Этика стоицизма

Введение
Слово«стоик» у многих ассоциируется со словом «стоять». С точки зрения стоицизма, окотором пойдет речь, эта ассоциация случайна. Но на самом деле в какой-тостепени допустимо ассоциировать два этих понятия, потому что стоик – это тот,кто будет стоять, даже если все вокруг сломается, это тот, кто будет до концаследовать свим идеалам, даже не побоявшись умереть за них. Вот в какой-тостепени утопичное и критическое определение приверженца стоицизма.
Родинойстоицизма является Греция, здесь основал свою школу первый стоик Зенон (ок. 300 г. до н. э.) и началпреподвать в ней стоицизм. Чему он учил, ответить однозначно не предстваляетсявозможным. Ни одного его сочинения не дошло до нашего времени. Кроме того, ещетруднее понять, какие идеи принадлежат Зенону, а какие – его последователям.
Вотто немногое, что известно достоверно. Зенон первым ввел разделение философскогоучения на три части: физику, этику и логику. При этом сам он в, отличие отнекоторых своих последователей логику ставил на первое место, фи­зику навторое, этику на третье. Учение ранних греческих стоиков своей основной задачейвидело решение проблемы смысла жизни для человека.
Зенонсчитал, что человек должен жить в гармонии с природой. Гармония, по егоубеждениям – есть добродетель, которая исходит от природы, потому что природасама в себе содержит огромный опыт существования и самосохранения. «Это естьдобродетель, ровно текущая жизнь счастливого чело­века, в которой всесовершается согласно с божеством каждого и служит воле всеобщего распорядителя»,- считал он.
В Рим стоицизм былперенесен Панаэцием из Родоса (ок. 185-110 гг. до н.э.). Здесь он приобрел своювторую родину: умер и возродился, стал бессмертным. Римские стоики, в отличиеот Зенона, не так полно следовали своим учениям, могли проповедовать одно, асами – жить совсем по другому, порой совсем противоречиво своим учениям. Такимбыл, например, греческий стоик Сенека. Однако, Сенека, как и многие другие,находил оправдания своей деятельности и поступков.
Стоит еще упомянуть, что идеи стоицизма наиболееродственны римским воинам. Римским военным, если кто-нибудь из нихинтересовался философией, было неважно, на что опирается эта философия, какиедобродетели она выражает. Жизнь римского «мужа» была очень нелегкой, в любой философииего интересовало только то, насколько она может помочь его нелегкой жизни, какона созвучна основе жизни римского легионера – войне, морали и государству.Стоицизм был созвучен такой жизни неимоверно.
Философия«героического пессимизма» (именно так логично охарактеризо­вать стоицизм) былаочень созвучна мировоззрению римского народа. Над Римом в то время ужесгущались сумерки и истиный римлянин-приверженец римской идеи-должен былпоказать, насколько он верен вскормившей его империи. Показать, и с достоинствомуйти в вечность. Многие приверженцы римской идеи опирались на стоицизм.
Успех стоицизма вРиме также можно выделить в том, что на смену умирающему стоицизму пришлохристианство, а у христианства со стоицизмом можно найти много общего. Многие идеии образы Нового Завета почти дословно совпадают с цита­тами из сочиненийСенеки. Эта близость идей Сенеки христианству уже в древ­ности породила легендуо его христианстве (якобы в христианство Сенеку обра­тил апостол Павел), чтодало повод к составлению мифической переписки ме­жду ним и апостолом Павлом. Многородственного с христианством и у Эпик­тета, который к тому же по своемусоциальному положению был близок к чле­нам раннехристианских общин. «Родство»между стоицизмом и христианством не стоит, конечно, преувеличивать: стоики всеже, несмотря на целый ряд своих созвучных христианству идей, оставалисьязычниками, например, Марк Авре­лий, «хотя и по долгу службы», все-такиорганизовал гонения на христиан. Но это родство не следует и игнорировать.
Переворот, осуществленный идеями стоицизма, можнопо-современному охарактеризовать термином «экзистенциальный»: чем безразличнейстановится мудрец к окружающему его миру, тем сильнее он проникал в сокровенныеглубины собственного Я, обнаруживая в своей личности целую вселенную, ранеесовершенно неведомую и недоступ­ную. Поэтому римский стоицизм можно вопределенном смысле, рассматривать как «подготовительную школу» христианства, асамих стоиков (Сенеку, Эпиктета и Марка Аврелия) – как «искателей Бога».
