ГОУ ВПО «Курский Государственный Медицинский Университет»
Кафедра философии
РЕФЕРАТ
по философии на тему:
«Структурализм (М. Фуко, К. Леви-Стросс, Ж. Лакан)»
Выполнил: Шульгинов
Антон, 2-БТ, 1 группа
Проверил: Немеров
Евгений Николаевич
Курск, 2009
План
Введение
1. Структурализм
1.1 Основные принципы
1.2 Структурализм и литература
1.3 Другие приложения
1.4 Мишель Фуко
1.5 Клод Леви-Стросс
1.6 Жак Лакан
Заключение
Литература
Введение
Структурализм, интеллектуальное движение, для которого характерно стремление к раскрытию моделей, лежащих в основе социальных и культурных явлений. Методологическим образцом для структурализма служит структурная лингвистика – наиболее влиятельное в 20 в. направление в науке о языке. Лингвист пытается в явном виде описать скрытые противопоставления, структуры и правила, которые делают возможными языковые высказывания, тогда как структуралист рассматривает одежду, литературу, этикет, миф, жесты как многочисленные «языки», на которых общаются представители той или иной культуры; он пытается выделить скрытую систему противопоставлений, которые в каждом случае определяют структуру конкретных действий или объектов.
Наиболее широко распространенный и влиятельный в таких областях, как лингвистика, культурная антропология и литературоведение, структурализм нашел свое выражение и в других сферах. Центральные фигуры движения – лингвист Р.Якобсон (1896–1982), антрополог К.Леви-Строс (род. 1908) и литературовед Р.Барт (1915–1980), однако с ним ассоциируются и другие имена, включая исследователя детской психологии Ж.Пиаже (1896–1980), специалиста по интеллектуальной истории М.Фуко (1926–1984) и психоаналитика Ж.Лакана (1901–1981). Успех движения способствовал развитию семиотики т.е. анализа различных явлений в терминах знаковых систем. Как интеллектуальное движение, выходящее за рамки лингвистики, структурализм был особенно влиятелен во Франции в 1960-х годах.
В своем реферате я поставил следующие цели:
Рассмотреть концепцию структурализма
Рассмотреть области выражения структурализма
Рассмотреть ученых-философов этого направления
1. Структурализм
1.1 Основные принципы
Отцом структурализма обычно считается Ф. де Соссюр (1857–1913), основоположник современной лингвистики. Соссюр ввел различие между реальными актами речи, или высказываниями (фр. parole), и лежащей в их основе системой, которой человек овладевает при обучении языку (фр. langue). Он доказывал, что лингвистика должна сосредоточиться на последней и описывать структуру этой системы путем определения ее элементов в терминах их взаимоотношений. В предшествующий период лингвистика уделяла основное внимание исторической эволюции элементов языка; Соссюр же настаивал на том, что синхронная, или синхроническая лингвистика – изучение языковой системы безотносительно ко времени – должна получить приоритет перед диахронической, или исторической лингвистикой. Исследуя язык как систему знаков, структурная лингвистика выявляет противопоставления, создающие значения, и правила комбинирования, управляющие построением языковых последовательностей.
Самыми главными для структурализма являются утверждения о том, что социальные и культурные явления не имеют субстанциальной природы, а определяются своей внутренней структурой (отношениями между их частями) и своими отношениями с другими явлениями в соответствующих социальных и культурных системах, и эти системы суть системы знаков, так что социальные и культурные явления – это не просто объекты и явления, но объекты и явления, наделенные значением. Подобно тому, как фонолог интересуется выявлением звуковых различий, коррелирующих с различиями в значениях, структуралист, изучающий одежду, выделяет те признаки, которые значимы в той или иной культуре. Многие из физических признаков, важные для того, кто носит предмет одежды, могут не иметь никакого социального значения: длина юбок в какой-нибудь культуре может быть значимой, тогда как материал, из которого они сделаны, – нет, или же значимым может быть противопоставление светлых и темных тонов, тогда как различие между двумя темными тонами может не нести никакого значения. Определяя признаки, превращающие предметы одежды в знаки, структуралист будет пытаться выявить систему неявных договоренностей (конвенций), влияющих на поведение людей, принадлежащих данной культуре. В идеале структурный анализ должен вести к созданию «грамматики» рассматриваемого явления – системы правил, задающих возможные комбинации и конфигурации и демонстрирующих отношение ненаблюдаемого к наблюдаемому.
