ТЕЗИСНЫЙ ПЛАН
1. Вступление.
1.1. Писатели – «мобилизованные и призванные»;
1.2. Оружие писателей-фронтовиков – слово.
2. Поэзия.
2.1. Поэзия как голос героической души народа;
2.2. Лирика М. Исаковского – лирика народных чувств;
2.3. Потребность в душевном слове поэмы не меньше, чем в хлебе.
3. Проза.
3.1. А. Толстой – летописец войны;
3.2. Война в прозе – школа мужества и страдания, школа любви и ненависти;
3.3. Герои прошлого – из учебников в блиндажи.
4. Заключение.
4.1. Никто не забыт, ничто не забыто.
1. ВСТУПЛЕНИЕ
Очень часто, поздравляя своих друзей или родственников, мы желаем им мирного неба над головой. Мы не хотим, чтобы их семьи подверглись тяжелым испытаниям войны. Война! Эти пять букв несут за собой море крови, слез, страдания, а главное, смерть дорогих нашему сердцу людей. На нашей планете войны шли всегда. Всегда сердца людей переполняла боль утраты. Отовсюду, где идет война, слышны стоны матерей, плач детей и оглушительные взрывы, которые разрывают наши души и сердца. К нашему большому счастью, мы знаем о войне лишь из художественных фильмов и литературных произведений.
Мир не должен забывать ужасы войны, разлуку, страдания и смерть миллионов. Это было бы преступление перед павшими, преступление перед будущим, мы должны помнить о войне, о героизме и мужестве, прошедших ее дорогами, бороться за мир – обязанность всех живущих на Земле, поэтому одной из важнейших тем нашей литературы является тема подвига советского народа в Великой Отечественной войне.
Подвиг советского народа был также и подвигом советской литературы.
«Каждый советский писатель готов все свои силы, весь свой опыт и талант, всю свою кровь, если это понадобится, отдать делу священной народной войны против врагов нашей Родины!» — эти слова прозвучали на митинге в первый день войны и были оправданы делом и жизнью.
Великая Отечественная война – это тяжёлое испытание, выпавшее на долю русского народа. Литература того времени не могла оставаться в стороне от этого события.
С самого начала войны советские писатели почувствовали себя «мобилизованными и призванными». В Наркомат Обороны, в политуправления Ленинградского, Киевского, Белорусского, Прибалтийского военных округов, не ожидая мобилизационных повесток, явились сотни писателей с требованием немедленной отправки на фронт. Общее число писателей-фронтовиков достигло более двух тысяч. Нельзя найти никакой исторической аналогии такому массовому участию писателей в непосредственной литературной боевой работе, которую развернули советские мастера слова в дни борьбы с гитлеризмом.
Более трехсот литераторов не вернулось с полей сражений, среди них — Е. Петров, Ю. Крымов, А. Гайдар, В. Ставский, М. Джалиль . Фашизм занес руку и на будущее советской литературы, вырвав из ее рядов десятки молодых писателей, людей талантливых, ярких — В. Кубанева, М. Кульчицкого, Н. Майорова, Г. Суворова, П. Когана, Н. Отраду, В. Шульчева и многих других.
И, что особенно важно, Великая Отечественная война, несмотря на безмерные жертвы, стала для советских людей школой духовного, нравственного роста. Отечественная война подняла на гребень все самое истинно прекрасное, что было воспитано в советском человеке.
Важность и действенность слова писателей во время войны засвидетельствована и тем, что произведения прозы, поэзии и драматургии заняли виднейшее место в газетах. Наряду с первостепенным политическим материалом, сводками Совинформбюро и другими сообщениями государственной важности, на страницах «Правды», «Известий», «Красной звезды», «Красного флота», «Комсомольской правды» мы видим не только песни, стихотворения, публицистические статьи, но и рассказы, повести, поэмы, пьесы.
Военными корреспондентами центральных и фронтовых газет, а также радио, Совинформбюро, ТАСС стали в те дни М. Шолохов, А. Фадеев. А. Платонов, К. Симонов, Б. Горбатов, В. Гроссман, Б. Полевой, Е. Петров, Л. Соболев. П. Павленко, И. Эренбург, С. Михалков, А. Жаров, А. Калинин и многие другие. Литература носила открыто агитационный характер, давая «народу чудовищный заряд ненависти к врагу».
При всей исключительности, неожиданности вставших перед нею задач советская литература военных лет закономерно развивала творческие принципы, которые определили ее путь в предшествующие годы. Идея мира была и остается главенствующей идеей советской литературы, утверждающей пафос мирного творческого труда как основу развития полноценной человеческой личности.
Этот благородный гуманистический пафос был вместе с тем пафосом действенного гуманизма, полного воли к жизни и готового к борьбе за нее. Неудивительно, что крылатыми для советских людей, вставших на битву с фашизмом, стали слова А. Твардовского:
Бой идет святой и правый.
Смертный бой не ради славы,
Ради жизни на земле.
(«Василий Теркин»)
В идейных, нравственных, психологических качествах, обнаруженных советскими людьми в дни войны, проявились черты, в несколько иных формах сложившиеся ранее в героике революции, гражданской войны и будней социалистического строительства. Большую роль в воспитании поколений, на долю которых выпало отстоять Родину от фашистских полчищ, сыграли традиции советской литературы и искусства предвоенных десятилетий, с их верой в человека, любовью к Родине, ясностью и величием жизненной цели. Идеал человека, за которого с самого своего возникновения боролась советская литература, противостоял всем своим существом фашистскому мракобесию. И противостоял активно. Герои советской литературы и их создатели — мастера слова, начиная с Горького, чувствовали себя бойцами-антифашистами. Все это, как эстафету, приняли те, на чью долю выпало пройти через все испытания войны. Среди них — люди, которые впоследствии пополнят поредевшие ряды писателей.
Преемственность героических традиций, которой была насыщена вся атмосфера суровых военных лет, явилась условием и мощного взлета литературы. Лучшие произведения советской поэзии, художественной публицистики, прозы и драматургии были верны суровой правде времени, в них мужественно звучала тема партии — подлинного вдохновителя и руководителя масс, тема народа, — героя, творца великой победы.
Наши писатели звали народ на защиту Родины. «Все наши мысли о ней,— писал А. Толстой в статье «Родина»,— весь наш гнев и ярость — за ее поругание и вся наша готовность — умереть за нее».
Испытания войны явились, таким образом, проверкой гражданской зрелости, прочности связи литературной работы с жизнью, с народом, жизнеспособности ее художественного метода.
На первый план выдвинулись жанры, способные наиболее быстро и непосредственно вмешиваться в жизнь,— очерк, небольшой рассказ, художественно-публицистическая статья и, конечно же, лирическое стихотворение.
Советская литература стала подлинной художественной летописью Отечественной войны, вместе с тем она помогала народу сражаться, выражая величие его идеалов и целей, во имя которых советские люди шли на жертвы, не щадили ни своей крови, ни жизни.
В войне с фашизмом советский народ защищал не только завоевания социализма, но и цивилизацию человечества. Советская литература приняла достойное участие в осуществлении этой всемирно-исторической миссии. Она с честью и в поэзии, и в прозе, и в драматургии выдержала выпавшие на ее долю испытания.
