4 специализация административное право

автор Подъячев Кирилл Викторович факультет права курс 4 специализация административное право научный руководитель Нагих Сергей Иванович, ст. преп. ФОРМИРОВАНИЕ АНГЛИЙСКОГО ОБЩЕГО ПРАВАВВЕДЕНИЕЧасто говорят, что английское право выражает дух английского народа и стоит выше права большинства других стран.1Английское общее право (Common Law) – во всех отношениях замеча- тельное явление в мировом праве. Именно оно стало фундаментом так называемой англосаксонской правовой системы, которая господствует не только в Англии (надо заметить, что внутри Великобритании общее право сейчас действует только в Англии и Уэльсе, а в Северной Ирландии и особенно в Шотландии существует специфическая правовая система) и государствах Британского Содружества, но и в Соединённых Штатах Америки. Государства англосаксонской правовой системы, в первую очередь США, являются лидерами современной мировой экономики, их роль в мировой торговле очень велика, и практически всем крупным компаниям, так или иначе участвующим в международном экономическом обороте постоянно приходится сталкиваться с британскими и американскими фирмами. Для того, чтобы строить партнёрские отношения с ними, конечно, необходимо знать основы англо-американского коммерческого права, которое также проистекает из английского общего права. Кроме того, английское общее право само по себе является крайне интересным объектом для изучения. Оно формировалось практически независимо от европейского “континентального” права, испытавшего на себе очень сильное влияние римской юриспруденции. Вместе с тем оно тоже подвергалось неизбежному влиянию римского права (об этом речь пойдёт ниже), но весьма своеобразно восприняло и переработало его понятия и концепции. Также английское общее право имеет и ряд других специфических черт, о которых обязательно будет упомянуто ниже. Все эти особенности позволяют считать его альтернативой традиционно принятому у нас праву, содержащей в себе немало ценных принципов и норм, которые вполне могли бы быть переняты и современным российским правом. Например, некоторые отечественные юристы считают нецелесообразным продолжать отрицать роль судебного прецедента как самостоятельного источника права, и предлагают ввести эту характерную для английского права особенность в российское законодательство, разрешив судам самим “творить” право2. Таким образом, мы видим, что изучение английского права может быть очень полезно как в общенаучном, так и в чисто практическом применении, а поскольку вообще никакой культурный феномен, в том числе и право, не может быть познан без глубокого знания его истории, особенностей его формирования и развития, то представляется необходимым посвятить настоящую работу исследованию истории формирования английского общего права. Также следует заметить, что в английском праве существует и такое явление, как “право справедливости” (Equity Law). Оно возникло позже общего права как альтернатива и отчасти противовес ему, но впоследствии тесно объединилось с ним и значительно обогатило его новыми понятиями и доктринами. По этой причине, очевидно, что в рамках настоящей работы необходимо рассмотреть и формирование права справедливости, иначе картина истории английского общего права может оказаться неполной. Хотя формирование общего права как такового началось только со времени правления Генриха II (XII век), но оно возникло не само по себе, до него в Англии существовало немало интереснейших правовых явлений, чего стоит хотя бы то, что раннесредневековая Англия дала памятников права больше всех европейских государств. По этой причине представляется крайне необходимым рассмотреть в настоящей работе также историю и основные черты права англосаксов, что позволит глубже понять корни всей английской правовой традиции. И, наконец, крайне важным фактором, сыгравшим огромную роль во вей английской истории явилось норманнское завоевание 1066 года. Весьма вероятно даже, что именно оно явилось причиной возникновения многих “специфически английских” государственных и правовых институтов и иных культурных феноменов. Поэтому, несомненно, и норманнскому завоеванию следует уделить некоторое внимание, что поможет пролить свет прежде всего на причины возникновения целого ряда институтов английского “общего права”. Таким образом, можно выделить следующие основные вопросы, рассмотре- нию которых следует посвятить данную работу: а) Английское право в англосаксонскую эпоху б) Влияние норманнского завоевания 1066 года на дальнейшее развитие английского права в) Начало формирования общего права в XII веке г) Возникновение “права справедливости” и его дальнейшее влияние на общее право.