Трафальгарское сражение: 200 лет
Сухоруков Александр Валентинович, студент факультета
прикладной политологии Государственного университета – Высшая школа экономики.
В
этом году исполняется 200 лет со дня – 21 октября 1805 г. – Трафальгарского
сражения. Оно в значительной степени определило дальнейшие события XIX в. После
него какая-либо конкуренция с Британией на море была признана невозможной –
сначала Наполеоном, а затем – и другими государями, политиками и их
государствами. “Юнион Джек” стал полновластным господином океанов,
британский флот утвердился в своей роли “деревянных стен” Британии и
стал своеобразным фетишем для европейских правительств, гарантировавшим
безопасность островной торговой империи и обладающим возможностями для
нанесения чувствительных ударов по континентальным государствам Европы.
Подобное положение наряду с лидерством Великобритании в экономическом развитии,
достигнутом благодаря промышленному перевороту, и корректными действиями
британской правящей элиты привело к формированию так называемого Pax Britannica
(по аналогии с Pax Romana) – мира, в котором воля Лондона являлась
преобладающим фактором международных отношений и который просуществовал вплоть
до второй мировой войны. В ходе наполеоновских войн Англия доказала свою
решимость бороться до конца и продемонстрировала всему миру разрушающее влияние
морской мощи, которая не только защитила Британские острова, но и сыграла
важнейшую роль в разгроме Наполеоновской империи. Трафальгарская битва была
важнейшим эпизодом этой эпопеи *.
*
Предпосылкам, ходу и последствиям Трафальгарского сражения было посвящено
большое количество специальных монографий и общих исследований. В первую
очередь это конечно же работы классиков военно-морской мысли – Мэхэна, Коломба,
де ла Гравьера. Основную долю литературы по теме составляют книги, посвященные
вопросам истории войн на море – специальные: Огородников Ф.Е. Военные средства
Англии в революционных и наполеоновских войнах. СПб., 1902; Авраамов Н.
Трафальгарское сражение. М., 1938; Hart R. Nelson’s Navy. London, 1973; Lloyd C. Nile Compaign: Nelson
and Napoleon in Egypt. London, 1973; Транстолл Б. Морская война. 1650-1815. М.,
2005; и общие: James W. Naval History of Great
Britain. London, 1860; История военно-морского искусства. М., 1954;
Советская историческая энциклопедия. М., 1961; Marcus G.J. A Naval History of
England. London, 1971; Доценко B.M. История военно-морского искусства. М.,
2005. Наконец, третьим важным “сектором” являются биографические
труды, посвященные жизни адмирала Нельсона: Mahan А.Т. The Life of Nelson: the
Embodiment of the Sea-Power of Great Britan. Boston, 1897; Jams W. Durable Monument: Horatio Nelson. London, 1948;
Russel J. Nelson and the Hamiltons. New York, 1969; Worrier O. Nelson’s
Battles. London, 1971; Lloyd C. Nelson and Sea-Power. London, 1973; Oman C.
Nelson. London, 1974; Трухановский
В.Г. Адмирал Нельсон. М.. 1980; Эджингтон Г. Адмирал
Нельсон: история жизни и любви. М., 1992.
Наряду
с битвой при Ватерлоо, Трафальгар стал знаковым событием, завершившим
длительный англофранцузский конфликт, который получил название “Вторая
Столетняя война”. Ее содержанием была перманентная “холодная
война” между этими двумя державами, временами перераставшая в войну вполне
реальную – как то было в войны Аугсбургской лиги, за испанское и австрийское
наследства. Семилетнюю, за независимость британских северо-американских
колоний. Англия и Франция соперничали во всем – от торговли и колоний до моды и
философии. Именно в ходе этого вооруженного конфликта был сформулирован
ключевой принцип британской внешней политики – борьба против сильнейшей
континентальной державы (как имеющей наибольшие возможности для нанесения
ущерба британским интересам – за морями или на самих Британских островах),
Франция же была таким противником на протяжение всего XVIII в. К исходу этого
века громадная французская колониальная империя, созданная усилиями Кольбера,
де Ла Салля, Дюпле, прекратила свое существование (и была частично воссоздана
лишь в XIX в.), а французская торговля была вытеснена с океанов, французский
военный флот был разгромлен и унижен при Менорке, Кибероне, островах Святых.
Те
войны, которые вела Французская республика, а затем и империя (революционные и
наполеоновские войны), уже не ставили перед собой осознанных целей: время было
уже упущено, а постепенная работа, которую мы теперь могли бы уподобить работе
Тирпица по созданию германского флота буквально из ничего, была не по нраву
республиканско-имперскому руководству. Вся деятельность Наполеона может быть
описана как вдохновляемая постоянной жгучей ненавистью к Англии и любовью к
войне и славе – по-другому вообще вряд ли возможно прокомментировать события
1803-1805 гг., когда император французов открыто провоцировал Англию, что после
редкостно удачного Амьенского мирного соглашения нельзя признать слишком
рациональным.
