Концепт “душа” как основа русской ментальности: особенности речевой реализации Людмила Буянова Характерной чертой современной гуманитарной науки является поиск смысловых и языковых доминант русской национальной личности. В качестве её важнейших атрибутов ученые выдвигают духовность (религиозность), соборность, всемирную отзывчивость, стремление к высшим формам опыта, поляризованность души. В иерархии философских, этических и психологических концептов первое место принадлежит аксиологическим
концептам “Душа”, “Любовь” и “Счастье”. Природа и аспекты дифференциации феноменов образ и понятие/концепт до настоящего времени не имеют однозначных трактовок ни в лингвистике, ни в философии, ни в логике. Общее понятие рассматривается как акт нашего сознания; слово экстрагирует переживание, которое испускает импульсы эмоционального спектра. Определение эмоции также характеризуется многообразием признаков и
точек зрения, что адекватным образом отражается на решении проблемы статуса и сущности понятий образ, концепт, эмоция, являющихся фундаментальными при исследовании и описании художественного текста/дискурса как эксклюзивной коммуникативной единицы. В русском художественном дискурсе важно определить корреляции таких понятий, как концепт и значение, которые в современной лингвистике трактуются по-разному. Выстраивается цепочка взаимоопределяющих и взаимосвязанных семантико-понятийных блоков: “денотат”
– “референт” – “референт” – “значение” – “значение” – “концепт” – “концепт” – “понятие” – “понятие” – “смысл” – “смысл” – “образ” – “образ” – “символ” и т.п. Во многом это обусловлено тем, что данный предмет исследования – языковой модус мыслительной деятельности – является принадлежащим многим наукам: медицине, логике, семиотике, психологии, лингвистике.
Это, в свою очередь, влияет на формирование и развитие как терминологической синонимии в границах данных наук, так и межотраслевой омонимии, с чем связана проблема многозначности термина. Онтологический статус концепта или значения можно определить, лишь выявив и дифференцировав взаимокорреляции концепта и значения. Для анализа специфики концепта “Душа” следует оговорить сам понятийно-терминологический метаязыковой аппарат, выявить общее и различное
в определениях и интерпретациях термина и понятия “концепт”. “Лингвистический энциклопедический словарь” дает следующее определение: “Понятие (концепт) – явление того же порядка, что и значение слова, но рассматриваемое в несколько иной системе связей; значение – в системе языка, понятие – в системе логических отношений и форм, исследуемых как в языкознании, так и в логике”[7, с. 384].
В “Философском энциклопедическом словаре” 1997 года словарная статья “Концепт” отсутствует, а понятие трактуется как “одна из логических форм мышления в противоположность суждению и умозаключению, которые состоят из понятий” [18, с. 354]. Проводится граница между понятиями, которыми “мы пользуемся в повседневной жизни”, и понятиями логики (там же). Отмечается, что в мышлении народа или отдельного человека “понятия
образуются не путем восприятия и объединения в понятии присущих группе предметов одинаковых признаков, а благодаря тому, что сначала воспринимаются и перерабатываются в понятия существенные свойства вещей и что эти немногие, широкие, но нечеткие понятия лишь постепенно начинают подразделяться на многочисленные, узкие и резко разграниченные понятия, ибо в сфере данного познается прегнантное, точно так же, как и все увеличивающееся количество ступеней, ведущих к прегнантности или от нее” [18, с.354].