^ Глава1:”Английское право в англосаксонскую эпоху”Англия эпохи англосаксонских королевств (V – IX века) и единого государства англосаксов (IX – XI века) – источник очень многих государственно- правовых традиций позднейшей Англии. Именно в англосаксонскую эпоху сформировались многие важнейшие государственные институты , именно тогда был заложен фундамент всей последующей эволюции английского государства и права, и, возможно, многое из того, что в дальнейшем легло в основу такого культурно-юридического феномена, как общее право, также возникло именно в эту эпоху. Перед тем, как перейти к рассмотрению государственных и правовых институтов англосаксонской Англии, необходимо сказать и несколько слов о том, что представляла из себя Британия (по названию бриттов – народа, жившего там до появления англосаксов) до вторжения германских племён англов, саксов и ютов, получивших в дальнейшем общее название англосаксов. С древнейших времён Британские острова были заселены неизвестными народами, которые именуются современными учёными “строителями мегали- тов”, так как именно им приписывают сооружение огромных каменных “колец”, аллей вертикальных каменных глыб и иных сооружений такого рода, имевших, скорее всего, религиозное назначение. Происхождение этих народов, равно как и дальнейшая их судьба в настоящее время неизвестны, а, следовательно, и судить об их влиянии на дальнейшее развитие культуры в Англии в настоящее время невозможно. Современными учёными выдвигаются самые различные гипотезы и догадки об их происхождении,- вплоть до отождествления их с жителями полулегендарной Атлантиды, спасшимися после гибели этого континента. Ряд историков и лингвистов считают потомками этих племён пиктов, вплоть до IX века обитавших в Шотландии, и даже оставивших письменные памятники. Впрочем, прочесть пиктское письмо пока никому не удалось, потому идентификация их языка невозможна,и, следовательно, определить, являются ли они кельтами или же потомками “строителей мегалитов” пока что нельзя. Само собой разумеется, что при подобном уровне знаний об этих народах судить о том, какое влияние оказали они на дальнейшее культурное развитие заселивших Англию около VII – VI веков до н.э. кельтов, в том числе и на их обычное право практически невозможно. Вместе с тем некоторые учёные, указывая на значительные различия в быте и общественном строе континент- альных кельтов (гельветов, галлов, кельтиберов и пр.) и кельтов островных (бриттов в Англии и гэлов в Ирландии), утверждают, что подобные отличия вызваны прежде всего влиянием на островных кельтов покорённых ими докельтских народов (“строителей мегалитов”), стоявших в культурном разви- тии, вероятно, и выше кельтов3. Впрочем, ещё долгое время после заселения кельтами Британских островов, происходящее там, оставалось тайной для жителей континента. Хотя уже около VI в. до н.э. в юго-западной части Британии высадились финикийцы, но, судя по всему, никаких контактов с местным населением они не имели и потому и никаких сведений о жизни на острове они не оставили (или же эти сведения до нас не дошли, что также весьма вероятно). Даже галлы, отделённые от Британии всего лишь проливом Ла-Манш, имели весьма смутное представление о том, что там находится, и рассказывали об этом различные небылицы, например, о небывалом богатстве тамошнего населения (об этом рассказывает Цезарь в “Записках о Галльской войне”4). Развитие кельтских племён Британии и Ирландии в течение почти 500 лет шло обособленно, практически не испыты- вая никаких внешних влияний. Общественное устройство и обычное право британских кельтов сами по себе весьма интересны и являются прекрасным предметом для отдельного исследо- вания, однако в рамках настоящей работы нет никакой возможности рассматривать их, к тому же кельтское влияние на формирование государства и права у англосаксов крайне не существенно. После вторжения римлян во главе с Гаем Юлием Цезарем в 55 году до н.