Все годы Великой Отечественной войны писатели были там, где ковалась победа. Главным оружием писателей-фронтовиков было их слово.
Особое место занимают произведения, написанные в фашистском застенке. В них выразительно рассказано о несгибаемости воли и духа советского человека, которого не могут сломить ни плен, ни истязания, ни сама смерть. Писались вещи выстраданные, вмещавшие и информацию о войне, и жаркое чувство любви к Родине. Песни, стихи, публицистика, очерки, рассказы, повести были мобильными жанрами литературы, переместившейся на фронт.
Литература военных лет является монолитной в своем патриотическом одушевлении. И все же в положении отдельных национальных литератур, в их обстоятельствах участия в войне существовали различия, которые находили выражение в тематике, в господствующих жанрах, в характере литературной жизни. Не следует забывать, что при всей значимости личного опыта писателя его творческое развитие определяется народным опытом, основными раздумьями и переживаниями народа в целом. Русская литература наиболее полно выражала панораму времени, историю Войны в народном самосознании.
Годы войны стали вехой в национальном самосознании народов, выдвинутых историей в авангард борьбы за человечество, вехой в эволюции патриотизма советских людей, обнаружившего убедительную способность сливать национальное и социалистическое, интернациональное. Исторический опыт народов осознавался заново, ожили герои былого; национальные художественные традиции начали восприниматься стократно шире, масштабнее, а с ними вместе определились и новый подъем литератур, многообразие художественных исканий, стилевых направлений.
Общественная потребность отражения масштабности событий и привела к проникновению исторических мотивов и в литературу наших дней.
Советская многонациональная литература эпохи войны отличалась единством творческого воодушевления, общностью проблематики, вдохновенным участием всего народа в борьбе с фашизмом. Примечательно, что о подвиге 28 панфиловцев в своих книгах рассказали писатели большинства литератур. Но каждая, в силу традиций и исторической судьбы, шла своим путем, вносила свой вклад в общую сокровищницу духовного и нравственного опыта советского народа.
2. ПОЭЗИЯ
Миллионы людей никогда не забудут о той исключительной роли, которую сыграла в их жизни поэзия в пору великих испытаний.
Достижения советской поэзии военных лет не были неожиданными, они коренились в культуре советского народа. Стихи Маяковского, Есенина, Тихонова, Багрицкого, Светлова не раз оживали в воспоминаниях, в лирической исповеди бойцов Великой Отечественной войны. Лучшие традиции советской поэзии предшествующих лет продолжали поэты-фронтовики. Перо было приравнено к штыку, поэты с такой активностью встали в строй защитников Родины, какой не бывало во всей истории нашей страны, богатой патриотическими традициями.
Но и те из них, кто не служил в рядах армии, нередко находились на переднем крае борьбы с фашизмом. Большую политическую работу в печати, на радио, среди населения, в воинских частях, в обстановке жестокой блокады проводил отряд поэтов ленинградцев (Н. Тихонов, В. Инбер, О. Берггольц и др.). «Мобилизованными и призванными» чувствовало себя большинство поэтов по разным причинам — по болезни, по возрасту — не ушедших на фронт (М. Исаковский, С. Маршак и др. писатели).
И только потому, что поэты побратались с народом единством судьбы и боевых испытаний, они нашли верный путь к сердцу солдат и тружеников тыла. В самые горькие часы они не теряли веры в победу. Пессимизма, надломленности духа, казалось бы, вполне естественных, особенно в таких условиях, как ленинградская блокада, советская поэзия, как и вся советская литература, не знала.
Теснейшая связь с народом, активность, патриотизм и гуманистическая направленность отличали советскую поэзию и до войны. В испытаниях 1941—1945 годов эти ее особенности приобрели воинствующий характер. Поэзия вступила в новый, высший этап. О чем бы ни писали поэты, за каждым их словом, образом неотступно стояла дума о Родине.
В обобщенной форме основная проблематика поэзии периода воины сказалась уже в самом первом поэтическом произведении тех дней — в «Священной войне» В. Лебедева-Кумача. Сила этого произведения рождена временем, героическим порывом великой страны, вставшей на смертный бой с фашизмом. Лебедеву-Кумачу выпало на долю стать голосом героической души народа в один из труднейших моментов его истории.
В «Священной войне» нет никаких украшений, никаких сложных риторических фигур, все сурово, строго, но так полно чувства, что самым обычным словам — «страна огромная», «пламенные идеи», «ярость благородная» и т. д. — как бы возвращался их подлинный смысл и глубочайшая выразительность.
Вслед за «Священной войной» появляется «Песня смелых» А. Суркова. Совсем иная ритмически — напряженная, как бы торопящая человека на бой,— она тревожно «скликала» бойцов в поход, подхватывая вековые традиции русских воинов:
Песня — крылатая птица —
Смелых скликает в поход.
Смелого пуля боится,
Смелого штык не берет.
Вскоре к суровому голосу «Священной войны», к живому солдатскому говорку «Песни смелых» прибавилось сердечное, задушевное «До свиданья, города и хаты» М. Исаковского. В этой песне поет душа «молодых смелых ребят», простых комсомольцев—излюбленных героев Исаковского.
Так, в первые дни Великой Отечественной войны возникли три разных, но чрезвычайно важных стихотворения, сразу же ставших песнями, с которыми советский народ не расставался до дня Победы. Поистине пережила свое время довоенная «Катюша», получившая признание на всех континентах.
Стихи, песни на протяжении всей войны занимали большое место в духовной жизни советского народа. Особенной любовью пользовалась песенная лирика М. Исаковского — «В прифронтовом лесу», «Огонек», «Лучше нету того цвету .», «Услышь меня, хорошая .».
Широкую известность в годы войны получили также «В землянке», «Лирическая песня» А. Суркова, «Шумел сурово Брянский лес» А. Софронова, «Соловьи» А. Фатьянова и многие другие.
В лучших песнях военных лет раскрылась душа нашего народа, его любовь и ненависть, гуманность его стремлений и свободолюбие. Духовный мир советских людей выразила и вся поэзия в целом, все ее ведущие жанры: лирические стихотворения, разные виды стихотворной сатиры, поэмы.
События войны — от первых трагических дней до водружения знамени Победы над рейхстагом — не всегда явно, но оказывали мощное влияние на внутренние процессы, происходившие в нашей поэзии, на движение ее тем, жанров, образов, самой тональности стиха.
Для самых первых стихов о войне характерны суровые интонации, повелительные формы. «Вперед! В наступленье! Назад ни шагу!», «Ты — враг. И да здравствует кара и месть!», «Опрокинь врага, задержи!», «В поход! В поход!», «Бей с неба!» — вот стержневые слова первых военных стихотворений А. Суркова, А. Твардовского, О. Берггольц, А. Прокофьева, С. Кирсанова, характеризующие поэтику той поры.
Позднее при сохранении интонаций призыва появляются интонации сурового рассказа о злодеяниях врага, которые у некоторых поэтов, например у Исаковского, нередко сближаются с жанром народного плача. Возникают и иные стихи, с преобладанием исторических мотивов и ассоциаций. Стремление взглянуть на все исторически, проследить становление и развитие событий делается одной из характерных черт советской литературы, поэзии в частности.
