Аренко «Отчий край» вызвал интерес тех, кто увлекается историей родной земли, хочет побольше узнать о месте, в котором живет, его истории, людях, его населявших

Новосибирской области – 70 лет Из записок краеведа Выход в свет книги П. М. Пономаренко «Отчий край» вызвал интерес тех, кто увлекается историей родной земли, хочет побольше узнать о месте, в котором живет, его истории, людях, его населявших. Так что неудивительно, что тираж «разлетелся» практически сразу. Но материалы по истории родного края, собранные краеведом, гораздо обширнее. И часть из них не вошла в книгу. Мы решили восполнить этот пробел, тем более, в прошлом, 2007 году, наша область отпраздновала свое 70-летие. А без знания прошлого нет будущего. Предлагаемые материалы находятся на хранении в Венгеровском отделе архивной службы в личном фонде П. М. Пономаренко.Бараба Среди необозримых просторов Сибири есть местность, именуемая в народе Барабой. В литературе же для неё есть и другие названия. Русский царь Борис Годунов в одном из наказов сибирским воеводам назвал её Барабинской степью. С тех пор это название получило широкое распространение, несмотря на большое несоответствие действительному характеру местности. Степь, в обычном понятии, это нечто безлесное и сухое, а тут наличие на всём пространстве бесчисленных болот, озёр и берёзовых колков. Поэтому каждый из многих исследователей Барабы в прошлом давал ей свое название. Например, «Барабинское пространство» (Жилинский), «Барабинская лесостепь» (Семенов-Тянь-Шанский), «Барабинская низменность (Панадиади). Любопытное предложение сделал русский академик А. Ф. Миддендорф, исследовавший Барабу в конце 60-х годов XIX века: назвать Барабу березовой степью. Он пишет: «Описанные мною местности, отличающиеся таким своеобразным характером, я предлагаю назвать берёзовыми степями (курсив Миддендорфа – П. П.). В таком случае может быть оправдано название Барабы степью». Ещё больше противоречивых данных о территории и границах Барабы. Историк Татищев писал в 1776-77 гг.: «…не должно умолчать о Барабинской степи, которая от моря до Томска простирается». Последующие исследователи то сужали, то расширяли её границы со всех сторон, распространяя её территорию на юг в пределы Алтая или на восток за р. Обь. Только в последние годы географы определили Барабу как часть Западно-Сибирской низменности, расположенную между реками Иртышем и Обью, с северной границей по Васюганским болотам и с южной – с Кулундой по р. Карасук. Откуда произошло слово “Бараба” Бараба – даже о самом этом названии существует много толкований, легенд и преданий, отражающих ее географические, этнологические и исторические особенности. Исследователь Барабы Е.С. Филимонов (1890) в своих трудах приводит следующие легенды, записанные среди барабинских татар, о происхождении слова Бараба. – В отдаленные времена, в полуденной стране жил некий старец Барам. И явился Бараму один из богов во сне, и сказал ему: “Иди, Барам, в полуночную страну и найдешь страну богатую пажитями, пушным зверем, птицей и рыбой – и поселись там. И взял Барам всех богов своих и весь народ свой, все имущество свое, и жен и детей – и пошел в полуночную страну. И поселился тогда Барам между Иртышем и Обью, и между Васюганским болотом и озером Абышканом, и разбил здесь юрты свои. И было у Барама 11 сыновей: Келем, Угуй, Узун, Тунус, Любар, Турас, Каргал, Кирчак, Чой, Терень и Барам. И пришел час смерти Бараму. Призвал тогда он сыновей своих и сказал им: “Разделяйте страну нашу на одиннадцать аймаков, по числу вашему и да живут здесь одиннадцать колен наших”. И назвали дети страну свою по имени отца своего Барамой или Барабой. (Говорят, что по свойствам татарского языка буквы М и Б очень часто сменяют одна другую). И тотчас же разделили ее на одиннадцать аймаков, или волостей. Причем младший сын Барам, любимый отцом и братьями своими, получил Улус-Барам, т.е. ставку отца своего, находящуюся по среднему течению реки Оми и простиравшуюся вплоть до озера Тандова. Эта легенда интересна во многих отношениях. Она указывает на то, что барабинские татары пришли сюда с юга. (Раньше юг называли полуденной страной, а север – полуночной). И что они были язычниками. Действительно, магометанство (мусульманство) среди Барабинских татар утвердилось только с XIX века. Во-вторых, легендой точно определяется географическое положение местности.