Определение Ю.С. Степанова: “Концепт – это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт – это то, посредством чего человек – … сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее”[16, с.40]. “Концепт – основная ячейка культуры в ментальном мире человека”[16, с.41]. Структура концепта трехслойна:
1) “основной, актуальный признак; 2) дополнительный или несколько дополнительных, “пассивных” признаков, являющихся уже не актуальными, “историческими”; 3) внутренняя форма, обычно вовсе не осознаваемая, запечатленная во внешней, словесной форме” [16, с.44]. Таким образом, “в современных исследованиях культурные концепты определяются обычно как многомерные смысловые образования в коллективном сознании, “опредмеченные” в языковой
форме” [6, с.18]. Дж. Лайонз отождествляет концепт со значением, дифференцируя в то же время понятия концепта и референта. У.Л. Чейф, исследующий понятийный модус языка, не совсем четко параметрирует и дифференцирует концептивный и семантический аспекты. Как видно из этих немногих примеров, соотношение концепта и значения, концепта и понятия, понятия и значения, смысла и содержания, смысла и концепта и т. п. имеет сложную логико-философскую, понятийно-
смысловую, онтологически-бытийную и когнитивную обусловленность, что не могло не отразиться определенным образом на формировании как языковой картины мира народа, так и на архитектонике и содержании концептуальной сферы каждой отдельной личности. По мнению С. А. Аскольдова, самой существенной стороной концепта выступает функция заместительства. “Концепт есть мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода” [1, с.
269]. Некоторые концепты можно рассматривать как схематические представления, лишенные тех или иных конкретных деталей. Понятие же, как считает исследователь, “это прежде всего точка зрения на ту или иную множественность представлений и затем готовность к их мысленной обработке с этой точки зрения” [1, с 269], и именно в точке зрения сосредоточена общность понятия, так как она может быть распространена на неопределенное множество конкретностей данного рода.
Познавательные концепты противопоставлены концептам художественным. В художественном концепте сублимируются понятия, представления, эмоции, чувства, волевые акты. Каждый художественный текст/дискурс можно интерпретировать как личность, завершившую речевой акт, но не перестающую мыслить. Множество интерпретаций, множество воспринимающих, множество ассоциаций, связанных с перцепцией каждого конкретного текста, характеризуются неопределенностью и непредсказуемостью реакции.
Художественный концепт является как бы заместителем образа, в силу чего природа художественного освоения мира отличается эмоционально-экспрессивной маркированностью, особым словесным рисунком, в котором красками выступают эксплицируемые вербальными знаками образы и ассоциативн0-символьные констелляции. Концепт, как справедливо замечает Д. С. Лихачев, “не непосредственно возникает из значения слова, а является результатом столкновения словарного значения слова с личным и народным опытом.
Потенции концепта тем шире и богаче, чем шире и богаче культурный опыт человека”[8, с. 281]. Признавая, что концептосфера русского языка, созданная писателями и фольклором, исключительно богата, рассматриваем национальный язык не в качестве “как бы “заместителя” русской культуры” [8, с. 281], а как исключительный культурно-ментальный феномен, представляющий собой духовную, одушевленную ипостась. Соотношение концепт-слово является ведущим при попытках структурирования различных концептуальных
сфер (народа, личности). Слово – “особая творческая сила, с помощью которой происходит двойное творение, создается мир в слове и происходит пресуществление обычного текста в поэтический. И в этом творении язык, слово образуют то средостение, которое соединяет божественное и небесное с человеческим и земным “[17, с. 219]. Именно слово является той атомарной единицей, посредством которой творятся словесные тексты в самом широком диапазоне их интенций и реализаций.
В этом плане одним из наиболее сложных, неоднозначных можно считать соотношение понятия/концепта и слова “душа”, отражающих национально-культурную, ментально-психологическую специфику и ценностную ориентацию русского народа. Отмечается дифференциация философского, языкового, обыденного понимания и восприятия данного суперконцепта, который определяется нами как ассоциативно-образный поликонденсат, объединяющий множество семантически изоморфных (и смежных) макро мега микро- субконцептов и концептов,
языковая (речевая) актуализация которых сопровождается взаимообусловленными и взаимосвязанными процессами ассоциирования, метафоризации, интеграции, дифференциации, семантической и смысловой диффузии и т. п. Лексикографическая представленность данного суперконцепта такова: в “Философском энциклопедическом словаре “душа” в обычном словоупотреблении – совокупность побуждений сознания (и вместе с тем основа) живого существа, особенно человека, антитеза понятий тела и материи.