Алексей Сурков — поэт современной темы. Но в военное время, в обстановке жгучего интереса к патриотическому прошлому России и он создает исторически углубленный образ Родины. Движение народа из глубины веков к желанному будущему — так раскрывается образ родной страны в его стихотворениях «Россия», «Родина», «Вечерние лучи косые». В них каждая мысль — о народном горе, об испытаниях советских солдат, о детях, вместо отцов вышедших в поле с плугом,— подсказана поэту днями войны. Но мысль о связи настоящего с прошлым, о неотвратимости возмездия пронизывает весь стихотворный цикл «Россия карающая».
С. Щипачев — поэт интимного, мягкого лиризма. Но в пределах своей лирики и он находит средства, чтобы выразить величие советского человека, творчески представить победу. Таковы его стихотворения «Поединок», «Партизанка» и произведение 1940 года «Потомкам», которое Щипачев включал в свои военные книги.
В нем передано на редкость живое и конкретное чувство близости поколений. Мысль о связи с потомками могла бы остаться в стихотворении чисто декларативной, если бы поэт с конкретностью и точностью, подсказанной ему его военным опытом, не передал всю опасность, которой в бою вместе с «нами» подвергались и наши потомки:
Был труден бой. Казались нам не раз
Незащищенными столетий дали.
Когда враги гранатой били в нас,
То и до вас осколки долетали.
В поэзии военных лет особое звучание приобретает тема солдатской дружбы, любви, товарищества. Полнее всего она представлена в лирических стихах К. Симонова, что, несомненно, связано с одной их важной особенностью. В отличие от лирики других поэтов в центре поэзии Симонова — моральная проблематика. Тема войны, солдатской дружбы, верности разрешается поэтом в этическом плане. Верность бойца, чувство товарищества, прямота и откровенность раскрываются как категории, определяющие боевой дух человека, его стойкость в бою, его преданность знамени полка, знамени Родины.
Духом товарищества проникнуто стихотворение Симонова «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины». Обращаясь к другу, поэт говорит здесь о Родине, которая, как он понимает сейчас, открылась ему по-настоящему только в дни горя, в дни испытании. Окрепшее в этих испытаниях чувство связи с Родиной, с простыми русскими людьми продиктовало поэту и подлинно народные образы стихотворения, и сам характер стиха, его лирическую, взволнованную интонацию:
Ты знаешь, наверное, все-таки Родина —
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.
………………………………………………
Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За русскую землю, где я родился.
Все лучшее, что есть в этих стихах, увидено тем «жестоким зрением», которое дано человеку войной. Наиболее сильным среди них является стихотворение «Жди меня». Одно чувство, одна мысль целиком заполняет сердце солдата:
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди .
По своему словесному и ритмическому материалу стихотворение крайне скупо, но скупость речи в нем подчеркивает глубину чувств однообразие ритма усиливает проникновенность одного всеохватывающего душевного состояния. В стихотворении не только горячая мольба «жди меня», но и суровый завет не желать добра «всем, кто знает наизусть, что забыть пора». Поэтому и умение ждать раскрывается как большой душевный подвиг, достойный встать вровень с солдатским подвигом, как емкое, вырастающее до символа образное обобщение героизма тыла.
Интересна судьба этого стихотворения. Как только оно появилось в «Правде», его сразу же переписали в свои блокноты тысячи фронтовиков. Тысячи солдат в своих письмах домой говорили о самом главном, чем они жили, о чем они думали, словами этого стихотворения.
Годы войны оказали влияние не только на развитие тех или иных сторон творчества поэтов. Для некоторых они были решающими в самом формировании их как поэтов социалистического реализма.
В годы войны многие поэты писали о Ленине. Некоторые стихотворения основаны на тех или иных рассказах, связанных с памятниками Ильичу. Чаще всего в них мы видим такую ситуацию: фашисты уничтожают памятник, советские люди с величайшим героизмом и беззаветностью восстанавливают его или частями хранят до прихода родной армии.
По-своему пишет о Ленине С. Щипачев, прибегая к крайне скупым простым художественным средствам, заботясь только о точности рассказа и всячески избегая пышной риторики:
Из бронзы Ленин. Тополя в пыли.
Развалины сожженного квартала.
Враги в советский городок вошли
И статую низвергли с пьедестала.
(«Ленин»)
Немецкий полковник-щеголь рад, что так просто справился с памятником, фоторепортер услужливо щелкает, запечатлевая «победу» хвастливого вояки. А на рассвете:
Как прежде, памятник в саду стоял,
Незримой силой поднятый из праха.
В период Великой Отечественной войны с особой силой выразилось духовное единство и вместе с тем редчайшее, богатство художественных индивидуальностей в нашей поэзии.
В годы войны поэты настойчиво искали формы, в которых можно было бы со всей полнотой выразить силу духа советских людей. Одной из таких форм и явилась баллада, получившая в ту пору широкое и весьма своеобразное развитие.
Советская баллада периода войны — это, как правило, стихотворение, имеющее сюжет, в основе которого чаще всего — героико-трагедийная ситуация. Общим для военных баллад является также их откровенно поучительный характер. Не случайно, что баллады чаще всего были посвящены конкретным, реальным героям. Таковы «Баллада о трех коммунистах» Н. Тихонова, «Разведчик Пашков» А. Суркова, «Баллада о красноармейце Демине», «Иван Суханов» А. Прокофьева и т. д. В балладе всегда налицо острый лаконичный сюжет, но в балладе военных лет главное — патриотическая мысль, дума.
Подлинный лиризм в раскрытии больших народных образов, в которых дышит история, трепетность личного чувства восхищения творцами и защитниками родины, вошли в поэзию М. Исаковского.
С самого начала работа М. Исаковского шла «многопольно»: он писал стихи-песни, стихи-призывы (правда, очень редко), иронические или бытовые, окрашенные теплой улыбкой стихотворные зарисовки, стихи-фельетоны.
Сердцевиной самых разных стихотворений М. Исаковского является юмор, как правило, мягкий, полный сочувствия людям их нелегкой жизни и их стремлению быть лучше. Думается, именно из этого источника шла по внешности неброская, негромкая, но в действительности могучая сила поэзии М. Исаковского. В годы, когда об этой силе многие еще и не догадывались, стихи М. Исаковского проницательно оценил Горький.
Перед началом Великой Отечественной войны М. Исаковский—уже известный поэт; произведения, созданные им, знает вся страна.
В годы войны в его стихи со всей решительностью и силой врывается «ветер железного мщенья». (Самими названиями стихотворений поэт четко определяет их тему и их суровую интонацию – «Отцовский дом разграблен и разрушен .», «Мстители», «Одна дорога есть у нас»). Вчитываясь в стихотворения, видишь и их особый для Исаковского жанр. Первое стихотворение—исповедь поэта, который страстно хочет «поговорить по-своему с врагом», но из-за инвалидности не может стать в строй солдат своей Родины. Эта исповедь – горячая, искренняя – выливается в большое гражданское слово поэта. Его «сердце — без остатка — там», на фронте. Оно слыхало первые удары «стального грома вражьих батареи», оно впитало в себя «боль и стоны» сожженных на костре. Вот что породило в нем железное «слово мести», которое поэт поднимает над миром:
И я, как знамя, поднял это слово,
Живое слово сердца моего.
И я зову, чтоб в дни борьбы суровой
Никто из нас не забывал его .
