Анатолий сидоров. О мировоззрении и самосознании

Анатолий СИДОРОВ. О мировоззрении и самосознании.В нижеследующей статье Заслуженный деятель науки РФ, профессор, член-корреспондент РАН А.А.СИДОРОВ затрагивает весьма важные философско-мировозренческие вопросы о соотношении религии и научного знания. ______________________________________________________________________________ О МИРОВОЗЗРЕНИИ И САМОСОЗНАНИИ Самосознание человечества, нации, народности связано с мировоззрением, являясь частью последнего. Наши философы и политики самой разной ориентации почему-то дружно «причитают», что все бедствия русского народа связаны с недоразвитым самосознанием. Великий писатель Ф.М.Достоевский был, напротив, убежден, что уже в его время это самосознание было вполне определенным. Главным элементом этого самосознания он полагал всечеловечность, которую народ приобрел в процессе освоения шестой части континентов. Всечеловечность по Достоевскому – главный фактор самосознания. Разумеется, самосознание славян развивалось еще задолго до принятия христианства. Но современные мыслители почему-то отождествляют самосознание только с западным эгоизмом, который достиг в США своего апогея. Христианское самосознание развивалось на основе телеологии, т.е. в согласии с верой, что цель процессов и явлений установлены Богом. Эта основа способствовала развитию идей преформизма (от идеалистической предопределенности до материалистических структур овисты-анималькулисты и РНК, ДНК) и катастрофизма (от библейского всемирного потопа до учения Ж.Кювье). С развитием науки и обновлением цивилизаций отчетливо наметились две тенденции: атеистическая и конформистская. Российское Православие в отличие от западноевропейских и американских христианских конфессий достаточно твердо противостояло конформистским течениям развивающегося капитализма. И в связи с этим в самом начале ХХ века, как отмечает С.Н.Булгаков (1991), “русский образованный класс почти поголовно определился атеистически”. Такова, по-видимому, была реакция России на конформистские “ереси” Запада. Однако советский атеизм, разрушая христианские храмы, включил в моральный кодекс коммуниста основные нормы поведения православного человека в обществе. Эти нормы разрушались прежде всего правящей верхушкой, хотя советский атеизм объективно гораздо ближе Православию, чем “сатанинский” Запад с его культом денег и вавилонской греховностью. Если исключить первые революционные этапы воинствующего атеизма, то советский атеизм можно сопоставить всего лишь со святым апостолом Фомой-неверующим. Тогда как западная культура с ее многочисленными религиозными сектами уже возвела многие этажи вавилонской башни и погрязла во всех грехах Содома и Гоморры. Католическая церковь также становится все более конформистской по отношению к западной культуре. Возрождающееся в России Православие делает попытки противостояния безудержному экуменизму. Но будет ли эффективным это противостояние и не будет ли оно сломлено вообще? Соответственно российское самосознание либо возродится вновь вместе с Православием, либо падет под обломками вавилонского экуменизма. Что такое самосознание? – В древнем мире человек не отделял себя от природы, от вселенной. Религиозные убеждения органично отражали самосознание. Легенды, предания, сказки, искусство и наука – все это было тесно связано. Степень зрелой мудрости человека в разных цивилизациях следует очевидно определять его научной зрелостью и стремлением найти связь между наукой и религией. Может ли современное западное общество потребления и зрелищного искусства (вспомните фанатов любой разновидности) претендовать на развитое самосознание. Так ли далеко оно ушло от древнеримского лозунга “хлеба и зрелищ”. Любая тоталитарная страна с гуманистической религиозной, научной или даже научно-утопической идеей развития представляется обществом с неизмеримо более высоким самосознанием. С позиций атеизма западное общество потребления конечно же обладает высочайшим самосознанием. По крайней мере, более высоким, чем коммунистическое общество. Но атеисты – это люмпены любого самосознания. Вероятно, только поэтому значительная часть нашего атеистического общества с чубайсовской легкостью восприняла капитализм даже в самой худшей его ипостаси. Не беда, что распалась держава и что мы предали всех своих