Deus  Ex  Machina ( Бог из машины )

Deus  Ex  Machina ( Бог из машины )Посвящается девушке, вдохновившей меня облачить мысли в слова – Маргарите.- Я больше насчет того, как бог управляет миром. Том задумался.- Ничего, Дуг, – сказал он наконец. – Он все-таки старается.Рэй Брэдбери  В городе шёл дождь. Над низкими серыми домами медленно плыли тяжёлые серые тучи. Из этих туч лилась на землю вода, и тоже казалась серой, впитывая в себя мрачную, гнетущую атмосферу города. Капли падали и разбивались о серую мостовую, текли по её серым, сырым камням. А меж тем из этих камней уходило ввысь здание, казавшееся великаном среди маленьких городских домов. Над его величественным парадным входом гордо отливала золотом надпись «PsychoTecs». Когда во время дождя солнце показывало хоть маленький свой лучик из-за туч, надпись эта светилась ещё более выделяющимся из всеобщей серости мягким и спокойным золотистым светом. Сейчас, во время унылого вечернего дождика, золотое сияние лилось из крошечного окошка на 120 этаже городского гиганта. За этим окном, глядя куда-то мимо монитора, сидел усталый человек средних лет. Его звали Джайлз.Компьютер под столом Джайлза мерно жужжал, что-то вычисляя, а человек над ним, убаюканный этим спокойным, ровным и мерным гулом, уходил всё дальше и дальше в потёмки своего Я. Человек, глядевший мимо монитора, думал о своей жизни, ведь скоро уже пятнадцать лет, как он наблюдает одну и ту же панораму города, выполненную в неизменных полутонах серого, из окна своего кабинета. Уже пятнадцать лет посвятил он работе в PsychoTecs. Компания, в которой работал Джайлз, занималась «исследованием факторов, влияющих на поведение человека во всеразличных ситуациях» (по крайней мере, так гласил официальный информационный проспект компании). Вот уже пятнадцать лет прошло с тех пор, как Джайлз сделал свой знаменитый доклад по этой теме. Тогда он ещё даже не закончил своего обучения в университете, а компания умоляла молодого учёного занять должность главного исследователя PsychoTecs. Джайлз согласился, и, бросив учёбу, с головой ушел в исследования. Тогда его считали гением, новым светилом науки и, конечно же, ждали от Джайлза новых великих свершений. Вот уже пятнадцать лет, как свершений ждут и ждут, вот уже пятнадцать лет, а он так ничего и не добился…Вдруг из-под стола раздался оповещающий писк, самым грубым образом прервав размышления Джайлза. Учёный перевел свой взгляд на экран. Там на синем фоне заполнялась числами какая-то таблица, в содержании которой простому смертному не разобраться и за всю жизнь. Джайлз вгляделся монитор. В среднем на первичный анализ психостатистических данных у подготовленного человека уходило около двух часов, но Джайлз так привык к ним, что понимал почти сразу. Сейчас же учёный почти минуту с недоумением сверлил взглядом экран. С цифрами было что-то не то, один из факторов влияния на человека превышал семьдесят процентов. Джайлз вгляделся внимательнее, и, признав результат расчетов невозможным и ошибочным, уже было собрался запустить анализатор повторно, но… Вдруг он понял, что повторный расчёт займёт ещё пару часов, а столько в своей ужасно душной, до безобразия крохотной офисной клетке он не вынесет. Надеясь на то, что благодаря своему опыту он сможет найти ошибку быстрее компьютера, учёный стал искать её вручную. Первым делом Джайлз проверил входные данные и оказалось, что он просчитал поведение нескольких людей во всех доступных для системы наборах ситуаций. Рука его потянулась к кнопке сброс результатов, но учёному стало интересно повнимательнее изучить результаты столь необычного исследования. Джайлз сделал запрос на выделение самого мощного фактора, влиявшего на решения людей в моделируемых ситуациях, нажал кнопку