических наук, профессор. ^ Первые успехи Научился играть в шахматы в 12 лет и уже через два года имел первый разряд. Победа над чемпионом мира Х. Р. Капабланкой в сеансе одновременной игры (1925, Ленинград) принесла ему первую известность и придала уверенность в своих силах. В 16 лет самый молодой мастер спорта в стране успешно дебютировал в чемпионате СССР, поделив 5-6-е места среди 21 участника. В 1928-1932 учился в Политехническом институте. В нач. 1930-х стал одним из сильнейших шахматистов страны после побед на чемпионатах СССР (1931,1933) и Ленинграда (1931-1932). В 1933 сыграл вничью (3:3) матч с С. Флором, гроссмейстером из Чехословакии, впоследствии жившим в СССР. В 1935 женился на Гаянэ Ананевой – балерине Мариинского театра, ставшей верной спутницей жизни. Практик и аналитик В Советской России лозунги “Шахматы – это гимнастика ума” и “Шахматы – орудие пролетарской культуры” не случайно украшали стены всех изб-читален и домов культуры. Шахматы не просто любили – их культивировали. Развитие этого вида спорта курировал ближайший соратник Ленина прокурор республики Николай Крыленко. Шахматы были включены в обязательную программу допризывной подготовки молодежи. ^ Победа 25-летнего Ботвинника в 1936 году на международном турнире в Англии, где он оставил позади признанных шахматных корифеев: Алёхина, Эйве, Флора и Решевского, и успешная игра в 1938 году на турнире в Голландии не остались незамеченными. Нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе подарил Ботвиннику автомобиль. А Сталин издал специальное распоряжение, разрешающее шахматисту использовать определенное количество бензина в этом автомобиле за государственный счет. Эта бумажка долго висела над столом Ботвинника в Центральном доме шахматиста. Водрузить на шахматном Олимпе красный флаг и доказать таким образом всему миру преимущество социализма было мечтой советского руководства. С появлением Ботвинника эта мечта могла стать реальностью. С 1937 года борьба за шахматный трон приобрела еще больший политический оттенок. Великий кубинский мастер Хосе Рауль Капабланка уступил высший шахматный титул великому русскому гроссмейстеру Александру Алёхину. С советским государством у Алёхина отношения не сложились. ^ Несостоявшийся матч…Бросить вызов русскому чемпиону-перебежчику стало делом принципа. Сделать это предстояло советскому чемпиону Михаилу Ботвиннику. Он жаждал схватки… Но для встречи с идеологическим врагом нужно было получить разрешение Кремля. ^ Михаилу Ботвиннику было много дано и многое запрещено. Москва, первый послевоенный Новый год… “Дорогой Иосиф Виссарионович! В 1939 году было решение Совета Народных Комиссаров СССР по вопросу организации моего матча на первенство мира по шахматам с чемпионом мира Алёхиным, но война помешала организации матча. Сейчас положение в шахматном мире таково, что в 1946 году должен решиться вопрос о первенстве мира. Англичане… предлагали организовать мой матч с Алёхиным… Американцы предлагают по-новому разыграть звание чемпиона мира – в матче-турнире при восьми участниках…Я готов искренне принять любое решение – играть матч с Алёхиным, участвовать в матче-турнире или совсем отказаться от борьбы… Но было бы обидно, если советские мастера на ближайшие годы будут отстранены от борьбы за первенство мира лишь потому, что решение будет принято с опозданием. Дорогой Иосиф Виссарионович, я прошу Вас решить этот вопрос. Михаил Ботвинник 11 января 1946 года”. Написать письмо Сталину, предостерегая Верховного главнокомандующего от медлительности в принятии государственных решений, мог только отчаянно смелый, решительный человек, точно просчитавший свои действия на несколько ходов вперед. Этими качествами шахматист Михаил Ботвинник обладал в полной мере. ^ В ответ на запросы власть резюмировала: “Если решите вызвать шахматиста Алёхина на матч, желаем Вам полного успеха. Остальное не трудно обеспечить. Молотов”. По тону письма, по тому, как оно было написано, чувствовалось, что писал его сам вождь народов. Ботвинник говорил, что прочитал его с кавказским акцентом… Но матч не состоялся. По весьма уважительной причине: 1 сентября 1939 года Германия объявила Польше войну. Миру стало не до шахмат. .