союзников; не беда, что Россию уже никто не считает великой державой; не беда, что миллионы русских оказались вынужденными эмигрантами, истязаемые кучками украинских и латвийских фашистов, а также другим ультранационалистическим отребьем; не беда, что разорены наука, промышленность и сельское хозяйство. Но за то более чем наполовину распродана страна и благодаря этому завалены импортными товарами супермаркеты, которыми в полной мере пользуется ничтожная (во всех отношениях) часть населения. И об этом своем постыдном завоевании не устают повторять прогайдаро-чубайсо-путинские демократы. Вот истинный продукт их самосознания. “Народ безмолвствует…” – из этого так называемая творческая интеллигенция (даже патриотическая) делает вывод о рабской его сущности и конечно же об отсутствии самосознания. Разумеется, того самого, западного, когда фермер в ответ на повышение цены на бензин в виде протеста пригоняет в столичные города крупный и мелкий рогатый скот. Впрочем, прокоммунистические старики хотя и вяло, но тоже пытаются отстоять свои жалкие льготы. Народ, о котором в пору его официального крепостничества Н.А.Некрасов сказал: “в рабстве спасенное сердце свободное” -этот народ, по-видимому, иной. Безмолвствуя, он прежде всего не желает играть по демократическим правилам Запада и “новорусских” господ. И на разные выборы ходит еще по привычке к 70-летнему ритуалу социалистического прошлого, когда, несмотря ни на что, считал себя “хозяином необъятной Родины своей”. А теперь, безмолвствуя, вымирает. К выживанию готовы только мутанты, которые никак не могут представлять основную часть народа. Наши интеллигенты так и не научились отличать протопопа Аввакума от диссидента Солженицына. По их мнению, у последнего в отличие от первого самосознание высочайшее. Его реабилитировали и даже восславили через несколько лет после благополучной эмиграции, Аввакума – через несколько веков после казни. Но Россия может возродиться только благодаря последователям Аввакума Петровича, а не Александра Исаевича. Линия Аввакума – это, например, крупный ученый Анатолий Капитонович Болдырев, который в царское время “сидел” на Урале и оставил там значительный след в геологической науке; на советские репрессии ответил активным участием в создании колымской школы геологов. Настоящие российские диссиденты строили школы созидателей, а не разрушителей. Линия Аввакума – это многие научные сотрудники, которые, несмотря на самую нищенскую зарплату в стране, отдают все силы для сохранения важнейших отраслей отечественной науки. В своих проповедях протопоп Аввакум образно сравнивал как-то Адама и Еву с пьяницами, промотавшими свои богатства. Это сравнение все более осознается нашим народом, который был вполне законным владельцем несметных богатств шестой части Земли. Но утратил их в одночасье, благодаря мутантам, вкусившим от древа западной демократии. Многие философы неоднократно делали попытки выбрать из важнейших научных направлений мировоззренческую науку, на базе которой стремились разработать единую методологию познания. Умственное созерцание Шеллинга, чувственное созерцание Канта, знаменитая триада Гегеля и ряд других менее известных представлений о методах познания до конца XIX века делались учеными-энциклопедистами. Однако уже Кант, анализируя состояние различных наук, утверждал, что в каждой отдельной естественноисторической дисциплине имеется как раз столько научного элемента, сколько в ней математики. Следовательно, единая научная методология должна была бы разрабатываться математиками, хотя еще крупнейший средневековый математик и физик предупреждал: “…ум сугубо математический будет правильно работать, только если ему заранее известны все определения и начала, в противном случае он сбивается с толку и становится невыносимым…” (Б.Паскаль, 1974, с.112). На первый взгляд, неожиданным оказалось резкое возражение И.Канту, сделанное крупным философом 20-го века О.Шпенглером (1993, с.498): “И вот я утверждаю, что в основании всякого знания природы, хотя бы и самого точного, лежит религиозная вера. Нет естествознания без предшествовавшей ему религии”. Это было сказано в период бурного расцвета атеизма в Европе, по которой бродил “призрак коммунизма”. О.