Языковая личность Льва Гумилева Курсовая работа студента 3-А курса факультета русской филологии Научный руководитель: Кулешова Людмила Николаевна Черкассы – 2007 СОДЕРЖАНИЕ ВВЕДЕНИЕ 3 ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ПРОБЛЕМЫ 1.1 Проблема языковой личности в гуманитарных науках 1.2 Языковая личность как объект лингвистических исследований 7
ГЛАВА II. ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ Л. Н. ГУМИЛЕВА (ПО МАТЕРИАЛАМ КНИГИ «ЭТНОГЕНЕЗ И БИОСФЕРА ЗЕМЛИ») 2.1 Структура языковой личности 1.1 Семантико-синтаксический уровень представления языковой личности ученого 2.2 Реконструкция тезауруса Л. Н. Гумилева 2.1 Средства поддержики внимания к тексту 24 2.2.2
Терминологическая система обозначения Л. Н. Гумилева 25 ЗАКЛЮЧЕНИЕ 30 ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА 32 СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ИЛЛЮСТРАТИВНОГО МАТЕРИАЛА 35 ВВЕДЕНИЕ Во 2-й половине XX века ученые-языковеды стали исследовать роль человеческого фактора в языке, по-новому посмотрев на такие проблемы как язык и мышление, национальный язык определенного этноса, язык и картина мира, языковая
личность и др. Являясь одной из активных форм познания действительности, язык дает нам реальный образ мира, постичь который человек стремился на протяжении многих веков. Исходя из этого, возникла проблема изучения языковой личности, которая является ядром мировоззрения. Новейшие исследования в области коммуникативной лингвистики открыли перспективы изучения проблемы языковой личности. Все чаще и убедительней лингвисты говорят сегодня о языке как способе вербализации человеческого
общения в процессе совместной деятельности людей. Анализ языковой личности неизбежно ведет исследование к изучению ключевого понятия – личности. «Введение понятия личности в лингвистику означает возможность говорить о том, что язык принадлежит, прежде всего, личности, осознающей себя и свое место в мире, свою роль в практической деятельности и языковом общении, свое отношение к принятым принципам и конвенциям видения дискурса, творчески используя их в своих предметных и речевых действиях» [12, 45].
Речевые акты-шаги, речевые ходы для личностно ориентированной прагмалингвистики представляют собой не просто компоненты дискурса, а выступают в качестве сознательных и целенаправленных актов определения личности. Актуальным представляется лингвистическое описание языковой личности известного ученого Льва Николаевича Гумилева по материалам книги «Этногенез и биосфера Земли», в связи с возросшим интересом лингвистов к научному стилю изложения вообще и, в частности, к
вопросам, связанным с оптимизацией научной коммуникации. Цель нашей работы – изучить и описать лингвистические средства представления языковой личности Л. Н. Гумилева по материалам книги «Этногенез и биосфера Земли». Для достижения поставленной нами цели необходимо решить следующие задачи: 1) проанализировать трактовку такого понятия как личность в гуманитарных науках;
2) исследовать и изучить структуру языковой личности; 3) определить взаимообусловленность индивидуально-авторских особенностей лингвистического представления языковой личности Л. Н. Гумилева по материалам книги «Этногенез и биосфера Земли». Актуальность нашего исследования состоит в том, что впервые представление языковой личности ученого-этнографа на материале его книги «Этногенез и биосфера
Земли» рассматривается в ракурсе задач современной лингвистической парадигмы. Материалом исследования является книга Л. Н. Гумилева «Этногенез и биосфера Земли». Предмет исследования – языковые средства представления личности Л. Н. Гумилева и их функционирование в научном дискурсе. Практическая значимость работы: результаты нашего исследования могут быть использованы при подготовке
к практическим занятиям по современному русскому языку, спецсеминарам, а также в написании рефератов, курсовых и квалификационных работ. ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ПРОБЛЕМЫ 1.1 Проблема языковой личности в гуманитарных науках Обращение ученых к проблеме языковой личности, включение ее в лингвистическую парадигму в последние два десятилетия связано с гуманизацией языкознания, с поворотом к ценностно-ориентированным областям
знания, с возвращением антропоцентрической картины мира. Рассмотрим, как представлено понятие «личность» в разных областях гуманитарного познания. В педагогике под личностью понимают человека, рассматриваемого со стороны психолого-социальной сущности, для которого характерно развитие психики, способность к активному мышлению, способность к усвоению социального опыта [25, 57]. Личность в философии -это человеческий индивид в аспекте его социальных
качеств, формирующихся в процессе исторически конкретных видов деятельности и общественных отношений [24, 341]. В социологии и политологии личность – это человек как субъект отношений и сознательной деятельности, а также как стойкая система социально значимых черт, которые характеризуют индивида как члена общества [30, 194]. В психологии личностью обозначается системное социальное качество, приобретаемое и характеризующее уровень и качество представленности общественных отношений в индивиде [24, 67].
В повседневной жизни, говоря о личности, мы имеем в виду стиль жизни индивида или его отношение к жизненным ситуациям. Отсюда возможно толкование языковой личности как личности, выраженной в языке. Однако в этом случае нужно избегать узости понимания языковой личности. При таком подходе неизбежно допущение, что, изучив фонетические, грамматические, стилистические и другие характеристики речи коммуниканта, можно говорить об исследовании особенностей языковой личности.
Это глубоко ошибочно, потому что при описании языковой личности в ее языке мы находим отражение ее концептуальной системы: модели ситуаций, воображение, желание, нормы, оценки, конвенционные знания, тезаурус. Деятельностный характер языкознания обусловливает значительную интегрированность, комплексность исследования языка личности, так как язык в действии предусматривает подключение факторов широкого диапазона – психологических, ментальных, прагматических и др. поэтому под языковой личностью вслед за
Ю.Н.Карауловым, А.А.Леонтьевым мы будем понимать не частный аспект личности вообще, один из ее коррелятов, а углубление. развитие, насыщение дополнительным содержанием понятия личности вообще [18, 32]. Не следует выпускать из виду и то, что языковая личность является самым важным компонентом дискурса, коммуникантом. детерминированным совокупностью ментальных, психических. эмоциональных, оценочных, прагматических и др. определений [19, 47]. Все эти определения проявляются в языке личности и реконструируются в основных
своих чертах на базе языковых средств. Кроме того, каждый признак дает основание, для разработки типологии языковых личностей, которые традиционно делились на адресантов и адресатов. В современных научных работах коммуниканты классифицируются этнично, профессионально, по возрастным и половым критериям, сферам деятельности, как стереотипы с совокупностью определенных признаков: типичный врач, студент, телеведущий, азербайджанец, украинка [13, 61].
