Xii петербургский международный экономический форум конференция «экономика знаний и интеллекта, образование и ключевые компетенции. Конкуренция за трудовые ресурсы»

С т е н о г р а ф и ч е с к и й о т ч е т————————————————————————————————-XII ПЕТЕРБУРГСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ФОРУМ КОНФЕРЕНЦИЯ «ЭКОНОМИКА ЗНАНИЙ И ИНТЕЛЛЕКТА, ОБРАЗОВАНИЕ И КЛЮЧЕВЫЕ КОМПЕТЕНЦИИ. КОНКУРЕНЦИЯ ЗА ТРУДОВЫЕ РЕСУРСЫ»8 июня 2008 года(14.00 – 16.00, зал 4.3) Санкт-Петербург 2008О Г Л А В Л Е Н И ЕКонстантин Ремчуков…………………………………………………….3 Андрей Фурсенко…………………………………………………………5 Владимир Мау……………………………………………………………11 Вилфрид Ванхонакер…………………………………………………….15 Максим Топилин…………………………………………………………19 Майкл Бэр…………………………………………………………………23 Ярослав Кузьминов………………………………………………………26 Роберт Дадли………………………………………………………………32 Пьер Уго Калзолари………………………………………………………36 Георг Бен………………………………………………………………….40 Андрей Фурсенко…………………………………………………………41 Мария Артамонова……………………………………………………….42 Максим Топилин………………………………………………………….43 Оксана Козловская……………………………………………………….44 Андрей Фурсенко…………………………………………………………45 Олег Архордин……………………………………………………………46 Ярослав Кузьминов……………………………………………………….47 Владимир Мау…………………………………………………………….48 Андрей Фурсенко…………………………………………………………49 Юля Юлина………………………………………………………………..50 Константин Ремчуков…………………………………………………….52КОНФЕРЕНЦИЯ^ «ЭКОНОМИКА ЗНАНИЙ И ИНТЕЛЛЕКТА, ОБРАЗОВАНИЕ И КЛЮЧЕВЫЕ КОМПЕТЕНЦИИ. КОНКУРЕНЦИЯ ЗА ТРУДОВЫЕ РЕСУРСЫ»8 июня 2008 годаМОДЕРАТОР – Константин РЕМЧУКОВ, генеральный директор, главный редактор «Независимая газета» ————————————————————————————————-^ Константин РЕМЧУКОВ Я приветствую всех людей, которые пришли в этот зал для того, чтобы мы обсудили с уважаемыми панелистами очень интересную тему: «Экономика знаний и интеллекта, образование и ключевые компетенции. Конкуренция за трудовые ресурсы». Строго говоря, понятие «экономика знаний» включает в себя все предыдущие «и», которые обсуждаются в различных форматах, потому что каждая из «и» будь то инфраструктура, инновация, информация включается в понятие экономика, базирующиеся на знании, и экономика знаний и интеллекта. Строго говоря, даже без человека невозможно решение тех проблем, о которых говорят в других залах санкт-петербургского форума. Существуют четыре ключевых и взаимосвязанных элемента, каждый из которых основан на знании. Во-первых, это создание соответствующего режима экономики, стимулов и институтов, которые поощряют широкое и эффективное использование глобального и собственного знания во всех секторах экономики, укрепляющих предпринимательство и поддерживающих образование в направлении экономики знаний. Второе – это создание общества квалифицированных и активных творческих людей с возможностями получать качественное образование и возможностями обновлять знания на протяжении всей своей жизни. В этом обществе должны гибко сочетаться финансовые ресурсы как государственного, так и частного бизнеса. В-третьих, это строительство динамичной инфраструктуры и конкретного …. повышение эффективности и конкурентности услуг связи для всех секторов экономики. И такая система должна включать в себя не только так называемые хайэндовские формы коммуникации, связанные с Интернетом или мобильной телефонией, но и те элементы информационного общества или информационно богатого общества, которые характерны для развитых стран, а именно – это радио повсеместное, телевидение, компьютеры, иные технические средства хранения, обработки и использования информации и услуг связи. И, наконец, четвертое – это создание эффективных инновационных систем, состоящих из фирм, компаний, научно-исследовательских центров, университетов, сентенкс и других организаций, связанных как с глобальными рынками знаний, так и способные адаптировать эти знания к местным условиям для производства новых продуктов, услуг и способов ведения бизнеса. Вот эти элементы – наиболее общие черты, характеризующие экономику знания, предстоит построить в нашей стране. И мы сегодня в дискуссии выделяем один аспект, связанный с образованием, ключевыми компетенциями людей, которых необходимо иметь и для которых необходимо создавать эту экономику привлекательную. Я предлагаю обсуждать это в таком режиме: 5 минут на выступление, потом возможный ответ на вопрос. Таким образом, чтобы в течение двух часов все панелисты были в состоянии ответить на все вопросы, понятно, что в достаточно