смотреть на рефераты похожие на “Философия права в России во второй половине XIX начала XX века”
ТЮМЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
КАФЕДРА ФИЛОСОФИИ
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА В РОССИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX НАЧАЛА XX ВВ.
ТЮМЕНЬ – 1997
План
Введение 3 – 5
Глава I
Чичерин Б.Н. о праве 6 – 11
Глава II
Чичерин о понятии и сущности государства 12 – 16
Глава III
Новгородцев П.И. о правовом государстве 17 – 24
Заключение 25 – 27
Список использованной литературы 28 – 29
Введение
В истории политической и правовой мысли России важное место занимают
буржуазные теории второй половины XIX – начала XX века, представленные
такими видными именами, как Муромцев, Градовский, Чичерин, Савальский,
Коркунов, Шершеневич, Новгородцев, Глестяковский, Петражицкий и другие.
На рубеже XIX – XX вв. на базе форсированного развития российского
капитализма происходило соединение рабочего движения с социализмом. В
Россию переместился центр мирового революционного движения. Рядом с общим
подъемом искусства, литературы, науки активизировалась буржуазная теория
государства и права. Об этом свидетельствует не только увеличившийся поток
политико-правовой литературы, но и, прежде всего, восхождение новых имен
общеевропейского масштаба: Муромцева, Градовского, Чичерина, Ковалевского,
Коркунова и других.[1]
Положение российской буржуазии второй половины XIX в. было весьма
противоречивым. Заинтересованная в установлении парламентарных институтов,
она из-за боязни революционного крестьянства и пролетариата в то же время
мирилась с царизмом. Это служило питательной почвой политического движения
и политической теории буржуазии-либерализма.
Либерализм в России зарождается еще в 30 -40-х гг. XIX в. в недрах
единого оппозиционного лагеря. Демократизм не противостоял так резко
идеологии либеральной оппозиции. Передовые люди России поняли, что дни
крепостничества сочтены, и поэтому задумывались о путях дальнейшего
развития страны. Русские умы разделились во взглядах не только на будущее,
но и на прошлое своей родины. По контурам скрытого во тьме веков прошедшего
они пытались определить вехи грядущего. Интерес к истории в значительной
степени подогревался также тем, что в условиях свирепой цензуры обсуждением
сугубо наукообразных и исторических проблем было легче завуалировать
обсуждение самодержавно-крепостного строя.
В результате дифференциации оппозиционного движения в середине 50-х
годов в России складывается либерализм как особое политическое движение и
как доктрина.
Русскому либерализму присуще общие черты либерализма как буржуазного
общественного и идеологического течения эпохи домонополистического
капитализма: требование ликвидировать феодальные пережитки в экономике,
тормозившие развитие капитализма; свобода частного предпринимательства;
невмешательство государства в экономическую сферу; обеспечение минимума
гражданских и политических свобод; требование конституционной монархии.
Осуществление этой программы расчистило бы путь развитию буржуазного строя,
но оставило бы значительные привилегии прежнего господствующего класса,
прежде всего основу его экономической мощи – крупное помещичье
землевладение и первенство в государственном аппарате.
В движении русских либералов ярко проявилось стремление провести мирным
путем “сверху” необходимые для развития капитализма реформы,
соглашательство с правящей верхушкой. Заинтересованные в преобразованиях
либералы, однако, не были настолько сильны, чтобы вытеснить другие
политические группировки и самостоятельно осуществить свою программу.
В 80-х годах либералы по прежнему выступали за самотрансформацию
абсолютизма в конституционную монархию и ограничивались верноподданнейшими
адресами, высочайшее имя, в котором призывали императора восстановить и
развить дух реформ 60-х годов.
Либерализм сохранил свое значительное влияние и в период перехода
России в империалистическую стадию в начале XX в. Усиление экономической
мощи буржуазии и в это же время сохранение самодержавия вызвали в условиях
пролетарского этапа освобождение движения активизации либерализма.
Глава I
Чичерин Б.Н. о праве
Либеральная мысль зарождалась в постоянном противостоянии и преодолении
традиций самодержавного и крепостнического произвола, бюрократической
безответственности. Она была направлена на поддержку и обоснование
дальнейших реформ, на признание за индивидом права на достойное
существование. Одной из центральных тем либеральной правовой публицистики
стало воспитание уважения к праву.
После либеральных начинаний Александра I и обсуждения этой темы в
литературе (Сперанский, Карамзин) малочисленная группа российских либералов
последующих периодов – “Эпохи великих реформ” и “отката реформ” – сочетала
свои либеральные устремленные с большой дозой просвещенного консерватизма.
