Оглавление
Введение
Глава 1. Достижение адекватности переводаофициально-деловых документов согласно научнойлитературе по теме
1.1 Адекватность перевода как лингвистическая проблема
1.2 Термины как особые лексические единицы официально-делового стиля
Список литературы
Введение
В последние годы в связи с расширением политических,экономических и научных связей нашей страны со странами всего мира резкоувеличился поток получаемой англоязычной информации. О достижениях зарубежнойнауки, техники и экономики, о новостях культуры и политики мы узнаем черезиностранные публикации, радио, телевидение, ресурсы сети Интернет, которыепоступают в нашу страну главным образом на английском языке. Поэтому неудивительно, что растет и интерес лингвистов, а также специалистов различныхотраслей науки и техники к проблемам англоязычной терминологии. Это объясняетсяпостоянно возрастающим потоком англоязычной информации по разнообразнейшимотраслям знания, процессами международной интеграции и коммуникации. Важнойособенностью современного этапа научно-технического прогресса является взаимноепроникновение специальной терминологии из одних областей знаний в другие, атакже более активное использование специальных терминов в текстах, адресованныхне только специалистам, но и широкому кругу читателей. Таким образом, проблемаперевода на русский язык научно-технических текстов, содержащих разнообразныеспециальные термины, приобретает огромную важность.
Возрастает также потребность в переводе специальных текстовс русского на английский язык. Ученые, пишущие свои работы на русском языке,все активнее вливаются в международное научное сообщество, принимают участие внаучных конференциях, симпозиумах, круглых столах, читают лекции и ведутсеминарские занятия за рубежом, обмениваются научной информацией и опытом сзарубежными коллегами. Поскольку языком международной науки сегодня являетсяанглийский, проблема адекватного перевода научных текстов с русского языка наанглийский встает особенно остро. Успешное понимание достижений современнойнаучной мысли невозможно без овладения надёжным и точным инструментомкоммуникации, каким является язык во всем многообразии своих подъязыковразличных областей специального знания. Ошибка в понимании или в передаче мыслив данной области может привести к потерям, более ощутимым, чем последствия,которые могут возникнуть при неправильном прочтении литературного текста. Такимобразом, современные условия выдвигают новые требования к переводу научныхтекстов с русского языка на английский.
Термины, связанные с автомобилестроением, с техническимустройством автомобиля, а также различных машин и механизмов, используемых какв быту, в личном пользовании, так и на производстве, постоянно встречаются внашей жизни. Знание этих терминов сегодня становится обязательным не только дляспециалистов, но и для обычных людей, имеющих личные автомобили илисельскохозяйственную технику. В настоящее время наибольшей популярностьюпользуются автомобили и сельскохозяйственная техника иностранных производителей.Не удивительно поэтому, что растет и поток технической документации, различныхрекомендаций по ремонту и уходу за автомобилем и другими механическими иэлектрическими техническими устройствами, написанных на английском языке. Такимобразом, проблема перевода на русский язык текстов, содержащих разнообразныетехнические термины, приобретает огромную важность.
К сожалению, в настоящее время особенности перевода нарусский язык англоязычных технических терминов изучены недостаточно. Недостаточноспециальных словарей и глоссариев подобной терминологии, а в переводныхтехнических документах, относящихся к обслуживанию автомобилей исельскохозяйственной техники, обнаруживаются досадные ошибки и неточности,могущие привести к весьма серьезным неприятностям и даже трагедиям. Такимобразом,актуальность исследования проблемы перевода техническихтерминов с английского на русский язык и с русского на английский, вполнеочевидна. Она определяется потребностями современной переводческой практики инеобходимостью обеспечения точного и адекватного перевода техническойдокументации.
Выборданной темы был обусловлен потребностямисовременной лексикологии, терминоведения и переводоведения в дополнительныхисследованиях особенностей перевода лексики научной тематики с русского языкана английский язык. Необходимо отметить, что особенности терминов, а также ихперевода с русского языка на английский и наоборот, были исследованы в работахмногих авторов, в частности, Л.И. Борисовой, Л.Л. Нелюбина, В.А. Татаринова, А.Л.Пумпянского, А.В. Суперанской, Г.Б. Антрушиной, В.Н. Комиссарова, Е.В. Бреуса. Работыэтих ученых послужили теоретической базой данного исследования. В их работахвыявлены основные особенности русскоязычной и англоязычной терминологии ипредложены определенные методы ее перевода язык. Однако техническаятерминология представляет собой постоянно изменяющийся класс лексическихединиц, который постоянно пополняется в связи с быстрыми темпами техническогопрогресса и разработкой новых технологий, и зачастую традиционные способыперевода терминов оказываются неприменимыми для передачи современных терминов. Ученыетакже рассматривали грамматические и стилистические особенности научныхтекстов, обуславливающие выбор подходов к их переводу. Тем не менее, приходитсяпризнать, что до настоящего времени особенности перевода научных текстов срусского языка на английский, изучены недостаточно.
Кроме того, при переводе технической терминологии необходимоучитывать такое явление, как асимметрия лексико-семантических систем двухнеблизкородственных языков — русского и английского, что приводит ксуществованию гиперо-гипонимических отношений между единицами исходного языка иязыка перевода. К сожалению, этому аспекту при переводе технических терминов в современномпереводоведении уделялось недостаточно внимания.
Цельданного исследования — выявитьособенности гиперо-гипонимических отношений при переводе англоязычнойнаучно-технической терминологии и в связи с этим определить наиболееэффективные способы перевода английских технических терминов на русский язык ирусских технических терминов на английский язык.
В соответствии с поставленной целью в данной дипломнойработе решаются следующие задачи:
1. На основании анализа литературных источников, посвященныхсовременным проблемам переводоведения, выработать общее понятие о термине,классификации терминов английского и русского языков, а также подходы кпереводу терминов с английского языка на русский и наоборот, предлагаемые внаучной и практической литературе.
2. Охарактеризовать современные подходы к проблемегиперо-гипонимических преобразований в англо-русском переводе.
3. На конкретных примерах из оригинальной специальнойлитературы, содержащей терминологическую лексику, проанализировать способыперевода англоязычных технических терминов на русский язык, а а также срусского языка на английский.
Объект исследования — технические термины английскогои русского языков и способы их перевода.
Предмет исследования — процесс перевода специальнойтехнической литературы с английского на русский язык и с русского на английский.
Теоретической базой исследования послужили трудытаких известных ученых, занимавшихся вопросами перевода терминологии, как А.Л. Пумпянский,А.В. Федоров, А.Д. Швейцер, В.Н. Комиссаров, Н.К. Гарбовский, Л.И. Борисова, Е.В.Бреус, Л.Л. Нелюбин, и др.
В работе использованытакие методы, каксравнительно-сопоставительный, аналитический, дескриптивный, трансформационный,статистический.
Структура работы. Данная дипломная работа состоит извведения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, спискаисточников фактического материала, глоссария, а также приложения, содержащегополные тексты статей и их переводов. .