Структурализм объясняет, каким образом социальные институты, системы договоренностей, которые только путем структурного анализа и могут быть выявлены, делают возможным человеческий опыт. Скрытые системы правил позволяют вступать в брак, забивать гол, писать поэму, быть невежливым. Структурализм с его попытками описать эти системы норм может быть противопоставлен не только атомизму (пытающемуся описывать изолированные явления), но и историческим и каузальным (причинным) объяснениям, причем именно им в наибольшей степени. Структурные объяснения не отслеживают предшествующие состояния и не выстраивают их в причинную цепочку, а объясняют, почему конкретный объект или действие обладают значением, соотнося их с системой скрытых норм и категорий. Описанием галстуков будет не попытка доискаться до их происхождения, предположительно несущественного с точки зрения их современного значения, а определение их места в структуре некоторой системы. Это замещение диахронической перспективы синхронической характерно для структурализма и имеет три важных коррелята. (1) То, что могло бы в конкретный момент вызвать некоторое явление, менее интересно структурализму по сравнению с теми условиями, которые делают это явление уместным и значимым. (2) Структурные объяснения опираются на понятие бессознательного. Рассмотрим пример языка: я знаю некоторый язык в том смысле, что могу производить и понимать новые высказывания, но я не знаю, что я знаю; сложная грамматическая система, которой я пользуюсь, по большей части недоступна для меня и все еще не описана полностью лингвистами. Их задача – описать бессознательную систему, функционирование которой определяет мое языковое поведение. (3) Коль скоро структурализм объясняет значение, ссылаясь на системы, не осознаваемые субъектом, он тяготеет к тому, чтобы трактовать сознательные решения как скорее следствия, нежели причины. Человеческое «я», субъект – это не нечто данное, а продукт социальной и культурной систем.
Наиболее выдающимся структуралистом из нелингвистов, несомненно, является К.Леви-Строс, создавший школу структурной антропологии. В своей пионерской статье 1945Структурный анализ в лингвистике и антропологиион утверждал, по примеру лингвистики, что различные объекты и поведение должны трактоваться как проявление бессознательных систем, определяющих их форму и значение. В исследовании систем родства и брачных правилLes structures élémentaires de la parenté(Элементарные структуры родства, 1949) им была предложена «грамматика» брачных правил и ограничений в различных обществах. Его работы по тотемизму и книгаУм дикаря(La pensée sauvage, 1962) реконструировали «логику конкретного». Вместо того, чтобы детально рассматривать индивидуальные практики, осуществляющие ту или иную социальную функцию, Леви-Строс рассматривал их как элементы некоего «языка», понятийной системы, через посредство которой люди упорядочивают мир. Тотемы – это логические операторы, конкретные знаки, которые могут быть поняты только в системе. Принадлежащее перу Леви-Строса четырехтомное исследование мифологии индейцев Северной и Южной АмерикиМифологичные(Mythologiques, 1964–1971) трактует мифы как трансформации друг друга с целью описать систему мифологического мышления и базовые операции человеческого разума.
1.2 Структурализм и литература
В литературоведении и литературной критике структурализм возник во Франции в 1960-е годы, с появлением работ Р.Барта, Ц.Тодорова (р. 1942), Ж.Женетта (р. 1930) и А.Греймаса (1917–1992). Во Франции структуралистское литературоведение представляло собой бунт против литературоведения исторического и биографического, господствовавшего во французских университетах. Подобно т.н. «новой критике» в послевоенных Англии и Соединенных Штатах, структурализм стремился вернуться к тексту как таковому, но при этом исходил из того, что структуры текста не могут быть выявлены без некоторой теории или методологической модели. В то время как «новая критика» требовала, чтобы всякое литературное произведение прочитывалось в соответствии со своими собственными правилами, безо всяких предварительных концепций, структуралисты отстаивали систематический подход к литературному дискурсу и установленным принципам интерпретации. В работеКритика и истина(Critique et vérité, 1966) Р.Барт ввел различие между литературной критикой, которая помещает литературное произведение в определенный контекст и пытается приписать ему некоторое значение, и наукой о литературе, или поэтикой, которая изучает условия значения, формальные структуры и конвенции, организующие текст и задающие определенный диапазон его интерпретаций.–PAGE_BREAK–
Можно выделить четыре аспекта изучения структуралистами литературы: попытки Якобсона, Греймаса и других построить лингвистическое описание структур литературы; развитие «нарратологии», или науки о повествовании, которая выявляет различные составляющие повествовательного текста и описывает фундаментальные текстовые структуры и правила их комбинирования; исследование различных кодов, создаваемых предшествующими литературными произведениями и различными конвенциональными системами культуры, – именно благодаря этим кодам литературные произведения и имеют значение; исследование роли читателя в обретении литературным произведением своего значения, а также того, каким образом литературное произведение противостоит ожиданиям читателя или же идет им навстречу. Структурализм в литературной критике отчасти является реакцией на современную литературу, которая сознательно исследовала границы значения и стремилась выявить результаты нарушения конвенций языка, литературы и социальных практик. В своей сосредоточенности на структурах и кодах структурализм отвергает понятие литературы как имитации мира и рассматривает ее как экспериментирование с языком и культурными кодами. Литература ценится за то, что она испытывает те структурирующие процедуры, посредством которых мы упорядочиваем и понимаем мир. Она вскрывает конвенциональную природу нашего социального мира.
