Историядуши человеческой. Не одинтолько сюжет
хотя бы и самой мерзкойдуши важен для писателя
едва ли не любопытнее, но и некоторое знание
истории целого народа. человеческой психологии
М.Ю.Лермонтов. Ф.М.Достоевский.
Первое впечатление от романов Достоевского– ужас, второе-величие.
«Трудное и ответственное дело- достойными словами говорить о Фёдоре Михайловиче Достоевском и его значении для нашего внутреннего мира, ибо ширьи мощь этого неповторимого человека требуют новых мерок”1
Фёдор Михайлович Достоевский. Его произведения любимы и читаемы во всём мире. В чём же секреттакого успеха? Многие критики отвечали наэтот вопрос по-разному. Очень интересным и необычныммне показалосьмнение Иосифа Бродского.«Наравне с землёй, водой, воздухом и огнём, — деньги суть пятая стихия, с которой человеку чаще всего приходится считаться. Вэтом одна измногих, возможно, даже главнаяпричина того, что сегодня, через сто лет после смертиДостоевского, произведения его сохраняют свою актуальность. Принимая во внимание вектор эволюции современного мира, т.е. в сторону всеобщего обнищания и унификации жизненногоуровня, Достоевского можно рассматривать как явление пророческое. Ибо лучшийспособ избежать ошибок в прогнозахна будущее-это взглянуть в него сквозьпризму бедности и вины. Именно этой оптикой и пользовалсяДостоевский.»2А вот Алексей Козырев считает, что «Обращаясь к Достоевскому, наш современник ищет ответы на мучительные вопросы, ищет света для своей души, ибо вечная битва Бога идьявола продолжается в сердцах людей и потому Достоевский остаётся одним из самых читаемым писателей вмире. (…) Я далёк от мысли о том, что книги Достоевского способны научить жить. Но научившемуся жизни, пожившему и пострадавшему, романы Достоевского могут многое подсказать, вернее, прояснить смутно сознаваемое»
Теперь можно заключить: у каждого Достоевский свой. Для меня такой успех Достоевскогосостоит, прежде всего, в неистощимой, бескорыстной любви к людям, стремление постичь тайну человеческой души, помочь ей избавиться от пороков, очиститься, выдержать все испытания судьбы. Я не могу не восторгатьтем, с какой точность он раскрывает характеры персонажей, их взаимоотношения.Меня привлекает то, как Достоевский обнажает души своих героев перед читателем, как выворачивает их жизнь наизнанку и «разглядывает все складки и морщинки их душевнойподноготной».3
Только любовь, по мнению Достоевского способна спасти мир от ненависти и зла, вернуть отнятую надежду увидеть «рай»на земле, а не на небе. «Любите все создания божие, и целое, и каждую песчинку.Каждый листик, каждый луч божий любите.Любите животных, любите растения, любите всякую вещь». Разве не актуальны сегодня призывы Достоевского? Что же означает любить ближних«деятельно неустанно» в его творчестве? Я думаю, что смысл его произведенийстановитьсяболее понятным, если внимательно присмотреться к его творческой индивидуальности.А индивидуальность эта заключается в том, что Фёдор Михайлович- величайший мастер психологизма. Я считаю, что он гениальнейший психолог, равных которому нет, и это я попытаюсь доказать.
Во-первых, следует разобраться, что же такое психологизм, что в себя включает, и наконец, в чём заключается гениальность Достоевского.
Л.С.Выготский всвоей статье «Психология искусства»даёт такое определение этому явлению:«Психологизм-это достаточно полное, подробное и глубокое изображение чувств, мыслей и переживаний литературного персонажа с помощью специфических средств художественной литературы».1
ПосколькуДостоевского интересует самый «субъект» в переживаниях и самые переживания как таковые, постольку оночень мало останавливаетсяна описании среды, окружающей его героя обстановки. Проходя мимо этого он стремится поскорее подвести читателя к потоку, к калейдоскопу мыслей, к музыке чувств своего героя. Поэтому-то Достоевского и называют писателем-психологом. Достоевский пишет романы и повести, но эти романы и повести помоему пониманию есть не чтоиное, как драмы. Так как в них всё основано на переживаниях человеческой души. Остальное задето мимоходом, вскользь. Совершается ли убийство, или женщинавоспламеняется любовью – всё это второстепенно. Раскольников убивает старуху, чтобы доказать свою теорию о Наполеоне,- все они совершают больше, чемхотели первоначально, лишь бы достичь крайнего предела чувства. «Чтобы познать свою глубину, границу своей человечности, они бросаются в каждую пропасть: от чувственности к распутству, от распутства к жестокости, и всё ниже и ниже – до холодной бездушности, расчётливой злобы, — но всёэто во имя преображённой любви, жаждыпознания собственного существа».2
Его роман разыгрывается в человеческих глубинах, трагедия– вся внутри, и всегда это преодоление препятствий, борьба. Его краткие отметкио костюмах действующихлиц, как мне кажется, похожина ремарки.Стоит только посмотреть, как он описывает своих героев. В каких-нибудь трёх строках, как будто наспех он описывает их облик. Возраст, профессия, звание, одежда, цвет волос, казалось бы, столь существенны для описания личности, переданы Достоевскимс такой краткостью. «Преднамеренно, а не случайно всякий образ у Достоевского обрисовывается сперва в неясных, как бы прозрачных очертаниях. В его романы вступаешь как в тёмную комнату. Виднеются лишь контуры, слышаться неясные голоса, и сразу не определишькому они принадлежат. Лишь постепенно привыкает, обостряется зрение; и тогда, будто с картины Рембранта струятся тонкие духовные флюиды. Лишь охваченные страстью, выступают из мрака люди. У Достоевского человек должен воспламеняться, чтобы стать видимым, его нервы должны быть натянуты до предела»2
Я подробно изучила биографию Достоевского, чтобы понять, что именно он пыталсядонести до читателя. Достоевский четыре года был на каторге. В сущности же он был почти всю свою жизнь на каторге. Почти всю жизнь он ужасающе нуждался. Трижды возносит его жизнь к небесам, трижды низвергает его в пропасть. Уже в молодости он вкушает сладкое блюдо славы: первая книга даёт ему имя; но быстро схватывают его острые когти судьбы и снова бросают в безвестность– в тюрьму, на каторгу, в Сибирь. Снова он вынырнул, более сильным, более мужественным: его « Записки из Мёртвого дома» приводят Россию в восторг.Сам князь обливается над книгой слезами; она воспламеняет русскую молодёжь.Он основывает свой журнал, его голос звучит для всего народа, появляются первые романы. Но вот словно буря уноситего материальное благосостояние, плеть долгов и долгов гонит его с родины, болезнь поражает его тело; кочуя, бродит он по всей Европе, забытый своим народом. И в третий раз, после долгих лет труда и лишений, он вынырнул изтумана безвестности: речь на Пушкинских торжествах. И в эту минутужелезная рука уничтожаетего, и восторженное поклонение народа беспомощно бьется у его гроба.
