Договора ОСВ 1 и ОСВ2. Проблемы ратификации

План работы:
Введение………………………………………………………………………………………………… 2           
                            
Глава 1.Мир накануне принятия важных решений…………………… 8           
                
Глава2.  Соглашение ОСВ–1 и Договор по ПРО……………………….16      
1.    Концепциядостаточности и новый подход к
противоракетнойобороне ……………………………………………………………… 16   
2. Визит Р.Никсона в Москву в мае 1972 года и подписание подготовленных к этому временидокументов…………………………….26    
Глава 3.Договор ОСВ-2……………………………………………………………………32
1.Концепция «избирательной» ядерной войны и встреча Л. И. Брежнева и Дж. Форда воВладивостоке (декабрь 1974г.)……… 32
                                       
2.  Путь кОСВ –2. Венские договорённости Брежнева с Дж. Картером (июнь 1979 г.) ипроблема ратификации…………………41                                                                          
                                                
    Заключение……………………………………………………………………………………..55                                      
    Списоксокращений ………………………………………………………………………57          
    Списоклитературы и источников……………………………………………..58
    Списоксносок………………………………………………………………………………….61                      

ВВЕДЕНИЕ.
1.    Актуализация проблемы.
В этой работе я попытаюсьрассмотреть проблемы, возникшие при ратификации договоров ОСВ – 1 и ОСВ – 2,обобщить те результаты, которых достиг мир в результате их принятия.Актуальность темы состоит в том, что благодаря этим соглашениям мир могоставаться в безопасности порядка 30 лет. По крайней мере, мы были уверены втом, что количество ядерного оружия не достигнет той критической точки, послекоторой его количество приведет к катастрофе. Тем более, что к этому времени(рубежу 60х – 70х годов) была ликвидирована или почти ликвидирована ядернаямонополия США. Договоры служили единственно возможной основой соглашения осдерживании гонки вооружений и главной опорой политики предотвращениятермоядерной войны. В настоящее время Договора нарушены и неизвестно к какимпоследствиям это приведет.
 На рубеже 60х-70х годов вмире сложился советско-американский паритет, и именно этим странам суждено былорешать судьбу мира, от них зависело будущее. В тоже время политика Вашингтонапредполагала постоянное стремление к военному преобладанию над всеми возможнымипротивниками, что было и понятно. Каждая из сторон стремилась диктовать  своиправила. На доктрине ядерного превосходства строилась американская внешняяполитика в 50-е годы. Превосходство над СССР делалось залогом ядерных гарантийСША союзникам, центральной опорой руководящего американского положения в двух — и многосторонних военно-политических блоках, закрепляющих беспрецедентную экономическую, политическую и военную экспансию США за рубежом. И ещё, этадоктрина была средством усиления внутриполитического влияния наиболееагрессивного крыла правящего класса США, она использовалась в целях обогащениямонополий, связанных с государственными военными заказами, стала непререкаемымруководством к действию для военно-промышленного комплекса. Проблема так жезаключалась и в том, что выполнением военных заказов в США занималось множествочастных компаний, разрабатывающих военные технологии. Естественно, что ихвладельцам было выгодно получать заказы от правительства и что они не захотятприостанавливать или сокращать разработку новейших наступательных вооружений.Таким образом, у них был стимул влиять на политику США, в том числе и повопросу сокращения вооружений.
Говоря о сложившимся военно-стратегическом паритете,необходимо выделить, что к нему относится: количество ядерных носителей (каккрылаты, так и баллистических ракет, тяжелых бомбардировщиков, способныхдоставлять ядерные боеприпасы на соответствующую дальность), а так жечисленность ядерных боеголовок и их суммарную мощность. И главное, паритетподразумевает, что с учетом всех названных факторов качественные различия  иструктурные диспропорции в сумме примерно уравновешенны.            
2. Историография
В ходе написания работы я использовал большоеколичество литературы, которая помогла мне сформировать взгляды на определенныепозиции моей темы. Так вот, я хотел бы выделить те работы, которые, как мнекажется наиболее полно и четко говорят о том времени.
Начну я с работ, в которых обобщён в самом общем видеопыт советской внешней политики периода международной разрядки. И в первуюочередь здесь следует упомянуть труды А. А. Громыко, который не только втечение трёх десятков лет возглавлял Министерство иностранных дел СССР, но иоставил после себя целый ряд сугубо исторических монографий. В них многосхожего по тематике и проблематике, обходится стороной процесс принятиярешений, критика целиком и полностью сосредоточена на позициях американской стороны(что и не удивительно), но в целом довольно полно излагается и обосновываетсяосновные направления внешней политики советского государства, в том числе и поинтересующей нас проблеме[1].
Более детальны и аналитичны работы доктораисторических наук А. Г. Арбатова, возглавлявшего тогда Институт США и Канады иявлявшегося одним из членов «мозгового штаба» Брежнева по внешнеполитическимпроблемам. В изданной им в 1980 году книге «Безопасность в ядерный век иполитика Вашингтона» охватывается период 70х годов 20 века и  подробно описаныкак политические, так и технические аспекты которые возникли при подписаниидоговоров ОСВ-1 и ОСВ-2[2]. 
В другой его работе, «Военно-стратегический паритет иполитика США», довольно полно рассказано о том, как сложилосьвоенно-стратегическое равновесие  между СССР и США и что оно означало длясовременной политической обстановки, ее перспективах. Проанализированы  причинызигзагов во внешней политике Вашингтона в 70-80 годы, когда администрацияРейгана попыталась переломить  ракетно-ядерный паритет, добиться превосходстванад СССР. Очень хорошо рассмотрены типы вооружений США и их характеристика нато время, единственно чего не хватает, это обобщенных списков вооружения СССР,что несколько затрудняет их сравнение. И еще хотелось бы отметить, что даннаякнига  в основном охватывает техническую сторону Договоров[3].
Ядерно-космический аспект отношений между СССР и СШАпосле заключения договоров ОСВ –1 и ОСВ — 2 исследуется и в коллективноймонографии под редакцией того же Арбатова[4].Истории советскойвоенно-политической и военно-стратегической мысли (в том числе в интересующийменя период)посвящена солидная монография А. А. Кокошина[5].Некоторые исторические аспекты «холодной войны» рассматриваются в книге О. Л.Степановой[6].Гораздо больше исследований посвящено тому, как возникали, развивались ивоплощались в жизнь американские внешнеполитические и военно-стратегическиеконцепции. В том числе в отношении Советского Союза[7].Что же касаетсямоей работы, то я бы хотел рассмотреть следующие вопросы:
·    Каким образом сформировалсяракетный паритет
·    Какие новые технологии помогли в осознанииопасности
·    Как влияло  на подписаниеДоговоров отсутствие преемственности в политике США
·    Какие шаги были сделаны дляподписания Договоров
·    Каким образом удавалось сохранитьстабильность в 70х годов
·    Кто все же выиграл от того, чтоДоговора были подписаны.
3.    Обзор источников.
Основными источниками по моей теме являются  сами Договора. Небольшойих обзор, я думаю, поможет в их понимании и значении, которое они имели. И так,это: Договор по ПРО, Временное соглашение между СССР и США  о некоторых мерах вобласти ограничения стратегических наступательных вооружений (ОСВ-1), Договор между СССР и США об ограничении стратегических наступательных вооружений(ОСВ-2), плюс масса различных протоколов и согласований, которые способствовалиратификации этих документов.
Договор по ПРО полностью он называется: Договор междуСоюзом Советским Социалистических Республик и Соединенными Штатами Америки обограничении систем противоракетной обороны. Он был подписан 26 мая 1972 года вМоскве, со стороны СССР Л. Брежневым, а со стороны США Р. Никсоном и включает всебя 16 статей.  В этот же день был подписан еще один важный документ:Временное соглашение между СССР и США о некоторых мерах в области ограничениястратегических наступательных вооружений.  Включает в себя 8 статей и былпописан со стороны СССР Л. Брежневым, а со стороны США Р. Никсоном. И последнийдоговор о котором я хотел бы сказать: Договор между СССР и США об ограничениистратегических наступательных вооружений. Договор состоит из 19 статей и был подписанв Вене 18 июня 1979 года со стороны СССР Л. Брежневым, а со стороны США Д. Картером.
Тексты самих Договоров, а также протоколов,согласований и меморандумов взяты мною из сборника документов «Борьба СССР противядерной опасности, гонки вооружений, за разоружение. Документы и материалы.»Этот сборник составлен коллективом авторов, главный редактор А.А. Громыко. Вней  наиболее полно отображены тексты документов, без каких либо комментариев кним. Она представляет собой сборник документов и материалов по проблеме разоруженияи гонки вооружений.
Сами эти договора и соглашение следует рассматривать вконтексте общего внешнеполитического курса СССР того периода, изложенногогенеральным секретарём ЦК КПСС Л. И. Брежневым на ХХIV и ХХV съездахКоммунистической партии Советского Союза. Потому материалы этих двух съездовтакже были использованы мною при работе над темой[8].То же самое можно сказать о других публичных выступлениях и высказыванияхсоветского руководителя, собранных и изданных в нескольких томах к его 60-летию[9].
Важными источниками для решения поставленных в даннойработе вопросов послужили воспоминания непосредственных участников разработкиданных документов и переговоров по ним с американской стороной. И тут в первуюочередь, казалось бы, следовало назвать статьи и речи министра иностранных делА. А. Громыко[10],а также его мемуары[11].Но к сожалению, для раскрытия моей темы они оказались мало информативны.  В этом плане значительно более содержательны и откровенны воспоминания егозаместителя Г. М. Корниенко[12]. 
Но особенно ценными для меня оказались мемуары А. Ф.Добрынина – одного из старейших дипломатов послевоенного периода, занимающегоуникальное место  в истории нашей дипломатии вообще и советско-американскихотношений особенно. Его книга «Сугубо доверительно. Посол  в Вашингтоне пришести президентах США» позволяет заглянуть за кулисы почти четверть вековогоотрезка дипломатической истории в сложнейшие периоды взаимоотношений двухсверхдержав. Автор является не «летописцем», а  активным участником процесса формированияэтих отношений, пользующийся авторитетом и влиянием в высших эшелонах власти вМоскве и Вашингтоне. В его работе в основном описываются различные встречипроисходившие на высшем уровне и его участие в них. Автор дает оценкупроисходящим в международной политике событиям. И хотя он целиком неразворачивает проблему Договоров, но у него есть масса мыслей по этому поводу.
В своё время большой известностью и популярностьюпользовались публистическо-аналитические статьи А.Е.Бовина. Но с точки зрения сегодняшнегодня в них интересуемые мною вопросы либо опущены, либо о них упоминаетсявскользь, с приведением лишь фактов, без каких либо заслуживающих сегоднявнимания комментариев[13].
Здесь я назвал далеко не полный список источников,которыми мне пришлось воспользовался. Многие другие будут упомянуты в  основнойчасти работы по мере ссылок на них.  
    

Основная часть.
Глава 1.Мир накануне принятия важных решений.
 