(Иртыш – Обь, Васюганье – Абышкан. Озеро Абышкан относится к системе озер Большие Чаны, находится на территории Чистоозерного района Новосибирской области и является естественной границей между Барабой и Кулундой). И, наконец, на территории Барабы существовали 11 татарских аймаков (волостей). В частности, на территории, занимаемой нашим Венгеровским районом, в конце XIX века были Тунусская, Туружская и Любейская волости. Другое предание барабинских татар: – В стародавние времена наша страна была ни от кого независима, но потом ее западная часть перешла во владение Сибирского царя, а восточная – во владение Калмыцкого Тайши. Как в Сибирском царстве западная часть страны была самой отдаленной провинцией, так точно и в Калмыцкой земле восточная часть оказалась самым отдаленным улусом. На этом основании как истерские (сибирские) татары, так равно и калмыки стали называть здешнюю страну Барабой, так как Бараба по татарски значит: «Стой – не ходи далее», а в вольном переводе обозначает пограничную, отдаленную страну – окраину. Другое толкование, тоже со ссылкой на татар, дает майор Шмидт (1830 год), строивший Сибирский тракт. Слово Бар-аба по татарски означает «Не ходи далее». Кочующие со своими стадами татары встретили здесь непроходимые препятствия в виде сплошных озер и болот. А вот третья легенда. Когда Кучум был побежден Ермаком, то он побежал в начале на Усть-Тару к туралинским татарам, потом на среднее течение Тары к Оялинским татарам, а оттуда-на р. Омь в г. Тонтур свою вторую резиденцию. Буян-бий, наместник Кучума, с почетом принял своего повелителя и тотчас же отправил гонцев по разным аймакам. Когда собрались омские татары, Кучум обратился к ним с речью, в которой изложил свое несчатное положение, просил татар или оказать ему помощь, или же, в случае отказа с их стороны, принять его совет – отдаться в подданство Бухары, предварительно переселившись отсюда. Такое предложение не понравилось омским татарам. Боясь прямо ответить отказом, толпа воскликнула: “Баратор-бара-ман-иди, мы придем”. Но Кучум, опасаяь коварства, стал снова убеждать последовать его совету, но толпа громче прежнего закричала: “Бараман, бараман-придем, придем”. С того времени Кучум и все окрестные татары при встрече с омскими татарами стали их называть “Барама” или “Бараба”. Эта легенда примечательна тем, что имеет прямое отношение к местности Венгеровского района. Вторая резиденция Кучума г. Тонтур расположен на высоком берегу р. Оми против с. Вознесенское. Остатки его, как археологический памятник, известен под названием: “Вознесенское городище”. До переименования Вознесенское называлось Тонтуров, и сейчас речка, впадающая в р. Омь около Вознесенки, носит название Тонтурка. Кроме этого подобную легенду и сейчас можно услышать в районе, в частности в 1952 году мне ее рассказал колхозник колхоза “Доброволец” Ока Назыров, бывший житель аула Казукова. Подобным образом эта легенда, со ссылкой на татар, приводится Н. Костровым в книге “Каинская Бараба” (1874 г.). Но излагается она так: “Во времена хана Кучума, на месте, где они обитали, было поселено семь братьев, родоначальников образовавшихся впоследствии колен. Когда русские стали теснить Кучума и он собрался бежать в Бухарию, то стал звать с собой и семь братьев. Те стали отвечать ему: “Барымыш”, т.е. пойдем, однако не пошли. От этого слова получила название и обитаемая ими местность – Бараба”. В рассказе о семи братьях отражается общее место, свойственное сказателям почти всех народов. Каждое государство, оказывается, основанно было непременно братьями. Так, например, Англия основана братьями Ганглет и Горзи, Польша – братьями Попель и Пяст, Киев тремя братьями: Кий, Щек и Хорив, Русь – братьями-варягами Рюриком, Синеусом и Трувором. А цифра 7 указывает на то, что в последующем на территории Барабы остались 7 инородческих (татарских) управ (волостей): Туражская, Тунусская, Любейская, Карагалинская, Барабинская, Чайская и Тереньская, вместо 11. Упразднились сыновья Келем, Угуй, Узун и Кирчак. И, наконец, существует объяснение слова “Бараба”, соединяющее в одно целое все три предания. Вначале страна называлась Барабой по имени своего родоначальника. Потом, со времени разделения ее между Тобольским татарским царем и калмыцким Тайшей, когда Бараба оказалась самой отдаленной провинцией, как в той, так и в другой, первоначальное название не утратилось, но стало употребляться в другом значении, а именно в смысле “крайней пограничной страны”. А вот что говорят об этом историки, в частности сибирский историк Фишер: “Что касается до имени Барабы, то испорчено оно из Барамы, которое собственно есть название одной только волости в сей степи: но оная есть многочисленнейшая и знатнейшая между прочими, и для того татарами называется еще Улу-Барама, т.