О первичных основаниях нравственности
Оглавление
Введение. 3
1. Природа человеческой нравственности в учении В.С.Соловьева. 5
2. Нравственные принципы человеческой деятельности. 11
Заключение. 19
Список использованной литературы… 21
Введение
Семен Франк в статье «Русскоемировоззрение» называет Соловьева «совершенно своеобразной фигурой»и отмечает, что «он сделал то, что славянофилы (кроме Хомякова) в большинствесвоем только обещали: из догматических глубин восточного христианства он развилуниверсальное философское мировоззрение, которое… у него выливается вфилософию культуры и социальную философию. Его можно считать определеннымобразцом для следующего поколения русских мыслителей» [2].
Родился Владимир Соловьев всемье известного русского историка С.М. Соловьева. Его дед был священником вМоскве, а по материнской линии он происходил из старинного украинского рода. Всемье царила религиозная атмосфера, в которую с самого детства был погруженбудущий философ.
С детства у него были сильнаяпредрасположенность к мистицизму, способность видеть вещие сны и видения. Ввозрасте 9 лет (по некоторым источникам в 10 лет) он стоял во времябогослужения в церкви, завеса чувственного мира на короткий миг перед нимраздвинулась, и ему явилась “София” – божественный образ вечной женственности.
В 13 лет начинаются религиозныесомнения, а в 14 лет Вл. Соловьев был уже совершенным материалистом и атеистом,последователем Писарева. Как пишет о нем друг юности, известный философ Л.М. Лопатин,«это был типический нигилист 60-х годов».
В 16 лет начинается возвращениек вере. Вл. Соловьев знакомится с трудами голландского философа Спинозы, откоторого воспринимает живое чувство реальности Бога и переживание духовноговсеединства мира. Проучившись три года на естественном факультете МГУ, Вл. Соловьевпереходит на историко-филологический факультет, в течение года готовится ксдаче государственного экзамена и сдает его в 1873 году.
С осени 1873 по лето 1874 годаСоловьев посещает лекции по философии и богословию в Московской Духовнойакадемии. В 1874 году публикует магистерскую диссертацию «Кризис западнойфилософии. Против позитивистов». После ее защиты в Петербургском университетеизвестный историк Бестужев-Рюмин заявляет: «Россию можно поздравить сгениальным человеком».
В начале 1875 года Соловьевчитает лекции в Московском университете и на Высших женских курсах. Летом 1875года уезжает в командировку в Англию для изучения мистической литературы. Вразгар занятий Соловьеву второй раз на краткий миг является София, и внутреннийголос говорит ему: «В Египте будь! ». Соловьев едет в Каир,отправляется пешком, без провизии, в цилиндре и пальто в пустыню, встречаеткочевников, которые сначала его испугались, приняв за дьявола, но потомограбили и скрылись. С наступлением ночи Соловьев ложится на землю, на рассветемир преображается перед ним… Вот как он описывает третью встречу с Софией встихотворении «Три свидания».
Все видел я, и все одно лишьбыло, –
Один лишь образ женской красоты…
Безмерное в его размер входило,–
Передо мной, во мне – одна лишьты.
В 90-х годах Соловьеввозвращается к философской проблематике, пишет свой главный философский труд «Оправданиедобра», посвященный проблемам этики. Он планирует написать крупные работыпо проблемам теории познания и эстетики, но успевает сделать лишь ряд статей поэтим вопросам. В этот период пишет работу «Смысл любви», о которой Н.Бердяев заметит, что это «единственное оригинальное слово, сказанное олюбви-эросе в истории христианской мысли». В январе 1900 года Вл. Соловьевизбирается почетным академиком Академии наук по разряду изящной словесности. Вэтом же году его здоровье резко ухудшается, он чувствует неимоверную слабость.31июля Вл. Соловьев умирает в подмосковном имении князя С. Трубецкого. Похороненна Новодевичьем кладбище рядом с могилой отца.