Научное понятие души: душа – в отличие от индивидуального духа – совокупность тесно связанных с организмом психических явлений, в частности чувств и стремлений (витальная душа)” [18, с. 147]. Результат наблюдений над душой в этом смысле анализируют психологи (душа – греч. psyche, лат. anima). До Нового времени предметом метафизики был вопрос, является ли душа субстанцией. При возникновении древних представлений о душе как дыхании извне использовались наблюдения над дыханием
живого существа, которое у мертвого исчезало (потому-де, что мертвый “выдыхал” душу). Исследователи отмечают, что соответствующие наблюдения над кровью и исчезновением души при большой потере крови (вследствие смертельного ранения и т.п.) привели к тому, что в крови стали видеть носительницу души. Отсюда переживание сна, в частности, обусловило представление о душе, существующей независимо от тела. Философское понимание души как субстанции привело к тому, что ей сначала приписываются свойства
“тончайшего вещества По Платону, душа является нематериально й и предшествует существованию. Аристотель называет ее первой энтелехией (целеустремленность, целенаправленность как движущая сила, активное начало) жизнеспособного тела, только разумная душа человека (дух) может быть отделена от тела и является бессмертной”[18, с. 146]. “- Можно ли видеть душу? – Нельзя. – Значит она безвидна? – Да. Душа наша существовала до того, как мы родились.
Душа – своего рода гармония, слагающаяся из натяжения телесных начал. То, что видит душа, умопостигаемо и безвидно. Душа бессмертна и неуничтожима. Душа умершего продолжает существовать и обладает способностью мыслить” [12, с. 92-93]. Концепт “душа” как основная составная часть включен во все религии мира: представление о душе, дарованной Богом, о ее бессмертии является основой священного вероучения.
Согласно пониманию некоторых отцов церкви, душа материальна (Тертуллиан), другие же считают ее духовной (Августин), но господствующим в христианстве является понимание души как непространственной, нематериальной субстанции. В настоящее время, как во времена античности и романтизма, снова часто проводят различие между душой и сознанием: душа – носительница ритмично протекающих жизненных процессов, в то время как сознание – в противоположность душе – прерывно. Вся история цивилизации, история развития человеческого
знания, философии, искусства может рассматриваться с определенных позиций как история развития концепций Человека и Души. Проблема души в истории развития науки также неоднократно становилась центральным объектом изысканий и дискуссий. Великий психофизиолог В.М. Бехтерев отмечал в этой связи: “Наиболее видным представителем спиритуалистического воззрения этого вида был Лейбниц, по учению которого душа, как монада, представляется несравненно выше других подчиненных ей
монад тела… Так как душа по этому взгляду (Гербарта – Л.Б.) представляется неделимой сущностью, то нетрудно представить себе, почему под влиянием этого учения возникла мысль, что душа должна помещаться в какой-либо одной точке мозга, собирающей в себя отовсюду мозговые волокна, при посредстве которых она и получает возбуждения с периферии тела. За такую точку странным образом признавалась одно время, согласно учению
Картезия, шишковидная железа (gl. рinealis), а в другое время – мозговой придаток, или мокротная железа (gl. pituitaria)… …затем был выработан не менее странный взгляд, по которому душа, смотря по надобности, переходит с одного места в другое и таким образом участвует в различных процессах, совершающихся в той или другой части мозга” [3, с.31-32]. Естественно, все это обусловило специфику формирования и экспликации в языковой картине мира народа, отдельной личности, социума основных конструктивных языковых
единиц, обладающих семой “душа”. В “Словаре русского языка” (в 4-х томах) душа определяется как “1. Внутренний психический мир человека, его переживания, настроения, чувства и т.п. 2. Совокупность характерных свойств, черт, присущих личности; характер человека” [14, с. 456]. Всего в словарной статье дано 6 определений данного суперконцепта, что свидетельствует о многообразии
семантических и понятийных модификаций, о возможностях интерпретации этого понятия в зависимости от интенции личности, от его языковой картины мира, языкового сознания и т. п. Как показывают наблюдения, душа субъекта эксплицируется и определяется в художественном дискурсе через эмоционально-экспрессивное пространство, речевым/языковым экспликатором которого выступает континуум особых образных, оценочно-ассоциативных лексических единиц.