е. Большая Барама, и россияне по ней назвали всю степь Барабой”. Любопытная деталь: в Свердловской области названия Барабы имеют 3 села и в 10 других населенных пунктах это название имеют окраины. Объяснение – в Кунгурских и Шадринских говорах (местных диалектах) отмечено слово “бараба” со значением “окраина села (города)”. В таком смысле это перекликается со второй легендой барабинских татар. Для любителей и желающих ознакомиться с вопросами, затронутыми в этом разделе записей краеведа, укажем на источники и литературу, которой пользовался авор записок. А. М. Молотилов – “Очерки природы Северо-Западной Барабы”, его же “К вопросу о географическом распределении археологических памятников в Северной и средней Барабе”, изданные в г.Томске в 1913 году. В. П .Левашова – “Вознесенское городище Барабинского округа Спасского района”, Омск, 1928 год. С. М. Чугунов– “Курганы Каинского округа Томской губернии”, Томск, 1899 год. Г. С. Филимонов – “Экономический быт Государственных крестьян и иногородцев Северо-Западной Барабы или Спасского участка Каинского округа Томской губернии”, издание С.-Петербург, 1892 год. Н.Костров – “Каинская Бараба”, Томск, 1874 год. Записки путешествия академика Фалька, т.6, С.-Петербург, 1824 год.Большой Сибирский или Московский тракт, к концу XIX столетия, проходил через всю Сибирь с Запада на Восток. В 1724-33 гг. была учреждена почта от Москвы до Тобольска и далее до Якутска и Камчатки. Сначала для верховой езды в виде конных троп, а потом промеренных и местами отмеченных верстовыми столбами, сухопутных путей для проезда на повозках. По тракту шло почти все товарное движение Сибири. Шли обозы, караваны, перевозились золото, почта, налажено пассажирское движение. Тогдашние экономисты-статистики подсчитали, что ко времени развития Московского тракта на участке Томск – Иркутск ежегодно отправлялось по тележному и санному пути 4 миллиона пудов грузов, что составляло от 80 до 100 тысяч конных подвод и 20 тысяч возчиков. Эти цифры подходили и к нашему участку тракта по Барабе. Участок от г. Тары до г. Томска, через Барабу, назывался «тракт 1761 года». За 20 лет до этого он уже был промечен верстовыми столбами и доступен для проезда в повозках. Но для последующего усиленного пассажирского и особенного товарного движения требовал устройства мостов через болотистую и сильно пересеченную местность Барабы. Такие работы были выполнены в 20-х годах XIX века. Майор Шмидт, строивший дорогу, оставил следующее замечание об этом мероприятии: «так при сих столь малых недостаточных средствах, и при столь вредном для здоровья климате, устраивалась мною в продолжении пяти лет на сей степи, через необозримые болота дорога. Противоборствуя, так сказать самой природе, я производил действия командою, составленной из нескольких сот сосланных, более и менее преступников» (Журнал Путей сообщения, 1830 г. – Краткое описание Барабинской степи и устраеваемой на оной дороги – Соч. строительного отряда Майора Шмидта). Тракт усиленно заселялся принудительными мерами: закреплением ссыльного населения, посадкой отставных солдат и казаков, переселениями из разных мест государственных крестьян, а участок по Барабе – еще и раскольниками и помещичьми крестьянами, в зачет рекрутов. Рос приток и добровольных переселенцев. Впоследствии тракт стал линией наибольшей густоты Сибирского населения. Вот пример размещения крестьянства в Томской губернии: в 1808 году в притрактовой полосе жило 2609 чел., а в стороне от тракта – 31080.Через 9 лет, в 1817 году, картина уже другая: в притрактовой полосе 40132 человека, а в стороне – 25871. Для населения тракт давал разнообразные источники дохода. Контрактовая или вольная ямщина (гоньба), обслуживающая пассажирское и почтовое движение. Товарный извоз, обеспечивающий внешнюю торговлю с Китаем и внутреннюю Сибири с Россией. Дворничество, то есть обслуживание движения помещениями для людей и лошадей, столовничеством, фуражом, ямщицкой снастью и пр. пр. Еще в 1809 году томский губернатор Василий Хвостов писал о Каинском уезде: «Ежели население его и немноголюдно, то по сие время содержит однако ж безостановочно проезд по лежащей через него 500 верст большой дороге. Избытки свего землепашества