э., кельтские племена Британии были покорены (за исключением обитателей крайнего севера острова) и на острове стали селиться римские колонисты, хотя и не очень охотно,- Британия была самой отдалённой и дикой провинцией Римской империи, где не было ни особых богатств, ни благоприятного климата. Освоение её территории велось в основном под давлением имперских властей, преимущественно путём отправки туда в ссылку провинившихся. Если не считать Лондиниума (Лондона), то там даже не было более-менее крупных римских поселений. Это, видимо и явилось причиной того, что романизация местного населения в Британии шла не столь активно, как в других владениях Рима и потому кельты и сменившие их англосаксы не усвоили плодов римской культуры, в том числе и римского права. Известно, что кельты, обитавшие в Британии, подчиняясь формально римским властям, крайне редко прибегали к их суду, что было им дозволено* , а предпочитали пользоваться своим древним обычным правом. Доводы же тех, кто утверждает, что римское право не было усвоено в Англии из-за разорения её англосаксами и гибели большей части прежнего населения не могут быть приняты уже на том основании, что другие европейские страны, входившие в Римскую империю неоднократно подверга- лись не менее опустошительным нашествиям, и тем не менее сохранили немало от римской инфраструктуры и римской культуры. Например, Италию несколько раз дотла разоряли вестготы, остготы, лангобарды и она сохранила (хотя и не без помощи Византии) римское право и передала его Европе – именно в Италии возникла средневековая юриспруденция. Римская эпоха в истории Англии завершилась в 407 году н.э., когда римские войска были выведены оттуда. Вскоре после этого из Британии сбежали и римские колонисты и местные жители остались предоставленными самим себе. После этого в стране начался “кельтский Ренессанс” и римская культура, а вместе с ней и римское право, и без того не имевшие в Британии прочных корней, стали забываться. В некоторых областях начался даже отход от хрис- тианства, принятого там в начале IV века и возвращение к прежним верованиям (подтверждением этому может служить тот факт, что позднее язычники-саксы приняли христианство не от местных священников, а от миссионеров-франков ). Впрочем, если верить сочинению “О разорении и завоеваниии Британии” св. Гильдаса (ок.550 г.) или “Истории бриттов” Ненния (ок.790 г.), кельты тогда даже создали собственное королевство, правителем которого был, по св. Гильдасу, Амвросий Аврелиан – выходец из римских колонистов, а по Неннию – некго Вортегирн. Впрочем, для рассматриваемой в настоящей работе темы это имеет значение лишь как доказательство того, что англосаксонская государственность возникла не на пустом месте. “Кельтский ренессанс” продолжался недолго – уже в 20х годах V века на территорию Британии начали вторгаться германские племена саксов с нижней Эльбы, англов из Шлезвига и ютов из северной части полуострова Ютландия (ныне территория Дании). Притом любопытно, что согласно Неннию и св. Гильдасу, король бриттов по собственной инициативе призвал в страну саксов. Этим племенам, несмотря на ожесточённое сопротивление кельтов удалось к концу VI века окончательно захватить значительную часть острова, которая и по сей день называется Англией; кельтское же население было оттеснено в Шотландию и Уэльс, часть же бежала на континент, на полуостров Арморика (совр. Бретань во Франции). На завоёванной территории саксы создавали племенные княжения, к VII веку объединившиеся в 7 королевств: саксонские Суссекс, Эссекс и Уэссекс; англские Нортумбрия, Истанглия и Мерсия; ютское Кент. Последнее, как наиболее близкое к континентальной Европе и состоявшее в весьма тесных отношениях с франками раньше всего приняло христианство, и там раньше всего возникло писаное право: древнейший памятник англосаксон- ского права – “Правда Этельберта” был создан там около 600 года. Однако Кент не смог стать центром объединения англосаксонских королевств и со временем наиболее могущественным стало королевство Уэссекс, правители которого, покорив все остальные королевства, в 829 году захватили последнее независимое королевство – Нортумбрию и объединили страну. Англосаксонское государство, равно как и общество в целом не было усто- явшейся структурой: существовали племенные отношения и в то же время уже начали складываться отношения феодальные. В королевствах англосаксов уже в середине VII века существовали сословия эрлов – знатных землевладельцев, вышедших из старой племенной знати (позже появились и более мелкие феодалы – тэны, вместе с эрлами их стали называть глафордами), кэрлов – свободных крестьян и лэтов – зависимых крестьян. Также у англосаксов сущес- твовали и рабы, судя по всему, захваченные в плен кельты. Особенно бурно процесс феодализации пошёл после объединения страны, с конца IX века. Тогда короли начали активно раздавать земли крупным феодалам, одновремен- но предоставляя им иммунитетные привилегии, т.