Глава 1. Достижение адекватности переводаофициально-деловых документов согласно научной литературе по теме1.1 Адекватность перевода как лингвистическаяпроблема
Классические мыслительные навыки, берущие своё начало сдекартовского метода, постепенно утрачивают былую непоколебимость. Многиеспособы рационализации и понимания становятся предметом спора. Парадигма, какдисциплинарная матрица, подвержена устареванию, её смена ведёт к установлениюновой линии между рациональной и нерациональной формами познания. Рационализм,превратившись в метадискурс во второй половине XX века, стал не толькоупрощать, но и игнорировать многие составляющие человеческого бытия,способствуя тем самым упрощению и механизации человеческой экзистенции. Это, всущности, не могло не отразиться на лингвистике как одной из структурирующихсторон жизни индивида, а, в частности, и на переводоведении. Поэтому, видимо,выявление психологической основы перевода становится необходимой предпосылкойдля познания его сущности. В этом отношении представляется справедливымвысказывание Сыроваткина С.Н. о том, что в самой своей сокровенной частиперевод — это психологический процесс. Психологическую природу имеют три егостадии (понимание исходного текста, “осмысление” от форм исходного языка ивыбор форм языка перевода) [11, 18]. Это обстоятельство побуждает теоретиковперевода обращаться к данным психолингвистики.
Поскольку объектом психолингвистики является речеваядеятельность, а объектом переводоведения — особый вид речевой деятельности — перевод, задачи этих дисциплин имеют много точек соприкосновения. К теорииперевода вполне приложимы данные психолингвистики о механизмах порождения и восприятияречевого высказывания, о структуре речевого действия и о моделях языковойспособности. Нередко данные психолингвистических наблюдений служат дляактуальной модификации существующих моделей переводческой деятельности. Так, Ю.Найда отстаивает тезис об универсальности трансформационной модели какединственной адекватной модели перевода [18, 3-4]. Согласно его рассуждениям,такая модель включает в себя три стадии:
1) анализ, в ходе которого поверхностная структура на языкеА анализируется в терминах грамматических трансформаций с учётом грамматическихотношений и значений слов и словосочетаний;
2) перенос, в ходе которого подвергнутый анализу материалтранслируется из языка А в язык В;
3) реконструирование, в ходе которого перенесённый материалобрабатывается с целью окончательной адаптации конечного сообщения к нормамязыка перевода.
Всесторонний анализ переводов свидетельствует о том, чтограмматические трансформации действительно находят применение в качестве одногоиз приёмов семантического анализа исходного текста и одного из способовпостроения конечного высказывания. Однако сведение перевода к грамматическимтрансформациям чрезмерно упрощает реальную картину, поскольку в переводенаходят применение и методы лексикосинтаксического перефразирования, исемантические модификации, обусловленные ситуативно-прагматическими факторами [13,55-56], что ведёт в свою очередь, к переосмыслению и более широкому пониманиювсей теории переводоведения, где сам перевод может рассматриваться каксостоящий из трёх составляющих: “ …с одной стороны, это продукт, с другой, — некотораясумма технологий, а с третьей — процесс комбинирования (для переводчика) некоторогонабора знаков (исходного и переводного текстов) и смыслового восприятия (дляреципиента) набора знаков, предложенного реципиенту переводчиком”.
Такое понимание перевода позволяет не акцентировать вниманиена различиях в объектах, рассматриваемых общей, частной и специальной теориямиперевода, заниматься знаковым дизайном, технологией конструирования переводческихобъектов (событий, реалий и образов), их семантической (семиотической) спецификацией,выявлять переводческие операции, а не виды связи речевых функций с видамисодержания, ибо эти связи возникают как производные от способов и формперекомбинирования некоторого исходного текста (текста на ИЯ). Выявление спискатаких операций, их психолингвистический анализ и “каталогизирование” имеетважное значение для развития “переводческой компетенции”, которая, какотмечает Р. Штольце, является одним из ведущих факторов процесса перевода. Крометого, это позволяет рассматривать — на уровне диахронии и синхронии — процессперевода как процесс порождения, использования и забывания переводческихприёмов [1, 74], а переводоведение как дисциплину, изучающую их эмотивно-аксиологическийстатус, телеологию, их роды, виды и комбинации, приближаясь, тем самым, к“интерпретативной” теории перевода, в рамках которой представляетсявозможным придать операционный характер таким (в частности, и переводческим) понятиям,как “точка зрения” и композиция, коннотативный репертуар, смысловые вехи (ключевыеслова), лакуны, значение, смысл и представление, модальные миры автора,читателя и текста с точки зрения их взаимосвязи. Таким образом, связипсихолингвистики и переводоведения реализуются в формировании, изменении иактуализации переводческих парадигм в соответствии с потребностями социума.
Круг проблем, находящихся на стыке переводоведения ипсихолингвистики, можно существенно ограничить путём чёткой детерминацииобъекта исследования, коим является перевод художественного текста. Спецификаданного объекта состоит в том, что человек говорящий (и человек пишущий) каждоесвоё слово стремится вывести за пределы текста. Соотнести своё слово со словамидругих, с другими текстами, с внеязыковыми объектами, ситуациями, событиями,фактами, положениями дел в реальном или виртуальном мире. Иными словами, тексткак элемент семиосферы (семиосфера понимается как конгломерат объектов,событий, фактов и оценок, принятых в данной социальной формации) оказываетсясоотнесённым с другими её элементами.
В отличие от человека говорящего, находящегося внутри“своей” семиосферы, переводчик попадает в пересечение, по крайней мере, двухсемиосфер: “своей” и “чужой”, представленной подлежащим переводу текстом [1, 56].Если, к тому же, учитывать, что исходный текст является индивидуальной реализацией(авторской) модели мира [8, 93-94], то можно констатировать тот факт, чтопереводческая деятельность детерминирована по меньшей мере, двумясемиотическими моделями мира (картинами мира): национальной (этнической) ииндивидуальной. В рамках этого утверждения необходимо уяснение концепта“картина мира”.
Понятие картины мира относится к числу фундаментальныхпонятий, выражающих специфику человека и его бытия, взаимоотношения его смиром, важнейшие условия его существования в мире [9, 11]. Наиболее адекватнымпониманием картины мира представляется определение её как исходного глобальногообраза мира, лежащего в основе мировидения человека, репрезентирующегосущностные свойства мира в понимании её носителей. Картина мира возникает учеловека в ходе всех его контактов с окружающей действительностью. Картина мирапредстаёт при такой трактовке как субъективный образ объективной реальности ивходит, следовательно, в план идеального, которое, не переставая быть образомреальности, опредмечивается в знаковых формах, не запечатлеваясь полностью ни водной из них.
Картина мира создаётся в результате двух различных процессов:
1) экспликации, опредмечивания, объективирования иосмысления образов мира, лежащих в основе жизнедеятельности человека;
2) созидания, творения, разработки новых образов мира,осуществляемых в ходе специальной рефлексии, носящей систематический характер. Впервом случае имеет место чистая реконструкция картины мира по её “следам”, вовтором — чистое её конструирование, то есть создание некоторойценностно-познавательной конструкции (картины мира), которая ставится вотношение адекватности к познаваемому объекту (миру). Эти процессы по своейвнутренней структуре близки друг другу: в обоих происходит воспроизведениеструктуры объекта (мира) в структуре предмета — картине мира как некоемконцептуальном образовании.