Сохраняя свои характерные особенности — простоту слога, близость к фольклорным выражениям, классические размеры и т.д., Исаковский вместе с тем делает здесь шаг в сторону создания ораторского стиха с его призывами, трибунными интонациями.
Такие стихи явно расширяют наше представление о возможностях поэзии Исаковского. Она, как видим, совсем не исчерпывается мягкой, задушевной лирикой. Она может звучать и сильно, и громко.
Лирика М. Исаковского—лирика народных чувств. Настоящий поэт всегда хочет говорить только о том, что он знает лучше всех, и так, как он хочет. М. Исаковский поступает точно так же. Но всегда получается, что лучше всех он знает такое, что таится в душе миллионов, и его желание говорить так, как он хочет, оказывается родственным тому, как хотели бы высказать свои чувства сотни и тысячи. Именно в этом его своеобразие, его редкая индивидуальность.
Годы войны для советских людей были временем больших раздумий о жизни, о Родине, о человеке. Как бы ни был скуден солдатский быт, как бы ни был человек оторван от центров культурной жизни, он жил в полную силу, в сердце своем он носил целый мир.
Тем же самым жили и поэты. Замыслы их требовали большой формы. Так, в тяжелейшие годы войны, казалось бы, вовсе не располагавшие для работы над крупными произведениями, появились поэмы. История советской литературы не знает другого такого периода, когда за четыре года было создано столько значительных, подлинно талантливых поэм, как в суровое четырехлетие Отечественной войны. Оно представлено такими поэмами, как «Василий Теркин» А. Твардовского. «Зоя» М. Алигер, «Пулковский меридиан» В. Инбер, «Февральский дневник», «Ленинградская поэма», «Твой путь» О. Берггольц и др.
Своеобразным итогом раздумий Берггольц за годы войны явилась поэма «Твой путь» (1945) —одно из значительных произведений советской поэзии.
Поэма о горе и о любви, она говорит о возмужании гражданина, о росте души человека на пути к победе. Вчитываясь в ее строки, самые различные и вроде бы совершенно отрывочные, понимаешь: автора интересуют не сами по себе эпизоды из жизни ленинградцев, а нечто совсем другое. Поэтесса, рассказывая о себе, хочет разобраться в том, откуда брали силы, как вообще можно было остаться человеком в такой нечеловечески тяжелой обстановке, в том, что такое жизнь. И что такое счастье.
Неудивительно, что именно в этой поэме Берггольц делает самое важное для себя признание:
Я счастлива.
И все яснее мне,
что я всегда жила для этих дней,
для этого жестокого расцвета.
И гордости своей не утаю,
что рядовым вошла
в судьбу твою,
мой город,
в званье твоего поэта.
Сущность поэмы «Твой путь» состоит, прежде всего, в том, что она выразила глубоко интимный мир советского человека, переносящего тяжелейшие испытания, с абсолютной искренностью передав связь этого мира с правдой жизни народа. Кроме того, поэма, предоставляя полный голос общечеловеческим чувствам, показывает, что эти чувства не только сохраняют все свое обаяние в людях, рожденных Октябрем, но и обретают в них новую силу.
Известная поэма Веры Инбер «Пулковский меридиан» (1941–1943), написанная в стиле лирического дневника,— вместе с тем большой человеческий документ, точнейшее свидетельство современницы о ночах и днях блокадного Ленинграда. Это свидетельство тем более убедительно, что графической точности ее рисунка соответствует почти клиническая точность описания самих страданий ленинградцев (глава «Свет и тепло»). Но как ни велики мучения, город живет, живет сознанием родства со всей страной, живет потому, что сияние идей, к которым приобщены ленинградцы, бессмертно:
Мы — будущего светлая стезя,
Мы — свет. И угасить его нельзя.
Потребность в душевном, ободряющем слове была не меньше, чем в самом хлебе. Советские поэты дали такое слово своим соотечественникам.
Ведь в годы войны, когда так много тяжелого, когда нередко неделями и месяцами человек видит одни трупы, совсем нетрудно забыть о красоте мира, об аромате трав, деревьев, о сияющих под солнцем снегах. Этого не произошло с советскими людьми. В тяжелые, страшные годы они испытывали особую потребность сохранить в своем сердце образ любимой Родины нетускнеющим. В их душе красота родной земли, память о ней становились источников великого мужества. Такой потребности сильных сердец и ответил Прокофьев, создав песенную, всю напитанную запахами цветов, пронизанную ветрами широких просторов, звонкоголосую, сияющую весенними красками поэму «Россия».
По структуре и красочности, по своей живописности «Россия» Прокофьева — своеобразное произведение в нашей поэзии. В родстве с нею находятся многие явления русского национальной искусства и прежде всего поэзия Сергея Есенина. Но они не заслоняют ее самобытности. Как бы впитав в себя есенинскую любовь к природе, к ее белым, синим, золотым, розовым краскам, Прокофьев вместе с тем пишет по-своему. Он—и частушечник, и песенник и жанрист. А главное, он — солдат, защитник Родины. Поэтому так естественно, без фальши звучат у него и песни о березе («Люблю березу русскую .»), и частушка о Родине, о ее красивых девчонках и дельных ребятах («Наша Родина — Россия .»), и кристально чистая протяжная песня о лебедях, пролетающих над полем битвы («Ой, не так далеко и не близко .»), и живой, как сама солдатская речь, рассказ о теплушке, о родной земле («Теплушка что? Теплушка—дом», «Земля, постель солдатская .»).
Рождение такой поэмы в годы войны говорит о великом душевном здоровье нашего народа, который не терял бодрости и оптимизма даже в самые отчаянные моменты истории. Он жил и боролся за жизнь, он видел «за далью даль», он оставался человечным. С наибольшей всесторонностью это показано в поэме А. Твардовского «Василий Теркин».
Одним из самых заветных стремлений лучших писателей России было «высветлить человека во всех его силах, а не в одном уме, пронести всю природу его сквозь какой-то очистительный огонь» (Гоголь Н.В.).
Твардовский не формулировал так именно свою задачу, работая над «Василием Теркиным», но его поэма — одно из редких произведений, воплотивших этот завет классика. Ясным и мощным талантом поэта Теркин именно высветлен во всех его силах, а не только в уме, не только силу воина, но и человечность сына родной земли, неутомимость труженика, «праздник силы всякой» раскрывает автор, изображая своего героя в поэме, в полном смысле пронося всю его природу сквозь очистительный огонь любви к Родине.
Такому масштабу изображения человека в поэме соответствует и новизна ее художественной формы. Соединение почти былинно-песенной широты обобщения и реалистической конкретности в облике героя, подлинно народной эпичности и самого тонкого лиризма в стиле поэмы — большой вклад Твардовского в поэзию социалистического реализма.
3. ПРОЗА
В периоды исторических потрясений, как известно, резко увеличивается потребность общества в публицистике — прямом, открытом, страстном слове журналиста, писателя, отличающемся особой социально-политической направленностью, агитационностью, острой проблемностью. В это время публицистичностью пронизываются все жанры прозы, поэзии, драматургии. Но ведущую роль в литературной жизни общества в такие периоды, особенно на первых порах, играет собственно публицистика, предназначенная для публикации в периодике и характеризующаяся политической злободневностью, оперативностью в освещении событий, силой эмоционального и идеологического воздействия на читателя.
