«Два Маркса» и два отношения к марксизму
Яцкевич В. В.
“УчениеМаркса всесильно потому, что оно верно” — вот ленинская фраза, котораябыла одним из главных лозунгов большевиков и которую скандировали толпыреволюционеров на митингах. А в 1994 году известный философ А. Ципко и не менееизвестный активист демократического движения России Ю. Афанасьев в манере, недопускающей иного мнения, неустанно повторяли (и наверняка продолжаютповторять): марксизм — это утопия. Как правило, столь категоричные ипротивоположные суждения бывают одинаково далекими от истины.
Всвоих работах Ципко рассматривает в основном политико-революционное содержаниепроизведений К. Маркса, критикует его призыв к революции. Но он, как и многиедругие ученые, не касается философско-теоретических аспектов его творчества,ограничиваясь замечаниями вида: «Учение Маркса и Энгельса о коммунизменельзя даже назвать научной гипотезой». Легковесность данного заявления очевидна.
Посколькуо революционном настроении Маркса сказано достаточно много и справедливо, тонет основания для полемики с философом Ципко. Тем более, что сегодня он уженазывает себя политологом. Конечно же, ему виднее.
Такчто же такое марксизм — наука или утопия? Для обстоятельного ответа на данныйвопрос необходимо глубокое и всестороннее исследование этого учения. Ксожалению, по ряду причин такое исследование, если и состоялось, то оно почтине известно. Марксу очень не повезло в том смысле, что мы до сих пор не прочлиего произведений свободно, вдумчиво, критически. В годы Советской Власти всоответствии с требованиями официальной идеологии все общественные науки (в томчисле и произведения немецкого философа) рассматривались исключительно в свете«Манифеста коммунистической партии». Было «очевидно», чтовсе его работы исключительно правильны. А сегодня многие из нас убеждены вобратном, ученые утратили всякий интерес к трудам Маркса. Совсем недавно онистояли на самых видных местах не только в библиотеках, и были предметомгордости руководителя, научного деятеля или партийного функционера.
Как«критики», так и «защитники» Маркса обращают внимание лишьна его отдельные высказывания. Как те, так и другие предпочитают заниматькрайние позиции, благодаря чему теряют способность критического суждения. Нанаш, взгляд такой способностью обладают только «умеренные»,избегающие категоричных оценок. Их работы как правило более содержательны,характеризуются осторожностью, широтой подхода, стремлением к объективности. Ихв большей степени интересуют теоретические, собственно научные аспекты, и онисущественно ближе к тому, чтобы составить целостное представление о творческомнаследии автора «Капитала».
Сучетом таких работ наиболее предпочтительной представляется методологиянаучного анализа конкретных вопросов и положений марксизма, котораяпоследовательно приводит к объективным и обоснованным оценкам.
Какимбыл Маркс? — вот вопрос, который до сих пор поляризует исследователей, разводитих по различным принципиальным позициям. Наиболее достоверную информацию о немпрежде всего дает он сам в своих работах и его друг Энгельс. Изучаяпоставленный вопрос, естественно данное положение взять за основу. В надгробномслове (см. работу Энгельса «Набросок надгробной речи на могиле Маркса»)Энгельс сказал, что Маркс был величайшим ученым и величайшим революционером.
Этимисловами Энгельс сказал несравненно больше, чем хотел. Есть все основанияполагать, что это «и» является не столько соединительным, сколькоразделительным. Оно является моментом величайшей драмы и свидетельствует нестолько о целостности (цельности) натуры Маркса, сколько о ее раздвоенности,противоречивости, конфликтности, в состоянии которой он пребывал на протяжениивсей жизни.
Маркс- это воплощенное противоречие между разумом и чувствами, что представляетсобой весьма распространенное явление. Однако сила его разума и острота егочувств были так велики, как ни у одного другого человека. Именно в этомзаключается источник гениальности Маркса. Анализ его произведений показывает,что к одному и тому же явлению, понятию он относился по-разному в зависимостиот исходной целевой установки, от меры свободы или несвободы. Это «и»Энгельса непроизвольно кладет начало двум хорошо различающимся линиям вмарксизме — подлинно научной и революционно-политической, авторами которыхявляются соответственно Маркс-ученый и Маркс-революционер.
Иначеговоря, все творческое наследие Маркса в целом настолько противоречиво инепоследовательно, что с некоторой долей условности уместно предполагать двеавторские личности. Почти по каждому вопросу у него неоднозначное двойственноетолкование. Подчеркнем, что это не в диалектическом смысле. Общее количествотаких «неоднозначностей» неопределенно велико и затрудняет пониманиеего произведений и учения в целом. Они обнаруживаются при сопоставленииопределений по какому-либо конкретному вопросу с определениями, относящимися ктой же теме, но данными в другой работе им же, Энгельсом или Лениным. Ксожалению эти особенности творческого наследий Маркса остались без внимания.*
Общеизвестно,что Маркс систематически применял диалектический метод Гегеля, развив его доуровня общей диалектико-материалистической концепции. Заметно его стремление кзавершенности и полноте. Однако он не смог быть последовательным до конца, емуне удалось построить завершенную философскую теорию (как это имеет место уГегеля). И дело здесь не в том, что его главное произведение«Капитал» осталось незавершенным, поскольку не хватило жизни. Нопричина состоит в том, что принятые в начале творческого пути обязательстваограничили свободу мыслителя. Об этом и пойдет речь в дальнейшем. Еще будучистудентом, Маркс удивил своего отца откровением, заявив, что философы лишьразличным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить егос целью улучшения условий жизни всех людей. Революционное преобразованиеобщества казалось вполне возможным делом. Если социалисты-утописты толькомечтали об этом, то теперь предстояло разработать научную базу социальнойреволюции как практического мероприятия. Эта мысль в качестве «ведущейидеи» на всю жизнь определила цель его творческой деятельности.
Таквозник план, в соответствие с которым была проделана поистине титаническаяработа по изучению мировой истории, философии, естествознания, культуры. Марксстал энциклопедически образованным человеком. Он полагал, что достоверныенаучные знания позволят теоретически обосновать необходимость пролетарскойреволюции. Но эти предположения не оправдались. Деятельность в сфере наукиимела колоссальный успех, но новые знания слабо подкрепляли «ведущуюидею».
