История возникновения и развития Литературно-художественного и общественно-политического журнала "Нева"

Содержание:
 
Введение.
Глава IИстория возникновения и развития Литературно-художественного и общественно-политического журнала «Нева». 1.1. Понятие «журнал», история возникновения подобных изданий. 1.2. История возникновения и развития литературного журнала в г. Санкт-Петербурге.
Глава IIВлияние политической цензуры на специфику и принципы издания Литературно-художественного и общественно-политического журнала «Нева». 2.1. Культурная жизнь СССР в конце 40 – начале 90-х годов XX века. 2.2. Принципы издания Литературно-художественного и общественно-политического журнала «Нева». 2.3. Политическая цензура Литературно-художественного и общественно-политического журнала «Нева».
Глава IIIСодержание Литературно-художественного и общественно-политического журнала «Нева» в советское и постсоветское время. 3.1. Организация исследования. 3.2. Обзор некоторых номеров Литературно-художественного и общественно-политического журнала «Нева».
Выводы.
Заключение.
Литература.

Введение.
Мы все помним миллионныетиражи «Нового мира». Большими тиражами выходили «Знамя», «Дружбанародов»… А еще были «Звезда» и «Нева» в Ленинграде, вНовосибирске — «Сибирские огни», на Алтае — «Алтай»…Сегодня некоторых литературно-художественных журналов уже нет. А существующиерегулярно читают и видят немногие. Литература — не массовый товар. Еслидетективы рекламируются, то они и продаются. Если о фильме «9 рота»говорилось на всех каналах телевидения, а рекламой были оклеены все российскиестолбы, ясно было, что народ в кинотеатры пойдет. Но как рекламироватьначинающую девочку-поэтессу или местного, но от этого не менее серьезного,публициста? Публицистика — тоже не самый ходовой товар, не детектив и нелюбовный роман… И что? Не печатать? Не читать? А проблема чтения — это непроблема журнала или какого-то другого литературно-художественного издания, этотрагедия народа. Вот о чем надо говорить.
Недавно свойдень рождения отпраздновал журнал «Нева». Напомним, что журнал «Нева»основан в 1955 году в качестве официального органа Ленинградской писательскойорганизации.
За минувшиегоды на его страницах увидели свет произведения таких писателей как ВладимирДудинцев, Лидия Чуковская, Александр Солженицын, Вениамин Каверин, ЮрийНагибин, Дмитрий Лихачев, Федор Абрамов, Виктор Конецкий, Даниил Гранин, Бориси Аркадий Стругацкие…
Именно «Нева»познакомила читателей с «Большим террором» Роберта Конквеста и романомАртура Кестлера «Слепящая тьма». Сегодня журнал стремится оставатьсяверным традициям петербургской литературной периодики.
/>Литературныежурналы Россиивключают в себя литературно-художественные,литературно-политические, критико-библиографические, историко-литературные,сатирические, юмористические и другие журналы. В русской журналистике 19–20 вв.наиболее распространенными и успешными были литературно-политические журналы,но и для журналов иного типа этого времени, когда литература являласьсвоеобразной «общественной трибуной» (по выражению А.И.Герцена), былохарактерно прикровенное или прямое обсуждение актуальных политических иобщественных проблем. Поэтому история русских литературных журналов, как и вцелом русской журналистики и периодики, оказывалась тесно связанной сполитической историй страны. Не исключение представляет и журнал «Нева».Вообще трудно вообразить себе другой литературный журнал, который был бы стольнасыщен революционно новыми произведениями молодых писателей и столь часто насебе испытывал политическую цензуру. По сути, история этого журнала – этоистория становления творческой свободы слова и мысли, большого и тяжелоготворческого пути советских литераторов к завоеванию права творить что хочется икак хочется. Не секрет, что сейчас «Нева» не совсем соответствуетзапросам современных молодых читателей, и лично мы не встретим, например,произведений Пелевина на его страницах. С другой стороны, это легко можнопонять. Журнал пережил настоящую войну за право существования, а, как известно,ветераны войны редко возвращаются с нее, даже оставшись живы. В их умах исердце она продолжается всю жизнь. Поэтому до сих пор мы встретим в «Неве»публикации о блокадном Ленинграде, письма из эмиграции, воспоминания о годахрепрессий.
В данной курсовой работемы хотим отдать дань уважения одному из старейших российских изданий ирассказать о том, что пришлось пережить этому изданию, как политическая цензуравлияла на состав номеров и что представляет журнал в настоящее время.
Актуальность исследования не вызывает сомнений:современный читатель должен больше интересоваться качественной литературой,понимать ее значение в масштабе культурного развития нашей страны и понимать,что прошлое России – это не только памятные даты, а еще и бесценный кладмыслей, переживаний и творчества интеллигенции, пережившей непростой периодсоветской эпохи (Знаете, какой вопрос задавали люди, узнав тему нашей курсовой?- «А разве этот журнал еще существует?»).
Объектом исследования являютсялитературно-художественные издания Санкт-Петербурга.
Предмет исследования –литературно-художественный и общественно-публицистический журнал «Нева».
Цель исследования: анализ специфики литературно-художественногожурнала «Нева»: основных принципов издания, новизны и значения дляего современников.
Задачи исследования:
— обозначение понятия «журнал»как вида публицистического издания;
— обзор истории развитиялитературно-художественных журналов в г. Санкт-Петербурге;
— обзор культурной жизниСССР в 40-90 годах XX столетия (времявозникновения и расцвета журнала «Нева») и выявление влиянияполитической цензуры на специфику журнала;
— раскрытие основныхпринципов издания литературно-художественного журнала «Нева»;
— анализ влияниясовременной политической картины России на содержаниелитературно-художественного журнала «Нева».
Выполнением данной работымы проверяли следующую гипотезу:
Журнал, возникший, какдитя определенной эпохи не может и не должен изменять изначальным принципамиздания даже в целях своей популяризации. Его актуальность и новизна не должныопределяться потребностями современного читателя. Скорее, данное издание самодолжно отвечать потребности узнать больше об истории своего народа и попыткечитателя лучше понять специфику русской интеллигенции.
Методы исследования. Для решения поставленных задач вработе используется описательный метод, включающий в себя приемы анализа,интерпретации, систематизации обобщения.
Теоретическаязначимость работызаключается в том, что ее результаты способствуют дальнейшему изучению историисовременных периодических изданий; в работе представлены интересные факты изистории развития Санкт-Петербургской журналистики, а также наиболее значимыедаты из истории цензурного давления на журнал «Нева»; кроме того,работа позволяет выявить принципиальные отличия между советскими печатнымиизданиями и изданиями сегодняшнего периода.

Глава IИстория возникновениялитературно-художественных журналов в г. Санкт-Петербурге.
 
1.1.Понятие журнала, история возникновения подобных изданий.
Журнал — отфранцузского слова journal, означающего собственно дневник, затем ежедневнуюгазету; в русском языке так называются периодические издания, выходящие черезбольшие, чем газета, промежутки времени. Общего слова, соответствующего русскомупонятию «журнал», западно-европейские языки не знают: французы илиговорят о journaux mensuels и hebdomadaires, в отличие от journaux quotidiens,или употребляют термин Revue, который не вполне покрывает соответствующеерусское слово; у англичан периодические издания, помимо газет, обнимают ещеreviews и magazines — два понятия, объединяемых в одно нашим словом «журнал».Слово revue (review, обозрение) из английской и французской журналистикипроникло и в другие западно-европейские страны: отсюда Rivista (итал.),Rundschau (нем.), Revista (испан.) и т. д (22;57). Соответствующие нашимжурналам заграничные издания представляют три господствующих типа:
1) изданияежемесячные, смешанного содержания, в которые входят беллетристика,популярно-научные и критические статьи и обозрение текущих явленийполитических, социальных и литературных;
2)еженедельные журналы для семейного чтения, в изобилии издающиеся, главнымобразом, в Германии и Англии, в большинстве случаев иллюстрированные, с массоюматериала для легкого чтения;
3) изданияспециальные, посвященные какой-либо отрасли наук и выходящие обыкновенно четырераза в год, реже — ежемесячно или еженедельно. Особняком стоят возникшие вАнглии, большею частью выходящие по четвертям года органы политических партий(17; 43). Иностранная журналистика представляет много черт, существенноотличающих ее от русской. Самый объем заграничных журналов в большинствеслучаев меньше: их назначение — не заменять книги, а давать возможность следитьза текущею жизнью или доставлять материал для легкого чтения. Политическоезначение имеют преимущественно газеты; из журналов многие и притом весьмапопулярные отличаются своею беспринципностью. Таковы в особенности журналы типаанглийских magazines, разнообразное содержание которых объединяется лишьинтересом его для публики. В зависимости от этого менее значительна за границейи роль журналов в истории общественного развития. Идея литературного журналавозникла во Франции, благодаря Теофрасту Ренодо, периодическипубликовавшему в своем «Bureau d’Adresse» рефераты на литературные инаучные темы (3;50).
В Россиижурналы, как и вообще периодическая пресса, были явлением искусственнопривитым, неизбежно следовавшим за насаждением европейской культуры. Академиянаук в 1755 г. начала издавать научно-литературный журнал «Ежемесячныесочинения, к пользе и увеселению служащие», печатавшийся в 2000экземпляров. Первый частный журнал, появившийся в 1759 г., — «ТрудолюбиваяПчела» Сумарокова — был как бы предвестником того ряда сатирических листков,которые явились в 1769-1774 гг. и которым предшествовали еще «Полезноеувеселение» (1760-2), «Свободные часы», «Невинноеупражнение» (1763), «Доброе намерение» (1764). Одновременно ссатирическими листками выходили и однородные Ж. Ф. А. Эмина «Адская почта»(1769); М. Д. Чулкова «Парнасский Щепетильник», «Пустомеля»(1770) (3; 4-10). Журналы при Екатерине II служили не для пользы, а главнымобразом для «увеселения» и большим авторитетом не пользовались. «Письменнаяреспублика» то и дело извинялась «в своих погрешениях» передчитателями; журналисты заискивали перед публикой, молили ее о внимании и тщетнождали от нее благосклонности. Издатель-редактор прошлого века был попреимуществу неисправимый чудак-идеалист, боровшийся с равнодушием мирнодремавшего общества; все его желания сводились к тому, чтобы «хотянесколько читателей получили ту пользу, которой от сего роду сочинений ожидатьможно». Когда сатирические журналы во время полемики с официозною «ВсякойВсячиной» имели смелость коснуться щекотливых вопросов, то многим из нихпришлось прекратить свое эфемерное существование. В журналах XVIII в. особенновыделяются две силы: Н. И. Новиков и императрица Екатерина II. Новиков, длякоторого публицистическая деятельность была живою потребностью, видел в журналесерьезное орудие прогресса, орудие борьбы с неправдою жизни, тогда какимператрица являлась «любительницею российского слова», для которойлитература была лишь отдохновением от государственных забот (3; 15).
 
