СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
1. ЭТАПЫ ЖИЗНЕННОГО ПУТИ Д.А. МИЛЮТИНА
1.1 Наследие «времен очаковских»
1.2 Государственная повинность
1.3 Проверка Плевной
1.4 Отшельник из Симеиза
2. ТВОРЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ Д.А. МИЛЮТИНА
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
Дмитрий Алексеевич Милютин — один из ближайших, наиболее энергичных и заслуженных сотрудников императора Александра II. Он родился 28 июня 1816 г. в небогатой дворянской семье.
В 1839 г. окончил курс в военной академии. С 1839 до 1840 г. он принимал участие во многих делах против кавказских горцев и был ранен пулей навылет в правое плечо, с повреждением кости. В 1845 г. был назначен профессором военной академии по кафедре военной географии. Ему принадлежит заслуга введения в академический курс военной статистики. Академия Наук присудила ему полную Демидовскую премию и избрала Милютина своим членом-корреспондентом.
С 1848 г. Милютин состоял по особым поручениям при военном министре. В 1856 г. он был назначен начальником штаба кавказской армии; в 1859 г. участвовал в занятии аула Тандо и в овладении укрепленным аулом Гунибом, где был взят в плен Шамиль.
В 1859 г. он получил звание генерал-адъютанта; в 1860 г. был назначен товарищем военного министра: в 1861 г. он занял пост военного министра и сохранял его в течение двадцати лет, выступив решительным, убежденным и стойким поборником обновления России в духе справедливости и равенства. В государственном совете Милютин всегда принадлежал к числу наиболее просвещенных сторонников преобразовательного движения 60-х годов. Особенно заметно сказалось влияние Милютина при издании закона 17 апреля 1863 г. об отмене жестоких уголовных наказаний — шпицрутенов, плетей, клейменья, приковывания к тележке и т. п. В вопросе о земской реформе Милютин стоял за предоставление земству возможно больших прав и возможно большей самостоятельности; он возражал против введения в избрание главных начал сословности, против преобладания дворянского элемента, настаивал на предоставлении самим земских собраниям, уездным и губернским, избирать своих председателей. При рассмотрении судебных уставов Милютин всецело стоял за строгое проведение основ рационального судопроизводства. Как только открыты были новые гласные суды, для военного ведомства был издан новый военно-судебный устав (15 мая 1867 г.), согласованный с основными принципами судебных уставов (устность, гласность, состязательное начало). Закон о печати 1865 г. встретил в Милютине строгого критика; он находил неудобным одновременное существование изданий, подлежащих предварительной цензуре, и изданий, от нее освобожденных, восставал против сосредоточения власти над печатью в лице министра внутренних дел, желал возложить решение по делам печати на учреждение коллегиальное и вполне самостоятельное. Самой важной мерой Милютина было введение всеобщей воинской повинности. 1 января 1874 г. состоялся Высочайший манифест о введении всеобщей воинской повинности.
Непримиримым противником Милютина в этом отношении был министр народного просвещения граф Д. А. Толстой, предлагавший ограничить высшую льготу одним годом и уравнять окончивших курс в университетах с окончившими курс 6 классов классических гимназий. В 1864 г. учреждены были юнкерские училища. Число военных учебных заведений вообще было увеличено; повышен уровень научных требований при производстве в офицеры. При академии генерального штаба был устроен дополнительный курс.
Основанные Милютиным в 1866 г. юридические офицерские классы в 1867 г. были преобразованы в военно-юридическую академию. Все эти меры привели к значительному подъему умственного уровня русских офицеров. За труды свои во время войны Милютин, указом от 30 августа 1878 г., возведен в графское достоинство.
В 1881 г., одновременно с графом Лорис-Меликовым и Абазой, вышел в отставку и Милютин. Оставшись членом государственного совета, Милютин почти безвыездно жил в Крыму до самой смерти, последовавшей 25 января 1912 г. За свою военную деятельность Милютин заслужил все российские ордена до Андрея Первозванного включительно, был удостоен многих зарубежных наград. Он состоял почетным президентом Академии генштаба и Военно-юридической академии, почетным членом Академии наук.