Я не буду углубляться далеко в прошлое, то есть в начало ядерной эры,а начну с 50-х годов 20 века, когда накопленный ядерный потенциал всерьезугрожал массовой катастрофой.
По указанию Д. Эйзенхауэра в конце 50-х годов подруководством генерала Ч. Хики были проведены исследования под кодом «2009» иразработан «Всеобъемлющий перечень стратегических целей»[14],выдвинул концепцию «оптимальной конфигурации» ядерных ударов по стратегическимсилам, обычным войскам и городам СССР, Китая и другим социалистическим странам.В результате в августе 1960 года в Омахе (штат Небраска) при штабеСтратегического авиационного командования  (САК) был образован объединенныйштаб планирования стратегических целей, который к декабрю 1960 года выработалпервый «Единый объединенный оперативный план» — СИОП – 1[15] построенный по принципу массированного ядерного удара по «оптимальнойконфигурации». Стратегические средства должны были применяться тотально,немедленно по получению сигнала тревоги, по всем целям, включенным в список, втом числе и по городам.
Позже в 61 году на смену «массированному возмездию» пришла стратегия«гибкого реагирования». Помимо расширения и модернизации войск общегоназначения считалось необходимым наращивание ядерного превосходства.
Перемены в стратегическом балансе СССР – США на пороге 60-х пошатнулисостоятельность американских гарантий в НАТО применить ядерное оружие вслучайной войне на европейском континенте. Фактически наращивание вооруженийдостигло в 1961-67 годах беспрецедентных для мирного времени темпов имасштабов. Придя к власти в 61 году правительство Кеннеди унаследовало 12межконтинентальных ракет первого поколения «Атлас». Две атомные подводные лодки«Дж. Вашингтон» и «Патрик Генри» вышли в море, неся на борту по 16 ракет«Поларис А-1». К концу 67 года американские военные силы выросли в 40 раз.Беспрецедентных темпов достигли темпы ракетного строительства в 63-64 годах: всреднем в этот период развертывалось по одной МБР ежедневно и спускалось наводу по одной подводной лодке ежемесячно. На вооружение поступили шестьэскадрилий усовершенствованных ракет  Титан – 2 (10 Мт).  В 66-67 годы на базахВВС Уоррен и Гранд – Фокс были развернуты еще два крыла МБР и началось быстроепереоснащение части ракетных сил ракетами «Минетмен – 2». Последние 1000баллистических ракет  «Минетмен» были приведены в готовность на базе Гранд –Фокс и передана САК 21 апреля 1967 года. Последняя 41-я атомная подводная лодка«Уил Роджерс» с ракетами «Поларис А-3» вышла в Атлантику. Ракетноестроительство 60-х завершилось.[16]
В развитии стратегических ядерных сил СССР 1959 год можно смело считатьэтапным. В этом году в западных районах страны развертывается массовоестроительство ракетных комплексов с баллистическими ракетами средней дальностиР-12 и Р-5М, способных наносить ядерные удары по объектам, удаленным до 2000 кмот места старта. При этом часть самолетов Ту-16 переключили на решение другихзадач. Заканчивается постановка на боевое дежурство первого комплекса смежконтинентальными ракетами Р-7. Создается новый вид Вооруженных Сил — Ракетные войска стратегического назначения. Военно-морской флот получает первуюдизельную подводную лодку океанской зоны проекта 629 с тремя баллистическимиракетами Р-13 на борту. Годом позже в боевой состав Северного флота вошлапервая атомная подводная лодка проекта 658 с таким же числом ракет. В начале1960 года советские стратегические ядерные силы располагали 150 тяжелымибомбардировщиками, пятью подводными лодками с БРПЛ Р-13 и несколькими МБР Р-7.Одновременно создавалась группировка баллистических ракет средней дальности.[17]
Хотя СССР и СШАприступили к развертыванию межконтинентальных ракет и баллистических ракет наподводных лодках практически одновременно, очень скоро первый отстал в этойгонке. Особенно это было заметно в области морских ядерных вооружений. По своимтактико-техническим данным советские подводные ракетоносцы проектов 629 и 658 значительноуступали американской лодке типа «Дж. Вашингтон». А ракеты Р-13,которые они несли на борту, в отличии от американских «Поларис-А1»,могли быть запущены только из надводного положения, что заставляло субмаринувсплывать перед пуском на поверхность. В результате она теряла скрытность иподвергалась угрозе быть легко уничтоженной.[18]
С 1960 года в РВСНначалось формирование ракетных дивизий, состоящих из ракетных полков. В каждомполку на вооружении имелся один ракетный комплекс. Переход на единуюорганизационно-штатную структуру значительно улучшил управление ракетнымивойсками, но не устранил ряда недостатков в этом процессе. Для повышения боевойэффективности РВСН требовалось создать систему централизованного боевогоуправления восками и оружием.
Советскоевоенно-политическое руководство очень быстро убедилось в том, чтостратегические ядерные силы США количественно и качественно превосходят СЯССССР. Особенно четко это высветилось в период Карибского кризиса. В этихусловиях руководством страны была поставлена задача, на несколько десятков летопределившая магистральный путь развития национальных СЯС, добиться ядерногопаритета с Соединенными Штатами. Учитывая географические факторы, уровеньразвития военной техники, уязвимость носителей ядерного оружия от воздействиясредств противника, приоритет был отдан РВСН. Именно межконтинентальные ракетымогли стать гарантом нанесения неотвратимого удара по Америке.
Но по мере абсолютного роста стратегического арсенала  США, которыйвызвал оправданные ответные меры Советского Союза, министр обороны и некоторыеего соратники стали понимать, что поддержание некоего теоретического ядерногопревосходства будет все более дорогостоящим и менее рентабельным для США. Карибскийкризис октября 1962 года ускорил эволюцию взглядов некоторых представителейруководства США. Он поставил под сомнение обоснованность многих идей ирасчетов, лежавших в основе стратегии «контрсилы». Такие концепции, какконтролируемые ядерные удары, казавшиеся Макнамаре рациональными, пока атомнаявойна обсуждалась абстрактно, потеряла свою привлекательность, когда пришловремя принятия практических решений. Идея «стратегической стабильности» началавытеснять в приоритетах Макнамары концепцию «реализуемого ядерного удара». Вноябре 1962 года в интервью С. Олсону Макнамара высказал эти совершенноеретические мысли для того времени. В ответ на вопрос, достигнет ли СССРнадежной способности ответного удара, министр обороны заявил: «Да, конечно.Когда обе стороны приобретут гарантированную способность второго удара, мыбудем иметь более стабильный баланс  страха». По свидетельству некоторыхспециалистов, начиная с 63 года Макнамара и некоторые его сторонники всеупорнее отстаивали идею, что долговременная безопасность  США  могла бытьнадежнее обеспечена «политическими соглашениями, а не военными программами».
1963 год был ознаменован первым крупным соглаше­нием вобласти ядерного оружия — Договором о запре­щении испытаний ядерного оружия ватмосфере, косми­ческом пространстве и под водой, подписанным СССР, США иВеликобританией. Этот договор и ряд других советско-американских соглашений1963 г. были первыми признаками потепления международного климата, ослаб­лениявоенно-политической напряженности долгих лет «холодной войны». Президент и егосоратники начали по­нимать необходимость перехода от политики конфронта­ции кпереговорам по обузданию гонки вооружений, и эти идеи нашли отражение визвестной речи Кеннеди в Аме­риканском университете, произнесенной незадолго доего гибели.[19]
Однако позитивным переменам мешало продолжавшее­ся форсированноенаращивание ракетно-ядерной мощи США и их открытое военное вторжение воВьетнам. Да и предложения Вашингтона по условиям ограничения стра­тегическихвооружений, выдвинутые в 1964 г. в Комите­те по разоружению в Женеве, все ещене открывали путь к конструктивному диалогу с Советским Союзом. Реаль­ный шагна пути ограничения гонки вооружений был сде­лан в 1967 г., когда СоветскийСоюз, Соединенные Шта­ты и другие страны подписали Договор о принципах дея­тельностигосударств по исследованию и использованию космического пространства, включаяЛуну и другие не­бесные тела, приняв обязательство о не размещении ору­жиямассового уничтожения в открытом космосе и на не­бесных телах. Этот успехукреплял надежду на возмож­ность сотрудничества великих держав по обузданиювоен­ного соперничества.
Новые взгляды Макнамары и его сторонников на ядер­ное оружие былинаиболее систематически изложены им в выступлении перед представителями ЮнайтедПресс Интернэшнл в Сан-Франциско 18 сентября 1967 г.  Ми­нистр заявил, что«сдерживание преднамеренного ядерно­го нападения на Соединенные Штаты и ихсоюзников» обеспечивается поддержанием высоконадежной способно­сти «навлечьнеприемлемый ущерб на любого агрессора или агрессоров, даже после принятия насебя внезапного первого удара». Макнамара также признал: «Очевидным инеизбежным фактом остается, что Советский Союз с его наличными силами можетэффективно уничтожить Сое­диненные Штаты, даже приняв на себя всю тяжесть аме­риканскогопервого удара»[20].Логическим выводом из этих рассуждений являлась бессмысленность дальнейшего на­ращиваниявооружений для достижения ядерного превос­ходства. Тем не менее гонкавооружений, по словам Мак­намары, приобрела своеобразную динамику развития, соб­ственную«безумную инерцию»: «Какими бы ни были их намерения или наши намерения,действия — или даже реалистически вероятные действия — каждой стороны, от­носящиесяк строительству ядерных сил, неизбежно вызы­вают противодействия другойстороны. Это как раз тот феномен действия — противодействия, который питаетгонку вооружений»[21].В качестве выхода из этого зловещего замкнутого круга министр обороны выдвинулидею пере­говоров между великими державами: «Мы не хотим гонки ядерныхвооружений с Советским Союзом прежде всего потому, что феномен действия —противодействия делает ее глупой и бесплодной… Обе нации выиграли бы от до­статочнонадежных соглашений сначала ограничить, а позднее и сократить наступательные иоборонительные ядерные силы. Мы считаем, что такие соглашения полно­стьюдостижимы, поскольку они очевидно соответствуют интересам обоих наших народов»[22].
Однако США к тому времени уже глубоко увязли вовьетнамской войне, а форсированная количественная и ка­чественная гонкаракетно-ядерных вооружений 60-х годов продолжалась. Кроме того, наметившийсяновый подход к проблеме ядерного оружия и безопасности был крайнепротиворечивым, непоследовательным и не выходил за пределы узкой группировкиправящих кругов США, что и проявилось во время дискуссии вокруг новогопоколения американских стратегических вооружений.
Примерно с середины 60-х годов в сфере стратегиче­ских вооружений вцентре внимания руководства США находились две новые военные программы. Речьшла о системе противоракетной обороны (ПРО) и системах раз­деляющихся головныхчастей с боеголовками индивиду­ального наведения на цели (РГЧ) типа «МИРВ» дляна­ступательных баллистических ракет стратегического на­значения.
В глазах Макнамары и ряда его помощников система ПРОстала символом бесплодной гонки вооружений, ко­торую в интересах долгосрочнойнациональной безопасности США он считал необходимым поставить под опреде­ленныйконтроль. Министр полагал, что отказ от строи­тельства системы ПРО подназванием «Найк-Икс» дал бы возможность заключить соглашение с Советским Союзомпо ограничению, стратегических вооружений. Напротив, развертывание системы ПРО,по его мнению, могло де­стабилизировать военный баланс, не предоставивсколько-нибудь реальной защиты США.
В 1966 г. сторонники «Найк-Икс» и других стратеги­ческих программ,применяя испытанный прием, начали усиленно распространять фальсифицированнуюинформа­цию разведки о создании якобы «плотной» противоракет­ной обороны вСССР. В этой обстановке предварительное решение об оснащении нового поколениябаллистических ракет системами РГЧ прошло, не привлекая большого внимания, беззаметных возражений и тем более органи­зованной оппозиции с какой-либо стороны.Вы­ступая против программы ПРО «Найк-Икс», министр обороны доказывал, что системыРГЧ могли преодолеть любую противоракетную оборону, вследствие чего «пра­вильнымответом» на строительство советской ПРО, о ко­тором поднимался шум в США,должно было стать ос­нащение американских ракет многозарядными головнымичастями, а не создание Соединенными Штатами собствен­ной системы ПРО, которуюСССР тоже мог бы нейтрали­зовать путем усовершенствования своих наступательныхсредств.[23]
6 декабря 1966 г. военно-политическое руководство США приняло решение овыделении средств для долго­срочных заказов на отдельные боевые компонентысисте­мы ПРО «Найк-Икс». Но в то же время расходование этих ассигнований ирешение о конкретном типе системы ПРО откладывалось, пока госдепартамент невыяснит возмож­ность соглашения с Советским Союзом об ограничении си­стемпротиворакетной обороны. 23 и 25 июня 1967 г. в Глассборо (Нью -Джерси)состоялись встречи между Председателем Совета Министров СССР А. Н. Косыгиным ипрезидентом США Л. Б. Джонсоном. В первый же день министр обороны заявил, чтосоздание советской ПРО «вынудит» США усилить их наступательные ядерные си­лы, ипредложил заключить соглашение об ограничении систем противоракетной обороны.Но Советский Союз не мог пойти на подобную договоренность, ибо выборочноеограничение только одной из стратегических систем не за­тронуло бы другиевоенные программы и арсеналы США. Между тем как раз на это и делался расчетВашингтона, старавшегося неприемлемым образом примирить идею переговоров сСоветским Союзом и все еще широко рас­пространенный в руководящих кругах СоединенныхШта­тов принцип поддержания американского ядерного пре­восходства.
На пресс-конференции в после встречи в Гласборо А. Н. Косыгинподчеркнул: «Нельзя рассчитывать на улучшение советско-американских отношений,пока США совершает агрессию против Вьетнама. Для того чтобы улучшить нашиотношения, надо прежде всего Соединенным Штатам прекратить  войну во Вьетнаме».[24]
К 1968 г. относится не только переход США к не­посредственнойподготовке нового цикла гонки стратеги­ческих вооружений. 1 июля СССР, США,Великобритания, а затем и еще 55 государств подписали один из важней­шихмеждународно-правовых документов нашего време­ни — Договор о нераспространенииядерного оружия. Неотъемлемым и первостепенным элементом такой системы должныбыли стать и соглашения по взаимному ограничению стратегических вооружений СССРи США, в связи с чем в  Преамбуле  Договора подчеркивалось их  намерение«скорее достигнуть прекращения гонки ядерных вооружений и принять меры внаправлении ядерного разоружения»[25].   В том же году фактически был решен и вопрос о перего­ворах между СоветскимСоюзом и Соединенными Штата­ми по другому кардинальному вопросу.
   В мае 1968 г. за­меститель министра иностранных делСССР В. В. Кузне­цов в своей речи в ООН выразил готовность Советского правительстваприступить к переговорам по ограничению стратегических вооружений.[26]В июне того же года со­ветский министр иностранных дел А. А. Громыко сделалпредложение правительству США обсудить взаимное ог­раничение и сокращениеядерных вооружений наступа­тельного и оборонительного назначения.[27]Президент Джонсон откликнулся на инициативу Советского Союза. 1 июля 1968 г. онзаявил о согласии США начать перего­воры по вопросам стратегических вооружений.
Однако 21 августа, под давлением антикоммунистиче­ской истерии,поднятой на Западе из-за интернациональ­ной помощи социалистических страннароду Чехослова­кии в его борьбе против контрреволюционных антисоциа­листическихсил, президент Джонсон отказался от начала советско-американских переговоров.Тем не менее в зна­чительной части правящих кругов и общественности США идеяограничения стратегических вооружений уже завоевала значительную поддержку. 15декабря 1968 г. преемник Макнамары на посту министра обороны К. Клиффордпублично выступил в пользу безотлагательно­го начала переговоров об ОСВ.Заключительные попыт­ки президента Джонсона начать переговоры и связатьобязательствами республиканскую администрацию Р. Ник­сона, победившего напрезидентских выборах в ноябре 1968 г., не достигли целей. Никсон, призывавшийв ходе предвыборной кампании к «ядерному превосходству» США, не собиралсясвязывать себя с маневрами уходящей администрации. Но впоследствии с идеейограничения гонки вооружений новое руководство связали законы бо­лее высокогопорядка, чем тактика предвыборной борьбы. Объективные реальности ядерного векавынуждали Ва­шингтон приспосабливаться к изменению мирового соот­ношения сил, впервую очередь в сфере стратегического баланса, где неуклонно складывалосьравновесие между США и Советским Союзом.Глава 2. Соглашение ОСВ – 1 и Договор по ПРО
 