В период Великой Отечественной войны к ее мобильным жанрам обращались почти все писатели. На страницах газет и журналов печатались корреспонденции, статьи, очерки, памфлеты, рассказы А. Толстого, А. Фадеева, И. Эренбурга, Н. Тихонова, М, Шолохова, А. Твардовского, Л. Соболева, Вс. Вишневского, К. Симонова, К. Паустовского.
Многие писатели стали работниками армейской и фронтовой печати, военными корреспондентами, командирами, политработниками. Стремление выразить чувства и мысли, владевшие каждым из них, обусловило открытый лиризм статей А. Толстого, страстную патетику Б. Горбатова, публицистический накал выступлений И. Эренбурга, философские раздумья Л. Леонова.
А. Толстой стал летописцем войны. Его публицистика явилась ее хроникой, отразившей этапы борьбы и подвига советского народа, весь комплекс проблем, обусловленных войной. Более других А. Толстой обращался к истории народа, истокам его восхождения через века («Откуда пошла русская земля», «Стыд хуже смерти», «Родина»). Мысль об ответственности советских людей не только перед будущим, но и перед прошлым становится сквозной в его статьях, воссоздающих исторические картины войн и походов, традиции воинской доблести русского народа, его культуры и нравственности. Взывает писатель и к духу славянского единства во имя борьбы с фашизмом («Весь славянский мир должен объединиться для разгрома фашизма»). Одновременно А. Толстой анализирует программу нацистской партии, причины популярности Гитлера и состояние духа германского общества («Фашисты ответят за свои злодеяния», «Кто такой Гитлер и чего он добивается?», «Я призываю к ненависти»), чтобы развенчать перед миром фашизм. Статьи А. Толстого проникнуты страстной любовью к русскому народу.
Также самостоятельную художественную ценность приобрели в эти годы писательские записи, дневники, заметки, зарисовки. Характер и содержание военных дневников определялись необходимостью сохранить для истории наблюдения очевидцев, взгляд на события их участников. Таковы «Дневники военных лет» Вс. Вишневского, «Ленинград в дни блокады» А. Фадеева, «Ленинградский дневник» В. Инбер, «Родина и чужбина» А. Твардовского, вышедший с подзаголовком «Страницы записной книжки», серия зарисовок Н. Тихонова «В те дни», К. Федина «Свидание с Ленинградом» и др.
Дневники были формой очерковой литературы, в которой достоверность изображения, опора автора на факты соединялись с его страстной заинтересованностью.
Будучи свободным, чаще всего хроникальным повествованием, включающим в себя репортаж о событиях, характеристики военной, бытовой или психологической ситуации, дневники военных лет запечатлели наблюдения и размышления участников исторических событий. «Дневники военных лет» Вс. Вишневского покоряют достоверностью исторических свидетельств и масштабностью обобщений, являясь и наблюдениями над жизнью блокадного Ленинграда, и раздумьями о настоящем и будущем, и анализом противоречий времени, состояния литературы. Позицию Вс. Вишневского определяет вера в «невероятную выносливость нашего народа», его «доброту, откровенность, простоту», в которых писатель видел залог победы. Та же высокая гордость за людей, вы стоявших первую блокадную зиму, заставляет А. Фадеева писать: «Мне кажется, есть на свете вещи, которые в силах вынести только русский человек».
Годы войны — не только особый, но и неоднородный этап развития литературы. После разгрома армии Паулюса под Сталинградом, когда четче определились перспективы войны, возникла общественная потребность постичь ее будни, ее прозу, понять душу воюющего человека. Этой потребности увидеть повседневное суровое лицо войны отвечала тенденция аналитической прозы. В строго реалистических произведениях М. Шолохова «Наука ненависти», К. Симонова «Дни и ночи», А. Бека «Волоколамское шоссе» и других объективно воссоздавалась жизнь человека на войне во всей ее полноте и подробностях, исследовались события и психология «сражающихся за Родину» людей.
К концу войны расширяется философский диапазон литературы. Исследование потока исторических обстоятельств дает возможность воссоздать правду народного бытия. Тенденция масштабного изображения военных событий, воссоздания общего хода дел проявилась в романах М. Шолохова «Они сражались за Родину», А. Фадеева «Молодая гвардия» и многих других.
На страницах «Правды» и «Красной звезды» в 1943 и 1944 годах публиковались главы романа М. Шолохова «Они сражались за Родину». Событийная сторона романа связана с боями на Дону в труднейшее лето 1942 года. Зрелость художественной мысли писателя обнаружилась в исследовании природы народного героизма и характера народной войны. Последовательный интерес Шолохова к народному бытию, к герою из народной толщи сказался в этом романе и в анализе внутреннего мира рядовых солдат на переднем крае воины, и в анализе обстоятельств, круто повернувших жизнь людей.
В романах конца войны интерес к личностному началу в человеке усиливается, становясь преобладающим в произведениях Шолохова и Фадеева. На первый план выдвигались в герое качества народности, патриотизма, сознательности независимо от социального положения, профессии, национальности. «Социалистическая социальность» стала природой характера советского человека, созданного литературой в военные годы. Человек в ней выступал прежде всегда его слитности с обществом, а не только как индивидуальность.
В сюжетосложении рассказов и повестей вначале обозначилось тяготение к простой событийности. Произведение большей частью было ограничено кругом событий, связанных с деятельностью одного полка, батальона, дивизии, защитой ими позиций, выходом из окружения. События исключительные и обычные в своей исключительности становились основой сюжета. В них в первую очередь обнаружилось движение самой истории, властно влияющей на человеческие судьбы. Не случайно в прозу 40-х годов входят новые сюжетные построения. Она отличается тем, что в ней нет традиционного для русской литературы контраста характеров как основы сюжета. Когда критерием человечности становилась степень причастности к совершавшейся на глазах истории, конфликты характеров меркли перед главным историческим конфликтом фашизма с социализмом, от решения которого зависели судьбы государств, народов, культур. Смертельная борьба двух социально-полярных сил определила конфликтность каждого действия, каждой ситуации военных произведений. Два цикла рассказов Л. Соболева — одесский («Соловей», «Парикмахер Леонард», «Разведчик Татьян») и севастопольский («Морская душа») — посвящены изображению доблестной судьбы «яростных и гневных полков морской пехоты», которую вражеские солдаты называли «черными дьяволами». Л. Соболев берет ситуации исключительные, людей ярких, необычных, вроде юной отважной разведчицы, веселого парикмахера-скрипача, электрика, прозванного гусаром. В драматических обстоятельствах войны они обнаруживают скрытые силы своего духа, верность, мужество, выдержку. Лежащий в завале с раздавленными пальцами парикмахер Леонард успокаивает напуганных бомбежкой людей, делая вид, что находится у отдушины и корректирует действия спасательной группы («Парикмахер Леонард»). Вернувшись из разведки к лодке, моряки увидели своего товарища раненым, диски его автомата пустыми, а в камышах трупы врагов. Здесь был неравный бой. Раненый в беспамятстве продолжал давать им сигнал сбора, свистел соловьем, щелкал уже холодеющими губами («Соловей»). Судьба отважной девушки, прятавшей моряков в каменоломнях, водившей их по хуторам и деревням, история ее ранения и подвига определяют содержание рассказа «Разведчик Татьян».