Каждая конкретная семантико-психологическая и эмоционально-эстетическая реализация концепта “душа” в границах художественного дискурса определяется особенностями языкового сознания личности. Языковая личность – обобщенный символ/образ носителя и проводника культурных, языковых, коммуникативно-деятельностных поведенческих реакций, апперцепционных сегментов, ценностей, знаний, установок, традиций и возможностей. Художественный дискурс в данном аспекте рассматривается как обозначающее своего ”
конкретного текстового мира Данный текстовый мир имеет свою строго очерченную предметную область, в которой объекты характеризуются определенными свойствами и отношениями и имеют свое особое текстовое существование, основанное на интерсубъективности идентифицируемых значений языковых выражений” [2, с. 96]. Дискурс характеризуется свойством “пружинности”, проявляющимся в том, что континуум смысловых структур и образных реляций эксплицируется языковыми структурами в свернутом виде.
Языковой дискурс, таким образом, представляет собой вариант знакового способа существования сознания и реализует тенденцию последнего к четкости (правило прегнантности). Выступая максимально экспрессивной единицей, художественный дискурс используется в процессах коммуникации по линии “автор – внутреннее “Я” автора – реципиент”. В этой связи дискурс может трактоваться как “язык в языке”, “речь в коммуникации”
, как средство экспликации и создания любого потенциального/виртуального мира, а образ языка приобретает особый статус. Взаимосогласованность концептуальной сферы, значения, эмоционального пространства, смысловой архитектоники дискурса позволяет предположить изоморфизм понимания образа языка в классическом смысле и в интерпретации Германа Пауля. Язык дискурса – это “язык индивида”, “реальным существованием обладают только индивиды … видовые и индивидуальные различия отличаются друг от друга только по степени,
а не принципиально. Мы должны признать, собственно говоря, что на свете столько же отдельных языков, сколько индивидов… Резкое разграничение можно провести лишь в случаях, когда единство общения прерывается на ряд поколений” [11, с. 10]. Данная интерпретация не исключает, а предопределяет восприятие языка и как “члена семьи языков”, и как “структуры”, и как “системы”, возможно понимание языка в качестве “типа и характера” [9], как знакового кода сознания/мышления.
Сущность языка – в той мере, в какой она вообще может открыться “открывается не “инструментальному”, а философскому взгляду. Определение “Язык-дом бытия духа” остается в наши дни наиболее проникновенным” [15, с 28]. Образно-смысловая доминантность суперконцепта “душа” в русском национальном самосознании прослеживается не только на понятийном, концептуально-онтологическом уровне, но и на лексико-фразеологическом, что наиболее рельефно представлено в лексикографическом пространстве (см. словари толковые, фразеологические,
русского языка, пословиц и поговорок, идиом, образных средств русского языка, философские и т. д.). Языковая экспликация данного феномена широко представлена и на морфологическом, словообразовательном, деривационном – в широком смысле слова – уровнях. Так, в “Словообразовательном словаре русского языка” А. Н. Тихонова зафиксировано 132 производные единицы, созданные на базе производящей лексемы ”
душа”. Каждая из этих единиц актуализирует в дискурсе не только эксплицитный, но и имплицитный смысловой пучок, приобретая, в зависимости от интенций языковой личности, дополнительные окказиональные экспрессивно-эмоциональные оттенки. В этом смысле элементы концептуально-эмоциональной дистрибуции поликонденсата “душа”, вплетаясь в образно-художественную ткань дискурса, участвуют в реконструкции и структурировании неповторимой личностной ауры творца текста. Язык в этом аспекте является “пространством мысли и
домом бытия духа” [15]: “”Образ языка” приобретает черты “образа пространства”, во всех смыслах – пространства реального, видимого, духовного, ментального – это одна из самых характерных примет лингвофилософских размышлений над языком в наши дни” (там же, с 32). Как известно, от Аристотеля до наших дней в психологии формировалось пять моделей эмоционального: физиологическая, чувственная, поведенческая, когнитивная, оценочная (эвалютивная)[19].
