А. О. Недоборенко Д. С. Кадочников, В. А. Ракитин

В.В.Колкутин,Е.В.Тихонова, А.О.НедоборенкоД.С.Кадочников, В.А.Ракитин, ПРОБЛЕМНЫЕ ВОПРОСЫ ПравовоГО и организационного регулированиЯ производства судебных экспертизили как избежать признания заключения недопустимым доказательством по причинам, исходящим от экспертаД.С.Кадочников, В.А.Ракитин, ПРОБЛЕМНЫЕ ВОПРОСЫ ПравовоГО и организационного регулированиЯ производства судебных экспертизиликак избежать признания заключения недопустимым доказательством по причинам, исходящим от экспертаВ книге изложены многочисленные вопросы организации судебных экспертиз, которые в силу тех или иных причин, могут решаться неоднозначно, либо попытка их решения ставит в тупик начинающего эксперта, в то время как отсутствие решения нередко подвергает заключение опасности признания его недопустимым доказательством. Раскрываются причины противоречивых решений по отдельным вопросам. Приводятся варианты решения этих вопросов в соответствии с действующими нормативными правовыми документами методической литературой и сложившейся экспертной практикой. Издание рассчитано на судебно-медицинских экспертов, юристов, а также различных специалистов в области судебных экспертиз.Москва 2010ПредисловиеВ последние десятилетия отмечается неуклонное снижение интеллектуального потенциала общего собрания судебно-медицинских экспертов. Причины этого процесса и закономерны, и очевидны. Главные закономерности заключаются в том, что: во-первых, в условиях саморегуляции то есть при отсутствии строгой иерархичности регулирующих органов, система судебно-медицинской экспертизы, как и любая замкнутая система, подлежит разрушению – таков закон природы; во-вторых, в связи со сплошной компьютеризацией утрачена важная составляющая образовательного процесса в виде рече-двигательного, письменного навыка, без которого воспринимаемая информация становится плоской как экран монитора и одним зрением усваивается менее надежно и в меньшем объеме; в-третьих, коммерциализация работы и всей жизни превращает деятельность эксперта в ремесло, в то время как это процесс, преимущественно, творческий. В связи с этим в душе эксперта не остается места для зарождения мотивации потребности в творчестве и глубоких знаниях. Причем все эти негативные процессы прогрессивно закрепляются организационно, в чем проявляется их очевидность. Такими показателями являются: «научное» обоснование необходимости и преимущества поверхностных знаний перед глубокими и на всю жизнь с перестройкой образовательных программ, дробление учебно-производственных дисциплин, мельчание и размножение различных правил и нормативов. Все это, в конечном итоге, отрицательно сказывается на экспертной продукции, в которой как в зеркале отражается недостаточность экспертного интеллекта. Возьмем, например, банальный вопрос об оценке качества заключения эксперта. О качестве экспертиз рассуждают на совещаниях всех уровней, в прессе, в научных трактатах, однако о том, как измерить качество отдельно взятого конкретного заключения нет даже ориентирующих рассуждений. Или, например, вопрос об ответственности эксперта за дачу некачественного заключения. Не за заведомо ложное, а за такое, в котором по невежеству или другим причинам не отражены или не исследованы необходимые свойства исследуемого объекта. В этом отношении судебно-медицинский эксперт самое безответственное лицо потому, что не разработаны алгоритмы оценки качества его труда и причин его ошибок. На основе анализа заключений экспертов выявляются, например такие отрицательные тенденции, как: сокращение инициативы судебно-медицинского эксперта (далее – эксперта) и его самостоятельных действий по сбору информации, относящейся к предмету экспертизы, увеличение количества необоснованных комиссионных экспертиз, самоустранение руководителей Государственных судебно-медицинских экспертных учреждений (далее – ГСЭУ) от контроля качества экспертиз, низкий уровень знаний нормативных правовых документов, регламентирующих деятельность ГСЭУ в соответствующих направлениях. В некоторых случаях применяется произвольная трактовка положений Уголовно-процессуального Кодекса Российской Федерации (далее – УПК) и Федерального закона от 31 мая 2001 года № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (далее – ФЗ о ГСЭД). Нередко эксперты пользуются ФЗ о ГСЭД как универсальным