Биография легендарной личности постоянно интересовала ученых, изучающих эпоху, в которую жил Д. А. Милютин. Среди них можно назвать таких ученых как Захарова Л. Г., Зайончковский П. А., Осипова М. В., Гордин Я. А. и др. Наиболее полную характеристику жизни и деятельности
Дмитрия Алексеевича Милютина мы можем встретить в работах профессора Л. Г. Захаровой «Дмитрий Алексеевич Милютин, его время и его мемуары».
Но основным источником являются дневники, написанные самим Д. А. Милютиным. Они открывают нам совершенно иную перспективу видения исторических событий того времени, нежели у частного лица или общественного деятеля, — перспективу профессионала. Поэтому в настоящее время эта тема особенно актуальна.
Цель нашей работы — дать краткую характеристику личности этого выдающегося государственного деятеля. В связи с поставленной целью необходимо рассмотреть следующие вопросы: рассмотреть этапы жизненного пути Д. А. Милютина, проанализировать его деятельность на поприще военного министра при Александре II, а также исследовать его творческое наследие.
1. ЭТАПЫ ЖИЗНЕННОГО ПУТИ Д.А. МИЛЮТИНА
Дмитрий Алексеевич Милютин происходил из небогатой дворянской семьи. Его прадед Андрей Яковлевич был владельцем шелковой, позументной и парчовой фабрики. (Потомственное дворянство было пожаловано Милютиным в 1740 году.) Его отец Алексей Михайлович вместе с фабрикой и имениями получил в наследство огромнейшие долги и был вынужден поступить на службу секретарем Комиссии по построению храма Христа Спасителя. Мать Милютина, Елизавета Дмитриевна, урожденная Киселева, принадлежала к старинному дворянскому роду. Либеральные наклонности и деловые качества Милютин унаследовал, похоже, с семейными генами. Его дядя, граф П. Д. Киселев, был крупнейшим реформатором эпохи царствования Николая I. Брат Николай руководил работами по подготовке крестьянской реформы, другой брат, Борис, военный юрист и писатель, проводил в жизнь военно-судебные реформы 60-х годов.
В 1833 г. Дмитрий закончил пансион при Московском университете и определился в гвардейскую артиллерию. Затем учеба в Военной академии и служба в Генеральном штабе. В 1839 г. для приобретения боевого опыта Милютин был направлен на Кавказ, где в это время русские войска вели борьбу с горскими племенами, объединившимися под властью имама Шамиля.Затем заграничное путешествие по Европе и снова Кавказ, штаб войск Кавказской линии и Черноморья; далее — профессорство на кафедре военной географии в Военной академии в Петербурге и научная работа в области военной статистики и военной истории. Его фундаментальный труд «История войны 1799 года между Россией и Францией в царствование Императора Павла I» был очень высоко оценен профессиональными историками.
В октябре 1856 г. Милютин был назначен на пост начальника Главного штаба Кавказской армии. При его участии был разработан план военных операций, приведший в 1859 г. к пленению Шамиля. Реорганизация военного управления на Кавказе, победы в Кавказской войне делают личность Милютина заметной и популярной, отвечают умонастроению нового императора и его либерального окружения. И как закономерный итог — 9 ноября 1861 г. Дмитрия Алексеевича назначают военным министром.
1.1 Наследие «времен очаковских»
В докладе царю новый военный министр поставил русской армии тяжелый диагноз. 800-тысячную российскую армию он назвал «силой мнимой, существующей только по штатным положениям». Злоупотребления воинских начальников приняли характер организованного грабежа казны и солдат. А полковые командиры, как отмечали современники, по коммерческой сметливости и оборотистости уже давно сравнялись с лицами торгового звания. Многие «недоросли из дворян», производившиеся в офицеры, едва умели писать и знали арифметику в лучшем случае в пределах четырех действий.
