–PAGE_BREAK–
К нач.10в. устанавливаются понятия и терминология грамм. анализа, осн.положения грамм. теории систематизируются. Ар. грамм. учение как самост. раздел арабской языковедческой традиции формально завершается. Лексикологические исследования выделяются в особую научную дисциплину. В 1-й пол. 10в. в багдадской школе возникает третье направление в языковедческой традиции, благодаря труду Ибн Джинни «Особенности арабского языка», кот. грамматику сочетает с лексикологич. вопросами; экспериментально определяет, в каком количеств. отношении воплощён в лексике арабского языка весь состав теоретически возможных сочетаний харфов. Большой ряд вопросов затронут в работах Ибн Фариса («Книга о лексических нормах», «Предания арабов о своей речи», «Краткий очерк о лексике»), в их числе – об объёме словарного состава арабского языка, о классификации лексики по употреблению, об исконной и заимствованной лексике и др. К 11в. выделяются научные отрасли, изучающие нормы выразительной речи; определяются два взгляда на речеобразование: соблюдение правильности языковых выражений и достижение совершенства речевых образований. Первое изучается в грамматике и лексике, второе – науками о смысле, о тропе, о красноречии. В 11-13 вв. описание грамматики и лексики совершенствуется. «Разъяснение иностранных слов» Маухиба аль-Джавалики определяет и выделяет заимствования в арабском языке. «Учение о лексике и познание сокровенного в арабском» ас-Салаба содержит словарь с классификацией лексики на понятийной основе. К этому времени образуется андалусская школа, представители которой – Мухаммед ибн Малик (стихотворный грамматический трактат «Тысячница») и Ибн Сида (тематический словарь «аль-Мухассас»). Арабские филологи собрали огромный лексический материал и разнесли его по словарям разных видов (особенно были в чести предметные словари). Так, аль Фирузабади (1329-1414) составил 60, по иным источникам 100-томный словарь, позднее др. словарь «Камус» («Океан»). Тогдашние словари имели недостатки: 1] отсутствие диалектологической и исторической перспективы, указательности, 2] отсутствие различия между общепринятыми словами и поэтическими неологизмами, 3] отсутствовала чёткая система и порядок расположения материала. Третий недостаток был устранён аль-Джаухари в словаре «Cыхах»(~ 40 000 слов), а также аль-Герави «Улучшение в лексикологию»(в 10 томах). В таких словарях слова располагаются по алфавиту, по последней букве корня.
После завоевания Багдада монголами и ослабления арабов в Испании средоточие арабской науки перемещается в Египет и Сирию. Ибн Яиш, Ибн аль-Хаджиб (13в.), Ибн Хишам, Ибн Акиль (XIVв.), ас-Суюти («Лира словесных наук и их разновидностей», XV в.). Филологи Сирии и Египта комментируют ранние грамматики и лексиконы, доступно излагают языковые нормы арабского литературного языка.
Многотомный самостоятельный труд Махмуда аль Кашгари «Диван турецких языков» (1073-1074 гг.), опубликованный в Стамбуле только в1912-1915гг., представляет настоящую тюркскую энциклопедию, в основании которой присутствует сравнительность как сознательное научное правило. Эта исключительная по точности описания и объёму собрания сравнительная грамматика и лексикология тюркских языков снабжена множеством данных по истории, фольклору, мифологии, этнографии тюрков. Но труд Махмуда аль Кашгари, опередивший время, не повлиял на современников, затерявшись в кипах арабской научной литературы. Открытый только в начале 20 века, он способствовал познанию тюркских языков и великой истории Востока.
Методы арабского языкознания применялись ещё в XI в. при составлении грамматики древнееврейского языка, определяли филологические направления европейской арабистики, а ряд идей морфологического исследования (понятия корня, внутренней флексии, аффиксации) были заимствованы с некоторым изменением европейским языкознанием XVIII-XIX вв. Моделирование просодического и словообразовательного построения слова, анализ его лексического значения, различение формы и значения, разграничение плана содержания на смысловое и собственно языковое (функциональное) значения, изучение высказываемого и тождественного ему построения речевых образований, понимание взаимообусловленности высказывания и контекста обстоятельств, анализ предложения в синтезе его формального и актуального членения относятся к исследовательским идеям арабского языковедения, определившим место его в истории лингвистических учений.
Арабская культура, средневековая культура, сложившаяся в Арабском халифате в 7—10 вв. в процессе культурного взаимодействия арабов и завоёванных ими народов Ближнего и Ср. Востока, Сев. Африки и Юго-Зап. Европы. В научной литературе термин «А. к.» употребляется как для обозначения культуры собственно арабских народов, так и в применении к средневековой арабоязычной культуре ряда других народов, входивших в состав Халифата. В последнем значении понятие «А. к.» иногда отождествляют с понятием «мусульманская культура» (т. е. культура мусульманских народов) и его употребление является условным.
На территории Аравийского полуострова А. к. предшествовала культура доисламских арабов — кочевого и земледельческого населения, находившегося в стадии перехода к ранней форме классового общества. Носители её были в основном политеистами. В 4—6 вв. она испытывала влияние древнейеменской, сиро-эллинистической, иудейской, иранской культур. Характерным элементом доисламской культуры этого периода (т. н. джахилийя) была развитая устная народная словесность. Формирование собственно А. к. относится к периоду возникновения ислама (7 в.) и создания Халифата, который в результате арабских завоеваний превратился в огромное государство. Основанная арабами государственно-политическая общность, дополненная религиозной, а в большинстве районов и языковой общностью, создала условия для возникновения общих форм культурной жизни народов Халифата. На ранних этапах формирование А. к. представляло собой главным образом процесс освоения, переоценки и творческого развития в новых идеологических и социально-политических условиях (ислам и Халифат) наследия культур покорённых народов (древнегреческой, эллинистическо-римской, арамейской, иранской и др.). Сами арабы дали А. к. такие компоненты, как религия ислама, арабский язык и традиции бедуинской поэзии. Значительный вклад в А. к. внесли народы, которые, приняв ислам, сохранили национальную, а затем возродили и государственную самостоятельность (народы Ср. Азии, Ирана, Закавказья). Важную роль сыграла также часть населения Халифата, не принявшая ислам (сирийцы-христиане, иудеи, персы-зороастрийцы, представители гностических сект Передней Азии); с их деятельностью (особенно сирийцев-несториан и сабиев г. Харрана) связано, в частности, распространение философско-этических идей и научного наследия античности и эллинизма. В 8—9 вв. на арабский язык были переведены многие научные и литературные памятники древности, в том числе греческие, сирийские, среднеперсидские и индийские. В переводах и обработках они вошли в состав арабской письменности и способствовали установлению преемственной связи с культурой эллинистического мира, а через неё — с античной и древневосточной цивилизацией.
