Англия и Нормандия накануне завоевания
Герцог Вильгельм
Вначале, уважаемые читатели, мы кинем ретроспективный взгляд на состояние Англии к 1066 году, а потом: Потом я еще не знаю, куда меня занесет, но в Нормандию мы обязательно заглянем, хотя бы ненадолго. А пока взглянем на наш остров. Когда Гарольд вступил на престол, Англия уже несколько царстований представляла собой единое государство. Король, хоть и не был самодержцем, но был верховным повелителем, гарантом внутреннего спокойствия и исполнения законов, которые издавались от его имени, имел значительные денежные средства и постоянную, пусть и не очень многочисленную, армию.
Владычество датчан, а также их поселение в Данло оказали на общественную жизнь и устройство Англии гораздо меньшее влияние, чем можно было ожидать. В Данло оно ярче всего выразилось в географических названиях: те названия, которые оканчивались на “-by”, обозначали датские земли, а названия оканчивавшиеся на “-ham” или “-ton”, обозначали английские поселения. Разделение Англии Кнутом на элдорменства (ealdormanats) было лишь урегулированием уже существовавших и сложившихся порядков. Разделение некоторых графств на более мелкие единицы приписывается датчанам без достаточных оснований. А сами датчане в большей своей части смешались с англо-саксонским населением, усвоив их религию и учреждения. Заметим, что в Нормандии, кстати, произошло практически то же самое.
Я не буду подробно останавливаться на развитии прав землевладельцев, так как эта тема интересна, в основном, специалистам. Отмечу только, что к описываемому времени король уже окончательно захватил все народные земли (folcland), которые превратились в королевские земли (terra regis). Частью этих земель король жаловал своих знатных сторонников, которые становились его ленниками, исполняли почетные обязанности при дворе и служили в армии. Кроме того, короли поделились с крупными землевладельцами и частью судебных полномочий, так что уже при Этельстане в Англии вполне сложилась феодальная система.
Я также не буду касаться вопросов государственного устройства, финансов, просвещения, церковной жизни и т.д. Отмечу только, что в 1052 году король Эдуард официально отменил сбор danegeld’а, чтобы облегчить положение населения, но на самом деле этот сбор взыскивался даже некоторое время и после смерти этого короля. Следствием такого распоряжения был отказ Эдуарда содержать на английские деньги датские корабли и датских наемников. Датский флот и датские отряды были распущены, желающие могли отправиться на родину, а часть датчан окончательно осела в Англии. Однако по могуществу английского флота это решение Эдуарда нанесло смертельный удар. Вот в чем причина того, что английский флот никак не помешал нормандскому вторжению, – его попросту уже не было. Да и постоянная армия сократилась до размеров немногочисленного отряда телохранителей (housecarls), а для того, чтобы собрать более значительные силы, требовалось какое-то время. Эдуард, правда, умер в своей постели, но Гарольду это уже аукнулось.
Надеюсь, что я не очень вас утомил, уважаемые читатели, и взглянем теперь через Канал. Что же к описываемому нами времени представляла собой Нормандия? Длинной истории от меня пока не ждите, но вот вам краткий очерк ее истории. Действительно краткий! Итак, Рольф Странник, такой же датский морской разбойник, какими были Гутрум и Гастинг, захватил земли по обеим берегам Сены в районе ее устья и в 911 году добился от короля Карла Простоватого утверждения своих прав на эту землю. А что было делать Карлу? Сила была на стороне захватчиков, а кроме того король в этом же 911 году захватил Лотарингию: Напомню, что в Англии в это же время сыновья Альфреда начали покорение Данло. Договор, по которому король Франции уступил часть своих земель на побережье, очень напоминал Уэдморский мир. Как и Гутрум, Рольф крестился, женился на дочери короля и стал его вассалом по землям, которые с того времени и стали называться “страной норманнов” или Нормандией.
Однако христианская вера и вассальные отношения в первое время очень мало сдерживали норманнов. В отличие от Англии, норманнов с французами не связывали ни родство языка, ни узы крови. Сын Рольфа, Вильгельм Длинный Меч, хотя внешне и старался внешне быть христианином и подданным французского короля, в глубине души оставался северным язычником, да и сына своего он воспитывал среди викингов в Байе, где крепче всего сохранялись датский язык и обычаи. Вильгельм Длинный Меч призвал так много датчан в свои земли, что сумел полностью заселить ими полуостров Котантен. После смерти Вильгельма наступила языческая реакция. Большинство норманнов, во главе с юным герцогом Ричардом, который позднее получил прозвище Бесстрашного, на время отпали и от христианства, и от Франции. В это время новые флотилии морских разбойников появились у берегов Франции и входили в Сену. Так что еще в начале XI века французы называли норманнов “пиратами”, Нормандию – “страной пиратов”, а их герцога – “герцогом пиратов”.
Но Ричард Бесстрашный правил очень долго, так долго, что к концу его правления нравы норманнов очень сильно переменились. Из свирепых язычников они превратились в верных ленников французской короны и чуть ли не примерных христиан. Датский язык еще некоторое время сохранялся в Байе, а память о нем осталась в некоторых географических названиях. В Нормандии же вдруг закипела религиозная жизнь: строились монастыри и церкви, по дорогам шли паломники и пилигримы, основывались школы и проводились философские исследования. Словом, полная противоположность полусонному существованию в Англии.
Пилигримами становилось все-таки меньшинство нормандцев. Часть нормандских рыцарей ставала под знамена Святого Креста, другая часть рыцарей приняла участие в борьбе христиан с мусульманами на Пиренейском полуострове, а цвет рыцарства подался на Сицилию и юг Италии, где на стороне византийцев принялись воевать с арабами. Вначале они служили византийцам, но потом в их среде появился доблестный рыцарь Роберт Гвискар, который отправился из своих владений на Котантене с одним только оруженосцем, но вскоре стал во главе всех нормандских сил в Сицилии и на Юге Италии. В битве при Каннах нормандцы разбили византийцев и отняли у них Апулию, а затем и Калабрию. Последователи Гвискара захватили всю Южную Италию и Сицилию и основали блестящее Сицилийское королевство.
Рассказы о подвигах Гвискара и других нормандских рыцарей в Италии и их несметной добыче только раздражали остававшихся в Нормандии рыцарей, подвигали их на поиски новых предприятий и воспламеняли честолюбие нормандских герцогов. А герцогом Нормандии к описываемому времени был Вильгельм, которого современники называли Великим, а в историю он вошел, как Вильгельм Завоеватель.
Вильгельм был побочным сыном герцога Роберта Великолепного (другое его прозвище было Роберт Дьявол) и Арлетты, дочери фалезского скорняка Фулберта. Герцог однажды увидел Арлетту, которая стирала белье в ручье, пленился юной девушкой, увез ее с собой, и 1027 году в Фалезе у нее родился сын Вильгельм. Других сыновей у Роберта не было, так что мальчик, хоть и имел прозвище “бастард”, которое долго еще ходило за ним, воспитывался возле отца. Правда, недолго, так как в 1035 году Роберт Великолепный скончался в Никее во время обратного пути от святых мест. Так что детство выдалось у Вильгельма трудным, он видел множество интриг, измен и предательств, но все эти трудности только закаляли его характер, который с самых ранних лет смело можно было назвать железным. Бароны охотно признали Вильгельма своим герцогом, и он правил Нормандией под их опекой.
Такое положение вещей устраивало всех до 1047 года, когда Вилли стукнуло двадцать лет, и он решил править самостоятельно. Многих баронов такое решение юного герцога решительно не устраивало. Ведь за прошедшие годы они привыкли к самовластию, а тут “бастард” решил ими командовать! В восточной части Нормандии, однако, все было тихо, а вот на западе герцогства, в округах Бессен и Котантен созрел заговор против Вильгельма, причем в герцоги наметили двоюродного брата Вилли Ги (Gui) бургундского, вскоре переросший в открытый мятеж. Мятеж так тщательно готовился и вспыхнул столь неожиданно для Вилли, что застал его врасплох в его охотничьем домике. Мятежные бароны чуть не схватили своего юного герцога, но он сумел ускользнуть от них, выпрыгнув в реку в чем был. Вильгельму удалось заручиться поддержкой французского короля, собрать свои силы и в битве при Валь-де-Дюн разбить мятежников. Союз с французским королем, впрочем, оказался не очень продолжительным.