Обученных резервов на случай войны не существовало. Пехоту (да и не только ее) необходимо было срочно перевооружать — менять устаревшие гладкоствольные ружья, стрелявшие не далее 300 шагов, на нарезные, которыми были уже оснащены европейские армии. Инспекторские проверки показывали, что солдаты умеют ходить строем на плацу, но стрелять прицельно не обучены. Да разве научишься, когда на обучение положено по «три патрона круглым счетом на человека в год»…
После окончания Крымской войны военное ведомство вроде бы приступило к реформам. Но из всех задуманных преобразований, по остроумному замечанию наблюдателя, «вышло только одно: уничтожение прежнего, хоть какого-то порядка». С полной отдачей сил военное министерство занималось лишь изменением формы обмундирования войск. Из 282 приказов, изданных военным министром за 1855 г., 62 были посвящены именно этому вопросу. Новая форма «существенно» отличалась от старой: так, генералам вместо султана из белого волоса на каску полагался султан из петушиных перьев, вместо летних панталон — шаровары, зимой из красного сукна! В Петербурге, кажется, не было двух офицеров одного и того же полка, вспоминают очевидцы, «одинаково одетых: один уже в новой форме, другой не успел ее себе сшить, третий — уже в самой новейшей».
С приходом Милютина в деятельности военного ведомства наступает резкий перелом, а в жизни нового министра начинается долгая, упорная, изнурительная борьба за реформу в армии. Программа преобразований была подготовлена в рекордно короткий для российской чиновной рутины срок — за два с небольшим месяца. В январе 1862 года император утвердил ее без каких-либо серьезных изменений. Однако осуществление военных реформ растянулось не на одно десятилетие.
По окончании Крымской войны финансовое положение страны оказалось исключительно тяжелым. Государственный долг превышал миллиард рублей, что не могло не отразиться и на финансировании военного ведомства. Но все-таки деньги нашлись. Смету военного министерства с 1862 г. по 1874 г. удалось увеличить на 51% (правда, доля военных расходов в бюджете в течение всего периода реформ оставалась без изменений и составляла в среднем около 30%). Однако военные бюджеты потенциальных противников выросли за это время у Турции на 73%, а у Германии — на 164%! К тому же на административные расходы, награды, пособия, разъезды чиновников, эстафеты в российской армии денег уходило больше, чем, например, на обеспечение артиллерийскими орудиями, ружьями и боеприпасами. Но не только недостаток средств тормозил реформу. Сформировалась целая «антимилютинская партия» во главе с фельдмаршалом князем Барятинским. Именно он в свое время рекомендовал Милютина на пост военного министра, надеясь, что тот будет послушным исполнителем его планов. Князь считал, что российскую армию нужно реорганизовывать по прусскому образцу, то есть формально руководство армии должно принадлежать императору, а фактически — начальнику Генштаба. Именно на этот пост князь и претендовал, полагая, что военное министерство должно заниматься только административно-хозяйственными вопросами. У Милютина на этот счет было прямо противоположное мнение — военный министр должен быть единственным руководителем всей военной епархии, и свою позицию он последовательно отстаивал. Дмитрий Алексеевич ясно давал понять: с теми, кто хочет «заменить русские штыки прусскими тесаками», ему не по пути.
Внутриполитическая ситуация сыграла на руку «антимилютинской партии». После неудачного покушения Дмитрия Каракозова на царя в 1866 году начались смещения с ответственных постов либерально настроенных чиновников. Милютин уцелел. Но военный министр остался в одиночестве и со связанными руками перед лицом «партии крепостников».