В1848 году было опубликовано, без преувеличения можно сказать, самое популярноепроизведение Маркса «Манифест коммунистической партии», являющеесяпрограммным. В нем в тезисной форме были изложены основные теоретическиеположения, которые по его мнению определяют развитие общества как в настоящем,так и в будущем. Опубликовав «Манифест», Маркс фактически превратилсебя в заложника. Отныне и до конца дней он вынужден был искать научноеоправдание революционного бунта.
Этопроизведение переиздавалось при жизни авторов более десяти раз, и удивляет то,что никакие изменения, никакие уточнения в связи с развитием научныхпредставлений внесены не были. Энгельс признается в предисловии к немецкомуизданию 1872 года: “Однако “Манифест” является историческим документом,изменять который мы уже не считаем себя в праве”.
Замногие годы авторы не только не делали каких-либо коррекций, но более того,всеми последующими работами они пытались подвести теоретический фундамент подутверждения, сделанные в “историческом документе”. С упорством, достойнымлучшего применения, они отстаивали высказанные ранее идеи.
Подобныеслучаи известны истории науки. Например ,«король» математики ХХ векаДавид Гильберт задался целью на единых логических основах, выраженных конечнымобразом, воздвигнуть здание всей математики. Была опубликована программасоответствующих исследований. Поскольку авторитет Гильберта был высок, тонашлись средства, и сотни математиков принялись за работу. В результате этойдеятельности был совершен большой вклад в математику, но главная идея оказаласьошибочной. Сокрушительной оказалась всего одна теорема, которую сформулировал идоказал в 1931 году австрийский математик Курт Гедель. Выполнение программы пришлосьпрекратить, Гильберт пережил драму и умер в 1943 году, но до сего дня остался«королем математики». Других не было.
Маркстоже выполнял программу научную и программу жизни. Но можно не сомневаться втом, что в отличие от Гильберта он изначально сознавал, что нарушает туцелостность, которая свойственна диалектическому материализму. В 1847 году онвступил в тайный союз коммунистов. Анализируя его произведения, можно видеть,что следовать поставленной цели и быть принципиальным в научном отношении — невозможно.Программа научная и программа партийная — оказались несовместимыми, посколькувозникающие здесь противоречия имеют принципиальный характер.
Энгельсотмечает (см. «Карл Маркс»), что спустя десять лет после«Манифеста» были опубликованы «Экономические рукописи»(1857-1859). А спустя приблизительно еще десять лет (1867) вышел первый вариантпервого тома «Капитала». И далее до конца жизни Маркс продолжалработать над этим произведением. Он продолжал выполнять свою программу, однако некотораяэволюция в плане общего подхода имела место, и видеть ее не трудно. Сопоставляяуказанные произведения, можно заметить, что со временем у него в некоторойстепени ослабло внимание к философским вопросам.
Этаэволюция состоит в следующем. В «Экономических рукописях» Марксзанялся собственно научными проблемами. А проблему обоснования положений«Манифеста» он, видимо, решил оставить на будущее время. В данномпроизведении он сосредоточился на философских аспектах социального бытия.Поэтому здесь он широко применяет диалектический метод. Его научные открытия восновном сосредоточены в этой работе. “Диалектика труда”, “диалектикастоимости”, “закон стоимости”, “деньги” и их функция — вот основные понятия,которые потребовали философских основ. Его анализ значения и роли машин вобщественном развитии представляет собой интерес и для нашего времени.
Многотомник«Капитал» отличается от упомянутого произведения прежде всего объемом- 2600 страниц. Здесь Маркс, видимо, почувствовал, что теоретически обосноватьпризыв к революции невозможно, поэтому ограничился лишь ненавязчивымповторением некоторых положений «Манифеста» и применил диалектическийметод лишь для анализа товара и труда в первом томе. Здесь он не счел нужнымповторить определение капитала, данное им в работе «Наемный труд икапитал» в 1847 году. Сущность машин, применяемых в производстве, онфактически “утопил” в понятии «постоянный капитал». Маркс совершенноправ в том, что сущность машин как средств производства снимается в понятии“капитал”. Машины обладают всеми свойствами капитала. Но соответствующийпроцесс необходимо раскрыть. После того, как было сказано, что машины — эточасть капитала, они как бы исчезли. Нигде не показан их производственныйэффект, а вместе с этим оказался скрытым и очень важный фактор развития труда.К такого рода ухищрениям Маркс прибегает довольно часто.
Востальных томах «Капитала» философии не больше, чем в произведенияхлитературного классика. Автор всецело сосредоточился на частных проблемахполитической экономии. Здесь в основном сосредоточены те идеи, с которыми восновном согласны современные западные корифеи экономической науки. Уйдя отфилософии, он ушел от многих принципиальных вопросов вообще, и от вопросов,относящихся к социальной революции в частности. В данном аспекте первый томсущественно отличается от остальных.
Всфере научной деятельности по всеобщему признанию Маркс стал величайшим гениемчеловечества. Его вклад в науку огромен. Однако, во имя поставленной цели емуприходилось отступать от научной принципиальности, и таких случаев достаточномного.
Вего творческом наследии очень часто встречается такое: проникнув в сущностьпроблемы (и сделав научное открытие), он осознает, что изложение сущности неможет быть аргументом в пользу пролетарской революции, и об этом не следовалобы писать. Но всякий раз Маркса одолевало его честолюбие, и он писал. А далееон был вынужден прибегать к спекуляциям и правдоподобным рассуждения, “обходитьсамого себя”. В этом состоит главная особенность его творчества, его драма.
Какуже было сказано, с некоторой условностью уместно говорить о двух авторскихличностях. Маркс-ученый разрабатывал теорию капиталистического общества, аМаркс-революционер, специфически интерпретируя ее, пытался представитьклассовую борьбу как движущую силу истории. Первый совершил ряд фундаментальныхоткрытий в философии, политэкономии, социологии и тем самым создал авторитет,обеспечил убедительность. Второй — занимался только применением всего этого дляобоснования положений «Манифеста». С полным основанием можно сказать,что один из результатов труда Маркса состоит в том, что с помощью комбинацийстрогих научных доводов и революционных лозунгов удалось ввести в заблуждениемногие тысячи современников и потомков.