поставляет на иртышскую линию для продовольствия войск. От достаточного скотоводства продает нарочитое количество коровьего масла и сала». («О Томской губернии и о населении большой Сибирской дороги до Иркутской границы»). Значение «большой дороги» ярко выражалось в высказываниях самих мужиков: «Не пашня нас кормит, а большая дорога», «Мы с бичика ( кнута – П. П ) живем». Ямщина или гоньба существовали в двух основных видах: контрактовая и вольная. Контрактовая в свою очередь делилась на почтовую, земско-обывательскую и этапную. Почтовая ямщина сосредотачивалась в руках самой зажиточной части населения, так как требовала значительных затрат, как на первоначальное обзаведение, так и на содержание в исправном состоянии лошадей, экипажей и сбруи. Земско-обывательская, не требовавшая больших затрат, содержалась группой крестьян средней зажиточности. Этапная, то есть поставка по контракту подвод для обслуживания, следовавших по тракту, партии ссыльных. Провозка багажа ссыльных, заболевших арестантов, семей добровольно следовавших за ними и т.п. Кроме этого обязательным видом гоньбы для станочных селений (Туруновка, Спасское, Вознесенское) была перевозка запасных солдат, следовавших на родину после окончания военной службы на границах с Китаем. «Сибирский тракт – самая большая и, кажется, самая безобразная дорога во всем свете», – писал А. П. Чехов, проезжая в 1890 году на Сахалин. Но все же участку от Тюмени до Томска он делает снисхождение: «Благодаря не чиновникам, а природным условиям местности, она еще сносна». В случае большой дороги можно выбирать любой окольный путь. В этом большая заслуга барабинских «дружков», хорошо знавших местность. Им же обязан князь Н. Костров, проезжавший здесь в 1870 году, сокращением пути главного тракта на 150 верст. Особенно оживленным было движение зимой. Г. Н. Потанин так описывает его : «Время, когда бегут возки, самое бойкое на Барабе. Народ толчется на улице, колокольчики то замирают, то снова начинают греметь. Одни возки отъезжают, другие приближаются к деревне, третьи стоят на улице подле избы, в которую купцы вошли закусить и напиться чаю. Ночью шум продолжается как днем». Кроме легковой ямщины, значительная часть населения занималась товарным извозом. По тракту в обоих направлениях двигались большие обозы с товарами в Китай и из Китая, из России в Сибирь и обратно, перевозили товары с одной ярмарки на другую. Это товарное движение породило в Сибири в конце 19 века особый воровской промысел «чаерезов». В зимние темные ночи чаерезы, закутовшись в белые простыни, ложились в придорожные сугробы снега и ждали, когда появятся обозы с чаем или другимм товарами. Быстро выскакивали, валили сани-розвальни, быстро срезали тюбики чая или тюки мануфактуры. Этот промысел считался таким доходным, что были села, сплошь занимавшихся этим делом. Старожилы села Венгерово еще сейчас вспоминают таких крепких хозяев-кулаков, как Чередов, К. Кулешов и Д. С. Кочугов, имевших по 40-50 запряжных извозных лошадей. Перевозили транзитные товары, но нередко и «ходили в Москву». Туда отвозили пушнину, скупаемую на Спасских ярмарках, а из Москвы везли мануфактуру и другие «красные товары» для спасских и других барабинских купцов. Каждый хозяин составлял свой обоз из «связки» по 5 лошадей с одним извозчиком. Каждая «связка» из одинаковой по масти лошадей, и каждый обоз свой «букет» конских мастей, – например, в таком порядке: рыжие, вороные, гнедые, каурые, серые, саврасые, или наоборот, или в другой перемежности. Особенно интересен в этом отношении был Д. С. Кочугов, именовался он «торгующим крестьянином», но хозяйственная деятельность его была весьма разнообразна. Барышничал, то есть торговал лошадьми, больше всего разводимых в своем хозяйстве породы «смяток» (помесь саргатского жеребца с кобылой «барабинка»). Таких «смяток» у него скапливалось иногда до 200-300 голов. Занимался извозом, имея до 50 подвод, до 10 «связок». Сеял хлеб, сейчас еще старожилы помнят «Кочугову гриву» и «Кочугову заимку». Имел собственные корма для табунов коней и другого скота. Все делалось чужими руками. Но самое примечательное – имел свою команду «чаерезов». Был даже случай, что эта комната ограбила его собственный обоз, везший транзитный товар. Хотя «чаерезы» хорошо знали кочуговских лошадей и перемежку мастей в «связках», но в темноте не разглядели запорошенных снегом коней. Получилось «свой своего не познаша». По Московскому тракту шли из России