1. Концепция «достаточности» и новый подход кпротиворакетной обороне.
Как было сказано выше, на рубеже 60х – 70х годов мирнаходился накануне решения  проблемы об ограничении стратегических вооружений.Точки зрения хорошо отображены в оценках противоборствующих сторон. На XXVIсъезде КПСС было открыто сказано: «Сложившиеся военно-стратегическое равновесиемежду СССР и США, между Варшавским Договором и НАТО, объективно служитсохранением мира на нашей планете. Мы не добивались и не добиваемся военногопревосходства над другой стороной. Эта не наша политика. Но мы не позволим также создавать превосходства над нами. Подобные попытки, а так же разговоры снами с позиции силы абсолютно бесперспективны»[28].В свою очередь США говорило следующие: «Мы вступаем в новый период. Никакиеобстоятельства не могут затушевать тот факт, что в годы основания НАТО мыобладали атомной монополией, а сейчас СССР имеет более тысячи ракет наземногобазирования. Никакая президентская декларация не в состоянии отменить этотфакт».[29]
Начиная с начала 70-хгодов главной концепцией развития советских стратегических вооруженийстановится концепция. которую можно охарактеризовать как «стратегическойдостаточности». Она определяла количественный и качественный составносителей, их распределение между РВСН, ВМФ и ВВС, с учетом возможногоприменения в различных условиях обстановки. Научным путем было определенооптимальное соотношение количества носителей и ядерных боеприпасов для них.Учитывала она и начавшийся процесс ограничения стратегических вооруженийСоветского Союза и Соединенных Штатов Америки.
В США дело обстояло иначе.  Концепция «достаточности», впервые выдвинутая пре­зидентомна пресс-конференции 29 января 1969 г., имела весьма аморфный смысл и допускаласамые разные интер­претации в плане конкретных решений по стратегическимвооружениям. Показательно в этой связи замечание заме­стителя министра обороныД. Паккарда, на долю которого приходилось подготавливать как раз такиеспецифические решения. В частной беседе в ответ на вопрос, что означает понятие«достаточность», он высказался со свойственной ему прямотой: «Оно означает, чтоэто слово удобно упот­реблять в речах. А кроме этого ни черта оно не значит».По всей видимости, 29 января 1969 г. президент Никсон высказал идею«достаточности» в качестве компромиссно­го варианта официальной стратегическойконцепции, как нечто среднее между нереальным «безоговорочным превос­ходством»и неудобным с внутриполитической точки зре­ния «паритетом», на который Никсонобрушил критику в ходе избирательной кампании. Но после того, как идея«достаточности» была обнародована, предстояло наполнить се более конкретнымвоенно-политическим содержанием, сформулировать ее задачи и критерии, чтобыпревратить из политического лозунга в руководство для долговремен­ных исложнейших решений по программам стратегиче­ских вооружений.[30]
В этих целях началось обширное секретноеисследова­ние, санкционированное «Меморандумом № З» под назва­нием «Военноеположение». Упоминание о результатах «Меморандума
Эти руководящие принципы по развитию стратегиче­скихсил США выглядели следующим образом: (1) Под­держание необходимого количествастратегических воору­жений для обеспечения «сдерживания» посредством спо­собности«ответного удара» даже после принятия на себя «внезапной ядерной атаки». (2)Устранение какого-либо стимула для «внезапного стратегического удара» по Сое­диненнымШтатам. (3) Лишение предполагаемого про­тивника возможности навлечь на СШАбольший ущерб, чем могут причинить ему Соединенные Штаты, при любыхобстоятельствах ядерного столкновения. (4) Обеспечение прикрытия американскойтерритории от разрушительных последствий несанкционированных или единичных ядер­ныхударов. Руководители республиканской администра­ции потратили немало усилий,рекламируя оригинальность и теоретические достоинства своей новоявленнойядерной стратегии. Однако при ближайшем рассмотрении концеп­ции «достаточности»достигнутый в этой области прави­тельством Никсона «большой интеллектуальныйпрогресс» выглядит в лучшем случае весьма сомнительным. Причем это относитсякак к новизне разработанных в 1969 г. стра­тегических принципов«достаточности», так и к их состоя­тельности по существу на практике могло означать и возврат к политике «ядер­ногопревосходства». В этом плане нужно согласиться с суждением советскогоспециалиста В. В. Ларионова, кото­рый отметил: «То, что кажется одной стороне«достаточ­ным», может выглядеть для другой как стремление к «превосходству»[32]. Но в новых условиях начала 70-х го­дов курс на стратегическое превосходствоявлялся для Соединенных Штатов бесперспективным, что неоднократ­но публичнопризнавали представители республиканского правительства. Советский Союзнесомненно был способен выделить необходимые средства, чтобы свести па нет по­добныепланы Вашингтона.
Если концепция «достаточности» отличаласьбольшой туманностью и противоречивостью, то ее стратегические принципы, с точкизрения правительства США, обладали и одним неоспоримым преимуществом. Ониминимально связывали публичными обязательствами руки админист­рации Никсона вобласти конкретных решений по развер­тыванию военных программ. Здесь, как и вдругих сферах внешней политики, руководство США желало сохранить за собоймаксимальную свободу маневрирования для пере­стройки государственного курса всоответствии с реаль­ностями 70-х годов.
Главным вопросом ядерной политики США впервый год деятельности республиканской администрации была дальнейшая судьбапрограммы противоракетной обороны «Сентинел». Правительство Джонсона вынесло в1967 г. решение в пользу развертывания «тонкой» системы ПРО для прикрытияамериканской территории от потенциаль­ной угрозы незначительного ракетногопотенциала КНР. В бюджете на 1969 финансовый год на дальнейшую раз­работкусистемы «Сентинел» и развертывание ее компо­нентов было выделено 1,2 млрд.долл. Сухопутные силы приступили к строительству первых комплексов ПРО: ги­гантскихрадиолокаторов в железобетонных конструкциях 40-метровой высоты, стартовыхустановок антиракет в районах Сиэтла, Чикаго и Бостона (не скрывая своего на­меренияпревратить ее впоследствии в «плотную» систему против Советского Союза). [33]Вто же время внутри США ширилась оппозиция созданию дорогостоящей и сомни­тельнойв техническом отношении стратегической систе­мы. В ходе утверждения военногобюджета весной и летом 1968 г. в Капитолии, где еще годом раньше царила почтиединодушная поддержка ПРО, поправки сенаторов Д. Купера и В. Харта за изъятиефондов на развертывание этой системы получили соответственно 34 и 25 голосов. Ихотя эти предложения не были поддержаны большинством, оп­позиция готовилась кболее упорной борьбе в следующем году.
В первые дни правления администрацииНиксона среди многочисленных исследований «Меморандума № З» одно из самыхбольших и важных было посвящено проблеме ПРО. До его окончания было решеноприостановить про­должение строительства «Сентинел», о чем было сделаноофициальное объявление 6 февраля 1969 г. Нового пре­зидента волновалонараставшее недовольство программой в конгрессе и среди американскойобщественности. Но с другой стороны, Никсон считал необходимым учитыватьединодушное требование начальников штабов и их адво­ката в правительствеминистра обороны Лэйрда о продол­жении намеченного строительства, давлениевсего военно-промышленного комплекса в сторону наращивания насту­пательных иоборонительных вооружений. Никсон опасал­ся, что обострение отношений с этимикругами могло бы затруднить сотрудничество с ними по «передислокации»американской силы за рубежом и сузило бы его свободу действий в диалоге сСоветским Союзом.  Непосредственно президент и его помощник считали,  чтопродолжение программы ПРО необходимо для обеспечения США «сильной позиции» напереговорах об ОСВ — для оказания психологического давления на другую сторо­нув целях достижения выгодного Вашингтону соглаше­ния. При отсутствии такового планировалосьразвертыва­ние этой системы для получения Соединенными Штатами одностороннихпреимуществ, в стратегическом соотноше­нии сил. Программа противоракетнойобороны рассматри­валась, таким образом, в качестве эффективного, хотя и весьмадорогостоящего инструмента манипулирования силой в советско-американскихотношениях, несмотря на то что администрация отдавала себе отчет в дестабилизи­рующихпоследствиях строительства этой системы для военного равновесия между СССР иСША,
14 марта 1969г., как раз в тот день, когда в форме «Меморандума № 28» было дано указание ещетолько о начале подготовки к переговорам СССР и США, президент Никсон ужесделал официальное заявление по вопросу противоракетной обороны. Названиесистемы «Сентинел» было изменено на «Сейфгард». Весной 1969 г. многие членысената от обеих главных партий обрушили на программу ПРО острую критику, ука­зываяна ее дестабилизирующее стратегическое значение и негативное влияние наожидавшиеся соглашения между СССР и США. Им вторили некоторые солидные газеты ижурналы, влиятельные телевизионные комментаторы. На­конец-то настойчивыеразъяснения Макнамары в послед­ний период его пребывания в должности министраоборо­ны возымели свое действие. Семена философии «взаимного, сдерживания»,посеянные им в США, постепенно дали  всходы. Эти аргументы получили широкоепризнание и  были пущены в ход против новой стратегической программы. Атаку на«Сейфгард» в Капитолии возглавили такие сенаторы-демократы, как Фулбрайт,Кеннеди, Мэнсфилд, Черч, Макговерн, Проксмайр, Саймингтон. Их поддержаликоллеги из республиканской партии: Брук, Купер, Хэтфилд, Мэтайес, Пэрси .
Многомесячная внутренняя борьба вокругпрограммы «Сейфгард» достигла своей кульминации 6 августа 1969 г., когда наголосование сената была поставлена по­правка Купера — Харта к бюджету на 1970финансовый год, предлагавшая изъять ассигнования на строительство первыхкомплексов противоракетной обороны. Результаты голосования произвеливнутриполитический шок, нанесли ущерб репутации республиканского правительства,проде­монстрировали ограниченность его возможностей по под­чинению конгрессасвоей военной политике. Впервые в истории Соединенных Штатов крупнейшаястратегическая программа, на которую администрация и президент поста­вили свойпрестиж, не получила большинства голосов! Се­наторы разделились поровну: 50проголосовали за и 50 против. Законодательный тупик был разрешенодним-единственным голосом, который подал в пользу программы вице-президент С.Агню, имевший по американским законам право голосовать в подобных ситуациях.
Поправка Купера — Харта не была принята, а система«Сейфгард» получила фонды на начало строительства пер­вых боевых компонентов.Но эта внутриполитическая по­беда администрации Никсона была поистине Пиррова.Стало ясно, что программа ПРО и в дальнейшем будет встречать сильноесопротивление внутри США, которое могло возрастать по мере увеличения еестоимости. Кроме того, было очевидно, что время автоматического одобре­нияядерной политики правительства в Капитолии кон­чилось. Отныне военныемероприятия и планы админист­рации будут предметом обстоятельного рассмотренияи всесторонней критики внутри Соединенных Штатов, а не сферой монопольныхрешений администрации и министер­ства обороны, что и подтвердилось в течениенескольких последующих лет. Никсон и Киссинджер пришли к вы­воду, что, вопрекисвоему желанию, им не удастся обеспе­чить себе свободу действий в реконструкцииядерной по­литики США. Под влиянием настроений внутри страны заинтересованностьреспубликанского руководства в советско-американских соглашениях существенноувеличилась, что побудило его согласиться на безотлагательное начало диалога сСССР. (Недаром 19 июня президент публично предложил как можно скорее приступитьк переговорам об ОСВ.)
 В Советском Союзе при разработке системыпротиворакетной обороны (ПРО) предусматривалась реализация принципабезъядерного перехвата с непрерывным управлением полетом противоракеты принаведении на непрерывно до точки встречи отслеживаемую боеголовкубаллистической ракеты. Такая сложнейшая научно-техническая задача была успешнорешена под руководством выдающегося советского конструктора Г.В. Кисунько.Опытный образец системы ПРО — система «А» в ходе испытаний 4 марта1961 года обеспечил контактное поражение боеголовки ракеты Р-12. Всего в системе«А» было осуществлено 11 успешных перехватов баллистических ракетР-12 и Р-5 с уничтожением их боеголовок неядерными противоракетами за счеткинетической энергии взрыва тротиловой начинки, содержащейся в каждомпоражающем элементе. Реализованные в системе «А» идеология построенияи инженерно-технические решения были положены в основу проекта системы ПРО г.Москвы (система А-35). Несмотря на активное противодействие и закулисныеманевры противников системы А-35, в 1972 году ее первая очередь была принята вопытную эксплуатацию. В 1974 году в эксплуатацию были введены объекты второйочереди. [34]
Однако главная идеяотечественной системы ПРО — поражение боеголовок баллистических ракетбезъядерными противоракетами — в системе А-35 не была реализована, хотя всоответствии с первоначальным проектом противоракету А-350 предполагалосьоснастить обычной боевой частью. Не последнюю роль в таком развитии событий,по всей вероятности, сыграла своевременно «вброшенная» США информацияо работах по созданию двухэшелонной системы ПРО, реализующей принцип ядерногоперехвата. Но через некоторое время программа была заморожена. Что послужилопричиной этого решения — осознание опасности применение такой системы дляобороняемого объекта, незначительное ее влияние на общее соотношение сил,выполнение своего «исторического» предназначения — подтолкнутьсоветское руководство к отказу от реализации принципа безъядерного перехватаили какие-либо иные причины — можно только гадать. Официальной версией былонесоответствие эффективности ста противоракет затратам на поддержание системы.
Достигнутые результаты всоздании оборонительных систем вооружений в значительной мере определяли в тотпериод позиции СССР и США в отношении проблемы их ограничения. Ввиду явнообозначившегося преимущества Советского Союза в области противоракетныхтехнологий (задачу безъядерного перехвата в США смогли решить лишь через 23года после того, как это было осуществлено в Советском Союзе!) руководство СШАс середины 60-х годов стало поднимать вопрос о целесообразности взаимногоотказа от создания широкой системы ПРО. Главным доводом американской стороны(еще в 1967 году!) было: гонка в области оборонительного оружия только ускоритгонку наступательных вооружений и таким образом дестабилизирует установившееся деликатноеравновесие между двумя сверхдержавами, основанное на ядерном сдерживании.
Однако предложения США обограничении систем противоракетной обороны длительное время отклика ненаходили. Заявляя, что «оборона — это морально, а нападение — безнравственно»советское руководство категорически отказывалось вести переговоры только посистемам ПРО и выдвигало контрпредложение — решить вопрос о сокращениинаступательных вооружений (по которым преимущество было у США) или жерассматривать вопросы разоружения в комплексе. Такой подход не устраивал США.
В середине 1967 годаАдминистрация США, не дождавшись положительной реакции Советского Союза на своипредложения начать официальный обмен мнениями по вопросу систем ПРО, принимаетрешение о развертывании своей системы противоракетной обороны. Этот шагофициальные представители Администрации обосновывали тем, что речь идет обограниченной системе ПРО, рассчитанной на нейтрализацию угрозы со стороны КНР,но не могущей играть значительную роль в плане взаимного сдерживания ядерныхсил СССР и США.
По мере продвижения работ вобласти противоракетной обороны уже к середине 60-х годов определился кругпроблемных вопросов, которые заставляли задумываться о целесообразностисоздания таких систем.
Ких числу относились:
·    техническая не реализуемость идеисоздания эффективной системы обороны всей территории страны от массированногоудара баллистических ракет, оснащенных средствами преодоления системы ПРО;
·    дестабилизирующее влияние такихсистем (в силу принятой на вооружение концепции взаимного ядерного сдерживания,основывающейся на гарантированной возможности нанесения ответственного удара)на установившееся к тому времени военно-стратегическое равновесие сил;
·    наличие достаточно дешевого иотносительно легко реализуемого способа преодоления ограниченной по своимвозможностям системы — увеличение налета на прикрываемый объект;
·    отсутствие научного задела итехнических решений по проблеме селекции боеголовки среди ложных целей;