Все они характеризуют те или иные аспекты эмоций, которые являются конкретными формами протекания психических процессов, чувств. Как отмечает А. Г. Баранов, “язык эмоций лингвистически неизмеримо богаче языка аффекта” [2, с 112], эмоции фиксируются в значении лингвистических единиц самых разных ярусов и/или в способах их сочленения и текстового бытия. Как генератор эмоционального пространства, языковая личность интерпретируется как сложная многоуровневая функциональная система, включающая уровни владения языком
(языковую компетенцию), владения модусом реализации речевого взаимодействия (коммуникативную компетенцию), знания мира и о мире (когнитивно-гносеологический тезаурус). Каждый из ярусов находит отражение в дискурсе, имеющем соответственно формальный, субстанциональный и интенциональный уровни. В связи с этим реализация и актуализация единиц лингво-концептуальной дистрибуции суперконцепта “душа” в разных дискурсах (по принадлежности творцу) будет характеризоваться
неповторимой самобытностью. Характерно, что понятие души в христианской традиции неразрывно связано с понятием “живое”: “живая душа”, “дух жизни”, “давать духу” = “давать жизни”, “живым духом”, “душа болит”, “душа горит”, “душа перевернулась”, “отводить душу”, “надрывать душу” и т. п. Наблюдается дистрибуция лексем, феноменов и понятий “душа” и “дух”. ”
Дух – перевод встречающихся в античной философии и в Библии слов “spiritus” (лат.) и “pneuma” (греч.), что означает “движущийся воздух”, “дуновение”, “дыхание” (как носитель жизни); душа как сущность, которая может временно или навсегда покинуть тело, привидение, сама жизнь (Гете: “Ибо жизнь-это любовь, а жизнь жизни – дух”), сущность
Бога: “Бог есть дух”, сама внутренняя сущность земли или мира, дух земли, мировой дух, идейное содержание произведений искусства. Употребляемое в настоящее время философское понятие духа, как противоположного природе, сложилось в период романтики и идеализма, а особенно у Гегеля (“Дух обнаруживается как исполинский знак интеграла, соединяющий небо и землю, добро и зло” – Дрейер). Дух не является противником души, как считает
Клагес, хотя душа (как понятие жизненной энергии человека) есть носитель духа, подтачивающего ее силы. Но вместе с тем дух сохраняет и защищает жизнь, возвышает, совершенствует (“одухотворяет”) телесную деятельность. Дух выступает в трех формах бытия: как дух отдельного индивида (личный дух), как общий дух (объективный дух) и как объективированный дух (совокупность завершенных творений духа). Личный дух становится самим собой благодаря врастанию индивида в область объективного духа, в духовную
сферу, культуру, которую он находит и которую может (частично) усвоить с помощью воспитания и образования. Это врастание есть его становление человеком, поскольку под человеком понимается живое существо, отличающееся своей духовностью, т. е. своим свободным существованием. Как носителем личного духа является психический склад отдельного индивида, так носителем объективного духа является какая-либо общность (группа, народ, группа народов).