партии ссыльных. Старшие поколения с. Спасского и притрактовых селений видели людей, закованных в кандалы, следовавших под конвоем жандармов на каторгу или вечное поселение в Сибирь. «И снова остальные впечатления сбиваются в одно. На желтенькие домики этапов в каждом селении. Домики холодные, отапливаемые только в назначенный день прихода кандальной партии. Изредка разнообразит впечатления и сама эта кандальная партия. Но уж лучше бы она не разнообразила. Медленным шагом, побрякивая цепями, тянется она на всю длину селения и мучительно-тоскливым голосом поет свою, так называемую, «Милосердную». И выбегает на эту песню народ из домов, и тянутся руки туземцев с подоянием грошика, семитки, куска пирога, черного хлеба. Через час пойдет по селению один из кандальных – артельный староста, за новым одиночным сбором. На третий-на четвертый день обгоняете вы новую партию». (Н. Костров). Вот она – «Милосердная». Милосердные наши батюшки, Не забудьте нас, невольниковЗаключенных – Христа ради. Пропитайте-ка, наши батюшки, Пропитайте нас, бедных заключенных!Сожалейтеся, наши батюшки,Сожалейтеся, наши матушки,Заключенных, Христа ради! Мы сидим во неволюшке – Во неволюшке: тюрьмах каменных,За решетками за железными, За дверями за дубовыми, За замками висячими.Распростились мы с отцом с матерью,Со всем родом своим – племенем. (из книги С. В. Максимова – Сибирь и Каторга). Но житель с.Венгерово А. И. Ларионов (ныне умерший) оставил свидетельство, что 7 ноября 1894 года через с. Спасское проходила партия политических ссыльных, которая вместо «Милосердной», пела Марсельезу:Отречемся от старого мира,Отряхнем его прах с наших ног.Нам не надо златого кумира, Ненавистен нам царский чертог.Мы пойдем к нашим страждущим братьям, Мы к голодному люду пойдем,С ним пошлем мы злодеям проклятья,На борьбу мы его поведем.Вставай, поднимайся, рабочий народ,Иди на врага, люд голодный,Раздайся клич мести народнойВперед! Вперед! Вперед! Проезжал по тракту в сибирскую ссылку А. Н. Радищев в 1791 году и обратно в 1797 году. Свои впечатления он оставил в дневниках, письмах графу Воронцову и некоторых других сочинениях. Эти произведения дают поучительную картину тогдашней жизни сибиряков. По этому же пути шли закованные в кандалы декабристы, и они оставили свой след в истории Сибири. Массами ссылались народники, а еще больше марксисты, влияние которых на формирование общественно-политической жизни всей Сибири было огромным. К влиянию Сибирского тракта ученые-лингвисты относят образование в главных чертах однородного говора у старожилов – сибиряков. Заселялся тракт выходцами из различных по выговорам мест «окающих» из северных и северо-волжских губерний, «акающих» московсой и центрально-великорусских, а также мест с другими диалектами. Но в процессе длительного общения все пришло к однообразию говора русского старожилого населения. Про говор старожилов Северо-Западной Барабы, наш земляк, уроженец с. Меньшиково А. Молотилов (в 1912 г. студент Томского университета) выразился так: «Наш говор должен быть признан одним из чистейших великорусских говоров. На литературное ухо он производит впечатление звучности и плавности. Барабинский говор близок к говору Московскому». Таким образом, Московский тракт накладывал неизгладимый отпечаток на всю многообразную, многогранную сибирскую жизнь. Но вот засвистел паровоз, пролегли железные рельсы – и замер Сибирский тракт. Все от него отняла «чугунка». Пришлось перестраивать сибирякам свою жизнь по-новому, на рубеже нового, ХХ столетия. Сибиряки внесли свой вклад в революционное движение нашей страны. Выступления крестьян России против самодержавия и помещиков находило отклик и в Сибири. В частности, восстание под руководством Е. И. Пугачева нашло в Западной Сибири много сторонников. Сам тогдашний генерал-губернатор Чичерин сообщал, что восстание угрожает даже Тобольску, тогдашней столице Сибири «…и того же злого племени искра с двух сторон во многие селения Тобольской губернии прокатилась и здесь со стремительностью распространилась было». После подавления восстания и казни Пугачева еще долго у сибиряков ходила легенда, что вместо Пугачева был казнен кто-то другой, а он продолжает действовать. Из Сибири вышло немало прогрессивных людей, ученых, писателей и общественных деятелей, боровшихся с самодержавием. Одним из таких людей был уроженец с.