С конца 7 в. до середины 8 в. наряду с Дамаском, столицей Омейядов, главными центрами, определявшими формирование А. к., были Мекка и Медина в Аравии, Куфа и Басра в Ираке. Религиозные и философские идеи, первые достижения науки, каноны арабской поэзии, образцы архитектуры и т.п. получали распространение и дальнейшее развитие в провинциях Омейядского халифата, на обширной территории от Пиренеев до р. Инд.
С образованием халифата Аббасидов (750) центр А. к. на востоке Халифата переместился из Сирии в Ирак, в основанный в 762 Багдад, который почти три столетия был средоточием лучших культурных сил мусульманского Востока. В 9—10 вв. А. к. достигла наивысшего расцвета. Её достижения обогатили культуру многих народов, в частности народов средневековой Европы, и составили выдающийся вклад в мировую культуру. Это относится прежде всего к развитию философии, медицины, математики, астрономии, географических знаний, филологических и исторических дисциплин, химии, минералогии. Замечательными памятниками отмечено развитие материальной культуры и искусства (архитектура, художественной ремесло). Разделение отраслей знания в А. к. условно, т.к. для неё, как и для других культур средневековья, типичны отсутствие чёткой дифференциации наук и энциклопедический характер образованности большинства деятелей А. к. Философ и математик часто был и крупным историком, медиком, географом, поэтом и филологом.
Важным фактором расцвета А. к. было то, что развитие науки и литературы составляло достояние всех народов Халифата (как арабов, так и неарабов). Обогащению А. к. способствовали широкие возможности для общения и взаимообмена культурными достижениями между народами мусульманского Востока, а также оживлённые связи с многими странами Востока и Европы.
Распад Аббасидского халифата (середина 10 в.) в связи с образованием на его территории самостоятельных государств привёл к сужению сферы распространения А. к. и постепенному уменьшению её роли в общем развитии мировой культуры. В мусульманской Испании, отделившейся от халифата Аббасидов ещё в 8 в., начала самостоятельное развитие т. н. арабо-испанская культура. В восточных провинциях Халифата в конце 9 в. формируются очаги Иранского культурного и национального возрождения. Персидский язык вытесняет арабский язык сначала из литературы и поэзии, а затем и из некоторых гуманитарных наук (история, география и др.). Арабский язык сохранял здесь значение как язык Корана, религиозно-канонических (право, теология) и ряда естественнонаучных дисциплин (медицина, математика, астрономия, химия), а также философии. Центры А. к. перемещаются в Сирию, Египет, Испанию.
В Сев. Африке при Фатимидах (10—12 вв.) и Айюбидах (12—13 вв.) продолжалось развитие лучших традиций А. к. в области науки, литературы, искусства и материальной культуры, хотя и с меньшим влиянием на общий прогресс культуры народов мусульманского Востока, чем в 8 — 1-й половине 10 вв. К концу 10 в. Багдад уступил первенствующую роль Каиру.
Значение А. к. 8—10 вв. в истории мировой культуры определялось открытием её создателями новых средств научного, религиозно-философского и художественного познания мира и человека. Главные усилия деятелей А. к. последующих периодов направлялись в основном на систематизацию и детализацию этого наследия.
Хотя научные и эстетические традиции А. к. не прерывались, но со 2-й половины 13 в. в творчестве деятелей А. к. возобладало эпигонское направление, компилятивное в науке и подражательное в литературе. Отдельные исключения не могли повлиять на общее состояние духовного застоя и на всё более заметное отставание развития А. к. от темпов культурного прогресса в др. странах мусульманского Востока (Иран, Ср. Азия в 14—15 вв., Османская Турция в 16 в.) и в Европе.
Блестящий расцвет пережила арабо-испанская цивилизация в 10—15 вв. Центрами её были Кордова, Севилья, Малага и Гранада. Наибольшие успехи были достигнуты в астрономии, математике, химии и медицине. Продолжалось здесь и развитие прогрессивной линии арабской философии [аль-Фараби, около 870 — около 950; Ибн Сина (Авиценна), 980—1037], представленное трудами Ибн Рушда (Аверроэса, 1126—1198). В поэзии и литературе были созданы произведения, вошедшие в число лучших художественных памятников А. к. Всемирную известность приобрели памятники испано-мавританского зодчества и прикладного искусства (см. Мавританское искусство).
Крупным достижением А. к. позднего средневековья явилось создание историком и социологом Ибн Хальдуном (1332—1406) историко-философской теории общественного развития.
В 16 в. арабские страны превратились в провинции Османской империи. А. к. пришла в упадок, хотя и в этот период старые культурные центры Сирии, Ирака и Египта по традиции сохраняли притягательную силу для мусульманских учёных.
Качественно новый период развития А. к. начинается с 1-й половины 19 в. В обстановке экономического и политического возрождения арабских стран в новое время, в условиях начала развития национально-освободительного движения и, наконец, складывания независимых арабских государств происходит формирование современной А. к., преимущественно в рамках каждой из арабской стран. (См. соответствующие разделы в статьях об отдельных араб. странах.)