В объективированном духе – в произведениях науки и искусства – мы снова познаем живой дух, который их создал, он говорит с нами через эти произведения, поскольку и пока мы (как личности) можем принимать в них участие” [18, с 146-147]. Характерно, что концепты “душа” и “дух”, являющиеся в русском языке изомотивированными, однокоренными, в чем прослеживается их понятийная, смысловая, эмоционально-образная изоморфность и синментальность, а иногда и тождественность, генетически восходят к разным корням
в греческом и латинском языках: дух – pneuma, душа – psyche (в греч.); дух – spiritus, душа – anima (в лат.) Исторические судьбы этих феноменов в языке и философии, естественно, оказались не совсем идентичными в самих греческом и латинском языках. В словаре В. Даля даны следующие дефиниции, запечатлевшие когнитивно-психологические и эмоционально-онтологические корреляции, присущие русскому национальному сознанию (и самосознанию): ”
Дух – бестелесное существо, обитатель не вещественного, а существенного мира, бесплотный житель недоступного нам духовного мира. Относя слово это к человеку, иные разумеют душу его, иные же видят в душе только то, что дает жизнь плоти, а в духе высшую искру Божества, ум и волю, или же стремление к небесному” [4, с 503]. “Душа – бессмертное духовное существо, одаренное разумом и волею, в общем значении человек, с духом и телом. Душа также душевные и духовные качества человека, совесть, внутреннее чувство,
напр. Душа есть бесплотное тело духа, в этом значении дух выше души” [4, с. 504]. Примечательно, что к словарной статье “Душа” в этом словаре дано примечание: “Дух и душа отделены здесь в разные статьи только для удобства приискания производных” (там же). Современные русские словари фиксируют определение суперконцепта “дух” таким образом: “Дух – 1. Психические способности, сознание, мышление.
2. Внутреннее состояние, моральная сила человека, коллектива. 3. Основное направление, характерные свойства, сущность чего-либо (почему не и кого-либо Л. Буянова). 4. По мифологическим и религиозным представлениям: бесплотное, сверхъестественное существо (доброе или злое), принимающее участие в жизни природы и человека”[14, с 455]. В словаре С.И.Ожегова дух – это: “Сознание, мышление, психические способности, начало, определяющее
поведение, действия”. Душа – это: “Внутренний, психический мир человека, его сознание”. Это также: “в религиозных представлениях сверхъестественное, нематериальное бессмертное начало в человеке, продолжающее жить после его смерти”… В таком осмыслении суперконцепты душа и дух являются практически эквивалентными: дух – “в религии и мифологии: бесплотное сверхъествественное существо”[10, с 178-179].
Как видно из приведенных примеров, отмечается некоторая амбивалентность, нечеткость и размытость репрезентации сущностных признаков в дефинициях рассматриваемых лексем. Лексикографическое сознание, стремясь к унификации и однотипности толкований однотипных языковых единиц, не учитывает аспект речевой реализации и связанных с этим личностных ассоциативно-образных трансформаций и специфики представленности концептов “дух” и “душа” в целостной языковой картине
мира народа и личности. Функционирование каждой из данных лексем (и их производных) в художественном дискурсе характеризуется особым стилистическим ракурсом, многозначностью и неопределенностью семантических границ, наличием специфического коннотативно-ассоциативного шлейфа, что в целом отражает индивидуально-авторскую специфику художественного видения мира, каждый раз создающего особую концептуально-семантическую модель (модуль) суперконцепта “душа”. ”
Образ души” у различных авторов приобретает специфические психолого-эмоциональные и семантические очертания. Как уже отмечалось, этот суперконцепт трудно дифференцировать и однозначно (для реципиента) дефинировать в силу семантико-когнитивной многогранности, неопределенности его текстовой (речевой) субстанциональности: душа – 1) это место? Сравним: “Но вечно пламень вечный и живой дрожит в душе, не угасая” (А. Блок); “Я говорю сейчас словами теми / Что только раз рождаются в душе” (А.
