Дипломная работа
Тема: Влияние мотива и цели на квалификациюпреступлений
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1СОЦИАЛЬНО-ПРАВОВЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКА СУБЪЕКТИВНОЙ СТОРОНЫ ПРЕСТУПЛЕНИЯ СОСПЕЦИАЛЬНЫМ СОСТАВОМ ПО РОССИЙСКОМУ УГОЛОВНОМУ ПРАВУ
§1.1Понятие, социальное и психологическое содержание мотива и цели преступлений
§1.2Классификация мотивов преступного поведения
Выводы по 1 главе
ГЛАВА 2КВАЛИФИКАЦИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПО ПРИЗНАКАМ СУБЪЕКТИВНОЙ СТОРОНЫ
§2.1 Понятиеи теоретические основы квалификации преступлений
§2.2Значение мотива и цели при квалификации некоторых преступлений
§2.3 Влияниемотива и цели на разграничение преступлений и проступков
Выводы по 2 главе
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОКИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темыисследования. В соответствии с данными психологии все действия человекаобусловлены определенными мотивами и направлены на определенные цели. Это вполной мере касается и уголовно-правового поведения. Не случайноуголовно-процессуальное законодательство включает мотивы преступления в числообстоятельств, составляющих предмет доказывания (п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ).Пленум Верховного Суда РФ в Постановлениях «О судебном приговоре»,«О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК)» и др.подчеркивал необходимость установления мотивов и целей преступления наряду сдругими обстоятельствами совершения преступления.
Мотив и цель — этопсихические феномены, которые вместе с виной образуют субъективную сторонупреступления.
Мотивами преступленияназываются обусловленные определенными потребностями и интересами внутренниепобуждения, которые вызывают у лица решимость совершить преступление и которымионо руководствовалось при его совершении.
Цель преступления — этомысленная модель будущего результата, к достижению которого стремится лицо присовершении преступления. Иногда цель неосновательно отождествляется споследствиями преступления. Мотив и цель преступления тесно связаны междусобой. Исходя из определенных потребностей, человек испытывает сначаланеосознанное влечение, затем — сознательное стремление к удовлетворениюпотребности. На этой основе формируется цель поведения.
Таким образом, цельпреступления возникает на основе преступного мотива, а вместе мотив и цельобразуют ту базу, на которой рождается вина как определенная интеллектуальная иволевая деятельность субъекта, непосредственно связанная с совершениемпреступления и протекающая в момент его совершения.
Как и другиефакультативные признаки состава преступления, мотив и цель могут играть троякуюроль.
Во-первых, они могут превращатьсяв обязательные, если законодатель вводит их в состав конкретного преступления вкачестве необходимого условия уголовной ответственности.
Во-вторых, мотив и цельмогут изменять квалификацию, т.е. служить признаками, при помощи которыхобразуется состав того же преступления с отягчающими обстоятельствами. В этомслучае они не упоминаются законодателем в основном составе преступления, но сих наличием изменяется квалификация и наступает повышенная ответственность.
В-третьих, мотив и цельмогут служить обстоятельствами, которые без изменения квалификации смягчают илиотягчают уголовную ответственность, если они не указаны законодателем приописании основного состава преступления и не предусмотрены в качествеквалифицирующих признаков. Мотивы и цели преступления могут в отдельных случаяхслужить исключительными смягчающими обстоятельствами и в этом качествеобосновать назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено за данноепреступление санкцией применяемой нормы Особенной части УК (ст. 64), либо лечьв основу решения об освобождении от уголовной ответственности или от наказания.
Степеньнаучной разработанности. Научной разработке этой проблемы посвятили свои работыАнтонов Ю.И., Басова Т.Б., Волков Б.С., Ворошилин Е.В., Герцензон А.А., ГукП.А., Дагель П.С, Даньшин И.Н., Джекебаев У.С., Коннов А.И., Красновский Г.Н.,Кригер Т.А., Кудрявцев В.Н., Кузнецова Н.Ф., Лейкина Н.С., Личко А.Е., ЛунеевВ.В., Наумов А.В., Платонов К.К., Рарог A.M., Саврасов Л.А., Семенов В.М.,Стрельников А.И., Тарарухин С.А., Тер-Акопов А.А., Тихонова С.С., ТолкаченкоА.А., Филановский И.Г., Харазишвили Б.В., Шишов О. Ф., Явгуновская Т.М. многиедругие.
Гипотеза исследования. Мотив и цель преступления являютсяфакультативными признаками преступления, однако подлежат обязательномуустановлению по всем преступным деяниям, как существенные обстоятельстваподлежащие доказыванию, влияют на квалификацию преступлений, указаны во многихсудебных решениях и руководящих постановлениях Пленума Верховного Суда, однакоУголовный кодекс не содержит их понятия.
Целями исследования являются:
— изучение влияния мотива и цели на квалификацию преступных деянийи судебно практики по этой проблеме;
— предположение возможных путей восполнения законодательных иправоприменительных недостатков.
Целевая направленность исследования обусловила необходимостьрешения следующих задач:
— Определить понятие,социальное и психологическое содержание мотива и цели преступлений;
— Классифицировать мотивыпреступного поведения;
— Дать понятиетеоретических основ квалификации преступлений и их связи с мотивом и целямипреступного поведения;
— Определить значениемотива и цели при квалификации некоторых преступлений;
— Рассмотреть влияние мотива и цели на разграничение преступленийи проступков;
— Сделать собственные выводы.
Объектом исследования работы являются общественные отношения, возникающие вобласти квалификации преступлений в зависимости от мотива и цели.
В зависимости от объекта находится предмет исследования, которыйсоставляют:
— нормы Уголовного кодекса РФ и федеральныхзаконов,
— материалы судебной практики применительно кпроблеме исследования.
Научная новизна исследования состоит в попытке комплексногоанализа и соотношения традиционных признаков субъективной стороны преступленияи оценке их влияния на квалификацию преступлений. Новизна работы определяетсятакже результатами исследования, наиболее существенные из которых выносятся назащиту.
Теоретическая значимость состоит в том, что комплексное изучение иосвещение проблем квалификации преступлений в зависимости от мотива и цели позволит,проанализировав существующее законодательство с учетом общих направленийуголовной политики, использовать полученные результаты для дальнейшейразработки проблемы. Результаты исследования станут обоснованием необходимостисовершенствования нормативно-правовых актов, регулирующих общественныеотношения в данной сфере.
Практическая значимостьможет быть выражена в совокупности рекомендаций и предложений посовершенствованию уголовного законодательства в рассматриваемой сфере и, вчастности, в разработке и предложении в статьи общей части и пленумы ВерховногоСуда.
Методы исследования. Проведенное исследование опирается надиалектический метод научного познания явлений окружающей действительности,отражающий взаимосвязь теории и практики. Обоснование положений, выводов ирекомендаций, содержащихся в дипломной работе, осуществлено путем комплексногоприменения следующих методов социально-правового исследования:историко-правового, статистического и логико-юридического.
Структура работы. Работасостоит из введения, двух глав, пяти параграфов, заключения, списка источникови литературы.
/>ГЛАВА 1 СОЦИАЛЬНО-ПРАВОВЫЕХАРАКТЕРИСТИКА СУБЪЕКТИВНОЙ СТОРОНЫ ПРЕСТУПЛЕНИЯ СО СПЕЦИАЛЬНЫМ СОСТАВОМ ПОРОССИЙСКОМУ УГОЛОВНОМУ ПРАВУ
§1.1 Понятие, социальное и психологическое содержание мотива ицели преступлений
Современное уголовное право России, находясь надетерминистических позициях, исходит их того, что важнейший принцип виновнойответственности является необходимым условием правильной социально-правовойоценки человеческого поведения. «В противовес ложному, абстрактному«объективизму» нужно сказать, что при оценке поступка правомерно исходить не извсего того, что воспоследовало, а только из того, что из объективновоспоследовавшего могло быть предусмотрено»[1].
Положение о виновном причинении являетсятребованием действующего материального (УК РФ 1996 г.) и процессуального (УПКРФ 2001 г.) законодательства.
В соответствии с нормативной базой в сфересистемного воздействия на преступность Верховный суд РФ в своих разъясненияхпостоянно указывает на необходимость выяснения в каждом конкретном случае видавины, мотивов и целей, эмоциональных состояний, а также доказательств, наосновании которых суд пришел к убеждению, что те или иные обстоятельства имелилибо не имели место в действительности[2].
Проявление постоянного внимания законодателя ивысшей судебной инстанции к указанным обстоятельствам вполне объяснимо иоправданно.
Являясь в совокупности важным и самостоятельнымэлементом состава преступления, признаки субъективной стороны служат одним изоснований уголовной ответственности, существенно влияют на общественнуюопасность и правовую оценку содеянного, выступают факторами разграниченияразличных преступлений в процессе их квалификации, влияют на индивидуализациюответственности и наказания, т.е. они учитываются в качестве условий примененияпрактически всех уголовно-правовых институтов Общей части, принимаются вовнимание при решении других актуальных вопросов уголовно-правовой теории ипрактики применения как общего уголовного, так и специального военно-уголовногозаконодательства России.
Применительно к законодательству о преступленияхпризнаки субъективной стороны, выполняя отмеченную важную роль, обнаруживаютвместе с тем определенную специфику, которая еще недостаточно полно учитываетсянаукой и практикой.
Коль скоро существуют особенности объективнойдействительности, то они же должны быть адекватно отражены в процессесубъективного познания: каждое преступное деяние представляет собой единствообъективных и субъективных свойств определенного общественно опасного деяния,подобно тому, как и всякое поведение людей как деятельность, обусловленнаясознанием, представляет собой единство объективного и субъективного.
Важнейшее методологическое значение дляюридической науки имеет положение о том, что право нельзя понять само по себе,что его изучение следует вести с учетом его обусловленности общественнымиотношениями и его обратного воздействия на них, что законы есть сознательноеотображение жизни[3].
Приведенные положения актуальны при анализе всехпонятий и категорий, используемых в различных отраслях права и имеющихюридическое значение, в том числе субъективной стороны, в частности, мотивов ицелей, обнаруживающих следующие важные социально-психологическиехарактеристики.
Сущность мотива и цели вообще, и мотива и целипреступного поведения, в частности, проявляется в рамках действия универсальныхкатегорий сознания, деятельности и личности.
Так, в свое время А.Н. Леонтьев выдвинул идею отом, что «личность человека ни в каком смысле не является предшествующей поотношению к его деятельности, как и его сознание, она ею порождается»[4].Взаимосвязь рассматриваемых категорий заключается в том, что личностьпроявляется через сознательную деятельность; значение деятельности определяетсятем, что именно в ней формируется и проявляется сознательная личность; сознаниеже существует и проявляется лишь в пределах своего носителя — действующейличности.
Это соотношение позволило К.К. Платонову выделитьпризнак мотива как присущий одновременно и сознанию, и деятельности, и личностии охарактеризовать его как процесс, как состояние и как свойство личности[5].
Высказанное суждение имеет прямое отношение куголовному праву, предметом которого является сознательное поведение личности(характеризующееся при этом комплексом объективно-субъективных признаковобщественной опасности, противоправности, виновности, наказуемости).
Отсутствие хотя бы одного из рассматриваемыхздесь признаков — сознания, деяния (поведения, деятельности), субъекта(личности) — исключает возникновение уголовного правоотношения и,следовательно, ответственность человека за свое поведение[6].
На формирование и содержание каждого из этойтриады равнозначных признаков (личность — сознание — деятельность) существенноевлияние оказывают мотив и цель.
Рассматривая признаки субъективной стороныпреступного поведения, нельзя игнорировать важнейшего положения психологии отом, что в основе человеческого поведения лежит не мотив сам по себе, аразличные потребности, предшествующие ему, те историко-социальные «причины,которые в головах действующих людей принимают форму данных побуждений».Рассматривая, их как «побудительные силы побудительных сил»[7],известные мыслители отмечали: «Никто не может сделать что-нибудь, не делая этовместе с тем ради какой-либо из своих потребностей…»; «… люди привыклиобъяснять свои действия из своего мышления, вместо того, чтобы объяснять изсвоих потребностей»[8].
Природа потребности объективна и материальна посодержанию, поскольку источник ее возникновения и удовлетворения кроется вовнешнем мире – в природе и в обществе. Естественная и социальная средаотражается в «помыслах и чувствах» личности с положительной или отрицательнойстороны».
По форме выражения потребность, как и всякоечеловеческое познание, субъективна: «Результат действия есть проверкасубъективного познания…»[9]. Применительно кконкретному человеку она всегда индивидуализируется, проходя через «поправочныекоэффициенты» социального, психологического и иного содержания, приобретает туили иную личностно-эмоциональную значимость[10].
Воздействия внешнего мира на человеказапечатлеваются в его голове, отражаются в ней в виде чувств, мыслей,побуждений, проявлений его воли – словом, в виде «идеальных стремлений», и вэтом виде они становятся «идеальными силами»[11].
Выделение и анализ объективного и субъективного вгенезисе потребностей личности способствуют более глубокому уяснению механизмачеловеческого поведения, в том числе преступного.
Элементами этого механизма являются, помимособственно потребности: субъект, т.е. сама личность как носитель потребности;объект (им могут быть те или иные предметы или виды деятельности как средстваудовлетворения потребности) и отношение субъекта к объекту как отражение(переживание, актуализация) в сознании лица потребностей и способов еереализации, удовлетворения.
Как видно, в поведении и, следовательно, в егосоциально-правовой оценке важны не только и не столько изначальные потребностикак таковые, сколько отношение к ним субъекта, формы и способы ихудовлетворения, уровень осознания и принятия личностью побудительных сил ипутей их реализации.
В современной литературе отмечается шестнадцатьосновных желаний, которые мотивируют наши поступки и определяют нашу личность.Ни одно из них не носит и не может носить изначально выраженногоантисоциального характера[12].
Таким образом, социально-правовая оценка мотиваповедения зависит от множества факторов: от объективного содержания лежащей вего основе потребности, ее индивидуализации (т.е. осознанности субъектом всоотношении с выбором способов удовлетворения потребности), поиска предметапотребности (ее «опредмеченности»). В зависимости от содержания перечисленныхфакторов побудительные силы мотива приобретают различную психическую форму. Онимогут выражаться в виде собственно потребностей, влечений, а также в видевозникших на их основе, но превосходящих их по сложности чувств, стремлений,взглядов, убеждений, интересов и т.п.
Именно эти психические образования выполняютфункцию мотива поведения в праве.
В уголовном законодательстве, в том числе взаконодательстве о преступлениях со специальным составом, мотивы выражаютсячерез различные психологические проявления.
В Уголовном кодексе РФ в качестве признака мотивауказываются интересы (например, корыстная или иная личная заинтересованностьприменительно к должностным преступлениям); побуждения (к примеру, корыстныепобуждения, предусмотренные в качестве конструктивных признаков в целом рядепреступлений против собственности, различных хищений); чувства (сильноедушевное волнение, состояние психотравмирующей ситуации) и т.д.[13].
Представляется, что используемая в действующемуголовном законодательстве терминология, характеризующая признаки субъективнойстороны, не всегда бесспорна с психологической точки зрения, и, применяя ее,законодатель проявляет определенную непоследовательность.
Когда в нормах фигурируют побуждения, чувства,интересы, то тем самым осуществляется детализация, конкретизация мотива иподчеркивается, что речь идет о формирующих мотивных исходных детерминантах, онаиболее характерных, распространенных либо настолько антисоциальных из них,что имеется объективная необходимость их включения в составы преступлений.
В этом усматривается определенная закономерность.В составе преступления, указанном в УК РФ, содержится не сам мотив, а егозаконодательная модель или модель детерминирующих его начал. Свое конкретноевыражение мотив получает только в связи с конкретными внешними и внутреннимиусловиями и окончательно формируется, развивается и реализуется в деянии,поскольку является признаком поведения. Поэтому абстрактно, без определеннойдеятельности он существовать и, следовательно, оцениваться не может.