Дляпримера обратимся к следующему случаю. Научное определение капитала Маркс дал вработе «Наемный труд и капитал», сказав, что капитал — это накопленийтруд. Именно в этом состоит сущность явления. Но, видимо, понимая, что это неможет служить «делу революции», он как бы извиняясь и сожалея, тут жеоговорился: данное определение является экономическим. И что же? Что из этогоследует? Да только то, что читатель, «склонный к борьбе за рабочеедело», не должен заострять на этом внимания. А в “Капитале”, как это нипарадоксально, определения капитала нет. Маркс только пользуется этим терминомбез какой-либо ссылки.
Итак,в “Капитале” нет определения капитала, несмотря на то, что в предметномуказателе первого тома есть выражение “капитал, его определение”. Есть толькомногочисленные употребления слова “капитал”, есть замечательная диалектическаятеория, но соответствующего определения — нет. Каждый интересующийся может вэтом убедиться. Нет его и ни в одном советском учебнике политэкономии,поскольку марксисты-ленинцы были “самыми верными, самыми последовательными”учениками Маркса.
Наиболееобъективное и правдивое освещение творческой деятельности философа дал Энгельсв работе «Карл Маркс», написанной за девять лет до его кончины. В нейсправедливо подчеркивается, что в течение всей жизни внимание ученого восновном было сконцентрировано на двух главных вопросах: «Из многих важныхоткрытий, которыми Маркс вписал свое имя в историю науки, мы можем остановитьсяздесь только на двух». Эти вопросы, открытия составляют ядро марксизма.
ПервыйГлавный Вопрос — в дальнейшем ПГВ — об объективных предпосылках общественногоразвития, решаемый на основе материалистического подхода к истории. Раскрываяего сущность, Энгельс пишет: «История впервые была поставлена на своюдействительную основу;… люди в первую очередь должны есть, пить, иметьжилье, одеваться и что, следовательно, они должны трудиться, прежде чем онимогут бороться за господство, заниматься политикой, религией, философией и т.д. ».
ВторойГлавный Вопрос марксизма — в дальнейшем ВГВ — об отношении между трудом икапиталом, ставший предметом особых забот Маркса-революционера. Здесь в центревнимания находится классовая структура общества и утверждение о том, чтоклассовая борьба, якобы, является движущей силой истории.
Вкачестве примера заметим, что широко известная книга Энгельса “Происхождениесемьи, частной собственности и государства” в полной мере соответствует ПГВ ине имеет никакого отношения к ВГВ.
Забегаявперед, заметим, что явлений борьбы и насилия в нашей истории было неисчислимоемножество. Однако ни в коем случае нельзя сказать, что им принадлежит ведущаяроль. В плане социального развития их роль весьма скромна, если не считать, чтоиногда они ускоряли процессы культурного обмена, ускоряли технический прогресс.Об этом широко известно. Тем не менее, в наши дни знаменитая Нина Андреева втелевизионной передаче Андрея Малахова при обсуждении фильма “Дети Арбата”злодеяния Сталина в нашей стране в 30-е годы оправдывала необходимостьюклассовой борьбы. (Декабрь, 2004).
Еслимы сопоставим роль труда и борьбы в истории, то убедимся в том, что роль труда- первостепенна, что ПГВ отражает подлинно научный (материалистический !)подход, а ВГВ привлечен лишь политической нетерпимостью. ВГВ на фоне ПГВ имеетлишь видимость научной принципиальности, а фактически же он — обман, софизм,извращенная истина. Для марксистов-ленинцев вся эта софистика (конечно же, онине употребляют этого слова) составляет “душу марксизма”.
Вообщенаучный подход в данном случае состоит в том, чтобы все то, что имеет отношениек ВГВ, обязательно рассматривать в свете ПГВ. Нарушение этого условия влечетотступление от материалистической концепции. Подчеркнем, что перестановка этихвопросов местами недопустима, поскольку записанные в иной последовательностиони создают идейный базис идеализма.
Нельзяне отметить, что эти важные обстоятельства всегда только предполагались созначительной долей небрежности. Например, в предисловии к немецкому изданию“Манифеста” 1883 года Энгельс пишет: “Основная мысль, проходящая красной нитьючерез весь “Манифест”, мысль, что экономическое производство и неизбежновытекающее из него строение общества любой исторической эпохи образуют основуее политической и умственной истории; что в соответствии с этим… вся историябыла историей классовой борьбы… ”.
Действительно,именно в этом состоит основная мысль “Манифеста”. Но согласиться можно только сее первой частью, поскольку историю никак нельзя считать состоящей из классовойборьбы, несмотря на то, что она действительно имела место. В соответствие с ПГВистория — это прежде всего история труда и его развития.
ЗанимаясьПГВ, Маркс-ученый создал замечательную теорию капиталистического способапроизводства, согласно которой подлинное освобождение труда обеспечиваетсятолько самим трудом, его развитием, имеющим форму рефлексии, действующей вмасштабах всего общества. Рефлексирующий общественный труд (а иным он быть и неможет) — это труд, который по выражению Гегеля «приходит сам к себе».Развиваясь, данный процесс с необходимостью приводит к социализму. Его наиболеесущественные особенности были замечены Марксом, и состоят они в следующем.
а)При капитализме многочисленные производители приходят в тесное взаимодействиедруг с другом. Их интеграция приводит к появлению того, что позже было названо«абстрактный труд», «мера общественно необходимого труда».Начинает действовать закон стоимости. Т. о. общественный производственныйпроцесс при капитализме обрел новое качество — он стал подлинно общественным.
б)Появился капитал — саморазвивающаяся рефлексирующая субстанция, котораясоставила экономическую и материальную основу развития производительных сил.
в)Начиная с некоторого момента времени капитал развивается только какобщественный (в связи с развитием форм собственности, отличных от частной) или,иначе говоря, доля общественного капитала становится доминирующей, что влечеткоренное изменение всего общественного уклада жизни.