К счастью, военной реформе помогли политические события в Европе (разгром Франции в результате франко-прусской войны, перспектива создания германской империи). Они заставили, по словам Милютина, задуматься над тем, «достаточны ли наши вооруженные силы для ограждения безопасности России в случае каких-либо новых политических пертурбаций». Международная ситуация «сыграла на руку» военному министру, ускорив ход обсуждения и принятия положений реформы. Задуманное близилось к осуществлению.–PAGE_BREAK–
1.2 Государственная повинность
Глава военного ведомства исходил из принципа содержания в мирное время мобильной и компактной армии, способной в условиях войны быстро развернуться во всю мощь. Милютин не только добился сокращения срока службы солдат, улучшения условий их жизни, отмены «смертобойных шпицрутенов», улучшения боевой подготовки. Он заменил рекрутские наборы всесословной воинской повинностью. Устав о воинской повинности, законодательно подытоживая затянувшуюся на десятилетие военную реформу, был важным и более чем своевременным шагом на пути модернизации русской армии. По этому закону, воинскую повинность должно было отбывать все мужское население, достигшее 21 года. Без различия сословий. Поступление на службу определялось жребием — «вытянувшие номер» шли на военную службу. Остальные зачислялись в ополчение. Срок службы определялся в 15 лет. Из них — 6 лет действительной службы, 9 — в запасе. Полностью были освобождены от службы духовенство, врачи и преподаватели. Отсрочка давалась для завершения образования и по имущественному положению. Предусматривались льготы и по семейному положению, например, для единственного сына. Правда, новобранцев для прохождения службы предпочитали отправлять в отдаленные от их родных мест края Империи. Причем объяснялось это некими туманными соображениями «безопасности» и «внутреннего спокойствия». Милютину подобная практика претила и с нравственной, и с деловой точек зрения. В своих воспоминаниях он писал: «Каждому солдату понятна необходимость обороны государства в пору войны, чтобы отстоять целость и неприкосновенность родины от посягательств врагов, поэтому ему понятно будет тогда отправление хотя бы и на самую далекую окраину, чтобы дать отпор врагам. Но когда его среди глубокого мира отрывают от места родины и забрасывают на край света для мирной службы в таких же войсках, какие расположены на месте его родины, он не может смотреть на это иначе, как на акт недоверия к нему или как на тяжелую государственную повинность».
Милютин радикально реорганизовал военное министерство, сократил его аппарат почти на тысячу человек и даже добился сокращения канцелярской переписки на 45%! Достижение в российской бюрократической практике беспрецедентное. При Милютине были созданы военные округа и реорганизована система управления войсками в военное время. Войска перевооружили нарезным стрелковым оружием. Были разработаны и введены новые воинские уставы. Были учреждены юнкерские школы, а кадетские корпуса заменены военными гимназиями. По мнению Милютина, воспитание, основанное на строжайшей дисциплине, дает плоды лишь в зрелом возрасте, а обучение детей, независимо от их призвания, военной службе «скверно отражается на качестве офицеров, сплошь и рядом не имеющих склонности к военному поприщу».
1.3 Проверка Плевной
В 1876 г., в самый разгар «военной перестройки», Милютин жаловался в своем дневнике на то, что ему «случается получать безымянные письма, наполненные самыми грубыми, площадными ругательствами, будто бы за расстройство армии, и все это после 16-летних тяжелых забот об устройстве и усилении наших военных сил». А меж тем, с уверенностью знатока своего дела, подчеркивал он, «никогда еще, положительно никогда Россия не имела в готовности такой силы, как теперь; никогда и не могло быть прежде такого подготовления к быстрой мобилизации. Досадно, что на все превратные толки, злые клеветы и ругательства приходится отвечать молчанием. Не публиковать же нашего плана мобилизации, цифры наших сил, наших запасов».
Надвигавшая русско-турецкая война 1877-1878 гг. обещала стать серьезной проверкой милютинских начинаний. «Шахматные партии» с чиновными консерваторами отошли на второй план. Реалистично оценивая внутреннюю и международную обстановку, Милютин не мог не заметить двух главных опасностей: слабой дипломатической подготовки и отсутствия способностей у «тех лиц, в руках которых будет само ведение военных действий». Трудности и потери начального этапа войны полностью подтвердили опасения военного министра. Однако правительственные сферы, ориентировавшиеся на скорую и легкую победу, не скрывали своего раздражения и недовольства военным министром. Бесполезно было доказывать, что война началась посреди реформы, в самый разгар ее осуществления; что по новому закону было проведено к тому времени всего лишь два призыва новобранцев, а потому запас армии был малочислен; что главнокомандующий на балканском театре военных действий Великий князь Николай Николаевич если чем и отличался, то лишь своей самоуверенностью; что консервативное большинство генералов и старших офицеров слепо верило в патриархальную героику сомкнутых линейных рядов; что, наконец, как и предсказывал Милютин, Россия вступила в эту войну без союзников.