документом притом, что, во-первых, данный нормативный правой акт не является кодифицированным законом, во-вторых, «ФЗ не дублирует, не заменяет и не поглощает нормы отраслевого процессуального законодательства, относящиеся к судебной экспертизе и, построенные с учетом особенностей отдельных видов судопроизводства, нормы ФЗ в отношении отраслевого процессуального законодательства, выполняют обобщающую, дополняющую и разъясняющую (конкретизирующую) функции» [56] (здесь и далее – курсивом выделены цитаты из источников, перечисленных в п. 8.3. настоящего письма). Об этих и многих других вопросах эта работа. В данной работе авторы не ставят перед собой задачу выявить и перечислить все проблемные вопросы организации и правового регулирования производства судебно-медицинской экспертизы, но преследуют основные цели: представить экспертам материал, показывающий необходимость комплексного глубокого изучения основополагающих нормативных правовых документов, регламентирующих деятельность эксперта, как участника уголовного судопроизводства, для правильного понимания своей роли в содействии (помощи!!!) в расследовании преступлений; прокомментировать отдельные положения нормативных правовых документов для единообразного их понимания и оказать методическую помощь в решении некоторых конкретных проблем производства СМЭ в ГСЭУ.Глава 1.Возможности эксперта по сбору информациипри производстве судебной экспертизы1.1. Запреты и ограниченияэкспертных действий при производстве судебных экспертизВначале рассмотрим запрещающие нормы законов и комментарии к ним, имеющие прямое отношение к производству экспертизы. «Эксперт не вправе: 1) без ведома следователя и суда вести переговоры с участниками уголовного судопроизводства по вопросам, связанным с производством судебной экспертизы;^ 2) самостоятельно собирать материалы для экспертного исследования» (ч. 4, ст. 57 УПК). То же с уточнением: «Вступать в личные контакты с участниками процесса, если это ставит под сомнение незаинтересованность в исходе дела; самостоятельно собирать материалы для производства судебной экспертизы» (ст. 16, ФЗ о ГСЭД). Наряду с этим в ч. 4 ст. 202 УПК существует норма: «Если получение образцов для сравнительного исследования является частью судебной экспертизы, то оно производится экспертом. В этом случае сведения о производстве указанного действия эксперт отражает в своем заключении». В итоге юристами эти положения комментируются следующим образом: «Запрет эксперту в обход следователя и суда вести переговоры с участниками процесса по вопросам, связанным с проведением экспертизы, направлен на то, чтобы обеспечить соблюдение установленного законом правила о том, что заключение эксперта должно быть основано на доказательствах, имеющихся в деле. В силу этого обстоятельства эксперт не вправе и самостоятельно собирать материалы для исследования. Но этот запрет не распространяется на случаи, когда собранные экспертом материалы являются неотъемлемой частью экспертного исследования» [54]. Только простое сопоставление изложенных выше законодательных норм, запрещающих определенные экспертные действия, позволяют уяснить, что с ведома лица, назначившего экспертизу, эксперт может самостоятельно собирать информацию, отражающую свойства объекта экспертизы, которая является составной частью исследовательского процесса и, соответственно, заключения эксперта. При этом добытая в ходе экспертизы информация об объекте приобщается к делу вместе с заключением эксперта. А запреты направлены на то, чтобы исключить: а) участие в судопроизводстве заинтересованного в исходе дела эксперта, б) использование для дачи заключения эксперта материалов или сведений, не имеющихся в деле. Следовательно, эксперт может самостоятельно собирать (добывать) любую информацию, отражающую свойства объекта экспертизы, которая необходима для дачи заключения и является составной частью исследовательского процесса Для глубокого и всестороннего понимания этого вопроса необходимо знать законодательные номы в отношении вещественных доказательств и объектов экспертизы.«Вещественными доказательствами признаются любые предметы: 1) которые служили орудиями преступления или сохранили на себе следы преступления; 2) на которые были направлены преступные действия; 3) иные предметы и документы, которые могут служить средствами для обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела. Предметы осматриваются, признаются вещественными доказательствами и приобщаются к уголовному делу, о чем выносится соответствующее постановление» (ч. 1, ст. 81 УПК).