Классиковнельзя упрекнуть в нарушении указанной субординации. Однако, они нескольконедооценивают те результаты, которые были ими получены в рамках ПГВ. Часто теили иные особенности капитализма рассматриваются ими вне связи с ПГВ. Например,на вопрос, в чем состоит сущность капиталистического способа производстваМаркс-революционер отвечает так: в появлении специфического товара «рабочаясила», в наемном труде, в новой форме эксплуатации. Все это безусловноважные особенности, но их нельзя считать главными, их нельзя ставить напередний план, начисто игнорируя технический прогресс, игнорируя тот факт, чтокапиталист свою частную собственность фактически сдает в аренду, порождая темсамым принципиально новую форму собственности. Последнее влечет появлениесовершенно новых общественных отношений.
Вобщем Маркс пишет о производительных силах, и о классовой борьбе. Но онрасставляет акценты таким образом, что ложное представляется истинным, прибегаядля этого к правдоподобным рассуждениям. Часто бывает так, что в егорассуждениях лжи больше, чем правды. Например, классовая борьба действительновсегда имела место, но ее нельзя идеализировать. Производственные процессыимеют несравненно большее значение. В связи с этим его работа«Манифест» имеет наименьшее основание называться научной. Но напротивесть все основания считать ее идеалистической.
Совсей очевидностью она сыграла с автором «злую роль»: упрощенноепонимание теории стало преобладающим в общественном сознании. То, что былоизложено бездоказательно (по существу тезисно), неглубоко, примитивно, нодоступно, было превратно понято и определило отношение к марксизму в целом. Говорят,что «простота опаснее воровства», и здесь мы видим, что этодействительно так.
РаботаЭнгельса «Принципы коммунизма» безусловно является более строгой, ноона фактически замалчивалась и не обсуждалась.
Безмалейшего преувеличения одним из замечательнейших научных достижений Марксаявляется открытие им диалектического противоречия между производительнымисилами и производственными отношениями, которое занимает центральное место вобщественном развитии. Однако нельзя сказать, что это открытие учитывалось им какпринципиальное научное положение, и что Маркс проявил себя как беспристрастныйученый. Сделав данное открытие, он как бы начисто о нем “забыл”.
Диалектикарассматриваемого отношения содержательна, сложна, и здесь каждый момент имеетважное значение. Две стороны, составляющие это отношение, отождествляются исовпадают, но лишь как момент их взаимодействия*. Но за пределами этойтождественности они существенно различны. Неодинакова их роль (функция) вобщественном развитии, у каждой — своя. Причем одна из сторон является ведущей,инициирующей. Вот на этой неодинаковости (асимметрии) Маркс предпочел незаострять внимания. Ему было необходимо создать впечатление абсолютнойодинаковости, симметрии, равновесия сил. Благодаря такой интерпретации явлениямногие важные детали выпадают из поля зрения, но восстание пролетариев обретаетнеобходимость, поскольку оно может “повернуть историю” в нужном направлении.
Приусловии данной симметрии становится совершенно невидимым социальный прогресс. Всвязи с этим уместно обратить внимание на то, что последний очень слабо освещену Маркса и его последователей. Дело в том, что социальный прогресс — этодиалектическое явление, это форма самодвижения. Если будет признано данноеобстоятельство, то станет очевидной неуместность пролетарской революции иклассовой борьбы. Поэтому фактор симметрии был так необходимМарксу-революционеру.
Многочисленныемарксисты-ленинцы, будучи «последовательными марксистами», в своихтрудах производительные силы и производственные отношения представили как двухсупругов, которые ссорятся, но никто из них не пытается стать лидером илиглавой семьи. Важнейшие обстоятельства данного взаимодействия обсуждались лишьвскользь. В результате упрощенного толкования все богатство содержания имногообразия производственных отношений было сведено к отношению частнойсобственности, а классовая борьба была объявлена источником всякогообщественного развития и движущей силой истории.
Возникаеттихий вопрос — а в бесклассовом обществе нет движущих сил? Наверняка, этимвопросом задавались многие, но было не принято его произносить.
Последовательноеприменение подхода, на основе которого решался ПГВ, обнаруживает здесь полноеотсутствие какой-либо симметрии. В полном соответствии законам диалектики вовсяком явлении всегда есть не только ведущее противоречие, но и ведущаясторона, являющаяся движущим началом. Противоречие является источникомдвижения, но не только оно само, а также его ведущая сторона, и Маркс пишет обэтом.
Всякуюпроблему он прежде всего решает принципиально научно, и если это непротиворечит его политическим целям, он излагает это детально, подробно намногих страницах. Например, с исчерпывающей полнотой и тщательностью он изложилфилософскую теорию товара и стоимости. Но если научное решение какой-либопроблемы не способствует обоснованию необходимости пролетарской революции, тооб этом он пишет кратко, где-нибудь, и в дальнейшем как бы “забывает”. Обобсуждаемом противоречии он пишет: «Ни одна общественная формация непогибнет раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она даетдостаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогдане проявятся раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрахсамого старого общества». Т. е., Маркс подчеркивает, что в противоречиимежду производительными силами и производственными отношениями ведущимиявляются первые. Замечательно. Но эти слова Маркс предпочитает “не помнить”.Вместо обнаруженных им зависимостей он выводит на передний план пресловутую“классовую борьбу”, приписывая ей статус движущей силы.
ТеорияДарвина и теория Энгельса (изложенная им в книге «Происхождение семьи,частной собственности и государства») убеждают в том, что историяцивилизации является органическим продолжением эволюции, имевшей место вживотном мире. Маркс-ученый, развивая эту идею, выводит социальные отношения изэкономической необходимости, из элементов предметной деятельности.Следовательно, подлинной движущей силой является жажда жизни, рефлексия жизни иничто другое. Она и только она одинаково значима как для всех живых существ,так и для классов. Иначе говоря, указанное выше ведущее противоречиереализуется в жизни, является ее важнейшей составляющей. В плане этих факторовклассовая борьба — это лишь явление, суета вокруг общественногопроизводственного процесса, в которой сущность даже не просвечивает. В условияхлюбых классовых противостояний важнейшим остается желание есть, пить и простожить. А история есть история развития труда, которая сопровождалась войнами,стихийными бедствиями, эпидемиями, а также борьбой социальных групп,отстаивающих свои интересы.
