Оглавление
Введение
Глава 1. Общетеоретические особенности лингвистических средств элитарной речевой культуры дружеских писем творческой интеллигенции.
Глава 2. Лингвистические особенности элитарности дружеских писем творческой интеллигенции конца XIX в.- первой четверти XX в.
Заключение
Список литературы
Список источников
Введение
Актуальность исследования обеспечивается, с одной стороны, тем неуклонно растущим интересом к элитарной речевой культуре и лингвистическим средствам ее проявления в дружеском письме творческой интеллигенции конца XIX в.- первой четверти XX в. (на материале конкретных писем) как среди специалистов, так и неспециалистов, а, с другой стороны, он продиктован накоплением материалов стилистического и лингвистического характера, которые уточняют стилистический статус лингвистических средств дружеских писем творческой интеллигенции.
Постановка, обзор и степень разработанности проблемы. Стилистические особенности лингвистических средств дружеских писем творческой интеллигенции конца XIX в.- первой четверти XX в. всегда привлекали внимание отечественных специалистов в области языкознания. Эпистолярология как самостоятельная лингвистическая дисциплина возникла в 40-х г.г. XX в. в советском языкознании. Предпосылки теории эпистолярного жанра были заложены в трудах А.А.Потебни, И.И.Срезневского, А.А.Шахматова и Ф.Ф.Фортунатова. Вопрос об изучении эпистолярного жанра как специальном разделе языкознания был поставлен в учебно-методической литературе ещё в 20-40 г.г. в работах Е.Д.Поливанова, С.И.Абакумова, Л.А.Булаховского. Изучение фразеологии стимулировалось лексикографической практикой, с одной стороны, а с другой – работами Виноградова, в которых были поставлены вопросы об основных понятиях эпистолярологии, её объёме и задачах. С конца 50-х годов наметилась тенденция системного подхода к проблемам эпистолярологии, разрабатываются вопросы, связанные с описанием лингвистических единиц как структурных единиц языка (А.И.Смирницкий, О.С.Ахманова). В 60-70-е годы в развитии эпистолярологии характеризуются интенсивной разработкой собственно лингвитических методов исследования объектов эпистолярологии, основанных на идеях системно-уровневого анализа фактов языка (В.Л.Архангельский, Н.Н.Амосова, В.П.Жуков, А.В.Кунин, М.Т.Тагиев), изучением системной организации эпистолярологического состава (Маркин В.А., Белунова Н.И.) и его развитие (Арутюнова Н.Д.), особое внимание уделяется семантике лингвистических средств, и её номинативному аспекту (В.Н.Телия), фразообразованию в его динамике (С.Г.Гаврин, Ю.А.Гвоздарев), признаками сочетаемости слов-компонентов (М.М.Копыленко, З.Д.Попова), сопоставительно-типологическому изучению лингвистических средств эпистолярного жанра (Ю.Ю.Авалиани, Л.И.Розейзон), а также разработке описания в словарях (А.М.Бабкин, А.И.Молотков).
Однако отдельные вопросы исследования лингвистических средств дружеских писем творческой интеллигенции конца XIX в.- первой четверти XX в. изучены недостаточно полно. До сих пор в понимании стилистических особенностей лингвистических средств дружеских писем творческой интеллигенции сохраняется определенная неоднозначность их трактовок
Цели и задачи исследования. В настоящее время методологической основой лингвистических и стилистических исследований является системный анализ, который совмещает воображаемый уровень речи и символический контекст языкового и нарративного материал, который в многом укоренен в контексте всей эпохи. В этом смысле исследование должно работать над выпрямлением тех «кривых зеркал», которыми являются как субьективное значение лингвистических средств дружеских писем творческой интеллигенции, представляемая в речи, так и объективное , аутентичное значение эпистолярологии.
Ожидаемые результаты исследования. Исследование нацелено на целостное понимание лингвистических средств дружеских писем творческой интеллигенции. Анализ лингвистических средств дружеских писем творческой интеллигенции должны результироваться в синтезе все стилистических обстоятельств Именно такую задачу ставит исследование, направленное на анализ стилистических особенностей фразеологических оборотов, поскольку они существенно дополняет стилистический параметр прагматического уровня языка. Практическая ценность работы определяется возможностью использовать её результаты в общих и специальных курсах по эпистолярологии, посвящённых проблемам прагматики языка
Глава 1. Общетеоретические особенности лингвистических средств элитарной речевой культуры дружеских писем творческой интеллигенции.
Как известно, всякая речь предполагает учет адресата. Так, М.М.Бахтин писал: «Говоря, я всегда учитываю апперцептивный фон восприятия моей речи адресатом: насколько он осведомлен в ситуации, обладает ли он специальными знаниями данной культурной области общения, его взгляды и убеждения . его симпатии и антипатии – все, что будет определять активное ответное понимание им моего высказывания. Этот учет определяет и выбор жанра высказывания, и выбор композиционных приемов, и, наконец, выбор языковых средств, то есть стиль высказывания»[1]. Учет фактора адресата имеет особенно важное значение в дружеском письме, поскольку последнее представляет собой личностно ориентированное общение.