·    исключительно высокая стоимостьсистемы обороны всей страны –  минимум 15-20 млрд. долларов.  [35]
Тем не менее возврат к полновесной стратегическойконцепции «контрсилы» оста­вался для пентагоновских планировщиков несбыточноймечтой. Могучие ракетные войска стратегического назначения и ракетные силыморского базирования СССР приобрели безусловную способность сокрушительногоответного удара по инициатору глобальной войны. В 1971 г., ужа после началаразвертывания новых стратегических систем США, в своей речи на XXIV съезде КПССЛ. И. Брежнев   еще раз указал на этот непреложный факт военного баланса:«Любой возможный агрессор хорошо знает, что в случае попытки ракетно-ядерногонападения на нашу стру­ну он получит уничтожающий ответный удар» [36].
Примерно к 1972 г. качественнаяперестройка, начав­шаяся в ядерном арсенале США под влиянием быстрогоразвертывания ракет с разделяющимися головными частя­ми индивидуальногонаведения и в результате усилий по усовершенствованию этих вооружений, сталанаходить отражение и в официальных стратегических концепциях Вашингтона. Правительствуи министерству обороны США под критическим взглядом антимилитаристской оппози­циив Капитолии было все труднее оправдывать продолже­ние гонки вооружений прежнимиаргументами, не выходя­щими за рамки концепции «гарантированного уничтоже­ния»,как основы стратегии «достаточности». Особенно очевидным это обстоятельствосделалось, когда на советско-американских переговорах наметилась перспективазаклю­чения договора по ограничению систем ПРО (о чем было сделаносоответствующее совместное заявление 21 мая 1971 г.). После этого главныйаргумент в пользу систем РГЧ, оправдывавший их как средство прорыва потенциаль­нойпротиворакетной обороны, утратил свое значение. Для продолжения программбоеголовок типа «МИРВ» прави­тельству США настоятельно нужны были новые доводы.
В этих условиях руководство администрации усмотре­ловыход в идее «увеличения гибкости» ядерной стратегии Соединенных Штатов.  Политический смысл идеи «гибкости» состоял в попыткахусилить позиции Вашингтона по отношению как к  противникам, так и к союзникам.Говоря о возможности «гибкого» использования американских ядерных сил, ру­ководствоСША надеялось получить дополнительные «ко­зыри» в переговорах с СоветскимСоюзом и новые средства психологического давления на случай конфронтации в томили ином районе мира. Ведь по сути Вашингтон заявлял, что применение ядерногооружия стало менее немыслимым для него, потому что не обязательно повлечетвсеобщее уничтожение. Что касается союзников США, то утвержде­ния администрацииотносительно своей способности «гиб­ко» применять ядерное оружие должны былиупрочить доверие к американским военно-политическим гарантиям за рубежом.
 2.Визит Р. Никсона в Москву в мае 1972 года и подписание подготовленных к этомувремени документов.   
Весной 1947 г. доктрина «сдерживания»,«план Мар­шалла» и «доктрина Трумэна» обозначили крутой разво­рот внешнейполитики США на курс «холодной войны» и глобального милитаризма. Двадцать пятьлет потребова­лось лидерам Соединенных Штатов, чтобы усомниться вовсемогуществе американской силы. Конечно, процесс про­зрения в Вашингтоне былеще далеко не завершен, однако он продвинулся настолько, чтобы, наконец,начался важ­ный поворот с опасной колеи «холодной войны» и безу­держной гонкивооружений. Этот поворот был ознаменован памятной весной 1972 г., когда серияисторических дого­воренностей между СССР и США на встрече в верхах в Москвеочертила широкую сферу общих интересов двух крупнейших держав на новом этапе ихвзаимоотношений. На Всемирном конгрессе миролюбивых сил в октябре 1973 г. Л. И.Брежнев отмечал: «Соглашения, заключен­ные во время наших встреч с президентомСША в Моск­ве в мае 1972 года… открыли путь к переходу всоветско-американских отношениях от конфронтации к разряд­ке, нормализации ивзаимовыгодному сотрудничеству. Это, по нашему глубокому убеждению, отвечаетинтересам как народов Советского Союза и США, так и всех других стран, ибослужит делу укрепления международной безопасности» [37].
Исходные принципы советско-американскихотноше­ний определялись в историческом документе «Основы вза­имоотношений междуСоюзом Советских Социалистиче­ских Республик и Соединенными Штатами Америки»,под­писанном 29 мая 1972 г. В их числе было обоюдное приз­нание мирногососуществования как единственной прием­лемой основы отношений двух великихдержав в ядерный век. СССР и США взяли на себя обязательства по пре­дотвращениюконфликтов, проявлению сдержанности и ре­шению разногласий мирными средствами,они высказались в пользу расширенияторгово-экономического, научно-тех­нического и культурного сотрудничества[38].«Основы» включали прямое обязательство сторон «предпринимать особые усилия дляограничения стратегических вооруже­ний» (ст. 6). И крупным шагом на этом путибыли согла­шения Советского Союза и Соединенных Штатов, увенчав­шие первый этаппереговоров об ОСВ. Эти дого­воренности, как писал советский ученый Н. Н.Инозем­цев, «воочию продемонстрировали перед всем миром ре­альность,практическую возможность поставить пределы гонке стратегических вооружений,затормозить этот опас­нейший процесс, повернуть его вспять,— и значение этоготрудно переоценить»[39].
Бессрочный Договор об ограничении системпротивора­кетной обороны, подписанный в Москве 26 мая 1972 г., пре­дусматривалотказ СССР и США от развертывания систем ПРО для прикрытия территории своейстраны или отдель­ного ее района, кроме двух комплексов, специально огово­ренныхсоветско-американским соглашением. Кроме того, Договор запрещал некоторыенаправления качественного совершенствования систем ПРО. Над соблюдением Дого­ворапредусматривался контроль с помощью националь­ных средств наблюдения. Условияэтого соглашения не­посредственно преграждали путь далеко идущим планамопределенных группировок военно-промышленного ком­плекса США. В частности,жесткие ограничения на дисло­кацию и количественный боевой состав комплексовПРО исключали ее превращение в «плотную» оборону амери­канской территории.Запрещение создания новых разно­видностей ПРО тоже связывало Пентагону руки вразра­ботке ряда перспективных технических проектов.[40]
В более широком плане заключение Договораозначало отказ США от сколько-нибудь существенных планов «ог­раничения ущерба»,а значит, в огромной мере и от идеи «реализуемого ядерного превосходства». Сограничением ПРО те или иные стратегические программы Соединенных Штатов вдействительности позволяли рассчитывать на «преимущества» лишь в весьмаусловной форме. Ведь в от­сутствие широкой американской противоракетной обороныу Советского Союза, несмотря ни на что, оставалась безус­ловная способностьуничтожающего ответного удара в случае попытки агрессивных кругов «реализовать»какие-либо военные преимущества своего ядерного потенциала. Поэтому Договор от26 мая 1972 г. оказывал и оказывает важнейшее стабилизирующее влияние насоветско-американский военный баланс, несмотря на продолжавшуюся по рядунаправлений гонку вооружений.
Другим крупным достижением в сфере ОСВявилось подписанное в тот же день временное соглашение о неко­торых мерах вобласти ограничения стратегических насту­пательных вооружений. В соответствии сним СССР и США обязались не строить дополнительные стационарные пус­ковыеустановки МБР наземного базирования начиная с 1 июля 1972 г. Срок действиясоглашения был ограничен пятью годами с момента обмена ратификационными гра­мотамио вступлении в силу Договора по ПРО и письмен­ными уведомлениями о принятииВременного соглашения. На этот же срок запрещалось увеличение количества БРПЛ истроительство новых ракетных подводных лодок сверх на­ходившихся в строю и встадии строительства к моменту подписания Временного соглашения. Кроме того,перекры­вались некоторые аспекты качественного усовершенствова­ниястратегических сил. Контроль над соблюдением соглашения предусматривался тоже с помощью национальных техническихсредств.[41]
Непосредственно Временное соглашениеменьше огра­ничило военные планы США, чем Договор. Но в более ши­роком плане ионо имело важное значение. Соглашение юридически закрепило принцип равнойбезопасности сто­рон в области наступательных стратегических вооружений. Приэтом, вопреки усилиям военно-промышленного ком­плекса, оно не узаконилодиспропорции в пользу США, а уравновесило различия в ядерных арсеналах навзаимо­приемлемой основе. Как указывал Председатель Совета Министров СССР А. Н.Косыгин, «договоренность по этим «опросам, как мы надеемся, войдет в историюкак крупное достижение на пути к сдерживанию гонки вооружений. Она сталавозможной,— подчеркнул А. Н. Косыгин,— только на основе строгого соблюденияпринципа равной бе­зопасности сторон и недопустимости получения каких-либоодносторонних преимуществ»[42]. Кроме того, четкое определение уровней ракетно-ядерных потенциалов на будущее,как и обязательство обеих сторон продолжать переговоры с целью достижениядолговременного и все­объемлющего соглашения, явилось само по себе стабили­зирующимфактором в дальнейшей эволюции военного баланса. В частности, оно лишало почвынекоторые «пес­симистические прогнозы» роста военной мощи СССР, кото­рымиПентагон прикрывал свои планы наращивания во­оружений.
Оценивая итоги советско-американской встречив вер­хах, Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев подчеркнул: «Соглашениеоб основах взаимоотношений между СССР и США, договор об ограничении систем про­тиворакетнойобороны, временное соглашение о некоторых мерах в области ограничениястратегических наступатель­ных вооружений, другие соглашения — все это оченьваж­ные и конкретные шаги в направлении к более прочному миру, в чемзаинтересованы все народы»[43].
Иначе обстояло дело в самих СоединенныхШтатах Америки. Основным форумом этих разногласий стали слушания сенатской комиссии по международным отношениям и ко­миссиипо вооруженным силам, посвященные соглашениям по ограничению стратегическихвооружений. Они велись в июне — июле 1972 г. и сопровождались обширной сериейстатей в «Нью-Йорк тайме», «Вашингтон пост» и других газетах, комментариями вполитических и академических журналах, письмами, научными исследованиями,заявле­ниями американских ученых, общественных деятелей и должностных лиц.
Против договора об ограничении систем ПРО и соглаше­ния по наступательнымстратегическим системам в Капи­толии выступили такие непоколебимые приверженцыгон­ки вооружений, как сенаторы Джексон, Бакли, Голдуотер. Их поддерживалиспециалисты из научных секторов воен­но-промышленного комплекса, как Бреннан изГудзонов-ского института и Теллер, ассоциированный директор ядер­ного центра«Лоуренс» в Ливерморе. Наиболее яростно обрушился на соглашения сенатор Бакли,который сказал об ограничении систем ПРО: «… я отвергаю, как амораль­ный,отказ от возможности развития в будущем новых под­ходов к обороне противбаллистических ракет, которые обеспечили бы защиту большой части нашегонаселения. Я ставлю под сомнение основополагающую доктрину… теории«гарантированного уничтожения», которая утвер­ждает, что стратегическая стабильностьбудет гарантирова­на взаимной уязвимостью гражданского населения Соеди­ненныхШтатов и Советского Союза»[44]. Бакли договорился до того, что советско-американские соглашения «увеличи­ваютугрозу ядерной войны», и потребовал автоматическо­го разрыва Договора поистечении 5-летнего срока дейст­вия Временного соглашения. Он призвал кфорсированно­му качественному совершенствованию ракетных систем США длявыравнивания диспропорций в ряде аспектов в свою пользу и «поддержанияпревосходства в тех обла­стях, где оно сейчас существует».
Бреннан, как и полагалось ученому вотличие от по­литикана Бакли, высказывался в более взвешенных вы­ражениях,однако суть его позиции от этого не меня­лась. В частности, он утверждал:«Может быть, в неко­торых специфических аспектах, не затронутых соглаше­нием,как число боеголовок, Соединенные Штаты все еще сохраняют некотороепреимущество. Однако в рамках со­глашения для Советского Союза будет открытпуть к вы­равниванию теперешних диспропорций в нашу пользу, тогда как он будетзакрыт для нас к ликвидации советских преимуществ».  Поясняя свою мысль,Бреннан одним из первых в США выдвинул тезис об американском отста­вании в«забрасываемом весе» баллистических ракет. Через несколько лет вокруг этогопонятия развернется одна из самых шумных и упорных кампаний милитарист­скихкругов США из вариаций на тему «военных отста­вании» от СССР. В тот моментБреннан объявил, что в потолках Временного соглашения Советский Союз развер­нетмножественные головные части на своих стратегиче­ских ракетах и, благодаря ихбольшому «забрасываемому весу», достигнет «четырехкратного превосходства» надСША в ядерных боеголовках ракетных сил наземного ба­зирования .
Что касается критики Временногосоглашения, то, как отмечалось выше, определенные соглашением количест­венныепотолки на пусковые установки баллистических ракет и другие ограниченияотражали уравновешивание имевшихся диспропорций ядерного баланса в пределахдостижимого на тот момент компромисса в сфере ОСВ. Действительно, Временноесоглашение не ограничило си­стемы РГЧ, развертывание и усовершенствованиекоторых могло привести к расшатыванию стратегического равнове­сия. Теперь,начиная с мая 1972 г., противники советско-американских договоренностейлицемерно ужаса­лись дестабилизирующему значению РГЧ и пытались свалить наВременное соглашение вину за то, что в дейст­вительности было вызвановоенно-техническими инициа­тивами самих США.
Среди сторонников советско-американскихдоговорен­ностей в США наиболее активными были такие влиятель­ные политическиедеятели, как сенаторы Кеннеди, Фулбрайт, Черч, авторитетные специалисты в лицеГарвина, Кэйхеца, Панофского, Ратженса, Шульмана. Давая отпор противникамсоглашений, сенатор Кеннеди, в частности, подчеркнул: «Я убежден, чтосоглашения об ОСВ укреп­ляют сдерживание и оставляют нам не только несомнен­нуюспособность гарантированного уничтожения сегодня, но и гораздо большуюуверенность в поддержании сдер­живания в будущем». Президент Никсон, выступаяперед членами конгресса 15 июня 1972 г. в государствен­ном департаменте,заявил: «Я занимался проблемами контроля над вооружениями в течение последнихтрех с половиной лет. Я всецело убежден, что оба соглашения служат интересамбезопасности Соединенных Штатов, интересам контроля над вооружениями и мира вовсем мире… Я обратил внимание на многочисленные рассуж­дения о том, ктовыиграл и кто проиграл в этих перего­ворах… Фактически, если мы посмотрим наэтот вопрос очень обстоятельно, то придем к выводу, что обе стороны выиграли ивыиграл весь мир»[45].
3августа 1972 г. в сенате состоялось решающее голо­сование по Договору обограничении систем противора­кетной обороны. Договор был ратифицирован подавляю­щимбольшинством голосов: 82 против 2 (против голосовали сенаторы Бакли и Аллин,Голдуотер не присутствовал в сенате). 14 сентября того же года сенат утвердил иВре­менное соглашение. Правда, в последнем случае была при­нята поправкаДжексона, рекомендовавшая правительству добиваться «равных уровней» ограниченияосновных ком­понентов стратегических сил США и СССР в последующих соглашениях.Одновременно Капитолий принял поправ­ку к военному бюджету на 1973 финансовыйгод в связи с заключенными в Москве соглашениями. В соответствии с условиямиДоговора об ограничении систем ПРО про­грамма «Сейфгард» была резко сокращена,ее ассигнова­ния снижены на 650 млн. долл. Общая экономия в течение последующихпяти лет оценивалась в 5 млрд. долл. В то же время конгресс одобрил продолжениенекоторых про­грамм наступательных вооружений по намеченному гра­фику и изсредств, сэкономленных на противоракетной обороне, выделил 100 млн. долл. наразработку ряда воен­но-технических проектов .[46]
Ратификация московских соглашений вобласти огра­ничения стратегических вооружений явилась крупной по­бедойполитики КПСС и Советского прави­тельства. «В этом смысле нельзя не отдатьдолжного тем государ­ственным деятелям западных стран,— говорил Л. И. Бреж­невв октябре 1973 г.,— которые стремятся преодолеть инерцию «холодной войны» ивстать на новый путь — на путь мирного диалога с государствами, принадлежащимик иной социальной системе. Мы видим и происходящую в странах Запада борьбумежду сторонниками и противни­ками разрядки международной напряженности, видими определенную непоследовательность в позициях тех или иных государств поразличным вопросам. Так что для дальнейшего продвижения вперед по путиупрочения мира нужны еще немалые усилия»[47].
Глава 3. Договор ОСВ-2.
 