«Объектами исследований являются вещественные доказательства, документы, предметы, животные, трупы и их части, образцы для сравнительного исследования, а также материалы дела, по которому производится судебная экспертиза. ^ Исследования проводятся также в отношении живых лиц (далее также – лицо)» (ст. 10 ФЗ о ГСЭД). Законодатель не применяет термин «объект исследования» в отношении живого лица, однако перечисляет его наряду с объектами исследования. В п. 7 «Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека». (Постановление Правительства РФ от 17 августа 2007 г. № 522) живое лицо, в отношении которого производится судебно-медицинская экспертиза, определяется как объект экспертизы (равно – исследования). И это справедливо, так как с позиций закона живое лицо, подлежащее экспертизе, имеет свойства объекта исследования, поскольку либо против него были направлены преступные действия, либо оно несет на себе следы преступления, либо и то, и другое. «Различаются следующие виды объектов исследований.1. Вещественные доказательства. К ним относятся предметы, которые служили орудиями преступления, сохранили на себе следы преступления (например, одежда со следами крови), на которые были направлены преступные действия (например, похищенные вещи), иные предметы и документы, которые могут служить средствами обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела (ст. 81 УПК), предметы, которые могут служить средством установления обстоятельств гражданского дела (ст. 68 ГПК РСФСР, ст. 62 АПК РФ), а также орудия совершения или предметы административного правонарушения, в том числе орудия совершения или предметы административного правонарушения, сохранившие на себе его следы (ст. 26.6 КоАП РФ). 2. Документы. В отличие от вещественных доказательств доказательственное значение документов определяется их содержанием. Если такое значение имеют какие-то физические признаки документа (следы подчистки, подделки) либо местонахождение (паспорт потерпевшего, обнаруженный у подозреваемого), то такой документ является вещественным доказательством. Документы также должны быть получены в установленном процессуальным законом порядке. Документы могут содержать сведения, зафиксированные как в письменном, так и в ином виде. К ним могут относиться материалы фото- и киносъемки, аудио- и видеозаписи и иные носители информации (ст. 26.7 КоАП РФ, ст. 84 УПК), материалы информационных баз и банков данных (ст. 26.7 КоАП РФ). 3. Предметы. Имеются в виду предметы, не являющиеся вещественными доказательствами, поскольку на них не может быть распространен соответствующий процессуальный режим (например, дерево или телеграфный столб, с которым столкнулся автомобиль). 4. Животные (например, похищенные). 5. Трупы и их части. Являются объектом судебно-медицинской экспертизы. 6. Образцы для сравнительного исследования.7. Материалы дела. Нередко необходимые эксперту сведения содержатся в материалах дела (например, об обстоятельствах дорожно-транспортного происшествия, взрыва, пожара, анамнестические сведения при производстве экспертиз медицинского профиля и т.п.). В таких случаях эти материалы предоставляются органом или лицом, назначившим экспертизу, эксперту по его ходатайству или по собственной инициативе. Материалы дела могут быть представлены целиком или в части. Если эксперт использовал их при обосновании вывода, об этом должно быть указано в заключении. 8. Объектом экспертных исследований могут быть также здания, сооружения и участки местности (например, при строительно-технической экспертизе). Однако какого-либо процессуального статуса такого рода объекты не имеют.