Разумеется, стоики,как наиболее активная и твердая в своих убеждениях  часть населения, в любой стране всегдасоставляли меньшинство. Но это было социально значимое меньшинство, которомунередко удавалось переломить не­благоприятную ситуацию в лучшую сторону, хотябы при этом им самим почти никогда не удавалось воспользоваться плодами своейпобеды.
  Этика стоицизма
Стоицизм являлсямировоззрением многих образованных людей еще в  Iвеке до н.э. В стоицизме искали опоры и Марк Туллий,Цицерон, и Марк Юний Брут, ор­ганизовавший вместе с Гаем Кассием Лонгиномубийство Цезаря. В Iв. до на­шей эры стоическоемировоззрение разделяли и Варрон, и Коллумелла, и Вер­гилий, и многие другиеримские граждане. В нем они черпали силы для полной непредсказуемымиопасностями жизни.
Крупнейшимитеоретиками римского стоицизма в I-IIвв. н.э. были Сенека, Эпиктет и Марк Аврелий.
Это были совершенноразные люди, они никогда не встречались друг с другом. Но, тем не менее, каждыйзнал учения и труды предыдущего или предыдущих. Эпиктет знал труды Сенеки, МаркАврелий – труды и Сенеки, и Эпиктета. Контрастно различным было социальноеположение этих стоиков. Сенека – крупный сановник и богатый человек, Эпиктет –раб, а после – вольноотпущенный нищий. Марк Аврелий – римский император.
 
Сенека
Луций Анней Сенекародился в римской провинции Бетина, в Южной Испа­нии в городе Кордова в самомконце Iв. до н. э.  Прожилоколо семидесяти лет.
Отец Сенеки – также Луций Анней Сенека (старший) –принадлежал к знат­ному и богатому сословию всадников и был известным ритором –преподавате­лем риторики, красноречия. К философии он относился крайнеотрицательно.
Учителями Сенеки былиСотион из Александрии, киник Деметрий, стоик Аттал, эклектик Фабиан Попирий.
Сенека не был примером добродетели. Он был сыномаморальной среды, в которой и находился. Сенека – пример расхождениямировоззрения и образа жизни, как уже вкратце упоминалось ранее. Сенека не жилсогласно своим принципам. Он проповедовал бедность, а сам всеми правдами инеправдами стремился к чрезмерному обога­щению. Это расхождение между словом иделом Сенека осознавал, о нем писал и его цинично оправдывал. В своем трактате«О счастливой жизни» он говорит: «Мне говорят, что моя жизнь несогласна с моимучением. В этом все время уп­рекали и Платона, и Эпикура, и Зенона. Все философыговорят не о том как они сами живут, а о том как надо жить. Я говорю одобродетели, а не о себе, и веду борьбу с пороками, в том числе и со своимисобственными; когда смогу, буду жить как должно. Ведь если бы я жил вполне согласномоему учению, кто был бы счастливее меня, но теперь нет основания презиратьменя за хорошую речь и за сердце полное чистыми помыслами», и ниже: «Про меняговорят: «зачем он любя философию, остается богатым, зачем он учит, что следуетпрезирать бо­гатства, а сам их накопляет? Презирает жизнь – и живет, презираетболезни, а между тем очень заботится о своем здоровье? Называет изгнаниепустяком, од­нако, если только ему удастся, – состарится и умрет на родине? Но я говорю, что все следует презирать нес тем, чтобы отказаться от всего этого, но чтобы не беспокоится об этом; он собираетего не в своей душе, но в своем доме». В своих «Письмах к Луцилию» Сенекаутверждает, что кратчайший путь к богат­ству – через презрение  к богатству.
Сенека автор многих сочинений. Однако, большую частьсвоих сочинений он создал в последние три года своей жизни, когда уже был не удел.
Несмотря на свойдевиз: «Пусть наши слова приносят не удовольствие, а пользу», — Сенека частостремится к красноречию за счет глубины содержания своих речей.
Сенеку прежде всегоинтересуют практически-нравственные взгляды, меньше — представления о душе, ещеменьше —  представления о мире.