Шпенглера едва ли можно отнести к наследникам классической немецкой философии; он являлся блестящим религиоведом, а также создателем оригинальных построений по истории искусства, математики, физики, социологии. Вместе с тем, он – европейский прагматик. Внимания заслуживают поэтому его социологические пророчества: “Древняя борьба между производящей и захватнической экономикой достигает степени битвы гигантов, которая разворачивается на арене крупных городов. Это отчаянная борьба технического мышления за свою свободу и против денежного, что гораздо более серьезно и судьбоноснее для наций, чем классовая борьба”. И далее “зарождающийся цезаризм уничтожит диктатуру денег с помощью ее же политического оружия – демократии… Умный диктатор поддержит техническое мышление в борьбе против денежного…” Но затем вполне революционное предупреждение: “Деньги могут быть побеждены и уничтожены только силой крови” (Шпенглер,1999, с. 671). И весьма злободневная для нас формула: “Демократия – это доведенное до совершенства тождество денег и политической власти.” С позиций наук о Земле (геологии, биологии, геохимии) излагает свое видение истории науки и человеческого общества В.И.Вернадский. В известной мере это преодоление вырождающегося тупикового мировоззрения О.Шпенглера, хотя В.И.Вернадского также можно назвать прагматиком. Вместо “заката Европы” он возвестил о наступлении эпохи ноосферы, которая должна определять идеалы демократии. В сущности это был экологический манифест. Человек становится крупнейшей геологической силой. Вместе с тем, академик Г.А. Заварзин полагает, что развитие биосферы обусловлено не индивидуальными изменениями в особях, а историческим процессом, начало которому положила созданная прокариотами еще в докембрии система связей. Биологические объекты, находящиеся в разных эконишах находятся в кооперативных отношениях. Выживание наиболее приспособленных на основе рыночной (дарвинской) конкуренции доминирует только в ограниченных рамках общей ниши. Воздействие человека на эту систему связей все еще весьма ограничено даже в пределах экониш высших организмов. Элементы мировоззрения богослова, социолога, математика, физика, биолога и геолога видны у крупнейших мыслителей даже при самых энциклопедических знаниях, что представляется вполне естественным. В произведениях Гегеля нетрудно обнаружить следы христианства (и здесь прав Шпенглер), у Канта – влияние его физико-астрономического образования, у Лейбница – доминирует его детище – гениальный метод дифференциального исчисления, у Маркса – социология, у Дарвина- конечно же биология, у Вернадского – геология и геохимия. Леонардо да Винчи, Гете, Достоевский, Ницше и другие художники-пророки, на порядки опередившие свое время, представляются менее зависимыми от научных направлений. В частности, глубочайшие знания психологии человека позволяют настоящим художникам достигать обобщений поразительной мощи. Так Ф.М.Достоевский в образах Ивана Карамазова и его незаконнорожденного брата Смердякова предвосхитил самые разрушительные силы уходящего века – главнейшие идеи Ф.Ницше и карикатурно-уродливое их воплощение А.Гитлером и другими “сверхчеловеками”,”недочеловеками”и “общечеловеками”. В связи с этим показательно отношение Ницше к Достоевскому и Ренану: “Я знаю только одного психолога, который жил в мире, где возможно христианство, где Христос может возникать ежемгновенно… Это Достоевский. Он угадал Христа, и инстинктивно он прежде всего избегал того, чтобы представлять себе этот тип с присущей Ренану вульгарностью…” (Ницше, 1990, с.802). Современная наука безусловно интернациональна, а искусство, развиваясь национально, все более сближает мировое сообщество. Однако любые попытки сконструировать мировую религию тщетны. Религиозные учения несовместимы, несмотря на почти всеобщее признание единого Творца. Успех всенародного религиозного учения возможен при условии полного забвения всей истории человечества, что, разумеется, исключено. Вместе с тем, как показал опыт, атеистическое общество нежизнеспособно даже при общем добровольно-принудительным всенародном отказе от своих религиозных представлений. Причина предельно просто сформулирована героями Ф.М.Достоевского: “если Бога нет, то все можно…”. Просто поразительно как это перекликается со знаменитым афоризмом нашего общечеловека М.С.