Я думаю, что целесообразно сейчас набросать обобщенный портрет Вильгельма Великого, перескакивая временами через временные рамки, чтобы полнее оценить незаурядную личность Завоевателя. Начнем с внешности Вильгельма, который был одним из самых последних и самых грозных представителей северной расы. Он был гигантом, обладавшим огромной физической силой. Отчаянная храбрость дополнялась диким взглядом, а бешеный гнев сочетался с беспощадной мстительностью. Летописец утверждал, что в нем воплощался дух
“морских волков, так долго живших грабежом всего мира”.
Даже его враги утверждали, что
“Вильгельм не имел во всем свете равного себе рыцаря”.
Еще в сражении при Валь-де-Дюне люди и кони падали под ударами его копья. Бешенство и неукротимость его характера выражалась и в других приключениях его юности. Так, например, он с пятью солдатами принял бой с пятнадцатью анжуйцами: И победил! Или когда анжуйский граф Жоффруа Мартелл предъявил свои претензии на часть его владений, Вильгельм с соколом на руке вызывающе проехался по спорным землям, как будто война или охота были для него одним и тем же делом. И Мартелл отступился: Как, согласно Гомеру, никто не мог натянуть лук Одиссея, так никто из современников не мог натянуть лук Вильгельма, настолько он был силен физически. Своею палицей он мог проложить себе путь сквозь строй английских воинов, или своим громовым голосом остановить начинающееся бегство своих солдат. Его характер и сила проявлялись в наибольшей степени тогда, когда другие приходили в уныние или отчаяние. И во время зимнего похода к Честеру он шел пешком во главе своих измученных войск и собственноручно помогал расчищать дорогу сквозь сугробы.
Но и его безжалостность не знала пределов. Когда жители Алансона в насмешку над его происхождением вывесили на городских стенах сырые кожи и начали кричать:
“Вот работа для скорняка!” –
он приказал ослепить пленников, отрубить им руки и ноги и побросать их в город. Потом он взял город штурмом и наказал шутников. После победы при Гастингсе он запретил хоронить тело Гарольда. Сотни жителей Гемпшира были выгнаны из своих домов, потому что Вильгельм решил в этих краях организовать свои охотничьи угодья. А когда Нортумбрия попыталась сопротивляться ему, он на несколько десятилетий превратил ее в пустыню. Жестокими и беспощадными были даже его шутки. Когда он состарился, то в 1087 году его старый враг французский король Филипп I подсмеивался над неуклюжей уже полнотой Вильгельма, а когда болезнь уложила его в постель в Руане, сказал:
“У Вильгельма такие же долгие роды, как у женщины”.
Вильгельм тогда дал обет:
“Когда я встану, я отслужу обедню в стране Филиппа и щедро одарю церковь за счастливые роды. Я принесу ей тысячу свечей. Этими свечами будут пожары, при свете которых заблещет сталь”.
И он сдержал свое слово, несмотря на приближающуюся смерть. В пору жатвы даже вдали от французской границы запылали города и села во исполнение обета Вильгельма. Суровость характера Вильгельма сказывалась и в его любви к уединению. Он мало обращал внимания на ненависть или любовь людей, а его суровый взгляд, молчаливость и дикие порывы гнева наводили жуткий страх на его приближенных. Летописец отмечает:
“Он был так могуч и свиреп, что никто не осмеливался противоречить его воле”.
Такого человека трудно любить, но ему легко подчиняться. Сам он был любезен только с настоятелем аббатства в Бете Ансельмом. Только в лесной глуши Вильгельм становился другим человеком. Летописец отмечал:
“Он любил диких оленей и ланей как будто был их отцом, и человек, виновный в их убийстве подвергался ослеплению”.
Одиноким прошел Вильгельм свой жизненный путь, и смерть застала его таким же одиноким. Когда король испустил свое последнее дыхание, вельможи и священники, окружавшие его, разбежались, а его обнаженное тело долго оставалось распростертым на полу.
Вот каков был наш герой.
О правах на корону и подготовке вторжения.
После 1047 года за ростом могущества Нормандии и ее герцога стал ревниво следить граф Анжу Жоффруа Мартелл. Он опасался усиления могущества своего соседа, и ему удалось рассорить герцога с королем и натравить короля на Нормандию. Это было не так уж и трудно сделать. Ведь богатая и густо населенная Нормандия, которая была больше и сильнее многих королевств, не только вызывала у своего сюзерена страх, но и перекрывала французским королям прямой выход к морю. Вильгельм тоже искал союзников, и в 1053 году он женился на дочери фландрского графа Балдуина V (опять Фландрия!) Матильде, но этот союз мало помог Вилли. Ему приходилось, в основном рассчитывать только на свои силы.
И вот в 1054 году французские войска под командованием самого Генриха I вторглись в Нормандию. Вильгельм не стал принимать прямого сражения. Он отступал, держа свои силы на флангах французской армии, не вступал в столкновения и дожидался удобного часа. Наконец, он дождался момента, когда силы французов разделились на две части. Часть французов стала на ночлег в маленьком городке Мортемере, а другие расположились лагерем. Вильгельм тоже разделил свои силы на две части и внезапно напал на французов. Сам Вильгельм атаковал лагерь короля. Однако, атака предпринятая на Мортемер оказалась более удачной, ибо нормандцы застали французов врасплох и полностью истребили весь отряд. Сражение же отряда Вильгельма с французами шло с переменным успехом до тех пор, пока из Мотемера не прискакал Ральф де Тени. Он взобрался на дерево и закричал:
“Вставайте! Вставайте, французы! Вы слишком долго спите! Идите хоронить ваших друзей, лежащих мертвыми в Мортемере!”
После этих слов в рядах французов началась паника, перешедшая в беспорядочное бегство. Французы покинули Нормандию не солоно хлебавши, потеряв почти весь свой обоз.
Четыре года Генрих I собирал силы, и в 1058 году вновь вторгся в Нормандию. И вновь Вилли уклонился от прямого столкновения с главными силами французов. Он спокойно наблюдал за тем, как французы грабили его селения и монастыри, на разграбленные и пылающие Бессен и Кан. Так продолжалось до тех пор, пока фпанцузам не приглянулся богатый округ Лизье. Для этого французской армии надо было переправиться через реку Див возле Варавилля. Вот тут-то и появился Вилли со своим войском. Едва только половина французских сил переправилась через реку, а в реке начался подъем воды, как он напал на тыл французской армии. Начался разгром, ибо тыловые части французов не были готовы к сражению и в панике метались по берегу реки. Подъем воды в реке почти полностью разделил французскую армию на две части. С одного берега реки можно было теперь перебраться на другой только по узенькой плотине, которая была забита обозом, толпящимися беспомощно всадниками и пехотой. Нормандцы, уничтожив тыловые части французов, засыпали плотину дождем стрел. Генрих I беспомощно наблюдал с другого берега реки за истреблением своей армии. Разгром был ужасным. Почти никто не спасся, а обескураженный король с остатками свиты отправился умирать домой.
Вскоре умер и Жоффруа Мартелл, так что среди французских князей при малолетнем короле Филиппе I у Вильгельма соперников пока не было. Бретань, воевавшая против Нормандии, признала господство Вилли, едва лишь его отряд пересек границу. А в 1063 году ему удалось захватить и остров Мэн. Но немало сил у Вильгельма занимали и внутренние дела, ведь нормандские бароны всегда были склонны к анархическим выходкам и грабежам. Вилли никогда особенно не любил своих хищных баронов. Он всегда предпочитал оказывать покровительство торговцам, крестьянам, ремесленникам и монахам, что вызывало раздражение баронов. Во главе недовольных оказывались родственники Вилли, которые становились на сторону французского короля. Но победы при Мортемере и Варавилле отдали мятежных баронов в его власть. Часть сидела в тюрьмах, а часть подверглась изгнанию, и присоединилась к нормандцам, сражавшимся в Южной Италии и на Сицилии. [Нет, определенно, придется написать более подробный очерк об этом периоде в истории Италии, точнее Неаполитанского королевства. – Прим. Ст. Ворчуна.]
Вильгельм приступил и к реформе церкви. Первым делом он сместил руанского архиепископа, который был охотником, пьяницей и бабником, и поставил на его место ученого и благочестивого человека. Потом он принялся улучшать нравственность и среди остального духовенства, путем довольно частого созыва местных соборов, на которых главенствовал сам герцог. Центром нормандского просвещения стала школа в Беке, а один из ее выдающихся преподавателей и приор местного аббатства ломбардец Ланфранк стал главным советником герцога. Но этому предшествовала одна забавная история. При заключении брака с Матильдой Фландрской у Вильгельма возник спор с Римом, который противился заключению этого брака. Ланфранк в этом споре стал на сторону Рима, и Вильгельм в наказание приказал ему покинуть Нормандию. Приор неторопливо собрал свои вещи и уже сел на свою хромую лошадь, когда появился Вильгельм и стал торопить Ланфранка с отъездом. Ломбардец невозмутимо сказал:
“Дай мне лошадь получше, тогда я и уеду быстрее”.