Когдаобсуждаемая тема непосредственно не связана с политикой, Маркс более откровененв плане научных истин. Из его анализа объективных условий общественногоразвития следует, что ведущая роль принадлежит именно производительным силам.По своей сути они всегда революционны, динамичны, подвижны, их эволюцияхарактеризуется поступательностью движения. В их активности выражаетсяактивность человека, творящего, созидающего, являющегося социальным субъектом.В противоположность этому производственные отношения являют собойконсервативное начало. Они — суть все то, что уже опосредовано, воспринято,усвоено эволюцией повседневной жизни. Их консервативность имеет и положительныймомент, состоящий в том, что опосредованное однажды должно в неизменном видесохраняться достаточно продолжительное время, поскольку только при этом условиивозможна преемственность, передача накопленного опыта и знаний новымпоколениям.
Ноданная консервативность постоянно преодолевается производительными силами.Обусловленность производственных отношений выражена в определении, котороеприводится в «Философской энциклопедии» 1967 года: “Маркс открылзакон соответствия производственных отношений характеру производительных сил”.Это очень осторожно сказано, и это действительно одно из важнейших открытийМаркса-ученого. Из него в частности следует, что существует порядок вещейсостоящий в том, что производственные отношения, упираясь, плетутся запроизводительными силами, и не существует такой социальной революции, котораяба могла переставить их местами.
Согласноустановившимся понятиям производственные отношения определяются каксовокупность любых отношений между людьми, возникающих в процессе общественногопроизводства и движения продукта от производства до потребления. Имеющая здесьместо человеческая деятельность — это та самая Гегеля и Маркса предметнаядеятельность, благодаря которой человек стал субъектом социальных отношений.Явления «опредмечивания» и «распредмечивания» как вглубокой древности, так и сегодня продолжают играть ведущую роль. Как быигнорируя все это, Маркс-революционер убедил всех в том, что производственныеотношения это только отношения между классами. Выстраиваемая им схема чрезвычайнопроста.
Сначаладелается безупречная с научной точки зрения посылка: центральное место вобщественном развитии занимает противоречие между производительными силами ипроизводственными отношениями. Далее не менее справедливо утверждается, чтоклассовые отношения тоже являются производственными. А после этого делаетсялогическое «сальто-мортале» — всякие производственные отношенияотождествляются с классовыми, объявляются антагонистическими. Прямо об этомнигде не сказано, но идея данного отождествления присутствует везде и всюду иособенно в сфере ВГВ. Это по меньшей мере не честно.
Адалее обоснование необходимости революционного переворота становится оченьпростым делом. Для того, чтобы изменить («улучшить») производственныеотношения, мы должны уничтожить историческую классовую структуру общества и ееоснову — частную собственность.
Такимобразом, Маркс определил классовое общество как предельно поляризованное — двавраждебных класса, между которыми пролегает линия вражды и ненависти. Дажемежду трудящимися полностью отсутствуют какие-либо отношения сотрудничества,поскольку все поглощено конфликтом. В данной абсолютизации классовой структурыобщества идеализма ничуть не меньше, чем в работах иного идеалиста-классика.Разрабатывая пресловутый “классовый подход”, Маркс выступил в данном случае вроли Фомы Аквинского. Последний, специфически интерпретируя учение Аристотеля,пытался обосновать бытие Бога. Маркс же интерпретировал свои собственныедостижения в целях обоснования необходимости пролетарской революции.
Внешневсе пристойно и убедительно. Но если добросовестно продолжить навязаннуюМарксом «логику», то после уничтожения частной собственности и«класса имущих» производственный процесс должен сейчас жепрекратиться. Это было доказано в нашей стране в годы революции и гражданскойвойны. Продолжение этой «логики» никогда не рассматривалось.
Еслиже продолжить логику подлинную, которая применяется в рамках ПГВ, то картинавыглядит совершенно иначе. Трудовая деятельность людей, распределение труда иего результатов, в которых люди узнают друг друга, — вот главная составляющаяпроизводственных отношений. Капиталистический способ производства тем ихарактеризуется, что производители всего общества тесно взаимодействуют друг сдругом. Степень социальных связей и зависимостей высока, как никогда ранее.Конечно же факторы классовости здесь имеют значение, но их роль несравненноболее скромна по сравнению с тем, что люди своим трудом изменяют условияматериальной жизни друг для друга. Поэтому, производственные отношения — этопрежде всего отношения между непосредственными производителями (а не междуклассами).
Понятия«базис» и «надстройка» в целом правильно отражаютобщественные явления. Базис — это материальные условия и труд. Здесь только то,что непосредственно связано с трудом, оказывает на него влияние. Поэтому здесьнет классовой структуры. Классовые отношения (политические обстоятельства)лежат в пределах надстройки. Можно ли, производя перестройку в надстройке,изменить базис? Очевидно, нет. Все существенные изменения возникают иразвиваются только в базисе, хотя надстройка может существенно сдерживатьсоциальный прогресс.
Итем не менее Маркс-революционер продолжал свою линию. Революция необходима,видимо рассуждал он. Но вот проблема — какую цель перед ней поставить? Захватвласти сам по себе еще ничего собой не представляет. Возникающая в связи с этимнеопределенность так и осталась непреодоленной. Для ее прикрытия Маркссформулировал ряд лозунгов, и это было единственное, что он смог сделать.
Да,действительно, производственные отношения, проявляя свое консервативное начало,сдерживают развитие производительных сил. Но, как известно, в этом состоитнеобходимый момент диалектики — во-первых, а во-вторых только производительныесилы и могут внести именно те изменения, для которых пришло время. Отсюдаследует, что цели революции не могут быть сформулированы корректно. Очевидно,это понимали классики. Всю определенность, на какую только они были способны,они выразили в лозунге: «Пролетарии всех стран соединяйтесь!» Но еслибы пролетарии всех стран действительно «соединились», то ониобнаружили бы только отсутствие цели, поскольку «слом старой машины»равнозначен возврату в феодальную эпоху, а форма собственности может бытьизменена лишь эволюционным путем.