При этом адресант и адресат дружеского письма рассматриваются нами как равноправные субъекты, для которых характерны доверительно-дружеские отношения, искренность, непринужденность в общении. С точки зрения М.Бубера, кто произносит «Ты», не имеет никакого нечто в качестве объекта; «Ты» безгранично, это целый мир, но он неразделим с «Я». «Основное слово «Я-Ты» утверждает мир отношений»[2]. Одним из основных адресатных средств в тексте дружеского письма являются обращения.
Обращение привлекало внимание многих исследователей, рассматривавших особенности его функционирования в различных сферах общения и выделявших различные виды обращения и различные его функции. Представляется, что типы обращений, их функции в известной мере обусловлены сферой общения, принадлежностью текста к определенному жанру.
В тексте дружеского письма начальное обращение, являющееся его «ритуальным» эпистолярным элементом, широко представлено как в составе предложений, так и в качестве отдельных самостоятельных единиц. Для дружеского письма характерны не обращения-номинации, указывающие на социальный статус адресата, профессию и т.п., а адресатные обращения, которые не только называют, квалифицируют адресата (что реализуется обычно именем собственным), но и выражают личное отношение адресанта к адресату и ориентированы на интимизацию общения[3].
Обращение является универсальной полифункциональной единицей текста дружеского письма и занимает одно из ведущих мест в коммуникативном сотрудничестве адресанта и адресата. Известна мысль о переплетении в формах обращения функций побуждения и привлечения внимания с функцией квалификации самого слушателя. И.Д. Арутюнова отмечает, что обращение в функциональном отношении двойственно. С одной стороны, оно позволяет адресату идентифицировать себя как получателя речи; с другой стороны, в апеллятиве часто выражается отношение говорящего к адресату[4].
Проанализированный материал свидетельствует о том, что в тексте дружеского письма творческой интеллигенции обращение выполняет следующие основные функции: квалифщирующе-оценочную, коммуникативно-прагматическую и контактоустанавливающую (фатическую). Названные функции определенным образом взаимодействуют. Обращение, выполняя данные функции, является одним из средств диалогизации текста[5].
Квалифицирующе-оценочная функция обращения проявляется в том, что при помощи обращения не только называется, квалифицируется адресат («Ты-сфера»), но и выражается отношение (оценка) к адресату адресанта (пишущего).
При этом наиболее типичными способами выражения обращений являются: 1) оценочные прилагательные, обычно в сочетании с именем собственным; 2) оценочные существительные, как правило, в сочетании с притяжательным местоимением; 3) притяжательные местоимения в сочетании с прилагательным или именем собственным, а также нарицательным (обычно оценочным) существительным; 4) уменьшительно-ласкательные формы имени собственного; 5) субстантивированные прилагательные[6]. Например:
1. «Золотой Сережа, письмо Ваше от 1 октября получил вчера, то есть 11-го» (Н.Я.Мясковский – С.С.Прокофьеву. № 117, с. 124);
2. «Прелесть моя!» (С.С.Прокофьев – Н.Я.Мясковскому. №8, с.50);
3. «Дорогой мой славный Федор!» (А.М.Горький – Ф.И.Шаляпину. №1, 123);
4. «Надюшечка дорогая!» (В.В.Виноградов – Н.М.Малышевой. 24 марта 1926, с. 189);
5. «Милая, родная, любимая, сероглазая, сегодня второй день, как я в Москве, – вечером читаю пьесу у Кроша и думаю, что в субботу смогу выехать в Ессентуки» (А.Н.Толстой – Н.В.Крандиевской. №284, с.56).
Типичны также (особенно для интимно-дружеских писем) весьма распространенные обращения, включающие различные компоненты названных выше средств выражения обращений (1); интимно-дружеские обращения, представляющие собой дружеские прозвища и создающие лирическую тональность общения (2); иронически шутливые обращения (3). Например:
1. «Милая моя, Единственная, Ненаглядная, Святая, Несравненная, Любимая, Солнце мое, Свет мой, Сокровище мое, Жизнь моя -или лучше без имен» (А.Блок – Д.Менделеевой. №81, с. 145);
2. Наташа, душа моя, возлюбленная моя, сердце мое, люблю тебя навек» (А.Н.Толстой – Н.В.Крандиевской. №137, с.219);
3. «Миленькая Тедди, любимая Тусенька, не столько мевя обрадо вала телеграмма, сколько приписочка, потому что я тебя ужасно люблю, свыше всякой возможности» (А.Н.Толстой – Н.В.Крандиевской. №251, с. 10); «Буся, я сегодня получил твое письмо и мамино». (А.Блок – Л. Д. Менделеевой. №186, с.275);
4. «Дуся Мякуся, мы с Захаропуповым решили заложить жен и детей, сложиться пополам, нанять автомобиль и 22-го в 11 1/2 часов дня приехать смотреть на Вас» (С.С.Прокофьев – Н.Я.Мясковскому. №118,с.125).