Вилли расхохотался, и гнев на Ланфранка сменился на полное расположение к нему. Вскоре Ланфранк стал первым министром Вильгельма и его советником, не только в делах герцогства, но и в его внешнеполитических предприятиях.
Вернемся теперь к вопросу англо-нормандских отношений. В своем повествовании я уже несколько раз обращал ваше внимание, уважаемые читатели, на появлявшуюся тему Нормандии. Рассмотрим коротко контакты этих стран за полвека до смерти короля Эдуарда. В конце правления Ричарда Бесстрашного одно из нападений датчан на Англию было поддержано Нормандией, а датский флот даже перезимовал в нормандских гаванях. В отместку за это Этельред послал свой флот для опустошения Котантена, но атака была отбита нормандцами. Потом Этельред женился на Эмме, сестре герцога Ричарда Доброго, и вражда затихла. А через некоторое время и сам Этельред с детьми нашел в Нормандии убежище после датского нашествия. Если верить нормандской летописи, то только встречные ветры помешали нормандскому флоту немедленно восстановить изгнанников на английском престоле. Казалось, что мирное призвание Эдуарда на английский престол открывало нормандцам дорогу в Англию, но, как мы помним, этого не произошло.
А как только Годвин был изгнан из Англии, в Лондоне появился Вилли. Это было в конце 1051 года. Якобы во время свидания Вилли с королем Эдуардом последний обещал ему английскую корону, если умрет бездетным. Но последнее обстоятельство уже для всех было очевидным. А за что Эдуард вдруг мог обещать Вилли свою корону? Некоторые нормандские источники сообщают, что якобы за то, что Вилли признал себя вассалом Эдуарда. Очень сомнительно, Ведь Вилли уже был вассалом французского короля. Правда в то время королем Франции был малолетний Филипп I, но: Даже если такое обещание было дано, то, во-первых, оно было сделано без свидетелей, а, во-вторых, без утверждения уитенагемота это обещание ничего не стоило. Да и возвращение Годвина в Англию должно было положить конец этим надеждам. Но не положило:
Другая версия относит возникновение планов Вилли относительно английского престола к тому времени, когда корабль Гарольда во время плавания по Каналу (Ла-Маншу) был прибит к нормандскому берегу. Правда дата этого события нормандскими источниками почему-то не сообщается. Якобы Гарольд был взят в плен графом Ги (Gui) или Витом. Но благодаря вмешательству Вилли он получил свободу, правда, за это он должен был поклясться на святых мощах и обещать поддержку Вилли в его притязаниях на английскую корону. Но это, скорее всего, нормандские легенды. Но прав на английский престол у Вилли было больше, чем у Гарольда. Он, хоть и был бастардом, все-таки состоял в отдаленном родстве с английскими королями. А идеологом притязаний Вилли на английскую корону был уже упоминавшийся Ланфранк. Во всяком случае именно эти два обстоятельства полужили юридическими обоснованиями прав Вильгельма на английский престол.
Но вот вслед за известием о смерти Эдуарда в Нормандию пришло сообщение о восшествии Гарольда на английский престол. Когда Вильгельм получил известие о восшествии на английский престол Гарольда, то его приближенные разбежались по углам и затаились. Летописец пишет:
“Ни с кем не говорил Вильгельм, и никто не осмелился заговорить с ним”.
После взрыва бешеного гнева на Вилли было страшно смотреть. Обсудив с Ланфранком положение, Вильгельм решил отстаивать свои права на английский престол силой оружия. Ведь он искренне считал, что требовал себе не короны, а права быть претендентом на нее. Вилли считал, или пытался убедить в этом других, что такое право дано ему прямым обещанием Эдуарда Исповедника. Поэтому поспешное избрание королем Гарольда он считал незаконным. К этому примешивался и гнев на Гарольда за нарушенную клятву.
Тут объявился и еще один претендент на английскую корону – это был брат Гарольда Тостиг, укрывавшийся до этого в Норвегии. Он заручился поддержкой норвежского короля Гаральда (Гардрады) и стал собирать силы для заморской экспедиции. Пришлось Вильгельму форсировать подготовку. Помимо подготовки вооруженных сил и флота, на что требовалось несколько месяцев, Вилли решил заручиться и внешней поддержкой своего предприятия, в чем большую помощь ему оказал Ланфранк.
Основной упор был сделан на то, что Гарольд не только клятвопреступник, что само по себе возмутительно (но кто из нас не нарушал клятв?), но и узурпатор. Ведь Гарольд был помазан на английский престол противозаконным образом. Ведь он же был коронован архиепископом йоркским в присутствии самозванного архиепископа кентерберийского Сиганда. Вот когда аукнулось это мероприятие! А Вилли пообещал римскому папе подчинить английское духовенство Риму. Папа Александр II полностью стал на сторону Вильгельма даже не выслушав оправданий Гарольда. Он осудил Гарольда, заранее благословил подготовлявшуюся Вилли экспедицию, как будто дело шло о священной войне или крестовом походе и передал ему священное знамя вместе с кольцом, в которое был вложен один волосок Святого Апостола Петра. Вот так!
Кроме связей с Римом Вилли отправил послов к Германскому императору, французскому королю, в Данию и Бретань, во Фландрию и Анжу для того чтобы убедить их в обоснованности его притязаний на английский престол. А в Лиллебонне герцог назначил сбор тех своих вассалов, кто был согласен идти с ним в Англию. Но этих сил было явно недостаточно для успеха экспедиции, и Вильгельм объявил сбор добровольцев не только по всей Франции, но и из Аквитании, Бретани, Фландрии и Бургундии. Почувствовав богатую поживу, прибыли даже добровольцы из Апулии и Сицилии! Это был настоящий сбор крестоносцев, но их целью была христианская Англия! Как видите, уважаемые читатели, первым крестовым походом христиан против христиан же был вовсе не поход против альбигойцев или взятие Константинополя в 1204 году.
Помимо этих хлопот требовалось усилить нормандский флот, для чего активно рубились деревья, быстро строились и спускались на воду корабли. Собиралось оружие, фураж и продовольствие, хотя бы на первое время. Кроме того, надо было спешить, чтобы его не опередил другой претендент. Наконец все было готово и Вильгельм сосредоточил свои силы близ устья реки Див. Но когда он отправился в плаванье, противные ветры вынудили его флот укрыться в Сен-Валери, что на Сомме, и дожидаться более благоприятной погоды.
Нормандское вторжение.
Ожидание затянулось, но, как выяснилось впоследствии, это затянувшееся ожидание сыграло на руку именно Вильгельму. Дело было в том, что собранные Гарольдом сухопутные силы и флот уже несколько месяцев охраняли берега Англии от вторжения. Но регулярного флота у Англии уже, как я говорил раньше, не было. Это была лишь флотилия, в основном, рыболовецких кораблей, которые не могли долго оставаться без своего основного промысла. Кушать хочется! Большую часть армии составляли свободные землевладельцы, которые тоже не могли быть надолго оторваны от своих хозяйств и по той же причине. Постоянный отряд телохранителей составлял ядро армии, но он был сравнительно невелик. А ополчение было легко собрать для одной-двух битв, но долго удерживать его на месте в ожидании противника было очень трудно.
К началу сентября король был вынужден распустить утомившихся от безделья земледельцев. Во-первых, он не мог допустить голода в стране, а во-вторых, он полагал, что осенние бури сделают вторжение невозможным. Вот тут-то Гарольд и просчитался! Но еще до того, как попутные ветры сделали возможной высадку в Англии армии Вильгельма, к берегам Йоркшира подошел норвежский флот Гаральда (Гардрады), который дожидался удобной минуты у Оркнейских островов. Руководствуясь указаниями изменника Тостига, норвежцы высадились в устье Хамбера.
Английская армия под командованием двух зятьев короля Гарольда, Эдвина и Моркера, была разбита 20 сентября, и Йорк открыл свои ворота перед Норвежцами. При большом стечении народа Гаральд был провозглашен королем Англии. (Еще один король!) Узнав о поражении своих зятьев, Гарольд быстро собрал, какие смог, силы и быстро двинулся к Йорку навстречу неприятелю. В ожесточенном сражении около Стамфорд Бриджа 28 сентября 1066 года норвежская армия была истреблена, а норвежский (и новоявленный английский) король Гаральд и Тостиг были убиты.