 1.  Концепция «избирательной» ядерной войны и встречаЛ. И. Брежнева и Дж. Форда во Владивостоке (декабрь 1974г.)                                          
 
Широкая серия соглашений и принципиальных дого­воренностеймежду государствами противоположных со­циальных систем — прежде всего междумогущественными ядерными державами СССР и США — способствовала оздоровлениюмеждународного климата в начале 70-х го­дов, возведению реальных барьеров напути военной гон­ки. Однако и в этих условиях по каналам, не перекрытым первыми соглашениями об ОСВ, в Соединенных Штатах продолжалось развертываниеракетно-ядерных вооруже­ний, велась и даже ускорялась разработка нового поколе­ниястратегических систем оружия.
Правда, в условиях позитивныхперемен на мировой арене и изменившейся обстановки внутри СШАвоенно-промышленному комплексу, его покровителям и приспеш­никам стало гораздотруднее оправдать дальнейшее со­вершенствование средств глобальной термоядернойвой­ны. Им приходилось прибегать к разного рода уловкам, изобретать новые«аргументы», в числе которых был и тезис о том, что гонка вооружений поотдельным направ­лениям якобы не противоречит и не вредит разрядке, а  является«естественным и независимым» процессом.
Такая постановка вопроса категорически отвергалась  СоветскимСоюзом. Уделяя должное внимание обороноспособности, Советское правительствонеизменно подчеркивало несовместимость мирного сосуществования и гонкивооружений, добивалось ее прекращения. Выступая в 1973 г. на Всемирномконгрессе миролюбивых сил, Л. И. Брежнев указал: «Разумеется, дальнейшее расши­рениеподхлестываемой агрессивными кругами империа­лизма гонки вооружений иначавшаяся разрядка между­народной напряженности — это два процесса, идущих впротивоположных направлениях. Бесконечно развиваться, так сказать, напараллельных курсах они не могут. Если мы хотим, чтобы разрядка и мир былипрочными, необходимо остановить гонку вооружений»[48].
    Но несмотря на это в ходевизита Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева в США в июне 1973 г. былоподписано историческое Соглашение о предотвращении ядерной войны. В результатетретьей встречи в верхах в Москве летом 1974 г. были заключены новыедоговоренности: протокол к Договору об ограничении систем ПРО, а также Договороб ограничении подземных ядерных испытаний.
Придя в 1974 году на постминистра обороны Шлесиджер начал внедрять свою концепцию, основанную навнедрении новых технологий.
  Не остались без внимания министра обороны и про­граммыповышения живучести и надежности систем уп­равления, контроля и связи, в томчисле создание усовер­шенствованного командного поста на самолете. Так назы­ваемая«Буферная система командной информации», основанная на повойэлектронно-вычислительной технике, позволяла, не выходя из пункта управленияпуском, быстро перенацеливать МБР на значительное число разнообраз­ных объектов.Наконец, развитие космических систем наблюдения тоже поднялось на качественноболее высокий уровень. «Программа 647» геосинхронных спутников обе­щалаобеспечить наблюдение за интересующими районами и объектами «в реальномвремени» (то есть с одновремен­ной передачей информации на принимающиестанции). Эти спутники должны были также осуществлять засечение ядерных взрывовс помощью инфракрасных датчиков,  определять их мощность и давать оценкупричиненного  ущерба.   [49]                                 
Все эти достижения технического прогресса министробороны Шлесинджер решил положить в основу своих стратегических концепций,которые вынашивал задолго до прихода в Пентагон. При этом в конце 1973 г.—начале 1974 г. он начал запугивать конгресс и общественность США мнимой«угрозой контрсилового отставания» от СССР, с тем чтобы добиться ускоренияразработки соответ­ствующих качественно новых стратегических систем Сое­диненныхШтатов. Отражение этих замыслов проскользну­ло в одной фразе из докладаминистра обороны в 1974 г.: «Теперь, когда Советский Союз догоняет нас в технологииголовных частей (баллистических ракет) —сказал министр — мы должны возобновитьнаши усилия, чтобы сохранить опережение в этом критическом аспектестратегического баланса».[50]                             
«Превосходство», которого надеялись достичь Шлесинджери его сторонники на пути качественного совершенст­вования американских ядерныхсил, могло в большой мере быть лишь условным. Как раз такого рода условия ипредполагала сформулировать и навязать Советскому Союзу стратегическаяконцепция Шлесинджера. Главная идея министра обороны,  состояла в выдвижениитакой стратегии, в которой «взаимное гарантированное уничтожение» было бывынесено как будто «за скобки» ядерного баланса. Из фактора, сдерживающегоприменение ядерного оружия, Шлесинджер решил сделать эту ситуацию условием, спо­собствующимсозданию кредитоспособной угрозы приме­нения ракетных сил.
Для этого, рассуждал он, Соединенным Штатам нужнопостроить потенциал нанесения эффективных «избира­тельных» ядерных ударов поназемным стратегическим силам и другим военным и экономическим объектам дру­гойстороны. Если такие атаки не повлекут больших со­путствующих жертв среди еегражданского населения, то ответный удар по американским населенным центрамсдерживался бы мощным резервным потенциалом США, способным уничтожить городапротивника. В этом слу­чае последнему останется или бездействовать, или тожеотвечать «ограниченными» ударами, в нанесении которых Соединенные Штаты должныбыли иметь преимущество, благодаря точности и гибкости своих стратегическихсил. Угроза «избирательной ядерной войны», с точки зрения Шлесинджера, могла быстать новой формой «ядерного превосходства» США и орудием внешнеполитическогодав­ления даже в ситуации общего военного равновесия.  Суть идеи сводилось ктому, что если одна из сторон сумеет найти путь для ликвидации способностидругой к гибкому и контролируемому ответу, она получит возможность оказыватьдавление на противника и добиваться уступок, не навлекая всеобщую катастрофу.  
Попытки американских кругов, их промышленных и научныхподрядчиков приобрести военное превосходство и перевести его в политическоепреоб­ладание подстегивали гонку вооружений, увеличивали угрозу войны и поэтомубыли чреваты реальными негативными последствиями. Безуспешные усилия такогорода предпринимались Соединенными Штатами на пороге   60-х, а затем и на пороге70-х годов. Но в итоге каждого очередного витка гонки вооружений военноеравновесие опять восстанавливалось, правда всякий раз на все более высокомуровне разрушительных потенциалов. Искомые плоды этих замыслов, не удававшихсяв прошлом, когда США были уверены, что обладают большими преимущест­вами повсем параметрам стратегической мощи, стано­вятся еще более иллюзорными принынешнем соотноше­нии сил в мире, в принципиально иной ситуации памеждународной арене и внутри США. Поэтому стратегия «избирательных ядерныхударов» и в военном, и в поли­тическом отношении была еще менее состоятельной,чем стратегия «контрсилы» и «ограничения ущерба» Макнамары, которую самШлесинджер саркастически назвал «зыбучими песками».
Новым президентом США в 74 году стал Дж. Р. Форд. По отношению кСоветскому Союзу Форд традиционно придерживался  весьма жесткой линии –«никаких уступок, никаких сделок». Став президентом США, Форд воздержался отновых назначений на ключевые должности военно-политического аппарата. Несмотряна все это, новый президент проявлял заинтересованность в продвижении вперед насоветско-американских переговорах.
Но самую большую роль в продвижении напереговорах об ОСВ играла сохранявшаяся ситуация ракетно-ядерного равновесиямежду СССР и США, конструктив­ная политика Советского Союза, объективнаязаинтересо­ванность двух держав в последующей договоренности в этой области.После 1972 г. на втором этапе переговоров об ОСВ американская сторона поставилавопрос об уста­новлении «равных потолков» на стратегические силы двух держав.Совершенно естественно, что СССР поднял вопрос об учете в таких потолкахамериканских средств передового базирования. Он действовал в соответствии сосвоим официальным заявлением при заключении согла­шения 1972 г., что к этомувопросу необходимо вернуться при подготовке долговременного договора. В течениедвух лет в Женеве не удавалось достичь соглашения, хотя предпринималисьнекоторые частичные и предваритель­ные шаги к его заключению. В частности, ещедо прихода к власти президента Форда, в июне 1973 г. на встрече в верхах вВашингтоне было решено, что постоянное согла­шение будет подписано в 1974 г. ивключит как количе­ственные, так и качественные ограничения стратегическихнаступательных вооружений — на основе принципа оди­наковой безопасности сторони недопустимости получения ни одной из них односторонних преимуществ. На мос­ковскойвстрече советского и американского руководст­ва в июле 1974 г. былосогласовано, что новый до­говор должен «охватывать период до 1985 г. и касатьсякак количественных, так и качественных ограничении»[51].
   Желая способствовать прогрессусоветско-американских переговоров, руководство СССР сделало важный шагнавстречу позиции американской стороны. Как вспоми­нал позднее член ПолитбюроЦК КПСС, министр иност­ранных дел СССР А. А. Громыко, в ходе переговоров осенью1974 г. «в интересах достижения соглашения мы не предлагали в качествеобязательного условия вклю­чать в соглашение положение о ликвидации американ­скихядерных средств передового базирования»[52]. Круп­ное политическое решение Советского Союза было нап­равлено на то, чтобыоблегчить текущий раунд перего­воров, перенеся вопрос о средствах передовогобазирова­ния США па будущее. Это позволило достичь повой договоренности междуСССР и США об ограничении на­ступательных систем оружия стратегическогоназначения
23—24ноября 1974 г. состоялась встреча Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежневаи президента США Дж. Р. Форда в районе Владивостока. В центре советско­гоПриморья руководители обеих держав подтвердили ре­шимость и впредь развиватьсвои отношения в направле­нии, которое было определено в предшествовавшие годызаключенными между ними договорами и соглашениями. В первую очередь этокасалось соглашений о предотвра­щении ядерной войны и ограничениистратегических воо­ружений, которые, как отмечалось в советско-американскомкоммюнике, являлись «хорошим началом процесса создания гарантий противвозникновения ядерного кон­фликта и войны вообще»[53].
В целях дальнейшего продвижения на этомпути на встрече в верхах во Владивостоке была достигнута дого­воренность, чтоновое соглашение по ограничению страте­гических вооружений должно включать«соответствующие положения временного соглашения от 26 мая 1972 года» и«покрывать период с октября 1977 года до 31 декабря 1985 года». Основываясь напринципе равенства и одина­ковой безопасности, новое соглашение должно быловключать ряд существенных ограничений. В частности, обе стороны имели бы праворасполагать суммарным ко­личеством пусковых установок баллистических ракет на­земногои морского базирования, а также стратегических бомбардировщиков в 2400 единиц.Кроме того, обе сторо­ны могли иметь в боевом составе не более 1320 пусковыхустановок наземных и морских баллистических ракет, ос­нащенных разделяющимисяголовными частями с боего­ловками индивидуального наведения. Доработать юриди­ческиедетали, формулировки и заключить новое соглаше­ние предполагалось до конца 1975г. Не позднее 1980— 1981 гг. было намечено продолжить переговоры по даль­нейшемуограничению и сокращению стратегических во­оружений на период после 1985 г. [54]
Владивостокская договоренность явилась важнейшим шагомна пути ограничения гонки вооружений. Она уста­навливала четкие и равныедолговременные пределы для количества носителей стратегического оружия СССР иСША, впервые включая и дальнюю бомбардировочную авиацию. Также впервые былиположены лимиты на раз­вертывание разделяющихся головных частей, что явля­лосьначальным шагом на пути ограничения качествен­ной гонки вооружений. Наконец,соглашение об одина­ковых потолках могло служить отправной точкой для ихсокращения, равно как и для новых качественных ограничений на последующем этапепереговоров. Отмечая положительную роль Владивостокской договоренности, Л. И.Брежнев сказал в Отчетном докладе ЦК КПСС XXV съезду КПСС: «Понятно, чтосоглашение по этому вопро­су имело бы очень большое значение как длядальнейшего развития отношений между СССР и США, для укрепления взаимногодоверия, так и для упрочения всеобщего мира»[55].
Президент Соединенных Штатов Дж. Форд со своей сторонызаявил на пресс-конференции: «Я полагаю, что соглашение, заключенное на первомэтапе переговоров но ограничению стратегических вооружений, было шагом вперед.Если удастся заключить на взаимной основе вто­рое соглашение, то оно такжебудет конструктивным в рамках разрядки». Государственный секретарь Г. Кис­синджерв этой связи отметил: «Переговоры о сдержива­нии гонки стратегическихвооружений и разрядка—в наших общих интересах. Мы при этом не делаем никакогоодолжения Советскому Союзу. Это с необходимостью вы­текает из обстоятельствнынешнего периода. Добиваясь предотвращения ядерной войны, мы никому не делаемодолжения» .
Владивостокская договоренность с одобрением былавстречена значительной частью общественности и правя­щих кругов США. В январе1975 г. сенат большинством голосов принял резолюцию № 20, выдвинутую сенаторамиКеннеди, Мэтайесом и Мондейлом в поддержку советско-американской договоренностиво Владивостоке. В февра­ле того же года палата представителей приняла почтиидентичную резолюцию № 160, предложенную 15 кон­грессменами, включая таких, какБингем, Шредер  и другие. Выступая в поддержку Владивостокской договоренности,Бингем заявил: «Важность соглашения совершенно очевидна… Владивостокское со­глашениеявляется позитивным шагом к замедлению гон­ки стратегических вооружений. Мыподдерживаем усилия администрации превратить достигнутое принципиальноесоглашение в конкретный договор, ограничивающий ко­личество стратегическихсредств доставки и боеголовки индивидуального наведения, которые разрешаетсяиметь Соединенным Штатам и СССР» .
Но и противники ограничения ракетно-ядерногосоперничества и Соединенных Штатах не отступили со своих позиций. Напротив, ониповели широкое наступление на Владивостокскую договоренность, стремясь помешатьзаключению долговременного соглашения, открыть путь для продолжения наращиваниявооружений. Они утверждали, что договоренность якобы предоставляла СоветскомуСоюзу односторонние преиму­щества в «тяжелых ракетах», забрасываемом весе ракети количестве мощных боеголовок типа «МИРВ».
Другие избрали более хитроумную тактику. Например,сенатор Джексон, прикрываясь лозунгом сокращения Владивостокских потолков,который выдвигали и некото­рые искренние сторонники соглашения в США, призвалснизить предел на стратегические носители с 2400 до 1760. В этих рамках, по егопроекту, обеим сторонам поз­волялось бы иметь не более 800 МБР, 560 БРПЛ и 400са­молетов.[56]На самом деле, под благовидным предлогом ра­дикального сокращения вооружений,Джексон стремился к обеспечению односторонних преимуществ США. В силунеодинаковой структуры стратегических сил двух госу­дарств указанные мерыгораздо больше затронули бы Со­ветский Союз, чем Соединенные Штаты..
Наконец, многие представители и союзникивоенно-промышленного комплекса, особенно занимавшие ответ­ственные посты вадминистрации, начали своего рода об­ход Владивостока «с флангов». Поддерживаядоговорен­ность на словах, они старались затруднить превращение ее в Договор.Министр обороны Шлесинджер на первый взгляд вполне лояльно заявлял: «… мыдолжны стремиться к установлению контроля над вооружениями, но мы дол­жны сохранять равновесие в военной мощи с Советским Союзом». Однако под предлогом«поддержания равнове­сия» якобы в рамках Владивостока он требовал увеличе­ниявоенных ассигнований и ускорения программ страте­гических вооружений.Шлесинджер объявил, например, что 10 намеченных подводных лодок «Трайдент»решено вводить в строй не вместо соответствующего количества ракетоносцев«Поларис» (как полагалось бы по Времен­ному соглашению 1972 г.), а в дополнениек ним. Сверх этого количества носителей предполагалось развернуть такжезначительные силы новых бомбардировщиков «Б-1».
Бюджетный запрос Пентагона на программы стратеги­ческихвооружений в 1976 финансовом году и на пере­ходный трехмесячный период  составил9,8 млрд. долл.— почти на 2,5 млрд. долл. больше стратегического разделапредыдущего военного бюджета. С формально-юридиче­ской точки зрения большинствовоенных программ США не нарушали согласованных во Владивостоке принципов.[57]Но по существу эти долговременные планы гонки воору­жений шли вразрез с духом ицелями Владивостока. Они преследовали задачу приобретения односторонних воен­но-стратегическихпреимуществ вопреки провозглашенным в ноябре 1974 г. принципам равенства иодинаковой безопасности. Эти программы угрожали смыслу сформулированныхограничений, давали повод дестабилизировать общую стратегическую ситуацию.