Статья 19 ФЗ о ГСЭД закрепляет исключительное право лица или органа, назначающего экспертизу, на определение круга объектов, подлежащих экспертному исследованию, и его обязанность по собиранию, подготовке и направлению этих объектов на экспертизу. Именно лицо или орган, назначившие судебную экспертизу, обязаны представлять эксперту все материалы дела (вещественные доказательства, документы, иные сведения, а в необходимых случаях и образцы для сравнительного исследования), исследование которых позволит эксперту ответить на поставленные перед ним вопросы». [56]. Из приведенных норм законодательства и комментарий к ним следует, что эксперту не дано право самостоятельно добывать ни объекты экспертизы, ни информацию о свойствах и условиях существования этих объектов, материализованную до назначения экспертизы. К таким объектам относятся также история болезни и другие медицинские документы лечебного учреждения на умершего в нем пострадавшего (больного) и на подэкспертного, находящегося на стационарном лечении. После того, как эксперт получает объект для экспертизы, основной его задачей становится воспроизведение или добывание информации о тех же и других свойствах и условиях существования объекта для ее сравнительного исследования с имеющейся в деле информацией, с целью ее идентификации и установления различных обстоятельств дела, в том числе, характеристик травм и болезней. Предоставление эксперту образцов для сравнительного исследования, не является обязательным условием назначения экспертизы, а осуществляется когда в этом есть необходимость. В процессуальном законодательстве таким случаем конкретно указано только взятие образцов почерка. И это логично, так как получение сравнительного материала, как правило, является составной частью методик производства конкретных экспертных исследований и априори является не только компетенцией, но и профессиональной функцией эксперта. Из ст. 202 УПК и комментарий к ней, очевидно, что следователю только предоставляется право получать образцы для сравнительного исследования в определенных случаях, но не вменяется в обязанность. Тем самым, подчеркивается приоритет взятия образцов для сравнительного исследования самим экспертом в ходе экспертизы.«Существует большое количество образцов, получаемых экспертом в процессе экспертного исследования (экспериментально отстрелянные пули, гильзы, пыжи, экспериментально полученные следы орудия взлома, оттиски и слепки, отображающие рельеф обуви задержанного, и др.). Экспертные образцы, полученные экспериментально, являются “доказательствами доказательств”. Они обосновывают выводы эксперта, и найденные совпадения образцов с вещественными доказательствами, обнаруженными на месте, входят в содержание заключения эксперта, фотографируются, опечатываются и вместе с заключением направляются следователю. По получении этих образцов следователь (дознаватель) должен приобщать их к уголовному делу в качестве вещественных доказательств (производных)» [55].«У лиц, в отношении которых производится судебная экспертиза, в медицинском учреждении берутся образцы, необходимые для проведения исследований, о чем указывается в заключении эксперта. Образцы получает врач или иной специалист в присутствии двух медицинских работников данного медицинского учреждения». (Ст. 31 ФЗ о ГСЭД). Изложенные нормативные положения в отношении получения образцов для сравнительного исследования относятся преимущественно к вещественным объектам судебно-медицинской экспертизы живых лиц и трупов (кровь, волосы и др.) или криминалистической экспертизы (различные следы, пули, гильзы, отпечатки пальцев и др.) которые, как правило, берутся для непосредственного сравнительного исследования с уже имеющимися объектами. Особенностью судебно-медицинской экспертизы живых лиц и трупов является то, что в ходе исследования у живого лица или трупа изымаются не только образцы для сравнительного исследования в понятии процессуального законодательства, но и части тканей, органов, выделений, отпечатки поверхностей кожи и слизистых и др., так называемые вторичные объекты, для лабораторных и специальных исследований, которые проводятся как самим экспертом, так и различными специалистами судебно-медицинских, лечебных и иных специализированных учреждений. Кроме того, эксперт собирает невещественные (вербальные, документальные) образцы в виде результатов клинических обследований и лабораторных исследований, анамнестических данных, генетической информации обо всей семье и т.д. и т.