Вне деяний данный признак как уголовно-правовоепонятие не существует, в связи с чем уместно привести следующее высказывание:«Лишь постольку, поскольку я проявляю себя, поскольку я вступаю в областьдействительности, я вступаю в сферу, подвластную законодателю. Помимо своихдействий я совершенно не существую для закона, совершенно не являюсь егообъектом», а «… за образ мыслей не существует ни трибунала, ни кодекса…»[14].
Таким образом, о мотиве можно говорить только всвязи с конкретным преступлением, совершенным определенным лицом. В связи сэтим в нормах УК РФ представляется рациональным отражать информационную модельо «побудительных силах побудительных сил», становящихся мотивом применительно креальному общественно опасному деянию и выполняющих его функцию.
Отношение к понятиям мотив, интерес, побуждение,чувство как к однопорядковым категориям, которое усматривается при анализе нормУК РФ, свидетельствует о недостаточно строгом подходе законодателя к признакамсубъективной стороны как общеуголовных, так и специальных преступлений, о том,что уголовное законодательство в целом еще не вполне основывается наобщепсихологических подходах.
Кроме того, иногда в УК РФ допускаются логическиеи терминологические ошибки, что справедливо отмечается в литературе.
Одним из логических правил применения норм праваявляется тождественность терминов, обозначающих одинаковые понятия. Отсутствиеединой для всей отрасли законодательства терминологии не способствует выработкеи единообразной судебной практики, порождает ошибки в правоприменительнойдеятельности, связанные с нарушением законов логики (подмена, «учетверение»термина, нарушение объема, совместимости и соразмерности понятий и т.п.)[15].
При характеристике субъективной стороныопределенного состава преступления законодатель не ограничивается указанием намотивы или их детерминанты, но использует и другие технико-юридические способыотражения мотива.
В ряде статей УК РФ используются обобщающиепонятия. Их применение объясняется тем, что в генезисе конкретного преступлениямогут лежать самые различные побуждения, которые невозможно формализовать иуказать в нормах исчерпывающе. Кроме того, в ряде случаев это нецелесообразноделать. При использовании обобщающих понятий указывается не психологическаяформа проявления побуждения, а объективный источник их происхождения исоциальной обусловленности. Это представляется вполне оправданным, посколькуименно таким образом подчеркивается необходимость исследования правоприменительнымиорганами не столько психологических, сколько социальных детерминант мотиваповедения, лежащих в объективной реальности: в обстоятельствах, обстановке,условиях совершения преступления.
Анализ составов преступлений, в которых мотивуказан через категорию «в связи», показывает, схожесть по объективной стороне(как правило, по характеру действий и их последствиям). Когда преступлениясовпадают по объективным признакам, возникают сложности в их уголовно-правовойоценке. В этих случаях для определения направленности посягательства наопределенный объект приходится обращаться к мотиву, который выступаетпризнаком, характеризующим содержание и направленность деяния.
Для правильной оценки рассматриваемого мотива,указанного через категорию «в связи», необходимо уяснить его первооснову –психологическую сущность, которая сводится к следующему.
Понятие «в связи», используемое в уголовномзаконодательстве, является многогранным: оно обобщает различные по конкретнымпроявлениям побуждения – месть, ненависть, стремление избежать каких-либонеблагоприятных последствий, желание скрыть действия, страх, недовольство,несогласие и т.д.
По смыслу действующего законодательства, комплексмотивов, указанных через категорию «в связи», не может рассматриваться каксоставная часть мотива мести[16]. Наоборот, местьдолжна рассматриваться как составная часть общего понятия – мотива, указанногочерез категорию «в связи»[17].
Отождествление же данных категорий неизбежноприведет к искажению их правового содержания и ошибкам в правоприменительнойдеятельности.
Содержание «служебного» мотива в поведениивиновного зависит, кроме того, от должностного положения потерпевшего ихарактера его конкретных действий, что существенно влияет на уголовно-правовуюоценку преступлений.
Взгляд на потребность как на побудительную силу,которая, прежде чем стать мотивом, переживается, актуализируется в сознаниисубъекта, обусловливает необходимость рассмотрения следующей характеристикимотива – его осознанности, а также выяснения соотношения категорий сознание имотив.
Сознание деяния является важнейшим признакомлюбого волевого поведения. Принятие решения и его использование субъектомневозможны без понимания социального смысла содеянного и тех последствий,которые могут наступить. Принцип значимости поступка для индивида являетсяосновополагающим для избирательного поведения: «В действительности всякое подлинноволевое действие является избирательным актом, включающим сознательный выбор ирешение»[18].
Преступление не бывает вынужденным, так как,обладая способностью к избирательности поведения, сознанием и волей, индивидвсегда может воздержаться от антиобщественного поведения.
А если действия совершаются вынужденно,вследствие стечения крайне неблагоприятных обстоятельств, сужения сферыволепроявления и, соответственно, мотивации, то уголовная ответственность, какправило, исключается по основаниям, предусмотренным ст.ст. 37-42 УК РФ[19].
Социально-правовое содержание ответственности заповедение предполагает, что, с одной стороны, у субъекта реально имелисьварианты общественно значимого поведения и возможности его выбора, а с другойстороны – наличествовало субъективное осознание этих объективных возможностей исвободное избрание именно данного, а не иного поведенческого акта.
Поэтому волевое действие в юридической литературеопределяется как осознанное целенаправленное воздействие человека на окружающиймир, как активное стремление лица добиться удовлетворения актуальной потребности,осуществления определенной цели.
Среди психологов и философов господствующимявляется мнение, еще не до конца воспринятое правом, что подлинныепервоисточники человеческих поступков могут и не осознаваться действующимилицами.
А.Н. Леонтьев, например делил содержаниедеятельности с точки зрения осознанного на три части: актуально сознаваемое(т.е. то, что субъект понимает в момент совершения поступка); находящееся подпотенциальным контролем сознания (обычно то, что ранее было осознано, и потомулицо могло осознавать); не контролируемое сознанием (в основном потому, чтовообще не было осознано субъектом, что делает проблематичным ответ на вопрос,могло ли сознавать)[20].
Автор разделяет точку зрения тех ученых юристов,которые считают, что в сферу правового регулирования входят первая и втораячасти этой классификации[21].
Так, В.Н. Кудрявцев замечает, что бессознательныйэлемент поведения имеет правовое значение только в тех случаях и в техпределах, в каких он поддается возможному контролю со стороны сознания и волилица, т.е. может потенциально быть в надлежащий момент осознанным. Именно вэтих пределах и возможна ответственность человека за свои действия[22].
Осознание, актуализация потребностей, их оценкапроисходят при формировании и развитии мотива (процессе мотивации поведения) вдинамическом процессе изучаемого преимущественно в рамках криминологии[23].
На практике содержание мотивации реальноспособно:
а) прямо влиять на квалификацию преступлений вслучаях, когда мотив и цель являются конструктивными или квалифицирующимипризнаками состава конкретного преступления (как общего, так и специального);
б) участвовать в разграничении деяний,совершаемых с различными формами и видами вины;
в) влиять на степень общественной опасностидеяния и учитываться при индивидуализации ответственности и наказания запреступления, которые могут быть совершены как умышленно, так и неосторожно, поболее или менее антисоциальным мотивам и целям;
г) определять характер опасности неоконченнойпреступной деятельности с учетом того, что выделение стадий совершенияпреступления возможно лишь в умышленных преступлениях;
д) влиять на пределы ответственности и оценкуроли соучастников, могущих считаться таковыми лишь в умышленном деянии, нарешение вопроса об их добровольности и осведомленности о характере преступленияи степени участия в нем;
е) определять преступность и наказуемостьдействий, совершенных в состоянии аффекта, необходимой обороны, крайнейнеобходимости или при других подобных обстоятельствах, могущих исключатьуголовную ответственность;
ж) характеризовать личность виновного, смягчатьлибо отягчать его ответственность, наказание и определять степень егонравственной деформации;
з) помогать в разрешении рядауголовно-процессуальных (доказательственных), уголовно-исполнительных,криминологических вопросов.
В завершение рассмотрения признака осознанностиследует заключить, что мотивом в уголовно-правовом смысле становится не простоосознанная потребность, но и оцененная субъектом с точки зрения общественныхнорм и интересов. При формировании мотива потребности проходят через сознаниеличности, которая воспринимает их в соответствии с собственной концепциейоценок как социально допустимые или антисоциальные, приемлемые для нее или нет[24].
Также осознается деяние как способ удовлетворенияпотребности с точки зрения его социальной значимости и приемлемости длясубъекта.
Все это дало основание известным мыслителямсправедливо утверждать, что «сознание не только отражает мир, но и творит его»,что «талант, как и ум, — лишь оружие. Они подобны острому ножу, одинаковонужному и чтобы резать хлеб за семейной трапезой, и чтобы зарезать в лесу илина большой дороге одинокого путника. Важны цели и побуждения, которым служат уми талант»[25].
Требование осознанности психических образований испособов их удовлетворения как признак мотива обусловливает необходимостьрассмотрения важного положения о том, что побуждение выступает формой отношениясубъекта к объективной реальности, к той социальной действительности, котораяявляется источником его удовлетворения.
В психологической науке отношение определяетсякак субъективное явление, которое сродни отражению, как активная сторонасознания и его обратная связь с отражаемым миром, обеспечивающая егорегуляторную функцию[26].
Мотив формирует субъективную, сознательнуюреакцию человека на явления внешнего мира. Эта реакция включает познаниеобъективной реальности, ее отражение в сознании и оценку, соотнесениеиндивидуальной оценки с оценкой социальной, т.е. определенное отношение. Наоснове субъективного отношения формируется направленность сознания и волисубъекта.
Отношение может соответствовать ценностям общества,и тогда деятельность индивида не является опасной, либо противоречить им,приобретая антисоциальный характер, что определяет соответствующийантиобщественный способ изменения объективной реальности, внешних условийсуществования личности.
Человек посредством деяния определяет своюпозицию, свое личное отношение к социальным условиям его существования, другимлицам, общим принципам поведения, закрепленным в моральных и правовых, в томчисле уголовно-правовых требованиях.
В любом поступке человек всегда выражает своесубъективное понимание фактов объективной действительности, дает имсоответствующую оценку, отражает детерминанты своего поведения: «Цели человекапорождены объективным миром и предполагают его…»[27].
Отношение – одно из существенных свойствчеловеческого поведения, которое и делает его мотивированным ицеленаправленным. Одна из общепризнанных классических психологических школ(учений) основывается именно на теории отношений[28].
Уголовное право активно использует теориюотношений, разработанную в философии и психологии, для конструирования общегопонятия вины, ее форм и видов, а также всей субъективной стороны в целом.Категории, с помощью которых определяется вина: сознание, предвидение, желание– представляют собой разновидности отношений субъекта к объективной реальности[29].
Мотив также представляет собой отношение субъектак явлениям внешнего мира, их отражение (возможность отражения) в сознаниисубъекта. В зависимости от этого отношения деятельность субъекта направляетсяна тот или иной предмет (как способ удовлетворения, реализации мотива). «Вобществе, в котором устранены мотивы к краже… какому осмеянию подвергся бытот проповедник, который вздумал бы торжественно провозгласить вечную истину:не укради»[30].
В уголовном праве это положение развивается иполучает практическое применение в правовых функциях мотива и, в частности, втакой его важной роли, как определитель направленности деяния, т.е. объектапосягательства. Именно по мотиву внешне сходные деяния получают различнуююридическую оценку.
Одни и те же предметы могут одновременнопринадлежать многим различным объектам уголовно-правовой охраны. Относясьопределенным образом к конкретному предмету, субъект должен осознавать иоценивать и ту систему отношений, в которую структурно входит данный предмет икоторая охраняется уголовным законодательством, т.е. объект.
Если же субъективное отношение лица к предмету иобъекту не совпадает с объективной принадлежностью первого ко второму, то этотакже находит свое отражение в оценке содеянного (по правилам фактическойошибки).
В связи с рассмотрением психических отношений,применяемых в уголовном праве, возникает вопрос о взаимосвязи понятий«субъективная сторона», «вина», «мотив», «цель».
Первое место в ряду названных категорий должензанимать мотив как основа сознательного волевого акта, исходя из динамизирующейи смыслообразующей ролей, которые он выполняет в человеческом поведении.
Мотив выступает индивидуальным отношением кпородившим его реальным и идеальным детерминантам. Отражая эти детерминанты, онформирует сознание и волю субъекта, а также отношение сознания и воли кповедению, т.е. вину. Кроме того, мотив формирует и цель.
Согласно теории отношений В.Н. Мясищева«психологические отношения человека в развитом виде представляют целостнуюсистему индивидуальных, избирательных, сознательных связей личности сразличными сторонами объективной действительности…»[31].
Названные психические отношения обладаютмножественностью параметров, каждый из которых по-разному, со своей стороныхарактеризует одно и то же деяние и субъекта, его совершившего.
С учетом специфики конкретного состава преступленияи степени представленности в нем мотива последний может выполнять различныероли:
а) в любом составе преступления он влияет насодержание (форму и вид) вины;
б) в составах, в которых основным признакомявляется цель, последняя устанавливается с помощью мотива, на его основании;
в) в составах, в которых мотив фигурирует вкачестве основного или квалифицирующего признака, он выполняет самостоятельнуюроль в квалификации преступлений. По отношению (как внутреннему свойствумотива) устанавливается направленность деяния на определенный объект и,следовательно, разграничиваются проступки и преступления, а последние – междусобой;
г) в составах, где мотив в качествесамостоятельного основного признака не представлен, он тем не менее учитываетсяв правоприменении на уровне индивидуализации ответственности и наказания;
д) в некоторых случаях, исходя изполимотивированности человеческого поведения, все отмеченные роли могутвыполняться рассматриваемыми признаками субъективной стороны и одновременно.
С учетом приведенных положений вряд липродуктивной представляется позиция авторов, которые всю глубину содержаниясубъективной стороны раскрывали только через вину, рассматривая мотив и цельлишь как входящие в нее дополнения, т.е. включая мотив и цель в содержание вины[32].
В силу специфики социальной и психологическойприроды субъективной стороны коррелятивной мотиву категорией является цель;рассматриваемые понятия имеют много общего.
Оба они характеризуют психические процессысубъекта в связи с совершением им деяния. Любое побуждение, выступающее в ролимотива поведения, становится таковым в процессе соотношения с целью. «Отношениякак мотивы деятельности и как стремление к достижению цели проявляются черезволю»[33]. Этимобстоятельством объясняется их взаимообусловленность и связь.
Единство природы рассматриваемых понятий неозначает их отождествления. Мотив и цель хотя и являются взаимосвязаннымикатегориями, однако имеют собственное содержание, соответствующее место вмотивации и в системе признаков составов как общих, так и специальных составов,в том числе составов воинских преступлений, а, следовательно, самостоятельноеуголовно-правовое значение.
Каждый из указанных признаков по-своемухарактеризует психическое отношение субъекта. Изучение их взаимосвязи важнопрежде всего, для правильного понимания волевого действия в целом и егоразновидности – преступления – в частности.
Цель как идеальный образ желаемого будущегорезультата человеческих действий, как созданная в сознании субъекта модель тойценности, которую он стремиться получить, определяет весь ход волевогопроцесса.
Усматривая в цели один из важнейших элементовдействительности, мы подчеркиваем ее объективную обусловленность: «Целичеловека порождены объективным миром и предполагают его… Но кажется человеку,что его цели вне мира взяты, от мира независимы…»[34].
Причиной же постановки цели является мотив.
Цель, в свою очередь, «как закон определяетспособ и характер действий» человека, а также конкретизирует, уточняет мотив,показывая путь его удовлетворения и корректируя этот путь.