Приведенные обращения, выполняя квалифицирующе-оценочную функцию, одновременно являются одним из средств диалогизации текста, поскольку «предполагают» реагирование (ответ) адресата на выражение к нему чувств, отношений адресанта, в чем проявляется диалогичность модуса. Весьма выразительными при этом являются обращения с эмоционально-оценочными суффиксами, оценочными прилагательными и существительными, а также притяжательными местоимениями, которые вносят особенно субъективный характер в квалификацию адресата и, таким образом, являются источником антропоцентричности, представленное «человеческого фактора» в языке.
Коммуникативно-прагматическая функция обращения, также реализующая диалогизацию дружеского письма, проявляется в следующем. Занимая начальную позицию в тексте, обращение, во-первых, выражает коммуникативную направленность текста на адресата, подчеркивает обращенность текста письма к определенному адресату. При этом от адресата требуется не только активное восприятие текста, но и «реагирование» в виде ответного письма или действия. Так установка на получение ответа довольно часто эксплицитно выражена в тексте письма[7].
Например: «Думайте обо мне больше и пишите чаще» (В.В.Виноградов – Н.М.Малышевой. 14 января 1926, с. 182); «Напиши мне обо всем поскорее» (А.А.Ахматова – Н.С.Гумилеву. 13 июля 1914, с.188).
Во-вторых, начальное обращение, выражая отношение к адресату, определяет стилистическую тональность общения, формирует в соответствии с интенциями адресанта (пишущего), как правило, адекватное отношение адресата к содержанию письма и к адресанту. Необходимо подчеркнуть, что именно начальная позиция обращения определяет его «радиус действия» в реализации названной функции и в конечном отношении в диалогизации текста.
В дружеском письме обращение является также одним из средств (единиц) речевого этикета, что связано с выполняемыми им основными рассмотренными функциями. Белунова отмечает, что «обращение – самый яркий этикетный знак»[8]. При этом под речевым этикетом можно понимать «микросистему национально специфичных вербальных единиц, принятых и приписываемых обществом для установления контакта собеседников, поддержания общения в желательной тональности соответственно правилам речевого поведения»[9]. К единицам речевого этикета относятся «единицы, при помощи которых осуществляется обращение и привлечение внимания, приветствие, прощание, знакомство, извинение, благодарность, поздравление, пожелание, просьба, приглашение, сочувствие, соболезнование, комплимент и т.д.»[10].
В дружеском письме одним из главных критериев выбора обращения являются степень знакомства адресанта и адресата, характер личных отношений: дружеские/интимно-дружеские, а также индивидуальный языковой вкус коммуникантов, что убедительно прослеживается на материале писем адресанта к одному и тому же адресату в течение нескольких лет.
Например: «Чудесная Надежда Матвеевна!» (В.В.Виноградов -Н.М.Малышевой. 21 августа 1925 г. Москва); «Дорогая Надюша! (В.В.Виноградов – Н.М.Малышевой. 23 января 1926 г. Ленинград); «Миленькая моя!» (В.В.Виноградов – Н.М.Малышевой. 16 февраля 1927 г. Ленинград); «Старчик милый!» (В.В.Виноградов – Н.В.Малышевой. 30 марта 1927 г. Ленинград).
Таким образом, личные отношения адресанта и адресата служат прагматической базой для выбора обращения.
В то же время, комплиментарные номинации адресата – сложное и многообразное языковое и культурное явление. Оно имеет глубокие корни в национальной традиции. «Система апеллятивов в каждый период существования общества служит показателем сложившихся в нем социальных и межличностных отношений»[11]. К лингвистическим (синтаксическим) средствам, реализующим диалогизацию текста дружеского письма, относятся также вопросительные предложения-высказывания.
Для дружеского письма творческой интеллигенции характерны как вопросительные предложения в первичной, собственно-вопросительной функции, заключающие в себе вопрос, рассчитанный на ответ со стороны собеседника, так и вопросительные предложения во вторичных функциях, характеризующиеся отсутствием вопросительного значения или совмещением в предложении вопроса и другого коммуникативного задания.
В функциональном отношении вопросительные предложения достаточно разнообразны. С одной стороны, они выполняют функции, характерные для диалогической речи (диалога), поскольку обладают прагматической направленностью на адресата и так же, как в диалогической речи, требуют от него «реагирования»: вербального ответа (восполнения информации, не известной адресату) (1) или определенного действия (2).
Например:
1. «Через сколько т пишется симфоньетта! Я упорно пишу ее через одно т, но все же меня начинает брать сомнение» (С.С.Прокофьев – Н. Я. Мясковскому. №34, с.72).
2. «Поеду, разумеется, через Москву. Мне необходимо остано виться в ней на недельку, не можешь ли ты сделать, что-либо в том’смысле, чтобы мне разрешили это?» (А.М.Горький – Ф.И.Шаляпину. №5, с.325).
