ФИЛОСОВСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ ЧААДАЕВА П.Я.
Петр Яковлевич Чаадаев является одним изярких представи-
телей филосовскоймысли Росии западнического направления.Он
всегда привлекалвнимание историков руской мысли. Правда ранее
интерес этотвызывался больше одной стороной его творчества, –
его скептицизмомв отношении России, как это выразилось в
единственном из«филосифических писем» напечатанном при жизни
автора.Мировойчитатель долгое время был лишен возможности уз-
нать развитие исуть филоствской концепции Чаадаева, так как
опубликовано былотолько одно письмо при жизни.Кроме того,
сами писемасчитались утерянными и найдены были только в 1935г.
несколько писемне было опубликовано, так как в них Чаадаев по-
ложительноотзывается о религии.
Перейдем к изучению концепции Чаадаева.
Чаадаев является ярко выраженнымрелигиозным философом,
поэтому войти всистему Чаадаева можно, поставив центре всего
его религиознуюустановку.Не смотря на религиозность, Чаадаев
не являетсябогословом, он сам говорит:” Я, благодарение Богу,
не богослов и незаконник, а просто христианский философ”.
У Чаадаева была натура страстная исосредоточенная, нату-
ра искавшаядеятельности, — но не внешней, не мелочной, не
случайной авсецело и до конца воодушевленной христианством.
Если один извеличайшихмистиков христианского Востока(св. Иса-
ак Сирианин)глубоко чувствовал «пламень вещей», то к Чаадаеву
можно применитьэти замечательные слова так: он глубоко чувс-
твовал «пламеньистории», ее священное течение, ее мистическую
сферу. Втеургическом восприятии и понимании истории — все
своеобразие иособенность Чаадаева.По теургической установке,
Царство Божиестроится при живом участии людей.Основная богос-
Царства Божия,понятого не в отрыве от земной жизни, а в исто-
рическомвоплощении, как Церковь.Действие христианства в исто-
рии во многомостается таинственным, по мысти Чаадаева, ибо
действующая силахристианства заключена в «таинственном его
— 2 –
единстве”(т.е.в Церкви).
Исходя из теургической оновы сыоейконцепции, Чаадаев ре-
шительно защищаетсвободу человека, ответственности его за ис-
торию(хотяисторический процесс таинствено и движется Промыс-
лом), и поэтомурешительно выражает против «суеверной идеи
повседневноговмешательства Бога”. Чем сильнее чувствует Чаа-
даев религиозныйсмысл истории, тем настойчивее утверждает от-
ветственность исвободу человека.Но здесь его философские пос-
троения опираютсяна его антропологию, к краткому изложению
которой мы сейчаси перейдем.
«Жизнь (человека, как) духовногосущества,- писал Чаадаев
в одном из своих«Философических писем»,- обнимает собой два
мира, из которыходин только нам ведом”.Одной стороной челов-
век принадлежитприроде, но другой возвышается над ней, — но
от«животного» начала к «разумному не может быть эволюции».
Высшее начало в человеке, прежде всего,формируется бла-
годаря социальнойсреде.Человек глубочаеше связан с обществом
бесчисленныминитями, живет обной жизнью с ним.Без сляния и
общения с другимилюдьми мы были бы с дества лишены разумности
и не отличалисьбы от животных. Из этого признания существен-
ной и глубокойсоциальности человека Чаадаев делает чрезвычай-
но важные выводы.Преждевсего,«происхождение» человеческого
разума не можетбыть понято иначе, как только в признании, что
социальноеобщение уже заключает в себе духовное начало, –
иначе говоря, неколлективность сама по себе созидает разум в
новыхчеловеческих существах, но свет разумности хранится и
передается черезсоциальную среду.С одной стороны, индивиду-
альноеэмпирическое сознание, а, с другой, то, что реально
входит в человекаот общения с людьми, с существе своем исходит
от того, что вышелюдей — от Бога.