Однако, Ю.Н. Караулов пишет: «Коль скоро объектом анализа становится языковая личность, интеллектуальные ее характеристики выдвигаются на первый план. Интеллект наиболее интенсивно проявляется в языке и через язык» [17, 26]. Представляется правомерным утверждать, что именно интеллект формирует систему аргументов языковой личности. Сказанное дает основание для рассмотрения коммуниканта не как абстрактного индивида, а как конкретной личности, которая формирует цель и план действий в коммуникативной ситуации, контролирует
и корректирует ее. Следует заметить некую взаимосвязь между коммуникантом, языковой личностью и результатом ее речевой деятельности, способом общения, поведением в ряду коммуникативных ситуаций. С одной стороны, коммуникативные, дискурсивные возможности личности дают основания для прогнозирования возможного способа аргументации речевой деятельности и ее результата – текста. С другой стороны, сам дискурс предусматривает реализацию определенных характеристик коммуниканта.
Именно поэтому очень трудно судить о присущих личности языковых чертах. Ведь языковая личность обладает постоянными признаками у коммуниканта. В свою очередь языковой личностью руководит сама коммуникативная ситуация. Коммуникант подчиняется интенции, интерпретанте, способу дискурса, его типу, в соответствии с ним корректирует свое речевое и неречевое поведение. Степень подчинения зависит от гибкости личности.
Таким образом, языковая личность есть личность, выражающая совокупность социальных, физических, психологических, эмоциональных, прагматических и др. характеристик в языке, а также личность «реконструированная в основных своих чертах на базе языковых средств» [11, 59]. Языковая личность – коммуникант, главная составляющая коммуникативной ситуации. Языковая личность – это сложное явление с многоуровневой организацией. 1.2 Языковая личность как объект лингвистических исследований
В языкознании не прекращаются споры о предмете своей науки. Это происходит из-за расширения нашего опыта, пополнения знаний и представлений о языке. Поэтому задачи и объект исследования часто подвергаются изменению. Языковая личность – это одна из актуальных и перспективных проблем современной когнитивной и коммуникативной лингвистики. В последнее время проблема языковой личности активно рассматривается в разных аспектах
психолингвистическом, социолингвистическом, культурологическом, лингводидактическом, функциональном, эмотивном. прагматическом, семантики текста и др. [6, 17]. Особенный интерес для языковедов данная проблема представляет в свете предложенного Ю.Карауловым нового подхода – «за каждым текстом стоит языковая личность» (в противовес основному тезису лингвистических исследований последнего полувека «за каждым текстом стоит система языка») [13,39].
Понятие языковой личности и сам термин были введены в лингвистику в 30-х годах В.В.Виноградовым [7, 30], который исследовал язык художественной литературы. Дефиниции языковой личности лингвист не дал, но заметил, правда, что уже Бодуэна де Куртене, для которого «проблема индивидуального творчества была чуждой», интересовала языковая личность «как вместилище социально-языковых форм и норм коллектива, как фокус скрещения и слияния разных
социально языковых категорий» [5, 8]. Приблизительно в это время известный американский языковед Эдвард Сепир в своем труде «Речь как черта личности» пытался выяснить, как отражаются в речи индивидуальные особенности человека [5, 9]. К понятию языковой личности обращался в 60-х годах XX века известный неогумбольдтианец Лео Вайсгербер, который развил идеи В. фон Гумбольдта насчет неразрывной связи с родным языком.
В своем труде «Die sprachliche Personlichkeit» («Языковая личность») ученый рассматривает языковую личность сквозь призму феномена родного языка, к которому эта личность относится [5, 8]. Однако определения понятия языковой личности не приводит. Обосновывая свой «закон родного языка» и рассматривая отдельную личность, Л.Вайсгербер утверждает, что родной язык – процесс языкового изображения мира [5, 9].
Ученый доказывает, что действенность родного языка прослеживается на протяжении всего развития языковой личности [5, 9]. Концепцию языковой личности, которая рассматривалась как-центральное понятие лингводидактики, предложил в первой половине 80-х годов Г.И.Богин. По его мнению, языковая личность – это «человек. рассматриваемый с точки зрения его готовности исполнять речевые поступки. создавать и принимать произведения речи» [3, 14].
Лингвист предложил исходную модель языковой личности, выделив в ее структуре 5 уровней на основе типичных недостатков языковых поступков [3, 16]; модель высшего уровня развития («адекватного синтеза») языковой личности конструируется автором как сложная шестиизмеримая многоступенчатая структура [4, 18]. Со второй половины 80-х годов проблему национальной языковой личности на материале русского языка, в частности языка художественных произведений, фундаментально разрабатывает
Ю.Караулов [18, 31]. В своей монографии «Русский язык и языковая личность» он определяет языковую личность как личность, реконструированную в основных своих чертах на основе языковых черт [18, 40]. В написанной позже статье, посвященной задачам изучения языковой личности, лингвист толкует этот термин как «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются: а) степенью структурно-языковой сложности; б) глубиной
и точностью отражения действительности; в) определенной цельевой направленностью [18, 51]. В этом определении соединены способности человека с особенностями порождаемых им текстов. Изучение языковой личности Г.В.Эйгером и И.А.Раппортом созвучно с произведенной выше дефиницией Г.И.Богина: «языковая личность – это человек, рассматриваемый с точки зрения его готовности исполнять речевые поступки, тот, кто присваивает язык, для кого язык является речью» [4, 25].
