Изучение процессуально-правового статуса подозреваемого в российском уголовном процессе

–PAGE_BREAK–
1.2.        
Понятие подозреваемого как участника уголовного процесса

Внастоящее время не существует легального определения подозреваемого. Советская наука уголовного процесса в понятие подозреваемого вкладывала две составляющие: 1) наличие данных, позволяющих подозревать лицо в совершении преступления, но недостаточных для предъявления обвинения; 2) правоприменительный акт, воплощающий решение об уголовном преследовании этого лица в форме задержания, применения меры пресечения, возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица[13].

Современные авторы при определении понятия подозреваемого называют следующие признаки: 1) наличие подозрения (предположения) в причастности к совершению преступления; 2) подтверждение этого подозрения доказательствами; 3) вовлечение лица в уголовное судопроизводство с целью проверки подозрения посредством производства определенных процессуальных действий; 4) возможность такого вовлечения только до предъявления обвинения. Понятие подозрения увязывается ими с деятельностью должностных лиц по изобличению подозреваемого, в частности, с вынесением какого-либо процессуального акта[14].

Следует различать подозрение в криминалистическом и процессуальном смысле. В криминалистическом смысле подозрение — это всего лишь версия следователя (дознавателя) о причастности лица к совершению преступления, которая не обязательно влечет совершение процессуальных действий. Именно в процессуальном смысле подозрение — это обоснованное предположение органа предварительного расследования о совершении преступления определенным лицом, основанное на совокупности собранных доказательств, позволяющее следователю или дознавателю произвести в отношении этого лица определенные действия, означающие начало его уголовного преследования, и принять соответствующее решение, которое должно быть сформулировано в конкретном процессуальном документе. Если для проверки подозрения совершаются конкретные процессуальные действия, то подозрение является частью уголовного преследования — деятельности, направленной на изобличение лица в совершении преступления. Продолжением такой деятельности является обвинение. В соответствии с законом, обвинением является обоснованное доказательствами утверждение о совершении преступления определенным лицом, и это утверждение всегда выражается в конкретных действиях должностного лица, ведущего производство по уголовному делу, и всегда сопровождается появлением обвиняемого. В отличие от обвинения подозрение влечёт совершение определенных действий и появление подозреваемого как участника уголовного судопроизводства только при наличии предусмотренных законом оснований. Кроме того, подозрение отличается от обвинения меньшей степенью определенности и обоснованности[15].

Для наделения лица статусом подозреваемого помимо подозрения необходимо совершение предусмотренных законом процессуальных действий, свидетельствующих о его уголовном преследовании. Таким образом, подозреваемым следует считать лицо, в отношении которого следователем (дознавателем) по находящемуся в его производстве уголовному делу выдвинуто предположение о совершении этим лицом преступления и предпринимаются определённые процессуальные действия, направленные на изобличение его в совершении преступления.

Сущность подозрения излагается в том процессуальном документе, который наделяет лицо статусом подозреваемого. Гарантией реализации права подозреваемого знать, в чём он подозревается, должно служить закрепление в законе обязанности должностного лица, ведущего производство по уголовному делу, разъяснить подозреваемому, причастность его к какому преступлению предполагается, какие данные, имеющиеся у органа предварительного расследования, обосновывают это предположение[16].

Хотя подозреваемый и необязательный участник уголовного процесса, нельзя согласиться с существующей позицией о возможности его исключения из числа участников судопроизводства (С. Попов, Г. Цепляева). Поскольку на момент вынесения постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого органом предварительного расследования посредством доказательств должен быть установлен ряд обстоятельств (событие преступление, причастность лица к его совершению, признаки субъекта преступления, субъективной стороны, отсутствие обоснованного подозрения в отношении других лиц, обстоятельств, исключающих производство по уголовному делу и обстоятельств, требующих применения к лицу принудительных мер медицинского характера), очевидно, что такое решение не может быть вынесено в короткие сроки с момента возбуждения уголовного дела. При этом уголовное преследование определенного лица может начаться уже на стадии возбуждения уголовного дела. Следовательно, нельзя отказаться от подозреваемого как участника уголовного судопроизводства.

Участие в уголовном процессе подозреваемого, и, в частности, его допрос, способствуют своевременной корректировке следственных версий, что позволяет сократить случаи изменения в процессе расследования обвинения и необоснованного привлечения лица в качестве обвиняемого[17].

Подозреваемый является временным участником уголовного судопроизводства, его судьба зависит от развития версии о причастности его к преступлению. Если предварительное расследование подтверждает подозрение, подозреваемый трансформируется в обвиняемого, если нет -подлежит освобождению от уголовного преследования.

Популярная в науке уголовного процесса точка зрения, в соответствии с которой срок пребывания лица в качестве подозреваемого зависит от основания его появления в уголовном судопроизводстве, представляется неверной. Истечение срока задержания (48 часов) или меры пресечения (10 суток) не отменяет оснований подозрения, а значит, не влечёт прекращение статуса подозреваемого.

В случае неподтверждения в ходе расследования подозрения, должностное лицо, ведущее производство по уголовному делу, обязано вынести постановление о прекращении уголовного преследования по основанию непричастности подозреваемого к совершению преступления (п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ), в котором отмечается право подвергнутого незаконному уголовному преследованию на реабилитацию[18].

Конституционный Суд Российской Федерации 4 декабря 2003 г. рассмотрев дело по жалобе гражданки Аликиной Татьяны Николаевны на нарушение её конституционных прав пунктом 1 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации, установил следующее. В жалобе гражданки Т.Н. Аликиной оспаривается конституционность пункта 1 статьи 1070 ГК РФ, согласно которому вред, причинённый гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, возмещается за счёт казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, за счёт казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования в полном объёме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом. Как следует из представленных материалов, решением Нытвенского районного суда Пермской области от 2 июля 2001 года, оставленным без изменения Пермским областным судом и Верховным Судом Российской Федерации, было отказано в удовлетворении исковых требований Т.Н. Аликиной о возмещении морального вреда, причинённого ей незаконным задержанием по подозрению в совершении преступления, предусмотренного статьей 201 УК РФ (уголовное дело было прекращено за отсутствием в деянии состава преступления), и содержанием в изоляторе временного содержания с 23 по 25 ноября 1999 года, а также о возмещении затрат на услуги адвоката. Суд установил, что обвинение Т.Н. Аликиной не предъявлялось и мера пресечения в виде заключения под стражу или подписки о невыезде не избиралась, и указал, что задержание подозреваемого в совершении преступления в соответствии со статьей 122 УПК РСФСР не является мерой пресечения, предусмотренной статьей 89 УПК РСФСР, а норма пункта 1 статьи 1070 ГК РФ расширительному толкованию не подлежит. По мнению заявительницы, отсутствие в пункте 1 статьи 1070 ГК РФ положения о возмещении гражданину в полном объёме вреда, причиненного в результате незаконного задержания, нарушает её права, закреплённые в статьях 2, 18, 21, 45, 52 и 53 Конституции РФ[19].

В соответствии с пунктом 5 статьи 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый, кто стал жертвой ареста или содержания под стражей в нарушение положений данной статьи, имеет право на компенсацию. Эта гарантия прав личности должна быть обеспечена в правовой системе Российской Федерации, составной частью которой в силу статьи 15 (часть 4). Конституции РФ являются положения Конвенции. Кроме того, согласно Своду принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме ущерб, причинённый в результате действий или упущений государственного должностного лица в нарушение прав, закрепленных в данных принципах, подлежит возмещению в соответствии с применимыми нормами об ответственности, предусмотренными внутренним законодательством (пункт1 принципа 35); арест или задержание лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении уголовного преступления, на период проведения следствия и судебного разбирательства осуществляется только в целях отправления правосудия на основаниях и в соответствии с условиями и процедурами, установленными законом. В отношении такого лица запрещается введение ограничений, в которых нет непосредственной необходимости с точки зрения целей задержания, или устранения помех для хода расследования либо отправления правосудия, или поддержания безопасности и порядка в месте задержания[20].

Конституционный Суд РФ в деле о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 УПК РСФСР признал не соответствующими Конституции РФ положения уголовно-процессуального закона, которые ограничивали право лица, подозреваемого в совершении преступления, пользоваться помощью адвоката (защитника) на досудебных стадиях уголовного судопроизводства, т.е. в случаях, когда его права и свободы существенно затрагиваются или могут быть существенно затронуты действиями или мерами, связанными с уголовным преследованием. В Постановлении от 27 июня 2000 года по этому делу Конституционный Суд РФ выразил правовую позицию, в соответствии с которой применительно к обеспечению конституционных прав граждан понятия «задержанный», «обвиняемый», «предъявление обвинения» должны толковаться в их конституционно-правовом, а не в более узком смысле, придаваемом им УПК РСФСР, и указал, что в целях реализации конституционных прав граждан необходимо учитывать не только формальное процессуальное, но и фактическое положение лица, в отношении которого осуществляется публичное уголовное преследование.

Положение лица, задержанного в качестве подозреваемого и помещенного в условия изоляции, по своему правовому режиму, степени применяемых ограничений и претерпеваемых в связи с этим ущемлений тождественно положению лица, в отношении которого содержание под стражей   избрано   в   качестве   меры   пресечения.   Следовательно,   и   вред,причинённый незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры, должен возмещаться государством в полном объёме независимо от вины соответствующих должностных лиц не только в прямо перечисленных в пункте 1 статьи 1070 ГК РФ случаях, но и тогда, когда вред причиняется в результате незаконного применения в отношении гражданина такой меры процессуального принуждения, как задержание. Таким образом, пункт 1 статьи 1070 ГК РФ — по его конституционно-правовому смыслу, выявленному в настоящем Определении на основе правовых позиций, которые были выражены Конституционным Судом РФ в постановлении, сохраняющем свою силу, — означает, что подлежит возмещению за счёт казны в полном объёме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда вред, причинённый гражданину не только в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, но и в результате незаконного задержания в качестве подозреваемого[21].

Исходя из изложенного Конституционный Суд РФ по данному делу определил:

Признать жалобу гражданки Аликиной Татьяны Николаевны не подлежащей дальнейшему рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, поскольку для разрешения поставленного в ней вопроса не требуется вынесение предусмотренного ст. 71 ФКЗ РФ «О Конституционном Суде РФ» итогового решения в виде постановления[22].

Правоприменительные решения, принятые по делу гражданки Аликиной Татьяны Николаевны, основанные на пункте 1 ст. 1070 ГК РФ в истолковании, расходящемся с его конституционно-правовым смыслом, подлежат пересмотру в установленном порядке.

Для наиболее полного представления о подозрении как о явлении, в связи с которым в уголовно-процессуальной деятельности появляется подозреваемый, уместным будет выделить следующие основные его аспекты.

Во-первых, это предположение о причастности лица к деянию, содержащему в себе признаки преступления.

Во-вторых, такое предположение не может являться результатом лишь внутренней мыслительной деятельности познающего субъекта, а должно быть основано на реально имеющихся в его распоряжении сведениях, которым надлежит, на наш взгляд, отвечать требованиям, предъявляемым к доказательствам по уголовному делу[23].

В-третьих, простого наличия такого предположения недостаточно для того, чтобы говорить о подозреваемом. В этом аспекте видится правильной точка зрения Л.М. Карнеевой, согласно которой до тех пор, пока подозрение является только субъективной точкой зрения следователя, не нашедшей выражения в соответствующем процессуальном документе, и не затрагивает интересов заподозренного лица, нельзя ставить вопрос о наделении последнего определенными процессуальными правами. Вместе с тем очевидно, что выражение подозрения в соответствующих процессуальных документах, неспособно охватить собой все случаи, когда затрагиваются интересы заподозренного лица. Последнее будет возможным, когда субъективная точка зрения проверяется путем принятия мер по непосредственному вовлечению лица в уголовно-процессуальную деятельность.