Горбачева: “Разрешено все, что не запрещено законом”. При этом старые законы были разрушены, а новые еще не созданы. И даже если бы законодательство было бы совершенным, этот афоризм все-таки чудовищен. Законом не запрещено быть бессовестным, не запрещено быть мерзавцем, что было тотчас принято к сведению определенной частью общества. На первый взгляд кажется, что религиозные догмы, возникшие в тысячелетиях прошлого, легко могут быть разрушены под напором научных и научно-технических достижений. Это и стимулировало развитие атеизма, но уже крупнейший ум средневековья очень красиво предупредил: “Атеизм свидетельствует о силе ума, но силе весьма ограниченной” (Паскаль,1974, с.152). Революции, смуты, а также люмпенизация общества оказывались отчетливо питательной средой атеизма. И вместе с тем, религиозные догмы оставались несокрушимыми в душах значительной части как малообразованных, так и высокообразованных людей. В России эксперимент настойчивого внедрения атеизма, как уже теперь стало очевидно, дал обратный результат – породил расцвет суеверий. При этом – суеверий широчайшего спектра – от новейших астрологических до древнейших языческих, что вполне объяснимо. Атеизм практически не контролирует суеверия, тогда как церковь относится к ним очень жёстко. Верующий человек не пойдет за помощью к колдуну или экстрасенсу, не станет создавать на базе необъяснимых явлений паранаучные или оккультные учения. Религиозная мораль запрещает ему это делать; атеизм не препятствует. Существует заблуждение, что наука и образование способны эффективно подавлять суеверия. Однако высокообразованные люди и ученые в большинстве своем в той или иной мере суеверны. Возможно, что среди этой категории людей меньше суеверий, наносящих вред собственному здоровью. Что же касается здоровья общества, то никто еще не изучал – чьи суеверия наносят ему больший вред. Во всяком случае астрологический прогноз может нанести несопоставимо больший урон, чем вера в домового. Естественные науки, как известно, индифферентны к понятиям добра и зла. В гуманитарных науках и искусстве понятия добра и зла странно эволюционируют: то постулируется примат общества, то примат личности, то непротивление злу насилием, то добро с кулаками. И.Канта восхищало превосходство изящного искусства в том, что оно может эстетически описывать вещи, которые в природе безобразны и отвратительны. И действительно это “превосходство” повсеместно – от гётовского “часть силы той, что без числа творит добро, всему желая зла…” до банальных истолкований райского дерева познания добра и зла как дерева научных познаний вообще. Художественное развенчание зла почти всегда не представляется столь ярким, как его романтическое воплощение. И даже когда зло показано с пронзительной силой, как у Ф.М.Достоевского, это не воспринимается обществом адекватно. – Альтернативой отрицания Иваном Карамазовым Бога из-за знаменитой “слезинки ребенка” оказались в конечном счете безумие и смердяковщина. Однако именно “слезинка ребенка” давно превратилась в бездумный штамп вне связи со смердяковщиной. И вот в наше время все более становится очевидным, что вавилонские башни науки и искусства становятся неподвластными человеческому разуму, несмотря на самые мощные компьютеры, представляющие, впрочем, всего лишь фрагмент этих же башен. Осознание человеком надвигающихся экологических катастроф должно привести к созданию философских и методологических парадигм, основанных, прежде всего, на геологических, биологических и социологических знаниях. Эти знания в наибольшей мере гуманитарны, в их недрах нет, например, места неопозитивистам, объявившим в своей логической “гордыне” бессмысленными не только метафизические понятия, но и все этические и эстетические суждения. Геология – прежде всего хранительница материализованного времени в пределах минерального (косного) и биоорганического миров, биология – исследует тварную сущность и саморазвитие всего живого, социология – эволюцию общественного человеческого разума. Эта эволюция, казалось бы, наиболее доступна для детального исследования. Однако особенно здесь распространен “вирус”, препятствующий объективному познанию процесса. Связана ли эта, последняя часть триады с предыдущей геолого-биологической? – В.И.