Четвертая координата – козни лукавого
Вейник Виктор Альбертович
Принято
начинать статью с упоминания гигантов, на плечи которых удалось взобраться,
чтобы, коряво балансируя, успеть кинуть куда-то взгляд, прежде чем с грохотом
рухнуть в собственную мысль, которую очень хочется подать на стол соратникам по
цеху под наукообразным соусом. Но подобного рода кулинарный талант дается не
каждому. Такие, на 90-95% исторические, опусы я обычно называю полетом пьяной
вороны по кладбищу, шарахаясь головой о памятники. По этой причине оставлю
квалифицированным историкам науки разбираться, кто и когда упомянул
затрагиваемые проблемы и как они повлияли на будущие поколения, а сам, имея
свою мысль, буду при вас её думать.
Количественные уровни мироздания.
Ученые
со стародавних времен пытались умозрительно представить себе строение
вселенной, устремляя своё внимание как в космические дали, так и к
наимельчайшим частицам – первоэлементам. О разделении мироздания на
количественные уровни, как правило, речи не шло, ибо мир представлялся единым и
обнимающим человека. Со временем пришло понимание и необходимость хотя бы
условно подразделить его на мега-, макро- и микромир. Естественно, что
центральную, среднюю позицию занял макромир – сфера обитания человека и
приложения его житейских интересов.
Разговоров
о мирах, лежащих за пределами трех известных, наука не вела и не ведет, т.к. не
имеет никакого представления, что это такое, а рисковать насиженным авторитетом
ой как не хочется. Философию, например, число количественных уровней особо не
волнует, её в первую очередь интересует качественный ряд ФДМ (сокращение от
«форма движения материи», – ВВА), расставленных по степени сложности от
простейшей (механической) до высшей – социальной.
Границы
раздела между мега-, макро- и микромирами весьма условны. Более или менее
определено различие только между макро- и микромиром, как сферы применения двух
механик – ньютоновской и квантовой.
По
мнению А.И. Вейника ряд количественных уровней мироздания имеет начальную точку
отсчета, т.е. ограничен с одной стороны. Замечу, что в 1973 году в этом у него
еще были сомнения [2, с.24]: «Надо думать, что всего существует неограниченное
множество количественных уровней…». Первый (самый «тонкий») уровень Вейник
назвал «аттомиром». Есть ли предельно большой уровень мироздания, по крайней
мере логически доказать не удалось.
В
1968 году Вейник сформулировал два конкретных и наглядных правила –
проницаемости и отторжения [1, с.131], которыми целесообразно руководствоваться
при раскладке миров по количественным полочкам.
«Согласно
правилу проницаемости, уровни мироздания должны выбираться таким образом, чтобы
каждый последующий, более грубый мир, содержащий повышенное количество
вещества, был бы при определенных условиях и в определенной мере проницаемым
(прозрачным) для всех предыдущих, более тонких миров, содержащих меньшее
количество вещества.
Согласно
правилу отторжения, каждый последующий, более грубый мир должен быть способным
и вынужденным при определенных условиях и в определенной мере отторгать
(излучать, рождать) без особого ущерба для себя, а также поглощать вещество из
всех предыдущих, более тонких миров» [3, с.45].
«Если
ограничиться очень грубой оценкой, то наиболее характерные объекты миров
различаются по размерам примерно десятью порядками, а по массам – тридцатью»
[3, с.48]. «В частности, высвечивается любопытнейшая закономерность, согласно
которой Вселенная оказывается в среднем однородной даже и при иерархическом ее
строении» [3, с.49].
В
целом правила удобны, однако существуют заметные трудности при установлении
наименьших первочастиц, равно как и наибольших объектов (тел) внутри любого из
рассматриваемых количественных уровней.
Число первоэлементов.
В
данном случае границу раздела между мегамиром и макромиром мы пока
рассматривать не будем. А вот можно ли считать наименьшими частицами макромира
атомы, вопрос важный. Каких атомов, сколько их? Любой химический элемент
таблицы Д.И. Менделеева имеет изотопы, которые в свою очередь могут быть
стабильными и нестабильными. Из более чем 3000 изотопов стабильными являются
лишь около 300. Распад элементов – это нормальный и естественный процесс, ибо в
мире нет ничего вечного. Поэтому, рассуждая о стабильности, надо обязательно
загодя указать на минимальный период, по истечении которого допустимо называть
атомы устойчивыми, например, изотопы считаются стабильными, если время их жизни
не меньше возраста Земли.
Особый
интерес представляет начальное звено цепочки элементов – водород. Протон в
совокупности с электроном является атомом, т.е. представителем макромира. Если
их разлучить, то протон становится ионом и не «покидает» макромира, электрон же
получает название элементарной частицы и «проваливается» в микромир, а разница
в массах протона и электрона не столь уж и велика, всего-то около 1836.
На
уровне микромира устойчивыми элементарными частицами общепризнанно считаются
протон, электрон и фотон. Я сознательно в их число не включаю нейтрино, т.к. по
поводу этой частицы придерживаюсь мнения А.И. Вейника: «Экспериментально
проверить формулу (886: Е=МС^2) не составляет труда. Фактически она проверяется
всякий раз, когда рассматривается баланс энергии микроскопической реакции.
Первая же проверка показала, что формула (886) ошибочна. Но авторитет А. Эйнштейна
столь велик, что ученые не отважились усомниться в формуле (886), а предпочли
изобрести специальную частицу – нейтрино (…), которой приписали способность
уносить недостающую в балансе энергию (В. Паули, 1930). Нейтрино – это одна из
наиболее грандиозных научных мистификаций века» [1, с.388-389; 2, с.241].
Ну
хорошо, природа поделилась с нами сведениями о трех стабильных элементарных
частицах – дареному коню с зубы не смотрят. А откуда взялись ещё три сотни
разношерстных частиц?