Результат
не заставил долго ждать – уступчивое министерство Аддингтона приказало долго
жить, Великобритания вновь вступила в войну с Францией, которая отныне не
прерывалась вплоть до краха Первой Империи – до 1815 г. Сухопутные битвы этой
борьбы в общем-то хорошо известны – это великолепные победы Наполеона при Ульме
и Аустерлице, Йене и Ауэрштедте, тяжелейшая Восточно-Прусская кампания
1806-1807 гг., вторжение “двунадесяти языков” в бескрайние российские
просторы и Бородино, Смоленск, Красное, а затем – Дрезден, Лейпциг,
Фер-Шампенуаз, наконец – Ватерлоо. Английские правительства вновь и вновь
сколачивали антифранцузские коалиции, которые хоть и терпели поражения, привели
Лондон к желаемому результату (не секрет, что Англия готова бороться за победу
до последней капли крови русского/прусского/австрийского солдата). Однако
Соединенное Королевство внесло и другой вклад в победу над Наполеоном –
английские моряки отстояли свое преобладание на море, а английская морская
блокада довела французскую экономику до фактического коллапса. Крупнейшим
событием этой войны на море и стало Трафальгарское сражение – одна из наиболее
решительных битв в истории. Она была результатом целого ряда операций
противоборствующих сторон – Англии и Франции, которые представляют не меньший
интерес, чем перипетии самого боя, – прежде всего, потому, что позволяют
понять, почему оно произошло и почему его итог был именно таким, а не
каким-либо другим.
*
* *
К
началу новой войны, в 1803 г., положение Англии было, в общем-то, превосходно.
В продолжение предшествовавшей войны, закончившейся лишь два года тому назад,
британская морская мощь выросла неимоверно: за восемь лет войны морские силы
Великобритании увеличились с 135 линейных кораблей и 133 фрегатов до 202 и 277
соответственно (во Франции число таких кораблей уменьшилось с 80 и 66 до 39 и
35) *. Только за четыре года торговый оборот Британии возрос с 53,706 млн.
ф.ст. до 73,723 млн. ф.ст. (в неизменных ценах!) **. Стоит заметить, что эти
оценки даны в “официальных” ценах, которые существенно занижали
стоимость отдельных товаров. Действительная стоимость торгового оборота
Великобритании в 1800 г. А.Т. Мэхэном определяется в 111,231 млн. ф.ст. (при
том, что общая стоимость призов французских приватиров составила в 1800 г. –
1,216 млн. ф.ст. – чуть больше 1% торгового оборота ***).
*
Мэхэн А.Т. Влияние морской силы на французскую революцию и Империю, т. I-II.
М., 2002, т. I, с. 114.
**
Там же, т. II, с. 336.
***
Там же, т. II, с. 331.
После
Сент-Винцента и Абукира, Кампердауна и Копенгагена Британия была абсолютна
уверена в исходе возможного морского противостояния, беспокоила лишь
возможность высадки большой французской армии на британском побережье:
последнее, учитывая практическое отсутствие сухопутных войск у Англии, и
великолепные боевые качества наполеоновских ветеранов, несомненно, привело бы к
победе французов. Поэтому Булонский лагерь и, соответственно, театр военных
действий, охватывающий французское и английское побережье Па-де-Кале, акваторию
этого пролива, а также Ла-Манша, изначально воспринимался обеими сторонами как
решающий.
Воспрепятствовать
французской переправе англичане рассчитывали, опираясь на превосходящие силы
королевского флота, которые должны были помешать соединению французских эскадр
из мест их базирования: крупнейшие из таких эскадр находились в Бресте (18
линейных кораблей и 6 фрегатов), Тулоне (соответственно 10 и 4), Рошфоре (4 и
5), Ферроле (5 и 2). Каждый из этих портов был блокирован превосходящей
английской эскадрой – соответственно 20 линейных кораблей и 5 фрегатов для
Бреста, 14 и 11 для Тулона, 5 и 1 для Рошфора, 7 и 2 для Ферроля; в дополнение
к силам, осуществлявшим ближнюю блокаду, сильные британские эскадры были
развернуты в Канале и подходах к нему – всего в обоих проливах 8 линейных
кораблей и 18 фрегатов, плюс в эскадре, сторожащей голландский флот, – 9
линейных кораблей и 7 фрегатов; в эскадре, прикрывающей подступы к Ирландии – 6
фрегатов *.
*
Коломб Ф. Морская война. М. – СПб., 2003, с. 296-299.
Очевидно,
что англичане обладали значительным превосходством в силах, которые к тому же
занимали выгодное положение, находясь относительно недалеко от своих портов –
эти коммуникации, по крайней мере, не могли быть перерезаны благодаря
британскому господству на море. Для того, чтобы “очистить” Ла-Манш,
французам требовалось собрать свои сильнейшие эскадры вместе, каждый раз
избегая фатального боя с превосходящими блокирующими эскадрами, привести их в
Канал и там дать императору те несколько дней, в которых он нуждался для
переправы армии на острова. С этой точки зрения, задача англичан была куда
проще – их вполне устраивал статус кво и его оставалось лишь поддерживать, не
давая французам прорвать блокаду. Задача осложнялась зависимостью парусных
кораблей от ветра, который мог не дать им выйти из гаваней, а мог и позволить
блокируемой эскадре выскользнуть, к примеру, из Бреста, в то время как
блокирующая оставалась бы в полосе мертвого штиля. Другие вопросы – пополнение,
отдых, снабжение продовольствием и боеприпасами, были удачно разрешены в период
руководства Адмиралтейством лорда Сент-Винцента.