Вернадский, как известно, выстраивает их в один ряд знаковых событий: образование планеты (лито- и гидросферы), появление жизни (биосферы), зарождение и развитие разума (ноосферы). Любой идеалист сделает достаточно простой вывод, что цели ноосферы вполне определены – осмыслить и сохранить ранее сотворенное. Материалист мечется между вульгарным “покорить” и более разумным – найти свою “эконишу”. Коренная смена мировоззрения естественно может возникнуть в новой цивилизации, которую мы осторожно и не совсем понятно уже именуем постиндустриальной (можно подумать, что индустриальные методы производства уже почили). “Научное мировоззрение есть создание и выражение человеческого духа; наравне с ним проявлением той же работы служат религиозное мировоззрение, искусство, общественная и личная этика, социальная жизнь, философская мысль и созерцание” (Вернадский, 1991,с.198). Ученое сообщество вынуждено все более чутко реагировать на различные информационные шумы потому, что грань между новыми открытиями и научными заблуждениями становится все более тонкой. Третейские суды в научных спорах всегда были сомнительными. Даже время, которое якобы все расставит на свои места, не всегда всесильно. Техника сотрудничает с наукой странным и далеко неадекватным образом. Она более, чем наука, связана с экономикой и социологией. Монополизм научных школ, как правило, заметно замедляет развитие техники. Разрушение научных школ и эклектика лишь на какой-то период сопровождаются всплеском технической деятельности. Но эти всплески могут оказаться чрезвычайно опасными для человечества, так как их научный фундамент слаб или даже эфемерен. Именно в эти периоды активизируются изобретатели вечных двигателей, торсионных излучений, биоядерных реакций и других околонаучных феноменов. Информационный взрыв и его детище – компьютеризация вновь породили иллюзию скорого построения вавилонской башни. Но обозначим лишь некоторые элементы мировоззрения, связанные с современными научными отраслями: астрономия – бесконечность и гипотетичная познаваемость Вселенной, иллюзорность наблюдений (“свет потухшей звезды”); геология – острое ощущения бренности живого и миллионолетия объектов минерального царства; биология – всего лишь ощущение познаваемости саморазвития живого и его границ с косными системами; математика – неокантианские претензии на развитие всех научных направлений; физика – понимание своей ущербности в связи с вековой индифферентностью к атрибутам времени, фантастические гипотезы в мире элементарных частиц. Сугубо гуманитарные научные направления (история, социология, экономика), как не странно, иногда представляются даже менее иррациональными. Развитие науки, как известно, сопровождается постепенным исчезновением ученых-энциклопедистов даже в пределах отдельных отраслей знаний. В богословии, напротив, делаются все более настойчивые попытки анализа научных достижений человечества. И если эта тенденция не изменится, то религия вновь приблизится к науке. С другой стороны, все более очевидной становится необходимость гуманизации (в самом широком смысле этого слова) каждой отрасли знаний. И богословие способно усилить моральные аспекты научной методологии. Можно привести не мало примеров, показывающих, что наука и богословие могут мирно сосуществовать и даже обогащать друг друга. Н.А.Бердяев (1991) замечает по этому поводу: “Религиозное и метафизическое сознание действительно отрицает единственность науки и верховенство научного познания в духовной жизни, но сама-то наука может лишь выиграть от такого ограничения ее области”(с.33) И затем делает следующий вывод: “все исторические и психологические данные говорят за то, что русская интеллигенция может перейти к новому сознанию лишь на почве синтеза знаний и веры…” (с.42). Научные представления непрерывно проверяются, дополняются или даже отвергаются на протяжении всей истории человечества. Вековые религиозные догмы встроены в кровь и плоть того или иного народа, и наука способна повлиять лишь на некоторые оттенки истолкования этих догм богословами. Противоречивая история цивилизаций позволяет сделать важный и бесспорный вывод. – Наука, искусство и религия остаются фундаментом ноосферы в понимании В.И.