С
момента осуществления первого искусственного превращения одного ядра в другое,
т.е. с момента расщепления Э. Резерфордом (1919) ядра атома азота с помощью
альфа-частиц, стало ясно, что для изучения структуры атомных ядер необходимы
пучки ускоренных частиц. Природные источники ускоренных частиц – радиоактивные
вещества – дают слишком малую интенсивность, ограниченную энергию и совершенно
не управляемы, поэтому началась разработка специальных ускорителей. Но ускорять
можно лишь электрически заряженные частицы – протоны или электроны.
Следовательно, только ими можно расстреливать («бомбардировать») мишени, т.е.
кристаллические решетки каких-либо химических элементов, а потом… изучать
разлетающиеся осколки, которые, как известно, могут быть разные – большие,
маленькие и средние. Именно таким образом получено столь большое число
неизвестных ранее, короткоживущих элементарных частиц. Будут и ещё, потому что
эффективно используется метод «большого молотка»: не достаточно дробилки весом
10 т, делают установку весом 100 т, слабовата и она – строят установку в 1000 т
и т.д.
Так
сколько же стабильных первоэлементов может быть на каждом из официально
признанных уровней мироздания? На макроуровне их около 300, на микроуровне –
всего три штуки. Тенденция, однако! Она на руку только эфирщикам, например В.А.
Ацюковскому [4], который всё многообразие вышерасположенных миров с
удовольствием построил из вихрей эфирных частичек – амеров,
одного-единственного первоэлемента, принадлежащего субмикроуровню. Структура
амера для него самого – загадка за семью печатями. Однако она не особенно его
смущает. Ацюковский конструирует амер из вихрей более мелких амеров-1, каждый
из которых в свою очередь состоят из вихрей ещё более мелких амеров-2 и так
далее… до бесконечности. Философия гибка до безобразия, выручит кого угодно.
Структура первоэлементов.
Как
устроен атом? Любой скажет – модель планетарная (эксперимент – Э. Резерфорд,
1911; три постулата – Н. Бор, 1913). В середине ядро, состоящее из протонов и
нейтронов, а вокруг вьются электроны, правда как-то странновато, насквозь
вероятностно, и сигают с орбиты на орбиту мгновенно, презрев здравый смысл, –
вроде тут, потом вдруг не тут, в стиле трюков знаменитых фокусников Кио. А что
делает электрон внутри ядра, порхая от протона к протону и беспардонно нейтрализуя
временно (на 14,762 минуты) приютившего его хозяина?
Как
устроен протон? Исследования рассеяния электронов и фотонов (гамма-квантов) на
протонах позволило обнаружить пространственное распределение электрического
заряда и магнитного момента протона (Р. Хофстедтер и др., 1957), а также
электрической и магнитной поляризуемостей (В.И. Гольданский и др., 1960), таким
образом доказав, что у него есть всё-таки внутренняя структура, правда какая,
неизвестно.
Как
устроен электрон, никто не знает, хотя «теоретически» считается, что он окружен
умопомрачительной чертовщиной – шубой из виртуальных* фотонов, сшитой из
нездоровых фантазий математиков. [Примечание *. Виртуальные частицы – это такие
ненормальные частицы, которые вертятся между бытием и небытием, которые не
успев родиться вопреки законам сохранения, тут же исчезают, не успев их
нарушить].
Структуру
фотона лучше всего охарактеризовать известной фразой – «Гусары, молчать!»
Об
элементарных частицах субмикромира почти ничего неизвестно. Предполагается существование
гравитона, мало чем отличающегося по свойствам от фотона (представителя
микромира). Первым поисками гравитона начал заниматься американский физик Дж.
Вебер (1959). Потратил на это всю свою жизнь, но не обнаружил, и не только он.
Да и не мудрено, если до сих пор не знают, к какому миру относится гравитон – к
микро- или субмикромиру.
Много
копий поломано вокруг магнитного монополя (П.А.М. Дирак, 1931) с тем же
грустным результатом. Между прочим, Вейник предложил свою гипотезу о
существовании частицы магнитного поля – сатлона и провел подтверждающие её
опыты [3, с.274-279], да кто ж его будет слушать, если он относится к Эйнштейну
без должного пиетета.
Можно
было бы поискать взаправдашний электрон – не частицу, которая током бьет
любопытных, сующих два пальца в розетку, а носителя электрического заряда
(принято именовать электростатическим полем) на уровне субмикромира. Хотя
какому нормальному Гинзбургу или Круглякову это нужно, если субмикромир
подведомственен лженауке?
Проблема массы.
Упорство,
с которой ученые постигают глубины микромира, вполне естественно заставляет их
не только крошить материю в пыль, но и определять свойства полученных частичек.
С чем бы удивительным они ни сталкивались, всегда автоматически
подразумевалось, что первоэлементы непременно обладают массой, как и абсолютно
любое другое природное тело. Иначе было бы просто невозможно в расчетах
манипулировать простейшей механической ФДМ, обросшей к XIX веку убедительным
математическим аппаратом, к тому же прекрасно подтвержденным экспериментально.
Однако
не всё так просто. В начале ХХ века, как бы вдруг [5], бурно разросшийся сорняк
– теория относительности – лишил фотоны (без прорех заполняющие мировое
пространство и являющиеся важнейшим источником информации для всего живого на
Земле) массы «покоя» и привел к провозглашению некой разновидности материи –
полевой субстанции. При всем этом энциклопедия “Физика микромира” [6]
сообщает: «Природа массы одна из важнейших нерешенных задач современной физики.
Принято считать, что масса элементарной частицы определяется полями, которые с
ней связаны (электромагнитным, ядерным и др.) однако никакой количественной
теории массы создать не удалось. Не существует также и теории, объясняющей,
почему массы элементарных частиц образуют дискретный спектр значений и тем
более позволяющей определить этот спектр».