Непосредственное участие лица в уголовно-процессуальных отношениях в связи с проверкой предложения о причастности его к совершению преступления может происходить в следующих формах:

1.     проведения следственных действий с его личным участием;

2.     применения мер уголовно-процессуального принуждения;

3.     комплексного осуществления указанных действий.

Общим, объединяющим признаком для указанных форм является то факт, что все они представляют собой основанное на властном волеизъявлении компетентного органа вовлечение лица в сферу уголовного судопроизводства[24].

Анализ некоторых положений УПК позволяет утверждать, что такое вовлечение возможно и до возбуждения уголовного дела. Так, ст.91 УПК предусматривает задержание подозреваемого при обстоятельствах, которые зачастую могут возникать при охране общественного порядка сотрудниками милиции, либо связаны с поимкой преступника по «горячим» следам, когда ещё и речи не может идти о вынесении постановления о возбуждении уголовного дела. Кроме того, и в процессуальной литературе говорится о такой возможности.

В любом случае отношения, возникающие при обстоятельствах, о которых говорилось ранее, носят не административный, а уголовно-процессуальный характер, так как связаны они не с защитой личности, общества или государства от административных правонарушений, а с перспективой привлечения лица к уголовной ответственности.

Из изложенного следует также, что, в строго определенных законом случаях, право вовлекать лицо в уголовно-процессуальные отношения в связи с подозрением его в совершении преступления должно быть предоставлено не только специально уполномоченным должностным лицам органов предварительного расследования, но и представителям тех государственных органов, в чьи задачи входит, в том числе, и выявление, предупреждение и пресечение преступлений – например, сотрудникам милиции, осуществляющим патрульно-постовую службу. В любом случае это должен быть наделенный соответствующими полномочиями государственный орган[25].

Обвинение в уголовном судопроизводстве тоже можно отнести, в определенном смысле, к предположению о причастности лица к преступлению, хотя и выраженному в форме выдвинутого утверждения. Поэтому важным в определении подозреваемого будет отражение того момента, что уголовно-процессуальное подозрение может иметь место только до выдвижения против него обвинения.

Таким образом, подозреваемым, должно являться лицо, которое, на основании сведений, способных стать доказательствами по уголовному делу, непосредственно вовлечено в уголовное судопроизводство правомочным органом в связи с проверкой предложения о причастности его к деянию, содержащему признаки преступления, до выдвижения против него обвинения[26].

Представляется, что в таком определении целостно отражены и систематизированы все необходимые ключевые моменты института подозреваемого, что позволяет ему в наибольшей степени оптимально и эффективно выполнять свое назначение. В подтверждение этому, уместно было бы привести следующую аргументацию.

В соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством, для того, чтобы лицо приобрело статус подозреваемого, необходимо вынести постановление либо о возбуждении уголовного дела, либо об избрании меры пресечения, либо составить протокол задержания. При этом, как нами уже отмечалось, данными основаниями не охватываются все случаи, когда вовлекаемое в уголовный процесс лицо необходимо наделить статусом подозреваемого. В связи с этим, некоторыми процессуалистами, например Л.М. Карнеевой в приводившемся ранее примере, помимо составления указанных в УПК документов, признавать лицо подозреваемым предлагается также в результате составления протоколов определенных следственных действий. Однако при таком варианте лицо станет подозреваемым только после выполнения указанных действий и составления о них протокола, в то время как для предоставления своевременной возможности подозреваемому реализовать свои права, очевидно, что приобретение этого статуса должно произойти именно перед их выполнением. Кроме того, само понятие подозреваемого ставится в прямую зависимость от реестра следственных действий, который, наряду с развитием науки и техники и, соответственно теории и практики уголовного процесса, неизбежно будет изменяться. Ввиду этого, многие процессуалисты высказываются о необходимости выносить специальное постановление о признании лица подозреваемым. Между тем, не следует забывать о том, что появление подозреваемого в уголовном процессе зачастую связано о острым временным дефицитом и необходимостью срочного проведения каких-либо процессуальных действий. В таких ситуациях неуместным было бы говорить о составлении какого-либо процессуального документа вообще, в том числе и постановления о признании лица подозреваемым, до выполнения этих действий[27].

В предложенном же нами определении лицо приобретает статус подозреваемого и, соответственно, наделяется необходимыми процессуальными правами автоматически, непосредственно при вовлечении его в сферу уголовного судопроизводства. Это позволяет благополучно обойти указанные ранее проблемы и обеспечивает должным образом своевременное предоставление лицу возможности воспользоваться процессуальными правами подозреваемого, независимо от того, вынесено ли при этом какое-либо постановление, а также от того, каким должностным лицом и в результате какого процессуального действия лицо вовлекается в уголовный процесс в связи с имеющимся в отношении него подозрением. Последним, помимо прочего, достигается ещё и универсальность определения в смысле его независимости от введения в УПК какого-либо нового процессуального действия[28].

Из вышеизложенного нетрудно сделать вывод, что указанию конкретного лица как на совершившего преступление в постановлении о возбуждении уголовного дела не отводится роль специального основания для признания лица подозреваемым, поскольку непосредственного вовлечения лица в уголовно-процессуальную деятельность при вынесении этого постановления происходить не будет.

Следует отметить, что в процессуальной литературе довольно часто встречаются выводы, подтверждающие наше мнение об искусственности возбуждения в отношении лица уголовного дела, как одного из оснований для появления фигуры подозреваемого. Так, некоторые ученые говорят о том, что в действительности, защитник у лица, в отношении которого возбуждено дело, может появится только непосредственно перед его допросом. Последний, в свою очередь, будет проведен лишь тогда, когда это будет целесообразно для органов расследования. Стало быть реально в полном объеме использовать предусмотренные процессуальным статусом подозреваемого правами, лицо сможет только с этого момента[29].

Необходимо учитывать также, что получением лицом статуса подозреваемого в результате возбуждения в отношении него уголовного дела в конечном итоге все равно зависит только то, желает ли этого соответствующее должностное лицо. При отсутствии же такого желания, последние будут вынуждены не указывать на конкретное лицо в постановлении о возбуждении уголовного дела, что в некоторых случаях может приводить к неполному или неточному отражению в таком постановлении данных, послуживших основанием для возбуждения уголовного дела, и соответственно к ослаблению всей позиции о необходимости принятия такого решения[30].

Помимо прочего, не следует забывать и о возможности наступления такого крайне отрицательного последствия непризнания лица подозреваемым, как возрождения в следственной практике «изобличаемых свидетелей», а также лиц, не занимающих какого-либо процессуального положения, чему непременно будут сопутствовать всевозможные нарушения и ущемления прав и законных интересов, а также состояние неопределенности и тревожного ожидания у лиц, с которыми проводятся какие-либо процессуальные действия.

Необходимо иметь ввиду, что некоторые процессуалисты считают необходимым ввести в научный оборот и законодательство понятие «заподозренный». Таковым предлагается считать лицо, в отношении которого у дознавателя, следователя, прокурора имеются данные, указывающие на причастность его к совершению преступления, но недостаточные для предъявления обвинения. В последнем случае какого-либо усиления процессуально-правового положения такого лица не произойдет, поскольку статус подозреваемого, в отношении объема имеющихся в его распоряжении процессуальных прав, более предпочтителен, чем статус заподозренного. Кроме того, появление в судопроизводстве ещё одной процессуальной фигуры может значительно усложнить процедуру уголовного преследования. Поэтому практическая реализация рассматриваемого предложения представляется нам нецелесообразной.

    продолжение
–PAGE_BREAK–
1.3.        
 Основания признания лица подозреваемым

В соответствии со ст. 100 УПК РСФСР 1923 г. подозреваемое в совершении преступления лицо могло быть задержано в следующих случаях: 1) «когда преступник застигнут при непосредственном подготовлении, самом совершении преступления или тотчас после его совершения; 2) когда потерпевший или очевидцы укажут на данное лицо, как совершившее преступление; 3) когда при или на подозреваемом лице или в его жилище будут найдены следы преступления; 4) когда подозреваемый покушался на побег или задержан во время побега; 5) когда подозреваемый не имеет места постоянного жительства или места постоянных занятий; 6) когда не установлена личность подозреваемого».

По УПК РСФСР 1923 г. избрание в отношении подозреваемого меры пресечения не допускалось. В соответствии со ст. 145 УПК РСФСР 1923 г. «меры пресечения принимаются лишь после привлечения подозреваемого лица к делу в качестве обвиняемого»[31].

Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1960 г. содержал уже два основания признания лица подозреваемым. Так, ст. 52 УПК РСФСР 1960 г. устанавливала, что подозреваемым признается: 1) лицо, задержанное по подозрению в совершении преступления; 2) лицо, к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения.

Уголовно-процессуальный кодекс РФ 2001 г. еще более расширил основания признания лица подозреваемым в совершении преступления. Так, в ч. 1 ст. 46 УПК РФ указывалось, что подозреваемым является лицо: 1) либо в отношении которого возбуждено уголовное дело по основаниям и порядке, которые установлены гл. 20 настоящего Кодекса; 2) либо которое задержано в соответствии со ст. ст. 91 и 92 настоящего Кодекса; 3) либо к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения в соответствии со ст. 100 настоящего Кодекса.

Таким образом, законодатель еще более расширил основания признания лица подозреваемым, введя в УПК дополнительно такое основание, как возбуждение уголовного дела в отношении конкретного лица. Однако Федеральный закон РФ от 6 июня 2007 г. C6 90-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» ввел в УПК РФ еще одно новое основание признания лица подозреваемым.

Этим федеральным законом ч. 1 ст. 46 УПК РФ дополнена пунктом 4 о том, что подозреваемым является лицо, «которое уведомлено о подозрении в совершении преступления в порядке, установленном ст. 223-1 настоящего Кодекса». Одновременно в УПК РФ введена новая ст. 223-1, в ч. 1 которой устанавливается: «В случае, если уголовное дело возбуждено по факту совершения преступления и в ходе дознания получены достаточные данные, дающие основания подозревать лицо в совершении преступления, дознаватель составляет письменное уведомление о подозрении в совершенном преступлении, копию которого вручает подозреваемому и разъясняет ему права подозреваемого, предусмотренные статьей 46 настоящего Кодекса, о чем составляется протокол с отметкой о вручении копии уведомления. В течение 3 суток с момента вручения лицу уведомления о подозрении в совершении преступления дознаватель должен допросить подозреваемого по существу подозрения»[32].

Таким образом, уведомление о подозрении в совершении преступления как новое процессуальное действие включает в себя следующие конкретные процедуры:

1) должен получить дознавателем достаточных данных, дающих основания для подозрения лица в совершении преступления, которые, на взгляд авторов, могут быть только доказательствами, полученными как в стадии возбуждения уголовного дела, так и в ходе дальнейшего расследования;

2) дознаватель должен сформулировать подозрение в отношении конкретного лица в совершении им преступления;

3) составить письменное уведомление о подозрении лица в совершенном преступлении;

4) копию уведомления дознаватель должен вручить подозреваемому и разъяснить ему права подозреваемого;

5) о вручении уведомления подозреваемому лицу дознаватель должен составить протокол, в котором делается отметка о вручении копии уведомления;

6) после этого дознаватель в течение 3 суток с момента уведомления о подозрении в совершении преступления должен допросить подозреваемого по существу подозрения[33].