п. как лично, так и посредством специалистов медицинских учреждений. При этом консультативная помощь различных медицинских специалистов является составной частью всеобщей методики врачебного обследования пациентов, в том числе и подэкспертных. Поскольку законодатель на этих вопросах не акцентирует внимания, то экспертам при взятии образцов для исследования свойств подэкспертного или трупа следует руководствоваться правилами, которые прописаны в законах для взятия образцов для сравнительного исследования и методиками, принятыми в медицинской науке и практике. Тем более что все эти образцы сами по себе или результаты их исследований подвергаются сравнению со знаниями эксперта, литературными данными, материалами дела и другими источниками информации о них, и, по сути, представляют собой своеобразные образцы для сравнительного исследования, и, в конечном итоге, становятся материалами дела. Если эксперт в силу общемедицинских и специальных знаний может адекватно оценивать результаты исследований, проведенных различными медицинскими специалистами, и способен нести за них персональную ответственность, то он включает результаты этих исследований в свое заключение и на законном основании самостоятельно решает поставленные перед ним вопросы, не прибегая к производству комиссионной экспертизы. В ст.ст. 31 и 35 ФЗ о ГСЭД перечислены конкретные ограничения в отношении взятия образцов для сравнительного исследования и других действий эксперта при производстве экспертизы живых лиц:«При производстве судебной экспертизы в отношении живых лиц запрещаются: ограничение прав, обман, применение насилия, угроз и иных незаконных мер в целях получения сведений от лица, в отношении которого производится судебная экспертиза; испытание новых лекарственных средств, методов диагностики, профилактики и лечения болезней, а также проведение биомедицинских экспериментальных исследований с использованием в качестве объекта, лица, в отношении которого производится судебная экспертиза. Лицо, в отношении которого производится судебная экспертиза, вправе давать эксперту объяснения, относящиеся к предмету данной судебной экспертизы…При производстве судебной экспертизы в отношении живых лиц запрещается применять методы, сопряженные с сильными болевыми ощущениями или способные отрицательно повлиять на здоровье лица, методы оперативного вмешательства, а также методы, запрещенные к применению в практике здравоохранения законодательством Российской Федерации…».В судебно-экспертной практике должно действовать также правило: сообщенные испытуемым сведения о якобы совершенных им правонарушениях, которые не фигурируют в материалах дела, не могут вноситься экспертом в текст экспертного заключения и в другие документы, составляемые экспертом (историю болезни и пр.). Данное правило следует зафиксировать в ведомственных нормативных правовых актах по организации производства судебных экспертиз». [56]. Таким образом, при соблюдении условий, изложенных в процессуальном законодательстве и ФЗ о ГСЭД, например: – незаинтересованность эксперта в исходе дела; – соблюдение норм законодательства в отношении основных прав и свобод человека; – проведение исследований по легитимным методикам, предусматриваемым взятие образцов и сбор другой необходимой информации об исследуемых объектах; – отражение в заключении эксперта этих действий, а также характера и условий взятия образцов и сбора другой информации, эксперт не ограничен в возможности самостоятельного сбора информации о свойствах объекта экспертизы в порядке его исследования. Более того, законодатель отдает предпочтение взятию различных образцов для сравнительного исследования самим экспертом, полагаясь на его профессионализм и разумную инициативу, проявляемую в процессе производства экспертизы.1.2. Возможности привлечения специалистов для консультативной помощи в решении вопросов судебно-медицинской экспертизы Как показано выше, получение результатов исследований и заключений врачей-специалистов об объектах экспертизы в порядке консультаций, проводимых в ходе исследовательского процесса СМЭ не относится к следующему запрещающему положению: «Эксперт не вправе самостоятельно собирать материалы для экспертного исследования», так как «…этот запрет не распространяется на случаи, когда собранные экспертом материалы являются неотъемлемой частью экспертного исследования…». [54]. В тех случаях, когда необходимые данные о свойствах объекта экспертизы собраны посредством врачей-специалистов, то собственно судебно-медицинское исследование будет заключаться в анализе и синтезе этой информации, сравнении ее со своими знаниями, данными медицинских документов, имеющихся в деле, и специальной литературы и оценке результатов этого исследования. Это