Будущий чемпион мира по шахматам во время войны работал в Перми инженером как специалист по высоковольтной изоляции. В 1945 возглавлял сборную СССР в историческом радиоматче с командой США, в котором советские шахматисты победили 15,5:4,5 (Ботвинник выиграл на первой доске у чемпиона США А. Денкера со счетом 2:0).^ Осенью 1945-го Ботвинник вновь поднял вопрос об организации матча с действующим чемпионом мира Алёхиным. Но в этот раз проведению матча воспротивилось ведомство Лаврентия Берии – Алёхина теперь считали не просто белоэмигрантом, но и военным преступником. После разгрома Германии Алёхина, гражданина Франции, обвинили в сотрудничестве с фашистами. Скрываясь от преследования французского суда, он перебирается сначала в Испанию, затем – в Португалию. Советские компетентные органы предупредили Ботвинника, что, если Алёхин пересечет границу СССР для участия в матче, его тут же арестуют и выдадут французским властям. Предложили другое решение: ведущим гроссмейстерам мира договориться между собой и лишить Алёхина чемпионского звания. Но Михаил Ботвинник считал, что чемпиона мира нужно победить в честной борьбе. 11 января 1946-го он обратился за поддержкой к самому Сталину. Причем сумел довести до вождя всех народов устную информацию: “Если отстранить Алёхина от звания чемпиона мира путем сговора, то титул автоматически перейдет к экс-чемпиону мира голландцу Максу Эйве, а тот, в свою очередь, может вольно или невольно проиграть американцу Решевскому. И шахматная корона уплывет за океан, в Америку”. Расчет был точным. Допустить, чтобы на шахматном Олимпе развевался не красный, а звездно-полосатый флаг, Сталин не мог. Разрешение на поединок было получено. Согласовали с Алехиным все детали и договорились, что матч состоится в Англии, в Ноттингеме, в августе 1946-го. Но ни долгожданного поединка, ни примирения великого русского шахматиста с соотечественниками не произошло. 24 марта на квартире Ботвинника раздался телефонный звонок. Сообщили, что три часа назад Александр Алехин скоропостижно скончался при странных обстоятельствах. Во всяком случае, впервые с 1886 года шахматный мир остался без своего короля. Чемпион ушел непобежденным. ^ Необходимо отметить, что Алехин отмечал у молодого соперника, помимо большого таланта, необходимые для успеха “бесстрашие, выдержку, точное чутье”. Матч претендентов. Победа.Теперь судьба шахматного трона должна была решиться в 1948 году на турнире сильнейших гроссмейстеров мира: экс-чемпиона голландца Эйве, американца Решевского и советских мастеров Ботвинника, Кереса и Смыслова. Первую часть турнира в Голландии Ботвинник выиграл: из 8 возможных очков набрал 6. Теперь предстояло играть в Москве. Участники турнира направлялись в советскую столицу на поезде. На границе Германии с Польшей случилось непредвиденное: советским шахматистам разрешили следовать дальше, голландцу Максу Эйве и его секундантам было предписано вернуться домой. Основание – отсутствие транзитных виз. Завершение турнира и признание нового чемпиона мира (напомним, что Ботвинник лидировал) оказались под угрозой. Чтобы исправить положение, Ботвинник звонит сначала в Варшаву, потом в Берлин, затем в Москву. Только после его звонков в высшие инстанции инцидент был исчерпан. Поезд проследовал дальше. Но в Бресте, на границе