Эта группа могла быть представлена прежде всего именами Чичерина,
Муромцева, Коркунова, Ковалевского.
Крупнейшей фигурой в либеральной философской мысли второй половины века
был Борис Николаевич Чичерин (1828 – 1904), автор пятитомника “История
политических учений” (1869 – 1902), а также ряда фундаментальных работ в
области государствоведения и философии права – “О народном
представительстве” (1866), “Курс государственной науки” (3 части, 1894 –
1898), “Философия права” (1900). Активный защитник “великих и прекрасных
реформ” начала царствования Александра II и сторонник в отдаленной
перспективе, Чичерин – после непродолжительной профессиональной карьеры в
Московском университете (1861 – 1867) – оказался в опале и долгие годы
провел в уединении родового поместья.[2]
Восприняв многие идеи российского западничества, Чичерин пошел дальше
по пути усиления таких аспектов их доктрины, как приоритетная роль
государства в осуществлении реформ, парламентарный и конституционный строй,
доктрина “правового государства”, и тому подобное. Чичерин считая, что
главным конструирующим элементом культуры является центральная
государственная власть, оттесняющая на второй план сословные и
корпоративные интересы и влияния.
В России особенностью государственного строя оказалось большее, по
сравнению с Западом, развитие монархической власти и абсолютизма.
Отсутствие сильных феодальных союзов и слабость буржуазии этому
способствовали: “Историческое значение самодержавной власти дало ей такую
мощь, какой она не имела ни в одной европейской стране и перед которой
должны были низвергнуть всякие представительные учреждения”.[3]
Гегелевская философия была одним из основных факторов при формировании
воззрений Чичерина. Хотя с годами его отношение к Гегелю претерпевало
определенные изменения, он все же постоянное ориентировался на основные
философско-методологические положения немецкого мыслителя. При этом
Чичерина более привлекала сама глобальная система немецкого философа,
именно поэтому его часто называли сторонником правового, или
консервативного гегельянства. Его магистерская диспозиция, ставшая новым
словом в русской истории и правоведческой мысли, относится к истокам
государственной школы в русской историографии. Во-первых, разделяя
традиционные западнические воззрения на особенности русской истории, он
склонен к утверждению общечеловеческого принципа в мировой истории. Во-
вторых, чрезвычайно важное значение он уделяет роли государства в
историческом процессе. Сравнивая историю России с западноевропейской,
Чичерин подмечает, что в России многое учреждалось государственными мерами,
тогда как на Западе те же процессы совершались без активного вмешательства
государства. С деятельностью государства Чичерин связывает практически все
явления и процессы общественной жизни России – от оседлости народонаселения
до придания общинам некоторой юридической определенности. Устройство
русского государства по его мнению, организовывалось “сверху”. Сам же факт
создания государства он считает великим и историческим подвигом русского
народа. В-третьих, для Чичерина характерно особое видение личности на
Западе и в России. В западноевропейской истории он отмечает ту большую
роль, которую играет личность и созданные благодаря ее развитости различные
союзы. Отличительные черты русской исторической жизни – чрезмерная
слабость представительного начала, практически крепостное состояние всех
сословий, отсутствие политических свобод. все это является результатом
личностного начала государству.
К 60-м гг. относятся выход в свет его работы “О народном
представительстве” и подготовка трехтомного “Курса государственной науки”,
в то время Чичерин пишет пятитомную “Историю политических учений” и
двухтомную работу “Собственность и государство”. В этих, а также других
работах Чичерин разрабатывает свою политическую платформу, которую можно
охарактеризовать как классический либерализм. исходя из понимания свободы
личности как основного принципа общественного развития, благодаря которому
человек только и может осуществлять свои стремления к абсолютному (а это
составляет ядро его понимания роли и призвания человека в мире), он
полагает, что условия для осуществления этого принципа обеспечивают только
последовательные либеральные преобразования. Его конкретная программа для
России состояла в требовании свободы совести, свободы от крепостного
состояния, свободы общественного мнения, свободы книгопечатания, свободы
преподавания, публичности всех правительственных действий, публичности и
гласности судопроизводства. Идеалом государственного устройства (по крайней
мере для России) он считал конституционную монархию.
Государство, по Чичерину, предстает в истории союзом народа, связанного
законом в одно юридическое целое и управляемое верховной властью для общего
блага. Частное благо есть цель не государства, а гражданского общества.