Задача
французов была предельно сложна – победить англичан на море, где они были
традиционно сильны, причем сделать это в очевидном противнику пункте, который,
разумеется, без промедления получил бы всю мыслимую помощь кораблями и людьми.
Работа над планом вторжения шла с начала войны и, вероятно, опиралась на
проекты еще королевских армии и флота.
Первоначально
предполагалось, что тулонская эскадра, пользуясь благоприятной погодой, прорвет
блокаду и попытается оторваться от блокирующей эскадры Нельсона, базировавшейся
на островах Ла-Маддалена в проливе Бонифачо между Сардинией и Корсикой. В
случае удачи следовало, пользуясь превосходством в силах над любой
вспомогательной эскадрой, которую британское Адмиралтейство могло послать на
помощь Гибралтару, прорваться через этот пролив и следовать по обстановке к
Ферролю, а лучше – к Рошфору. Брестская эскадра должна была проявлять всяческие
признаки активности для того, чтобы связать блокирующую эскадру. Пользуясь
этим, французская эскадра, составленная из сил базировавшихся в Тулоне и
Рошфоре, двинется на север, но не через Канал, а вокруг Ирландии, демонстрируя
намерение высадиться на этом острове. Лишь затем, вместо того, чтобы войти в
Ирландское море, флот обогнет саму Великобританию и выйдет к Булони с севера.
Здесь он прервет блокаду голландского флота и еще более усилится за счет
голландских кораблей. Таким образом, в Даунасе союзный флот будет значительно
сильнее сил, которые англичане смогут ему противопоставить (по расчетам
Наполеона в Рошфоре и Лорьяне могут собраться до 16 линейных кораблей и 11
фрегатов, которым неприятель не сможет противопоставить соединенный флот в силу
относительной внезапности направления удара, но лишь отдельные эскадры, которые
будут без труда уничтожены), а, значит, будет возможно достижение локального
господства на море для десантирования на английское побережье. Вывод ясен: ключ
от Даунса лежит в Тулоне и ветрах с Йерских островов, которые должны будут
помешать Нельсону вовремя пресечь попытку прорыва французов.
Однако
тогда, в 1804 г., французы не смогли приступить к претворению в жизнь своего
плана – 10 августа умер единственный действительно авторитетный французский
флотоводец – Латуш-Тревилль, и Наполеон до 28 августа не мог выбрать, какую из
посредственностей – Брюи, Вильнева или Розили – назвать его преемником. В
сентябре уже операция не могла начаться, так как продолжать ее приходилось бы почти
зимой в на редкость неспокойных северных морях. Зато с началом нового года в
адмиралтействах французских портов закипела работа – флот готовился к чуть ли
не первой активной кампании со времен экспедиции Гоша в Ирландию в 1796 г. По
ходу дела планы императора претерпели довольно существенные изменения, основной
целью которых были более успешная дезинформация противника и, одновременно,
подкрепление собственных позиций в колониях. В двух письмах морскому министру
Декре от 29 сентября 1804 г. Наполеон говорит уже о четырех экспедициях, одна
из которых должна была упрочить положение французских вест-индских островных
колоний – Мартиники и Гваделупы, захватив некоторые острова Карибского
бассейна, другая – захватить голландский Суринам, третья – овладеть островом
Св. Елены и оттуда наносить удары по английским постам и торговле в Африке и
Азии. Четвертая должна была стать результатом взаимодействия Рошфорской
эскадры, отправленной на помощь Мартинике, и Тулонской, посланной завоевывать
Суринам. Эта последняя должна будет на обратном пути снять блокаду с Ферроля,
присоединить находящиеся там корабли и встать на стоянку в Рошфоре, создав тем
самым предпосылки для снятия блокады с Бреста и вторжения в Ирландию *.
Наконец, 4 января 1805 г. был заключен франко-испанский договор, согласно
которому Испания предоставляла в распоряжение французов не менее 25 линейных
кораблей в Картахене, Кадисе и Ферроле: эти корабли должны были действовать
совместно с французскими эскадрами с целью достижения господства в Канале.
*
Там же, с. 301-306.
