Осуществление и защита прав 2

–PAGE_BREAK–Легисакционный процесс пришел на смену кровной мести и самоуправству, сохранив черты последнего. Должники были предоставлены произволу кредитора, государственная власть мало вмешивалась в гражданско-правовые отношения римских граждан и вытекавшие из них споры. Древний судья в известной мере был третейским судьей, посредником между сто­ронами. Его решение не было приказом государственной власти, это было лишь мнение авторитетного лица о праве. Поэтому исполнение решения осуществлялось самими сторонами.
Итак, несмотря на строгую формализацию и ограниченный набор правовых средств, правовое регулирование общественных отношений в Древнем Риме лишь начинало свое поступательное движение.
Формулярный процесс Во втором веке до н.э. на смену легисакционному процессу пришел формулярный процесс, или процесс посредст­вом формул (per formulas agеre – дословно – «вести дело в гражданском процессе при помощи формул»). До поры до времени обе формы процесса сосуществовали. Но в 17 году до н.э. законом Юлия о частных судах легисационный процесс был отменен. При новой форме процесса наличие двух стадий – in jure и in judicio (у претора и у судьи) – сохраня­ется. Как и прежде, магистрат (претор городской или претор по делам ино­странцев) посылает тяжущихся к частному судье. Но роль претора суще­ственно изменилась по сравнению с легисакционным процессом. Теперь его пассивность исчезает, он дает указание или инструкцию судье, каким образом надлежит решить дело. Такая инструкция на­зывалась формулой (отсюда и наименование – “формулярный процесс”) и представляла собой записку, вручаемую претором истцу и адресованную судье. Такая записка была обязательной для судьи и содержала указанные претором основания и условия, при которых иск подлежал удовлетворению.
Преторы постепенно получили власть давать формулы исков не только в случаях, предусмотренных законами и обычаями, но и тогда, когда считали это необходимым. Преторы свободно могли отказывать в исках, которые казались им несправедливыми. Но для того, чтобы претор мог с достаточной эффективностью защищать то, что он считал справедливым в праве, нужно было изменить его положение в процессе. Из пассивного наблюдателя он должен был стать руководителем и наставником судьи, причем достаточно авторитетным и властным. Судья уже не был свободен в своих действиях, причем судья отвечал всем своим имуществом за заведомо несправедливое решение, причинившее неоправданный ущерб той или другой стороне. Он был обязан следовать приказу претора, выраженному в виде формулы. Из всего этого можно заключить, что усилилось фактическое влияние преторов на развитие права, осуществлявшееся путем его изменения и усовершенствования. С течением времени преторская юрисдикция выработала для большинства притязаний постоянные формулы в виде формуляров (бланкетов), которые доводились до общего сведения посредством эдиктов. Формула состояла из существенных частей: номинации, интенции, кондемнации.
Номинация (nominatio— называние), или назначение судьи претором для рассмотрения дела по существу искового требования.
Интенция (intentio— намерение), или исковое требование, т.е.  изложение претензий истца, самая су­щественная часть формулы. Она излагала юридическое содержание спора, подлежащего разрешению судьей, и определяло вид иска.
Кондемнация (comdemnatio— осуждение) – это конкретное указание су­дье удовлетворить иск, если интенция подтвердится, или отказать в иске.
Например: «Судьей по данному делу пусть будет Октавий (номинация). Если будет установлено, что серебряный стол, о котором предъявлен иск по праву квиритов, принадлежит Авлу Агерию (истцу), а ответчик (Нумерий Негидий), несмотря на твой, судья, приказ, не возвратит этого стола истцу (интенция), то ты, судья, присуди с ответчика такую сумму, в которую будет оценен стол. Если же указанное не подтвердится, ты, Октавий, ответчика оправдай, т.е. освободи от ответственности (кондемнация)».
Кроме существенных частей, были и несущественные (дополнительные), а все вместе они составляли единый текст – формуляр (см. рис. 3).