Взначительной степени все это подтвердила история. Ленин смог«соединить» пролетариев России, были выполнены основные положенияреволюционной программы, но когда была одержана победа (в 1921 году), он понял:«Мы провалились!». После этой «победы» пришлось во многихотношениях вернуться к капиталистическому способу производства. ПровозгласивНЭП, Ленин фактически признал, что только труд решает все проблемы. Пролетариимогут «соединяться» лишь в труде, а всякое иное их«соединение» может быть либо праздным, либо пустой тратой времени.
Изэтого однозначно следует, что в большинстве случаев классовая борьба — это лишьскандал, бестолковщина, суета вокруг общественного производственного процесса.Когда люди трудятся, то иногда ссорятся. После любых войн и классовых битв онивсегда возвращаются к труду, доказывая тем самым, что только он и имеетсущественное значение.
Высказывалосьмнение, что единственным результатом Великой Французской Революции были«Марсельеза» и гильотина. В значительной степени это действительнотак. Маркс-революционер, наверное, возразил бы: результатом народныхвыступлений и гражданской войны является переход к капиталистическому способупроизводства. К этому в основном сводятся все его исследования соответствующегопериода истории Франции. Но из того, что было сказано выше, следует, чтоуказанный период был обусловлен поступательным развитием производительных силобщества. Переход к новой общественно-экономической формации произошел снеобходимостью независимо от масштабов, широты и накала классовых битв.“Марсельеза” — красивая вещь, вселяющая уверенность и бодрость духа, ногильотина — орудие глупцов и человеконенавистников.
Такимобразом, Маркс-ученый блестяще вскрыл главное противоречие общественногоразвития, и в этом плане социальная революция в виде гражданской войны научногооправдания не имеет даже при не очень строгом подходе. Во-первых, произвольноеизменение производственных отношений дает неопределенный результат снепредсказуемыми последствиями. Во-вторых, отношение собственности составляеттолько незначительную часть производственных отношений. В-третьих, толькопроизводительные силы, поступательно развиваясь, изменяют производственныеотношения (в том числе и форму собственности) так, как того требует время.Кризисы, которые периодически наступают в капиталистическом производстве, — этои есть те самые социальные революции, необходимость и мера которых определенытекущей социально-экономической ситуацией.
Иначеговоря, экономический кризис — это обостренное противоречие, представляющеесобой существенное (актуальное !) отношение. Он всегда адекватен текущимусловиям. Здесь все конкретно, а потому он порождает такие изменения, которыесопровождаются умеренными потерями, и вместе с этим — они вполне достаточны дляперехода к новым производственным отношениям. И поэтому участие человека впроизводительных силах представляет собой естественное и нормальное проявлениеего духа и его человеческой сути. И в историческом аспекте это существенноболее результативно, чем война и политика вместе взятые.
Энгельссправедливо критикует «прежние воззрения», согласно которым из всехисторических перемен важнейшими являются политические. Но тогда, будучипоследовательным и принципиальным, он должен был бы критиковать и своего другаМаркса за то, что тот придает столь большое значение классовой (то естьполитической) борьбе. В работе «К смерти Карла Маркса» Энгельсрассказывает, что еще при жизни Маркс обвинялся в «сознательномсофизме». Сегодня можно сказать, что для этого есть все основания.Современники Маркса указывали ему на некоторые его “неточности”. Он не особеннои возражал. Он только обещал дать необходимые разъяснения в следующей работе,но так и не сделал этого. Игнорируя критику, он остался верен своимполитическим целям.
Новернемся к анализу основных определений. Что такое революция? — вот вопрос,который непосредственно связан с идеей Маркса о преобразовании общества. Обэтом он пишет очень много, туманно и противоречиво. Корректного определенияданного понятия нет, и его невозможно синтезировать из всего того, что в общейсовокупности содержится во всех трудах немецкого философа.
Впервом приближении революция означает вооруженное выступление народа с цельюзахвата власти. А что делать, обладая властью? На эту проблему осторожнообращали внимание даже марксисты-ленинцы, говоря, что построение реальногосоциализма не может быть предусмотрено с точностью до деталей. В качествеобщего положения всегда выражалась уверенность в том, что обязательнопроизойдет ускорение развития производительных сил. Но эта уверенность не имеланикаких оснований и ничем не подкреплялась.
Сточки зрения того, что процессы, протекающие в окружающем нас мире, подчиняютсядиалектике непрерывного и дискретного, революция — это самое заурядное явление.Она происходит в каждый миг и в любой точке. В этой связи и распад атомногоядра, и треск березовой почки весной, иначе говоря, все дискретные явленияпредставляют собой «революции», которые часто сопровождаются болью икровью. Общая закономерность здесь есть, и она хорошо известна. Всеестественные процессы достаточно продолжительные во времени и имеющие моментыдискретных переходов, сохраняют свою природу, не разрушаются и не прекращаютсвою историю в эти моменты. Общая закономерность состоит в том, что непрерывныйэволюционный процесс продолжителен во времени, осторожен, но слеп. Егорезультат априори не известен. Дискретный же переход составляет полнуюпротивоположность — он продолжается короткое время, его результат подготовленвсей предшествующей историей и может быть известен заранее. Например, еслипроцесс деторождения завершается нестандартно, то он выпадает из эволюционногопроцесса и завершает историю. На нем завершается род.
Существуютдискретные явления чисто физического характера, протекающие взрывоподобно, последствиякоторых случайны. Такие явления состоят только из самих себя. Они ничего неимеют ни до, ни после себя, не имеют истории.
Учитываяэти общие закономерности, можно сказать, что всякая подлинная революцияактуальна, подготовлена всем ходом предшествующей истории, и ее исходпредопределен по крайней мере с точность до существенных моментов. Онаконкретна, конечна, ограниченна, имеет пределы. Но ни о каких пределахреволюции теоретики марксизма никогда не говорили. Более того, некоторые из нихговорили о “перманентной революции”, что противоречит диалектическому подходу ипредставляет собой идеалистичекую точку зрения.