В конечном счете, лишь героизм солдат, способности талантливых военачальников М.И. Драгомирова, И.П. Гурко, Н.Г. Столетова, М.Д. Скобелева и первые результаты военной реформы помогли переломить ситуацию в пользу России. В январе 1878 г. русская армия уже двигалась к Константинополю, и Турция была вынуждена подписать перемирие на предложенных Россией условиях.
Русско-турецкая война 1877-1878 гг. подтвердила своевременность и целесообразность милютинских реформ. Вместе с царем он в течение 7 месяцев находился на русско-турецком фронте и с удовлетворением отмечал перемены в армии. «Вот он, новый солдат, — говорил он, — старый без офицеров умирал бы, а эти сами знают, куда им броситься. У этих почин. Ведь это — душа нашего нового солдата, солдата Александра II».
1.4 Отшельник из Симеиза
Убийство революционерами Александра II и вступление на престол Александра III повлекли за собой свертывание военных и других реформ. В мае 1881 г. Дмитрий Алексеевич вынужден был выйти в отставку и уехать в Симеиз, в свое крымское имение.
Жизнь свою Милютин завершил в уединенных размышлениях, оставив большую часть своего четырехмиллионного состояния на пользу армии, которой служил, богатую библиотеку — военной академии, имение в Крыму — Красному Кресту. Его дневник, переписка с друзьями, воспоминания современников говорят нам о том, что приобщение к власти было для него тяжким бременем, нести которое он был готов с единственной целью: использовать исторический шанс, предоставленный историей России, для прорыва в иное политическое измерение. И в этом смысле 20 лет его министерства не прошли даром. Требовавшийся для подобной работы в условиях самодержавия двойной запас человеческой прочности и выдержки, профессиональной компетентности и политического здравомыслия, готовности к компромиссу и стойкости либеральных убеждений выковал из Милютина настоящего подвижника своего дела. Свободный от «служивой психологии», каковой были равно больны и поборники самодержавного статус-кво, и адепты идеи «всеобщего разрушения», он спокойно и без риторики отдавал себя служению Отечеству. А потому в один из трудных моментов своей жизни мог с уверенностью сказать: «На всем своем долгом пути служебном никогда я не гонялся за наградами, никогда не придавал им значения. Предпочитаю быть кредитором, чем должником».
В 1898 г. о заслугах Милютина вспомнил Николай II, и в дни торжеств по случаю открытия памятника Александру II в Москве произвел его в генерал-фельдмаршалы.
Генерал В.Д. Кренке, подчас резко критиковавший некоторые милютинские начинания в русской армии, сказал как-то о военном министре: «Дай Бог, чтобы в России было поболее Милютиных… Артиллерийской, Инженерной и Медико-хирургической академий, различных обществ.
2. ТВОРЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ Д.А. МИЛЮТИНА
Воспоминания Дмитрия Алексеевича Милютина (1816-1912), военного историка, генерала, государственного деятеля, бывшего 20 лет военным министром Александра II, отражают сложное и переломное для России время конца 1860—1862 гг. — самый канун отмены крепостного права и первые два года освобождения. Необычность и глубину перемен, произошедших в стране, мемуарист воспринял и передал особенно ярко, так как ему не пришлось наблюдать постепенность и последовательность изменений. Он увидел результат их вдруг, после четырехлетнего пребывания на Кавказе, который „представлял какой-то свой обособленный мир“. Милютин уехал из Петербурга до наступления „оттепели“ (термин тех лет), он расстался с Империей Николая I, а вернулся в Россию обновляющуюся, сбрасывающую с себя оковы крепостного права. И был поражен увиденным.