Через цель и средства ее реализации(целеполагание) мотив как субъективная категория соединяется с реальнойдействительностью, обусловливает объективное воздействие на социальныепроцессы.
Если само по себе идеальное побуждение (в отрывеот цели и способа ее удовлетворения) может быть социально приемлемым либонейтральным (поскольку сама человеческая потребность не является преступной),то ось «потребность – мотив – цель – средство» в преступном поведении всегданосит ярко выраженную антисоциальную направленность. Поэтому цель, указанная вкачестве признака состава в преступлениях, в том числе со специальнымсубъектом, свидетельствует об антиобщественной направленности совершаемого радиее достижения деяния.
Необходимость разграничения совпадающих пообъективной стороне деяний именно по социальному и психологическому содержаниюих целей в уголовном праве имеет сугубо практический характер.
Так, по делу матроса Сафронова, совершившего впорту иностранного государства побег с военного корабля, действия виновногопервоначально были квалифицированы как государственная измена путем бегства заграницу. Пленум Верховного суда РФ, рассмотрев обстоятельства дела,констатировал, что в действительности Сафронов совершил деяние не с антигосударственнойцелью измены Родине, а с намерением уклониться от военной службы. В связи стаким изменением в оценке содержания цели содеянное виновным былопереквалифицировано с государственного преступления на воинское – дезертирствов совокупности с незаконным переходом границы[35].
Содержание цели, таким образом, влияет наустановление объекта и оценку опасности совершаемого деяния, и в связи с этимее анализ приобретает важное правовое значение.
Учитывая, что «цель через средство соединяется собъективностью», следует различать цель лица, т.е. субъективный, идеальныйобраз результата действия, и собственно результат действия как объективныйпродукт деятельности. Результат является последствием действия не самой целилица, а результатом соотнесения цели и примененных при этом средств. Этимобъясняется, что соотношение цели и результата деяния может быть представлено втрех разновидностях: когда названные категории полностью совпадают по своемуобъему (что характеризует выполненную, реализованную цель); когда цель ирезультат не совпадают по объему (что характеризует: а) недовыполненную или б)перевыполненную цель).
Соотношение цели и результата в виде«недовыполненной цели» учитывается при оценке неоконченной преступнойдеятельности, когда идеально задуманное начинает проявляться в объективномповедении субъекта, для его реализации имеются возможности, однако преступныйрезультат не наступает по причинам, не зависящим от воли виновного.
Основой такого поведения, требующегоуголовно-правовой оценки, выступает субъективная сторона, обнаружение умысла ипоследующие действия, свидетельствующие о реальных намерениях по егоисполнению. Поэтому представляется, что анализ стадии обнаружения умысласпособен помочь в теории и на практике в решении всех последующих вопросов обответственности за неоконченную преступную деятельность.
Соотношение цели и результата в видеперевыполнения цели, также требуется принимать во внимание при оценкепоследствий содеянного в случаях, когда часть из них охватывалась, а другаячасть не охватывалась субъективной целью преступно действовавшего лица. Этосоотношение должно учитываться при квалификации содеянного по правилам реальнойсовокупности при условии, что вышедшие за пределы первоначальной целипоследствия деяния охватывались одним из существующих видов вины.
Полное достижение планируемого результата в силуобъективных причин, зачастую связано с постановкой и реализацией какпромежуточных, так и производных целей, между которыми имеется различие.
Первые в процессе целеполагания ставятся ирешаются последовательно, друг за другом: от ближайшей к последующей,перспективной и т.д. Вторые же существуют и реализуются параллельно с основнойцелью.
Такая классификация целей также имеетопределенное научно-практическое значение.
Она играет важную роль в характеристике главногопризнака субъективной стороны – вины, позволяет отличить цель от результата иот средств совершения преступления, участвует в уголовно-правовой оценкедеяний, совершаемых для достижения одной либо нескольких целей.
Мотив и цель, как отмечалось, формируютпсихическое отношение к предстоящему совершению преступления и поэтому должныучитываться в любом деянии в рамках нормативно определенных форм и видов виныпри определении тяжести конкретного преступления, индивидуализацииответственности и наказания, в том числе и за неосторожные преступления.
Существенным в рассматриваемых категориях мотиваи цели является также то, что они не только проявляют, но и формируютхарактерные признаки личности вообще и личности преступника в частности.
В социальной психологии в структуре личностивыделяют четыре подструктуры, уровня личности:
а) биологически обусловленную подструктуру;
б) психологическую подструктуру;
в) подструктуру социального опыта;
г) подструктуру направленности личности.
Внутри последней имеется, в свою очередь,иерархически взаимосвязанный ряд подструктур: влечения, желания, интересы,склонности, идеалы, индивидуальная картина мира и высшая форма направленности –убеждения.
Эта направленность (по терминологии Д.Н. Узнадзе– «установка») определяется и оценивается благодаря мотивам и обусловленным имицелям деятельности субъекта[36].
Применительно к уголовному праву направленностьличности, отличающая субъекта преступления от законопослушных граждан, раскрываетсячерез термин «общественная опасность лица» (способность при определенныхусловиях и впредь поступать подобным антисоциальным образом).
Этот общий признак личности преступникаучитывается преимущественно в рамках индивидуализации ответственности инаказания, что прямо предусмотрено материальным и процессуальнымзаконодательством. Для того, чтобы индивидуализировать меру воздействия навиновного, требуется знать, что он представляет собой, какова структура еголичности как совокупности всех общественных отношений, какое место занимаетпреступление среди множества других социальных ролей и действий, выполняемыхэтим лицом.
Hа многие эти вопросы дают ответ мотивы и целиблагодаря своей социальной и психологической природе. В них выражается некакая-то отдельная черта, а в определенном смысле весь человек, «мир человека»,все характерные для него связи и отношения.
Мотив и цель как категории сознательнодействующей личности проявляют свои свойства в деянии, существуют в динамике:возникают, действуют и прекращают свое существование во времени и впространстве. Основные формы всякого бытия суть пространство и время.Движущаяся материя не может двигаться иначе, как в пространстве и во времени[37].
Уходя своими истоками в прошлое, формируясь внастоящем, мотив и цель устремлены в будущее. Именно эта направленность играетрешающую роль в переводе внутренней, субъективной активности во внешнюю, т.е. вповедение.
Возможность анализа мотива и цели в динамикепредоставляет мотивация поведения. Исследование не отдельных мотива, цели иливины, а всего процесса формирования мотива, его оформления, развития иреализации в фактических действиях, т.е. мотивации, позволяет глубже выявитьвнешние (социальные) и внутренние (психологические) факторы их детерминации,уяснить сложный механизм обусловленности субъективного объективным и обратноговоздействия объективного на субъективное, выяснить при расследовании и судебномрассмотрении такие явления социальной действительности, как образ жизни исоциальные роли субъекта, конкретная ситуация и личностные особенностииндивида, опосредующие преступное поведение. Все это существенно влияет нарешение вопросов о преступности и наказуемости совершенного лицом конкретногодеяния[38].
Анализ мотива и цели в системе мотивациипозволяет проникнуть в истоки поведения личности, оценить его побудительныесилы и, следовательно, достаточно эффективно воздействовать на личность ифакторы, детерминировавшие его поведение, с помощью социальных, в том числеуголовно-правовых средств. Рассматриваемые нами мотив и цель как главныеэлементы мотивации определяют всю субъективную сторону составов преступлений.
При этом то обстоятельство, что законодатель вкачестве конструктивных признаков составов общеуголовных и воинскихпреступлений указывает социальные («в связи с исполнением обязанностей повоенной службе») и психологические (чувства, интересы, потребности)детерминанты мотива либо собственно мотивы или цепи, подчеркивает связь и местоназванных категорий в едином процессе мотивации поведения и то, что в законвводится определенный элемент мотивации, наиболее характерный для данногообщественно опасного деяния и поэтому отражающий на нормативном уровне егоантисоциальную направленность.
Изложенное свидетельствует о необходимостикомплексного выявления и учета по уголовным делам не только мотивов и целейпреступления, но и всех звеньев механизма преступного поведения, отвечающего навопрос, как осуществляется поведение.
Мотив преступления – это детерминированноесоциальными и психологическими факторами, объективированное в деянии субъекта иактуально осознаваемое им побуждение, которое реализуется посредствомсовершения преступления как общественно опасного, противоправного, виновного,уголовно наказуемого деяния.
Цель преступления — это идеально представляемый исубъективно желаемый результат общественно опасного деяния, к достижениюкоторого, субъект стремится антисоциальным способом, исходя из тех или иныхпобуждений.
Мотив и цель – субъективные категории, нооснованные на объективных детерминантах.
В социальном плане они представляют собойсубъективную реакцию лица на объективную реальность как на систему окружающихего ценностей и отношений.
В психологическом плане мотив и цель отражаютединство интеллектуальной, волевой и эмоциональной сфер сознательно действующейличности.
Объективно существующие детерминанты составляютсущность рассматриваемых понятий и обусловливают выполнение ими различныхсоциальных ролей (функций).
Будучи включенными в нормы уголовного закона,мотив и цель приобретают правовое содержание и реализуют в праве своиобщесоциальные функции, которые приобретают при этом качествоуголовно-правовых.
Мотив и цель – неотъемлемые признаки субъективнойстороны общественно опасных деяний. В совокупности с виной они образуют такоепсихическое отношение субъектов, которое обусловливает совершение преступления.Цель, кроме того, входит в качестве волевого момента непосредственно всодержание прямого умысла.
Мотив и цель – главные элементы мотивации,которая предшествует субъективной стороне и определяет ее. Мотивация каккомплексная система помимо криминологического имеет важное уголовно-правовоезначение. Тот или иной уровень актуализации в сознании субъектов мотивов, целейповедения в совокупности с их социальными и психологическими детерминантами испособами их удовлетворения, обусловливающий совершение субъектом различных похарактеру и степени преступлений, представляется возможным обозначить термином«глубина антисоциальной мотивации преступного поведения» (мотивационныйэлемент).§1.2Классификация мотивов преступного поведения
Немало споров в юридической литературе вызывает проблемаклассификации мотивов преступления[39].
Прежде чем непосредственно приступить к классификации мотивовиндивидуального преступного поведения, необходимо определить цель такойклассификации. В зависимости от цели изучения мотивов она может быть различной:психологической, уголовно-правовой, криминологической, криминалистической ит.д. В научных работах последних лет, посвященных мотивации преступногоповедения, классификация мотивов (или мотиваций, что, в принципе, одно и то же,так как под ними авторы понимают совокупность доминирующих мотивов)производилась по их содержанию и имеет в основном криминологическое значение[40].Так, например, В.В. Лунеев разделяет всю совокупность криминальных мотиваций напять видов:
— политическую:
— корыстную;
— насильственно-эгоистическую;
— анархическо-индивидуалистическую;
— легкомысленно безответственную[41].
Такая классификация преступной мотивации призвана, в первуюочередь, способствовать уяснению особенностей личности преступника, датьвозможность анализа распространенности и динамики мотивации преступления вобщесоциальном масштабе, позволить избрать наиболее эффективные мерыпредупреждения преступлений.
Между тем в юридической литературе предпринимаются также попыткипсихологической и уголовно-правовой классификации мотивов преступлений[42].Например, Б.В. Харазишвили делит все мотивы преступлений на две группы:
1) мотивы, связанные с идейными явлениями, которые, в своюочередь, подразделяются на общесоциальные мотивы (морально-политические,эстетические и религиозные) и мотивы личного характера (низменные мотивы —эгоизм, корысть; ненизменные мотивы, связанные с настроениями, аффективные идр.);
2) мотивы предметного характера, выражающие заинтересованностьпредметами[43].
В основу такой классификации положена психологическая сутьповедения преступника и преследуется цель отнести поведение преступника к томуили иному роду. По мнению Б.В. Харазишвили, там, где идет речь о классификациимотивов, там же подразумевается и соответствующее поведение, поскольку мотивыне существуют без поведения[44].
И.Н. Даньшин классифицирует мотивы с учетом цели и характерапреступных действий на мотивы убийств, хулиганства, спекуляции и другихпреступлении[45].
П.С. Дагель в зависимости от правовой, моральной и политическойоценки делит мотивы преступного поведения на:
1) «низменные», общественно опасные мотивы (политические,религиозные и личные «низменные» мотивы, такие, как корысть, месть, зависть идр.);
2) общественно нейтральные мотивы (увлеченность, обида, стыд);
3) общественно положительные мотивы (ложно понятые интересыгосударства, научный интерес, родственные чувства, защита личных илиобщественных интересов от общественно опасного посягательства и др.)[46].
Очень близка к этой системе классификация мотивов, данная Б.С.Волковым, в основе которой положено социально-психологическое содержание инравственно-этическая оценка мотивов[47].
У.С. Джекебаев предложил рассматривать в качестве основыклассификации мотивов единый критерий — общественную опасность преступления иразделить мотивы преступлении на следующие группы:
1) антисоциальные, т.е. те, которые являются внутренними причинамисовершения лицом тяжких преступлении;
2) асоциальные (приведшие к совершению хулиганства, халатности идругих менее тяжких преступлений);
3) псевдосоциальные, т.е. влияние интересов, ценностей отдельныхсоциальных групп (ложнотоварищеская мотивация, преступления против правосудия);
4) протосоциальные (мотивы совершения преступлении в состояниинеобходимой обороны, сильного душевного волнения)[48].
Не обсуждая частные недостатки той или иной классификации мотивовпреступного поведения, что неоднократно делалось в научных трудах, следует всеже остановиться на одном из них – общем для всех. Проанализировав приведенныевыше классификации мотивов, можно сделать вывод, что, хотя формально в основууказанных классификаций положены различные критерии (психологическая сутьповедения, цель и характер преступных действии, правовая, моральная иполитическая оценки мотивов, общественная опасность преступлений), фактическиже относя мотивы преступлений к той или иной группе, все авторы использовалидля этого единое основание – социальную оценку действий, совершенныхпреступником, и последствий этих действий.
Социальная же оценка преступления всегда дается в зависимости отего содержания, от важности объекта посягательства, от размера причиненногоущерба, т.е. в зависимости от определенных объективных факторов. Например,выделяя политические мотивы, авторы фактически имеют в виду особо опасныегосударственные преступления, посягающие на государственный строй страны исовершаемые, как правило, по политическим мотивам. Или выделение корыстныхмотивов фактически ограничивается определенной группой преступлений противсобственности. Кроме того, классифицируя мотивы преступлений, авторы исходят изсодержания потребностей, лежащих в основе действий лица, хотя сущностьсобственно мотивов поведения заключается в возможности выбора человеком междуразличными вариантами действия, направленного на удовлетворение одной и той жепотребности.
Уголовно-правовая классификация мотивов должна быть не толькосвязана с квалификацией преступлений в тех случаях, когда мотив входит в числообязательных признаков основного или квалифицированного составов преступления,но и, главным образом, преследовать цели индивидуализации ответственности засовершенное преступление, в частности, способствовать решению вопроса овозможности освобождения от уголовной ответственности или наказания, а впротивном случае – об определении меры уголовного наказания. Приведенные же вышеклассификации мотивов преступлений невозможно практически использовать длярешения вопроса индивидуализации ответственности лица, совершившегопреступление. Например, установление факта, что корыстные побуждения пожали воснове хищения, никоим образом не влияет на размер наказания, назначаемоговиновному[49].