1.3 Другие приложения
Лингвистика, культурная антропология и литературная критика были основными сферами бытования структурализма, но его можно обнаружить и в других областях. М.Фуко возражал против применения к нему ярлыка структуралиста, но его работам по истории систем мысли были присущи многие черты структуралистского подхода. Его работаСлова и вещи(Les mots et les choses, 1966; рус. пер. 1977) анализирует системы мысли трех различных исторических периодов и глубинные правила, определявшие научные дисциплины каждого из этих периодов. Имя Ж.Лакана часто ассоциируется со структурализмом из-за его явных заимствований идей Соссюра и Якобсона и тезиса о том, что бессознательное структурировано наподобие языка. Ж.Пиаже определяет устройство познавательной системы на различных этапах развития ребенка. Тем самым он вносит вклад в описание глубинных систем, посредством которых мы структурируем мир, как приобретаемых в ходе обучения или культурно обусловленных.
Структурализм часто критикуют за его антиисторическую ориентацию – приоритет синхронического перед диахроническим – и за его антигуманистическую сосредоточенность на безличных и бессознательных системах, действующих скорее через человека, нежели по его велению. Эти стороны структуралистского метода, независимо от того, являются ли они желательными или же нежелательными составляющими структуралистского мировоззрения, существенно важны для успеха этого метода. На самом деле наиболее впечатляющая критика структурализма прозвучала не со стороны защитников историзма и внимания к субъекту, а от т.н. «постструктуралистов» (например, Ж.Дерриды), которые обнаружили в тех системах, на которые их ориентировал структурализм, парадоксальные и противоречивые явления, делающие невозможным завершение последовательных структуралистических грамматик и систематизаций
1.4 Мишель Фуко
Мишель Фуко – крупная и характерная фигура на горизонте философии ХХ века. Я думаю, что это надолго один из наиболее актуальных для нас мыслителей. Мы обязаны ему тем, что его творчество обнажило глубинный и фундаментальный по важности пласт, сразу резко и ярко высвеченный им в наиболее остром для нас ракурсе – власти, как принуждения, манипулирования, наказания.
Для психиатра Фуко навсегда останется эпохальной фигурой, как один из основных теоретиков антипсихиатрии. Но столь сильного противника всякий, любящий свой предмет, должен был бы искать сам и мечтать о нем. Сонное царство разбужено, поколеблены сами основы, причем не только психиатрии – медицины в целом. Никто не мог бы лучше посодействовать пересмотру многих обветшавших принципов этого консервативнейшего общественного института. Теперь история медицины, которая бы игнорировала Фуко, не может восприниматься всерьез. Но Фуко задал обсуждению такой уровень рефлексии, который мало кому по плечу. Во всяком случае, отечественные руководства по психиатрии опускают историю и теорию своего предмета, сразу ставших на порядок сложнее.
Идеи Фуко, избранный им аспект рассмотрения, философско-био-политический в глобальной исторической перспективе, аспект Власти, действующей не только целенаправленно системой всеобъемлющего контроля, но и многими неочевидными для нее самой путями (от способа кормления ребенка до сбора статистических данных, используемой лексики и представлений о норме), чрезвычайно привлекательно и убедительно выглядит для интеллигенции, особенно для студентов авторитарных стран. Это не случайно, так как в формировании этих идей сыграли роль обманутое увлечение и обманутые надежды. Так складывалась сама жизнь Фуко, всегда насквозь политизированная с самого детства. Переживший первый ужас, настоящее потрясение в 8 лет от убийства нацистами канцлера Дольфуса, затем фашистскую оккупацию с 14 лет, расстрелы школьных учителей, он изучает марксизм и вступает во Французскую коммунистическую партию, но покидает ее спустя несколько лет активным антикоммунистом (1950-1953). С этого времени начинается непрерывное, многократно повторяющееся яростное отрицание очередного освоенного увлечения: после марксизма и Гегеля это психоанализ, структурализм, философская антропология, феноменология и экзистенциализм Хайдеггера, через которого он приходит к Ницше.