1. Природа человеческой нравственности в учении В.С.Соловьева
Наиболее соловьевское произведение,по словам А.Ф. Лосева, «Оправдание добра» – первая за всю историюэтики обобщающая теоретическая работа о добре, содержательно раскрывающая иутверждающая его. Она оптимистична по духу, противостоит пессимистическимконцепциям морали, в частности, попытке снятия проблемы добра и зла Ф. Ницше («Поту сторону добра и зла»). На мой взгляд, отправной точкой философии добраВ.С. Соловьева является оптимистический взгляд на человеческую природу,нравственное начало в человеке имманентно присуще ему, является неотъемлемойчастью натуры: «Несмотря на все разнообразие степеней духовного развития впрошедшем и настоящем человечества, несмотря на все индивидуальные отклонения ина все более широкие воздействия расы, климата и исторических условий, все-такисуществует неразложимая основа общечеловеческой нравственности, и на ней должноутверждаться всякое значительное построение в области этики» [5, с.119].
Для понимания смысла жизни,смысла истории необходимо теоретическое обоснование нравственного начала,необходимо рациональное оправдание этики. Надо отметить, что этика — это одна из самых сложных частей любогофилософского учения. Главная трудность заключается в субъективном характереэтического знания и, прежде всего, в определении самой категории «нравственность».Человек постоянно находится «в плену» у своего разума, пытаясьрационализировать свое существование в мире. Рационализм является, по сути,атрибутом мышления. Однако, оставаясь на рациональных позициях, разумсталкивается с неодолимым препятствием в рефлексии оснований сознания. На этообстоятельство обращала и обращает внимание экзистенциально-феноменологическаятрадиция в философии. Все сказанное, в первую очередь, как раз и относится кпониманию нравственности в ее «чистом виде». Все усилия в этомнаправлении экзистенциализма, феноменологии, постмодернизма только показываютреальную проблему, но не решают ее. В связи с этим, непреходящее значение имееттворчество Вл. Соловьёва, который предпринял попытку дать безусловноеобоснование нравственности и показать необходимость «Нравственнойфилософии».
Существующие определениянравственности, как правило, расплывчаты и неопределенны в силу того, чтоневозможно, находясь на последовательных материалистических позициях, дать определениеидеальному через идеальное, отразив при этом его сущность. Поэтому зачастуюнравственность определяется как способ нормативной регуляции действий человекав обществе. Но данное понимание нравственности не позволяет выявитькачественного своеобразия феномена нравственности. В связи с этим приходитсядавать более или менее развернутые пояснения к этому определению. Обращает насебя внимание то, что в литературе, посвященной этическим проблемам,подчеркивается идеально-духовный элемент нравственности и ее социально-всеобщеезначение, которое фиксирует в себе то общее и основное, что составляет культурумежчеловеческих взаимоотношений. Следовательно, все согласны с духовнойсущностью нравственности и с тем, что нравственность лежит в основе культуры общества.Но остается вопрос: благодаря чему? Социальна ли нравственность по своейприроде?
Нравственное начало в человекеСоловьев соотносит с христианкой религией, отрицая распространенное в конце XIXвека мнение о рабской природе религии, о ее назначении подавить и извратитьчеловеческую природу. «Несчастный Ницше в последних своих произведенияхзаострил свои взгляды в яростную полемику против христианства, обнаруживал приэтом такой низменный уровень понимания, какой более напоминает французскихвольнодумцев XVIII-го века, нежели современных немецких ученых. Приписываяхристианство исключительно низшему социальному классу, он не видит даже тогопростого факта, что евангелие с самого начала принималось не как проповедьсомнительного возмущения, а как радостное известие о верном спасении…» [5,с.36]. Обращая внимание на труды Дарвина, Соловьев отрицает дарвиновскоетолкование нравственности единственно как результата общественного,исторического развития человека.
В основе системы нравственнойфилософии В.С. Соловьёва лежат три качества или способности человека, которыеон называет первичными началами нравственности: стыд, жалость и благоговение. Ониданы человеку от природы. Каждое из них отражает разные стороны нравственногоопыта человека.