е. освобождая от повинностей в пользу государства. В результате все земли Англии были разделены на две категории – фолькленд (“народная земля”, принадлежавшая деревенской общине) и бокленд (земля, пожалованная королём феодалу). Различия в правовом регулировании отношений по поводу различных категорий земельных владений были весьма существенны и представляли собой специфическую черту англосаксонского феодального права. Управление в англосаксонском государстве сосредотачивалось в основном в руках племенной знати, наиболее могущественные представители которой составляли главный орган управления – витенагемот, в значительной степени ограничивавший королевскую власть: без его ведома король не мог издать ни одного закона. Витенагемот был также и высшим судебным органом. На местах роль витенагемота играли собрания графств – ширмоты, собрания сотен – хандредгемоты и сельские сходы – галамоты. В собраниях графств участвовали епископ, глафорды, и от каждой деревни староста, приходской священник и 4 крестьянина. Схожую структуру имели и сотенные собрания; в сельских сходах участвовали все взрослые мужчины деревни, избиравшие старосту. Поначалу собрания были самостоятельными, но позднее короли стали назначать особых чиновников – шерифов и гереф, которые должны были председательствовать в собраниях соответственно графств и сотен и следить за порядком в соответ- ствующих округах5. Институт шерифства оказался очень живучим – он пережил англосаксонских королей и сохранялся в Англии ещё очень длительное время. Весьма широко была распространена и практика раздачи королём иммуни- тетных округов – соков во владение феодалам-эрлам. Население таких округов не теряло свободы, но облагалось налогом в пользу как короля, так и владетеля округа, и, таким образом, налог вырастал почти вдвое. Плюс к этому к владель- цу сока переходил и ряд судебных полномочий. Соки со временем продолжали укрепляться, превратившись по сути в самостоятельные государства, держав- шиеся по отношению к королям весьма свободно. Надо сказать, что и отношение к королевской власти в государстве англосаксов вовсе не было таким же, как, например у франков во времена Карла Великого, который мог уже соперничать с византийским императором в претензиях на правопреемство древней Римской Империи. Король англосаксов “не выходил из племенных рамок обычного права – он так же подавал иски в суды сходов и даже убийство короля искупалось выплатой денежной компенсации”6. Вместе с тем уже в Правде Этельберта – древнейшем памятнике англосаксонского права устанавли- вался повышенный штраф за нарушение королевского покровительства (ст. 8). Это говорит о том, что королевскую власть уже стали отличать просто от власти вождя, стали придавать ей особое значение, сакральное значение, укрепляемое к тому же авторитетом церкви. Неудивительно, что королевские правды в англосаксонских королевствах появлялись только после принятия христианства. В дохристианские времена никто не потерпел бы посягательств короля на такое святое право племенных собраний, как установление правовых норм и отправ- ление правосудия. Правда, дальнейшая эволюция понятия королевской власти у англосаксов шла крайне медленно и те понятия о ней, которые, как мы можем судить, сложились ещё при Этельберте Кентском, сохранялись вплоть до покорения государства англосаксов норманнами во главе с Вильгельмом Завоевателем. Что касается обычного права англосаксов, которое, без сомнения, сыграло существенную роль в формировании общего права, оно, конечно, было весьма своеобразно. Наиболее существенной его чертой была чрезвычайная сложность, эклектичность, так как оно не представляло собой единого обычая какого-либо народа, как, например, Салическая Правда, а было совокупностью обычаев множества племён и народов, совершенно различных по языку и по культур- ному уровню. Причиной этого было то, что “под властью завоевателей оказалось население, связанное с римской системой хозяйствования, и кельты, избежавшие романизации; население, сохранившее свободу, и население, утратившее её”7. Конечно, подобное смешение народов характерно и для других варварских королевств, но в раннесредневековой Англии оно было выражено