А. С. Пушкин Глава волхвы

Русские волхвы, астрологи, провидцы Борис Романов Историки излагают исторические факты, либо доказывают с их помощью идеологические концепции. Между тем древние летописи и документы минувшего сохранили для нас свидетельства пророчеств и откровений, — волхвов, провидцев, астрологов. Философы и историки, как и богословские книги, лишь упоминают о них. А между тем эти необычные свидетельства, быть может, самое увлекательное и убедительное доказательство небесных истоков земных дел. Вещий Олег и безымянный киевский волхв, Василий Блаженный и псковский юродивый Николай Салос, Симеон Полоцкий и Яков Брюс, провидец Авель и Серафим Саровский, “последний волхв империи” Распутин и монахиня Люсия из португальской деревни Фатима, — таков далеко не полный перечень действующих лиц этой увлекательной книги. История России, от ведической Руси до наших дней, предстает в форме увлекательного повествования, основанного на строго документальной основе, и вместе с тем напоминающего приключенческий роман. Знаете ли вы, например, о том, что пророчество волхва вещему Олегу отразило в целом весь ход нашей истории от самого Олега и Крещения Руси до 1917 года? О том, что Медный всадник в Санкт-Петербурге, торжественно открытый 7 августа 1782 года в честь 100-летия коронации Петра I, удивительным образом оказался еще и памятником этому безымянному киевскому волхву, и что Медный всадник держит ключи времени нашей истории? Об этом, и многом другом, подробно рассказывает автор. Книга предназначена для самого широкого читателя и в то же время будет без сомнения интересна профессиональным историкам.”Волхвы не боятся могучих владык,А княжеский дар им не нужен;Правдив и свободен их вещий языкИ с волей небесною дружен…”А.С.ПушкинГлава 1. ВОЛХВЫ. “ПЕСНЬ О ВЕЩЕМ ОЛЕГЕ” написана Пушкиным в 1822 году, примерно через тысячелетие от рождения легендарного Олега и через 960 лет после легендарного призвания варягов на княжение: “Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами”. Прежде чем начать наш рассказ, отметим удивительные ритмы истории, которые сопровождают великие события и великих людей. Мне уже приходилось писать об этом в работе о принцессе Диане (“Пророчество Нострадамуса и трагедия принцессы Дианы”, СПб, изд. “Искусство СПб”, 1998г.), но здесь необходимо кратко напомнить об этих ритмах. Так вот, дело в том, что 960 лет — это сакральный цикл волн и узлов истории, связанный с самыми древними календарными циклами. Все мы знаем т.н. “Восточный календарь”, круг 12-ти лет (связан с периодом обращения Юпитера и Лунными Узлами) и соответствующих им животных, тотемов. Многие знают и то, что этот календарь связан с восточной пентаграммой пяти стихий, каждой из которых соответствует свой цвет, так что полный цикл “Восточного календаря”, когда повторяются и тотем, и стихия, составляет 60 лет. Например, 1999 год будет годом “Желтого Кота”, а перед этим точно такой по календарным циклам год был 1939-й. Между прочим, цикл около 60 лет (58-64) известен в экономических науках как “волны Кондратьева”. Ну а любители астрологии знают и еще один древний календарь, называемый “Персидским”, или “Авестийским”; с ним познакомил нас П.П.Глоба. Это круг 32-х лет (связан с древним периодом обращения Сатурна, с “золотым веком” человечества) и соответствующих им тотемов. Полный цикл этого календаря составляет 64 года, — в нем различают “теневой” и “световой” циклы по 32 года каждый. Так вот, нетрудно посчитать, что 12-летний и 32-летний циклы совпадают раз в 96 лет (наименьшее число, делимое на 12 и на 32), а полное повторение характеристик годов восточного и авестийского календарей бывает раз в 960 лет (делится на 60 и на 64). Работает в истории, как мы увидим, и цикл 12х32=384 года, тем более, что он кратен еще периоду обращения кометы Галлея (подробнее об этом будет рассказано в последующих главах). Известны историкам (и астрологам) и более короткие исторические циклы: 144 года, 120, 36, 30, 12, 8 лет, 4 года, — все они связаны с основными календарными циклами восточного и авестийского календарей и циклами некоторых планет. Самый большой цикл 960 лет известен, кажется, с древних времен, но до сих пор не ясно было, с какими ритмами он связан. Теперь мы можем сказать, что это “полный спектр” календарных ритмов древнего септенера (семи планет); самый полный потенциал человеческого восприятия года. Недаром ведь и возраст библейских допотопных патриархов сравним или близок к 960 годам: Адам жил 930 лет, Сиф 912 лет, Енос 905, Каинан 910, Малалеил 895, Иаред 