Но и Вильгельм дождался своего часа. В этот же день, 28 сентября 1066 года нормандский флот подошел к берегам Англии. Около Певенси Вильгельм безо всякого сопротивления со стороны англичан (а сопротивляться было совершенно некому!) высадил около 50000 человек. Вот когда сказалось отсутствие у англичан регулярного военного флота. Ах, как не прав оказался король Эдуард! В отличие от Гарольда Вильгельму удалось в течение четырех месяцев удержать подле себя свои силы. Жажда наживы оказалась сильнее стремления защищать родной дом! Высадившиеся нормандцы принялись тут же разорять прибрежные селения и грабить мирное население. Никаких воинских сил в этой части страны не было, а никто из еще остававшихся феодалов не рискнул организовать сопротивление вторгнувшимся силам.
Узнав о высадке Вильгельма и разорении прибрежных районов страны, Гарольд, хоть и был ранен в битве при Стамфорд Бридже, поспешил со своими несколько потрепанными силами на юг. Если вы думаете, что вся страна стала против нового врага, то вы очень сильно ошибаетесь. Ни Эдвин мерсийский, ни Моркер нортумбрийский и не подумали выставить хотя бы часть своих сил в поддержку королю, который только что спас их земли от норвежского вторжения. Многие более мелкие феодалы последовали их примеру. Так Север и Запад страны устранились от борьбы с новым врагом. Несколько позже они пожалеют об этом, а пока что визит нормандца они посчитали обычным бандитским набегом. Ведь они только что вместе с королем избавились от опасного претендента на английский престол. А южане пусть сами отражают бандитские набеги, у них же есть дела поважнее: С точки зрения короля, да и с нашей точки зрения, это была прямая измена, но у Гарольда не было времени, чтобы покарать изменников. Надо было спешить на юг.
Чтобы компенсировать нехватку солдат, Гарольду пришлось призвать плохо обученных военному делу земледельцев. Это не могло не сказаться на боеспособности английской армии, да и сказалось в конце концов. Видя такое положение дел, брат короля Гурт посоветовал Гарольду избегать немедленного сражения, постепенно отступать к Лондону, разоряя окрестные земли, и, тем самым, заставляя голодать нормандскую армию. Такой план привел бы к распылению сил Вильгельма и их ослаблению. Такой план применили русские в 1812 году, и он оказался успешным. Но Гарольд не решился разорять земли своих подданных, которые только что избрали его своим королем. Он считал, что долгое уклонение от решительного сражения может оказать разлагающее влияние на его плохо обученную армию, которая видя отсутствие подкреплений с Севера и Запада, тоже может задуматься. Поэтому со своими силами Гарольд вышел в прибрежный район и укрепился на холме Сенлак близ Гастингса. Эта позиция прикрывала Лондон и вынуждала Вильгельма стянуть свои силы, чтобы они не были истреблены по частям. Но сосредоточенная армия в чужой стране немедленно начнет голодать, поэтому Вильгельм решил немедленно дать англичанам решительное сражение.
Битва на холме Сенлак (Гастингская битва).
Вильгельм не мог ожидать, что английская армия, главную силу в которой составляла на этот раз пехота, выйдет в чистое поле, чтобы подставить себя под удар нормандской рыцарской конницы или стать мишенью для лучников. Как сообщает летопись, правда нормандская, англо-саксы всю ночь пьянствовали и распевали боевые песни, а нормандцы молились, приобщались Святых Таинств и постились, впрочем, возможно что и вынужденно.
Рано утром 14 октября 1066 года Вильгельм выстроил свои войска и вывел их на возвышенность в устье Телгема близ Гастингса. Отсюда они увидели английскую позицию на холме Сенлак, укрепленную частоколами и окопами. Правый фланг англичан прикрывало болото, а левый, самую опасную часть позиции, защищали телохранители Гарольда в шлемах и кольчугах. Их вооружение составляли копья и страшные датские секиры. Над позицией развивались золотой дракон Уэссекса и королевский штандарт. Большую же часть позиции занимали ряды плохо вооруженных крестьян, спешно набранных Гарольдом в южных графствах. Впрочем, они сражались мужественно. Своих рыцарей Вильгельм наметил для штурма центральной части позиции, а фланги велел атаковать французским и бретонским наемникам.
Сражение началось общей атакой нормандской пехоты, во главе которой ехал менестрель Тайлефер, ловко бросавший в воздух и ловивший свой меч и распевавший песнь о Роланде. Имя этого человека вошло в историю, так как именно он нанес первый удар в этом сражении, и был первым рыцарем, павшим в этом же сражении. Атака пехоты на укрепления Сенлака была отражена англичанами без особого труда. Дротики и секиры отбросили пехоту. Вильгельм бросил в атаку конницу, которая с трудом взбиралась на холм. Кавалерии тоже не удалось прорваться через частоколы, и она сильно пострадала от английских пращников. Несколько раз герцог выстраивал свое войско и водил его в атаку на частокол, который казался неприступным. Другой бы на его месте отчаялся, но Вильгельм именно в такие трудные моменты вместе с бешеной храбростью проявлял потрясающее хладнокровие.
А оно ему в этот день требовалось частенько. Вначале бретонцы на левом фланге увязли в болоте и стали беззащитной мишенью для английских дротиков, пращей и стрел. Атака на правом фланге была отбита с большими потерями для нападавших. Боевой дух нормандцев стремительно падал, и вот уже по войску пронесся слух, что герцог пал, и началась настоящая паника. Нормандцы начали стремительно отступать. Вильгельм снял свой шлем и, потрясая им, зычно, как боевая труба, закричал:
” Я еще жив! Я жив и с Божьей помощью еще одержу победу!”
И Бог в этот день оказался на его стороне.
Герцогу удалось прекратить панику, остановить готовившееся бежать войско и опять бросить его в атаку. Взбешенный неудачами, герцог ринулся прямо на королевский штандарт, прокладывая себе дорогу своей знаменитой палицей. Ударом палицы он даже убил брата короля Гурта, но конь под ним пал, и до штандарта он не добрался. Какой-то нормандский рыцарь не захотел уступить герцогу своего коня. Тогда герцог сорвал его с коня и бросил на землю. Коня он обрел очень даже вовремя, так как часть его армии опять обратилась в бегство. Личным присутствием и зычным голосом Вильгельм остановил бегство. И тут его осенило. Хоть первая линия частокола и была прорвана нормандцами в нескольких местах, дальше они уткнулись в неприступную стену английских щитов. А Вильгельм заметил, что во время отступления его войск, часть англичан была готова оставить свою неприступную позицию для преследования неприятеля. Тогда он прибег к хитрой уловке и скомандовал своей пехоте отход. Увидев это, часть английского войска бросилась преследовать неприятеля. Тщетно Гарольд и его военачальники пытались удержать на позиции свое плохо обученное войско. Храбрость не могла компенсировать отсутствие выучки. Это в конце-то концов и погубило англичан. На выманенных с их неприступных позиций англичан с флангов во главе своей конницы обрушился Вильгельм и порубил их. Затем нормандцы прорвались сквозь покинутые позиции англичан и ворвались в лагерь. Это было около трех часов пополудни. В это же время бретонцы, наконец, одолели болото и ворвались в лагерь, а с правого фланга удалось ворваться французам. Казалось, что позиция англичан взята, но бой продолжался еще до темноты.
Самое ожесточенное сражение развернулось вокруг королевского штандарта, где мужественно бились телохранители Гарольда. И в шесть часов вечера еще шел ожесточенный бой. Казалось, что он закончится только с наступлением полной темноты, но тут Вильгельм выдвинул вперед своих лучников, и настал их час. Тучи стрел посыпались на англичан сверху и проделали очень заметные бреши в их сплоченном строю. Незадолго перед закатом солнца стрела поразила в правый глаз Гарольда, и он пал подле своего штандарта. На этом месте позднее был воздвигнут главный алтарь аббатства Битвы. Сама же битва завершилась отчаянной схваткой над телом погибшего короля, во время которой полегли все до единого телохранители Гарольда. Наступившая ночь прикрыла бегство уцелевших англичан. А Вильгельм поставил свою палатку на том месте, где пал Гарольд, и
“сел есть и пить среди трупов”, –
как сообщает летописец.
Часть XVIII. Первые шаги Завоевателя.