С другой стороны, имеются вопросительные предложения, обращенные адресантом к самому себе и, следовательно, не требующие реагирования со стороны адресата, что в функциональном отношении сближает их с вопросительными предложениями. С первичной сферой употребления вопросительных предложений является диалог (диалогическая речь). В современной русистике вопросительные предложения рассматривались главным образом в структуре диалога (с семантической, структурной, функциональной точек зрения) многими исследователями.
Следует также отметить, что предложения типа: «Знаешь, что я тебе скажу?», «Представляешь?», «И что вы думаете?» и т.п., рассматриваемые в качестве контакто-устанавливаюших, употребляющихся для поддержания внимания слушателя, также не требуют вербального ответа или определенного действия со стороны адресата и поэтому не обладают высокой степенью диалогизации. Данные предложения, как правило, формируют тему определенного фрагмента текста.
При этом основными функциями собственно-вопросительных предложений являются коммуникативно-прагматическая и контактоустанавливающая (точнее – функция поддержания контакта), которые рассматриваются нами в качестве производной коммуникативной функции. Коммуникативно-прагматическая функция собственно вопросительных предложений, нацеленных на поиск неизвестной информации, рассматривается нами в качестве ведущей[12].
Употребление собственно вопросительных предложений в тексте дружеского письма имеет такую же цель, как и в диалоге: вопрос задается с целью получить от адресата неизвестную адресанту информацию, но не с целью привлечь внимание к повествованию, как в монологической речи. При этом собственно вопросительные предложения, выполняющие коммуникативную и одновременно контактную функции, могут быть общевопросительными, заключающими в себе вопрос, связанный с выяснением ситуации в целом (1); частновопросительными, направленными на выяснение отдельных сторон какой-либо ситуации (2); альтернативными, предполагающими в ответе альтернативный выбор, требующими ответа-подтверждения (да) или ответа-отрицания (нет) (3). Например:
1. «Дордгой мой Александр Васильевич, что с Вами?» (А.Блок – А.В.Гиппиусу. №6, с. 15);
2. «Какую сонату Бетховена мне выбрать для Есиповой?» (С.С.Прокофьев – Н.Я.Мясковскому. №29, с.66);
3. «Ты приедешь в тот день, когда мы приедем, или нет?» (А.Блок – Л.Д.Менделеевой. №92. с. 159).
Как известно, для монологического текста характерна линейная последовательность предложений обычно цепочечного или параллельного типа. Идеальному монологическому текст присущи высказывания, которые не требуют ответной реакции.
В тексте же дружеского письма, которое представляет собой «половину диалога», своеобразный «дистантный» диалог адресанта и адресата, «разведенных» в пространстве и времени, вопросительные предложения в силу своих функциональных, а также структурно-семантических особенностей нарушают линейную последовательность текста, максимально приближают его к естественному диалогу[13].
Вопросительные предложения во вторичной функции, т.е. несобственно вопросительные предложения представляют собой главным образом различные побуждения адресата и различные эмоциональные реакции адресанта в ответ на высказывания адресата. Основными функциями данных вопросительных предложений являются коммуникативно-прагматическая и эмоционально-экспрессивная.
При этом коммуникативно-прагматическую функцию выполняют несобственно вопросительные предложения, представляющие собой просьбу (1), совет (2), приглашение (3), поскольку данные предложения обладают коммуникативно-прагматической направленностью на адресата и требуют от него реагирования в виде выполнения (или невыполнения) определенного действия Например:
«Если будете в консерватории, не узнаете ли, приехал ли Штейнберг?» (Н.Я.Мясковский – С.С.Прокофьеву. №74, с. 100);
«Отчего бы тебе не попробовать роль на репетициях, так же, как и Костеньке?» (К.С.Станиславский – З.С.Соколовой. №14, с.67);
«Дорогой Максимушка! Не махнешь ли ты послушать да по глядеть?» (Ф.И.Шаляпин – А.М.Горькому. №33, с.348).
Эмоционально-экспрессивную функцию выполняют несобственно ВП, представляющие собой различные эмоциональные реакции (вежливый упрек, сочувствие, несогласие, удивление и т.п.) адресанта на высказывание или поступок адресата и употребляющиеся, как правило, в ответных письмах (1), а также риторические вопросы (2).
Например:
«И не стыдно тебе было не приехать на пасху?» (К.С.Ста ниславский – Н.И.Львову. № 9, с.59);
«Если так хвалят за пустяки, не замечая главного, стоит ли читать доклады?» (В.В.Виноградов – Н.М.Малышевой. 20 апреля 1926г.,с.195).
Несобственно вопросительные предложения, выполняющие эмоционально-экспрессивную функцию, также являются достаточно ярким средством диалогизации текста дружеского письма. Роль риторического вопроса как одного из средств диалогизации текста возрастает в том случае, когда он употребляется в фрагментах дружеских писем, выражающих несогласие (несовпадение точек зрения) адресанта и адресата. При этом основная функция риторического вопроса – усилить воздействие на адресата, убедить его в правильности и единственности данного сообщения, опровергнуть мнение адресата, побудить его к поступку, необходимость в котором вытекает из высказываний адресанта (пишущего)[14].