Точные и естественные науки. Центром развития естественных наук в Халифате первоначально была территория Сирии и частично Юго-Зап. Ирана. Здесь было положено начало переводам на арабский язык и комментированию сочинений античных авторов. Переводы с греческого и сирийского, ознакомившие учёных стран ислама со значительной частью античной научной литературы, во многих случаях были единственными источниками, по которым Зап. Европа могла познакомиться с античной наукой. Например, только в арабском переводе дошли до нас «Механика» Герона и многие трактаты Архимеда. Через носителей А. к. в европейский обиход вошли многие технические новшества (компас, косой парус и др.), часть из них была воспринята из Китая и Индии.
9—11 вв. — период бурного развития науки в Халифате. Багдад превращается в крупный научный центр со школами и библиотеками. Наряду с созданием огромной переводной литературы и комментариев к ней здесь уже начинает складываться научное направление, тесно связанное с решением прикладных проблем и практических задач строительства, землемерия, торговли. Интенсивно развиваются астрономия и математика, минералогия, описательная география.
В связи с распадом Халифата на отдельные государства (10 в.) наряду с Багдадом возникают новые научные центры: Дамаск и Халеб (Алеппо) в Сирии, Каир в Египте, Марага в Азербайджане, Самарканд в Ср. Азии, Газни в Афганистане, а также центры испано-арабской культуры — Кордова, а затем Севилья и Гранада. В разное время крупными научными центрами были Бухара, Исфахан, где с конца 11 в. в обсерватории трудился персидский и таджикский поэт и учёный Омар Хайям (около 1048 — после 1122), писавший свои научные трактаты на арабском языке. В Каире с начала 11 в. функционировал «Дом знания», в котором работали астроном Ибн Юнус (950—-1009) и математик и физик Ибн аль-Хайсам (около 965—1039); в 1004 здесь была построена обсерватория.
На формирование математики в странах ислама, помимо греческого наследия, большое влияние оказала и индийская научная традиция. Получила распространение десятичная позиционная система счисления с применением нуля, ведущая своё происхождение от индийской математики. Первое сочинение на арабском языке, посвященное арифметике, — трактат крупнейшего представителя багдадской школы аль-Хорезми (9 в.). В 15 в. самаркандский учёный аль-Каши ввёл в употребление десятичные дроби и описал правила действий над ним. В сочинениях Абу-ль-Вефы (940—998), среднеазиатского учёного аль-Бируни (973—1048, по другим данным — после 1050), Омара Хайяма, Насирэддина Туей (1201—80, по другим данным — 1274 или 1277), Каши были разработаны и систематизированы методы извлечения корней с натуральными показателями. Чрезвычайно велика роль Хорезми и Омара Хайяма в создании алгебры как самостоятельной математической дисциплины. Алгебраический трактат Хорезми содержит классификацию квадратных уравнений и приёмы их решений; трактат Омара Хайяма — теорию и классификацию кубических уравнений. Существенно усовершенствовали вычислительные приёмы Вируни, Каши и др.
Большой интерес представляют геометрический трактат братьев «сыновей Мусы» («бану Муса») 9 в., сочинения Абу-ль-Вефы по практической геометрии, трактаты Ибн Курры (около 836—901), трактат Ибн аль-Хайсама о квадратурах конических сечений и кубатурах тел, полученных от их вращения, исследования ан-Найризи (9—10 вв.), Ибн Курры, Ибн аль-Хайсама, Омара Хайяма, Туей и др. по теории параллельных линий.
Математики стран ислама превратили плоскую и сферическую тригонометрию из вспомогательного раздела астрономии в самостоятельную математическую дисциплину. В трудах Хорезми, аль-Марвази, аль-Баттани, Бируни, Насирэддина Туей были введены все шесть тригонометрических линий в круге, установлены зависимости между тригонометрическими функциями, исследованы все случаи решения сферических треугольников, получены важнейшие теоремы тригонометрии, составлены различные тригонометрические таблицы, отличавшиеся большой точностью.
Значительных успехов достигла астрономия. Вначале были выполнены перевод и комментирование трудов Птолемея и индийский астрономических сочинений — сиддхант. Центром переводческой деятельности был «Дом мудрости» и обсерватория при нём в Багдаде. Переводы индийских астрономических трактатов были сделаны аль-Фазари — отцом (умер около 777) и сыном (умер около 796), и Якубом ибн Тариком (умер около 96). Отправляясь от греческих методов моделирования движения небесных тел и индийских расчётных правил, арабские астрономы разработали способы определения координат светил на небесной сфере, а также правила перехода от одной из трёх употребляемых систем координат к другой. Даже в трактатах по астрологии содержались элементы важных естественно-научных знаний. Широкое распространение получили зиджи — собрания таблиц и расчётных правил сферической астрономии. До нас дошло около 100 зиджей 13—15 вв. Около 20 из них составлены на основании собственных наблюдений авторов в обсерваториях многих городов: Бируни в Газни, Баттани в Ракке, Ибн Юнуса в Каире, Насирэддина Туей в Мараге, Каши в Самарканде и др. Значительной точности добились арабские астрономы в измерении наклона эклиптики. При халифе Мамуне (9 в.) было проведено измерение градуса меридиана для определения размеров земного шара.
Продолжалась дальнейшая разработка наследия античной механики [трактат Ибн Курры о рычажных весах — корастуне; трактаты Бируни, Омара Хайяма, аль-Хазини (12 в.) об определении удельных весов металлов и минералов]. Цикл работ по общим вопросам механики ведёт начало от перевода и комментирования трудов Аристотеля. Среди комментаторов естественнонаучных сочинений Аристотеля были Бируни и Ибн Сина.
Многие учёные работали в области минералогии [сочинения Бируни, Хазини, учёного и врача ар-Рази].
Сведения по физике, в частности физике атмосферы и геофизике, содержатся в «Каноне Масуда», «Минералогии» Бируни, в «Книге знания» Ибн Сины. «Оптика» Ибн аль-Хайсама была широко известна в Зап. Европе.