Цикл рассказов «Морская душа» написан Л. Соболевым в 1942 году. В публицистическом вступлении к циклу писатель создает собирательный образ «морской души». «Морская душа — это решительность, находчивость,— упрямая отвага и непоколебимая стойкость . Морская душа — это огромная любовь к жизни . Морская душа — это стремление к победе . В ней — в отважной, мужественной и гордой морской душе — один из источников победы». А в остальных рассказах цикла этот обобщенный образ конкретизируется в отдельных событиях и судьбах. Авторское повествование немногословно, драматично, возвышенно. История моряка, трагически погибшего в единоборстве с врагами, навсегда оставшаяся в человеческой памяти («Федя с наганом»), сменяется рассказами о трудной битве команды катера с морем («Неотправленная радиограмма»), о яростной схватке обессилевшего советского разведчика с фашистом («Поединок»). Атмосфера легенды кажется в рассказах естественной. Моряк, командующий танком, утюжит вражеские окопы («Привычное дело»). Три краснофлотца, захватив минометную фашистскую батарею, обстреливают из нее фашистские траншеи, хотя к концу боя «один из них — безногий, другой безрукий, а третий перемазан кровью и землей» («И миномет Бил»).
А. Толстого в первую очередь интересовало формирование национального склада русского человека, истоки которого он ищет и в далеком прошлом. Естественно, что в цикле «Рассказы Ивана Сударева» (1942) внимание сосредоточено на историях мужания людей обретения ими своего места в грозных событиях. В первом рассказе «Ночью, в сенях, на сене», представляющем собой родословную Ивана Сударева, главной стала мысль о Родине. Иван Сударев рассказывает, как в одном частном доме он увидел картину средней величины: на ней «лесок, речонка самая, что ни на есть тихая русская, и по берегу тропинка в березовую рощу». Картина открыла герою то, что он не мог выразить словами. Озаренно понял одно: тянет его эта тропиночка, умереть он за нее готов, это — его Родина…
Нравственный климат общества, определяющийся борьбой за жизнь и независимость социалистического государства, не мог не повлиять на литературу. Общественно-исторические события, воздействуя на способы познания действительности, вызывали концентрацию таких признаков, которые до сих пор в них не были ведущими,— эпичность, героичность, лиризм.
Природа эпичности в прозе Отечественной войны была обусловлена слитностью жизни и борьбы отдельного человека с жизнью и борьбой всего народа. События в рассказах и повестях военных лет предстают как живое протекание истории. И социальная активность героев ее творящих, соответствовала тенденции исторического развития. Эпичность была связана с характером героического.
Н Тихонов в начале войны создает цикл «Ленинградских рассказов» (1942), пафосом которых стала мысль: «Нет возраста для героического». В рассказах, драматических, лаконичных, исследуются мгновения в жизни человека, называемые вдохновением подвигом. Это и рассказ о том, как в поединке машиниста паровоза с фашистским летчиком побеждает упорная воля «железный глаз», удивительный и тонкий расчет русского рабочего («Поединок»). И полная самоотречения работа электромонтера Рубахина, исправляющего поврежденную линию под вражеским огнем («Кукушка»). И мужественный поступок фотографа с потонувшего парохода, который, почти захлебываясь в волнах, заставляет отчаявшихся на плоту людей обрести человеческий облик («Люди на плоту»). И взлет нравственных сил слабой девушки, сандружинницы Жени Стасюк, которая повела за собой в атаку дрогнувших солдат («Мгновение») .
Предметом изображения в рассказах второго типа становится блокадная повседневная борьба осажденного Ленинграда: холодные заводские ночи в цехах, где люди делают снаряды («Зимней ночью»), трудовые будни мальчика-подростка, с его жизнестойкостью и самоотверженной готовностью уберечь другого от беды («Я все живу»), каждодневный подвиг девушки, обязанной сообщать в штаб противовоздушной обороны о месте падения бомб («Девушка»), раскрывают самозабвенную работу изнуренных голодом ленинградцев, освобождающих свой город из плена блокады, смерти, снега и льда .
Общие тенденции советской литературы военных лет в изображении мужества и героики советского человека, так или иначе, сказались в каждом значительном произведении большой и малой формы.
Война осмысляется в прозе как школа мужества и страданий, школа любви и ненависти, как величайшее испытание человечности, которое с честью выдержали советские люди.
Тяготение к достоверности в сочетании с широкой обобщенностью изображения составляет силу героических повестей и рассказов военных лет. Писатели в войну искали форму, которая создавала бы впечатление невыдуманности, доподлинности изображаемого. Иллюзия жизненной достоверности нередко создавалась тем, что рассказ велся от имени участников событий, голос автора сливался с голосами героев. Писатели, прежде всего, стремились быть верными «психологии фактов» (Горький).
Война изображается как каждодневный упорный труд с полной отдачей всех сил. В повести К. Симонова «Дни и ночи» (1943—1944) о герое сказано, что он ощущал войну, «как всеобщую кровавую страду». Человек работает — вот его главное занятие на войне, работает до изнеможения, не просто на пределе, а выше всякого предела своих человеческих сил. Человек совершает больше, чем он может. В этом его главный военный подвиг.
Особенности симоновского художественного мышления сказались в сочетании достоверности и психологизма, будничного и высокого, в умении совмещать анализ человеческих привычек с анализом высоких дум. В повести не раз упоминается, что Сабуров «привык к войне», к самому страшному в ней, «к тому, что люди здоровые, разговаривавшие, шутившие с ним только что, через десять минут переставали существовать». Способность героя привыкать, переносить ужасное содержит в себе возможность героического. Исходя из того, что на войне необычное становится обычным, героизм — нормой, исключительное переводится самой жизнью в разряд обыкновенного, Симонов «заземляет» героя Он создает характер сдержанного, несколько сурового, молчаливого человека, ставший популярным в послевоенной литературе.
В нравственном мире Сабурова главным, определяющим его поведение, характер отношения с людьми, является чувство долга, чувство своей ответственности за исход событий.
Мысль о том, что эта война освобождает человека от случайного, наносного, делает его лучше и чище, возникает с первых глав повести Симонова. В ходе повествования она не только не исчезает, но набирает силу, реализуясь в характерах. О Сабурове, например, сказано, что в жизни ему не были чужды «честолюбивые и даже тщеславные мысли, но сейчас, на этой войне . эти мысли у него почти исчезли». Корреспондент из Москвы в разговоре с Сабуровым высказал убеждение, сложившееся за годы войны, что «люди на воине стали проще, чище и умнее. Быть может,— заметил он — они остались, в сущности, теми же самыми, какими были, но хорошее у них выплыло на поверхность оттого, что их перестали судить по многочисленным и неясным критериям . люди перед лицом смерти перестали думать, как они выглядят и какими они кажутся, на это у них не оставалось ни времени, ни желания».
Эта мысль является одной из ключевых в симоновской концепции человека. Война по-новому оценила в людях существенное и несущественное, главное и неглавное, истинное и показное «У меня много хороших людей, – говорит Сабуров о своем батальоне, – почти все хорошие». Действительно, в повести нет подлецов, предателей, трусов. Даже сухой, прямолинейный, упрямый Бабченко вызывает уважение своим бесстрашием, преданностью, полной самоотдачей.