На
практике, однако, планы французского императора были с самого начала их
осуществления поставлены под угрозу суровой реальностью: 17 января 1805 г. из
Тулона вышел Вильнев, однако вынужден был вскоре в силу сильного шторма
вернуться обратно; 25 января из Рошфора отбыла эскадра Миссиеси, действительно
добравшаяся до Вест-Индии и разорившая там британские владения – ей, впрочем,
пришлось вернуться назад, так как Тулонская эскадра не смогла подойти; наконец,
брестская эскадра адмирала Гантома не смогла преодолеть блокирующие силы лорда
Корнуоллиса – а именно ее соединению с тулонской придавалось наибольшее
значение в новых планах Наполеона. 29 марта эскадра Вильнева вновь вышла из
Тулона и направилась к Карибским островам, 8 апреля она миновала Гибралтарский
пролив. С этого момента она становится реальной угрозой безопасности самих
Британских островов и на сцену выходит человек, опрокинувший в итоге все планы
французского императора – адмирал лорд Нельсон. В этом человеке, в его биографии,
подобно океану в капле воды, отразилась вся мощь и слава современного ему
британского флота.
*
* *
Будущий
знаменитый флотоводец Горацио Нельсон родился 29 сентября 1758 г. в семье
приходского священника Эдмунда Нельсона и его жены Екатерины Саклинг-Нельсон в
местечке Бернем-Торп графства Норфолк. Мать Горацио принадлежала к старой
морской фамилии, что позволило Нельсону без каких-либо проблем поступить во
флот, как только он изъявил желание. 1 января 1771 г. Горацио поступил мичманом
на “Ризонебл” – корабль своего дяди, капитана Мориса Саклинга (хотя
по правилам ему надлежало отплавать четыре года юнгой). Позже он служил на
различных кораблях торгового флота, а в 14 лет даже участвовал в полярной
экспедиции капитана К. Фиппса в 1773 г., предпринятой с целью поиска северного
прохода из Атлантического океана в Тихий. Сразу же по возвращении с севера
молодой мичман отправился на юг – в Индию на 20-пушечном фрегате
“Сихорс”. Весной 1777 г. он вернулся в Лондон, блестяще сдал экзамены
и получил чин лейтенанта. Потянулись долгие годы службы в Вест-Индии, где
Нельсон продвинулся от четвертого лейтенанта и командира шхуны до командира
фрегата, став самым молодым командиром фрегата в британском флоте.
В
1779 г. Нельсон впервые командовал крупным боем – десантный отряд с его фрегата
и транспортов при поддержке огня фрегата штурмом овладел испанским фортом
Сан-Хуан-де-Улоа в Никарагуа. Служба Нельсона в Вест-Индии ознаменовалась
борьбой с нарушениями Навигационных актов – незаконной торговли с британскими
островными колониями. Ясно, что чрезмерная активность на этом поприще не могла
снискать ему благосклонность начальства, которое также было замешано в
контрабандных операциях, поэтому Нельсона вынудили оставить свой пост. После
возвращения в Англию в 1787 г. он пять месяцев занимался насильственной
вербовкой моряков, а затем и вовсе вышел в отставку.
Следующие
пять лет он прожил в деревне и вернулся в строй лишь с началом войн Англии с
революционной, а затем наполеоновской Францией. В 1793 г. Нельсону поручили
командовать 64-пушечным кораблем “Агамемнон” в составе
средиземноморской эскадры. Он участвует в обороне Тулона, затем в боевых
действиях на Корсике, которая примерно за 30 лет до того была передана Франции
Генуей. Летом 1794 г. Нельсон участвовал в осаде Кальви, где получил серьезное
ранение в лицо, потеряв глаз. По-настоящему его звезда взошла в бою у мыса
Сент-Винцент, в котором адмирал Джервис со своими 15 кораблями атаковал 26
кораблей испанской эскадры и одержал блестящую победу – во многом благодаря
смелому маневру Нельсона на “Кэптен”, разрезавшему строй испанской
эскадры и поставившему ее корабли меж двух огней. Англичане захватили четыре
испанских корабля, из которых два были взяты при личном участии Нельсона – он
сам участвовал в абордажном бою. Уже через неделю Нельсон получил чин
контр-адмирала синей эскадры (шестой по значимости в британской военно-морской
табели о рангах) и рыцарский крест ордена Бани, возводивший его в дворянское
достоинство.
После
той победы блестящее будущее Нельсона было вполне предсказуемо – пройдя
смертельно опасный барьер просто командира корабля, он стал командовать
соединениями кораблей, а большая ответственность и вознаграждается значительно
выше, чем меньшая. Проявив себя таким образом, Нельсон принимает командование
британскими эскадрами на Средиземном море. В 1797 г. его корабли (три линейных
и три фрегата) штурмуют порт Санта-Крус-де-Тенерифе (правда, неудачно; сам
адмирал потерял в том бою руку); затем блокирует Тулон. Погода не позволила ему
перехватить французский флот, направлявшийся с генералом Бонапартом в Египет,
однако при первой возможности он исправил свою оплошность – 1-2 августа 1798 г.