Большие успехи были достигнуты в медицине. «Канон врачебной науки» Ибн Сины долго был основным руководством в медицинской практике как на средневековом Востоке, так и в Зап. Европе. Среди сочинений Бируни имеется трактат по фармакологии. Известен свод медицинских знаний ар-Рази (864—925). Разрабатывались вопросы хирургии, офтальмологии, терапии, психиатрии.
Некоторое развитие получили химия (см. Алхимия) и ботаника.
География. По обилию географических сведений, разнообразию жанров и количеству произведений арабской географии литература не имеет аналогии в средневековой географии. Арабские географы и путешественники оставили описание всего мусульманского Востока, а также ряда стран, в том числе Европы, Сев. и Центр. Африки, побережья Вост. Африки и Азии вплоть до Кореи, островов Малайского архипелага. Их труды являются важнейшим, а иногда единственным свидетельством о многих народах средневековья. Характерным для арабской географической науки является то, что в своих теоретических построениях она исходила, вопреки накопленным ею реальным сведениям о географии Земли, из птолемеевской картины мира и его географической теории. Картографический материал обычно воспроизводил карты Птолемея или схематические карты, восходившие к древнеиранским прототипам.
Географические представления доисламских арабов отражены в древней поэзии и Коране. Появление на рубеже 8—9 вв. переводов и обработок астрономо-географических трудов античных авторов, особенно Птолемея, положило начало арабской научной географии, применявшей расчётные правила и таблицы сферической астрономии. Высшим достижением этой отрасли арабской географии наряду с трудами Баттани и Хорезми являются астрономо-географические и геодезические сочинения Бируни. В 9 в. появились и первые образцы описательной географии [сочинения Ибн Хордадбеха (около 820 — около 912/913), Кудамы ибн Джафара (1-я половина 10 в.), аль-Якуби (умер 897 или 905)], а также рассказы о путешествиях, содержащие фантастические и реальные сведения о странах и народах за предлами Халифата (сборник Абу Зайда ас-Сирафи, начало 10 в.; соч. Бузурга ибн Шахрияра и др.). Жанр описания путешествий развивался и в последующем (записки Ибн Фадлана, 10 в., Абу Дулафа, 10 в.; дневники путешествий Абу Хамида аль-Гарнати, умер 1170, Ибн Джубайра, умер 1217, и Ибн Баттуты, 1304—1377, описание путешествия в Россию патриарха Макария Антиохийского и др.).
Расцвет арабской географической литературы падает на 10 в. Особенно значительными были труды представителей классической школы арабской географии, посвященные описанию торговых путей и областей мусульманского мира и содержащие богатейший географический и историко-культурный материал (труды аль-Истахри, Ибн Хаукаля, 10 в., аль-Мукаддаси, 946/947 — около 1000). Б 11—14 вв. возникли жанры географических словарей и общих описаний Вселенной — космографии, суммировавшие накопленный ранее географический материал (словари Якута, 1179—1229, аль-Бакри, умер 1094, космографии аль-Казвини, умер 1283, ад-Димашки, умер 1327, Абу-ль-Фиды). В Европе наибольшую известность получил алъ-Идриси (1100—1165 или 1161). Его сочинения с 70 картами считалось лучшим географическим трактатом в средние века. Помимо описания мусульманского Востока, оно содержит разнообразные сведения о странах и народах Зап. и Вост. Европы. Последующее развитие географии шло преимущественно по линии создания обширных компиляций, особенно космографий и историко-топографических описаний отдельных городов и стран (например, сочинения аль-Макризи). Большую ценность представляют географические разделы в сочинениях ан-Нувайри, аль-Умари, аль-Калькашанди и др. Крупным вкладом в арабскую географическую науку явились труды лоцмана Васко да Гамы — Ибн Маджида (15 в.) и аль-Мехри (16 в.), обобщившие теорию и многовековую практику арабского мореплавания.
Философия. Основным содержанием истории средневековой арабской философии явилась борьба восточных перипатетиков (см. Перипатетическая школа), исходивших из эллинистического наследия, и сторонников религиозно-идеалистических учений. Предыстория возникновения на арабском Востоке собственно философской мысли относится ко 2-й половине 8 в. и связана с мутазилитами, ранними представителями рационального богословия (калама), которые, начав с обсуждения вопросов о божественных атрибутах и свободе воли, кончили разработкой концепций, не только выходивших за рамки религиозной проблематики, но и подрывавших веру в некоторые основные догматы ислама. Так, последовательно проводя идею монотеизма, мутазилиты отвергали наличие у бога положительных атрибутов, дополняющих его сущность; отрицая же в нём, в частности, атрибут речи, они отвергали представление об извечности Корана и на этом основании делали вывод о допустимости его аллегорического толкования. Мутазилиты развивали концепцию разума как единственного мерила истины и положение о неспособности творца изменять естественный порядок вещей. В среде мутазилитов была распространена идея атомарного строения мира. Т. о., они, с одной стороны, положили начало рациональной геологии, с другой — расчистили почву для зарождения чисто философского свободомыслия перипатетиков.
продолжение
–PAGE_BREAK–
В качестве реакции на идеи мутазилитов развивалась доктрина ашаритов (последователей аль-Ашари, 873 или 874 — 935/936), направивших рациональную теологию в русло философской защиты догматов о божественном провидении и чуде (именно с этой доктриной часто связывают термин «калам» и главным образом её представителей называют мутакаллимами). Согласно учению ашаритов, природа оказывалась нагромождением ничем не связанных между собой и ежемгновенно воссоздаваемых богом атомов и их качеств; в мире, утверждали они, нет причинно-следственных отношений, ибо всевышний способен в любой момент придать любому предмету любую форму и любое движение.
В противовес как умозрениям теологов, так и учениям перипатетиков развивался суфизм. Используя вместе с элементами мусульманского мировоззрения идеи гностицизма и неоплатонизма, суфии разработали учение о путях, ведущих человека через отречение от мирских страстей и богомыслие к созерцанию бога в мистической интуиции и конечному с ним слиянию. Вместе с тем на некоторых этапах своего развития суфийские идеи подвергались толкованиям в духе натуралистического пантеизма.