1.2. История развитиялитературного журнала в Санкт-Петербурге.
Литературные журналыРоссиивключают в себя литературно-художественные,литературно-политические, критико-библиографические, историко-литературные,сатирические, юмористические и др. журналы. В русской журналистике 19–20 вв.наиболее распространенными и успешными были литературно-политические журналы,но и для журналов иного типа этого времени, когда литература являласьсвоеобразной «общественной трибуной» (по выражению А.И.Герцена), былохарактерно прямое обсуждение актуальных политических и общественных проблем.Поэтому история русских литературных журналов, как и в целом русскойжурналистики и периодики, оказывалась тесно связанной с политической историйстраны (3; 20).
В России с 1703 по 1916год издавалось почти восемь тысяч журналов. Если в XVIII и XIX веках на одингод в среднем приходилось около восьми журналов, то в последние шестнадцатьпредреволюционных лет их число превосходило четыреста. Русские журналы этогопериода по уровню издания не уступали западным, имевшим более продолжительныетрадиции. Навсегда вошли в золотой фонд русской и мировой культуры журналы„Аполлон“, „Мир искусства“, „София“, „Золотое руно“, „Художественные сокровищаРоссии“, „Русский библиофил“. К числу подобных изданий, несомненно, относятся и„Старые годы“ (3;22).
Зарождение русскойлитературной журналистики связано с Санкт-Петербургом, где в 1728-1736 и1738-1742 выходил первый и единственный на тот момент журнал на русском языке «Примечанияк Ведомостям», включавший поэтические и сатирико-нравоучительныематериалы. Этот и близкие к нему в жанровом отношении журналы «Ежемесячныесочинения» и «Новые ежемесячные сочинения» (1786-1796)преимущественно научно-популярный характер, однако в них участвовали ведущиеписатели эпохи и прослеживалась тенденция к увеличению собственно литетатурнойчасти и ее жанрово-тематическому разнообразию. Возникшие в 1759 первые частныелитературные журналы в России «Трудолюбивая пчела» и «Праздноевремя, в пользу употребленное» просуществовали недолго, и в 1760-х гг.центр русской журналистики переместился в Москву. Возрождение журналистики вСанкт-Петербурге связано с предпринятым императрицей Екатериной II в 1769изданием журнала «Всякая всячина», ориентированного назападно-европейские образцы сатирического литературного журнала. Последовалвсплеск петербургской литературной журналистики: в течение 1769 года вышло всвет 8 сатирических журналов, из которых особую роль сыграл «Трутень»Н. И. Новикова, вступивший в жесткую полемику с журналом императрицы. Полемика,переросшая рамки обсуждавшегося вопроса о предмете сатиры, положила началохарактерной для русской литеретурной журналистики традиции тесного переплетениясобственно литературной и общественно-политической проблематики (3;23).
Специфичен типпетербургского сатирического литературного журнала эпохи: он составлялсяглавным образом одним человеком (издателем) и доставлялся подписчикам в видееженедельных «листков», подлежавших переплету при завершении издания,которое мыслилось как единое литературное произведение. До 1774 вСанкт-Петербурге выходил еще ряд литературных журналов: «Парнасскийщепетильник» М. Д. Чулкова (1770), «Трудолюбивый муравей»(1771), «Старина и новизна» (1772-73) В. Г. Рубана и др., но наиболеезначительный след в истории литературы оставили журналы Новикова, в частности «Живописец»(1772-73), ряд публикаций которого стал важным фактом в развитии русскойповествовательной прозы. Распространение идеологии масонства обусловилопоявление духовно-нравственных литературных журналов («Утренний свет»Новикова, 1777-1779, затем в Москве; «Утренние часы», 1788-1789; «Беседующийгражданин», 1789), которые сыграли заметную роль в истории русскоголитературного языка — на их страницах происходило формирование русскойнравственно-этической лексики. Последним крупным петербургским литературнымжурналом 18 в. стал основанный Е. Р. Дашковой «Собеседник любителейроссийского слова» (1783-1784), включавший разнообразный лит. материал иприближавшийся в жанровом отношении к будущему «толстому»литературному журналу 19 в. Отголоском расцвета 1769 года стали острыесатирические литературные журналы И. А. Крылова «Почта духов» (1789)и «Зритель» (1792; совм. с А. И. Клушиным и П. А. Плавильщиковым).Литературный отдел в просветительском «Санкт-Петербургском журнале»(1798) И. П. Пнина и А. Ф. Бестужева занимал незначительное место. Лидерство влитературной журналистике в конце 18 в. перешло к Москве, где осуществлялисьважнейшие журнальные проекты Н. М. Карамзина (3; 28).
Определенное значение вначале 19 в. имел литературный журнал И. И. Мартынова («Северный вестник»,1804-1805, и др.), но окончательно летаргия петербургской литературнойжурналистики была преодолена в 1810-х гг., когда значительную роль влитературном процессе начали играть «Сын Отечества» Н. И. Греча,литературные журналы, связанные с деятельностью ВОЛСНХ («Благонамеренный»А. Е. Измайлова, 1818-1826) и ВОЛРС («Соревнователь просвещения иблаготворения», 1818-1825) и др. Постепенно вырабатывался традиционный для19 в. тип ежемесячного литературно-критического журнала (с делением на разделыи большим числом авторов), но до начала 1830-х гг. литературные журналы былиеще очень близки к альманахам-сборникам, популярным в этот период (срединаиболее известных — «Полярная звезда»; «Северные цветы»; «Невскийальманах», 1825-1833; «Подснежник», 1829-1830; «Новоселье»А. Ф. Смирдина, 1833-1834). Все литературные журналы выходили под жесткимконтролем цензуры. Середина 1830-х гг. ознаменована появлением «Библиотекидля чтения» О. И. Сенковского и «Современника» А. С. Пушкина,ставшего на короткое время лучшим литературным журналом России. С 1839 годаположение ведущего литературного издания приобрели возобновленные А. А.Краевским «Отечественные записки», которые до перехода «Современника»к Н. А. Некрасову и И. И. Панаеву (1846) аккумулировали лучшие литературныесилы страны (3; 30).
Из прочих петербургскихлитературных журналов 1840-х гг. тематическим своеобразием выделялся «Финскийвестник» (1845-1850; с 1848 «Северное обозрение»). Полемикамежду литературными журналами до 1840-х гг. не была еще столь значима вобщественном отношении, поскольку большинство издателей, как и читателей,принадлежали главным образом к одному социальному кругу. Общественный подъемсередины 1850-х гг. существенно изменил картину русской журналистики,отражением этого процесса стал раскол в «Современнике» после приходав него в середине 1850-х гг. новой редакции во главе с Н. Г. Чернышевским. Сэтого времени каждый литературный журнал оказывался связан с определеннойсоциальной прослойкой, репрезентируя ее художественные вкусы и общественныезапросы. Идеологию «почвенничества», близкую славянофильской,представляли журналы братьев Достоевских «Время» и «Эпоха»;рупором радикальной части разночинной интеллигенции был журнал «Русскоеслово» Г. Е. Благосветлова; на консервативно-аристократического читателябыл ориентирован журнал «Гражданин» князя В. П. Мещерского и т. д (3;33).
Частое закрытиелитературных журналов и смена владельцев-издателей в целом не отражались наустановившемся в России соотношении литературных и общественно-политическихсил. Так, закрытый в 1866 «Современник» сменили арендованныеНекрасовым у Краевского в 1867 «Отечественные записки»; закрытому «Русскомуслову» наследовал радикальный журнал «Дело»; интересылиберальной интеллигенции представлял «Вестник Европы» М. М.Стасюлевича и т. д. За каждым литературным журналом закрепился относительнопостоянный круг читателей и авторов, и публикация писателя определеннойрепутации в литературном журнале чуждого направления воспринималась каксенсация. Оживление общественной жизни в стране привело в 1860-х гг. ко второмупосле 18 в. расцвету сатирической журналистики: особую роль в литературнойжизни сыграли созданное Н. А. Добролюбовым сатирическое приложение к «Современнику»«Свисток» (1859-1863) и журнал «Искра». Впоследствиисобственно сатирический элемент в «тонких» еженедельныхиллюстрированных литературных журналах снизился, и они существовали в качествеюмористических: наибольшей популярностью пользовались журналы «Стрекоза»(1875-1908, 1915-1918), «Шут» (1879-1914), «Осколки»(1881-1916) и др. На массового читателя были также рассчитаны развлекательныееженедельные иллюстрированные литературные журналы, из которых выделялись «Нива»А. Ф. Маркса, «Всемирная иллюстрация» (1869-98), «Живописноеобозрение» (1872-1902, 1904-05), «Иллюстрированный мир»(1879-96), «Огонек» (1879-83, 1899-1918), «Родина»(1879-1917) и др. В литературных приложениях к ним, издававшихся в видесамостоятельных ежемесячных «тонких» журналов (они иногда выделялисьв самостоятельное издание, как журнал «Труд», 1889-1896),публиковались не только произведения массовой беллетристики, но и сочиненияведущих русских писателей (10;36).
При императоре АлександреIII журнальная жизнь в Санкт-Петербурге потеряла свою остроту: разница видеологических программах «толстых» литературных журналов, в числокоторых вошли также народнически настроенное «Русское богатство» исимпатизировавший зарождающемуся модернистскому движению «Северный вестник»,была невелика. Чрезвычайным разнообразием отличалась петербургская литературнаяжурналистика серебряного века. Новые эстетические направления породилинеизвестный ранее тип литературно-художественного журнала, сочетавшегоаполитичную утонченность словесно-изобразительного ряда с высоким уровнемполиграфического исполнения. «Мир искусства» С. П. Дягилева и «Аполлон»С. К. Маковского — как образцы этого типа литературного журнала — были связаныс символизмом, как и религиозно-философский журнал «Новый путь» исменившие его «Вопросы жизни» (1905). Сугубо петербургскоелитературное явление — акмеизм — нашел отражение в том же «Аполлоне»(с 1913) и журнале «Гиперборей» (10; 44).
В условиях крайнеобострившегося противостояния в обществе мощным идеологическим оружием сталибеллетристические отделы крупнейших петербургских журналов. Значительныелитературные силы объединили: издания общедемократического направления «МирБожий» (позднее «Современный мир»), «Журнал для всех»(1896-1906) В. С. Миролюбова, «Современник» (1911-1915) и др.; печатныеорганы «легальных марксистов» «Начало» (1899) и «Жизнь»;близкий к эсерам журнал «Заветы»; занявший яркую антимилитаристскуюпозицию в период 1-й мировой войны 1914-1918 годов, журнал «Летопись»М. Горького и др. По-прежнему влиятельны были «Вестник Европы» и «Русскоебогатство». Политические события 1905 года вызвали к жизни третий ипоследний взрыв петербургской сатирической журналистики: журналы «Жупел»,«Забияка», «Пулемет» (все 1905-1906), «Зритель»(1905-1906 и 1908), «Сигнал» (1905), «Адская почта», «Паяц»(оба 1906) были очень остры и потому быстро закрывались. Чуть позднее в числолучших столичных журналов вошел более умеренный «Сатирикон», откоторого отделился «Новый сатирикон» (1913-1918). Вновь широкоераспространение получили альманахи и сборники (сборники издательствава «Знание»,«Шиповник», альманах Г. И. Чулкова «Факелы», 1906-08, мн.др.). Из детских литературных журналов яркостью литературных и художественныхталантов выделялся журнал «Тропинка» (1906-1912); в разное время былипопулярны также детские журналы «Задушевное слово» (1877-1918), «Родник»(1882-1917), «Юный читатель» (1899-1906) и др., из иллюстрированных литературныхжурналов развлекательного характера — «Аргус» (1913-1917) (в числепроч. — «Пробуждение», 1906-1918; «Всемирная панорама»,1909-1918; «Солнце России», 1910-1916, и др.). В 1917-1918 вседореволюционные петроградские литературные журналы закрыты советскими властями.Нацеленные на создание новой культуры журналы «Пламя» (1918-1920) А.В. Луначарского, «Грядущее» (1918-1921) исчезли вместе споддерживавшим их Пролеткультом. Столь же недолговечны, но значительны влитературном отношении были журналы, отразившие разнообразие культурной жизниПетербурга первых послереволюционных лет: издания «Дома искусств» иДома литераторов; журналы «Вестник литературы» (1919-1922), «Книжныйугол» (1918-1922) и др. Последним отзвуком символизма стал журнал-альманахиздательства «Алконост» «Записки мечтателей» (1919-1922)(9; 15).
Судьба изданий,пытавшихся в 1924 возродить в новых условиях дореволюционный тип «толстого»литературного журнала, сложилась по-разному: «Русский современник»,сосредоточивший крупнейшие литературные силы страны, был вскоре запрещен, а «Звезда»стала основным журналом города в советское и постсоветское время. Новаяидеология наполняла сложившуюся прежде номенклатуру периодических изданий:выходили сатирические журналы («Бегемот», 1922-1928; «Смехач»,1924-1928; «Пушка», 1926-1929, и др.), детские журналы («Северноесияние», 1919-1920; «Воробей», затем «Новый Робинзон»,1923-1925, и др.); иллюстрированные журналы («Красная панорама»,1923-1930, и др.) и т. д. В 1930-х гг. журнальная жизнь в Ленинграде ещедовольно разнообразна: издавались журналы «Резец» (1924-1939, с 1940 «Ленинград»),начинавшийся как сугубо пролетарское издание, а затем привлекавший к участиюпрофессиональных писателей, «Перелом» (1930-1932), «Литературнаяучеба» (1930-1934, затем в Москве), «Литературный современник»(1933-1941, в 1930-1932 «Ленинград»), «Литературный Ленинград»(1933-1937) и др.; лучшие писатели и художники города участвовали в детскихжурналах «Чиж» и «Еж» и «Костер» (13; 22).
Общую централизацию всфере литературы, репрессии, а затем и Великую Отечественную войну пережили 2ленинградских литературных журнала — «Звезда» и «Ленинград».Обрушив на них грубую и абсурдную критику, постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) от14.8.1946 заключило, «что для издания двух литературно-художественныхжурналов в Ленинграде в настоящее время не имеется надлежащих условий». Втом же году «Ленинград» был закрыт. Лишь в 1955 к «Звезде»прибавился журнал «Нева», в 1969 появился молодежный литературныйжурнал «Аврора» — в условиях партийного контроля и цензурногодавления эти 3 издания определяли облик ленинградской литературной периодики досередины 1980-х гг. Расцвет неподцензурной ленинградской литературы,распространявшейся в самиздате в 1950-1980-х гг., обусловил появление многихмашинописных литературных журналов, более или менее политизированных ипротивостоявших официальным изданиям как структурой, так и литературнымматериалом: «37» (1976-1981), «Часы» (1976-1990), «Севернаяпочта» (1979-1981); «Митин журнал» (с 1985) — единственноеиздание, продолжающееся полиграфическим способом и ныне, и др. (14; 23).
Снятие цензурныхзапретов, политические потрясения, переход на новые финансово-организационныеформы деятельности в конце 1980-х — сер. 1990-х гг. существенно преобразовалиструктуру периодической печати в Санкт-Петербурге, но значительных перемен всобственно литературной сфере не принесли – основными литературными журналами вгороде остаются «Звезда» и «Нева». В начале 1990-х гг.широкий резонанс получил наследовавший традициям самиздата и быстро исчезнувший«Вестник новой литературы», на периферию литературной жизни ушелжурнал «Аврора», авторитетом пользовался выходивший в 1999-2002критико-библиографический журнал «Новая русская книга». В 2002 Б. Н.Стругацкий создал новый «толстый» литературный журнал — «Полдень.XXI век», посвященный научной фантастике (19; 34).
Большойпопулярностью «толстые» журналы пользовались в эпоху перестройки 1985– начале 1990-х, когда они обсуждали общественные проблемы и печаталисьзапрещенные ранее произведения. Невиданный ажиотаж вызвала т.н. «возвращеннаялитература»: русские писатели-эмигранты первой, второй и третьей волны.Огромный интерес вызывали публикации, в которых пересматривалась официальнаяисторическая концепция, и художественные произведения на историческую тематику(в особенности из эпохи Сталина). Однако постепенно внимание публики было взначительной степени отвлечено современными политическими новостями и событиями(15; 209).
Новейшийпериод в истории журналистики начинается с 1990–1991, когда появляетсявозможность издания частных журналов. Но вместе с тем падает авторитет самой литературыи резко сужается круг читателей литературных, в особенности столь популярныхнекогда толстых журналов. Из возникших в 1990-х изданий можно выделить «Континент»(с 1990, выходил в Париже с 1974), «Новое литературное обозрение» (с1992), в котором сочетаются новейшая литература и литературоведение, «Новаяюность» (с 1993), «Арион» (с 1994) – журнал современной поэзии,где печатаются стихи, поэтическая проза, переводы, эссе, архивные материалы,литературоведческие статьи (15; 209).
В заключение данной главынеобходимо напомнить, что слово «журнал» произошло во Франции иозначало сначала дневник, а потом ежедневную газету. В России журналы, как ивсе европейское, искусственно прививались. При Екатерине II они служили исключительно дляувеселения и не пользовались общественным авторитетом. Однако, история русскойлитературной журналистики оказалась тесно связанной с политической историейстраны. Зарождение ее произошло в Санкт-Петербурге и связано с первым иединственным журналом на русском языке «Примечание к ведомостям». Вконце 18 века лидерство в литературной журналистике перешло к Москве, гдеосуществлялись важнейшие литературные проекты Н.М. Карамзина. Довольно быстролитературные журналы приобрели определенные традиции, которые редко нарушались.Часто закрытие одного журнала означало лишь возникновение нового на его базе. Вначале 20 века мощным идеологическим оружием стали беллетристические отделыкрупнейших литературных журналов. В советское время новая идеология сталанасаждаться с помощью них, но подобных изданий становилось все меньше. ВЛенинграде журнал «Звезда» был долгое время единственным, лишь в 1955появилась «Нева», а в 1969 – «Аврора». До середины 80-хгодов эти журналы определяли литературный облик Ленинграда. Расцвет ихпопулярности совпал с эпохой перестройки, когда стало возможным печатать ранеезапрещенные произведения.

Глава IIВлияние политической цензуры наспецифику и принципы издания Литературно-художественного иобщественно-политического журнала «Нева».
 
2.1. Культурная жизньСССР в конце 40 — начале 90-х годов XXвека.
 