особенно ярко, чему способствовало и то, что сами захватчики в культурном плане не были едины, как, например, франки или бургунды,- это были три разных народа (англы, саксы, юты). Разумеется, всё это не могло не сказаться на праве. Вдобабовок к этой культурной раздробленности, христианизация, всегда приводившая к очень значительным сдвигам в области культурного, государст- венного и правового развития, шла в Англии крайне медленно. Причинами этого были как утрата церковью своих позиций в британском обществе ещё до вторжения англосаксов (см. выше), так и постоянные раздоры между римскими и ирландскими миссионерами, которые в борьбе за английскую паству не останавливались ни перед чем, даже перед взаимными обвинениями в ереси8. Христианизации Англии мешало и отсутствие у англосаксонских королей особенного религиозно-миссионерского рвения, как, к примеру, у русского князя Владимира; сами приняв крещение, короли англосаксов не особенно упорствовали в попытках обратить в новую веру своих подданных. Поэтому “крещение короля не сопровождалось … христианизацией населения”9. Такое сочетание различных племён и народов с разным культурным уров- нем, сосуществование христианства и язычества порождало смешение разно- образных, подчас противорчивых норм в англосаксонском праве. Притом это смешение было настолько сильным, что даже сами англосаксы не всегда могли понять, какие из законодательных норм принадлежат им, а какие позаимствова- ны у покорённых кельтов или вовсе взяты на стороне. Ещё в VIII веке английский богослов и историк Беда Венерабилис писал в трактате “Historia ecclesiastica gentis Anglorum”, что “Этельберт установил законы по образцу римлян”10; в то же время анализ текста Правды Этельберта показывает, что там содержится гораздо больше заимствований из Салической Правды, а также специфических норм ютского и саксонского обычного права. В Правде Этель- берта есть даже статья, почти дословно совпадающая с одной из статей Русской Правды, созданной более чем на 400 лет позже: “Если сломает бедро, пусть уплатит 12 шиллингов. Если станет хромым, тогда близкие должны уладить дело” (Этельберт, ст.6511); “аще будетъ нога цела или начнетъ храмати, тогда чада смирятъ” (Русская Правда, краткая редакция, ст.612). Однако, весьма сомнительно, чтобы составитель Русской Правды был знаком с Правдой Этель- берта. Скорее всего, это просто совпадение, хотя, быть может, подобную норму юты позаимствовали у полабских славян или ружичан, с которыми были соседями во время жизни на континенте. Позднейшие законы англосаксонских королей не прибавили ясности и цельности английскому праву, напротив, в них появлялось ещё больше заимствований и вместе с тем и путаницы. Так, первый памятник права единого англосаксонского королевства “Судебник Альфреда” (около 890 г.) представлял собой компиляцию предшествующих законодательных актов: Правды Этельберта, Правды Инэ Уэссекса (около 690г.), законник Оффы Мерсийского и других, на что прямо указывается во введении к Правде Альфреда. Кроме того, Правда Альфреда насыщена морализаторскими сентенциями и рассуждениями на религиозную тему, заимствованными из Библии и комментариев к творениям св. Августина и иных христианских богословов. Разумеется, подобное нововведение, абсолютно нехарактерное для более ранних сборников англосаксонского права было вызвано возросшим влиянием церкви, и Альфред в данном случае стремился и угодить церкви, и вместе с тем воспользоваться моральной силой христианской веры для обоснования истинности своих собственных установлений, по сути своей языческих. Например, очень интересную трактовку известной евангельской заповеди “возлюби ближнего твоего, как самого себя” даёт Альфред в п.2 ст. 49 первой части Правды: “Христос приказал, чтобы каждый любил своего господина-глафорда, как самого себя”13. Таким образом моральная заповедь Христа была истолкована к максимальной выгоде феодалов. Наряду с нормами, основанными на христианских ценностях в Правде Альфреда содержались и “старинные правила”, уходящие своими корнями в языческое обычное право. Притом, что весьма интересно, все морально-этические и религиозные рассуждения составляют особую часть Правды Альфреда, а собственно право- вые нормы – другую, со своей нумерацией статей. Такое смешение обычаев различных народов, норм христианских и язычес- ких порождало множество неясностей в праве и превращало законы англосак- сонских королей только в символические