Ему часто, очень часто ради хлеба приходилось писать главу за главой своих романов, совершенно не обрабатываяих, даже не заканчивая, как следует.Об этом он постоянно скорбит в своих письмах. «Достоевский пишет о себе, для себя и от себя»1
Все его повести и романы – одна«огненная река» его собственных переживаний. Уже вступление его в жизньсимволично: Фёдор Михайлович Достоевский родился больнице для бедных. Первый чассуществованияуже намечает место его жизни– где-то в стороне, в презрении, близ подонков общества – и всё же в гуще человеческих судеб, по соседству с муками, страданиями и смертью. И до последнего дня ( он умер в рабочем квартале, в нищенской квартире на четвёртом этаже) он оставался в этом окружении. Все шестьдесят тяжёлых лет своей жизни он проводитна дне жизни, в соседстве с горем, бедностью, болезнью и лишениями. Это сплошное признание сокровенного своей души.Это страстное стремлениепризнаться в своей внутренней правде. Это первый и основной момент в его творчестве. Второй – постоянное стремление заразить, убедить, потрясти читателя и исповедать перед ним свою веру. Достоевский- безусловно, художник-лирик, если под лирикой разуметь призыв потрясённой души. Дело всё в том. Что у Достоевского вы не останавливаетесь перед гениальностью его содержания. Он обходит эту ненужную форму. Он стремится поскорее заразить, потрясти вас, исповедаться перед вами. И это два первые двигателя, которые определяютсобою самоеосновное в творчествеДостоевского.Но если бы были на лицо только эти свойства, то не было бы у Достоевского стимула к тому, чтобы завлекать нас, захватывать нас так, какон это делаетв эпических художественныхформах. Делает же он это потому, что над всеми его стремлениями высказаться, выявить свою внутреннюю правду, доминирует ещё один основной мотив – огромное, необъятное, могучее стремление жить. Всё стирается перед этим страстнымстремлением жизни. Как будто чувствует этот человек, что материала ему отпущенодля жизни больше, чем можно пережить в одном существовании. Он в своих произведениях одновременносоздаёт и великих, и низких, и богов и тварей. Может быть, он в своей жизни и не живёт так интенсивно, как тогда, когда он рождает в мир своих героев, всех этих людей, которые все, по сути, всеего дети и которые все – он сам в разных масках. Достоевский связан самыми теснейшими нитями со своим героями. Образно выражаясь, его кровь течёт в их жилах, его сердце бьётся во всех создаваемых им образах. Достоевскийне просто рождает своих героев, он творит свои образы. Он идёт на преступление со своими героями, он живёт с ними титанически кипучей жизнью. Он кается вместе с ними, он с ними, в мыслях своих потрясает небо и землю. И потому, чтоему в сильнейшей степени присуще стремление жить, дано понимание самых сокровенных глубин жизни, потому он способен к дару пророчества, имея в виду, что я вкладываю в это словопонятие о прорицании, то именно такая душа, как Достоевский, всегда стремящаяся выявить свою внутреннюю правду, признаться в самих глубинных своих переживаниях, наиболее содержит в себе данных к прорицанию. Именно такая душа может выражать таинственные глубины человека и судеб человеческих.
Герои Достоевского не ищут и не находят связи с действительной жизнью; в этомих особенность.Они вовсе не стремятся к реальности, а сразу же выходят за её границы, в беспредельность. Их судьба сосредоточена для них не вовне, а внутри. Все мнимые виды ценности –положение в обществе, властьи деньги – все материальные блага в их глазах не имеют цены. И тут мне пришло на ум, что Достоевский не приземляет своего Мышкина, он исключаетто, что его герой зарабатываетденьги, он просто неожиданно получает наследство.«Благодаря бездеятельности натуры на первый взгляд на первый взгляд они кажутся праздными мечтателями и фантазёрами, но их взор толькокажется пустым, ибо он обращён не на внешнее, а жгуче и пламенно устремлён в себя, на собственное существо».1
Достоевскийпостоянноподмечает всякие мелочи, чтобы до галлюцинации конкретизировать свою жизнь. Они ему нужны, эти мелочи, чтобы смаковать их как подлинную внутреннюю жизнь.