Цензура — (лат. censura), контрольофициальных (светских или духовных) властей за содержанием, выпуском в свет ираспространением печатной продукции, содержанием (исполнением, показом) пьес идругих сценических произведений, кино-, видео- или фотопроизведений,произведений изобразительного искусства, радио- и телевизионных передач, аиногда и частной переписки, с тем чтобы не допустить или ограничитьраспространение идей и сведений, признаваемых этими властями нежелательными иливредными. По способам осуществления цензура подразделяется на предварительную ипоследующую. Предварительная цензура предполагает необходимость получитьразрешение на выпуск в свет публикаций СМИ, книг, постановку пьес и т.д.,последующая заключается в оценке уже опубликованных, выпущенных изданий,поставленных пьес и т.д. и принятии ограничительных или запретительных мер вотношении тех, которые нарушают требования цензуры (22; 312).
Взаимоотношения культурыи власти в послевоенные годы отличались следующими моментами. Война нанеслазначительный ущерб отечественной культуре, ее материальной базе. Были разрушенытысячи школ, сотни вузов и музеев, сожжены или вывезены за пределы страны сотнитысяч книг. С фронта не вернулись многие талантливые ученые, писатели,художники. Сократился выпуск специалистов в вузах. В трудных условияхпослевоенного времени государство изыскивало средства для развития науки,народного образования, искусства. Возрождение разрушенных очагов культурыначалось сразу же после изгнания врага с оккупированных территорий ипродолжалось в последующие годы.
Характерной чертойразвития культуры в послевоенные годы было усиление вмешательствапартийно-государственного аппарата в культурную жизнь общества. Сфера идеологиирассматривалась как некий «идеологический фронт», где главный ударследовало направить против остатков буржуазных взглядов и низкопоклонства передкультурой буржуазного Запада, против отступления от марксизма в науке,литературе и искусстве (21; 88).
Требования к работамтворческий интеллигенции нашли отражение в постановлениях ЦК партии второйполовины 40-х годов по вопросам литературы и искусства. В числе первыхпоявилось постановление «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“(1946 г.). Поводом для него послужила публикация в журнале „Мурзилка“рассказа М.М. Зощенко „Приключения обезьянки“, перепечатанного затемлитературным журналом „Звезда“. Политическая оценка детского рассказаМ.М. Зощенко была дана на заседании Оргбюро ЦК партии, где присутствовали И.В.Сталин, секретарь ЦК по вопросам идеологии А.А. Жданов, другие идеологическиеработники, писатели. Повести, рассказы и стихи ряда авторов были признанынесовместимыми с социалистическим мировоззрением. М.М. Зощенко был обвинен вбезыдейности, вульгарности и аполитичности. В постановлении и в разъясняющихего публикациях содержались политические обвинения и оскорбления в адрес А.А.Ахматовой, М.М. Зощенко и других советских литераторов (7; 36).
Одностороннюю,неоправданно резкую оценку творчества группы талантливых драматургов икомпозиторов, деятелей театра и кино содержали постановления ЦК партии „Орепертуаре драматических театров“, „О кинофильме “Большая жизнь»,«Об опере „Великая дружба“ В. Мурадели» и др. Этипостановления тяжело отразились на творческих судьбах отдельных деятелейкультуры, на последующем развитии литературы и искусства (7; 36).
Административноевмешательство в творческую деятельность представителей культуры, борьба с «буржуазнойидеологией», политические оценки художественного творчества и научнойработы вызывали глубокие деформации в развитии духовной жизни общества.
Эпоха «Оттепели»и активность художественной интеллигенции в это время выражалась в следующем.Либерализация общественно-политической жизни дала мощный импульс для развитиялитературы и искусства. Было ослаблено идеологическое воздействие на творчествохудожественной интеллигенции. В 1958 г. ЦК КПСС принял постановление «Обисправлении ошибок в оценке опер „Великая дружба“, „БогданХмельницкий“, „От всего сердца“. Были реабилитированы многиедеятели культуры жертвы политических репрессий. Стали издаваться книги А.Веселого, П.Н. Васильева, И.Э. Бабеля и др. (8; 212).
Оживлению духовной жизниобщества способствовало возникновение новых творческих союзов. Былисформированы Союз писателей РСФСР, Союз художников РСФСР, Союз работниковкинематографии СССР. Появились не издававшиеся ранее литературно-художественныеи общественно-политические журналы „Москва“, „Нева“, „Иностраннаялитература“, „Юность“ и др. В столице был открыт новый драматическийтеатр „Современник“, основу труппы которого составили выпускникишколы-студии МХАТ. Проводились литературные вечера известных писателей и поэтов(12; 28).
В конце 50-х начале 60-хгодов состоялось несколько встреч партийно-государственных руководителей спредставителями художественной интеллигенции. Участие в них принимали Н.С.Хрущев и секретарь ЦК по идеологии Л.Ф. Ильичев. Отношения главы государства сдеятелями литературы и искусства складывались непросто. Работа повосстановлению законности, по реабилитации невинно осужденных лиц принесла Н.С.Хрущеву широкую популярность. Однако его попытки вмешательства в творческуюлабораторию работников культуры, некомпетентность и категоричность в оценках ихтворчества привели к потере им авторитета. Определенную роль в этом сыгралаорганизованная не без ведома Н.С. Хрущева травля талантливого писателя и поэтаБ.Л. Пастернака. В 1958 г. за роман „Доктор Живаго“, запрещенный кизданию в СССР и опубликованный за рубежом, Б.Л. Пастернак был удостоен Нобелевскойпремии по литературе. В том же году его исключили из состава Союза писателейСССР и вынудили отказаться от Нобелевской премии (12; 34).
В начале 60-х годовусилились идеологический нажим на культурную жизнь и методы диктата вруководстве ею. Активизировали работу органы цензуры. Объявленная „коллективнымруководством“ страны демократизация общественно-политической и культурнойжизни обернулась ее временной либерализацией (12; 36).
Решающее воздействие наразвитие художественного творчества в послевоенные годы оказала победаСоветской страны в Отечественной войне. Военная тема заняла большое место влитературных произведениях. Были опубликованы такие значительные книги о войне,как „Повесть о настоящем человеке“ Б.Н. Полевого, повесть В.П.Некрасова „В окопах Сталинграда“. К теме Отечественной войныобращались писатели „фронтового поколения“ — Г.Я. Бакланов, В.В.Быков. События военных лет были главной темой в творчестве многихкинодраматургов и кинорежиссеров (»Подвиг разведчика” Б.В. Барнета, «Молодаягвардия» С.А. Герасимова и др.).
Вместе с тем в литературеи искусстве конца 40-х годов появились произведения, искажавшие историческиесобытия, прославлявшие главу государства И.В. Сталина. Их появлениюспособствовала практика жестокого контроля над творчеством художественнойинтеллигенции со стороны партийно-государственных органов власти. Пример томупереработка писателем А.А. Фадеевым после критики сверху романа «Молодаягвардия». Причиной критики книги было «недостаточное» отражениеруководящей роли партии в организации сопротивления врагу в Донбассе в годыОтечественной войны.
В литературе 50-х годоввозрос интерес к человеку, его духовным ценностям. Из повседневной жизни с ееколлизиями, сложными взаимоотношениями людей пришли на страницы романов героиД.А. Гранина («Искатели», «Иду на грозу») и Ю.П. Германа («Дело,которому ты служишь», «Дорогой мой человек») и др. Рослапопулярность молодых поэтов Е.А. Евтушенко, А.А. Вознесенского, Б.Ш. Окуджавы.Литература пополнилась интересными произведениями о жизни послевоенной деревни(очерки В.В. Овечкина «Районные будни» и «Записки агронома»Г.Н. Троепольского). Широкий резонанс общественности получил роман В.Д.Дудинцева «Не хлебом единым», где впервые была поднята теманезаконных репрессий в Советском государстве. Однако со стороны руководителейстраны это произведение получило негативную оценку. Во время одной из встреч сдеятелями литературы и искусства Н.С. Хрущев подверг резкой критике автора иего роман. Но тема репрессий, сталинских лагерей не ушла из литературы.Наиболее значительным произведением на эту ранее запретную тему была повестьА.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» (12; 16).
Развитие культуры впериод после хрущевской «оттепели» носило противоречивый характер.Открывались новые школы и вузы, кинотеатры и дома культуры, создавалисьнаучно-исследовательские институты. Только за период с 1965 по 1980 г. началидействовать свыше 570 новых музеев. Развивались средства массовой информации:радио, телевидение. На 89 языках народов СССР и 66 языках народов других страниздавалась художественная и научная литература. Вместе с тем субсидированиекультуры из госбюджета постоянно было недостаточным; к началу 80-х годов оновелось по «остаточному» принципу. Усилилось административное воздействиена культуру, руководство ею со стороны государственных органов власти, преждевсего Министерства культуры. В постановлениях ЦК КПСС («Олитературно-художественной критике», «О работе с творческой молодежью»и других) определялись задачи литературы, искусства и науки, оценивались успехии просчеты в их развитии. Опека со стороны партийно-государственных органоввызывала протесты многих деятелей культуры (12; 54).
Усиление идеологическогонажима, ужесточение цензуры приводили к появлению двух видов художественноготворчества. Печатались и становились известными широкому кругу читателей лишьлитературные работы, не отступающие от принципов социалистического реализма,способствующие в соответствии с установками сверху коммунистическому воспитаниютрудящихся. Произведения, противоречащие этим принципам, не взирая на иххудожественные достоинства, не получали официального разрешения на публикацию.Не имея возможности печататься в СССР, некоторые писатели публиковали своикниги за рубежом. Все подобные публикации рассматривались официальными властямикак «предательство» авторов книг. Именно так было расценено появлениена Западе рассказов писателей АД. Синявского и Ю.М. Даниэля (произведения обоихбыли опубликованы под псевдонимами). Они были арестованы, преданы суду, а затемвысланы за границу(12; 70).
О завершении «оттепели»в духовной жизни общества свидетельствовало организованное властями осуждениекниги историка А.М. Некрича «22 июня 1941 г.». В ней автор попыталсяпоказать причины тяжелых поражений Советского Союза в первые месяцыОтечественной войны. Книга была подвергнута незаслуженно резкой критике, а ееавтор исключен из рядов КПСС (12; 74).
В 70-е годы усилилосьпротивостояние между партийно-государственным руководством и представителяминауки, литературы и искусства. Углубление консервативных начал в управлениикультурой содействовало росту оппозиционных настроений среди частиинтеллигенции.
На рубеже 80-90-х годовпроизошли изменения правительственной политики в духовной жизни общества. Этовыразилось, в частности, в отказе органов руководства культурой отадминистративных методов управления литературой, искусством, наукой. Аренойострых дискуссий общественности стала периодическая печать — газеты «Московскиеновости», «Аргументы и факты», журнал «Огонек». Впубликуемых статьях предпринимались попытки разобраться в причинах «деформаций»социализма, определить свое отношение к «перестроечным» процессам.Обнародование неизвестных ранее фактов отечественной истории послеоктябрьскогопериода вызывало поляризацию общественного мнения. Значительная частьлиберально настроенной интеллигенции активно поддержала реформаторский курсМ.С. Горбачева. Но многие группы населения, в их числе специалисты, научныеработники, видели в проводимых реформах «измену» делу социализма иактивно выступали против них. Различное отношение к происходящим в странепреобразованиям приводило к конфликтам в руководящих органах творческихобъединений интеллигенции (19; 37).
В конце 80-х годовнесколько московских литераторов сформировали альтернативный Союзу писателейСССР комитет «Писатели в поддержку перестройки» («Апрель»).Идентичное объединение было сформировано ленинградскими литераторами («Содружество»).Создание и деятельность этих групп привели к расколу Союза писателей СССР. Оподдержке происходивших в стране демократических преобразований заявилсозданный по инициативе ученых и литераторов «Союз духовного возрожденияРоссии». В то же время часть представителей интеллигенции негативновстретила курс на «перестройку». Взгляды этой части интеллигенцииполучили отражение в статье преподавательницы одного из вузов Н. Андреевой «Немогу поступаться принципами» (19; 46).
В литературе и искусствевторой половины 60-х конца 80-х годов отчетливо видны две линии развития.Первая официально признанная. Она была представлена публикуемыми повестями ирассказами, экспонируемыми на выставках художественными полотнами, исполняемымисо сцен драматическими и музыкальными произведениями. Кроме того, существовалонеизвестное или малоизвестное большинству читателей и зрителей творчестводеятелей культуры, созданное не в рамках традиционного метода социалистическогореализма. Некоторые из произведений официального искусства, высоко оцененные всвое время руководящими органами культуры, оказались «однодневками».И, наоборот, многие работы второго, непризнанного ранее направления заняливидное место в отечественной культуре (19; 73).
Повысился интересписателей к историческому прошлому страны. Мемуарная литература пополниласьвоспоминаниями известных военачальников периода Отечественной войны (книги Г.К.Жукова «Воспоминания и размышления», A.M. Василевского «Деловсей жизни» и др.). Однако многие талантливые произведения, написанные вэтот период, не смогли преодолеть цензурных запретов и увидели свет спустядлительное время.
Картины и литературныепроизведения на исторические темы могли увидеть свет лишь в том случае, еслиони соответствовали сложившимся официальным взглядам на события прошлого. В тоже время была открыта «зеленая улица» для публикации произведенийзаведомо слабых, но соответствующих идеологическим основам социалистическойкультуры. Во второй половине 70-х годов были опубликованы многомиллионнымитиражами книги Л.И. Брежнева «Малая земля», «Целина» и «Возрождение».Книги-воспоминания, написанные по заданию Генерального секретаря ЦК КПСС,носили публицистический характер и предназначались в основном для изучения всети партийной учебы. Однако правление Союза писателей СССР сочло возможнымпринять Л.И. Брежнева в ряды писательского Союза (19; 116).
Запрещенные властямилитературные произведения печатались, как правило, в «Самиздате».Этим путем пришли к читателю впервые книги А.И. Солженицына «АрхипелагГУЛАГ’, А.П. Платонова „Чевенгур“, БЛ. Пастернака „Доктор Живаго“(19; 117).
Годы „перестройки“преобразили художественную жизнь страны. На страницах журналов „Новый мир“,»Октябрь”, «Знамя» и других периодических изданий появилисьпроизведения поэтов и прозаиков, погибших в годы революции, во время репрессий.Печатались стихи Н.С. Гумилева, О.Э. Мандельштама. Увидели свет произведениярусских зарубежных писателей, покинувших Россию в 20-е годы (И.А. Бунина, Г.В.Иванова, Д.С. Мережковского, В.Ф. Ходасевича, В.В. Набокова и др.). Спустясорок с лишним лет после принятия было признано ошибочным постановление ЦКпартии о журналах «Звезда» и «Ленинград».
Появилисьнегосударственные (кооперативные) издательства и издательские группы. Ихусилиями были возвращены в литературу и философию произведения лиц, судьбакоторых сложилась трагически в условиях Советской России. Публиковались книгирелигиозных философов первой трети XX века Н.А. Бердяева, В.В. Розанова, П.А.Флоренского. Был опубликован роман В. Гроссмана «Жизнь и судьба»,некогда конфискованный у него органами госбезопасности (19; 121).
 
2.2. Принципы изданияЛитературно-художественного и общественно-политического журнала «Нева».
Журнал «Нева»основан в 1955 году в качестве официального органа Ленинградской писательскойорганизации. День рождения — 16 апреля. Место рождения — г. Ленинград,ныне Санкт-Петербург. Основатель и первыйглавный редактор журнала: А. И. Черненко.
Главныередакторы: С. И. Воронин — с 1957 по 1964 год; А. Ф. Попов- с 1964 по 1979 год; Д. Т. Хренков — с 1979 по 1984 год; Б. Н. Никольский — с 1984по настоящее время (8; 212).
За минувшие годы на страницах журнала увидели свет произведения такихписателей как Владимир Дудинцев, Лидия Чуковская, Александр Солженицын,Вениамин Каверин, Юрий Нагибин, Дмитрий Лихачев, Федор Абрамов, ВикторКонецкий, Даниил Гранин, Борис и Аркадий Стругацкие.
Именно «Нева» познакомила читателей с «Большим террором»Роберта Конквеста и романом Артура Кестлера «Слепящая тьма». Сегодняжурнал стремится оставаться верным традициям петербургской литературнойпериодики.
На страницах «Невы» читатель найдет современную прозу ифилософскую лирику как известных мастеров литературы, так и тех, кому ещетолько предстоит обрести популярность.
Разные характеры, разные герои в разных жизненных ситуациях проходятперед читателем. Однако главным персонажем публикаций журнала, главным егогероем является сам Петербург: его культура, история, его обитатели иподвижники.
«Физиология Петербурга», «Домашние архивы петербуржцев»,«Быль и миф Петербурга», «Петербургские сновидения», «Загадкироссийской музы», «Петербург под микроскопом» — вот лишьнекоторые названия рубрик, под которыми публикуются как художественныепроизведения, так и строго документальные свидетельства ярких и драматическихсудеб, значительных исторических событий, уникальные архивные находки.
Естественно, что предпочтение отдается петербургским прозаикам,поэтам, публицистам. Но на страницах «Невы» (особенно в последнеевремя) широко представлены и московские писатели, и литераторы, живущие вдругих городах России, а также за рубежом. «Нева» стремится к тому,чтобы на страницах публикуемых повестей, рассказов, романов отражалась судьбасовременного человека, современного общества.
Есть у журнала еще одна цель — это сохранение человеческой памяти;т.е. публикация дневников, мемуаров, эпистолярного наследия. В частности,печатаются совершенно уникальные блокадные дневники, фронтовые письма, мемуарыо годах репрессий. Каков главный принцип подбора сотрудников? Есть редакторыотделов, за чьими плечами уже два-три десятилетия работы в «Неве»,есть и молодые сотрудники. Но основное требование ко всем одно: чтобы человекбыл предан журналу. Сегодня, когда в силу экономических причин невозможнопрельстить людей высокой зарплатой, главным стимулом становится любовь кжурнальному делу, к литературе.
Основные проблемы современной литературной журналистикизаключаются в нескольких аспектах. Одно время наметился опасный крен: этакоесамокопание. Героем таких произведений, как правило, является литератор,успешный или, наоборот, неудачливый, подробно исповедующийся о том, сколько,когда и с кем он выпил, знающий атрибуты окололитературной жизни и не выходящийза ее замкнутый круг. Писать же о тех людях, кто, как говорится, в поте лицадобывает свой хлеб насущный, считалось едва ли не плохим тоном. Сейчас эта тенденцияпреодолевается.
Это первое. И второе. В наше время идет очень серьезнаяборьба между так называемой массовой культурой, а точнее говоря — антикультурой, проповедующей вседозволенность, безнравственность, жестокость(наиболее активным проповедником такой антикультуры, к сожалению, нередкооказывается телевидение), и подлинной культурой, отстаивающей принципычеловечности, добра, сострадания. Сегодня многие новоявленные «властителидум» пытаются убедить нас, что если чего и недостает нашему обществу, такэто «буржуазности» с ее стремлением к обогащению, к успеху любойценой, с ее пренебрежением к судьбе «униженных и оскорбленных». Оттого, кто окажется победителем в этой борьбе, какие принципы возьмут верх,зависит не только судьба самой культуры, но и судьба нашего народа, нашегообщества, нашего государства (23).
Еще одна проблема связанас потерей популярности журнала «Нева». В 1950 — 1980-х годах изданиепользовалось большим авторитетом, а главное — популярностью среди обычныхлюдей, которые просто любили читать и следили за литературными тенденциями.Сейчас авторитет и уважение коллег остались, популярность исчезла. «Звезднаяпора закончилась, — признался главный редактор журнала „Нева“ БорисНикольский на юбилейном заседании в Доме журналиста, — но прошлое до сих пороказывает сильное влияние на настоящее».
Нынешний тираж — три снебольшим тысячи экземпляров, с подпиской туго, круг читателей весьма узкий.Такой узкий, что иногда кажется, будто читают журнал-юбиляр только сами авторыи их друзья. С техническими проблемами, связанными с подпиской ираспространением, обещал помочь справиться комитет по печати и взаимодействиюсо СМИ. Но пока что молодой активный успешный человек с «Невой» вруках — чуть ли не фантастическая картинка.
В чем причина? Возможно,в некоторой консервативности, в желании сохранить литературные традиции ипамять. В намеренном соперничестве с книгами, которые сметают с книжных полок водин день. «Да, мы консерваторы», — говорят сотрудники, которыеслужат в редакции так давно, что по праву называются ветеранами. Тем не менее,журнал, по мнению многих литераторов, до сих пор активно участвует влитературном процессе (23).
Литературно-художественный журнал «Нева» пользовался большойлюбовью и популярностью в советское время. Запрещенная ранее литератураполучала доступ к читателю именно на страницах данного издания.
 