Именно в свой марксистский период Фуко получает диплом по философии (1948), психологии (1949), по психопатологии (1952) с курсом теоретического психоанализа, на занятиях которого он знакомится с Жаком Лаканом и психиатрами реформаторского направления. К 1948 году относится и его собственное вынужденное обращение к психиатру (суицидальная попытка, нетрадиционная ориентация, бретерское поведение). С 1951 года он сам преподает психологию, а с 1952 стажируется у Жаклин Вердо в ее экспериментально-психологических лабораториях, в Клинике Святой Анны и в тюрьме. Здесь он много занимается тестированием, особенно тестом Роршаха, которому оставался верным всю жизнь. Он специально изучает немецкий язык, чтобы читать в подлиннике Гуссерля и Хайдеггера. Здесь он знакомится с экзистенциальным анализом Людвига Бинсвангера, переводит вместе с Вердо его работу «Сон и существование» и часто посещает самого Бинсвангера. Беседы с ним, близко знавшим Хайдеггера, Ясперса, Фрейда, Юнга, имели для него важное значение. Феноменологические описания Бинсвангером психических расстройств конкретных больных «явились для меня решающими, — писал Фуко. — Я, впрочем, думаю, что и Лэинг был точно также под большим впечатлением от всего этого: он тоже в течение долгого времени брал экзистенциальный анализ в качестве точки отсчета (он – в более сартровском духе, я же – в более хайдеггеровском). Но мы на этом не остановились. Леинг развернул огромную работу, связанную с его врачебной практикой: он был, вместе с Купером, подлинным основателем антипсихиатрии, в то время как я – я проделал лишь исторический критический анализ. Но экзистенциальный анализ помог нам лучше отграничить и очертить то, что было тяжелого и гнетущего в академическом психиатрическом знании». «Из столкновения Гуссерля и Фрейда возникла двоякая проблема: нужно было найти такой метод интерпретации, который восстанавливал бы во всей их полноте акты выражения. Плана «говорения», связанного с «выражением», не заметил ни психоанализ – поскольку он брал сновидения как речь, ни феноменология – поскольку она занималась непосредственно анализом смыслов. Для экзистенциального же анализа «выражение» становится центральным моментом – в силу того, быть может, что сновидение рассматривается здесь как «манифестация души в присущем ей внутреннем», как «антропологический опыт трансцендирования».
В 1954 году выходят две первые работы Фуко, обе посвящены психиатрии. Это – Введение к работе Л.Бинсвангера «Сон и существование» (120 страниц которого больше чем сама работа Бинсвангера), во всем солидарная с автором, и диаметрально противоположная «Душевная болезнь и личность». Она – плод его марксистского периода и опирается на учение И.П.Павлова, критикуя феноменологический подход Курта Гольдштейна. Эту работу он запрещает перепечатывать, а во второй редакции 1962 года — «Душевная болезнь и психология» — павловский подход уже отсутствует. После этих работ Фуко вообще перестает мыслить в терминах субъективности и ставить вопрос о «человеке» как в терминах фундаментальной онтологии Хайдеггера, так и в терминах марксистской онтологии «отчуждения».
Непосредственно психиатрии и медицине посвящены еще три работы Фуко. Это его знаменитое, составившее эпоху, «Безумие и неразумие: история безумия в классическую эпоху» (1961, 1972), «Рождение клиники: Археология врачебного взгляда» (1963) и первый том «Истории сексуальности» (1976). На примере Фуко хорошо видно, как ограничение аспекта, сферы и масштаба рассмотрения может приводить к созданию внутренне непротиворечивой концептуальной схемы, за счет категориального аппарата, который имплицитно уже содержит ее. Интересно, что то же самое сам Фуко усматривает в клинике, рождение которой он прослеживает на примере французской медицины 1780-1820 гг. Это и есть рождение научной медицины с новой медицинской рациональностью и новым пониманием болезни. Он пишет историю безумия в ходе лекций по французской литературе в Уппсале (Швеция), в Варшаве, Гамбурге. Эта книга привела к напряженным отношениям с психоаналитиками. Фуко доказывает, что каждой эпохе соответствует исторически конкретный разум, исторически конкретная рациональность, исторически конкретные представления о норме и болезни, исторически конкретные формы знания.
Фуко не принял участия в студенческой революции в мае 1968 года. В своих последних работах он указывает, что задача состоит не в устранении власти как таковой, а в препятствовании установлению отношений господства, в поддержке изменчивых и прозрачных отношений власти. Последние годы жизни Фуко преподавал в Университете Беркли в Калифорнии, где умер от СПИДа.