В
противовес послушаем А.И. Вейника: «Масса есть заряд, характеризующий одну из
наиболее универсальных форм движения материи – субстанциальную. Сейчас трудно
сказать, как выглядят ансамбли микрозарядов, не содержащие субстанционов. Но
можно с уверенностью утверждать, что фотон обладает субстанциальной массой
(т.е. тем, что в теории Эйнштейна принято понимать под массой покоя), и если
это противоречит формуле (997: М=Мо/{1-(V/С)^2}^0,5), то тем хуже для формулы
(997). По мнению автора, существуют кванты и квантино (субмикромир) массы,
которые присутствуют во всех микро- и субмикрополях. Такой вывод есть наиболее
логичное следствие идей общей теории» [1968, стр.429].
Качественные уровни мироздания.
Итак,
мы бегло окинули взглядом древний и ставший традиционным подход к изучению
физических объектов, называемых материальными, т.к. их обязательной
составляющей является масса, а по доброте природы и ещё какими-либо
подвернувшимися свойствами. Возможен ли иной подход материальному миру?
Да,
как это ни удивительно, однако нужно повнимательней разобраться в сути, которую
вкладывают в понятие ФДМ. На традиционной формулировке ФДМ останавливаться не
буду, так как она жевана-пережевана, а напомню о непривычной.
Кажется
первым предпринял попытку разделить объект на составляющие его свойства (нечто,
похожее на ФДМ) и уравнять их в правах английский философ Ф. Бэкон (1561-1626).
Он предложил гипотезу о существовании ряда «форм», таких как плотность, тяжесть
и т.д. Количество простых свойств конечно (Бэкон называет 19). Из их различных
сочетаний и комбинаций состоит каждая сложная вещь. Для наглядности Бэкон
приводит сравнение с языком: подобно тому как слова составляются из букв, так и
тела составляются из простых свойств; подобно тому как знание букв дает нам
возможность разбираться в словах, знание свойств ведет нас к познанию сложных
тел. Так, например, золото имеет желтый цвет, определенный удельный вес,
ковкость, плавкость и т.д.
К.
Гельвеций (1715-1771) тоже рассматривал свойства, как своеобразные атомы,
“простые природы”, т.е. как некие исходные и фундаментальные
реальности: “Под словом материя следует понимать лишь совокупность
свойств, присущих всем телам”.
Обычные
отношения между вещью и свойствами оказались как бы перевернутыми: именно
свойство должно выступать в качестве самостоятельной материи, аналогом
устойчивости вещи. Считается, что указанный подход объясняется состоянием науки
XVI-XVIII веков: не имея возможности объяснить сущность важнейших свойств – тепла,
света, электричества, магнетизма, им придавался статус отдельных материй –
теплорода, светорода, электрической и магнитной материй.
На
самом деле никакого противоречия между двумя подходами нет и ещё неизвестно,
какой из них перспективней. Второй подход всего лишь лишает массу ореола
святости и обязательности, поставив её в ряд, который в будущем будет
называться равноправными ФДМ. Кроме того появляется возможность сформулировать
само понятие ФДМ вместе с правилами их конкретизации, а также взаимосвязи и
взаимовлияния внутри любого тела (вещи, объекта), в состав которого они входят.
В
1968 году А.И. Вейник предложил два правила – своеобразия и вхождения [1,
с.439], предназначенные для нахождения и идентификации ФДМ.
«Согласно
правилу своеобразия каждая данная форма явления своеобразна (специфична,
неповторима и не сводима ни к какой другой форме) и этому своеобразию отвечают
свои специфические законы, то есть свои наборы существенных характеристик и
связывающих их функций. Переход от одной формы явлений к другой сопровождается
изменением этих законов. Поэтому необходимы и достаточным признаком отнесения
данного явления к той или иной конкретной форме служит подчинение его
определенным специфическим законам, присущим исключительно данной форме».
«Согласно
правилу вхождения, каждая сложная форма явления состоит, а следовательно, и
может быть сконструирована из соответствующего набора более простых форм.
Поэтому, например, наипростейшая форма явления всегда должна входить во все
остальные, более сложные, без каких бы то ни было исключений.
Из
правила вхождения непосредственно следует, что любая сложная форма явления
должна подчиняться всем законам, которые характерны для более простых форм,
входящих в состав сложной. В этой связи также становится ясной особая важность
наипростейшей формы явления и законов, которыми она руководствуется, ибо эта
форма входит во все остальные. Следовательно, её законы обязательны для всех
форм без исключения, то есть этим законам должны подчиняться всё мироздание»
[3, стр.58].
Наипростейшая
ФДМ – абсолютный вакуум, или парен Вейника.
Наипростейшей
частной ФДМ для любого количественного уровня является абсолютный вакуум, или
парен, представляющий собой совокупность большого множества порций (квантов)
вещества, которые никак между собой не связаны, т.е. вещество без поведения и
взаимодействия, олицетворяющее собой абсолютный покой.
Парен
сочетает в себе богатейший набор весьма экзотических свойств: он не имеет
энергии, но обладает неограниченными запасами вещества; это абсолютно твердое
тело и одновременно идеальная текучая жидкость без трения; он является
абсолютной точкой отсчета всех энергий и потенциалов, скоростей и расстояний и
т.д.
Если
ухитриться каким-нибудь способом сообщить этому веществу некоторое количество
поведения, тогда оно приобретет способность как-то себя проявлять и его уже
можно будет наблюдать, ибо оно начнет взаимодействовать с окружающими телами,
например с измерительными приборами. Отсюда становится понятным физический
смысл известных опытов, в которых из вакуума получаются различного рода
элементарные частицы материи. Следовательно, факт перехода вещества из
ненаблюдаемого состояния в наблюдаемое, подтверждаемый экспериментами, – это и
есть тот косвенный признак, по которому можно судить о существовании в природе
парена.
Таким
образом, абсолютный вакуум, или парен, – это не пустота и не ничто, как думали
во времена Э. Торричелли (1608–1647). Парен – это целый мир, населенный угасшим
по активности веществом. В каком-то смысле парен есть новая модификация
всепроникающего мирового эфира, причем данный эфир не имеет ничего общего с
тем, который фигурировал в физических теориях прошлого века; об этом легко
судить, сравнив свойства парена и прежнего эфира.