Например: «Меня очень печалят Ваши, как Вы пишете, длинноты и 120 страниц. Ведь что может быть хуже длинной симфонии? По-моему, идеал величины симфонии – 20, максимум 30 минут, и свою стараюсь писать елико возможно сжатей: всякие мало-мальски разглагольствования крещу карандашом самым беспощадным образом» (С.С. Прокофьев – Н.Я. Мясковскому. №13, с.52).
В приведенном фрагменте письма, кроме риторического вопроса, диалогизация текста подчеркивается также тем обстоятельством. что это ответное, реагирующее письмо («как Вы пишете»). Таким образом, в дружеском письме вопросительные предложения в функциональном отношении достаточно разнообразны.
Высокой степенью диалогизации обладают собственно ВП, выполняющие коммуникативно-прагматическую и контактную функции, и несобственно вопросительные предложения, представляющие собой различного рода побуждения (просьба, совет, приглашение и т.п.) адресата и выполняющие коммуникативно-прагматическую функцию. Именно данные ВП обладают высокой коммуникативно-прагматической направленностью на адресата и «требуют» от него реагирования в виде вербального ответа (письма) или действия.
Меньшей степенью диалогизации в сравнении с названными выше вопросительные предложения (именно в сравнении) обладают несобственно вопросительные предложения, представляющие собой различные эмоциональные реакции (вежливый упрек, сочувствие, удивление и т.п.) в ответ на письмо или поступок адресата и риторические вопросы, выполняющие эмоционально-экспрессивную функцию. Однако в целом несобственно вопросительные предложения, представляющие собой различные эмоциональные реакции, играют существенную роль в диалогизации текста. Высокой прагматической направленностью на адресата обладают также побудительные высказывания.
Как известно, «побудительное предложение, выражающее волеизъявление, направленное на осуществление чего-либо» (Федорова, 1988: 211), первичной сферой употребления которого (как и ВП) является диалогическая речь, было предметом внимания многих исследователей.
Например: «Простите мою дерзость и навязчивость» (А.Блок -Л.А.Дельмас. №170, с.240); «Примите мои новогодние ласкания» (С.С.Прокофьев – Н.Я.Мясковскому. №144, с. 139).
Таким образом, для дружеского письма характерны такие виды побудительных высказываний, как просьба, совет, приглашение, предостережение, убеждение, предложение.
Данные побудительные высказывания выполняют коммуникативно-прагматическую и контактную функции и являются одним из средств, реализующих диалогизацию текста дружеского письма, поскольку обладают высокой коммуникативно-прагматической направленностью на адресата и «требуют» от него реагирования в виде вербального ответа (письма) или выполнения определенного действия[15].
При этом более высокой степенью воздействия на адресата обладают побудительные высказывания, включающие обращения или входящие в состав сложного предложения. Именно данные высказывания представляют собой, как правило, вежливые этические побуждения адресата, убеждающие его в целесообразности и необходимости выполнения определенных волеизъявлений адресанта и повышающие таким образом эффективность общения.
Глава 2. Лингвистические особенности элитарности дружеских писем творческой интеллигенции конца XIX в.- первой четверти XX в.
В тексте дружеского письма творческой интеллигенции конца XIX в.- первой четверти XX в. наряду с обращениями, вопросительными и побудительными предложениями-высказываниями адресатным средством являются также повествовательные предложения-высказывания с личными местоимениями 2-го лица (Ты, Вы) и притяжательными местоимениями 2-го лица, поскольку они обозначают конкретного адресата.
Например: «Общество предлагает тебе за концерт 500 рублей» (А.М.Горький – Ф.И.Шаляпину. Н.Новгород. №1, с.323). «Тем больнее и неожиданнее было получить Ваше письмо» (К.С.Станиславский – А.П.Чехову. №135, с.238).
Определенность 1-го и 2-го лица заключается не только в их непосредственном присутствии, но и в их непосредственной индивидуальности. Предложения с глаголами 2-го лица также являются адрссат-ными синтаксическими средствами, поскольку они обозначают действие субъекта (адресата), содержат сообщения об адресате.
Например: «Сегодня я узнал, что Вы больше не служите в Музыкальной драме и что Вы в театре» (А.Блок – Л.А.Дельмас. №168, с.239).
Личные местоимения 1-го и 2-го лица, соединяющие в себе дейксис и номинацию, – это название лица в коммуникативном акте, синкретичное явление на стыке лексики и грамматики[16]. Слова «я», «ты», «мы», «вы» – это специфические языковые единицы, называющие человека (номинативный аспект) по его роли в речевом акте в данный момент коммуникации (коммуникативный аспект).
Как известно, личные местоимения 1-го и 2-го лица являются одним из источников субъективности и, следовательно, антропоцентричности в языке. Э.Бенвенист назвал личные местоимения первой опорной точкой для проявления субъективности в языке. К адресатным синтаксическим средствам мы относим также оценочные и эмоционально-оценочные высказывания с местоимениями 2-го лица (1), оценочные высказывания с адресатны-ми элементами метатекста (2).