В связи с этим В.В. Кальницкий, справедливо указывая на излишне сложный порядок уведомления лица о подозрении лица в совершении преступления, пишет: «Не совсем ясна роль протокола, составляемого при вручении копии уведомления. Полагаем, что это лишний документ. Все фиксируемые в нем сведения вполне укладываются в более функциональный протокол допроса. Права подозреваемого могут содержаться и в бланке уведомления».

Авторам статьи также уже доводилось в одной из своих работ указывать на чрезмерную сложность процессуального порядка уведомления о подозрении лица в совершении преступления. Кроме того, и другие авторы обоснованно обращают внимание на то, что «основания уведомления, содержание и формы этого решения очень сходны с аналогичными аспектами привлечения в качестве обвиняемого»[34].

Действительно, ч. 2 ст. 223-1 УПК РФ устанавливает, что в уведомлении о подозрении лица в совершении преступления должны быть указаны достаточно подробно следующие сведения: дата и место составления; фамилия, инициалы лица, его составившего; фамилия, имя и отчество подозреваемого, число, месяц, год и место его рождения; описание преступления с указанием места, времени его совершения, а также других обстоятельств, подлежащих доказыванию в соответствии с пунктами 1 и 4 ч. 1 ст. 73 УПК РФ; пункт, часть и статья Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающие уголовную ответственность за данное преступление. И далее у нас неизбежно возникает вопрос – а в чем заключается процессуальная сущность и самостоятельное значение процедуры уведомления лица о подозрении в совершении преступления?

Вначале следует разобраться с тем, что представляет собой сущность этого нового процессуального действия. Ю.Е. Кайгородова, изучившая все процедуры уведомления в уголовном судопроизводстве в целом, определяет их как «деятельность участников уголовного судопроизводства по доведению до сведения заинтересованных лиц в соответствующей процессуальной форме их прав и обязанностей, информации о произведенных действиях и принятых решениях, затрагивающих их права и свободы при производстве по уголовному делу»[35].

Исходя из этого, уведомление лица о подозрении в совершении преступления можно определить как деятельность дознавателя по извещению лица о возникшем у дознавателя в отношении его подозрении в совершении преступления. В связи с этим значение уведомления лица о подозрении как нового процессуального действия заключается в следующем: дознаватель формулирует сущность подозрения в отношении конкретного лица; лицо получает статус подозреваемого; ему разъясняются его процессуальные права как подозреваемого; предварительно определяются пределы обвинения; лицу обеспечивается возможность защиты путем дачи показаний в качестве подозреваемого.

Как пишет К.В. Муравьев, уведомление лица о подозрении в совершении преступления «призвано обеспечить возможность заподозренным лицам своевременно получать права, позволяющие в ходе дознания полноценно защищаться от деятельности участников судопроизводства со стороны обвинения».

А что, у законодателя не было возможности решить эту проблему более простыми и экономными способами? Если вспомнить старый УПК РСФСР, то в нем существовала ст. 123 о вызове и допросе подозреваемого, в ч. 2 которой было указано: «Перед допросом подозреваемому должны быть разъяснены его права, предусмотренные статьей 52 настоящего Кодекса. Ему должно быть объявлено, в совершении какого преступления он подозревается, о чем делается отметка в протоколе его допроса».

У законодателя имелась возможность п. 4 ст. 46 УПК РФ изложить в таком виде: «либо лицо, допрошенное дознавателем или следователем в связи с наличием подозрения о причастности к совершению преступления». Данное предложение основывается на позиции Конституционного Суда РФ, который исходит из широкого понимания подозрения, которое формируется и проявляется при любой обвинительной деятельности против конкретного лица, в том числе и путем проведения ряда следственных действий – обыска, предъявления для опознания, допроса и других, направленных на изобличение данного лица в совершении преступления[36].

Авторы полагают, что УПК РФ должен быть дополнен статьей, аналогичной по своему содержанию ст. 123 УПК РСФСР о вызове и допросе подозреваемого. В этой статье, наряду с другими положениями, должно быть указано, что перед началом допроса дознаватели и следователь должны разъяснить подозреваемому, в совершении какого преступления он подозревается, и об этом должна быть сделана отметка в протоколе его допроса, удостоверенного подписями подозреваемого, его защитника и следователя. Кроме того, подозреваемому перед началом допроса должна быть разъяснена ст. 51 Конституции РФ и права подозреваемого, предусмотренные ст. 46 УПК РФ.

Рассматривая уведомление лица о подозрении в совершении преступления, некоторые авторы предъявляют этому процессуальному документу необоснованные, завышенные и избыточные требования. Так, например, упомянутый уже нами выше К.В. Муравьев требует, чтобы дознаватель при составлении уведомления о подозрении в совершении преступления указал сведения, позволяющие описать преступление с указанием места, времени его совершения, а также других обстоятельств, подлежащих доказыванию в соответствии с п. 1 и 4 ч. 1 ст. 73 УПК РФ; а также указать данные о характере и размере вреда, причиненного преступлением[37].

Очевидно, что на первоначальном этапе расследования дознаватель не всегда будет иметь возможность ко времени составления такого документа, как уведомление лица о подозрении в совершенном преступлении, обладать всей необходимой информацией. Да и нет никакой необходимости так подробно указывать в уведомлении все обстоятельства совершенного преступления, в котором подозревается конкретное лицо. Дознание будет продолжаться, и ко времени составления обвинительного акта дознавателем все необходимые обстоятельства преступления в соответствии с требованиями ст. 225 УПК РФ будут установлены[38].

А что касается своевременности предоставления заподозренному лицу статуса подозреваемого и, в связи с этим, всех предусмотренных уголовно-процессуальным законом прав подозреваемого, то для этого следует использовать более простую процедуру. Для этого вполне достаточно объявления дознавателем лицу о подозрении его в совершении преступления и разъяснения всех его прав в связи с этим перед началом его допроса в качестве подозреваемого. При исследовании такой новеллы уголовно-процессуального закона, как уведомление лица в подозрении в совершении преступления, неизбежно возникает еще один вопрос – почему процедура уведомления лица в подозрении в совершении преступления законодателем распространена только на дознание, но не распространена на предварительное следствие?

На наш взгляд, процессуальный порядок признания лица подозреваемым и его правовое положение в российском уголовном судопроизводстве не должны зависеть от того, в какой форме проводится расследование по его уголовному делу – в форме дознания или предварительного следствия. Правда, В.Я. Рыбальская считает, что «уведомление о совершении преступления (при известном «правлении» закона) – прекрасная процессуальная форма обеспечения прав преследуемых лиц», и надеется, «что эволюция современного уведомления о подозрении в совершении преступления приведет к его распространению на предварительное следствие и сделает обязательным решением по каждому уголовному делу»[39].

Мы же придерживаемся противоположного мнения относительно новой процедуры уведомления лица о подозрении в совершении преступления. А в таком половинчатом решении законодателя при принятии новой процессуальной формы придания лицу статуса подозреваемого видим его внутреннюю неуверенность в необходимости принятой им новеллы в связи как раз с серьезными недостатками этой процессуальной формы.

Еще один вопрос возникает в связи с такими противоречиями в уведомлении лица о подозрении в совершении преступления, как указание в законе на различное время, в течение которого подозреваемый может быть допрошен. Так, например, подозреваемый, задержанный в порядке ст. 91 УПК РФ, должен быть допрошен следователем и дознавателем не позднее 24 часов с момента его фактического задержания. А вновь введенная законодателем ч. 1 ст. 223-1 УПК РФ предусматривает, что дознаватель должен допросить подозреваемого по существу подозрения в течение 3 суток с момента вручения лицу уведомления о подозрении в совершении преступления. Чем можно объяснить такое расхождение в сроках допроса подозреваемого? Как правильно в связи с этим заметил В.В. Кальницкий, «установленный законом срок допроса не имеет аналогов».

Какое-либо логическое объяснение такому решению законодателя найти трудно. Однако следует отметить, что такая отсрочка будет, скорее всего, не в интересах самого подозреваемого. Допрос подозреваемого является не только одним из способов получения доказательств по уголовному делу, но и, что не менее важно, это один из способов защиты лица от уголовного преследования, а также еще и возможность опровергнуть возникшее у дознавателя предположение о причастности подозреваемого к преступлению[40].

 Поэтому нельзя лишать подозреваемого права давать показания немедленно после вручения ему дознавателем уведомления о подозрении его в совершении преступления. Именно такой порядок установлен ч. 1 ст. 173 УПК РФ относительно допроса обвиняемого. В этой статье указано, что следователь допрашивает обвиняемого немедленно после предъявления обвинения.

Таким образом, даже краткий анализ процессуального порядка уведомления лица о подозрении в совершении преступления выявил серьезные недостатки этой новой процедуры. Изменения в УПК РФ, внесенные новым федеральным законом от 6 июня 2007 г., свидетельствуют, с одной стороны, о понимании законодателем необходимости совершенствования нормативного регулирования процессуального положения подозреваемого, и в частности, необходимости расширения оснований для признания лица подозреваемым.

 Процессуальное же значение уведомления о подозрении в совершении преступления заключается в следующем: 1) первоначально определяются пределы уголовного преследования, выражается сущность подозрения; 2) появляется основание для допроса подозреваемого; 3) лицу обеспечивается возможность защиты, разъясняются процессуальные права, реализуется право подозреваемого знать, в чем он подозревается; 4) появляется возможность для вступления в судопроизводство защитника; 5) в уголовном деле появляется подозреваемый; 6) возможно оказание влияния на определение подследственности уголовного дела[41].

Какие же требования должны быть предъявлены при составлении дознавателем такого документа, как уведомление о подозрении в совершении преступления конкретным лицом? Требование конкретности относится к описанию противоправного деяния: в уведомлении должно содержаться точное описание преступления, в том числе место и время его совершения. Индивидуальность уведомления означает его адресацию конкретному лицу. Объективность подразумевает обоснованность предположения следователя о совершении преступления конкретным лицом. Только при соблюдении указанных требований, на взгляд авторов, наделение лица статусом подозреваемого посредством его уведомления может считаться законным и обоснованным[42].

Законность и обоснованность составления дознавателем уведомления о подозрении в совершении преступления должна быть обоснована получением доказательств, подтверждающих подозрение в отношении определенного лица (ст. 223.1 УПК РФ). Кроме того, принимая решение о вручении лицу уведомления о подозрении в совершении преступления, необходимо соблюдать ряд условий.

На наш взгляд, эти условия следующие: 1) наличие возбужденного уголовного дела по поводу того преступления, о подозрении в котором уведомляется лицо; 2) субъект вынесения уведомления – дознаватель, ведущий производство по делу; 3) отсутствие оснований для прекращения уголовного дела или уголовного преследования, названных в ст. ст. 24-28 УПК РФ.

С другой стороны, авторы полагают, что уведомление дознавателем о подозрении лица в совершении преступления – это не самая удачная процессуальная форма принятия дознавателем решения о привлечении лица в качестве подозреваемого по уголовному делу и наделения его соответствующими процессуальными правами. Вместе с тем, сама по себе идея о расширении указанных в законе оснований вовлечения лица в качестве подозреваемого в уголовном судопроизводства может быть поддержана[43].

Таким образом, задачей законодателя является формулирование в УПК РФ максимально полного и отвечающего потребностям практики перечня оснований для принятия решения о начале уголовного преследования лица, в отношении которого имеется обоснованное предположение о совершении им преступления. Отсутствие такого перечня может привести к ситуации, когда уголовному преследованию подвергается лицо, не являющееся участником уголовного судопроизводства со стороны защиты, а, следовательно, не способное в полной мере защищаться от уголовного преследования. Естественно, что во всех этих случаях это лицо должно получить статус подозреваемого, ему должны быть разъяснены его права, объявлено, в чем он подозревается и т.д.
Глава 2. Правовое положение подозреваемого в уголовном процессеРоссии

2.1.        
 
Права и обязанности подозреваемого в уголовном процессе
Взависимости от вида законных интересов, подлежащих защите, права подозреваемого в уголовном процессе можно разделить на императивные и инициативные. Права первой группы, призванные защищать безусловные интересы подозреваемого, предписывают государственным органам, представляющим сторону обвинения, в любом случае, независимо от желания правообладателя, совершить действия по выполнению корреспондирующих этим правам обязанностей. Правоотношения же по поводу реализации инициативных прав подозреваемого (предметом защиты которых являются его условные законные интересы) могут возникнуть лишь при изъявлении им желания об этом. В зависимости от продолжительности обладания подозреваемым тем или иным правом права подозреваемого могут быть классифицированы на постоянные и ситуативные. Права подозреваемого могут быть собственными, свойственными только его процессуальному статусу, и общими, которыми он обладает наряду с другими субъектами уголовно-процессуальных отношений[44].

В соответствии с ч. 4 ст. 46 УПК РФ подозреваемый вправе:

1)         знать, в чем он подозревается, и получить копию постановления о возбуждении против него уголовного дела (ст. ст. 145, 146 УПК РФ), либо копию протокола задержания (ч. 1 и ч. 2 ст. 92 УПК РФ), либо копию постановления о применении к нему меры пресечения (ст. 101 УПК РФ);

давать объяснения и показания по поводу имеющегося в отношении него подозрения либо отказаться от дачи объяснений и показаний (ст. 51 Конституции РФ; ч. 2 ст. 46, ч. 4 ст. 92, ст. ст. 189-190 УПК РФ). При согласии подозреваемого дать показания он должен быть предупрежден о том, что его показания могут быть использованы в качестве доказательств, в том числе и при последующем отказе от этих показателей, за исключением случая, предусмотренного п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ (п. 2 ч. 4 ст. 46 УПК РФ);3)           пользоваться помощью защитника:

а)с момента возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица (п. 2 ч. 3 ст. 49 УПК РФ);

б)с момента фактического задержания (п. 15 ст. 5 УПК РФ) лица,
подозреваемого в совершении преступления, в случае, предусмотренном ст.
91 и ст. 92 УПК РФ (т.е. при задержании лица по подозрению в совершении
преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения
свободы, при наличии одного из оснований, указанных в ст. 91 УПК РФ);

в)с момента фактического задержания (п. 15 ст. 5 УПК РФ) лица,
подозреваемого в совершении преступления, в случае применения к нему в
соответствии со ст. 100 УПК РФ меры пресечения в виде заключения под
стражу (пп. «б» п. 3 ч. 3 ст. 49 УПК РФ);

г)с момента объявления подозреваемому постановления о назначении
судебно-психиатрической экспертизы (п. 4 ч. 3 ст. 49, ч. 3 ст. 195 УПК РФ);

д)с момента начала осуществления иных мер процессуального
принуждения или иных процессуальных действий, затрагивающих права и
свободы лица, подозреваемого в совершении преступления (п. 5 ч. 3 ст. 49
УПК РФ);

4)иметь свидания с защитником наедине и конфиденциально, в том
числе до первого допроса (п. 3 ч. 4 ст. 46 УПК РФ). При задержании лица по
подозрению в совершении преступления (п. 11 ст. 5, ст. ст. 91-92 УПК РФ)
дознаватель, следователь до начала допроса обязаны обеспечить
подозреваемому по его просьбе свидание с защитником наедине и
конфиденциально[45]. В случае необходимости производства процессуальных
действий с участием подозреваемого продолжительность свидания свыше
двух часов может быть ограничена дознавателем, следователем, прокурором
с обязательным предварительным уведомлением об этом подозреваемого и
его защитника. В любом случае продолжительность свидания не может быть
менее двух часов (ч. 4 ст. 92 УПК РФ);

5)       представлять доказательства как лично, так и с помощью защитника или законного представителя (ч. ч. 2, 3 ст. 86 УПК РФ)[46].

6)              реализовывать права при назначении и производстве судебной экспертизы: знакомиться с постановлением о назначении судебной экспертизы; заявлять отвод эксперту или ходатайствовать о производстве судебной экспертизы в другом экспертном учреждении; ходатайствовать о привлечении в качестве экспертов указанных ими лиц либо о производстве судебной экспертизы в конкретном экспертном учреждении; ходатайствовать о внесении в постановление о назначении судебной экспертизы дополнительных вопросов эксперту; присутствовать с разрешения следователя при производстве судебной экспертизы, давать объяснения эксперту; знакомиться с заключением эксперта или сообщением о невозможности дать заключение, а также с протоколом допроса эксперта (ст. 198 УПК РФ);

7)              заявлять ходатайства (ст. ст. 119-122, 159 УПК РФ) и отводы. Подозреваемый вправе по указанным в УПК РФ основаниям заявить отводы судье, прокурору, следователю, дознавателю, секретарю судебного заседания, переводчику, эксперту, специалисту, защитнику, представителю потерпевшего, гражданского истца и гражданского ответчика (ст. ст. 61-72 УПК РФ);
8)        давать показания и объяснения на родном языке или языке, которым он владеет; бесплатно пользоваться помощью переводчика (ч. 2 ст. 26 Конституции РФ; ч. 2 ст. 18, ч. 3 ст. 132 УПК РФ). Процессуальные документы, которые в соответствии с нормами УПК подлежат обязательному вручению подозреваемому (п. 1 ч. 4 ст. 46 УПК РФ), должны быть переведены на его родной язык или язык, которым он владеет (ч. 3 ст. 18 УПК РФ);

9)   знакомиться с протоколами следственных действий, произведенных с его участием, и подавать на них замечания (ст. ст. 166-167 УПК РФ);

10)  участвовать с разрешения следователя или дознавателя в
следственных действиях, производимых по его ходатайству, ходатайству его защитника либо законного представителя;

11)приносить жалобы на действия (бездействие) и решения суда,
прокурора, следователя и дознавателя (ст. 46 Конституции РФ; ч. 1 ст. 19, ст.ст. 123-127, ч. 11 ст. 108 и др. УПК РФ);

12)  защищаться иными средствами и способами, не запрещенными УПК РФ[47].

Подозреваемый обязан являться по вызову суда, прокурора, следователя и дознавателя (см., например, ст. 188 УПК РФ), не препятствовать расследованию уголовного дела, подвергаться освидетельствованию (ст. 179 УПК РФ), личному обыску (ст. 184 УПК РФ), представлять образцы для сравнительного исследования (ст. 202 УПК РФ), подчиняться решению о помещении в медицинский или психиатрический стационар для производства судебной экспертизы, вынесенному в соответствии с требованиями ст. 203 УПК РФ. Если к подозреваемому применена мера пресечения до предъявления обвинения, то он обязан соблюдать ограничения, установленные при ее избрании под угрозой изменения этой меры пресечения на более строгую (ст. ст. 97-110 УПК РФ). В целях обеспечения установленного УПК РФ порядка уголовного судопроизводства, надлежащего исполнения приговора к подозреваемому могут быть применены такие меры уголовно-процессуального принуждения, как обязательство о явке, привод, временное отстранение от должности, наложение ареста на имущество (ст. ст. 111-116, 118 УПК РФ).

Следователь или лицо, производящее дознание, обязаны разъяснить задержанному его права, установленные законом. Об этом делается отметка в протоколе задержания. Задержанный имеет право: знать, в чем его подозревают;

— требовать проверки прокурором правомерности задержания; обжаловать действия лица, производящего дознание, следователя или прокурора, давать объяснения и заявлять ходатайства;

— обращаться с жалобами и заявлениями в государственные органы, общественные организации и к должностным лицам;

— пользоваться своей одеждой и обувью, а также другими необходимыми предметами и вещами, перечень которых определяется Правилами внутреннего распорядка в местах содержания задержанных[48].

Задержание лица является процессуальным актом, официально ставящим лицо в положение подозреваемого. Подозреваемый является участником уголовного процесса, который имеет определенное правовое положение (ст. 52 УПК РФ). Помимо указанных выше прав, он как подозреваемый вправе также представить доказательства, давать показания и заявлять ходатайства на родном языке, пользоваться услугами переводчика (ст. 17 УПК РФ), собственноручно написать свои показания (ст. 152 УПК РФ), заявлять отводы лицу, производящему дознание, следователю (ст. 64 УПК РФ), переводчику (ст. 66 УПК РФ), специалисту и эксперту[49].

Право задержанного знать, в чем его подозревают, обеспечивается прежде всего обязанностью лица, производящего расследование, ознакомить подозреваемого с протоколом задержания (ст. 141 УПК РФ), где указаны основания задержания и сведения о преступлении, в совершении которого подозревается задержанный. Если задержанный дал какие-то объяснения по поводу его подозрения и задержания, то они заносятся в протокол.
Ознакомление задержанного с протоколом удостоверяется его подписью.

Закон предусматривает подозреваемому возможность защищаться от подозрения. Как уже отмечалось, он вправе знать, в чем его подозревают, давать показания. Поэтому лицо, производящее расследование, обязано немедленно допросить задержанного. Если произвести допрос немедленно не представляется возможным, подозреваемый должен быть допрошен не позднее двадцати четырех часов с момента задержания (ч. 3 ст. 123 УПК РФ).

Перед допросом задержанному должны быть еще раз разъяснены его права как подозреваемому. Ему объявляется, в совершении какого преступления он заподозрен, о чем делается отметка в протоколе допроса (ч. 2 ст. 123 УПК РФ).

Давать показания — это право, а не обязанность подозреваемого. На него не возлагается бремя доказывания своей невиновности. Уголовной ответственности за отказ от дачи показаний или за дачу заведомо ложных показаний подозреваемый не несет.

Недопустимо добиваться признательных показаний путем насилия, угроз или иных незаконных действий. Получение показаний таким способом наказывается в уголовном порядке.

Задержанный может заявлять ходатайства лицу, производящему расследование, о допросе свидетелей, назначении экспертизы и производстве других следственных действий по собиранию доказательств и выяснению обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела.
Обоснованные ходатайства должны быть удовлетворены. При отказе в удовлетворении ходатайств (полном или частичном) лицо, производящее расследование, выносит постановление с указанием мотивов отказа, и сообщает об этом подозреваемому. Последний вправе обжаловать данное постановление (ст. 131, 218 УПК РФ)[50].

Если подозреваемый в связи с производством экспертизы помещается в судебно-медицинское учреждение, то он пользуется правами обвиняемого (ст. 188 УПК). Это означает, что его обязаны ознакомить с постановлением о назначении экспертизы (см. ч. 3 ст. 184 УПК РФ) и разъяснить права, предоставляемые ему в связи с производством экспертизы: заявлять отвод эксперту, просить о назначении эксперта из числа указанных им лиц, предоставлять дополнительные вопросы для получения по ним заключения эксперта, присутствовать с разрешения следователя или лица, производящего дознание, при производстве экспертизы и давать объяснения эксперту, знакомиться с заключением эксперта (ст. 185 УПК РФ).

В случае удовлетворения ходатайства подозреваемого постановление о назначении экспертизы соответственно изменяется или дополняется, а в случае отказа — об этом выносится постановление, которое объявляется подозреваемому под расписку (ст. 185 УПК РФ).

Если задержанным заявлено требование о проверке прокурором правомерности задержания, то администрация места содержания задержанных обязана немедленно сообщить об этом прокурору. Требование задержанного о проверке прокурором правомерности задержания может быть заявлено задержанным как в устной, так и в письменной форме. Об устном требовании лицо, производящее расследование, составляет протокол, который подписывается подозреваемым и лицом, принявшим это требование.

Протокол или письменное требование задержанного немедленно передается прокурору, который сам избирает форму проверки правомерности задержания. Результат проверки доводится до сведения задержанного[51].

Подозреваемый может обжаловать действия следователя или органа дознания, направив жалобу непосредственно в суд. Где при рассмотрении поступившей жалобы суды должны безотлагательно вынести постановление относительно законности его содержания и распорядиться о его освобождении, если задержание незаконно.

По общему правилу, заключение под стражу является прерогативой прокурора или суда. Задержание лица, подозреваемого в совершении преступления, является исключением из этого правила. В силу неотложности этой меры закон разрешает органу дознания и следователю при наличии определенных оснований (ст. 122 УПК РФ) применять ее без предварительного получения санкции прокурора. Однако когда задержание произведено, следователь или орган дознания должны в пределах двадцати четырех часов сообщить об этом прокурору, а последний в возможно короткий срок с момента получения извещения (в пределах сорока восьми часов) -либо санкционировать арест, либо освободить задержанного.

В письменном сообщении прокурору указываются фамилия, имя, отчество, дата и место рождения, место работы и должность задержанного, квалификация преступления, в совершении которого он подозревается (вид преступления и статья уголовного закона), время, основания и мотивы задержания, а также место содержания задержанного.

В протоколе задержания должно быть отмечено о направлении сообщения прокурору с указанием даты и времени сообщения. Задержка сообщения прокурору является ущемлением законных интересов подозреваемого[52].

Своевременное сообщение прокурору о задержании лица не препятствует быстрейшему проведению необходимых следственных действий и ставит задержание под надзор прокурора.

Неотложные следственные действия в период задержания должны обеспечивать в первую очередь тщательную проверку: а) причастности данного лица (задержанного) к совершенному преступлению; б) оснований для применения к нему меры пресечения в виде заключения под стражу.

При наличии оснований для избрания указанной меры пресечения орган дознания или следователь выносит соответствующее постановление и представляет его прокурору вместе с материалами дела, обосновывающими необходимость ареста задержанного[53].

Поскольку в необходимых случаях прокурор, прежде чем решить вопрос о даче санкции на арест, лично допрашивает задержанного, последний по требованию прокурора доставляется к нему для допроса.

Если, по мнению прокурора, из представленных ему материалов не усматривается достаточных оснований для ареста подозреваемого, он вправе либо сразу же освободить задержанного, либо, не освобождая его, дать указание произвести определенные следственные действия, необходимые для принятия обоснованного решения об аресте или освобождении задержанного в пределах тех же сорока восьми часов с момента получения извещения о задержании.

Сообщение прокурору о произведенном задержании не препятствует органу дознания или следователю по собственной инициативе освободить задержанного, если отпадает необходимость его дальнейшего задержания.

О задержании лица, подозреваемого в совершении преступления, орган дознания или следователь уведомляет его семью. О задержании несовершеннолетнего обязательно уведомляются его родители или лица, их заменяющие. Обязанность уведомления семьи подозреваемого о его задержании ставит орган дознания или следователя перед необходимостью принять меры для выяснения места жительства или хотя бы домашнего телефона семьи задержанного, тем более — семьи несовершеннолетнего. О задержании несовершеннолетнего лица необходимо уведомить не только кого-либо из взрослых членов семьи по месту обычного проживания задержанного, но именно его родителей или лиц, их заменяющих[54].

Форма уведомления избирается в зависимости от конкретных обстоятельств. Это может быть уведомление по телефону, телеграфу, через нарочного либо непосредственно и т.д. Во всяком случае уведомление должно быть своевременным, а на протоколе задержания следует сделать соответствующую отметку с указанием фамилии, имени, отчества и степени родства члена семьи, даты и формы уведомления.

По общему правилу, такое уведомление производится и при задержании лица, подозреваемого в совершении тяжкого преступления. Однако в подобных случаях от уведомления можно воздержаться, если по мнению органа дознания или следователя уведомление семьи задержанного воспрепятствует установлению истины по уголовному делу о тяжком преступлении. При этом необходимо руководствоваться конкретными фактическими данными, свидетельствующими о том, что уведомление семьи задержанного может помешать расследованию. Если в последующие часы (сутки) у следователя или органа дознания отпадут сомнения на этот счет, то уведомление производится в общем порядке.

При задержании несовершеннолетнего его родители или заменяющие их лица должны быть уведомлены об этом независимо от степени тяжести преступления, в совершении которого подозревается задержанный, и от наличия оснований опасаться, что такое уведомление помешает установлению истины.

Если уведомление семьи задержанного не производилось, то в протоколе задержания необходимо сделать отметку о причине этого: либо не было установлено место жительства (со ссылкой на принятые меры), либо были основания считать, что уведомление воспрепятствует установлению истины по делу о тяжком преступлении.

Обоснованность такой отметки (как и решения по существу вопроса об уведомлении) проверяется начальником органа дознания следственного отделения либо прокурором.

Жалобы и заявления задержанных, адресованные прокурору, следователю или лицу, производящему дознание, должны быть переданы им немедленно[55].

Жалобы и заявления, адресованные иным лицам и органам, тоже передаются немедленно следователю или лицу, производящему дознание, просматриваются ими и направляются по принадлежности. Жалобы и заявления, содержащие сведения, сообщение которых может помешать установлению истины по уголовному делу, адресату не направляются. Но об этом извещается лицо, подавшее жалобу или заявление, а также уведомляется прокурор. Вопрос о наличии в жалобе или заявлении сведений, сообщение которых может помешать усыновлению истины, решается лицом, в производстве которого находится уголовное дело.

Если в жалобе или заявлении задержанного адресованном в государственные учреждения и общественные организации, содержатся законные просьбы, которые могут быть удовлетворены органом внутренних дел, лицом, производящим дознание или следователем, то они принимают соответствующие меры, не ожидая рассмотрения жалобы или заявления адресатом. К жалобам и заявлениям, направляемым в государственные или общественные организации, могут быть приложены справки об отдельных обстоятельствах дела, в том числе об основаниях и мотивах задержания данного лица по подозрению в совершении преступления.

В соответствии с Федеральными законами №87-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации» и №226-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» произошло перераспределение полномочий между руководителем следственного органа и надзирающим прокурором, причем роль руководителя следственного органа резко возросла.

Для того чтобы право на защиту не превратилось в фикцию, необходимо его надлежащее обеспечение, его гарантированность. В Конституции РФ применительно к правам личности используются слова «обеспечиваются» (ст. 18) и «гарантируются» (ст. 17). Следует согласиться с В.С. Шадриным, который отмечает, что поскольку в Конституции РФ смысл и значение обоих терминов одинаковы, то и воспринимать их следует как синонимы. Из этого будем исходить и мы[56].

Обеспечение права на защиту является прежде всего деятельностью государственных органов и должностных лиц, направленной на реализацию права на защиту. Эта деятельность порождает правоотношения по поводу реализации данного права. Участниками рассматриваемых правоотношений являются, с одной стороны, государственные органы и должностные лица, а с другой — лица, наделенные правом на защиту в уголовном процессе[57].

К юридическим средствам обеспечения права на защиту следует отнести ряд нормативных актов. Согласно международно-правовым документам, ратифицированным нашим государством (например, Международному пакту о гражданских и политических правах), государство обязуется обеспечить любому лицу эффективное средство защиты, если признаваемые пактом права и свободы данного лица нарушены. Указанная группа документов имеет преимущественное значение перед нормативными актами, принимаемыми внутри государства. В случае противоречия внутренних нормативных актов означенным международно-правовым документам применяются последние.

Важным юридическим средством обеспечения права на защиту является Конституция РФ (например, ст. ст. 16, 49). Она не просто провозглашает право на защиту, но и акцентирует внимание на его гарантированности. Кроме того, конституционные нормы имеют прямое действие. Так, И.Ф. Демидов отмечает, что недостаточность процессуальных прав делает необходимым непосредственное использование в уголовном процессе лицом, вовлеченным в его орбиту, принадлежащих ему конституционных прав и свобод. Правовые положения этого источника права конкретизированы не только во многих нормах уголовно-процессуального права, но и в некоторых нормах других отраслей права. Им уделяется большое внимание в руководящих разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ[58].

Важное место в системе обеспечения права на защиту отводится уголовно-процессуальным средствам.

Обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту признается принципом уголовного процесса, который закреплен в ст. 16 УПК РФ. Особая значимость этого принципа объясняется тем, что вопрос о положении обвиняемого в уголовном процессе, об объеме его прав и характере процессуальных гарантий является составной частью вопроса о положении личности в государстве, о человеке, его правах и свободах. Ведь Конституция РФ признает человека высшей ценностью (ст. 2). Кроме того, обеспечение подозреваемому, обвиняемому права на защиту составляет необходимое условие надлежащего осуществления правосудия.

Итак, российская Конституция установила приоритет прав личности по отношению к интересам государства. Однако необходимо помнить, что без государства эти права не могут быть реализованы. Для уголовного судопроизводства характерны государственно-властные отношения. Довольно широко применяется и уголовно-процессуальное принуждение. В связи с этим не исключены случаи превышения ведущими процесс государственными органами и должностными лицами своих полномочий в отношении других субъектов. Гарантии прав личности особенно необходимы как средства его обеспечения против подобного злоупотребления. Нарушение прав личности в уголовном процессе негативно сказывается и на результатах правосудия, что не согласуется и с интересами отдельной личности, и с интересами общества в целом, и с интересами государства.

Исходя из принципа обеспечения подозреваемому и обвиняемому права на защиту на органы, осуществляющие уголовное преследование, возлагаются обязанности по обеспечению этого права. Их невыполнение расценивается как существенное нарушение закона. К числу таких обязанных субъектов следует отнести и руководителя следственного органа. Несмотря на то что в уголовном процессе он выполняет обвинительную функцию, будучи наделен властными полномочиями, руководитель следственного органа должен вносить существенный вклад в дело обеспечения права на защиту на досудебных стадиях процесса[59].

Субъективному праву подозреваемого, обвиняемого на защиту всегда соответствуют обязанности государственных органов, ведущих уголовное судопроизводство[60]. Руководитель следственного органа наряду с другими участниками уголовного процесса, наделенными властными полномочиями и предусмотренными ч. 2 ст. 16 УПК РФ, обязан обеспечить подозреваемому, обвиняемому возможность защищаться установленными законом средствами и способами, а также охрану его личных и имущественных прав. Он, осуществляя предварительное следствие по уголовному делу, обязан выявлять по каждому делу, наряду с обличающими подозреваемого и обвиняемого обстоятельствами, оправдывающие и смягчающие их ответственность обстоятельства, причем независимо от того, выявлены ли они защитой. Хотя напрямую эта обязанность не закреплена в законе, как это имело место в УПК РСФСР 1960 г., она вытекает из содержания норм ч. 4 ст. 152 УПК РФ, которая видит цель предварительного расследования в обеспечении его полноты, объективности и соблюдения процессуальных сроков. В ч. 2 ст. 154 говорится о таких требованиях к предварительному расследованию, как всесторонность и объективность. Но и всесторонность, и объективность, и полнота предварительного расследования возможна лишь при условии поиска как обвинительных, так и оправдательных доказательств[61].

На руководителя следственного органа при осуществлении личного расследования уголовного дела возложено также разъяснение подозреваемому, обвиняемому и другим участникам процесса их прав, обязанности, ответственности. Обстоятельное и подробное разъяснение участникам уголовного судопроизводства процессуальных прав является необходимым условием их реализации в ходе предварительного следствия. Ведь воспользоваться можно лишь теми правами, которые известны и понятны. Особенно это относится к обвиняемому, который и так находится под прессом всей системы правоохранительных органов, чьи права достаточно серьезно ограничены уже самим фактом привлечения к уголовной ответственности. Думается, что это актуально и для подозреваемого.

Наибольшее распространение получила такая форма обеспечительной деятельности руководителя следственного органа, как процессуальный контроль за работой следователя при расследовании уголовного дела. Процессуальный контроль, осуществляемый руководителем следственного органа, является важной гарантией защиты прав заинтересованных в исходе дела участников уголовного процесса[62].

Данный вид деятельности руководителя следственного органа предполагает реализацию организационно-распорядительных полномочий. При установлении нарушений уголовно-процессуального законодательства со стороны следователя руководитель следственного органа принимает соответствующие процессуальные решения, которые являются необходимым атрибутом процессуального контроля. По нашему мнению, процессуальный контроль в стадии расследования следует понимать как регламентированную уголовно-процессуальным законом систему процессуальных действий и решений руководителя следственного органа, связанных с проверкой процессуальной деятельности следователей на предмет выполнения задач уголовного судопроизводства на досудебных стадиях производства по уголовному делу[63].

В соответствии с Федеральными законами от 5 июня 2007 г. №87-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» и Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации» и от 2 декабря 2008 г. №226-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» произошло перераспределение полномочий между руководителем следственного органа и надзирающим прокурором. Законодатель исключил дублирование участников уголовного процесса друг другом в осуществлении процессуального контроля на предварительном следствии. При этом роль руководителя следственного органа резко возросла.

Думается, что внесенные в УПК РФ изменения будут и в дальнейшем способствовать росту эффективности уголовно-процессуальной деятельности руководителя следственного органа, и в том числе той ее части, которая направлена на обеспечение прав и законных интересов подозреваемого и обвиняемого.

В заключение следует отметить, что деятельность руководителя следственного органа, направленная на обеспечение права подозреваемого, обвиняемого на защиту, — лишь часть общего механизма, направленного на обеспечение права на защиту, который нуждается в дальнейшем исследовании.
    продолжение
–PAGE_BREAK–
2.2.        
 Актуальные вопросы законодательства, регулирующего правовое положение подозреваемого
Первая проблема в данной сфере заключается в том, с какого момента появляется подозреваемый в уголовном процессе в случае его задержания по подозрению в совершении преступления (пп.2 п.1 ст. 46 УПК РФ), до возбуждения уголовного дела или после возбуждения уголовного дела. Другая заключается в том, с какого момента лицо считается задержанным: с момента фактического захвата на месте совершения преступления, с момента доставления его в органы милиции и составления протокола о задержании либо с момента водворения его в ИВС[64].

Задержание подозреваемого как процессуальное действие может быть проведено лишь после принятия решения о возбуждении уголовного дела и сбора доказательств, подтверждающих возникшие подозрения против него. Отсюда, идея о задержании подозреваемого не может рассматриваться в качестве повода к возбуждению уголовного дела, как противоречащая п. 2 ст. 2 Конституции Российской Федерации 1993 года, как ущемляющая права и свободы человека и гражданина, являющиеся, согласно Конституции РФ, высшей ценностью[65].

Полученные в ходе исследования выводы позволяют сделать следующие предложения по совершенствованию российского уголовно-процессуального законодательства[66].

В связи с вышеизложенным необходимо дополнить ст.92 УПК РФ ч.5 следующего содержания: «Срок задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, должен исчисляться с 1). момента доставления этого лица в орган дознания или к следователю 2). если задержание указанного лица произведено на основании постановления о задержании, вынесенного органами дознания или следователем, то с момента его фактического задержания.

Также предлагается новая редакция п. 11 статьи 5 УПК РФ: «Уголовно-процессуальное задержание подозреваемого — мера процессуального принуждения, применяемая органом дознания, дознавателем, следователем или прокурором в рамках расследования уголовного дела при наличии указанных к тому в законе оснований и выражающаяся в удержании в специ­ально отведенном для этого помещении (ИВС) в течение не более 48 часов. О произведенном задержании составляется протокол»[67].

Анализ российского законодательства позволяет сделать вывод о том, что предусмотренный ст. 51 Конституции РФ свидетельский иммунитет не способен заменить собой всех «преимуществ» процессуального статуса подозреваемого при допросе. Поэтому недопустимо допрашивать заподозренное лицо в качестве свидетеля по поводу обстоятельств расследуемого события и личного участия в нём допрашиваемого. В УПК РФ же, в силу ограниченности оснований для признания лица подозреваемым, такая возможность по-прежнему сохраняется. Это является дополнительным подтверждением вывода о необходимости закрепления на законодательном уровне возможности приобретения лицом процессуального статуса подозреваемого не с момента задержания, применения меры пресечения или возбуждения в отношении него уголовного дела, а с момента непосредственного вовлечения последнего в сферу уголовно-процессуальных правоотношений.

Среди недостатков УПК РФ в аспекте допроса подозреваемого выделяется отсутствие указаний на конкретные случаи, когда проведение первого допроса подозреваемого позднее установленных для этого 24 часов не следует считать нарушением требований законодательства и, соответственно, прав подозреваемого (например, при объективной невозможности прибытия в течение этого времени защитника, об участии на допросе которого ходатайствует сам подозреваемый)[68].

В уголовно-процессуальном законе отсутствует регламентация вызова подозреваемого в следственные органы, что в некоторых случаях может явиться непосредственной причиной произвольного применения в отношении него привода или другой меры процессуального принуждения со стороны соответствующего должностного лица. В этой связи необходимо законодательно закрепить порядок вызова на допрос подозреваемого.

В связи с обязательностью разъяснения подозреваемому среди прочих его прав также и положений ст. 51 Конституции можно сделать вывод о необходимости сделать об этом прямое указание непосредственно в ч. 4 ст.46 УПК РФ.

Изучение практики показало слабую эффективность применения ст. 302 УК РФ (предусматривающей уголовную ответственность за принуждение к даче показаний) в качестве дополнительного средства системы обеспечения прав и законных интересов подозреваемого. Это связано, в том числе, и с предельно жёсткими требованиями уголовного закона, предъявляемыми к признакам субъекта данного преступления (ответственности подлежат лишь следователь или дознаватель). Большинство же встречающихся на практике случаев принуждения подозреваемых к даче показаний осуществляется со стороны иных должностных лиц, выполняющих функции оперативно-розыскного сопровождения расследуемого дела. Поэтому представляется целесообразным законодательно расширить круг лиц, способных выступить в качестве субъекта преступления, предусмотренного ст. 302 УК РФ[69].

В результате изучения регламентации порядка отказа подозреваемого от защитника (ст. 52 УПК РФ) можно сделать вывод о неспособности обеспечить права подвергаемого уголовному преследованию лица на уровне, который соответствовал бы современной концепции уголовно-процессуального законодательства в вопросах обеспечения прав личности. Это обусловлено, в частности, отсутствием в процедуре такого отказа какого-либо правового механизма, предусматривающего максимальное сокращение возможности вынужденных отказов от защитника на досудебном производстве. В этой связи нужно сделать вывод о том, что институт отказа лица от защитника на досудебном производстве должен регламентироваться на законодательном уровне более подробно (а именно — учитывать выработанные судебной практикой критерии, устанавливающие в качестве обязательного условия для любого отказа от защитника реальную возможность участия последнего в деле, то есть непосредственное присутствие при таком отказе)[70].

Изучение научной литературы, правоприменительной практики и положений УПК РФ, регламентирующих задержание подозреваемого, позволило сделать вывод о принципиально неверном и изначально обречённом на неудачу стремлении законодателя охватить в одном понятии «задержание» совершенно разные по сущности, целям и значению действия, а именно — физическое задержание (захват, поимка) и называемое в научной литературе «процессуальным задержанием» кратковременное заключение лица под стражу без (и до) судебного решения. Введение в официальную терминологию уголовно-процессуального законодательства понятия «фактическое задержание» (п.   15  ст.  5  УПК РФ) привело к ещё более неоднозначному пониманию сущности задержания. В конечном итоге это приводит к грубому ущемлению прав и свобод подозреваемого в деятельности правоохранительных органов по его задержанию. Устранение недостатков существующей регламентации института задержания станет возможным лишь в случае признания законодателем физического задержания лица по подозрению в совершении преступления, со всеми свойственными ему особенностями, полноценным уголовно-процессуальным действием, с одновременным отграничением его от так называемого процессуального задержания. При этом, учитывая силовой, «задерживающий» характер физического задержания, его и называть следует собственно «задержанием». Процессуальное же задержание, исходя из истинного его предназначения, должно именоваться «кратковременным арестом»[71].

В УПК РФ должно быть предусмотрено отдельное процессуальное действие («задержание»), заключающееся в физическом захвате и немедленном доставлении лица в место для разбирательств с задержанными, при обстоятельствах, указанных в ч. 1 ст. 91 как «основания задержания». Такое действие может быть произведено, во-первых, до возбуждения уголовного дела, во-вторых, сотрудниками милиции, иных правоохранительных структур государства, не являющихся органами предварительного расследования, но в чьи задачи входит, в том числе, и выявление, предупреждение и пресечение преступлений. В течение трёх часов с момента доставления лица в место для разбирательств с задержанными следователь (прокурор, орган дознания), усмотрев в действиях задержанного признаки преступления и признав необходимость кратковременного лишения свободы такого лица (в целях выяснения причастности его к преступлению и разрешения вопроса о последующем применении меры пресечения), обязан возбудить уголовное дело и вынести постановление (а не протокол) о «кратковременном аресте подозреваемого». В  противном  случае,  задержанный должен  быть  отпущен.  При этом в максимально возможный 48-часовой срок кратковременного ареста подозреваемого до судебного решения включается и срок задержания последнего[72].

За следователем, безусловно, должно быть оставлено право подвергать лицо кратковременному аресту не только при его задержании, но и в случаях, когда в отношении такого лица уже направлено (или направляется) в суд ходатайство об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. В такой ситуации кратковременный арест будет играть роль некоего «предареста», имеющего близкую и вполне реальную возможность превратиться в «полноценное» заключение под стражу.

Заслуживает внимание позиция отдельных учёных о недопустимости заключения лица под стражу в порядке ст. 100 УПК РФ до предъявления ему обвинения (И.Л. Петрухин, B.C. Шадрин, И.А. Пантелеев). Право органов предварительного расследования изолировать подозреваемого на время разрешения вопроса о предъявлении ему обвинения и последующего избрания в отношении него ареста должно реализовываться полностью в рамках института кратковременного ареста лица[73].

Критике можно подвергнуть положение закреплённое в п. 3 ч. 1 ст. 46 УПК РФ о том, что если лицо стало подозреваемым в результате возбуждения в отношении него уголовного дела или применения задержания, то к нему может применяться любая мера пресечения, при отсутствии же этих условий — только заключение под стражу. Дело в том, что в данном случае создаются предпосылки для вынужденного и необоснованного применения в отношении подозреваемого заключения под стражу, поскольку отсутствует возможность применения иной меры пресечения (в ситуациях, когда в отношении него не возбуждалось уголовное дело или он не задержан, а основания для применения меры пресечения имеются).

Само по себе возникновение подозрения еще не означает появления фигуры подозреваемого. Лицу необходим этот статус только в том случае, если в отношении него осуществляется уголовное преследование, под которым следует понимать, как указывает Конституционный Суд РФ, любые действия, свидетельствующие о наличии подозрений против него. А значит, уведомление лица о подозрении не будет иметь значения, если только в отношении него не осуществляются какие-либо процессуальные действия.

Однако УПК РФ совершенно не учитывает тот факт, что в указанных случаях в уголовном деле реально появляется фигура подозреваемого, который должен приобрести соответствующий статус. Обоснованно пишет Е.И. Конах о том, что перечень оснований, указанных в ч. 1 ст. 46 УПК РФ, следует привести в соответствие с позицией Конституционного Суда РФ.

Однако не со всеми предложениями указанного автора следует согласиться. Так, например, он предлагает добавить еще одно основание придания лицу статуса подозреваемого: иные процессуальные действия органов обвинения, которые затрагивают права и свободы лица и свидетельствуют о наличии против него подозрений в совершении преступления. На взгляд авторов статьи, такая позиция, хотя и отвечает указанному постановлению Конституционного Суда РФ, однако является слишком абстрактной[74].

На следственной практике распространена ситуация, когда уголовное дело возбуждается по факту совершения преступления, и лишь затем у следователя возникает предположение о причастности конкретного лица к совершению преступления. В этом случае подозреваемого как участника уголовного судопроизводства еще нет, хотя появилось лицо, заподозренное в совершении преступления. Если возникнет необходимость в допросе этого лица, а такая необходимость возникает довольно часто, то оно может быть допрошено только в качестве свидетеля, что, безусловно, негативно скажется на реализации его права на защиту.

Получается, что законодатель, введя в УПК РФ новое основание привлечения лица в процесс в качестве подозреваемого, не устранил до конца существующую проблему. Перечисленных оснований в законе явно недостаточно. На взгляд авторов, было бы целесообразно дополнить перечень ч. 1 ст. 46 конкретными следственными действиями, которые свидетельствуют о наличии подозрения в совершении преступления в отношении этого лица.

При изучении группы уголовных дел нами было выявлено 6 уголовных дел, в которых лицо, ставшее впоследствии подозреваемым, допрашивалось первоначально в качестве свидетеля, причем в ходе допроса выяснялась именно причастность лица к совершению преступления.

В частности, по уголовному делу C6 1-663/07 (по факту нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, ч. 1 ст. 264 УК РФ) С., первоначально допрашиваемому в качестве свидетеля, задавались вопросы явно уличающего характера, например: «Если Вы видели, что слева и справа по главной дороге движутся автомобили, то почему Вы начали маневр и тем более поясняете, что двигающийся справа от Вас автомобиль двигался со скоростью около 100 км/ч?». Очевидно, что в качестве свидетеля допрашивалось лицо, подозреваемое в совершении преступления, тем более что С. как водитель автомобиля упоминался уже и в постановлении о возбуждении уголовного дела[75].

Получается, что законодатель, введя в УПК РФ новое основание привлечения лица в процесс в качестве подозреваемого, не устранил до конца существовавшую в прошлом и ныне проблему. Перечисленных в законе оснований признания лица подозреваемым явно недостаточно.

В разное время процессуалисты предлагали различные основания вовлечения подозреваемого в уголовный процесс. Например, А.А. Чувилев в своем диссертационном исследовании отмечал, что для признания лица подозреваемым необходимо наличие одного из актов: протокол задержания, постановление о применении меры пресечения до предъявления обвинения, протокол допроса в качестве подозреваемого, протокол об ознакомлении с постановлением о назначении экспертизы, постановление о производстве обыска, постановление о производстве освидетельствования, протокол предъявления для опознания, постановление о наложении ареста на имущество[76].

Л.М. Карнеева считала, что лицо следует считать подозреваемым, если его появление в деле в качестве подозреваемого отражается в следующих документах: 1) постановление о возбуждении уголовного дела по преступлениям, связанным с действиями уже известных следователю лиц (например дезертирство, получение взятки); 2) протокол задержания лица, подозреваемого в совершении преступления; 3) постановление об избрании меры пресечения до предъявления обвинения; 4) протокол допроса, из содержания которого видно, что допрашиваемому задавались вопросы для получения у него объяснений по поводу его личной деятельности в связи с расследуемым преступлением.

М.С. Строгович, возражая ей, писал, что постановление о возбуждении уголовного дела не может ставить лицо в положение подозреваемого, поскольку выносится «до проверки материалов, служивших поводом к возбуждению уголовного дела».

В.А. Стремовский, указывая, что подозреваемым лицо становится при совершении следователем в отношении него определенных принудительных действий, не считал необходимым установление в уголовно-процессуальном законе дополнительных оснований для наделения лица статусом подозреваемого.

Н.Н. Короткий пишет о необходимости придания лицу статуса подозреваемого путем его допроса, освидетельствования, взятия образцов для сравнительного исследования, производства у него обыска, предъявления для опознания, наложения ареста на его имущество, направления на судебно-медицинскую и судебно-психиатрическую экспертизы.

М.П. Шешуков также обосновывает необходимость вовлечения подозреваемого в процесс расследования, для чего предлагает использовать его допрос.

Современные ученые также по-разному определяют процессуальный порядок наделения лица статусом подозреваемого. А.П. Аверченко считает, что лицо становится подозреваемым с момента официального объявления ему о наличии подозрения, а это объявление, по его мнению, фиксируется «в постановлении о возбуждении уголовного дела, протоколе допроса подозреваемого, протоколе задержания, постановлении о применении меры пресечения, постановлении о производстве обыска, протоколе предъявления личности для опознания, постановлении о получении образцов для сравнительного исследования, специальном уведомлении, ином процессуальном документе». А.В. Победкин считает необходимым закрепление в законе такого основания появления подозреваемого, как допрос лица о его причастности к совершению преступления[77].

Так или иначе, подозреваемый должен появляться в процессе, на взгляд авторов, при наличии следующих условий: 1) в отношении лица имеются данные, позволяющие предполагать его причастность к совершению преступления; 2) в отношении этого лица должностным лицом, ведущим производство по уголовному делу, вынесен процессуальный акт, свидетельствующий об уголовном преследовании в отношении этого лица.

В настоящее время в качестве таковых актов могут выступать: постановление о возбуждении в отношении конкретного лица уголовного дела, протокол задержания, постановление о применении мер пресечения, уведомления дознавателя о подозрении. Такой подход для вовлечения лица в уголовный процесс в качестве подозреваемого полноценным назвать нельзя.

Одним из наиболее распространенных вариантов предлагаемых в науке уголовного процесса дополнительных оснований признания лица подозреваемым является вынесение следователем постановления о привлечении лица в качестве подозреваемого. О необходимости внесения в УПК РФ соответствующих изменений заявляют многие авторы, обосновывая это тем, что без допроса подозреваемого невозможно предъявить обвинение, а допрашивать заподозренное лицо в качестве свидетеля нельзя. Кроме того, некоторые авторы указывают, что принятие решений следователем, дознавателем, за исключением обвинительного заключения и обвинительного акта, в соответствии с п. 25 ст. 5 УПК РФ должны оформляться постановлением[78].

Однако, на наш взгляд, необходимости в таком новом основании нет. Статус подозреваемого имеет значение в том случае, если в отношении него осуществляется уголовное преследование. Тогда действительно лицо вынуждено защищаться, а для этого недостаточно объема прав, имеющихся у свидетеля. Вынесение же постановления о привлечении лица в качестве подозреваемого фактически еще не означает уголовного преследования в отношении этого лица, хотя формально подразумевает это. Такое процессуальное действие представляется бессмысленным. Кроме того, следует согласиться с мнением А.П. Аверченко, что предложение о вынесении специального постановления о привлечении лица в качестве подозреваемого стирает грань между подозреваемым и обвиняемым, «выхолащивает весь смысл и назначение процессуальной фигуры подозреваемого как неотложной и чрезвычайной»[79].

Сами сторонники вынесения постановления о привлечении лица в качестве подозреваемого отмечают, что такое постановление должно выноситься не в каждом случае возникновения подозрения, а при необходимости допроса заподозренного лица, либо допрос должен следовать за вынесением постано.

Правильно отмечает А.С. Епанешников, что нельзя надеяться на то, что следователь, дознаватель ради предоставления лицу возможности пользоваться более широкими правами «до задержания или, например, ареста станут привлекать граждан в качестве подозреваемых».

О.В. Волколуп и Ю.Б. Чупилкин утверждают, что необходимо ввести в качестве дополнительного основания появления подозреваемого в уголовном процессе вынесение специального постановления о привлечении лица в качестве подозреваемого. Необходимость такой позиции они обосновывают тем, что на практике может возникнуть ситуация, когда следователь или дознаватель по уже возбужденному уголовному делу получат данные, позволяющие предположить причастность лица к совершению преступления, когда необходимости в задержании этого лица или в применении к нему меры пресечения нет. В этом случае совершение следственных действий, и, прежде всего, допроса, в отношении этого лица, не являющегося подозреваемым, существенно ограничит его права[80].

Данная проблема решается путем введения процедуры допроса лица в качестве подозреваемого как пятого основания признания лица таковым. И эта процедура будет более целесообразной хотя бы потому, что до начала каких-либо следственных действий подозреваемого в любом случае необходимо допросить, чтобы дать ему возможность защищаться от уголовного преследования. Ведь если следователь или дознаватель вынесет постановление о привлечении лица в качестве подозреваемого, то получит возможность проводить в отношении него следственные действия до проведения допроса.

На взгляд авторов, такое основание, закрепленное в законе, было бы слишком абстрактным, поскольку в сферу уголовного судопроизводства лицо может быть вовлечено в качестве свидетеля, и в таком правовом положении быть подвергнуто принуждению. Авторы полагают, что статус подозреваемого для лица, вовлеченного в уголовный процесс, влекут те процессуальные действия, которые свидетельствуют об уголовном преследовании в отношении этого лица. Причем справедливо отмечает А.П. Аверченко, что момент приобретения лицом статуса подозреваемого должен не следовать за применением принуждения, а опережать его.

В.Т. Очередин  пишет, что должностное лицо во всех случаях, когда у него имеются данные, свидетельствующие о причастности лица к преступлению, обязано либо произвести действия, вовлекающие лицо в уголовный процесс в качестве подозреваемого, либо предъявить ему обвинение. В качестве таких действий они называют допрос, обыск, либо иные «меры принудительно-поискового характера». В качестве таких действий можно рассматривать лишь допрос, поскольку иное препятствует реализации права подозреваемого защищаться от преследования[81].

Таким образом, новым основанием приобретения лицом статуса подозреваемого должен быть допрос лица в качестве подозреваемого. Отметим, что до начала допроса лица в качестве подозреваемого следователь (дознаватель) должен объявить ему, что он допрашивается именно в качестве подозреваемого, разъяснить существо подозрения и права, перечисленные в ст. 46 УПК РФ. Такой порядок наделения лица статусом подозреваемого не нарушит его права защищаться от уголовного преследования, и это право будет реализовано более полно, чем при возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица, когда факт вынесения соответствующего постановления может быть вообще неизвестен подозреваемому.

Н. Подольный, подтверждая это, говорит о том, что лицо, фактически заподозренное, заинтересовано в том, чтобы приобрести процессуальный статус подозреваемого, чтобы иметь возможность отстаивать свои права и интересы и обосновывать несостоятельность позиции следователя.

Однако в науке уголовного процесса по этому вопросу высказываются различные мнения. Так, на недопустимость допроса лица, подозреваемого в совершении преступления, указывает В.Т. Очередин. Кроме того, и сам допрос подозреваемого лица в качестве свидетеля не будет полноценным, как указывает Н.Н. Короткий. Он пишет, что «свидетелем можно быть только по делу о преступлении, совершенном другим лицом», а значит следователь не может задать вопросы, касающиеся его причастности к преступлению. Это правило, хотя прямо и не зафиксировано в уголовно-процессуальном законодательстве, следует, по его мнению, из ряда процессуальных норм, не допускающих появления так называемого «изобличаемого свидетеля»[82].