акты, реально почти не действующие. Это способствовало тому, что все последующие короли англосаксов издавали свои собственные судебники, добавляя туда новые местные обычаи, одновре- менно приспосабливая их под свои нужды. Впрочем, несмотря на все реформы, королевские судебники реально применялись только в судебной курии короля, где рассматривались “проступки против главы государства, особо тяжкие уголовные преступления, споры между высшей духовной и светской знатью, между тэнами*, проступки королевских служащих и владельцев бокленда”14,а местные суды, в которых рассматривалось гораздо большее количество дел, хотя и не столь важных, королевскими законами пользовались очень неохотно, предпочитая свои старинные обычаи, весьма различные в разных местностях. Именно эта особенность англосаксонкого права и правоприменения стала решающим фактором, определившим всё дальнейшее развитие английского права и предопределившее главенствующую роль обычая в английском праве и суда как главного творца правовых норм. Также, как мы видели, англосаксон- ским королям не удалось унифицировать английское право и превратить трон в единственный источник законов. Впоследствии борьба между населением, точнее феодалами местностей, стремящимися к самостоятельности в правотворчестве и королями приведёт к возникновению особых королевских “разъездных судов”, что и породит такой юридический феномен, как общее право, но об этом речь впереди.Глава 2:”Норманнское завоевание и его влияние на дальнейшее развитие английского государства и права”Вторжение норманнов – потомков викингов, захвативших в 911 году Северную Францию,- в Англию и завоевание ими англосаксонского королев- ства имело поистине историческое значение. Это был не просто захват одним феодалом владений другого – это было событие, сильно изменившее весь жизненный уклад Англии, и в первую очередь английское государство и право. В отличие от англосаксов, норманны представляли собой единую, крепко спаянную силу, что обусловило их победу над англосаксонсими войсками. В государственном отношении норманны также стояли выше англосаксов – они к тому времени уже имели сильное централизованное государство – Нормандское герцогство, с крепкой и сильной властью государя. В то время нормандский герцог в своих владениях пользовался гораздо большей властью, чем французский король и тем более король англосаксов. Нормандские феодалы гораздо больше зависели от герцога, чем англосаксонские от короля; норманны имели единое право, главным источником которого были герцогские указы. Нормандская церковь была практически независима от римского престола и служила прежде всего опорой власти герцога и средством проведения в жизнь государственных интересов. Таким образом, очевидно, что в 1066 году на землю Англии пришли завоева- тели, существенно превосходившие их в государственном развитии. Весьма важно отметить, что, хотя норманнам во главе со своим герцогом Вильгельмом удалось одержать быструю победу над войсками англосаксов и Вильгельм без особых помех короновался в Вестминстере, довольно скоро им пришлось столкнуться с сопротивлением населения большей части Англии. С моей точки зрения, это было вызвано тем, что поначалу англосаксы воспринимали Виль- гельма просто как нового короля, отвоевавшего престол у соперника и не более. От такого короля не приходилось ждать атаки на вековой жизненный уклад и покушения на старинные права, потому и воспринимался он совершенно спо- койно. Но позднее, когда население Англии, как феодалы-глафорды, так и простые крестьяне поняли, что это не смена власти, а смена строя, несущая феодалам насильственное подчинение королевсккой власти, а крестьянам – закрепощение,- все они взялись за оружие. В результате Вильгельму пришлось вести длительную кровопролитную войну с собственными английскими подданными (юридически это было именно так, ибо Вильгельм уже был коро- нован и признан римской церковью как законный монарх). Лишь через несколько лет ему удалось подавить антинорманнские выступления. Очевидно, что, оказавшись во враждебном окружении англосаксов, норманны попали в гораздо более трудное положение, чем некогда сами англосаксы, покорившие кельтскую Британию. В V – VI веках англосаксов было не меньше, а ,может быть, и больше, чем кельтов и они имели возможность строить своё государ- ство, не особенно считаясь с побеждёнными кельтами. Норманны в XI веке оказались каплей в море английского населения, и