Например:
1. «Ты лучше всех, важнее всех, глубже всего, все скрываешь за Собой от меня, Тебе нет равных .» (А.Блок – Л.Д.Менделеевой. №20, с.69).
2. «Но в Вас (это – не комплимент и не лесть) я вижу незаурядную личность. Некоторые из Ваших писем – доказательство несомненное этому. Они – художественны с формально-эстетической точки зрения. И я нахожу радость в беседах с Вами и письмах Ваших как эстет» (В.В.Виноградов – Н. М. Малышевой. 15 или 19 ноября 1925 г., с. 179).
Данные высказывания являются источником субъективной модальности и эксплицитной антропоцентричности в тексте дружеского письма.
Как известно, в лингвистической литературе вопрос об аффективной сфере и ее составляющих не имеет однозначного решения. В данном случае выделяются следующие существенные проблемы: 1) соотношение интеллектуальной (номинативной, информационной, рациональной, логической) и аффективной сфер языка; 2) принадлежность аффективной сферы языку или речи; 3) определение составляющих аффективной сферы (экспрессивность, эмоциональность, образность и т.п.)
Так, в грамматике современного русского литературного языка, изданной в 1970 г., категория модальности представлена в двух видах: объективно-модальное значение и субъективно-модальное значение. Модальность не может ограничиться лишь указанием на отношение говорящего к предмету высказывания с точки зрения реальности/ирреальности: «Если объективно-модальное значение выражает характер отношения сообщаемого к действительности, то субъективно-модальное значение выражает отношение говорящего к сообщаемому» (Грамматика .1970: 545). При этом к средствам формирования субъективно-модальных значений относят интонацию, словопорядок, специальные конструкции, повторы, частицы, междометия, вводные (модальные) слова и словосочетания, вводные предложения. К средствам формирования субъективной модальности относится местоимение «Я», которое является центральным, главным средством, структурным центром высказывания (речи).
Если фразовая модальность выражается грамматическими или лексическими средствами, то текстовая модальность, кроме этих средств, применяемых особым способом, реализуется в характеристике героев, в своеобразном распределении предикативных и релятивных отрезков высказывания, в сентенциях, умозаключениях, в актуализации отдельных частей текста и в ряде других средств.
К оценочным и эмоционально-оценочным адресатным («Ты-сфера») высказываниям относятся: 1) высказывания, выражающие отношение (следовательно, оценку), а также чувства адресанта к адресату; 2) высказывания, представляющие собой признание адресату в любви, дружбе, привязанности и т.п. Хотя данные высказывания выражают прежде всего чувства и отношения адре сайта (пишущего), но в то же время это чувства, направленные на адресата, что позволяет рассматривать их, как нам представляется, в качестве адресатных; 3) высказывания, включающие элементы метатекста и представляющие собой оценку речи адресата. ;
В первой группе высказываний выделяются главным образом следующие семантические разновидности: оценка личностных, внутренних качеств адресата (1); оценка творчества адресата (конкретных произведений) (2); обобщающая оценка адресата (3).
Например:
1. «Ты высокая, страстная, мудрая, чудесная женщина. Именно – чудесная» (А.Н.Толстой – Н.В.Крандиевской. №154, с.240);
2. «Дорогой Колюша, Вы – автор двух превосходных сонат, из которых первую я почти умею, а второю восхищаюсь да ругаю тупого Борюсю, который ее не выучил и, по-видимому, весьма недопонял. Она, положительно, превосходна, хотя немилосердно трудна, благодаря хроматически – контрапунктического построения» (С.С.Прокофьев – Н.Я.Мясковскому. №139, с.136);
3. «Ты к русском искусстве музыки первый, как в искусстве слова первый – Толстой. Это говорит тебе не льстец, а искренно любящий тебя русский человек, – для которого ты – символ русской мощи и таланта. Когда я смотрю на тебя – я молюсь благодарно какому-то русскому богу: спасибо, боже, хорошо ты показал в лице Федора, на что способна битая, мученая, горестная наша земля! Спасибо, – знаю, есть в ней сила! И какая красавица – сила!
Так думаю и чувствую не я один, поверь. Может быть, ты скажешь: а все-таки – трудно мне! Всем крупным людям трудно на Руси. Это чувствовал и Пушкин, это переживали десятки наших лучших людей, в ряду которых и твое место – законно, потому что в русском искусстве Шаляпин – эпоха, как Пушкин» (A.M.Горький -Ф.И.Шаляпину. №35, с.349).
Так, оценка внутренних качеств адресата (1) выражена при помощи прилагательных, являющихся элементами сказуемых: «высокая», «мудрая, чудесная» (А.Н.Толстой – Н.В.Крандиевской). В фрагменте письма С.С.Прокофьева отношение к музыкальным произведениям адресата выражено лексическими средствами: «превосходных», «восхищаюсь», «превосходна», «немилосердно трудна». Слово «благодаря» зачеркнуто Н.Я.Мясковским и написано «вследствие».
В данном случае для нас представляют интерес метатекстовые элементы, различающиеся по характеру адресованное. С одной стороны, выделяются метаязыковые элементы, представляющие собой комментирование адресантом (пишущим) своих высказываний, своего, текста. Такие метатекстовые высказывания рассматриваются нами в качестве адресантных.