Сенека ставит личныйжизненный пример философа важнее его учений. Он утверждает, что «и Платон иАристотель, и весь сонм мудрецов, которые потом разошлись в разные стороны,больше почерпнули из нравов Сократа, чем из его слов», что Клеанф стал подобиемЗенона из Китиона не потому, что слушал его лекции, а потому что жил вместе сним. Сенека преклоняется перед Катоном Старшим, перед Сократом и Платоном,Зеноном и Клеанфом именно как муд­рецами, создателями мудрости, которая учитправильно жить, общество кото­рых, хотя бы и заочное, избавляет от пороков.
Сенека резкопротивопоставляет мудрость и философию, с одной стороны, и знание с другой.Сенека говорит о мудрости, когда говорит о Боге. Для него мудрость —  руководство не для того, чтобы попасть впотусторонний рай, а для того чтобы уцелеть в настоящем.
Говоря о философии,Сенека различает в ней в качестве ее предметного со­держания природу, нравы иразум. Так, что предметом его философии является и природа, иначе он не написалбы свои «Естественные вопросы». Знание природы стоикам необходимо, ибо ведь ихглавное этическое требование – жить в согласии с природой. Но стоики не зналиестественного, природы, они не знали ни одного закона природы. Они превра­щалиприроду в метафизическую реальность, которой приписывали свойствен­ные ейчерты: разумность и божественность.
Сенека – своего рода теологический и психологическийматериалист. Все телесно. Телесны и боги, и души. Но в то же время всеодушевлено, разумно и божественно. Он берет за начало начал бытие, как то, чтоесть, все то, что есть. Это бытие он делит на бестелесное и одушевленное,одушевленное – на растительное и животное, а то и другое на виды. Сенекадумает, что и тело, и душа, и страсти души телесны. Он утверждает, что «душаесть тело, что благо человеческое не может не быть телом». Что «страсти –такие, как гнев, грусть, любовь, суть тела». Различие между материей и разумомпроисходит внутри телесности, как полагает Сенека.
В конкретном учении оприроде Сенека повторяет старое учение об Элемен­тах. Это вода и огонь, воздухи земля. Все эти элементы взаимопревращаются, а следовательно, все находится вовсем и все возникает из всего. Все движения в природе кругообразны, всенаходится в круговращении. В этом и состоит «закон природы», о котором говоритСенека. Никаких реальных законов природы, разумеется, он не знал. Всесодержание за­кона природы сводится к тому, что он неподвластен человеку.
Немалое место в философских взглядах Сенеки занимает вопроссамоубийства. Сенека, как и все стоики, начиная с самоубийцы Зенона из Китиона,допускает добровольное прекращение своей жизни, само­убийство, но при определенныхусловиях. Так Сенека пишет: «Если тело не го­дится для своей службы, то почемубы не вывести на волю измученную душу? И может быть, то следует сделать немногораньше должного, чтобы в должный срок не оказаться бессильным это сделать».Вместе с тем Сенека предостерегает против «сладострастной жажды смерти»,которая иногда овладевает людьми и становится, чуть ли не эпидемией. Длясамоубийства должны быть веские осно­вания, иначе это малодушие и трусость!
Проповедь Сенекиравенства и свободных, и рабов без требования, однако, упразднения позорногоинститута социального рабства, растворение рабства социального в рабственравственном, в рабстве перед страстями, в моральной низости человека сближаетСенеку с христианством, которое в те уже времена учило о равенстве всех людейпред Богом, равенстве во грехе, без требования упразднения социального рабства.
Этика Сенеки – этикапассивного героизма. Изменить в жизни, в сущности, ничего нельзя. Можно толькопрезирать ее напасти. Величайшее дело жизни – твердо стоять против ударовсудьбы. Но ведь это означает, что судьба активна, а человек пассивен. Онзанимает, лишь оборонительную позицию. Лучше принимать все как оно есть. В этоми состоит пассивная логика стоицизма. В этом и состоит то величие духа, котороепропо­ведовал стоицизм и что привлекало к нему всех, по кому прошелся катоктота­литаризма.
Этика Сенекипротиворечива. Зачем нужна энергия, если все же от нас ни­чего не зависит? Еслинет большой цели? Это противоречие стоики так и не смогли разрешить. Культ разумаи силы духа и признание бессилия человека перед непонятной человеческому разумусудьбой, от которой всего можно ожи­дать, перед волей Бога, как личногомирового разума, идущего непознаваемыми для человека путями несовместимы.