2.3. Политическая цензура Литературно-художественного иобщественно-политического журнала «Нева».
 Самые хорошие, самые счастливые, времена журнала – это,безусловно, годы «перестройки». Именно тогда впервые ощутился вкуссвободы, свободы, которая добывалась нелегко, непросто, но добывалась. Именно вте годы на страницах «Невы» появились такие произведения, как «Белыеодежды» В. Дудинцева, «Софья Петровна» и «Записки об АннеАхматовой» Л. Чуковской, «Слепящая тьма» А. Кестлера, «Большойтеррор» Р. Конквеста (кстати, Р.Конквест стал настоящим другом журнала), «Градобреченный» А. и Б. Стругацких, «Эпилог» В. Каверина, проза В.Конецкого, Д. Гранина, Р. Погодина… (23)
В юбилейном номере журнала публиковалось небольшое исследование А.Блюма о тех цензурных репрессиях, которые испытывала «Нева» напротяжении всей своей истории. В частности, автор исследования на основерассекреченных теперь документов приводит характерный пример: в 1963 году изодного только номера журнала было снято горлитом 7 (семь!) материалов. Это былисамые плохие времена для журнала.
В первомномере журнала “Нева” 1955 года, на фронтисписе, была помещена фотография ИльиГоланда “Ледоход на Неве” под символическим названием “Лед тронулся…”.
Тогдатворческая интеллигенция Ленинграда была заинтересована в толстом журнале ивозлагала на него большие надежды (23).
Идеологическийпогром, устроенный Ждановым в августе 1946 года, оставил городу, всегда находившемусяпод некоторым подозрением, лишь один литературный журнал — “Звезду”.Власти смилостивились лишь в начале “оттепели”: в 1955 году позволено былопреобразовать выходивший до этого “Ленинградский альманах” в литературныйжурнал. Из 50-летней истории “Невы” приблизительно две трети пришлось на годытотальной вездесущей и всепроницающей цензуры и, конечно, контроля со стороныпартийных идеологических инстанций, которым она, цензура, непосредственноподчинялась. Сотрудники журнала, знавшие редакционную кухню изнутри, оставилиряд ценнейших свидетельств о том, в каких условиях приходилось издавать “Неву”,повествуя о горестных и в то же время курьезных эпизодах столкновения журнала сместным Горлитом. В то же время им, как правило, оставались неизвестныдокументы самого Ленинградского государственного управления по охранегосударственных тайн в печати (Ленгорлита), ибо они никогда не выдавались наруки и составляли тайное тайных. Рассекреченные лишь в последние годы, они всущественной мере дополняют и проясняют воспоминания сотрудников. Такиедокументы, хранящиеся преимущественно в особом архивном фонде Ленгорлита, иположены в основу данной части нашей работы. Следуя принципам хроники, мыпредставили их по годам, но временные интервалы между ними вовсе не означают,что в это время цензура бездействовала. Для настоящей главы выбраны лишьнаиболее выразительные эксцессы (4; 238).
ГОД 1960-й
“Нева” решаетвпервые в СССР опубликовать знаменитый роман Эрнеста Хемингуэя “По ком звонитколокол”. Судьба этого романа в СССР вообще складывалась драматически (в своевремя в СССР ходила такая шутка: “Обком звонит в колокол”). “Обком” иверно зазвонил, и даже рангом повыше — в Управлении агитации ипропаганды ЦК партии, когда в 1940 году этот роман решил напечатать журнал“Интернациональная литература”. Управление тогда сообщало Жданову: “ совершеннонеприемлемо, в искаженном виде изображает Хемингуэй коммунистов… Идейный смыслромана „По ком звонит колокол” заключается в стремлении показать моральноепревосходство буржуазно-демократической идеологии над идеологиейкоммунистической; поэтому, несмотря на то, что роман написан с сочувствием делуборьбы испанского народа против фашизма, печатать его нельзя”.
Крупнейшийроман Хемингуэя не мог увидеть света в СССР даже в годы оттепели. Три, покрайней мере, последующие попытки публикации русского перевода, предпринятые“Невой”, “Новым миром” и “Иностранной литературой”, пресечены на самомверху — в ЦК КПСС. Запрет был наложен самой“Пасионарией” — Долорес Ибаррури, увидевшей в нем поклеп на деятелейРеспубликанской армии. В “Записке Отдела культуры ЦК КПСС”, датируемой 25января 1958 года, говорилось: “Переводчики и близкие к ним люди настойчиворекомендовали издательствам роман Хемингуэя „По ком звонит колокол”, описывающийсобытия 1936–1938 годов в Испании с позиций, враждебных прогрессивным силам”.
Но вернемся к“Неве”. Газета “Советская Россия” 19 февраля 1960 года поместила небольшуюзаметку “нашего корреспондента” под названием “Очень рад… Хемингуэй”. Имеетсмысл процитировать ее полностью — настолько точно она передает дух истилистику времени:
“Романодного из крупнейших американских писателей Эрнеста Хемингуэя „По ком звонитколокол” рассказывает о событиях в Испании тридцатых годов, омужестве — борцах с фашизмом, о тех, кто пришел на помощьреспубликанцам. На русском языке эта книга еще не издавалось. Недавно этотроман был переведен для редакции ленинградского журнала „Нева”. Но как получитьсогласие автора на публикацию его произведения? Где сейчас Хемингуэй, которыймного времени проводит в путешествиях? Ответ на этот вопрос дали газеты: первыйзаместитель Председателя Совета министров СССР А. И. Микоян посетилписателя в Гаване. Из Ленинграда на Кубу полетела телеграмма: „Литературныйжурнал “Нева”, открывший год окончанием романа Шолохова “Поднятая целина”, отимени 121 тысячи своих подписчиков и многочисленных читателей просит Васразрешить публикацию романа “По ком звонит колокол””. Через сутки пришелкороткий ответ: „Очень рад, что вы печатаете роман. Лучшие пожелания.Хемингуэй”. Роман американского писателя будет опубликован в ближайших номерах„Невы””.
Обещание небыло выполнено “по не зависящим от редакции обстоятельствам”, как изящно писалидореволюционные редакторы журналов, намекая на цензурный запрет. Болеетого — даже заметка, в которой говорилось лишь о намерениижурнала, названа была в особой “Записке Отдела Культуры ЦК КПСС” “крикливой”, а“характеристика романа Э.Хемингуэя, содержащаяся в этойзаметке — несостоятельной, самый же факт обращения “Невы” к Хемингуэю“является ошибкой”.
Приведем письмо М. Шолохова Е.А. Фурцевой, секретарю ЦК КПСС (с1956 г.), министру культуры СССР (с мая 1960 г.).:
Е. А. Фурцевой
17 апреля 1960 г. Вешенская.
ДорогаяЕкатерина Алексеевна!
Ленинградскийжурнал «Нева», опубликовавший вторую книгу «Поднятой целины»,решил опубликовать, разумеется, с соответствующими купюрами, романЭ. Хемингуэя «Под звон колокола». С Хемингуэем списались поэтому поводу и получили его согласие. В редакции «Невы» работаютинициативные и любящие литературу люди. Журнал «Нева» стараниями этихлюдей давно перерос масштабы областного журнала и по праву приобрел всесоюзнуюизвестность. Об этом говорит хотя бы тираж журнала, превысивший тиражи такихжурналов, как «Новый мир», «Москва», «Знамя», «Звезда»и др.
Не мнеговорить Вам о том, как важно было бы привлечь на нашу сторону Хемингуэя, и,думается, неспроста нанес ему визит А. И. Микоян, будучи на Кубе. Аэтого можно достигнуть, публикуя у нас Хемингуэя, не ограничиваясь одними лишьхвалебными отзывами о его творчестве.
Сейчасстоит вопрос о передаче романа Хемингуэя журналу «Международная литература».Это несправедливо, на мой взгляд. Пусть публикует «Нева». Кромеэтого, такое решение вызовет недоумение у самого Хемингуэя, и даст повод буржуазнойпечати сочинять небылицы о том, что наши журналы не могут распоряжаться своимипортфелями по своему усмотрению.
Я оченьпрошу Вас принять зам. редактора «Невы» т. Серебровскую и членаредколлегии т. Хватова. Они Вам подробно изложат всю историю с романомХемингуэя, а я, пользуясь случаем, шлю Вам сердечный привет и свои добрыепожелания!
ВашМ. Шолохов.
17.4.60 г.
Комиссия ЦККПСС по вопросам идеологии постановила: “Признать нецелесообразнымпубликацию в советском журнале романа Э. Хемингуэя „По ком звонитколокол”. Указать и. о. главного редактора журнала „Нева”Серебровской Е. П. на допущенную ошибку, выразившуюся в организациирекламной шумихи вокруг этого произведения”. Не помог иМ. А. Шолохов. Но тщетно: роман был запрещен к публикации. Сама Е. Серебровская,специально летавшая к Шолохову, была вызвана на “ковер” в ЦК. Речькурировавшего литературу Д. А. Поликарпова (правой руки Суслова), по еевоспоминаниям, состояла из резких политических упреков: “Вы что, хотите нас сбратскими партиями поссорить?”. Е. П. Серебровская, стоявшая уистоков журнала, была уволена из редакции. Но вот что интересно: самагитпроп (тогда он назывался Идеологическим отделом ЦК КПСС) повелел перевестина русский язык и издать роман, но для, так сказать, “внутреннего употребления”.Он вышел в Издательстве иностранной литературы в 1962 году мизерным тиражом(300 экз.), с грифом “Рассылается по специальному списку. №…”. Всеэкземпляры предназначались исключительно для высшего слоя партийнойноменклатуры, поскольку, как говорилось в предисловии, в нем “…встречаетсяряд моментов, с которыми трудно согласиться. Так, например, обращает на себявнимание не совсем правильная трактовка образов коммунистов, бесстрашных имужественных борцов с фашизмом в трудное для испанского народа время”.Книга не поступила ни в одну из библиотек; даже в бывших спецхранах крупнейшихкнигохранилищ (петербургских, во всяком случае), обладавших правом получения“обязательного экземпляра”, она отсутствует. Цензурная эпопея растянулась почтина 30 лет и закончилась только в 1968 году, когда вышло 4-томное собраниесочинений Хемингуэя, в 3-й том которого наконец вошел роман, но созначительными (более чем 20) купюрами (6; 243).
ГОД 1963-й
Установка наползучую ресталинизацию, наметившуюся уже в самом начале 60-х годов, вызваларяд репрессивных мер, направленных против публикаций “Невы”. Сверху спущенобыло распоряжение цензорам: поменьше разрешать (а еще лучше — вообщене дозволять) публикацию материалов, посвященных опасной теме: “партия уже всесказала…”. Велено было “не трогать Сталина” и тему репрессий эпохи Большоготеррора, не говоря уже о более ранних и позднейших временах. Идеологическоетабу продолжало действовать более 20 лет — до начала “перестройки”.Оттепель сменилась идеологическими заморозками.
Партийныеинстанции и практические исполнители их воли в лице цензоров Леноблгорлитатотчас же обратили внимание на “крайне нежелательное” в этом отношениинаправление “Невы”. Претензии вызвал 4-й номер журнала, о котором 13 марта 1963года доносил цензор И. А. Федоровский в специальной докладнойзаписке, адресованной все тому же начальнику Ленгорлита “тов. АрсеньевуЮ. М.”: “Мною прочитан журнал „Нева”, № 4, 1963, ответственныйредактор Воронин С. В этом журнале помещены произведения о советскихлагерях: Л. Семин. „Один на один”. С. Воронин. „К поезду”. На мойвзгляд, эти произведения опубликовывать нецелесообразно, так как содержаниеуказанных произведений не отвечает требованиям ЦК КПСС, изложенным ввыступлениях и докладах Н. С. Хрущева на встречах с руководителямипартии и правительства с деятелями литературы и искусства. Кроме того, в этомже номере помещены стихи А. Яшина „Таруса”, посвященныеК. Паустовскому, а также В. Кулемина „Только о любви к тебе”.Указанные стихи являются идеологически невыдержанными и политически вредными.
Имена поэтаАлександра Яшина, так же, как Паустовского, возникли в этом контексте неслучайно. Поэт подвергался злобным идеологическим нападкам после публикации во2-м сборнике “Литературная Москва” (М., 1956) знаменитого рассказа “Рычаги”, аК. Г. Паустовский попал на заметку после выхода не менее знаменитогосборника “Тарусские страницы” (Калуга, 1961), который вышел по его инициативе ипод его редакцией. Да и установка поэта на “ожесточенное молчание” не могла невызвать появления в сознании читателя “неконтролируемых ассоциаций”, о которыхпостоянно твердила цензура. Ленгорлит пошел и на такую крайнюю меру, как прекращениепубликации. Продолжения романа известного прозаика Л. Семина(1927–1978) “Один на один” в № 4 читатель так и не увидел: опять-таки в связи стем, что в нем затрагивалась опасная тема. Роман повествует о судьбе молодогоофицера, ленинградца Алексея Клочкова, попавшего в плен и оказавшегося в одномиз фашистских концлагерей. Бежав из лагеря и очутившись в расположениисоветских войск, он подвергается долгим и унизительным допросам в СМЕРШе,обвинениям в сотрудничестве с “власовцами” и других грехах… Обиделся цензор иза Сталина:
“В стихахВ. Кулемина под видом борьбы с последствиями культа личности автор посуществу клевещет на нашу советскую действительность. Вышеуказанные стихиопубликовывать, на мой взгляд, нецелесообразно”.
Вообще надосказать, 1963 год стал несчастливым для журнала. В итоговой справке перечисленосвыше 20 произведений, запрещенных к публикации или подвергшихся “купюризации”.Только из 4-го номера изъято 7 текстов. Среди них — два рассказаглавного редактора “Невы” С. Воронина “В старом вагоне” и “К поезду”, двастихотворения Н. Н. Кутова, повесть В. С. Шефнера “Счастливыйнеудачник” и другие произведения. В повести поэта и прозаика С. М.Бытового “Счастье на семь часов раньше”, “в которой упоминаются репрессии вовремя так называемого „Ленинградского дела”, велено изъять несколько страниц.Рассказы С. Воронина были изъяты из номера (вместо них появился рассказ“Гантиада”), так же как и повесть Вадима Шефнера: он смог опубликовать ее лишьчерез 2 года в сборнике с одноименным названием. Изрядно был пощипан иследующий, 5-й, номер “Невы” за 1963 год: сняты следующие материалы:Е. Мин. Снята сказка для взрослого „Заячья душа” как двусмысленноепроизведение, В. Солоухин. „Дом и сад”, как пропагандирующийчастнособственническую тенденцию, В. Солоухин „Бутылка старого вина”как пустое и мелкое произведение, Н. Альтман. Снят рисунок„В. И. Ленин”, искажающий образ В. И. Ленина. Из 12-гономера удален целый ряд стихотворений — Н. Ушакова, А. Гитовича(„О переводах”), Н. Кустова („Ива”), А. Решетова („стихотворение безназвания”), А. Гольдберга („Так пел акын”)”.
Специальныйраздел “Справки” посвящен так называемым “перечневым вмешательствам”, подкоторыми подразумевались нарушения различных параграфов “Перечня сведений,запрещенных в открытой печати”. Как доносил один из цензоров, в 1963 году онвынужден был сделать целый ряд “перечневых вмешательств”, то есть купюр:например, в № 9 — в повести Новоселова “Младшая сестра”: “Онработает в научно-исследовательском институте им. академика Крылова”. Так онназвал известную всем жителям города Военно-морскую академию на Черной речке. В№ 10, по его словам, “… показаны аэродромы в Имане, Бекине, Удэге,закрытый завод „Электроприбор” им. Энгельса”. Одно из замечаний выглядитнепонятным современному молодому читателю: “В нескольких журналах показаныГермания, Вьетнам”. Здесь имеется в виду, что эти страны не разделены попринадлежности к разным политическим блокам: не было Германии, но ГДР и ФРГ, небыло Вьетнама, а Демократическая Республика Вьетнам и Южный Вьетнам.
Постоянныенарушения идеологических табу в 1963 году переполнили чашу терпения партийныхорганов: тогда ряд членов редколлегии “Невы” был выведен из ее состава, аглавный редактор, С.Воронин, смещен за допущенные журналом “цензурные прорывы”(12; 228).
ГОД 1973-й
Несмотря на“перетряхивание кадров” в редакциях журналов, чем очень любили заниматься партийныеорганы, время от времени в “Неве” обнаруживались “нарушения государственной ивоенной тайны”. В 1973 году начальник Ленгорлита Б. А. Марковнаправил главному редактору журнала “Нева” тов. Попову А. Ф. такое“предупреждение”: “За первую половину 1973 года в верстках журнала „Нева” в 20случаях исключены сведения, запрещенные к опубликованию в открытой печати.Между тем, директивными органами установлен следующий порядок подготовкирукописей к печати: „Редакции журналов обязаны провести тщательную проверкусдаваемых в печать материалов и до сдачи в набор удалить из текста сведения, неподлежащие открытому опубликованию” („Единые правила печатания несекретныхизданий”, общие положения). Ответственность за содержание сдаваемых в печатьматериалов несет редакция журнала. Невыполнение этих обязанностей со стороныредакции может привести к утечке сведений, запрещенных к открытомуопубликованию. Настораживает, что в шести номерах текущего года Управлениевынуждено было сделать уже 20 вмешательств (за весь прошлый год их было 16).Достаточно сказать, что из версток мартовского, майского и июльского номеровбыли изъяты сведения по вопросам охраны государственных границ СССР (повестиИ. Дворкина „Восемь часов полета”, С. Довлатова „По собственному желанию”и Е. Воеводина „Пуд соли”). Дважды в верстках журнала появилисьзапрещенные сведения о наличии аэродромов в тех или иных населенных пунктахСССР, назывались закрытые предприятия и организации с указанием места ихдислокации. Рост числа запрещенных сведений, которые должны быть удалены изматериалов до сдачи их в набор, требует от редакции принятия безотлагательныхмер по пресечению проникновения в открытую печать сведений, запрещенных коткрытому опубликованию. О принятых мерах просим сообщить Ленинградскому управлению”.
Не располагаядоцензурными текстами указанных выше версток, я, к сожалению, не могу сейчассказать, какие именно “сведения по вопросам охраны государственных границ” былиизъяты их них. Сергею Довлатову, как известно, почти не удавалось напечататьсвои произведения в подцензурной советской печати. Рассказ “По собственномужеланию”, напечатанный в № 5 “Невы” за 1973 год, — один из немногихтаких случаев (11; 214).
