Английская романтическая лирика в литературно-критической мысли и творческой интерпретации а. С. Пушкина

На правах рукописиШлейкина Галина ЮрьевнаАНГЛИЙСКАЯ РОМАНТИЧЕСКАЯ ЛИРИКА В ЛИТЕРАТУРНО-КРИТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ И ТВОРЧЕСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ А. С. ПУШКИНА Специальность 10.01.01 – Русская литература Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наукПетрозаводск – 2006 Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Петрозаводский государственный университет» Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Мальчукова Татьяна Георгиевна Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Дудкин Виктор Викторович; кандидат филологических наук Захарченко Светлана Олеговна Ведущая организация: Иркутский государственный педагогический университетЗащита состоится 28 ноября 2006 г. в ___ (ауд. 317) на заседании диссертационного совета ДМ 212. 190. 04 по присуждению ученой степени доктора филологических наук при Петрозаводском государственном университете (185910, г. Петрозаводск, пр. Ленина, 33).С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Петрозаводского государственного университета.Автореферат разослан « » октября 2006 г.Ученый секретарьдиссертационного совета Нилова А. Ю. ^ Общая характеристика работыПроблема критической оценки и литературной рецепции А. С. Пушкиным английской литературы встала уже в прижизненной критике произведений поэта в статьях П. А. Плетнева, П. А. Вяземского, А. А. Бестужева, Н. А. Полевого, Ф. В. Булгарина, И. В. Киреевского, В. Г. Белинского. Произведения Пушкина сравнивались с романтическими поэмами Байрона, историческими романами В. Скотта, драматургией Шекспира. Говоря о связи произведений Пушкина с мировой литературой, о его таланте использовать иностранные традиции в собственном творчестве, о пушкинских переводах и переделках произведений западных литератур, критики отмечают способность Пушкина «свободно переноситься во все сферы жизни, во все века и страны»1, «всемирную отзывчивость» и «всечеловечность»2 пушкинского слова, называют его «звонким эхом, откликающимся на всякий отдельный звук, порождаемый в воздухе»3. Высказывания критиков XIX века сформировали авторитетную традицию, которой следует академическая наука вплоть до сегодняшнего дня. В такой обширной области пушкиноведческих исследований, как отношение поэта к европейской литературе, явно лидирует изучение связей Пушкина с французской литературой, представленное работами Б. В. Томашевского, П. Р. Заборова, Л. И. Вольперт и др. Что касается отношения Пушкина к английской литературе, то и в этой области есть выдающиеся достижения, связанные с трудами таких известных филологов, как М. П. Алексеев, В. М. Жирмунский, Ю. Д. Левин. Однако нужно отметить, что пушкинская рецепция английской литературы исследована крайне неравномерно. Наибольшее внимание ученых вызывало отношение Пушкина к таким корифеям английской литературы, как Байрон и Шекспир. Рецепции байроновских тем и мотивов, жанра романтической поэмы посвящены как исследования конца XIX – начала XX века (А. Шалыгин, Н. И. Стороженко, А. И. Незеленов, В. Д. Спасович, А. Веселовский, Н. П. Дашкевич), так и многочисленные современные работы (О. В. Кузнецова, М. Г. Соколянский, В. И.  Кулешов, В. С. Баевский, С. А. Фомичев, С. А.  Кибальник, В. Д. Рак, Н. Драгомирецкая, С. А. Небольсин и др.). Проблема шекспиризма Пушкина основательно изучена в работах Д. М. Урнова, Ю. М. Лотмана, И. Нусинова, в появившихся в последние годы исследованиях В. И. Глухова, В. Е. Ветловской, С. Д. Черкасского, Н. М. Жутовской, И. О. Шайтанова, Н. В. Захарова, Н. Перлиной, В. М. Есипова, Дж. Шоу, А. А. Долинина и многих других. Существует обширная литература, посвященная пушкинскому восприятию творчества В. Скотта, – работы Д. П. Якубовича, Б. Неймана, М. Альтшуллера, Н. Д. Тамарченко, Н. Н. Захаровой, С. Н. Филюшкиной и др.. Отдельные работы анализируют творческие контакты Пушкина и Чосера, Беньяна, Стерна, Ричардсона, Томсона, Голдсмита, Вильсона, Боульса, Мэтьюрина, Мура, восприятие английского готического романа, «оссианизм» Пушкина. К сопоставительному изучению лирики Пушкина с английскими претекстами и аналогиями наука пришла сравнительно