М.Т. Дьячок
Особенностирусского солдатского арго (жаргона) и его употребления в современном обществедо сих пор остаются плохо исследованными в лингвистической литературе [1]. Темне менее, представляется, что более внимательное отношение к этой теме позволитпо-новому взглянуть на социолингвистическую ситуацию, сложившуюся врусскоязычной среде, и более правильно понять особенности функционированиярусского языкового субстандарта.
Материалы,использованные в этой работе, собирались на протяжении 1980-х — 1990-х гг. отвоеннослужащих, проходивших действительную военную службу в различных областяхСоветского Союза и России в различных родах войск. Результатом работы стал рядпубликаций в научных периодических изданиях [2].
УставамиВооруженных Сил предписывается одинаковая форма обращения как к офицерам ипрапорщикам, так и к рядовому составу: товарищ рядовой, товарищ старшийлейтенант и т.п.
Вдействительности такая форма обращения используется лишь по отношению солдат кофицерам или прапорщикам, в редких случаях здесь допускается также обращение поимени и отчеству. По уставной форме обращаются также молодые солдаты кстарослужащим, особенно если старослужащие являются старшими по званию [3]. Вслучае близких отношений молодых солдат и старослужащих может использоватьсятакже обращение по имени, при этом часто используются просторечные деминутивныеформы: Воха, Вовчик (Владимир), Витёк (Виктор), Саня, Санёк (Александр), Лёха(Алексей), Толян, Толик (Анатолий), Серёга, Серый (Сергей), Костян (Костантин)и др.
Формобращения старослужащих к молодым солдатам намного больше. В этой сфереполностью отсутствуют официальные обращения типа товарищ рядовой, заисключением случаев, нарочито стилизованных под официоз. Наиболеераспространенная форма обращения к молодому солдату — кличка. Клички частообразуются непосредственно от фамилии, обычно путем усечения основы: Крот(Кротов), Новосел (Новосельцев), Сохатый (Сошкин), Рыло (Рылеев). Другаякатегория кличек реже употребляется при обращении старослужащих к молодежи, ночаще в общении лиц, принадлежащих к одной возрастной категории — она отражаеткакие-либо черты личности: Кирпич (прозвище толстого, крепкого солдата),Таблетка (часто болеющий и принимающий лекарства), Весло (в прошломзанимавшийся греблей). Нередки метонимические экспрессивные переносы,отражающие особенности внешнего вида: Уши (солдат с большими оттопыреннымиушами), Шея (солдат с длинной шеей). В разговоре об отсутствующем он такженазывается чаще не по фамилии, а по кличке, образованной от фамилии, причембезотносительно к сроку службы: Евсей (Евсеев), Яшка (Яковлев), Лещ (Лещенко).
Вслучае, если старослужащий не знает имени и фамилии молодого солдата (чтобывает довольно часто), он может использовать ряд почти синонимичных вокативныхформ. Все они несут определенную отрицательную окраску в различной градации.Наименее отрицательно экспрессивны слова солдат, воин, боец, которые часто используютсятакже и офицерами («Эй, солдат, что ты тут делаешь?», «Воин!Улетел отсюда!»). Сюда же относятся обращения сынок, сын, сыняра, зеленый,дух, душман, душок, духарина, душманчик («Тебя, сынок, еще дрочитьнадо», «Духи, курить хочу!») [4].
Внаибольшей степени отрицательно окрашены слова чмо (мн. число чмари), чмарина,нередко используемые как формы обращения [5] и не предвещающие ничего хорошегодля молодого солдата. Наконец, возможны и часто используются на практике иобращения типа придурок, сука, скотина, а также обсценная лексика (маты)(«Эй, придурок, сбегал, принес ложку!»).
Обращениепо фамилии встречается в речи офицеров по отношению к солдатам и старослужащихпо отношению к солдатам ранних периодов службы. Достаточно часто встречается иобращение по фамилии среди солдат одного призыва, однако в основном это принятосреди молодых военнослужащих. Обращение друг к другу по фамилии средистарослужащих встречается редко.
