Философия истории Хомякова А.С. В философии Хомякова больше всего места отведено философии истории. Проблемы философии истории особенно занимали славянофильское сознание. Кроме ряда статей, имеющих философско-историческое значение, три тома сочинений Хомякова посвящены его ‘Запискам о всемирной истории ‘Записки о всемирной истории необработанные заметки. Это – записная книжка, дневник мыслителя. Заметки эти так и остались черновиком, они даже в таком виде
не предназначались к печати. Хомяков ведь всегда писал разом обо всем, не дифференцируя материал, не фиксируясь на определенном предмете. ‘Записки о всемирной истории’ с внешней стороны представляют совершенный хаос, груду сырья, неряшливый черновик. Но внутренно записки объединены одной идеей, всюду последовательно проведенной. Хомяков не любил научных исследований, он всего менее ученый. Все его ‘Записки о всемирной истории’ написаны по памяти, без справок с книгами, и изобилуют фактами.
Фактического материала даже слишком много у него для работы по философии истории. Обилие исторических фактов, чисто конкретного материала, делает ‘Записки’ особенно устаревшими для нашего времени, не соответствующими уровню современной исторической науки. Но ‘Записки о всемирной истории’ следует рассматривать не как историю, а как философию истории. Перед судом исторической науки ‘Записки’ Хомякова не выдерживают критики, но они не потеряли своего
интереса и значения как опыт своеобразной философии истории. Философия истории никогда не может так устареть, как история, как научное историческое исследование. Может быть, сам Хомяков не проводил достаточно ясно методологической границы между философией истории и исторической наукой, но для нас это не так важно. Его философия истории остается памятником нашей национальной мысли. Проблема Востока и Запада – вот центральный интерес всего славянофильского мышления; вокруг этой проблемы создавалась славянофильская философия истории. Проблема Востока и Запада – основная не только для русской философии истории, но и для русской истории, основная задача нашей истории. В самом начале ‘Записок’ Хомяков говорит: ‘В науке есть уже поэзия, потому что наука сдружилась с истиной А дальше говорит: ‘Нужна поэзия, чтобы узнать историю; нужно чувство художественной,
то есть чисто человеческой истины, чтоб угадать могущество односторонней энергии, одушевлявшей миллионы людей История была для Хомякова развитием живого, конкретного организма Он признавал неизбежность консервативного элемента в историческом развитии, требовал благородного отношения к отчеству. Всякое отщепенство было невыносимо для него. В сущности, Хомяков по научному своему направлению сам принадлежит к исторической школе, хотя с отдельными
представителями этой школы он полемизировал. Он признает закономерность органического развития в истории. Он хочет быть не только религиозным мыслителем, но и ученым-историком. Философия истории Хомякова смешивает две точки зрения: религиозно-мистическую и научно-позитивную. В основании его философии истории лежат две идеи: во-первых, та идея, что движущим началом исторической жизни народов является вера, во-вторых, идея противоборства двух начал в истории человечества – свободы
и необходимости, духовности и вещественности. Обе идеи добыты Хомяковым религиозно-философским, а не научно-философским путем. За исторической наукой Хомякова скрыта идея религиозная: признание веры таинственной первоосновой истории народов и свободного духа как творческого начала истории. Хомяков глубоко презирает предрассудки ученых-историков, их безжизненность, их формализм и схоластику. Он сочувствует с миром, стремится к источнику всякого события и всякой правды, возвышается до мысли о божестве и в нем находит венец всего своего существования. Хомяков ставит пророческую проблему Востока и Запада как основную в русской философии истории и русской историий. В его философии истории этика преобладает над мистикой. В ней есть религиозно-нравственная оценка, но нет религиозно-мистических прозрений.
Нет у Хомякова мистических прозрений времен и сроков всемирной истории, нет эсхатологии в его философии истории, нет идеи конца. Нет апокалипсиса в его христианской философии истории; а лишь в апокалипсисе дана пророческая мистика истории. Неясно из его философии истории, какую роль в историческом процессе играет Церковь как онтологическая реальность. В истории он как бы не чувствует жизни мировой души. Для него как бы существует лишь откровение в индивидуальных душах, а не в душе мира.
Нет для него великой тайны соотношения мужественного и женственного в истории (не в человеке, а в человечестве). Самая замечательная идея Хомякова, положенная в основу его ‘Записок о всемирной истории – это его деление действующих в истории сил на кушитство и иранство. Из стихии кушитства выходит религия необходимости, власти естества, магизма. Из стихии иранства выходит религия свободы, творящего духа.
Во всех почти языческих религиях видит Хомяков торжествующую стихию кушитства. Дух иранский всего более выражен в религии еврейской. Христианство же есть окончательное торжество иранства, религии свободы, религии творческого духа, победившего все религии необходимости религии магии естества. Иранство создало мировую литературу, поэзию, священные письмена, слово. В иранстве есть Логос. Кушитство создало громадные вещественные памятники, архитектуру и скульптуру. В кушитстве нет Логоса. Это коренная мысль Хомякова. Деление на иранство и кушитство лежит в основе хомяковской философии истории. С этим делением связано и решение основной проблемы философии истории, проблемы Востока и Запада. С первых же слов своей философии истории, когда Хомяков говорит об иранских и кушитских религиях, он подготовляет почву для обоснования миссии православного
Востока, славянства и России. На Западе, в европейской культуре, в католичестве, очевидно, должно восторжествовать кушитство и исказить христианство. Там – дурной магизм, власть вещественной необходимости, господство логически-рационалистического начала в сознании. В католичество перешел кушитский дух Древнего Рима. На Востоке, в православии, в русской культуре должно торжествовать иранство, чистое христианство, цельность духа и свободное его творчество. Лишь православная
Россия хранит, по Хомякову, предание о свободе духа, в ней наиболее чисто выразился дух иранства. Поэтому православная Россия придает так мало значения всему внешнему, вещественному, формальному, юридическому; для нее главное – дух жизни.