Спасского Григорий Захарович Елесеев. Родился он 25 января 1821 года в семье священника, но рано лишился отца. Первым учителем был дед-дьячок, который научил его читать и писать, одновременно давая уроки закона божьего и латинского языка. Образование получил в духовном училище и семинарии в Тобольске, а потом в Московской духовной академии. Начал службу преподавателем и наставником Казанской духовной академии и благодаря хорошим способностям быстро выдвинулся на должность экстраординарного профессора исторических наук. Написал ряд интересных иследований по истории русской церкви. Но с 1850 года вышел из духовного звания, порвал с церковью и возвратился в Сибирь. На гражданской службе в качестве Омского и Тарского окружного начальника, а потом в Тобольске советником губернского правления, увидел жизнь сибирской деревни во всей ее неприглядности – нищей, забитой, темной. Уразумел всю гнусную механику чиновничье-буржуазного апарата царской власти. По долгу службы ему пришлось познакомиться с положением тюрем и этапов, этой изнанкой сибирской жизни и увидеть такие ужасы, когда человек переставал быть человеком, где на человека смотрели как на существо из другого мира. Где злоупотребления администрации были на каждом шагу, арестантов обирали, морили голодом, содержали в ужасающих условиях грязи. В воспоминаниях Г. З. Елисеева встречается такое замечание: «Жизнь толкала меня в самые разнообразные срезы: я живал в деревнях, городах уездных и губернских, находился по своим обязанностям в самых близких отношениях со всеми сословиями и состояниями». И из всего виденного и пережитого уже к 35 годом своей жизни Григорий Захарович сделал выбор, приведший его в лагерь прогрессивных людей того времени, то есть на путь борьбы с самодержавием. В 1857 году Елисеев оставил службу и уехал из Сибири в Петербург, там он стал ближайшим сотрудником Н. Г. Чернышевского по журналу «Современник». В последующем ведет отдел «Внутреннее Обозрение» этого журнала, редактирует артельный журнал «Век» и газеты «Очерки», сотрудничает в сатирическом журнале «Искра». После закрытия «Современника» и ссылки в Сибирь Чернышевского, вместе с Н. А. Некрасовым и М. Е. Салтыковым-Щедриным, редактирует журнал «Отечественные записки». Сибирскому крестьянству и жизни Сибири Елисеев посвятил большинство своих статей, в которых отразилась любовь к русскому народу. Живя в Петербурге он не прерывает связи с передовыми людьми Сибири. Вообще, его деятельность была широка и многогранна. Непосредственный участник создания тайного революционного общества «Земля и Воля» и кандидат в члены Центрального Комитета. В своем письме сибирский писатель-демократ Н. И. Наумов так определил Г. З. Елисеева: «Его мало знали, а как много он сделал. Может быть, я и ошибаюсь, но я глубоко убежден в том, что Белинский, Добролюбов да Елисеев только и могут считаться воспитателями России». Умер Г. З. Елисеев в 1891 году. Довольно значительную роль в общественной жизни Сибири сыграли политические ссыльные из России. Заметный след оставили А. Н. Радищев и декабристы, ссыльные участники восстания крестьян под руководством Устима Кармелюка с Украины в 1829-30 гг., участники политических кружков и обществ, партий «Земля и Воля» и «Народная Воля» второй половины ХIX столетия. Различный социальный состав и политические направления ссылаемых оказывало и различное влияние в смысле массовости, глубины и значимости. Конкретно для барабинцев влияние Радищева могло ограничиться литературными и политическими замечаниями, в какой-то мере дошедшими сюда, а декабристов тем, что их видели в кандалах и по Московскому тракту и остановках на этапах, в частности, жители наших сел Вознесенское, Спасское и Туруновское. По социальной принадлежности декабристы принадлежали к дворянству, высшему классу тогдашнего общества. Другое дело политссылка 2-й половины ХIX в. Это были выходцы из средних и мелкобуржуазных слоев, многие с высшим образованием и навыками в работе по различным специальностям. Среди этой категории были врачи, педагоги, статистики, инженеры, агрономы и прочие. Эти люди много труда и сил вложили в культурно-просветительскую работу. Были инициаторами и активными участниками обществ грамотности, обществ народных домов, библиотек и т.