Космизм и
экология: опасности крайних позиций
Д. П. Пашинина
Говоря об
экологизме и космизме, как правило, рассматривают два эти направления как
противоположные и даже противостоящие друг другу. Сторонники такого разведения
основывают свою позицию на том, что космизм, как явление чисто западное,
исходит из идеи человека как управителя мира, а экология, напротив, говорит о
подчиненной роли человека, делая акцент на незначительности его места в природе
(а вернее – на том, что это место должно быть незначительным) и в бытии в
целом.
Если
рассмотреть принципы глубинной экологии, то видно, что ее представители считают
необходимым принять во внимание (и действовать соответственно принятому), что:
1) процветание
всех форм жизни ценно само по себе;
2) люди не
имеют права понижать это разнообразие и богатство форм жизни (кроме случаев
удовлетворения жизненно важных потребностей);
3) процветание
этих форм жизни возможно только при условии снижения человеческой популяции
(причем, даже называется конкретное число, до которого надо
“уменьшиться”!);
4) нужно
изменить политику и повлиять на базовые экономические, технологические и другие
процессы.
Помимо этого,
глубинными экологами также неоднократно подчеркивается необходимость
“радикального сдвига” в наших взаимоотношениях с природой, и
указывается на то, что “мы должны измениться”.
Если взглянуть
затем на принципы космизма, то здесь сразу видно, что они основаны на идее
регулирования, Космисты (тот же Соловьев, Федоров) говорят о нарушенной
гармонии с миром и о необходимости восстановить эту гармонию. Активное
вмешательство? Но оно так же и даже в меньшей степени активно, чем-то, что
предлагают экологи, говорящие о “радикальном сдвиге”.
Говоря о своих
философских фундаментах, которые они находят в восточных учениях, и в частности
в учении о недеянии, экологи преобразуют эту базу престранным образом. Попадая
на западную почву, эта основная идея вдруг и сразу приобретает деятельностный
характер. Сокращение численности населения – это разве не активное
вмешательство? Ведь, резко сокращая численность одной из популяций, мы тем
самым провоцируем ненормальный, гипертрофированный рост других и, одновременно,
невольное и тоже неестественное сокращение третьих. И каков будет результат
всего этого действования – еще очень большой вопрос. Где же здесь недеяние, где
восток? Скорее, это напоминает о теории перенаселения Мальтуса – давней
западной теории, периодически возрождающейся то тут, то там. А изменение
политики с тем, чтобы повлиять на базовые экономические, технологические и
другие процессы, – ведь это же, тем не менее, остается изменением, как бы мы
его ни называли, это – самое, что ни на есть, “вмешательство”,
“вторжение” в течение природных процессов, ибо совсем убрать
технологии мы не можем, а будем лишь производить некоторые замены, внося в
природу и в наши с ней взаимоотношения то самое изменение, против которого
вроде бы и выступают экологи. Не говоря уже о том, что пункты 1 (о разнообразии
форм жизни и ценности каждой из них самой по себе) и 3 (о необходимости
сокращения нашей численности) вообще не согласуются друг с другом, вернее, –
пункт 3 представляет собой грубейшее нарушение пункта 1.
Таким образом,
активная позиция присуща обеим идеям. Она лишь носит иной знак действования, и
не более того. И если присмотреться к этим двум теориям попристальнее, можно
заметить, что у них вообще довольно много общего:
1) общая цель –
выживание человечества (только космизм предлагает пойти путем “расширения”,
чтобы “объять” весь мир, а экологи – путем “сжатия”, чтобы
стать неприметнейшей из частей этого мира);
2) общие
средства – разумное регулирование (правда, нельзя не отметить совершенно
различное понимание “разумного” в этих двух направлениях);
3) общий лозунг
– “мы должны измениться”;
4) в конечном
итоге, общий результат. В первом случае, при подходе космизма, мы превратимся в
“зеленые листья”, а значит человек превратится в “ничто”,
возвысившись над природой. А во втором случае, при экологическом подходе, мы
придем к этому же вследствие нашего самоустранения из природы (дабы не мешать
другим формам жизни);
5) безусловно,
общая проблема, та данность, из которой и исходят оба течения – нарушение
гармонии, только гармонию представители этих течений понимали по-разному, а
потому и “регулирование” первого варианта, то есть космизма, кажется
неприемлемым для второго течения, экологов, ибо они принимают только некоторое
завуалированное регулирование, регулирование, отправной точкой которого является
не осознание собственной значимости и величины своего места, но напротив, –
собственной незначительности и малости и соответствующее этому осознанию
поведение. Но что это, по существу дела, меняет? Ведь изменение – это всегда
изменение, и регулирование всегда остается регулированием независимо от того,
сознательно ли оно производится или нет, в самоутверждении субъекта как
творящего это изменение или же в его самоуничижении как твари, причастной к
этому изменению.