2. Путь к ОСВ –2. Венские договорённости Брежнева сДж. Картером (июнь 1979 г.) и проблема ратификации.
Деятельность противников ОСВ развернулась по двумосновным направлениям. Во-первых, официальные пред­ставители Пентагона и ихсоюзники в конгрессе, ученом миро, военном бизнесе и печати начали усиленнуюкампа­нию в пользу новой стратегической системы оружия — крылатых ракетавиационного, морского и наземного ба­зирования.  С 1975 г. крылатые ракетыоказались в цент­ре внимания общественности и правящих кругов США, как чуть лине «единственная надежда» американской обороноспособности. Они на все ладырасхваливали бое­вую эффективность, экономичность, универсальность и прочиестратегические «достоинства» этого вида оружия. Одновременно нарастало давлениевоенно-промышленно­го комплекса против ограничения крылатых ракет в бу­дущемсоветско-американском соглашении. При этом ука­зывалось, что из-за малогоразмера и других технических особенностей количество и дальность действиякрылатых ракет невозможно контролировать с помощью националь­ных космическихсредств наблюдения. (О запрещении этого оружия вообще военные и не желал слышать.)
Между тем характер данноговида оружия не позво­лял согласиться на его неограниченное и неконтролиру­емоеразвертывание. «Во Владивостоке вопрос так не сто­ял,— указывал позднее министриностранных дел СССР А. А. Громыко,— никакого зеленого света крылатым ра­кетамтам не давалось»[58].Однако Пентагон и его адвока­ты изощрялись в юридической казуистике и требовалиразвертывания этих систем безо всяких ограничений, ни­мало не смущаясь ихочевидными негативными последст­виями для стратегической стабильности ипереговоров об ОСВ.
Вторым направлением кампании противников согла­шенияоб ОСВ была пропагандистская шумиха по пово­ду новой советской системы оружия —реактивного бом­бардировщика «ТУ – 22М», названного на Западе «Бэкфайер». Гене­ральныйсекретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев на встрече с президентом Фордом, а такжесоветские представители на переговорах в Женеве дали американской стороне недву­смысленныеразъяснения в том, что «Бэкфайер» представ­лял собой не межконтинентальныйбомбардировщик, а са­молет средней дальности. Таким образом, он не подлежалограничению наряду со стратегическими системами ору­жия.
Однако, несмотря на это, в США с 1975 г. упорно мус­сировалисьизмышления о «способности» этого самолета достичь американской территории припомощи дозаправ­ки в воздухе и совершить на обратном пути посадку на Кубе или вдругих странах Латинской Америки. Под на­жимом  оппозиции американская сторонана переговорах об ОСВ начала совершенно произвольно связывать ограничение накрылатые ракеты с ограниче­нием развертывания бомбардировщиков «Бэкфайер». Меж­дутем общее между ними было только то, что, как и в слу­чае с кампанией в пользукрылатой ракеты, шумиха по поводу системы «Бэкфайер» преследовала двоякую цель.С одной стороны, предполагалось получить право на раз­вертывание стратегическихкрылатых ракет в «обмен» на  «разрешение» Советскому Союзу создавать самолетысред­ней дальности, предназначенные совсем для других за­дач его обороны.(включение самолетов «Бэкфайер» во Владивостокский потолок 2400 потребовало быодностороннего сокращения Советским Союзом стратегических систем оружия)[59]
В этой обстановке становилось все труднее найти дип­ломатическийкомпромисс на Владивостокской основе. Возникавшие в госдепартаменте идеиотносительно реше­ния спорных вопросов в Женеве незамедлительно блоки­ровалисьШлесинджером в Пентагоне и Джексоном в Капитолии. Антисоветская кампания в США,давление во­енного комплекса в пользу наращивания вооружений ста­вили все новыепрепятствия на пути разрядки и советско-американских переговоров. Все болееоткрытым и упор­ным становился вызов тех кругов в США, которые толка­лиВашингтон на ужесточение внешней политики. «Весь процесс (разрядки) может бытьпоставлен под угрозу,— отмечал Киссинджер,— если станет восприниматься какдолжное. По мере стирания из памяти «холодной войны» разрядка начинаетвыглядеть столь естественной, что ка­жется вполне безопасным предъявлять к нейвсе возра­стающие требования. Искушение совмещать разрядку с усилением нажимана Советский Союз будет увеличивать­ся. Такое отношение приведет к ужаснымрезультатам. Мы бы сами никогда не потерпели этого со стороны Моск­вы. Москване потерпит этого от нас. В конечном итоге мы опять придем к «холоднойвойне»…»[60] — предупредил он. По поводу кампании о советском «превосходстве в заб­расываемомвесе» баллистических ракет и «угрозе» вы­живаемости американских сил «Минитмен»государствен­ный секретарь напоминал, что именно США являлись ини­циаторомсоздания дестабилизирующих стратегических вооружений. Теперь цена прошлыхошибок усилиями Пентагона могла обернуться дальнейшим расшатыванием военногоравновесия и срывом процесса ограничения стра­тегических вооружений.
Наступил 1976 г.— последний год пребывания у властиреспубликанской администрации. Он начался с появления просвета на переговорахоб ОСВ в ходе визита Киссинд­жера в Советский Союз в январе. Суть компромисса,об­суждавшегося в Москве, состояла в том, что бомбардиров­щики состратегическими крылатыми ракетами на борту приравнивались к баллистическимракетам с разделяющи­мися головными частями и таким образом включались впотолок на ракеты, оснащенные системой РГЧ (1320). Одновременно запрещалосьразвертывание крылатых ра­кет дальностью свыше 600 км морского иназемного бази­рования. Вернувшись в Вашингтон, государственный сек­ретарьобъявил репортерам, что спорные вопросы нового договора ОСВ «разрешены на 90%».
Но окончательное решение не было принято. В под­ходеКиссинджера к советско-американским отношениям все очевиднее проявлялисьнегативные моменты. Пози­ция президента Форда ощутимо и быстро менялась не впользу нового соглашения по ограничению вооружений. Эта трансформацияобъяснялась совокупным воздействием внутриполитических факторов и событий«на мировой аре­не, а также нежелание военных компромисса по развертыванию крылатых ракет большой дальности морского и наземногобазирования.
Таким образом, в начале 1976 г. объединенный нажим состороны правых республиканцев, консерваторов в Ка­питолии, реакционныхобщественных группировок и воен­но-промышленного комплекса заставил руководствоадми­нистрации «заморозить» переговоры об ОСВ с Советским Союзом. Фордопасался, что в сложившейся обстановке конгресс откажется от ратификациидоговора, а это подор­вет его надежды воспользоваться стечением обстоятельств,вознесших его в Белый дом, и остаться там еще на четыре года — уже по правуобщенационального избранника. И он отклонил рекомендованный Киссинджером компромисс,впервые поступив наперекор позиции государственного секретаря по главномувопросу «национальной безопасно­сти». Вместо этого США предложили подписатьдоговор на Владивостокской основе, но отложить ограничение кры­латых ракет набудущее, что снова завело перегово­ры в тупик. И эта позиция американскогоправитель­ства означала потерю целого года драгоценного времени, стольнеобходимого, чтобы шаги по ограничению воору­жении могли угнаться заинтенсивным развитием техни­ки ядерного разрушения.
Факты говорят за то, что в 1976 г. имелась реальнаявозможность существенного продвижения на этом пути. Она обуславливаласьобъективным положением стратеги­ческого равновесия между СССР и США,долговременными истинными интересами безопасности двух самых сильных держав.Она обеспечивалась конструктивной политикой Советского Союза, которая нашлановое подтверждение и развитие в исторических решениях XXV съезда КПСС вфеврале 1976 г. Съезд сформулировал Программу даль­нейшей борьбы за мир имеждународное сотрудничество, за свободу и независимость народов. В Отчетномдокладе Центрального Комитета КПСС была выражена решимость партии и всегосоветского народа «делать все возможное для завершения подготовки новогосоглашения между СССР и США об ограничении и сокращении стратегиче­скихвооружений». «Делать все для углубления разрядки международной напряженности,ее воплощения в конкрет­ные формы взаимовыгодного сотрудничества между го­сударствами»[61].
Указав на необходимость заключения нового договора обОСВ на базе Владивостока, Л. И. Брежнев обратился к США с дополнительнымипредложениями не останавли­ваться только на ограничении существующих видовракетно-ядерного оружия. «Мы считали возможным пойти дальше,— сказалГенеральный секретарь ЦК КПСС, от­метив, что в прошлом эти инициативы ужевыдвигались советской стороной в ходе переговоров.— Конкретно мы предлагалидоговориться о запрещении создавать новые, еще более разрушительные системывооружения, в частно­сти новые подводные лодки типа «Трайдент» с баллисти­ческимиракетами, новые стратегические бомбардировщи­ки типа Б-1 в США и аналогичныесистемы в СССР. К сожалению, эти предложения не были приняты амери­канскойстороной. Однако они остаются в силе».[62]Правительство США не откликнулось на конструктив­ные инициативы СССР. Президентне только не решился подписать новое соглашение об ОСВ, но под давлением правыхпринялся усиленно доказывать свою заботу об обеспечении «обороноспособности»США, всячески демон­стрировать «твердость» по отношению к Советскому Сою­зу иготовность постоять за американские «глобальные интересы». В конце концов Фордв пылу полемики даже заявил, что вообще отказывается впредь от употребленияслова «разрядка», а будет взамен говорить «мир на основе силы».[63]
 Но еще более радикальной переоценке первоначальноподвергся американский подход к переговорам об ОСВ. Сприходом в Белый Домадминистрации Картера открыто крити­ковалась Владивостокская договоренность1974 г. за то, что она якобы «слишком мало» ограничивала стратегическиеарсеналы обеих держав. Утвердившись в Вашингтоне, ад­министрация демократовпошла на откровенную ревизию Владивостокских принципов. И хотя на словах этотшаг оправдывался соображениями «более радикальных» сокра­щений стратегическихвооружений, укрепления «стабиль­ности» ядерного баланса, в действительностиновое руко­водство США сделало попытку в большей мере подогнать соглашение обОСВ под американские военные программы и планы, не считаясь с законнымиинтересами обороно­способности Советского Союза, с согласованными принци­памиравенства и одинаковой безопасности обеих сторон.
В конце марта 1977 г. в ходе визита в СССР государ­ственногосекретаря США С. Вэнса американская сторона выдвинула новый проект такназываемого «всеобъем­лющего» соглашения об ОСВ. В соответствии с ним об­щееколичество носителей стратегического оружия сокра­щалось до 2000—1800 единиц, аколичество баллистиче­ских ракет с разделяющимися головными частями — до 1200—1100МБР и БРПЛ. Но при этом никак не прини­мались во внимание американские ядерныесредства пере­дового базирования, роль и удельный вес которых в во­енномсоотношении сил значительно вырос бы при таком снижении общих уровнейстратегических носителей ядер­ного оружия. В дополнение США потребовалинаполови­ну сократить количество советских ракет, которые там назывались«слишком тяжелыми» или «чересчур эффек­тивными». В то же время непредусматривалось никаких ограничений на масштабы развертывания американскихкрылатых ракет, количество которых могло достигнуть многих тысяч. Наконец,предлагалось пересмотреть право обеих сторон на модернизацию ракетных сил такимоб­разом, что Советский Союз был бы в худшем положении, а большинство военныхпрограмм США, как «Трайдент», «МК-12А», могли беспрепятственно продолжаться (заис­ключением системы «М-Икс», задержанной на ранней ста­дии разработок, которуюпредлагалось отменить).
Помимо этого «всеобъемлющего предложения», Вэнс выдвинул альтернативное«узкое предложение». В соот­ветствии с ним предлагалось заключить договор обОСВ на основе Владивостокской договоренности и оставить в стороне крылатыеракеты и советский бомбардировщик, именуемый «Бэкфайер». За такую «уступку»Советскому Союзу, которая разрешала ему иметь вне рамок согла­шения самолетысредней дальности, вообще не относя­щиеся к предмету переговоров, США стремилисьогово­рить себе право наращивать безо всяких лимитов страте­гические вооружения(какими, по существу, являлись крылатые ракеты, разрабатывавшиеся в США) поновому каналу, возможно еще более широкому.
Совершенно очевидно, что проекты договора об ОСВ,представленные руководством Соединенных Штатов в мар­те 1977 г., былинеприемлемы для СССР. В этой связи член Политбюро ЦК КПСС, министр иностранныхдел Советского Союза А. А. Громыко на пресс-конференции ука­зал: «ПредставительСША г-н Вэнс охарактеризовал свои предложения, о которых я говорил выше, какоснову для широкого, всеобъемлющего соглашения. Однако при объ­ективномрассмотрении этих предложений нетрудно сде­лать вывод, что они преследуют цельполучения односто­ронних преимуществ для США в ущерб Советскому Сою­зу, егобезопасности, безопасности наших союзников и друзей. Советский Союз никогда наэто пойти не смо­жет»[64].
После неудачного визита госсекретаря Вэнса руковод­ствоСША сделало еще один вредный для переговоров шаг: оно публично раскрыло сутьсвоих предложений об ОСВ и обвинило СССР в «нежелании достичь соглашения».Впоследствии это открыло возможность для наскоков на переговоры со стороныпротивников ОСВ, поднимавших шум по поводу отказа от любого из заведомонеприемле­мых предложений США, сделанных в марте 1977 г., клеймя его как«капитуляцию перед русскими» или односторон­нюю «уступку». Характерно, что даженекоторые амери­канские специалисты отмечали не реалистичность позицииадминистрации Картера в начале 1977 г. Так, авторитет­ный специалист, бывшийпомощник президента Кеннеди по национальной безопасности М. Банди заметил:«Адми­нистрация Картера… убедилась на собственном опыте, что одно дело веритьв радикальные сокращения, а совсем другое — заставить Советский Союзсогласиться на них на условиях, которые нравятся американцам. Радикальныеамериканские предложения в марте 1977 г., категорически отвергнутые Советами ибыстро и благоразумно снятые (Соединенными Штатами), должны служить напомина­ниемо большой дистанции между надеждами и реально­стью».
Изменение позиции Вашингтона в области ОСВ, воз­вращениеадминистрации демократов к реальности нача­лось уже в середине 1977 г., однакопуть к новому дого­вору занял еще около двух лет и потребовал больших уси­лийобеих сторон. При этом эволюция подхода руковод­ства США к ограничениюстратегических вооружений происходила не только под влиянием уроков марта 1977г., но и под воздействием общего положения на мировой аре­не, проблем итрудностей, с которыми встретилась внеш­няя политика правительства Картера.
В отношениях Соединенных Штатов с их партнерами, не говоря уже опродолжавшемся углублении энергетических, торговых и валютных трудно­стей,линия администрации демократов на ужесточение политики в отношении СССР,кампания по «правам чело­века» и экономические санкции, не только не встретилиединодушной поддержки Западной Европы, но и вызвали серьезное беспокойство ФРГ,Франции и других госу­дарств, побудили их к проведению более независимого отСША курса в области разрядки напряженности с социа­листическим содружеством.Вопрос о размещении в Европе нейтронного оружия вызвал значительные разногла­сиямежду североатлантическими союзниками и желание переложить друг на другаответственность за этот акт, вызвавший активное противодействие мировой обществен­ности.Но несмотря на это в столице Австрии Вене 15—18 июня 1979 г. состоя­ласьвстреча Генерального секретаря ЦК КПСС, Предсе­дателя Президиума ВерховногоСовета СССР Л. И. Бреж­нева и президента США Дж. Э. Картера. Она была озна­менованазаключением серии соглашений об ограничении стратегических вооружений междуСССР и США, назван­ных в целом ОСВ-2. В Вене было подписано четыре доку­мента:Договор между СССР и США об ограничении стра­тегических наступательныхвооружений, протокол к нему, совместное Заявление о принципах и основныхнаправле­ниях последующих переговоров об ограничении стратеги­ческихвооружений, а также документ «Согласованные за­явления и общие понимания всвязи с Договором между СССР и США об ограничении стратегических наступа­тельныхвооружений».