Такова философия Сенеки, его наука о жизни. Сенека одинок. И самое глав­ноечему может научить его философия, это не только переносить все преврат­ностижизни и удары судьбы, но и большому искусству быть другом самому себе. Однакоэто не эгоизм. Стать другом себе – значит иметь возможность стать другомдругому человеку, считает Сенека.
В эпоху Возрождения Сенеку часто восхваляют гуманистыза чистоту его нравственного учения и за его идеи человека. При этом гуманистыидеализировали Сенеку, чего он как человек не заслуживает. Ведь сам Сенекаутверждает о себе то, что, проповедуя одно, живет он совершенно по-другому,признаваясь в своей непростительной слабости.
Эпиктет
 
Эпиктет (ок. 50 – ок.135 гг. н.э.) – уникальное явление в древнезападной философии. Он родилсярабом, и длительное время уже взрослым имбыл. У него не было даже человеческогоимени, Эпиктет – это кличка, означающая «приобретенный».
Известно, что Эпиктетродился во Фригии, потом оказался в Риме. Тогда в Риме был моден стоицизм, имногие образованные жители города Рима посе­щали лекции стоика Мусония Руфа. Вчисле слушателей бывал и Эпафродит – хозяин Эпиктета, сопровождаемый своимрабом. Лекции вряд ли пошли на пользу хозяину раба, но для самого раба они былисудьбоносными. Эпиктет стал невольником-философом, а Мусоний Руф, его невольнымучителем.
Неизвестно, когда икак Эпиктет стал свободным, вольноотпущенником. Так или иначе, Эпиктет былизгнан из Рима Домицианом около 94 г., когда этот по­дозрительный и тяжелый императоризгнал всех философов и риторов из Ита­лии. И Эпиктет оказался в сравнительноновом городе Никополисе.
В Никополисе Эпиктетоткрыл свою философско-воспитательную школу. У него было немало учеников ипочитателей, в том числе знатных и богатых. Од­нако при этом Эпиктет велнищенскую киническую жизнь.
Эпиктет ничего неписал. Не исключено, что он был неграмотным. Для Эпиктета – философа-моралиста- практика была важнее теории, устное слово, внушение и личный пример важнееписьменного слова. К тому обязывала его жизнь, его потребность в сохранениисвоего существования.
Рабство наложилотяжелую печать на робкого и хилого Эпиктета. Он не был Спартаком. И подобнотому, как нашим главным вопросом является вопрос, как стать свободным оттоталитаризма, так и для Эпиктета главным вопросом был вопрос о том как статьвнутренне свободным при внешнем рабстве, против ко­торого Эпиктет ничего нигденикогда не говорит. Как и Сенека, Эпиктет подме­няет социальное рабствонравственным. Только Сенека это делал с позиций ра­бовладельца, а Эпиктет – с позицийраба.
Главный тезисЭпиктета состоит в утверждении, что существующий поря­док вещей изменитьнельзя, он от нас не зависит. Можно лишь изменить свое отношение к томусуществующему порядку вещей. Его «Руководство» начина­ется словами: «Из всехвещей иные нам подвластны, а иные нет. Нам подвла­стны наши мнения, стремлениянашего сердца, наши желания и наши отвраще­ния, одним словом, все нашидействия. Нам неподвластны тела, имения (собст­венность), репутация, чины,одним словом, все то, что не есть наши действия».
Вряд ли Эпиктет знал какие-либо науки, он ничего и неговорил о них. Тем не менее, Эпиктет рационалист. Истинная сущность человека –в его разуме, который является частицей мирового космического разума, полагаетон. Отнять у человека разум, – значит, убить его. Человек далее не толькоразумное существо, но и существо обладающее свободой мысли и свободой воли. Этидостояния человека также неотчуждаемы.
Такова свобода впонимании Эпиктета. Все же это свобода смиренного и гордящегося своим смирениемобездоленного человека. Смирение и покор­ность, подмена изменения порядка  вещей, объективной действительности, об­щественногостроя изменением своего сознания и своего отношения ко всему этому. Этоимпонировало христианству. И не случайно, что ранние христиан­ские теологи сочувственноотносились к пассивному мировоззрению Эпиктета. Эпиктет не мог иначе, также онне мог писать и думать о том, что противолось его образу жизни, его социальномуположению. Если бы и подумал писать, то понял, что для него это бесслысленно. АЭпиктет первым белом отдавал предпочтение практике, поэтому он тем более думали проповедовал, основываясь на свою собственную жизнь.