От острого и чуткого взора Милютина не укрылись трудности общественно-политической ситуации в стране на переломе ее истории. Наряду с угрозой начинавшимся реформам со стороны реакционных сил Милютин подметил и прямо противоположное явление — опасность „нарождавшейся у нас в то время революционной и анархической пропаганды“: беспорядки в университетах и других высших учебных заведениях, появление революционных воззваний, подметных писем, распространение анархических понятий среди простого народа, огромную популярность в России запрещенных изданий А. И. Герцена, которые ходили по рукам почти открыто. С особенной силой заявила о себе новая прогрессивная журналистика, с которой снята была прежняя строгая узда цензуры.
Особая ценность мемуаров Милютина заключается в широте охвата переживаемых Россией событий. Острота и необычность общественно-политической ситуации в столице и в центре страны раскрываются в связи с развитием национально-освободительного движения в Империи. Многие страницы книги повествуют о борьбе в Польше накануне восстания 1863 г., о „польской смуте“, как называет эти события автор Воспоминаний, об „отголосках“ ее в Юго-Западном и особенно Северо-Западном краях, о связях польского и русского революционных движений. Поражают увиденные мемуаристом масштабность и размах польских событий, всеобщее недовольство, охватившее край, город и деревню, столицу и провинцию, все слои и классы населения. И одновременно им показана полная разлаженность механизма управления, созданного Николаем I после подавления польского восстания 1830-1831 гг., его абсолютная непригодность, беспомощность, неспособность к слаженным, энергичным действиям, его несомненная чужеродность для коренного населения края. Милютиным очерчен еще один аспект общего кризиса николаевской государственной системы — взрывоопасность национальной политики на окраинах. И не только в Польше, но и в Финляндии.
Здесь так много интересного и важного, что нелегко выделить главное. Милютин пишет об уличных беспорядках и демонстрациях, о политике центра и действиях местной администрации, о людях противостоящих друг другу лагерей, вожаках польского движения разных направлений и оттенков и часто сменяющихся, не способных овладеть ситуацией наместниках.
Чтение Воспоминаний Милютина подводит к мысли о том, что ни Александр II, ни правительство, ни либеральная бюрократия, которая возглавила освободительные реформы, не предвидели взаимосвязи между отменой крепостного права и ростом национально-освободительного движения, не предусмотрели, что, поднимая главный для России крестьянский вопрос, нельзя сохранять неизменной национальную политику. Милютин сам такого вывода не делает, но его Воспоминания невольно заставляют задуматься над этим. Власть не имела конструктивной программы действий, ее инициатива ограничилась освобождением польских ссыльных и заключенных во время общей амнистии для политических в августе 1856 г.
Милютин убежден, что в польском революционном движении видна „руководящая рука с запада“, так же, как во „внутренней крамоле“ -»польские козни”. Его оценка внутриполитической ситуации свидетельствует о небывалой ранее конфронтации общества и власти, одновременно и о растерянности «верхов» перед новыми общественными явлениями в первый год освобождения от крепостного права.
Интересно личное отношение мемуариста к национальной политике самодержавия особенно потому, что оно характерно для значительной части либеральной бюрократии. Либеральные взгляды Милютина на широкие радикальные преобразования уживались с очень жесткой позицией в вопросах имперской политики. И это касалось не только имеющихся владений, но и присоединения и завоевания новых. Милютин был среди тех, кто не только выступал за активную и энергичную политику самодержавия на Кавказе, но и лично принимал участие в ее реализации силой оружия, в военных действиях в западной части края, продолжавшихся и после. Кавказ в пору окончательного его присоединения — это еще одна окраина Империи, о которой с чувством и глубоким знанием дела рассказывает автор Воспоминаний.