недавно. В начале XX века этому были посвящены статьи Н. В. Яковлева. В последние годы интерес к пушкинскому восприятию английской поэзии растет. Рецепция поэзии «озерной школы» и близкого к ней Барри Корнуолла изучалась в статьях В. А. Сайтанова, И. З. Сурат, О. Л. Довгий, А. В. Кулагина, Н. Я. Дьяконовой. Таким образом, в результате двухвекового изучения творчества Пушкина его отношение к английской литературе является достаточно проясненным, но вместе с тем отдельные его аспекты требуют дальнейшего исследования. В первую очередь это касается английской романтической лирики, оценка и рецепция которой у Пушкина в целом еще не были объектом специального монографического исследования. Вопросы читательского внимания, эстетического осмысления и творческой интерпретации такой представительной части английской словесности, как романтическая лирика (в этот комплекс входит «озерная школа» – Р. Саути, С. Т. Кольридж, В. Вордсворт, а также близкий к ним Б. Корнуолл, отдельные лирические пассажи Байрона), до сих пор оставались в тени. Наиболее близкие к нашей теме работы (статьи Н. В. Яковлева, диссертационное исследование В. А. Сайтанова «Пушкин и английские поэты «озерной школы»4) не рассматривают английскую романтическую лирику как стилистически и содержательно-философский единый комплекс, противопоставленный французской poésie fugitive с ее рационализмом, остроумием и изящной фривольностью. Недостаточно изучен вопрос о переводах и переделках из английской романтической поэзии, отдельным его аспектам посвящали свои работы А.  А. Долинин, А. Н. Гиривенко, Г. М. Кружков. Ощущается отсутствие и обобщающей работы, резюмирующей результаты исследований и содержащей обзор всего материала по проблеме «Пушкин и английская литература». ^ Актуальность исследования обусловлена, во-первых, необходимостью изучать творчество Пушкина на широком фоне мировой литературы, в сопоставлении, во взаимосвязи; во-вторых, сравнительно малой изученностью переводов и переделок Пушкина из английской романтической поэзии; в-третьих, тем, что компаративистика и межкультурная коммуникация являются актуальными направлениями современной науки. ^ Предметом исследования являются литературно-критические оценки и творческое восприятие и переосмысление Пушкиным английской романтической лирики. Материалом исследования служат лирические стихотворения Пушкина – «Еще одной высокой, важной песни», «Медок», «Сонет», «Заклинание», «Эхо», «Поэт, не дорожи любовию народной», «Вновь я посетил», «Как редко плату получает» в сопоставлении с английскими текстами «Hymn to the Penates» и «Madoc» Р. Саути, «Scorn not the Sonnet, Critic», «There is a pleasure in poetic pains», «Mountain echo», «Tintern Abbey» В. Вордсворта, «Complaint» С  Кольриджа, «A sea-shore Echo», «An Invocation» Б. Корнуолла. Анализируется также привлекший внимание Пушкина лирический фрагмент Байрона «To Ianthe» – во вступлении к поэме «Childe Harold’s pilgrimage». В понимании Пушкина в этот же комплекс английской романтической лирики – наряду с авторскими текстами – входит и народная баллада «The Twa Corbies». ^ Цель исследования – рассмотреть связь лирики Пушкина с английской поэзией на фоне общей оценки Пушкиным английской литературы и интерпретировать обращение русского поэта к английской лирике в контексте его собственных творческих интенций. Цель исследования предполагает решение следующих задач: – систематизировать, обобщить и прокомментировать многочисленные высказывания Пушкина об английской литературе; – представить пушкинскую трактовку творчества английских писателей в контексте литературно-теоретических концепций «истинного романтизма» и «поэзии действительности»; – обратившись к историко-литературному контексту, представить творческий метод Пушкина-переводчика; – для уточнения вопроса о пушкинском знании английского языка проанализировать подготовительные подстрочные переводы Пушкина; – провести анализ переводов путем сопоставления текстов оригинала и перевода, выявить сходство и расхождения английских и русских текстов; сравнить использование стихотворной формы; проанализировать трансформацию оригинала в переводе на грамматическом и лексическом уровнях; выявить смысловые изменения, к которым ведет трансформация отдельных