Как это обычно бывает, эпигоны Фуко догматизировали и заострили его положения, реализуя принцип ad absurdum. Интереснее другое. Глубокий пласт избранного им напряженного проблемного поля, изысканный стиль и стройная в своей сложности красота его интеллектуальных конструкций обеспечили им успех, независимо от всего прочего. Но эта же тенденция формальной завершенности концепции увела Фуко далеко в сторону. Как пишет Жан Бодрийар, дискурс Фуко – это не дискурс истины, а дискурс тех стратегий власти, которые он сам описывает. А это и есть в полном смысле слова мифический дискурс по Леви-Стросу. Он слишком красив, чтобы быть истиной (5). Итак, красота концепции возобладала над соответствием эмпирике, начала саму эмпирику втискивать в свое платье, политический и социально-культуральный аспект рассмотрения пренебрег всеми прочими аспектами, в том числе собственно профессиональным, психиатрическим. В результате, начали утверждать, что психические заболевания, их диагностика и лечение – это мифология, придуманная и используемая для подавления всевозможных смутьянов, нарушителей общественного спокойствия, что подобно тому, как науки сами конструируют свой предмет, так и психиатрия сама неосознанно создала представление о психических болезнях.
1.5 Клод Леви-Стросс
Клод Леви́-Стросс(фр.Claude Lévi-Strauss[klod levi stʁos];28 ноября1908,Брюссель,Бельгия—30 октября2009,Париж,Франция) — французскийэтнограф,социологикультуролог, создатель школыструктурализмавэтнологии, теории «инцеста» (одной из теорий происхождения права и государства), исследователь систем родства, мифологии и фольклора. Родился веврейскойсемье в Брюсселе. Его отец, Реймон Леви-Стросс (Raymond Lévi-Strauss), был художником-портретистом, как и оба его брата; дед по материнской линии, Эмиль Леви (Emile Lévy) — главнымраввиномВерсаля.В1909 годусемья возвратилась вПариж, а после призыва отца во французскую армию в1914 годумать Клода — Эмма Леви (Emma Lévy) — вернулась к родителям и будущийантропологвырос в доме деда в Версале. В своих мемуарах Клод Леви-Стросс вспоминает, что атмосфера в доме была богемной, ему с детства прививалась любовь к музыке на примере его прадеда — композитора Исаака Стросса (Isaac Strauss, 1806—1888), родом изЭльзаса. продолжение
–PAGE_BREAK–
Посещал Lycée Janson de Sailly в Париже, затем изучал право и философию вСорбонне. Посещал также семинары этнографа и социологаМарселя Мосса. Одновременно быллевымполитическим активистом, членомФранцузской секции Рабочего Интернационала; в1932 годув возрасте 24 лет социалисты даже выдвигали его кандидатом на местных выборах. После окончания университета и службы в армии сталлицейскимпреподавателем. Однако, следуя советуПоля Низана, молодой агреже философии избирает иной путь реализации своих способностей — через познание жизни, как антрополог в краю, по его словам, «постоянного физического и психического истощения»— в1935 годувместе с женой Диной Дрейфус (Dina Dreyfus) Клод Леви-Стросс направляется вБразилию, где вскоре становитсяпрофессоромуниверситета вСан-Паулу.
После первого учебного года супруги Леви-Стросс совершили экспедицию киндейцамплемёнкадиувеуибороро. Этнографическая коллекция, собранная там, была показана на выставке в Париже. Интерес, вызванный этой выставкой, помог Леви-Строссу получить финансовую поддержку для продолжения экспедиций. Он вернулся в Бразилию, где организовал экспедицию к индейцамнамбиквараи тупи-кавахиб, длившуюся более года. О своих бразильских путешествиях учёный рассказал в книге «Печальные тропики».
Послевторжения во Францию немецких войскоставаться в Париже Леви-Строссу из-за егоеврейскогопроисхождения было нельзя. Некоторое время он работал преподавателем в лицееПерпиньяна, а затем профессором философии вПолитехнической школе Монпелье, но был уволен после вступления в силу «расовых законов».
Благодаряпрограмме Рокфеллера по спасению европейских учёныхЛеви-Стросс был приглашён вСША(1940). ВНью-Йоркечитал лекции по социологии и этнологии в вечернем университете для взрослых. Тесно общался сРоманом Якобсоном, благодаря влиянию которого сформулировал структуралистский подход ккультурной антропологии. Благодаря общению с видными американскими этнологами, особенно с «отцом американской антропологии»Францем Боасом, Клод Леви-Стросс познакомился и с достижениями этнографии США. В1942 годуФ. Боас умер вКолумбийском университетена руках Леви-Стросса.
В начале1945 годавернулся во Францию, но вскоре вновь отправился в США в качестве советника по культуре во французском консульстве в Нью-Йорке. Пробыл на этой должности до1947 года. Вернувшись на следующий год в Париж, получил докторскую степень в Сорбонне за работы «Семейная и социальная жизнь индейцев намбиквара» и «Элементарные структуры родства» (здесь интересно сотрудничество Леви-Стросса и выдающегося математикаА. Вейля, который написал математическое приложение к этой книге). В конце 1940-х и в начале 1950-х, Леви-Стросс ведет активную научную и преподавательскую деятельность во Франции. Он руководит одним из направлений вНациональном центре научных исследований (CNRS), одновременно с этим читает лекции и занимает должность заместителя директора по этнологии вМузее человека. Наконец, Леви-Стросс возглавляет пятую секциюПрактической школы высших исследований, ранее руководимую Марселем Моссом. Во время его руководства секция была переименована из «Исследования религий» в «Сравнительное религиоведение бесписьменных народов».