Мистика суфиев, на первых порах подвергавшаяся преследованиям со стороны ортодоксального духовенства, была узаконена аль-Газали (1059—1111) — крупнейшим представителем религиозно-идеалистической философии. В своей критике «еретических» и «противоверных» взглядов перипатетиков Газали отстаивал наряду с мистическим суфизмом положения ашаритов, отказываясь, однако, принять их атомистическую теорию. Одним из влиятельных представителей суфизма можно считать также Ибн аль-Араби (1165— 1240).
В основе восточного перипатетизма лежала философия Аристотеля, перешедшая к арабам при посредстве сирийских переводчиков, отчасти в интерпретации афинской и александрийской школ, а также другие античные учения, в частности политическая теория Платона. Толкования Аристотеля восточными перипатетиками открывали возможность для атеистических и даже материалистических концепций. Так, положение о двойственной истине, в скрытом виде содержавшееся уже в учении мутазилитов, предполагало аллегорические толкования догматов ислама.
Основоположником восточного перипатетизма был аль-Кинди (около 800 — 879), который первым в арабской философии изложил содержание основных трудов Аристотеля. Он же впервые представил (на основе восходящей к Александру Афродизийскому классификации интеллектов) рациональное познание как приобщение разума индивида к универсальному, божеств, разуму. Деизм Кинди, его представление о боге как о безликой «отдалённой причине», развивался в рамках неоплатонической теории эманации аль-Фараби. Онтологические и гносеологические идеи Фараби углубил и детализировал крупнейший мыслитель средневековья Ибн Сина, утверждавший вечность материи и независимость частных явлений жизни от божественного провидения.
В 12 в. центр философской мысли перемещается на З. мусульманского мира — в Испанию. Здесь в Андалусии разрабатывают сходные гуманистические темы Ибн Баджа, размышляющий о способности человека посредством чисто интеллектуального совершенствования, без мистического озарения, достичь полного счастья и слиться с деятельным разумом, и Ибн Туфайль, в философской робинзонаде описывающий историю освоения и познания природы человечеством, излагающий одновременно в аллегорической форме концепцию двойственной истины. Однако своей вершины андалусская, а вместе с ней и вся средневековая арабская философия достигает в творчестве Ибн Рушда, отстаивавшего от нападок ашаритов и Газали идеи перипатетизма и создавшего самостоятельное философское учение. Отвергая учение Ибн Сины о внедрении форм в материю извне, Ибн Рушд выступил с тезисом об имманентности форм самой материи. Он отрицал также бессмертие индивидуальных душ, считая вечным лишь человеческий интеллект, приобщающийся к деятельному божественному разуму, который воплощает предельную цель человеческого знания. Большую роль в истории средневековой философии сыграла разработка Ибн Рушдом концепции двойственной истины.
Другим крупным мыслителем арабского Запада был Ибн Хальдун, по праву считающийся одним из основоположников философии истории.
Арабская философия обрела вторую жизнь в Европе — в деятельности аверроистов (последователей Ибн Рушда, см. Аверроизм) и других борцов против официальной идеологии католицизма.
Историческая наука. Арабская (арабоязычная) историография как самостоятельная дисциплина выделилась на рубеже 8—9 вв. Первые записи исторического содержания относятся к концу 7 в. Материалом для ранних памятников исторической литературы на арабском языке послужили историко-генеалогические предания арабских племён, полулегендарные сообщения о доисламских государствах в Юж. Аравии и об арабских княжествах в Сирии (Гассаниды) и в Ираке (Лахмиды), а также религиозно-исторические предания о возникновении и распространении ислама, особенно о деятельности Мухаммеда и его сподвижников. Принятая в арабской историографии схема всемирной истории сложилась под влиянием коранического представления о прошлом, как о последовательном ряде пророческих миссий, и построений мусульманских генеалогов и экзегетов 7—8 вв., связавших генеалогическое дерево арабов с библейской «таблицей народов». Значительную роль в создании историографии сыграли развитие астрономических знаний (установление хронологии всемирной истории) и использование материалов иранского историко-эпического предания (переводы «Книги царей» сасанидского Ирана), а также апокрифических иудейско-христианских преданий. Средневековая арабская историография исходит из теологического истолкования хода всемирной истории как осуществления божественного замысла в отношении человеческого рода. В то же время она признаёт ответственность человека за свои поступки и видит задачу историка в поучении историческим опытом. Идею о дидактической ценности истории, принятую большинством мусульманских историков, особенно четко сформулировал Ибн Мискавайх (умер 1030). Арабские историки не пошли дальше повествовательной истории, и только Ибн Хальдун сделал попытку перейти к изложению исторических событий в их причинной связи, разработав оригинальное учение об общих законах развития человеческого общества.
Предшественниками профессиональных арабских историков были знатоки и собиратели родословий и устных племенных преданий. Эти материалы были систематизированы Мухаммедом аль-Кальби (умер 763), дополнены и записаны его сыном Хишамом (умер около 819). Кроме монументального свода генеалогий арабов Хишама аль-Кальби, аналогичные своды составили Муарриджас-Садуси (умер 811), Сухайм ибн Хафс (умер 806), Мусаб аз-Зубайри (умер 851), Зубайр ибн Баккар (умер 870), Ибн Хазм (умер 1030), аль-Калькашанди (1355—1418) и др. Крупнейшей фигурой начального периода арабской историографии был Мухаммед аз-Зухри (умер 741/42), сочетавший собирание родословий и племенных преданий с интересом к политической истории Халифата. Ему принадлежит одна из первых записей преданий о военных походах Мухаммеда (т. н. магази). Первое большое историческое сочинение на арабском языке (история древних пророков и жизнеописание Мухаммеда) Ибн Исхака (около 704—768 или 767) послужило образцом для последующих сочинений на эту тему. Наиболее значительны труды аль-Вакиди (747—823), Ибн Сада (умер 845), поздние компиляции Ибн Сайд ан-Наса, Нураддина аль-Халаби и др. К ним примыкает популярная в средние века агиографическая литература, большей частью фантастические рассказы о пророках и мусульманских святых.