рассчитать и… остолбенел. Программа сообщила, что на поведение людей больше всего влиял некий не установленный фактор с  долей влияния около семидесяти четырёх процентов. Джайлзом овладело радостное возбуждение, он ещё раз проверил расчеты, и… всё сошлось!.. … Темноту комнаты пронизывал спокойный синеватый свет монитора, а человек, только что сидевший сливаясь с окружающим его мраком, встрепенулся, вставил диск в записывающее устройство и бодрым шагом вышел из комнаты. На лице Джайлза играла радостная улыбка. Он шёл один по мрачному, ведущему в темноту коридору, своим телом разрывая сплетенную кем-то невероятно искусным причудливую паутину из еле заметных полос света, проникавших в здание сквозь закрытые жалюзи. Когда учёный уже подходил к лифту, на улице показалось из-за посветлевшей, отдавшей земле уже почти всю свою влагу, тучи солнце, и, сквозь щели между полосами пластиковых штор, комнату начал заливать красный предзакатный свет. Дождь заканчивался, и свет солнца заставил Джайлза улыбаться шире.Целый месяц после того памятного дня провёл Джайлз как бы окутанный полупрозрачной дымкой, ничего не пропускающей внутрь. Он замкнулся в себе. А меж тем в PsychoTecs съехались на конгресс учёные со всего мира. Вместе с ними остановилась погостить в городишке и зима. Город сменил привычную серость белизной сверкающих в солнечном свете снежинок, но Джайлзу не стало легче. Его разум был опустошен, его память потонула в тумане, и лишь изредка слабые лучи, исходящие от картин прошедшего, проникали за мрачную завесу, отделявшую ученного от окружающей действительности. Лёжа у себя дома прямо перед окном, Джайлз глядел на ночной городок, на ночное небо, покрытое россыпью загадочно подмигивающих ему звёзд. Сознание его прояснилось, и учёному вспомнился день конгресса…Как ни странно, но Джайлзу лучше всего запомнилась погода, стоявшая в тот день. Когда он вышел из дома, высоко в небе слонялись без дела лёгкие перистые облака. Раскаленный шар солнца уже миновал самую высокую точку своего пути, и теперь, когда спешить было уже некуда, свысока поглядывал на копошившихся на земле муравьишек – людей. По улицам, скрипя по смерзшемуся за ночь снегу, сновал молоденький, не окрепший ещё морозец. Джайлз поёжился и побрёл к застывшему в гордом одиночестве шпилю PsychoTecs. Как всегда бывает в морозную погоду, необычно яркое солнце пустило свои лучики играть на знаменитой надписи. Ярче обычного светилось золото громадных букв, но свет его не был мягким и добрым, как осенними вечерами,– он был резок и холоден. Джайлз вошёл в здание.В холле было шумно и накурено. По заполненному едким табачным дымом зданию прохаживались туда и сюда взволнованные жрецы от науки. Джайлз мрачно прошествовал мимо знакомых и незнакомых людей, не вымолвив ни единого слова. В одиночестве он поднялся в конференц-зал. Вслед за ним в это просторное помещение влилась бурлящая людская река, но вскоре она успокоилась, стала подобна озеру, засверкала в свете ламп гладью людских лысин. Заседание началось. Говорили много и громко, булькали и бурлили, захлёбываясь слюной от злости, но продолжали ожесточенно спорить. Джайлз почти не слушал. Отсидев столько, сколько требовали приличия, Джайлз покинул здание. Выйдя на улицу, он увидел огромную толпу людей, собравшуюся вокруг взобравшегося на стул, (принесённый, очевидно, из дому) священника. Человек в рясе потрясал в воздухе какой-то иконой и низким басом, почти нараспев, как на вечерней службе,  вещал народу, о том, что этим открытием Бог даёт людям доказательство своего существования. «На всё воля Божья!»,- кричала толпа. Слова эти влетели в уши Джайлза, просвистели, описывая круги в черепе и, словно раненная птица, рухнули когда-то в глубины сознания. Он