При
обсуждении вопроса о паренировании (распаде) вещества и достижимости
абсолютного нуля потенциалов надо принять во внимание, что на свете нет ничего
абсолютного, поэтому и от парена нельзя требовать строго точного соблюдения
нулевых значений всех потенциалов. Очевидно, что некоторые очень малые значения
потенциалов системы могут стать соизмеримыми с имеющимися в парене флуктуациями
и возмущениями, обусловленными, например, соседством парена с активным
веществом. Не исключено, что некоторая структурированность парена одного уровня
можно объяснить не полностью угасшей активностью вещества, находящегося на
более тонком уровне. При таких малых потенциалах система по своим свойствам
должна быть практически неотличима от парена. Если бы подобных флуктуации и
возмущений не существовало, тогда были бы невозможны и процессы интенсирования
(активизации) парена, ибо он ни на что не реагировал бы и ему нельзя было бы
сообщить необходимую энергию. А это противоречит опыту.
В
качестве примера можно сослаться на реакцию образования пары частиц – электрона
и позитрона – под действием фотонов высокой энергии. В этой реакции квант
отрицательного электрического вещества, или заряда, и его антиквант
заимствуются из парена и изменяют свою активность (электрический потенциал) от
нуля до некоторой конечной величины. Порции некоторых других недостающих
веществ, входящих в состав электрона и позитрона (хронального, метрического,
ротационного, вибрационного, вермического и т.д.), поставляются фотонами, а
частично, может быть, и пареном. Инициирующими частицами могут служить не
только фотоны; например, с помощью протонов высоких энергий из парена удается
успешно «выбить» большое число других протонов.
«С
увеличением энергии взаимодействующих частиц круг возникающих ансамблей
существенно расширяется. При этом не видно принципиальных оснований для того,
чтобы отрицать возможность рождения из парена объектов, стоящих на более
высоком уровне эволюционного развития, чем простое тело. Однако мы еще очень
далеки от такого глубокого проникновения в физическую сущность процесса
интенсирования парена. Более того, если продолжать оставаться на традиционных
позициях, то даже наблюдаемое размножение протонов объяснить практически
невозможно» [3, с.317].
И
ещё на эту тему: «К сожалению, мы пока не располагаем достаточно простыми,
надежными и универсальными приборами, которые позволили бы сообщить парену
нужное количество поведения, с тем чтобы ненаблюдаемая наипростейшая форма
вещества превратилась в наблюдаемую, уже более сложную, и мы смогли бы четко
определить все ее характеристики, включая экстенсор, а также детально изучить
сам процесс превращения. Думаю, что со временем необходимые приборы будут
созданы и мы сможем синтезировать отдельные сложные формы эволюционирующего
вещества, вплоть до живых людей-роботов, из более простых, в том числе из
парена. Но сейчас, не имея возможности непосредственно вызвать из парена
интересующую нас форму вещества, мы вынуждены довольствоваться пассивным
наблюдением того, что было вызвано ранее без нашего участия» [3, с.78-79].
Простые
(элементарные) ФДМ.
«Первый,
начальный шаг эволюции, общий для всех рядов, связан с сообщением абсолютному
вакууму определенного количества поведения (энергии), в результате мертвое
вещество оживает, у него появляются, структура, а также качество (структура,
способ) поведения – это первый знаменательный этап на пути становления жизни.
Такое оживленное простое вещество уже становится видимым, его нетрудно
наблюдать и измерять.
Поскольку
существование вещества и его поведения постулируется, постольку найти его можно
только из опыта. Эксперименты показывают, что на простом уровне вещество имеет
много различных форм. Мне пока удалось обнаружить и более или менее подробно
изучить, семь таких разнородных простых форм вещества и сопряженных с ними
простых форм поведения:
а)
хрональная (связана со временем),
б)
метрическая (связана с пространством),
в)
ротационная (связана с вращением),
г)
вибрационная (связана с колебаниями),
д)
вермическая, или термическая (связана с теплотой),
е)
электрическая,
ж)
магнитная,
з)
сейчас я пытаюсь наблюдать проявления восьмой сверхдейственной для
биологических объектов формы (СД-вещество)» [3, с.8].
Отдельно
взятые простые вещества в природе обычно не встречаются, а существуют в виде
ансамблей, или тел.
Правильно
выбрать, обнаружить в природе новую простую ФДМ – это фактически означает
открыть новое неизвестное ранее явление, что представляет собой крупное научное
достижение исключительной принципиальной важности. О трудности проблемы можно
судить хотя бы по тому, какими длительными промежутками времени отделены друг
от друга моменты открытия различных ФДМ. Перемещение под действием силы было
открыто 2200 лет тому назад (Архимед), вращение под действием момента силы –
около 500 лет (Леонардо да Винчи), кинетическое и гравитационное явления – 300
(Ньютон), термическое – 150 (Карно и Клаузиус), несколько раньше термического
было открыто электрическое.
Наука
знает немало попыток создания классификаций ФДМ, включающих в себя как
материальные объекты различной степени сложности, так и социальные.
Одной
из них является широко известная классификация Гегеля-Энгельса, появившаяся в
19 веке и ставшая в какой-то степени (особенно в России) канонической. В 1812
году Г. Гегель выделил три уровня ФДМ, условно назвав их механизм, химизм и
телеология. Вслед за ним в 1873 году Ф. Энгельс счел необходимым предложить
якобы более совершенную классификацию ФДМ из четырех уровней:
а)
простейшая – механическое движение,
б)
физические формы движения,
в)
химические формы движения,
г)
«организм – здесь я пока не пускаюсь ни в какую диалектику».
Обратите
внимание, в начале канонической классификации ФДМ стоит одна-единственная
наипростейшая ФДМ – механическая. Все остальные – сплошная путаница.
При
изучении сложных явлений возможности ошибиться в выборе вещества очень велики,
ибо каждое сложное явление подчиняется совокупности законов, характерных как
для него самого, так и для всех более простых явлений, составляющих данное.
Теория Вейника подсказывает, что можно использовать один или несколько неких
сложных веществ, которые применялись бы наравне с истинно простыми.
