Реферат
Философские воззрения Бердяевав «Смысле истории»
Введение
Бердяев НиколайАлександрович [1874-1948] — философ и публицист, сын генерал-лейтенанта.Первоначально он примыкал к марксизму, соединяя его впрочем с некоторымитечениями неокантианства. В дальнейшем пережил характерную для известныхфилософско-публицистических кругов того времени эволюцию «от марксизма кидеализму», а затем к религиозно-мистической философии ифеодально-теократическим общественным идеалам. В 1922 вместе с Ильиным,Франком, Степуном и другими был выслан за границу. В религиозно-мистическомплане развертываются и его эстетические воззрения, систематизированные им вкниге «Смысл творчества» [М., 1916] и базирующиеся на пониманииискусства как своеобразного теургического акта. Из собственно литературныхработ Бердяева, кроме ранней статьи о Метерлинке в сб. «Sub specieaeternitatis» [1907], следует отметить его монографию о Достоевском,изданную в 1923 в Берлине и посвященную главным образом религиознымисоциально-историческим концепциям последнего[1].
В 1905-1906гг. совместно с С.Н. Булгаковым Бердяев редактирует журнал «Вопросыжизни», стремясь сделать его центром единения новаторских течений всоциально-политической, религиозно-философской и художественной сфере. Поездказимой 1907-1908 гг. в Париж и интенсивное общение с Мережковским и его кругомстимулирует обращение Бердяева к Православию. По возвращению в Россию онпоселяется в Москве, сближается с кругом философов, объединенных вокруг книгоиздательства«Путь» (Г.А. Рачинский, Е.Н. Трубецкой, В.Ф. Эрн, С.Н. Булгаков, П.А.Флоренский) и принимает деятельное участие в организациирелигиозно-философского общества памяти Вл. Соловьева. Итогом творческихпоисков этого периода становится опубликованная в 1911 г. «Философиясвободы».
В«Философии свободы» Бердяев выступает как продолжатель главныхтрадиций русской философии XIX века. Устремленность Бердяева к всемирнойсоборности, призванной преодолеть церковный конфессионализм, находится в руслеуниверсализма Вл. Соловьева и его учения о «Богочеловечестве»[2].
С 1922 по1924 г. Бердяев живет в Берлине. Уже в эту эпоху он приобретает репутациюведущего философа послевоенной Европы. У него завязываются знакомства с О. Шпенглером,М. Шелером, Г. фон Кайзерлингом.
В 1918 г.Бердяев создает Вольную Академию Духовной Культуры, при которой начинают работунесколько семинаров. Он читает курс лекций по философии истории, участвует всеминаре по Достоевскому, а также пишет книгу «Философия неравенства»(опубликована в Берлине в 1923 г.). В 1920 г. историко-филологический факультетМосковского университета избирает его профессором. А в 1921 г. он подвергаетсяаресту в связи с делом так называемого «тактического центра». Летом1922 г. последовал еще один арест, осенью — высылка за пределы страны
Начало второймировой войны и война фашистской Германии с СССР обострила патриотическиечувства Бердяева… Первой послевоенной книгой стала «Русская идея»(Париж, 1946), посвященная осмыслению истории русской философии.
Умер Бердяев23 марта 1948 года за рабочим столом в своем доме в пригороде Парижа, Кламаре.
Смысл истории Н. Бердяева
Бердяев,безусловно, центральная фигура всей русской философии. Отличительной чертойсобственных воззрений мыслитель всегда признавал их историософскуюнаправленность, что с особой яркостью проявляется в его трактате «Смыслистории».
На страницахработ, написанных в эмиграции, куда также относится и «Смысл истории» философрассматривает историю человечества как чередование культур, каждая из которыхрасцветает, проживает свою неповторимую судьбу, — и умирает, уступая местодругим. Пессимистическая логика бердяевских работ такова: вначале внутреннеистлел и рухнул гуманизм — величайший плод христианского мира, а затем чередгибнуть пришел и для самого христианства. Христианская культура — великаяисторическая неудача, говорит Бердяев; христианство «не удалось в истории», исовременное человечество совершает попятное движение от христианства, на Европуопускается ночь нового — теперь уже антихристианского — Средневековья[3].
Бердяев всвоем произведении в наибольшей степени заостряет внимание на том новом, чтовнесло когда-то христианство в человеческий мир. Христианство открыло миру«начало духовной свободы» как «свободы избрания, свободы утверждения»;христианство положило начало «освобождению человеческого духа из недр природнойнеобходимостью»; христианство дало «антропоцентрическое чувство, которое исделалось основной движущей силой новых времен»; и — самое главное —христианство смогло «выковать человеческий образ, выковать свободнуючеловеческую личность», создало новый духовный опыт, содержанием которого стало«рождение Бога в человеке и человека в Боге»[4]. Христианствоу Бердяева оказалось соединено с персоналистической системой ценностей;исторический проигрыш для так интерпретированного христианства не страшен, покаостаются хотя бы немногие люди, верные этому миропониманию[5].
Основнаямысль, исследуемая философом в данном сочинении звучит следующим образом — история только в том случае имеет смысл, если она имеет конец; смысл историинаходится вне ее самой, ибо только за ее пределами разрешим трагизм времени.Учение же о бесконечном прогрессе ведет к отрицанию смысла истории, к дроблениюисторического бытия, к краху, в конце концов, самого положительногогуманистического идеала, обнаруживая тем самым ложь и несостоятельность своихпредпосылок.
По мнению А.Меня, «Бердяев был глубоко эсхатологически напряжен, для него существующеесостояние мира было мертвым, объективированным! История — это статуи и трупы…Реализуется все тогда и только тогда, когда мир сбросит с себя вот этоокостенение объективации. Поэтому осмысление истории — только там, где онакончается. Смысл истории — в ее аннулировании, ее снятии; в том, что мыустремлены, как стрела, к будущему, где мертвенность объективированного бытиябудет побеждена, где будет торжествовать полностью творческий дух, где он будетиграть, где он будет расцветать! Поэтому эсхатология, то есть учение о концемира, для Бердяева не была чем-то зловещим, мрачным, устрашающим. Он говорил отом, что человек должен приближать конец мира, что человек должен стремиться кэтому моменту преображения бытия. И все темное будет уничтожено»[6].
Чувствуякризис своей эпохи и переломность времени, в котором он живет, Бердяев в своейкниге пытается разобраться не только в прошлом, но и в будущем. Поскольку«Смысл история» основывается именно на христианской культуре, в ней присутствуети присущий религиозному мировоззрению дуализм. Соотношение духовного иматериального и есть сущность бытия. Таким образом, Бердяев в анализируемомпроизведении пишет не только о земной, но и о небесной истории. Еще в молодостина него оказало влияние учение Канта, в части его «вещей в себе». Он принялэтот кантовский дуализм расчленяя весь мир на высшую реальность и обыденный мирвещей. Сам он называл небесную историю «прологом на небе», которая потомразвивается и раскрывается в земной судьбе человека и человечества.
«Будущее,-отмечает в своей книге Бердяев, — с точки зрения настоящего, не более реально,чем прошлое, и творческая работа наша должна совершаться не во имя будущего, аво имя того вечного настоящего, в котором будущее и прошлое — едины»[7],«… в действительности каждое поколение имеет цель в самом себе, несетоправдание и смысл в своей собственной жизни, в творимых им ценностях исобственных духовных подъемах,… а не в том, что оно является средством иорудием для построения последующих»[8].
По С. Франку,существует общий закон исторической инерции, согласно которому «вековойдушевный опыт народа продолжает жить еще долго после устранения условий, егопорождавших»[9]. АН. Бердяевуказывал на аналогичную, по сути, закономерность отставания духовного развитияобщества от его материального уровня.
Для Бердяеваистория –это, прежде всего культура, которая находится на одном из полюсов развитияобщества. На другом полюсе находится Просвещение, которое противопоставляетсядуховной культуре, как разлагающее ее основы. Философ пишет: «Но в самойкультуре обнаруживается тенденция к разложению своих религиозных и духовныхоснов, к низвержению своей символики, и культура античная, и культуразападноевропейская переходит чрез процесс „просвещения“, котороепорывает с религиозными истоками культуры и разлагает символику культуры. Вэтом обнаруживается роковая диалектика культуры»[10].
Гармоническоеединство временного и вечного в истории недостижимо в принципе и, уже поэтому,изначально ложна любая теория прогресса, отстаивающая идею бесконечныхвозможностей человечества и предрекающая тот или иной вариант «светлогобудущего». «В истории нет прогресса счастья человеческого, — есть лишьтрагическое, все большее и большее раскрытие внутренних начал бытия, раскрытиесамых противоположных начал, как светлых, так и темных, как божественных, так идьявольских, как начал добра, так и начал зла. В раскрытии этих противоречий ивыявлении их и заключается величайший внутренний смысл исторической судьбычеловечества»[11]. Заметим,что в данном случае, как, впрочем, и всегда, Бердяев говорит отнюдь не обессмысленности человеческого существования и, в отличие, например, от А. Камю,даже не о его трагической абсурдности. В самих противоречиях историческогобытия содержится, по убеждению русского персоналиста, глубочайшийметафизический смысл. Вспоминая известный афоризм и, в какой-то мере, егооспаривая, можно сказать, что именно этими противоречиями «вымощена», поБердяеву, историческая дорога человека в вечность, а отнюдь не в абсурдныйтупик небытия и уж, конечно, не в ад. Бердяевская апокалиптика — это, менеевсего, пророчества о «конце света», призывы к покаянию и угроза «страшногосуда»[12].«Апокалипсис не есть только откровение о конце мира, о страшном суде.Апокалипсис есть также откровение о всегдашней близости конца внутри самойистории, внутри исторического еще времени, о суде над историей внутри самойистории, обличение неудачи истории»
«Культурасвязана с культом,- продолжает Бердяев, — она из религиозного культаразвивается, она есть результат дифференциации культа, разворачивания егосодержания в разные стороны. Философская мысль, научное познание, архитектура,живопись, скульптура, музыка, поэзия, мораль — все заключено органическицелостно в церковном культе, в форме еще не развернутой и недифференцированной. Древнейшая из Культур — Культура Египта началась в храме, ипервыми ее творцами были жрецы. Культура связана с культом предков, с преданиеми традицией. Она полна священной символики, в ней даны знаки и подобия иной,духовной действительности. Всякая Культура (даже материальная Культура) естьКультура духа, всякая Культура имеет духовную основу — она есть продукттворческой работы духа над природными стихиями”[13]
Читая «Смыслистории» Бердяева, мы встречаемся с острым катастрофическим мироощущением,раскрывающимся в целостную концепцию конкретной метафизики истории. Бердяевговорит о «конце Ренессанса и кризисе гуманизма», понимая под этимисчерпание той исторической эпохи, жизнь которой определялась самоутверждениемсамозаконного человека, верившего в возможность всецелого удовлетворения своихпотребностей средствами посюстороннего культурного строительства.
Смысл историишире земных перспектив, — задачи человека в его земном творчестве могутвоплотиться лишь символически, и потому здесь не может быть предельных иконечных свершений. Центр тяжести лежит не в уже достигнутых символизациях, а вжажде новых достижений. Этот пафос бесконечности сочетается у Беодяева стревожным апокалипсизмом: к призыву к духовному углублению примешиваетсяопасное подозрение, что вообще исторический путь клонится к закату.
Л. Карсавинполгает, что «Н.А. Бердяев усматривает смысл истории в «разрешениисудьбы» ее «во вневременном, в вечности, во всеединстве, за пределамисамой истории», «в переходе за грани и за пределы относительнойисторической действительности в какой-то иной план бытия»…
Для Н.А. Бердяева,несмотря на утверждение всеединства, не все «воскресает», а естькакая-то ветошь, какое-то иллюзорное бытие. Он идет еще дальше. Остроумнораскрывая смысл Ренессанса, он видит неудачу средневековья в попыткенасильственно, а не свободно осуществить «Царство Божье». — Человеческийдух должен был быть «отпущен» на свободу, чтобы «на свободераскрыть свои силы и проверить на опыте, что означает и к чему ведетгуманизм». Проверка оказалась греховною, злом. Но «драма новойистории была внутренне неизбежна». Она — «великое испытаниечеловеческой свободы. Оно было провиденциально неизбежным. Не могло создатьсяцарство Божье без такого свободного испытания человеческих сил[14].
В рамкахисторического процесса, по Бердяеву, не разрешима трагедия индивидуального:Царства Божьего на Земле быть не может! А утверждение Царства Божьего ипреодоление трагедии истории как цель может, согласно Бердяеву, быть постигнутотолько в рамках идей христианства. Отсюда и неизбежность апокалипсиса, инеизбежность конца истории.
По Бердяевуполучается, что внутренний духовный опыт человека совпадает с божественным, чтоистория черпает источник не только в Абсолюте, но в и в глубине человеческогодуха, что не только божественное начало, но и сам человек определяет своюсудьбу на Земле и судьбу человечества в целом. «История — не только откровениеБога, но и ответное откровение человека Богу… Поэтому история есть такаястрашная, такая сложная трагедия»[15], — писалфилософ. Мировой порядок, общество, история – результат объективации творческойдеятельности человека, ее противоречивости. Сознание и самосознание человека неесть лишь явления психологии, они связаны с высшим началом, божественным духом.Человек присущ одновременно двум мирам – духу и природе. Именно поэтому онзанимает особое положение в мироздании, именно поэтому он – образ и подобиеБожие. Человек есть «манифестация духа», дух утверждает свою реальность черезчеловека. В этом смысле человек «однокачественен» Богу, поэтому и возможен«завет» (союз) Бога и человека. «Бог возжелал своего другого и ответной любвиего», что стало причиной творения мира и человека. Тем не менее, возникновениемира не устраняет наличие первичной бездны, Ungrund, то есть творение остаетсянезавершенным. Согласно Бердяеву, из первичной бездны вечно рождаются Бог-Отец,Бог-Сын и Бог-Дух святой, причем бездна, Ungrund не полностью перешла,преобразилась в святую Троицу, она продолжает сосуществовать с Богом. “Свободаесть метафизическая первооснова истории”[16], — утверждалБердяев. Мир вокруг нас имеет свои корни не только в божественном творении, нои в первореальности бездны.
В своей книге«Смысл истории» Бердяев поднимает и еврейский вопрос. Философ пишет: “еврействупринадлежала совершенно исключительная роль в зарождении сознания истории, внапряженном чувстве исторической судьбы, именно еврейством внесено в мировуюжизнь человечества начало “исторического”. И я хочу обратиться вплотную к самойисторической судьбе еврейства и его значению во всемирной истории как одного изнепрерывно действующих и до наших дней мировых начал, обладающих своейспецифической миссией. Еврейство имеет центральное значение в истории”[17].
Бердяев пытаетсяразмышлять над величайшей загадкой философии и истории – почему евреи до сихпор не исчезли, не смешались с народами других стран, где они в основномпроживают: “Я вспоминаю, что в дни моей юности, когда меня привлекаломатериалистическое понимание истории, когда я старался проверить его на судьбахдругих народов, мне казалось, что величайшим препятствием для этого являетсяисторическая судьба еврейского народа, что с точки зрения материалистическойсудьба эта совершенно необъяснима. Нужно сказать, что со всякойматериалистической и позитивно-исторической точки зрения этот народ давнодолжен был бы перестать существовать. Его существование есть странное,таинственное и чудесное явление, которое указует, что с судьбой этого народасвязаны особые предначертания. Судьба эта не объясняется теми процессамиприспособления, которыми пытаются объяснить материалистически судьбы народов.Выживание еврейского народа в истории, его неистребимость, продолжение егосуществования как одного из самых древних народов мира, в совершенноисключительных условиях, та роковая роль, которую народ этот играет в истории,— все это указывает на особые мистические основы его исторической судьбы!”[18]
Врассматриваемой книге автор показывает, что у евреев вследствие неверия в личноебессмертие сформировалась более острая, чем у многих других народов,потребность в земной (а не только небесной) справедливости; развилось ощущениеисторичности бытия, которое может и должно изменяться во имя справедливости;выработался активный, волевой, революционный характер, чуждый тойсозерцательности, которая свойственна арийским народам с их представлениями оличном бессмертии и вечном возвращении[19].
Рассматриваячеловека Бердяев выделяет в нем свободу воли и духа. Основные идеи этогоизвестного философа выражены в следующем:
1) идеясвободы определяет всю онтологию;
2) нетединого основания в философских взглядах;
3) идеятворчества и объективации;
4)эсхатологический смысл истории;
5) 2 рядаоснований: А. свобода, дух (бог), личность (я), Б. необходимость, мир, феномен.Мир объектов лишен духовности. Творящий субъект включает мир в себя, еговнутренняя жизнь открыта для свободы. Центральное понятие в философии Бердяева- Личность, которая связывает человека с миром свободы и творчества[20].
Тезис онеудаче культурно-исторического развития отнюдь не означал для Н. Бердяевапризнания отсутствия смысла в историческом опыте человечества. Он всегда былпоследовательным критиком разнообразных форм исторического и культурногонигилизма, понимая, что питать такого рода идеологию могут и настроенияапокалиптические. Апокалиптическое сознание — опасное сознание, — писал философв одной из первых своих работ эмигрантского периода. Для него — даже есликультурное творчество человечества в истории в конечном счете оканчиваетсяпоражением, неудачей, оно не становится от этого бессмысленным — это именновеликая неудача. Исторический опыт должен быть понят со всеми его трагическимипротиворечиями. Только таким образом, считал религиозный мыслитель, может бытьрешена основная задача христианской философии истории: должен быть оправдансмысл истории между двумя явлениями Христа. Если для Вл. Соловьева подобноеоправдание религиозного смысла истории означало, в первую очередь, оправданиедобра в истории, то Н. Бердяев исходил из признания огромной роли зла висторической действительности. (отчасти опираясь и на идеи, высказанные Вл. Соловьевымуже в конце жизни). Он считал, что недостаток большинства теодицей как раз исостоял в признании зла простым недостатком и в утверждении ложногоисторического оптимизма. Такая традиция в христианской философии истории, ноБердяеву, идет от Августина, чью концепцию двух градов, русский философрассматривал как слишком благополучную, слишком отвечающую идее земного,исторического прогресса. Иное, близкое ему самому, понимание зла и его ∙исторической роли Н. Бердяев находил у М. Экхарта, Я. Беме, позднего Шеллинга.Своеобразие же собственной исторической теодицеи он связывал прежде всего сразвиваемой им концепцией творчества[21].
Критикуяфилософские концепции, которые ориентируются на вычление общих закономерностейисторического развития (в частности, учения Гегеля и Маркса) за абстрактность,Н. Бердяев подчеркивал, что в историческом процессе нет ничего отвлеченного,что все абстрактное по существу противоположно историческому. Для русскогоэкзистенциалиста понимание истории предполагает глубоко личностное к нейотношение. «Настоящий путь философии истории, — писал он, — есть путь кустановлению тождества между человеком и историей, между судьбой человека иметафизикой истории»[22]. Такимобразом, история оказывается выражением человеческой судьбы во времени;трагичность и противоречия исторического процесса суть рефлексия трагичностисуществования индивидуального человека. Этот трагизм человеческого существованияв рамках истории не может быть преодолен. Сколь бы значительными ни былирезультаты культурно-исторического творчества человека, по мысли Н. Бердяева,они остаются великой неудачей. Над культурным творчеством тяготеет проклятиеобъективации, следствие разобщенности бытия на субъекта и объекта. И тем неменее даже объективация не может обесценивать значение творческих усилийчеловека. Объективация есть искажение духовности и вместе с тем объективациянеобходима в осуществлении судеб человеческих и мира в движении к царству Духа.
Оценкаистории Н. Бердяевым вообще имеет принципиально двойственный характер.Апокалиптическое сознание может рассматривать всемирную историю только каккомедию, но этой, можно сказать, фарсовой стороной смысл истории отнюдь неисчерпывается. Культура есть великая неудача, но она имеет и непреходящуюценность. Объективация… противоположна движению к Богу, но нельзя считатьпроцесс объективации лишь отрицательным. Только такой подход, по Бердяеву,позволяет увидеть тот внутренний, эзотерический смысл исторических событий,который может быть назван экзистенциальной диалектикой божественного ичеловеческого в истории. Результат этой диалектики — экзистенциальный опыттворчества, сохраняющий свое значение даже перед грядущей вечностью: Временибольше не будет. Это не конец во времени, а конец времени. Но времяэкзистенциальное, укорененное в вечности, остается, и в нем-то и приходит конецвещей. Будет вхождение в новый зон. Николая Бердяева нельзя упрекнуть вотсутствии интереса к исторической конкретике. Многие его оценки иинтерпретации исторических событий были глубоки и реалистичны. Но задачуисториософии он видел отнюдь не в постижении характера и логики измененийконкретных форм исторической жизни История, утверждал Бердяев, вообще не естьобъективная эмпирическая данность, история есть миф. Миф же никоим образом невымысел, а реальность более высокого порядка, чем так называемая эмпирическаяданность. И собственное учение о богочеловечестве Н. Бердяев, призывая неограничиваться понятиями и оперировать мифами, по существу характеризовал какопыт миротворчества: Основной миф есть миф о богочеловеческом ибогочеловечестве. Историософия русского мыслителя представляет собойсвоеобразную мифологизацию истории. Точнее, ее смысла, поскольку именноопределяя религиозно-метафизический смысл истории, Н. Бердяев апеллировал кмифу о трагической судьбе человека, постоянно терпящего неудачу в своемисторическом творчестве, но несмотря ни на что продолжающего свои усилия[23].
Бердяев всвоем трактате также поставил вопрос и о возможности существованиязакономерностей в истории. Он считал, что генерализация (обобщение) свойственнамногим наукам (прежде всего, естественным, а также социологии), но не истории.В истории главное – индивидуализация, каждое историческое событие конкретно иоднократно. История, по мнению Бердяева, начинается только там, когда ученыйвыделяет из множественности событий единичное, связанное с уникальнойличностью. Предмет истории – неповторимое событие, личное творчество, личность.
Объективациядуховного начала, согласно Бердяеву, искажает его, лишь творческие усилия людейпреодолевают отчужденную внеположность объектов человеку. Достижение состояниявсеобъемлющего избавления от объективированности феноменов мира через прорывсвободы в эту сферу, конституирование радикально иного»внеисторического” бытия — смысл истории у Бердяева Различение мирапризрачного (это «мир» в кавычках, мировая данность, эмпирическиеусловия жизни человека, где царствует разъединенность, разорванность, вражда,рабство) и мира подлинного («мир» без кавычек, «космос»,идеальное бытие, где царствует любовь и свобода) — одно из основаниймиропредставления Бердяева Человек, его тело и дух находятся в плену у«мира», призрачного бытия — это есть следствие грехопадения человека,описанного в Библии. Задача же человека состоит в том, чтобы освободить свойдух из этого плена, «выйти из рабства в свободу», из вражды«мира» в «космическую любовь». Это возможно лишь благодарятворчеству, способностью к которому одарен человек, поскольку природа человекаесть образ и подобие Бога-творца[24].