Функции картины мира вытекают из природы и предназначения вчеловеческой жизнедеятельности мировидения, составной частью которого иявляется картина мира. Мировидение имеет две базисные функции — интерпретативную (осуществить видение мира) и вытекающую из неё регулятивную (служитьориентиром в мире). Эти функции выполняет и картина мира. На образ мира,составляющий ядро мировидения человека, опирается человек в своейсоциокультурной деятельности. Картина мира — стержень интеграции людей,средство гармонизации разных сфер человеческой жизнедеятельности, их связимежду собой. Она как целостный образ действительности опосредует все актычеловеческого мировосприятия и миропредставления, лежит в основе всех актовмиропонимания, позволяя осмыслить локальные ситуации в мире, совершающиеся внём события.
В строгом смысле слова, существует столько картин мира,сколько имеется субъектов, контактирующих с миром. Субъектом картины мира можетбыть:
1) отдельный человек или отдельная группа людей;
2) отдельный этнос (этносы);
3) человечество в целом.
Индивидуальная картина мира является своеобразным способомсоздания в себе простой и ясной картины мира для того, чтобы оторваться от мираощущений, чтобы в известной степени попытаться заменить этот мир созданнойтаким образом картиной. На эту картину и её оформление человек переносит центртяжести своей духовной жизни, чтобы в ней обрести покой и уверенность, которыеон не может найти в слишком головокружительном круговороте собственной жизни [17,136].
Этническая модель мира состоит из набора своеобразновзаимосвязанных понятий, к которым можно отнести такие понятия, как время,пространство, изменение, причина, судьба [5, 17].
Общая картина мира служит своеобразным посредником не толькопри взаимопонимании индивидов, но и при контакте различных сфер человеческойдеятельности, различных этнических культур благодаря универсалиям, формирующимеё структурное ядро (универсалии — категории, присущие человеку на любом этапеего истории, присутствующие в структуре сознания любой социальной формации) [9,28].
Картина мира эксплицируется через семиотическое оформление,формируя один из своих наиболее глубинных слоёв — языковую картину мира, гдереализуются как индивидуально-личностные, так и культурно-этнические, иобщечеловеческие компоненты.
Итак, являясь субъективным отражением объективнойреальности, картина мира, материализуясь в семиотическом оформлении языковойсистемы, переносит свою двойственную природу на переводческую деятельность,ставя адекватность перевода в зависимость от факторов, условно подразделяющихсяна две группы:
1) экстралингвистические;
2) интралингвистические.
3. Экстралингвистические факторы трактуются здесь какфакторы, влияние которых детерминировано внеязыковыми явлениями.
В рамках данного вопроса особое внимание можно уделитьисследованиям Ю.А. Сорокина, согласно которым перевод определяется как формасуществования семиотического опыта одной лингвокультурной общности в знаковыхсредствах другой лингвокультурной общности [10, 31], и здесь на первый планвыступает проблема “язык — общество”. Особую ценность для теории переводапредставляют два взаимодополняющих подхода к этой проблеме. С одной стороны,язык рассматривается как единое социокультурное образование, отражающееособенности определённого этноса как носителя определённой культуры, выделяющейего среди других культур. С другой стороны, изучаются различные виды вариативностив языке, связанные с неоднородностью и многогранностью общественной жизни,существованием социальных, профессионально-личностных различий между людьми врамках одной и той же культуры.
Проблема взаимоотношения языка и культуры традиционно включаласьв сферу интересов языковедов. Однако в последние десятилетия понятие “культура”приобретает всё более широкую интерпретацию. На смену понимания культуры каксовокупности материальных и духовных достижений цивилизации пришло расширенноетолкование этого термина, включающее все особенности исторических, социальных ипсихологических явлений, характерных для данного этноса, его традиции,ценности, взгляды, институты, поведение, быт, условия жизни — то есть всестороны его бытия и сознания. Такое понимание культуры включает в неё язык ивсе другие аспекты вербальной коммуникации как важнейшего условия человеческогосуществования.
Таким образом, все особенности структуры и функционированияязыка могут считаться проявлениями культуры соответствующего языкового (илиэтнического) коллектива. Однако следует учитывать сложный и опосредованныйхарактер связи языка с другими элементами культуры. Окружающий мир, духовнаяжизнь и поведение людей отражаются в сознании человека в определённыхкогнитивных структурах, которые, в свою очередь, реализуются ипереструктурируются в языковых категориях и формах.
Для исследования закономерностей переводческой деятельностибольшой интерес представляют особенности языка, прямо или косвеннообусловленные культурой носителей языка. Подобные особенности могутобнаруживаться на разных уровнях языковой структуры, в правилах вербальнойкоммуникации, в способах описания внеязыковой реальности, и их изучениепредставляет особый интерес для переводоведения ввиду того, что переводческаядеятельность означает не только взаимодействие двух языков, но и контакт междудвумя структурами. Следует учитывать, что наряду с уникальными особенностями,характеризующими каждую отдельную культуру, существуют факторы, общие длямногих или некоторых культур. Кроме того, различные культуры всегда оказывали ипродолжают оказывать влияние друг на друга. Реальная жизнь опровергаетутверждения об обособленности и принципиальной взаимной непроницаемости культур.Подобные сомнения в возможности полноценного контакта между разными культурамивысказывались некоторыми лингвистами, этнографами, литераторами, философами идругими деятелями культуры. В языкознании наиболее известна концепция,именуемая “Гипотеза Сепира — Уорфа”.
Исходя из того, что каждый язык создаёт своеобразную“языковую картину мира”, что является одной из причин трудностей, возникающихпри переводе, можно отметить, что структура языка, действительно, способнаопределять возможные пути построения сообщений, организуя определённым образомвыражаемые мысли, порой навязывая говорящим обязательное употребление тех илииных форм. Но верно и то, что языковая форма высказывания не определяетоднозначно содержание высказывания, выводимое на основе интерпретации значенийсоставляющих его единиц, а служит лишь исходной базой для понимания глобальногосмысла. Один и тот же смысл может быть выведен из разных языковых структур, и,наоборот, одна и та же структура может служить основой для формирования ипонимания сообщений. И зависимость выраженных мыслей от способа их языковоговыражения оказывается относительной и ограниченной. Действующие коммуникантымогут сознавать различие между формой высказывания и сутью дела, преодолеватьнавязываемые языком стереотипы [7, 63-69].
Кроме того, переводческая деятельность оказываетсядетерминированной не только интеркультурными факторами, существование единойкультуры и общего языка отнюдь не означает однородности культурно-языковогоколлектива. Для каждого общества характерно наличие многочисленныхтерриториальных, социальных, профессиональных, возрастных и других различий,которые находят отражение в особенностях употребления языковых средствотдельными группами людей. К тому же, одни и те же люди могут по-разномуиспользовать язык в разных социальных ситуациях, что обусловлено не толькосоциальными факторами, но и своеобразием индивидуально-личностного мироощущения.
Таким образом, оптимальность перевода обусловлена не толькознанием алгоритмов “чужой” культуры, но также столкновением ментальныхпространств автора исходного текста (ИТ) и его переводчиков, то есть ихиндивидуально личностных особенностей. В этой связи особое значение приобретаетизучение вектора “личность автора — личность переводчика”.