Непригодность указанных классификаций мотивов для решения вопросаоб индивидуализации ответственности за совершенное преступление объясняется, впервую очередь, тем, что мотивы наделяются той или иной степеньюантисоциальности, признаются нейтральными или общественно положительными взависимости от характера преступных действий виновного, характера наступившихпоследствий, социальной оценки содержания этих преступных действий и ихпоследствий, т.е. от каких-то объективных факторов без всякого учета каких-либосубъективных моментов. Например, политический мотив преступления считается антисоциальным(или общественно опасным) только потому, что приводит к совершениюпосягательства на жизнь государственного или общественного деятеля,государственной измены и других преступлений против основ конституционногостроя и безопасности государства, признаваемых обществом особо тяжкими.Нетрудно заметить, что происходит смещение объективных признаков самогопреступления (в данном случае – общественной опасности) на субъективные причинысовершения человеком данного преступления, когда презюмируется зависимостьстепени антисоциальности (или общественной опасности) мотива от характера истепени общественной опасности совершенного по этому мотиву преступления, что,конечно же, недопустимо. Мотив с высокой степенью антисоциальности может бытьпричиной совершения преступления небольшой тяжести, а мотив, характеризующийсянебольшой степенью антисоциальности, может лежать в основе особо тяжкогопреступления.
Таким образом, при наделении мотивов признаком антисоциальностиследует учитывать не только то, что поведение лица является преступным и оноосознает это, но и особенности взаимодействия определенных субъективныхфакторов с объективными условиями ситуации, в результате которогоактуализируется (или возникает) мотив, лежащий в основе данного преступногоповедения человека. В связи с этим необходимо отметить и тот факт, чтоневозможно построить чисто уголовно-правовую классификацию мотивовиндивидуального преступного поведения. Думается, что любая классификациямотивов индивидуального преступного поведения, какие бы цели она нипреследовала, во-первых, должна иметь в своей основе определенныепсихологические критерии и, во-вторых, должна в какой-то мере обладатьпризнаками и уголовно-правовой, и криминологической, и пенитенциарнойклассификации мотивов. Безусловно, что в зависимости от поставленной передисследователем цели построенная им система мотивов индивидуального преступногоповедения должна нести в себе определенную смысловую нагрузку, основноезначение.
Кроме того, большинство криминологов, классифицируя мотивы илимотивации индивидуального преступного поведения, фактически берут за основусодержание потребностей человека[50]. Потребности же(в настоящей работе – целевые мотивы) не исчерпывают всех видов мотивов.
Представляется, что классификация мотивов индивидуальногопреступного поведения должна отвечать следующим требованиям:
— отражать процесс формирования у человека мотивов, лежащих воснове совершенных им преступных действий (бездействия), что важно длятеоретического изучения различных видов мотивов;
— отражать взаимосвязь субъективных и объективных причинактуализации или возникновения мотива, что позволит отнести различные мотивыиндивидуального преступного поведения к нейтральным или антисоциальным идифференцировать их внутри этих групп;
— отражать роль мотивов в процессе мотивации преступногоповедения;
— иметь определенное уголовно-правовое, криминологическое ипенитенциарное значение.
Исходя из предложенного понимания мотивов поведения человека вшироком смысле, мотивы индивидуального преступного поведения делятся на тригруппы: целевые, ориентирующие и технические, что и является первоначальнойклассификацией субъективных причин конкретного преступного поведения,отражающей роль мотивов различных уровней в процессе его мотивации. В своюочередь, в каждой группе указанных выше мотивов можно выделить их определенныесовокупности.
Под целевыми мотивами в настоящей работе понимаются осознанныепотребности, выступающие в качестве первоисточника поведения человека.Классификация потребностей человека в криминологии традиционно заключается вделении их на примитивные, низшие, извращенные, и на высшие, социальноположительные, потребности[51]. При этомбиологические потребности, ревность, месть, корысть, самоутверждение и другие,приведшие к совершению преступления, выделяются в качестве деформированных,извращенных потребностей, удовлетворение которых «ведет к социальным и личнымбедствиям и несчастьям»[52].
Отнесение указанных потребностей к деформированным и извращеннымпроисходит от того, что, во-первых, не делается разграничения между понятиемпотребности и понятиями чувства и эмоции. Несомненно, например, что ревностьявляется только чувством, испытываемым одним человеком по отношению к другому,и представляет собой определенную форму существования потребности, формупереживания человеком своего отношения к предметам и явлениям действительности,но само чувство ревности мотивом не является.
Во-вторых, наделение потребностей низменными, антисоциальнымисвойствами происходит в зависимости от характера последующих действий человекапо удовлетворению данных потребностей. Например, стремление к накопительству,стремление обладать дорогими вещами также, по мнению указанных авторов,попадают в разряд антисоциальных потребностей и представляют собой с этическойточки зрения отрицательные свойства человека[53]. Хотя на самомделе указанные потребности присущи любому нормальному человеку и отнесение их кантисоциальным происходит только в зависимости от способа удовлетворения данныхпотребностей.
В-третьих, сторонники выделения в системе потребностей,существующей у человека, определенной группы извращенных, антисоциальных,изначально относят определенные виды потребностей к примитивным, низшим. Ноневозможно, например, назвать биологические потребности низшими, животными иотводить им менее значимую роль, чем, допустим, потребностям социальным.Биологические потребности направлены на поддержание жизнедеятельности индивида,без них просто невозможно существование человека как живого организма.Биологические потребности также во многих случаях выступают в качестве мотивасоциально значимого поведения человека. И неправомерно было бы утверждать, чтопотребности в пище, сне и т.д. менее важны для человека и для общества в целом,чем, например, потребность принимать участие в политической жизни государства.
Представляется невозможным выделить из всей совокупностипотребностей человека группу наиболее важных, значимых или группуантисоциальных потребностей. Любые потребности индивида обладают определеннойценностью и с точки зрения их социальной полезности или антисоциальности всегданейтральны. Поэтому классификация потребностей человека возможна только по ихсодержанию. Данная позиция вполне подтверждается в исследованиях криминологов,посвященных проблеме мотивов. По сути, большинство классификаций мотивов,приводимых в юридической литературе и изложенных в настоящей работе,представляют собой не что иное, как классификацию потребностей человека по ихсодержанию. Это также указывает на некоторый изъян таких классификаций, так каксводить мотивы только к потребностям не совсем верно.
В психологической литературе существуют самые разнообразныеподходы к классификации потребностей человека в зависимости от их содержания.Но в основном они сводятся к двум направлениям.
Одни исследователи пытаются составить исчерпывающий переченьпотребностей человека[54]. Подобныеклассификации потребностей, как правило, произвольны и в них отсутствуют четковыделенные принципы. При этом каждый автор называет свое число основныхпотребностей. Например, у Маслоу их 15, у Мак-Даугола – 18, у Меррей и Пьерона– 20[55]. В связи с этимсправедливым представляется мнение П.В. Симонова о том, что перечисление иклассификация всех потребностей человека – дело совершенно бесплодное, так какпотребности динамичны и постоянно трансформируются друг в друга[56].Суть потребностей – объективное противоречие реального и необходимого,существующего и должного, и таких противоречий в силу неисчерпаемостиматериальной действительности существует бесконечное множество, постояннонаходящееся в развитии.
Сторонники другого подхода пытаются выявить среди всейсовокупности существующих потребностей определенные однородные группы[57].Например, П.В. Симонов, придерживаясь именно такого подхода к классификациипотребностей, разбивает их на следующие группы:
1) биологические и продиктованные ими материальные потребности впище, одежде, жилище, технике, необходимой для создания материальных благ, всредствах защиты от вредных воздействий, в обеспечении своего индивидуального ивидового существования;
2) социальные потребности в узком смысле слова. К ним относятсяпотребности принадлежать социальной группе, занимать в этой группе определенноеместо, пользоваться вниманием окружающих и др.;
3) идеальные (духовные, культурные) потребности познанияокружающего мира и своего места в нем, познания смысла и назначения своегосуществования, эстетическая потребность и др.[58].
С другой стороны, все потребности можно разделить нафункциональные и предметные. К функциональным относятся потребности,побуждающие человека к достижению определенного уровня исполнения илирезультата, например, потребность в общении, эстетическая потребность,потребность в самоутверждении и т.д. Предметные потребности характеризуютсяналичием определенного материального объекта, выступающего в качестве предметапотребности, например, потребности в пище, одежде и т.д.
Следует отметить, что приведенные классификации потребностейскорее имеют психологическое (криминологическое) значение, чемуголовно-правовое. Поскольку все потребности человека нейтральны с позиции ихсоциальности или антисоциальности, деление потребностей на группы по содержаниюбудет иметь уголовно-правовое значение только в том случае, когда они выступаюткак целевые мотивы в качестве обязательных признаков основного иликвалифицированного составов преступления или в качестве обстоятельств,смягчающих или отягчающих наказание.
Между тем в действующем УК РФ нет ни одной нормы, в которой быпрямо указывалось на потребность, лежавшую в основе преступных действий(бездействия) лица. Однако анализ уголовно-правовых норм позволяет выделитьопределенные виды потребностей, хотя прямо и не указанные в уголовном законе,но логически вытекающие из его содержания. Можно выделить следующие группыуголовно-правовых норм, так или иначе указывающих на потребности, явившиесясубъективными причинами преступного поведения:
— совершение преступления в состоянии аффекта (ст. 107, 113 УКРФ);
— совершение преступления при защите от общественно опасногопосягательства с превышением пределов необходимой обороны (п. «ж» ст. 61; ст.108, 114 УК РФ);
— совершение преступления из корыстных побуждений, корыстнойзаинтересованности, либо с корыстной целью (п. «з» ч. 2 ст. 105, п. «з» ч. 2ст. 126, ст. 1451, 153-155, 158-164, 170, 181, ч. 3 ст. 183; п. «з» ч. 2 ст.206; ст. 2152, ч. 2 ст. 2282, ст. 245, 285, 292, 325 УКРФ);
— совершение преступления из хулиганских побуждений (п. «и» ч. 2ст. 105, п. «д» ч. 2 ст. 111, п. «д» ч. 2 ст. 112, ч. 2 ст. 115, м 2 ст. 116,ч. 2 ст. 167, ст. 213, 2152, 245 УК РФ);
— совершение преступления на почве кровной мести (п. «л» ч. 2 ст.105 УК РФ);
— совершение преступления по мотиву национальной, расовой,религиозной ненависти или вражды (п. «е» ст. 63, п. «л» ч. 2 ст. 105, п. «е» ч.2 ст. 111, п. «е» ч. 2 ст. 112, п. «з» ч. 2 ст. 117, п. «б» ч. 2 ст. 244 УКРФ);
— совершение преступления по мотиву мести за правомерные действиядругих лиц (п. «е» ст. 63, ст. 277, 317, 321 УК РФ);
— совершение преступления в отношении лица или его близких и связис осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнениемобщественного долга (п. «ж» ст. 63, п. «б» ч. 2 ст. 105, п. «а» ч. 2 ст. 111,п. «б» ч. 2 ст. 112, п. «б» ч. 2 ст. 117, ст. 295, 296, 298, 318, 319, ч. 2 ст.321, ст. 334, 336 УК РФ);
— совершение преступления из личной заинтересованности (ст. 137,1451, 170, 181, 196, 1991, 201, 202, 285, 292, 325 УК РФ);
— совершение преступления из низменных побуждений (ст. 153, 155 УКРФ);
— совершение преступления по мотиву сострадания (п. «д» ст. 61 УКРФ)[59].
Таким образом, законодатель, формулируя нормы уголовного закона,использует потребности в качестве обязательного признака состава преступленияили указывает на них как на обстоятельства, учитывающиеся при назначениинаказания, в весьма ограниченных случаях. Более того, отсутствует единая основаи логика включения тех или иных потребностей в нормы уголовногозаконодательства: в одних случаях идет прямое указание на содержаниепотребностей (корысть, хулиганские побуждения, месть и т. д.); в других –указывается их социальная оценка (низменность), хотя потребности всегданейтральны по своему содержанию; в третьих – очерчивается определенный кругпотребностей путем указания на личную заинтересованность, хотя все потребностиимеют личностный смысл. Поэтому построение системы потребностей, так или иначеотраженных в нормах уголовного закона, ввиду указанных выше причинпредставляется нецелесообразным, да и, по сути, невозможным.
В связи с изложенным ориентирующие мотивы можно условно разбить натри группы:
— мотивы с высокой степенью антисоциальности;
— мотивы со средней степенью антисоциальности;
— мотивы с низкой степенью антисоциальности.
Прежде чем перейти к непосредственному рассмотрению указанныхгрупп ориентирующих мотивов, необходимо отметить следующее. Для того чтобы не«выдумывать» какие-то новые определения мотивов и отталкиваться от существующихформулировок, при описании конкретного вида мотива в настоящей работеиспользуются термины, на первый взгляд характеризующие не внутренние процессычеловека, а какие-то внешние условия (тяжелые жизненные обстоятельства, условияконкретной ситуации и т.д.), хотя мотивы по существу представляют собойопределенные психические явления. Однако следует помнить, что и в указанныхслучаях речь идет не о каких-то внешних обстоятельствах, толкнувших человека насовершение преступления, а о том психическом образовании, возникшем у человекав результате взаимодействия указанных внешних условий с определеннымивнутренними (психическими) факторами, другими словами – о субъективном восприятии,оценке, анализе человеком данных объективных обстоятельств.
Под ориентирующими мотивами с высокой степенью антисоциальностиследует понимать такие мотивы, актуализация которых происходит, как правило,при незначительном влиянии объективных условий ситуации преступногоудовлетворения потребности. По нашему мнению, к ним относятся:
— хулиганские мотивы (побуждающие человека избрать преступный типповедения в результате желания таким образом самоутвердиться,продемонстрировать свою «смелость», «удаль», показать свое превосходство надокружающими и т.д.);
— функциональные мотивы (когда человек избирает преступный типповедения в результате желания «пощекотать нервы», получить «острые ощущения»или потому, что ему просто захотелось удовлетворить имеющуюся у негопотребность преступным способом);
— случаи, когда лицо достигает поставленной перед собой цельпривычным путем, являющимся преступным.
Суть хулиганских ориентирующих мотивов заключается в том, что лицоизбирает преступный путь удовлетворения своих потребностей, потому что ему,грубо говоря, наплевать на всех остальных членов общества, на законы, которыедействуют в этом обществе, или потому, что он стремится таким образом показатьсвое превосходство над окружающими, продемонстрировать свою «удаль». При этомхулиганский ориентирующий мотив и осознанная потребность, явившаяся источникомактивности человека, могут совпадать по своему содержанию (например, приудовлетворении потребности самоутверждения), что внешне выражается в совершениилицом хулиганства или убийства из хулиганских побуждений.
Но может быть и другая ситуация, когда хулиганский ориентирующиймотив и потребность по своему содержанию не совпадают. Такое сочетание целевогои ориентирующего мотивов находит внешнее выражение уже в совершении другихпреступлений. Хулиганский ориентирующий мотив может присутствовать практическии любых преступлениях. Например, совершается кража, тем самым лицоудовлетворяет свои материальные потребности, а избирает преступный путьудовлетворения данных потребностей только потому, что пренебрежительноотносится к обществу в целом, к законам, по которым это общество живет, кнормам морали, или потому, что, совершая кражу, демонстрирует таким образомсвою «удаль», «смелость» и т.п. людям, которые его окружают.
Так, 8% опрошенных лиц, осужденных за совершение кражи, указали,что преступный путь удовлетворения потребности был избран ими в силу желания«пощекотать нервы». Из опрошенных лиц, осужденных за совершение разбойногонападения, соответственно, по 12,5% указали, что избрали преступный путьудовлетворения потребности в силу желания самоутвердиться илипродемонстрировать свою «смелость».
Выбор типа поведения при актуализации функциональногоориентирующего мотива имеет место в случаях, когда субъект удовлетворяет своипотребности преступным способом потому, что получает удовольствие от самогопроцесса активности, от содержания и этого процесса, так называемоефункциональное удовольствие. О наличии функционального ориентирующего мотивасвидетельствует тот факт, что лицо избирает преступный тип поведения врезультате желания «пощекотать нервы», получить «острые ощущения» или потому,что ему просто захотелось удовлетворить имеющуюся у него потребность именнопреступным способом. Так, например, из опрошенных лиц, осужденных за совершениеразбойного нападения, 6% указали, что избрали преступный путь удовлетворенияпотребности, потому что им захотелось «пощекотать нервы».