Из этой двойной зависимости человека(отсоциальной среды,
отБога)происходит не только пробуждение разума в человеке, но
здесь женаходятся и корни его морального сознания.«Все бдаго,
которое мысовершаем, есть следствие присущей нам способности
подчинятьсяневедомой силе”.Этот супра-натурализм не переходит
в окказионализм уЧаадаеваили какую-то бпредопределенность, –
наоборот, Чаадаеввсячески утверждает реальность свободы чело-
— 3 –
века.Однакосвобода человека несет в себе разрушительную силу
и, чтобыподействовала ее разрушительная сила, она(свобода)
нуждается впостоянном воздействии свыше.
Это учение о 2страшной” силе свободыу Чаадаева стоит в
теснейшей связи сучением о поврежденности человека и всей
природы, — учением о первородном грехе.Для Чаадаева «Субъек-
тивных”разум полон «обманчивой самонадеянности»; идеология
индивидуализмаложна по существу, и поэтому Чаадаев без коле-
бания заявляет:«Назначение человека — уничтожение личного бы-
тия и замена егобытием вполне социальным или безличным”.
Гносеологические взгляды Чаадаева, которыеон выразил
лишб попутно,определялись его критикой кантинеанства, с олной
стороны, а,сдругой стороны, критикой Декертовской остановки
на эмпирическомсознании, которое, по Чаадаеву, есть «начало
искаженное, искалеченное, изврещенноепроизволом человека”. Для
Чаадаева источникзнания — «столкновение сознаний», иначе гово-
ря,взаимодействие людей.Чаадаев, конечно, не отвергает опыт-
ного знания, новесь чувственный материал руководствуется иде-
ями разума.
Если реальность «высшегосознания» стоит над сознанием
одельногочеловека, — то ключ к этому, крома самой матафизики
человека, дан веаличности исторического бытия, как особой фо-
рме бытия.Чаадаевподчеркивал, что хричтианстово раскрывается
лишь висторическом (а не личном) бытии, но он делает и обрат-
ный вывод — самоисторическое бытие не может быть понято вне
христианства.
Смысл истории осуществляется«божественной волей, власт-
вующей в веках иведущей род человеческий к его конечным це-
лям”.Этоесть концепция проведенциализма.По Чаадаеву творит-
ся Царство Божееи поэтому исторический процесс может быть
понят лишь влиниях проведенциализма.Но Царство Божие для него
творится наземле, — оттого христианство и исторично по су-
ществу, — егонельзя понимать «потусторонне».Для чаадаева
(этого требовалалогика его историософии) религиозное единство
историипредполагает единство Церкви: раз через Церковь входит
божественная силав историческое Бытие, то, тем самым, уста-
навливаетсяединство самой Церкви.Отсюда высокая оценка Запа-
да. «НаЗападе все создано христианством».
Высокая оценка западного христианстваопределяется у
Чаадаева всецелоисторисофскими, а не догматическими соображе-
ниями.
Горячие и страстные обличения России уЧаадаева имеют
много корней, — вних нет какой-либо одной руководящей идеи.
Чаадаев не смогвключить Россию в ту схему проведенциализма,
какуб навевалаистория Запада.Чаадаев откровенно признает ка-
който странныйущерб в самой идее провиденциализма: «Провиде-
ние исключило насиз своего благодетельного действия на чело-
веческийразум…, всецело предоставив нас самим себе”.
В развитии своего филосовского мировозренияЧаадаев
по-разному решалэту «загадку» России.В начале Он пришед к вы-
воду, что Россияпредназначена для того, что-бы послужить уро-
ком дляостального человечества.Именно эта позиция варажна в
первом из«Философических писем»(которе было опубликовано).
Дальше эти мыслиу Чаадаева приобретают большую определен-
ность, онприходит к убеждению, что очередь для России еще
выступить напоприще исторического действия еще не наступила.
Дальше он развивает мысль:«Провидение сделало нас слиш-
ком великими,чтобы быть эгоистами. Оно поставило нас вне ин-
тересовнационильностей и поручило наминтересы человечества”.
Вся значительность (для русской мысли)построений Чаадае-
ва в том исостоит, что целый ряд крупных мыслителей России
возвращался ктемам Чаадаева, Хотя его решения этих тем имели
сравнительно малосторонников.