СутьДоговора[65] сводится, прежде всего, к установле­нию равных количественных пределов настратегические ядерные силы двух держав. В соответствии с ними по всту­плении всилу Договора каждая из сторон обязуется ограничить пусковые установки МБР иБРПЛ, тяжелые бом­бардировщики, а также баллистические ракеты авиаци­онногобазирования класса «воздух — земля» (БРВЗ) сум­марным количеством, непревышающим 2400 единиц. Обе стороны обязуются ограничить эти видыстратегических наступательных вооружений с 1 января 1981 г. общим ко­личествомне выше 2250 и приступить к сокращению тех вооружений, которые были бы на этудату сверх указан­ного уровня.
В целях обеспечения эффективности Договора сторо­ныобязуются не обходить его положений через любое другое государство иликаким-либо иным способом. До­говор должен вступить в силу в день обменаратифика­ционными грамотами и будет оставаться в силе до 31 де­кабря 1985 г.,проверка его соблюдения предусматрива­ется с помощью национальных техническихсредств контроля. В дополнение к долгосрочному Договору был подпи­сан протоколк нему сроком действия до 31 декабря 1981 г. Он содержит такие добавочныекачественные ограничения стратегических вооружений.
В совместном Заявлении двух держав намечен кругпроблем для обсуждения на следующем, третьем этапе переговоров об ограничениистратегических вооружений. Прежде всего, ставится задача достичь соглашения осу­щественном сокращении количеств стратегических насту­пательных вооружений, одальнейшем качественном огра­ничении ракетно-ядерных вооружений, включаяограниче­ния наих модернизацию и создание новых видов оружия, а также орешении вопросов, включенных в протокол, в контексте переговоров о заключениидоговора ОСВ-3.
Подписанные в Вене документыимеют большое и мно­гоплановое значение. Прежде всего, в развитие Времен­ногосоглашения от 1972 г. равные суммарные ограниче­ния ОСВ-2 охватывают не толькопусковые установки баллистических ракет морского и наземного базирования, но итяжелые бомбардировщики, в том числе оснащенные крылатыми ракетами, а такжеустанавливают пределы для баллистическихракет, оснащенных разделяющимися го­ловными частями. При этом стратегическаястабильность закрепляется в ОСВ-2 на основе принципа равенства и одинаковойбезопасности сторон через своего рода коди­фикацию ракетно-ядерного паритетапри известном сни­жении уровня военного равновесия.
Стратегическая стабильность укрепляется и другимобразом  посредством лимитирования ряда таких направлений гонки вооружений,которые могут увеличить спо­собность обезоруживающих ударов по тем или иным ком­понентамстратегических сил и повысить угрозу ядерной псины, особенно в кризиснойситуации. Большую роль в этом плане играют некоторые ограничения на модерниза­циюракетно-ядерных арсеналов, создание новых систем оружия, пределы длянаращивания количества ядерных боеголовок и развертывания крылатых ракет.Наконец, Договор ОСВ-2 существенно уменьшает неопределенность как относительносуществующего, так и будущего состоя­ния ракетно-ядерного баланса и тем самымпозволяет с большей уверенностью и рациональностью подходить к во­просамвоенного планирования на много лет вперед, ос­лабляет в известной мередополнительные стимулы гонки вооружений.
Подписание Договора ОСВ-2 на венской встрече в верхахбыло с одобрением встречено мировой обще­ственностью, всеми  прогрессивными миролюбивыми силами человечества. Оно нашло полную поддержку в Советском Союзе,братских социалистических странах. Выражая единодушное мнение советскогонарода, Полит­бюро ЦК КПСС, Президиум Верховного Совета СССР, Совет МинистровСССР в постановлении «Об итогах встре­чи Генерального секретаря ЦК КПСС,Председателя Пре­зидиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнева с пре­зидентомСША Дж. Картером» отмечали: «Полное прет­ворение в жизнь подписанных в Венедокументов… явилось бы новым этапом сдерживания гонки ядерных вооруже­ний иоткрывало бы дорогу к существенному сокращению вооружений и к реализации высшейцели: полному пре­кращению производства и ликвидации запасов ядерного оружия» [66].
В Соединенных Штатах Америки заключение венскихсоглашений означало вступление в новый, небывало острый этап внутренней борьбывокруг политики Вашинг­тона в области стратегических вооружений и внешнепо­литическогокурса США в целом. Большая часть амери­канской общественности, реалистическимыслящие пред­ставители правящих кругов США (как и стран Западной Европы иЯпонии) выступили в пользу ратификации До­говора ОСВ-2 и продолженияпереговоров по ограничению стратегической гонки. Но и противники новых соглашенийактивизировали свои усилия с целью сорвать ратифика­цию Договора сенатом (длячего достаточно было 34 голо­сов против — одна треть членов сената плюс один)или «пристегнуть» к нему поправки, нарушающие сбаланси­рованный характер ОСВ-2.Центральной ареной бурных дебатов вокруг вопроса о ратификации Договора ОСВ-2стали слушания сенатской комиссии по международным отношениям, продолжавшиесялетом и осенью 1979 г., а затем и общесенатская дискуссия. За пределами Капи­толиянапряженная борьба сторонников и противников венского договора развернулась вамериканской прессе, охватила многочисленные общественные организации, ши­рокиеполитические круги.
Нападки оппозиции на новый договор об ОСВ строи­лисьпо нескольким направлениям. Прежде всего утверж­далось, что всоветско-американских соглашениях якобы предоставляются «односторонниепреимущества» СССР, в частности по МБР тяжелого типа, и что они позволяют будтобы Советскому Союзу приобрести в начале 80-х го­дов потенциал «обезоруживающегоудара» по американ­ским межконтинентальным ракетам наземного базиро­вания.Между тем, и на это указывали защитники ОСВ-2, конкретные условия соглашенияотражают объективные особенности ракетно-ядерных арсеналов двух держав. Причемэти особенности в новом договоре тщательно урав­новешены в соответствии спринципом равенства и одина­ковой безопасности сторон. В 60—70-е годы США созна­тельносделали выбор в пользу поддержания обширных ракетных сил морского базирования ибольшого флота тяжелых бомбардировщиков, поставили акцент на развер­тыванииразделяющихся головных частей на преобладаю­щей части ракет подводных лодок,наметили оснащение дальней авиации крылатыми ракетами. Даже с точки зре­нияэлементарной логики, вполне естественно, что в равных для обеих держав потолкахна стратегические носи­тели и пусковые установки ракет с РГЧ диспропорции впользу одной стороны в каких-то компонентах ядерных сил должны компенсироватьсядиспропорциями в других аспектах, благоприятствующими противоположной сто­роне.
Что касается заявлений о перспективе роста уязвимо­стиамериканских наземных МБР, то, даже отвлекаясь от вопроса о состоятельностиподобного прогноза по суще­ству, искусственное выделение лишь одного элементастра­тегической триады США из общей картины военного ба­ланса является совершеннонеоправданным. Поскольку на ракетах шахтного базирования Соединенных Штатовсосредоточено только 26% всех ядерных боеголовок в их стратегическом арсенале,то даже самые пессимистические подсчеты роста уязвимости МБР не позволяютговорить об уязвимости подавляющей части их ракетно-ядерного по­тенциала.
Противники венского договора пытались также дока­зать,что новые соглашения об ОСВ, закрепляя советско-американский стратегическийпаритет на более низких уровнях, подрывают ядерные гарантии США в НАТО иослабляют якобы безопасность американских союзников. Опровергая эти измышления,реалистически мыслящие деятели указывали, что договор между СССР и США в полноймере учитывает интересы союзников обеих дер­жав. Совершенно очевидно, что ОСВ-2укрепляет безопас­ность как американских партнеров, так и всех других стран,поскольку ограничивает гонку вооружений в об­ласти самых сокрушительных средствуничтожения, спо­собствует прогрессу военной разрядки в центральной сфере иуменьшает угрозу глобальной войны. Немалое значение в этом плане имела активнаяподдержка До­говора ОСВ-2 со стороны правительств Франции, ФРГ, Великобритании,Японии и других государств, которая практически лишала почвы различного родаинсинуации оппозиции внутри США.
Наряду с попытками очернить положительное значениевенских соглашений по существу вопроса, враги разрядки прибегли и к тактикезатягивания дебатов вокруг ОСВ-2, с тем чтобы максимально отсрочить егоратификацию в преддверии президентских выборов 1980 г. В ходе избира­тельной кампанииони рассчитывали создать внутриполи­тическую обстановку, неблагоприятную дляутверждения советско-американского договора. В этих целях, например, былаподнята шумиха по поводу появления мифической советской военной части на Кубе,а также использовался американо-иранский кризис.
Другим направлением борьбы вокруг Договора ОСВ-2 сталакампания весьма влиятельной консервативной груп­пировки, мощных эшелоноввоенно-промышленного ком­плекса, которые осуждали правительство демократов заотмену бомбардировщика «Б-1», замедление программы «М-Икс» и нарушение графикастроительства подводных лодок «Трайдент», за то, что оно якобы заранее «подо­гнало»американские военные программы под условия ОСВ-2 и в целом не проявлялотвердости во внешней по­литике США. Деятельность милитаристских кругов, дер­жавшихратификацию венского договора как бы в каче­стве «заложника», заключалась вдавлении па американ­ское руководство в сторону наращивания гонки вооруже­нийпо всему ее диапазону, общего ужесточения внеш­ней политики США по вопросамсоветско-американских отношений. Надо сказать, что эта кампания возымелаэффект; под ее воздействием администрация стала все более тесно увязыватьратификацию ОСВ-2 с «поддер­жанием силы», увеличением военных ассигнований, про­должениеми ускорением ряда программ вооружений. Ле­том 1979 г. правительство США принялоокончательное решение о развертывании начиная с 1986 г. около 200 мо­бильныхМБР типа «М-Икс», каждая из которых должна нести 10 ядерных боеголовокповышенной точности и мощ­ности и будет перемещаться транспортером на стартовыхкомплексах между множественными защищенными укры­тиями.[67]
Одновременно в официальной ядерной стратегии СШАусилился акцент на концепции массированных «контрси­ловых» ударов. Выступая насенатских слушаниях, ми­нистр обороны Браун заявил: «Потенциал гарантирован­ногоуничтожения необходим для сдерживания, но не­достаточен в качествестратегической доктрины или критерия боеспособности наших сил. Хотя я весьма со­мневаюсь,что ядерная война, если уж она начнется, мо­жет быть ограниченной…— сказалминистр,— эффектив­ное сдерживание требует создания достаточно обширного игибкого потенциала, для того чтобы нанести избиратель­ные удары по ряду военныхи иных целей и после этого сохранить значительный резерв ядерной мощи на продол­жительноевремя» [68].Так постепенно начала вырисовы­ваться новая стратегическая концепцияВашингтона, ко­торая в бюджетных докладах Брауна на 1979 и 1980 фи­нансовыегоды была сформулирована, в частности, как стратегия «противодействия» или«эскалационного до­минирования». В соответствии с ней США должны сохра­нитьпревосходящий ядерный потенциал даже после всех вообразимых сценариев обмена«контрсиловыми» уда­рами. Шумная кампания в США, направленная на ухудше­ниесоветско-американских отношений и подрыв ОСВ, до­стигла невиданного размаха вначале 1980 г. в связи с вводом в Афганистан по просьбе афганского правитель­ствасоветских военных контингентов для содействия этой стране в отражении агрессииизвне. Ударная волна взры­ва антисоветской истерии вывела администрацию Дж. Кар­тераиз политического равновесия, что выразилось в безот­ветственном решении Белогодома отложить ратификацию сенатом Договора ОСВ-2, в мерах по «замораживанию»двусторонних переговоров и сотрудничества СССР и США по ряду важных вопросов.Очередной и весьма опасный для дела мира зигзаг Вашингтона в сторону оказанияна­жима на СССР в духе «холодной войны», блокирования международных усилий поуменьшению военной опасно­сти со всей отчетливостью вызвал представление о нена­дежностиСоединенных Штатов как партнера в межгосу­дарственных связях вследствиеспособности руководства США нарушить свои международные обязательства подвлиянием каких-то эмоциональных вспышек либо по сооб­ражениям узко понимаемойвыгоды.
Заключение
Итогом внешнеполитических отношений США и СССР в70х годах стало подписание Договора ОСВ-2 и Договора по ПРО, которыйзакрепил сложившийся паритет стратегических вооружений. Я не станурассматривать дальнейшие попытки к сокращению стратегических вооружений, нохочу обобщить, какие же все таки результаты принесли эти Договора.
Начнем с Договора по ПРО.Несомненно подписание этого Договора оказало большое влияние на стабилизациюобстановки в мире. Система ПРО может оказывать как стабилизирующие положение,так и нет. Утверждение «Хочешь мира, готовься к войне», здесь весьма верно.Если бы, в теории, одна из сторон смогла обеспечить себе полноценное прикрытиетерритории от ракетного нападения, то она бы автоматически выходила бы в лидерыи могла бы диктовать свои условия. Но все это пока только в теории. На созданиеполноценной системы защиты, коим является ПРО, уйдет по крайней мере 15 лет,как впрочем и на создание любой новой системы вооружения. Хочу напомнить, чтопервый удачный эксперимент по перехвату ракеты (безъядерным методом) состоялсяв СССР в 60 году, в то время как в США в 83! Я не хочу судить, но если бы мы неприостановили эксперименты в 72 году по созданию полноценной ПРО в СССР, то неизвестно как бы сложился паритет с США. Но как бы там ни было, мне кажется чтоСША было необходимо заключить договор по ПРО, иначе бы мы вышли в лидеры.
Но существует и другая сторона.Система ПРО предназначена была для перехвата «случайной» ракеты, а не дляотражения массированного нападения. А с появлением ракет с РГЧ типа «МИРВ»,количество боеголовок  в которой может достигать 12, задача становилась всетруднее и труднее. Конечно, сейчас существует система ПРО, технологии которойзасекречены и по сей день, даже фото противоракеты довольно трудно увидеть. Ноона эффективна только для «случайной» ракеты.
Но во всем есть и хорошиестороны, Договор по ПРО существенно облегчил бюджет СССР, который в то времяиспытывал трудности, впрочем как и бюджет США.  Можно было бы сказать и обобстановки на сегодняшний день по вопросу о ПРО, но мне кажется что созданиеполноценной системы вопрос который требует много денег и времени, и я не уверенчто США с этим справится.
Переходя к Временному соглашениюОСВ-1 (72 г.), хочу заметить, что под сокращение попадали в  большей  степениносители, а не боеголовки.  И вопрос о утилизации ядерных боеголовок не стоял,а появлением новых средств, таких как РГЧ типа «МИРВ»,  крылатых ракет имобильных установок, ядерные заряды могли «переехать» на новые системы оружия,что давало бесконечное сокращение носителей. Происходит преставление с одногона другое. Что касается Соглашения ОСВ-1, то оно несомненно  подготовил почвудля ОСВ-2, явилось катализатором к действию. Здесь хотелось бы отметить рольруководителей государств. Несомненно Л.И. Брежнев придерживался примерно однойлинии на вопросы по разоружению, в то время как в США Никсон, Форд и Картерпридерживались  каждый раз новых взглядов на эту проблему, что существеннотормозило процесс «разрядки». Что же касается сокращения то с 1972 года по 1985СССР демонтировала 1007 ракет наземного базирования и 233 БРПЛ. Былоликвидировала 13 атомных подводных лодок типа «Навага».
Договор ОСВ-2 стал последнимкрупным внешнеполитическим успехом не только администрации Картера, но иадминистрации Брежнева. Хотя этот договор не был ратифицирован американскимконгрессом, и администрация США до 1986 г. выполняла его условия “добровольно”(он был заключен до 1985 г.), все же он явился итогом всех переговоров и усилийдвух сторон. Он остановил дальнейшее наращивание запасов ядерного оружия, но несмог остановить прогресс в сфере стратегических вооружений.
Итогом же, по моему мнению,является то, что хотя  и не удалось достигнуть большого  сокращения вооружений,мы смогли, за долгое время понять каким может быть опасным дальнейшеенаращивание ядерной мощи и какие могут быть последствия. В 1986 мир узнал какиеэкологические последствия могут принести войны с использованием ядерногооружия, узнал что такое «ядерная зима». [69] 
Список сокращений.
 