суждение, по сути, согласуется со следующим определением: «Образцы для сравнительного исследования – объекты, отображающие свойства или особенности человека, животного, трупа, предмета, материала или вещества, а также другие образцы, необходимые эксперту для проведения исследований и дачи заключения» (ст. 9 ФЗ о ГСЭД). Действующие нормативные правовые документы, предполагают возможность проведения медицинских исследований и взятие биологических образцов у живых лиц в рамках производства СМЭ посредством соответствующих специалистов. Например, в комментарии к УПК РФ относительно исследовательской части заключения эксперта указано: «В тексте воспроизводится содержание проведенных консультаций, дается информация о консультантах, достаточная для того, чтобы их можно было вызвать для допроса» (п. 4 к ст. 204 УПК). [54]. Таким образом, для эксперта нет прямых законодательно закрепленных оснований, ограничивающих производство СМЭ с участием врачей-специалистов в качестве консультантов. Законодательство предусматривает только условия, при которых такая СМЭ должна производиться. Эти условия, относятся к: «соблюдению равноправия граждан, их конституционных прав на свободу и личную неприкосновенность, достоинство личности, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну» (ст. 6 ФЗ о ГСЭД) и «недопустимости разглашения данных предварительного расследования» (ст. 161 УПК). В связи с этим для производства СМЭ с участием врача-специалиста в качестве консультанта эксперт должен иметь, кроме уведомления о согласии подэкспертного подвергнуться данной экспертизе, разрешение (предпочтительнее письменное) органа или лица, назначившего экспертизу, на ознакомление врача-специалиста с материалами дела в объеме, необходимом для производства его исследований. [40]1.3. Порядок направления ходатайствао предоставлении дополнительных материалов или объектов,необходимых для дачи заключенияС целью получения необходимой информации эксперту предоставляется право ходатайствовать о предоставлении ему дополнительных материалов, необходимых для дачи заключения (п. 2, части 3, ст. 57 УПК). Руководителю ГСЭУ такого прямого права не дано ни процессуальным законодательством, ни ФЗ о ГСЭД. Он не вправе также возвратить без исполнения постановление или определение о назначении судебной экспертизы, а также представленные для ее производства объекты исследований и материалы дела, по причине недостаточности материалов для дачи заключения, так как в ч. 2 ст. 199 УПК ему в связи с этим указаны только следующие основания: «Если в данном учреждении нет эксперта конкретной специальности либо специальных условий для проведения исследований». По этому поводу ст. 15 ФЗ о ГСЭД дополняет: «Если в данном учреждении нет… необходимой материально-технической базы …». «После передачи материалов эксперту (это касается и экспертизы в учреждении, и экспертизы вне экспертного учреждения) право на принятие решений принадлежит только ему. На него же возложена ответственность, в том числе и уголовная, за проведение экспертизы и ее результаты. Только эксперт может признать недостаточность материалов, представленных для экспертизы, заявить ходатайство об их дополнении и вернуть материалы и постановление о назначении экспертизы без исполнения, если оказалось, что ходатайство эксперта невыполнимо…». [54]. Таким образом, реализовать ходатайство о предоставлении дополнительных материалов по проводимой в ГСЭУ экспертизе может только конкретный эксперт, которому она поручена, так как только последнее обстоятельство является юридическим фактом, санкционирующим реализацию процессуальных прав и обязанностей эксперта. Поэтому важным элементом организации производства экспертиз в ГСЭУ является предварительное согласование объема необходимых материалов для ее производства. До назначения экспертизы этот вопрос может решаться путем устных консультаций лица, назначающего экспертизу с руководителем или с соответствующим специалистом ГСЭУ. После поступления экспертизы в ГСЭУ и поручения ее эксперту ходатайство перед лицом (органом), назначившим экспертизу, о предоставлении дополнительных материалов должно быть оформлено в письменном виде и отправлено адресату в соответствии с правилами служебной переписки. Именно к письменному обращению по данному поводу эксперта обязывает положение ст. 16 ФЗ о ГСЭД о мотивировке невозможности