Е.А.Селиванова определяет «языковую личность коммуниканта» как «представленный в речи и языке фрагмент сознания личности адресанта или адресата, который имеет три уровня: вербально-семантический, тезаурусный. мотивационно-прагматический» [28, 91]. Исследователи доказательно замечают, что черты языковой личности выражаются в индивидуально-авторской картине мира [24, 40], подчеркивают такие характерные признаки языковой личности как «соединение у личности говорящего его языковой компетенции, стремление к творческому
самовыражению, свободного, автоматического осуществления разносторонней языковой деятельности. Языковая личность сознательно относится к своей языковой практике, несет на себе отражение общественно-социальной, территориальной среды, традиций воспитания в национальной культуре. Творческий подход и уровень языковой компетенции стимулируют языковую личность до усовершенствования языка, развития языкового вкуса, постоянного отображения в языке мировозренческо-общественных, национально-
культурных источников и поисков новых, эффективных, индивидуально-стилистических средств языковой выразительности» [24, 41]. Подобную мысль высказывают и Г.В.Эйгер и И.А.Раппопорт: «Языковая личность характеризуется не только тем, что она знает о языке, а и тем, что она может с языком делать» [12, 55]. На творческий характер языковой личности указывал еще В.В.Виноградов: «Языковое творчество личности -следствие выхода его со всех конкретных кругов, которые
сужаются, тех. коллективных субъектов, формы которых оно в себе носит, творчески их усваивая» [5, 60]. Уже в самом выборе языковой личности в качестве объекта лингвопсихологического изучения заложена потребность комплексного подхода к ее анализу, возможность и необходимость выявления на базе дискурса не только ее психологических черт, но философско-мировоззренческих предпосылок, этно-национальных особенностей. социальных характеристик, историко-культурных истоков [2, 101].
Надо отметить, что наиболее современные лингвистические словари определения термина «языковая личность» до сих пор не дают. Рассмотрение представлений о языковой личности в лингвистической литературе дает основание для следующих выводов: В современном языкознании осознана необходимость включения понятия «языковая личность» в приоритетную лингвистическую парадигму; Представляется целесообразным рассматривать целостную языковую личность известного этнографа
Л. Н. Гумилева в совокупности социальных, ментальных, психологических, оценочных и др. характеристик на основе контекстуально-интерпретационного изучения текста «Этногенез и биосфера Земли». 3. Характеристики языковой личности реконструируются нами в основных своих чертах на базе языковых средств, выявленных в труде Л. Н. Гумилева «Этногенез и биосфера Земли». Принимаем за рабочую гипотезу общепринятое в современной лингвистике понимание структуры языковой
личности (Гнатюк, Караулов, Селиванова, Шаховский): языковая личность представляет собой сложное явление с многоуровневой организацией. В ее структуре выделяют вербально- семантический, тезаурусный и мотивационно-прагматическии уровни и их элементы: слова, понятия, деятельностно-коммуникативные потребности. ГЛАВА II. ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ Л. Н. ГУМИЛЕВА (ПО МАТЕРИАЛАМ КНИГИ «ЭТНОГЕНЕЗ И БИОСФЕРА
ЗЕМЛИ») 2.1 Структура языковой личности Вычленение в структуре языковой личности вербально-семантического, тезаурусного, мотивационного уровней и элементов этих уровней (слов, понятий, деятельностно-коммуникативных потребностей) значительно облегчает изучение столь сложного феномена. На уровне ординарной языковой семантики, на уровне смысловых связей слов, их сочетаний и лексико-семантических отношений, по мнению Ю. Н.Караулова, еще нет возможностей для проявления индивидуальности.
Конечно, можно констатировать некоторую нестандартность вербальных ассоциаций, но это не дает полных сведений о языковой личности, о более сложных уровнях ее организации. Языковая личность начинается по ту сторону обыденного языка, когда в игру вступают интеллектуальные силы, и первый уровень (после нулевого) ее изучения – выявление, установление иерархии смыслов и ценностей в ее картине мира, в ее тезаурусе [17, 225]. При изучении языковой личности на первом уровне необходимо
вычленить из совокупности порожденных ею текстов необыденного содержания специфическую, неповторимую для данной личности часть в ее картине мира. Этого можно достичь при условии, что базовая, инвариантная часть языковой модели мира, характерная для общенационального языкового типа, уже установлена. Второй уровень анализа языковой личности предполагает характеристику мотивов и целей движущих ее развитием, поведением, управляющих ее текстопроизводством и в конечном итоге определяющих иерархию смыслов и ценностей
в ее языковой модели мира [12, 13]. Именно на этом высшем уровне языковая личность представлена в самом об щем смысле. Поэтому к характеристике языковой личности учёного можно прийти, двигаясь: 1) от языка к личности и ее тезаурусу; 2) путем обратным от коммуникативных потребностей, ценностных ориентиров, целей, мотивов и вообще всей совокупности социально-психологических характеристик личности, т.е. на основе всей совокупности указанных характеристик личности, представленных в литературе, выявить
наиболее полные сведения об изучаемой личности. Полное описание языковой личности в целях ее анализа или синтеза предполагает: а) характеристику семантико-строевого уровня ее организации (т.е. либо исчерпывающее его описание, либо дифференциальное, фиксирующее лишь индивидуальные отличия и осуществляемое на фоне усредненного представления данного языкового строя, что более приемлемо); б) реконструкцию языковой модели мира, или тезауруса данной личности (на основе произведенных ее текстов или на основе социологического
тестирования); в) выявление ее жизненных или ситуативных доминант, установок, мотивов, находящих отражение в процессах порождения текстов и их содержания, а также в особенностях восприятия чужих текстов [12, 15]. По утверждению Ю.Н.Караулова, уровни находятся в зависимости один от другого, но эта зависимость далеко не прямая и не однозначная. Знание об устройстве и особенностях функционирования вербально-семантического уровня данной личности еще не дает оснований делать заключение о языковой модели мира, т. е. от лексикона
личности нельзя перейти непосредственно к ее тезаурусу; точно коль скоро нам известен тезаурус личности, мы еще не можем делать вывод о мотивах и целях, управляющих ее текстами [18, 52]. Для перехода от одного уровня к другому каждый раз нужна дополнительная экстралингвистическая информация, поставляемая социальной составляющей языка и связанная с «историей» ее приобретения к принятым в данном обществе стереотипам в соотношении жизненно важных понятий, идей.