В письме к своему брату, после того, как он начал «Село Степанчиково и его обитатели», он пишет: «Начал писать комедию, дело продвигается, но бросил форму комедии, -хочется подольше пожить с моими героями, побольше о них рассказать, и выходит повесть». Достоевский не может писать кратко. Он намеренно затягивает свои произведения, потому что, создавая своих героев, он живётс ними однойжизнью. При этом Достоевскому не важно, что его герой делает. Ему важно, чтоон думает иговорит. Достоевский– страстныйразговорщик. В его произведениях постоянно идут длиннейшие монологи и диалоги. Но именно этим он заставляет нас подойти вплотную кчеловеческой душе, заглянуть на самое дно её и посмотреть, что там делается.С другой стороны Достоевский не только психолог, изображающийдушевные переживания людей, сколько в его произведениях можно найти материал для психологии, учитывая то, что под психологом я понимаю не только умение анализировать человеческую душу, но и выводить из этого анализа какие-то психологические законы.
Какими же приёмами психологического анализа пользуется Достоевский в своих романах?
Начать я думаю, следует с самого элементарного.Прежде всего, я думаю надо обратить внимание на то, что Достоевский, как никто другой использует говорящие имена. Первое впечатление читатель получает, когда узнаёт имя героя, и каким нужно обладать даром, чтобы, через имя уже дать понять читателю кто передним, донести до него сущность героя. С. В. Белов, признанныйзнаток и ценитель творчества Достоевского, пишет: «В библиотеке у Достоевского был такой календарь, в котором давался«Алфавитный список святых с указаниемчисел празднования их памяти и значение имёнв переводе на русский язык».1 Несомненно, что Достоевский неоднократно заглядывал в этот «список», давая символические имена своим героям. Кто из персонажей романа вызывает наш особый интерес с этой точки зрения? Ответить на этот вопрос однозначно вряд ли возможно.Достоевский очень тщательно подходил к подбору имён и фамилий длясвоих героев: он старался максимально точно выверить их стилистически, дать большую функциональную нагрузку. Не случайно, что в своём комментарии к роману С.В.Белов высказывается на этот счёт очень определённо: «Имена, отчества и фамилии уДостоевского всегда полны глубочайшегосмысла».
Особый интерес и литературоведов, и читателей вызывают, разумеется, имя и фамилия( в определённой степени даже и отчества) главного героя романа Родиона Романовича Раскольникова. Ведь именно через его образ Достоевский совершает казнь идеи отрицаниянеприкосновенности, высшей ценности и святости человеческой личности, жизни самого человеческого существа.
Исследовавлитературную критику, я пришла к выводу, что литературоведы на эту тему продолжают спорить, высказывать разные мнения относительно той идею, которую Ф.Д. Достоевский мог вложить в фамилиюРаскольников. Наиболеераспространённая версия связываетфамилию главного героя романасо словом раскол — старообрядчество, со словомраскольник.Как известно, расколом именуетсярелигиозное общественное движение в Росси, возникшее в XVII веке и направление против официальный церкви: это выразилосьв форме отделения от русскойправославной церкви части верующих, н признавших церковный реформы Никона 1653-1656г.г. Совокупностьрелигиозныхгрупп и церквей Росси, не принявших церковных реформ XVII века и ставших оппозиционными или даже враждебными официальной православной церкви, называли ещё старообрядчеством, а официальным названием сторонников старообрядчества было раскольники.
Многиеисследователяуказывают на связь, ассоциации, которые могли сложиться уавтора романа (в его сознании– между страстнойлюбовью Родиона Раскольникова к людям, его огромным желанием приниматьучастие в судьбе людей вопрекиличным интересами фанатизмомв отстаиваниисвоей «идеи») с расколомкак определённой стороной исторического самосознаниярусских народных масс. С.В. Белов напоминает, что ещё в 1862 году Достоевский в статье «Два лагеря теоретиков» признал русский раскол «крупнейшим явлением в нашей исторической жизни».
На возможность подобных ассоциаций фамилии Раскольникова указывает ещёи факты, обнаруживаемые в тексте самогоромана. В его начальных вариантов писатель какбы делал намёк на историческое происхождение фамилии Раскольников устами материРодиона, которая говорила: «Раскольниковыхорошей фамилии… Раскольниковы двести лет известны» — как намёк на конкретный исторический период начала раскола, когда фамилия такая могла появиться. И, кстати, появиться именно в среде старообрядцев. На второй факт– факт своеобразного созвучия и в то же время антитезы фамилииРаскольникова и религиозных убеждений старообрядцев Миколы, который берёт на себя на себя грех Раскольникова( в шестой заключительной части Порфирий Петрович говорит Родиону: «А известно ли вам, что он (Миколка.-М.Г.) из раскольников, да и не то чтоб из раскольников, а просто сектант; у него в роде бегуны бывали, и он сам ещё недавно целых два года в деревне у некоего старца под духовным началом был»), указываетМ.С. Альтман, внимательно исследовавший в своих трудах, в частности, и фамилию главного героя романа. М.С. Альтманзамечает: «Петра Великого Достоевский считал первым русским нигилистом, и от Петра же, считал он, находится русская церковь в параличе. Реформы Петра привели к нигилизму в интеллигенции, к расколу в народе. В аспекте этих «двух расколов» приобретаетисключительноезначение то, что преступление нигилиста Раскольникова принимает на себя один из «раскольников»».