962, Енох был взят живым на небо в 365 лет (особый случай); Мафусаил, рекордсмен, жил 969 лет, Ламех 753(или 777) и патриарх Ной, прародитель послепотопного рода, жил 950 лет. Затем, вследствие развращения человеческого рода (перед Потопом), как следует из книги Бытия, Бог решил, что “пусть будут дни их 120 лет”, и ровно столько еще прожил Моисей (через тысячелетие после Потопа), — но за ним библейская история показывает нам уже гораздо меньшую продолжительность жизни своих героев. В наше время, можно предположить, 96 лет — это барьер, который еще предстоит взять геронтологии (а скорее всему человечеству) на пути продления средней продолжительности жизни. Впрочем, возможно, “поздно пить Боржоми, когда почки отвалились…” Однако мы сейчас не о том, так что вернемся в 862 и затем в 1822 годы. Основателю династии Рюриковичей посвящено огромное количество работ, многие из которых противоречат друг другу. Приведу здесь точку зрения А.И. Асова, исследователя “Велесо-вой книги”. Независимо от того, подлинна эта книга или нет, его точка зрения на происхождение Рюрика представляется весьма убедительной. Итак, слово А.И.Асову. “Известно, что прототипом Рюрика приверженцы “норман-нской теории” считали многих норвежских и шведских князей-конугов, но, видимо, это не так. О происхождении Рюрика начали спорить еще при его жизни. Новгородские волхвы называли его Эриком, подчеркивая то, что он — иноземец. “Эрик не русич!” — эти слова волхвы обращали к новгородцам. Очевидно, Рюрик, претендовавший на княжение в Новгороде /по просьбе части новгородцев/, утверждал, что он — русич. И не просто русич, а прямой потомок Славена — первого новгородского князя. Для этого у него были основания. Не случайно же во всех списках “Повести временных лет” Рюрика и его спутников называют варягами-русь: “Сице бо звахуть ты варагы-русь, яко же друзни зовутся свее (шведы), друзие же оурмане (норманны), инии и готе (готы)”. Почему же волхвы выступали против Рюрика? Для чего им понадобилось говорить, что он — не русич, и притом — не по крови, а потому, что он нарушает обычаи, убивая купцов? Волхвы, судя по всему, всегда выступали за древнее демократическое вечевое правление, а следовательно — против неограниченной власти князя, потому они и вступили с ним в борьбу. Но это не значит, что вечевое правление и княжеская власть всегда противоборствовали. Вече — сложный институт народовластия, напоминающий современную конституционную монархию. Княжеская власть в Новгороде передавалась по наследству, но была ограничена вечем. Князья стремились упрочить свою власть, но им мешало вече; мешала и религия (языческих богов), освящающая такой род правления. Именно поэтому князья впоследствии приняли христианскую веру и стали искоренять в народе ведическую веру с ее демократическими идеалами. Христианизация Руси была необходима для установления абсолютной монархии. Один из эпизодов этой истории — борьба волхвов с Рюриком. Тогда, воспользовавшись сменой династии, они хотели укрепить свое влияние, а власть князя еще более ограничить. Вот поэтому они представляли Рюрика иноземным завоевателем, а не законным наследником. К тому же и сам Рюрик давал к этому повод: и говорил-то, наверное, по русски с трудом, и в жены взял Ефанду из рода норвежских королей. Да и варяжская дружина его мало отличалась от норвежских или шведских варяжских дружин. И все же Рюрик не был норманном. Он действительно был законным наследником новгородского князя Гостомысла, а через него — и потомком прародителя Славена. Согласно Иоакимовской летописи, написанной первым Новгородским епископом, происходили следующие события. Гостомысл, оставшись без наследника, погибшего в борьбе с варягами, незадолго до смерти видел сон. Ему приснилось, как “из чрева средние дочери его Умилы выросло чудесное древо”. Волхвы объяснили ему значение сна: “От сынов ся имать наследити ему, и земля угобзится княжением его”. Таким образом, Рюрик — это сын Умилы и внук Гостомысла, потомок Славена. Он ближайший родственник, который и должен наследовать княжеский престол. Не исключено, конечно, и то — что он самозванец, но это маловероятно. Иоакимовская летопись, на которую опирается гипотеза о бодричском (прибалтийские славяне) происхождении Рюрика, мне представляется наиболее беспристрастной. Иоаким — это удивительно честный историк. Ему — греку, незачем было приписывать славянское происхождение Рюрику, он писал смело, без оглядки на киевских князей; он единственный правдиво описал крещение Новгорода…” Здесь прервем изложение А.И.