военно-морские силы Франции на Средиземном море перестали существовать. В
сражении при мысе Абукир, которое на Западе традиционно называют Нильским (бой
происходил недалеко от дельты р. Нил) 11 французских линейных кораблей из 13
были потоплены, уцелевшие были в последующем захвачены. После Абукира Нельсон
стал национальным героем, пэром Англии, бароном Нила и Бернем-Торпа, получил
пожизненную пенсию – 2 тыс. ф.ст. в год, был произведен в контр-адмиралы
красной эскадры (пятой в табели о рангах). Пожалуй, наиболее памятный для
адмирала подарок преподнес ему командир одного из его кораблей – гроб,
сделанный из мачты французского корабля “Ориент”, жертвы Абукирского
сражения. Этот подарок настолько понравился Нельсону, что тот некоторое время
возил его за собой и именно в нем был похоронен.
*
* *
В
1800 г., после присоединения России к врагам Англии, последняя получила еще
одного сильного противника на море: к мнению Петербурга очень внимательно
прислушивались в Стокгольме и Копенгагене, а значит, существовала угроза
объединения относительно сильных флотов северных держав против Англии, что
поставило бы под сомнение британское морское превосходство. Новый поворот
международной политики повлиял и на судьбу Нельсона – 1 января 1801 г. его
произвели в вице-адмиралы синей эскадры (четвертой в табели о рангах) и
направили заместителем командующего флотом на Балтике адмирала Гайд-Паркера.
Эта эскадра должна была “попугать” северные дворы, по возможности
предотвратив объединение их флотов и начало войны с Британией. 2 апреля 1801 г.
Нельсон, проигнорировав прямой приказ вышестоящего адмирала (“Я слеп на
один глаз, а потому имею право не все видеть”), атаковал и уничтожил
датский флот на рейде Копенгагена. После победы при Копенгагене Нельсон получил
титул виконта и стал командующим Балтийской эскадрой. Его активные действия на
Балтике сыграли важную роль в отказе сначала Швеции, а потом и России от
проведения наступательной антианглийской политики.
Амьенский
мир на время прервал боевую карьеру Нельсона, однако отдохнуть от боев ему так
толком и не дали. Агрессивная политика первого консула спровоцировала
возобновление войны, в которой Нельсон впервые получил главное командование,
причем на важнейшем театре военных действий – в Средиземноморье. Когда французы
начали осуществлять свой план, его эскадра сторожила проход между Сардинией и
Сицилией – во избежание нового прорыва французского флота в Египет и повторения
Египетского похода 1799 г. Нельсон узнал о том, что французы прошли через
Гибралтарский пролив лишь 16 апреля – спустя восемь дней – и поспешил в погоню.
Вильнев, как и было запланировано, начал переход через океан, и Нельсон
последовал за ним.
Около
месяца эскадра Вильнева упрочивала французские позиции на островах Карибского
моря, поджидая Нельсона. 10 июня 1805 г., узнав о прибытии сильной английской
эскадры, Вильнев решает прервать операции на Карибах и отплывает в Европу – во
исполнение планов императора. Тулонская эскадра по возвращении из Америки
должна была деблокировать франко-испанские отряды в Ферроле, Рошфоре и Бресте и
затем уже объединенными силами нанести удар в лоб – через Канал, или же, вновь
обойдя Британские острова – с тыла (проект инструкции от 8 мая получен
Вильневом в конце мая – начале июня, когда он все еще был в Америке). Однако
неприятель вовремя узнает о начале обратного перехода Вильнева. Уже 12 июня
английский командующий отдает приказ вновь поднимать паруса – эскадра
возвращается к берегам Старого Света. Пока Нельсон не знает, куда в точности
будет направлен удар французов – на Ирландию, как это уже не раз бывало, или в
сам Канал, где они все-таки попытаются добиться господства; опять же непонятно,
попытается ли Вильнев деблокировать другие французские и испанские отряды, и
если да, то какие? С каждым новым боем Британское Адмиралтейство будет иметь
больше времени для организации контрудара, а силы союзников будут все более и
более истощаться. К этому времени их феррольская эскадра насчитывала уже 14
линейных кораблей, за которыми наблюдала эскадра Р. Кальдера всего из 10
кораблей, по 5 линкоров насчитывали блокируемая и блокирующая эскадра в
Рошфоре, у Бреста также был достигнут паритет – обе стороны имели около 20
линейных кораблей. Таким образом, прибытие тулонской эскадры и запоздание
Нельсона могло привести к резкому перекосу баланса сил в пользу союзников,
которым они бы не преминули воспользоваться, в Канале.
Адмиралтейство,
проинформированное о действиях Вильнева в Вест-Индии фрегатом
“Курьер”, посланным Нельсоном, и располагая относительно полной
информацией о положении дел в Европе, поспешило предпринять соответствующие
меры – усиленная эскадра Кальдера должна была воспрепятствовать деблокированию
феррольского отряда Вильневом, навязав ему бой. 22 июля Вильнев с 20 кораблями
был атакован силами английской блокирующей эскадры под Ферролем 15 кораблями.