Далее.Было замечено, что общественный прогресс сопровождается обобществлением. Всвязи с этим в качестве одной из целей революции была принята задача ускоренияэтого процесса посредством экспроприации. Но что есть обобществленное? И вданном вопросе, как и во многих других, Маркс-ученый и Маркс-революционерразмежевались, выразили различные отношения, дали различные определения и понятия.
Врамках ПГВ обобществленное определяется как труд многих людей, интегрированныйв результирующем продукте. При этом формальная (юридическая) принадлежностьпоследнего не существенна. Например, капитал развивается и создаетсяобщественным трудом независимо от фактора собственности. Поэтому, он — сутьобщественное явление. Анализируя данный феномен, классики никогда не обращаливнимание на условия ее принадлежности, и вполне справедливо. Поэтому, термин«обобществление» абсолютно ничего сюда не добавляет. Он совпадает стермином «общественное производство», и значит никакая специальнаяпроцедура здесь не требуется. Интеграция и разделение труда — суть две стороныодного процесса, развитие которого влечет обобществление. Обобщенно это имеетформу развития капитала. После стадии первоначального накопления онпреимущественно развивается как общественный, и в этом состоит его ведущаясторона. Об этом пишут и Маркс, и Ленин.
Маркс-революционерпредложил иной подход. По его мнению общественное — это то, что принадлежит“всему обществу”. Но, как это? Последний термин совершенно не понятен. Самыйпрямой путь обобществления по его мнению — экспроприация, то естьнасильственное отчуждение в пользу государства. Очевидно, требованиям наукиудовлетворяет только первое определение. Коллективный организованный трудестественно порождает общественное, а экспроприация — нет.
Ктеме революции имеет прямое отношение понятие “уничтожить”. И классики, иих последователи употребляли это слово легко и небрежно. Но что значит «уничтожить»? Общеизвестно, что развитие автомобилестроения уничтожило гужевой транспорт,но это совсем не значит, что после появления первого автомобиля всех лошадейотправили на мясо. Такого рода путаницы у Маркса очень много.
Оченьмногое и в природе, и в обществе навсегда уходит, выполнив свою роль. Многотеряется в результате стихийных бедствий, случайных явлений, но природа ничегоне уничтожает. И только человек иногда задается такой целью.
Вообще,революции, имевшие место в прошлом, не уничтожили ни одного класса.Человечество непрерывно вело войны. И даже поверхностное знакомство с историейубеждает в том, что классы уходят эволюционно, революции же только кладут этомуначало. Например, в результате английской буржуазной революции 1648 года классфеодалов не только не был уничтожен, но получил возможность для адаптации вновых социальных условиях. Многие представители этого класса продолжают жить ипо сей день. Например, во время Второй Мировой войны некоторые представителифранцузкого дворянства воевали в авиционном полку “Нормандия-Неман” вместе срусскими летчиками.
Вовсех подобных случаях социальная революция производит только переключение наполитическом уровне и завершается, после чего общество продолжает свойэволюционный путь.
Ввысшей степени безответственное как в научном, так и моральном аспектахвыражение Маркса «уничтожить» ввело в заблуждение многие тысячилюдей. В этом его выражении нет философского снятия, как нет науки вообще. Внем только злоба и ненависть, результатом которых могут быть только разрушенияи абсолютное небытие. Данное впечатление усиливается тем, что это выражениеМаркс не уточняет и не комментирует, давая полную свободу воображению читателя.
Такчто же нужно уничтожить? Видимо, если и нужно, то очень немногое. Переосмысливаяпережитое, человечество все в большей степени начинает осознавать, что всесуществующее имеет смысл, составляя сторону (часть) нашей жизни. Гуманизм — этоне столько отношение к людям, сколько бережное отношение к бытию вообще.
СамМаркс обратил внимание на то, что Христофор Колумб, открыв американскийматерик, возобновил институт рабства, с которым давно распростилась Европа. Этодоказывает, что рабство существовало не потому, что не было соответствующейреволюции, а потому, что в этом была историческая необходимость. Для началаразвития производительных сил других возможностей не было.
Такимобразом, все существующее само себе определяет время и срок. Всякое уничтожениечревато потерями, невосполнимой утратой. Уничтожая что-либо, нужно быть предельноосмотрительным.
Утверждалось,что революция приводит к освобождению труда. А каким образом, какая революция?Эти вопросы Маркс даже не затрагивает. И как бы без всякого отношения к ним онпишет о том, что «рабство нельзя устранить без паровой машины», «крепостничество- без улучшения земледелия, что вообще нельзя освободить людей, пока они небудут в состоянии полностью в качественном и количественном отношенииобеспечить себе пищу и питье, жилище и одежду». Но вместе с этим неисключалась организация труда в виде «трудовых армий». Это тоже«марксистская идея», которую вынашивал позже Лев Троцкий и реализовалИосиф Сталин. В этой путанице не разобрались до сих пор.
Утверждалосьтакже, что революция обязательно ускорит развитие производительных сил. Но благодарячему, какому чуду? Какими факторами предполагалось обусловить это ускорение?На эти вопросы марксисты никакого ответа не дают. На наш взгляд, на данныевопросы и на сегодняшний день нет обоснованного ответа. С современной точкизрения развитие производительных сил общества зависит прежде всего отнаучно-технического прогресса. «Наука должна стать производительнойсилой» — говорят те же классики.
Утверждалосьтакже, что Маркс создал “теорию научного коммунизма”. Но где эта теория? Такойтеории просто-напросто не существует. Ее нет. Невозможно указать номер томатрудов Маркса и Энгельса, в котором была бы изложена эта теория. Но есть толькоотдельные фрагменты, отдельные замечания и высказывания, содержащиеся во всехтомах, которые лишь будучи собранными воедино могут составить основу такойтеории. Этот синтез еще только предстоит произвести. Даже конгломератвысказываний Маркса, Энгельса, Ленина о социализме и коммунизме мог бысоставить первое приближение к этой теории. И если это будет сделано, то можноне сомневаться в том, что в ней не будет места для классовой борьбы иреволюции.