«Чувство стыда (в егокоренном смысле) есть уже фактически безусловное отличие человека от низшейприроды, так как ни у каких других животных этого чувства нет ни в какойстепени, а у человека оно появляется с незапамятных времен и затем подлежитдальнейшему развитию» [5, с.123]. Стыд, с точки зрения Соловьева, присущчеловеку изначально, это то, что отличает человека от животного – животные нестыдятся. Такое явление, как стыд наготы или стыд, связанный с физиологическимиотправлениями, Соловьев считает естественным для человека на любой стадииобщественной организации. Подтверждение этому он находит в антропологическихописаниях подобных чувств у людей, принадлежащих к архаичным племенам.
Как возражения против такоговзгляда на природу стыда могут быть приведены примеры языческих культов, гдеупомянутые формы стыда отсутствуют: фаллический культ, практика оргий прибогослужениях. Но Соловьев считает подобные практики не отсутствием, апреодолением естественного стыда, намеренным извращением природных качествчеловека. Т.е. подобные явления не опровергают, а подтверждают существованиестыда как исходного нравственного начала.
Естественность стыда Соловьеввидит и не в необходимом для человека ограничении стремления к наслаждению. Животныене впадают во вредные для организма излишества, их удерживает от этого инстинктсамосохранения, человек же, не зависящий более от инстинктов, нуждается внравственном чувстве – такой может быть трактовка стыда с точки зренияестественного отбора. Но Соловьев возражает против естественно-биологическоготолкования природы стыда – ведь человек достаточно часто впадает в излишества,отбрасывая стыд, и вредит себе вопреки биологическим и нравственным законам.
В самом явлении стыда выявляетсяотношение человека к низшему, к своим естественным влечениям, к материальнойприроде вообще: человек стыдится своего подчинения ей. «Я стыжусь,следовательно, существую, не физически только существую, но и нравственно»– полагал В.С. Соловьёв. Стыд – это реакция человека на осознание своегоприродного начала, и стремление утвердить себя в качестве не только природного,но и духовного существа. Поэтому-то, считает Соловьев, стыд сопровождает,прежде всего, те акты человеческой деятельности, которые возвращают его кприродному, естественному состоянию.
Жалость характеризует отношениечеловека к другим людям и вообще живым существам, его переживание чужогострадания, способность к состраданию, в чем проявляется солидарность со всемиживыми существами и другими людьми. Жалость, по мнению Соловьева, “…состоитвообще в том, что данный субъект соответственным образом ощущает чужоестрадание или потребность, т.е. отзывается на них более или менее болезненно,проявляя, таким образом, в большей или меньшей степени свою солидарность сдругими” [5, с.124]. Жалость это “…факт, что отдельное существо можетчувствовать как бы за пределами своей индивидуальности, болезненно отзываясь начужое страдание, т.е. ощущая его как свое собственное…”, при этом жалость,как отмечает Соловьев, не имеет границ для своего применения, объектом жалостиможет быть семья, род, человечество, все, живущее во вселенной – чем ширепроявление жалости, тем реже оно встречается.
Жалость и сострадание присуще нетолько человеку, но и животным, поэтому человек, отрицая в себе жалость,опускается ниже животного состояния, тогда как отрицание стыда только низводитего до животного состояния. Истоки жалости Соловьев видит в родительскойпривязанности, и любые социальные связи, развивающиеся по мере усложнения ирасширения общества, вырастают именно из этого нравственного коря –родительской жалости. «Ибо в каком же другом душевном состоянии может выражатьсяпервоначальная солидарность матери с ее бессильными, беспомощными, всецело отнее зависящими — одним словом, жалкимипорождениями? „
В благоговении отражаетсяотношение человека к высшему, перед ним человек преклоняется, проявляя своеблагочестие. Это чувство, считает Соловьев, составляет у человека: “…нравственнуюоснову религии и религиозного порядка жизни; будучи отвлечено философскиммышлением от своих исторических проявлений, оно образует так называемую „естественнуюрелигию“».
Соловьев считает, что подобноечувство может в зачаточных степенях находится у животных. «Нелепо искать уних религии в нашем смысле, но то общее элементарное чувство, на которомизначала держится религия в душе всякого человека, — именно чувство благоговейного преклонения перед чем-то высшим — зарождается безотчетно и у других тварей,кроме человека.