При таком неравенстве сил Кальдер смог захватить два испанских корабля,
сократив, таким образом, превосходство противника в силах. Правда, один из его
кораблей также был поврежден, и он должен был учитывать вероятность удара себе
в тыл феррольской и, возможно, рошфорской эскадр противника. В итоге, он провел
пленные корабли в Канал и пошел обратно в Ферроль. Здесь он обнаружил, что
Вильнев не стал заходить туда, а удалился в Виго (исправляя повреждения?), а
потому возобновил блокаду. Французский адмирал, однако, 30 июля вновь вышел в
море и, пользуясь штормом, оттеснившим Кальдера к северо-востоку, прошел с 15
кораблями в Ферроль (остальные 3 он оставил в Виго в качестве госпитальных
кораблей – на союзном флоте бушевали болезни). Таким образом, в Ферроле
собралось 29 линейных кораблей союзников и Кальдер вынужден был отступить и
присоединиться к эскадре Корнуоллиса. А 15 августа к объединенным силам
Корнуоллиса и Кальдера под Брестом подошел Нельсон, с его прибытием численность
английской блокирующей эскадры достигла 34-35 линейных кораблей, превосходство
которых над противником было наглядно продемонстрировано Кальдером.
В
свою очередь Вильнев, по его собственным словам, “не имея доверия к
состоянию вооружения моих кораблей, а также к быстроте их хода и ловкости
маневрирования, зная о соединении неприятельских сил и о том, что им известны
все мои действия со времен моего прибытия к берегу Испании… потерял надежду
на способность выполнения той великой задачи, для которой мой флот
предназначался” *. В общем, французский адмирал отдал приказ идти в Кадис.
Узнав о выходе французов, Корнуоллис совершил то, что Наполеон назвал
“очевидной стратегической ошибкой”, – он направил к Ферролю усиленную
до 18 кораблей эскадру Кальдера, ослабив таким образом британский флот на
жизненно важном участке и уступив французам превосходство в силах и под
Брестом, и под Ферролем. Теперь решительность Вильнева могла бы, по-видимому,
склонить чашу весов в пользу французов – по крайней мере, они могли навязать
бой значительно слабейшему противнику и, возможно, несмотря на очевидное
качественное превосходство команд и офицеров последних, достичь победы за счет
количества. Поражение же эскадры Кальдера привело бы к тому, что уже Корнуоллис
столкнулся бы с угрозой атаки превосходящих сил противника с тыла. Однако
Вильнев не знал об этом – 20 августа его флот бросил якорь в Кадисе, где под его
командованием собралось 35 испанских и французских линейных кораблей. Эти
корабли так и остались в Кадисе, предоставив англичанам восстановить блокаду.
Кальдер, найдя Ферроль пустым, последовал туда же и там присоединился к
блокирующей эскадре Коллингвуда, которая таким образом увеличилась до 26
кораблей. Позднее эта эскадра была доведена до 33 линейных кораблей, 6 из
которых регулярно отлучались в Гибралтар – за пресной водой. Таким образом,
минимум наличных сил англичан к моменту прибытия Нельсона составлял 27 линейных
кораблей.
*
Донесения Вильнева императору. – Коломб Ф. Указ. соч., с. 339.
Герой
Сент-Винцента и Абукира вступил в командование этой объединенной эскадрой 28
сентября 1805 г. Для решительного боя недоставало лишь противника – казалось маловероятным,
что Вильнев, испугавшийся движений слабейшей эскадры Кальдера, выступит против
Нельсона. Решению этой проблемы англичан помог Наполеон – 14 сентября им было
послано приказание кадисской эскадре воспользоваться первым благоприятным
случаем для прохода в Средиземное море и, в дальнейшем, поддержки операций
французских сухопутных войск в Италии и создания угрозы Египту. 27 сентября эти
приказания дошли до Вильнева, для которого они были вдвойне тягостны, так как
по прибытии нового командующего он должен был передать ему командование, а сам
явиться в Париж “для дачи объяснений”. 11 октября преемник Вильнева,
Розили, был в Мадриде, и тогда французский адмирал “встревожился за свою
честь. Если ему недозволено будет оставаться на эскадре, то как смыть незаслуженное
обвинение в трусости, которым некоторые, как ему было известно, позорили его
имя?” *. 19 октября корабли союзной эскадры начали сниматься с якоря, 21
около 5 часов утра противники оказались в виду друг друга. Мыс Трафальгар,
давший название сражению, виднелся на юго-востоке, в 10-12 милях от союзников,
а британский флот был примерно на таком же расстоянии к западу.
*
Мэхэн А.Т. Указ. соч., т. II, с. 274.
Союзники
потратили утро на перестроение в общую кильватерную колонну, в то время как англичане
атаковали двумя дивизиями, каждая в строе кильватера. Одной из колонн
командовал Коллингвуд, его 15 кораблей должны были атаковать арьергард
союзников – 12 кораблей – и возможно быстрее уничтожить его; в это же время
другая колонна под командованием самого Нельсона должна была связать боем
главные силы союзников, чтобы центр их боевого построения не мог оказать помощи
арьергарду.
Перед
началом сражения, удостоверившись, что все идет, как задумано, а Коллингвуд уже
начал сближение с противником, Нельсон сделал последнюю запись в своем
дневнике:
“Да
благоволит Бог Всемогущий даровать Англии, ради общего блага всей Европы,
полную и славную победу. Да не позволит Он ни одной частной слабости помрачить
блеск ее, и да не попустит Британский флот забыть священный долг человеколюбия!