Человек, осуществляющий перевод художественного текста, неявляется автоматизированным мыслительным механизмом, и, следовательно,субъективность — одна из доминант профессиональной личности переводчика. Сдругой стороны, стремление к полной элиминации субъективности не может найтиабсолютного оправдания, так как переводчик, являясь представителем той культуры(этноса, государства, исторического периода, класса, вертикального контекста и т.д.),для которой он и осуществляет свой перевод, выполняет функцию “фильтра” (пропускаяиз оригинала в перевод то, что будет доступно носителям общей с ним культуры),“лупы” (усиливая и увеличивая в тексте перевода то, что может пройти мимоних незамеченным, но при этом является для данного произведения принципиальноважным), “трансформатора” (перенося в иное культурно-языковое измерениеэлементы текста оригинала, которые не могут быть восприняты и поняты адекватночитателями).
Адекватность в рамках данного исследования трактуется,исходя из неповторимости художественного текста, и, как следствие,принципиальной невозможности достижения абсолютной эквивалентности исходного иконечного текстов, как относительная равноценность реконструкции семантическоймодальности текста оригинала, то есть речь идёт о воссоздании концептуальной,субъективно-оценочной специфичности планов содержания и выражения исходного текста.К тому же, вслед за А.Д. Швейцером, можно отметить обусловленность достиженияадекватности соответствием стратегии перевода коммуникативной ситуации [15, 53].Коммуникативная же ситуация для художественного текста — понятие достаточноширокое, охватывающее всё многообразие возможных реципиентов данногопроизведения, а также все его эксплицитные и имплицитные смыслы, замысел автораи т.д., что и определяет существование следующей зависимости: “Чем сложнее ипротиворечивее предъявляемые к переводу требования…, чем шире функциональныйспектр переводимого текста, тем меньше вероятность создания текста,представляющего собой зеркальное отражение оригинала” [15, 54-55], авозможность создания такого “зеркала” при переводе художественного текстапредставляется ещё более сомнительной. В связи с этим принципиальное отличиеличности переводчика от личности создателя переводимого произведения можетпослужить обоснованием выделения вектора “личность автора — личностьпереводчика” в качестве особого фактора, влияющего на адекватностьперевода. Процессы восприятия и понимания переводчиком художественного текста,подлежащего переводу, потому и являются субъективными, что личность переводчикане тождественна личности автора: “… в сфере эстетических переживаний неминуемоискажение художественного произведения в большей или меньшей степени. Искажениехудожественного произведения в сфере эстетических переживаний следует считатьпсихологически, объективно обусловленным социальным явлением” [3, 122]. Еслизаменить отрицательно окрашенное слово “искажение” (которое, видимо, может бытьприменено только к случаям неадекватной интерпретации) на более нейтральное (“изменение”,“модификация”, “трансформация”), то вполне можно согласиться с мнением,что “восприятие и усвоение того или иного художественного произведения зависятот фиксированной установки субъекта, от его утвердившихся отношений кокружающему миру” [3, 122]. Уникальность данной установки у каждого человекаявляется одним из основных объективных факторов, порождающих изменения припереводе художественного текста.
Таким образом, личность переводчика с неизбежностьюотражается на переводе, как и особенности представителя другой профессии напродукте его труда. В то же время, необходимо подчеркнуть, что ментальныепространства индивидов никогда не могут полностью совпадать, поскольку ониопределяются индивидуальным опытом, знаниями и представлениями ирепрезентируются индивидуальным “вербальным кодом”. Однако можно говоритьо наличии определённых “общих зон” в индивидуальных ментальныхпространствах, что обусловлено присутствием в “концептуальной системе языковойличности совокупности обыденных знаний об объектах и явлениях мира”, и переводбудет тем успешнее и результативнее, чем будут шире “зоны” пересеченияиндивидуальных ментальных пространств автора ИТ и переводчика. Именносовмещённое ментальное пространство обуславливает вербальную репрезентациюсредствами принимающего языка (ПЯ) психосемиотических особенностей автора [12,45].4. Группу интралингвистических факторов, влияющих на адекватность перевода,можно определить, как факторы, влияние которых обусловлено закономерностямиорганизации систем взаимодействующих языков. Как один из доминирующих факторовздесь может быть представлен текст, в рамках которого разворачиваетсяпереводческая деятельность. Следует отметить, что принадлежность данногофактора к рассматриваемой группе подчас вызывает определённые сомнения в силутройственной природы такого объекта как художественный текст [6, 37]. С однойстороны, текст есть упорядоченная совокупность языковых и неязыковых знаков и вэтом плане текст материален; с другой стороны, текст служит для передачи откоммуниканта к коммуниканту определённых смысловых структур, и в этом случаевыявляется его идеальная сущность; а в-третьих, текст — один из конституентовкоммуникативного акта. Однако, учитывая материальную реализацию текста взнаковой форме, всё же представляется возможным отнести его к группеинтралингвистических факторов, где текст предстаёт как законченнаяпоследовательность высказываний, объединённых друг с другом смысловыми связями[14, 28].
Проблема текста — одна из центральных проблемпереводоведения. Именно текст является предметом анализа на первом этапеперевода, связанном с интерпретацией оригинала, и именно текст являетсяпредметом синтеза на его заключительном этапе. Поэтому эта проблема привлекаетк себе пристальное внимание теоретиков перевода. Так, по мнению Р. Штольце,теоретическое осмысление процесса перевода должно строиться на учёте теснойсвязи герменевтики и лингвистики текста, ибо в основе перевода лежитвозможность органического соединения герменевтического анализа текста какцелого и системного анализа на основе лингвистических критериев [19, 49]. Воснове разрабатываемой Р. Штольце теории перевода текста лежит представление оформе текста как о выражении коммуникативной интенции отправителя, реализуемойчерез посредство языка. Анализируя исходный текст, переводчик ставит передсобой вопрос: какую цель преследует отправитель и использует для этого языковыесредства? Понимание текста основывается на осознании его целостности. При этомважно не только сказанное, но и подразумеваемое: не только сказанное ранее, нои просто известное, “я” говорящего, его социальный статус, фоновые знания и др.
В этой связи уместно вспомнить слова И.Р. Гальперина о ролиподтекста, запланированного создателем текста. Выдвигаемое им положение о“содержательно-подтекстовой информации” как об органической части смысловогосодержания текста, имеет самое непосредственное отношение к переводу [4, 42].
На основании сказанного выше об эксплицитных и имплицитныхкомпонентах смысла текста, о роли различных факторов в его формировании Р. Штольцеделает важный для теории перевода вывод о многоплановости и “сверх-суммарности”смыслового содержания текста. При этом под сверхсуммарностью подразумеваетсянесводимость смысла текста к сумме смыслов его конституентов. Отсюда, однако,не следует, что, анализируя исходный текст как сверхсуммарное целое, можно вкакой-то мере пренебречь семантическим анализом его конституентов. Дело в том,что раскрывающие содержание текста рекурентные смысловые признаки (семантическисвязанные друг с другом лексемы) образуют определённые плоскости текста, вкоторых реализуется многоплановая структура его смысла. Именно в результатеинтеграции отдельных элементов в языковом и внеязыковом контекстах образуетсято “приращение информации”, которое лежит в основе “сверхсуммарности”смысла текста.
Учёт семантики текста ставит по-новому для переводоведения ивопрос об учёте значений отдельных лексем. Их значение рассматривается не какфиксированный срез определённого набора семантических признаков, а как “гибкаясовокупность сем, изменчивые сочетания которых проецируются в плоскость текста”[19, 93-104].