с СССР, страсти вновь накаляются. На этот раз уже советские таможенники и пограничники ставят под угрозу будущее чемпионство Ботвинника: при досмотре багажа голландского гроссмейстера находят подозрительные тетради на неизвестном языке. Доказать пограничникам, что тетради экс-чемпиона содержат не зашифрованные инструкции для подрывной деятельности, а представляют собой невинный анализ шахматных партий, не удавалось. А поскольку голландский язык в пограничном Бресте никто, кроме Эйве, не знал, бдительные стражи границы приняли “мудрое” решение: тетради отправить на экспертизу в Москву, а голландского шахматиста задержать до выяснения обстоятельств… ^ Но в конце концов поезд благополучно прибыл в столицу. За поединком ведущих гроссмейстеров мира в столичном Доме союзов следила вся страна. А Ботвинника вызвали на заседание секретариата ЦК. В Кремле опасались, что советский мастер может проиграть турнир по очкам американцу Решевскому, и решили подстраховаться… Предложили хитрую комбинацию: чтобы остальные советские участники сыграли с Михаилом Моисеевичем в поддавки. Тот с возмущением отказался. И без такой поддержки блестяще выиграл турнир, одержав 10 побед при двух поражениях. Все, кто был знаком с Михаилом Ботвинником, знали: или он играет изо всех сил, или не играет вообще. Ботвинник всегда садился за шахматный стол во всеоружии – у него была специальная теория подготовки. Он выключал телефон, не читал писем. Полностью сосредоточивался на предстоящей игре… О том, как он настраивался перед игрой, до сих пор ходят легенды. Бронштейн как-то сказал: “Ну как я мог выиграть у Ботвинника? Это наше знамя. Это наш основатель. Я на него почти молюсь. А Ботвинник повесил мою фотографию над своей кроватью и с утра, как на зарядку, “гав-гав-гав” на нее. Настраивается на борьбу!”. ^ Он должен был видеть в шахматисте не только противника, он должен был себя настроить против этого человека. Любимое изречение шахматного патриарха: “Человека от других живых существ на Земле отличает умение выделять главное”. Главным в его характере было категорическое отрицание иной точки зрения. У Ботвинника было суровое правило – своих обидчиков он внутренне приговаривал к отторжению. Он говорил: “Я зла не помню, я его записываю”. И записанных в кондуит дисквалифицировал для общения на вполне определенный срок. Не разговаривать до 1 сентября, скажем, 1971 года. Говорят, что как только наступало это число, Ботвинник мог позвонить и начать разговор. У него было досье на всех своих потенциальных соперников. И этому досье по тщательности, разнообразию данных, которые он туда заносил, мог позавидовать самый секретный отдел КГБ. Он считал важным знать все о партнере: дебютный репертуар, психологический настрой, как реагирует на победы, как играет цейтноты. ^ Он обедал за полтора часа до начала партии, шел на игру пешком и появлялся в зале ровно за 10 минут до старта. У него не было своего кабинета. Тренировался за общим обеденным столом. Если домашние легли спать, он мог заниматься в ванной. Чтобы привыкнуть к шуму в зале, включал дома радио. Ботвинник в отличие от многих своих коллег никогда не курил и не выносил табачного дыма. Поэтому к поединкам с курильщиками готовился особо: просил секунданта “создавать дымовую завесу”. Взойдя в 1948 году на шахматный трон, Ботвинник обеспечил лидерство советских гроссмейстеров на 24 года. Но в 1972-м в шахматном королевстве произошел переворот – на престол поднялся американец Роберт Джеймс Фишер. За шахматной доской они встречались только один раз – на шахматной Олимпиаде в Болгарии в 1962 году. Ботвиннику шел 52-й год, Фишеру было 19. Перед поединком американец публично обещал разгромить стареющего советского чемпиона мира. Партия, в которой белыми