Что касается меня самого, – моя жизнь в руках Того, Кто ее даровал мне. Да
благословит Он мои усилия на верную службу отечеству! Его воле предаю себя и
справедливое дело, защита которого мне вверена” *.
* Dispatches and Letters of Vice-Admiral
Viscount Nelson (Private Diary) – www.wtj.com
Около
12 часов дня Нельсон приказал поднять для английской эскадры сигнал:
“Нельсон
верит, что каждый исполнит свой долг”.
Однако
такой сигнал оказалось невозможным поднять – в коде не было необходимых
обозначений; тогда первоначальная формула превратилась в знаменитое
“Англия
ждет, чтобы каждый исполнил свой долг” *.
* Lloyd C. Op. cit., p. 132.
Около
половины первого флагман второй колонны – “Ройял Соверейн”, под
флагом вице-адмирала Коллингвуда, прорезал строй противника и на некоторое
время оказался в одиночестве посреди французских и испанских кораблей. К нему,
однако, вскоре присоединились другие корабли его колонны, а около часу в бой
вступила и колонна Нельсона. Таким образом, “Ройял Соверейн” и
“Виктори”, во главе своих колонн последовательно атаковали центр
кильватерной линии союзников, при этом корабли второй колонны вели бой с
арьергардом, а первой – с центром противника; на некоторое время головные
корабли колонн оказались в кольце огня, а присутствие на палубе Нельсона со
всеми регалиями только подзадорило французских стрелков. Наконец, один из них,
с 74-пушечного “Редутабль”, сделал выстрел, оказавшийся смертельным –
пуля прошла через левое плечо адмирала в позвоночник *. Однако во время боя
адмирал еще жил.
*
Де ла Гравьер Ж. Война на море: эпоха Нельсона. – www.militera.lib.ru.
Превосходная
выучка английских комендоров (они могли делать по выстрелу в минуту, в то время
как французы – один в три минуты) и матросов довольно быстро сделали свое дело
– французы и испанцы мало что смогли противопоставить решительным действиям
англичан (собственно, существует мнение, что если французы стреляли бы так же
хорошо, как и англичане, Нельсон бы не только не одержал победы при Абукире и Трафальгаре,
но и нашел бы свою могилу значительно раньше *).
*
Там же.
Достаточно
быстро корабли центра и некоторые корабли арьергарда союзников были окружены и
начали спускать флаги. В 2 часа пополудни спустил свой флаг и французский
флагман – 80-пушечный “Бусантор” с Вильневом на борту. В 4 к еще
живому Нельсону подошел командир “Виктори” Харди, сообщив, что взяты
уже 15 кораблей противника и сражение выиграно, на что адмирал ответил
“Это хорошо, но я рассчитывал на 20”. Харди заметил, что теперь, когда
бой выигран, командование вполне может принять на себя лорд Коллингвуд, однако
Нельсон ответил категорическим отказом, намереваясь бороться до конца – с
французами и со смертью. “Редкий огонь продолжался до четырех с половиной
часов, когда, после доклада лорду виконту Нельсону о победе, он скончался от
своей раны” *.
*
Трухановский В.Г. Указ. соч., с. 173.
Корабли
авангарда союзнического флота так и не приняли активного участия в сражении – в
решающий момент, когда флагманские корабли английских колонн уже ввязались в
бой, а основные силы англичан были еще на подходе, они промедлили и упустили
возможность не только помочь центру, но и выиграть бой. Бой, начавшийся около
полудня, завершился без четверти 5, когда часть уцелевших кораблей (11) под
началом адмирала Гравина начала отход к Кадису; еще 4 корабля под началом
Дюмануара отошли еще до того и в другом направлении. Англичане захватили 17
кораблей в качестве приза, еще один сгорел; корабли Дюмануара были пойманы близ
мыса Ортегаль такой же по силе британской эскадрой и были все взяты в плен.
Итого союзники потеряли 22 корабля и до 7 тыс. убитыми и пленными, англичане –
ни одного корабля и 1587 человек, однако среди них был и адмирал лорд Нельсон.
Морские силы французов были полностью уничтожены. Наполеон вынужден был
отказаться от планов вторжения в Британию и обратить все свои силы против
очередной коалиции, вновь спаянной английским золотом. Однако его блестящие
победы – при Ульме и Аустерлице – далеко не принесли того эффекта, который
принесла победа англичан при Трафальгаре.
Можно
многое сказать о причинах блестящей победы при Трафальгаре – это и гибкость
английского командования, значительная свобода в принятии решений и
инициативность капитанов отдельных кораблей (вроде знаменитой нельсоновской
“команды друзей”); и великолепно натренированные команды, матросы и
комендоры, которые находились в море чуть ли не круглогодично, зато в
маневрировании, особенно на неспокойном море или при переменчивом ветре, могли
дать сто очков вперед морякам любой другой страны; в целом значительно лучшая
мотивация англичан – для них Англия начиналась за кормами их кораблей.
