Творчество А.С. Пушкина занимает особое место в истории русской литературы и культуры. По словам Белинского, «писать о Пушкине — значит писать о целой русской литературе: ибо как прежние писатели русские объясняют Пушкина, так Пушкин объясняет последовавших за ним писателей». Непреходящее значение пушкинского творчества в том, что «Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа… В нем русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла» (Гоголь).
Лирика. Лирика Пушкина — его поэтическая автобиография и одновременно художественная летопись духовной жизни его эпохи. Война 1812 г. и восстание декабристов, крепостное право и мечты о «вольности святой», возлюбленные, друзья и враги, «чудные мгновенья» жизни и «печаль минувших дней» — все это нашло отражение в пушкинских посланиях, элегиях, стансах, эпиграммах… Но это многообразие — проявление того внутреннего единства, пафос которого точно определен известным высказыванием Белинского: «Общий колорит поэзии Пушкина, и в особенности лирической, — внутренняя красота человека и лелеющая душу гуманность». В этом определении весь Пушкин.
Своеобразным ключом к лирике Пушкина является его философская лирика, в которой ставятся вечные проблемы бытия: смысла жизни, смерти и вечности, добра и зла. Многие стихотворения этого цикла трагичны («Бесы», «Не дай мне бег сойти с ума»), жизнь представляется поэту как «дар напрасный, дар случайный». И все »е «самая грусть Пушкина, несмотря на ее глубину, как-то необыкновенно светла и прозрачна» (Белинский). Это ощущение возникает потому, что чувство уныния, одиночества, острое восприятие быстротечности жизни снимается в стихотворениях Пушкина утверждением жизни как победы солнца бессмертного ума над ложной мудростью («Вакхическая песня», 1825), молодости над смертью(«Брожу ли я вдоль улиц шумных…, 1829). Даже композиционно многие стихотворения Пушкина основаны на контрастном пересечении лейтмотивов света и тьмы, жизни и смерти, отчаяния и оптимизма. Так, в стихотворении „Элегия“ (» Безумных лет угасшее веселье,1830) трагическая тональность первой части («Мой путь уныл, Сулит мне труд и горе грядущего волнуемое море») сменяется мощным мажорным аккордом:
Но не хочу, о други, умирать, Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать.
Это не заглушает трагического звучания элегии, так как оно — отражение того, что есть в жизни человека страдания. горести, заботы, троволиснья, «закат печальный», но все же главным становится то, что составляет высший смысл существования: чувство прекрасного («порой опять гармонией упьюсь»), радость творчества («над вымыслом слезами обольюсь»), способность «мыслить и страдать», вера в чудное мгновенье любви.
По такому же принципу развивается и поэтическая идея стихотворения «Вновь я посетил…» (1836). В нем интересно сочетаются художественное время и пространство. Все, что открывается взору поэта, — панорама, которую можно увидеть. находясь на одном месте и неторопливо всматриваясь в окружающее: «опальный домик» -«холм лесистый» — озеро — деревни на берегах — дальше за ними «скривилась мельница»… Все это существует для поэта в настоящем так же, как существовало и десять лет назад, и может показаться, что время остановилось. Но эта видимая неподвижность лишь подчеркивает неотвратимость бега времени, ассоциируясь в восприятии поэта с минувшим и вызывая чувство грусти;
Уж десять лет ушло с тех пор — и много Переменилось в жизни для меня, И сам, покорный общему закону, Переменился я…
Но суть стихотворения -вечное обновление жизни, символом которого является «младая роща», разросшаяся около «устарелых корней». Соседство понятий «старое — молодое» придает стихотворению динамизм: молодые сосны — «зеленая семья», «кусты теснятся», как дети, жизнь кипит •гам. «где некогда эссе было пусто, голо». Природа не знает смерти, бессмертен и человек, продолжающий себя в детях и внуках. Чувство поэта возвышается над страхом личного исчезновения, он ощущает себя и свою жизнь частицей бытия, грусть и уныние преодолеваются ощущением гармонии мироздания, и неслучайно стихотворение заканчивается приветственным обращением к племени «младому, незнакомому».
Несмотря на трагические ноты, особенно усиливающиеся в стихотворениях 1830-х годов, лирика Пушкина (да и все его творчество) «умиряет муки души и целит раны» (Белинский), она провозглашает торжество истины над превратностями бытия, бессмертие того, что оставляет человек людям.
Нет, весь я не умру — душа в заветной лиру Мой прах переживет и тленья убежит («Памятник»)
Философский оптимизм лирики Пушкина неразрывно связан с поэтическим образом чудного мгновенья жизни. Само это понятие связывает поэзию Пушкина с романтизмом, прежде всего с Жуковским. Но если у Жуковского чудное мгновенье — отблеск идеального ТАМ, то у Пушкина оно — явление самой жизни. «В поэзии Пушкина есть небо, но им всегда проникнута земля» (Белинский). «Чудное мгновенье»-то общее, через которое и раскрывается отмеченный выше пафос творчества поэта.
«Чудное мгновенье» разными гранями представлено в лирике Пушкина.