дать заключение в случаях, когда ему было отказано в предоставлении дополнительных материалов дела или объектов исследования, если они были недостаточны или непригодны для проведения исследований и дачи заключения. Следовательно, если такое ходатайство подписано руководителем ГСЭУ, не являющимся экспертом по представленной в суд экспертизе, то оно может быть признано незаконным, а экспертиза, в которой использованы материалы, полученные по такому ходатайству, – недопустимым доказательством. Для исключения этого ходатайство о предоставлении дополнительных материалов или объектов, составленное и подписанное экспертом, производящим экспертизу, в органы расследования или в суд, направляют с сопроводительным письмом, подписанным руководителем ГСЭУ.1.4. Возможность использования копий документовпри производстве судебной экспертизыПредоставленные в распоряжение эксперта «медицинские документы должны быть подлинными». В такой категоричной форме и без каких-либо условий «Правила определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» (Постановление Правительства РФ от 17 августа 2007 г. № 522, далее – «Правила») предписывают эксперту при производстве судебно-медицинской экспертизы использовать только подлинные медицинские документы. Такое положение «Правил», по меньшей мере, не корректно по отношению к процессуальному законодательству, согласно которому: во-первых, «Субъектами проверки доказательств являются дознаватель, следователь, прокурор и суд» (ст. 87 УПК и п. 1 комментарий к ней [13, 54]), во-вторых, в процессуальном законодательстве нет запрета на использование копий документов в качестве доказательств. Ни в процессуальном законодательстве, ни в ФЗ о ГСЭД эксперту не дано право отказа от дачи заключения на основании того, что ему предоставлена копия документа, а не подлинник. Более того, УПК допускает возможность использования копий документов в качестве доказательств, например: «Пункт 3 ч. 3 комментируемой статьи предусматривает право защитника на истребование справок, характеристик, иных документов от различных органов и организаций, в т.ч. и государственных, которые обязаны отвечать на запросы защитника и предоставлять запрашиваемые документы или их копии. Организация, получившая запрос, вправе выбрать, предоставить ли защитнику подлинник или копию запрашиваемого документа, что зависит от документа и его заменимости. В случаях, когда для УД имеет значение лишь содержание документа, а не его материальные признаки, возможно представление надлежащим образом заверенной копии запрашиваемого документа» (п. 12 комментарий к ст. 86 УПК [55]). Таким образом, поскольку копии документов могут быть доказательствами по уголовному делу и являться материалами дела, постольку они могут быть и объектом судебной экспертизы, в том числе и медицинской. Другое дело, что производство судебных экспертиз на основе копий документов не должно быть правилом. Этот вопрос должен решаться в рамках рабочего взаимодействия между органами расследования и ГСЭУ и находиться в зависимости от целей экспертизы, технического качества подлинного документа и его копии. Использование копий документов в качестве объектов экспертизы, их качество и способ технического исполнения должны быть отмечены в заключении.Глава 2.^ Пределы компетенции судебно-медицинского эксперта2.1. Содержание понятия «компетентность»Понятие «компетентность» в русском языке имеет два значения: ^ 1) хорошая осведомленность в определенном круге вопросов и 2) круг чьих-нибудь полномочий, прав [60]. Оба эти значения применимы к деятельности судебно-медицинского эксперта. Компетентность в области полномочий эксперта регламентирована в нормативных правовых документах в виде его прав и обязанностей. Вопрос о выходе эксперта за пределы медицинских знаний в сферу юридических или медико-юридических вопросов решался путём ведомственной рекомендации с учётом мнения Министерства юстиции, Верховного Суда и Прокуратуры: «Судебно-медицинский эксперт не обязан отвечать на вопрос о роде насильственной смерти (убийство, самоубийство, несчастный случай), и ни следователь, ни суд не вправе требовать такого заключения от судебно-медицинского эксперта. Из этого же принципа следует исходить и при проведении других видов судебно-медицинской экспертизы» (Циркулярное письмо МЗ СССР № 306 от 29.02.1956). [7]. О пределах необходимой