К вереДостоевского я отношусь тоже по-особому. Дело в том, чтоя не считаю, что в произведенияхДостоевского главенствующее место занимает его вера, а его жизненные идеалы связаны с образом Христа. Каждый имеет право на своёмнение, на «своего»Достоевского.Приходя для себя к такомувыводу, я прежде всего руководствоваласьего биографией. Так как поистиневерующим онстал послекаторги. Каторга унизила Достоевского, стремление страдать, наслаждатьсяв страдании, смирятся в страдании-выросла у Достоевского под влиянием гнёта самодержавия.Самодержавие послало Достоевскогона каторгу ипреступлениеего заключается далеко не в том, что подорвана, была внешняя жизнь писателя, что ему были причинены нравственныевеликие физическиемуки, оно ещёболее ужасно, потому что загнало внутрь великую душу Достоевского, его гордые порывы, его человечное, и просто напросто заставило его душу искать для себя другого, в сущности искажённого, русла. Таким руслом не толькодля него, но и для искалеченных тем же самым самодержавиемвеликих душ, вроде Гоголя и Толстого, оказывалась религия. Поток духа Достоевскоговпал в это русло, так сказать, минуя и огибая«кряжистое самодержавие»Религия не сопровождалаего всю жизнь, следовательно, она не может быть основной темой его романов.
Мнеже ближе толкованиеА.Л.Бема.1Так как при встрече с этим именем я в первую очередь подумала о том, что передо мной натура противоречивая, образно выражаясь- расколотая на две половинки. А.Л.Бем считает, что первоетокованиефамилии связано с со смыслом слова раскол– раздвоение, а другое ищет связь её сословом раскол, раскольничество как символ фанатизма, упрямства, одержимостью одной мыслью, но при этом, по мнению Л.А. Бема, оба толкованиявполне законны, поскольку в таких случаях возможно самоеразнообразное использование звуковых сочетанийв целях оживления известногопредставления. Каждая теория имеет право на существование, ведь мы можемтолько догадываться и предполагать, что именно хотел донести до нас Достоевский, что он вкладывалв это имя.
Конечно, не следует забывать и об особом звучании, о звуковых повторах в имени, отчестве и фамилии героя. Вполне очевидно, что звуковой упор в сочетании этих трёх слов делается наР, причём такой упор, который создаёт впечатление рокочущего звука: РА-РА-РА-Родион РомановичРаскольников.
Ещё одна оченьинтересная, на мой взгляд, версия была высказана С.В. Беловым, который являлся признанным знатоком творчества Достоевского.Эта версия состоит в том, что за именем, фамилией иотчеством главного героя романа «Преступление и наказание» можно увидеть другие, более глубокие ассоциации, другой более глубокий смысл, который писательзаложил в эти слова-имена. По мнению СВ.Белова, имя героя — Родион- можно связать с идеей родины, матери земли, которая его породила и которую он «раскалывает», а если брать отчество –Романович, — то «вполневозможно прямое толкование: раскол родины Романовых..»
Соня Мармеладова– один из центральных персонажей романа. Её имя писатель тоже выбрал, как считают, не случайноРусское церковное имя – Софья, София пришло к нам исторически греческого языка и означает «мудрость», «разумность», «наука». Надо сказать, чтоимя Софья носят несколько героинь Достоевского- «кротких» женщин, которые, по выражению С.В. Белова, смиренно несуткрест, выпавшийна их долю, но верят в конечную победу добра. Если «София» вообще означает мудрость, то у Достоевского мудрость его Софьи – смиренномудрие.
–PAGE_BREAK–
Имя же князя ЛьваМышкина (Идиот), говорит мне о какой-то внутренней гармонии этого человека. Лев, царь зверей, властная и«звериная» натура в противовес серенькой, трусливой ибеззащитной мышки. Это, если можно так выразится реакция нейтрализации. Так же является сложной для анализа фамилияСвидригайлов.Сложной, как и сам образэтого персонажа(ещё раз повторюсь, но это в очередной раз подтверждает, что у Достоевского ничего не бывает просто так!), полного жесточайших противоречий, внутренних поворотов и изломов, личности странной и запутанной. Мне кажется, что скорее всего, какие-то звуковые ассоциации, какая-то сложность и многоплановость звучания фамилии Свидригайлов сыграли непоследнюю роль в выборе её Достоевским. Но звуковой образ, по-видимому, сочетался и со смысловым.С.В.Белов в своём комментарии к роману пишет о том, что современникам Достоевского была знакома эта фамилияещё до выхода в свет романа «Преступление и наказание». Г.Ф. Коган 1упоминает о том, что периодическая печать 1861 годасообщила читателем о бесчинствующим в провинции некоем Свидригайлове и употребила эту фамилию, вероятно, как нарицательную: «Свидригайлов- человек тёмного происхождения, с грязным прошлым, личность отталкивающая, омерзительнаядля свежего честного взгляда, вкрадчивая, вползающая в душу… И эта низкая, оскорбляющая всякое человеческое достоинство, ползающая, вечно пресмыкающаяся личность благоденствует..».
Круг имён и фамилийроманов Достоевского достаточно широк и многообразен, описать его в моём сочинении вряд ли возможно. И сколько в нём интересного, познавательного, а порой – и таинственного.И какой он поройвсё-таки фантастическийи необыкновенночудный. Достоевский измеряет бег событий в своих романах часами, а иногда минутами, причём течение времени строго отмечается им. Время – тоже немаловажная деталь в психологическом изображении у Фёдора Михайловича. «Сочтите дни в «Преступлении и наказании», а особенно в «Идиоте». Как их мало! Как сгущено действие и нагромождены эпизоды! Точно мысли, которым тесно в голове, измученной совестью, а всё же они боятся выйти оттуда, эти мысли, и ещё ближе жмутся друг к другу»2
Что же такое совесть в понимании Достоевского? Решающее значение у Достоевского имеет вопрос: насколькочеловек искренен и какой степени человечества он достиг. Безразлично как прошло это очищение. Никакое распутство не порочит, и никакое преступление не губит: нет другого суда перед Богом, кроме совести. На тему совести в романах Достоевского очень подробно и интересно рассуждал Анненский, слова которого мне бы хотелось процитировать в своей работе.