Асова. Как видно, волхвы объяснили князю новгородскому Гостомыслу его сон как будущее призвание на княжение его прибалтийских родственников, внуков или внука Умилы. По смерти Гостомысла ( это было много ранее 852 года, с которого начинается “Повесть временных лет”), правил легендарный Вадим Храбрый (во всяком случае так было в 862 году), который изгнал из Новгорода прежних варягов, взимавших с новгородцев дань: “Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом… И пошли за море к варягам, к руси.” (“Повесть временных лет”\в дальнейшем сокращенно ПВЛ\, год 862). И призвали Рюрика. Олег был при нем жрецом и воеводой. Вскоре после этого волхвы поняли, что Рюрик не намерен править по древним законам, и стали возмущать новгородцев против него. В 864 году Вадим Храбрый был убит, и множество его сторонников (и волхвов) бежали из Новгорода, часть из них дошла, наверное, и до Киева. Возможно, среди них был и тот безымянный волхв, который предсказал затем Олегу “смерть от коня своего”. Характеристики 862 года (“Черная Коза” по восточному и “Зелено-желтый Петух” по авестийскому) полностью повторились именно в 1822 году! Можно отметить и то, что через 96 лет после 1822 года, в 1918 году, гимном Белой Гвардии стала как раз та самая песня “Как ныне сбирается Вещий Олег отмстить неразумным хазарам…” Но мы еще вернемся и к 1822, и к 1918г., и к стихам Пушкина, а пока продолжим с 862 года, когда позвали новгородцы варягов: “Приходите княжить и владеть нами”. Вокруг этой записи в “Повести временных лет” уже сотни лет ведутся споры: кто такие были эти “варяги”, кто звался Рюриком и откуда он пришел в Новгород (или в Старую Ладогу), и были ли с ним братья Синеус и Трувор, или же это ошибочное восприятие летописцем древне-шведской формулы “Рюрик сине хус трувор”, что значит дословно “Рюрик с людьми своего рода и дружиной” (Ф.Гримберг “Рюриковичи”, М.,1997) и т.д. Мы не будем еще дальше углубляться в эти исторические расследования, отметим только, что историки согласны в том, что в 862 году (по преданиям, 21 сентября) Рюрик со своими родичами и дружиной пришел в Древнюю Русь, и что с ним был также Олег. Возможно, это были не имена, а прозвища “по должности” от древнескандинавского: Рюрик — “хродр”-слава и “рикр”-прави-тель, или король, то есть “славный правитель”; Хельга (Олег) — “находящийся под покровительством божества”, или “осущест-вляющий жреческие функции”. Таким образом, Олег был жрецом (и воеводой) в той “Рюрик сине хус трувор”, что была звана на правление в 862 году. Ф.Гримберг в своем исследовании “Рюриковичи” пишет, что в связи с этим, летописная история гибели Олега — это “фактически рассказ о конфликте пришлого жреца Хельги-Олега с кем-то из местных жрецов, волхвов”. Как всякий “язычник”, Олег относится к “чужому” жрецу с определенным уважением; при этом заговоренный конь — это священное животное, да и слово “князь” восходит к “конь-аз”, священному единству коня и всадника. Само слово “волхв” появляется на страницах “Повести временных лет” впервые в этом рассказе о вещем Олеге, под 912-м (6420-м) годом — годом смерти Олега и начала княжения в Киеве Игоря, сына Рюрика: “И жил Олег, княжа в Киеве, мир имея со всеми странами. И пришла осень, и вспомнил Олег коня своего, которого прежде поставил кормить, решив никогда на него не садиться. Ибо спрашивал он волхвов и кудесников: “От чего я умру?” И сказал ему один кудесник: “Князь! От коня твоего любимого, на котором ты ездишь, — от него тебе и умереть!” Запали слова эти в душу Олегу, и сказал он: “Никогда не сяду на него и не увижу его больше”. И повелел кормить его и не водить его к нему, и прожил несколько лет, не видя его, пока не пошел на греков. А когда вернулся в Киев и прошло четыре года, — на пятый год помянул он своего коня, от которого волхвы предсказали ему смерть. И призвал он старейшину конюхов и сказал: “Где конь мой, которого приказал я кормить и беречь?”. Тот же ответил: “Умер”. Олег же посмеялся и укорил того волхва, сказав: “Неверно говорят волхвы, но все то ложь: конь умер, а я жив”. И приказал оседлать себе коня: “Да увижу кости его”. И приехал на то место, где лежали его голые кости и череп голый, слез с коня, посмеялся и сказал: “От этого ли черепа смерть мне принять?”