БРВЗ – Баллистические ракеты «воздух-земля»
БРПЛ – Баллистические ракеты подводных лодок
МБР– Межконтинентальная баллистическаяракета
М.т. – мегатонн
ПРО– Противоракетная оборона
РВСН– Ракетные войска стратегическогоназначения
РГЧ – разделяющиеся головные части
РГЧ типа «МИРВ» — РГЧ индивидуального наведения
САК – Стратегическое Авиационное командование
СЯС– Советские Ядерные Силы
Список литературы и источников.
 
АрбатовГ.А. Затянувшееся выздоровление (1953-1985 гг.). Свидетельство современника.М.: Международные отношения, 1991, — 399 с.
Арбатов А. Г.Военно-стратегический паритет и политика США. М.: Политиздат,1984, -318 с.
АрбатовА.Г  Безопасность в ядерный век и политика Вашингтона. М.: Политиздат, 1980, — 323 с.
БогдановР.Г. США: военная машина и политика. М., Наука, 1983, 221 с.
Борьба СССР против ядернойопасности, гонки вооружений, за разоружение: Документы и материалы / МИД СССР.- М.: Политиздат, 1987. – 559 с.
БрежневЛ.И. Ленинским курсом. Сборник речей и статей. Т. 4 и 5.- М.: Политиздат,1976. 
ГромыкоА.А. Внешняя политика Советского Союза. М.: Политиздат, 1985, — 467 с.   
 ГромыкоА.А Борьба СССР за мир, безопасность и сотрудничество 1945-1985 г. М.:Политиздат, 1986, — 421 с.
 ГромыкоА.А. Борьба СССР против ядерной опасности, гонки вооружений, за разоружение.М.: Политиздат, 1987, — 496с.
 ГромыкоА.А. История внешней политики СССР 1945-85. М.: Наука, 1986, — 380 с.
 ГромыкоА. А. Памятное. Книги 1 и 2. М.: Политиздат, 1990, -560 с.
 ГромыкоАнат.А. Внешняя политика США: уроки и действительность, 60-е 70-е годы. М.,Международные отношения, 1978, 302 с.
 ГромыкоАнат. А., Ломейко В. Новое мышление в ядерный век. М., Международные отношения,1984, 296 с.
ДавыдовВ.Ф. Безъядерные зоны и международная безопасность. М., Международныеотношения, 1988, 191 с.
ДавыдовВ.Ф. Нераспространение ядерного оружия и политика США. М., Наука, 1980, 279 с.
ДобрынинА.Ф. Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986).М.: Автор, 1996, -674 с.
ЕршоваЕ.Н. Движение за мир против милитаризма и войны в США (1965-1978 гг.). М.,Наука, 1980, 221 с.
ИванянЭ.А., Кунина А.Е. Советско-американские отношения, 1917-1970 гг. АПН, М., 1972,с.
ИванянЭ.А. Белый дом: президенты и политика. М., Политиздат, 1979, 383 с
КатасоновЮ.В. США: военная политика и бюджет. М., Наука, 1984, 191 с.
КорниенкоГ.М. Холодная война: Свидетельство ее участника. М.: Международные отношения,1995, — 187 с.
ИноземцевН.Н. Ленинский путь международной политики КПСС. – М.: Политиздат, 1978.
КолесниковС.Г. Стратегическое ракетно-ядерное оружие. — М.: Арсенал-Пресс, 1996. — 128 с.
КокошинА.А. Армия и политика. Советская военно-политическая и военно-стратегическаямысль (1918-1991 гг.). М., Международные отношения, 1995, 286 с.
Климатические и биологические последствияядерной войны / Под ред. Е.Л. Велихова. — М.: Наука, 1987. — 288 с.
МакнамараР. Путем ошибок к катастрофе. Опыт выживания в первом веке ядерной эры. — М.:Наук», 1988. — 152 с.
Правда.Орган ЦК КПСС. Май 1972, ноябрь 1974, апрель 1977 и июнь 1979 гг.Информационные и публицистические материалы.
Рогов С. М. Противоракетный вызов Вашингтона// Независимое военное обозрение № 6, 1999
СтепановаО.Л. «Холодная война»: историческая ретроспектива. М., Международныеотношения, 1982, 191 с.
США:военно-стратегические концепции. Мильштейн М.А., Катасонов Ю.В., Семейко Л.С идр. Отв. ред. Богданов Р.Г. и др. М., Наука, 1980, 304 с.
США ипроблемы сокращения вооружений. Ядерно-космический аспект (80-е годы).Колл.авт.: Арбатов Г.А., Барановский В.Г., Владимиров В.И. и др. Отв. ред.Арбатов Г.А. М., Наука, 1988, 188 с.
 
Список сносок: