Белкино
Екатерина Сергеевна
Чистякова
О
прошлом и настоящем этой старинной русской усадьбы
Усадьба
Белкино, расположенная на территории Боровского района Калужской области, примыкает
к северной окраине Обнинска. В XV веке этими землями владел род Белкиных – отсюда, очевидно, и название села. В конце
XVI века Белкино принадлежало Малюте Скуратову. В 1570 (1571?) году на его
дочери Марии женился Борис Годунов. Впервые как вотчина Годунова Белкино
упоминается в 1588 году. В 1611-м имение переходит князьям Долгоруким, которые
управляли им более 100 лет. Наконец, в 1761 году владельцем Белкино становится
граф Иван Илларионович Воронцов (1719-1789).
В
морозную ноябрьскую ночь 1741 года братья Воронцовы – Михаил, Роман и Иван – участвовали в дворцовом перевороте, присягнув
дочери Петра Елизавете на верность. Результатом явилось невиданное возвышение
Воронцовых. В знак особой милости новая императрица выдает за Ивана свою
троюродную сестру Марию Артемьевну Волынскую (1725-1792), отец которой, кабинет-министр
Артемий Петрович Волынский, бросил вызов всемогущему Бирону и в 1740 году
сложил голову на плахе. В день свадьбы Ивана и Марии Елизавета возвращает
молодоженам конфискованное родовое имение Волынских – Вороново.
Царствование
Петра III ознаменовалось принятием в феврале 1762 года Манифеста о вольности
дворянства. Воспользовавшись этим, Иван Воронцов, как и многие вельможи того
времени, подал в отставку и занялся усадебным строительством. Начавшееся вскоре
царствование Екатерины II становится «золотым веком» русской усадьбы.
Многочисленные
владения Воронцова были разбросаны по разным губерниям и уездам России. В
основном он занимался обустройством подмосковного Воронова. Вместе с тем, не
будучи стесненным в средствах, граф организовал строительство усадебных
комплексов и в других своих имениях. Белкино также вошло в их число, поскольку
Иван Илларионович иногда приезжал сюда поохотиться. Прежде здесь стояли лишь
обветшавшие деревянные постройки – барские
хоромы, построенные при Долгоруких, и церковь, хранившая память о Борисе
Годунове. Воронцов затевает в Белкино возведение новой усадьбы. Автор проекта
точно не установлен, но есть предположение, что это Карл Иванович Бланк
(1728-1793). Он работал на Воронцова много лет, и все его усадьбы имеют сходные
черты.
Граф
начал с постройки церкви. Новый храм в честь страстотерпцев князей Бориса и
Глеба был освящен 13 июля 1773 года. Он имел достаточно типичную для той эпохи
планировку с продольной ориентацией: с востока – двухсветная прямоугольная алтарная апсида,
в центре – купол «восьмерик на
четверике», с запада – трапезная и
трехъярусная колокольня, увенчанная высоким шпилем. Поскольку четверик почти не
выступал за грани восьмерика, в целом получался необычайно стройный боковой
силуэт, создававший впечатление воздушности. Снаружи храм оформили пилястрами и
высокими окнами с полуциркульным завершением. Каждому окну соответствовало небольшое
овальное окно второго света – черта, характерная
для построек Бланка. Фасад был окрашен в белый и светло-охристый цвета. Своим
скромным, но нарядным обликом Борисо-Глебский храм напоминал парковый павильон,
что вполне соответствовало традициям усадебной архитектуры екатерининской
эпохи.
После
этого, однако, работы пришлось приостановить: на Урале началось восстание под
предводительством Емельяна Пугачева, и Екатерина II вновь призвала
генерал-поручика Ивана Воронцова на службу, поставив его начальником Тайной
экспедиции.
Трудно
сказать, когда возобновилось строительство белкинской усадьбы. Недалеко от
церкви на возвышенном месте Воронцов возводит трехэтажный каменный дом – не дворец, скорее охотничья резиденция, но
сооруженная с недюжинным размахом. Дом имел монолитный, почти кубический объем,
не осложненный портиками и лепниной. Строгий лаконизм внешнего убранства
создавал впечатление благородной простоты и монументальности. Выразительность
оформления фасадов достигалась за счет рельефной облицовки. Нижний этаж, отделенный
выступающим карнизом, был покрыт рустовкой полностью, что усиливало ощущение
массивности здания. Центры фасадов и закругленные углы также выделялись рустом.
Фактуру стен между вторым и третьим этажами оживляли филенки. Игра света и тени
придавала фасадам видимость дворцовой роскоши. Эффект еще более усиливала
раскраска в классической бело-желтой гамме. Входы в дом как со стороны
парадного двора, так и со стороны парка были оформлены в виде крылец с
колоннами, на которые опирался балкон второго этажа. Здание венчала
четырехскатная крыша. Пары каменных двух- и одноэтажных флигелей, расположенных
симметрично по обе стороны, соединялись въездными воротами с чугунной узорчатой
оградой. В центре парадного двора разбили круглую цветочную клумбу.
Во
флигелях Воронцов разместил дворовые службы. На первом этаже главного дома, где
находились жилые и хозяйственные помещения, был сделан сводчатый потолок в духе
древнерусских палат, опиравшийся на массивный центральный столп. Ниже – сводчатый же подвал. На второй, парадный, этаж
вела широкая дубовая лестница. Большую его часть составляла анфилада из трех
комнат. Половину ее занимал огромный двухсветный зал, захватывающий уровень
третьего этажа, с хорами для крепостного оркестра. Стены зала были расписаны
альфреско, на плафоне купольного потолка красовался мифологический сюжет.
Главной
роскошью парадной анфилады являлись уникальные паркеты, набранные из пластин
ценных пород дерева. Поскольку в доме жили только в теплое время года, печи
здесь отсутствовали, лишь в зале оборудовали декоративный камин.
На
третьем этаже размещались жилые комнаты с незатейливым, чисто «функциональным»
убранством.
В
планировке парка гармонично сочетались регулярная и пейзажная части. Правый
склон оврага террасировали, и на каждой из трех пологих ступенек-террас
устроили небольшие искусственные пруды, образовавшие живописный каскад – важнейший композиционный элемент
усадебного зодчества того времени. На террасах Воронцов разбил регулярный
липовый парк. Широкая центральная аллея спускалась от главного дома по террасам
к Большому пруду, создавая глубокую перспективу с видами на село и поля на
противоположном берегу. Главную аллею пересекали боковые. Деревья в аллеях
тщательно подстригали, придавая им шарообразную форму. Парк украшали шпалеры и
цветники.
Огромный
старый вяз, по преданию, посаженный Борисом Годуновым, возвышался над всеми
деревьями и был виден за несколько верст, как маяк.
При
устройстве парка Воронцов перенес крестьянские дома на другой берег пруда, где
вместо деревянных изб, крытых соломой, по его указанию построили несколько
двухэтажных каменных домиков. Это нововведение, однако, не нашло у крестьян
одобрения, и в дальнейшем домики большей частью были заброшены.
Недалеко
от церкви, на склоне оврага, появилось живописное здание риги: два одноэтажных
объема, соединенных полуциркульным проездом, служившим воротами в пейзажный
парк. Восточнее главного дома расположился хозяйственный комплекс с конюшней и
каретником, образующий в плане замкнутый прямоугольник. В березовых аллеях, ведущих
в усадьбу, для более удобного проезда через лощины соорудили два каменных
моста.
***
В
1789 году только что отстроенную усадьбу унаследовал старший сын И. И.
Воронцова Артемий Иванович Воронцов (1748-1813), в двадцать пять лет женившийся
на Прасковье Федоровне Квашниной-Самариной (1750-1797). О своем продвижении по
службе граф не беспокоился – чины шли
по выслуге лет. Далекий от придворной суеты, он серьезно занимался
литературными переводами. В Белкино Артемий Иванович приезжал редко. В августе
1793 года его вторая (из четырех) дочь, черноглазая красавица Анюта, которой
едва минуло шестнадцать, вышла замуж за своего троюродного брата графа Дмитрия
Бутурлина. В приданое за ней отдали белкинское имение. Здесь, в храме Бориса и
Глеба, молодые обвенчались.
Граф
Дмитрий Петрович Бутурлин (1763-1829) –
внук фельдмаршала Александра Борисовича Бутурлина и крестник Екатерины
II, рано оставшись сиротой, воспитывался братьями своей матери Марии Романовны
Воронцовой – Александром и Семеном.
На выпуске из Сухопутного шляхетского корпуса в 1785 году его определили
адъютантом к генерал-фельдмаршалу Григорию Александровичу Потемкину. Это
открывало перед Бутурлиным блестящие перспективы. Но военная служба не пришлась
ему по вкусу из-за склонности к уединению и ученым занятиям. С юных лет граф
увлекался идеями французского Просвещения, был страстным поклонником Вольтера и
Руссо. Просил императрицу отпустить его в Париж, где началась революция:
получив отказ, вышел в отставку и перебрался в Москву. Впоследствии он уже
никогда не служил – правда, некоторое
время состоял директором Императорского Эрмитажа. Это был типичный московский
либерал, независимый вельможа. Все свое время Д. П. Бутурлин посвящал любимому
занятию – составлению библиотеки. Его
книжное собрание – более 40 тысяч
томов – считалось одним из лучших в
Европе.
После
свадьбы молодые поселились в городской усадьбе Дмитрия Петровича в Немецкой
слободе. Они жили открытым домом, содержали огромную дворню и многочисленный
штат слуг, гувернеров, музыкантов, художников, учителей, библиотекарей.