Простое
явление, которое предназначено для подмены сложного реального явления,
называется условно простым. Условно простому явлению нельзя сопоставить в
окружающем мире определенное специфическое простое вещество. Такое условно
простое вещество может представлять собой одно из реально существующих простых
веществ ансамбля, может объединять в себе множество простых веществ либо может
вовсе не быть веществом, а являться какой-нибудь мерой или иным понятием,
например энергией в новой теории информации. Поэтому вполне естественно, что
условно простое вещество в принципе не может обладать всеми свойствами
истинного, реального. Следовательно, всякое явление любой сложности, если оно
рассматривается как простое, но не имеет своего родного вещества, автоматически
попадает в разряд условно простых.
Приближенный
метод подмены весьма эффективен, интересен и полезен для практики, однако
принципиального значения он не имеет. Его целесообразно использовать во всех
случаях, когда мы не умеем или не желаем разбираться во всех тонкостях
физического механизма сложного реального явления. Особенно плодотворен этот
метод при изучении очень сложных явлений, в которых участвует большое множество
разнообразных объектов и детальное рассмотрение каждого из них было бы крайне
обременительно. Например, задачу о приросте биомассы растений (или животных)
практически невозможно решить, если скрупулезно вникать во все биохимические и
биофизические процессы, происходящие в реальных условиях.
Уникальная гипотеза А.И. Вейника.
Главным
постулатом теории Вейника является утверждение о том, что Вселенная состоит
только из вещества и его поведения, которые могут быть найдены лишь опытным
путем. Оставив в стороне неопределенности категориальных подходов к
фундаментальным понятиям философии, Вейник высказал гипотезу о включении
времени и пространства в естественные характеристики вещества и его поведения:
«Если время и пространство существуют, то… их нельзя, как за скобки, вынести
за пределы Вселенной – в таком вынесении я вижу нарушение элементарных правил
логического мышления. Таким образом, время и пространство по необходимости суть
некие сугубо частные характеристики вещества и его поведения. Такое понимание
включает время и пространство в общий круговорот бесчисленных равноправных явлений
природы, этот шаг будет иметь колоссальные последствия для теории и практики»
[3, с.230].
Метрическая
ФДМ (связана с пространством).
Согласно
парадигме Вейника, все сущее состоит из вещества и его поведения.
Следовательно, пространство тоже должно быть отнесено к одной из двух указанных
категорий. К какой именно – это легко видеть из правила аддитивности
(сложения): пространство способно суммироваться, следовательно, оно является
веществом, а не поведением, причем простым веществом, ибо его не удается разложить
на более простые составляющие.
Установив
таким образом факт существования метрического вещества – пространства, мы тем
самым должны приписать ему все те общие свойства, которыми обладает любое
вещество. Следовательно, пространство есть объективная реальность, оно
абсолютно.
Главным
свойством пространства служит протяженность. Этим свойством пространство
наделяет все ансамбли, в состав которых входит. Благодаря наличию этого
свойства мы не можем сказать, что метрическое вещество заполняет некое вместилище,
например некое пустое пространство, наподобие пустого ящика без стенок, ибо
пустого пространства в природе нет и не может быть. Пустое пространство
равносильно пустому веществу, то есть отсутствию вещества, а отсутствие
пространственного вещества есть отсутствие самого пространства. Следовательно,
имеется только вещественное пространство, вне этого вещества не может быть и
свойства протяженности. Все остальные вещества природы, включая хрональное,
существуют внутри пространства, как бы “размазаны” в нем.
Специфическим свойством протяженности они не обладают, ибо это свойство есть
прерогатива одного лишь пространства.
Другое
важнейшее специфическое свойство метрического вещества, являющееся следствием
протяженности, заключается в том, что в пространстве всё располагается “в
смысле порядка положения” (Ньютон). Это значит, что в данной точке
пространства не могут одновременно находиться две порции метрического вещества.
Одна порция может попасть в эту точку только путем вытеснения из нее второй
порции. В противоположность этому в данной точке пространства может находиться
любое число порций всех остальных простых веществ, ибо они не обладают
свойством протяженности.
Наконец,
отсюда непосредственно вытекает еще третье важнейшее специфическое свойство.
Суть его сводится к тому, что взаимное вытеснение, замещение различных порций
возможно только в том случае, если ансамбли, содержащие метрическое вещество,
обладают способностью перемещаться, двигаться друг относительно друга.
На
роль экстенсора истинно простого метрического явления хорошо подходит масса.
Разумеется, будучи мерой количества метрического вещества (метрической формы
материи), масса не в состоянии охарактеризовать всю материю в целом, все ее
разнородные формы. Следовательно, если тело не содержит метрического вещества,
то оно не имеет размеров и массы, то есть “размазано” внутри нашего
пространства, нашего объема.
Согласно
теории Вейника, пустоты в природе не существует. Все, в целом непрерывное,
пространство образовано метрическим веществом, обладающим свойством
протяженности и состоящим из большого множества отдельных его порций, или
квантов (метриантов). Это вещество может находиться либо в состоянии парена –
нулевой активности, либо в активном, возбужденном состоянии. В реальных
условиях кванты активного пространства чередуются в каком-то порядке с квантами
пассивного (парена). Поэтому если с помощью воображаемой контрольной
поверхности мысленно выделить из окружающей среды некоторую систему, то в неё
одновременно попадут метрианты обоих типов. Активные метрианты в составе
соответствующих ансамблей образуют изучаемое тело.
Специфическое
отличие метрического явления от всех остальных заключается в том, что заряжание
системы происходит путем замещения пассивных квантов пространства активными. У
всех остальных явлений при заряжании наблюдается простой подвод активных
квантов вещества на общем фоне пространства, вложение (“вмазывание”)
этих квантов в кванты пространства.
Как
и всякое истинно простое вещество, метрическое на уровне наномира излучает соответствующее
нанополе, представляющее собой вещество взаимодействия и имеющее силовые
свойства. Именно метрическое нанополе ответственно за взаимодействия, которые
ныне именуются гравитационными и инерционными.