Напротив, французы многое сделали для того, чтобы забыть о флоте и их метания
из стороны в сторону не могли дать французскому флоту действительно хорошие
кадры офицеров и матросов. К тому же союзники так и не смогли выработать
действительно единой линии поведения, и это местничество привело к тому, что
они участвовали в бою не двумя отрядами, как англичане, а шестью, адмиралы
которых действовали относительно независимо друг от друга. Ясно, что это никак
не способствовало координации действий и повышению их эффективности.
“Под
Трафальгаром была одержана не только величайшая морская победа, но и величайшая
и самая знаменательная победа из всех одержанных на суше и на море в течение
всей революционной войны. Ни одна победа и ни один ряд побед Наполеона не
оказали такого влияния на Европу… Поколение прожило после Трафальгара, прежде
чем Франция снова собралась с силами для серьезной угрозы Англии на море” *. Окончательная победа Англии в этом
грандиозном конфликте – “Второй Столетней войне”, завершающей частью
которого и были наполеоновские войны, растянулась на 10 лет – от Трафальгара до
Ватерлоо. Трафальгар стал символом британской морской мощи – обладая много
меньшими ресурсами, чем континентальные коалиции, и опираясь лишь на свой флот,
свою торговлю и свои финансы, Великобритания одержала убедительную победу над
противником. В 1805 г. начинается эра безраздельного господства туманного
Альбиона на море, подкрепленная его экономическим и торговым превосходством.
*
Мэхэн А.Т. Указ. соч., т. II, с. 289.
Память
о Трафальгарском сражении успешно выдержала испытание временем. В знак траура
по адмиралу Нельсону английские моряки носят черные галстуки. О Нельсоне и
Трафальгаре написаны тысячи книг и сняты десятки фильмов, некоторые из них,
несомненно, относятся к шедеврам мирового кинематографа. Это относится прежде
всего к легендарной ленте “Леди Гамильтон” с великими Лоуренсом
Оливье и Вивьен Ли в главных ролях. Не так давно на аукционе “Сотбис”
были раскуплены личные вещи и документы великого адмирала, а также кошелек с 21
золотой монетой, находившийся у него в кармане во время Трафальгарского
сражения – за него было уплачено 416 тыс. долл., и бриллиантовая брошь с
инициалами Нельсона, подаренная им Эмме Гамильтон (за 247 тыс.): предметы,
связанные с Нельсоном и Трафальгаром, до сих пор обладают большой ценностью,
как символы и память давно ушедшей эпохи. Имя Нельсона неизменно фигурирует
среди первой десятки в опросах ВВС о великих британцах и их вкладе в историю и
культуру Англии. В память о Нельсоне и его великой победе назывались многие
корабли королевского флота.
В
1830 г. в самом центре Лондона по проекту строителя Букингемского дворца
архитектора Дж. Нэша была создана Трафальгарская площадь, а еще через 12 лет, в
1842 г., в центре площади был установлен памятник адмиралу лорду Нельсону –
колонна в три человеческих роста на постаменте высотой 50 метров, охраняемая
бронзовыми львами – символами мощи Британской империи. На эту колонну пошло 16 т
меди из расплавленных французских пушек, взятых в бою при Трафальгаре. Флагман
Нельсона, “Виктори”, также был увековечен – его поставили на вечный
прикол во втором сухом доке Портсмутской военно-морской базы, где он вначале
оставался флагманом Второго Морского Лорда, а затем стал экспонатом Музея
королевского военно-морского флота.
И
через 200 лет эта память жива – Британия собирается по достоинству отметить
юбилей своего триумфа. В июне-июле 2005 г. прошли широкие торжества в старинном
Портсмуте – исконной базе королевского флота. Торжества, в которых приняли
участие 167 морских судов и военных кораблей из 35 стран мира, начались 28 июня
большим военно-морским парадом (история этих парадов насчитывает более 600 лет,
а последний проходил в 1977 г.). В этот же день состоялся показательный бой
деревянных кораблей, призванный дать определенное представление о морских боях
парусных судов. 29 июня проходила интернациональная памятная церемония –
чествование моряков, павших на службе родине. С 30 июня по 3 июля в Портсмуте
состоялся Международный морской фестиваль. Его целью было повысить общественный
интерес к флоту, в особенности военному, и его славной истории. Вторая часть
торжеств будет проходить 21-23 октября – тогда королевский флот и с ним вся
страна почтят память своего национального героя – адмирала Нельсона. Воды
Канала пересечет линия бакенов-маяков, первый из которых будет зажжен 21
октября у борта “Виктори”. Сияние этих огней можно считать в определенном
роде символом – “деревянные стены”, отделявшие Британию от континента
при Нельсоне, уступили место участию в единой Европе… В честь адмирала будет
организован торжественный ужин на борту его флагмана, церковная служба в
лондонском соборе Святого Павла и ряд мероприятий на Трафальгарской площади.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://vivovoco.nns.ru