«Яразличаю в романах Достоевского два типа совести. Первый – это совесть Раскольникова, совесть активна: она действует бурно, ищет выхода, бросает вызовы, но мало-помалу смиряется и начинает залечивать свои раны. Другая, и Достоевский особенно любит её рисовать,- это совестьпассивная, свидригайловская: эта растёт молча, незаметно, пухнет, как злокачественный нарост, бессильно осаждаемая призраками (помните, что у Свидригайлова и самые призраки-тобыли не только обыденны, но склонялись даже в комическую сторону), и человек гибнет наконец от задушения в кругу, который роковым образом оцепляет его всё уже и уже. (…) Один из критиковназвал талант Достоевского жестоким –это некардинальный признак его поэзии, но всё же она несомненно жестока, потому что жестока и безжалостна прежде всего человеческая совесть. Одна Катерина Ивановна Мармеладова чего стоит? Сколько надо было на сердце неумолимых упрёков совести– своих ли или воспринятыхиз вне, — всё равно,- для этого эшафодажа бессмысленных и до комизма нагромождённых мук.
Кстати Достоевского обвиняют в сгущение красок, в плеоназмах и нагромождениях– но пусть каждый проверит себя в минуты насторожившейся или властно упрекающей совести – и он ответит на это обвинение сам. Нагромождение стало бы не художественным, откройся в нём хотя одначерта не подлинногомелодраматического ужаса, но кто и когда мог поставить насчёт своей заговорившей совести её многоречие или преувеличения.
На фоне творческой совести – унас, обыкновенных людей, она говорит много что вопиет, у Достоевского она же творила и рисовала, — вырастали в романах Достоевскогоцелые образы: таковы сестра закладчицы Лизавета, Сонечка Мармеладова. Этим я хочу сказать, что были в его поэзии лица художественно подчинённые другим, необходимые не столько сами по себе, сколько для полноты и яркости переживаемыхдругими, часто незримых драм.
Сопоставьте только всю ненужную риторичность Раскольникова, когда он, нагнувшись к ногам Сонечки Мармеладовой и целуя их, поклоняется всему человеческому страданию, сопоставьте этот ораторскийжест с тем милым движением, которым та же Сонечка после панихиды по Катерине Ивановне нежно прижимается к Раскольникову, будто ища его мужской защиты, а про себя инстинктивно желая влить хоть немножко бодрости вэто изнемогающее от муки сердце,- сопоставьте, и вы поймёте, что должен испытывать, оставаясьодин, убийцаЛизаветы.»
НоДостоевский изображал и Лужина, которому совесть не нужна. Изображение его получилось у Достоевского грубое, в какой-то мере даже страшное. «Решительно ни чёрточки нет в том жеЛужине забавной.»А если подумать, Лужин единственный в романе не терпит никакого наказания за свои деяния. И что же этим хотел сказать нам Достоевский? Ведь у него не бывает ничего просто так…Я хочу ещё раз заметить, что каждый извлекает из Достоевского что-то для себя, близкое себе. Такая судьба Лужина доказывает мне ещё раз, что мир несправедлив, мир жесток.Моим жизненным наблюдениям я нашла подтверждение в романах Достоевского. Именно это привлекает меня в его творчестве, он не строит иллюзий о том, что мир в котороммы живем безоблачен. Сколько мыза свою жизнь встречаем таких Лужиных, которые проживают спокойно своюжизнь, причиняя людям боль, они мелкие, расчётливые. Я удивляюсь, насколько актуальны все вопросы и проблемы, поставленные в романахДостоевского! Именно такие Лужины могут ужиться в современном обществе. Что как не это говорит о том, что мы живём в жестоком, непонимающем нас мире, мыкрутимся в нём, пытаемся сами понять его, но безуспешно…Достоевскийизображаетне просто события, людей, он показывает то, как людипытаются ужиться в этом мире, понять его для себя, их постоянные внутренние переживания, он показывает нам «наш мир», в котором мы живём.
Чтобы более точно изобразить психологическое состояние человека, Достоевский нередко прибегает к описанию погоды. Она иногда расшифровывает, иногда только лишь намекаетна состояние души героя. И очень важно, что она служит созданию определённого настроения у читателянастроения.Например, описание Петербурга, перед самоубийством Свидригайлова.
«Молочный, густой туман лежал над городом. Свидригайлов пошёл по скользкой, грязной деревянноймостовой, понаправлению к Малой Неве. Ему мерещилось высоко поднявшаяся на ночь водаМалой Невы, Петровский остров, мокрые дорожки. Мокраятрава, мокрые деревья и кусты и, наконец, тотсамый куст… С досадой сталон рассматривать дома, чтобыподумать очём-нибудь другом. Ни прохожего, ни извозчикане встречалось по проспекту. Уныло и грязно смотрели ярко-жёлтые деревянные домики с закрытыми ставнями. Холоди сырость прохватывали всё его тело, его стало знобить. Изредка он наталкивалсяна лавочныеи овощные вывески и каждую тщательно прочитывал. Вот уже и кончиласьдеревянная мостовая. Он уже поравнялся с большим каменнымдомом. Грязная, издрогшая собачонка, споджатым хвостом.Перебежаладорогу. Какой-то мёртвеннопьяный в шинелилицом вниз лежал поперёктротуара погляделна него и пошёлдалее…»1
Невольно приходит вголову мысль: разве в такой обстановке может происходить что-то светлое, хорошее, радостноеОно и не происходит. Душевное состояние героя сопоставляется с описанием погоды. Описание ненастной, неприятной погоды создаёт определённуюпсихологическуюатмосферу, атмосферу предельного психологического напряжения, часто страдания, душевной муки. Душевное состояние героя сопоставляется с описанием погоды. В описанииочень часто употребляется слово «грязный», видимо, как душа Свидригайлова, которая грязна, порочна. На душе у него «холод и сырость»И читателю становится понятна сама причина самоубийства. Я подумала:«Наверное, Свидригайлов стал себе настолько противен, что не мог жить осознавая насколько он подл.