осведомленности эксперта в различных медицинских дисциплинах, в том числе, в разделах судебно-медицинской экспертизы, нет документов регламентирующего характера. Поэтому знание пределов компетенции эксперта в конкретной специальности является важной составляющей организации и производства судебных экспертиз ГСЭУ. В процессуальном законодательстве и ФЗ о ГСЭД термины «компетенция» и «пределы компетенции» вообще не употребляются. В них применены понятия: «специальные знания», «пределы специальных знаний». При этом каких-либо границ знаний для отдельных специальностей не установлено. Законодатель также не даёт толкования понятия «специальность». Следовательно, решение вопроса о специальности эксперта и пределах его специальных знаний применительно к поручению ему производства конкретной экспертизы, автоматически возлагается на руководителя ГСЭУ. В медицине пределы знаний, определяющих понятие «специальность», могут включать всю отрасль медицинских знаний, которые охватываются специальностью по диплому – лечебное дело или педиатрия. Отдельную медицинскую дисциплину – судебную медицину и ее практическое направление – судебно-медицинскую экспертизу. А также конкретную узкую специальность, например, судебно-медицинскую танатологию (эксперт общего профиля), гистологию, биологию, токсикологию и т.д., которые для ясности можно было бы называть квалификационными специальностями, то есть – определяющими специализацию и квалификацию эксперта. С точки зрения понятия «судебная медицина», например: «Судебная медицина – специальная медицинская дисциплина, представляющая собой систему научных знаний о закономерностях возникновения, выявления, исследования и оценки медицинских фактов, служащих источником доказательств при проведении предусмотренного законом расследования». [64], в компетенцию эксперта общего профиля может входить любой вопрос, возникший в ходе расследования и связанный с медицинской наукой. Это согласуется и с предъявляемыми к судебно-медицинскому эксперту квалификационными требованиями. [2, 3, 8, 50, 66].2.2. Круг знаний и умений судебно-медицинского эксперта,установленный квалификационной характеристикойприказа Минздрава СССР от 21.07.1988 № 5792.2.1. Общие знания:- оcновы законодательства о здравоохранении и директивные документы, определяющие деятельность органов и учреждений здравоохранения; – организацию судебно-медицинской службы; – основы уголовного, гражданского, трудового и уголовно-процессуального законодательства; – процессуальные вопросы судебно-медицинской экспертизы, права, обязанности и ответственность эксперта; – основные вопросы травматологии, нормальной анатомии, патологической физиологии, патологической и топографической анатомии; – международную классификацию болезней, травм и причин смерти; – общие судебно-медицинские вопросы травматологии, механо- и морфогенез повреждений; – правила судебно-медицинского исследования трупа; правила судебно-медицинского определения степени тяжести вреда здоровью и установления размера стойкой утраты общей трудоспособности; правила судебно-медицинской акушерско-гинекологической экспертизы, правила судебно-медицинской экспертизы половых состояний мужчин и законодательные положения по этим вопросам; – причины и генез смерти взрослых и детей при различных заболеваниях; – методы лабораторных исследований объектов судебно-медицинской экспертизы, правила изъятия, упаковки и направления объектов судебно-медицинской экспертизы на лабораторные исследования; – основные положения и методы судебно-медицинского исследования вещественных доказательств (крови, тканей, выделений, волос); – способы выявления следов биологического происхождения на вещественных доказательствах, их изъятия и направления на исследование; – общие данные о крови и ее системах, выделениях организма и волосах; – современные способы установления наличия крови (других биологических объектов), видовой ее специфичности, половой и групповой принадлежности по различным системам; – особенности проведения судебно-медицинской экспертизы по материалам дела на предварительном следствии и в суде; – методику проведения судебно-медицинской экспертизы живых лиц; экспертизы состояния здоровья, притворных и искусственных болезней; экспертизы интерсексуальных состояний; установления пола; девственности; производительной способности, беременности, родо