элементов; провести сравнение лексики английских и русских текстов: семантических полей и входящих в них денотативных, коннотативных значений, узуальных ассоциаций и внутренней формы слов; – сравнить поэтическую образность английских и русских стихотворений; – определить сходство и расхождения в трактовке романтических мотивов. ^ Методика исследования ориентирована на сравнительно-исторический метод, в основе которого лежит сопоставление перевода с подлинником. Системный подход и метод сопоставительного лингвостилистического анализа необходим для сравнения оригинала и перевода. При анализе поэтических текстов используются каузальный, имманентный и сравнительно-типологический методы. При анализе переводов применяются методы компонентного и трансформационного анализа и метод статистических подсчетов. Анализ включает в себя разбор грамматических, лексико-семантических, стилистических, образных трансформаций при переводе. Использованы толковые словари русского и английского языка, этимологические, историко-лингвистические, фразеологические словари, словари синонимов и поэтических образов, Словарь языка Пушкина. ^ Научная новизна исследования состоит в рассмотрении пушкинского восприятия английской романтической поэзии в контексте общего понимания Пушкиным особенностей английской словесности и в контексте его собственного творчества – литературно-теоретических концепций «истинного романтизма» и «поэзии действительности». Новизна исследования также заключается в проведении комплексного многоуровневого анализа переводов Пушкина из английской романтической поэзии, в проведении пословного концептного анализа, в выявлении совпадений основных и дополнительных значений конкретных лексем в языке источнике и языке перевода; в проведении лексико-грамматического анализа с учетом дополнительных коннотаций в русском и английском языках, образных и узуальных ассоциаций, с подробными комментариями переводческих трансформаций. ^ Теоретической основой диссертации стали, во-первых, работы ведущих отечественных ученых в области исследования русско-зарубежных литературных связей В. М. Жирмунского, М. П. Алексеева, Б. В. Томашевского, В. И. Кулешова, Ю. Д. Левина, В. А. Сайтанова; во-вторых, исследования по теории и практике художественного перевода – работы Л. С. Бархударова, А. В. Федорова, Г. Р. Гачечиладзе, Е. Г. Эткинда, К. И. Чуковского, В. Н. Комиссарова и др.; в-третьих, труды пушкинистов Д. Д. Благого, В. В. Виноградова, Г. М. Фридлендера, Ю. М. Лотмана и др. ^ Научное значение работы состоит в том, что тема «Английская романтическая лирика в литературно-критической мысли и творческой интерпретации Пушкина» исследуется с применением новых подходов компаративистики. В ней, во-первых, рассмотрено отношение Пушкина к английской литературе в целом; во-вторых, английские романтические стихотворения (в первую очередь тексты поэтов «озерной школы»), попавшие в поле внимания поэта, подвергаются многоуровневому исследованию; в-третьих, уточнен ряд фактов пушкинского восприятия английской словесности; и, наконец, в-четвертых, проведено подробное сопоставление пушкинских стихотворений с их английскими источниками. ^ Практическое значение работы состоит в том, что ее материалы могут быть использованы в лекционных курсах по истории русской и зарубежной литературы, в спецкурсах и спецсеминарах по творчеству Пушкина, творчеству английских романтиков, сравнительному литературоведению, истории, теории и практике художественного перевода, аналитическому чтению русских и английских авторов.^ Апробация работы. Материалы диссертации обсуждались на заседаниях кафедры классической филологии Петрозаводского государственного университета. Материал и результаты исследования использовались при чтении лекционных курсов «История зарубежной литературы Средних веков и Возрождения», «История зарубежной литературы XVII–XVIII веков». Некоторые положения исследования использовались в практических курсах «Аналитическое чтение», «Теория и практика перевода». Основные положения диссертации отражены в 4 публикациях.^ Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения. Библиография содержит 420 наименований. Общий объем работы составляет 206 страниц.