На основе этой информации от вербально-семантического уровня возможен переход к лингвокогнитивному. Для перехода к мотивационно-прагматическому уровню необходима дополнительная информация о социальном функционировании языковой личности, о ее социальных ролях и референтных группах. Но поскольку личность не только социальна, а и индивидуальна, второй информационной составляющей при переходе к ее «прагматикону» должна быть психологическая, а именно этнонационально – аффективная, характеризующая
ее интенциональности в коммуникативно-деятельностной сфере [12, 16]. 2.1.1 Семантико-синтаксический уровень представления языковой личности ученого Семантико-синтаксический уровень представления языковой личности предполагает для носителя нормальное владение естественным языком, а для исследователя – классическое описание формальных средств выражения определенных значений. Причем психологический аспект в изучении языковой личности пронизывает данный
уровень, поскольку основывается на заимствованных из психологии идеях его организации в виде данной вербально-ассоциативной сети [1, 63]. Что касается собственно семантико-синтаксического уровня представления языковой личности Л. Н. Гумилева в его трудах и, в частности, в анализируемой нами главе 2 «Свойства этноса» книги «Этногенез и биосфера Земли», мы находим случаи несоответствия функциональных особенностей научного стиля, объясняемых индивидуальными характеристиками языковой личности ученого.
В главе 2 «Свойства этноса» книги «Этногенез и биосфера Земли» выявлено нами 707 предложений. Из них сложных предложений – 571, что составляет 81% от общего массива исследуемых. Из 571 сложного предложения – 215 сложноподчиненных предложений (30,4%), сложносочиненных – 312 (44,13%), бессоюзных – 44 (6,22%). Остановимся на простых предложениях.
Всего в данной главе насчитывается 136 простых предложений (19,23%). В их составе 72 осложненных предложений (52,3%); 64 двусоставных (47,2%), 8 односоставных (5,1%); по критерию распространенности/ нераспространенности первых зафиксировано 72 предложений (52,3%), вторых- 5 (4,31%). Таким образом, если для научного стиля вообще характерно преобладание сложных предложений, и практически не используются простые, то у
Л. Н. Гумилева находим достаточно высокий процент употребления простых предложений – 19,23% из всего массива исследуемого материала. Отметим многократное использование вопросительных предложений, активизирующих внимание читателя: – А где же монголы, по имени которых названо “иго”, тяготевшее над Русью 240 лет? (Гумилев, 44); – Можно ли считать это деление обязательной принадлежностью этноса или хотя бы первичной стадией его образования или, наконец, формой коллектива, предшествовавшей появлению
самого этноса? (Гумилев, 44); – Чем компенсируется отсутствие родоплеменных групп у народов вполне развитых, находящихся на стадии классового общества? (Гумилев, 44); – Так из-за чего же лилась кровь? (Гумилев, 45); Исследуемый научный дискурс даёт возможность выделить два традиционных типа вопросительных предложений: а) с вопросительным словом (их в главе 2 встречается 2 предложения: –
Что же говорить о других этносах, на облик которых влияет не только внутреннее развитие, но и посторонние воздействия – культурные заимствования, завоевания, влекущие за собой принудительные изменения обычаев, и, наконец, экономические нажимы, меняющие род занятий и насильственно регулирующие потребности этноса? (Гумилев, 45); – Чем компенсируется отсутствие родоплеменных групп у народов вполне развитых, находящихся на стадии классового общества? (Гумилев, 45); б) без вопросительного слова: –
Ради чего творили такие бессмысленные жестокости? (Гумилев, 45); – Так в каком же смысле мы можем трактовать их как системы? (Гумилев, 46); – Теперь поставим вопрос: в чем разница между этносами-изолятами и этносами, развивающимися бурно? (Гумилев, 46); И на первые, и на вторые типы вопросительных предложений ученый отвечает тремя-четырьмя предложениями, в основном одним абзацем. Мы считаем, что, используя вопросительные предложения,
Л. Н. Гумилев обращает наше внимание на наиболее важные аспекты текста. Таким образом, можно сказать, что на семантико-синтаксическом уровне Л. Н. Гумилев, как сказано выше, иногда отступает от традиционного изложения материала научном стиле. Это проявляется в высокой частотности употребления простых предложений, большом количестве вопросительных предложений. Одной из отличительных черт представления языковой личности
Л. Н. Гумилева на данном уровне является малое количество цитат. Например: – Известный русский востоковед В. Д. Смирнов в своей диссертации писал: “Неужели же кто-нибудь хоть в шутку станет утверждать, что гг. Чайковский, Лангевич и т.п. личности из славян, греков, мадьяр, итальянцев и др. приняли ислам по убеждению? Без сомнения, никто. А между тем на долю подобных-то перевертней и выпал жребий воспользоваться плодами
доблестных подвигов османского племени. Не имея никакой религии, они чужды были всяких нравственных убеждений; не чувствуя никаких симпатий к народу, над которым они властвовали, они жили одной животной жизнью. Гаремные интриги заменяли им настоящую, интересующую всякого истинного гражданина, политику. Семейные связи не вызывались у них изуродованным состоянием организма или восполнялись гнусным пороком Понятие о благе не шло у них дальше благополучия собственного кармана.
Чувство долга ограничивалось приисканием законных предлогов, которыми бы можно было прикрыть свои беззакония, не рискуя сделаться жертвою происков других подобных им общественных деятелей. Словом, будучи османами по имени, они не были ими в действительности” (Гумилев, 52); – Он заявил: “Я сражался с этим городом для того, чтобы жить в нем’’ (Гумилев, 56); При этом следует заметить, что Л. Н. Гумилев использует цитаты в качестве доказания своих мыслей.