Следует отметить, что в психологии мотивации традиционновыделяются функциональные потребности, отличающиеся способностью побуждатьсубъекта к определенным целям и одновременно побуждать человека к совершению«приятных» ему движений[60]. Причем речьздесь идет о совершенно здоровых в психическом отношении людях. Представляетсяправомерным применение понятия функциональности не только к потребностям, но ик другим уровням мотивов человека.
Удовлетворение потребностей привычным путем имеет место приустоявшихся способах действия индивида, которые фиксируются в его сознании какнаиболее эффективные. Человек, по сути, становится ориентированным наопределенные способы удовлетворения определенных потребностей в конкретнойситуации. Как правило, выбор преступного типа поведения как привычногонаблюдается в рецидивной преступности. Например, 80% осужденных из общегоколичества опрошенных, указавших на привычку, лежавшую в основе выбора имипреступного способа удовлетворения потребности, ранее были судимы, при этом изних 75% — были судимы за преступления, аналогичные тем, за совершение которыхони отбывают наказание в настоящее время. Но можно встретить ориентирующиймотив в виде привычки и у осужденных, ранее вообще не привлекавшихся куголовной ответственности. Думается, что это, прежде всего, указывает насуществование латентной преступности. Так, один из анкетируемых, осужденный занарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими (ст. 335 УКРФ), совершил преступление, чтобы добиться уважения и порядка, а избралпреступный путь достижения цели, так как и раньше также применял насилие радиудовлетворения тех же потребностей, хотя к уголовной ответственности за это непривлекался.
Представляется, что к ориентирующим мотивам с высокой степеньюантисоциальности, кроме тех, актуализация которых происходит при незначительномвлиянии объективных условий ситуации преступного удовлетворения потребности,также относятся ориентирующие мотивы. Такие мотивы из потенциальных перешли в«реально действующие» при решающем воздействии объективных обстоятельствситуации, ставя окружающих преступника людей в определенные неблагоприятныеусловия, в силу которых невозможно, допустим, реально контролировать состояниесвоего или вверенного имущества. Например, совершение преступления в условияхобщественного бедствия или в отношении лица, находящегося в беспомощномсостоянии, когда при отсутствии данных обстоятельств человек не пошел бы насовершение преступления. Поэтому тот факт, что актуализация ориентирующегомотива происходит именно в силу ситуации преступного удовлетворенияпотребности, когда потерпевший или другие лица не в состоянии оказатьсопротивление или пресечь действия преступника и последний использует данноеобстоятельство для совершения противоправных действий, позволяет говорить овысокой степени антисоциальности такого ориентирующего мотива.
Ориентирующий мотив со средней степенью антисоциальностипредставляет собой устойчивое психическое образование, лежащее в основе выборалицом преступного типа поведения, актуализация которого происходит в результатепочти равноценного влияния субъективных факторов и объективных условийситуации. Думается, что к ориентирующим мотивам со средней степенью антисоциальностиотносятся мотивы, побуждающие человека избрать преступный тип поведения врезультате неумения найти выход из сложившейся жизненной ситуации, в результатежелания как можно быстрее добиться удовлетворения своих потребностей, в силуконформности человека, в силу благоприятно сложившейся для совершенияпреступления объективной ситуации, а также когда виновный удовлетворяетпотребность первым «пришедшим ему в голову» способом.
Неумение найти выход из сложившейся жизненной ситуации какориентирующий мотив присутствует в тех случаях, когда в результате объективныхобстоятельств у человека актуализируется определенная потребность,удовлетворить которую в данных условиях, по его мнению, можно только путемсовершения преступления. Человек в силу небольшого жизненного опыта,особенностей характера, отсутствия определенных знаний видит единственный путьразрешения имеющей значение для него жизненной ситуации. Он сознает, что этотпуть является преступным, но другого выхода найти не может. Такой ориентирующиймотив, как показывает проведенное анкетирование, встречается наиболее часто (в24% случаев) по сравнению с другими мотивами у лиц в возрасте от 18 до 25 лет(38%) и в возрасте от 26 до 35 лет (46%). При этом 98% указанных лиц имеютсреднее и среднее специальное образование.
Как правило, такая жизненная ситуация ставит в опасность какие-толичные интересы человека, и он выбирает: либо поступиться своими интересами,либо совершить преступление, так как другого выхода не видит. Например,преступление совершается, чтобы поддержать свой авторитет среди членовопределенной социальной группы, в которую входит преступник. Или виновныйсовершает преступление по просьбе любимого человека, боясь в противном случаепотерять его, преследуя изначально положительную цель – сохранить любовь. Но всилу отсутствия жизненного опыта лицо не видит иного способа достиженияпоставленной перед собой цели в данной ситуации и совершает преступление, еслиэто позволяют ему его ценностные ориентации, нравственные принципы.
Желание быстрого удовлетворения потребностей заключается в том,что у человека имеется возможность удовлетворения своих потребностей законнымпутем, но в силу объективных условий ситуации у лица возникает чувствонеобходимости более быстрого удовлетворения имеющихся у него потребностей и дляэтого избирается путь совершения преступления как более эффективный. Например,один из осужденных, принимавший участие в анкетировании, отбывающий наказаниеза кражу шести бутылок водки, указал, что совершил данное преступление радижелания выпить, так как находился в похмельном состоянии, а избрал преступныйспособ удовлетворения своей потребности в силу желания как можно быстреедостигнуть цели.
Конформность как ориентирующий мотив означает податливостьчеловека реальному или воображаемому мнению группы, проявляющуюся в измененииего поведения и установок в соответствии первоначально не разделявшейся импозицией большинства. «Представители конформного типа – это люди своей среды.Их главное качество, главное жизненное правило – жить «как все»,думать, поступать «как все», стараться, чтобы все у них было«как у всех» – от одежды и домашней обстановки до мировоззрения исуждений по животрепещущим вопросам. Но под «всеми» всегдаподразумевается привычное непосредственное окружение. От него они не хотят ни вчем отстать, но и не любят выделяться… Попав в другую среду, они постепенноусваивают все ее обычаи и привычки, манеры и поведение, как бы это нипротиворечило всему предыдущему в их жизни и как бы пагубно ни было»[61].
Кириков, осужденный Верхнекамским районным судом Кировской областиза кражу чужого имущества, проезжая в вечернее время на велосипеде по улице,заметил на подоконнике открытое окна сверток, в котором находились: чайныйсервиз, набор рюмок, комплект постельного белья. Убедившись, что его никто невидит, Кириков, воспользовавшись ситуацией, завладел указанным имуществом[62].
Объективные условия данной ситуации складывались благоприятно длясовершения преступления и можно предположить, что основе выбора Кириковым путиудовлетворения имеющейся у него материальной потребности лежал ориентирующиймотив со средней степенью антисоциальности, актуализировавшийся в результатравноценного влияния объективных условий ситуации и определенных субъективныхфакторов – ценностных ориентации, жизненных принципов, позволивших емусовершить преступление.
Ориентирующие мотивы с низкой степенью антисоциальности имеютместо в случаях, когда решающую роль в их актуализации играет конкретнаяжизненная ситуация, в которой виновный ставится в неблагоприятные для негоусловия, в отличие от ориентирующих мотивов с высокой степеньюантисоциальности, при актуализации которых в неблагоприятные условия ставитсяпотерпевший. Конечно же, при решающем воздействии объективных условий ситуациина актуализацию ориентирующего мотива внутренние причины становления мотива«реально действующим» также имеют определенное значение, иначе при отсутствиинеобходимых психических условий никакие внешние обстоятельства не смогли быповлиять на выбор способа удовлетворения индивидом своих потребностей. Такиеориентирующие мотивы выступают причинами и выбора лицом преступного путиудовлетворения имеющихся у него потребностей при совершении им преступления припревышении пределов необходимой обороны, в состоянии сильного душевноговолнения, вызванного неправомерными действиями потерпевшего, при совершениипреступления в связи с тяжелыми личными, семейными обстоятельствами, в силуфизического или психического принуждения, материальной, служебной или инойзависимости и т.п. К ориентирующим мотивам с низкой степенью антисоциальностидолжно отнести и мотив сострадания.
Помимо выбора типа поведения в рамках имеющейся у человекапотребности, ему также необходимо определить: каким конкретно образом он будетдействовать, против кого будет направлено преступление, если его объект заранеене известен. В основе такой конкретизации лежит технический мотив, возникающийв объективных условиях конкретной ситуации в результате взаимодействияпоследних с определенными субъективными качествами человека: опытом, навыками,профессией и т.д.
Технические мотивы как ситуативные психические образования,инициирующие конкретное поведение лица, в большинстве своем нейтральны. Выборнепосредственного объекта преступления, средств и способов его совершенияпроисходит по тем же нейтральным причинам, что и выбор средств совершенияправомерных действий, поэтому в основу классификации технических мотивов должныбыть положены их содержание и особенности возникновения.
Выводыпо 1 главе
В заключение можно сделать следующие выводы.
1. Мотивы индивидуального преступного поведения делятся на тригруппы: целевые, ориентирующие и технические.
2. Потребности, выступая в качестве целевых мотивов поведениячеловека, всегда нейтральны с точки зрения их социальной полезности илиантисоциальности.
3. В зависимости от содержания потребности можно разбить наследующие группы: биологические и продиктованные ими материальные потребности,социальные и идеальные потребности или функциональные и предметные.
4. Большинство классификаций мотивов (мотиваций), приводимых и вюридической литературе, представляет собой не что иное, как классификациюпотребностей человека по их содержанию.
5. Законодатель, формулируя нормы уголовного закона, используетпотребности в качестве обязательного признака состава преступления илиуказывает на них как на обстоятельства, учитывающиеся при назначении наказания,в весьма ограниченных случаях. Отсутствуют единая основа и логика включения техили иных потребностей в нормы уголовного законодательства. Поэтому построить системупотребностей, так или иначе отраженных в нормах уголовного закона, в настоящеевремя невозможно.
/>ГЛАВА 2 КВАЛИФИКАЦИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПОПРИЗНАКАМ СУБЪЕКТИВНОЙ СТОРОНЫ
§2.1 Понятие и теоретические основы квалификации преступлений
Квалификация преступления является одним из важнейших этаповприменения уголовного закона. От правильной квалификации зависят дальнейший ходрасследования уголовного дела, его рассмотрение в суде и определение вида иразмера наказания.
Термин «квалификация» происходит от латинского gualificatio, характеристика предметаили явления, отнесение его к определенному разряду, группе в зависимости откачественных критериев, т. е. определение качества, оценка чего-либо.
В уголовном праве под квалификацией преступления понимаетсяустановление и юридическое закрепление точного соответствия между признакамисовершенного деяния и признаками состава преступления, предусмотренногоуголовно-правовой нормой[63]. Иначе говоря,квалификация преступления по сути означает выбор такой уголовно-правовой нормы,которая в полной мере охватывает общественно опасное деяние, совершенноеконкретным лицом. Обратим внимание на двоякое значение термина «квалификацияпреступления»: а) деятельность должностных лиц правоприменительных органов(орган дознания, следователь, прокурор, судья), результатом которой являетсяустановление точного соответствия между деянием и признаками составапреступления, указанного в Особенной части Уголовного кодекса РоссийскойФедерации (УК РФ)[64]; б)государственно-правовая оценка совершенного общественно опасного деяния,предусмотренного уголовным законом. Кроме того, необходимо выделить легальную идоктринальную квалификации.
Доктринальная квалификация отражает мнение научных специалистов-криминалистовв специальной и научной литературе. Такая квалификация помогает практикам воценке деяний и не носит обязательного характера.
Легальная квалификация осуществляется в тесном единстве норм уголовногои уголовно-процессуального права. Уголовное право определяет суть квалификации,а процессуальное дает возможность облечь ее в официальную форму. Поэтомуквалификация преступлений осуществляется на всех стадиях уголовного процесса[65].
При возбуждении уголовного дела орган дознания, следователь, прокурори в определенных случаях судья непременно должны указать статью Особенной частиУК РФ, по которой оно возбуждается. Это можно назвать первичной квалификациейпреступления. В дальнейшем квалификация осуществляется при формулированииобвинения, при вынесении постановления о привлечении в качестве обвиняемого.При составлении обвинительного заключения ей также придается большое значение.Окончательная же оценка преступления производится при вынесении обвинительногоприговора в суде.
Квалификация как определенный мыслительный процесс, которыйосуществляется указанными выше работниками правоохранительных органов,предполагает использование норм материального и процессуального права,концептуально-понятийного аппарата, общей теории права, основанных на законах икатегориях диалектики и логики. Такие категории диалектики, как «сущность» и«явление», «конкретное» и «абстрактное», «содержание» и «форма», «общее»,«особенное» и «единичное», «причина» и «следствие», «количество» и «качество»,выполняют важную методологическую нагрузку и позволяют компетентным органамюстиции всесторонне, полно и объективно дать надлежащую уголовно-правовуюоценку совершенному деянию[66]. Субъектыквалификации преступлений должны осознавать, что всякое общественно опасноедеяние, совершенное физическим лицом, представляет собой конкретное явление,имеющее форму и содержание. Основная цель при этом – правильно, в точномсоответствии с законом оценить данное явление и сделать вывод о соответствиилибо несоответствии деяния признакам той или иной уголовно-правовой нормы.
С точки зрения уголовного процесса квалификация представляет собойдеятельность, направленную на выяснение истины по уголовному делу. Осуществляяпроцесс познания истины, используют различные методы: от простого знания кболее сложному, от абстрактного представления о правонарушении вообще кконкретному преступлению. Основной вывод предстает в виде умозаключения, т.е.такой формы мышления, посредством которой из одного или нескольких суждений снеобходимостью выводится суждение, заключающее в себе новое знание. Отметим,что в науке уголовного права подробно освещены вопросы об использовании законовлогики при квалификации преступлений[67]. Наряду с этим,определяющим фактором успешной квалификации преступления являетсяпрофессионализм соответствующего должностного лица, его теоретическаяподготовка и практический опыт.
Из приведенных рассуждений можно выделить несколько значенийквалификации преступления.
Во-первых, четкая и точная квалификация преступления означает, чтоустановлено полное соответствие совершенного общественно опасного деянияпризнакам состава преступления, предусмотренного Особенной частью УК РФ.
Во-вторых, квалификация преступления является правовым основаниемдля возникновения и реализации уголовной ответственности.
В-третьих, квалификация преступления является необходимым условиемдля применения норм уголовно-процессуального закона, а после установлениявиновности лица[68] – и дляприменения норм уголовно-исполнительного права.
Кроме того, квалификация оказывает существенное влияние на параметрыуголовно-правовой статистики, помогает более точно определить качественную иколичественную стороны преступности и выработать эффективные меры еепредупреждения.
В процессе квалификации в тесном единстве используются научныеметоды познания и юридическое знание предмета. С точки зрения гносеологическогоаспекта этот процесс представляет собой движение от предположительного знания осовершении или несовершении преступления к четкому выводу о том, какое именнопреступление совершено. Квалификация преступления – это не механический, атворческий процесс, протекающий в законодательных рамках. Юридической оценкепредшествует познавательный процесс, который невозможен без самостоятельныхтворческих навыков и опыта. Цель такого «юридического творчества» — установлениетождества признаков криминального события и признаков уголовно-правовой нормы.Процесс квалификации преступления – сугубо индивидуальное действительно,продукт мышления, результат работы интеллекта человека. В настоящее времяопределяющим фактором при квалификации преступления является научный подход(последнее не исключает и обладания интуицией). Имеется в виду использованиелогической формулы – алгоритма квалификации[69].