Анализ подобных лингвистических явлений неразрывно связан стеорией когезии, то есть с изучением внутритекстовых связей, обеспечивающихконтинуум текста — логическую последовательность, (темпоральную и / илипространственную) взаимозависимость отдельных сообщений, фактов, действий и пр.[4, 73].
Итак, вследствие того, что “семантическая технологияперевода должна быть изоморфна семантической технологии исходного текста” [1,28], переводчик попадает в зависимость от принципов организации текстаоригинала, что ведёт к необходимости учёта различных факторов, находящихся введении лингвистики текста.
Следуя дедуктивной логике целесообразен переход на болеенизкий иерархический уровень системы языка, и здесь можно отвести особое месторассмотрению проблемы грамматических трансформаций как одного изинтралингвистических факторов, играющих существенную роль в реализацииадекватного перевода.
Основная особенность грамматического аспекта переводасостоит в жёстко детерминированных отношениях между системами языка-источника иязыка-приемника, которые в большинстве случаев предписывают вполне однозначноерешение той или иной конкретной переводческой задачи. Возникающие в процессеперевода трансформации грамматических элементов текста являются, следовательно,системно обусловленными. Их общим свойством является то, что выборсоответствующей грамматической единицы в языке-приемнике совершаетсяавтоматически и какие-либо отклонения от предписываемых межсистемнымиотношениями соответствий, как правило, исключены. Так, совершенно не зависят отволи переводчика такие трансформации, как замена существительного одногограмматического рода на существительное другого рода (русск. книга → фр. livre),переход от единственного числа к множественному у некоторых существительных (фр.argent → русск. деньги) и т.д. В то же время очевидно, что, несмотря настрогую детерминированность отношений между грамматическими системами двухязыков, в них всегда есть элементы, допускающие известную вариативность. Этиотступления от принципа однозначных отношений объясняются наличием синонимичныхсредств выражения, расхождением в структуре грамматических систем, наличиемлакун в одной из них, предпочтительным использованием одного элемента в ущербдругому, взаимодействием элементов разных уровней. Так, Мне английская личнаяконструкция I’m cold может быть переведена русскойличной конструкцией Я замёрз, но если учесть предпочтение, которое русский языкотдаёт безличным оборотам, то более приемлемым будет другой вариант — Мнехолодно. Именно в такого рода случаях необходим выход за рамки чисто системныхсоответствий, ибо адекватность перевода требует здесь учёта факторов,относящихся к норме.
Виды грамматических трансформаций чрезвычайно разнообразны,и, видимо, трудно дать исчерпывающий их список: грамматические проявления настолькомногочисленны и специфичны, что всегда оставляют место для нового неожиданноговарианта перевода. В принципе, они, очевидно, могут быть сведены к следующимчетырём типам: добавления, опущения, перестановки, замены, что позволяетусловно разделить их в соответствии с грамматическими уровнями насинтаксические и морфологические.
К синтаксическим можно отнести грамматическиепреобразования, ведущие к изменению синтаксических структур: добавления,опущения, перестановки, частично замены.
В целом, можно сделать вывод, что проблема достиженияадекватности перевода художественного текста обусловлена сложной природойданного феномена, находящегося в зависимости от целого ряда факторов какинтралингвистического, так и экстралингвистического характера, что, несомненно,воплощается в специфике деятельности переводчика, осуществляющего ихнеобходимую интеграцию в процессе разного рода грамматических преобразований.
Но возможно ли совершенно точно и полно передать на одномязыке мысли, выраженные средствами другого языка? По этому вопросу в научнойсреде традиционной сложились две противоположные точки зрения.
«Теория непереводимости». По этой теорииполноценный перевод с одного языка на другой вообще невозможен вследствиезначительного расхождения выразительных средств разных языков; перевод являетсялишь слабым и несовершенным отражением оригинала, дающим о нем весьмаотдалённое представление.
Другая точка зрения, которой придерживается большинствоисследователей, легшая в основу деятельности многих профессиональных переводчиков,заключается в том, что любой развитый национальный язык является вполнедостаточным средством общения для полноценной передачи мыслей, выраженных надругом языке. Это тем более справедливо в отношении русского языка — одного изсамых развитых и богатых языков мира. Практика переводчиков доказывает, чтолюбое произведение может быть полноценно (адекватно) переведено на русский языкс сохранением всех стилистических и иных особенностей, присущих данному автору.
Конечно, все элементы формы и содержания не могут бытьвоспроизведены с точностью. При любом переводе неизбежно происходит следующее:
Какая-то часть материала не воссоздается и отбрасывается.
Какая-то часть материала дается не в собственном виде, а ввиде разного рода замен/ эквивалентов.
Привносится такой материал, которого нет в подлиннике.
Поэтому лучшие переводы, по мнению многих известныхисследователей, которое мы целиком поддерживаем, могут содержать условныеизменения по сравнению с оригиналом — и эти изменения совершенно необходимы,если целью является создание аналогичного оригиналу единства формы и содержанияна материале другого языка, однако от объема этих изменений зависит точностьперевода — и именно минимум таких изменений предполагает адекватный перевод.
Следовательно, целью адекватного перевода является точнаяпередача содержания и формы подлинника при воспроизведении особенностейпоследней, если это позволяют языковые средства, или создание их адекватныхсоответствий на материале другого языка.
Таким образом, мы видим, что точная передача смыслаоригинала нередко связана с необходимостью отказа от дословности, но с выборомадекватных смысловых соответствий.
Подводя итог и учитывая все вышесказанное, подлинноадекватным мы считаем перевод, который исчерпывающе передает замысел автора вцелом, все смысловые оттенки оригинала и обеспечивает полноценное формальное истилистическое соответствие ему. Такой перевод может быть создан путемтворческого применения реалистического метода отражения художественнойдействительности оригинала, должен происходить не простой подбор соответствий,а подбор наилучших языковых средств для воспроизведения художественныхэлементов подлинника.
В заключение мы можем привести основные требования, которымдолжен удовлетворять адекватный перевод:
Точность. Переводчик обязан донести до читателяполностью все мысли, высказанные автором. При этом должны быть сохранены нетолько основные положения, но также нюансы и оттенки высказывания. Заботясь ополноте передачи высказывания, переводчик, вместе с тем, не должен ничегодобавлять от себя, не должен дополнять и пояснять автора. Это также было быискажением текста оригинала.
Сжатость. Переводчик не должен быть многословным,мысли должны быть облечены в максимально сжатую и лаконичную форму.
Ясность. Лаконичность и сжатость языка перевода,однако, нигде не должны идти в ущерб ясности изложения мысли, легкости еепонимания. Следует избегать сложных и двусмысленных оборотов, затрудняющихвосприятие. Мысль должна быть изложена простым и ясным языком.
Литературность. Как уже отмечалось, перевод долженполностью удовлетворять общепринятым нормам русского литературного языка. Каждаяфраза должна звучать живо и естественно, не сохраняя никаких намеков на чуждыерусскому языку синтаксические конструкции подлинника. Ввиду значительногорасхождения в синтаксической структуре английского и русского языков, какотмечалось выше, редко оказывается возможным сохранить при переводе формувыражения подлинника. Больше того, в интересах точности передачи смыслазачастую бывает необходимым при переводе прибегнуть к изменению структурыпереводимого предложения в соответствии с нормами русского языка, т.е. переставитьили даже полностью заменить отдельные слова и выражения, хотя замена дажеодного слова другим весьма существенна. В переводе же не одно, а все словазаменяются другими, принадлежащими, помимо всего, к иной языковой системе,которая отличается своей особой структурой речи — порядок слов в предложении,слова, принадлежащие к одному синонимическому ряду, как правило, существенноотличаются в разных языках смысловыми оттенками.