Завершаядалеко не полный анализ некоторых вопросов марксизма, кратко подведем итоги. Ксожалению, Маркс не смог быть последовательным в своей же науке, и в то жевремя нет оснований для констатации каких-либо заблуждений. Безусловно здесьсыграла большую роль целевая установка, «ведущая идея», и это нашлоотражение во всех его произведениях. Достойно сожаления также и то, чтоабсолютное большинство «приверженцев марксизма» не проявилонеобходимой научной принципиальности. В этом плане снова уместно вспомнитьдоминиканского монаха Фому Аквинского и известное ленинское высказывание,адаптировав его к обсуждаемой теме: подобно тому, как в ХIV веке этот монах,схоластически интерпретируя философию Аристотеля, выхолостил из неематериалистическое начало, идеология, ставшая официальной в тоталитарномгосударстве, превратила марксизм в догмат. В результате этого философия какнаука в значительной степени дискредитирована. Сегодня вопрос о том, чтоявляется содержанием марксизма, остается открытым. Сегодня искать диалектику втех или иных явлениях и процессах не модно. Философствовать — это значитпопусту балагурить в рамках избранной темы. Марксисты-ленинцы настолькодискредитировали философию, что она перестала считаться наукой.
Итак,Маркс неоднозначен, как сейчас принято говорить. А кто и когда был«однозначен» в науке или искусстве? Да, никто и никогда. Как толькочеловек начинает проявлять инициативу, он в тот же миг обнаруживаетпротиворечивость бытия и сознания, с которой связаны неопределенность исхода инеоднозначность отношения.
ТрагедияМаркса состоит в том, что он задался благородной целью — в результатекратковременного акта революции освободить человечество от эксплуатации, и самже доказал несостоятельность этого замысла. Полученный им результат оказалсяобратным в том смысле, что ему не только не удалось обосновать свою«ведущую идею», но напротив, вся научная составляющая его творчествадает основание для следующего однозначного вывода: никакая социальная проблемане решается методом революции и гражданской войны.
Темне менее, симпатии Маркса на стороне революции, и он ей служил как мог и«правдой», и «неправдой». И при всем этом научный потенциалего трудов — огромен. Несмотря на всю непоследовательность, он являетсяродоначальником диалектического материализма. И сегодня его философияпродолжает оставаться источником самого передового мировоззрения.
Кромедиалектического материализма существуют иные философские теории и школы такие,как позитивизм, экзистенциализм, прагматизм, томизм, фрейдизм и др. Но все ониимеют внутренние проблемы и противоречия, ограничения, обусловленные исходнымипосылками, которые так и остались неопределенными. Все эти наименования (каждоев свое время) получили приставку “нео”. Тем самым была признана ихнесостоятельность. Приставка “нео” ничего не изменила. Проблемы инесостоятельность по отношению к явлениям реальности преодолеть так и неудалось. Все это осталось также незыблимо, как надгробная плита. Б. Рассел, К.Ясперс, К. Поппер, Жан-Поль Сартр — вот наиболее известные всему миру философыХХ века, которые подобно Д. Гильберту создавали альтернативные философскиетеории. Но только диалектический материализм (научная составляющая марксизма)не имеет внутренних проблем и противоречий.
Сегоднямногое из того, что предложил Маркс, переосмысливается в плоскости реалий ХХстолетия. Например, во всех развитых странах ощущается и осознается недостатокцентрализованного управления. Современная наука в качестве одной из наиболееактуальных выдвинула проблему рационального сочетания самоорганизации рыночнойсистемы и централизованного управления со стороны государства. Дальнейшееразвитие общества невозможно без этого сочетания, а поэтому идеи классиковмарксизма о государственном регулировании не лишены смысла.
Нокроме этого идея социализма сама по себе ни в коей мере не отвергнута нинаукой, ни практикой жизни.
«УчениеМаркса всесильно потому, что оно верно» — вот догмат, который лег первым камнемна пути критического изучения и творческого развития марксизма. Но не пора лиоставить догматы? Сегодня как никогда ранее необходимо заново перечитать всетворческое наследие Маркса свободно и без малейшего давления со стороныкакой-либо идеологии и отделить науку от ненауки, «зерна» от«плевел». «Зерна» составят науку, а все остальное останетсяистории.
Зададимсявопросом, каким мировоззренческим багажем мы сегодня располагаем, для того,чтобы быть в состоянии разрешать те проблемы, которые с необходимостью и пологике вещей порождает социальный прогресс? Да, кроме марксизма — никаким.Всякий подход с позиций какой-либо прикладной науки закономерно обнаруживаетузость и ограниченность, порождая новые проблемы. Сегодня как никогда необходимширокий философский взгляд на вещи, и это то, что сегодня не может предложитьнам благополучная западная цивилизация. Она слишком прагматична, технократичнаи рациональна в узком смысле этого слова. Наиболее известные представители еефилософских школ пренебрежительно относятся к диалектике, и поэтому тафилософия, которую они представляют, в полной мере характеризуется такимивыражениями, как «недалекая» или «приземленная философия».Например, современная социология без марксовой материалистической диалектики несостоятельна как наука. Благодаря техническому прогрессу Запад породил поистинебезбрежные океаны информации, но как там найти «истину» или«рациональное зерно» при том условии, что сегодня нет ни авторитетов,ни авторитетных доктрин? При всем том, что человечество пережило в ХХстолетии, наиболее авторитетной и достойной внимания остается философия Маркса.Философов много, но философ один. Маркса можно и нужно критиковать. Но егоневозможно игнорировать, он не может быть предан забвению.
Невызывает сомнения то, что наши современники, учтя горький опыт истории, смогутпроизвести селекцию подлинно научных ценностей в учении великого философа. Мыдолжны выявить все то, что соответствует логике, практике жизни,гуманистическим принципам и привести все это в систему. Есть все основанияполагать, что это будет очень красивая система, удовлетворяющая самым строгимтребованиям. Для этого необходимы только свобода мышления и научнаядобросовестность.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта philprob.narod.ru/