В социально-психологической прозе военных лет объективность и художественная достоверность повествования составляют отличительные свойства сюжета. К. Симонов с летописной тщательностью и подробностью воспроизводит время и события, поскольку целью было рассказать с наибольшей степенью полноты и достоверности о «днях и ночах» сражающегося Сталинграда. В повести отсутствует единый драматический узел, события присоединяются по принципу хронологической цепочки. Некоторая рыхлость композиции возникает в связи со стремлением к детальному воспроизведению событий и военного быта.
Эпичность в повести возникает, прежде всего от того, что все малое частное, конкретное, бытовое в жизни Сталинграда насыщено большим, значительным, общим. Умение в частном видеть всеобщее и показать это всеобщее — способность истинного художника и свойство настоящего искусства.
Сочетание документальной достоверности с обобщенностью изображения — традиция советской литературы со времен гражданской войны, традиция Д. Фурманова, А. Серафимовича, Л. Рейснер, продолженная прозой Отечественной войны. Достоверность в ней была выражением всеобщей жажды неприкрашенной правды.
В целом социально-психологическая проза явилась новым этапом в постижении человека и войны, прежде всего потому, что в центре ее оказалась личность — цельная, мыслящая, творческая; события были воссозданы в их достоверности, точности, суровой правде. Однако, отказавшись от романтически обобщенного взгляда на происходящее, углубившись в анализ событий и душ, она ограничивала широту философского осмысления действительности. Романы, появившиеся в конце войны, должны были восполнить эту утрату.
Война обострила в советских людях чувство связи с прошлым своей Родины. По-новому, во всей значительности, огромности предстали теперь исторические ценности, традиции русского народа, других народов нашей страны, богатства национальной культуры, защищаемой в битве с фашизмом. История в этой напряженной борьбе приходила на помощь современности. «В эту войну,— писал тогда А. Толстой,— наш взор часто обращается к истории нашего народа,— события, как будто забытые за давностью лет, выплывают из тумана веков, и отсвет героической борьбы наших дней падает на них, и многое из того, что казалось неясным или мало значительным, становится и ясным и значительным, и мы еще отчетливей начинаем видеть прямой, мужественный путь русского народам свободе, к всенародному счастью на своей суверенной земле».
Как высокий нравственный образец и призыв к подвигу возрождались в памяти народа деяния предков — строителей и защитников родины. Воспоминание о них становилось щедрым источником духовных сил и патриотизма. «На войне нам открылась история. Герои прошлого перешли из учебников в блиндажи» — так характеризовал в те дни И. Эренбург подъем исторического само сознания.
Никогда еще историко-патриотическая тема не была столь актуальной и не занимала такого почетного места в нашей литературе. Дух истории теперь сказывается во всем — от поэзии до публицистики. Стоит обратиться к литературно-художественным журналам тех лет – и мы увидим, как часто наряду с произведениями о грозной повседневности – жизни фронта и. тыла – публикуются в них произведения о прошлом русского народа. Помимо развернутых исторических полотен, художники слова создают в жанре исторического очерка, рассказа, короткой повести десятки зарисовок, напоминающих о патриотических подвигах предков.
В 1941—1945 годах в области исторического романа вдохновенно работают видные мастера советской литературы: А. Толстой создает третью книгу «Петра Первого», Вяч. Шишков завершает трилогию о Пугачеве, Ю. Тынянов пишет третью книгу романа «Пушкин», к событиям первой мировой воины обращается С. Сергеев-Ценский. Появляются известные произведения других авторов – «Порт-Артур» А. Степанова, «Батый» В. Яна, «Багратион» С. Голубова.
От недавнего прошлого до глубокой древности прослеживает литература путь своего народа, пополняя новыми звеньями начатое еще в 30-е годы художественное освещение борьбы за независимость Родины.
В 1942 году сразу тремя изданиями вышел роман В. Яна «Батый». Сюжет его – борьба Руси в XIII веке с хищным и злобным завоевателем – был как нельзя более созвучен современности. В предисловии историк С. Бахрушин писал: «В наши дни, когда развернулась Великая Отечественная воина, яркие картины героической борьбы русского народа против нашествия варваров не могут не встретить глубокого отзыва . Эти волнующие страницы книги Яна подымают дух и вдохновляют к самопожертвованию во имя спасения Родины».
В годы войны обозначился интерес советских писателей к эпохе Ивана Грозного. Тогда были написаны драматическая повесть А. Толстого «Иван Грозный» (1943).
Во всех этих произведениях сказалось стремление авторов по-
новому осветить личность Ивана IV, в противовес господствовавшей прежде односторонне-отрицательной традиции раскрыть прогрессивное значение и патриотический смысл его государственной деятельности как одного из устроителей земли Русской. Стремление это, однако, в свою очередь было односторонне ориентировано — фигура Грозного в той или иной мере идеализировалась. Таким было общее направление мысли не только писателей, но и историков. Идеализация и упрощения особенно резко выразились в романе В. Костылева «Иван Грозный» (1943—1946).
Впору Великой Отечественной войны мысль современников часто обращалась к родственным по духу событиям Отечественной войны 1812 года. Самое развитие их, исторически предрекавшее судьбу гитлеровского нашествия, патриотический подъем, народный характер борьбы, деятельность партизан, подвиги русской армии — все это тогда было очень близко чувствам советских людей.
Народный подвиг 1812 года вдохновлял мастеров искусства и литературы. В годы Великой Отечественной композитор С. Прокофьев создавал оперу «Война и мир» на сюжет героической эпопеи Л. Толстого. В 1944 году вышел на экраны фильм Вл. Петрова «Кутузов». Образы 1812 года возрождались на сцене. С особым успехом шла в Центральном театре Красной Армии патриотическая пьеса А. Гладкова «Давным-давно», прообразом героини в ней послужила легендарная Надежда Дурова.
Среди произведений, воскресавших эпизоды Отечественной войны 1812 года, широко известен роман С. Голубова «Багратион» (1943). В нем автор повествует о драматическом и трудном начальном периоде освободительной войны — от вторжения Наполеона в Россию до Бородинского сражения. Тематическая основа книги — изображение жизни армии, ее патриотического духа, волик победе, преодоления трудностей и противоречий, порожденных неблагоприятным течением событий. Широко освещены стратегия кампании, вопросы военного искусства. Поэтому действие нередко сосредоточивается в высших командных сферах.
В лице генерала Багратиона читатель видит блестящего представителя суворовской школы. Весь склад полководческого мышления его основан на смелом наступательном порыве. Багратион, в обрисовке Голубова,— страстная, волевая натура, им движет вдохновенная любовь к Родине, в его характере – отвага стойкого солдата прямота и человечность. Этими свойствами души объясняется редкая популярность генерала в войсках, восторженная преданность ему офицеров. Психологически проникновенно раскрыта трагедия Багратиона – человека и полководца: необходимость подчиняться оборонительному ходу войны, непримиримая с самой сущностью его характера.