^ Основное содержание работыВо Введении ставится проблема исследования, определяются актуальность и новизна, кратко представлена история изучения вопроса, указываются цели и задачи, дается обоснование структуры диссертации. ^ Первая глава «Английская литература в литературно-критической мысли А. С. Пушкина» содержит следующие части: «Английская литература в творчестве А. С. Пушкина» и «Английская литература и формирование пушкинских концепций “истинного романтизма” и “поэзии действительности”». В заметках, статьях, письмах, поэзии и прозе Пушкина встречаются имена следующих английских авторов: Байрон, Ричардсон, Стерн, Мур, Грей, Томсон, Юнг, Мэтьюрин, Бульвер-Литтон, Филдинг, Чаттертон, Уолпол, Мильтон, Донн, Уивер, Чосер, Спенсер, Батлер, Шекспир, Скотт, Саути, Кольридж, Вордсворт, Корнуолл, Боульс, Борро, Крабб, Макферсон. Обращение Пушкина к английским авторам происходит на фоне его устойчивого интереса к европейским литературам и его стремления вписать создаваемую русскую поэзию в контекст мировой, обогатив ее наивысшими достижениями различных национальных европейских литератур и прежде всего – наряду с наследием французской словесности – достижениями литературы английской. Пушкин интересовался английской литературой на протяжении всей жизни, при этом в разные годы, на этапах своего творчества он увлекался многими авторами. В молодости – поэзией Байрона, в зрелые годы – драматургией Шекспира и романами Скотта, в 30-е годы – поэзией лейкистов. Уже в 1822 году в письме Н. И. Гнедичу Пушкин отмечает: «Английская словесность начинает иметь влияние на русскую. Думаю, что оно будет полезнее влияния французской поэзии, робкой и жеманной»; в 1823 году в письме П. А. Вяземскому советует: «Стань за немцев и англичан – уничтожь этих маркизов классической поэзии». Английская литература оказалась новым источником идей для Пушкина, способствуя формированию многих творческих замыслов поэта, она стала для него одним из художественных ориентиров, помогала поэту в формировании собственных литературно-критических взглядов, в утверждении новых принципов в русской литературе, в трактовке литературно-теоретических концепций «истинного романтизма» и «поэзии действительности». Первопрецеденты «истинного романтизма» и «поэзии действительности» Пушкин как раз и находил в английской литературе (в отличие от риторической, напыщенной, созданной по «боязливым правилам» французской литературы). В критическом и художественном сознании Пушкина в общее противопоставление английской и французской литературы входит и антитеза французской poésie fugitive и английской романтической лирики, более широкой и свободной по сравнению с поэзией «маркизов» классической словесности. «Истинный романтизм» в Шекспире – это «вольное и широкое изображение характеров», «небрежное составление планов», верное изображение лиц, времени, событий, это правда чувств, свобода творчества, поэтическая смелость. «Истинный романтизм» у Вальтера Скотта – это объективность и историзм. В поэзии «озерной школы» черты «истинного романтизма» – это изображение глубоких чувств и новый простой язык, освобожденный от искусственности, условностей и украшательства. В своей заметке «О поэтическом слоге» Пушкин, как и лейкисты в «Предисловии» к «Лирическим балладам», говорит о необходимости изменения и обновления языка поэзии. Сила и оригинальность произведения состоит в использовании творческого опыта фольклора, в обогащении языка литературы обращением к живой народно-разговорной стихии, в изображении глубоких чувств, в воспевании простых «непоэтичных» явлений, в простоте поэтических мыслей. Глубоко понимая и учитывая особенности английской словесности, Пушкин постепенно приходит к собственному универсальному методу, к наиболее полному осмыслению и отражению действительности, к методу, в котором творчески переосмыслены лучшие, по мнению поэта, стороны поэзии Байрона, французской литературы (например, слог Вольтера или Корнеля), драматургии Шекспира, романов В. Скотта, поэзии романтиков. Пушкин находит созвучность своим мыслям об «истинном романтизме» и «поэзии действительности» у английских романтиков, его взгляды обогащаются в творческом общении с ними. Именно в русле «поэзии действительности» происходило обновление языка и содержания поэзии, обозначился