2.2 Реконструкция тезауруса Л. Н. Гумилева Как известно, ядро научного стиля составляют монографии и статьи: периферийными считаются рефераты, тезисы, научные доклады и т.д. В научном стиле логично соединяются, объективность материала и субъективный характер формы. Эмоциональность и экспрессивность научного мышления находится под контролем логики исследователя. Научный стиль языка поощряет и поддерживает прежде всего такие коммуникативные качества речи, как логичность
и точность, а также чистота, уместность, в меньшей мере выразительность и богатство. И учёные не склонны прибегать к помощи изобразительно-выразительных средств языка, обсуждая свои профессиональные проблемы, а выразительность научной речи поддерживается не этими средствами, а чёткостью, строгостью, ясностью синтаксических структур, точностью и логичностью применения лексики [10, 266]. В настоящей работе мы опираемся на определение экспрессивности научной речи, предложенной
Н. Митрофановой: “экспрессия научной речи – это, в основном, экспрессия научного выделения, актуализации эмфатического выделения содержательно значимых элементов высказывания для точного и убедительного изложения, активизации внимания читателя ” [22, 24]. И если экспрессия выражения свойственна языку вообще, то нам предстоит определить её реализацию в анализируемой главе 2 «Свойства этноса» книги «Этногенез и биосфера Земли». Анализируя научный дискурс учёного, обращаем внимание прежде всего на средства выражения
экспрессии. Научная проза Л. Н. Гумилева создаётся стилистически нейтральной лексикой; в текстах присутствуют эффектные метафоры, сравнения, эпитеты. Мы выделили особенности авторского научного стиля: среди них можно назвать: • экспрессивно-окрашенные средства и выражения, передающие авторское отношение к изложению материала: – К началу XIX в. Турция стала “больным человеком” (Гумилев, 42); – Большинство из них искали теплого местечка (Гумилев,
42); – Война за независимость была такой ожесточенной, что унесла миллион жизней с малонаселенной территории – столько же, сколько все наполеоновские войны в густонаселенной Европе (Гумилев, 47); – Очевидно, характер их возникновения иной, нежели у этносов и тем более субэтнических целостностей (Гумилев, 48); – Видимо, существуют разные степени этнической совместимости; • вкрапление разговорного синтаксиса: – Чукчи упорно считали его русским, и того же мнения держался он сам (Гумилев,
47); – Мы такие-то, а все прочие другие (Гумилев, 48); • публицистическую лексику: -Новорожденный этнос, как только заявляет о своем существовании, автоматически включается в мировой политический процесс (Гумилев, 41); Научный стиль выделяется как один из ведущих функциональных стилей современного русского языка. Он имеет широкую сферу применения. Научный стиль используется в области науки и техники, обслуживает литературу, разнообразную по назначению
и содержанию. Для обозначения этой функциональной разновидности языка наряду с основным наименованием – научный стиль – употребляются термины научная речь, язык науки, стиль научного изложения, стиль научной литературы и др. Научный стиль предполагает преимущественно официальный характер отношений, установку главным образом на косвенно-контактное общение с адресатом, преобладание письменной формы общения и монологического типа речи. Эти условия обеспечивают предварительную продуманность научной речи.
Главные стилевые черты научной речи определяются функцией науки, характером научного мышления. Поскольку функция науки заключается в выработке и систематизации объективных знаний о действительности, а характерными чертами научного мышления являются его понятийность, абстрактность, строго выдержанная логичность, то основными стилеобразующими чертами научной речи выступают отвлечённость, обобщённость, доказательность, подчёркнутая логичность. К другим стилевым признакам научной речи, производным от
основных, относятся: безличность (бессубъектность), смысловая точность (однозначность), ясность, безобразность, «тяготение к речевым средствам, лишённым эмоциональной нагрузки и . экспрессивных красок» [7, 65]. Среди названных стилевых черт специфическими для научного стиля, т.е. присущим только ему, являются доказательность, обобщённость и абстрактность; другие же черты, такие, как логичность, ясность. точность, характеризуют не только научный стиль, но и остальные функциональные стили и выступают как общие нормативные
качества литературной речи в целом. Однако для научной речи эти черты становятся стилеобразующими, потому что приобретают в ней иной, специфический для этой функциональной разновидности характер. Например, точность научной речи – это прежде всего однозначность, верность передачи авторской мысли. Логичность в науке предполагает грамматически подчёркнутую смысловую последовательность и связность речи как на уровне предложения, так и внутри всего научного текста.
Для научного стиля эти черты являются важными и обязательными, они присутствуют в каждом научном тексте, без них невозможно общение в сфере науки. Говоря об отличительных чертах научного стиля следует в то же время иметь в виду, что степень их проявления в научной речи может быть разной, она зависит от характера науки, жанра научного произведения, темы, формы общения и даже от времени создания научного труда и индивидуальных качеств научной речи, которые особенно выразительны в работах известных учёных.
Так, высокая абстрактность изложения, характерная для работ по философии или математике, не свойственна в такой же мере трудам, относящимся к другим отраслям науки. Элементы образности, эмоционально-экспрессивные средства языка, отсутствующие в научно-деловой и технической литературе, вполне допустимы в научных монографиях и статьях, особенно в тех их частях, которые связаны с полемическим способом изложения, а также в устных формах научной речи, например лекциях и выступлениях.
Нестандартность речи, подчёркнутая индивидуальность, не характерная в целом для языка науки, встречается в стиле крупных учёных, авторитетов в своих областях знания. При этом одни учёные привлекают к научному повествованию беллетристические способы, широкий круг метафорических средств языка, другим свойственны закономерные отступления от норм книжной речи «в пользу» разговорной, а третьи намеренно избегают наукообразия, стремятся к минимальной терминологичности и максимальной
простоте изложения [7, 66]. Так, например, книге Л. Н. Гумилева «Этногенез и биосфера Земли» свойственны конкретность, доказательность, логическая последовательность, точность и ясность изложения. Предметом содержания является рассмотрение вопроса об этносах, их возникновении, распространении по земному шару. Оценки и выводы автора данной книги имеют обобщённый характер, они абстрагированы от единичных и случайных наблюдений.