На
уровне микромира метрическое, подобно всем другим веществам, имеет дискретную,
зернистую, порционную, квантовую структуру. Мера количества метрического
вещества, содержащегося в одной порции, или метриант, сейчас пока неизвестна. О
конфигурации и сопряжении между собой отдельных метрических порций (квантов)
вещества, обусловленном их конфигурацией, говорить бессмысленно, ибо вне кванта
пространства свойство протяженности отсутствует вовсе.
В
макромире метрическое вещество обладает континуальными свойствами и наделяет
макроскопические тела, в состав которых входит, свойствами протяженности и
порядка положения, способностью перемещаться и т.д.
Что
касается пространства, то оно представляет собой простое вещество и поэтому
действительно не зависит ни от чего внешнего. Следовательно, оно всегда может
быть использовано в качестве эталона. При этом безразлично, какое пространство
имеется в виду – пассивное, активное или и то и другое вместе взятые. Для этих
целей оба вида пространства совершенно равноценны, важно лишь, чтобы они
использовались как непрерывная среда, континуум. Другими словами, контрольные
объем, поверхность или линия должны быть мысленно выделены или проведены в
пространстве через пассивные и активные его области одновременно, без разрывов.
Хрональная
ФДМ (связана со временем).
Вейник
высказал предположение о существовании в природе некого истинно простого
хронального явления (от греческого chronos – время), которое распадается на
составляющие хрональное вещество и его поведение. Развитие этих представлений
позволило получить результаты, которые хорошо согласуются с опытом.
Хрональное,
как и все прочие явления, обладает всеми главными свойствами: объективностью,
абсолютностью и т.д. Главным специфическим свойством хронального явления служит
длительность, или протяженность во времени. Присутствуя в теле, оно наделяет
его этим свойством и вытекающим из него порядком последовательности – в точном
соответствии с формулировками Ньютона. Простота хронального явления следует из
невозможности расчленить его на более простые явления.
В
соответствии с правилом аддитивности (сложения) хрональное явление связано со
временем, с длительностью, например с длительностью протекания различных
процессов в системе. Очевидно, что при сложении двух совершено одинаковых
систем присущие каждой из них длительности, подобно давлению, температуре,
электрическому потенциалу и т.д., не суммируются, а остаются общими для
объединенной системы. Следовательно, длительность не может служить веществом
(хронором), оно может принадлежать только потенциалу (хроналу).
Всякий
потенциал характеризует активность сопряженного с ним поведения системы.
Например, электрический потенциал определяет электрическую активность тела,
температура – его термическую активность и т.д., причем с увеличением
потенциалов соответствующие активности возрастают. Следовательно, хронал должен
определять хрональную активность тела, в состав которого входит хрональное
вещество, то есть темп всех процессов, и с ростом хронала эта активность (темп)
должна возрастать.
Но
с увеличением длительности все процессы замедляются, затухают, хрональная
активность системы снижается, значит, длительность как таковая не может
непосредственно служить и хроналом. Поэтому в качестве хронала по необходимости
надо выбрать величину, обратную длительности, тогда с ростом хронала хрональная
активность системы будет возрастать, темп (скорость) всех процессов в ней будет
увеличиваться.
Таким
образом, хронал представляет собой некую частоту, измеряемую в единицах 1/с.
Таковы физический смысл и размерность хронала. В соответствии с этим определяется
физический смысл хронора, который равен энергии, поделенной на хронал. Хронор –
это мера количества специфического хронального вещества, ответственного за
истинно простое хрональное явление, он измеряется в с.×единицах Дж
Время
входит в состав хронального явления, определяющего темп всех процессов,
происходящих в любом – макроскопическом, микроскопическом и т.д. – теле. Здесь
важно подчеркнуть, что речь идет о реальном физическом времени, обратном
хроналу, который является важнейшей характеристикой любого тела – живого и
неживого, – подобно давлению, температуре, электрическому потенциалу и т.п.
Отсюда следует, что если тело не содержит хронального вещества, то оно не
зависит от времени, существует вне его, как бы “размазано” по нему.
Ходом
реального времени можно управлять так же просто, как мы управляем изменениями
любых иных потенциалов. Это значит, что, повысив хронал, мы можем в широких
пределах ускорить в живых и неживых телах все процессы: физические, химические,
атомные, ядерные и т.д. Например, ускорив процесс горения в двигателе
внутреннего сгорания, мы можем на десятки процентов уменьшить расход горючего
при той же развиваемой мощности, резко ускорить рост продуктивных растений и
животных и т.п. Уменьшив же хронал, мы замедлим все процессы. Например, таким
способом мы можем многократно увеличить продолжительность жизни человека –
этого геронтологи еще не знают.
В
противоположность этому наше привычное время, передаваемое по радио, – это
реально в природе не существующее, условное, эталонное, ньютоновское,
социальное время, придуманное человеком для рациональной организации жизни
общества; оно всегда течет равномерно, и его ходом управлять в принципе
невозможно.
В
естественных условиях любой потенциал любого тела из-за взаимодействий всегда
претерпевает какие-то изменения. Скорость этих изменений меняется со временем.
Следовательно, как хронал, так и ход реального времени тоже должны изменяться
со временем у всех тел природы. Это значит, что во Вселенной невозможно выбрать
какое-либо тело с равномерным ходом времени. Это сильно затрудняет деятельность
службы времени, стремящейся приблизиться к ньютоновскому эталону; именно
поэтому при определении длительности секунды ученым пришлось выбрать отрезок
времени, относящийся к конкретной дате 1 января 1901 г. Из-за этого трудно
создать и так называемую стрелу времени, нацеленную из бесконечного прошлого
через настоящее в бесконечное будущее, которая позволила бы достаточно точно
датировать удаленные во времени события и предметы. Такую стрелу равномерно
текущего времени цивилизация может создать лишь искусственно, достигнув
соответствующего уровня эволюционного развития. Пока это сделать не удается.