Из произведений о русско-японской войне 1904-1905 годов
полюбился читателям «Порт-Артур» А. Степанова. Изданный в конце 1941 года, он дорабатывался во время воины. Построенное на точной документальной основе, обширное «историческое повествование», как назвал его автор, детально воссоздает историю многомесячной обороны, являясь «как бы эмоциональным путеводителем по дням Порт-Артура». Трагический эпизод воины, окончившийся капитуляцией, приковывал к себе тревожное внимание России, он стал революционизирующим факторам, наглядно показав военное и политическое банкротство царизма.
Две России – самодержавную и народную – рисует писатель, рассказывая о замкнутой жизни далекого Порт-Артура. Гнилость правящих верхов обнаруживается в типичных их представителях. Таковы царский наместник на Дальнем Востоке адмирал Алексеев, член императорской фамилии великий князь Кирилл, артурский начальник свитский генерал Стессель и приближенные к нему генералы – тупой пьяница Никитин и изменник Фок. Аристократической высокомерие, карьеризм, стремление к личной наживе, предательство и полная безучастность к судьбам Родины и вверенных им тысяч людей характеризует морально опустошенное сословие правителей.
На этом безотрадном фоне контрастно выделяются фигуры подлинных вдохновителей и героев артурской обороны – генералов Кондратенко, Белого, известного русского адмирала Макарова. Глубокое духовное родство с народом – залог и основа успеха их деятельности.
Автора привлекают люди с сильным характером, демократическими убеждениями, по-настоящему озабоченные судьбами своей страны и народа. Именно такими задуманы и предстают главные персонажи повествования: прапорщик Звонарев, поручик Борейко, рядовой Блохин – очень удавшийся собирательный образ русского солдата.
Образы солдат занимают достойное место в романе. Они хорошо передают разные стороны и свойства народного характера, говорят о духовном богатстве простых людей. В поэтизации воинского подвига, которой проникнута вся книга, главное – изображение солдатского, народного героизма.
В историческом романе военных лет случались отдельные идейные и художественные промахи. Но знаменательно, что даже сами эти упущения возникали подчас как своеобразное выражение связи с современностью. Так, довольно распространенным явлением в этот период было недостаточное внимание к освещению социальных противоречий прошлого. Это в равной мере выявляется в драматической повести А. Толстого о Грозном, в романах В. Яна, не говоря уже о трилогии В. Костылева, и объясняется тем, что время требовало возвысить патриотическую идею и писатели сосредоточивали внимание прежде всего на ней, на борьбе русского народа за независимость Родины, поскольку это было наиболее важным в военные годы.
Таковы наиболее значительные произведения исторической прозы периода Отечественной войны. В них в полной мере проявились гражданственность и высокая идейность нашей литературы: книги о прошлом крепили патриотические силы, звали к защите исторических завоеваний народа, к победе. Крупных успехов достигли писатели в воплощении волевых, героических народных характеров. Именно такими изображены ведущие персонажи всех упомянутых выше произведений.
4. Заключение
На современном этапе наша литература, идя испытанным путем обогащения художественных форм, благодаря новаторскому развитию наиболее плодотворных традиций, значительно расширила масштабы как традиций, так и новаторства. Если сравнительно недавно в понятие «традиции» включалось главным образом классическое наследие прошлых эпох, то в настоящее время уже существуют и оказывают свое воздействие и традиции самого социалистического реализма.
Традиции эти возникли и укрепились не стихийно, а в результате напряженных поисков. Не случайно слово «поиск» приобрело такую популярность. И характерно, что сами писатели связывают художественные искания с поисками истины, а истина в словоупотреблении Шолохова, Бондарева и других писателей является не просто синонимом правды, а ее высшим выражением.
Закономерно, что одновременно с необычайно возросшим вниманием к художественному своеобразию, оригинальности и совершенству произведения в последнее время так властно звучит требование достоверности. И литература охотно откликается на это требование, погружаясь в исследование жизни, обращаясь к свидетельствам участников привлекших внимание писателей событий. Достаточно указать на популярность, которой пользуются мемуары о Великой Отечественной войне. Ни один писатель, пытающийся показать величие подвига советского народа, спасшего ценой огромных жертв Родину, цивилизацию человечества, не может не оценить по достоинству значения свидетельств, размышлений, выводов, которыми так богаты эти произведения, хотя большая часть их авторов не преследовала литературных целей, а стремилась правдиво рассказать о том, что выпало на их долю и долю страны в грозные военные годы. Но эти правдивые свидетельства, не преломленные через призму жанровых и стилевых канонов романа, повести, драмы, стимулировали поиски новых форм и играют огромную роль в обогащении современной художественной мысли, в воспитании читателя.
Также художественная мысль нередко является памятью – память народа и память самого художника.
Если Время синтезирует в художественном произведении историю и современность, то память – это и прошлое и эстафета в будщее.
Особенно мощно и проникновенно мотив памяти зазвучал в произведениях о Великой Отечественной войне. Зазвучал как утверждение величия подвига в защиту Отечества и как завет грядущим поколениям. И чем дальше отодвигаются события тех героических лет, тем ощутимее становится всечеловеческое значение свершенного советским народом подвига и все более возрастает роль памяти о нем.
Память, даже самая горькая, поднимает человека над Временем, несет в себе залог бессмертия.
Тема памяти и в искусстве и в размышлениях деятелей культуры осознается как тема большого эпического дыхания, как движущее начало развития культуры.
Каждому русскому человеку особенно дорого Праздник Победы. Дорог памятью о тех, кто ценою своей жизни отстаивал свободу. Мы должны всегда помнить о людях, отдавших свои жизни за свободу и светлое будущее нашей страны. Бессмертен подвиг тех, кто боролся и победил фашизм. Память об их подвиге будет вечно жить в наших сердцах и нашей литературе. Мы должны знать, какой ценой было завоевано наше счастье. Знать и помнить о тех, почти совсем девчонках из повести Бориса Васильева «А зори здесь тихие», которые смело смотрели смерти в глаза, защищая свою Родину. Разве им, таким хрупким, нежным, носить мужские сапоги или держать в руках автоматы? Конечно, нет.
Сейчас тех, кто видел войну не по телевизору, кто вынес и пережил ее сам, с каждым днем становится все меньше и меньше. Дают о себе знать годы, старые раны и переживания, которые сейчас выпадают на долю стариков. Чем далее, тем все живей и величественней развернутся они в нашей памяти, и не раз сердце наше захочет вновь пережить священный, тяжкий и героический эпос дней, когда страна воевала от мала до велика. И ничто иное, как книги, не сможет нам передать это великое и трагическое событие – Великую Отечественную войну.
О цене победы, которую наш народ оплатил жизнями своих лучших сыновей и дочерей, о цене мира, которым дышит земля, думаешь сегодня, читая горькие и такие глубокие произведения советской литературы.
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. История русской советской литературы. Издательство «Просвещение», Москва – 1983 г., с испр.
2. История русской советской литературы. Под редакцией проф. П.С. Выходцева. Издательство “Высшая школа”, Москва – 1970 г.
3. Советская литература: Справочные материалы. Москва «Просвещение», 1989 г.
4. Ради жизни на земле. П. Топер. Литература и война. Традиции. Решения. Герои. Изд. третье. Москва, “Советский писатель”, 1985 г.
5. Вишневский Вс. Статьи. Дневники. Письма. М. 1961 г.
6. Русская литература ХХ века. Изд. “Астрель”, 2000 г.