Поскольку Белкино было единственным подмосковным имением семьи, именно здесь
Бутурлины проводили каждое лето. Дмитрий Петрович полюбил это место. Страстный
садовод, он продолжил дело, начатое И. И. Воронцовым, на протяжении двадцати
лет создавая пейзажный английский парк. От риги по склону оврага проложили
крутую извилистую тропинку с романтическим мостиком через ручей. Сделав
полукруг, тропинка приводила на просторную солнечную поляну, полого
спускавшуюся к пруду и названную поэтому Покат. Здесь граф разместил оранжереи
с лимонными и померанцевыми деревьями. На склоне оврага устроили уютный
маленький грот. Рядом был ботанический сад, в котором граф проводил свои
научные опыты, подходя к садовому искусству как естествоиспытатель и ботаник.
Анна
Артемьевна Бутурлина (1777-1854), как и ее муж, свой досуг посвящала
садоводству – выращивала выписанные
из Европы редкие сорта георгинов, камелий и тюльпанов, но, обладая незаурядным
художественным даром, еще больше любила писать цветы акварелью или вышивать их
прямо с натуры. Хотя она и была гораздо моложе супруга, характер имела куда
более решительный и практичный. Все хозяйственные дела, включая управление
имениями, держались именно на ней. Жизнерадостная и энергичная, отличавшаяся
яркой красотой и обаянием, Анна Артемьевна блестяще выступала в роли хозяйки
великосветского салона.
Подобно
многим богатым вельможам, Бутурлины поощряли развитие талантов своих дворовых.
Так, их молодой слуга Григорий Некрасов, обнаруживший наклонность к архитектуре,
был отдан в обучение к одному из известных московских зодчих; в дальнейшем под
его руководством производились строительные работы в Белкино. Среди московской
графской челяди выделялся молодой буфетчик Иван Бешенцев – даровитый поэт-юморист и рисовальщик, создавший
целый альбом оригинальных акварельных карикатур на членов семьи и гостей
Бутурлиных. Особого внимания заслуживает следующее. На рубеже XVIII-XIX веков
приказчиком в усадьбе Белкино был Иван Ильич Иноземцев. Его сын Федор с ранних
лет проявлял живой ум и тягу к знаниям, особенно интересовался природой, растениями
и животными. Грамоте он начал учиться у белкинского священника. В дальнейшем
при материальной поддержке Д. П. Бутурлина Федор Иванович Иноземцев (1802-1869)
получил образование и стал знаменитым врачом, звездой первой величины в русской
медицине XIX столетия.
Гостеприимный
белкинский дом посещали многие именитые люди. Гостила там княгиня Екатерина
Романовна Дашкова, жившая неподалеку в Троицком, граф Михаил Семенович Воронцов,
Нарышкины. Приезжал известный историк, в то время епископ Калужский Евгений
(Болховитинов). Бутурлины часто приглашали в Белкино иностранцев, в том числе
эмигрантов из революционной Франции и итальянских служителей искусства.
Исследователи
давно задаются вопросом: бывал ли в Белкино Пушкин? Известно, что Пушкиных с
Бутурлиными связывали тесные родственные и дружеские отношения, их дома в
Немецкой слободе располагались совсем рядом. Еще до поступления в лицей юного
поэта нередко приводили в московский особняк Дмитрия Петровича. В
вышеупомянутом альбоме крепостного художника Ивана Бешенцева сохранились
портретные зарисовки родителей Пушкина…
Летний
сезон 1812 года Бутурлины, как всегда, проводили в Белкино. Здесь их застала
война. Наполеон рвался к Москве. Семейство переехало в свое воронежское имение
– Бутурлиновку. Во время отступления
французы побывали и в Белкино, однако имение не было разорено. А вот дом в
Немецкой слободе сгорел. Уникальная библиотека погибла в огне московского
пожара. Дмитрий Петрович стоически перенес потерю бесценного сокровища, но это
несчастье серьезно подорвало его здоровье. В 1816 году у графа резко участились
приступы астмы. Медики посоветовали сменить климат. Через год вся семья
Бутурлиных выехала во Флоренцию и поселилась в купленном Дмитрием Петровичем
старинном дворце Никколини, называющемся с тех пор Палаццо Бутурлин.
Дом
Бутурлиных во Флоренции оставался таким же хлебосольным, как и в Москве.
Хозяева очень любили живших здесь русских художников. Завсегдатаями дома были
Орест Кипренский, Карл и Александр Брюлловы, Сильвестр Щедрин.
В
1824 году младший сын Дмитрия Петровича Михаил уехал служить в Россию. На
родине имя графа Михаила Дмитриевича Бутурлина (1807-1876) хорошо известно. Он
подробно описал усадьбу Белкино в своих воспоминаниях, что ныне дает
возможность восстановить картину жизни имения в начале XIX века.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.mosjour.ru/
Дата добавления: 20.03.2012