. И ступил он ногою на череп, и выползла из черепа змея, и ужалила его в ногу. И от этого он разболелся и умер. Оплакивали его все люди плачем великим, и понесли его, и похоронили на горе, называемою Щековица; есть же могила его и доныне, слывет могилой Олеговой. И было всех лет княжения его тридцать и три.” Далее в “Повести временных лет” идет подробное рассуждение о силе волхования и чародейства, и об истории “языческих волхвов” от ветхозаветного Валаама до Симона Волхва и Аполлония Тианского. Летописец в середине этого рассказа дает канонический церковный взгляд на языческие чудеса: “То все попущением Божиим и творением бесовским случается — всеми подобными делами испытывается наша православная вера, что тверда она и крепка пребывая подле Господа и не увлекаема дьяволом, его призрачными чудесами и сатанинскими делами, творимыми врагами рода человеческого и слугами зла.” Однако тут же следует дополнение: “Бывает же, что некоторые и именем Господа пророчествуют, как Валаам и Саул, и Каиафа, и бесов даже изгоняют, как Иуда и сын Скеавели. Потому что и на недостойных многократно действует благодать…” Здесь мы подходим к вопросу о соотношении “языческих” и “неоязыческих” верований и христианства, который активно обсуждается последние несколько лет среди христианских богословов, но давайте не будем пока затрагивать эту сложную тему, тем более, что сейчас речь идет об истории двух “языческих” жрецов, Олега и безымянного киевского “волхва”. Итак, великое княжество Киевское создал Олег, “вещий”, то есть прорицатель (предсказал Киеву: “Да будет это мать городам русским”), — и воевода и жрец из дружины Рюрика. Он начал княжить в Киеве в 882 году, заманив к себе и убив прежних неродовитых правителей из той же дружины Рюрика, Аскольда и Дира. Некоторые историки (А.И.Асов) считают, что “Повесть временных лет” здесь неточна: Дир (Дирос Эллинский) был греком, а Аскольд — варягом. В “Велесовой книге” про него сказано: “И начал княжить над нами и стал вождем самого Огнебога, очаги хранящего. И потому отвратил он лик свой от нас, что мы имели князя, крещенного греками”. Формула “Огнебог, очаги хранящий” более всего соответствует религии огнепоклонников, — древнейшей религии, берущей начало из легендарной Арктиды, которую примерно во втором тысячелетии до н.э. восстановил в степях южного Урала (гор Урья) Зардешт (греч. Зороастр). Известные остатки города-храма и одновременно древней “обсерватории” Аркаима, обнаруженные на юго-восток от Урала в конце 80-х годов нашего века — это археологическое свидетельство тех времен. Известно, что в возрасте около сорока лет Зардешт и поклонники огненного Ахура Мазды ушли на юг и зороастризм затем стал государственной религией древней Персии. Там, через много веков и была записана на воловьих шкурах Авеста, — 21 священная книга религии зороастрийцев. Почти все эти книги уничтожили в IV веке до н.э. воины Александра Македонского (зороастрийцы называли его нечестивым Искандером и обвиняли не столько в завоевательских походах, сколько в уничтожении жрецов, священных огней и этих книг), однако еще почти тысячу лет после этого в Персии зороастризм оставался государственной религией. Затем в VII веке н.э. Персия была завоевана мусульманами, которые терпимо относились тогда к христианам и иудеям (“людям книги”), но для зороастрийцев настали тяжелые времена. Часть из них бежала через горы Кавказа и дошла до Киева, другая часть осела еще севернее, на территории нынешней Литвы. Таким образом, в Киеве с VIII века была община зороастрийцев, и, возможно, варяг Аскольд какое-то время поддерживал ее. Какое-то время он правил совместно с греком (и вероятно христианином) Диром, — но это спорный вопрос, может быть эти имена оказались рядом лишь в позднейших летописях. Обратился ли Аскольд к христианству, сверг ли он Дира еще до появления в Киеве Олега — это остается загадкой. Так или иначе, но с 882 года, с убийства Аскольда и Дира, начинается история великого княжества Киевского, от начала княжения вещего Олега. По смерти Олега (912 год) начал княжить сын Рюрика, Игорь. Он был воспитанником Олега, и женился на его родственнице из под Пскова, по имени Ольга. По преданиям, она и сама была жрицей, и это очень вероятно, так как происходила из жреческого рода, да и древнескандинавское “хельга” означало “исполне-ние жреческих обрядов”. В 945 году, через 33 года от начала своего княжения, Игорь погибает в землях Древлян, и Ольга правит великим княжеством 12 лет, до возмужания своего и Игоря сына, Святослава, — в 945 году ему было около десяти лет. Заметим здесь, что восстание Древлян (против чрезмерной дани) первое в ряду летописной истории Руси, — и ровно через 960 лет, в 1905 году, мы видим “первую революцию” в правление последнего властителя-самодержца России, Николая II. Но это к слову. Мы же теперь подходим к важнейшему событию в истории великого Киевского княжества, в истории династии Рюриковичей и Древней Руси. В 957 году, после двухлетних переговоров с императором Византии Константином Багрянородным, Ольга “нашла многоценный жемчуг — Христа” (так сказано об этом в “Повести временных лет”), и, по преданию, 9(14 н.