новый подход к изображению окружающего мира, умение видеть поэзию в любом жизненном явлении. Многочисленные высказывания Пушкина об английской литературе не являются разрозненными и противоречивыми. Наоборот, они отличаются единством и стройностью, что говорит о том, что у Пушкина существовала глубоко продуманная, взвешенная позиция, базирующаяся на его философско-историческом и художественном мировоззрении. В английской литературе Пушкин ищет новое, то, что находится за пределами французского классицизма и Просвещения. Английская литература для Пушкина – это не только Байрон, Шекспир и Вальтер Скотт, это Джеффри Чосер, пуританские писатели XVII века Джон Беньян и Джон Мильтон, просветительский роман, сентиментальная поэзия, современные романтики – это литература простоты и ясности, широты и естественности, независимости от вкусов публики и требований моды.Вторая глава «Английская романтическая лирика в художественных переводах А. С. Пушкина» состоит из трех частей: «Художественный перевод в России в первой трети XIX века», «Переводческий метод А. С. Пушкина», «Художественные переводы. «Hymn to the Penates» Роберта Саути и «Еще одной высокой, важной песни» Пушкина» и «Madoc» Роберта Саути и «Медок» Пушкина». В первой части второй главы кратко рассмотрено состояние переводческого искусства в России в первой трети XIX века. В русской литературе в это время интерес к вопросам художественного перевода чрезвычайно велик, поэтические переводы разнообразны. Изменяются принципы классицистического перевода, на смену ему приходит романтический перевод: появляются переводы с подлинника, а не через язык-посредник, передача просодической формы, а не переложение стихотворных форм прозой. Теперь от перевода требуется точная передача национального и индивидуального своеобразия автора, его неповторимости и оригинальности. Переводчики-романтики, с одной стороны, стремятся к точной передаче иноязычного произведения, а с другой, – провозглашая принцип свободы творчества, могут изменять оригинал в соответствии со своим художественным замыслом. В первой трети XIX века самый авторитетный поэт-переводчик – В. А. Жуковский. Его переводы – это переложения, в которых встречаются приемы, характерные для классицистического перевода: «склонение на наши нравы», передача прозы стихами. Переводами занимались Гнедич, Востоков, Батюшков, Вронченко, Якимов, Вяземский, Рылеев, Катенин, Кюхельбекер, Раевский, Бестужев. Многие из них выдвигали требования максимального приближения к оригиналу, верной передачи духа и форм подлинника, сохранения просодической формы, отсутствия добавлений, украшений, изменений. Во второй части анализируется отношение Пушкина к художественному переводу, его переводческий метод. Пушкин внимательно следил за переводами Жуковского, часто восхищался ими, но и критиковал, пытался повлиять на выбор произведений для перевода. Пушкин откликается на все переводческие дискуссии, отзывается обо всех значительных переводах, например о переводе «Илиады», о переводах баллады Бюргера «Ленора», выполненных Жуковским и Катениным. В известной мере Пушкин подытожил споры между сторонниками буквализма и украшательства в переводе и сформулировал переводческие принципы в статье 1836 года «О Мильтоне и Шатобриановом переводе “Потерянного рая”». Пушкин рассматривает два основных типа перевода: «исправительный», «украшающий», «склонение на наши нравы» и буквальный перевод. Пушкин выступает и против адаптирующего перевода, и против буквального. Для Пушкина перевести – значит «перевыразить», воссоздать дух и формы подлинника не только в главных чертах, но и в деталях. От каждого переводчика Пушкин ждет добросовестности, четкости мысли, конкретности, отсутствия расплывчатости и вялости, глубокого знания предмета, реалистичности. Перевод, по мнению Пушкина, должен быть понятен русскому читателю. Перевод имеет и познавательное, и творческое значение. Не впадая в крайности осуждения или пристрастия к «украшающему» или буквальному переводу, поэт говорит о соблюдении меры. Он отдает должное и Жуковскому, и Гнедичу, и Катенину, и Вяземскому, в чем-то соглашаясь с ними. Он стремится к тому, чтобы, учитывая достижения прошлого и прежние ошибки, искусство перевода (а вместе с ним и отечественная