ГОД 1981-й
Возникла ивечная еврейская тема. Как известно, с конца 60-х развернулась кампанияантисемитизма, напоминавшая события 40-х — начала 50-х годов, слегказамаскированная лозунгом “борьбы с сионизмом”. Особую озабоченность партийныхидеологов вызвал начавшийся в 70-е годы массовый отъезд советских евреев вИзраиль. Помимо преград, чинимых административными органами, следовалоразвернуть пропаганду, дискредитирующую жизнь в Израиле, которая рисоваласьсамыми мрачными красками. В январе 1979 года состоялось особое заседаниесекретариата Ленинградского обкома под председательством первого секретаря,члена Политбюро Г. В. Романова “О мероприятиях по дальнейшемуразоблачению реакционной сущности международного сионизма и антисоветскойсионистской пропаганды”. Как видно из “секретного протокола № 13” этогозаседания, издательствам и средствам массовой информации, телевидению вособенности, предписано было усилить работу в этом направлении, отмечены успехиЛенинградского телевидения, выпустившего фильм “Ради наживы”, ряда газет,опубликовавших статьи на эту тему, и т. д… Среди мероприятий,предписанных Обкомом, — издание книг, брошюр и “наглядных пособий”,разоблачающих “ложь буржуазной сионистской пропаганды” о жизни в Израиле.
Ряд“проколов”, случившихся при массовом издании “антисионистской литературы”,заставил власти более осторожно относиться к ней в начале 80-х годов. Во всякомслучае, требовалась “точность и политически выверенный тон”, удостоверитькоторые могли “компетентные органы”. В этом смысле примечательна попыткаЛ. Корнеева опубликовать в 1981 году в “Неве” свою статью “Ядовитая отравасионизма”. Как принято было в то время, требовалось заключение Министерстваиностранных дел и, конечно же, Комитета государственной безопасности. Первоеотделалось отпиской, сообщив, что “…вызывает определенные сомнения характеросвещения в статье некоторых общих принципиальных вопросов, в связи с чемпредставляется целесообразным, чтобы редакция проконсультировалась ссоответствующими идеологическими инстанциями”.
Такойинстанцией был прежде всего Комитет госбезопасности. Начальник Пресс-бюро КГБСССР Я. П. Киселев оказался более требовательным: в связи с“усложнившейся мировой обстановкой” и протестами “прогрессивной западнойобщественности”, еврокоммунистов, в особенности, уже не годилась лобоваякритика сионизма. Редакция журнала послала рукопись и в учреждение, болееточное название которого — Комиссия по координации научной критикисионизма при Президиуме Академии наук СССР. Она посчитала, что “статья можетбыть рекомендована в печать после тщательной редакционной правки” и посоветовалаизменить заголовок статьи, назвав ее “Психологическая война международногосионизма”. Хотя, по словам автора статьи, он учел все “пожелания и замечания”,статья все же, к чести журнала, так и не появилась в нем (19; 172).
ГОД 1983-й
Не развозвращались в редакцию верстки журналов в связи с тем, что “отдельныематериалы не полностью подготовлены к печати”. Вот типичные претензии,высказываемые Ленгорлитом: “Возвращаем верстку журнала „Нева”, № 6,1983 год. В соответствии с требованиями нормативных документов Вам необходимо:
— назаписи конструктора М. Максадова „Зигзаги” и на предисловие к нимнеобходимо получить разрешение Военной цензуры Генерального штаба, Министерстварадиопромышленности. Министерства авиационной промышленности. Целесообразностьпубликации сведений на стр. 102, 106, 108, 115, 116, 119 проконсультировать впартийных органах;
— нафакт гибели пассажирского парохода (стр.10) следует получить разрешениеМинистерства морского флота; представить разрешение военного цензора на стр.19, 37, 58, 70”.
В указаннойвыше статье А. Н. Петрова приводится немало аналогичных претензийЛенгорлита к “Неве”, порою весьма курьезных. Например, цензор приказал однаждыперекрасить машину “Волгу” из черного в какой-либо другой цвет, поскольку начерных ездят только партийные руководители города, а в повести на нейразъезжает какой-то мошенник. Часто “экспертизой” следовало заручиться в томсамом учреждении, которое подвергалось критике. Так, разрешение напубликацию записок инспектора рыбнадзора из Псковской области следовалополучить в научно-исследовательском институте, рекомендации которого оказалисьгубительными для озерного хозяйства.
Без“согласования” не обходилась практически ни одна публикация: “Вопрос овозможности публикации на страницах журнала статьи А. Павловского „Говоритблокада” и Н. Чуковского „Коктебель” в представленном виде согласовать спартийными органами”, — без них, как уже говорилось, и шагу нельзябыло ступить. Оба произведения все-таки удалось напечатать в 6-й книжке журналаза 1983 год. Статья критика А. Павловского — расширеннаярецензия на “Блокадную книгу” Алеся Адамовича и Даниила Гранина, о труднойцензурной судьбе которой мне уже приходилось писать в “Неве”. “Читать этукнигу — трудно. Она — ожившее, заговорившеестрадание”, — так начинает Павловский свою статью. Возможно, онапрошла соответствующую обработку на предмет “смягчения опасных рассуждений”,навеянных “Блокадной книгой”. Такой же операции, вероятно, подверглисьвоспоминания Н. К. Чуковского “Коктебель”, посвященные встречам с МаксимилианомВолошиным в его знаменитом “пристанище поэтов” (опубликованы в двухномерах — 6-м и 7-м за 1983 год.). По-видимому, Ленгорлит приказал“согласовать” их “с партийными органами” по той причине, что Чуковский частовспоминает “неудобных” поэтов (Андрея Белого, например), цитирует стихи ОсипаМандельштама: “Вообще в Коктебеле мы постоянно припоминали стихи Мандельштама,привезенные им из Крыма…”.
Режимвсе-таки, несмотря на некоторые зигзаги и временные отступления, оставалсяверен самому себе. Незадолго до “перестройки”, в 1983 году, претензииЛенгорлита вызвала верстка 6-го номера того же журнала “Нева”, “посколькуотдельные материалы не полностью подготовлены в печати… В соответствии стребованиями нормативных документов вам необходимо… целесообразность описанияеврейских погромов накануне Первой мировой войны проконсультировать в партийныхорганах”. Видимо, “партийные органы” не рекомендовали редакции касатьсяэтого вопроса: во всяком случае, ни в 6-м, ни в других номерах “Невы” за этотгод никаких упоминаний о погромах нет. Тема, закрытая в годы Большого террора,оставалась табуированной и в начале 80-х: никаких погромов в России никогда небыло (21; 88).
ГОД 1984-й
Одна изпоследних “предперестроечных” акций цензуры относится к самому концу года:
“Леноблгорлит
Главномуредактору журнала „Нева” т. Хренкову Д. Т.
О возвратеверстки журнала „Нева”, № 7–84 г.
1.Леноблгорлит ставил Вас в известность, что для опубликования повестиА. Нинова „Так жили поэты” необходимо представить в Управление обстоятельнуюофициальную рецензию ИРЛИ (Института русской литературы (Пушкинского дома) АНСССР). Вами это не сделано.
2. Дляопубликования детективного романа Жоржа Сименона „Донесение жандарма”необходимо получить согласие партийных органов. В сопроводительном письме Выссылаетесь на Отдел культуры ОК КПСС, однако, с кем и когда согласован вопрос,не указываете.
В связи сотсутствием сопроводительной документации, на необходимость которой Вамуказывалось ранее, верстка журнала „Нева” не может быть принята на контроль.Нач. Управления Б. А. Марков”.
Повестьизвестного литературоведа и театроведа А. А. Нинова “Так жили поэты.Документальное повествование” была напечатана в 7-м номере “Невы”: сомненияцензоров вызвали опять-таки подозрительные имена поэтов, но их удалосьотстоять. Курьезно выглядит требование получить согласие партийных органов напубликацию детективной повести популярнейшего Жоржа Сименона; она все женапечатана в № 7 “Невы” за 1984 год. Ничего “антисоветского” в повести,конечно же, нет, но дело, видимо, в том, что тогда требовалось согласие высшихпартийных инстанций на публикацию зарубежных детективов, тем более в такомсерьезном издании, как “орган Союза советских писателей и Ленинградскойписательской организации”, каковым была “Нева”.
ГОД 1987-й
Последний,как следует надеяться, случай столкновения “Невы” с цензурой относится уже кэпохе перестройки. Камнем преткновения стало желание редакции опубликовать впервых номерах журнала за 1987 год роман Владимира Дудинцева “Белые одежды”,что означало бы серьезный прорыв тотальной информационной блокады, тем более,что речь в нем шла о неприкасаемых ранее “наших славных органах”. История эта,в общем-то, хорошо известна: Б. Н. Никольский опубликовал своюпереписку с высшими партийными инстанциями по поводу запрета, наложенного напубликацию романа ленинградской цензурой. Лишь серия писем и телеграмм,адресованных редакцией “Невы” верхушке политического руководства страны,включая Горбачева, заставила цензора пойти на уступки и подписать 1-й номер“Невы” за 1987 год к печати; в результате этого он вышел с большим опозданием.В связи с этим остается лишь предоставить донесение начальника Ленгорлита вГлавлит СССР, оставшееся неизвестным публикатору:
“23 января1987. Для служебного пользования. Начальнику Главного управления по охранегосударственных тайн в печати при СМ СССР т. Болдыреву В. А.
18 ноября1986 г. на контроль в Леноблгорлит была сдана верстка журнала „Нева” № 1за 1987 год с началом романа В. Дудинцева „Белые одежды”, которыйпредполагается опубликовать в первых двух номерах. Действие романа происходит вконце сороковых годов, когда под руководством Лысенко Т. Д. в научныхкругах была развернута кампания по борьбе с генетикой как „буржуазнойлженаукой”, а ученые-генетики подвергались различным административным гонениям,увольнялись с работы, отстранялись от научной деятельности.
Сюжетромана строится вокруг того, как некий академик Рядно с целью устранения болеемолодых и способных конкурентов на ниве селекции новых сортов картофеля„переводит вопрос в плоскость идеологии” — развязывает ожесточеннуютравлю против ученых-генетиков и студентов, активно включая в это дело местноеУправление госбезопасности во главе с генералом Ассикритовым. Группагенетиков-преподавателей и их учеников арестована органами госбезопасности пообвинению в антисоветской деятельности, некоторые из них впоследствии погибаютв заключении. Герой романа Стригалев — ведущий генетик, который вывелновый сорт картофеля и тем самым вызвал зависть академика Рядно, — некотороевремя скрывается от ареста. Генерал Ассикритов устанавливает наблюдение заСтригалевым и его товарищем Дежкиным, остающимися на свободе, использует дляэтого „своих помощников” из числа студентов и преподавателей. Герой романаДежкин, предчувствуя неизбежность ареста, скрывается, проживая несколько летпод чужой фамилией и по чужим документам. Помощь преследуемым генетикамоказывает полковник госбезопасности Свешников, информируя их о мерах,предпринимаемых против него оперативными службами. Позже полковника такжеарестовывают, он погибает.
Еще впроцессе контроля верстки журнала редакции в устной форме было предложено всоответствии с требованиями §215 Перечня получить разрешение КГБ СССР наматериалы романа, касающиеся деятельности органов госбезопасности. Никакихдругих замечаний, как перечневого характера, так и по содержанию, по романусделано не было. Однако редакция журнала в лице его главного редактораБ. Н. Никольского и ответственного секретаря В. В. Фадееваотказалась представить такое разрешение.
Журнал былпрочитан 21 ноября 1986 г. и мог быть подписан сразу поле получения разрешенияот КГБ СССР, однако главный редактор вновь категорически отказался представлятьего. Свою позицию он обосновывал тем, что поскольку в период, изображенный вромане, органы госбезопасности допускали нарушения законности, осужденныевпоследствии партией, то требования §215 Перечня, по мнению редакции, на этотпериод не распространяется.
С учетомсложности возникшей ситуации и угрозы срыва выхода в свет первого номеражурнала, вопрос был доложен Областному комитету КПСС. Зав. отделом пропаганды иагитации обкома КПСС т. Бариновой Г. И. нам было рекомендованосамостоятельно направить страницы романа, касающиеся деятельности органовгосбезопасности, для согласования в Пресс-бюро КГБ СССР. Материалы былинаправлены туда с сопроводительным письмом 24 XII.86. Одновременноредакции журнала в устной форме было предложено с целью не допустить срывавыхода журнала в свет перенести начало публикации романа В. Дудинцева„Белые одежды” во 2-й номер. Это предложение неоднократно повторялось как вустной, так и письменной форме, но главный редактор заявил, что вопроспубликации романа именно в первом номере является для редколлегиипринципиальным, так как сложившуюся ситуацию она рассматривает как „нарушениестатьи 47 и статьи 50 Конституции СССР”, от замены материала отказывается ибудет ждать окончательного решения вопроса.
30 декабря1986 г. первый заместитель начальника Главлита СССР т. Зорин Н. П.сообщил по телефону, что на публикацию романа В. Дудинцева „Белые одежды”получено разрешение Пресс-бюро КГБ СССР. Утром 31 декабря верстка журнала„Нева” № 1 за 1987 г. была разрешена к печати. 6 января с. г.поступило письменное разрешение Пресс-бюро КГБ СССР за подписью заместителяначальника т. Кононенко, в котором говорилось, что „против публикацииматериалов из романа Дудинцева “Белые одежды”, касающихся деятельности Комитетагосбезопасности, возражений не имеется”.
Леноблгорлитсо своей стороны принял меры к ускорению изготовления тиража номера,находящегося в производстве в типографии „Печатный двор”. Тираж будет отпечатанв конце января.
НачальникУправления
Л. Н. Царев”. (19; 183)
Публикациейэтого документа мы и заканчиваем цензурную летопись “Невы”. Будем надеяться,что будущему историку российской цензуры не будет поживы в этой сфере. Хотя,надо сказать, опасность восстановления “Министерства правды”, если вспомнитьзнаменитый роман Джорджа Оруэлла, в котором действует учреждение, удивительнонапоминающее Главлит советского времени, сохраняется. Один остроумный человеккак-то заметил: “Я понимаю, конечно, что развитие идет по спирали, но ктосказал, что следующий виток будет обязательно сверху?”. Этот парадокс имеет,увы, прямое отношение к нашему прошлому и, быть может, еще большее — настоящемуи будущему.
Итак, в завершении даннойглавы необходимо подвести итоги. Характерной чертой развития культуры впослевоенные годы было усиление вмешательства партийно-государственногоаппарата в культурную жизнь общества. В эпоху оттепели произошла либеризацияобщественно-политической жизни, что послужило толчком для развития литературы иискусства. Тогда возникло множество творческих союзов, которые в дальнейшем всеже усложнили жизнь многим деятелям искусства, не поддерживающим идеологию. Этопроизошло в 60-х годах во время усиления идеологического нажима. Отличительнойчертой литературы 60-80-х годов была ее «двусторонность». С однойстороны, существовала официально декларируемая литература, выходящая большимтиражом и не оставшаяся в памяти потомков, с другой стороны – была подпольнаялитература, выходящая в самиздате, признанная народом по сей день.
Литература 40-х годовпрославляла культ личности, в 50-х писатели обратились к человеческой личности.Однако, любые произведения должны были оставаться в рамках коммунистическоговоспитания. Писатели, не остающиеся в этих рамках, печатались за границей,потом в самиздате, а в наказание за эти «преступления» высылались заграницу и исключались из союза писателей. Эта организация пересталасуществовать во время перестройки, она распалась на демократические объединениялитераторов.
И сегодня на страницахлитературно-художественного журнала «Нева» предпочтение отдаетсяпетербургским прозаикам, поэтам, публицистам. Журнал стремится к тому, чтобыотражать судьбу современного человека, современного общества. Однако, главнойцелью «Невы» остается сохранение памяти о былом. Парадокс этогоиздания заключается в том, что раньше его редколлегия была за свободу слова, завозможность свободного творчества, противостояла идеологическому нажиму ижурнал был очень популярным. А сегодня пришла та самая свобода слова,творчества без границ и принесла с собой массовую культуру, которой теперьпротивостоит журнал. Как оказалось, у всего есть обратная сторона и массоваялитература не может быть качественной. В этих условияхлитературно-художественный журнал утратил былую популярность.
Обзор наиболее яркихсобытий в истории влияния цензуры на состав журнала привел к следующим выводам.Партийное руководство использовало двойные стандарты в своих указаниях. Цензурамогла запрещать публикацию литературы для широких масс, но могла разрешитьпубликацию тех же изданий для партийного руководства. Критика сталинскоготеррора со стороны лидеров партии не означала разрешения публиковать критическиепроизведения на эту тему. Публицистические очерки, критикующие деятельностьопределенных структур должны были получить разрешение на появление в печати уэтих же самых организаций.
«Нева» оказалсяочень «живучим» изданием. Несмотря на постоянное нарушениеидеологических запретов, его не закрыли, а лишь сменили редколлегию. И дажепосле этого журнал остался верен своим принципам: печатать молодых литераторов,говорить о социальных проблемах, освящать запрещаемые произведения на своихстраницах.