с.) сентября 957 года приняла в Царьграде-Константинополе крещение, что означало также заключение тесного союза с Византией. Историки (Б.Греков, Л.Гумилев) отмечают, что в 961 г. по заданию императора западной “Священной Римской империи” Оттона I была предпринята попытка “перетянуть” княгиню Ольгу в католичество, для чего в Киев приезжал епископ Адальберт, но без успеха. На самом деле этот вопрос, о связях древней Руси с восточным и западным христианством, довольно сложен и слово “перетянуть”, вероятно, все же совсем неточно передает реальности тех времен. Ведь разрыв византийской и римской Церквей произошел лишь в 1054г., а что касается именно русской митрополии, то вплоть до 1448 года (когда русский митрополит Иона был поставлен собором также независимо и от патриарха Константинополя), не было ни одного официального документа, в котором русская митрополия объявлялась бы отделенной от римского Престола. Тем более во времена княгини Ольги выбор между западным (римским или германским) и восточным христианством был вопросом скорее политических пристрастий, чем религиозных тонкостей. Известно и то, что сама Ольга после крещения в Константинополе отправляла посольство к императору германскому Оттону с просьбой прислать епископа и священников для крещения народа, — это входило в ее планы. Таким образом, миссия Адальберта была ответом на просьбу самой княгини (А.Карпов. “Владимир Святой”, М., 1997). Однако ожидавшегося крещения Руси тогда не произошло, — то ли киевская Русь еще не была готова, то ли Адальберт и его миссия не смогли справиться со своей задачей. Уже в 962 году им пришлось покинуть Русь, причем некоторые его спутники были убиты, и сам он с трудом спасся. Это неудивительно, если учесть, что не увенчались успехом и постоянные уговоры Ольги принять христианство даже своего сына Святослава. Как сообщает летопись, “он и не думал прислушаться к этому; но если кто собирался креститься, то не запрещал, а только насмехался над тем”. Ольга же сказала: “Да будет воля Божья; если захочет Бог помиловать род мой и землю Русскую, то вложит им в сердце то желание обратиться к Богу, что даровал и мне”. Святослав прославился затем своими победоносными военными походами (“Иду на вы!”), в том числе полным разгромом иудейской Хазарии в 965 году. Итак, Ольга приняла христианство в 957 году (запись ПВЛ под 955 годом не точна, как считают современные историки; к тому же и в книге византийского императора тех лет Константина Багрянородного “Описание царского церемониала” указан именно этот год, и 9 сентября, как день, когда он принял Ольгу и ее посольство в Константинополе). Именно этот год надо считать началом истории становления христианства на Руси. Ведь так считал и ее внук (при этом нелюбимый ею) Владимир Святой, крестивший Русь в 989г. (именно в 989-м — мы еще будем говорить об этом). Этот год отстоит от года крещения Ольги ровно на цикл авестийского календаря (989-32=957), что подтверждает преемственность событий. Наконец, как известно из многих источников, через тридцать с лишним лет после погребения останки княгини Ольги были обретены нетленными (останки Владимира таковыми не оказались), — все это подтверждает наше предположение о том, что 957 год явился рубежом, сакральным началом становления христианской Руси. А теперь вспомним о тех исторических циклах, о которых мы говорили в начале нашего исследования. Прибавим 960 лет, и мы попадем в 1917 год, — роковой не только для России, но и для христианства в России! Оба этих года одинаковы по Восточному и Авестийскому календарям: соответственно год “Красной Змеи” и “Черного Ворона”. Ворон — это тотем года, а называется год по авестийски “Тиштрия”, или год “Звезды”, и у него кроме тотема есть еще символ — Всадник на белом коне! Не конь ли это вещего Олега и не та ли змея, которая несла ему смерть?! Остается добавить, что антитотэм этого года — тоже змея! Мы не знаем год и месяц рождения самого Олега, но можем теперь сказать, что родился он скорее всего в год, связанный с символами Коня и Змеи, — в конце этой главы мы уточним этот год. Вот так безымянный киевский волхв, вот так начало истории Руси! Наверное, и черный ворон кружился над вещим Олегом, когда он ступил на череп своего коня… Между прочим, годы 957 и 1917 по авестийскому