сжатом виде, но которые могут обрисовать перспективы России на этом очень важном участке трансформации нашего общества. Это даже не только экономика, но и все российское общество. Поэтому сейчас я хочу задать вопрос министру образования и науки Андрею Фурсенко и поинтересоваться у него: каким образом российское правительство собирается содействовать становлению в России экономики, базирующейся на знании, имея в виду известное противоречие как бы между универсальной линией на сокращение роли государства в экономике и совершенно очевидной потребностью в усилиях государства по становлению этих элементов экономики, базирующихся на знании. Пожалуйста, Андрей.^ Андрей ФУРСЕНКО Спасибо. Я услышал по поводу пяти минут, но при этом попрошу сразу же дать мне чуть побольше времени для того, чтобы, все-таки, я попытаюсь ответить напрямую на ваш вопрос, но для того, чтобы это не прозвучало голословно, я все-таки хотел бы сказать несколько вещей по поводу того, что не только мы планируем и что реально делается. Начать, наверное, надо с утверждения, которое никем не оспаривается, что сегодня главным фактором движения общества вперед и также главным фактором ограничения этого движения является наличие или отсутствие квалифицированных специалистов. Это характерно и для России, это характерно и для всего мира. Мы в мире сегодня имеем общество экономик, в котором не хватает квалифицированных людей. Именно этот вопрос мы должны решать. Проблемы в России имеются, мы это знаем. Недостаток квалифицированных специалистов не только, как об этом принято говорить, в области управления, но и в технологической сфере, в сфере инженерного труда. И, кстати говоря, специалистов, которые имеют не университетское образование, а просто профессиональное образование. Сделано, я бы даже сказал – не кое-что, сделано многое. Я считаю, что пройдена точка возврата. Мы вступили на путь модернизации нашей системы образования. В этом плане я хочу сказать, что многие вещи, которые были сделаны – это касается и двухуровневого образования, это касается и системы оценки квалификации, введения Единого государственного экзамена, – нужны были не только как сами по себе разумные инструменты, но и как шаги, которые делают императивным улучшение системы образования, которые делают невозможным сохранять то, что сегодня мы имеем, ограничиваясь небольшими улучшениями. В этом плане я хочу подчеркнуть одну вещь, которая тоже, мне кажется, очевидна, но, тем не менее, наверное, требует каждый раз повторения. Речь о том, что мы должны сохранить советскую систему образования не идет, потому что этой системы давным-давно уже нет, она разрушена. Она разрушена за последние 10-15 лет, разрушена (я не побоюсь этого слова) навсегда, потому что навсегда разрушено то государство, в котором мы (большая часть из присутствующих) получали свое образование. И новому государству, новой стране нужно новое образование. Те шаги, которые были предприняты, они, в том числе, делают невозможным приспосабливание осколков старого образования к тому новому, что мы имеем. Стоит задача принципиальная о том, что мы должны делать новое качественное образование, соответствующее вызовам времени. Я считаю, что принятые меры начали давать результаты. Мы получили ряд программ развития ведущих университетов. Зарплаты некоторых категорий научных и инженерных работников находятся на весьма приличном уровне, это же относится к зарплатам ряда профессоров вузов. Но при этом я хочу подчеркнуть: платят эти высокие зарплаты только тем, кто эти зарплаты заслуживает. Ярослав Иванович Кузьминов, который сидит рядом со мной, может быть скажет об этом, ректор Высшей школы экономики, один из лидеров нашего образования сегодня, в своем составе имеет высококвалифицированных профессоров и, если я не ошибаюсь, высокие зарплаты получают примерно 30% из них. Это сказалось и на изменении менталитета молодежи. Молодежь чувствует, что действительно произошли изменения в этой сфере. И уже несколько лет подряд (по нашим опросам, по нашим сведениям) профессия «ученый» включается ребятами в список привлекательных профессий наряду с ранее близкими и несопоставимыми – профессора или, например, адвоката или менеджера. Сегодня профессия «ученый» находится в этом «шот» листе. При этом, отвечая на ваш вопрос, могу сказать: господдержка для развития человеческого потенциала нужна по-прежнему и, может быть, даже больше, чем