д. Многие участвовали в исследованиях Барабы в хозяйственном, географическом и этнографическом отношениях, в организации и участии местной печати. Эта деятельность уже перерастала рамки культурничества и объективно становилась крупным общественным явлением. У нас нет исчерпывающих материалов для освещения всей многогранной деятельности политссыльных тех лет, но отдельные следы, разбросанные в разных печатных изданиях ввиде замечаний путешественников, сообщений и корреспонденций с мест, дают представления об этом. В газете «Томские губернские Ведомости» за 1875 год такое сообщение: «Скоропостижно умер в с.Спасском Усть-Тартасской волости 12 сентября дворянин из политссыльных Аполинарий Желток». А в корреспонденции из Спасского «Сибирский Вестник» сообщает: «Местными любителями драматического искусства имеет быть дан с благотворительной целью спектакль: комедия «На пороге к делу» и водевиль «Отелло Кузьмич и Дездемона Панкратьевна». Сбор денег по тому времени приличный – 155 руб. из них половина в пользу голодающих, а вторая приемному (медицинскому) покою села (1892 год). Или об опытной агрономической работе И. И. Бушуева: «Последний как заядлый барабинец, желая принести существенную пользу жителям Барабы, вздумал, в виде опыта, посеять лучшие сорта хлебов. Семена были высланы петербургским Вольно-экономическим обществом».(1893 год) При Спасской школе был организован музей с экспонатами местной природы, чучелами птиц и зверей. Публичные лекции по естествознанию, отечественной истории и другим предметам. Безусловно деятельность политических была бы намного плодотворней, если бы правительственные власти не чинили препятствий проведению мероприятий. Но по своему содержанию деятельность тех времен была мало связана с пропагандой революционных идей свержения самодержавия. Поэтому массовых революционных выступлений в Барабе на протяжении всего 19 в. не отмечалось. В конце XIX века через Барабу прошла железная дорога, в последствии Великая Транссибирская магистраль, до берегов Тихого океана. Железная дорога вызвала процесс коренной ломки крепостного хозяйства, переход его от натурального к капиталистическому. «Деревня до проведения железной дороги и таже деревня после проведения- суть вещи очень друг на друга не похожие, – писал А.Молотилов. – Способ обработки земли, вид домов, материал и фасон платья, пищевой режим – все неодинаково». В барабинской деревне возникли новые явления, из них особенно заметные: быстрое развитие заводского маслоделия и появление более усовершенствованных сельскохозяйственных машин и орудий разнообразного назначения. Стали быстро уходить с полей деревянные сохи, все эти колеянки, колесухи, рогалюхи, вилачюхи, перемянки, сабаны и пр.пр. На смену им пришли усовершенствованные конные плуги и другие машины: конные сенокосилки и грабли, жатки-самосброски и сноповязалки, конные молотилки и ручные веялки-сортировки. Благодаря этим машинам производительность крестьянского труда возросла в 3-4 раза. На смену ручной переработке молока на масло, пришел сепаратор и маслобойка. Домашний способ уступил заводскому. Первые два маслодельных завода, хотя и кустарного типа, появились в с.Спасском в 1897 году. Один пренадлежал Датско-Сибирскому экспортному обществу, второй кулаку К. Т. Сапрыгину. Через пять лет (в 1902 году) таких маслозаводов на территории района имелось уже 63. По технологии и способу производства заводы были кустарными, но по содержанию чисто капиталистические. В деревне появился капиталист и его антипод – рабочий маслозавод. Масло сразу же приобрело значение экспортного товара и главным образом на заграничные рынки Дании и Англии. Таким образом Бараба вошла в систему мирового капиталистического рынка. Причем этот процесс прошел очень быстро. А одновременно, как писал тот же А. Молотилов: «железная дорога упростила и участила случаи столкновения лицом к лицу нашего барабинца со всей так сказать Россией, в лице непрерывно текущего в Сибирь с Запада разнообразного люда, алчущего сибирского хлеба и золота: крестьян-эмигрантов, торгашей, ремесленников, ссыльных и т.п. В деревне появился и прочно обосновался постоянный чуждый элемент». Обострение классовой борьбы пролетариата с буржуазией и царизмом в начале ХХ века в России, отразилось и на Сибири. В составе политических ссыльных появился новый контингент – рабочие революционеры, марксисты, потом представители обоих течений Российской Социал-Демократической Рабочей партии (РСДРП), т.