Государство обеспечивает безопасность и осуществление нравственного
порядка, оно же определяет и защищает права и свободы. При этом
государством определяются права гражданские, а не так называемые
естественные права.
Сама область естественного права – в отличие от права положительного –
это область требований правды, справедливости, это “система общих
юридических норм, вытекающих из человеческого разума долженствующих служить
мерилом и руководством для положительного законодательства”. справедливость
как общее разумное начало и есть мерило, с помощью которого
разграничивается область свободы отдельных лиц и устанавливаются требования
законов. Цель социально-политического развития – избежать крайностей
индивидуалистического анархизма и механического этатизма и суметь
гармонически сочетать личное и государственное начала, индивидуальную
свободу и общий закон.
Право не сводимо к пользе или к интересу, его сущность связана со
свободой как индивидуалистическим и априорнометафизическим началом. Право
с этой точки зрения есть внешняя свобода человека, определяемая внешними
законами. Поскольку закон определяет права и обязанности, то есть “свободу
с ее границами” и вытекающими отсюда отношениями, то эти границы и есть
основное начало права как идеи, как нормы свободы. Чичерин частично
использует Гегелевскую трактовку права как развития идеи свободы, но
критически относится к ее этатическим и антииндивидуалистическим
истолкованиям. Свобода в его трактовке предстает в следующих ступенях
развития – внешняя (право), внутренняя (нравственная) и общественная
свобода. Другими словами, свобода как субъективная нравственность переходит
в объективированную и сочетается с правом как нормой свободы в общественных
союзах – семье, гражданском обществе, церкви, государстве.
Чичерин чрезвычайно высоко оценивает значения свободы как постоянного и
необходимого элемента человеческого общежития. свобода составляет
краеугольный камень многих его определений, относящихся к области
общественных отношений, и сама возможность развития общества связывается им
с принципом свободы человеческой личности. свобода устанавливает только
формальное, а отнюдь не материальное равенство. Последнее вообще
неприемлемо для Чичерина, считающего, что всеобщее равенство не может быть
даже идеалом, потому что оно противоречит природе вещей и человека. Цель
истории, по Чичерину, состоит не в личном удовлетворении, а в общем благе,
а это благо заключается в разнообразии и гармоническом единстве частей,
чему противостояло бы равное распределение жизненных средств. Необходимым
требованием к государству Чичерин полагает принципы экономической свободы,
осуществление которых на практике может вести только к неравенству. Но
именно это и составляет для него движущее начало дальнейшего развития
общества.
Глава II
Чичерин Б.Н. о понятии и сущности государства
Чичерин считал возможным познать сущность и целесообразность
(финальность) государства на основе гегелевской философии,
интерпретированной с большой дозой мистицизма и кантианского
индивидуализма. Вслед за Гегелем он рассматривал государство как высшее
развитие идеи человеческого общества и воплощение нравственности. Идею
государства, то есть начало, во имя которого оно существует и которое
призвано осуществить, Чичерин считая априорным началом, проявлением
Абсолютного. Поэтому те, кто отвергает метафизику, “не в состоянии ничего
понять в государстве”.[4]
Русский мыслитель сводит бытие к четырем началам, или причинам:
производящей, формальной, материальной и конечной. В обществе этим причинам соответствуют: производящей – власть, формальной – закон, материальной –
свобода, конечной – цель или идея (общая польза, общее благо). Власть,
закон, свобода и общее благо присущи любому союзу, но в каждом из них
преобладает один из этих элементов. А так как, рассуждает Чичерин,
общественных элементов четыре, то им соответствуют четыре союза: семья,
гражданское общество, церковь и государство.
По теории Чичерина государство является не средством эксплуатации
трудящихся, непосредственным результатом непримиримых противоречий
“гражданского общества”, а арбитром между правовой и моральной областями
жизни, призванным не допустить поглощение их друг другом, водворить мир и
общее благо.
С юридическими теориями государства Чичерина сближают понимание
государства как правового союза; определенное преувеличение юридического
аспекта государства. Однако в целом он выходит за рамки этих теорий.
Понятие государства, по Чичерину, многопланово. Государство, есть, во-
первых, проявление Абсолютного (влияние гегелевской философии права); во-
вторых – юридический союз (отражение юридического мировоззрения буржуазии);
в-третьих – опытный факт, реальных субъектов власти (социологический
подход). Чичерин различал следующие науки о государстве: философию права
(познание априорных начал государства и права), государственное право
(изучение государства как юридического союза), социологию (государство в
связи с другими союзами, прежде всего с гражданским обществом), политику
(наука о действиях государства в связи с борьбой за власть различных партий
и групп).
Государство рассматривается Чичериным прежде всего как союз народа, а
не просто учреждения, аппарат. “Народ, устроенный в государство, образует
одно целое, в состав которого входят, с одной стороны, объединяющиеся лица,
с другой – система учреждений, которые служат ему органами. Все это вместе
составляет одно юридическое тело, состоящее из лиц и учреждений; как
таковое оно должно иметь название, и это название есть государство”.[5]
Чичерин считает государство не созданием субъективной воли человека, а
закономерным явлением, не зависящим от субъективных устремлений.
Государство представляет собою “объективный организм, который воплощает в
себе мировые идеи, развивающиеся в истории человечества”.[6]
На базе либеральной платформы Чичерин выдвигает учение о двух этапах
развития “государства нового времени”. Идея государства состоит в
установлении высшего единства общественной жизни и в соглашении всех
входящих в состав его элементов. Это две разные задачи. первая ведет к
закреплению частных зависимостей и упрочению господствующих элементов,
вторая ведет к ограждению низших от притеснения высшими. первая является
насущной потребностью государства на низших ступенях развития, там, где
приходиться создавать общественное единство. Возникающее государство.
естественно, опирается на сильнейшие элементы, подчиняя им остальные и тем
стараясь скрепить общественную связь. Когда этот государственный организм
окреп, с особенной силой выступает вторая задача. “Государство, по своей
идее, есть представитель всех интересов и всех элементов общества… Чем
независимее государственная власть от общественных элементов, тем это
призвание проявляется с большей силой”.[7] Здесь со всей отчетливостью
проявились две характерные черты воззрений Чичерина на государство: во-
первых, взгляд на развитие государства как движение к заранее намеченной
цели, во-вторых, абсолютизация относительной самостоятельности государства,
взгляд на него как на внеклассовый институт, который развивается и
существует сам по себе, лишь приноравливаясь к потребностям общества,
лавируя между различными группами, классами.[8]
Чичерин отождествляет централизованную феодальную монархию и буржуазное
государство. Поэтому он говорит не о государстве периода сословного строя и
государстве периода общегражданского (как следовало бы из его тезиса о том,
что каждому гражданину строго соответствует строй политики), а только о
едином “государстве нового времени”, которое лишь меняет свои формы. Таким
образом, развитие государства с XV века рассматривается как единый процесс
нарастания, укрепление мощи государства и соответственно его независимости
от общественных сил. Тем самым в угоду либеральному реформизму ученый
отрицает революционную смену одной общественной формации другой.
Следовательно, констатируя кризис феодального общественного строя, он не
признает кризис феодального государства. Не смотря на связь с гражданским
обществом, государство в его теории получает самостоятельное бытие,
становится первичным фактором по отношению к обществу, отрешается от
падающего сословного строя и переходит на сторону общегражданского.
Позиция либерального компромисса во многом определила особенности
учения Чичерина о государстве: во-первых, формальное определение государства как “всеобщего союза
воля”, исключение из него материальной основы; во-вторых, объединение феодальной централизованной и абсолютной
монархии в один тип с формами буржуазного государства под именем
государства “нового времени”, “воздвигающегося” над обществом в качестве
первичной практической силы истории; в-третьих, положение о государстве как трансформаторе феодального строя
в капиталистических, а потому преувеличение надклассовой роли государства,
обоснование его всемогущества, определяющей силы в движении общества,
особенно в переходные эпохи; в-четвертых, стремление сочетать тезис об “абсолютизме” государства с
доктриной буржуазного либерализма эпохи свободной конкуренции.
Классовый компромисс в значительной степени предопределил
противоречивость теории Чичерина о государстве: с одной стороны,
гегелевское положение о государстве как самоцели и проявление Абсолютного
духа, о государстве, наделенном неограниченными правами в отношении
граждан; с другой стороны, естественно-правовая концепция государства как
ассоциации всех граждан, страховой организации для обеспечения свободы и
собственности, коренящихся в природе человека и являющихся для государства
священными и неприкосновенными принципами, которые оно не вправе нарушать.
Глава III
Новгородцев П.И. о правовом государстве
Русская религиозно-философская мысль начала XX века не отличалась
особенным вниманием к проблемам права и правового устроения жизни. Искание
абсолютного добра, абсолютного синтеза “правды – истины” и “правды-
справедливости”, стремление к религиозному преображению действительности
затмевали собой поиск практических путей осуществления абсолютных идеалов.
Порой было трудно провести грань между идеалистическими сторонниками
свободы, личности и материалистическими защитниками классового интереса:
пренебрежение к праву и даже его отрицание как внешнего насилия и
принуждения стало общим убеждением тех и других. В правовом нигилизме
созревало невнимание к конкретной жизни общества и личности. Мыслители,
указывавшие на эту опасность, оставались в меньшинстве.
Но меньшинство это составляло мощное движение юристов-философов ,
первое место в котором принадлежало основателю “идеалистической школы
права” Павлу Ивановичу Новгородцеву. Именно он был учителем И.А. Ильина,
Б.П. Вышеславцева, Г.В. Флоровского и других, чьи труды составляют гордость
русской юридической науки.[9]
Творческая жизнь Новгородцева началась в эпоху почти полного господства
позитивизма, эпоху забвения философской свободы и пренебрежения к
абсолютным ценностям. И с этим насильем ученый вступил в бескомпромиссную
борьбу.
Интересы мыслителя концентрировались на проблеме естественного права,
которые позитивизм в лице исторического и социологического направлений
упразднил как самостоятельное начало, сводя существо правовой нормы к
историческим традициям или социальным связям. С позиции критического
идеализма, распространившегося в Европе благодаря возрождению принципов
кантовской философии, Новгородцев показал, что историзм лишь мнимым образом
упраздняет идею естественного права и что он не в состоянии решить проблемы
природы нравственности, рассматривая ее с генетической и исторической точки
зрения.
Естественное право Новгородцев истолковывая не в контексте исторической
эволюции, а в качестве вечного неотъемлемого права человеческой личности,
имеющего нравственную природу и характер абсолютной ценности. он определял
его как “совокупность моральных (нравственных) представлений о праве (не
положительном, а долженствующем быть)”, как “идеальное построение будущего
и нравственный критерий для оценки, существующий независимо от фактических
условий правообразования”.[10]
Свои усилия Новгородцев сосредоточил на исследовании философско-
методологических проблем политики и права и нравственной сферы общественной
жизни и государственных отношений. Большая часть его работ посвящена
изучению метафизических оснований права и морали, форм взаимосвязи и
взаимопроникновения этических и юридических норм в духовной культуре и
анализу особенностей реализации в социальной жизни абсолютной этической
ценности. Можно говорить об определенной преемственной связи идей
Новгородцева и В.С. Соловьева, о влиянии последнего на философию права и
этику Новгородцева. Вместе с тем Новгородцев в своих теоретических
построениях исходил и из кантовской метафизики нравов, различий и
противопоставляя сущее должному, бытие долженствованию, видя в этом
специфику действия социальных законов. Важнейшей частью его концепции была
развиваемая в ряде книг аксиологическая теория права, базирующаяся на
философии неоктианства , учении о естественном праве и эволюционной
эпистемологии.
В 1899 году Новгородцев выступил со статьей “Право и нравственность”, в
которой на твердых основаниях либеральной философии права, в полемике с
Владимиром Соловьевым, констатировал несводимость права и нравственности
друг к другу и устанавливал связь обоих начал на почве естественно-правовой
идеи. Это определило принципы нравственной критики позитивного права. Само
естественное право понималось как особая часть моральной философии,
задающая масштаб нормативной оценке правотворчества.
Преобладающую в его время правовую концепцию Новгородцев именовал
“философией легального диспотизма”; согласно ей основой права считалась
государственная власть, утверждаемая на праве силы. Новгородцев показывал,
что включение идеи естественного права в государственную науку потребует
непременных преобразований.
Центральным пунктом либерально-правового учения Новгородцева стала
нравственная автономия человеческой личности. Моральная идея личности –
абсолютная основа естественного права[11], но раскрывает себя лишь в этике
и метафизике. Личность, как “нравственная основа общественности”, придает в
таком понимании новое освещение и проблемам общественной жизни. “Общество
по своему существу есть неограничение личности, а ее расширение и
восполнение”.[12]Именно эти положения признаются Новгородцевым безусловными
нормами правотворчества и бытия государства.
Самоопределяющаяся личность выдвигалась как исходный пункт общественной
реальности. Перед ней вставала грандиозная задача осуществления
нравственного закона, воплощение его в жизни общества. Поиск содержания,
соответствующего моральной норме, требует постоянного морального
творчества. Творчество же, преобразующее общественное бытие, не
противопоставлено ему, но осуществляется лишь внутри его, в сознании
реальности, независимой от человеческой воли.