С другой стороны, выделяются адресатные метаязыковые высказывания, представляющие собой оценку речи адресата адресантом. Именно последние рассматриваются нами в данном случае как адресатно-оценочные высказывания.
Метаязыковые оценочные и эмоционально-оценочные, а также характеризующие адресатные высказывания, как и рассмотренные ранее адресатно-оценочные высказывания, являются источником субъективности и антропоцеянтричности в тексте дружеского письма; также ориентированы на реагирование, ответ адресата и, следовательно, реализуют диалогизацию текста[17].
Так, на письмо С.С.Прокофьева Н.Я.Мясковскому от 22 июля 1907 г. (№3, с.41), содержащем оценку речи, почерка адресата, Н.Я.Мясковский отвечает: «Неправда ли, я стал лучше (четче) писать? Все для Вас» (Н.Я.Мясковский – С.С.Прокофьеву. №6, с.48).
Сказанное свидетельствует о высокой степени антропоцентричности, высокой степени проявления «человеческого фактора», личностных особенностей пишущего в тексте дружеского письма. Таким образом, адресатные оценочные и эмоционально-оценочные высказывания, относящиеся к аффективной сфере, «являются одним из эксплицитных источников проявления субъективной модальности и антропоцентричности в тексте дружеского письма»[18].
В центре данных высказываний находится лексика, связанная с семантической сферой «Человек». При этом в качестве оценочных выступают существительные, обозначающие человека, его состояние, чувства и являющиеся, как правило, в высказываниях предикатами (душа, сердце, любовь, счастье, радость, нежность, надежда, блаженство и др.), а также «существительные в роли предиката, непосредственно не связанные с сферой «Человек», но употребляющиеся для выражения высокой оценки адресата (солнце, небо, тайна и др. – см., напр., письма А.Блока – Л.Д.Менделеевой); качественные прилагательные, наречия со значением оценки (прекрасный, чудесный, удивительный, великолепный, великий, мудрый, лучше, превосходный, любимый и др.); глаголы, выражающие чувства и отношения адресанта к адресату (любить, восхищаться, радоваться и др.). Необходимо подчеркнуть, что многие слова оценочное значение приобретают в контексте. Категория диалогизации пронизывает содержательный и формальный уровень текста и обнаруживает тесную связь с такими категориями текста, как информативность и модальность текста.
Одним из ярких эксплицитных средств, маркирующих адресанта, являются высказывания с личными местоимениями 1-го лица («Я») и личными формами глагола 1-го лица. Для текста дружеского письма характерно употребление местоимения «Я» как в двусоставных предложениях – высказываниях в функции подлежащего (1) и второстепенных членов предложения (2), так и в безличных предложениях (3). Например:
1. «Живу я около Ревеля, в именьи, очаровательном не столько местоположением, как тем, что здесь синее небо, сосны, свежая трава и по вечерам идут шумные дожди» (А.Н.Толстой – Г.И.Чулкову.№79,с.164);
2. «У меня есть предчувствие, что я так-таки и не поеду в Петербург» (А.А.Ахматова- С.В. фон Штейну» 1906, с. 179);
3. «Мне вдруг захотелось в Петербург, к жизни, к книгам». (А.А.Ахматова- С.В. фон Штейну. 13 марта, 1907).
Глаголы 1-го лица ед. числа употребляются в двусоставных предложениях-высказываниях и в односоставных определенно-личных. В тексте дружеского письма местоимение «Я», личные формы глагола 1-го лица ед. числа обозначают конкретного адресанта, содержат в своем значении представление о его индивидуальности, персональности[19].
Заключение
В элитарной речевой культуре интеллигенции конца XIX в.- первой четверти XX в. то или иное отношение к лицу устанавливается с точки зрения говорящего и ориентируется, прежде всего, на говорящего как центральную фигуру речевого акта. Этим определяется сущность персональности как акгуализационной категории дейктического типа, что в содержании персональности вершинное положение занимает 1-е лицо «Я», представляющее говорящего, с ним соотносится 2-е лицо «Ты». В конкретном речевом акте употребления «Я» обозначает конкретного индивида, противопоставляющего себя конкретному «Ты», так что личные местоимения функционируют как самодостаточные по значению слова. Категория диалогизации пронизывает содержательный и формальный уровень текстов дружеских писем творческой интеллигенции и обнаруживает тесную связь с такими категориями текста, как информативность и модальность текста.
Функциональным центром микрополя адресантной определенности считается местоимение «Я», глагольные словоформы 1-го лица ед. числа, перформативные высказывания. Местоимение «Я», личные формы глагола 1-го лица ед. числа, как отмечают многие исследователи, являются также средствами проявления субъективно-модального значения и антропоцентричности. Я – это средоточие, центр поля субъективной модальности. Личные местоимения и глагольные формы выражают субъективные значения, что это ядерные выразители функционально-семантической категории персональности.