Таковы основные требования, предъявляемые к адекватномупереводу.
Особенности и закономерности перевода официально-деловогостиля в английском языке
«Суть делового стиля — это термины + прецизионнаяинформация + клише. Владение всеми тремя компонентами — основа и гарантияуспеха» [9, 21]. Формула А.П. Чужакина пользуется заслуженнойпопулярностью в силу своей афористичности. Но к ней надо относиться, как и кдругим научным обобщениям: с учётом того, что действительное положение вещейупрощается. Во-первых, следует иметь в виду явление проницаемости стилей.«Чистых» стилей в природе не бывает — это плод дедукции. Понятиестиля художественной литературы, например, оспаривается многими учёными на томосновании, что в этом стиле обнаруживаются элементы самых разных стилей (т.е. это- гибридное образование). Это справедливо и по отношению к другим стилям, в томчисле имеющим множество языковых ограничений в отдельных регистрах. Во-вторых,в ходе создания языковых моделей функциональных стилей чаще всего ориентируютсяна тексты, наиболее ясно воплощающие «абсолютно-специфичные» признакитого или иного стиля. Так, в газетном стиле приоритетное место занимают способыорганизации информации в виде новости, в художественном стиле ищутиндивидуальное новаторство, в деловом языке — стереотип, благодаря которомусоответствующие тексты проще всего поддаются машинной и компьютерной обработке[10].
1.2 Термины как особые лексические единицы официально-деловогостиля
Традиционно под термином (от лат. terminus — граница,предел) понимают слово или словосочетание, обозначающее понятие какой-либоспециальной области знания или деятельности. Термины — это единицыестественного или искусственного языка (слова, словосочетания, сочетания слов ибукв-символов, сочетания слов и цифр-символов), обладающие в результате особойсознательной коллективной договоренности специальными терминологическимизначениями, достаточно точно и полно отражающими основные, существенныепризнаки соответствующих понятий (Михайлова 1991: 9).
А.О. Иванов понимает под терминами «слова илисловосочетания специального (научного, технического и т.п.) языка, создаваемые(принимаемые, заимствуемые) для точного выражения специальных понятий иобозначения специальных предметов» (Иванов 2006: 88).
Термин — это специальное эмоционально-нейтральное слово илисловосочетание, принятое в определенной профессиональной сфере и употребляемоев особых условиях. Термин передает название точно определенного понятия,относящегося к той или иной области науки или техники. В специальной литературетермины несут основную семантическую нагрузку, занимая главное место средипрочих общелитературных и служебных слов.
Термин также определяют как «слово или словосочетание (образованноена базе подчинительных связей), имеющее профессиональное значение, выражающеепонятие, которое применяется в процессе (и для) познания и освоения некоторогокруга объектов и отношений между ними — под углом зрения определенной профессии»(Головин 1972: 54).
Мы в качестве рабочего принимаем следующее определениетермина, данное А.В. Суперанской: «Термин — это специальное слово (илисловосочетание, принятое в профессиональной деятельности и употребляющееся вособых условиях» (Суперанская 2007: 14).
А.Н. Щукин отмечает, что в отличие от общеупотребительныхслов термины, как правило, однозначны, им не свойственна экспрессия. Однитермины утратили сугубо специальный характер и широко вошли в разные стилиречи, другие сохраняют узкоспециальное употребление. Слово, выступающее вкачестве термина, часто имеет эквивалент в другом языке, его семантизацияосуществляется с помощью перевода (Щукин 2007: 340).
Термины — это особые слова. Как обычные слова, терминысостоят из букв и звуков, т.е. термины представляют собой слова по форме. Новнутренняя часть термина, его содержание отлично от слова. Содержание терминаможно представить как специальное стилистически ограниченное лексическоезначение слова. По определению Л.С. Бархударова, термин — это «слово илисловосочетание, связанное с понятием, принадлежащим какой-либо области знанийили деятельности» (Бархударов Л.С., 1975, с.9). Принадлежность термина кспециальной лексике вторична, термин, прежде всего, относится к общему классулексических единиц.
Термин является членом определенной терминологическойсистемы, относящейся к той или иной области науки, техники, производства, и егоконцептуальное содержание определяется его местом в системе. Каждый терминимеет свою дефиницию (точное научное определение) в ряду прочих терминов той жеобласти. Термины, в отличие от «обиходных» слов, внутри своеготерминологического поля обычно однозначны: одно и то же слово может бытьтермином различных областей знания, но это не полисемия, а омонимия. Терминыпротивопоставлены общей лексике также в том отношении, что они связаны сопределенной научной концепцией: в них отражаются результаты научныхисследований и их теоретическое осмысление.
Значение термина отображает специальное понятие во всем егообъеме, т.е. со всеми его признаками. Представить специальное понятие — значитописать названный объект, перечислить все признаки этого объекта. Такимобразом, термин — это знак, который используется для названия специальногопонятия, и оно, в свою очередь, является объектом и предметом действительности.Поэтому значение термина-слова совпадает по объему со специальным понятием, аопределить значение термина — значит описать специальное понятие через егопризнаки.
В специализированной литературе достаточно подробно изученыспецифические признаки терминов, такие, как наличие дефиниции, тесная связь спонятием, тенденция к моносемичности в пределах поля, отсутствие экспрессии,стилистическая нейтральность (Лингвистический энциклопедический словарь, 1990,с.508). Как и любое слово, термин обозначает понятие, которое в свою очередьявляется представлением об объекте, предмете, названном словом-термином. Но вотличие от обычного слова термин обозначает специальное понятие, котороеотражает названный объект действительности во всей его полноте, в то время какобычное понятие является лишь обобщенным представлением объекта.
Термин обычно обозначает конкретное специальное понятие и вэтом смысле термин однозначен. В то же время в словаре можно найти несколькоопределений одного и того же термина. Наличие нескольких определений — это, какправило, результат использования термина для названия специальных понятий,которые входят в разные понятийные системы и подсистемы. Терминологическаямногозначность легко снимается, т.к достаточно определить системы илиподсистему, к которой термин относится, и в этой системе у данного знака будеттолько одно значение. Например, английский термин power(” сила, мощность”) имеет два основных значения: to apply powerto… (electricity)«подавать ток на…» (электр);и active power (mechanics) — активнаямощность (механика). В каждой из указанных терминологических систем (electricity и mechanics) этот терминсоотносится с определенными специальными понятиями.
Фактически далеко не все термины удовлетворяют этому требованиюдаже в пределах одной специальности, например: engine — “машина,двигатель, паровоз”; oil — «масло, смазочный материал, нефть».Это обстоятельство представляет известное затруднение для точного пониманиятекста и осложняет работу переводчика (Антрушина Г.Б. и др., 1999, с.35).