Для 2-й половины 8 — середины 9 вв. характерно преобладание исторических трудов, посвященных отдельным событиям главным образом из истории арабских завоеваний и гражданских войн в Халифате 7 — начале 8 вв. [Абу Михнаф (умер 774), Абу Убайда (умер около 824) и особенно аль-Мадаини (умер около середины 9 в.)]. Центром арабской историографии надолго стал Ирак. Со 2-й половины 9 в. появляются сочинения, объединяющие накопленный материал в связное историческое повествование. Наиболее значительными были труды аль-Белазури (около 820 — около 892); Абу Ханифы ад-Динавери (умер около 895) и аль-Якуби по всеобщей истории, ставшей ведущим жанром историографии периода её расцвета (9 — 1-я половина 11 вв.). Составленные чаще в форме анналов, они содержали обзор всемирной истории от сотворения мира, начальную историю мусульманской общины, описание арабских завоеваний и политическую историю Халифата (правление династий Омейядов и Аббасидов). Самое крупное сочинение этого жанра — многотомная «История пророков и царей» ат-Табари (838 или 839—923). Известность получили также всеобщая история аль-Масуди (умер 956 или 957), Хамзы аль-Исфахани (умер во 2-й половине 10 в.), Ибн Мискавайха, а позднее Ибн аль-Асира (1160—1233 или 1234), Ибн Хальдуна и др. Историков 9—10 вв. отличает широта кругозора, отражающая энциклопедический характер их интересов и знаний (особенно Якуби и Масуди, собравших материал по истории и культуре народов за пределами мусульманских стран).
В связи с формированием местного политического самосознания в государствах, сложившихся на территории Аббасидского халифата, в историографии со 2-й половины 10 в. преобладают династийная и местная хроники, авторами которых становятся главным образом придворные историографы (обычно чиновники-секретари, везиры и т.п.), а не историки-учёные. Получили развитие биографические хроники, посвященные истории секретарей, везиров (например, аль-Ажахшийари, умер 943; Хилаль ас-Саби. 969—1056), судей (Ваки аль-Кади, умер 918; аль-Кинди, умер 961; аль-Хушани, умер 971). Местную историографию представляют труды по истории отдельных городов, областей и провинций, например истории Мекки — аль-Азраки (умер около 858), Багдада — Ибн Абу Тахира Тайфура (819/20 — 893), Египта — Ибн Абд аль-Хакама (около 798—871), мусульманской Испании — Абд аль-Малика ибн Хабиба (около 796—853). Особого внимания заслуживает историческая энциклопедия йеменского историка аль-Хамдани (умер во 2-й половине 10 в.), в которой собраны сведения по генеалогии, истории, археологии, географии и литературе Юж. Аравии. В более позднее время в сочинениях такого рода главное внимание отведено биографиям местных политических и религиозных деятелей и деятелей культуры, причём для многих из этих биографических сочинений характерно соединение анналов с политической биографией. Таковы история Багдада — аль-Хатиба аль-Багдади (1002—71), Дамаска — аль-Каланиси (умер 1160) и Ибн Асакира (1105—1176), Халеба (Алеппо) — Ибн аль-Адима (1192—1262), Гранады — Ибн аль-Хатиба (1313—1374). Династийная история, начатая трудами Ибрахима ас-Саби (умер 994) по истории Буидов и аль-Утби (961—1022, по другим данным умер 1036 или 1040) по истории Газневидов, получила особенное развитие в 12—13 вв., главным образом в Сирии, куда переместился центр исторической науки. Местные династии Зенгидов и Айюбидов нашли своих историографов в лице Имад-ад-дина аль-Исфахани (1125—1201), Ибн Шаддада (1145—1234), Абу Шамы (1203—1268) и особенно Ибн Васила (1207—1298). Здесь же создавались и всеобщие истории (Абу-ль-Фида, 1273—1331; аз-Захаби, 1274—1353 или 1347; Ибн Касир, около 1300—1373 и др.). В 15—16 вв. ведущее место в арабской историографии занимали египетской историки, авторы трудов по истории мамлюков, исторических энциклопедий (ан-Нувайри, 1279—1332) и всеобщих хроник (Ибн аль-Фурат, 1334—1405) и особенно плеяда историков-полигисторов, таких, как алъ-Макризи (1364—1442), аль-Айни (1361—1451), Абу-ль-Махасин Ибн Тагриберди (1409 или 1410—1470) и ас-Суюти (1445—1505), оставивших многотомные сочинения по политической, социально-экономической и культурной истории Египта.
Одно из главных мест в арабской историографии занимает собственно биографическая литература: общие биографические словари Якута, Ибн Халликана (1211—1282) и ас-Сафади (1296/97 — 1363), своды биографий деятелей в области философии, медицины и естественных наук Ибн аль-Кифти (1172—1248) и Ибн Абу Усайби (1203—1270) и др. Исторические сочинения на арабском языке писали не только в арабских, но и в других странах мусульманского Востока, в том числе в Индии, Иране, Турции и в Вост. Африке. Эпоха турецкого господства (16 — начало 20 вв.) представлена главным образом эпигонскими компиляциями по общей и местной истории, биографическим и историко-библиографическим сводами. Наибольшую ценность представляют история Андалусии аль-Маккари (1591/92 — 1632) и биографическое сочинение египетского историка аль-Хафаджи (умер 1659).