хотя военная победа была на стороне норманнских захватчиков, они были вынуждены считаться с интереса- ми англосаксонских феодалов, горожан и крестьян. Вильгельм Нормандский (Завоеватель) поэтому дал обещание англосаксон- ским глафордам сохранить действие законов Альфреда, Этельстана, их преж- ние права, обычаи и привилегии, что привело к очень важным последствиям для английского права (об этом ниже). Вместе с тем Вильгельм провёл и серьёзные преобразования, сильно изменившие английский государственный строй. Так, взойдя на престол, он упразднил традиционное деление земли на фолькленд и бокленд, объявив себя верховными собственниками всей земли в государстве, но одновременно начал увеличивать количество феодальных вла- ений за счёт раздачи поместий нормандским феодалам. Кроме раздачи общин- ных земель практиковалась и передача нормандским баронам поместий англосаксонских феодалов, участвовавших в антинорманнском восстании или заподозренных Вильгельмом в нелояльности. Наряду с раздачей земель феодалам, Вильгельм делал всё, чтобы удержать в своих руках все рычаги давления на них и не допустить их усиления. Владения раздавались феодалам не крупными территориями, как это происходило на континенте, а в виде небольших поместий, находившихся в разных частях страны. Крупные сеньоры могли владеть и очень большим числом таких поместий, но размер каждого из них был таким же, как и у мелкого рыцаря, владевшего только одним поместьем. Такие мелкие владения, принадлежавшие одному феодалу в совокупности составляли манор – единое в юридическом смысле феодальное владение, население которого было обязано отбывать ряд повинностей в пользу феодала и было подсудно ему. Кроме того, Вильгельм не допустил образования в Англии феодальной лестницы. Все феодалы были поделены на две категории – непосредственных вассалов короля и мелких рыцарей, державших землю от них. Феодалы, особенно крупные, пользовались некоторой самостоятельностью в своих владениях, но далеко не такой, какой обладали, к примеру, феодалы Франции или Священной Римской Империи. Весьма важно и то, что Вильгельм, видимо идя на уступки англосаксонскому населению, сохранил прежнее терииториальное деление на графства и сотни. Сохранились старинные сотенные собрания и ширмоты, конечно, утратившие многие важные функции и полномочия и поставленные под строгий контроль центральной власти – деятельность их направлялась и контролировалась специальными чиновниками, назначенными королём: шерифом в графстве и бейлифом в сотне. Вторым важным преобразованием Вильгельма была замена прежнего “земельного дуализма” – деления земли на фолькленд и бокленд другим – на землю в свободном держании (фригольд) и землю в несвободном держании (копигольд). Фригольд – это земельные владения рыцарей, свободных крестьян и горожан; копигольд держался крепостными крестьянами на условиях несения ими повинностей в пользу лорда. Наконец, Вильгельм окончательно отделил церковный суд, запретив светским сеньорам и королевским чиновникам каким-либо образом вмешивать- ся в церковное судопроизводство, равно как и духовным лицам пытаться мешать деятельности светского суда. В известном ордонансе об отделении церковного суда сказано :”Запрещаю также и моей властью возбраняю, чтобы шериф или бейлиф, или слуга короля, или какой-либо мирянин вмешивался в дела, которые подлежат юрисдикции епископа, и чтобы мирянин другого человека помимо епископа к суду не приводил”15. После этого церковное и светское право Англии развивались отдельно друг от друга, и их взаимное влияние было сведено к минимуму. Без сомнения, все эти реформы, в корне изменившие английское государ- ственное устройство не могли не оказать не менее глубокого влияния и на английское право Как это ни странно, централизаторские реформы Вильгельма Завоевателя не только не устранили недостатки англосаксонского права, но ещё более их усугубили. Очевидно, что после норманнского завоевания в английс- ком праве стало ещё больше неясностей и противоречий, оно стало ещё более эклектичным и запутанным. Тому есть целый ряд причин. Во-первых, норманны завоевали страну с очень неоднородным в этническом и культурном плане населением, которое к тому же встретило их вооружён- ным сопротивлением и вынудило сохранить свои старинные законы и обычаи. Вместе с тем норманны привнесли и своё собственное право, которым руководствовались прежде всего они сами. Учреждение маноров и манориальных судов сделало