Эпиктет внушал своимученикам обращаясь к каждому из них: «Все дела твои и предприятия начинайследующею молитвою: управляй мною Зевс, и ты, необходимая судьба. Куда и чемувы меня определили, я вам следовать буду усердно и нелепостно. А хотя бы я непожелал, то, однако поневоле следовать вам должен». Таково фаталистическое и примиряющеенас с тем, что есть и что происходит в нашей жизни само по себе, независимо отнашей воли, от наших желаний и планов. В этом можно увидеть яркое проявлениегероического пессимизма, так присущего стоикам и приверженцам римской идеи.
Марк Аврелий
 
Третьим выдающимсястоиком во времена Ранней Римской Империи был император Марк Аврелий (160-180гг. правления).
Мировоззрение МаркаАврелия противоречиво. Оно сочетает в себе очень острое сознание бренности,скоротечности и неновости жизни и проповедь не­обходимости быть деятельным,энергичным и справедливым государственным деятелем. Пожалуй, ни у кого непроявилось с такой силой противоречие между философской надвременностью ипрактическим погружением в эту самую вре­менность, как (в силу его общественногоположения) это произошло у Марка Аврелия.
Марк Аврелий какникто другой остро чувствовал течение времени. Краткость человеческой жизни.Смертность человека. Его мгновенность в бесконечном временном потоке. «Времяесть река… стремительный поток. Лишь появится что-нибудь, как уже проноситсямимо, но проносится и другое, и вновь на виду первое». «Оглянись назад – тамбезмерная бездна времени,   взглянивперед – там другая беспредельность». (Марк Аврелий. Наедине с собой.Размышления). Перед этой беспредельностью времени одинаково ничтожны и самаядолгая, и самая короткая человеческая жизнь. Марк Аврелий был императором, а неимператору ли должно лучше и виднее всех осознавать человеческие жизни поотдельности и в совокупности общества, знать человеческие жизни и судьбы,судьбы человеческих обществ и их идей.
 Как никто другой остро сознавал Марк Аврелийничтожество всего: «Ничтожна жизнь каждого, ничтожен тот уголок земли, где онживет». Тщетна надежда надолго остаться в памяти потомства: «Ничтожна и самая долгаяслава посмертная; она держится лишь в нескольких кратковременных поколенияхлюдей, не знающих самих себя, не то что тех, кто давно опочил».
И в этомвсепожирающем беспредельном потоке жизни нет и не будет ничего нового: «…нашипотомки не увидят ничего нового, ведь, человек, достигший сорока лет, если онобладает хоть каким-нибудь разумом, в силу общего единообразия некоторымобразом уже видел все происшедшее и все имеющее быть». Позади Марка Аврелиялежала долгая и однообразная история, у него были все основания так полагать.
Эти примеры личного и исторического пессимизмаимператора Марка Аврелия можно умножить. Они составляют наиболее яркие живыестроки в его записках, обращенных к самому себе. Разочарованность, усталостьимператора – это разочарованность и усталость самой Римской Империи, будущеекоторой было действительно неведомо. Марк Аврелий не знал, что его неудачногосына – императора после него – убьют, что с его смертью прекратится династия Антониев,что Римское государство вступает в смутные времена, когда в середине IIIв. н. э. оно фактически распадется. Смутное времяпородило Плотина. Диоклетиан собрал империю. Но это была совсем другая империя.Принципат сменился доминатом. Это откровенный, а не эпизодический, как вовремена Ранней Римской империи, восточный деспотизм. Вскоре после своеговозрождения Римская империя примет христианство. И начнется новая эпоха – эпохаокончательного заката античной культуры и эпоха расцвета христианской культуры.
Но было бы неправильно односторонне сводитьмировоззрение Марка Аврелия только к негативной его стороне, хотя и самойсильной и выразительной. Дело в том, что из его пессимизма, из его острогоосознания кратковременности и самой жизни человека, и памяти о нем, и славы неследует, того, что мы находим у таких же разочарованных людей – проповеди илибездействия, или того, что если все так зыбко, то остается только предатьсядоступным человеку наслаждениям, а там пусть будь, что будет.