Из
сказанного напрашивается весьма интересный вывод. Очевидно, что на всевозможных
космических телах, в том числе на планетах, различающихся значениями своего
хронала, ход реального времени, а следовательно, и все частоты и скорости
процессов должны быть неодинаковыми, отличными от земных. Поэтому там наши часы
– механические, электронные, радиоизотопные и т.д. – должны показывать время,
не совпадающее с земным. После возвращения на Землю они вновь станут идти с
прежней земной скоростью. Этот вывод легко подтвердить, если часы перед
возвращением на Землю подержать некоторое время на другой планете с целью
накопить возникшую разницу хода. По этой разнице можно судить о различии в
хроналах Земли и планеты.
Тела
вне пространства и/или времени.
«Особого
внимания заслуживают идеи Ньютона о порядке последовательности и порядке
положения. При этом уместно обратить внимание на одну тонкость, которая
касается разницы между этими двумя порядками. Суть дела заключается в том, что
реальное время определяет хрональный потенциал, или хронал, а пространство есть
вещество, мерой количества которого служит метрический экстенсор, или метриор.
Это наделяет порядок последовательности и порядок положения определенными
принципиально различными свойствами. Порядок положения имеет ту особенность,
что в данной точке пространства одновременно может находиться только один
метриант, принадлежащий некоторому телу. Другой метриант, принадлежащий второму
телу, может попасть в эту точку лишь методом вытеснения, замещения.
Что
касается порядка последовательности, то хронал и ход времени могут иметь
одинаковые значения у любого числа различных тел. Это значит, что в данной
временной точке одновременно могут находиться многие тела. Однако если мы
находимся на одном теле, а на втором ход времени ускорился, тогда мы будем
видеть его будущее, а если замедлился, – то его прошлое в сравнении с нами.
Обратная картина получается, если мы ускоряем или замедляем ход времени на
своем теле, например, в каюте какого-либо устройства. Все это вносит в проблему
порядка последовательности известную специфику и может быть положено в основу
построения соответствующих “машин времени”.
Разумеется,
о порядках последовательности и положения можно говорить применительно к телам,
содержащим хрональное и метрическое вещества. Вне этих веществ не может
существовать ни порядка последовательности, ни порядка положения. Иными
словами, без хронального вещества тело существует вне времени, без метрического
– вне пространства. Вневременность означает нескрепленность с хрональным
веществом, независимость от времени, неподвластность времени, “размазанность”
по времени. Внепространственность надо понимать как нескрепленность с
пространством, независимость от него, существование параллельно, внутри
пространства, “размазанность” по его объему, как отсутствие у тела
свойств протяженности, размеров и массы и, вероятно, как вездесущность.
В
связи с этим возникает естественный вопрос, возможны ли в природе вневременные
и внепространственные системы? А почему бы и нет? Ведь есть же ансамбли,
которые не имеют в своем составе определенных квантов, например квантов электрического
вещества; в частности, подобным свойством обладает фотон. Точно так же могут
быть и ансамбли, не содержащие квантов хронального вещества, либо пространства,
либо того и другого одновременно. В принципе все это легко себе представить, да
и опыт говорит о том же. Такие ансамбли будут существовать вне времени и
пространства, свойствами длительности и протяженности они обладать не будут,
для них понятия порядка последовательности и порядка положения не имеют
никакого смысла. Отсутствие протяженности делает соответствующие тела
всепроницаемыми, а отсутствие массы устраняет запреты механики на слишком
большие скорости и ускорения. Иными словами, вырисовывается возможность
существования более тонких миров, чем наш, отличающихся экзотичностью свойств»
[3, с.252-253]. Нечто подобное Вейник назвал пико-, фемто- и аттомирами. Как
видим, действительность оказывается много интересней, богаче и фантастичней
всех самых фантастических научно-фантастических измышлений.
«Особенно
экзотическими свойствами обладают сверхтонкие внехронально-внеметрические тела
и объекты: они способны проникать сквозь любые наши преграды и воспринимать
нас, представителей хронально-метрического мира, как некие целостные системы с
нашим прошлым, настоящим и будущим одновременно. От них-то мы и получаем
информацию из будущего. Свойствами этих объектов объясняются все так называемые
аномальные явления, включающие эффекты парапсихологии, полтергейст, НЛО и т.п.;
ныне ими полнятся средства массовой информации.
Наличие
тонких и сверхтонких миров, которые в нас есть, конкуренция между ними,
взаимодействия между ними и нами заставляют в корне изменить наши представления
о человеке и его роли в этом мире. На первый план выступают законы духовности и
нравственности, оттесняя на второй план законы физические. Этот новый аспект
научного знания становится особенно актуальным в наше смутное время» [3, с.11].
Пространство-время
– искусственно совмещенный континуум.
Во
всей истории изучения материи и способов её разложения на составляющие элементы
(например, на ФДМ) есть одна тонкость, которая в начале прошлого века переросла
в глобальную катастрофу не только для физики, но и для науки в целом.
Спокон
веку пространство и время рассматривались как некие самостоятельные категории,
стоящие поодаль от материи. Фактически получалось, что кроме движущейся материи
существовало ещё нечто, на фоне или внутри которого совершались все мыслимые и
немыслимые явления природы. Это несколько диссонировало с идеей диамата о
всеобщей и полной материальности, но никого не беспокоило.
Получалось,
что пространство обладало свойствами протяженности и, как следствие,
местоположения, т.е. в одной и той же точке пространства не могут одновременно
находиться два тела (вещи, объекта). Подспудно, как само собой разумеющееся,
считалось, что пространство трехмерно (куда их больше, солить что ли?). А время
обладало свойствами продолжительности и последовательности.