Непосредственно связано с однозначностью и обратноетребование, чтобы каждому понятию соответствовал лишь один термин, т.е. чтобыне было терминов-синонимов с совпадающими значениями. Очевидно, что точнаяидентификация объектов и понятий затруднена, когда одно и то же именуетсяпо-разному, и даже возможна путаница из-за наименования одного и того жеявления разными словами. При этом в терминологии довольно часто приходитсясталкиваться с явлением синонимии, например, абсолютными синонимами являютсятермины теоретической фонетики — spirants(«спиранты») и fricatives («фрикативы»).В изобразительном искусстве термин colour(«цвет», «краска») имеет несколько синонимов для обоихсвоих значений: hue, shade,tint, tinge для первого значения “цвет” и paint, tint, dye для второго значения “краска”.
Однако В.В. Елисеева отмечает, что даже в терминологииабсолютные синонимы существуют достаточно недолгое время. В дальнейшем проходитперераспределение сем внутри членов ряда и синонимы либо начинают различатьсяпо сфере употребления (термин, стилистическая окраска и т.д.), либо приобретаютновый смысловой оттенок в зависимости от сочетаемости с другими словами. Впервом случае они становятся стилистическими, во втором — относительными (или частичными)понятийными синонимами. Примеры формирования стилистических синонимов — разделениесфер функционирования существительных valley и dale со значением«долина» (Елисеева В.В., 2003, с.25).
Провести четкую грань между терминами и словами обиходного языканевозможно вследствие многозначности многих слов. Например, такие общеизвестныепонятия, как electricity — «электричество», temperature — «температура», не являются терминами вобиходном языке, где научное или техническое начало играет второстепенную (подчиненную)роль. С другой стороны, такие простые слова, как water — «вода», earth — «земля», flame — «пламя», pressure — «давление», являются терминами в научном илитехническом контексте, когда несут основную смысловую нагрузку.
В терминах отражается наиболее точное, концентрированное иэкономное определение научной или технической идеи. Например, термин water («вода») — это научное определениехимического соединения, молекула которого состоит из двух атомов водорода иодного атома кислорода. Сложная взаимосвязь между словами обиходного языка итерминами, по справедливому утверждению А.Л. Пумпянского, затрудняет выявлениетерминологии отдельных отраслей научной и технической литературы (Пумпянский А.Л.,1981, с.12).
Терминология (как совокупность терминов) составляетавтономный сектор любого национального языка, тесно связанный спрофессиональной деятельностью. Термины каждой отрасли науки, техники,производства формируют свои системы, определяемые, в первую очередь,понятийными связями профессионального знания при стремлении выразить эти связиязыковыми средствами. Терминологическая лексика дает возможность наиболееточно, четко и экономно излагать содержание данного предмета и обеспечиваетправильное понимание существа трактуемого вопроса.
Системность термина прослеживается через другие специальныепонятия, которые присутствуют в его определении. Всякое определение начинаетсяс родового понятия, поскольку определить любое понятие — значит подвести егопод более широкое. Например, технические термины machine(” машина”) и engine («машина») определяютсячерез родовое понятие device(«механизм,устройство»), что позволяет отнести их к понятийной системе devices, но они будут занимать разные места в этойсистеме, т.к другие признаки у них будут разные: machine- (“device thatconvert heat or other forms of energy into mechanical energy”), а engine — devices that perform mechanical work («устройство,которое совершает механическую работу»). Системность помогает снятьмногозначность термина, т.к соотнося термин с разными родовыми терминами, мыразличаем его значения в разных подсистемах.
В качестве терминов могут использоваться как слова,употребляемые почти исключительно в рамках данного стиля, так и специальныезначения общенародных слов. Термины должны обеспечивать четкое и точноеуказание на реальные объекты и явления, устанавливать однозначное пониманиеспециалистами передаваемой информации. Поэтому к этому типу слов предъявляютсяособые требования, в соответствии с которыми термины обладают специфическимичертами и характеристиками, отличающими их от прочих слов языка.
Термины должны обеспечивать четкое и точное указание нареальные объекты и явления, устанавливать однозначное понимание специалистамипередаваемой информации. Поэтому к этому типу слов предъявляются особыетребования, в соответствии с которыми термины обладают специфическими чертами ихарактеристиками, отличающими их от прочих слов языка. Термины, какспецифические лексические единицы языка — члены терминологической системы,характеризуются следующими особенностями: точность; однозначность; системность;объективность; мотивированность.
Разумеется, в научно-технических материалах используетсяотнюдь не только терминологическая и специальная лексика. В них встречаетсябольшое число общенародных слов, употребляемых в любых функциональных стилях. Припереводе таких лексических единиц переводчик научно-технической литературысталкивается с такими же трудностями и применяет для их преодоления такие жеприемы, как переводчики художественной литературы. Встречаются внаучно-технических материалах и лексические элементы, более характерные дляразговорного стиля, при передаче которых переводчику приходится сталкиваться снеобходимостью выбора экспрессивно-стилистических вариантов. Поэтомупереводчику научно-технической литературы недостаточно иметь познания в областитерминологии и специальной лексики. Как и любой переводчик, он должен хорошовладеть всеми богатствами языков, с которыми ему приходится иметь дело (Комиссаров1990: 115).
Вопрос о классификации терминов чрезвычайно важен прирешении проблем их перевода. Однако, необходимо отметить, что единойклассификации терминов в настоящее время не существует, т.к ученыеклассифицируют эти лексические единицы по различным основаниям. Рассмотримнесколько подходов к классификации терминов английского языка. Наиболеераспространенными основаниями для классификации терминов являются следующие:
Источник происхождения терминов;
Сфера употребления терминов;
Структура терминов.
Функциональные различия официально-делового стиля русского ианглийского языков, проблемы перевода
Официально-деловой языккак особый функциональный стиль речи характеризуется известными интернациональнымичертами, которые являются следствием универсальности решаемых им задач — служить инструментом делового общения, средством документирования официальнойуправленческой и служебной информации. В то же время для русскойофициально-деловой коммуникации характерны и определенные национальныеособенности, которые наиболее отчетливо проявляются на фоне доминирующего всовременном мире американского английского языка.
1. Смысловаяоднозначность высказывания в значительной степени обусловлена точностьюсловоупотребления, что предполагает использованиелексем в их прямых,денотативных значениях. В связи с этим затруднения в употреблении у говорящихвызывали и вызывают паронимыи синонимы. В русском деловомобщении, как известно, не рекомендуется использовать жаргонную, просторечную,разговорную лексику, архаизмы, историзмыи фразеологизмы. Поскольку английский язык стилистически менееструктурирован, чем русский, в англоязычном деловом общении недифференцированноиспользуются языковые формы, относящиеся как к официально-деловому, так и кразговорному стилям, а иногда — и к просторечию.