Философия естественного права Новгородцева утверждала связь доступных
научному анализу областей с миром абсолютных ценностей и начал. В этом
признании Новгородцевым законных прав метафизики сказалось влияние той
русской философской традиции, у истоков которой стоял Владимир Соловьев.
Мысль о высшем синтезе нравственной идеи и сущности мира совершенно
иначе раскрывала их слиянность в посюстороннем существовании где привычно
господствует их вечное разделение. Новгородцев увидел и показал огромное
значение расширения понимания права за рамки формально-юридических норм.
Его небольшая статья “Право на достойное человеческое существование”,
опубликованная в еженедельнике П.Б. Струве “Полярная звезда”, стала
важнейшей инициативой в разработке этой идеи правовой наукой и
политическими теориями. Формальное право свободы, провозглашаемое
либерализмом, должно быть, по мысли Новгородцева, дополнено правом на
обеспечение достойного существования. “Задача и сущность права состоит
действительно в охране личной свободы, но для осуществления этой цели
необходима и забота о материальных условиях свободы: без этого свобода
некоторых может остаться пустым звуком, недосягаемым благом, закрепленным
за ними юридически и отнятым фактически. Таким образом именно во имя охраны
свободы право должно взять на себя заботу о материальных условиях ее
осуществления; во имя достоинства личности оно должно взять на себя заботу
об ограждении права на достойное человеческое существование”.[13] Эту идею,
впервые высказанную В. Соловьевым, Новгородцев сформулировал как правовую
проблему. Тем самым было положено теоретическое начало “социальному
либерализму”, или неолиберализму, – политической теории, сменившей в ХХ
веке классический либеральный индивидуализм.
Две его книги, последовавшие за разработкой теории естественного права,
составили последовательные части его системы философии права – “Кризис
современного правосознания” (1909) и “Об общественном идеале” (1917).
Исследовался широчайший спектр политических доктрин, обозначивших ход
самоопределения правосознания в XIX веке. Глубина кризиса, постигшего, по
мнению Новгородцева, современное правосознание, раскрывается в весьма
характерных для начала XX века уверениях в ненужности права как такового, в
бессилии внешних политических форм и учреждений, в желании устремиться в
область моральной жизни поверх насильственных рамок правового закона, без
юридических гарантий.
Кризис правосознания обнажил духовные основы той веры, что питала
политическую мысль XIX века: веры в абсолютную реализацию правового
государства. Именно ее крушение угнетало сознание и будила мысль. “Общее
значение происходящего кризиса я выразил в форме крушения идеи земного
рая”, – писал Новгородцев. Человечество не только возвращалось к пониманию
рая “неземного”, но и освобождалось от утопической веры в возможность
идеального сочетания свободы и равенства в рамках государства. Конфликт
либерализма и демократии, отстаивающих эти два противоположных начала,
является ярким симптомом переживаемого кризиса. Новгородцев показал, как в
течение XIX века разоблачается вера во всемогущество народовластия и
народного суверенитета, заявленная Руссо и Монтескье, и открывается
неспособность народного представительства, референдума, общественного
мнения реализовать в действительности единство свободы и равенства. А
наряду с разоблачением веры в возможность совершенной и безошибочно
действующей государственной организации. Новгородцев изображает упадок
классического либерализма, исходящего из теории индивидуализма. Роль
государства в общественной жизни возрастает пропорционально развенчанию его
земного величия. Либеральный индивидуализм с его требованием
невмешательства государства в частную жизнь терпит практическое поражение,
как и эгалитарная демократия, возлагающая свои надежды на правильную
организацию государства.
Новгородцев связывает кризис правосознания с духом возрождения
естественного права, ибо положительным результатом кризиса является новое
понимание общественного идеала как бесконечной задачи, имеющей смысл
морального требования и предполагающей бесконечное приближение к нему.
Гармония свободы и равенства, представимая лишь идеально, оказывается
императивом нравственного действия, а не планом государственного
устройства. Этот вывод о необходимости применения к области философии права
трансцендентального учения о бесконечной задаче, составляет важнейший
результат исследований Новгородцева. “Общим выходом из этого кризиса я
признал неизбежную замену конечного совершенства началом бесконечного
совершенствования”. Это преодоление веры в построение рая на земле
нисколько, однако, не отменяет реальной ценности права и государства.
Наоборот, только освобождение от утопии совершенствования жизни, только
через ее внешние формы приводит к подлинному историческому “оправданию
права”, ибо показывает его высшее призвание и укорененность в глубинах
духовной жизни.