Несколько дней после битвы у Сенлакского холма Вилли провел в бездействии. Он выплеснул столько энергии в один день, что даже такому могучему человеку, как он, пришлось потратить несколько суток для восстановления сил. Это едва ли не единственный случай в его биографии, когда он несколько дней практически ничего не делал. Вилли полагал, что теперь все должны были понять, что именно он является законным королем Англии. Он рассматривал прошедшую битву, как Божий суд, и Бог, ведь, решил это дело в его пользу. Вилли ожидал немедленного изъявления покорности от своих мятежных подданных (а именно так он рассматривал всех англичан). Он ждал, но никто не спешил в его лагерь. В стране кто с любопытством смотрел за дальнейшим ходом развития событий, а кто, как, например, лондонцы, готовились к отпору иноземцам. Несогласованность действий англичан была только на руку Вилли.
Немного передохнув, Вилли начал действовать. Он занял Ромни и Дувр, обеспечив, таким образом, себе тыловое прикрытие. Вдова Эдуарда Исповедника безо всякого сопротивления и угроз впустила Вильгельма в Винчестер.
А в Лондоне тем временем обсуждали создавшееся положение. Король Гарольд пал в битве вместе со всеми своими братьями, так что из семейства Годвина претендентов на английский престол уже не было. Был, правда, жив внук Эдмунда Железнобокого от его старшего сына Эдуарда, Эдгар (Эттелинг), который родился в Венгрии, прибыл в Англию с отцом и почти сразу же остался сиротой. Вот этого мальчика знатные вельможи королевства с согласия уитаногемота и избрали королем Англии, но это избрание ничуть не помогло общенациональному делу, так как реальной поддержки в стране у него не было. Эдвин и Моркер, правда, прибыли в Лондон для избрания короля, но они, в основном, зондировали почву для обеспечения своей независимости.
Епископы, собравшиеся в Лондоне для избрания короля, очень скоро поняли, что совершили ошибку, и стали склоняться в пользу кандидатуры Вильгельма. Лондон пребывал в растерянности. Но тут Вилли с одним из своих отрядов прошел мимо городских стен в Саутуорк и привел его к покорности, предав город огню. Лондонцы сразу же поняли намек претендента на престол. Юный король Эдгар (Эттелинг) нуждался в поддержке графов Эдвина и Моркера, но его надежды не оправдались. Едва Вилли переправился через Темзу у Валлингфорда и занял Герфордшир, грозя отрезать графов от их владений, как те поспешили в свои владения. Ведь своя шкура гораздо ближе к своему же телу! Лондон тоже изъявил покорность Вильгельму. Что оставалось делать юному королю?
Пришлось Эдгару (Эттелингу) лично явиться к Вильгельму во главе представительной делегации английской знати и духовенства и предложить ему английскую корону. Лондон открыл перед ним свои ворота. Летописец патетично отмечал:
“Они преклонились перед ним по необходимости!”
Естественно, что по необходимости! Следует отметить, что Вильгельм принял английскую корону почти также как король Кнут незадолго до него. Только жестокостей и расправ в этот раз не было. Вильгельм только наложил денежные штрафы на крупнейших землевладельцев в наказание за вооруженное сопротивление, оказанное ему, которое он рассматривал как мятеж против законного короля. Других репрессий не последовало. Вильгельм хотел править как наследник таких славных королей, как Альфред, а не как узурпатор.
Коронация Вильгельма состоялась 25 декабря 1066 года в день Рождества Христова. Это был пятый король Англии за один год. Не верите? Давайте считать: Эдуард Исповедник, Гарольд, норвежец Гаральд, Эдгар и, вот теперь, Вильгельм. Вильгельм принял корону в Вестминстере из рук архиепископа Элдреда под крики
“Да! Да!”
своих новых подданных. Впрочем, большинство из них собралось здесь из простого любопытства, и никакой враждебности к Вильгельму они не испытывали. А после благословения церкви Вильгельм стал их законным королем. Правда, большая часть Англии еще оставалась как бы в стороне от этих событий. А Мерсия и Нортумбрия просто не признавали Вильгельма своим королем.
А тот пока и не торопился. В его распоряжении была вся южная Англия, а также часть страны к востоку от линии Норвич – Дорсетшир. В этой части его власть никто не оспаривал, и он правил здесь как король. Свое войско Вильгельм держал в строгой дисциплине, и не позволял ему безобразничать в своей, уже, стране. Вильгельм не стал пока отменять никаких законов, сохранял все обычаи, признал привилегии Лондона особой грамотой, которая до сих пор хранится в городском архиве как самый драгоценный памятник старины. В стране был восстановлен мир и порядок. Король Вильгельм даже пытался выучить английский язык, чтобы лично судить своих подданных, но без особого успеха.
Нет, я буду не прав, если скажу, что Вильгельм так уж ничего и не менял. Все сражавшиеся против него 14 октября были объявлены изменниками и их имения были конфискованы. Этот фокус позднее повторил Генрих VII. Все противники нового короля правда пали в битве, но это неважно. Были конфискованы все земельные владения семейства Годвина, а сам Вильгельм официально вступил во владение всеми королевскими землями. Но все это было сделано согласно феодальному праву и существовавшим тогда в Англии законам, которые Вильгельм применял одинаково ко всем подданным. Те землевладельцы, которые не оказали ему поддержки 14 октября, тоже были объявлены изменниками, но им позволялось выкупить свои имения после признания нового короля. Те же англичане, которые с самого начала поддержали Вильгельма, а таких было немало, были щедро награждены новым королем. Вильгельм также щедро наградил своих соратников, награждая их землями конфискованными у “мятежников”. Вильгельм в этот период своего правления еще не делал резкого различия между нормандцами и англо-саксами, и даже между победителями и побежденными. Он был королем для всех, и все должны были подчиняться одним и тем же законам. Это была гениальная политика, я не боюсь таких патетических слов, и она позднее дала очень богатые плоды.
А пока королевство казалось настолько умиротворенным, что в начале 1067 года, всего через несколько месяцев после сенлакского сражения, Вильгельм рискнул покинуть Англию и съездить в Нормандию для улаживания местных дел. Он очень хотел создать единое государство из Англии и Нормандии, и нет его вины в то, что эта идея не осуществилась. Слишком многих правителей сама мысль о существовании такого объединенного государства приводила в ужас, даже далекий Рим. Что уж говорить о ближайших соседях, которые совсем не желали появления у своих границ такого хищного монстра. Англию Вильгельм оставил под присмотром своего брата Одона (Одо), епископа Байе, и министра Вильгельма Фиц-ОсборнаЧасть XIX. Завоевание Англии.
Большинство людей склонны полагать, что прозвище Завоеватель Вильгельм получил после битвы при Гастингсе на Сенлакском холме. Это совсем не так. Дело в том, что завоевание Англии только еще начиналось. Волнения в стране начались сразу же после отъезда короля в Нормандию в 1067 году. Вначале жители Кента, недовольные жестким правлением епископа Одона, обратились за помощью к графу Евстафию Булонскому. Попытка последнего высадиться в Дувре была отражена местными, то есть английскими, силами. Недовольные новым королем вынуждены были спасаться на континенте, а целый отряд нашел убежище аж в Константинополе, где с этих пор образовалась и англо-саксонская часть варяжской дружины при дворе императоров. На западе страны знамя мятежа попытались поднять валлийские князья. Но это были еще цветочки:
На юго-западе страны вспыхнул мятеж в Эксетере. Пришлось королю срочно возвращаться в Англию. К Эксетеру подошла армия, ядро которой составляли нормандские рыцари, но большая часть которой состояла из ополчения (милиции) тех графств, которые оставались верными королю. Город сдался через неделю осады, а Вильгельм ограничился наложением на горожан тяжелой контрибуции и постройкой хорошо укрепленного замка, который держал бы жителей Эксетера в повиновении. Кстати, такой же укрепленный замок и с такой же целью уже был ранее заложен в Лондоне, который позднее превратился в Тауэр.
Не успел Вильгельм замирить Эксетер, как за оружие взялись старые смутьяны Эдвин и Моркер. Во главе английской же армии двинулся король на север и последовательно занял Ноттингем, Лейстер, Йорк и Дерхэм. Страна успокоилась, Вильгельм амнистировал опальных вассалов. Казалось бы, что можно отдыхать. Вильгельм так и поступил.