Алгоритм представляет собой единство индуктивного и дедуктивногоумозаключения. А.В. Наумов и А.С. Новиченко отмечали в связи с этим, что установлениефактических обстоятельств дела (формулирование меньшей посылки) происходитпреимущественно индуктивным[70] путем, аустановление уголовно-правовой нормы, которая охватывает квалифицируемое деяние(формулирование большей посылки), носит индуктивно-дедуктивный[71]характер. Итог же, по их мнению, напоминает дедуктивный силлогизм, состоящий издвух посылок и вывода[72].
Логические программы используются для установления истины.Последняя, с одной стороны, ограничивается рамками состава преступления, сдругой – должна охватывать и иные важнейшие признаки, лежащие за рамкамисостава преступления, но подлежащие обязательному установлению[73].
Указанные теоретические основы квалификации преступлений имеютважное значение в деятельности правоприменительных субъектов. Вместе с тем, помнению большинства специалистов, определяющее значение принадлежит установлениююридических основ квалификации.
Мотив и цель преступления являютсяфакультативными признаками субъективной стороны преступления. Они становятсяобязательными и поэтому учитываются при квалификации преступлений только вслучаях, указанных в законе, т.е. в конкретной статье Особенной части УК.Например, злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК) влечет засобой уголовную ответственность при наличии корыстной или иной личнойзаинтересованности, которые и являются возможными мотивами злоупотребления. Ихотсутствие исключает уголовную ответственность за злоупотребление должностнымиполномочиями даже при наличии всех остальных признаков данного составапреступления. В остальных случаях мотив и цель общественно опасного деянияимеют значение при индивидуализации наказания и характеристике личностипреступника.
§2.2 Значение мотива и цели при квалификации некоторыхпреступлений
«Мотив» заменяется вряде случаев на «побуждения», «заинтересованность» и т.д. Например, в п.«б» ч. 2 ст. 105 УК РФ предусмотрена ответственность за убийство лицаили его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельностиили выполнением общественного долга, в п. «и» ч. 2 ст. 105 УК заубийство из хулиганских побуждений, в п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ заубийство по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либокровной мести и т.д. Вместе с тем в тексте закона определяется только вина (ст.ст. 25 — 27 УК)[74]. Дефиниции мотиваи цели не нашли законодательного воплощения.
Для квалификациидействий виновного большое значение имеет не только предвидение илинепредвидение им общественной опасности своих действий, желание или нежеланиенаступления вредных результатов, но также мотив и цель его деятельности. Именномотив порождает умысел на совершение преступления. На это обстоятельствоуказывал еще в 1918 г. Л.А. Саврасов: “… мотив преступления есть таживая, окрашенная эмоциональными тонами, глубоко внедренная в психику идея,которая при известном толчке-импульсе извне порождает в результате более илименее сложного душевного процесса умысел — волю к преступлению”[75].
От мотива убийстванеобходимо отличать цель как признак субъективной стороны преступления.
Цель преступления — этоте фактические результаты, которых виновный желает достичь посредствомсовершения преступления. Цель преступления определяет направленностьпреступного деяния. Например, п. «к» ч. 2 ст. 105 УК предусматриваетответственность за убийство с целью скрыть другое преступление или облегчитьего совершение. В данном случае желание виновного достигнуть указанных целейнеизбежно предполагает желание наступления смерти потерпевшего, поэтому ссубъективной стороны данный состав предполагает наличие прямого умысла.
Цель использованияорганов и тканей потерпевшего — абсолютно новое, неизвестное российскомууголовному законодательству обстоятельство, повышающее ответственность заубийство. Включение в часть 2 ст. 105 УК РФ этого признака обусловленовозможностью использования в преступных целях прогрессивных достижениймедицины. Повышенная общественная опасность убийств такого рода обусловленаизощренным, трудно раскрываемым способом, подрывающим доверие к лечебнымучреждениям и трансплантологической деятельности[76].Выступая 8 октября 2002 г. по программе ТВЦ, директор Институтатрансплантологии Валерий Шумаков отметил, что до сих пор ни одно подобное делоне дошло до суда. Официальные расследования также не подтвердили фактов убийствв целях трансплантации в России[77].
С субъективной стороныубийство, предусмотренное п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ, предполагаетпрямой умысел и специальную цель – использование органов и тканей потерпевшего.Правоприменительная практика зарубежных государств показывает, что мотивыубийств, совершаемых в целях использования органов или тканей человека длятрансплантации, носят преимущественно корыстный характер. При корыстныхпобуждениях преступление дополнительно квалифицируется как убийство по п.«з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Однако рассматриваемое преступление можетбыть совершено в целях использования органов и тканей потерпевшего не толькодля трансплантации. Возможны и иные цели: каннибализм, половой фетишизм,использование человеческих органов и тканей в промышленных целях, дляизготовления консервированной продукции, продажи тканей под видом мясаживотных, для кормления животных и т.п., то есть характер использования органови тканей значения не имеет.
Несмотря на то что вцелом цель изъятия (или использования) органов и тканей человека отражаетсущность и направленность сравнительно небольшого круга преступныхпосягательств, справедливыми представляются высказывания Г.Н. Красновского иА.И. Стрельникова о целесообразности включения соответствующей цели в числообстоятельств, отягчающих наказание (ст. 63 УК РФ)[78].Эту точку зрения разделяет С.С. Тихонова, справедливо утверждающая, чтоповышение степени общественной опасности преступления, совершаемого в целяхизъятия (или использования) органов или тканей потерпевшего, целесообразноотражать в уголовном законе, однако не путем конструирования дополнительныхквалифицирующих признаков в ст. ст. 110, 112, 115, 126 — 128, 140, 244 УК РФ, апосредством вынесения соответствующего признака за пределы составапреступления, учитывая его при индивидуализации уголовной ответственности, в п.«и» ч. 1 ст. 63 УК РФ[79].
В специальнойлитературе отмечается, что, хотя мотив и цель имеют много общего, они нетождественны. Эту мысль разделяют все авторы без исключения. Однако прикомментировании отдельных статей УК, в которых признаком состава выступает цельпреступления, иногда эти два понятия отождествляются. Так, высказывается мысльо том, что хищение совершается с корыстным мотивом. В примечании к ст. 158 УКРФ субъективная сторона кражи представлена корыстной целью.
Безусловно, вбольшинстве случаев мотив хищения корыстный. Но при этом не следует исключать ииных мотивов. Если лицо действует из «благих» побуждений, но при этомпреследует в том числе и цель незаконного обогащения третьих лиц, то, на нашвзгляд, содеянное при наличии остальных признаков хищения следуетквалифицировать по статьям УК, предусматривающим ответственность запреступления против собственности. Причем это правило подлежит распространятьне только на соучастников преступления, но и на лиц, совершивших хищениеединолично[80].
Аналогичные суждениявысказываются в комментариях к иным статьям, в которых в качестве признакасостава преступления предусмотрена цель. Представляется, что отождествлениедвух различных элементов субъективной стороны преступления вряд ли допустимо.Замена цели мотивом при толковании закона приводит к«декриминализации» деяний. Ведь если есть корыстный мотив, тообязательно присутствует и корыстная цель. Обратное, вообще говоря, неверно.Если лицо преследует корыстную цель, то это еще не значит, что оно действует изкорыстных побуждений.
В перспективезаконодателю следует закрепить определения соответствующих понятий,характеризующих субъективную сторону преступления.
Вторая проблемаформально – логического характера, связанная с установлением мотивапреступления, на которую необходимо обратить внимание при исследованиипредписаний Особенной части, касается некоторых традиций толкования. Речь идето необходимости специальных побуждений в некоторых случаях даже при отсутствиизаконодательно закрепленного требования их наличия. Взять, например,хулиганство. В соответствии с ч. 1 ст. 213 УК оно определяется как грубоенарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу,сопровождающееся применением насилия к гражданам либо угрозой его применения, аравно уничтожением или повреждением чужого имущества.
Как видно, мотивпреступления в УК не конкретизирован, что дает все основания предположитьвозможность совершения хулиганства и из иных побуждений, например, в связи снеприязнью к потерпевшему[81]. С формальнойстороны такая логика толкования ст. 213 УК безупречна. Что же касаетсясодержательной стороны, то здесь также не исключен вариант оценки деяния,совершенного не из стремления противопоставить себя окружающим, какхулиганства.
По-видимому,законодателю, если он желает предусмотреть ответственность за хулиганство какза деяние, совершенное по соответствующему мотиву, следует конкретизироватьсубъективную сторону преступления. В противном случае есть все основаниядопустить вариант, при котором лицо, грубо нарушившее общественный порядок,подлежит уголовной ответственности по ст. 213 УК и при отсутствии хулиганскихпобуждений.
Рассматривая такойпризнак субъективной стороны, как мотив, следует заметить, что вуголовно-правовой науке продолжает оставаться спорным вопрос: необходимо лисоздавать особое уголовно-правовое понятие мотива или рассматривать его в томсмысле, в каком он понимается в психологии? Так, Б.В. Харазишвили категоричноутверждал, что всякая попытка дать уголовно-правовое определение мотивапреступления является искусственной и ненаучной: «Психологический подход кмотиву поведения является основным, определяющим, а подходы с точки зрения всехдругих наук — вторичные, зависящие от него»[82].
Единообразному в целомпониманию содержания корыстного мотива применительно к должностнымпреступлениям в теории и судебно-следственной практике послужило введениезаконодателем в действующий УК такого субъективного признака, как иные личныепобуждения, который соответственно уточнил понятие корысти.
Каков же объемсодержания понятия «иные личные побуждения»?
Прежде всегоподчеркнем, что этот признак носит недостаточно определенный характер и имеютсятрудности в уяснении его уголовно-правового смысла. Личные побуждения — этолюбые побуждения, поскольку каждый акт субъекта, опосредованный сознанием иволей, всегда носит личный характер. В случае если в деянии отсутствует волевоепроявление побуждений, оно теряет уголовно-правовое значение.
Уясняя логику и цельвведения данного признака в состав должностного (служебного) подлога, М.Д.Лысов делает, на наш взгляд, верный вывод, «что закон имел в виду невсякие личные побуждения, а только те, которые наряду с корыстными такженаправлены на извлечение какой-либо нематериальной выгоды для себя»[83].При такой формулировке под мотивами служебного подлога надо понимать всякие,кроме корыстных (они названы отдельно), стремления, направленные на получениевыгоды неимущественного характера: стремление получить награду, стремлениескрыть свои упущения в работе, желание помочь родственникам, знакомым, получитьвзаимную услугу и т.п. Именно так раскрывается это понятие в п. 17Постановления Пленума Верховного Суда СССР № 4 от 30 марта 1990 г. «Осудебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением,превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностномподлоге»[84].
Данным разъяснениемруководствуется суд при оценке мотива «иная личнаязаинтересованность» по делам о должностных преступлениях. Так,квалифицируя действия К. по ст. 292 УК РФ, суд делает следующий акцент:«Наличие личной заинтересованности при внесении в протокол обыска заведомоложных сведений суд усматривает в желании К. придать своим действиям, равно каки остальных подсудимых, участвовавших в проведении обыска в с. Нагорном,законный характер по изъятию имущества у Д.»[85].
Круг мотивов,характеризующих личную заинтересованность, свидетельствует об антисоциальных,антиобщественных интересах лица, допускающего злоупотребление должностнымиполномочиями, служебный подлог, о его стремлении извлечь выгоду для себя, своихродных или близких. В связи с этим обоснованно высказывается мнение, что ложнопонятые интересы службы, исходя из которых действует виновный, не могут бытьотнесены к иной личной заинтересованности. В подобном случае у лица нет тогоантисоциального интереса, который придает служебному подлогу характерпреступления. Следовательно, мотив личной заинтересованности в силу этого невключает в себя мотив ложно понятого интереса службы.
Руководствуются суды ип. 14 упомянутого выше Постановления Пленума Верховного Суда СССР № 4 от 30марта 1990 г., в котором указывается: «Если законодательством… вкачестве обязательного признака состава уголовно наказуемого злоупотребленияслужебным положением, а также должностного (служебного) подлога предусмотренакорыстная или иная личная заинтересованность, суды обязаны всестороннеисследовать обстоятельства, от которых зависит вывод о наличии или отсутствии вдействиях виновного указанных мотивов, и обосновать свой вывод в приговоре сприведением конкретных доказательств». Так, старший государственныйинспектор Ханкайской рыбоохраны Приморрыбвода У-в был обвинен в совершениипреступления, предусмотренного ч. 1 ст. 285 УК РФ. Предварительное следствиеквалифицировало содеянное У-вым, как злоупотребление должностными полномочиями,совершенное из корыстной и иной личной заинтересованности. Однако суд,исследовав обстоятельства дела, не согласился с предъявленным обвинением иисключил из него квалифицирующий признак «совершение злоупотребления изкорыстной заинтересованности». В приговоре указывается: «В качествепремии У-ву было выплачено 20 руб. 88 коп., исходя из этого суд считает, что,составляя ложный протокол, он не преследовал корыстной заинтересованности. У-вуничего не мешало внести заведомо ложные сведения во все протоколы и получитьбольшую премию, но он не сделал этого»[86].§2.3 Влияние мотива и цели на разграничение преступлений ипроступков
Важнейшим понятием, связанным справоприменительной деятельностью правоохранительных органов и центральнойстадией применения уголовного закона, является квалификация преступлений, подкоторой понимается установление и юридическое закрепление точного соответствиямежду признаками совершенного деяния и признаками состава преступления,предусмотренного уголовно-правовой нормой[87].
Значение квалификации трудно переоценить.Базируясь на составе преступления как основании уголовной ответственности, онавыполняет функцию отграничения преступлений как от правомерного поведения, таки от проступков, а также смежных преступлений между собой. Правильнаяквалификация служит предпосылкой соблюдения законности при разрешении уголовныхдел, поскольку выбор нормы, подлежащей применению, осуществляется в процессеквалификации[88].
Существенная роль в разрешении указанных задачпринадлежит субъективной стороне, в том числе мотиву и цели. По данным Р.И.Михеева, А.И. Рарога, других ученых и исследователей разных лет примерно каждаятретья судебная ошибка стабильно связана с неправильным установлением формывины, а в… случаев неправильной квалификации судебные ошибки связаны с темиили иными признаками субъективной стороны преступления[89].
Благодаря своим социально-правовым свойствам,реализуемым и уголовно-правовых функциях, вина, мотив и цель, выступаясубъективными основаниями уголовной ответственности, оказывают существеннуюпомощь в отграничении преступлений от иных антиобщественных деяний, помогаютразграничить общеуголовные и воинские преступления, а последние – между собой.
Вывод об указанном значении субъективной стороныв квалификации преступлений соответствует положениям действующегозаконодательства и подтверждается результатами различных исследований.
Чтобы определить преступность деяния, необходимоего общественную опасность дополнить другими признаками, способными в каждомконкретном случае наиболее полно охарактеризовать определенную формупреступного поведения, исходя из такого системного принципа криминализации, какполнота состава[90].
К числу таких признаков наряду с другимипринадлежат вина, мотив и цель. Исходя из своих важных социально-правовыхфункций, они призваны оказать существенную помощь в разграничении воинскихпреступлений и иных форм антисоциального поведения.
Воздействуя на характер общественной опасностидеяния, рассматриваемые признаки способны, во-первых, повышать ее до уровняпреступления и при этом выступать одними из субъективных оснований уголовнойответственности за некоторые воинские правонарушения.
Во-вторых, вина, мотив и цель обладают обратнымсвойством – понижать общественную опасность деяний, сводя ее в ряде случаев дохарактера, свойственного проступку, и тем самым также отграничивают воинскиепреступления от иных деяний, совершаемых военнослужащими.
В-третьих, признаки субъективной стороны,характеризуя личность правонарушителя, также влияют на общественную опасностьсодеянного, которая зависит не только от опасности действия (бездействия), но иот других показателей, в частности, от данных о субъекте и содержания субъективнойстороны. Правда, как обоснованно отмечается в литературе, решающее значение дляперевода деяния из преступления в проступок это обстоятельство и имеет лишь втом случае, если само действие или бездействие не представляет большойобщественной опасности.