словесность) развивалось. Предложенные Пушкиным условия адекватного перевыражения подлинника – точная передача духа и форм оригинала, стиля, национального и индивидуального своеобразия автора, недопущение исправлений, украшений подлинника, следование нормам языка оригинала и перевода – станут основными принципами художественного перевода и в дальнейшем, вплоть до настоящего времени. В третьей части анализируются переводы Пушкина из произведений Роберта Саути – «Еще одной высокой, важной песни» из «Hymn to the Penates» и «Медок» из начала поэмы «Madoc». Поэтический перевод – один из видов художественного перевода, причем наиболее сложный. Переводоведческий словарь так определяет поэтический перевод: «Форма поэтического творчества. Но это еще и особый вид социальной коммуникации – от народа к народу, от сердца к сердцу. Поэтому великая миссия переводчика состоит в том, чтобы слышать биение сердца поэта, которое отдается в его стихах, суметь перенести это биение в стихи на языке своего народа и тем самым осуществить неосуществимое: перевести, не расплескав, поэзию с языка одного народа на язык другого народа»5. Критериями адекватности поэтического перевода являются понимание идейно-тематической направленности, адекватные словесные средства для передачи образной системы, адекватный выбор возможных синонимов, передача специфики языка и стиля, сохранение ритмической организации, системы рифм (что, однако, далеко не всегда возможно), синтаксической и грамматической структуры произведения. Идейно-художественная близость оригинала и перевода достигается при сохранении в переводе духовной наполненности и изобразительных средств оригинала. Для определения степени близости содержания и структуры оригинала и перевода в диссертационном сочинении проводится сопоставительный анализ текстов переводов с оригиналами. Сопоставительный анализ английских и русских текстов проводится на уровне формальных элементов текста (метрический, фонетическо-рифменный, аллитерационно-ассонансный и т. д.), на уровне стилистических элементов (тропеический, синтаксический) и на уровне элементов содержания (эйдологический) по следующему плану: Соответствие количества строк. Ритмико-метрические соответствия. Аллитерационно-ассонансные соответствия. Соответствие количества частей речи. Синтаксические соответствия. Морфологические соответствия. Лексические соответствия. Лексико-семантические и образные трансформации. Стилистические соответствия. При сопоставительном анализе обнаруживаются полные и неполные соответствия на указанных уровнях. Переводы демонстрируют, насколько выполнил Пушкин главную задачу переводчика – создать текст, конгениальный подлиннику. Пушкин – сторонник точности в переводе, но не в догматическом ее понимании. Главное – это воссоздание духа переводимого произведения, поэтому переводчик может жертвовать частностями, производить изменения. Однако все ритмические, грамматические, лексические отступления от английских подлинников мотивированы художественно и отражают творческие принципы русского поэта. Без нарушения концептуальной целостности произведения переводчик изменяет синтаксические и морфологические конструкции. В переводе «Гимна к пенатам» из 9 восклицательных предложений сохранены всего три, остальные становятся повествовательными. Это изменяет интонационную доминанту: восторженно-экспрессивное настроение становится задумчиво-печальным. В переводе чаще используется обратный порядок слов, рематическая позиция подлежащего актуализирует субъект действия. Например, предложение «On thy temple’s ruined wall I hang the silent harp» – «и смолкнувшую лиру в разрушенном святилище твоем повешу я». Или «In mane a long and melancholy hour // Of solitude and sorrow, hath my heart // With earnest longings prayed to rest at length // Beside your hallowed hearth» – «И в долгие часы пустынной грусти // Томительно просилась отдохнуть // У вашего святого пепелища // Моя душа». В переводе важнее оказывается тот, кто совершает действие, т. е. сам поэт, его душа. Возможны изменения морфологических конструкций. Например, изменение прошедшего времени на настоящее: «delightful hours, // That gave mysterious pleasure, made me know // Mine inmost heart, its weakness and its