Первичные основы нравственностииграют существенную роль при рассмотрении В.С. Соловьёвым классическихкардинальных и богословских добродетелей: каждая из признанных добродетелей неявляется нравственной сама по себе, а лишь в соотнесении со стыдом, жалостьюили благоговением. Так, мужество является добродетелью не само по себе, а взависимости от того, на какие предметы оно направлено. Мужество проявляется какподавление природного инстинкта самосохранения, так как стыд является реакциейна природные инстинкты желания. Поведение животного не может быть мужественно –напоминающее храбрость поведение лишь инстинкт, направленный на выживание, т.е.тот же инстинкт самосохранения. Но и трусости у животных нет, боязливоеповедение естественно для ряда животных. Человек же стыдится собственнойтрусости и пытается преодолеть ее – в этом Соловьев видит действие первичныхоснований, определяющих нравственное поведение человека. Нельзя назватьмужеством смелое исполнение бесчинств, также как трусостью — боязнь греха.
Справедливость являетсядобродетелью лишь в той мере, в какой она основана на чувстве жалости. Вера неможет считаться добродетелью, если обращена на недостойное. Не являетсядобродетелью вера в магию или суеверия.
Таким образом, первичныеоснования нравственности неразрывно связаны с нравственной самооценкой человека,которая, проходя среду отвлеченного сознания, становиться совестью. Совесть,как нравственная реакция человека на собственное поведение, предполагаетразличение Добра и Зла. Ни одно животное, вне зависимости от степени егоразвития и образа жизни, не осознает добро и зло – эти понятия принадлежатнравственной сфере человека.
Соловьев считает чувство совестиестественным продолжением чувства стыда: „Стыд и совесть говорят разнымязыком и по разным поводам, но смысл того, что они говорят, один и тот же: этоне добро, это недолжно, это недостойно. Такой смысл уже заключается в стыде; совестьприбавляет аналитическое пояснение: сделавши это недозволенное или недолжное,ты виновен во зле, грехе, в преступлении“.
Так как стыд не свойствененживотным, совесть им также не свойственна – для нее нет основания. Не всякоесамоосуждение является совестью – так если человек упрекает себя, что оннедостаточно ловко смошенничал, это не является реакцией совести на недостойныйпоступок.
Первичные основаниянравственности, несмотря на их неотъемлемую принадлежность человеку, личности, негарантируют сами по себе нравственного поведения. „Первичная, естественнаянравственность, которую мы рассмотрели, есть не что иное, как реакция духовнойприроды против грозящего ей подавления и поглощения со стороны низших сил – плотскойпохоти, эгоизма и диких страстей. Способность к такой реакции в человеке делаетего существом нравственным…“ [5]. Разум человека строит на этих основанияхпринципы, которые должны стать руководством человеческому поведению. Этипринципы – начала учений, которые в ходе развития человеческой морали ложилисьв основу этики. Основное значение этики и идеи добра в философии Соловьева этоосознание человеком нравственных начал. Благодаря разуму человек в состоянииосознать и необходимость нравственного совершенствования на пути к Всеединству,которое является закономерным результатом мирового развития. 2. Нравственные принципы человеческой деятельности
В свое время Е.Н. Трубецкойписал, что „Этика Соловьёва — неболее как часть его учения о “Всеедином» [6, с.58], критикуяСоловьёва за непоследовательность в отстаивании независимости этики отметафизических начал. А.Ф. Лосев, в ответ на упрек Е.Н. Трубецкого, замечает,что Соловьёв, не отказываясь от метафизики, стремился «дать характеристикунравственности в ее чистом виде… И если нравственность по мере ее развитиявосходит все выше и выше, покамест не приобщится к общему всеединству, то этоне значит, что нравственность тем самым уже сама по себе есть учение оВсеединстве» [4].
Соловьёв считал, что недостаточно непосредственного нравственного чувства или интуитивного различениямежду добром и злом, присущего человеку, мораль нельзя рассматривать какинстинкт. Нравственные основы становятся тем началом, от которого отталкиваетсячеловек, определяя нормы своего поведения.