Вернадского. Они по-разному служат человечеству, но должны быть в одинаковой мере ответственны за его здоровье. И следует признать, что только многовековые конфессии, в частности христианство, являются хранителями эталонов добра и зла. И каждое новое поколение рано или поздно вынуждено сверять свои материальные и духовные ценности с этими эталонами. Утрата эталонов, как свидетельствует история исчезнувших цивилизаций, приводила к разрушению символов жизни. Однако в настоящее время в нашей стране, как и во всем мире, гуманитарные парадигмы все более утверждаются с помощью денег, определяющих групповые захваты информационного пространства. Изощренная западная реклама победила ортодоксальную коммунистическую пропаганду. Тенденциозность последней сменилась откровенной фальсификацией новейшей истории, трудов крупнейших мыслителей. И яркий пример тому истолкование творческого наследия В.И.Вернадского в публицистике. – Множество раз в многочисленных изданиях процитированы его антисоветские высказывания, сделаны подстрочные пояснения к его недостаточно обоснованным суждениям в молодые годы, и “не замечено” его самое зрелое завещание во время второй мировой войны: “…идеалы нашей демократии идут в унисон со стихийным геологическим процессом, с законами природы, отвечают ноосфере” (Вернадский, 1991, с.242). -Нашей, а не европейской и тем более не американской! Ф.М. Достоевского коммунисты, на мой взгляд, по недомыслию считали реакционным писателем. Наши демократы, развивая это недомыслие в свою пользу, смакуют его произведение “Бесы” в качестве безусловного доказательства антикоммунистического настроя великого писателя. И никто не пожелал отметить, что в 1876 году Федор Михайлович возвестил: “Коммунизм произошел из христианства, из высокого воззрения на человека…” Может быть, в этих его словах разгадка того, почему “святая Русь” всерьез и надолго приняла коммунистическую идеологию. Что же касается романа “Бесы”, то это, прежде всего, изображение любого экстремизма и скорее даже демократического, нежели коммунистического. В Православии заложена мина не только под рабство, но и под частную собственность на землю и природные ресурсы. Пока в определенной мере сработала первая часть этой мины. В человеческом обществе будущего безусловно сработает и вторая ее часть. Христианство окажется в союзе с коммунизмом – в этом был уверен, например, Хьюлетт Джонсон, настоятель Кентерберийского собора, который не предполагал, разумеется, что мы под руководством уникальных коммунистов-ренегатов предоставим беспрецедентные обоснования дискредитации коммунизма. Однако уже сейчас наши нынешние радетели крайнего частнособственнического разгосударствления даже в глазах убежденных капиталистов выглядят беспардонными хищниками. К сожалению, еще многие вполне честные люди не видят иного выхода из разрухи, кроме как отдаться на произвол этих хищников. В частности, не замечают, что вновь скатываются к прежнему страшному принципу, когда цель (богатое государство) оправдывает средства (легализация теневой экономики и мафиозных сообществ; стремление обгадить великое прошлое). Так Басилашвили, Гранин, Искандер и их подручные злобно щелкают из своих пистолетиков в прошлое, надеясь, по-видимому, что по России будущее шарахнет из пушек. Однако настоящие герои, на образах которых они делали свои имена, уже прокляли их. Да здравствуют Сталинградцы, к которым возвращается их самосознание, Каноны православного христианства в недалеком будущем обеспечат отказ от частной собственности на землю и природные ресурсы. Это представляется мне, как геологу и стороннику школы В.И. Вернадского, очевидным условием развития ноосферы. Столь же очевидным, как свершившаяся отмена рабства, хотя патрициям и даже плебеям Древнего Рима оно казалось краеугольным камнем в здании человеческого общества. Литература 1.Бердяев Н.А. Философская истина и интеллигентская правда. Сб. статей 1909-1910. Вехи. Интеллигенция в России. М. Молодая Гвардия. 1991. С.24-42. 2. Булгаков С.Н. Христианский социализм. Новосибирск. Наука. 1991. С.350 3. Вернадский В.И. Научная мысль как планетное явление. М. Наука. 1991. С.272. 4. Заварзин Г.А. Индивидуализм и системный анализ – два подхода к эволюции. Природа. 1999. №1. С.23-34. 5.Ницше Ф. Сочинение в двух томах. Т.2. С.830. 6.Паскаль Блез. Мысли // Библиотека всемирной литературы. Серия первая. Т.42. С.109-186. 7.Шпенглер Освальд. Закат Европы. ВО Наука. Новосибирск. 1993. С.750. 8.Шпенглер Освальд. Закат Европы.Т.2. Всемирно-исторические перспективы. Изд-во “Попурри”. Минск. 1999. С.720. 22-03-2005