раньше и она должна охватывать весь период становления молодого человека – со старших классов школы, дальше обучение в вузе, возможно, аспирантура. После этого человек уже должен выходит на собственную траекторию. Решение этой задачи в обеспечении основных инфраструктурных элементов в виде ведущих научно-образовательных центров (я подчеркиваю, научно-образовательных). Не могут быть образовательные центры без науки, не можем мы создавать систему для обучения, воспитания, развития экономики, общества, основанного на знаниях, если это будет оторвано от создания самих знаний. То есть студент, может быть школьник, должен с самого начала участвовать в этом процессе, чувствовать что это такое. Именно тогда этот процесс идет эффективно. А для этого надо, чтобы формировались эффективные, жизнеспособные научные коллективы и ресурсное обеспечение должно предоставляться в виде конкурсного финансирования передовых научных и образовательных проектов. Мы должны делать ставку на лидеров. Сегодня Игорь Иванович Шувалов сказал, что мы должны восстановить вкус к победам. Вкус к победам восстанавливают, проявляют именно лидеры. И именно лидеры могут и должны быть тем паровозом, который вытащит всю экономику, все общество на абсолютно качественно новый уровень. Конкурентоспособность национальных интеллектуальных ресурсов также непосредственно связана с интеграцией в мировую научную инновационную среду. И в этом плане я тоже хочу сказать. Мы должны поощрять мобильность научных кадров. Я считаю, что в первую очередь поощрять мобильность внутри страны. Мы должны создавать возможность для научных, для высокоинтеллектуальных ребят, молодых в том числе, работать не только в Москве и Санкт-Петербурге. При этом мы не должны бояться мобильности и в более широком масштабе – в масштабе всего мира. Я считаю некорректными, неправильными разговоры о том, что внедрение в те или иные международные стандарты создает опасность того, что наши соотечественники уедут в другие страны. Эти разговоры как раз последствия этой логики догоняющих, логики не верящих в свои силы. Абсолютно ясно, что Россия становится одной из самых привлекательных стран в мире с точки зрения развития бизнеса. И я абсолютно убежден, что если мы сделаем максимальные возможности для мобильности, то это приведет не к тому, что люди будут уезжать из России, а к тому, что в Россию будут приезжать люди, причем не только наши соотечественники, но и люди из других стран, других национальностей, потому что Россия это привлекательная страна. Уже сегодня привлекательная страна с точки зрения науки, с точки зрения бизнеса. Надеюсь, что она будет такой же и с точки зрения образования. Какие конкретные шаги предпринимаются. Знает, наверное, аудитория по поводу конкурса поддержки программ развития ведущих инновационных вузов. Были вкачаны достаточно серьезные средства. И я могу сказать, что это перестроило отношение не только преподавательского состава, но и студентов, обучающихся в этих вузах. Конкурсы в эти вузы повышаются и люди гордятся тем, что они учатся в вузах – победителях организованного государством конкурса. Это означает, что не только материальные, но и моральные факторы играют большую роль. Я вижу губернатора Томского края. Конкурс показал, что это третий по значимости вузовских центр страны, потому что три вуза из Томска (не очень большого города) оказались победителями. Привлекательность образования в этих вузах, она всегда была немалая, но сейчас она возросла, благодаря этому конкурсу. Мы сейчас завершили подготовку программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России на период 2009-2013гг». В программу предполагается вложить заметные деньги (до 80 млрд.рублей за это время), которые позволят, во-первых, создать общежития, причем гостевые дома не только для студентов, но и для профессоров в разных регионах России, они позволят обеспечить ведущие вузы хорошим оборудованием и они позволят поддержать коллективы молодых специалистов, молодых профессоров, причем в значительной степени это позволит нам привлечь наших соотечественников, которые поработали какое-то время за рубежом, вернуться в Россию, чтобы возглавить такие коллективы. Первый опыт у нас есть. Мы считаем, что деньги в этих грантах достаточные, для того чтобы привлечь этих людей поработать в России. Для того чтобы завершить затянувшуюся несколько презентацию, я хочу сказать, что, если говорить