М.Н. Клепов, критикуя высказываемые в научной литературе предложения о включении в перечень оснований признания лица подозреваемым допроса подозреваемого, пишет о том, что если подозрение не подтверждается настолько, что к лицу можно было бы применить задержание или меру пресечения, то и допрос лица в качестве подозреваемого может это подозрение не подтвердить.

Единственной допустимой возможностью разрешения данной ситуации является допрос указанного лица в качестве подозреваемого. Однако УПК РФ не предусматривает постановления лица в статус подозреваемого самим допросом. В то же время, если дело уже возбуждено по факту совершения преступления, и у следователя возникли подозрения в отношении конкретного лица, недопустимо задерживать это лицо или применять к нему меру пресечения только для того, чтобы можно было допросить его в качестве подозреваемого.
Заключение
Современные авторы при определении понятия подозреваемого называют следующие признаки: 1) наличие подозрения (предположения) в причастности к совершению преступления; 2) подтверждение этого подозрения доказательствами; 3) вовлечение лица в уголовное судопроизводство с целью проверки подозрения посредством производства определенных процессуальных действий; 4) возможность такого вовлечения только до предъявления обвинения. Понятие подозрения увязывается ими с деятельностью должностных лиц по изобличению подозреваемого, в частности, с вынесением какого-либо процессуального акта.

Даже краткий анализ процессуального порядка уведомления лица о подозрении в совершении преступления выявил серьезные недостатки этой новой процедуры. Изменения в УПК РФ, внесенные новым федеральным законом от 6 июня 2007 г., свидетельствуют, с одной стороны, о понимании законодателем необходимости совершенствования нормативного регулирования процессуального положения подозреваемого, и в частности, необходимости расширения оснований для признания лица подозреваемым.

 Процессуальное же значение уведомления о подозрении в совершении преступления заключается в следующем: 1) первоначально определяются пределы уголовного преследования, выражается сущность подозрения; 2) появляется основание для допроса подозреваемого; 3) лицу обеспечивается возможность защиты, разъясняются процессуальные права, реализуется право подозреваемого знать, в чем он подозревается; 4) появляется возможность для вступления в судопроизводство защитника; 5) в уголовном деле появляется подозреваемый; 6) возможно оказание влияния на определение подследственности уголовного дела.

Задачей законодателя является формулирование в УПК РФ максимально полного и отвечающего потребностям практики перечня оснований для принятия решения о начале уголовного преследования лица, в отношении которого имеется обоснованное предположение о совершении им преступления. Отсутствие такого перечня может привести к ситуации, когда уголовному преследованию подвергается лицо, не являющееся участником уголовного судопроизводства со стороны защиты, а, следовательно, не способное в полной мере защищаться от уголовного преследования. Естественно, что во всех этих случаях это лицо должно получить статус подозреваемого, ему должны быть разъяснены его права, объявлено, в чем он подозревается и т.д.

Полученные в ходе исследования выводы позволяют сделать следующие предложения по совершенствованию российского уголовно-процессуального законодательства:

1.   Дополнить ст.92 УПК РФ ч.5 следующего содержания: «Срок задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, должен исчисляться с 1). момента доставления этого лица в орган дознания или к следователю 2). если задержание указанного лица произведено на основании постановления о задержании, вынесенного органами дознания или следователем, то с момента его фактического задержания.

2.   Критике можно подвергнуть положение закреплённое в п. 3 ч. 1 ст. 46 УПК РФ о том, что если лицо стало подозреваемым в результате возбуждения в отношении него уголовного дела или применения задержания, то к нему может применяться любая мера пресечения, при отсутствии же этих условий — только заключение под стражу. Дело в том, что в данном случае создаются предпосылки для вынужденного и необоснованного применения в отношении подозреваемого заключения под стражу, поскольку отсутствует возможность применения иной меры пресечения (в ситуациях, когда в отношении него не возбуждалось уголовное дело или он не задержан, а основания для применения меры пресечения имеются).

3.   Также предлагается новая редакция п. 11 статьи 5 УПК РФ: «Уголовно-процессуальное задержание подозреваемого — мера процессуального принуждения, применяемая органом дознания, дознавателем, следователем или прокурором в рамках расследования уголовного дела при наличии указанных к тому в законе оснований и выражающаяся в удержании в специ­ально отведенном для этого помещении (ИВС) в течение не более 48 часов. О произведенном задержании составляется протокол».
Список литературы

I
.Нормативные акты

1.   Конституция Российской Федерации. Принята на референдуме 12 декабря 1993г. (в ред. от 30.12.2008г.). М., 2009.

2.   Уголовный кодекс Российской Федерации  от 13 июня 1996г. №63-ФЗ (в ред. от 29.12.2009г.).

3.   Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации от 8 января 1997г. №1-ФЗ (в ред. 19.07.2009г.).

4.   Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 №174-ФЗ в (ред. от 27.12.2009).

5.   Федеральный закон «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» от 15 июля 1995 №103-ФЗ (в ред. от 27.09.2009г.).

6.   Закон РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» от 21 июля 1993г. №5473-1 (в ред. от 25.11.2009г.).

7.   Постановление Правительства РФ «О минимальных нормах питания и материально-бытового обеспечения осужденных к лишению свободы, а также о нормах питания и материально-бытового обеспечения подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, находящихся в следственных изоляторах Федеральной службы исполнения наказаний, на мирное время» от 11 апреля  2005г. №205 (в ред. от 07.05.2006г.).

8.   Постановление Правительства РФ «О порядке выдачи гражданам Российской Федерации, находящимся в местах содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых, справки для участия в выборах или в референдуме» от 2 июля  2003г. №391.

II
.
Литература

9.   Акопов А.А. Несовершенство российского законодательства о  статусе подозреваемого // Российская юстиция. 2008. №2.

10.   Аминов Д.И. Наказание несовершеннолетних в России // Российская юстиция. 2009. №10.

11.   Анденес И. Наказание и предупреждение преступлений. М., 2007.

12.   Астемиров З.А. Уголовная ответственность и назначение наказания // Законность. 2008. №8.

13.   Бабаев М.М. Индивидуализация наказания // Законность. 2007. №11.

14.   Бабий Н.А. Уголовная ответственность несовершеннолетних. М., 2005.

15.   Бирюков Е. Права и обязанности подозреваемого // Законность. 2009. №2.

16.   Бокаев А.А. Процессуально-правовой статус подозреваемого в уголовном процессе // Российская юстиция. 2007. №5.

17.   Бурлак В.В. Проблемы применения отдельных видов уголовных наказаний в Российской Федерации // Законность. 2008. №8.

18.   Ветров Н.И. Уголовное право. Общая часть. М., 2005.

19.   Вуколов В.К. Основания признания лица подозреваемым // Российская юстиция. 2007. №5.

20.   Галиакбаров Р.Р. Уголовно-процессуальное право России. М., 2005.

21.   Галимов О.Х. Реформирование уголовно-процессуального законодательства // Журнал российского права. 2008. №9.

22.   Гаухман Л. Д. Уголовное право: Общая часть. М., 2005.

23.   Голубева Л.М. Подозреваемый: права и обязанности // Журнал российского права. 2009. №7.

24.   Гулякевич Д.Л. Международно-правовые подходы к определению статуса подозреваемого // Российская юстиция. 2009. №1.

25.   Денисов Ю.А. Общая теория правонарушения и ответственности. Спб., 2005.

26.   Дихтиевский П.В. Проблемы уголовного наказания // Журнал российского права. 2007. №11.

27.   Долгова А.И. Статус подозреваемого: история и современность // Журнал российского права. 2009. №10.

28.   Евтеев М.П. Кирин В.А. Законодательство об ответственности несовершеннолетних // Российская юстиция. 2008. №2.

29.   Здравомыслов Б.В. Уголовное право России. Общая часть. М., 2004.

30.   Евтеев М.П., Кирин В.А. Проблемы совершенствования законодательства, регулирующего правовое положение подозреваемого. М., 2005.

31.   Игнатов А.Н. Некоторые аспекты реформирования уголовно-процессуального законодательства // Журнал российского права. 2008. №9.

32.   Колесниченко Ю.Ю. Условия и основания задержания подозреваемого // Журнал российского права. 2007. №1.

33.   Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/ Под ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. М., 2005.

34.   Кудрявцев В.Н. Уголовное право. М., 2005.

35.   Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. М., 2005.

36.   Ландо А.С. Индивидуализация наказания // Российская юстиция. 2009. №12.

37.   Леоненко В.В. Реформа уголовного законодательства // Юридический мир. 2007. №11.

38.   Мельникова Е.Б. Ответственность и наказание в уголовном процессе России  // Российская юстиция. 2009. №5.

39.   Мельникова Ю.Б. Дифференциация ответственности и  индивидуализация наказания // Российская юстиция. 2008. №9.

40.   Меркушов Д.А. Условия и основания задержания подозреваемого // Российская юстиция. 2009. №2.

41.   Миньковский Г.М. Подозреваемый в уголовном процессе  // Российская юстиция. 2008. №12.

42.   Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. М., 2005.

43.   Нечаева А.М. Проблемы охраны прав подозреваемого в Российской Федерации // Российская юстиция. 2007. №11.

44.   Никитин А.Ф. Проблемы ответственности и наказания в уголовном процессе России  // Российская юстиция. 2008. №4.

45.   Никитин А.Ф. Процессуальный порядок задержания подозреваемого // Российская юстиция. 2005. №8.

46.   Орлов В.С. Административная и уголовная ответственность  по законодательству РФ. М., 2005.

47.   Очередин В.Т. Подозреваемый: история развития законодатеьства // Законность. 2007. №4.

48.   Петрашев В.Н. Уголовное право. Общая часть. М., 2005.

49.   Побегайло Э.Ф. Реформа уголовного законодательства продолжается // Юридический мир. 2006. №2.

50.   Примаченок А.А. Ответственность взрослых за правонарушения несовершеннолетних // Законность. 2007. №4.

51.   Рогозин Д.А. Институт подозреваемого // Законность. 2009. №11.

52.   Рыбальская В.Я. Правовой статус подозреваемого в уголовном процессе // Законность. 2009. №1.

53.   Саркисянц Г.П. Психолого-психиатрическая экспертиза несовершеннолетнего обвиняемого // Российская юстиция. 2009. №5.

54.   Сафуанов Ф.А. Психолого-психиатрическая экспертиза несовершеннолетнего обвиняемого // Российская юстиция. 2009. №7.

55.   Сафуанов Ф.А. Проблемы применения наказания в России // Российская юстиция. 2008. №9.

56.   Скрябин М.А. Процессуальное положение подозреваемого // Законность. 2007. №8.

57.   Хаманева Н.Ю. Статус подозреваемого // Государство и право. 2009. №1.

58.   Хисматуллин В.В. История развития института подозреваемого // Государство и право. 2009. №12.

59.   Чернова Т., Малков В. Назначение наказания // Российская юстиция. 2005. №10.

60.   Шапинова С.А. Подозреваемый: Общество и закон. М., 2006.

61.   Шевченко Я.Н. Обеспечение прав и законных интересов подозреваемого. М., 2005.

62.   Шимановский В.В. Обеспечение подозреваемому права на защиту // Законность. 2009. №8.

63.   Яковлева Л.А. Права и обязанности подозреваемого по уголовно-процессуальному законодательству России  // Российская юстиция. 2009. №5.

III
.
Материалы практики

64.    Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса РФ» от 5марта 2004г. №1 (в ред. от 23.12.2008г.) // Вестник Верховного Суда РФ. 2004. №3.

65.   Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебном приговоре» от 29 апреля 1996г. №1 // Сборник постановлений Пленума Верховного Суда РФ. 1996г. №6.

66.   Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14.02.2000 года №7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. №4.

67.   Определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ от 11 февраля 1999 года по делу Захарова и Богатова//Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. №12.
–PAGE_BREAK–