Глава IIIСодержаниелитературно-художественного и общественно-политического журнала «Нева»в советское и постсоветское время.
 
3.1. Организацияисследования.
Практическая часть нашейработы была реализована в несколько этапов.
Целью нашей практической работы был анализвлияния современной России на содержание литературно-художественного журнала «Нева».
Выполнением данной работымы проверяли следующую гипотезу:
Журнал, возникший, какдитя определенной эпохи не может и не должен изменять изначальным принципамиздания даже в целях своей популяризации. Его актуальность и новизна не должныопределяться потребностями современного читателя. Скорее, данное издание самодолжно отвечать потребности узнать больше об истории своего народа и попыткечитателя лучше понять специфику русской интеллигенции.
Соответственно, длявыполнения поставленной цели мы выполнили следующие действия:
1. Изучили спецификуполитической обстановки в СССР в 40-90-х годах (время появления и популярностижурнала «Нева»).
2. Изучили историю журнала,в частности, историю цензурного давления на него.
3. Выполнили обзорнескольких номеров журнала «Нева» (№ 7/1988, № 4/1991, №12/2000) ипроизвели анализ содержания этих номеров (тематику публикаций, авторскийсостав, стиль произведений).
4. Сделали выводы оизменении содержания номеров в связи с изменением политической ситуации вРоссии.

3.2. Обзор некоторыхномеров литературно-художественного и общественно-политического журнала «Нева».
 