играл Ботвинник, на 45-м ходу была отложена в безнадежном для него положении. Фишер и его секунданты даже не стали заниматься послематчевым анализом и демонстративно рано удалились в гостиницу – спать. Напротив, в окнах, где размещалась наша шахматная делегация, до утра горел свет: была объявлена “шахматная всенощная” – вся команда искала спасительное решение. Но, по общему мнению, выхода не было… На доигрывании Фишер держался вежливо, но подчеркнуто снисходительно. Ботвинник был деловит и спокоен. Но через несколько ходов, как вспоминают очевидцы, “Фишер побледнел, как полотно, а потом в его глазах появились слезинки”. Он понял, что партию ему не выиграть – Ботвинник разыграл редчайшее окончание, которое вело к ничьей! ^ Ботвинник. Научная и педагогическая деятельность.Успешно совмещал шахматную деятельность с научной работой в области электроники, став автором ряда изобретений, запатентованных в различных странах мира. В 1951 защитил докторскую диссертацию на тему: “Регулирование возбуждения и статическая устойчивость синхронной машины”.Свой последний матч Ботвинник сыграл, когда ему было уже за 60. Мотивируя свой уход, сказал, что больше ничего красивого в шахматах не создаст, а стало быть, незачем играть. Но Ботвинник не был бы Ботвинником, если бы буквально через несколько лет он вновь не напомнил о себе. Да как! Он придумал шахматный компьютер. К новой затее шахматного патриарха тогда, в середине 70-х, коллеги относились скептически. Это сегодня всем ясно, что Ботвинник три десятилетия назад просто опередил время, предложив создать искусственный интеллект. Несколько лет Ботвинник на свои деньги покупал самое необходимое оборудование, из своего кармана оплачивал работу небольшой группы единомышленников-программистов. Однако без наличия мощной электронной вычислительной машины запустить проект “Пионер” было невозможно. Ботвинник договорился с учеными из американского города Миннеаполис о подключении “Пионера” к мощнейшей американской компьютерной программе “Сайбр-176”. Этот вопрос решался на специальном совещании в ЦК партии, куда были приглашены ведущие ученые в области автоматики и электроники. Ботвиннику отказали. Отказ мотивировали так: “Если американцы узнают, что в СССР для “Пионера” нет производительной ЭВМ, то слабость советской вычислительной техники станет очевидной, и они нанесут упреждающий ядерный удар”. Превентивного ядерного удара со стороны Америки не последовало, но и “Пионер” Ботвинника не заиграл – отечественных технологий для реализации его идеи не нашлось. К концу жизни Ботвинник пришел к парадоксальному выводу, что игра в шахматы и управление экономикой могут подчиняться одним и тем же законам. Мало кто знает, что попытка создать “искусственного шахматиста” была лишь преддверием решения самой грандиозной задачи, которую поставил перед собой Ботвинник. Еще в начале 60-х он обратился к Хрущеву с соображениями о том, как улучшить социализм. Его предложения назвали ревизионистскими и посоветовали не отвлекаться от шахмат. К концу 80-х Ботвинник, видя, что страна на грани катастрофы, вновь выступил с предложением о смене экономического курса. И, параллельно с шахматной компьютерной программой, разработал алгоритм управления экономикой страны. У него была идея соединить социализм с капитализмом. В том смысле, что во главу угла была поставлена прибыль. Но не прибыль какого-то частного олигарха или частной отрасли, нефтяной, допустим, а общая прибыль экономики. Предложения Ботвинника заинтересовали ведущих экономистов страны: академиков Шаталина и Аганбегяна. Ботвиннику и его группе разрешили использовать секретную информацию главного вычислительного центра Госплана СССР. Работа подходила к завершению, но в августе 91-го все закончилось. Из