Преступления указанных групп разграничиваются помногим признакам объективной и субъективной стороны. Не преувеличивая ролисубъективной стороны, продемонстрируем их место в этом процессе.
Сложность в разграничении преступления ипроступка возникает, в частности, при оценке отдельных пограничных случаев.
Так, по уголовному делу Боровика и других былоустановлено, что этот военнослужащий совместно с двумя сослуживцами совершилкриминальное оставление службы и, находясь вне части, отказался выполнить приказкомандира взвода старшего лейтенанта Степанова о немедленном возвращении наслужбу, ушел на частную квартиру, где организовал коллективное употреблениеспиртных напитков. Приговором военного суда Боровик был признан виновным иосужден за самовольное оставление части и групповое неисполнение приказа.
Однако надзорным определением военного судаокруга обвинение его в части неисполнения приказа офицера Степанова изприговора было необоснованно исключено и дело в этой части производством былопрекращено за отсутствием в этих действиях Боровика состава неповиновения.
Военная коллегия Верховного суда РФ, исправляяошибку надзорной инстанции, указала, что Боровик и другие, понимая требованиеофицера Степанова как отданное в порядке службы приказание, умышленно невыполнили его и продолжали оставаться вне части. Тем самым они совершили дваразличных по своему характеру и объекту посягательства преступления: уклонениеот военной службы и деяние против порядка подчиненности[91].
Анализируя приведенное дело, следуетконстатировать, что правильно оценить содеянное по двум статьям позволили мотиви цель действий виновных. Исходя из желания провести время по своемуусмотрению, употребить спиртные напитки, военнослужащие приняли решениеотлучиться из части с целью временно уклониться от службы. Эта цель явиласьспособом реализации указанных мотивов и в совокупности с иными признакамисодеянного должна получить самостоятельную уголовно-правовую оценку по нынесуществующей ст. 337 УК РФ.
Однако на пути достижения поставленной целивозникло объективное препятствие – приказ начальника вернуться в часть, котороене позволило ее реализовать. В связи с этим Боровик скорректировал своеповедение и избрал противоправное средство устранения преграды. Реализация целивременного уклонения от службы не снималась, но на некоторое время былаотложена на второй план.
Общепризнанно, что с субъективной сторонысопротивление и принуждение характеризуются прямым умыслом. При этом презюмируется,что субъект данных преступлений должен преследовать специальную цель,направляющую и конкретизирующую умысел: воспрепятствовать соответствующим лицамв выполнении их обязанностей (при сопротивлении) или заставить их нарушить,прекратить, изменить эти обстоятельства в настоящее время или в будущем (припринуждении). В то же время указанные цели деяний должны сознаваться не тольковиновным, но и потерпевшим, поскольку, не зная о цели применяемого к немунасилия, последний не способен понять, чего от него добиваются.
Так, вследствие неправильной оценки мотивасодеянного первоначально был необоснованно осужден военный-строитель рядовойКравцов. Во время прохождения службы по призыву он был избит сослуживцемИсаевым (осужденным за указанное преступление), в связи с чем более месяцанаходился на стационарном лечении, а затем переведен в другую часть. Тамземляки Исаева систематически угрожали Кравцову расправой, избивали его,заставляли выполнять за себя различную работу.
По указанным мотивам Кравцов самовольно оставилчасть и уехал к жене, чтобы посоветоваться. На четвертый день он прибыл ввоенную прокуратуру.
Поскольку Кравцов самовольно оставил часть не сцелью уклонения от военной службы, а для того чтобы избежать издевательств состороны сослуживцев, уголовное дело в отношении него было прекращено заотсутствием состава воинского преступления.
По другому делу с аналогичными обстоятельствамипрактические органы военной юстиции констатировали, что, посколькувоеннослужащий уклонился не от военной службы, а от систематическихиздевательств и унижений, его побег из части лишь формально содержит признакипреступления, в связи с чем оно в соответствии с ч. 2 ст. 14 УК РФ не можетпризнаваться преступлением[92].
Мотивы формируют цель поведения, которая иопределяет направленность умысла в преступлениях рассматриваемой группы.
Это необходимо иметь в виду в правоприменительнойдеятельности и при оценке субъективной стороны деяния не допускать подменутерминов: мотив целью и наоборот.
Как показывает изучение уголовных дел, подобныеошибки нередки в практике военных прокуратур и военных судов, что влечетнеправильное применение ими уголовного закона[93].
Мотив и цель также являются субъективнымиоснованиями ответственности за умышленные преступления, квалифицируемыми пообщеуголовным нормам о должностных преступлениях.
Наличие специальных мотивов – корыстной или инойличной заинтересованности – наряду с другим обязательным признаком –существенным вредом – придает должностному правонарушению воинского субъектанеобходимый характер общественной опасности, позволяющий отнести его именно кпреступлению. Деяние, не имеющее указанных признаков, не образует уголовнонаказуемого злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ).
Так, не могут рассматриваться как преступлениеединичные действия должностного лица, не причинившие существенного вреда, еслиони лишены корысти или иной личной заинтересованности. Подобные действияследует рассматривать как должностной проступок, за который лицо может бытьнаказано лишь в дисциплинарном порядке.
Тем самым воинское должностное лицо сознаетнеобходимые объективные признаки преступления, благодаря соответствующимсубъективным признакам.
Рассмотрим более подробно данное понятие.
Ложно понятые интересы службы являются частьюобщего понятия – ложно понимаемых интересов служебной необходимости. Уголовныйзакон ни о том, ни о другом непосредственно не упоминает, поэтому и требуетсяих анализ.
Служебная необходимость – это исполнениеобязанностей по военной службе, это специфический вид деятельности, могущийвовсе исключить преступность деяний и условиях несения службы в рядахВооруженных сил.
Действуя по мотивам реально существующейслужебной необходимости, субъект моделирует цель и избирает приемлемые средстваее реализации, не вступающие в противоречие с правом. Например, в соответствиис Дисциплинарным уставом командир в определенных условиях может принуждать кповиновению своих подчиненных, вплоть до применения против них оружия[94].
Оценка же поведения как мотивированного необъективной служебной необходимостью, а ложно понятыми интересами службыосуществляется в следующих ситуациях:
Само побуждение действительно может бытьдетерминировано интересами службы. Однако если оно соотносится сантисоциальными целями и способами их удовлетворения, то только деяниеприобретает качество общественно опасного.
Например, заместитель командира взвода младшийсержант Кузнецов, будучи недоволен тем, что подчиненные недобросовестноисполняют свои служебные обязанности, систематически избивал их, полагая, чтотаким образом он добьется устранения их упущений по службе.
При оценке описанного превышения власти имеющиесяложно понятые интересы службы должны учитываться как фактор, определяющийнаправленность деяния на военно-служебные отношения. Кроме того, их следуетпринять во внимание как обстоятельство, смягчающее ответственность виновного,поскольку само по себе «благое намерение» должностного лица свидетельствует оменьшей глубине антисоциальной мотивации его поведения.
На практике военные суды, назначая наказание задеяния, совершенные в аналогичных ситуациях, указывают, что в качествесмягчающих обстоятельств они учитывают неправильные, неправомерные действияпотерпевших, обусловивших преступления виновным.
Поведение должностного лица может бытьобусловлено не только причинами служебной необходимости, но и антисоциальноймотивацией, которая формирует противоправный способ его действий.
Например, командир воинской части майор Черняковскрывал преступления своих подчиненных, не возбудил против них семь уголовныхдел.
Свое бездействие Черняков объяснил тем, чторуководствовался мотивом обеспечения интересов службы и целью созданиявидимости благополучия в части[95].
Подобные объяснения вряд ли можно отнести к ложнопонятым интересам службы. Однако путем нарушения законности нельзя добитьсякаких-либо благих целей, что сознается самим виновным в силу его образования,опыта, положения и т.д. Поэтому названные мотивы и цели следует учитывать какфакторы, свидетельствующие о воинской природе деяния. На практике же такиепризнаки в аналогичных ситуациях чаще не принимаются во внимание и неоцениваются вовсе.
Деяние должностного лица может быть обусловленонизменными побуждениями, которые субъект часто скрывает за мотивировками(объяснениями, а не мотивами) служебных интересов.
Например, старший лейтенант Новиков, являясьначальником поста в Республике Афганистан, ставил задачи подчиненным наосуществление нападений с целью завладения деньгами и имуществом афганскихграждан. Свои действия Новиков также пытался мотивировать интересами ведениябоевых действий, просил учесть это в качестве обстоятельства, смягчающего егоответственность. В действительности мотивами его действий были корыстныепобуждения, подлежащие учету в качестве конструктивного признака ст. 285 УК РФ,а также в рамках ст. 146 УК РСФСР (ст. 162 УК РФ).
Примеры аналогичных дел имелись и в Чеченскойреспублике[96].
За мотивировками служебной необходимости можетскрываться и иная личная заинтересованность. Она может проявляться вкарьеристских мотивах (добиться продвижения по службе, поощрения, перевода надругое место, избежать наложения взыскания), мотивах тщеславия, защиты «честимундира» и т.п., которые следует учитывать в рамках конструктивного признакаст. 285 УК РФ.
В реальной практике нередки случаи параллельногосуществования личных и ложно понятых служебных мотивов, руководствуясь которымисубъект совершает преступление. В таких случаях каждый из мотивов долженполучать свою собственную уголовно-правовую оценку как в рамках квалификации,так и при назначении наказания за воинское должностное преступление.
Содержание мотива ложно понятых интересов службыне является неизменным и однозначным. В каждом конкретном случае его необходимоуточнять, а не ограничиваться неопределенными ссылками на то, что лицодействовало из интересов или из ложно понятых интересов службы, как это имеетместо в настоящее время на практике. Рассматриваемый мотив деяния должностноголица может получать самостоятельную оценку как обстоятельство, определяющеенаправленность деяния и его квалификацию, влияющее на степень общественнойопасности конкретного преступления, учитываемое как фактор, смягчающийответственность при назначении наказания, поэтому мотив является существеннымпризнаком должностного преступления. Помимо того, что он является одним изконструктивных элементов уголовно наказуемого злоупотребления, мотив формируетсоответствующую цель, свидетельствующую о направленности преступления.
Благодаря своим правовым функциям рассматриваемыепризнаки оказывают существенную помощь в разграничении преступлений,дисциплинарных проступков и правомерного поведения.
Выводы по 2 главе
1.Важнейшим понятием, связанным справоприменительной деятельностью правоохранительных органов и центральнойстадией применения уголовного закона, является квалификация преступлений, подкоторой понимается установление и юридическое закрепление точного соответствиямежду признаками совершенного деяния и признаками состава преступления,предусмотренного уголовно-правовой нормой.
2.Мотив и цель преступления являютсяфакультативными признаками субъективной стороны преступления. Они становятсяобязательными и поэтому учитываются при квалификации преступлений только вслучаях, указанных в законе, т.е. в конкретной статье Особенной части УК.Например, злоупотребление должностными полномочиями влечет за собой уголовную ответственностьпри наличии корыстной или иной личной заинтересованности, которые и являютсявозможными мотивами злоупотребления. Их отсутствие исключает уголовнуюответственность за злоупотребление должностными полномочиями даже при наличиивсех остальных признаков данного состава преступления. В остальных случаяхмотив и цель общественно опасного деяния имеют значение при индивидуализациинаказания и характеристике личности преступника.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Изложенные положения обусловливают теоретическиевыводы, предложения и рекомендации нормотворческого, правоприменительного иучебно-методического характера.
1. Научная разработка темы позволяет раскрытьсоциальную и психологическую природу признаков субъективной стороныпреступлений со специальным составом, а также определить методологическиеосновы учета рассматриваемых признаков, которые необходимо соблюдать в областиуголовного правотворчества, правоприменения, в теоретических исследованиях ипедагогической практике в контексте конституционного принципа субъективноговменения.
Изучение мотивов и целей преступлений в уголовномправе предполагает опору на данные психологии и социологии, использование их вкачестве методологической базы с учетом специфики предмета исследования.
2. Содержание применяемых в уголовном правепризнаков субъективной стороны определяется их естественной социальной ипсихологической природой.
Являясь основой сознательного волевого акта,мотив, цель и обусловленная ими вина определяют поведение субъекта в обществе,влияют на психологическую структуру его личности и поэтому, безусловно, должныучитываться при конструировании общеуголовного законодательства.
Будучи представлены в уголовном и, в частности, ввоенно-уголовном законодательстве, признаки субъективной стороны реализуют вправе свои социальные функции, которые при этом приобретают качествоуголовно-правовых — как общих, так и специальных.
3. Общая их функция и заключается в том, чторассматриваемые признаки составляют основу волевого поведения субъекта.
Содержание и антиобщественная направленностьволевого процесса определяется глубиной антисоциальной мотивации, под которойследует понимать уровень актуализации в сознании субъекта мотивов и целей всовокупности с их социальными, психологическими детерминантами, а также соспособами их удовлетворения (опредмечивания) и которая обусловливает совершениелицом различных по характеру и степени общественной опасности преступлений.
4. Указанная общая функция конкретизируется вспециальных уголовно-правовых ролях (функциях). Специальные функции состоят втом, что признаки субъективной стороны:
1) влияют на определение направленностипреступного поведения на конкретный объект уголовно-правовой охраны;
2) изменяют (уменьшают или повышают) характеробщественной опасности и, следовательно, влияют на уголовно-правовую оценкусодеянного: с одной стороны, они помогают разграничивать преступления иправомерное поведение и иные правонарушения, а с другой — квалифицироватьсобственно преступления;
3) влияют на степень общественной опасностисодеянного, на характеристику личности виновного, смягчающих и отягчающихобстоятельств и, следовательно, на решение вопросов об ответственности инаказании за преступления;
4) обусловливают содержание способа совершенияпреступления как признака объективной стороны;
5) способствуют установлению и уголовно-правовойот ни причин и условий совершения воинских преступлений как обстоятельств,исключающих либо смягчающих ответственность за определенные деяния;
6) играют существенную роль при решении важныхвопросов Общей части уголовного права: о стадиях совершения преступлении идобровольном отказе, о множественности и соучастии и др.
5. Неотъемлемыми и самостоятельными составляющимисубъективной стороны преступлений выступают мотив и обусловленная им цель. Обих факультативности возможно говорить лишь в рамках общего учения о составепреступления и неприемлемо это утверждать, когда речь идет о составеконкретного преступления, предусмотренного определенной статьей Особенной частиУК РФ.
В последнем случае обязательными являются всепризнаки, содержащиеся в соответствующей уголовно-правовой норме, независимо отспособа их законодательного описания и от того, встречаются ли они в составахдругих преступлений или нет.
6. Представляется возможным уточнить важностьзначения мотивов и целей в решении вопросов правомерности необходимой обороны вновом постановлении Пленума Верховного суда РФ (вместо Постановления Пленума Верховногосуда СССР от 16 августа 1984 г. «О применении судами законодательства, обеспечивающегоправо на необходимую оборону от общественно опасных посягательств»),необходимость принятия которого назрела уже давно.
Такое уточнение могло бы выглядеть следующимобразом: «Обратить внимание судов на необходимость установления в каждомконкретном случае мотивов и целей действия лиц, подвергшихся посягательству,применяющих необходимую оборону.
Разъяснить, что законодательство о необходимойобороне применяется к лицам, которые руководствовались целями защиты интересовличности, государства, общественных интересов, прав обороняющегося или другихграждан от общественно опасных посягательств, и не подлежит применению к лицам,причинившим вред гражданам по мотивам мести, расправы. Такие лица подлежатуголовной ответственности на общих основаниях».