шёл домой, а в голове пульсировало: «Если Бог имеет над нами такую власть, то мы его рабы! Рабы!!». Человек всю жизнь считавший себя свободным, никогда не веривший в Бога, вдруг осознал себя марионеткой в Его тяжёлых, каменных руках. Волны ужаса захлестнули разум Джайлза, в глазах у ученного потемнело, и он о сдавленным хрипом повалился на землю…Джайлз поднялся с кровати и сел у окна, в которое только что глядел невидящими глазами. Исхудавшее, бледное его лицо освещалось восходящим солнцем. В комнате устроили шабаш тени, а через открытое окно зима заглядывала в покои ученого, трепала его волосы лёгким, морозным ветерком. По квартире гулял сквозняк, но Джайлз не чувствовал холода. Он вообще ничего уже не чувствовал, его чувства притупились, потому что он устал чувствовать. Уж месяц его больной разум не покидали тяжкие думы о рабской судьбе мнившего себя хозяином всего сущего человечества. Уже неделю он совершенно не спал, а мысли продолжали с нестерпимым гулом копошиться в черепе, грозясь разорвать на части усталый, истерзанный мозг. Неожиданно чувство вернулось к Джайлзу. Не чувства, а именно чувство, ибо он ощущал лишь одно – желание погрузиться в забытье сна. Что-то разлилось по всему телу, расслабляя уставшие члены, неся покой и… теплоту. Волна тепла накрыла ученого, подобно одеялу, накрыла его с головой. Впервые за неделю Джайлз заснул.… Во мрачном космосе, рассекая ничто, летел  Земле астероид. Вокруг сверкали звёзды, близкие и доступные, как никогда, неспешно и важно вращались планеты, подставляя непрогретые бока яркому, несущему дающее жизнь тепло, светилу. Невиданной красоты пейзаж открывался во мраке бескрайней вселенной, а астероид стремительно нёсся к сине-зелёной матушке Земле, мирно спящей под белым лоскутным одеялом облаков. Ещё пара минут, и он войдёт в атмосферу, плавя себя, силясь своим грядущим ударом сокрушить громадную по сравнению  с ним планету… На астероиде стояли два человека. Джайлз посмотрел на своего спутника. Его не удивило то, что он дышит в вакууме, не удивило то, что он мчится навстречу родной планете верхом на осколке отжившего своё мира, его удивили глаза спутника. Абсолютно чёрные, без белков, они, казалось, были так велики, стары и бездонны как сама Вселенная. Глаза заглянули в душу к Джайлзу, заставляя обратить внимание на своего хозяина. Перед ученым стоял молодой человек, с тёмными, цвета воронова крыла, волосами и молочно-белой кожей. Одет он был в чёрный костюм, белю рубашку делил на две равные части алый галстук, в руке была трость. Незнакомец взмахнул свободной рукой, и позади попутчиков появились два обитых кожей кресла. «Садитесь»,- предложил молодой человек. Нисколько не удивляясь такому повороту событий, Джайлз комфортно разместился в кресле (казалось, будто оно само приняло наиболее удобную из всех возможных форм), и, нисколько не удивляясь себе, он задал вопрос:- Вы ведь Бог, верно?- Что натолкнуло вас на эту мысль?, – усмехнулся незнакомец, – Неужели то, что мы движемся на астероиде на встречу планете, породившей человечество? Я вижу страх в ваших глазах. Вы ведь боитесь, что наш «транспорт» принесёт погибель Земле? Почему тогда вы не предположили, что я Дьявол? Согласно распространенной у вас религии желание устроить апокалипсис более характерно для него? Впрочем, это не важно, я не то и не другое, я предпочитаю именовать себя Создателем. Эта галактика – моих рук дело. И перестаньте бояться – вашему миру ничего не угрожает.- Знаете, а мне вас жаль, – сказал Джайлз, – я не смог бы всю жизнь находить себе забаву в том, что бы смотреть, как копошатся муравьи. Ведь мы, люди, для вас не больше, чем для нас муравьи?- В какой-то мере вы правы. Абсолютная власть и вечная жизнь очень быстро надоедают.