записной книжки Ботвинника: “Господь Б-г, сотворив человека, допустил ошибку: ограничил его разум, позабыв ограничить его глупость…” В последние годы жизни он почти ослеп, но надеялся успеть решить еще одну задачу. С развалом СССР произошел глубокий раскол и в шахматном мире: шахматисты разбежались по разным ассоциациям и стройная система отбора единого чемпиона мира рухнула. Ботвинник пытался преодолеть этот разлад. Он считал, что географические границы могут меняться, политики могут играть с народами, как они хотят, – делить страны. Но гуманитарное пространство, спортивное пространство, шахматное, оно должно развиваться как одно целое. Из записной книжки Михаила Ботвинника: “Деньги потеряны – ничего не потеряно. Здоровье потеряно – много потеряно. Мужество потеряно – все потеряно”. В своей жизни Ботвинник терял и деньги, и здоровье. Но мужество – никогда. ^ Занимательные факты1. КонтрабандаБотвинник всегда был законопослушным гражданином, но один раз в жизни допустил серьезный проступок — в 1926 году, во время своей первой зарубежной поездки. В те времена мужчинам запрещено было провозить через границу женские вещи, и известный мастер Ильин-Женевский, возвращаясь из Стокгольма, разделся и обмотал себя дамскими чулками — выполнял заказ жены. А затем он вдруг проделал ту же процедуру и с 15-летним Ботвинником. Границу они преодолели благополучно, и Михаил не испытывал угрызений совести, а рад был помочь своему старшему шахматному товарищу.Забавно, что когда Ботвинник, еще до перестройки, включил этот эпизод с чулками в свои мемуары, он был безжалостно вычеркнут редакторской рукой — только недавно вышел указ об усилении таможенного контроля…^ 2. И умна и красиваЖена Ботвинника Гаяне (или Ганочка, как звали. ее многие, в том числе и сам Ботвинник) была жгучей брюнеткой с черными глазами, стройной и изящной. Юный Михаил влюбился в нее с первого взгляда. За месяц до свадьбы девушку увидел Капабланка, знавший толк в женщинах. И он дал ей исчерпывающую оценку: «Et bonne et belle» (и умна, и красива). Возможно, это окончательно решило дело.^ 3. Мудрый генералГотовясь к поединку за шахматную корону с Давидом Бронштейном, Ботвинник решил подобрать свежую литературу. Узнав, что зарубежные издания, которые поступают в Комитет физкультуры, хранятся в библиотеке Института физкультуры и на дом их не выдают, он отправился на прием к Аполлонову — председателю Комитета и генералу госбезопасности, чтобы получить разрешение пользоваться библиотекой.— А как вы раньше готовились к турнирам? Изучали литературу? — подозрительно спросил генерал.- Конечно, как же без этого.— Так зачем же изучать ее снова? — возмутился Аполлонов и отказал Ботвиннику.4. МестьБотвинник решил поставить генерала Аполлонова на место. И вот однажды, когда тот вызвал чемпиона мира в Комитет физкультуры, Ботвинник постарался, чтобы в тот же день у него состоялась еще одна встреча. К Аполлонову он пришел вовремя, но когда председатель Комитета узнал, что Михаил Моисеевич его ждет, он решил подольше подержать его в приемной, чтобы показать, кто здесь настоящий король. Зайдя наконец в кабинет. Ботвинник сразу предупредил, что из-за задержки разговор не получится — его ждут в другом месте. Аполлонов аж покраснел от возмущения:— Что? Значит, у вас есть дела поважнее, чем беседа со мной?! — закричал он. И председатель Комитета сделал все возможное, чтобы подольше не отпускать Ботвинника. В результате он опоздал на прием — к кому бы вы думали? — к самому Молотову! Именно с ним была намечена следующая встреча. Когда Ботвинник появился в Кремле, он честно признался, почему опоздал:— Товарищ Молотов, председатель нашего Комитета физкультуры полагает, что нет ничего более важного, чем общение с ним, Аполлоновым.