Обращение креальной жизни, к историчности личности особенно сильно раскрывается вконтексте «экзистенциального персонализма» Бердяева. Главное дляфилософа — не подменять настоящую жизнь идеей жизни. Жизнь абсолютна в томотношении, что она непосредственна. Для того чтобы быть к ней причастным, нетребуется какой-либо идеи жизни, какого-либо опосредующего звена, модели. Также как для причастности к истории не требуется чего-либо вне самой истории.История, как и жизнь — это то, что уже случилось; то, по отношению к чемучеловек всегда «внутри». Невозможно «устранить» себя измира, и даже в самопожертвовании человек утверждается в мире, а не простоотказывается от него. «Жизненность» истории и общества означает удержаниебытия в таком мире, где возможно самоутверждение в самопожертвовании. Смертькак некая конечная возможность действительно дополняет совокупностьвозможностей любой ситуации. Особенность утопизма в том, что он хочет создатьмир, где самопожертвование не просто возможность, а необходимость. Эта попытка«обойти» свободу, свободное решение личности есть, в конечном счёте,истолкование свободы как правильности, адекватности. Но личностный поступок — это нечто принципиально иное, нежели правильное действие, чему судьба Христа — первый пример. Торговля о цене жизни неуместна в любых ситуациях, и каждый изнас во всей непосредственности ощущает бесценность своей жизни даже вопреки её«ничтожности». Утопизм же есть оценивание жизни на её идейность, аличности — на её разумность. Такова логика традиционализма, как мы ее находим вработах Н. Бердяева.
Еще однаочень важная тема философии истории Бердяева – это размышления о том, каксоотносятся время и вечность. Дело в том, что, по Бердяеву, все мы живем не вкаком-то одном времени, а по меньшей мере в трех: раз человек являетсясуществом природным, социальным и духовным одновременно, то и времени для негосуществует тоже три — космическое, историческое и экзистенциальное. Бердяевдаже нашел геометрический образ для описания каждого времени — круг, линия иточка. У космического времени — природная закономерная логика круговорота, онооперирует не днями и годами, а эпохами, тысячелетиями. Историческое же времяидет по прямой и оперирует меньшими временными категориями. Но наиболеезначительные события совершаются во времени экзистенциальном, именно в немпроисходят творческие акты, свободный выбор, формируется смысл существования.Для него относительна длительность события: иногда день для человека болеезначителен и долог, чем десятилетие, а иногда и год промелькнет незаметно[25].
Анализируя«Смысл истории», можно увидеть, что сама история у Бердяева — дискретна, в нейзияют провалы исторических катастроф, оборвавших существование великих культур.Впрочем, каждая погибшая культура, согласно концепции Бердяева, способнавоскреснуть: она оживает, когда к ней в своих творческих исканиях обращаютсялюди иных эпох, иных культур, когда они в поисках смысла жизни «переносят свою духовнуюсудьбу во все великие эпохи»[26]; судьбахристианства, более того — судьба человеческого мира вообще для Бердяевазависит от нравственного выбора отдельной личности, способной своим духовнымусилием связать распавшуюся связь времен. Последовательный историческийоптимизм, как можно констатировать, приводит религиозного мыслителя к отрицаниюличности; последовательный исторический пессимизм приводит к тому, что личностьс ее духовной судьбой мыслится как единственно важное и ценное в истории.
Начавшись,история человечества, по мнению Бердяева, — должна будет закончиться. Впротивном случае, при предположении «дурной бесконечности» мирового процесса,считал Бердяев, в истории не было бы разрешения, перехода в другое состояние,выхода из несовершенства в полноту вечной жизни. Эсхатологические мотивы,обостренное ожидание завершения этого падшего мира многое объясняют в философииистории Бердяева и прежде всего то, почему, живя в такое «вулканическое» время,он был достаточно равнодушен к политическим оценкам, прогнозам и тому подобным«частностям»[27].
Заключение
Историософскаятематика пронизывает традицию русской мысли с момента ее становления и донастоящего времени. Размышления о судьбах человечества, попытки увидетьвнутреннюю логику смены эпох, страстная жажда постичь смысл истории собственнойстраны, — все крупные русские мыслители в той или иной мере отдали дань этим«вечным вопросам»; проблемы, которые, казалось, нашли убедительное решение втворчестве властителей дум прошлого, спустя десятилетия вновь вставали перед ихпотомками, требуя новых, адекватных времени решений. Вот почему бердяевский«Смысл истории» остается актуальным и по сей день.
Н.А. Бердяевстроил свою философию истории на основе христианского вероучения; смысловымцентром модели исторического процесса для него было рождение и историческоеразвитие христианства. Кроме того, философ, исповедуя православие, рассматривалхристианство как целостность, понимая его в экуменическом ключе[28]
В своейработе Бердяев отрицает Просвещение, обвиняя его в разрушении культуры итрадиций исторически сложившихся обществ. «Эпоха просвещения, -отмечаетон, — есть такая эпоха в жизни каждого народа, когда ограниченный исамонадеянный исторический разум ставит себя выше тайн бытия, тайн жизни, техбожественных тайн, из которых как из своих истоков исходит вся человеческаякультура и жизнь всех народов земли. И вот в эпоху „просвещения“начинается постановка человеческого разума вне этих непосредственных тайн жизнии над ними. Для этих эпох характерна попытка сделать малый человеческий разумсудьей над тайнами мироздания и тайнами человеческой истории. При этом,конечно, человек выпадает из непосредственного пребывания в историческом. Эпоха»просвещения” отрицает тайну исторического. Она отрицает «историческое»как специфическую реальность. Она его разлагает, производит над ним такиеоперации, что оно перестает быть той первоначальной целостностью, которая иделает его «историческим». Она разобщает человеческий дух ичеловеческий разум с «историческим»[29]
История, — поБердяеву, -это путь к иному миру, значит, задача истории разрешима лишь за еепределами, в сверх-истории, в вечности. Если не понимать ограниченностиистории, то «нельзя не придти к самым пессимистическим, безнадежнымрезультатам, потому что, с этой точки зрения, все попытки разрешения всехисторических задач во все периоды должны быть признаны сплошной неудачей. Висторической судьбе человека, в сущности, все не удавалось и есть основаниедумать, что никогда и не будет удаваться. Не удался ни один замысел,поставленный внутри исторического процесса. Никогда не осуществлялось то, чтоставилось задачей и целью какой-либо исторической эпохи… Если взятьисторический процесс в целом, то коренной неудачей, которая этот процесспоражает, нужно признать, что в нем не удается Царство Божие…»[30]
Список литературы
1. БердяевН.А. Смысл истории. –М.: Мысль, 1990
2. БердяевН.А. Самопознание. Париж, 1949
3. БердяевН.А. Судьба человека в современном мире // Бердяев Н.А. Философия свободногодуха. М., 1994
4. ВолкогоноваО.Д. Н. А. Бердяев. Интеллектуальная биография. –М., 1997
5. ГребешевИ.В. Опыт персоналистской философии истории: Н.Бердяев и Г.Федотов. Автореф…кан. философ. наук. –М., 2004
6. ГрицановА.А. История философии. Энциклопедия. –М.: Интерпрессервис, 2002
7. ГубинВ.Д., Филатов В. П. Философия. Учебник. –М., 1996
8. ДемидовА.Б. Феномены человеческого бытия. –М., 1999
9. ДмитриеваН.К., Моисеева А. П. Философ свободного духа. Николай Бердяев. Жизнь итворчество. –М.: Высшая школа, 1993
10. Карсавин Л.П. Малыесочинения. –М.: Алетейя, 1994
11. Литературнаяэнциклопедия. –М., 1929
12. Мень А. Мировая духовнаякультура. Лекции. –М., 2002
13. Франк С. Из размышлений орусской революции. В кн.: Франк С. Сочинения. –М.: Правда, 1990
14. Цимбаева Е.Н. Русскийкатолицизм. Забытое прошлое российского либерализма. М., 1999
15. Яскевич Я.С. Философия ввопросах и ответах. –М.: Новое знание, 2003