правоприменение ещё более сложным, чем при англосаксах: раздробленные на отдалённые друг от друга поместья, маноры должны были жить по общим “манориальным обыча- ям”16, которые, судя по всему, устанавливал сам феодал – владелец манора, не считаясь с мнением населения. А поскольку и феодалы не принадлежали к единой этнокультурной общности,- часть из них была англосаксами, часть – норманнами, то и в своих манорах они устанавливали такие обычаи, которые были им самим ближе всего. В результате получалось, что в двух соседних деревнях могли действовать обычаи разных народов. Бесспорно, нечто подоб- ное имело место и в других странах средневековой Европы, например, во Франции. Но там крупные феодальные владения не были столь раздроблен- ными и в языковом и культурном отношении население по крайней мере центральной части Франции было единым. Во-вторых, Вильгельм Завоеватель, как уже говорилось выше, сохранил старое территориальное деление, существовавшее после этого параллельно с новым – манориальным, и старые органы местного управления – ширмоты и хандредгемоты. Они сохранили часть своих судебных полномочий и играли существенную роль в формировании права. Более того, они, а точнее всецело контролировавшие их шерифы вели постояную борьбу за власть с лордами- владельцами маноров. Надо сказать, что победа в этой борьбе окончательно не пришла ни к одной из сторон, но уже к XI веку “шериф в графстве стал пользоваться большим влиянием, чем любой барон в своих владениях”17. Эта постоянная борьба шерифа с лордами была также и борьбой старого “суда собрания”, с XI века окончательно перешедшего под контроль шерифа и суда манориального. Суды эти действовали по совершенно разным правовым нормам, подчас противоречившим друг другу. В то же время нередко случалось так, что один и тот же человек мог быть подсуден и суду лорда, и суду собрания и шерифа, притом часто за одно и то же правонарушение. Таким образом, на старую англосаксонскую правовую неразбериху наложи- лась новая, феодально-манориальная, установленная норманнами. В итоге не только в соседних деревнях действовали совершенно разные обычаи (что случалось и на континенте), но в одной деревне могли действовать разные обычаи, и всё зависело от того, кто перетянет на себя больше судебных функций – лорд или шериф. В результате сложилась ситуация, когда в Англии действовали сразу три правовых системы: старое обычное право англосаксов, на которое опирались местные суды ширмотов и хандредгемотов; королевское право, представлявшее собой преимущественно нормы об охране фригольда от посягательств со стороны третьих лиц и феодальное “манориальное” право, своё у каждого лорда, на которое опирались манориальные суды, разбиравшие дела крестьян одного манора. Кроме того, на севере страны, в Нортумберленде, с самого 880 года существовала Денло – область датского права, захваченная и заселённая выходцами из Дании и Норвегии. После изгнания викингов в середине XI века Денло утратила самостоятельность, но сохранила старинные “датские” обычаи и свободное крестьянство. Постоянно возникавшие коллизии в праве, споры между различными судами приводили к постоянному пробуксовыванию всего централизованного английс- кого законодательства и побуждали английских королей к поиску выхода из сложившейся ситуации. Итогом этих поисков стали глубокие реформы всей английской правовой и судебной системы, проведённые Генрихом II, и ставшие той отправной точкой, из которой начала вырастать вся английская правовая система в том виде, в каком мы её знаем сегодня. Рассмотрению этих реформ и будет посвящена следующая глава.Глава 3:”Реформы Генриха II. Возникновение системы общего права.”Как было показано в предшествующей главе, английское государство отличалось раздробленностью и непрочностью, а право – сложностью, эклек- тичностью и запутанностью. Пока был жив Вильгельм Завоеватель и его сыновья, трон английских королей стоял достаточно прочно, но после их смерти все недостатки английского государства проявились в полной мере. Как выяснилось, сила английского государства рубежа XI – XII веков была лишь видимостью. Английское королевство выглядело более прочным и централизо- ванным, чем континентальные государства того же периода, но оно держалось только на личной энергии английских королей. Как только на престоле оказался слабый король Стивен, весь потенциал саморазрушения, заложенный в англий- ском государстве полностью раскрылся. Нач