И в тот же день Аполлонов был с треском изгнан с занимаемой должности. Так закончилась славная спортивная карьера генерала. А Ботвинник после этой истории еще почти пятнадцать лет восседал на шахматном троне.^ 5. Подарок БерииВ прежние времена наши гроссмейстеры, выезжая зарубеж, не получали ничего, кроме суточных и минимального обеспечения со стороны Спорткомитета. Кое-какие льготы, правда, полагались. Например, Ботвинник после победы в крупнейшем довоенном турнире в Ноттингеме получил дачный участок, причем на соответствующей бумаге стояла подпись самого Берии. Правда, чтобы построить дачу, Ботвиннику пришлось ехать далеко в Кандалакшу, давать сеанс одновременной игры, и только таким способом, через директора предприятия, он сумел достать вагон стройматериалов.6. ПодозрительностьБотвинник иногда отличался излишней подозрительностью. Как-то во время матча со Смысловым он решил подвезти своего секунданта Юрия Авербаха с игры домой. Тот попросил остановить машину чуть раньше.— Дальше я прогуляюсь пешком, — объяснил он. Ботвинник хмуро посмотрел ему вслед и сказал оставшемуся с ним в машине мастеру Эстрину:— Все ясно, пошел показывать наши анализы Смыслову.^ 7. Молчание — золотоКак секундант Авербах, видимо, не оправдал доверия Ботвинника. Однажды чемпион мира рассказал своим друзьям:— Помню, Авербах помогал мне перед матчем со Смысловым. Сидим на даче, анализируем. Он все время молчит. Полчаса прошло, час. Вдруг рука Юрия Львовича потянулась к доске. Я обрадовался, наконец что-то предложит. Но преждевременно — рука убрала травинку с доски, и мой визави продолжал молчать.^ 8. Провокационный ответВ качестве гостя БОТВИННИК посетил шахматную Олимпиаду в Тель-Авиве. Однажды он прогуливался с Бен-Гурионом, и первый премьер-министр Израиля изложил ему свою теорию о том, что все евреи мира должны собраться в одной стране. Он явно намекал Ботвиннику, что ему тоже пора собирать вещи. В ответ Михаил Моисеевич неожиданно напугал Бен-Гуриона:— А вы не боитесь, что евреи сделают здесь революцию?Больше к этой теме премьер-министр не возвращался. ^ 9. Твердый характерБотвинник как-то осудил Каспарова, своего бывшего ученика, за то, что тот, чтобы убрать лишнее препятствие на пути к шахматному трону, отказался от фамилии отца (Вайнштейн) и взял фамилию матери.— Вот я же не сделал этого, проявил характер! — гордо сказал патриарх отечественных шахмат.— А какая была фамилия у вашей мамы, Михаил Моисеевич? — спросили его.И только тут Ботвинник улыбнулся:— Рабинович.^ 10. C 1 апреля!В МОСКОВСКОМ физтехе распространился слух, что чемпион мира Ботвинник собирается дать физикам сеанс одновременной игры. Ученые стали тщательно готовиться к предстоящему матчу. В день назначенного турнира, когда все взоры были устремлены на дверь, в которую должен был войти чемпион, вошел Ландау:- С первым апреля, товарищи!Все смеялись. Кто-то думал обидеться, но в конце концов поддался общему веселому настроению.^ 11. Таможня дает добро!Cпециалист в области искусственного интеллекта, доктор технических наук, многократный чемпион мира по шахматам Михаил Ботвинник посетил выставку вычислительной техники, организованную фирмой ROY International.Его внимание привлек компьютер на базе процессора Intel 80486 с ещё невиданными возможностями: тактовая частота 66 MHz, оперативная память 16 Mb, жесткий диск 1 Gb, видеокарта SVGA 1 Mb, шина EISA. Стоил компьютер очень дорого.Михаил Моисеевич решил, что этот удивительный компьютер позволит завершить труд всей его жизни – создание алгоритма шахматной игры, и заявил, что немедленно его покупает.Когда ему сказали, что компьютер продать нельзя, так как он ввезён в страну на время проведения выставки, на правах временного ввоза, Ботвинник сказал: “Не беда. С таможней я договорюсь!”