А тут в ход событий вмешался датский король Свен, который долго присматривался к событиям в Англии и решил, наконец, оспорить у нормандцев права на Остров. В 1068 году датский флот появился в Хамбере и высадил на берег экспедиционный корпус для завоевания страны. В Англии сразу же вспыхнуло обширнейшее восстание. Сразу же восстал Данло, а к нему моментально присоединились весь север и запад Англии. На юго-западе страны восстали Девон, Сомерсет и Дорсет. Восставшие первым делом осадили Эксетер и Монтакут. Только наличие сильно укрепленного нормандского лагеря в Шрусбери помешало восстанию охватить весь запад страны. В Нортумбрии восстание возглавил несостоявшийся король Эдгар (Этелинг), который с небольшим отрядом сторонников до этого искал убежище в Шотландии у Малкольма II.
Вторжение датчан и восстание в стране застали Вильгельма врасплох. Он как раз спокойно охотился в динских лесах, когда пришли известия о высадке датчан, восстании в стране и мятеже в Йорке, где был полностью истреблен трехтысячный нормандский гарнизон. Сказать, что король был в гневе и ярости, значит не сказать почти ничего. Вильгельм поклялся жестоко отомстить Северу за такое вероломство. Но даже в гневе Вильгельм не потерял головы. Он очень быстро понял, что центром и причиной восстания послужило присутствие датского флота в стране. С небольшим отрядом рыцарей Вильгельм поскакал к Хамберу и там добился встречи с королем Свеном. Пусть и очень дорогой ценой, но Вильгельму удалось купить обещание датчан не вмешиваться в английские дела, а также их обещание о немедленной эвакуации. Датчане сдержали свое слово, так как Свен предпочел живые и очень приличные деньги непредсказуемости военной судьбы.
Тогда Вильгельм оставил Йорк на десерт (вкусное – на третье!), а сам с собранными по пути войсками прибыл на западную границу и быстро навел там порядок. Фиц-Осборн тем временем сбил осаду с Эксетера и подавил восстание на юго-западе. Эти успехи позволили королю вплотную заняться Севером и исполнить свою клятву. Правда, его надолго задержал разлив Айры, но это не помешало Вильгельму в конце концов войти в Йорк. Затем король опустошил огнем и мечем всю страну к северу от Йорка до Тиса. Вот тут он повел себя как жестокий завоеватель. Города и селения подвергались разграблению, а затем сжигались. Истреблялось местное население, а уцелевшие бежали в Шотландию. Особенному опустошению подверглось морское побережье, чтобы у возможных будущих вторжений датчан не было опоры в стране. Уничтожалось все: хлеб на корню, скот, сельскохозяйственные орудия и утварь. Все было истреблено с такой безжалостностью, что последовавший голод унес около ста тысяч жизней. Еще через пятьдесят лет после описываемых событий Нортумбрия представлялась безжизненной пустыней, а Север Англии на несколько сотен лет стал самой бедной частью страны.
Завершив мщение, король привел свою армию к Йорку, а оттуда отправился в знаменитый поход к Честеру, о котором я уже упоминал. В этом походе он еще раз проявил редкую силу своего характера. Зима в том году выдалась снежной и суровой. Если дороги не были завалены сугробами, то они были размыты наводнениями. Остро не хватало продовольствия (месть местью, а провиант надо было бы запасти!). Измученные и промокшие солдаты питались кониной, если она была. Король лично помогал расчищать дороги от снежных завалов. И когда король приказал армии следовать к Честеру через болота, отделявшие Йоркшир от запада, часть армии взбунтовалась. Бретонские и анжуйские наемники попросились в отставку, на что Вильгельм, окатив их ледяным презрением, дал свое согласие. Остальная часть армии осталась верна королю. Пришлось забить всех лошадей, чтобы идти к Честеру более коротким путем, который был непроходим для лошадей. Когда король со своей армией вошел в Честер, вся Англия поняла, что король стал бесспорным властителем страны. Вот с этой-то поры он и получил прозвище Завоеватель.
Король велел строить по всей стране замки, чтобы держать ее в подчинении. А англо-саксам, недовольным правлением Вильгельма, оставалось только возлагать свои надежды на Шотландию, где укрылся Эдгар (Этелинг) со своими приспешниками, а его сестра Маргарита вышла замуж за короля Малкольма II. Другие источники утверждают, что это Эдгар женился на сестре Малкольма, Маргарите. Я склоняюсь к первой версии, но уточнить факты мне пока было негде. Датчане ушли, и на их скорое возвращение рассчитывать не приходилось. Так что северяне и изгнанники стали склонять Малкольма к войне с Англией. Эдвин и Моркер, хоть уже и пользовались по два раза королевской амнистией, тоже примкнули к антинормандской коалиции.
В 1071 году Малкольм вторгся в Англию, на севере и востоке которой вспыхнуло новое восстание. Центром сопротивления Вильгельму стали болотистые земли вокруг залива Уош. 3000 кв. километров заболоченных земель называются островом Эли. На этом острове и обосновались восставшие крестьяне датского происхождения, английские солдаты со своим вождем Геруордом, а также и местные монахи. На этот раз Вильгельм проявил бдительность и довольно быстро подавил это восстание. Эдвин быстро был убит в небольшой схватке, когда он пытался уйти от преследователей. Моркер долго скитался по болотам, но был схвачен и посажен в тюрьму. Самое упорное сопротивление оказали Вильгельму повстанцы на острове Эли, сгруппировавшиеся вокруг Геруорда.
Остров Эли Вильгельм решил атаковать одновременно с нескольких сторон. В одном месте пришлось через болота построить плотину длиной в две мили. Наконец, был взят центр острова город Или, и восстание на этом закончилось. Геруорду удалось бежать, позднее он был помилован Вильгельмом и стал его верным вассалом. Продолжал держаться Малкольм, но после захвата острова Эли Вильгельм сконцентрировал свои силы и ударил по шотландцам. Отряды шотландцев были сметены, и Вильгельм проник в самое сердце Шотландии. Он уже достиг Тея, когда Малкольм прекратил сопротивление, явился в лагерь английского короля и признал себя его вассалом. Шотландцам пришлось выдать Вильгельму заложников, а Эдгар (Этелинг) вынужден был скрываться на Континенте. Через несколько лет Эдгар подчинился Вильгельму, король его простил и обеспечил приличным пожизненным доходом.
Ну, что еще можно отметить в эти годы? В 1075 году, когда Вильгельм опять отсутствовал, Вальтеоф, сын графа Сигурда Нортумбрийского, возглавил выступление против короля. К заговору примкнули графы Херефорда и Норфолка, ожидалось прибытие датских войск. В общем, планы строились грандиозные, но действительность оказалась чуть ли не анекдотической. Прибывшие датчане ограничились тем, что ограбили соборную церковь в Йорке, немного пощипали горожан и отбыли в свои края. Мятежники были разбиты в пух и прах, а Вальтеоф попал в плен. На допросах он выдал не только всех участников заговора, но также и всех сочувствующих, а также просто знавших о нем. Длинный язык его не спас. На Троицу 1076 года Вальтеоф предстал перед судом вестминстерского уитаногемота, был признан виновным в государственной измене и приговорен к смертной казни. Это был единственный смертный приговор, вынесенный по политическим причинам за годы правления Вильгельма.
Раз уж мы коснулись судебного приговора, то отметим, что Вильгельм питал отвращение к пролитию крови по судебным приговорам. Он формально отменил в Англии смертную казнь, более того, он специальным эдиктом отменил работорговлю, которая особенно процветала в Бристоле. Вспомните, уважаемые дамы и господа, какое столетье стояло на дворе! А ведь еще в XIX веке эти вопросы были весьма актуальны. Вопрос же о смертной казни актуален и сейчас. Так что, давайте, не будем рисовать Завоевателя исключительно в черных цветах, как это делают многие авторы. Да, он был суровым и нелюдимым человеком, очень жестоким в бою, но как только бой заканчивался, он был более склонен миловать своих врагов, даже неоднократно, правда, накладывая на них тяжелые штрафы. Но голов-то он не рубил!
Англия при Вильгельме.
Прежде чем перейти к краткому описанию последних лет царствования Вильгельма Завоевателя, взглянем на те изменения, который его гений произвел в Англии. Начнем с судебной власти. Для того чтобы удержать судебную власть в своих руках Король воспользовался преимуществами, которое давало ему старое устройство государства (он всегда так поступал, когда это укладывалось в рамки выстраиваемого им государства). Он сохранил старые суды сотен и суды графств, в которых принимали участие все свободные люди, но: подчинил их контролю королевского суда, который уже при последних англо-саксонских королях присвоил себе право апелляции и вызова дел из низших судов.