strength. // Taught me to cherish with devoutest care // Its deep, unwordly feelings, taught me too // the best of lessons…» – «Да, // Часы неизъяснимых наслаждений! // Они дают мне знать сердечну глубь, // В могуществе и немощах его, // Они меня любить, лелеять учат // Не смертные, таинственные чувства. // И нас они науке первой учат…». Данная трансформация актуализирует действие, в данном случае – постижение нравственных ценностей и моральных уроков. Несмотря на лексические изменения, неизбежные при переводе, смысл не искажается, а, напротив, обогащается. Переводческие трансформации не деформируют художественную образность, а приводят к тому, что стихотворения включаются в общий контекст пушкинского творчества. Художественные образы, появившиеся при переводе, актуализуют в сознании читателей русскую поэтическую традицию. «Потери» слов, значений или их оттенков поэт компенсирует, используя образы, закрепленные в русской поэтической традиции, слова, которые в русском языке несут дополнительные образные ассоциации и дополнительные коннотации. Это расширяет образные рамки и углубляет художественную мысль. Проиллюстрируем это на примерах. Семантической нагруженностью и распространенностью символа в русской поэзии объясняется замена в переводе «Гимна к пенатам» образа арфы на образ лиры. Арфа для русского читателя – это просто музыкальный инструмент, а лира – не только музыкальный инструмент, но и атрибут поэзии, ее символ, глубоко укоренившийся в литературной традиции. В этом же стихотворении репрезентация образа богов как создателей, творцов мира, а не его владельцев, хозяев при переводе фразы «All things are yours» как «всему причина вы» также происходит в русле знакомой поэтической традиции. Образ Бога как первопричины мира, как создателя, демиурга доминирует в русской классической поэзии, связанной с традициями православной культуры. В «Гимне к пенатам» имя верховного бога римской мифологии Юпитера ^ Jove Пушкин передает соответствующим ему именем верховного бога древних греков Зевса. Заменяя латинское имя бога на греческое, Пушкин освобождается от французского влияния, т. к. в России соприкосновение с греческой культурой происходило и через французское посредничество, и в прямом обращении к греко-византийской традиции, и Пушкин противопоставляет французскую и русскую традиции, предпочитая «свою» (греческую) форму. В некоторых случаях переводчик добавляет новые значения или их оттенки. Например, в переводе словосочетания «^ Inmost Heaven» как «небесная глубина» семантика прилагательного имеет дополнительные коннотации «прекрасный», «чистый», «возвышенный», «непорочный». В переводах производятся и синонимические замены. Например, словосочетание my heart Пушкин переводит моя душа, выбирая из синонимического ряда «сердце, душа». Душа – средоточие внутреннего мира человека, всего того, что важно для личности. Душа отождествляется с личностью поэта, с его внутренним «я», с его сущностью. В отличие от души, сердце в русском языковом сознании представляется вместилищем чувств и связанных с ними желаний человека, но не его внутренней жизни в целом. В переводе «Медок» наиболее значительные трансформации связаны с образом главного героя. Например, характеризуя Медока, Пушкин использует краткое прилагательное «нем», которое указывает на добровольный отказ героя от контакта, на его безмолвие. Медок стоит в отдалении от всех, но он далек от своих товарищей и в своих мыслях. Отстранение, отчуждение главного героя, его особое положение по сравнению с другими – один из главных компонентов поэтики романтизма. Однако переводчик опускает наречие proudly, что, снимая указание на превосходство, высокомерие героя, исключает негативную внешнюю реакцию. Все же важность и значительность героя необходимы, поэтому добавлено определительное местоимение сам – сам Медок. В этом переводе Пушкин акцентирует внимание именно на мотиве возвращения домой, в родные пенаты, а также на том, что ждет путешественников в дальнейшем. Поэт описывает не просто людей, возвращающихся из дальних странствий, и их воспоминания, но и создает впечатление напряженного ожидания чего-то. Не случайно, описывая чувства Медока, Пушкин переводит английское doubt (сомнение, нерешительность, колебание, неясность) русским