календарю еще и “голубовато-желтова-тые” по цветовому делению: вот вам и “жевто-блакитный” флаг Украины, — прямо из древнего Киева; да и “Красная Змея” принесла в 1917 году красную звезду! Но и другой образ несет нам сакральный календарь из 957 года: образ Всадника на белом коне, копьем убивающий змею, — образ Георгия Победоносца. А через 960 лет, в 1917-м, — выползшая из черепа его коня “красная змея”, и чапаевское “ой ты не вейся, да черный ворон, да над моею головой” уже на подлете, а за ним, через немного лет, и “черные воронки”… Все это, конечно, не просто некие мистические совпадения, а проявление неведомых теперь, давно утерянных знаний и силы древних Вед, которые включали в себя и древние календари-коляды, древнее небесное Коло, круговорот небесных сил и знамений. Воистину правда: “Волхвы не боятся могучих владык, а княжеский дар им не нужен; правдив и свободен их вещий язык, и с волей небесною дружен…”. Не так все просто и с пушкинской “Песнью о вещем Олеге”, написанной, напомним, в 1822 году. Поэт приехал в свою первую ссылку, в Кишинев, 21 сентября 1820г. Наместником края был И.Н.Инзов, воспитанник Н.Н. Трубецкого, известного своей дружбой с Новиковым (книгоиздателем и масоном) и связями с другими масонами-мартинистами. Со времен Петра I масонские общества возникли и умножались среди дворянства России. Так было и при Александре I, до 1821 года, когда ему стали известны настроения и планы будущих “декабристов”. В Кишиневе служили М.Ф.Орлов (начальник Кишиневской пехотной дивизии), и В.Ф. Раевский, — очень образованные люди, любители истории и философии, и также декабристы. Кроме частых и многолюдных обедов и ужинов в доме М.Ф.Орлова, в Кишиневе полулегально действовала масонская ложа “Овидий”. Настроения и речи молодого Пушкина тех лет хорошо известны. П.И.Долгоруков в дневниковой записи от 27 мая 1821 года записал его слова, сказанные на обеде у Инзова: “Прежде народы восставали один против другого, теперь король Неаполитанский воюет с народом, Прусский воюет с народом, Гишпанский — тоже; нетрудно расчесть, чья сторона возьмет верх”. Инзов тут же перевел разговор на другие темы. Перед этим (6 мая 1821г.) Пушкин был принят в ложу “Овидий”, однако, как известно, декабристы берегли его и не допускали до своих конкретных планов, — Пушкин обижался. А между тем еще в январе 1821 года в Москве состоялся объединительный съезд будущих декабристов, где уже было принято решение о революционном выступлении против императора и подготовке для этого военных частей. Кое-что стало известно Александру I и он резко изменил свое прежде положительное отношение к масонам, и свои конституционные планы. В конце 1821 года ложа “Овидий” была им запрещена, — первой среди всех. Все масонские ложи были запрещены его рескриптом от 1 августа 1822 года. Александр I резко менял свою политику. Вот в этом промежутке, между первым запрещением масонской ложи и рескриптом от 1 августа 1822 года и появилась “Песнь о вещем Олеге”. Император меняет свою политику, Олег — своего коня: “Но примешь ты смерть от коня своего”. В черепе дворянского масонства свила к 1917 году свое гнездо “красная змея”, и раздавив этот череп дворянства своим отречением, Николай II подписал себе приговор. Известно также, что в первых составах Временного правительства подавляющее большинство составляли масоны (подробнее о них мы расскажем в последующих главах); ну а ровно через 96 лет от 1822 года, в ночь на 17 июля 1918 года “красная змея” вроде бы расправилась с гражданином Николаем Романовым, со всей его семьей и близкими… Можно вспомнить и то, что через 960 лет от начала своей летописной истории, в 1822 году Россия присоединила к себе самую большую территорию, Аляску, — а еще через 96 лет, в 1918-м по Брестскому миру потеряла самые большие территории. Конечно, здесь вспоминается и распад СССР в 1991 году, но тогда действовали уже другие ритмы, — циклы узлов “Дракона”, о которых мы еще будем говорить в свое время. Завершая здесь наш краткий рассказ о событиях 1822 года, связанных с А.С.Пушкиным, 200 лет со дня рождения которого мы будем отмечать в 1999 году, заметим еще кое-что о тайных ритмах нашей истории. Жизнь и трагедия поэта неразрывно связаны с Петербургом, основанным Петром I в 1703 году, — а это произошло ровно за 96 лет до рождения Пушкина. И еще, — город восстановил свое первоначальное имя, Санкт-Петербург, в 1991 году, — а это ровно трижды по 96 лет от его основания. В Авестийском календаре все эти годы называются годом Святого Духа… Но продолжим наш рассказ. Ольга умерла 11 июля 969 года. Сразу после похорон ее по христианскому обряду Святослав ушел из нелюбимого им Киева в Переяславец на Дунае (“Ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага”), оставив в Киеве сына Ярополка, у древлян — Олега, а в Новгороде, по просьбе горожан, Владимира — сына своего от Малуши, загадочной ключницы Ольги. По ПВЛ, Малуша — дочь некоего Малка Любечанина, сестра Добрыни, дяди Владимира. Л.