Передо мной статья В.Марченко “Хлеб наш насущный” (Лите-
ратурная Россия”, октябрь 1990 г.). Читаю: “Сталинская коллек-
тивизация… стараниями вождей революции превратила российско-
го (и не только российского) крестьянина в батрака, отчужден-
ного от земли, лишенного традиций, мудрого постижения се-
лянского бытия… Ни одно общество во всей мировой истории, ни
одно государство не позволяло себе роскоши так ненавидеть свое
крестьянство, как наше…” Тяжелые, жестокие слова. Подобные
им все чаще слышатся с трибун съездов, в различных выступлени-
ях и докладах.
Да, “великий перелом” в деревне, “революция сверху” ока-
зались ненужными, разрушительными, ведущими в тупик. Причины
трагедии и ее виновники в основном известны, хотя историкам
предстоит еще очень много работы. Но большинство людей черпают
свое представление о той или иной эпохе не из работ ученых, а
из художественной литературы. И наши потомки о времени коллек-
тивизации будут судить по романам и повестям. А ведь более яр-
кого произведения о том времени, чем “Поднятая целина”, пока
не создано. Недаром публицисты, говоря о периоде коллективиза-
ции, часто берут примеры из Шолохова.
Роман этот, как бы о нем ни судить, прочно и навсегда во-
шел в золотой фонд русской литературы. В истории литературы мы
прочтем, что об эпохе коллективизации писали многие. Почему же
забыты “Бруски” Ф.Панферова, “Лапти” П.Замойского и другие
произведения, а шолоховский роман живет?
У произведения много достоинств. Оно написано языком
мастера, книга полна неподдельного юмора, прекрасных описаний
природы, легко читается. Превосходно описан казачий быт, точно
и ярко воспроизведены язык и образ мыслей казаков.
Внимательно читая книгу, сравнивая ее с теми фактами, ко-
торые стали известны, с современными произведениями о деревне
20-30-х годов В.Белова, Б.Можаева, А.Антонова и других, мы
увидим, что Шолохов в большинстве случаев отразил эпоху.
Сомнения и колебания крестьян (обоснованные!), массовый
убой скота, принуждение казаков с помощью пистолета, полный
произвол при раскулачивании, раскулачивание середняков, расте-
рянность начальства после выхода лицемерной статьи Сталина
“Головокружение от успехов” и многое другое изображены писате-
лем ярко, выпукло, правдиво.
Но, говоря о книге и отношении к ней, все время испытыва-
ешь какую-то двойственность. Ведь наряду с правдой Шолохов до-
пускает и ее искажение в угоду политическим требованиям. Много
места в романе отведено тому, как бывший белогвардеец создает
тайную организацю “Союз освобождения Дона”, чтобы свергнуть
Советскую власть. Известно, что эти организации выдумывались
Сталиным и его окружением, чтобы оправдать произвол и реп-
рессии. А убийство Давыдова и Нагульнова? Историки давно дока-
зали, что рассказы об ужасах “кулацкого террора” служили прик-
рытием террора против крестьян. А ограбленными и озлобленными
крестьянами убито руководителей во много раз меньше, чем унич-
тожено председателей колхозов самой властью.
И тем не менее, я думаю, что Шолохов, как и многие наши
деятели культуры того времени, честно верил, что страна строит
прекрасное будущее. Юность его прошла в огне гражданской войны
и последующих схваток. Возможно, поэтому насилие не казалось
ему столь ужасным, как нам.
Известно, что Михаил Александрович сам много занимался
созданием колхозов, боролся с недостатками, ошибками и переги-
бами в колхозном движении на Дону, выручал многих честных ком-
мунистов, советских работников, рядовых тружеников от нео-
боснованных репрессий. Вероятно, ему казалось, что эти труд-
ности и “перегибы” можно преодолеть, что в жизни крестьян
действительно наступят счастливые дни. Во второй части “Подня-
той целины”, написанной через 20 лет, чувствуется, что автор
пишет уже без прежнего задора и оптимизма.
Мне лично роман “Поднятая целина” нравится. Я от души по-
тешаюсь над выходками и рассказами деда Щукаря, переживаю
вместе с Кондратом Майданниковым и другими казаками, когда они
“со слезой и кровью” рвут “пуповину”, соединяющую… с
собственностью, с быками, с родным паем земли”. Я хохочу над
тем, как Макар Нагульнов изучает английский язык, слушает по
ночам петухов. Я жалею Давыдова, который мучается от того, что
не может порвать с Лушкой, и любуюсь Варей Харламовой и ее
чистым чувством к Давыдову. Мне до слез жалко красавца Тимофея
Рваного. Настоящая, сочная жизнь предстает из романа.
Но что-то мешает ограничиться в выводах. Нет в этом про-
изведении чего-то, что всегда отличало русскую литературу. Ви-
димо, здесь недостает гуманизма. Ведь почти во всех сценах, в
которых описывается произвол, автор как бы молча сочувствовал
насильникам.
Судьба “Поднятой целины” доказывает еще раз, что нельзя
служить идее, которая призывает строить счастье с помощью
жестокости. Писатель прежде всего человеколюбец, а уже потом
политик. Шолохов, выполняя сталинский заказ, как бы оправдывал
своим талантом те неслыханные надругательства и беззакония,
которые творили над крестьянством.
К героям романа отношение также противоречивое. Особенно
это касается Давыдова и Нагульнова. Бывший балтийский матрос,
слесарь Краснопутиловского завода подкупает своей силой, чест-
ностью, умением понять и признать ошибки, отсутствием заз-
найства. Мы сочувствуем ему, когда он, надрываясь, пашет свою
десятину. Нельзя не погрустить над его гибелью. Но мы не можем
не удивляться легкости, с которой этот горожанин берется су-
дить о сельском хозяйстве. Нас отталкивает его отношение к
“кулакам”. Ни разу его не посещать мысль, что это, прежде все-
го, люди, имеющие такое право на счастье, жизнь и свободу, как
он сам! После разговора с секретарем райкома он размышляет:
“Почему его нельзя- к ногтю? Нет, братишка, извини! Через твою
терпимость веры ты и распустил кулака… с корнем его как вре-
дителя”.
Макар Нагульнов до мозга костей предан идее мировой рево-
люции. Это человек, которому лично ничего не надо, аскет, жи-
вущий ради высших интересов. Но страшно становится, когда чи-
таешь его признания: “Жа-ле-е-шь? Да я… тысячи станови зараз
дедов, детишков, баб… Да скажи мне, что их надо в распыл…
Для революции надо… Я их из пулемета…” Не такие ли, как
Нагульнов, с легким сердцем ради “революции” и уничтожали
тысячи ни в чем не повинных людей? Макар ведь не только гово-
рит. Он не задумывается применять силу, чтобы заставить каза-
ков сдать хлеб…
Нет! К настоящей, счастливой жизни подымает людей не си-
ла, не принуждение. Человек должен почувствовать, что он хозя-
ин своей судьбы, а не винтик в огромной государственной маши-
не. Человек хочет быть хозяином над землей не в песне, а на
своем, пусть небольшом, участке. Он должен есть хлеб, выращен-
ный на его земле и его руками, а не “отпущенный” властями. Се-
годня уже приняты законы, возрождающие крестьянство. Сегодня
уже началось возрождение казачества.
Роман “Поднятая целина”- выдающееся произведение, несмот-
ря на все недостатки. Он всегда останется памятником жизни ка-
зачества, историческим свидетельством о трудной эпохе, напоми-
нанием о том, что нельзя строить светлое будущее на насилии.