предчувствие. Это – ощущение, ожидание чего-то важного, что, возможно, в будущем изменит жизнь. Предчувствия бывают у немногих – у людей с особой душевной организацией, способностью воспринимать нечто недоступное другим. В таком контексте иначе выглядит и вторая эмоциональная доминанта – страх Медока. Страх – не спонтанное неразумное чувство, а глубоко мотивированная тревога перед неизвестностью грядущего, это сдерживаемое сильным человеком смятение, беспокойство, ощущение опасности и мужественная готовность принять свою судьбу. Используя именно такие значения слов предчувствие и страх, поэт в русском тексте создает больше динамики, устремленности в будущее. Отрывок, избранный Пушкиным для перевода, – это начало целой поэмы Саути «Madoc». Однако у Пушкина обрывочности не ощущается, а незавершенность выглядит как перспектива, как начало нового. Такое совмещение прошлого и будущего – «открытый конец» – это и подведение итогов, и новые стремления, надежды. По мнению Н. В. Яковлева6, в переводах есть несколько неточностей, например в передаче сложного эпитета «white-armed Queen» (белорукая). В черновиках Пушкина сначала стоит «белогрудая», потом «белоплечая» и окончательный вариант – «белоглавая». Возможно, здесь поэт стремился избежать ненужных коннотаций – «белорукая» → «белоручка». Другой пример из «Медока» – географическое название Wales – Уаллы (множественное число). В пушкинское время вариантность в передаче иноязычных имен собственных была распространена очень широко (ср. у Пушкина Молиер и Мольер, Виктор Юго и Гюго, Лопец de Vega, Дидерот, Саувей и Соувей). Еще одна ошибка, указанная Яковлевым: prow – нос корабля – переводится как корма. Можно предположить, что прозаичное слово «нос» заменяется поэтичным «корма», т. к. «корма» воспринимается как специальная лексема, однозначно связанная с кораблем, тогда как нос (корабля) в русском языке имеет омоним из другой семантической группы. В английском языке эти лексемы не совпадают (prow – nose). Попутно это облегчает и решение версификационных задач. Воспроизводя стиль переводимого автора, Пушкин не обязательно передает каждое стилистически маркированное слово соответствующим русским эквивалентом: некоторые архаизмы заменяет современными словами, возвышенную лексику передает нейтральной. В других случаях, наоборот, нейтральную лексику он передает стилистически маркированной, тем самым сохраняя единство стиля. Например, Пушкин вносит фольклорный элемент: dear country он переводит, используя народно-поэтическое выражение родимый край, нейтральное home переводится традиционно-поэтическим и высоким отчизна, а книжное dwell – нейтральным живете. Перевод Пушкина можно назвать компенсирующим, т. к. он различными средствами восполняет все неизбежные семантические и стилистические потери. ^ Третья глава «Английская романтическая лирика в творческой интерпретации А. С. Пушкина» разделена на пять частей, каждая из которых посвящена сопоставительному анализу отдельного произведения Пушкина и английского источника. Часть 1. «Scorn not the Sonnet, Сritic» Вордсворта и «Сонет» Пушкина. В произведении «Суровый Дант не презирал сонета» Пушкин сохраняет некоторые особенности произведения Вордсворта, например сонетную четырнадцатистрочную форму, но меняет способ рифмовки. В первой строфе сохраняется тема Вордсворта – поэтическое творчество, упоминаются те же имена, также даются краткие образные характеристики поэтов. Но Пушкин несколько изменяет трактовку, редуцируя созерцательное настроение первоисточника, он утверждает ценность сонета, а не просит снисхождения у критики к этому поэтическому жанру. А далее, сохраняя тему, он приближает стихотворение к своему времени, говоря об авторах-современниках – Вордсворте, Мицкевиче, Дельвиге. И если Вордсворт апеллирует к поэтам только прошлых эпох, то у Пушкина речь идет о настоящем. Для Вордсворта идеал – это ушедшие эпохи, его взор устремлен в прошедшее, для Пушкина важнее современность, и даже будущее, когда он говорит о Дельвиге и о сонете в России. В стихотворении «Суровый Дант не презирал сонета» Пушкин делает не только и не столько добавления к оригиналу, не просто обогащает его, сколько выражает свои мысли о развитии литературы, о поэтическом творчестве. Ч