То, что мы
являемся частью мира природы – факт, который бессмысленно отрицать. Но, являясь
ее частью, хотим мы того или нет, мы воздействуем на нее уже одним своим
присутствием в этом континууме природного бытия. Более того, это воздействие
всегда активно, по своему определению, ибо оно изменяет существующий в мире
порядок вещей, изменяет его постоянно и неуклонно, – каждый наш шаг несет в
себе изменение. Если бы нас не было в этом мире, то мир был бы другим, но мы
есть и мы делаем его таким, каким он является. А следовательно, мы в любом
случае являемся “регуляторами” природы, также как и она является
нашим “регулятором”.
Эта мысль о
нашей ответственности за изменения в этой сложной системе должна быть усвоена
нами раз и навсегда, как таблица умножения, как алфавит нашей жизни. И именно
здесь, в этой мысли, видится точка пересечения космизма и экологии.
Однако осознать
– это еще не все. Ибо и космизм, и экологизм прекрасно это осознают, но
приемлемы ли те крайние варианты, которые только что были здесь рассмотрены?
Ведь, в сущности, и наше “распространение”, и наше “снижение
популяции”, в конечном итоге, ведут не к выживанию, а к еще большему
нарушению баланса, который и без того уже давно находится за критической
чертой. Ибо обе эти позиции в том виде, в каком они были здесь обрисованы,
представляют собой две крайности, два полюса, выросшие из сходной посылки, а
крайности никогда не приводят ни к чему хорошему. В обоих случаях представлена
некая философская установка, идеализация, которая может со временем
превратиться в идеологизацию, как это уже случилось в свое время с одной из
идеализации, социальной утопией, давшей нам вместо обещанного коммунизма
неизвестно что, и если это произойдет в данном случае, то ничего хорошего ждать
не приходится. В самом деле, в случае с космизмом, даже если и допустить, что наше
развитие в сверхличностей возможно и благостно (что на самом деле тоже еще
весьма спорный вопрос), то нет никакой возможности осуществить все это
гиперрасширение: идеи остаются идеями, но реальность ставит свои условия. Во
втором случае, с экологизмом (я специально подчеркиваю, что речь идет не о
практической экологии, а об идеологии, причем о наиболее глобальной и
однозначной ее формулировке) мы теряем всякую цель жизни – а какая вообще может
быть жизнь без цели? В теории, наверное, может, но в реальности – никоим
образом. Поэтому опасность заключается именно в том, что, взяв на вооружение
красивый идеал, мы неизбежно приходим к трагедии, следуя как первой, так и
второй теории. Может быть, поэтому стоит посмотреть на их общие моменты и
выбрать некий средний умеренный путь, “золотую середину”: не
господство и не самоустранение, но равное положение в постоянно изменяющейся
системе мира, положение элемента, который сам изменяет систему и себя самого и
приспосабливается ко всем ее изменениям, идущим от “колебаний” других
элементов.
Может быть,
тогда мы смогли бы достигнуть равновесия в природе и космосе и нашей с ними
гармонии. Ведь именно на это и направлены все устремления экологов, призывающих
оглянуться вокруг, задуматься о результате своих действий, умерить свои запросы
и научиться просчитывать свои ходы, чтобы не проиграть эту сложную шахматную
партию, в которую мы давно уже играем – нет, не с природой, отнюдь! – с самими
собой.
Эти
советы-предупреждения заложены, на самом деле, и в космизме, и в экологическом
движении. Но мы не всегда видим их ясно и четко, без наслоений последующих
пластов идей об антропо- или биоцентризме. Нужно научиться слушать свои шаги в
этом мире и их эхо во Вселенной. Кто главнее – человек или природа – да так ли
уж это важно? Зачем в области наших взаимоотношений с природой искать
обязательно какой-либо центризм, может быть, лучше быть “поближе к
земле” и постараться на практике сосуществовать с миром как можно более
гармонично, стараясь причинять минимум ущерба и себе, и всему окружающему?
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://www.fund-intent.ru/