Ботвинник совершенно не выносил комбинационной манеры Михаила Таля. Проиграв ему звание чемпиона мира в 1960 году, Михаил Моисеевич сразу начал готовиться к матчу-реваншу. Задача – выиграть у Таля – оказалась невыносимо трудной. Любой шахматист знает: в каждой позиции всегда есть самый лучший ход. Его, ход этот, надо найти и сделать. Но с рижским мальчиком Мишей Талем такой метод не срабатывал. На лучший ход Ботвинника Таль часто отвечал вовсе не лучшим ходом, а каким-то парадоксальным, запутывающим. Возникали позиции, не поддававшиеся логической оценке; время на обдумывание шло, часы угрожающе тикали, Ботвинник терял нить размышлений и проигрывал. Проблему Таля Ботвинник решил не за шахматной доской, а чисто психологически. Он понял, что против Таля вовсе не всегда надо искать объективно лучший ход. Иногда гораздо вернее сделать ход, упрощающий позицию. Не надо сразу стремиться к выигрышу. Достаточно так упростить позицию, чтобы она стала скучна невыносимо. Не видя романтических, комбинационных возможностей, Таль “поплывёт”. Так в матче-реванше и вышло. В каком-нибудь тусклом, совершенно равном эндшпиле Таль с полным основанием предлагает ничью. Ботвинник отказывается. Он ещё поиграет. После этого экс-чемпион неторопливо приступает к созданию у противника слабой пешки где-нибудь на ферзевом фланге. Ходов через 15–20 у Ботвинника уже два достижения. Во-первых, слабость в намеченном пункте вырисовывается. А во-вторых – и это куда важнее! – шахматный Моцарт (так называли Таля) соскучился и устал. Ещё через 15–20 ходов Ботвинник выиграет пешку, а там и партию. Мэтр понял основную слабость своего противника: нетерпение мысли. Ботвинник с удовольствием рассказывал, как ему удавалось справляться с Талем в чисто психологической борьбе. Однажды Михаил Моисеевич отложил партию против своего тёзки в совершенно безнадёжной позиции. Ночь провёл без сна. Анализировал варианты, искал спасение. И где-то под утро окончательно убедился: надо сдаваться. Но из разветвлений вариантов следовало, что если где-то на пятом-шестом ходу от начала доигрывания Таль допустит маленькую, просто микроскопическую неточность, то можно будет поискать путь к ничьей. Как подтолкнуть противника к этой неточности? На протяжении многих сыгранных партий Таль пригляделся к постоянной привычке Ботвинника: где-нибудь на третьем-четвёртом часу игры мэтр наклонялся и из портфеля, стоявшего у шахматного столика, доставал бутылку с киселём. Хорошую такую бутылку, немецкую, с пневматической пробкой. И начинал потягивать свой кисель из стаканчика. Так вот: доигрывать безнадёжную партию Ботвинник явился без портфеля. Значит, без бутылочки, без киселя. Для Таля это было знаком – мэтр сегодня не собирается долго сидеть за доской. По существу, сдаётся. Стало быть, доигрывание – чистая формальность. Ботвинник быстро, как бы даже небрежно, сделал первые пять-шесть очевидных ходов. И Таль, чуть расслабившись, всё-таки допустил ту самую микроскопическую неточность. Ни один мускул не дрогнул на лице Ботвинника. Он встал, медленно прошёл за кулисы и сразу вернулся с портфелем в руках. Так же бесстрастно он раскрыл портфель, вынул бутылку с красным киселём и стаканчик. Поставил на столик. И Таль понял: случилось что-то, уже непоправимое. Будем играть долго, трудно и даже мучительно. Весь настрой рижанина этому сейчас не соответствовал. Как кончилась партия? Да вничью, конечно. Во время матча-реванша Таль пережил несколько подобных психологических шоков. Ботвинник победил, вернул себе звание чемпиона мира. О временах Ботвинника и Таля старшее поколение любителей шахмат теперь вспоминает как о золотом веке. Играли философы, эстеты, Моцарты. Они как-то стеснялись оценивать свои ходы в твёрдой валюте.