У Марка Аврелия естьсовокупность несомненных для него нравственных ценностей. Он говорит о том, чтолучшее в жизни: «справедливость, истина, благоразумие, мужество». Да, все«сущая суета», но все-таки есть в жизни то к чему следует относиться серьезно.Это праведное «помышление, общеполезная деятельность, речь, неспособная ко лжи,и душевное настроение, с радостью приемлющее все происходящее как необходимое,как предусмотренное, как проистекающее из общего начала и источника». Здесьнеобходимо отметить такую ценность, как «общеполезная деятельность». МаркАврелий называет это также «гражданственностью» и ставит ее наравне с разумом.Эти истинные ценности император противопоставляет таким мнимым ценностям, как«одобрение толпы, власть, богатство, жизнь, полная наслаждений».
У Марка Аврелия есть положительный идеал человека. Этосущество «мужественное, зрелое, преданное интересам государства». Это римлянин.Это существо «обличенное властью, которое чувствует себя на посту и которое слегким сердцем ждет вызова оставить жизнь». Это существо, которое видит«мудрость исключительно в праведной деятельности».
Такова раздвоенность человека в его жизни: он икратковременное, живущее лишь настоящим мимолетное существо, и существопреследующее долговременные и прочные цели. Марк Аврелий осуждает того, кто всевремя в делах, но свои дела не сообразовывает с какой-то одной целью, подчиняяей всецело все свои стремления и представления. Надо служить благу государствав котором, однако нет ничего нового, все надоело и опостылело. Такая раздвоенностьу Марка Аврелия в какой-то степени объясняется его  внутренней раздвоенностью на философа-стоикаи высшего правителя громадной и сложной империи. Но у императора естьфилософское обоснование и второго взгляда на жизнь.
С убежденностью в текучести всего поразительнымобразом уживается мысль, что все есть некое большое целое в котором всесвязано. И этим целым управляет разум этого целого, его Логос. Там же МаркАврелий помещает каким-то мало понятным образом и богов. Это целое динамично иподчиняется промыслу. Люди, как разумные существа едины в своем разуме, у всеху них единая душа единый разум. В разуме люди сходятся друг с другом.
А говоря точнее, человек в понимании Марка Аврелиятройственен: у него есть тело – оно бренно, есть душа или что не совсем то же –«проявление жизненной силы» и есть руководящее начало, знаменитый стоическийгегемоникон, руководящее начало, что и есть разум.
Марк Аврелий называет разум в человеке его гением егобожеством. Человек должен пестовать его в себе, не оскорблять ничем низшим, неосквернять живущего в «груди гения». А это значит никогда не считать для себяполезным то, что «когда-либо побудит тебя преступить обещанное, забыть стыд,ненавидеть кого-нибудь, подозревать, клясть, лицемерить, пожелать чего-нибудьтакого, что прячут за стенами и замками. Ведь тот, кто отдал предпочтение своемудуху, гению, служению добродетели, не надевает трагической маски, не издаетстенаний, не нуждается ни в уединении, ни в многолюдстве. Он будет жить – и этосамое главное – ничего не преследуя и ничего не избегая. Его совершенно небеспокоит, в течение большего или меньшего времени его душа будет пребывать втелесной оболочке, и когда придет момент расставания с жизнью, он уйдет с такимже легким сердцем, с каким стал бы приводить в исполнение что-нибудь другое изтого, что может быть сделано с достоинством и с честью…».
Здесь говорится о душе, но неясно будет ли эта душажить после смерти, или же она сольется с мировой душой. Интересно, что Марк Аврелийдопускает на миг возможность полной смерти, ведь надо быть готовым ко всему: «Душе,готовой ко всему, не трудно будет, если понадобится, расстаться с телом, всеравно ждет ли ее угашение, рассеяние или новая жизнь». Он допускает, что нетбогов и нет промысла, но тут же, как бы испугавшись, отбрасывает это предположение,говоря: «Если же богов не существует, или нет дела до людей, то что за смыслмне жить в мире, где нет богов и нет промысла?». Нет, возражает сам себеимператор, «боги существуют и проявляют заботливость по отношению к людям».