е. большевики и меньшевики, представители новой мелкобуржуазной партии – эсеры. Особенно усилился приток политических после революции 1905 года и крестьянского движения 1906 года. В то время Спасское было узловым пунктом экономическим, политическим и культурным центром всей Северо-Западной Барабы. Поэтому в нем оседала большая часть ссылаемых сюда людей. Отсюда они распространяли свое влияние и деятельность уже на всю эту территорию. Для местных жителей-старожилов все эти люди были мало понятны, а их деятельность скрытной. Кто и откуда они, как попали сюда? Поэтому характерный факт, что обращение к ним со стороны местных жителей было только по имени, а знали их только по местным кличкам, без фамилий. Вот, например, рабочий больницы Кондрат «Долгий», он же «Сахалинец», так как бежал с каторги с Сахалина, или «Богомаз», очевидно, художник, потому что рисовал или подправлял иконы для верующих и этим жил. В с. Шипицино один из политссыльных был известен под местной кличкой Яков Нос. Так было в отношении большинства ссыльных. Средства существования добывались ими по-разному. Крестьяне с Дона, Украины и других мест России, сосланные сюда за погром помещечьих имений, сразу нашли себе работу батраками у кулаков, пастухами и т.д. Впоследствии многие из них обзавелись семьями и хозяйством. Некоторые, имевшие юридическое образование, занимались нелегально адвокатством. Среди рабочих были печники, каменьшики, сапожники и прочие. Поскольку все эти люди вращались в местной среде и в большей или меньшей степени общались с ней, то, безусловно, каждый оказывал какое-то влияние, особенно на молодежь. Вот, например, «Богомаз». М. Н. Сапрыгин так вспоминает о нем: «Соберутся молодые ребята, подростки смотреть, как он рисует, а он им говорит: «Соберитесь, ребята, по пятачку, а я вам покажу, как богородица замуж выходила» и быстро нарисует такие чудеса, временами до вульгарности, но, конечно, тут же все замажет». Настоящая и очень убедительная антирелигиозная пропаганда, за которую ссылали в Сибирь или сажали в тюрьму. Часто такие люди собирались группами где-нибудь в лесу, на берегу реки или просто у кабака и вели горячие споры между собой. Все это будило мысли у молодежи, которая сначала из любопытства, а потом и с сознанием, держалась вблизи них. А конкретная отдача проявилась во многих, казалось бы, безобидных формах. Например, так: вечерком или в праздничный день сидит на лавочке около дома молодой паренек-гармонист Глеб Петряев. Вокруг него много молодежи, проходят мимо пожилые крестьяне и крестьянки, а иногда и деревенский страж – царский урядник. А Глеб наигрывает себе мотив «Варшавянки», или «Замучен тяжелой неволей», а то подряд мотивы всех революционных песен, какие знает. Слушает молодежь и взрослые, а урядник придраться не может. Вот если б пел словами, тогда можно посадить в каталажку или через суд в тюрьму. В Спасском было много гармонистов и почти все они наигрывали мотивы революционных песен, которые узнавали от ссыльных. Наиболее глубокий след в здешней общественной жизни оставили марксисты. Главное внимание большевики уделяли на идеологическую борьбу с буржуазией и ее идеологами – народниками и эсерами. Их научная и публицистическая их деятельность перерастала в партийную. При содействии ссыльных большевиков возникали марксистские группы и кружки молодежи, перераставшие потом в партийные организации. В период с 1904-09 гг. в Томске и Новониколаевске (Новосибирске) вел партийную работу С. М. Киров, а в 1906-08 гг в г. Каинске и до 1915 г. в Омске и Томске, отбывал сылку другой видный большевик, В. В. Куйбышев. Безусловно, революционная деятельность этих представителей ленинской гвардии находила отражение и в нашей местности. Большевики особенно отличались тем, что повсюду находили и объединяли своих единомышленников и организовывали партийную работу на местах. Верным было и то, что большевистская ссылка подготовила из местных пролетарских и полупролетарских слоев, а также крестьянства, надежные кадры революционеров, которые впоследствии обеспечили победу Советской власти во всей Сибири, в том числе и в нашей местности. Из политссыльных большевиков в с. Спасском достоверно известны Антипов Осип Иванович и Климович Сергей Федорович, появившиеся после 1905 года. Первый работал здесь сапожником, второй служащий. Сапрыгин М. Н. также утверждает, что марксистом был политссыльный Богданов. Можно предпологать также, что к их единомышленникам принадлежал Абрамченко Минна Кируллович, сосланный или добровольно приехавший в с. Спасское. Жил с семьей, занимался починкой различных машин и металических домашних позднее в этом здании был госбанк, затем военкомат, сейчас располагается ГИБДД – Прим. ред.). На этом же сходе переход власти в руки Сел