«Принимать безусловноследует только то, что само по себе, по существу своему есть добро. … Человек впринципе или по назначению своему есть безусловная внутренняя форма для добракак безусловного содержания; все остальное условно и относительно. Добро самопо себе ничем не обусловлено, оно все собою обуславливает и через всеосуществляется. То, что оно ничем не обусловлено, составляет его чистоту; то,что оно все собою обусловливает, есть его полнота, а что оно через всеосуществляется, есть его сила, или действенность».
Таким образом, указывая наприродные основания нравственности, Соловьёв вместе с тем увязываетнравственность и саму природу человека с Абсолютом. Человек должен бытьустремлен ввысь. Эта устремленность, эта связь с Абсолютом не дает человекувозвратиться в животное состояние. «Первичная, естественная нравственностьесть не что иное, как реакция духовной природы против грозящего ей подавления ипоглощения со стороны низших сил – плотской похоти, эгоизма и диких страстей»[5, с.86].
В материальной природе человекаВл. Соловьёв обнаруживает три простейших нравственных чувства. Но они не могутбыть, опять-таки, безосновны, или, другими словами, им нужна опора, и опора эта- безусловное Добро — Бог. В Боге воплощено совершенное единение.Материальная природа в совершенную связь с абсолютным может войти только черезнас. «Человеческая личность, и, следовательно, каждый единичный человек,есть возможность для осуществления неограниченной действительности, или особаяформа бесконечного содержания» [5, 202].
Отсутствует единство в обществе,природа зачастую торжествует над человеком, материя властвует над духом. Нравственноесовершенствование предполагает не слепое подчинение высшей силе, а сознательноеи свободное служение совершенному Добру. Подобная постановка вопроса носитпринципиальный характер, указывая на свободу воли, автономность личности, содной стороны, а с другой — Соловьёв неслучайно выбирает из нескольких определений Абсолюта не Бога или Благо, асовершенное Добро, подчеркивая и определяя тем самым главную характеристикуАбсолюта, лежащую в нравственной сфере и задающую цель и смыслы [1].
Кроме того, нравственноесовершенствование предполагает переход от естественной солидарности с себеподобными к сочувственному и согласному взаимодействию на основе любви и,в-третьих, фактическое преимущество перед материальной природой должно «превращатьсяв разумное владычество над нею для нашего и для ее блага» [5, с.404].
Для действительногопревосходства над материальной природой естественные нравственные основы должныпостоянно реализовываться в поведении человека. Например, рассматривая принципаскетизма, являющийся значительным для христианской религии, Соловьевпредполагает его взаимосвязь с отрицательным отношением человека к своейживотной природе. При этом природа не рассматривается как зло сама по себе –анализируя ряд философских учений – ведическое, буддистское, даже гностическое– Соловьев говорит о природе как о добром начале. Аскетизм есть проявлениестыда в той области человеческой деятельности, которая может и должна быть,прежде всего, духовной, но зачастую низводится до уровня материального, “…процессжизни чисто-животной стремится захватить человеческий дух в свою сферу, подчинитьили поглотить его” [5, с.139].
Аскетические требования к образужизни вырастают из желания духа подчинить себе требования тела: «Нравственноетребование подчинения плоти духу встречается с обратным фактическим стремлениемплоти подчинить себе дух, вследствие чего аскетический принцип двоится: требуется,во-первых, оградить духовную жизнь от захватов плотского начала и, во-вторых,покорить область плоти, сделать животную жизнь лишь потенцией или материей духа»[5, с.142]. В этом процессе Соловьев выделяет три главных момента – саморазличениедуха от плоти, реальное отстаивание духом своей независимости и достигнутоепреобладание духа над природой. Третий этап – это состояние духовногосовершенства, оно не может быть вменено каждому человеку как обязанность, такимобразом, Соловьев сторонник не абсолютного, а лишь относительного аскетизма:«подчиняй плоть духу, насколько это нужно для его достоинства инезависимости. Имея окончательною, уповаемою целью быть полным господиномфизических сил своей и общей природы, ближайшею, обязательною своею целью ставь:не быть, по крайней мере, закабаленным слугой бунтующей материи, или хаоса»[5, с.142].