Анализируя кризис, Новгородцев намечает пути к новому утверждению
философии личности. “Не вера в земной рай, которая оказывается по существу
недостижимым, а вера в человеческое действие и нравственное долженствование
– вот что становится здесь перед нами. Не обетованная земля, а непреклонная
человеческая личность, такова наша последняя опора”.
Отстаивая самостоятельное нравственное и духовно-культурное значение
права, не сводимое к категориям силы и расчета к закону, как таковому,
возрожденная естественно-правовая доктрина должна была, сменив
позитивистские парадигмы, утвердить нравственное достоинство человека,
наделенного свободой и ответственностью. Поэтому в центре политико-правовой
теории П.И. Новгородцева находилось понятия автономной нравственной
личности.
Новгородцеву удалось выявить связь и проследить развитие целого ряда
значимых идей, без которых невозможно представить себе развитие понятия
правового государства, например идей народного суверенитета и
“суверенитета” личности, свободы и равенства, нравственности и права и
другие. Однако мыслитель был далек от того, чтобы видеть в правовом
государстве идеал, разрешающий все общественные противоречия. Идеальный
общественный строй, воплощенный в истории, есть, по его мнению,
представление, религиозно-эсхатологическое”.
Заключение
Это было время короткого и блестящего расцвета русской мысли, обещавшие
хорошие плоды. Богатство ярких индивидуальностей, необозримое количество
литературы самых разных философских жанров, необычайная популярность
периодических журналов – “Вопросы философии и психологии”, “Логос”, “Новые
идеи в философии” – и обычных в каждом “толстом” издании философских
разделов, общественно-культурная деятельность издательств, наконец,
нескончаемость философских споров в кружках, салонах, различных обществах и
собраниях – все говорило о восприимчивости русского общества к философскому творчеству и о поощрении последнего. Для русской философии это время было
поистине “золотым веком”.[14]
Как известно, философия есть самосознание эпохи. Она создается особым
слоем людей, имя которых – интеллигенция. Связанная тысячью нитей с
обществом, государством и народом, питаемая прошлым и наличным культуры,
интеллигенция выделяет из своих рядов совсем небольшую группу мыслителей
философов и через них выражает свое видение мира.
В русских условиях другой стороной интеллигентского сознания было
народолюбие, искреннее стремление помочь освобождению народа, пробудить
дремлющие в нем силы. она считала себя ходатаем за интересы народа пред
царем и Богом и вела себя в соответствии с таким представлением. Народ был
почвой, которую следовало неустанно возделывать, чтобы на ней могли вырасти
и расцвести общечеловеческие идеалы. Интеллигенты взывали к народу, шли к
нему, “волновали” и просвещали его, ожидая от него встречи шагов.
Русская либеральная идеология представляла собой довольно сложное
образование. Наряду с европеизированными вариантами, представленными,
в основном, в социологической литературе, сложился иной, сугубо
национальный вариант идеологии, содержание которого определилось
причудливой мозаикой: западническими и славянофильскими мотивами,
интеллектуально -аристократической отстраненностью от народа и несомненным
“народолюбием”, критицизмом в отношении к религии и безусловным почтением к
ней как к жизненной ценности и культурной силе, диффамацией марксизма как
революционного учения и одновременным уважением к его “научно-
реалистическому” содержанию, боязнью революции и желанием воспользоваться
ею для установления парламентаризма, утверждением частной собственности. а
также требованиями правового регулирования социальных отношений. Этот
особенный вид либерализма обозначил свое недолгое существование тремя
знаменитыми сборниками – “Проблемы идеализма” (1902) , “Вехи” (1909)
и “Из глубины” (1918). решительно оспаривая творческие возможности революционного социализма,
русские либералы достаточно критично оценивали и перспективы классического
буржуазного развития страны. Поэтому либеральная русская интеллигенция была
вынуждена искать некоторый третий не социалистический в понимании
революционных марксистов, и не классический буржуазный – путь развития,
учитывающий живые традиции отечественной культуры, народного быта и
приспосабливающий к ним новый технический, экономический и правовой
западнический фундамент обновленного развития.
Поиск третьего, особого, но не обособленного от мирового культурного
процесса религиозно-национального пути развития страны составил содержание
“русского духовного ренессанса”. Это явление нашей социально-культурной
жизни по своему масштабу и значению может быть сравнено лишь с
однопорядковыми ему славянофильством и западничеством.
В реальной истории России конца XIX – начала XX в., когда косность
старого слоя и нетерпение революционеров подводили страну к революционному
развитию, этот третий путь был возможной альтернативой грядущему октябрю.