В Воспоминаниях Милютина запечатлен финал, которым должен был вскоре завершиться достопамятный исторический акт — «умиротворение Кавказа». Это «очищение» горной полосы от исконного населения (шапсуги, убыхи, абадзехи), которому предлагалось или спуститься на контролируемую царской администрацией равнину, или отправиться в Турцию. А параллельно с этим шло переселение в Закавказье казачества целыми станицами. Поднимался даже вопрос о переселении на Кавказское побережье черногорцев, но от этого плана отказались.
Интересно следить по страницам Воспоминаний Милютина за внешнеполитической ориентацией России в самом начале, у истоков новой международной ситуации. Милютин отмечает настойчивое стремление П.Д. Киселева (его дядя по материнской линии), посла в Париже, содействовать сближению России с Францией в начале 60-х гг., не поддержанное, однако, русским Царем и его правительством в силу традиционных прогерманских настроений. На съезде монархов Австрии, Пруссии и России в Варшаве в октябре 1860 г. вновь наметилось сближение бывших участников Священного Союза для борьбы с революционным брожением. Приглашенный в Варшаву в это время Киселев представил проект оборонительного союза с Францией, однако документу не дали хода. Слишком тесными, кровными узами были, как отмечает Милютин, связи российского Императорского и прусского королевского домов, чтобы Александр II мог вырваться из плена устоявшихся традиций. продолжение
–PAGE_BREAK–
А в целом Воспоминания позволяют заключить, что, несмотря на поражение в Крымской войне, Россия все более активно действовала на международной арене и что престиж ее вырос благодаря реформам. Когда главный деятель крестьянской реформы 1861 г. Н.А. Милютин, уволенный в отставку, прибыл в Париж, то оказалось, что многие политические деятели и ученые хотели с ним познакомиться и «с любопытством слушали объяснения о великом событии, только что совершившемся во внутреннем быте обширной восточной державы». Но особенно восторженно отнеслись к отмене рабства в России Северо-Американские Штаты. В Воспоминаниях намечается параллель: отмена крепостного права в России и уничтожение рабства в США, что способствовало укреплению дружественных отношений между двумя странами.
Основные сюжеты Воспоминаний Милютина — осуществление крестьянской реформы 1861 г., рост революционно-освободительного движения, университетские беспорядки, политика самодержавия на окраинах, особенно на Кавказе и в Польше, международное положение России — органически переплетаются с рассказом о Военном министерстве. Деятельности этого ведомства молодой военный министр посвятил целые главы.
Зарисовки Милютина, непосредственные и яркие, имеют непреходящую ценность, воссоздавая живую картину в конкретных лицах. Навсегда запоминается рассказ о недолгом пребывании адмирала Е.Ф. Путятина во главе Министерства народного просвещения и боевого генерала Г.И. Филипсом, героя Кавказской войны, на посту попечителя Петербургского учебного округа.
Множество лиц и событий, крупных и незначительных, но одинаково ценных для понимания эпохи, описывает автор: акцизная реформа, сменившая винные откупа; деятельность Главного общества железных дорог, финансовый и банковский кризис, возникновение Совета министров, планы строительства Закавказской железной дороги, появление новых городов, станиц и поселений на Кавказе, празднование 1000-летия России и всеподданнейший адрес новгородского дворянства 10 сентября 1862 г., отношения с Ватиканом, прием японского посольства Александром II и многое другое — обо всем автор мемуаров рассказывает с большим знанием дела и любопытными подробностями. Из милютинских мемуаров можно также узнать много интересного об укладе и быте русской жизни, о дорогих нам традициях не столь уж далекого прошлого. Знакомство с этой книгой Д.А. Милютина приводит к новому, более глубокому пониманию эпохи отмены крепостного права.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В заключение можно сделать следующие выводы:
Самой важной заслугой Милютина было введение всеобщей воинской повинности. 1 января 1874 г. состоялся Высочайший манифест о введении всеобщей воинской повинности. Непосредственно для распространения образования в среде войска Милютиным было также сделано очень много. Помимо издания книг и журналов для солдатского чтения, были приняты меры к развитию обучения солдат. Кроме учебных команд, в которых был в 1873 г. установлен 3-годичный курс, были заведены ротные школы; в 1875 г. изданы общие правила для обучения. Преобразованиям подверглись и средние, и высшие военные школы; Милютин стремился освободить их от преждевременной специализации, расширяя программу их в духе общего образования, изгоняя старые педагогические приемы, заменяя кадетские корпуса военными гимназиями.