Трудности в восприятиирусского официально-делового текста может вызывать неоправданное использованиезаимствованных слов. Русский язык, в отличие от многих других языков мира (например,финского, венгерского, китайского и др.), всегда был открыт для иностранныхзаимствований, которые на протяжении тысячелетия происходили своеобразнымиволнами (из греческого, латыни, немецкого, голландского, французского,английского, тюркских языков). Некоторые заимствования затем вытеснили исконнуюлексику (пушкарь à артиллерист), другие не выдержали испытания временем и вышлииз оборота (инфантерия à пехота). Начавшееся около двадцати лет назад вхождениеРоссии в систему капиталистических рыночных отношений является одной изосновных причин новой волны активного проникновения иноязычных слов и терминов(главным образом, из американского варианта английского языка) в русскую речь,в том числе — в официально-деловую. Однако среди недавних заимствований естькак слова, называющие новые понятия (чартер, презентация, резюме), так ислова, дублирующие русские (или давно заимствованные и уже ставшие привычными) названиядавно бытующих понятий и явлений (эксклюзивный — исключительный; прайс-лист — прейскурант; менеджер по продажам — продавец; менеджер по уборке офиса — уборщица). Заимствования первого типа вполне оправданны и активноосваиваются русским языком, поскольку они мотивированы появлением новых реалийв политической и экономической жизни страны. Иногда такие заимствования развиваютсинонимию русского языка. Например, ядром номинативного аспектасодержания слов креатив — творчество является значение ‘созидательная,новаторская деятельность’. Однако в экстенсионал смыслового содержаниярассматриваемых лексем включены ценностные установки с различным оценочныммодусом: ‘меркантильность, полезность — деятельность, направленная на получениематериальных благ’ — в экстенсионал слова креатив; ‘духовность,созерцательность — деятельность, направленная на созидание духовных ценностей’ — в экстенсионал слова творчество [Александрова 2008]. Поэтому подобныезаимствования, оказываясь в зоне оппозиции ценностных установок русскойкультуры («красота важнее пользы», «духовность важнеемеркантильности» и др.), несут в себе и ценностные установкизападноевропейской культуры — ориентация на успех, материальное благополучие,карьерный рост любой ценой [Колесов 2004].
Заимствования второготипа (мерчендайзер, девелопер, контент и мн. др.) часто просто вызваныстремлением «неофитов», которые недавно в массовом порядке приступилик изучению английского языка и регулярно бывают за рубежом, как можно чащеупотреблять новые для них слова вместо русских, чтобы таким способом как быприблизиться к доминирующему в современном однополярном мире англоязычному«деловому сообществу». Очевидно, что поток подобных заимствований — варваризмов — только засоряет русский язык, что вызывает оправданные протестыкак со стороны языковедов, так и широкой общественности, взывающей кгосударственным инстанциям с требованиями проводить более целенаправленнуюполитику в сфере языка.
2. В связи с общим падением уровня владения русским языком у отечественных политиков и «деловых людей»,как известно, вызывает трудностисклонение числительных, использование форм степеней сравнения прилагательных,вариантов падежных и предложно-падежных форм, согласование слов всловосочетаниях и предложениях, использование предлогов с причинным и целевымзначением, причастных и деепричастных оборотов. Для преодоления этих трудностейрекомендуются специальные занятия по грамматической стилистике, которыедавно ведутся в группах иностранных учащихся [Копров 2006].
3. В области синтаксиса современного русскогоофициально-делового языка отмечается повышенная частотность пассивных,безличных и определенно-личных предложений. В английском языке у этих и другихрусских конструкций прямых эквивалентов нет, что, как оказалось, в условияхамериканизации мира имеет и экстралингвистические последствия. В наше времясопоставительная типология языков стала предметом околонаучных спекуляций,заключающихся, главным образом, в возвеличивании собственного языка и культурыс одновременным принижением остальных. В работах такого рода конкретныеаргументы и результаты исследований фактического материала подменяются поверхностнымиумозаключениями, якобы доказывающими неполноценность, ущербность, архаичность языковоготипа, который противостоит, в частности, английскому языку.
Так, сопоставительные исследования языков показали, чтосфера употребления актива и пассива в том или ином языке напрямую связана с егосинтетическим или аналитическим строем, а не с «активностью» или«пассивностью» носителей этого языка. В современном английском языкепассиввыполняет больше функций и поэтомуболее распространен,чем в русском [Копров 1999: 104-108], хотя во второй половине двадцатого векаамериканцы приложили немало усилий, чтобы «изгнать» пассив изупотребления. В русском официально-деловомписьме обоснованное использование пассивныхконструкций поддерживаетсясоблюдением Принципа скромности, проявления которого наблюдаются навсех языковых уровнях.
Из скромности говорящий чаще выбирает и безличныеконструкции, если русский язык предоставляет ему выбор между личными ибезличными формами: Мне должны позвонить/ Я жду звонка — I am expecting a call.В русском коммуникативном поведении требования и просьбы принимают не столькатегоричные формы, когда говорящий заменяет конструкции с местоимением яна более мягкие безличные: Можно Ивана Ивановича к телефону? – I would like to speak to Mr. Smith / May I speak to Mr. Smith (please)? С Принципомскромности связано и более частое употребление безличного выражения ‘Мнекажется, что… ‘ в русском языке по сравнению с его английским аналогом It seems to me that….Безличные конструкции в этих и других случаях предпочитаются из-за того, чторусские считают личные варианты слишком прямолинейными, эгоцентричными ипоэтому неэтичными (Колесов, 2004, с.228). Крометого, в русской деловой переписке отмечается регулярное опущение в предложенииличного местоимения я, ты, мы, вы, например, вместоЯ прошу… используется так называемое определенно-личное предложение Прошу….Согласно традициям отечественного делового этикета, при формулировкепросьб, запросов, предложений, мнений и т.п. принята форма выражения от первоголица множественного числа: ПредлагаемВашему вниманию… ит.п. В английском языке сама возможность такого выбора отсутствует из-затотальной подлежащности всех его предложений, и мы везде видим пишущееся с прописной буквы I — «символ национального эгоизма» [Havers 1931: 185].Кстати, в русском деловом общении с прописной буквы принято обозначать неговорящего, а адресата речи — Вы. В этой норме мы также видимодно из проявлений скромности в русской деловой коммуникации.
В соответствии с Принципом скромности в русском языке вместоместоимения 1 лица единственного числая, мой регулярноупотребляется 1 лицо множественного числамы, наш: На нашейкафедре вместо На моей кафедре. В современном англоязычном миреподобная норма также имеется, но соблюдается всё реже.
В заключение отметим,что под влиянием американского английского языка в условиях глобализации впрактике русского делового общения наметилась тенденция к размываниюстилистической нормированности используемых лексических и грамматических языковыхсредств, к нарушению интонационной оформленности высказывания. Думается, чтоотказываться от известных норм русского официально-делового стиля целесообразнотолько при общении с иностранными партнерами, поскольку эффективность диалога сними подчас зависит от знания и учета коммуникативных особенностей языкастраны-адресата.
Список литературы
1. Андренко Л.М. Терминологическое значение общеупотребительных слов: (англ.яз): Автореферат дис… канд. филол. наук: 10.02.04/Моск. гос. пед. ин-т ин. яз.- М., 1980. — 27 с.
2. Антонова М.В. Системные связи узкоспециальной терминологии (на материалепрофпатологической лексики современного английского языка): Автореф. дис… канд.филол. наук: 10.02.04/Ленингр. гос. пед. ин-т. — Л., 1983. — 18 с.
3. Артюнова Ю.Д. Метонимия. Лингвистическийэнциклопедический справочник. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — 301с.
4. Бородина А.И. О некоторых структурно-семантических тенденциях ванглийском терминообразовании // Вісник ХДУ. — Харків, 1997. — № 390. — 22с.
5. Бреус Є.В. Основы теории и практики перевода. Учебноепособие. — М.: УРАО, 2000. — 287 с.
6. Будагов Р.А. Очерки по языкознанию. — М.: Изд-во Академии Наук СССР,1953. — 280 с.
7. Бурдин СМ. О терминологической лексике // Научные доклады высшей школы. — 1958. — №4. — С.57-64.