Столкновение приверженцев особого пути и сторонников революционного
социализма – вот основное социокультурное противоречие, отражение которого
образовало богатый спектр содержания русской мысли этого периода.
Список использованной литературы
1.Зорькин В.Д. Из истории буржуазно-либеральной политической мысли
России второй половины XIX – начала XX в. (Б.Н. Чичерин) Изд-во Московского
университета 1975 г.
2. Волчек Е.З. Философия: Учебное пособие. Второе, исправленное,
издание – Лен.: НПЖ “Плюсминус”, № 1-2, 1995 г. – 295 с.
3. Власть и право: Из истории русской правовой мысли. Сборник // Сост.:
А.В. Поляков, И.Ю. Козлихин – Л.: Лениздат, 1990. – 319 с.
4. Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений
России XI – XX вв. – М.: Юристъ, 1995 – 378 с.
5. История политических и правовых учений. Учебник для вузов. Под общей
редакцией члена – корреспондента РАН В.С. Нерсесянца. М., 1996 – 736 с.
6.Козлихин И.Ю. Идея правового государства: История и современность. –
СПб.: Изд-во С.- Петербургского университета, 1993 – 152 с.
7. Новгородцев П.И. Об общественном идеале. Вступ. статья А.В.
Соболева. М. изд-во “Пресса”. 1991 г.
8.Новгородцев П.А. Сочинения// Сост. вступ. статьи и прим. М. А.
Колерова, Н.С. Плотникова. – М.: Раритет, 1995. – 448 с. (Библиотека
духовного возрождения).
9.Русская философия собственности (XVII – XX вв.) : – Сборник, Авт. –
сост: К. Исупов, И. Савкин – СПб. СП “Ганза”, 1993 г.
10.Русская философия: Конец XIX – начало XX века: Антология. Учебное
пособие// Вступ. статья А.А. Ермичева, составления и примечания Б.В.
Емельянова. – СПб.: Изд-во С.- Петербургского университета, 1993 – 592 с.
11.Русская философия. Малый энциклопедический словарь. – М.: Наука,
1995. – 624 с.
12.Словарь – справочник “Человек и общество” (Философия)(Авторы-сост
Коротец И.Д., Штомпель А.А., Штомпель О.М.) Ростов-на-Дону: Изд-во “Феникс,
1996 г.-544 с.
13.Философия. Часть 1. История философии: учебное пособие для вузов//
Под ред. В.И. Кириллова, С.И. Попова, А.Н. Чумакова. – М.: Юристъ, 1996 –
304 с.
———————–
[1] В.Д. Зорькин. Из истории буржуазно-либеральной полит. мысли России
второй половины XIX – начала XX в. М.: Из-во Московского унив-та, 1975.
[2] История политических и правовых учений. Учебник для вузов. Под общей
редакцией члена-корреспондента РАН В.С. Нерсесянца. М., 1996 – с. 573
[3] Чичерин Б.Н. О народном представительстве. – с. 410
[4] Б.Н. Чичерин. “Курс государственной науки”, №1, стр. 3
[5] Б.Н. Чичерин. “Курс государственной науки”, ч. 1, стр. 4
[6] Б.Н. Чичерин. Собственность и государство// Русская философия
собственности XVIII – XX. Сборник.
Спб изд – во СП. Ганза, 1993 г. с. 113
[7] Б.Н. Чичерин. Курс государственной науки. Ч. II. стр. 38 – 39
[8] В.Д. Зорькин. Из истории буржуазно-либеральной политической мысли
России. вторая половина XIX
начало XX в. (Б.Н. Чичерин). Из – во Московского университета, 1975, с. 108
[9] Новгородцев П.И. Сочинения//Сост. вступ. статьи и прим. М.Я. Колерова,
Н.С. Плотникова. – М : Раритет,
1995. – с. 5.
[10]Новгородцев П.И. Ответ Л.И . Петражицкому
[11] Новгородцев П.И. Нравственный идеализм в философии права. с. 294
[12] Там же.
[13] П.И. Новгородцев. Право на достойное человеческое существование//
Русская философия соб-ти
XVII – XX вв.Сборник, Авт. – сост.: К. Исупов, И. Савкин. – СПб. СП.
“Ганза”, 1993 – 186 с.
[14] Русская философия: конец XIX- начало XX века: Антология. Учебное
пособие// Вступительная статья
А.А. Ермичева. – СПб: Из-во С-Петер. унив-та, 1993 г.