об образовании, о том, что надо и что мы должны делать с образованием, я думаю, что надо сформулировать три основных направления действия. Первое. Образование – это важнейший социальный институт. Это не только социальные лифты, о чем сегодня говорил Игорь Иванович Шувалов, это возможность правильно позиционировать себя, добиться продвижения и проявить себя, но при этом это возможность поддержать тех людей, которые по тем или иным причинам оказались неготовыми к этому продвижению. Это самый эффективный инструмент, причем поддержки не только людей, которые живут в России, но и эмигрантов. То есть это очень важный социальный инструмент. Это первое направление, где государственная роль очень велика. Второе направление – это образование, базовое образование в первую очередь, это инструмент конструирования будущего. Базовое образование должно исходить из того, что мы должны задавать стандарты, а не следовать стандартам, потому что базовое образование, профессиональное образование получается за 4,5,6 лет и абсолютно ясно, что планировать то что человек должен знать, мы должны не исходя из сегодняшних нужд экономики, а из того, какая экономика будет через эти 5,6.7 лет. И, наконец, третье – образование должно давать адекватный ответ на требования экономики сегодняшней. И для этого надо создать достаточно новую для России систему, систему непрерывного образования, которая могла бы в оперативном режиме реагировать на вызовы времени. Все три направления сегодня заложены в федеральной программе, которую ведет наше министерство. Все три направления сегодня описаны с конкретными мероприятиями в проекте концепции долгосрочного развития до 2020 года. Я думаю, что все три направления вполне реализуемы. Спасибо.^ Константин РЕМЧУКОВ Спасибо, господин Фурсенко. Мне кажется, что вы достаточно подробно рассказали нам о намерениях государства и правительства в вашем лице. Многие вещи звучат, конечно, почти как из романа Томмазо Кампанелла, но будем надеяться, что это светлое будущее, когда образование становится как бы смыслообразующей ценностью россиян молодых, действительно позволит нам трансформировать наше общество в это замечательное состояние. Сейчас я хотел бы попросить ректора Академии народного хозяйства при Правительстве Российской Федерации Владимира Мау рассказать о том, какие шаги необходимо предпринять для обеспечения адаптивности специалиста к быстро меняющимся требованиям рынка труда и, тем самым, как бы конкретизировать работу такого крупного образовательного центра в контексте тех задач, о которых говорил господин Фурсенко.^ Владимир МАУ Большое спасибо. Но, исходя из того, что сказал наш уважаемый председатель, я должен, конечно, сказать, что Кампанелла писал свой роман в тюрьме. А поскольку мы не там, то у нас больше возможностей реализовать то, что мы будем обсуждать. Вообще общество характеризуется (если подумать в терминах экономической истории), развитие общества, этапы можно характеризовать, в том числе и теми дефицитами, которые являются главными на тот или иной момент развития. Мы прошли довольно длительный этап товарного дефицита – это большая часть ХХ века, мы прошли в 90-е годы этап дефицита на деньги, дефицита на финансовые ресурсы и сейчас перешли к этапу (интересно, как долго он будет продолжаться) самому интересному и самому продуктивному – дефицита на трудовые ресурсы, дефицита на кадры. Это действительно очень существенно трансформирует наше понимание всей логики хода экономического развития, экономических реформ в стране. По крайней мере, то что мы обсуждаем сегодня и обсуждаем в последние годы, особенно в тот период, когда Андрей Александрович стал министром, это фактически поворот – дискуссия «что есть ваш приоритет» – электроника, компьютер, судостроение, авиастроение или человек. И вот поворот к пониманию того, что при всей важности отраслей образование и здравоохранение являются реальными приоритетами в постиндустриальном обществе очень важным завоеванием наших последних лет. Повторяю, еще 4-5 лет назад такая постановка была почти невозможна, дискуссия о приоритетах шла в терминах промышленной политики. Мы также понимаем, что проблема дефицита кадров – это не проблема денег, поскольку главное здесь – это принципиально новые механизмы функционирования учебных заведений, дискуссия о реформах. Сравнивая, скажем, с проблемами здравоохранения, надо признать, что ситуация в образовательном спектре выглядит несколько лучше. Во всяком случае, в образовании у нас есть, так сказать, реформаторский консенсус: есть которые верят, что советское образование самое лучшее, без дискуссии о том, можно ли к нему вернуться, и те, кто считает, что нужны серьезные рациональные изменения, и характер изменений уже достаточно консенсусен. Есть дискуссия о деталях, но она сильно отличает ситуацию в здравоохранении, где есть, естественно те, кто считает, что советское здравоохранение было самое лучшее, а также много и много точек зрения о том, как от него уйти. Это тоже важное продвижение. Кстати, вчера выступал Кор Дзиберта на пленарке, и я, рассуждая о развитии нашего образования, о моделях, не могу не процитировать его слова из довольно популярной в России книги «Эффект кобры», где он пишет: мне бы очень хотелось получить результаты обследования, сколько сыновей и дочерей немецких политиков, реально защищающих статус кво нашей системы высшего образования, зачислены в элитные университеты США и Великобритании. Такой универсальный вопрос, очень интересный для любой страны, гордящейся своим высшим образованием. Можно по-разному обсуждать точки перемен, например, структурные вызовы, связанные с переменами, с институциональными переменами, но в одном из первых указов Президента Медведева был обозначен федеральный университет, можно, на самом деле, отталкиваться и от этой модели. Логика преобразований может быть разная, но тогда мы должны задать вопрос – что есть университет. И мне представляется принципиально важным, особенно в присутствии министра образования и науки, сказать, что проблема федерального университета должна быть, на мой взгляд, предметом общественной дискуссии. Что такое федеральный университет, кто входит в федеральный университет, является ли этот список закрытым или у нас там каждый пять лет возникает Юрьев день по выходу и входу в сферу федерального университета? Это очень важный вопрос, на который надо ответить Я попробую обозначить несколько критериев, которые, мне кажется, важны для отнесения учебного заведения к федеральному университету. Прежде всего, и чаще всего говорят о наличии научных школ. Это действительно очень важно, потому что все университеты, естественно, должны быть научно-образовательными комплексами. Но здесь есть одна проблема, о которой пока не говорят. Дело в том, что в целом ряде случаев наши научные школы являются светом погасшей звезды – она уже погасла, но поскольку расстояние далекое, она еще светит. И в целом ряде случаев (не говоря конкретно, это очень тонкий и деликатный вопрос) мы должны понимать, что часто то, что считается научной школой, является только остатками той школы, которая когда-то была и была действительно великолепной. Я здесь ни на кого не намекаю, но просто хочу обратить внимание, что проблема научной школы – это проблема, которая должна двигаться смотря вперед, а не смотря назад. Второе – университет как социальный лифт, сегодня об этом говорил Игорь Иванович Шувалов, тоже исключительно важно. Насколько университет, претендующий на то, чтобы быть федеральным играет роль социального лифта. Я знаю, что Высшая школа экономики является великолепным в этом смысле примером и во многом благодаря раннему переходу на прием через ЕГЭ, что позволяет, естественно, принимать молодых людей из разных регионов, несмотря на естественное ограничение по общежитию, и это очень важный и сильный критерий. Это должен быть, на мой взгляд, полигон для отработки и внедрению новых педагогических технологий. Мы давно об этом не говорим, о педагогических школах, а только о научных школах, а между тем передача знаний в современном мире являемся чем-то сильно отличающимся от того, как знания передавались еще в середине ХХ века. То есть новые педагогические технологии, новые технологии образования, позволяющие реализовывать компетентностный подход в очень сжатое время, т.е. не лекции, а нечто новое, это не компьютеризация, это не сети как таковые (сети – это только инструмент), это действительно новые технологии, симуляторы и все, что с этим связано. Международный характер университета исключительно важен, причем здесь в обе стороны – как привлекательность для иностранных студентов, о чем сегодня утром уже говорилось, и способность посылать своих студентов и молодых преподавателей за границу. И здесь я должен обратить внимание на один нюанс. Игорь Иванович Шувалов сегодня говорил о том, что они вернуться, но тут надо понимать, что когда мы говорим о довольно широкой стороне молодежи-специалистов, которых надо обучать работе в бизнесе и в технологиях, там вероятность возврата в условиях благоприятной экономики проходящей через период бума, очень высока. С профессора, с преподавателями гораздо сложнее. Если тебе предлагают место в БиПи в Лондоне или в России, высока вероятность выбора России. Но если тебе предлагают вероятность московского, пусть даже лучшего вуза, и Стенфорда или Гарварда, то здесь выбор гораздо более сложен для молодого человека. И это тоже надо принимать во внимание. Мне представляется, что создание федерального университета должно стать инструментом развития студенческой и преподавательской мобильности и в этом смысле все идеи болонского процесса представляются крайне важными и, по возможности, это должно быть школой, реализующей инновационный бизнес, имеющий бизнес-инкубаторы или стремящейся к этому. И, наконец, последнее. Конечно, это должно быть и создание современных кампусов, которые тоже нужны для решения всех перечисленных выше задач. Спасибо.^ Константин РЕМЧУКОВ Спасибо большое за содержательное видение проблемы. И, как раз, цепляясь за последнее слово «кампусы», хотел бы обратиться с вопросом к декану Московской школы управления «Сколково» господину Вилфриду Ванхонакеру рассказать о своем проекте школы управления «Сколково», что такое деловое образование и, насколько я понимаю, отличительная особенность этой бизнес-школы будет та, что она будет находиться в кампусе и что это будет чуть ли не первый кампус, похожий на лучшие международные кампусы при престижных учебных заведениях. Пожалуйста.^ Вилфрид ВАНХОНАКЕР (по-английски). Перевод: Хорошо, я постараюсь вам ответить на этот вопрос как можно подробнее. За последние 22 года, до того как я приехал в Россию, я работал в Китае. На Рождество 1985 года я приехал в Китай, и тогда образовательная система Китая была в полном хаосе. В стране начиналось только развитие, все хорошие преподаватели ушли из системы образования и студенты самые блестящие уезжали из страны, и никто не хотел возвращаться. Если посмотреть на то, что произошло сегодня, за эти последние 20 лет, когда я слышу о том, что же мы сделаем, как заставить российских студентов, уезжающих из страны учиться, вернуться в страну, могу вам сказать – не волнуйтесь, все меняется, все изменится. Я видел как это происходит, своими собственными глазами. Я бы частью той команды, которая построила бизнес-школу в Китае, которая стала одной из лидеров в этой области в мире. Поверьте, нет причин считать, что Россия не может повторить этот опыт. Я только шесть месяцев в России и я полностью уверен, что именно здесь надо это делать, потому что я вижу, что я здесь очень много того могу сделать, чего в Китае я сделать не мог. И я думаю, что еще долго в Китае нельзя будет сделать многое из того, что можно сделать в России. «Сколково» – прекрасный пример того, что можно сделать в России в глобальном плане. Я считаю, что российская система образования и таланты, которые нужны России. Перед ними стоит двойная задача, двойной вызов. Первый вызов – это изменения, которые требуются, чтобы изменить старую советскую систему на новую систему, адаптированную к новому изменившемуся миру. И второе, не забудьте о том, что весь мир меняется одновременно с Россией. Посмотрите на все руководящие кадры, руководящие таланты и как их можно применить применительно к бизнес-школе. Вы видите, что глобализация и в этой сфере происходит особенно быстро. И та глобализация, которую мы видим сегодня, и в ближайшие 10 лет увидим, она везде очень разная, разная по содержанию, по масштабу, по- всему. И мы это видим уже 20 лет. Поэтому перед нами стоит вызов, и перед «Сколково» тоже стоит вызов развивать талант новых управленцев для России и для нового мира, потому что, учитывая какую роль могут сыграть молодые россияне в мире, я считаю, это непростая задача. Но мы меняемся не только в местном плане, но и глобальном. И какова роль «Сколково» в данном случае? Тут и господин министр, и Владимир Мау говорили о всем, что внутри вводится на данный момент в общих чертах. Но в «Сколково» у нас есть одна четкая цель – мы хотим развить то, что мы назвали предпринимателями, лидерами для быстро растущих экономик. Это уже, мне кажется, вызов достаточно непростой. В мире нет таких бизнес-школ, которые готовят лидеров менеджеров для таких стран, как Россия или Китай, например. Там где не хватает инфраструктуры, инфраструктура юридически развивается, там где не хватает, может быть, талантов или неравномерное распределение талантов. Но при этом страны, как Россия и Китай, там где огромные темпы роста. Нет таких бизнес-школ, которые готовят такие таланты. А мы это будем, мы постараемся подготовить таких молодых лидеров. И именно на этом мы и сконцентрировали наши условия – лидерство, мы хотим развивать лидерство молодежи. В России народ очень образованный, здесь огромные, глубокие знания, но при этом то что мы называем мягкими; мягких умений здесь не хватает, потому что, понимаете, развитие лидерства – это не конкретный талант, это очень непростой талант, который развить непросто. Мы верим, что лидерство, которое требуется в такой стране как Россия, вы знаете, оно должно быть лидерством, но с предпринимательским чутьем. Это может относиться как к лидерам, работающим в сфере правительственных организаций, или в бизнесе, не важно. Вы должны верить в себя, вы не имеете права быть боязливым в такой стране как Россия, Китай, Индия. Нельзя быть такими, вы должны быть смелым, вы должны искать проблемы и если вы их будете искать, вы их увидите. Вызов в том, чтобы найти не только проблемы и видеть не только проблемы, но видеть возможности, хвататься за эти возможности для того, чтобы вы могли развивать и натаскивать таланты вокруг вас, потому что идей очень много. Но для того, чтобы хорошие идеи воплотить в жизнь, нужна очень хорошая команда из очень хороших людей. Вот в чем непростой вызов. Таких людей надо вырастить. Что для этого нужно сделать? Их надо полностью вытащить из той обстановки, которая сегодня царит в учебных классах. Для того, чтобы вырастить молодых менеджеров, лидеров, мы должны этих детей увести из классов, из помещений и окунуть их в реальную жизнь. Вот как мы делали с молодыми китайскими студентами. Мы их возили в Америку, чтобы они увидели как обстоит дело в других частях мира, чтобы они увидели эту реальность своими глазами, чтобы они ее пощупали, чтобы они поняли, осознали и правильно истолковали то знание, которое они получили, чтобы они росли вместе с этой реальностью, развиваясь в процессе. И это также очень важно в плане ролевых моделей. Для таких стран как Россия и Китай нужны хорошие ролевые модели. И мы в этом тоже должны сыграть свою роль. Мы, правда, очень верим в то, что надо развивать, воспитывать молодых лидеров, предпринимателей путем обучения их в процессе работы, на практике, в реальной жизни, новаторскими методами, не в традиционном обучении в школьном классе, не в традиционном контексте работы с преподавателями, с учебниками. Должны быть профессора, которые будут воспитывать молодежь, молодых лидеров. И не просто профессора университетские. Это должны быть и люди из правительства, и известные предприниматели – они все должны вместе работать, чтобы вырастить таких лидеров. И именно в этом контексте наша школа хочет внести свой вклад. И мы верим, что сможем. Спасибо.^ Константин РЕМЧУКОВ Спасибо, Ванхонакер. Я хотел только одно уточнение сделать. Ваш аспект на предпринимательском знании, управленческом. Слово «предпринимательский», нет ли здесь как бы другого измерения потребности, скажем, крупных корпораций в менеджменте, в менеджере, которого пошлют к вам на образование. Вы научите его предпринимательству, а он уйдет создавать свой собственный бизнес, насытившись этим предпринимательским духом. А нужен, допустим, человек, который обладает, я не знаю, повышенными управленческими знаниями в финансовом или стратегическом планировании секторе.^ Вилфрид ВАНХОНАКЕР Мне кажется, есть неправильное понимание под словом «предпринимательство». Я же не говорил, что мы предпринимателей хотим воспитывать. Нет. Лидеров предпринимателей, предприимчивых лидеров, если хотите. Посмотрите на российский конгломерат, на финансовые учреждения, на правительственные структуры. Нам нужно корпоративное предпринимательство, те, которые могут отвлечься от существующей коробочки, от тех рамок, в которых они существуют, и посмотреть широким взглядом. Поэтому предпринимательское лидерство, это не значит, что они должны открыть свой собственный бизнес. Например, это имеется в виду, что люди, которые работают в организациях они просто меняют свой менталитет, они приобретают какую-то предприимчивость что ли в своей работе, и у них должен быть талант.