Н.Гумилев называет ее пленницей из Древлянской земли; возможно она — дочь древлянского князя, убийцы князя Игоря, мужа Ольги. По другой версии, Малуша — пленная хазарская жрица, дочь Любечанина, что, возможно, связывается с иудейским именем Малх (А.Карпов. “Владимир Святой”, М., 1997, с.15). Этот Малк-Малх, если именно он был еще и древлянским каганом, сватал Ольгу после убийства Игоря, — это было в обычае тех более архаичных, чем киевские поляне, племен. Однако она отказала убийце мужа и, как известно, жестоко расправилась с древлянами. Так или иначе, но здесь вмешивается какой-то рок: Владимир — единственный из трех внуков Ольги, рожденный от “вражьего племени”, будь то хазары или древляне, и именно ему суждено было продолжить дело Ольги, исполнить ее молитвы. Его отец Святослав с 969 по 972 годы воевал с Византией, и проиграл. До 971 года он был веротерпим и великодушен, — пока побеждал, но в 971г. он, уже отчаявшись победить христианскую Византию, посылает в Киев приказ сжечь церкви и грозит по возвращении “изгубить” всех русских христиан. Это погубило его самого: уцелевшие в его дружине христиане бежали в Киев, а сам он по дороге попал в печенежскую засаду и погиб со своими языческими воинами близ днепровских порогов весной 972 года. Сохранилось подробное описание внешности легендарного князя-воина Святослава, сделанное византийским историком примерно в 971 году (Лев Диакон. История, М., 1988): “Умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с мохнатыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верней губой. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны ее свисал клок волос — признак знатности рода; крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерные… В одно ухо у него была вдета золотая серьга, она была украшена карбункулом, обрамленным двумя жемчужинами. Одеяние его было белым и отличалось от одежды его приближенных только чистотой.” Печенеги сделали из его черепа чашу, оковав его, и пили из нее. От смерти вещего Олега прошло ровно 60 лет, — полный цикл Восточного календаря. По Авестийскому календарю шел год Амертат, что значит Бессмертие. На Руси остались править три его сына. Ярополк в Киеве был сторонником мира с Византией, союза с печенегами и распространения христианства. Олег в Древлянской земле был убит в 977 году, в междоусобных стычках с киевлянами, из-за охотничьих угодий. Владимир же в Новгороде, ведший вполне языческий, распутный и жестокий образ жизни, узнав об убийстве Олега, “испугался и бежал за море”, — за варяжской подмогой. О жизни молодого Владимира в Новгороде, вотчине древнерусских волхвов, сохранилось очень интересное свидетельство — скандинавская сага XII века об Олаве Трюггвассоне, норвежском короле (с 994 по 999 годы), который детские годы провел как раз в Новгороде, при дворе “конунга Вальдамара”. Согласно этой саге, маленький принц Олав попал в Новгород, спасаясь с родственниками от убийц его отца. Однако по закону, принятому тогда на Руси, в княжеских землях не позволялось жить сыновьям правителей из других земель без особого на то разрешения. Поэтому Олав воспитывался в тайне в доме своего родича по имени Сигурд. В саге рассказывается и о матери “Вальдамара”-Владимира (т.е. о легендарной Малуше): она названа колдуньей и прорицательницей, бывшей “в великой чести у конунга”. Она изображена дряхлой старухой, но принимающей главную роль во время языческих праздников: “Ее приносили в кресло и сажали перед почетным сидением конунга. И раньше, чем люди принялись пить, спрашивал конунг мать свою, не видит ли и не знает ли она, нет ли какой-нибудь опасности или беды, которая бы грозила его земле, не хотят ли другие захватить его владения”, — на что Малуша давала точные и исчерпывающие ответы. Так вот, согласно саге, задолго до появления Олава в городе, она угадала его рождение и сообщила о нем сыну Владимиру. Какое-то время по прибытии королевское происхождение Олава удавалось скрывать, но затем оно все же открылось. По одному из списков норвежской саги, его королевскую харизму “учуяла” та же колдунья Малуша; по другому тексту, это произошло после того, как