Психологическая атмосфера в повествовании настолько сгущена и напряжена, а внимание к внутреннему миру героев настолько прочно, что это даёт возможность писателю применять приём полного или частичного умалчивания о душевном состояниигероя, выражая это переживание через мимику, телодвижения. Как например в следующем случае: « Как это случилось, он сам не знал, но вдруг что-токак бы подхватило его и как бы бросило к её ногам. Он плакал обнимал еёколени. В первое мгновение она ужасно испугалась, и всё лицо её помертвело. Она вскочилас места и, задрожав, смотрела не него. Но тотчас же, в тот же миг она всё поняла. В глазах её засветилось бесконечное счастье; она поняла и для неё уже не было сомнения чтоон любит, бесконечно любит её и что настала же наконец эта минута….
Они хотели было говорить, но не могли. Слёзы стояли в ихглазах.»1
Или такой случай: « Раздались восклицания со всех сторон. Князь побледнел. Странным укоряющим взглядом поглядел он Гане прямо в глаза; губы его дрожали и силились сто-то проговорить; какая-то странная и совершенно неподходящая улыбка кривила их.
-Ну пусть хоть мне…а не дам!…-тихо проговорил он наконец; но вдруг не выдержал, бросил Ганю, закрыл руками лицо, отошёл в угол, стал лицом к стене и прерывающимся голосом проговорил:
-О, как вы будите стыдится своего поступка!»2
Умалчивание в данных случаях применяется Достоевским именно в такие моменты, когда выявляются самые глубокие пласты психики и внутреннее состояние героя становится настолько противоречивым и сложным, смутным, что по-другому это уже изобразить нельзя. Умалчивание намекает на неисчерпаемую глубину, тем самым ещё болееусиливая психологическое напряжение.
Достоевскийзачастую используетсны в качестве психологического анализа. Раскрывая внутренниймир своегогероя в снах, Достоевский стремится показать столкновениепротивоборствующих сил: непрестанную борьбу между сознанием и подсознанием, намерением и осуществлением этого намерения. Даже во сне Достоевскийне показывает спокойногодушевного состояния своего героя. Он рисует егов максимальном развитии, а чувства ипереживания– в предельно обострённом виде. Здесь уместно будетпривести примерсна Раскольникова, когда Миколка бесжалостно избивает бедную старую лошадь. В этом сне видна бессмысленна жестокость. У меня создалось впечатление, что и в этом сне Достоевскиё изобразил то, насколькожесток и несправедлив этот мир. «Все лезут в Миколкину телегу с хохотом.Налезло человек шесть, и ещё можно посадить.(…) Кругом в толпетоже смеются, да и впрямь, как не смеятся: этакая лядащая кобылёнка да такую тягость вскачь везти будет! (…) несколько парней, тоже красных и пьяных, схватывают что попало –кнуты, палки, оглоблю, и бегут к издыхающей кобыленке.Миколка становится сбоку и начинает бить ломом зря по спине. Кляча протягивает морду, тяжело вздыхает и умирае.»1И мальчик(Раскольников)тоже не может этого принять:
-Папочка, папочка, — кричит он отцу,- папочка, что они делают?
Папочка. Бедную лошадкубьют!
(…)О бежит подле лошадки, он забегает вперёд, он видит, как её секут поглазам, по самым глазам! Он плачет. Сердце в нём поднимается, слёзы текут. Один из секущих задевает его по лицу; он не чувствует, он ломает свои руки, кричит, бросается к седому старику с седою бородой, который качает головой и осуждаетвсё это.(…) Нобедный мальчик уже не помнит себя. С криком пробивается он сквозь толпу к савраске, обхватывает её мертвую, окровавленную морду и целует её, целует её в глаза, в губы…Потом вдруг вскакивает и в исступлении бросается с своими кулачонками на Миколку.»2
Идея несовершенного, жестокого мира так глубокосидит в Раскольникове, что даже входитв его сны. Правда Достоевский уже тогда показывает, что один человек не в состоянии изменить его.
Фёдор Михайлович проникает в самые глубинные пласты человеческой психики, в возбуждённом состоянии у героев Достоевскогообнажается вся неисчерпаемая сложностьнатуры, её бесконечная противоречивость. Это происходит как во сне так на яву. Во, например, внутренний монолог Раскольникова:
«А куда же я иду?– подумал он вдруг. – Странно. Ведь я зачем-то пошёл. Как письмо прочёл, так и прошёл… На Васильевский остров к Разумихину я пошёл, вот куда, теперь… помню. Да зачем, однако же? И каким образом мысль идти к Разумихину залетела мне именно теперь в голову? Это замечательно»3 или просто монолог: «Боже – воскликнулон, — да неужели ж я в самом деле возьму топор, стану бить по голове, размозжу ей череп…буду скользить в липкой, тёплой крови, взламыватьзамок, красть и дрожать; прятаться, весь залитый кровью… с топором…Господи, неужели?»
Ондрожал как листговоря это.
«Да что же это я!– продолжалон, восклоняясь опять и как бы в глубоком изумлении, -ведь я зналже. Что я этого не вынесу, так чего ж я до сихпор себя мучил? Ведь ещё вчера, вчера, когда я пошёл делать эту …пробу, ведь я вчера же понял совершенно, что не вытерплю… Чего ж я теперь-то? Чего ж я ещё до сих пор сомневался? Ведь вчера же, сходя с лестнице, я сам сказал, что это подло, гадко, низко…Ведь меня от одной мысли наяву стошнило и вужас бросило…
Нет, я не вытерплю, не вытерплю! Пусть, пусть даже нет никаких сомнений во всех этих расчётах, будьэто всё, что решено в этот месяц, яснокак день, справедливо как арифметика.Господи! Ведь я же всё равноне решусь! Яведь не вытерплю, не вытерплю!… Чего же, чего же и до сих пор…»Этимонологи, я полагаю, нужны Достоевскому, чтобы показать сложностьнатуры, и то, как герой занимается самоанализом, и помочь читателю глубже узнать его внутренний мир.