Среди дополнительных частей преторской формулы выделялась эксцепция – возражение (средство защиты) ответчика против иска истца. Эксцепция представляла собой вставку в формулу, посредством которой судью обязывали учитывать побочные обстоятельства, указанные ответчиком в этой части формулы. И если эти обстоятельства подтверждались, исключалось удовлетворение иска. Эксцепция, таким образом, – это законное средство, которым ответчик старался отвести от себя обвинение, давалась претором еще в первой стадии производства (in jure), и именно он, по желанию ответчика или по своему усмотрению, вводил ее в формулу. Например, ответчик возражает против требований истца, ссылаясь на то, что акт совершен лицом безумным, поэтому истец не может требовать от него выполнения обязательств, вытекающих из совершения такого акта.
Кроме эксцепции, дополнительной частью формулы являлась прескрипция, служившая защите интересов истца, который из нескольких взаимосвязанных требований вправе заявить об одном из них, имея в виду, что другие притязания того же правоотношения он предъявит к рассмотрению в будущем.
Заседания в формулярном процессе проводились публично, в определенные для суда дни и в присутствии обеих сторон. Процесс заканчивался вынесением судьей решения, со­держащего в себе по общему правилу присуждение ответчика к определенной денежной сумме или освобождение его. Значение решения заключалось в том, что оно окончательно разрешало спорное правоотношение, было обязательным и безусловным. Решение  устанавливало новое обязатель­ственное отношение между сторонами взамен процессуального обязательства, возникшего в силу litis contestatio. Окончательное решение являлось гарантией против последующего оспаривания права, в том числе и путем эксцепции.
Особые средства преторской защиты В формулярном процессе ни од­на из сторон не могла обжаловать судебное решение. Однако неудовлетво­ренная сторона могла прибегнуть к реституции или требовать защиты от несправедливого решения посредством вето (veto) у других магистратов. Ес­ли лицо получало реституцию, то решение считалось несостоявшимся, и на­чинался новый судебный процесс. Для того чтобы получить вето, недоволь­ная сторона должна была обратиться к вышестоящему магистрату, или ма­гистрату, рав­ному по положению с тем, который вынес решение, и убедить его в несправедливости решения. Такая процедура могла быть только в Риме, где существовало несколько магистратов, совер­шенно независимых друг от друга и пользовавшихся равной властью.
Реституция (restitutio inintegrum) означала возвращение в первоначальное состояние (по­средством обыкновенного иска, эксцепции) и имела цель устранить несправедливость при помощи преторской власти вопреки существующим нор­мам права. Реституция являлась чрезвычайным средством защиты потому, что претор не применял действующего законодательства, а по своему усмотрению создавал право, охраняющее данное отношение.
С помощью этого правового средства магистраты устраняли ущерб, наносимый определенным лицом, исполнившим какие-либо обязательства, являющиеся правильными по jus civile, но противоречащие добрым деловым обычаям (bona fides). Давая реституцию, преторы руководствовались принципами справедливости (aequitas).
Основания реституции были впоследствии точнее определены  классичес­кой юриспруденцией. Для того чтобы лицо получило реституцию, обяза­тельны были два условия: наличие ущерба, который не мог быть исправлен традиционными судебными средствами (например, несовершеннолетний принял на себя непосильное обязательство), и справедливого основания.
Что касается справедливого основания (justa causa), то римские источники их насчитывают шесть: малолетство сторон, угроза, обман, заблуждение, ограничение правоспособности, отсутствие сторон. Например, недостигшие 25 лет имели право на реституцию в случае причинения им какого-либо вреда, независимо от того, состояли ли они под властью отца, надзором опекуна или попечителя. Мотивы реституции – легкомыслие или неопытность несовершеннолетнего.
Действие реституции, таким образом, имело последствия для обеих сторон — для них восстанавливались прежние юридические отношения[5].