7. В Постановлении Пленума Верховного суда РФ от11 июня 1999 г. № 40 «О практике назначения судами уголовного наказания»необходимо насколько возможно точнее истолковать содержание п. «е» ч. 1 ст. 63УК РФ об отягчающих обстоятельствах, дополнив следующим предложением: «Суды недолжны ограничиваться формулировками в виде неопределенной ссылки на мотивынациональной, расовой, религиозной ненависти или вражды, мести за правомерныедействия других лиц, а должны в каждом конкретном случае специально указывать,в чем именно заключались эти побуждения, толкнувшие виновного на совершениепреступления».
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
I. Нормативно-правовыеакты
1. КонституцияРоссийской Федерации от 12 декабря 1993 г. // Российская газета. 1993. № 237.
2. Уголовныйкодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (в ред. от 30.12.2006)// Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 25. Ст. 2954.
3. Уголовно-процессуальныйкодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (в ред. от30.12.2006) // Собрание законодательства РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.
II. Научная литература иматериалы периодической печати
4. АлькинВ. Психологический этюд. Своим желаниям будьте верны // Российская газета.2000. 28 июля. С. 9.
5. АкоффР., Эмери Ф. О целеустремленных системах. М., Наука. 1974. – 432 с.
6. АндрееваГ.М. Социальная психология. М., Психология. 1980. – 462 с.
7. АнтоновЮ.И. О субъективной стороне самовольного оставления части или места службы //Закон и армия. 2004. № 9. С. 31.
8. АнтонянЮ.М. Мотивация преступного поведения // Юридическая психология. 2006. № 1. С.22.
9. БасоваТ.Б. Мотив как обязательный признак субъективной стороны должностныхпреступлений // Российский судья. 2004. № 11.С. 23.
10. Белокосков С. Мотив какобязательный признак преступления, предусмотренного ст. 285 УК // Законность. 2006.№ 7. С. 24.
11. Вилюнас В.К.Психологические механизмы биологической мотивации. М., Наука. 1986. – 438 с.
12. Волков Б.С. Мотивыпреступлений (уголовно-правовое и криминологическое исследование). Казань.,1982. – 356 с.
13. Ворошилин Е.В., КригерГ.А. Субъективная сторона преступления. М., Юридическая литература. 1987. – 332с.
14. Гараи Л.Историко-материалистический подход к проблеме специфических человеческих потребностей// Вопр. психологии. 1966. № 3. С. 61.
15. Герцензон А.А.Квалификация преступления. М., Ююлитиздат. 1947. – 316 с.
16. Гримак Л.П. Резервычеловеческой психики. М., Психология. 1989. – 436 с.
17. Гук П.А., Суменков С.Ю.Правовые исключения и их реализация в судебной деятельности // Журналроссийского права. 2006. № 8. С. 19.
18. Дагель П.С, Котов Д.П.Субъективная сторона преступления и ее установление. Воронеж., Изд-воВоронежского ун-та. 1974. – 310 с.
19. Даньшин И.Н. О значениимотива преступления при изучении и предупреждении преступлений // Вопросыборьбы с преступностью. 1969. Вып. 10. С. 70.
20. Джекебаев У.С., РахимовТ.Г., Судакова Р.Н. Мотивация преступления и уголовная ответственность. Алма-Ата.,1987. – 216 с.
21. Кислицын М., Самойлов А.Перспективы совершенствования законодательства об уголовной ответственностивоеннослужащих // Право в Вооруженных силах. 2002. № 1. С. 32.
22. Комментарий к уголовномукодексу Российской Федерации (постатейный) (издание третье, переработанное идополненное) / Под ред. Чекалина А.А., Томина В.Т., Сверчкова В.В. М.,.Юрайт-Издат. 2006. – 654 с.
23. Комментарий к Уголовномукодексу Российской Федерации (постатейный) (издание 5-е, дополненное иисправленное) / Отв. ред. Лебедев В.М. М., Юрайт-Издат. 2005. – 624 с.
24. Комментарий куголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) (изданиевторое, переработанное и дополненное) / Под ред. Радченко В.И., Томина В.Т.,Полякова М.П. М., Юрайт-Издат. 2006. – 676 с.
25. Кони А.Ф. Суд-наука-искусство// Собр. соч.: В 8 т. М., Госполитиздат. 1966. Т. 1. – 526 с.
26. Коннов А.И. Проявленияроссийской организованной преступности в традиционных для транснациональныхпреступных организаций сферах // Основы борьбы с организованной преступностью /Отв. ред. Овчинский В.С., Эминов В.Е., Яблоков Н.П. М., Инфра-М. 1996. – 526 с.
27. Красновский Г.Н.Биоэтические и уголовно-правовые проблемы в Законе РФ «О трансплантацииорганов и (или) тканей человека» // Государство и право. 1993. № 12. С.72.
28. Кригер Т.А. Понятие исодержание вины в советском уголовном праве // Вестник Московского ун-та. Сер.Право. 1983. № 5. С. 43.
29. Криминальная мотивация /Отв. ред. Кудрявцев В.Н. М., Юрлитиздат. 1986. – 672 с.
30. Кудрявцев В.Н. Общаятеория квалификации преступлений. М., Норма. 1999. – 628 с.
31. Кудрявцев В.Н. Правовое поведение:норма и патология. М., Юридическая литература. 1982. – 418 с.
32. Кузнецова Н.Ф. Проблемыкриминологической детерминации. М., Юридическая литература. 1984. – 268 с.
33. Лейкина Н.С. Личностьпреступника и уголовная ответственность. Л., Изд-во ЛГУ. 1971. – 432 с.
34. Ленин В.И. Конспект книгиГегеля «Наука логики» // Ленин В.И. Полн. собр. соч. – М., Госполитиздат. 1954.Т. 29. – 712 с.
35. Ленин В.И. Рецензия //Ленин В.И. Полн. собр. соч. М., Госполитиздат. 1953. Т. 25. – 638 с.
36. Ленин В.И. Философскиететради // Ленин В.И. Поли. собр. соч. М., Госполитиздат. 1954. Т. 29. – 712 с.
37. Ленин В.И. Экономическоесодержание народничества и критика его в книге г-на Струве // Ленин В.И. Полн.собр. соч. М., Госполитиздат. 1932. Т. 1. – 652 с.
38. Леонтьев А.Н. Деятельность.Сознание. Личность. М., Наука. 1975. – 368 с.
39. Личко А.Е. Психопатии иакцентуации характера у подростков. Л., Изд-во ЛГУ. 1983. – 432 с.
40. Лунеев В.В. Мотивацияпреступного поведения. М., Юридическая литература. 1991. – 476 с.
41. Мальцев В.Ответственность за хулиганство. // Законность. 2000. № 7. С. 8-9.
42. Маркс К. Заметки оновейшей прусской цензуре // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. М., Госполитиздат. 1952.Т. 1. – 742 с.
43. Маркс К. Из экономическихрукописей 1857-1858 гг. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. М., Госполитиздат. 1959.Т. 12. – 834 с.
44. Маркс К. Тезисы оФейербахе // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. М., Госполитиздат. 1955. Т. 3. – 772 с.
45. Маркс К., Энгельс Ф.Дебаты Шестого Рейнского Ландстага // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: В 50 т. 2-еизд. М., Госполитиздат. 1955. Т. 1. – 562 с.
46. Минкина Н. Шкалакультурных ценностей преступника // Российская юстиция. 2003. № 9. С. 67-70.
47. Мясищев В.Н. Личность и неврозы.М., Психология. 1960. – 572 с.
48. Наумов А.В., НовиченкоА.С. Законы логики приквалификации преступлений. М., Юрлитиздат. 1978. – 456 с.
49. Опьяненные войной (списоклюдей, совершивших воинские преступления на территории Чеченской Республики вовремя контртеррористической операции) // Российская газета. 2001. 20 сент. С.6.
50. Основанияуголовно-правового запрета. Криминализация и декриминализация / Под ред. КудрявцеваВ.Н., Яковлева А.М. М., Юридическая литература. 1982. – 430 с.
51. Платонов К.К. Системапсихологии и теория отражения. М., Психология. 1982. – 438 с.
52. Постатейный комментарий кУголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Громова Н.А. М., ГроссМедиа.2007. – 642 с.
53. Пьерон А. Потребности // Экспериментальнаяпсихология. М., 1970. – С. 45.
54. Рарог A.M. Субъективнаясторона и квалификация преступлений. М., Юрист. 1998. – 456 с.
55. Рубинштейн С.Л. Бытие исознание: (О месте психического во всеобщей взаимосвязи явлений материальногомира). М., Наука. 1957. – 516 с.
56. Рубинштейн С.Л. Основыобщей психологии. М., Психология. 1946. – 742 с.
57. Саврасов Л.А. Мотив вубийстве. М., Спарк. 1998. – 326 с.
58. Семенов В.М. Особенностисубъективной стороны хищения // Российский следователь. 2005. № 5. С. 32.
59. Симонов П.В., Ершов П.М.Темперамент. Характер. Личность. М., Психология. 1984. – 346 с.
60. Симонов П.В. Мотивированныймозг. М., Наука. 1987. – 468 с.
61. Симонов П.В.Эмоциональный мозг. М., Наука. 1981. – 452 с.
62. Стрельников А.И.Ответственность за убийство, совершенное при отягчающих обстоятельствах (ч. 2ст. 105 УК РФ): Автореф. канд. дис. М., 1998. – 42 с.
63. Тарарухин С.А.Установление мотива и квалификация преступлений. Киев., 1977. – 432 с.
64. Тихонова С.С.Уголовно-правовое регулирование посмертного и прижизненного донорства вРоссийской Федерации: Автореф. канд. дис. Н. Новгород., 2001. – 46 с.
65. Толкаченко А.А. Мотив ицель воинских преступлений по советскому уголовному праву: Дисс.… канд.юрид. наук. М., 1990. – 234 с.
66. Филановский И.Г. Ревностькак мотив преступления // Социалистическая законность. 1973. № 2. С. 39.
67. Харазишвили Б.В. Вопросымотива поведения преступника в советском праве. Тбилиси., 1964. – 124 с.
68. Хекхаузен X. Мотивация идеятельность. Т. 2. М., Психология. 1986. – 432 с.
69. Шишов О. Ф. Теоретические проблемыквалификации преступлений. М., Юридическая литература. 1988. – 364 с.
70. Энгельс Ф. Анти-Дюринг //Маркс К., Энгельс Ф. Соч. М., Госполитиздат. 1962. Т. 20. – 526 с.
71. Энгельс Ф. ЛюдвигФейербах и конец немецкой классической философии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.М.,Госполитиздат. 1968. Т. 21. – 512 с.
72. Явгуновская Т.М.Корыстная мотивация преступлений // Современные проблемы правоведения. Кемерово.,1994. – 452 с.
73. Янович М. Поправки в УКне всем нравятся // Российская газета. 2002. 11 янв. С. 8.
III. Учебная иучебно-методическая литература
74. Криминология: учебник длявузов (издание второе, переработанное и дополненное) / Под ред. Малкова В.Д.М., Юстицинформ. 2006. – 724 с.
75. Научные основыквалификации преступлений: Учеб. пос. / Под ред. Толкаченко А.А. М., Юнити.2001. – 472 с.
76. Тер-Акопов А.А.Квалификация преступления // Уголовное право Российской Федерации. Общая часть.Учебник / Под ред. Безнасюка А.С., Толкаченко А.А. М., Юрист. 2000. – 568 с.
77. Толкаченко А.А.Теоретические основы квалификации преступлений: Учеб. пос. М., Юнити. 2004. –218 с.
78. Уголовное право России.Общая часть / Под ред. Кузнецовой Н.Ф., Тяжковой И.М. М., Зерцало. 2005. – 672с.
79. Уголовное правоРоссийской Федерации. Общая часть: учебник (издание исправленное и дополненное)/ Под ред. Иногамовой-Хегай Л.В., Рарога А.И., Чучаева А.И. М., Инфра-М. 2006.– 708 с.
80. Уголовное правоРоссийской Федерации. Особенная часть: учебник (издание исправленное идополненное) / Под ред. Иногамовой-Хегай Л.В., Рарога А.И., Чучаева А.И. М.,Инфра-М. 2006. – 684 с.
81. Уголовный процесс:учебник для вузов (издание второе, переработанное и дополненное) / Под ред.Радченко В.И. М., Юстицинформ. 2006. – 564с.
IV. Практические источники
82. Постановление ПленумаВерховного суда РФ от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применениясудами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» // БюллетеньВерховного Суда РФ. 1996. № 1. С. 23.
83. ПостановлениеПленума Верховного Суда РФ от 1 июня 1999 г. № 40 «О практике назначения судамиуголовного наказания» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 8.С.7.
84. ПостановлениеПленума Верховного Суда РФ № 1 от 29 апреля 1996 года «О судебном приговоре»// Бюллетень Верховного СудаРФ. 1996. № 1. С. 4.
85. ПостановлениеПленума Верховного Суда РФ от 14 апреля 1988 г. № 1 «О практике назначениясудами Российской Федерации наказания в виде лишения свободы» // Сборникпостановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) поуголовным делам. М.: СПАРК, 1995. — С. 496.
86. ПостановлениеПленума Верховного Суда СССР от 29 июня 1979 г. № 3 «О практике применениясудами общих начал назначения наказания»// Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда СССР и РСФСРпо уголовным делам. М.: Спарк, 1997. — С.157.
87. Постановление ПленумаВерховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. № 4 «О судебной практике по делам озлоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти илислужебных полномочий, халатности и должностном подлоге» // Сборникпостановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации (СССР, РСФСР) поуголовным делам. М., Юридическая литература. 2000. – С. 290.
88. Постановление ПленумаВерховного суда РФ от 27 января 1999 № 1 «О судебной практике по делам обубийстве (ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации)» // БюллетеньВерховного Суда РФ. 1999. № 3. С. 33.
89. Постановление ПленумаВерховного Суда РФ № 2 от 28 апреля 1994 г. В редакции постановления ПленумаВерховного Суда РФ № 1 от 17 апреля 2001 г. «О судебной практике по делам обизготовлении или сбыте поддельных денег или ценных бумаг»//Бюллетень ВерховногоСуда Российской Федерации. 2001.№ 6. С. 1-2.
90. Постановления ПленумаВерховного Суда РФ № 7 от 14 февраля 2000 года «О судебной практике опреступлениях несовершеннолетних» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 4.С. 9.
91. Постановление ПленумаВерховного Суда РФ № 3 от 4 мая 1990 года «О судебной практике по делам овымогательстве» (в действующей редакции)/ Сборник Постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР(Российской Федерации) по уголовным делам. М., 1997. – 463 с.
92. Постановление ПленумаВерховного Суда РФ № 1 от 17 января 1997 года «О практике применения судамизаконодательства об ответственности за бандитизм»// Бюллетень Верховного СудаРФ. 1997. № 3.С. 2.
93. Постановление ПленумаВерховного суда РФ по делу Сафронова // Бюллетень Верховного суда РФ. 2005. №3. С. 54-57.
94. Определение Военнойколлегии Верховного суда РФ от 24 ноября 2004 г. № Зн-2237/04 // Судебная практикапо применению военно-уголовного законодательства Российской Федерации / Сост.Зателепин O.K., Ноздринов А.И. / Под общ. ред. Ахметшина Х.М. М., Юридическаялитература. 2005. – С. 23.
95. Извлечение ПостановленияПрезидиума Кировского облсуда от 03.06.2005 г. // Бюллетень Верховного СудаРоссийской Федерации. 2005. № 9. С. 14-15.
96. Обзор кассационной инадзорной практики Военной коллегии Верховного Суда РФ за второе полугодие 2005г. и 1-е полугодие 2006 г. М., Юридическая литература. 2006. С. 8.
97. Бюллетень Верховного СудаРФ. 2006. № 8. С. 32.
98. Бюллетень Верховного СудаРФ. 2006. № 2. С. 32.
99. Бюллетень Верховного СудаРФ. 2005. № 11. С. 41.