Этот текст не только передаёт определённую научную информацию, но и доказывает её истинность. Доказательность, проявляется в структуре данного текста книги Л. Н. Гумилева «Этногенез и биосфера Земли» и выражается по-разному. В одном случае она достигается определённой организацией связанных между собой предложений, когда за тематически главным утверждением следуют предложения, которые раскрывают его содержание путём указания
причины правильности этого утверждения. В другом случае истинность выдвигаемого научного изложения доказывается ссылкой на признанное определение. — Даже когда возникает протест против традиции, этот протест также традиционен, так как издавна эпохи подражания сменялись периодами поисков нового и оригинального. Однако если этот принцип устойчив, то каждое отдельное творение, будь то изобретение, научное открытие, произведение искусства, ново, ибо точную копию сделать невозможно (Гумилев,
43); К средствам аргументации относятся также причинно-следственные связи в составе сложных предложений: – Поскольку детерминанты выражены величинами, то нулю равняется пространство для “чисто культурной вариации” (Гумилев, 43); – Если китайская античность имеет различия не только с эллинской, но и с японской, индийской или египетской, то социальная схожесть не уничтожает этнической оригинальности (Гумилев, 51); Подчёркнутая логичность текста книги выражается в последовательной смысловой связи содержащихся
в ней отрезков речи. Эти отрезки текста, выделяемые посредством абзацев, отражают движение научной мысли, логику её развития. Смысловая связь между отдельными частями дискурса отражается и в ее речевом оформлении. Так, например, часто абзацы в книге начинаются со слов «Итак», которые подчёркивают причинно-следственный характер отношений между абзацами. Также есть предложения начинающиеся словами Всё это, которые подводят логический итог рассуждениям, содержащимся в предыдущих абзацах. –
Все это, как мы видели, играет существенную роль в отсутсвии политических конфликтов (Гумилев, 53). Такая стилевая черта научной речи, как точность, характеризует весь текст книги «Этногенез и биосфера Земли». Она выражается в словесной адекватности передачи их содержания, в преимущественном использовании слов в их прямых значениях. Также тексту данной монографии присуща ясность как черта научного стиля, предполагающая её понятность и доступность. Такой стилевой чертой, как точность, предопределяется терминологичность
научного стиля, преобладание в нём тех языковых средств, которые однозначны и способны в наибольшей степени выразить сущность понятий. Объективность как стилевая черта научной речи проявляется в безличности языкового выражения, в стремлении сосредоточить основное внимание на предмете высказывания. Доказательность, аргументированность, подчёркнутая логичность находят своё выражение в композиционной организации научных текстов и в их синтаксическом строе.
Отдельные сложные синтаксические целые и их части тесно связаны друг с другом, каждая последующая часть вытекает из предыдущей или является следующем звеном в монологическом отрезке речи. Наиболее характерными для научного высказывания синтаксическими конструкциями являются развернутые построения с использованием внутри их различных средств связи. Так, лексика текста книги Л. Н. Гумилева «Этногенез и биосфера
Земли» отражая отвлечённый и обобщённый характер научной речи, отличается высоким процентом слов с абстрактным значением (вкус, разложение, и т.п.). Отметим традиционные для научного стиля черты, свойственные для научного изложения Л. Н. Гумилева: 1) соответствие нормированию литературного языка: – Мы полагаем, что не все, связанное с деятельностью организма, является социальным по своей природе (Гумилев, 56); 2) точность, ясность и лаконичность в выражении мыслей: –
С лица Земли за последние 300 лет исчезли 110 видов позвоночных животных и под угрозой находятся еще 600 видов (Гумилев, 44); 3) высокий процент терминов: – Если этносы – процессы, то при столкновении двух несхожих процессов возникает интерференция, нарушающая каждую из исходных частот (Гумилев, 42); 4) последовательность, завершенность, тесная связь составных частей. Уже в самом выборе языковой личности ученого в качестве объекта лингвоисторического изучения
заложена потребность комплексного подхода к ее анализу, возможность и необходимость выявления на базе научного дискурса не только ее личностных черт, но и философско-мировоззренческих предпосылок, этнонациональных особенностей, социальных характеристик, историко-культурных истоков, что расширяет наши возможности в попытке реконструкции тезауруса Л. Н. Гумилева. 2.2.1 Средства поддержики внимания к тексту Языковая личность может дифференцироваться не только как социально-
психологическая уникальность, но и как коммуникативно-деятельностная единица, представляющая собой двучлен – «говорящий/слушающий» или «пишущий/читающий». Для поддержания внимания реципиента в процессе коммуникации адресант использует определенные языковые средства: • речевые штампы и фразы-клише: – Однако Дж. Б. С. Холден отмечает, что это правильно для редкого и разбросанного вида, вынужденного защищать себя от других видов и неорганической природы; –
А. М. Горький констатирует такие глубокие различия, что прелагает рассматривать эти недавно сложившиеся группы населения, как “разные племена”; – обороты, создающие эффект авторского присутсвия или внутренней диалогичности речи: – С нашей точки зрения, исторические явления повторяются… (Гумилев, 42); В анализируемой главе книги «Этногенез и биосфера Земли» Л. Н. Гумилев использует различного рода акцепторы, это средства поддержания внимания с помощью
ссылок на других ученых: – Сам Боливар в 1819 г. высказался по этому поводу так…(Гумилев, 58); – Этот тезис, доказанный Холденом, на первый взгляд, противоречит школьным представлениям об эволюции как прогрессивном развитии (Гумилев, 58); – Блаженный Августин или любой другой христианский мыслитель V в. мог бы сказать: “Не мы посоветовали императору Аврелиану покинуть Дакию и пренебречь той политикой, которая возводила
на границах сильные военные посты (Гумилев, 58); Ссылаясь на других ученых, Л. Н. Гумилев не только указывает на источники, но и дает свою оценку того или иного суждения, соглашается или не соглашается с тем или иным понятием, толкованием и определением терминов, тем самым помогая нам, читателям, избрать ту или иную точку зрения, более правильную с позиций ученого. 2.2.2 Терминологическая система обозначения Л. Н.