В романах Достоевского присутствует огромное количестводиалогов,
которые в полной мерераскрывают характерыгероев. Мне бы хотелось в этом случае воспользоватьсяпервыми страницами «Идиота». Так здесь, как нигде с первых страниц, за счёт диалога становится понятно кто есть кто.
Для меня романдолгое время был загадкой: я восхищалась наблюдая мгновенные метаморфозы, происходящие с людьми, совершенно разными по социальному статусу, возрасту, полу, интеллекту, воспитанию, мировоззрению, во время диалогов с князем Мышкиным. Как это достигается? Что заставляетлюдей, встречающихся с князем, менять привычные способы поведения, открываться с новой лучшей стороны? Как Мышкин вызываетв людях желание меняться? Что несёт он людями что при этом получает сам? По моему мнению это самый удачныйроман Достоевского, ничего раньше я не читала так жадно, вчитываясь в каждую фразу. Образ Мышкина, Настасьи Филлиповной, настолько загадочны, иименно поэтому и интересны…
Правда некоторые критики считают роман «Идиот»неудавшимся. При подготовке к реферату янаткнуласьна статью БорисаПарамонова:
«(…) И вот среди этих глыб есть одна, из которой ваятель так и не сумел ничего толком высечь: «Идиот», конечно. Мышкин неполучился, Христа из него не вышло, как задумывалось,- и не потому, что он недостаточнохорош, а потому, что, страшно сказать, недостаточно плох. Он недогадался, точнее не решилсяслить Мышкина и Рогожина в одном лице, в едином персонаже. И не вышло крупного героя.А без этогокакой Достоевский?»1
Я полностью не согласна сним, потомучто после прочтения «Идиота» этот роман мне показался зрелым, понастоящему законченным. Парамоновсчитает, что из Мышкина не вышло Христа. И тут у меня невольно возникает вопрос: «А хотел ли Достоевский получить из Мышкина Христа?»
Бесспорно то, что он хотелизобразить идеально прекрасного человека, но я не считаю, что Достоевский создал своего героя, чтобы тот, появившись« словно Бог послал»( думает о князе генералЕпанчин) творил добро на землеи изменял людей.По моему мнениюДостоевский просто изобразил жизненный идеал в егопонимании –Мышкина, у которого не было ни какой особой цели, он просто жил.Герои Достоевского кажутся нескольконаивными. Уних нет определённого направления, видимой цели:«точно слепые или пьяные, шатаясь бродят по мирё эти всё же взрослые люди. Они останавливаются, оглядываются, задают вопросы и бегут, недождавшись ответа, даольшев неизвестность. Кажется, что они только сейчас вступили в наш мир и не успели с ним освоится. И люди Достоевского останутся непонятными, если не вспомнить, что они русские, дети народа, которые из вековой, варварской тьмы сввалилисьв гущу нашей европейской культуры».1Достоевский изобразил то, как такой положительно прекрасный человек, наивный как ребёнок не мог ужиться в этом жестоком мире, но его натура вызывалау всех необычайный интерес, и просто человеческуюсимпатию (что не мало важно). Он просто появляется, чтобы воспевать жизнь. Он вызвать в людях желание меняться, хотясам Мышкин ничего специально для этого не принимает, он ведёт себя естественно.
Чтобы по глубже разобрать эти вопросы, я хочу разобрать такой приёмпсихологического анализа, как диалог, по средствукоторого в романе «Идиот» и раскрывается сущность Мышкина.
Автор с первой страницы романа знакомит читателей с главным героем, князем Мышкиным. О оказывается в одном купе поезда на путииз Швеёцприи в Петербург с Рогожиным и Лебедевым. «Черноволосый сосед в крытом тулупе всёэто разглядел, частию от нечего делать, и наконецспросил с тою неделикатною усмешкою, в которой так бесцеремонно и небрежно выражается иногда людское удовольствиепри неудачахближнего: «Зябко?»
Моё собственное ощущение от чтения этих строк похоже на то, что возникает, когда тебя оценивают. Это чувство унижения, возмущения и желание защититься, поставить человека на место, наказать, ответить какой-то агрессией. Автор же делает упор на то, что Мышкин же отвечаетс чрезвычайной готовностью. Через это уже и начинается раскрытие его характера. Своим поведениемкнязь вызывает симпатию.
Очень интересно рассмотретьэтот диалог, как Достоевскийизображает некую борьбу.В диалоге выясняется, что князь лечился за границей: «Слушая его черномазый несколько разусмехался; особенно засмеялся он, когда навопрос: « Что же, вылечили?»- белокурый отвечал, что«нет, не вылечили». С самого начала романа над князем смеются. В этот момент мне его становится просто за него страшно: двое на одного, причёмна такого человека. Который, как кажется на первый взгляд не может сказать «нет». И тут, Достоевский дальше раскрывает образ своего героя. Оказывается, он может сказать «нет», причём так, что никто из попутчиков не обижается, а наоборот, оба проникаются к князю ещёбольшей симпатией и доверием:«О, как вы в моём случае ошибаетесь.- подхватил швейцарскийпациент тихим и примиряющим голосом, — конечно. Я спорить не могу, потому что всего не знаю. Но мойдоктор мне из своих последних ещё на дорогу дал да два почтигода там на свои содержал». Эти открытость, принятие чужого мнения, готовность соглашаться с собеседником обескураживают и подкупают Лебедева, привыкшего повсюду искать подвоха. Он хотя в душе, и считает князя простофилей, но не может не признать вслух: «Гм…по крайней мере простодушны и искренне, а сие похвально!»