Толкование аскетизма у Соловьеваисходит, прежде всего, из необходимости самообладания духа, неподчинения егоплотским страстям, и никоим образом не отрицание человеческой телесности, неотношение к ней как к чему-либо нечистому. Ограничение, с точки зренияСоловьева, должно распространяться не только на два главнейших отправлениячеловеческой физиологии, питание и размножение, но так же и на дыхание и сон. Практикиконтроля дыхания действительно распространены, как методика контроля над телом,примером чего может служить йога. Склонность к чрезмерному сну также склоняетчеловека к плотской стороне жизни – отметим, еще раз, что аскетизм Соловьевпонимает как ограничение, но не самоистязание.
Избыток питания, плотский грех –не физический акт зачатия, а именно «безмерное и слепое влечение»,причем как в реальности, так и в воображении – все, что придает особенноеисключительное значение материальной стороне человеческой жизни в ущербдуховной, должно быть преодолено с помощью разумного, сознательного,добровольного выбора человека, руководствующегося своей совестью, направляемойстыдом.
Аскетизм, по мнению Соловьева,призван освободить человека от страстей плотских, которые являются всего лишьпостыдными. «Преобладание духа над плотью необходимо для сохранениянравственного достоинства человека» [5, с.151]. Действуя, подчиняясь своейматериальной природе, излишествуя в плотских желаниях, человек может нанестивред себе. Но страсти злые – гнев, зависть, корыстолюбие – должны бытьискореняемы человеком в себе самом как худшие, так как направлены они и могутпричинить вред уже другим людям. Это уже область не аскетической, аальтруистической нравственности. Как аскетизм имеет в своем основании стыд, такальтруизм является необходимым продолжением жалости, как нравственногооснования.
Соловьев отмечает, чтопреобладание духа над плотью может достигаться человеком и без придания этомуакту нравственного смысла: “…приобретенная правильным воздержанием властьдуха над плотью, или сила воли, может употребляться для целей безнравственных. Сильнаяволя может быть злою. Человек может подавлять низшую природу для того, чтобытщеславиться или гордиться своею высшею силой; такая победа духа не есть добро”[5, с.151].
Следовательно, аскетизм какнравственный принцип не содержит в себе безусловного добра – для нравственногоповедения он необходим, но не достаточен, хотя во многих религиозных ученияхименно аскетизм считался единственной основой правильного поведения. «Бывалии бывают успешными аскетами не только люди, преданные духовной гордости,лицемерию и тщеславию, но и прямо злобные, коварные и жестокие эгоисты. Пообщему признанию, такой аскет гораздо хуже в нравственном смысле, чемпростодушный пьяница и обжора, или сострадательный развратник» [5, с.152].
Нравственный смысл аскетизмприобретает лишь в соединении с альтруизмом. Жалость, лежащая в основеальтруизма соединяет человека с миром всего живого, тогда как стыд отделяет егоот природы. Сочувствие, соучастие сами по себе не являются основойнравственного поведения, они могут заключать в себе и своекорыстие, например,радость совместно с кем–либо доставляет удовольствие. Жалость же бескорыстна:”…жалость прямо побуждает нас к действию с целью избавить другое существоот страдания или помочь ему. Такое действие может быть чисто внутренним,например, когда жалость к врагу удерживает меня от нанесения ему обиды иливреда, но и это, во всяком случае, есть действие, а не пассивное состояние, какрадость или удовольствие. Разумеется, я могу находить внутреннее удовлетворениев том, что не обидел ближнего, но лишь после того, как акт воли совершился”[5, с.156].
Жалость, безотносительно от ееобъекта, является добрым чувством. Человек способен пожалеть врага илипреступника, такого род чувство не будет оправданием преступления, а лишьпроявлением естественного нравственного основания. “…Жалость есть добро; человек,проявляющий это чувство, называется добрым; чем глубже он его испытывает и чемшире применяет, тем он признается добрее; человек безжалостный, напротив,называется злым по преимуществу” [5, с.163].