Ахматова); 2) это субстанция “Скорбную душу помилуй, Господи!” (А. Блок); 3) это ипостась личности “Мечтаю я, чтоб ни одна душа не видела / Твоей души нетленной” (А Блок); ” обидно коротка вся жизнь для поисков родной души” (Л. Якушева); “И эту песню я невольно / Отдам на смех и поруганье, /Затем, что нестерпимо больно/
Душе любовное молчанье” (А. Ахматова); “Страшна моей душе предгрозовая тишь” (А Ахматова); 4) это нечто живое, находящееся, подобно сердцу, внутри человека “Но устают глаза, болит душа от насыщенья светом и покоем” (Л. Якушева); “Странно вспомнить: душа тосковала, / Задыхалась в предсмертном бреду” (А Ахматова); ”
Помолись о нищей, о потерянной, / О моей живой душе” (А. Ахматова); “Исцелил мне душу царь небесный /Ледяным покоем нелюбви” (А Ахматова); 5) это внутреннее “я” автора “Но с ясною гармонией Твоей / Моя душа больная не рассталась” (А Блок); ” может, ветер мне поможет душу легкую мою разметать степною пылью” (Л.
Якушева); “И каждый раз, вступая в тайну, / Душа стиха напьется вновь” (Л. Якушева); “Но с души не стирается метка / Незначительной встречи собой” (А. Ахматова); “Надо, чтоб душа окаменела, / Надо снова научиться жить” (А. Ахматова); “Ты сказки давней горестных заметок, / Душа моя, не тронь и не ищи ” (А. Ахматова) и т. д.
Наблюдения показывают, что как живая сущность, душа не только генерирует и отражает чувства, она и “сама” может их испытывать, функционально уподобляясь субъекту речи. С помощью различных тропеических модификаций достигается единство образа, его целостность, оживляются древние ассоциативно-смысловые связи слов. Важнейшей универсальной единицей субстанционально-семантической структуры эксклюзивно-ментального суперконцепта “душа” является, как видно из речевых реализаций,
семема “живое”. На это указывает как тип и характер контекста, так и лексическое окружение лексемы “душа” в разных текстах, их интенциональный рисунок. В отличие от общепринятой оппозиции “живое-неживое” суперконцепт “душа” актуализирует семему “бессмертие”, что закреплено языковой и духовной традицией: душа человеческая бессмертна есть. Список литературы 1 Аскольдов С. А. Концепт и слово //
Русская словесность. От теории словесности к структуре текста: Антология. М 1997. С. 267-280. 2 Баранов А. Г. Функционально-прагматическая концепция текста. Ростов н/Д 1993. 3 Бехтерев В.М. Психика и жизнь: избранные труды по психологии личности в двух томах. Т.1. СПб 1999. 4 Даль В. И. Толковый словарь великорусского языка. Т. 1-4, М 1989. 5 Комлев Н. Г. Компоненты содержательной структуры слова.
М 1969. 6 Кондрашова О.В. Семантика поэтического слова (функционально-типологический аспект). Автореф. дис. … док-ра филол. наук Краснодар, 1998. 7 Лингвистический энциклопедический словарь. М 1990. 8 Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста: Антология.
М 1997. С. 280-287. 9 Матезиус В. О лингвистической характерологии // Язык и наука конца XX века. М 1995 10 Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка. М 1995 11 Пауль Г. Принципы истории языка: Цит. по: Степанов Ю. С. Изменчивый “образ языка” в науке XX века. // Язык и наука конца XX века. М 1995. С. 7-34. 12
Платон. О душе // Таранов П. Мудрость трех тысячелетий. М 1997. С. 92-93. 13 Сгалл П. Значение, содержание, прагматика // НЗЛ. Вып. 16. М 1985. С. 384-399 14 Словарь русского языка. В 4-х т. М 1981, Т. 1. 15 Степанов Ю. С. Изменчивый “образ языка” в науке XX века // Язык и наука конца 20 века. М 1995. С. 7-34. 16
Степанов Ю.С. Основы общего языкознания М 1975. 17 Топоров В. Н. Об “эктропическом” пространстве поэзии (поэт и текст) // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста: Антология. М 1997. С. 213-226 18 Философский энциклопедический словарь. М 1997. 19 Calhoun Ch Solomon R. С. What is an Emotion.
N Y Oxford, 198