В № 7 за 1988 год мы нашли много интересного и дажешокирующего с точки зрения наших ожиданий от советской литературы.
В начале книги мы прочли легкие, оставляющиевпечатление, как от картин импрессионистов, стихи М. Сухоруковой. Они говорят оприроде, а оставляют настроение ожидания чего-то нового и приятного, несмотряна сегодняшнюю грусть.
Роман Дмитрия Притулы «Ноль три» — этоописание жизни простого советского врача, работающего на скорой, к стати, непьющего. Его жизнь очень насыщенна – он отличный врач, справедливый отец,хороший советчик для молодого товарища, уважаемый в городе человек, у него дажес любовницей очень высокие отношения. Но и жизнь простых советских людей невсегда бывала гладкой. На работе может возненавидеть начальник, жена неподдержать в честном поединке с ним, на работе начнутся оплошности, придетсясходить к директору из-за проделок сына, молодой литератор не оправдает надежд,а любовница и вовсе предаст. Но это жизнь и надо преодолевать все этитрудности, потому что только несгибаемая воля и вера в правду ведет к победе. Вобщем, нам этот роман показался очень советским, очень «правильным».Еще помнится то время, когда было очень модно снимать фильмы и писать книги олюдях одной профессии. Наиболее высокий рейтинг таких профессий имели именноврачи, пожарные и милиционеры.
Стихи Леонида Агеева из цикла «Расставив даты»в силу отсутствия большого жизненного опыта автора курсовой не оставиликакого-либо следа. За исключением, наверно, «Встреча поэтов с 1937 годом».В этом стихотворении очень точно передана тревожная атмосфера этого страшногодля интеллигенции страны года, когда все еще хорошо, но пройдет совсем немноговремени и им «рабами выкормышей волчьих одно на всех большое и тупоебревно тащить на окрик паровоза».
Очень приятно удивила нас публикация в данном номереромана В.Ф. Ходасевича «Державин». В настоящий момент автор курсовойувлекается историей России и читает исторические романы, где события происходяткак раз в 17-18 веке, поэтому читать это произведение было очень интересно,сопоставляя взгляд писателя на эту эпоху с другими. Прежде всего, интереснаформа повествования в данном произведении. В.Ф. Ходасевич использует многослов, устойчивый выражений, свойственных тому времени: «я тебе могу симслужить», «кто такая красавица, которая столь скоропостижно пленила»,«я вам во всю мою жизнь усердная» и т.п. Роман имеет скорее формулетописи, или дневника. Здесь совсем немного диалогов, описаний природы, чувстви реакций героев. Скорее, это довольно сжатый пересказ жизни поэта Г.Державина, «приправленный» в изобилии стихами поэта, соответствующимитой или иной эпохе. Для нас открытием стала очень подробная характеристикаличности человека Г.Державина. Ведь в школе не рассказывали, какой он былпринципиальный, трудолюбивый, упорный, даже упрямый, преданный любимым людям иубеждениям, насколько сильно он преклонялся перед императрицей и не верил ввозможность совершения ею какого-либо греха. Однако, для своего времени, неимея возможности зарабатывать любимым делом – стихосложением – принеобходимости заниматься государственной службой, Державин был белой вороной вкругах чиновников. Сейчас уже понятно, что творческому человеку, погруженному всвой внутренний мир и идеалы нечего делать там, где нужно руководить изаниматься хозяйствованием, а раньше госслужба была обязательной. Вот и маялсячеловек среди казнокрадов и самодуров со своими высокими идеями и верой внепогрешимое правление.
В середине данного номера есть вклейка – репродукциикартин Е.Е. Моисеенко «Девушка с бантами», «Вечером на балконе.Испания», «Цыганка и Пушкин», «Спартак», «Портретдамы в белой шапке», «В колхоз». Наибольшее впечатлениепроизвела на нас работа «Вечером на балконе. Испания» — это портреточень красивой женщины, испанки с красивыми темными волосами, в мантилье, скрасивыми полными руками и плечами. Она сидит вполоборота на балконе иприветливо смотрит на зрителя. Картина выполнена в черных и темно-синихкрасках, но это тот случай, когда чувствуешь «поэзию черного цвета»,выражение, которое мы встретили в романе «Вечности заложник» впредыдущем номере журнала. Это совсем не мрачная картина, наоборот, ощущаетсяпрохлада вечерней Испании, мягкие огни фонарей, говор гуляющих по улице испокойствие отдыха после жаркого насыщенного дня.
В цикле Владимира Адмони «Стихи тридцатых, стихивосьмидесятых» для меня многое останется непонятым, но суть уловлена: ведьписал-то стихи один человек и писал о себе. И странная штука: в 30-х годахчеловек пишет о тех событиях, о том, что они для него значат, а в 80-х годах онпишет о них же, но в другом ракурсе – как они отразились на его жизни и на том,чем он стал, пройдя эту жизнь.
Роман Артура Кёстлера «Слепящая тьма» дантолько в первой части, но, на наш взгляд, и ее достаточно, чтобы произвестисильнейшее впечатление на любого читателя. Роман, безусловно, о СоветскойРоссии, но выполнен он как-бы отвлеченно от реальности. Страна не указывается,главный герой и остальные персонажи – выдумка, события немного утрированы. Ноот этого только сильнее осознается весь ужас происходящего в стране победившегокоммунизма. В стране, где отдельная личность ничто перед обществом, где как бывысоко ты не поднялся, одно твое несогласие с руководством и Партией приведет красстрелу, где женщина – это сначала товарищ, а потом все остальное.
В рубрике «Публицистика и очерки» опубликованаработа Осипа Спасова «Окно в бетонной стене». Человек не согласен житьв каменном лесу, ему кислорода хочется. А другому человеку хочется комфорта, ноон не знает, какую цену за этот комфорт он платит. Видимо, О.Спасов поставилперед собой цель донести до этого второго человека информацию о состоянииозеленения современных городов и донес. Очень популярно, с ужасающими цифрами,с мнением разных известных людей и прогнозами на будущее.
В разделе «Литературная критика» мы находимработу А. Павловского «На перекрестке дорог». В ней – осмыслениежизненного и литературного пути М. Цветаевой. Мы уже читали сам дневникпоэтессы. Страшная повесть о насыщенной страданиями жизни Марины и прекрасном игрустном мире ее стихов. А. Павловский анализирует этот дневник, приводит стихи,соответствующие этапам жизни Марины, раскрывает суть видения Мариной своейсовременности. Для нас ранее неизвестным было то, что М. Цветаеву практическине знали люди, жившие с ней в одно время, она не издавалась и почти невыступала, жила в одиночестве и бедноте. Причин для этого было множество: бракс белогвардейцем, ее аполитичность, чрезмерное преклонение перед тогдашнимиталантами (Блоком, Маяковским, Ахматовой). Это критическое сочинение, на нашвзгляд, все же дает весьма однобокую картину личности и жизни поэтессы. Как никрути, а чисто женский вопрос: как можно ТАК любить свое творчество ипреклоняться перед мужем, быть ТАК ограниченной своим внутренним миром, чтобыдать умереть собственному ребенку от голода, остается без ответа. Ведь не вселюди жили так плохо даже в это полное лишений время, значит, было еще что-то,что помешало М. Цветаевой сохранить самое дорогое.
Рубрика «Седьмая тетрадь» представленапубликацией В. Коробкина «Индустрия отдыха и бумажная архитектура».Автор сожалеет о том, что Ленинград так и остался Петербургом, новый городпрактически ничего не привнес ни в архитектуру, ни в ландшафт города. Но болеевсего В. Коробкина поражает отсутствие каких-либо развлекательных учреждений,парков, площадок для детей и молодежи. Поразительно, что в городе великойрусской культуры никаким образом не создается среда для активного формированиядостойного мировоззрения молодежи.
В разделе «Изыскания» М. Кралин в работе «Победившеесмерть слово» рассказывает о дружбе А. Ахматовой с Н.В. Недоброво.Признаться, ранее имя поэтессы ассоциировалось у нас только с именем ее мужа иприсутствие других мужчин в ее жизни представлялось мне как сотрудничество сколлегами по цеху. Однако, эти отношения в данной статье отражены как оченьнежная, заботливая дружба, вдохновившая их на создание очень красивых,чувственных стихов. Недоброво умер от болезни почек в довольно молодомвозрасте, но память о нем А. Ахматова сохранила на всю жизнь.
В рубрике «Библиофил» мы находим статью,посвященную солдату Швейку, «Неотмеченный юбилей Швейка» Петра Матко.В ней рассказывается о истории издания и перевода романа на разные языки, в томчисле, на русский. Совершенно неожиданно эта история оказалась связанной сблокадным Ленинградом.
Любопытно взглянуть на содержание более позднего выпускажурнала. Листаем страницы № 4 за 1991 год.
Открывают номер потрясающие стихи М. Дудина под общимназванием «Дорогой крови по дороге к Богу». Основные образы в этомцикле стихотворений – осмысление жизни, стремление преодолеть невзгоды, отношениеавтора к сталинскому террору, переживание ужасов войны, а в итоге – признаниеистинных жизненных ценностей материнства и детства.
Роман Владимира Дружинина «Именем Ея Величества»по сути – сожаление о минувшей и когда-то прекрасной эпохи Петра I. Воссоздаетсямрачная картина смерти Петра I, первые годы царствования Екатерины игорькие размышления современников о «бабьем царстве» на престолеРоссии. Интересен образ «модели Петра I», созданнойскульптором и изобретателем Растрелли — механической куклы, могущей вставать скресла и протягивать руку благодаря педали. Вроде тот Петр, да не тот, вродеего жена и ближайшая соратница на престоле, а мудрости и хватки прежнего царянет. И авторитета такого нет, приходится куклу рядом с собой на собраниях сажать,чтобы боялись подчиненные императрице дворяне. Автор отмечает растущие интригии заговоры при дворе, как сорняки после дождя. Противостояние Меншикова иЯгужинского явно показывает методы и способы завоевания авторитета у Екатерины.Пока она забавляясь, наблюдает за схваткой своих фаворитов, в тюрьме гниетталантливый философ и писатель из простых смертных, о котором императрицапопросту забыла. Может быть, в этом и состоит мудрость правителя – не обращатьвнимание на интриги власть имущих, а быть более заинтересованным в развитии иподдержке талантов из среды простых людей?
Образные стихи М. Яснова обращены к природе, уходящемулету, умении наслаждаться обычной прогулкой с собакой. Интересны егорассуждения о том, как быстро забывают взрослые о простых заповедях детства: нехныкать, не ябедничать, не трусить. А ведь как это бывает важно иногда – простовзять себя в руки и ничего не бояться.
Стихотворения В.Резника, напротив, наполнены горечьюсожаления. Он жалеет о наступлении старости, о том, что не успел принятьучастие в движении диссидентов, что поддерживал чуждую себе идеологию. Егобеспокоит исчезновение границы между моральным и аморальным, нравственным ибезнравственным.
Произведения Хорхе Луиса Борхеса совсем непохожи на те,о которых мы говорили раньше. Он выбрал стиль притчи, воспоминания о былом длявыражения своих мыслей. «Ундр» — это слово-чудо, составляющее смыслжизни одного человека, но весь фокус в том, что для каждого человека существуетсвое слово-чудо и у каждого оно имеет свой смысл. Слово-чудо в руках ученогоспособно воскресить из пепла розу, как в рассказе «Роза Парацельса».Еще автор хотел сказать, что слова – это нечто большее, чем звук, илиинформация, это сила, способная сделать больше, чем любое действие человека.
В стихах Ю. Колкера Санкт-Петербург выступает главнымгероем. Автор хорошо чувствует настроение города, его мрачную погоду, любиттечение Невы, вспоминает о любви.
Наибольшее впечатление, до слез, на автора данной работыпроизвел роман С. Ласкина «Вечности заложник». Представьте себетолько: преподаватель художественного училища, маленький смешной человек согромным талантом и широкой душой, создающий невероятные, изумительные по силевоздействия на зрителя, картины, находящий единственно понятные для своихучеников-художников слова, по доброте души помогающий им из своей скуднойзарплаты едва не умирает от голода один в своей комнате в блокадном Ленинграде.Он не покупает себе одежду, еду, не занимается бытом, на последние деньги онберет только холст и краски, или карандаш и рисует, пишет, творит. Он не достигизвестности, при жизни он даже не выставлялся, его исключили из союзахудожников, он жил в нищете. Перечислить все беды, постигшие за жизнь художникаКалужнина просто невозможно, но уже после его смерти нашелся человек, которыйвзялся за поиск пропавших произведений художника и восстановил детали егожизни. Перед глазами читателя проходят страшные картины блокадного Ленинграда,несправедливости бюрократов министерства культуры, превосходство социальногостатуса над талантом. Если ты не член союза художников, то ты – никто. И ничеготебе «не положено» — ни выставки, ни пенсия, ни даже положительнаякритика на твои работы. По сути, неугодные советскому руководству художникипереживали самое настоящее социальное убийство.
Созвучны предыдущему произведению стихотворения А.Чепурова. Снова осень, как неизменный спутник Ленинграда, вызывает тяжелыеночные переживания о невозможности принять происходящее, бередит воспоминания облокадных ужасах. Утешает светлая память о друзьях и вера в доброе началочеловеческой души.
К. Ваншенкин был знаком с очень многими знаменитымисоветскими людьми, собирал очень интересные воспоминания и случаи. Смешные и неочень, они создают весьма интересную картину жизни советской богемы.
В рубрике «Исповедь сына века» данного журналамы находим публикацию «Случайная смерть» авторов Е.Я. и О.В.Матюхиных. Первое, что хочется сказать по поводу данной работы – неопубликовали бы ее в советское время. Никогда. Письма и факты из жизни солдата,служившего в стройбате. Уже страшно. А то, что он погиб на стройке? Иприславшие публикацию – его родители. Немыслимо. Что происходило в нашемобществе в 80-х годах? Почему молодой человек, попавший в стройбат рисковалсвоей жизнью на стройке, в казарме, рядом с пьяным руководством? Почему из негопостепенно выбивали мозги, последние мысли из мозгов, нажитые за недолгую жизньморальные принципы? На все эти вопросы я не нашла ответа, как наверное, иродители погибшего сына.
Рубрика «Политический клуб „Альтернатива“представлена в этом номере рассуждениями В.Васильева „Табель о рангах“.Мы находим здесь уже встреченную нами мысль в романе „Вечности заложник“о превосходстве чина над умом и талантом человека. Васильев рассуждает опревосходстве власть имущих над учеными и творческими людьми, престиже наукикак помощницы власти, гибели неугодных советскому руководству направленийнауки. Автор утверждает, что в современном обществе признание и заслугиполучают не по-настоящему талантливые ученые, а популярные, умеющие выслуживатьсяи добиваться признания. Автор довольно часто упоминает М. Ломоносова, каквесьма талантливого в разных областях человека, очень популярного до сих пор вРоссии, но так мало в целом сделавшего для науки, что зарубежные авторы даже невключили его в общий справочник о ученых мира.
В этой же рубрике помещена работа В. Цуканихина „Железнодорожныеграчи, или как работает закон о земле“. Пожалуй, автор как нельзя лучшедонес до читателя мысль, что единственное, что может заставить работатьчеловека, живущего на земле – это обладание частью этой самой земли.Общественное владение хозяйством развращает и внушает человеку только однумысль: „А почему я должен, а не другие?“. И в самом деле, зачемженщине корова, если свою часть молока она сама без спросу возьмет в колхозе? Идаже не будет считать это воровством. Зачем мужику напрягаться при просушкезерна, если свою булку хлеба он всегда притащит домой из колхозной пекарни?Зачем рационально использовать сельскохозяйственную технику и ухаживать за ней,если она не твоя, а общая? Все привыкли таскать из общей кормушки, работатьвполсилы, получать взятки за свои прямые обязанности и никто не хочет ничегоменять. Так то. Вот вам итог ударных пятилеток.
Раздел „Письма из эмиграции“ представленработой А. Терца „Отечество. Блатная песня“. История нашей страныраскрывается в одном из очень интересных, распространенных и весьманеоднозначных видов народного творчества – блатной песне. Принято считать этотворчество чем-то неприличным, чуждым культурному человеку (автор даннойкурсовой работы до сего момента такого мнения и придерживалась). Однако, естьнесколько причин, и о них говорит А. Терц, по которым нельзя причислить блатнуюпесню только к маргинальной культуре. Во-первых, за время репрессий и террораочень большая часть населения нашей страны провела годы своей жизни зарешеткой. Во-вторых, сама форма блатной песни, или частушки позволяет выразитьнесогласие с режимом в достаточно несерьезной форме. В-третьих, за брутальнымслогом и примитивным языком таких песен часто скрывался недюжинный стихотворныйи музыкальный талант автора, который, может быть, никогда и не раскрылся бы, непроведи он часть своей жизни в неволе, где в свободное время и заняться-тонечем.
В рубрике „Литературный календарь“ представленкритический обзор вновь выходящих произведений Е.Рейна, Ю.Корабчиевского, Б.Хазанова, Г.Э. Бейтса.
В „Седьмой тетради“ мы находим оченьинтересное сочинение А.М. Эткинда „Лев Троцкий и психоанализ“.Признаться, странно узнавать о столь пристальном интересе советских лидеров кпсихоанализу. А.М. Эткинд приводит интересные факты из биографии Троцкого,Иоффе, Адлера. Ведь действительно, в России более распространен марксизм,ленинизм, а вот о троцкизме гораздо больше знают за границей. Здесь опять жеиллюстрируется уже встреченная в данной книжке журнала мысль о прямой связинауки и политики в СССР. Пока Троцкий лелеял мечты о „преобразовании“сознания советских людей, развитием данного направления психологии занималисьочень серьезно. Но, как только было ликвидировано влияние Троцкого вполитическом смысле, об этой науке забыли всерьез и надолго.
В рубрике „Эхо“ недоумение автора даннойкурсовой вызвала работа М. Кабановой „Без вины ли виноватый?“. Авторпрямо говорит, что канонизация Николая II – это кощунство. Всвою очередь, хочется заметить, что непогребение и хранение в мавзолее В.И.Ленина с общечеловеческих позиций – кощунство не меньшее. Более того, убийствоцаря во время революции вполне объяснимо (но не простительно) с той точкизрения, что во время войн и революций в первую очередь всегда стремилисьуничтожить правителя. Но расстрел его жены и детей, как каких-то преступников — это норма, это так ли уж было необходимо?
Перед тем как перейти к обзору следующего номера журнала»Нева” хочется заметить, что ни одна из публикаций уже прочитанныхнами номеров не оставила нас равнодушными. Кое-что читать тяжело из-занасыщенного терминами и лекционным материалом текста, что-то остаетсянепонятным из-за намеренной недоговоренности автора, либо незнания некоторыхсторон советской жизни, но любой текст оставляет отпечаток и вызывает вопросы,на которые в современной насыщенной «информацией» жизни просто неостается времени.
Последний номер ушедшего тысячелетия (№ 12/2000г.)петербургский журнал «Нева» целиком отдал под укрепляющиеся связи сАмерикой. На обложке в самом центре на металлическом шаре угнездилсяамериканский орел, вверху большими буквами — «Нью-Йорк-Петербург». Вобщем, «Нева» демонстрирует что-то вроде культурного гуманитарногодесанта в европейскую столицу отечества.
Открывает журнал самый модный в России (если исключитьБродского) на сегодняшний день поэт — Уинстон Хью Оден. (Возможно, впрочем, чтоинтерес к нему подогревается как раз их с Бродским дружественными связями.) Замалым исключением — статьи писательницы Карсон Маккаллерс (известнаяпереводившимися у нас романами «Часы без стрелок» и «Сердце — одинокий охотник») и отрывка из дневников поэтессы Лилиан Хеллман — всеостальное в «Неве» произведено нашими бывшими соотечественниками.
Специально ли так подобралось, или эмигрантская прозадействительно обладает довольно заметными «классификационными признаками»(последнее более вероятно, поскольку «Нева» не единственный источникинформации о ней), но признаки эти просматриваются весьма отчетливо.
Классический рассказ «об эмигрантах» вышелиз-под пера Ирины Безладновой («Примадонна»). Некто Макс, бывшийгитарист, ныне американец, владелец отельчика, узнав по телефону от своейбывшей коллеги-певицы об обступивших ее материальных трудностях, присылает ейвизу и благодетельствует работой уборщицы. Певичка злится, что приходитсядраить сортиры, друг-работодатель недоволен халатным отношением к труду ипристрастием к крепким напиткам, жена исходит ревностью к бывшей любовницесвоего мужа. Все расстаются, окончательно убедившись, что старого не вернешь ичто Америка для человека, не готового расстаться с российской расхлябанностью,место не подходящее. Хотя в ней, российской расхлябанности, и есть свой шарм — но, возможно, это только следствие ностальгии.
В рассказе Дмитрия Крылова «Переводчик»повествователь сперва довольно толково излагает историю своих эмигрантских «мытарств»- как овладевал профессией переводчика для других эмигрантов — с характернымидля эмигрантской же прозы «юмористическими сценками», а потомпередоверяет свою функцию персонажу-американцу, который рассказываетфантастическую историю своего появления на свет — его мать неведомо зачемотправилась в турпоездку в СССР, там, не зная языка, без памяти влюбилась вресторанного музыканта и вернулась в Америку с известного рода «сувениром».
Другой рассказ — «Возвращение» — более внятен.Герой из эмиграции возвращается в Петербург, переживая эффект неузнавания.Только случайная ночная встреча с молодыми людьми, с которыми он сперва пьетконьяк, а потом висит на перилах моста, возвращает все на свои места: он саммного лет назад сидел с другом на том же самом месте, они пили вино и ждалидевушку. В финале девушка на роликах подъезжает и к его случайным знакомым.Ничего не изменилось. Город остался таким же, каким был.
Такой оборот выглядит скорее заклинанием, чемконстатацией факта, и отражает, по всей видимости, что-то вроде неврозаэмигрантского сознания: во что бы то ни было хочется, с одной стороны, усидетьна двух стульях — отечественного и зарубежного производства, а с другой — навсякий случай нахвалить как следует этот зарубежный стул, потому как сидеть нанем, судя по всему, придется уже до конца.
Хотя сидеть на нем не так чтобы очень комфортно.Эмигрантская проза насыщена в той или иной мере завуалированными жалобами набездушную сущность западного мира. Потому, кстати, персонаж уже упоминавшейся «Примадонны»приглашает в гости бывшую подругу — хочется хоть «суррогатно»причаститься задушевности былых взаимоотношений (а заодно и утвердить себя вправильности принятого когда-то решения — я-то, мол, вон как устроился, аони-то только языком чесать да водку пить горазды, а как до практики, таквыдайте нам скорей гуманитарную помощь).
Эмоциональная неудовлетворенность проявляется даже в вовсе«абстрактном» тексте Евгения Любина «Что нужно человеку…»,где герой замораживает свое тело в американской фирме, чтобы, проснувшись тритысячи лет спустя, обнаружить вокруг себя лишенный эмоций и взаимоотношенийстерильный мир, откуда он в конце концов бежит туда, где ему обещано хотьнекоторое сходство с привычными когда-то обстоятельствами.
Самый объемный текст под обложкой 12-й «Невы»- это повесть Ильи Штемлера «Breakfast зимой, в пять утра».Рассказчик, почти идентичный автору, едет на поезде через почти всю Америку вгости к дочери и делает путевые заметки, присовокупляя к ним всякого родавоспоминания — американские и отечественные. Рассказчик не лишеннаблюдательности и определенной эрудиции (хотя однажды смешно путает «эмбриона»с «вибрионом»), не лишен он также и известной иронии, по большейчасти направленной, правда, в сторону окружающих. Отношения его с Америкой невполне однозначны — он живет там лишь от случая к случаю, наведываясь в гостито к дочери, то к жене, а так остается верен петербургской прописке. Америкавызывает у него своеобразное уважение как страна, демонстрирующая способностьдать своим гражданам прожить спокойную жизнь. Как страна, дающая еврейскимэмигрантам шанс почувствовать себя людьми не только не второго, но даже высшегосорта — по сравнению с эмигрантами, допустим, русскими или армянскими.
Вообще национальный вопрос для Ильи Штемлера, хотя он,кажется, старается как можно дольше притворяться нейтральным, оказываетсядостаточно болезненным. И он, как водится, выдает себя в мелочах. Так, излагаямотивы для эмиграции одной своей знакомой, он без тени иронии заявляет, что тавдруг заметила, как опустели музейные и концертные залы Ленинграда. (Речь идето 70-х годах.) «Все уехали, — всполошилась она и бросилась собиратьчемоданы…» Если кто забыл о многочасовых очередях в Эрмитаж, вившихся втех 70-х годах, вольному, конечно, воля. Впрочем, возможно, по версии Штемлераэто были как раз отъезжающие, которые прощались с никому тут кроме них ненужным искусством…
Приятно также встретить описание русского семействатуристов, способных изъясняться только матом и обнаруживающих такую тупость,что даже не могут встретиться друг с другом в заранее обговоренном месте. Наэтом фоне милое невежество американцев, не интересующихся, какой памятниквысится над их родным городом, или сетования старого еврея: вот, мол, знал же,что в Америке все говорят по-английски, но не до такой же степени, выглядятпросто умильными до паточной слащавости.
Беда эмигрантских текстов, которая особенно заметна в «Breakfast..»,- их почти полная предсказуемость. Не в деталях, конечно, детали могут бытьлюбыми. В общем настрое и общей тенденциозности. Конечно, эмигранту хочетсяубедить себя, что издалека лучше видно и вообще, как говаривал персонаж Довлатова,где водка, там и родина. Но видно-то на самом деле только изнутри. А пишущиепо-русски американские жители как раз находятся между. Они внутри только своихдостаточно мелких ассимилиционных проблем. Которые по большому счету им одним иинтересны. Ну или тем, кто как раз рассматривает перспективу получения визы.Это, пожалуй, было интересно лет сколько-то назад, когда обладало качествомновизны. Сейчас этого рода литература, вне всяких сомнений, обрела качествомаргинальности.
 