Вильгельм значительно возвысил значение королевской власти проведением административной реформы, главной частью которой было упразднение всех крупных графств в королевстве. Да и реальными управителями дел в графстве стали шерифы, которые назначались и смещались лично королем, а не графы. Исключения сделаны были только для пограничных графств, которые подвергались нашествиям врагов. Там Вильгельм сохранил элдорменскую власть за графами, но сами должности элдорменов он упразднил.
Оценивая государственную деятельность Вильгельма надо сказать, что он не старался разрушить старую государственную машину и упразднить старые обычаи только для того, чтобы ввести новые. Нет! Такой подход был ему совершенно чужд. Да, Вильгельм правил страной и как избранный король, и по праву завоевания (в последующие годы), что не могло не сказаться на особенностях его подхода к государственному устройству. Но еще принимая корону он объявил, что в своем правлении он будет руководствоваться законами и правилами Эдуарда Исповедника, однако
“с такими дополнениями, какие он признает необходимыми для пользы (блага) английского народа”.
Ну, разумеется, а для чего же еще?! В результате его преобразований получилась система, которая не была похожа ни на континентальный феодализм, ни на старую английскую систему. Получилось нечто такое, что обеспечило Англии ее своеобразность и последующую роль в мировой истории. Вернемся, все же, к Вильгельму:
Частые восстания, заговоры и смуты вынудили Вильгельма создать такую систему, при которой существовало постоянное боевое ядро армии, а сама армия могла быть без проблем и быстро собрана, для того чтобы подавить очередное выступление или отразить внешнюю агрессию. А верную королю армию могли обеспечить только солдаты, владеющие землей, которая была получена от короля. Созданию такой армии очень способствовали обширные конфискации земельной собственности, произведенные во время Завоевания, а также после различных восстаний и мятежей. И эти конфискации были огромными, ведь большая часть высшего дворянства пала на полях сражений или бежала за границу, а на среднем и низшем уровнях знатности многие или лишились большей части своих владений, или вовсе остались безземельными. Нет, земли изымались только у тех, кто с оружием в руках выступал против короля, а те, кто с самого начала проявил лояльность к новому королю, а таких было немало в южной и юго-восточной Англии, не только остались при своих владениях, но даже смогли значительно прирастить их.
Но особенно щедрым оказался Вильгельм к своим главным сподвижникам, а также своим верным нормандцам. Своему родному брату Одо он пожаловал около двухсот конфискованных поместий в одном только Кенте и примерно столько же еще в разных концах страны. Почти такие же пожалования были сделаны Вильгельмом и своим министрам Фиц-Осборну и Монтгомери, а также баронам из семейств Мобри и Клэр. Не были забыты даже самые бедные солдаты, которые стали могущественными и богатыми дворянами в новых владениях их славного и могущественного короля.
Каждое поместье жаловалось Вильгельмом только при условии обязательной воинской службы по призыву короля. На таких условиях вся армия Вильгельма получила земельные наделы. Если такой землевладелец передавал часть своих земель в аренду, то на нового держателя земли переходили те же условия обязательной службы королю. Однако в Англии Вильгельм ввел одно очень важное новшество. Если на Континенте вассал присягал своему господину в том, что будет помогать ему против всех его врагов, включая и короля, то в Англии каждый такой вассал, кроме клятвы верности своему господину, присягал еще и непосредственно королю. Так что верность королевской короне с этих пор стала высшим и общим долгом для всех англичан.
Обязанности всех вассалов были достаточно обременительными. Помимо несения обязательной воинской службы, каждый вассал обязан был три раза в год (правда только в случае необходимости, но она возникала достаточно регулярно) являться в королевский суд. С каждого поместья строго взимались все положенные повинности и пошлины. Кроме того существовали такие экстраординарные сборы, как в случае пленения короля, рождения его первого сына и его совершеннолетия, выдачи замуж старшей дочери короля и т.д. Налог на наследство тоже был весьма приличным, а если наследник поместья оказывался несовершеннолетним, то опеку над ним принимала на себя корона, а все доходы с поместья вплоть до совершеннолетия наследника поместья шли королю. Если наследницей поместья оказывалась девушка или женщина, то ее рукою распоряжался король, естественно не без выгоды для себя.
Чтобы снизить возможность конфликтов между королем и его склонными к мятежам баронами, как это происходило в Нормандии, Вильгельм в Англии весьма искусно провел раздачу земель. Хотя пожалования были подчас и очень крупными, но владения ни одного из баронов не составляли единого массива земли, а были разбросаны по всему королевству. Соответственно и вассалы любого вельможи не составляли единого контингента, что сильно затрудняло организацию мятежей и ослабляло их мощь.
Но несмотря на крупные земельные пожалования и раздачи, самым крупным землевладельцем в Англии оставался сам король, и это не вызывало особого недовольства его подданных. Но одно из его решений вызвало в стране довольно резкое недовольство. Дело в том, что в Гемпшире король конфисковал и выделил в свое исключительное пользование огромные пространства лесов и лугов, которые стали называться “Новым лесом”. Под страхом смертной казни никто без разрешения короля не имел права не только охотиться на этих землях, но не смел и приближаться к ним. В стране росло недовольство таким поступком короля. До Вильгельма доходили сведения о всеобщем недовольстве, но он их игнорировал. Когда же во время охоты в “Новом лесу” погиб его любимый сын Ричард, Вильгельм принял его смерь за Божье наказание, и чтобы вернуть покой душе своего сына он вернул земли их прежним хозяевам.
Кроме того, Вильгельм сделал еще один гениальный шаг, как для упрочения своей власти, так и для более точного учета доходов короны. Он велел составить полный кадастр всех земельных владений и имений страны. Королевские агенты разъехались по всей стране и в каждом графстве они снимали под присягой письменные показания от всех сотенных, которые должны были ответить на множество вопросов. Их интересовало буквально все: размеры и условия каждого поместья, состав земель и их состояние, владельцы поместья во времена короля Эдуарда и в настоящее время, стоимость земель во времена короля Эдуарда и в настоящее время, количество жителей, их имена и положение, и множество других подробностей, вплоть до очень незначительных и мелких. Один из современных летописцев заметил:
“Скоро нельзя было указать ни одного ярда земли, ни одного быка или коровы, ни одной свиньи, которые не были бы внесены в списки составленные королевскими агентами”.
Это было очень сильным средством для взимания налогов, так как для каждого владельца был проведен полный учет всей его собственности. Недаром эти переписные книги в Англии называются Книгами страшного суда (Domesday Book). Эта перепись была осуществлена очень быстро, в течение семи месяцев, и позволила короне очень точно рассчитать и учесть все необходимые платежи своих подданных. Не обошлось и без волнений, но они были незначительными, а большинство историков считает, что эти мероприятия Вильгельма заложили основы для создания единого королевства.
Но не меньшее значение для создания единого королевства имели и церковные преобразования, которые стал проводить Вильгельм в Англии с первых же дней после коронации. Первым делом он сместил самозванного архиепископа кентерберийского Стиганда, а на его место назначил вызванного из Нормандии Ланфранка. Выбор был очень удачным не только в силу достоинств самого Ланфранка, но и потому, что, будучи ломбардцем, он не внушал особых опасений ни нормандцам, ни англичанам. С этого момента началось смещение большинства английских прелатов и аббатов с их должностей и замещение их нормандским духовенством. Так в 1070 году во время набега датчан погиб архиепископ йоркский Эльред, который короновал сначала Гарольда, а потом и Вильгельма. На его место был назначен вызванный из Байе каконик монастыря Томас, а его церковь была подчинена кентерберийской. Таким образом, Вильгельм отнял у Нортумбрии один из последних символов ее былой независимости.
Следует отметить, что хотя целью церковной реформы в первую очередь было усиление королевской власти, но при замещении освобождавшихся вакансий Ланфранк и Вильгельм руководствовались в первую очередь мудростью и набожностью претендента. Летописец отмечал:
“При выборе епископов и аббатов он [король] смотрел не столько на богатство и могущество назначаемого, сколько на его благочестие и мудрость. При открытии каждой вакансии он собирал епископов, аббатов и других мудрых советников и с их помощью заботливо отыскивал человека, по своему благочестию и мудрости наиболее пригодного для управления церковью”.
Из духовенства Вильгельм начал создавать особое сословие. Духовенству было предоставлено право созывать свои соборы отдельно от светских вельмож, церковные дела были переданы из общих судов особому суду епископа и т.д. Но с другой стороны была строго проведена линия на зависимость английской церкви от короны. Хотя с начала правления Вильгельма частые приезды папских легатов поддерживали тесную связь английской церкви с Римом, Вильгельм постановил, что впредь ни один легат не может высадиться в Англии без особого разрешения Вильгельма. Он запретил всем своим подданным обращаться с жалобами в Рим без его разрешения. Вильгельм присвоил себе право утверждать или отклонять все церковные законы. Епископы должны были приносить королю такую же присягу, как и бароны. Ни один вассал короля не мог быть отлучен от церкви без королевского разрешения. Более того, ни одна папская булла не могла быть принята без королевского одобрения.