В1952 годупо заказуЮНЕСКОК. Леви-Стросс пишет работу «Раса и история», посвященную многообразию культур и межкультурным отношениям. В начале1960 годаЛеви-Стросс стал руководить кафедройсоциальной антропологиивКоллеж де Франс. На базе Коллеж де Франс он создал Лабораторию социальной антропологии, чтобы дать молодым учёным возможность исследовательской работы. В Лаборатории готовились диссертации, организовывались экспедиции в самые разные районы мира. Там стали работать не только французы, но и учёные из других стран. В1961 годуЛеви-Стросс вместе с лингвистомЭмилем Бенвенистоми географом Пьером Гуру основал академический антропологический журнал «Человек» (l’Homme) по аналогии с англоязычными журналами «Man» и «American Anthropologist». Он руководил Лабораторией вплоть до своего выхода на пенсию в1984 году.
В2008 годуЛеви-Строссу исполнилось 100 лет, он стал первым членомФранцузской академии, достигшим этого возраста. В этом же годуБиблиотека Плеядыприступила к публикации его работ (обычно этого при жизни автора не делается).
Ученый скончался30 октября2009 годав своем доме вПарижеот сердечного приступа. О смерти Леви-Стросса было объявлено3 ноября, и в тот же день он был похоронен в деревнеЛиньероль(департаментКот-д’Ор,Бургундия).
1.6Жак Лакан
Жак Лакан родился в 1901 г. Он получил философское образованиев Париже, где в товремябыли очень популярны теории Зигмунда Фрейда. Именно такое образование позволило Лакану взглянуть позже на творчествоФрейда по-новому, опираясь на философию, психиатрию, а также сюрреализм в искусстве. Находясь под влияниемвзглядов основателяпсихоанализа, Лакан защитил в 1932 г. докторскую диссертацию, посвященную проблемампаранойи. При написании этой работы он использовал технику психоанализа собственной личности и особо концентрировался на возникающем при этом механизме сопротивления. Между тем Зигмунд Фрейд не проявил к его диссертации никакогоинтересаи мягко дал понять, что еготрудыне представляют никакого теоретического интереса. В это время Жак Лакан посещал семинары Кожева, где у него возниклаидеяо постановке проблемыгенезиса«Я» путем философских размышлений. Он начал разрабатывать свою первую теорию воображения и осознания, которая сопоставляла доктрины Гегеля и Фрейда. Очень большоезначениедля дальнейшего развития взглядов Лакана имело его знакомство с трудами Анри Валлона. Валлон придерживался идеи Дарвина, согласно которой превращение индивидавсубъектпроисходит по законам природной диалектики. В плане этой трансформации, в том случае, когда перед ребенком встает проблема решения собственных конфликтов,опытзеркала предстает как один из обрядов пути, который протекает примерно между шестым и восьмым месяцами жизни. Он позволяет ребенку осознать себя самого и научиться идентифицировать себя в пространстве. Этот опыт состоит в первую очередь в освоении и осмыслении перехода от зрительного восприятия к воображаемому, а затем — от воображаемого к символическому.Заимствованиеидеи «стадии зеркала» из работ Анри Валлона оказалось для Лакана решающим. Он очень подробно рассмотрел эту теорию, так что имя Анри Валлона оказалось практически вычеркнутым из истории науки, а создателем теории «стадии зеркала» и открывателем самого термина считается именно Лакан. Надо сказать, что лакановское истолкование теории «стадии зеркала» это нечто большее, нежели просторазвитиевзглядов Анри Валлона. У Лаканастадия зеркалауже не имеет ничего общего ни с реальными стадиями, как и с реальным зеркалом, ни даже с каким-либо конкретным опытом. Она представляет собой скорее своего рода психологическийпроцесс, а точнее — онтологический, в котором проявляется субъект в егосамоидентификации посредством установления системы подобий. Эти подобия он начинает осознавать подобно тому, как ребенок начинает узнавать самого себя, глядя в зеркало. Несколько позже он более подробно определил этот процесс. По его мнению, это особенноевосприятиеобъясняет возникновение идеи единства человеческого тела. Этоединство обязательно должно быть установлено и утверждено в сознании, посколькучеловеку, по мнению Лакана, свойственно постоянно испытыватьстрахперед угрозой возможного распада на фрагменты. Эта гнетущаямысль возникает в сознании примерно к концу шестого месяца жизни ребенка. В то время как Лакан создавал свои первые теории, процесс распространения психоаналитических концепций в Европе усложнялся. Он характеризовался серьезным расколом, возникшим между венским и английским обществами психоанализа. Участниками этого конфликтабыли, с одной стороны, единомышленники Анны