Выводы по последней главе:
1.        С конца 80-хгодов XX века литературно-художественныйжурнал «Нева» начал публикацию ранее запрещенных произведений (А.Кестлер «Слепящая тьма»), что вызвало необычайную шумиху и взрывпопулярности журнала.
2.        Для авторов «Невы»характерна потребность в поиске ранее малоизвестных, но талантливых людей («Вечностизаложник»), открытии не знакомых широкому кругу читателей событий («Неотмеченныйюбилей Швейка»), раскрытие малоизвестных фактов из жизни известных людей («Слово,победившее смерть»). Очень часто эти изыскания оказываются связанными сСанкт-Петербургом.
3.        Компоновкажурнала очень гармонична – тяжелые, затрагивающие за живое произведениячередуются с легкими, нейтральными публикациями. Исторические романы – состихами, резкие социальные очерки – с воспоминаниями о прошлом.
4.        Несмотря на то,что журнал «Нева» — литературно-художественное издание, в нем оченьмало ничего не значащих, пространных рассуждений ради публикации в известномжурнале (иными словами, мало «воды»). Все публикации, выражающиенесогласие, обращаются к конкретным лицам, приводятся конкретные факты,обвиняются конкретные структуры и дают очень откровенную оценку описываемомуявлению («Исповедь сына века», «Железнодорожные грачи, или какработает закон о земле»).
5.        Интересен подходаналитических статей журнала к рассматриваемым явлениям. В них не встречаютсяизбитые трактовки, шаблонные рассуждения. Очень часто вместе рассматриваютсяказалось бы несопоставимые события и персонажи. Для авторов журнала характернаразно плановость точек зрения («Троцкий и психоанализ»).
6.        Журнал был иостается доступным для небольшой, интеллигентной, прослойки населения.Во-первых, «Нева» насыщенна малопонятными обывателю терминами илекционным материалом. Во-вторых, многие публикации журнала затрагивают неактуальные для простых людей проблемы («Табель о рангах»).
7.        По мереприближения к XXI веку, издание все более насыщалосьэмигрантскими публикациями, которые зачастую приобретают черты маргинальности итеряют свою актуальность. Люди уже изменились, изменился и взгляд на западныхлюдей. Эта литература заполнена неудовлетворенностью западной «бездушностью»и потребностью хоть как-то получить общение с земляками. С другой стороны,авторы прямо, или косвенно говорят читателю о разумности выбора комфортныхусловий заграницы. Это как брак по любви или брак по расчету.
8.        Нельзя сказать,чтобы авторы журнала стремились соответствовать требованиям современныхчитателей. На наш взгляд, проблема эмиграции – не единственная, которой можноуделять внимание в номере, посвященном Америке. Та же массовая культура, окоторой много говорит Б. Никольский, главный редактор «Невы», вполнеможет дать пищу для весьма интересных критических статей.

Выводы:
1. Слово «журнал»произошло во Франции и означало сначала дневник, а потом ежедневную газету. ВРоссии журналы, как и все европейское, искусственно прививались. При Екатерине II они служили исключительно дляувеселения и не пользовались общественным авторитетом. Однако, история русскойлитературной журналистики оказалась тесно связанной с политической историейстраны. Зарождение ее произошло в Санкт-Петербурге и связано с первым и тогдаединственным журналом на русском языке «Примечание к ведомостям». Вконце 18 века лидерство в литературной журналистике перешло к Москве, гдеосуществлялись важнейшие литературные проекты Н.М. Карамзина. Довольно быстролитературные журналы приобрели определенные традиции, которые редко нарушались.Часто закрытие одного журнала означало лишь возникновение нового на его базе. Вначале 20 века мощным идеологическим оружием стали беллетристические отделыкрупнейших литературных журналов. В советское время новая идеология сталанасаждаться с помощью них, но подобных изданий становилось все меньше. ВЛенинграде журнал «Звезда» был долгое время единственным, лишь в 1955появилась «Нева», а в 1969 – «Аврора». До середины 80-хгодов эти журналы определяли литературный облик Ленинграда. Расцвет ихпопулярности совпал с эпохой перестройки, когда стало возможным печатать ранеезапрещенные произведения.
2. Характерной чертойразвития культуры в послевоенные годы было усиление вмешательствапартийно-государственного аппарата в культурную жизнь общества. В эпохуоттепели произошла либеризация общественно-политической жизни, что послужилотолчком для развития литературы и искусства. Тогда возникло множествотворческих союзов, которые в дальнейшем все же усложнили жизнь многим деятелямискусства, не поддерживающим идеологию. Это произошло в 60-х годах во времяусиления идеологического нажима. Отличительной чертой литературы 60-80-х годовбыла ее «двусторонность». С одной стороны, существовала официальнопринимаемая литература, выходящая большим тиражом и не оставшаяся в памятипотомков, с другой стороны – была подпольная литература, выходящая в самиздатеи за рубежом и признанная народом по сей день.
Литература 40-х годовпрославляла культ личности, в 50-х писатели обратились к человеческой личности.Однако любые произведения должны были оставаться в рамках коммунистическоговоспитания. Писатели, не остающиеся в этих рамках, печатались за границей,потом в самиздате, а в наказание за эти «преступления» высылались заграницу и исключались из Союза писателей. Эта организация пересталасуществовать во время перестройки, она распалась на демократические объединениялитераторов.
3. И сегодня, так же, каки много лет назад, на страницах литературно-художественного журнала «Нева»предпочтение отдается петербургским прозаикам, поэтам, публицистам. Журналстремится к тому, чтобы отражать судьбу современного человека, современногообщества. Но главной целью «Невы» остается сохранение памяти о былом.Парадокс этого издания заключается в том, что раньше его редколлегия выступалаза свободу слова, за возможность свободного творчества, противостоялаидеологическому нажиму и журнал был очень популярным. А сегодня пришла та самаясвобода слова, творчества без границ и принесла с собой массовую культуру,которой теперь противостоит журнал. Как оказалось, у всего есть обратнаясторона, и массовая литература не может быть качественной. В этих условияхлитературно-художественный журнал утратил былую популярность.
4. Обзор наиболее яркихсобытий в истории влияния цензуры на состав журнала привел к следующим выводам.Партийное руководство использовало двойные стандарты в своих указаниях. Цензурамогла запрещать публикацию литературы для широких масс, но могла разрешитьпубликацию тех же изданий для партийного руководства. Критика сталинскоготеррора со стороны лидеров партии не означала разрешения публиковатькритические произведения на эту тему. Публицистические очерки, критикующиедеятельность определенных структур должны были получить разрешение на появлениев печати у этих же самых организаций.
«Нева» оказалсяочень «живучим» изданием. Несмотря на постоянное нарушениеидеологических запретов, его не закрыли, а лишь сменили редколлегию. И дажепосле этого журнал остался верен своим принципам: печатать молодых литераторов,говорить о социальных проблемах, освящать запрещаемые произведения на своихстраницах.
С конца 80-х годов XX века литературно-художественныйжурнал «Нева» начал публикацию ранее запрещенных произведений (А.Кестлер «Слепящая тьма»), что вызвало необычайную шумиху и взрывпопулярности журнала.

Заключение.
Эта курсовая работа впервую очередь была посвящена недавней, круглой дателитературно-художественного и общественно-политического журнала «Нева»- в 2005 году он отметил свое 50-летие. Для интеллектуального журнала это оченьбольшой срок существования.
Целью нашей работы быланализ специфики литературно-художественного журнала «Нева»: основныхпринципов издания, новизны и значения для его современников. Данную цель мыпоставили для того, чтобы проверить нашу гипотезу — журнал, возникший, как дитяопределенной эпохи не может и не должен изменять изначальным принципам изданиядаже в целях своей популяризации. Его актуальность и новизна не должныопределяться потребностями современного читателя. Скорее, данное издание самодолжно отвечать потребности узнать больше об истории своего народа и попыткечитателя лучше понять специфику русской интеллигенции.
Для проверки гипотезы мыобозначили понятие «журнал» как вида публицистического издания;выполнили обзор истории развития литературно-художественных журналов в г.Санкт-Петербурге; а так же обзор культурной жизни СССР в 40-90 годах XX столетия (время возникновения ирасцвета журнала «Нева») и выявили влияние политической цензуры наспецифику журнала; раскрыли основные принципы изданиялитературно-художественного журнала «Нева»; выполнили анализ влияниясовременной политической картины России на содержаниелитературно-художественного журнала «Нева».
Для более эффективноговыполнения поставленных задач мы проанализировали содержание нескольких номеровжурнала и зафиксировали основные выводы. Мы выявили следующие особенности журнала«Нева». Для авторов «Невы» характерна потребность в поискеранее малоизвестных, но талантливых людей («Вечности заложник»),открытии не знакомых широкому кругу читателей событий («Неотмеченныйюбилей Швейка»), раскрытие малоизвестных фактов из жизни известных людей («Слово,победившее смерть»). Очень часто эти изыскания оказываются связанными сСанкт-Петербургом.
Компоновка журнала оченьгармонична – тяжелые, затрагивающие за живое произведения чередуются с легкими,нейтральными публикациями. Исторические романы – со стихами, резкие социальныеочерки – с воспоминаниями о прошлом. Несмотря на то, что журнал «Нева»- литературно-художественное издание, в нем очень мало ничего не значащих,пространных рассуждений ради публикации в известном журнале (иными словами,мало «воды»). Все публикации, выражающие несогласие, обращаются кконкретным лицам, приводятся конкретные факты, обвиняются конкретные структурыи дают очень откровенную оценку описываемому явлению («Исповедь сына века»,«Железнодорожные грачи, или как работает закон о земле»).
Интересен подходаналитических статей журнала к рассматриваемым явлениям. В них не встречаютсяизбитые трактовки, шаблонные рассуждения. Очень часто вместе рассматриваютсяказалось бы несопоставимые события и персонажи. Для авторов журнала характернаразно плановость точек зрения («Троцкий и психоанализ»).
Журнал был и остаетсядоступным для небольшой, интеллигентной, прослойки населения. Во-первых, «Нева»насыщенна малопонятными обывателю терминами и лекционным материалом. Во-вторых,многие публикации журнала затрагивают не актуальные для простых людей проблемы(«Табель о рангах»).
По мере приближения к XXI веку, издание все более насыщалосьэмигрантскими публикациями, которые зачастую приобретают черты маргинальности итеряют свою актуальность. Люди уже изменились, изменился и взгляд на западныхлюдей. Эта литература заполнена неудовлетворенностью западной «бездушностью»и потребностью хоть как-то получить общение с земляками. С другой стороны,авторы прямо, или косвенно говорят читателю о разумности выбора комфортныхусловий заграницы. Это как брак по любви и брак по расчету. Нельзя сказать,чтобы авторы журнала стремились соответствовать требованиям современныхчитателей. На наш взгляд, проблема эмиграции – не единственная, которой можноуделять внимание в номере, посвященном Америке. Та же массовая культура, окоторой много говорит Б. Никольский, главный редактор «Невы», вполнеможет дать пищу для весьма интересных критических статей.
Думаем, что наша гипотезаи не нуждалась в подтверждении. Действительно, как можно ставить вопрос опопулярности данного издания. Журнал «Нева» сформировал мировоззрениедвух поколений, посмел прорваться мнению единиц тогда, когда голос одногочеловека не значил ничего в сравнении с мнением большинства. Сегоднялитературно-художественный журнал отличается от глянцевых, ярких журналов,насыщенных рекламой, но это интеллектуальный журнал, ориентированный не напотребителя, а на мыслителя. Тот, кто хочет, тот найдет, тем более, что сегодняего не обязательно покупать. Сайт издания есть в Интернете, он обновляется,есть форум, на котором читатели делятся впечатлениями от публикаций. Всепостепенно приходит на прежние рельсы и один из самых читаемых ранее журналовмедленно, но верно занимает прежнюю нишу.

Литература:
 
1.        Ахманова О.С.Словарь лингвистических терминов. М.: Сов. энциклопедия, 1969.
2.        БеляевА. На Старой площади // Вопросы литературы, 2002, №3
3.        Берков П. Н.История русской журналистики XVIII века. М.; Л., 1952
4.        Блокаднаятема в цензурной блокаде // Нева. 2004. № 1. С. 238–244.
5.        Богомолова Н. Н.Социальная психология печати, радио и телевидения. М.: изд-во МГУ, 1991.
6.        Документысвидетельствуют… Из фондов Центра хранения современной документации. О писателеЭрнесте Хемингуэе // Вопросы литературы. 1993. Вып. 2. С. 243.
7.        Идеологическиекомиссии ЦК КПСС. 1958–1964. Документы. М.: Росспэн, 1998.
8.        Историяв трех письмах и четырех телеграммах. Публикация и комментарииБ. Н. Никольского // Нева. 1995. № 4. С. 212–216.
9.        Литературныйпроцесс и русская журналистика конца XIX — начала XX века, 1890-1904:Социально-демократические и общедемократические издания. М., 1981.
10.     Литературныйпроцесс и русская журналистика конца XIX — начала XX века, 1890-1904:Буржуазно-либеральные и модернистские издания. М., 1982.
11.     “Нева”накануне “второго Октябрьского переворота” // Нева. 1996. № 4.С. 214–216.
12.     Очерки по историирусской журналистики и критики: В 2 т. Л., 1950-1965
13.     Очерки историирусской советской журналистики, 1917-1932. М., 1966
14.     Очерки историирусской советской журналистики, 1933-1945. М., 1968
15.     ПетровА.Н. Не постыдимся вовеки // Нева. 1995. № 4. С. 209–212
16.     РубашкинА. Эрнест Хемингуэй и ЦК ВКП(б) // Нева. 1999. С. 203–206
17.     Русскаялитература и журналистика начала XX века, 1905-1917: Буржуазно-либеральные имодернистские издания. М., 1984
18.     Русскаялитература и журналистика начала XX века, 1905-1917: Большевистские иобщедемократические издания. М., 1984
19.     Савицкий С. А.Андеграунд: История и мифы ленинградской неофициальной литературы. М., 2002.
20.     СеребровскаяЕ. О нем, о гордости нашей // Нева. 1998. № 2. С. 216–221
21.     СеребровскаяЕ. Между прошлым и будущим. 4.2. СПБ., 1995.
22.     Толковый словарьрусского языка ХХ столетия. Языковые изменения/ Под ред. Г.Н. Скляревской.СПб., 1998.
23.      www.nevajournal.spb.ru
Практическая частьработы выполнена по следующим источникам:
1). Ежемесячныйлитературно-художественный и общественно-политический иллюстрированный журнал «Нева».1988, № 7.
2). Ежемесячныйлитературно-художественный и общественно-политический иллюстрированный журнал «Нева».1991, № 4.
3). Ежемесячныйлитературно-художественный и общественно-политический иллюстрированный журнал «Нева».2000, № 12.