Человек, жалея другого, тем неменее, ясно осознает нетождественность его себе, но признает объект своейжалости имеющим «права на существование и возможное благополучие» [5,с.163]. Таким образом, альтруизм утверждает принцип равенства, принципправильного взаимоотношения людей и вообще живых существ, справедливости, когдаза другими я признаю те же чувства и права, которые имею я сам.
В этом альтруистический принципнравственности перекликается у Вл. Соловьёва с категорическим императивом И. Канта,но не повторяет его: «В совершенном внутреннем согласии с высшею волею,признавая за всеми другими безусловное значение, или ценность, поскольку и вних есть образ и подобие Божие, принимай возможно полное участие в деле своегои общего совершенствования ради окончательного откровения Царства Божия в мире»[5, с.185].
Соловьёв различает внутреннеесущество нравственности — это целостьчеловека, заложенная в его природе, как пребывающая норма, формальный принципнравственности или нравственный закон — долженствование и реальные проявления нравственности. Аскетизм и альтруизм –именно те реальные нравственные принципы, которые, с точки зрения Соловьева,приближают человека к Абсолюту.
Но реальные проявлениянравственности и во времена Вл. Соловьёва, и сегодня далеки от совершенства. Связаноэто с тем обстоятельством, как считает Вл. Соловьёв, что действительноечеловечество — это «распавшееся человечество». Оно не сосредоточено ине поднято единым абсолютным интересом к Богу, «рассеяно в своей волемежду множеством относительных и бессвязных интересов» [5,с.374]. Соловьёв предупреждает, что «исторический процесс есть долгий итрудный переход от зверочеловечества к богочеловечеству» [5, с.182].
Более того, Добро не имеет длянас всеобщего и окончательного осуществления. Добродетель никогда не бываетвполне действительною. Однако «мера добра в человечестве вообщевозрастает… в том смысле, что средний уровень общеобязательных и реализуемыхнравственных требований повышается» [5, с.182]. Человек многое может, ноглавную его роль Вл. Соловьёв видит в собирании вселенной в идее, собрать жевселенную в действительности по силам только богочеловеку и Царству Божию.
Нравственное совершенствованиевозможно благодаря разумной свободе. «Нравственность всецело держится наразумной свободе, или нравственной необходимости, и совершенно исключает изсвоей сферы свободу иррациональную, безусловную, или произвольный выбор». Авыбор определяет Добро «всею бесконечностью своего положительногосодержания и бытия, следовательно этот выбор бесконечно определен,необходимость его была абсолютная, и произвола в нем — никакого» [5, с.73].
Этот закон, сформулированный Вл.Соловьёвым, и есть путь ко Всеединству. Именно поэтому «нравственнаяприрода человека есть необходимое условие и предположение богочеловечества»[5, с. 197], а «нравственная жизнь открывается как задача всеобщая ивсеобъемлющая» [5, с.237].
Значимость человека какнравственного существа принципиальна для Вл. Соловьёва. Богочеловечество какцель не может осуществиться без деятельной личности, нравственносамоорганизующейся, одухотворяющей собой «собирательного человека»,органическую и неорганическую природу. Наделение человека природнымиоснованиями нравственности, восходящей к абсолютному Добру, дает основания Вл. Соловьёвуговорить о причастности каждого члена общества к «абсолютной полнотецелого» с одной стороны, а с другой (и в этом оригинальность подходафилософа), настаивать на том, что сам человек необходим «для этой полнотыне менее, чем она для него» [5, с.371].
Представляется важным вывод Вл. Соловьёвао том, что природные основания нравственности, ее причастность к АбсолютномуДобру — это необходимое, но недостаточное условие нравственного совершенствования человечества на пути кВсеединству, так как человеческая личность, обладая бесконечностью своегосодержания из-за причастности к абсолютной полноте Богочеловечества, тем неменее является лишь возможностью, но не действительностью. На сегодняшний день,считает Вл. Соловьёв, для человека характерно слепое подчинение внешнимобстоятельствам жизни, и, прежде всего, подчинение высшей силе — Абсолюту — Богу [1].