Фрейд, продолжавшей в Вене развивать теории отца, а с другой — английскиепсихологи, разделявшие теории Мелани Кляйн. Значительной вехой в развитии этого спора стал конгресс в Мариенбаде, начавшийся 31 июля 1936 г. Этот конгресс был для Жака Лакана первым серьезным испытанием и сыграл в его жизни огромнуюроль. Во время симпозиума, посвященного терапевтическим результатам психоанализа, конфликт между двумя партиями достиг, наверное, своего апогея. И вот в такой ситуации 3 августа во время второго заседания конгресса на трибуну поднялся Лакан. Через десять минут Эрнест Джонс, который был тогда председателем Лондонского общества и вел заседание, попросил его прервать выступление. Лакан собирался сделать официальный доклад о том, к каким теоретическим обобщениям ему удалось прийти в процессе разработки теории «стадии зеркала». Уезжая на следующий день с конгресса, он не оставил для публикациитекстасвоего выступления, но в 1938 г. поместил основные мысли в статье, посвященной проблемам семьи и опубликованный во французской энциклопедии, в томе «Психология». Также во многом благодаря подробным заметкам, сделанным во время конгресса, содержание этого знаменитого доклада широко известно. Доклад был поделен на много частей: субъект и «Я»,телоиосознаниеего, выражение человеческой формы,либидо,образ тела,образдвойника и удвоенный образ, либидо и рабство,влечениек смерти, разрушение жизненных объектов,нарциссизми егосвязьс символикой человеческого сознания, образ Эдипа, близнецы. Основноевниманиеуделялось проблеме интерпретации понятия адаптации. Лакан проводил в докладе мысль о том, что человек не приспосабливает себя к действительности, но пытается ее приспособить к себе. Новое «Я», создаваемое в ходе приспособления к реальности, — это на самом деле двойник, с которым индивид может идентифицировать себя самого. Уехав из Мариенбада, он отправился прямо в Берлин, чтобы присутствовать на открытии Олимпийских игр. Он был настолько убежден в собственной идее о постоянном страхе личности быть разорванной на части, которую он сформулировал в своей стадии «зеркала», что попытался применить ее к немецкой действительности. Именно в эти дни, проведенные в Берлине, у него возникла собственнаятеория фашизма. Как он полагал, нацисты в глубине души испытывали страх перед толпой и именно поэтому так последовательно стремились организовать и подчинить ее. И Лакан считал, что именно этим страхом объяснялось истремлениесамого Гитлера непременно установить четкую иерархию уже внутри самой нацистской организации. В том же 1936 г. Лакан начал работать над своим произведением «По ту сторонупринципареальности», где излагал в сжатой форме все идеи, заимствованные у Валлона, Фрейда и на семинарах Кожева. Таким образом, Мариенбадский конгресс оказал на Лакана огромное влияние, спровоцировав всплеск его творческой силы и энергии. Несмотря на признание огромного вклада Фрейда в психоанализ, Лакан относился к его творчеству не как к догме, а, скорее, как к тому, на базе чего может быть создано новоеучение. Вместо знаменитой триады «Оно — Я -Сверх-Я» Лакан вработах1955- 1957 гг. вывел свою: «реальное — воображаемое — символическое». Реальное — это самая сокровенная часть психики, всегда ускользающая от образногопредставленияи от словесного описания. Реальное психики непостижимо настолько, что, характеризуя его, Лакан постоянно употреблял кантовский термин «вещь в себе». Воображаемое — это то, что роднит нашу психику с психикой животных,поведениекоторых регулируется гештальтами. Человек в своемонтогенезетоже непременно попадает подвластьобразов. Это происходит на так называемой стадии зеркала, или воображаемого, ввозрастеот 6 до 18 месяцев, когда ребенок начинает узнавать себя в зеркале и откликаться на свое имя. Символический уровень у Лакана ни в коем случае не является набором символов, а представляет собой лишь определенную необходимость, появляющуюся в человеческой жизни в связи с системой означающих. Огромное внимание в творчестве Жака Лакана уделялось речи. Еще до своего рождения человек попадает под влияние речевого поля других людей, которые каким-либо образом выражают своеотношениек его появлению на свет и чего-то уже ждут от него. Этаречьдругих людей — по лакановской терминологии речь Другого — и формирует символическое субъекта. Для маленького ребенка знакомство с миром и с речью Другого начинается с невозможности поддержания адекватного внутриутробному единства с телом матери из-за неизбежных «упущений» самой заботливой матери.