В 1864 г. были учреждены юнкерские училища. Число военных учебных заведений вообще было увеличено; повышен уровень научных требований при производстве в офицеры. При академии генерального штаба был устроен дополнительный курс. Основанные Милютиным в 1866 г. юридические офицерские классы в 1867 г. были преобразованы в военно-юридическую академию. Все эти меры привели к значительному подъему умственного уровня русских офицеров; сильно развившееся участие военных в разработке русской науки – также дело Милютина.
Ему же русское общество обязано основанием женских врачебных курсов, которые в войну 1877 — 78 годов оправдали возлагавшиеся на них надежды. Офицерские заемные капиталы и военно-эмеритальная касса были реформированы; организованы были офицерские собрания; учреждена военно-окружная система (6 августа 1864 г.), переустроены кадры, реорганизовано интендантство.
Воспоминания Дмитрия Алексеевича Милютина — одного из архитекторов «великих реформ» эпохи Александра II, в течение многих лет занимавшего пост военного министра, дают возможность, посмотрев на жизнь шестидесятнической бюрократии изнутри, уяснить исключительную сложность положения высокопоставленного чиновника либеральных воззрений в императорской России. С одной стороны — жесткие нормы корпоративной этики, с другой — трезвая оценка ситуации и сознание неизбежности нововведений; с одной стороны — нравственная потребность в сохранении независимой позиции, с другой — практическая необходимость лавировать и идти на компромиссы.
Записки Милютина открывают совершенно иную перспективу видения исторических событий, нежели у частного лица или общественного деятеля, — перспективу профессионала. Об этом особом взгляде свидетельствует сам тон воспоминаний, где аналитическая сухость неизменно преобладает над поэтическим воодушевлением и ностальгической грустью.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Милютин Д. А. Воспоминания. 1816-1843 гг. Под ред.Л. Г. Захаровой. М. 1997
Милютин Д. А. Воспоминания. 1860-1862 гг. Под ред.Л. Г. Захаровой. М. 1999
Байов А.К. Граф Дмитрий Алексеевич Милютин: Биографический очерк. — СПб.: Типография А.С. Суворина, 1912. Репринтное издание, 2004. -78 с.
Бородкин М.М. Граф Д.А. Милютин в отзывах его современников. — СПб.: Тип. Гл. упр. уделов, 1992.-37 с.
Бушнелл Дж. Д. Милютин и Балканская война: испытание военной реформы // Великие реформы в России. 1856 — 1874: Сб. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1992. — С. 239- 259.
Военные реформы 60 — 70-х гг. XIX в. // Военная история Отечества: С древних времен до наших дней: В 3 т. Т. 2/ Под ред. В.А. Золотарева. — М.: Мосгорархив, 1995. — С. 5-28
Гордин Я.А. «Сильная власть не исключает личной свободы…» // Отечественная история. — М., 2001. — N 5. — С. 138-143
Государственные деятели России XIX — начала XX в.: Биогр. справочник / Сост. И.И. Линьков, В.А. Никитин, О.А. Ходенков. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1995. — С. 115-116
Зайончковский П. А. Д. А. Милютин. // В кн.: Милютин Д. А. Дневник. Т. 1. М., 1997, С. 5-72;
Зайончковский П.А. Военные реформы 1860 — 1870 годов в России. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1952. — 371 с.
Зайончковский П.А. Выдающийся ученый и реформатор русской армии // Военно-исторический журнал. 1995. N 12. С. 12-19
Захарова Л. Г. Дмитрий Алексеевич Милютин, его время и его мемуары // в кн. Милютин Д. А. Воспоминания. 1816-1843. С. 5-31