Наиболее характерны для текста дружеского письма, как мы уже отмечали, двусоставные и односоставные определенно-личные предложения-высказывания, в которых одновременно эксплицитно выражены адресант и адресат, что подчеркивает, как нам представляется, диалогизацию дружеского письма. При этом высказывания, оформляющие размыкание речевого контакта (типа «Обнимаю»: «Целую»; «Жму руку») и употребляющиеся, как правило, в конце письма, создают эффект непосредственного присутствия адресата, естественного (устного) диалога, вызывая ощущение исчезновения расстояния в пространстве между адресантом и адресатом. Сказанное свидетельствует о том, что данные высказывания реализуют диалогизацию текста.
В тексте дружеского письма творческой интеллигенцииконца XIX в.- первой четверти XX в. наряду с адресатными («Ты-сфера») оценочными и эмоционально-оценочными высказываниями существенное место занимают адресантные («Я-сфера») высказывания, представляющие собой самооценку адресанта или выражающие внутреннее состояние адресанта.
Список литературы
1. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл: лексико-семантические проблемы. М., 1976
2. Бахтин М.М. Проблемы речевых жанров//Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986
3. Белунова Н.И. Дружеские письма творческой интеллигенции конца XIX в.- первой четверти XX в. Жанр и текст писем. СПб., 2000.
4. Белунова Н.И. Дружеское письмо в функционально – стилистическом аспекте//Русский язык в школею М., 2000
5. Белунова Н.И. Искусство эпистолярия и художественное произведение.// Русский язык в школе. М., 1995
6. Беттузия Н. Особенности текстов эпистолярного жанра//Русский язык за рубежом. М., 1984
7. Виноградов В.В. Исследования по русской грамматике. М., 1985
8. Гиндин С.И. Биография в структуре писем и эпистолярного поведения//Язык и личность. М., 1989. С.67 – 76.
9. Казеко Т.И. Разговорная речь и бытовые письма.// Вопросы стилистики. Саратов, 1989.
10.Маркин В.А. Дружеское послание письма XIX –го века и романтизм. // Проблема стиля и жанра в русской литературе XIX – начала XX в. Свердловск. 1982.
Список источников
1. Виноградов В.В. «…Сумею преодолеть все препятствия»//Новый мир. 1995. №1, С. 173-213
2. Горький М. Собрание сочинений в 30 – и тт. Т. 28, 29. М., 1954.
3. Переписка А.Н. Толстого в 2-х тт. Т.1,2. М., 1989.
4. Прокофьев С.С. Мясковский Н.Я. Переписка. М., 1977
[1] Бахтин М.М. Проблемы речевых жанров//Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986. С. 84
[2] Цит. по: Белунова Н.И. Дружеские письма творческой интеллигенции конца XIX в.- первой четверти XX в. Жанр и текст писем. СПб., 2000. С. 61-62
[3] Маркин В.А. Дружеское послание письма XIX –го века и романтизм. // Проблема стиля и жанра в русской литературе XIX – начала XX в. Свердловск. 1982. С. 194-196
[4] Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл: лексико-семантические проблемы. М., 1976. С. 54
[5] Белунова Н.И. Дружеские письма творческой интеллигенции конца XIX в.- первой четверти XX в. Жанр и текст писем. СПб., 2000. С. 61-62
[6] Белунова Н.И. Дружеские письма творческой интеллигенции конца XIX в.- первой четверти XX в. Жанр и текст писем. СПб., 2000. С. 61-62
[7] Белунова Н.И. Дружеские письма творческой интеллигенции конца XIX в.- первой четверти XX в. Жанр и текст писем. СПб., 2000. С. 63
[8] Белунова Н.И. Дружеские письма творческой интеллигенции конца XIX в.- первой четверти XX в. Жанр и текст писем. СПб., 2000. С. 61-62
[9] Там же.
[10] Там же
[11] Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл: лексико-семантические проблемы. М., 1976. С. 183
[12] Белунова Н.И. Дружеские письма творческой интеллигенции конца XIX в.- первой четверти XX в. Жанр и текст писем. СПб., 2000. С. 63-64
[13] Маркин В.А. Дружеское послание письма XIX –го века и романтизм. // Проблема стиля и жанра в русской литературе XIX – начала XX в. Свердловск. 1982. С. 23
[14] Белунова Н.И. Дружеские письма творческой интеллигенции конца XIX в.- первой четверти XX в. Жанр и текст писем. СПб., 2000. С. 83-84
[15] Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл: лексико-семантические проблемы. М., 1976. С. 187
[16] Белунова Н.И. Дружеские письма творческой интеллигенции конца XIX в.- первой четверти XX в. Жанр и текст писем. СПб., 2000. С. 91
[17] Белунова Н.И. Дружеские письма творческой интеллигенции конца XIX в.- первой четверти XX в. Жанр и текст писем. СПб., 2000. С. 132
[18] Там же.
[19] Маркин В.А. Дружеское послание письма XIX –го века и романтизм. // Проблема стиля и жанра в русской литературе XIX – начала XX в. Свердловск. 1982. С. 153-154