двенадцатилетний Олав случайно встретил на Торгу (главная площадь древнего Новгорода) приезжего варяга — убийцу своего отца или воспитателя, и, узнав его по топору в руке, выхватил этот топор и убил варяга. Согласно этой и другим норвержским сагам, в Новгороде была “такая высокая неприкосновенность мира, что по закону следовало убить всякого, кто убьет не осужденного человека”. Это немедленно грозило и Олаву, и он бежал под защиту княгини Аллогии, жены Владимира (и также норвежки), и вынужден был открыть ей свое королевское происхождение. Она взяла его под защиту; после этого Олав девять лет служил в новгородской дружине Владимира, но потом ему пришлось покинуть Русь. Вообще многие рассказы скандинавских саг показывают нам не только высокое положение волхвов в Новгороде, но и то, что “пришлые” жрецы также могли быть в почете князя и его дружины, не говоря уже о матери Владимира, ключнице Малуше, жрице и дочери кагана Малка, будь он из хазар или древлян. Но вернемся вместе с князем в Новгород. В 978г. он возвращается в Новгород с варягами, и идет войною на Киев. По пути в Киев он убивает князя Рогволода и его сыновей в Полоцке за отказ его дочери Рогнеды идти за него замуж (она согласилась ранее идти за Ярополка, а Владимиру передали ее оскорбительный для него отказ: “не хочу обувь надевать бывшему сыну ключницы”), а перед этим бесчестит ее на глазах отца и братьев, по наущению своего дядьки Добрыни, воеводы и наставника и, как считают некоторые, его “злого гения”. Затем он начинает осаду Киева, и тут роковую роль сыграл уже воевода Ярополка по имени Блуд, — он предал князя и заманил его в ловушку, и “два варяга подняли его мечами под пазухи”, и убили. Так Владимир завоевал Киев. Он вступил в город 11 июня 978 года. Горожане спокойно приняли нового князя. Надо сказать, что в те времена князь на Руси был скорее “властью от богов” и жрецом, чем руководителем в нашем понимании. Он обеспечивал народу связь со своими языческими богами-заступниками и защиту от внешних врагов; он собирал для этого дань и иногда творил высший “княжий суд”, но никак не вмешивался в устои и жизнь людей. Если князь погибал, или бывал побежден, значит его небесные покровители оказалиcь слабы, или отступились от него; значит, следовало подчиниться князю-победителю. Каков был князь древней Руси, что он должен был знать и уметь? Только первые три года жизни маленький княжич был при матери. Затем, постепенно, начиналось обучение “мужскому делу”. Оно обязывало держать порядок — в доме и на охоте, “и в конюсех, и в соколех, и в ястребах”; постигать искусство повелевать толпой, подчинять бояр; также и дипломатии, внутренней и внешней. Особое место отводилось ратному делу, ему обучали многие годы. Владеть конем, защитным и наступательным оружием, знать строй пеший и конный; тактику битвы в поле и искусство осады крепостей. Князь-воин, он должен в совершенстве владеть на коне копьем и мечом, дротиком, луком, булавой, боевым топором; он должен разбираться в сложной боевой воинской амуниции. Опытный воин-лучник с седла должен был делать шесть прицельных выстрелов в минуту на расстояние до 200 метров. Копий и стрел были десятки видов, надо было приловчиться, выбрать себе подходящие. В бою князю надлежало биться лучше всех и, конечно, возглавлять войско. Все битвы требовали в те времена личного мужества. Только от знаний и сметки князя зависело, какое войско брать в дело: наспех поднятый легковооруженный конный отряд — вдогон за лихими в набеге степняками или литовцами; то ли тщательно собранную тяжеловооруженную пехоту — в большой поход с осадами крепостей. Князь должен знать, как делать подкопы, сооружать осадные метательные машины “пороки”, перемахивать с лестницами валы и стены, или так долго продержаться в обороне. Hаконец, совладать с обозами — тоже ратное дело, а то останешься без оружия и провианта, или упустишь добычу. Князь должен заботиться об охранении и дозорах, помнить о возможной засаде; знать, как раскинуть походные шатры и безопасно расположить лагерь. Он должен все делать вовремя; вовремя и искусно построить полки для боя и самому стать так, чтобы все видели льва на высоко поднятом цветном княжеском стяге, его золотой шлем, меч с золотой рукоятью и блестящие шлемы и красные щиты его воевод. Пока блестят шлемы и реют стяги — будет непобедимо войско. Примерно так описал В.Т.Пашуто умение князя в своем “Александре Hевском”, и это было так сГлава 2. КРЕЩЕНИЕ РУСИ. Конечно, смерть двух варягов-христиан 12 июля 983 года сама по себе не могла пошатнуть устоев стар