ХХ
век сильно встряхнул вялотекущие обсуждение и мелкие уточнения понятий
пространства и времени. Попытка объяснить частную модельную гипотезу
нидерландского физика Х.А. Лоренца, доказывающую инвариантность уравнений
Максвелла, подтолкнула французского математика А. Пуанкаре (1905) к наделению
пространства свойством четырехмерности. Зачем? Чтобы с помощью передовых
рассуждений превратить четвертую пространственную координату во временную, да
ещё и мнимую! Думаете нереально? Запросто, если вспомнить, что незадолго до
этого итальянский математик Э. Бельтрами (1868) впервые продемонстрировал миру
могущество геометрии Н.И. Лобачевского (1826). Так знаменитый радикал (корень
квадратный) Лоренца {1-(V/С)^2}^0,5 стал похожим на радикал гиперболического
косинуса! Полная же тождественность двух радикалов с далеко идущими физическими
последствиями была обеспечена введением нескольких нехитрых дополнительных
постулатов, что позволило превратить обыкновенный параметр у/х в жутко нужное
отношение V/C.
А
вот далеко идущие последствия обеспечил безвестный эксперт швейцарского
патентного бюро в Берлине Альберт Эйнштейн, присвоивший (укравший) у Лоренца и
Пуанкаре все (!) разработанные ими идеи. 1905 год, именно с него началось
активно рекламируемое шествие по науке так называемой специальной теории
относительности (СТО), связавшей две совершенно разные категории (пространство
и время) в единое целое. Когда опытному плагиатору Эйнштейну удалось в этот же
узел вплести массу (1915), как олицетворение всей материи, с помощью уравнений,
выклянченных у немецкого математика Д. Гильберта (1915) и беспринципно
опубликованных под собственным именем (ergo, украденных), в игру вступила общая
теория относительности (ОТО). В результате всех манипуляций пространство и
время оказались объединенными в единый континуум, форма и свойства которого
диктовалась в нем же распределенной массой.
Именно
так началась эпоха надругательства над здравым смыслом, тянущаяся уже добрую
сотню лет. А если разобраться в исторических фактах немного поподробнее, то
можно смело сказать, что четвертая координата – это хитроумная выдумка,
заполняющая пробел в известном ряду: баян для козы, квадратный двучлен, третья
штанина и пятое колесо, предназначенная для превращения частного формального
математического приема в стартовую площадку для запуска дутого гения «всех
времен и одного народа» на орбиту мировой науки.
Бессмысленность
и никчемность СТО и ОТО прекрасно разъяснены в монографии А.И. Вейника «Теория
движения» (1969; см. параграфы 46 «Уравнения Максвелла» и 47 «Преобразования
Лоренца»), к сожалению так и не вышедшей в печать [7].
Список литературы
1.
Вейник А.И., «Термодинамика», 3-е издание, Минск: Вышэйшая школа, 1968.
2.
Вейник А.И., «Термодинамическая пара», Минск: Наука и техника, 1973 http://www.veinik.ru/lib/books/1/266.html
3.
Вейник А.И., “Термодинамика реальных процессов”, Минск: “Навука
i тэхнiка”, 1991 http://www.veinik.ru/lib/books/1/4.html
4.
Ацюковский В.А., “Общая эфиродинамика”, М.:
“Энергоатомиздат”, 1990.
5.
Бояринцев В.И., “АнтиЭйнштейн. Главный миф ХХ века”, М.:
“Яуза”, 2005.
6.
“Физика микромира. Маленькая энциклопедия”, под ред. Д.В. Ширкова,
М.: Советская энциклопедия, 1980.
7.
Вейник А.И., «Теория движения», Минск: “Наука и техника”, 1969.
Кол-во экземпляров – 1 (случайно не уничтоженный). http://www.veinik.ru/lib/books/1/269.html
Дополнительная
литература о свойствах времени.
1.
Вейник А.И., Матулис Э.Б., «Метод дистанционного контроля затвердевания
отливки», в сборнике “Современные технологические процессы получения
высококачественных изделий методом литья и порошковой металлургии”,
Чебоксары, 1989, стр.100-101.
2.
Вейник А.И., Матулис Э.Б., «Результаты опробования метода дистанционного
контроля затвердевания отливки» в сборнике “Современные технологические
процессы получения высококачественных изделий методом литья и порошковой
металлургии”, Чебоксары, 1989, стр.102-103.
3.
Вейник А.И., Комлик С.Ф., Матулис Э.Б., «Дистанционный контроль времени
затвердевания отливки», Литейное производство, 1991, № 8, стр.10-11.
http://www.veinik.ru/lib/articles/3/260.html
4.
Вейник А.И., Комлик С.Ф., Матулис Э.Б., «Метод дистанционного бесконтактного
контроля изменений напряженного состояния материалов», Литейное производство,
1991, № 12, стр.9-10.
http://www.veinik.ru/lib/articles/3/264.html
5.
Вейник А.И., Комлик С.Ф., «Комплексное определение хронофизических свойств
материалов», Навука i тэхніка, Минск, 1992, 94 стр.
http://www.veinik.ru/lib/books/1/117.html
6.
Вейник А.И., Комлик С.Ф., «Экспериментальное определение хрональных свойств
материалов», Литейное производство, 1992, № 8, стр.8-12.
http://www.veinik.ru/lib/articles/3/267.html
7.
Вейник А.И., Комлик С.Ф., «Аппаратура для хрональных экспериментов», Литейное
производство, 1993, № 5, стр.27-29.
http://www.veinik.ru/lib/articles/3/261.html
8.
Вейник А.И., Комлик С.Ф., Тофпенец Р.Л., «Влияние хронального излучения от
ротационного генератора на свойства затвердевающей отливки», Литейное
производство, 1995, № 12, стр.11-13.
http://www.veinik.ru/lib/articles/4/265.html
9.
Вейник В.А., “Время и пространство – философские категории или частные
характеристики движения и материи”, рукопись, 22.08.2006
http://www.veinik.ru/science/601/5/439.html
Впервые
опубликовано 27.12.2006 г. на сайте Veinik.ru
Вейник
Виктор Альбертович (1945 г.р.), кандидат технических наук (1973). Окончил
Московский авиационный технологический институт (1967), специалист в области
сварки, металловедения, металлургии, прикладной математики.
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.portalus.ru