Что касается Рогожина, то он неожиданно для себя совершенно откровеннорассказывает о том, что его волнует сейчас на самом деле: свою историю про бриллиантовые подвески, которые он купил для Настасьи Филипповны на деньги отца-скопидома и из-за которых едва не поплатилсясобственной жизнью. Недоверчивый и озлобленный Рогожин открывает первому встречномусамые сокровенные свои переживания. Почему? Мне кажется, это происходит потому, чтокнязь сам открыт, в его словах нет недомолвок, недоговорённости, он «не темнит». Рогожин представляется:«Рогожина знаете?» — «Нет, не знаю, совсем… Это вы Рогожин-то? Князь тем самым предлагает общаться прямо и первый это демонстрирует, как это можно сделать не оскорбляя собеседника.
И в финале этого разговора обнаруживает, что Рогожин, несмотря на его «сумрачное лицо», человек, способный на настоящие чувства. Человек по крайней мере есть две стороны: злобная, чёрная (подчёркивается такими эпитетами, как «черномазый»,«черноволосый»), но так же и светлая, широкая: «Князь, неизвестно мне, за что я тебя полюбил. Может, оттого, что в этакую минуту встретил, да вот и его встретил (Лебедева), а ведь не полюбил же его. Приходи ко мне, князь. Мы эти штиблетишки– то с тебя поснимаем, одену тебя в кунью шубу в первейшую, фрак тебе сошью первейший, жилетку белую али какую хошь, денег полны карманы набью, и …поедем к Настасье Филлиповне!»В «Идиоте» старый генерал, лжец идёт рядом с Мышкиным иделится с ним своими воспоминаниями, но вот он начинает лгать. Достоевскийприводит только слова генерала. Но сама его манера говорить, все его паузы, беспокойство, его торопливость дорисовывает картину… Мне бы ещё хотелось добавить, чтоуловить такие тонкости можеттолько «понимающий читатель».
Вдиалогах, в разговорах Достоевский многое раскрывает о своих героях. Только в разговорах мы можем уловить всё таинственное. Достоевский как бы вынимает слово из души своих героев. «Символичен порядок слов, характерен строй предложений. Ничего не случайно: необходим каждый отдельный слог, каждый вырвавшийся звук, существенна каждая пауза, каждое повторение, каждое дыхание, каждая обмолвка; за высказанном словом всегда слышится подавленный резонанс: это бьют волны скрытого душевного прилива.»1
Я не могу обойти такое уникальное произведение Достоевского. Как « Бедные люди». Оно как-бы выходит за рамки его творчества. Во первых это произведение написано в письмах, но не смотря на это Достоевскому не чуть не хуже раскрыть своихгероев. Мы воспринимаемМакара Девушкина, через его личное отношение к себе. Даже самую наружность бедного чиновника, Достоевский изображает, заставляя героя созерцатьсебя в зеркале, идя к генералу:
«Оторопел так, что и губы трясутся, иноги трясутся.Да и было от чего, Маточка. Во-первых совестно, я взглянул направо в зеркало, так просто было от чего с ума сойти, от того что я увидел. Его превосходительство тот час обратило внимание на фигуру мою и на мой костюм. Я вспомнил, что Я видео в зеркале: я бросил ловить пуговки».
В этом романе Достоевский впервые на первое место ставит – любовь. Любовь, в изображении Достоевского другая, с которой я раньше я не встречалась. Эти любящие друг друга –Макар Девушкин и Варенька, живя рядом встречаются с чрезвычайной опаской, предпочитае видеться в церкви – месте общепристойном и сугубо серьёзном. Герой любит Вареньку так, что тратит на неё всё возможное идаже сверх возможного, но то, что ей важно и нужнее всего, и то, что ему не стоит ни каких затрат, он предложить ей не может. Ведь самая большая нужда Вареньки –нужда в родном человеке. И её постоянная, даже назойливая просьба зайти:« Экой вы нелюдим какой! (…) Я ведь вам почти родная. Не любите вы меня, а мне иногда одной очень грустно бывает.» А Девушкину оказывается важнее мнение и то, что подумают чужие люди, чем его родная Варенька. Такимобразом, парадокс родственной дружески- любовной ситуации, изображённой в романе заканчивается в конце концов в тем, при отношениях когда один любит и благодействует, другой благодарит и любит, нет и не может быть любви. Любовь не только роднит, но и ровняет: здесь у одного ничуть не больше оснований благодарить, чем у другого. А при неравенстве и нет любви. До тех пор, пока один благодействует, а другой благодарит, герои остаютя чуждыми друг другу. Таков исход этой дружественно- любовной истории.
А какаяже любовь у Настасьи Филипповной? Здесь присутствует феномен двойственной любви, один из самых сложных у других писателей. Здесь совершенно естественен для Достоевского. Настасья Филипповна любит своим духовным существом Мышкина, кроткого ангела, и любит плотской страстью Рогожина. На пороге церкви она покидает князя и бросается в постель к другому, от пирушки пьяницы возвращается к своему спасителю Её дух, как бы испуганно сморит на то, что творит её тело. Честно говоря, любовь, та, которую изображает Достоевский мне не совсем понятна, наверное поэтому-то так мы, читатели стремимся разгадать тайну Достоевского, слишком много в его романах непонятного.
О романахДостоевского надо писать, чтобы наши потомки могли судить о нашемдуховном состоянии(если они будут в состояниио чём либо судить!!!!!!!!)
Копейкина Светлана Сергеевна.