Но как тогда сочетать промысел богов и свободучеловека? Фаталист ли Марк Аврелий? Иногда кажется, что он фаталист. Разве онне говорил о том, что с легким сердцем принимать все то, предусмотрено? Новместе с тем в его несистематизированных заметках мы находим мысль о свободечеловека по воле богов: «Они устроили так, что всецело от самого человеказависит, впасть или не впасть в истинное зло. Марк Аврелий приводит словаЭпиктета: «Нет насилия, которое бы могло лишить нас свободы выбора».
Но вместе с тем император не призывает к активнойборьбе со злом. Все-таки надо принимать и жизни и смерть так, как они происходят.Жить надо так, как если бы каждый день был последним и каждое дело, которое тыделаешь, — последнее в твоей жизни дело.
Таков правильный путь по которому должен идти человек.Но как на него выйти? В этом нам может помочь только философия. «Философствоватьже значит оберегать внутреннего гения от поношения и изъяна, добиваться того,что бы он стоял выше наслаждений и страданий, чтобы не было в его действиях нибезрассудства, ни обмана, ни лицемерия, чтобы не касалось его, делает или неделает чего-либо его ближний, чтобы на все происходящее и данное ему в удел онсмотрел, как на проистекающее оттуда, откуда изошел и он сам, а самое главное,- чтобы он безропотно ждал смерти, как простого разложения тех элементов изкоторых слагается каждое живое существо. Но если для самих элементов нет ничегострашного в их постоянном переходе друг в друга, то где основание боятьсякому-либо их обратного изменения и разложения? Ведь последнее согласно с природой,а то, что согласно с природой, не может быть дурным». (Марк Аврелий.Размышления.)
Заключение
В данной работе были рассмотрены основы стоицизма, атакже взгляд на стоицизм и его идеи с разных углов, с точек зрения людей,имеющих разничное положение в обществе.
Основные идеи стоицизма таковы:
1)             Все, чтопроисходит в природе – есть результат огромного, накопленного природой способасущенствования в окружающем мире. То, что происходит в природе – естественно, ипоэтому добродетель.
2)             Стоицизмутверждает, что с проявлениями природы, а именно, с событиями, которыепроисходят вокруг и воздействуют на человека, ничего поделать невозможно.Единственный способ – принять все как есть, принять удары судьбы и событияприроды (здесь, в смысле события в жизни человека, во всех сферах человеческойжизни), предолеть чувственное и эмоциональное отношение к этим событиям, статьк ним безразличным.
3)             Человек долженследовать природе, в том числе и своей природе, и таким образом обрестисчастье. Человек не должен бояться смерти, тяготиться к сладостям жизни,опасаться трудностей и невзгод, он должен быть безразличен ко всему. Это и естьсчастье и высшая добродетель.
Сенека, Эпиктет и Марк Аврелий – их идеи и убежденияимеют общую основу – стоицизм, пропущенную сквозь призму их образа жизни, ихсоциального положения, их материального достатка. Марку Аврелию было недоступновидеть жизнь с точки зрения обездоленного Эпиктета, Сенека не мог взирать налюдей и их поступки глазами императора Рима. Все они описывают стоицизм с разныхточек зрения, дополняют его основу, как будто совершая огранку этого стоицизма– единой и неделимой, абсолютной основы их мировоззрений.
Списокиспользованной литературы:
1.     Соколов В. В. Средневековая философия. М. 2001 г. 352 стр
2.     Шпеман Р. Основные понятия морали. М. 1993 г.
3.     Иванов В. Г. История этики Древнего мира.Т. 1997 г.
4.     Щедраков В.Н. Иллюзия добра: моральные ценности и
религиозная вера. М.1982.
5. Интернет-источники: slovar.stroytes.ru –электронный интернет-справочник.
Содержание
 TOC o «1-3» h z u Введение. PAGEREF _Toc167533854 h 2
Этика стоицизма. PAGEREF _Toc167533855 h 3
Сенека. PAGEREF _Toc167533856 h 3
Эпиктет. PAGEREF _Toc167533857 h 6
Марк Аврелий. PAGEREF _Toc167533858 h 7
Заключение. PAGEREF _Toc167533859 h 10
Список использованной литературы:PAGEREF _Toc167533860 h 11