- И вы нашли себе развлечение в игре людьми! Вам доставляет удовольствие смотреть, как они рождаются, ошибаются, умирают! Ошибаются!! Хотя о чём это я?! Как люди могут ошибаться? Не пешки ошибаются на шахматном поле, а игрок, ведущий их в бой! Наши ошибки – ТВОИ!! Хоть раз в жизни вы задумывались, имеет ли Бог право на ошибку?- Смотря что вы понимаете под словом «Бог»…- Бог это… это… он…- Так я и знал. Как и большинство людей, вы не можете сформулировать, что для вас Бог. Тогда я отвечу сам: бог это то, во что веришь, то, чему веришь всегда и безоговорочно.- Перестань!! Не путай меня своей философией!! Как можно было создать себе игрушки, наделенные разумом? Ужаснее всего на свете – осознать себя рабом. Нет, пожалуй, хуже осознать себя рабом не способным к бегству! Тебе это неведомо…- Ещё как ведомо! Я раб своей вечной жизни, своей безграничной власти, раб всезнания… Уже обладая ими, о них не отречёшься. Как сказал кто-то из ваших философов: «Знание – сила, всезнание – слабость». Почему-то люди помнят лишь первую половину этой фразы…- Перестань!! Ты не вызовешь во мне сочувствия к себе! Что надо человечеству, что бы избавиться от твоего гнёта? Стать машинами? Тогда жди, в скором времени ты будешь не властен над свободным и гордым человеком! Придет час…- Как хорошо, что ты заговорил о машинах. Они могут ошибаться? О, прости, я забыл – ошибается не создание, а создатель. Бог ошибается! Почему же вы считаете, что не могли создать что-то ошибочное? Неверное? Почему вы мните себя совершенными творцами? Помнишь, я сказал тебе, что такое Бог? Напомню: Бог это то, во что веришь, то, чему веришь всегда и безоговорочно. Так вот, твой Бог сейчас – МАШИНА, созданная тобой же самим!!- Подожди, ты хочешь сказать, что мое открытие всего лишь моя же ошибка?..- Тебе решать.- И тебя не существует? Ты всего лишь мой сон?- Тебе решать.- …Всё вокруг Джайлза засверкало, растворился астероид, исчез невиданно красивый космос, он и Создатель оказались на Земле, где-то в далекой, северной степи, может быть в Казахстане. Они лежали на травё и смотрели в небо, тела их окутывали тёплые, шерстяные одеяла. Звёзды здесь казались здесь такими же огромными, близкими и доступными, как там, за пределами земной атмосферы. Джайлз посмотрел на степь: беспокойно шевелящаяся от утреннего ветерка, нежно ласкавшего каждую травинку, готовя её пробудится с первым лучиком солнца, она уходила вдаль, и казалась бесконечной, как космос – спящая, но живая. Небо начало светлеть, из-за горизонта поднимался пылающий шар Солнца, Перун на своей огненной колеснице мчал навстречу двум одиноко стоявшим посреди пробуждающейся степи людям.- Давай любоваться восходом солнца вместе, Человек!, – сказал Джайлзу темноволосый юноша, именовавший себя Создателем.- Давай, – сказал Джайлз.Они стояли и смотрели, и оба дивились красоте созданного руками живого существа. Они стояли, и каждый чувствовал себя равным другому.- Ты мне понравился, Человек. Останься со мной, я покажу тебе такие места, какие ты не увидишь нигде и никогда. Я дам тебе бессмертие. Останься, – предложил Джайлзу Создатель.- Спасибо, но я откажусь. Моя душа сама придёт к тебе, когда настанет её черёд. А сейчас, прошу тебя, отпусти меня обратно, в жизнь…Первый раз за неделю Джайлз проснулся, и проснулся счастливым. Он встряхнулся надел куртку, и, находясь в самом бодром расположении духа, покинул квартиру. Он ушел, не заметив лежавшей на столе газеты. Она лежала в тени, и свет солнца не попадал на дешевую бумагу, из которой люди обычно делают газеты, но, даже не смотря на это, не напрягая зрения можно было прочесть её заголовок: «Власти подавляют религиозные восстания почти во всех городах страны. Новый Джихад »…Ave Mater Dei?(Славься Матерь Божья?)