Помимо реституции, римское право знало еще одно средство чрезвычайной процессуальной защиты – интердикты.
Интердикты (interdictum) — приказы магистрата, даваемые им по просьбе истца, предписывающие ответчику совершить какое-либо действие (decretum) или запрещающие его совершение (interdictum). Интердикты издавались претором по поводу каждого конкретного случая и объявлялись в присутствии обе­их сторон. Неисполнение изданного интердикта влекло за собой дальнейшее су­дебное разбирательство. Интердикты стали помещаться в эдиктах магистратов в виде постоянных формул, применяемых к конкретным случаям.
Итак, формулярный процесс (120 г. до н.э. – конец III века н.э.) явился шагом вперед по сравнению с легисакционной формой гражданского процесса: произошло неизбежное в создавшихся условиях сближение цивильного и преторского права, сочетание строгого права и гибкого правосудия. Сам же формулярный процесс совпал с периодом полного расцвета римской классической юриспруденции, когда уходит в прошлое былой формализм, и получают признание принципы равенства сторон.
Составные части поста­новлений современных судов соответствуют обязательным частям претор­ской формулы. Саму формулу чешский романист М. Бартошек характеризует как «уникальное творение римских юристов, доказательство их творческой силы, безупречной техники и высокого уровня правопорядка».
Экстраординарный процесс (extra ordienem) Кардинальные перемены произошли в сфере судебного устройства и судопроизводства. Народные собрания, бывшие со времен Ромула главной судебной инстанцией по делам о тяжких преступлениях, потеряли это право. Другая перемена состояла в том, что место коллегиальных судов периода республики заняли единоличные судьи, назначавшиеся и смещавшиеся императорской администрацией.
Судебной компетенцией в уголовных и гражданских делах обладали чиновники, принадлежавшие к административным органам империи. Суд и империя стали неотделимыми. Например, в Риме высший уголовный суд оказался в руках префекта претория (градоначальника).
В итоге римский суд времен империи превратился в строго сословный. Лица, принадлежавшие к привилегированным сословиям империи, судились самим императором. Чиновник получал привилегию судиться в суде его собственного начальника. В это время широкое распространение стала приобретать новая форма гражданского процесса – экстраординарная (extra ordinem — необычный, вне уста­новленного порядка, или «вне очереди»), которая постепенно вытесняет традиционный формулярный, а к началу периода абсолютной монархии (доминат) становится единственной. В экстраординарном процессе меняется процедура вызова в суд, приобретая официальный письменный характер. Формула уходит в прошлое, а иск превращается в жалобу истца, заносимую в протокол суда. Решение в экстраординарном процессе является приказом государственной власти, и забота о его исполнении лежит теперь не на истце, а на суде. Именно при экстраординарной форме исполнительное производство принимает тот вид, который оно имеет в современном процессе.
Экстраординарный процесс уже не делился на две стадии. Сначала и до конца дело велось одним и тем же судьей. Это уже не избираемый и не независимый в своей деятельности магистрат, а чиновник императора. Судья назначал дело к слушанию, проводил судебное разби­рательство, сам производил дознание, сам выступал обвинителем и сам выносил приговор, который мог быть обжа­лован в вышестоящую инстанцию.
Вместо открытого, публичного рассмотрения судебных дел, как во времена республики, установилась строгая тайна судопроизводства, служившая прикрытием произвола. Дела рассматривались в закрытых помещениях (secretarium), куда доступ широкой публике был затруднен или вовсе невозможен. Процесс перестал быть бесплатным, и стороны должны были вносить судебные пошлины на покрытие канцелярских расходов.
С V века экстраординарный процесс приобретает черты инквизиционного (inquisitio – расследование): происходит соединение следственных и судебных начал (судья-чиновник вел и предварительное расследование, и судебное разбирательство, и выносил решение).