Например, в пейзажной лирике- это острое восприятие поэтичности окружающего человека мира. Каждая деталь пейзажа у Пушкина красочна, выразительна и метка, будьто описание Михайловского в стихотворениях «Деревня» или «Вновь я посетил…», осени {«19 октября 1825 года», «Осень») или зимнего утра («Зимнее утро»). Достаточно вспомнить знакомые каждому строчки: «Роняет лес багряный свой убор…», «знакомым шумом шорох их вершин меня приветствовал», «великолепными коврами, блестя на солнце, снег лежит » Все эти детали важны нс только скоси живописностью, но и как выражение идеала гармонии природы, ее «вечной красоты», соприкосновение с которой Пробуждает чувство радости бытия («Зимнее утро», 1829) и творческого вдохновения, когда «легко и радостно играет в сердце кровь», «душа стесняется лирическим волненьем» («Осень». 1833).
«Чудным мгновеньем в лирике Пушкина всегда была любовь. Он передал в своей поэзии все оттенки этого чувства: робкую надежду (»Ты и вы”), страсть и отчаяние («Признание»), богомольное благоговение «перед святыней красоты» («Красавица») и женственности («Мадонна»), светлую печаль воспоминания о любимой женщине («На холмах Грузии»). Любовь в лирике Пушкина — это способность подняться над мелким и случайным, пробуждение души, божеством вдохновенье («Я помню чудное мгновенье», 1825) — и всегда признательность и благодарность той, чувство к которой заставило сердце биться в упоеньи и пережить чудное мгновенье. Отсюда — высокое благородство, искренность и чистота любовного переживания в лирике Пушкина, которое с гениальной простотой и ^глубиной передано в стихотворении «Я Вас любил…» (1829). Это стихотворение написано так, как, кажется, может сказать или написать каждый. И в то же время это образец абсолютного поэтического совершенства. Стихотворение построено на простом и вечно новом признании — «я вас любил». Оно повторяется три раза, но каждый раз в новом контексте, с новой интонацией, передающей и переживание лирического героя, и драматическую историю любви, и способность подняться над своей болью ради счастья любимой женщины:
Я вас любил так искренно, так нежно, Как дай вам бог любимой быть другим.
С «чудным мгновеньем» связана и тема «дружества», проходящая через всю лирику Пушкина. Пожалуй, ни один русский поэт не уделял так много внимания этой стороне человеческих отношений, как Пушкин: это и цикл стихотворений, посвященных лицею и лицейскому братству, который начинается «Воспоминанием в Царском Селе» (1814) и завершается перекликающимся с ним стихотворением «Была пора, наш праздник молодой…» (1836); и многочисленные послания к друзьям, и органичность темы не только для лирики, но и для всего творчества Пушкина.; Понятие «дружество» имеет более широкий смысл, чем «дружба», и используется Пушкиным в нескольких значениях. Это «верный круг» лицейских друзей, прекрасный союз, который, «как душа, неразделим и вечен» («19 октября 1825 года»), и Пушкин свято хранил память о друзьях своей юности, «лучом лицейских ясных дней» («И.И. Пущину») была озарена его жизнь. «Дружество» — это и союз единомышленников («К Чаадаеву»), и поэтическое братство: поэты — «жрецы единых муз, единый пламень их волнует» («К Языкову»). Для него Дельвиг — «парнасский брат» («Дельвигу»), «мой брат по крови, по душе» («К Языкову»). КюхельбсКер — «мой брат родной по музе. по судьбам» («19 октября 1825 года»). И, наконец, «дружество» — это та сила, которая способна поддержать человока в самых трудных жизненных испытаниях, не случайно со словами «любви и дружества» он обращается к друзьям- декабристам («Во глубине сибирских руд», 1627), к своему первому бесценному другу Пущину («И.И. Пущину»).
«Чудное мгновенье» становится, таким образом, у Пушкина выражением высшей духовности и той «внутренней красоты человека», о которой писал Белинский^ Именно через призму духовности и человечности оценивает Пушкин все явления современной ему жизни. Например, «Деревня» (1819) -протест против «барства дикого» и «рабства тощего», но в основе этого протеста — просветительская гуманная идея о том, что источник социального зла — нарушение. естественного равенства людей, когда один человек присваивает себе «и труд, и собственность, и время» другого; в стихотворении «Анчар» (1828) смысловым центром является строчка «Но человека человек послал к анчару властным взглядом», и ужо на этой основе возникает противопоставление «раб — владыка») переходящее в отождествление. власти с символическим образом Анкара -дерева Смерти. В стихотворении «К Чаадаеву» (1819) гражданский пафос- призыв отчизны освятить«души прекрасные порывы» тоже приобретает характер глубокого человеческого переживания, так как ожидание «минуты вольности святой» сравнивается с тем чувством, с каким ждет «любовник молодой минуты верного свиданья». Таким образом, светлое, гуманное чувство, «поэтический, художественный артистический стих» (Белинский) определяются особенности лирики Пушкина, которые объединяют ее в единое целое. Эти особенности емко определены самим Пушкиным в стихотворении «Памятник» (1836): И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал, Что в мой жестокий век восславил я свободу И милость к падшим призывал.