Гумилева Термины составляют главную специфику лексики языка науки. Они делают лексический состав науки принципиально отличным от лексики общелитературного языка по нескольким направлениям: семантически (термины именуют только, специфические понятия, каждый из них уникален по своему содержанию); функционально (термины обладают не только номинативной, но и дефинитивной функцией); по сфере распространения (термины при известной «доступности» некоторых из них широкому кругу носителей
литературного языка и при условии, что вышли из недр литературного языка принадлежность только языка науки, его лексической системы); термины в своей прямой функции служат средством только профессионального общения; по источникам, способам и средствах их создания (термины, основываясь в целом на общелитературных источниках, способам и средствах их создания, имеют и свои специализированные ресурсы, которые не находят применения в других разновидностях общелитературного языка); по семиотическому составу единиц наименования
(в терминологии, кроме общеязыковых словесных знаков, широко используются символы, выходящие за рамки вербальных средств выражения) [11, 37]. Термины (от латинского terminus – граница, предел) – слово или словосочетание, обозначающие понятие специальной области знания или деятельности. Термин входит в общую лексическую систему языка, но лишь посредством конкретной терминологической системы (терминологии) [21, 451]. Один и тот же термин применительно к разным терминологическим полям (когда
он входит в разные терминологии) – не то же самое, так как среди фиксируемых этим термином понятия различны для различных дисциплин, что и определяет его поле. Тем самым термин парадигматичен семантически, то есть в каждой терминологии соотнесён с теми или иными понятиями. В этом смысле у каждого термина имеется своё поле (Feld) в пределах данной терминологии, что и можно и должно фиксировать точно. Поле (Feld) для термина – это данная терминология, вне которой
слово теряет свою характеристику термина [8, 51]. В книге «Этногенез и биосфера Земли» употребляется этнологическая терминология. К особенностям термина вообще относят: 1. системность (термин должен быть лексически и морфологически сугубо систематичен, способен к образованию производных и максимально парадигматичен в плане нормальной и типовой парадигмы). 2. наличие дефиниции (для большинства терминов). 3.
Тенденция к моносемичности в пределах свого терминологического поля, то есть терминологии данной науки дисциплины или научной школы; 4. отсутствие экспрессии. Термин лежит вне экспрессии, так как экспрессия предполагает выбор хотя бы дихотомически: «хорошо – плохо», «грустно – весело», «серьёзно – шутливо» и т.д. Для термина выбора в этом смысле нет. Термин точен и «холоден», и сфера экспрессии для термина в пределах
терминологии внеположна [8, 52]. 5. стилистическая нейтральность. Эти свойства реализуются только внутри терминологического поля, за пределами которого термин теряет свои дефинитивные и системные характеристики – детерминологизируется [21, 451]. Отношения термина исчерпываются его логической и предметной направленностью, его интенцией на вещь и на понятие [8, 52]. По В. П. Даниленко выделяем три структурных типа лексико-грамматической характеристики
терминов: I. Термины-слова, которых в анализируемой главе 2 книги Л. Н. Гумилева «Этногенез и биосфера Земли» – 36% (44 примера). Лингвисты отмечают, что они могут быть представлены как: • производные; • непроизводные; • сложные; • аббревиатуры; У Л. Н. Гумилева термины-аббревиатуры нами не выявлены, приблизительно одинаковое количество производных терминов-слов и непроизводных. П. Термины-словосочетания (в главе 2 книги
Л. Н. Гумилева «Этногенез и биосфера Земли» их 64% от общего количества (77 примеров). Могут быть разложимыми и неразложимыми. Разложимые термины-словосочетания предстают в иллюстративном материале свободными и несвободными словосочетаниями: а) в свободных словосочетаниях каждый из компонентов термина может вступить в двухстороннюю связь («этнический субстрат», «фаза мемориальная» и др.); б) в несвободных словосочетаниях компоненты, взятые изолированно, могут быть и не терминами «мироощущение
негативное»; Неразложимые термины-фразеологизмы, в исследуемом нами дискурсе не зафиксированы. III. Символы-слова. Это особый комбинированный структурный тип терминологической номинации, в состав которой, наряду со словесными знаками, входят символы (литеры, цифры. графические знаки: оператор, дескрипция г х А (х); А. -оператор) [11, 45]. Подобные термины малочисленны. В исследуемой нами главе 2 книги Л. Н. Гумилева они не зафиксированы.