Литература. Арабская литература уходит своими корнями в устную словесность родоплеменного общества на территории Аравийского полуострова. К числу ранних записей (8—10 вв.) относятся: со. «Отборные», или «Нанизанные» («Муллакат»), составленный рави Хаммадом (694/695 — 772) (включает 7 шедевров семи поэтов); «Муфаддалият» и «Асмаият» филологов аль-Муфаддаля (умер 786) и аль-Асмаи (умер около 830); две антологии «Доблесть» («Ха-маса») принадлежащие Абу Таммаму (около 796—845) и аль-Бухтури (821—897); диван поэтов из племени хузаил — «Книга критики поэзии» Ибн Кутайбы (умер 889); «Книга изъяснения» аль-Джахиза; антология «Книга песен» Абу-ль-Фараджа аль-Исфахани (897—967); диваны отдельных поэтов и сборники пословиц.
Древняя арабская словесность самобытна, чужеземные влияния в ней ничтожны. Более всего она культивировалась среди кочевников-скотоводов (бедуинов), но получила распространение и среди полукочевого и оседлого населения земледельческих оазисов и городов. Ведущую роль в ней играла поэзия, у истоков которой прослеживаются трудовые, колыбельные, охотничьи, караванные песни; очень раносложились жанры поношения врага (хиджа), похвальбы (фахр), песни мести (cap), траурной заплачки, или элегии (риса), а также элементы любовной и описательной лирики (насиб и васф). К глубокой древности восходят зачатки художественной прозы: ораторская речь, рассказы о битвах племён (айям аль-араб) и других памятных событиях.
Поэзия 5—7 вв., когда она переживала расцвет, стала в арабской литературе своеобразным эталоном поэтического языка, метрики и эстетических идеалов, надолго определив тематику и художественные приёмы.
Центральной фигурой в доисламской поэзии является сам поэт, который выступает как бедуин, патриот своего племени. Идеализированный образ поэта-бедуина раскрывается на фоне реальных картин кочевого быта, боевых и охотничьих сцен, видов аравийской пустыни. Основными литературными формами древнеарабской поэзии были касыда и аморфный фрагмент (кита, мукатта). Характерная особенность арабской поэзии — монорим; каждый стих, как правило, состоит из одного предложения и является самостоятельной смысловой эстетической единицей. Язык древнеарабской поэзии характеризуется колоссальным запасом слов, гибкостью синтаксических конструкций, многообразием конкретных изобразительных средств.
Арабское предание сохранило имена около 125 доисламских поэтов (конца 5 — 1-я половина 7 вв.): Имру-уль-Кайс, которому приписывают создание классической типакасыды; Тарафа, автор замечательной касыды-муаллаки; Антара ибн Шаддад, певец воинской доблести и любви; Зухайр и Лабид, считающиеся лучшими выразителями жизненной мудрости и этических идеалов бедуинского общества; Шанфара и Тааббата Шарран, воспевшие вольную жизнь одинокого разбойника в пустыне; Алкама, Урва ибн аль-Вард, Харис ибн Хиллиза и Амр ибн Кульсум, выступающие героями и певцами своих племён; первые придворные панегиристы — ан-Набига, Абид ибн аль-Абрас и Хатим; бродячий поэт аль-Аша, прославившийся сатирами и вакхическими стихами; поэтесса аль-Ханса; иудейский поэт Самауаль и христианин Ади ибн Зайд, в стихах которого сочетаются жизнерадостные мотивы о вине с печальными мыслями о суетности мира и др.
Первым памятником арабской письменности был Коран, в котором собраны религиозные проповеди Мухаммеда, рассказы на библейские сюжеты, назидательные речи и законоположения исламской общины и государства. Влияние Корана ощущается во всей последующей арабской литературе. Мухаммед и его последователи на первых порах выступали против поэзии, как привычной формы выражения языческой идеологии. Ненадолго развитие поэзии было ослаблено, лишь её традиционные, художественные условности сохранились, а идейное содержание претерпело небольшие изменения под влиянием новой веры — ислама. Центром поэзии стали Сирия и Ирак. При дворе Омейядов творили выдающиеся поэты — аль-Ахталь, аль-Джарир, аль-Фараздак и др.
Новые явления в поэзии этого периода наблюдаются в аристократической среде крупных городских центров Халифата, где получила развитие любовная лирика в виде коротких стихотворений. Ярким представителем этого жанра был Омар ибн Аби Рабиа из Мекки (641 — около 712 или около 718). Известны и другие поэты в Мекке (Ибн Кайс ар-Рукайат, Абу Дахбаль), Медине (Ахвас) и Дамаске (халиф Валид II). В бедуинской среде в Аравии выдвинулась плеяда певцов идеальной, или «узритской» (от племени узра), любви. Поэт и его возлюбленная составляли неизменную пару, умиравшую от неутолённой любви. Позднее о знаменитых парах (Джамил и Бусайна, Меджнун и Лейла, Кусайир и Азза и др.) были сложены романтические повести. Повесть о Меджнуне и Лейле приобрела мировую известность.
С середины 8 в. всё большее участие в создании арабской литературы наряду с арабами принимают представители завоёванных народов. В Халифате усилился интерес к изучению арабской старины, разрабатывались теории языка, стиля и метрики, осуществлялись переводы важнейших сочинений древности на арабском языке. Для развития прозы особое значение имели переводы со среднеперсидского (пехлевийского) языка. Ибн аль-Мукаффа (казнён около 759) перевёл «Калилу и Димну», восходящую к индийскому сборнику «Панчатантра», и среднеперсидский свод эпических преданий и хроник «Хвадай-намак» («Книга царей»). Абан Лахики (умер 815) переложил арабскими стихами «Калилу и Димну», книги о Маздаке (см. Маздакизм) и о Синдбаде и др. Влияние переднеазиатской цивилизации, прежде всего иранской, ощущалось и в поэзии, которая стала преимущественно городской. Произошло некоторое обновление арабской поэзии, выразившееся в предпочтении громоздкой касыде коротких изящных стихотворений с самостоятельной темой и в «новом стиле» (бадит), основной признак которого состоял в употреблении неведомых ранее образов, тропов и сравнений. Зачинателем «нового стиля» явился поэт и вольнодумец Башшар ибн Бурд (умер 783). Любовную лирику продолжала в эротико-гедоническом направлении группа поэтов при аббасидском дворе (Мути ибн Ияс, Валиба ибн Хубаб, Ибрахим аль-Маусили и его сын Исхак, Дибиль и др.). Среди них выделяется великолепный мастер стиха Абу Нувас (762—815). Новатором выступил Абу-ль-Атахия (умер 825), который в стихах, проникнутых аскетическими настроениями и рефлексией, сознательно избегал традиционных поэтических условностей. Постепенно «новый стиль» получил признание и нашёл своего теоретика в лице Ибн аль-Мутазза (861—908). Но и тогда были поэты, поддерживавшие касыдную традицию, также испытавшую влияние «нового стиля»: Марван ибн Аби Хафса (721—97), Муслим ибн аль-Валид (умер 803) и особенно поэты 9 в. Абу Таммам и аль-Бухтури.