Заключение
«Преодоление морали, визвестном смысле даже самопреодоление морали – пусть это будет названием той долгойтайной работы, которая предоставлена самой тонкой, самой честной и вместе с темсамой злобной современной совести как живому пробному камню души. Делать нечего:чувства самопожертвования, принесения себя в жертву за ближнего, всю мораль самолишенийнужно безжалостно привлечь к ответу и к суду» Россия, по словам Бердяева,сразу признала Ницше не как философа культуры, но как «мыслителярелигиозного», и приведенная цитата из работы Ницше «По ту сторонудобра и зла» демонстрирует привлекательность ницшеанского решения проблемыДобра и Зла. Отрицание морали, нравственных начал действительно делаетненужными альтруизм, аскетизм, самопожертвование – и сильно облегчает человекужизнь.
Соловьёв был одним из первых вРоссии, кто разобрался в религиозномхарактере учений Ницше, прежде всего – в характере высказанной в книге “Так говорил Заратустра идеи «сверхчеловека».В статье “Идея сверхчеловека”Соловьёв пишет, что из «трех очередных», «модных идей» – «экономическогоматериализма, отвлеченного морализма и демонизма „cверхчеловека“»– которые владеют современными умами, самая важная «эта третья». Философувидел в ней попытку отрицания понятия человека как существа нравственного,способного выбирать между добром и злом, соблазн отрицания самой «человечности»человека.
Соловьёв осознавал, что эта,обозначенная «сверхчеловеком» прокламация выхода «по ту сторонудобра и зла» есть соблазн соблазнов.Ницше устремлен к сверхчеловеку, к сверхчеловеческомупути, но этот сверхчеловеческийпуть может быть пройден только либо «божественно», либо «демонически»;другой возможности не существует. «Святость» или «демонизм»это единственная альтернатива пути к «другому миру».
Труд Соловьева – этодействительно оправдание добра, намерение показать, что в природе человека естьвсе необходимые основания для добра. Но первичные основания сами по себе негарантируют нравственного поведения, добро не имеет всеобщего и окончательногоосуществления и пребывает в постоянной борьбе со злом. И здесь человек легкоможет поддаться соблазну пойти легким путем, отказаться от борьбы, и философияНицше – убедительное тому доказательство. В противовес таким этическиминверсиям Соловьев утверждает: существует добро, не подчиненное никакимслучайностям, никаким внешним ограничениям, но такое добро — не от мира и не отчеловека, оно — от Бога. И смысл человеческого бытия – в приобщении к этомудобру, а иначе оно вообще не имеет смысла.
Определяющим во всех преобразованияхдля В.С. Соловьёва было изменение нравственно-религиозного сознания людей,изменение их отношения к миру и жизни. В вере в духовную силу добра, котораядолжна спасти и преобразовать всю действительность, заключен и идеализм, игуманизм В.С. Соловьёва.
Список использованной литературы
1. Борисенко Л.О. Нравственность как основа всеединства и историософии В.С.Соловьёва. \\ Минувшее и непреходящее в жизни и творчестве В.С. Соловьёва. Материалымеждународной конференции 14-15 февраля 2003 г. Серия «Symposium»,выпуск 32. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2003. С.178-185
2. Зеньковский В.В. История русской философии. Т.1. Ч.1.Л., 1991.
3. Зобова М. Р.В.С. Соловьёв о свободе выбора \\ Минувшее инепреходящее в жизни и творчестве В.С. Соловьёва. Материалы международнойконференции 14-15 февраля 2003 г. Серия «Symposium», выпуск 32. СПб.:Санкт-Петербургское философское общество, 2003. С.23-25
4. Лосев А.Ф. ВладимирСоловьёв и его время. М.: Прогресс, 1990.
5. Соловьёв В.С. Оправданиедобра: Нравственная философия. М.: Республика, 1996.
6. Трубецкой Е.Н. Миросозерцание Вл.Соловьёва. Т. II.