Грамматическим фондом терминологии являются знаменательные слова: существительные, прилагательные, наречия, глаголы. Ядро терминологии составляют полнозначные слова [11, 60]. Как уже отмечалось нами ранее, у Л. Н. Гумилева в книге «Этногенез и биосфера Земли» высокий процент терминов, что отвечает традиционным нормам научного стиля: – Работа, выполняемая этническим коллективом, прямо пропорциональна уровню пассионарного напряжения (Гумилев,
41); – Физиология (в том числе патофизиология) тесно связана с психологией как продуктом нервной и гормональной деятельности организма. Все термины, которые мы встречаем в данной книге, условно можно разделить на три группы: а) общеупотребительные термины, то есть термины прочно вошедшие в научный язык: – этническое название или даже самоназвание и феномен этноса как устойчивого коллектива особей вида Homo sapiens отнюдь не перекрывают друг друга (Гумилев,
41); б) термины, предложенные автором или имеющие авторскую оценку: – Те же группы, которые описаны здесь, даже не сословия в полном смысле слова, а общины, являющиеся “предпосылками производства” (Гумилев, 42); в) термины, цитируемые автором: – Поэтому К. Маркс называл историю Средневековья зоологической, отмечая, что “корпорации” этого типа пополнялись бастардами, не имевшими никаких прав по закону, но добивавшимися их энергией и семейными
связями (Гумилев, 43); Таким образом, Л. Н. Гумилев в своей книге «Этногенез и биосфера Земли» использует значительное количество терминов. ЗАКЛЮЧЕНИЕ В своей работе мы рассматривали целостную языковую личность в совокупности социальных, ментальных психологических и других характеристик на основе контекстуально-интерпретационного изучения текста «Этногенез и биосфера Земли» Л. Н. Гумилева. В качестве рабочей гипотезы мы приняли общепринятое в современной
лингвистике понимание термина языковой личности и ее структуры [Караулов, Шаховский, Селиванова]: «Языковая личность есть личность, выражающая совокупность социальных, физических, психологических эмоциональных прагматических и других характеристик в языке, а также личность, реконструированная в основных своих чертах на базе языковых средств. Языковая личность представляет собой сложное явление с многоуровневой организацией. В ее структуре выделяют вербально-семантические, тезаурусный и мотивационный
уровни. На первом уровне при изучении языковой личности, вслед за Ю. Н. Карауловым, мы выделяем из совокупности порожденных ею текстов необыденного содержания специфическую, неповторимую для данной личности часть в ее картине мира. На втором уровне языковая личность как объект исследования сливается с личностью в самом общем смысле. Исходя из всей совокупности социально-психологических характеристик, мы сделали вывод, что
Лев Николаевич Гумилев – известный этнограф, историк, культуролог. Сфера же его интересов очень широка. Третий уровень, который еще называют семантико-синтаксическим, предполагает для носителя нормальное владение естественным языком, а для исследователя – классическое описание формальных средств выражения определенных значений. Психологический аспект в изучении языковой личности пронизывает данный уровень, поскольку основывается
на заимствованных из психологии идеях его организации в виде одной вербально-ассоциативной сети. На семантико-синтаксическом уровне Лев Гумилев иногда отступает от традиционного изложения материала в научном стиле. Это проявляется в высокой частотности употребления простых предложений, частотном использовании вопросительных предложений, а также в использовании цитат: малая частотность, но большой объем. Стилю изложения Льва Гумилева присущи те же черты, что и научному стилю: соответствование нормированию
литературного языка: точность, ясность и лаконичность в выражении мыслей; употребление слов в их предметных конкретных значениях; безличность; последовательность, завершенность, тесная связь составных частей; высокий процент терминов. ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА 1. Алпатов В. М. История лингвистических учений: Учебное пособие: 2-е изд. испр М 1999. 2. Бабенко Л. Г Васильев И.
Е Казарин Ю. В. Лингвистический аналіз художественного текста Екатеринбург, 2000. 3. Богин Г. И. Концепция языковой личности: Автореф. дисс. д. филол. наук М 1982. 4. Богин Г. И. Модель языковой личности в ее отношении к різновидностям текстов: Автореф. дисс. д. филол. наук Л 1984. 5. Бондалетов
В. Д. Социальная лингвистика. -М 1987. 6. Вартапетова С. С. Язык научной речи // Русский язык в школе 1998 №6 С. 65-74. 7. Виноградов В. В. О художественной прозе М Л 1930. 8. Вопросы терминологии М 1961. 9. Гнатюк Л. Мовна особистість як об’єкт лінгвістичних досліджень:
історія дефініції та проблема структури // Вісник ЧДУ ім. Б. Хмельницького. Серія Філол. науки Вип. 4 2000 С. 7-12. 10. Головин. Основы культуры речи М 1989. 11. Даниленко В. П. Русская терминология. Опыт лингвистического описания М 1987. 12. Ейгер Г. В Раппорт И. А. Язык и личность:
Учебное пособие. -К 1991. 13. Євстєгнеєва Г. А. Причинно-наслідкові відношення у науковому стилі (на матеріалі сучасної російської мови) // Мовознавство 1983. -№ 3 С. 60-65. 14. Єрмоленко С. Я Бібік С. П Подор О. Г. Українська мова. Короткий тлумачний словник лінгвістичних термінів / За ред С.Я.Єрмоленко К 2001. 15. Эрмоленко С. Я. Національна свідомість
і виховання української особистості // Єрмоленко С. Я. Нариси з української словесності (Стилістика та культура мови). – К 1999. – С. 353-358. 16. Иванова Л. П. Речевые личности В.И.Даля и А.С.Пушкина (опыт сопоставления) // Владимир Иванович Даль и современные филологические исследования:
Сб. научных работ. – К 2002. – С. 212-316. 17. Караулов Ю. Н. Из опыта реконструкции языковой личности // Литература. Язык. Культура. – М 1986. – С. 222-234. 18. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. – М 1967. 19. Караулов Ю. Н. «Четыре кита» современной лингвистики или о предпосылках включения «языковой личности»
в объект науки о языке (от содержания науки – к ее истории) // Соотношение частнонаучных методов и методологии в филологической науке: Сб. науч. Трудов. – М 1986. – С. 33-52. 20. Кожина М. Н. О речевой системности научного стиля сравнительно с некоторыми другими. – Пермь, 1972. 21. Лингвистический энциклопедический словарь /
Гл. ред. В. Н. Ярцева. – М 1990. 22. Митрофанова О. Д. Научный стиль речи: проблемы изучения. – М 1976. 23. Научная литература: Язык, стиль, жанры / Отв. Ред. М. Я. Цвиминнг. М 1985. 24. Петровский В. И. Общая психология. – М 1996. 25. Подласый И. П. Педагогика. – М 1996. 26.
Проблемы структурной лингвистики. – М 1968. 27. Пшенина Т. Е. Дискурсное описание языковой личности Катулла: Автореф. Дисс. к. филол. Наук. – Алматы, 2000. 28. Селиванова Е. А. Основы лингвистической теории текста и коммуникации: Монографическое учебное пособие. – К 2002. 29. Соціально-політичний словник-довідник /
За ред. проф докт. філос. наук М. П. Іщенка. – Черкаси, 1999. 30. Шаховский В. Н. Языковая личность в эмоциональной коммуникативной ситуации // Филол. науки. – 1998. №2. – С. 43-47. 31. Шумарова Н. Г. Мовна компетенція особистості в ситуації білінгвізму. – К 2000. 32. Філософський енциклопедичний словник /
За ред. І. Т. Шинкарука. – М 2002. 33. Язык и личность. – М 1989. 34. Язык научного стиля. – М 1972. СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ИЛЛЮСТРАТИВНОГО МАТЕРИАЛА 1. Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. – М.: Институт ДИ-ДИК, 1997 640 с.