Матьвремя от времени покидает ребенка. Этому есть множество причин, ребенку неясных, продиктованных правилами культурного мира, не позволяющих современной женщине носить ребенка на своемтеле. Разлуки с матерью представляются ребенку бессмысленным мучительством, капризами до того времени, пока он, во-первых, не овладеет речью и, во-вторых, не узнает об анотомической разнице полов. Лакан объяснял это следующим образом открытие анатомической разницы полов ифактакастрации матери дает наконец объяснение, чего же ради мать покидала ребенка Овладение человеком речью (а более по-лакановски — овладение речью человеком) позволяет понять, что же именно говорила мать, оставляя ребенка: она называла имя отца. Итак, во всех межличностных контактах, для которых отношения между матерью и ребенком становятся первоймоделью, имя отца является первымсловом, возвещающимзакони символический порядок мира нашей патриархальной культуры. Имя отца разрывает телесную связь ребенка со своей матерью и устанавливает символический принцип членства в человеческих сообществах. Жак Лакан умер в 1981 г. Его творческое наследие огромно, и с течением времени интерес к нему только возрастает. Лакана называют французским Фрейдом, подчеркивая, какое важное место занимают его работы в истории психоанализа. Творчество Лакана неудобно для прочтения во многом из-за того, что психолог не ставил перед собой цели донести свои идеи до широких масс. Но, несмотря на то что в России его работы начали появляться сравнительно недавно, они уже завоевали огромную популярность среди специалистов и людей, интересующихся психологией и психоанализом. продолжение
–PAGE_BREAK–
Заключение
Что такоеструктурализм?Это не школа и даже не течение (во всяком случае, пока), поскольку большинство авторов, обычно объединяемых этим термином, совершенно не чувствуют себя связанными между собой ни общностью доктрины, ни общностью борьбы. В лучшем случае дело идет о словоупотреблении:структураявляется уже старым термином (анатомистского и грамматистского происхождения), сильно истертым к настоящему времени: к нему охотно прибегают все социальные науки, и употребление этого слова не может служить чьим бы то ни было отличительным признаком — разве что в полемике относительно содержания, которое в него вкладывают; выраженияфункции, формы, знакиизначениятакже не отличаются специфичностью; сегодня это слова общего применения, от которых требуют и получают все, что пожелают; в частности, они позволяют замаскировать старую детерминистскую причинно-следственную схему. Вероятно, следует обратиться к таким парам, какозначающее — означаемоеисинхрония — диахрония,для того, чтобы приблизиться к пониманию отличии структурализма от других способов мышления; к первой паре следует обратиться потому, что она отсылает к лингвистической модели соссюрианского происхождения, а также и потому, что при современном состоянии вещей лингвистика, наряду с экономикой, является прямым воплощением науки о структуре; на вторую пару следует обратить внимание еще более решительным образом, ибо она, как кажется, предполагает известный пересмотр понятия истории в той мере, в какой идея синхронии (несмотря на то, что у Соссюра она и выступает сугубо операциональным понятием) оправдывает определенную иммобилизацию времени, а идея диахронии тяготеет к тому, чтобы представить исторический процесс как чистую последовательность форм. По-видимому, речевой знак структурализма в конечном счете следует усматривать в систематическом «употреблении терминов, связанных с понятием значения, а отнюдь не в использовании самого слова структурализм, которое, как это ни парадоксально, совершенно не может служить чьим бы то ни было отличительным признаком; понаблюдайте, кто употребляет выраженияозначающееи означаемое, синхронияидиахрония,и вы поймете, сложилось ли у этих людей структуралистское видение.
Литература
Основные направления структурализма. М., 1964
Леви-Стросс К.Структурная антропология. М., 1985
Структурализм:«за»и«против». М., 1975
Weil A. Sur l’étude de certains types de bois de marriage (Système Murngin). — С. Lévi-Strauss. Les structures élémentaires de la parenté. P., 1949 (2 éd. P., 1968).
Фуко, М.Жизнь: опыт и наука // Вопросы философии. — 1993. — № 5. — С. 44—53.
Мишель Фуко и Россия: Сб. статей / Под ред. О. Хархордина. — СПб.; М.: Европейский университет в Санкт-Петербурге: Летний сад, 2001. — 349 с — (Европ. ун-т в Санкт-Петербурге. Тр. ф-та полит. наук и социологии; Вып. 1).ISBN 5-94381-032-3ISBN 5-94380-012-3
Эрибон Д.Мишель Фуко // Жизнь замечательных людей — выпуск 1128. Перевод с французского Е. Э. Бабаевой. — М.: Молодая гвардия, 2008.