Больших успехов в 8—9 вв. достигла арабская проза, почву для которой подготовили записи фольклора, изучение Корана, переводы научно-художественной литературы с сирийского, среднеперсидского и греческих языков. Зарождавшаяся в то время историческая литература включала предания, легенды и описания отдельных событий, а географические произведения содержали рассказы купцов и путешественников о далёких странах. Художественная проза обогащалась также эпистолярными и речевыми стилями: в деловой переписке, ораторском искусстве и проповедях некоторые авторы достигали большой выразительности и мастерства. Смесь рассказов на разнообразные сюжеты и пёстрого познавательного и дидактического материала представляют многочисленные сочинения великих арабских прозаиков алъ-Джахиза (767—868) и Ибн Кутайбы (828 — около 889), который в «Источниках известий» (10 книг) систематизировал большой литературный материал по тематическому принципу: о власти, о войне, о дружбе и т.п. Это сочинение стало предметом подражаний. В 9 в. появился арабский перевод персидского сборника «Тысяча сказок» («Хезар афсане») — прототипа сборника «Тысяча и одна ночь».
Распад Халифата способствовал децентрализации литературы. Важнейшим из местных литературных центров 10 в. стал г. Халеб (Алеппо). Здесь, при дворе Хамданида Сайф ад-Даула, жил поэт-панегирист алъ-Мутанабби (915—965). Его хвалебные и сатирические касыды насыщены стилистическими украшениями, изысканными метафорами, гиперболами и сравнениями; в отделке стиха он достигал изощрённого мастерства. В 11 в. в Сирии жил поэт и мыслитель Абу-ль-Ала алъ-Маарри (973—1057). Начав с подражания Мутанабби, он ещё более усовершенствовал технику стиха, введя усложнённые двойные рифмы. Видными прозаиками 10 в. были Абу Хайян ат-Таухиди (умер 1009) и ат-Танухи (940—994). Рифмованная проза получила распространение в светской литературе. Абу Бакр аль-Хорезми (умер 993) написал в этой форме остроумные «Послания» («Расаиль»), а Бади аз-Заман аль-Хамадани (умер 1007) создал оригинальный жанр — макаму, которую считают высшим достижением арабской прозы. Макамы Хамадани составили цикл из 50 плутовских новелл, или рассказов о приключениях и перевоплощениях изворотливого бродяги. Макамы проникли в литературу из городского фольклора. Однако если у Хамадани арабская проза сохранила живость и непосредственность, то у многочисленных его подражателей (в том числе у аль-Харири, 1054—1122) она выродилась в стилизацию.
Особняком стояла арабская литература в Андалусии (арабская Испания), тесно связанной с Магрибом. В 8—10 вв. Андалусия в культурном отношении оставалась провинцией Халифата, нормой для её поэзии являлись образцы, сложившиеся на востоке Халифата. Андалусскую поэзию представляли: утончённый лирик и автор эпические поэмы о завоевании Испании арабами аль-Газаль (770—864); составитель популярной антологии «Единственное ожерелье» и автор анакреонтических стихов Ибн Абд Раббихи (860—940); сочинитель около 60 касыд Ибн Хани (умер 972) и др. Однако постепенно в андалусской лирической поэзии не только появился местный колорит, но и возникли строфические формы мувашшах (опоясанный) и заджал (мелодия), до тех пор чуждые арабской поэзии. Они родились в простонародной среде в результате взаимодействия культуры арабов, берберов и местного романского населения. Мувашшах, впервые упоминаемый в конце 10 в., проникнув в литературу, распространился и на восток Халифата, а к 13 в. принял застывшие формы, превратившись в предмет формалистических упражнений. Заджал избежал стилизации и остался излюбленным народным жанром в мусульманской и христианской Испании, попал в другие арабские страны и, по-видимому, оказал влияние на развитие ранней провансальской поэзии. Сохранился диван крупнейшего представителя этого жанра Ибн Кузмана (около 1080—1160). Расцвет андалусской поэзии на литературном арабском языке приходится на 11 в., когда Кордовский халифат распался на несколько эмиратов. В каждом из них возникли придворные литературные кружки. Всюду преобладала панегирическая, эротическая и вакхическая поэзия. Крупным центром стала Севилья с её поэтами-меценатами аль-Мутадидом (1012—1069) и аль-Мутамидом (1040—1095). Последний кончил свою жизнь в Марокко, находясь в плену; его добровольным спутником в заточении был знаменитый поэт-лирик из Сицилии Ибн Хамдис (1055—1132). В Севилье жил последний крупный арабский поэт Кордовы Ибн Зайдун (1003—1071). Многие андалусские поэты 11—13 вв. прославились элегиями на падение арабских династий и городов под ударами Реконкисты (Ибн Абдун, аль-Вакаши, Ибн Хафаджа, Салих ар-Ронди и др.). В прозе выделяются Ибн Хазм, создавший «Ожерелье голубки» — своеобразный трактат о любви, и Ибн Туфайль (около 1110—1185), автор философского романа «Живой, сын бодрствующего».
продолжение
–PAGE_BREAK–