Хотя Вильгельм и соблюдал внешние знаки почтения по отношению к папе и церкви, так он послал папе знамя Гарольда, подобранное на поле битвы возле холма Сенлак, а также жертвовал значительные суммы денег в пользу различных церквей, как в Англии, так и на Континенте, папа Григорий VII был очень встревожен растущей самостоятельностью нового короля. Он напомнил Вильгельму о той поддержке, которую оказал Рим в деле завоевания Англии и потребовал от Вильгельма принесения вассальной присяги в знак признательности за оказанное содействие. Вильгельм резко отказал:
“Я никогда не намеревался присягать, да и теперь не намерен. Я никогда этого не обещал и не вижу, чтобы мои предшественники были вассалами ваших”.
Хитрый король Вильгельм нашел и еще один источник для обогащения своей казны, которая теперь размещалась в Винчестере. Он обложил особым налогом еврейских купцов и ремесленников, которые стали прибывать из Нормандии и образовывать в крупнейших городах Англии особые кварталы. Евреи не имели в стане никаких гражданских прав, и кварталы, в которых они жили, не подчинялись общему праву. Каждый еврей считался собственностью короля, а его жизнь и имущество зависели только от королевской воли и милости. Но это была очень ценная собственность. Евреи не были подсудны местным судам. Их торговые и другие дела рассматривались специальными коронными чиновниками, а все документы для безопасности хранились в Вестминстерском дворце. Евреи имели свободу в отправлении религиозных обрядов, могли строить синагоги и ставить во главе своих духовных дел главного раввина. Но главное, что с их прибытием в страну хлынул поток капиталов, который, несмотря на довольно высокий процент, вызвал настоящий бум в строительстве и промышленном развитии страны.
Но евреи повлияли не только на подъем в строительстве и промышленности. Благодаря их связям с еврейскими школами в Испании и на Ближнем Востоке в Англии произошло возрождение различных наук. В Оксфорде существовала медицинская школа, да и Роджер Бэкон в молодости учился у английских раввинов. Однако для английских королей евреи в первую очередь служили финансовым инструментом. В случае нужды все накопленные ими богатства отбирались, а в случае неудачи мягких форм изъятия, евреев сажали в тюрьмы и подвергали пыткам. При любом волнении, восстании или военном столкновении королевская казна нуждалась в еврейском золоте, и она не стеснялась в средствах, чтобы его заполучить.
Вернемся теперь, уважаемые читатели, к царствованию Вильгельма и бросим беглый взгляд на последние годы его царствования. Вильгельм к концу жизни значительно располнел, и его грузная фигура стала внушать еще больший ужас врагам. Но удача постепенно стала ему изредка изменять. Да и не мудрено, ведь у наметившегося мощного Англо-Нормандского государства было огромное количество врагов. Никто на Континенте не хотел иметь такого соперника. Главными врагами Вильгельма стали подросший корольФранции Филипп I и папа римский. Впрочем, все остальные соседи Вильгельма тоже были не в восторге от такого соседа, который может тебя проглотить и не поперхнуться, как это он уже проделал с Англией. Враги полагались не только на силу оружия. Так Филипп I и папа главным оружием сделали интриги в королевской семье и в ближнем окружении короля, которые отнимали у Вильгельма много сил, средств и времени. Перечислю некоторые из таких неприятностей.
Сын Фиц-Осборна Роджер и Ральф де Гуадер, граф норфолкский, подняли мятеж против короля с целью добиться независимости своих владений от королевского гнета. Восстание не получило поддержки в стране и было быстро подавлено. Роджер был посажен в тюрьму, а Ральф изгнан на Континент.
Потом пришел черед сводного брата короля Одо, епископа Байе и граф Кента, который уже прославился своей жестокостью во время подавления народных волнений. Один колдун открыл ему, что после смерти папы Григория VII папский престол должен достаться Одо. Вот он и захотел силой добыть себе папскую тиару, а под этим предлогом стал собирать деньги и людей. Королю это мероприятие очень не понравилось. Вильгельм велел созвать своих баронов и арестовать казну Одо. На собрании высокопоставленной знати король изложил свои претензии к своему сводному брату. Но даже по приказу короля ни один сановник не решился арестовать слишком уж самостоятельного прелата. Тогда королю пришлось арестовать его собственноручно. Когда Одо стал протестовать, ссылаясь на неприкосновенность лиц духовного звания, Вильгельм усмехнулся и сказал:
“Я арестую не лицо духовного звания и не епископа, я арестую графа кентского, которого я поставил во главе моего королевства!”
Одо был отправлен в Нормандию и просидел в тюрьме до самой смерти короля Вильгельма несмотря на самые решительные протесты из Рима. Летописец так оценивал деятельность короля:
“Суров он был ко всем противившимся ему людям. Графов, сделавших что-либо противное его приказаниям, он заточал в темницы, епископов лишал епархий, а аббатов аббатств. Он не пощадил и собственного брата. Первым лицом в королевстве был Одо, но и его подверг Вильгельм заточению. Если кто хотел жить и сохранить свои земли, тот должен был следовать воле короля”.
Филипп I, опасаясь своего слишком могущественного вассала, всячески поощрял честолюбивые устремления сына Вильгельма Роберта, который требовал себе доли из отцовского наследия. Он хотел владеть всей Нормандией и Мэном. На эти претензии Вильгельм заявил:
“Я не имею привычки раздеваться прежде, чем собираюсь идти спать”.
Прада, остров Мэн он был вынужден уступить своему сыну, но честолюбию Роберта этого было мало, и, пользуясь поддержкой Филиппа I, он объявил войну своему отцу. В битве при Герберуа (1079 год) армия Вильгельма потерпела поражение, а сам он был ранен Робертом в руку. Жизнь короля была спасена одним солдатом, который пожертвовал своею жизнью, спасая короля. Говорят, что это был англичанин.
Были в жизни Вильгельма и другие неприятности. Как я уже упоминал, он лишился любимого сына Ричарда, одна из его дочерей умерла перед самой свадьбой с Альфонсом Кастильским, а затем он потерял и жену Матильду.
В 1084 году произошло, пожалуй, последнее крупное нашествие датчан. Ему, как водится, сопутствовал мятеж на севере, но, увидев королевскую армию, мятежники разбежались, а в короткой стычке погиб король датчан Кнут, и северяне быстро ретировались домой.
Начавшаяся еще в 1076 году из-за Бретани война с Францией протекала хоть и вяло, но требовала постоянного внимания. Все эти заботы сильно подорвали его здоровье, а тут еще и эта полнота. Даже французский король, отнюдь не отличавшийся хрупким телосложением, однажды летом 1087 года проехался по его адресу:
“Английский король лежит беременный. Когда он разрешится от бремени, загорится не мало восковых свечей!”
Болевший в Руане Вильгельм был взбешен:
“Клянусь блеском величия Божия, что я зажгу сто тысяч восковых свечей на счет Филиппа!”
И он едва не сдержал своего слова полностью. Собравшись с силами, король в августе двинулся на Францию с нескольких направлений. Запылали селения и города. Вильгельм вступил в Мант и лично приказывал поджигать в нем все дома, переезжая с одной улицы на другую. На крутой городской улице его лошадь внезапно споткнулась на горячей золе и выбросила его из седла. Вильгельм сильно ударился головой и спиной о землю, что не смог сам встать. Его перевезли в монастырь Жерве около Руана. На заре 7 сентября 1087 года Вильгельм очнулся от звона колоколов, сложил руки, как для молитвы, и тихо скончался. Возле него не было никого из его детей. С трупа короля было снято все, что только возможно. Нашелся только один добрый человек, рыцарь Герлуин из Контевилля, который за свой счет похоронил короля в Мужском аббатстве Кана. Неподалеку оттуда несколько лет назад в Дамском аббатстве была похоронена его жена Матильда. Так окончил свои дни Великий король Вильгельм, прозванный Завоевателем.
В заключение моей истории осталось сказать всего несколько слов. По завещанию Вильгельма Нормандия досталась его старшему сыну Роберту. Другой же его сын, Вильгельм, которого все называли Рыжим, поспешил с кольцом отца в Англию, где благодаря поддержке Ланфранка он легко получил корону.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.abhoc.com/