Вследствие этих порядков распространилась практика ложных доносов. В республиканские времена доноситель наказывался как преступник (таким он, конечно, и являлся), а в период империи доносы стали безопасными и поощрялись: пытка заставляла подтверждать любое обвинение. Более того, государство установило систему денежного вознаграждения доносителей.
Все это не может считаться чем-то неповторимо древним, что со всей очевидностью доказал ХХ век в том, что касается Советского Союза, гитлеровской Германии, пиночетовского режима в Чили и т.д.
К концу существования Римской империи, по мере установления в ее недрах феодальных отношений, суд по делам колонов перешел в компетенцию землевладельцев. В каждой большой латифундии возводится свое собственное тюремное здание.
Типичным явлением инквизиционного процесса становится секретный характер судопроизводства с применением пыток. Пытки применялись не только к обвиняемым, но и к свидетелям, а в некоторых случаях и при расследовании гражданских дел. С установлением неограниченной монархии – с III века н.э. – зарождается печально известный институт продажи должностей.
Но инквизиционный процесс – явление неоднородное. Он строился исходя из общественной опасности преступления, что активизировало
роль государственных органов в возбуждении и расследовании дел. Элемент технического совершенствования судопроизводства проявлялся в детализированной регламентации процессуальных действий подсудимого и суда. В предписании суду выяснить: кто, где, когда, с какой целью, каким образом, с чьей помощью совершил преступление заключено стремление усовершенствовать уголовный процесс. Те же вопросы ставятся перед обвиняемым и в современном уголовном судопроизводстве.
Схожую эволюцию переживал и процесс по гражданским делам. Рассмотрение такого рода дел началось, как обычно, с исключительных, «экстраординарных» случаев, затем экстраординарный порядок стал ординарным, обычным. Вызов ответчика, оценка доказательств, вынесение решения и его выполнение – все это входило в функции соответствующего чиновника и его помощников.
Высшей апелляционной инстанцией по судебным делам был, разумеется, император, а практически – его канцелярия. В экстраординарном процессе впервые вводится институт апелляции (appellatio) – обжалования судебного решения. Стороны могли неоднократно апеллировать в высшую инстанцию на решение низшей. Но со времен Юстиниана допускалось не более двух апелляций по одному и тому же делу. Институт апелляции в результате рецепции был воспринят многими странами Западной Европы и приобрел различные формы[6].
Третья форма римского гражданского процесса приобрела более бюрократические черты, чем формулярное производство. Судья превратился в судейского чиновника, а процесс стал завершаться произнесением речей от имени императора. В экстраординарном процессе четко проявились некоторые общие тенденции позднего римского права: ограничивались публичность процесса и активность сторон, а роль авторитарных начал и бюрократической централизации возрастала.
Но вместе с усилением недемократических тенденций, а также благодаря развитию письменности переход к экстраординарному процессу оз­начал и некоторое технико-юридическое совершенствование разбирательства граж­данских дел.
Магистраты (преторы и консулы) имели право организовывать разбирательство присяжных судей, решающих дело по существу для каж­дого отдельного спора. Такое право именовалось юрисдикцией (jurisdictio). Любой взрослый римский гражданин мог быть судьей по гражданским спорам. Судья, если он действовал один, назначался претором индивидуально для каждого дела. Такого судью, который мог решать дела по свободному ус­мотрению, называли арбитром (arbiter). Чаще всего к арбитрам прибегали в тех спорах, когда речь шла о производстве оценок, установке межи, разделе. Иногда разбирательство дел было коллегиальным. В этом случае судьями становились лица, внесенные в особые списки либо из числа сенаторов, либо из числа всадников.
Экстраординарное производство стало законо­мерным этапом эволюции римского гражданского процесса. В результате совер­шенствования форм процесса римская юриспруден­ция пришла к созданию экстраординарного процесса, положившего начало процессу современному.
    продолжение
–PAGE_BREAK–