^ Константин РЕМЧУКОВ Спасибо. Очень интересны эти нюансы использования одних и тех же терминов. Мне кажется, Владимир Мау хотел что-то сказать.Владимир МАУ Если можно, одна реплика. Господин Ремчуков поймал очень точный вопрос. Когда мы еще разрабатывали проекты «Сколково» и мечтали о них, когда еще не было совсем денег для этого, базовая идея – мы положили для себя такой критерий: лучшие западные бизнес-школы гордятся количеством выпускников, которые идут в Макензи, в Прайсвотохаус, вот этот опыт. Мы хотим построить школу, в которой худшие идут в Макензи, а лучшие создают свой собственный бизнес. И в этом смысле вы задали очень точный вопрос.^ Константин РЕМЧУКОВ Спасибо. Тем не менее, кого бы ни готовили, люди идут на рынок. И в этой связи у меня вопрос к Максиму Топилину – руководителю Федеральной службы по труду и занятости, главному инспектору труда. Каковы приоритетные направления деятельности государства по формированию и развитию современного гибкого рынка труда в России?^ Максим ТОПИЛИН Спасибо за вопрос. Я бы хотел немножко в другом ключе затронуть тему, связанную с конкуренцией за трудовые ресурсы, развитием компетенции. Мы сейчас действительно находимся в такой ситуации, когда очень часто ставится проблема дефицита трудовых ресурсов и, в том числе, в этой связи государство предпринимает достаточно серьезные усилия для разработки стратегических проектов, как например, Программы демографического развития на долгосрочную перспективу. Оценивая то, что будет происходить на протяжении 10-15 лет, мы видим, что около 10 миллионов человек уйдут с рынка труда. То есть, если сегодня мы имеем порядка 70 миллионов занятых, то через 10 лет – это будет 60 миллионов занятых. С другой стороны, мы имеем достаточно серьезные темпы роста и надеемся на их, по крайней мере, сохранение. И сегодня мы предпринимаем массу усилий для того, что развивать и особые экономические зоны, и различные национальные проекты. И инвестиции в Российскую Федерацию приобретают серьезное значение, и дают надежды на то. что мы будем развиваться достаточно высокими темпами. И вот это противоречие между тем, что происходит в секторе экономики, и тем, что происходит у нас с трудовыми ресурсами, часто заставляет говорить о неком дефиците. На мой взгляд, об этом говорить не приходится и, как мне кажется, мы немножко забыли ту ситуацию, когда сталкивались с дефицитами товаров в конце 80 – начале 90-х годов, когда мы имели дело просто с некачественным товаром. Качественного товара не хватало. Кроме всего прочего, государство в той экономике очень серьезным образом регулировало цены. Практически на все товары цены регулировались. На самом деле, как мне представляется, дефицита нет, а есть лишь очень неэффективное, некачественное использование тех трудовых ресурсов, которыми страна владеет, которыми страна обладает. И нам нужно сделать очень серьезный выбор: мы идем по интенсивному пути или мы идем по экстенсивному пути, решая, в том числе, и проблемы, как вы знаете, привлекая достаточно большое количество иностранных работников, мигрантов на низкоквалифицированные работы. Здесь, как мне представляется, очень важно заняться тремя аспектами и, прежде всего, это связано со стандартами, которые задает государство на рынке рабочей силы. Когда я сказал про те цены, которые регулировались государством раньше, в начале 90-х – конце 80-х годов, то это и создавало во многом дефицит товаров. Сегодня на рынке труда государство регулирует такой сектор, как заработную плату работников бюджетной сферы. Казалось бы, как это связано с качеством подготовки работников? На мой взгляд, связь существует непосредственная. Если мы устанавливаем, как государство, 15 миллионам работников (это практически четверть рынка труда) заработные платы, которые на 30-40% остаются ниже, чем в реальном секторе экономики (и в реальном секторе экономики зарплата еще недостаточно высокая), то мы очень серьезным образом деформируем то поведение, которое потом выстраивается в цепочки принятия решений вуза, профессии и т.д. Сегодня, к сожалению, устанавливая такие заработные платы, мы не даем стимулов людям и отталкиваем их от тех профессий, которые они выбирают – это педагоги, это врачи. Тем самым государство достаточно серьезным образом деформируем все поведенческие настроения, если можно так сказать, и мы по