Уставамипредусмотрено обращение на Вы ко всем военнослужащим, независимо от звания исрока службы. Такая форма неукоснительно соблюдается при обращении солдат кофицерам и прапорщикам, а также менее последовательно, но, тем не менее, весьмачасто при обращении молодых солдат к старослужащим (хотя здесь возможно иобращение на ты). Старослужащие практически никогда, даже если они соблюдаютофициальный тон, не используют этой формы по отношению к молодежи. Неиспользуется она и при обращении друг к другу военнослужащих одного срокаслужбы. Попытки ее употребления в данных ситуациях могут вызвать лишь смех.Наконец, иногда форму Вы могут использовать офицеры, обращаясь к солдатам вофициальной ситуации.
Системаформ обращения и, в частности, кличек в солдатском быту, видимо, аналогичнаподобной системе в среде носителей просторечия [6], особенно молодежи(работающей или неработающей, учащихся ПТУ, техникумов, студентов некоторыхвузов), а также в воровском и тюремном жаргонах. Несмотря на то, чтосоциолингвистическое исследование этих форм речи началось еще в конце 1980-хгодов (до этого времени оно было, конечно же, невозможно, по политическимпричинам), но до сих пор они остаются изученными недостаточно. Пока же можнотолько отметить, что сходство данных социолингвистических групп проявляется нетолько в близости бытующих в них форм обращения, но и по ряду многих другихпризнаков [7]. Тем не менее, наличие в армейском обществе четкодифференцированных социальных групп накладывает на нее заметный отпечаток.
Список литературы
1.Из крупных изданий заслуживает внимание лишь работа: Коровушкин В.П. Словарьрусского военного жаргона. — Екатеринбург, 2000.
2.Дьячок М.Т. Русское солдатское арго (материалы к описанию) // RussianLinguistics. V. 14. — Dordrecht, 1990; Дьячок М.Т. Солдатский быт и солдатскоеарго // Russistik. — Berlin, 1992, № 1.
3.Противопоставление солдат различных периодов службы (молодых солдат истарослужащих) является важнейшим моментом для понимания характеравзаимоотношений в армейской среде. Из литературы на эту тему см., в частности,работы: Белановский С., Марзеева С. Войны однополчан // Век ХХ и мир, 1990, №11. — С. 22-28; Ильясов Ф.Н. Неуставное воспитание // Социологическиеисследования, 1989, № 3. Данное противопоставление является питательной средой,порождающей т.н. «неуставные взаимоотношения» — специфические формыобщения солдат срочной службы между собой. Об этом см.: Юнин А. Неслужебныйранжир // Коммунист Вооруженных Сил, 1989, № 5; Юнин А. Ущербная мораль«годковщины»: причины и следствия // Морской сборник, 1990, № 9;Бобренев В. Когда покончим с преступностью // Армия, 1993, № 9; Лунев В.В.Мотивация воинских преступлений. — М., 1974; Лунев В.В. Криминология. Причины,предупреждение и методы изучения преступлений в Вооруженных Силах СССР. — М.,1986; Мацкевич И.М., Эминов В.Е. Преступное насилие среди военнослужащих. — М.,1994.
4.О подобных формах обращения см. работу: Дьячок М.Т. Русское солдатское арго. — P. 255-267.
5.См. работу: Дьячок М.Т., Шаповал В.В. Русские арготические этимологии //Русская лексика в историческом развитии. — Новосибирск, 1988. — С. 54.
6.Супрун А. О прагматической парадигме русского личного имени собственного //Russistik. — Berlin, 1993, № 2. — С. 43-53; Дьячок М.Т. Русский язык в началеXXI века: основные тенденции развития // Сибирский лингвистический семинар. — Новосибирск, 2001, № 2. — С. 9.
7.О возможных типологических связях подобных субсистем (применительно к лагерямдля заключенных) см., например, работы Льва Самойлова (псевдоним) (Самойлов Л.Правосудие и два креста // Нева, 1988, № 5; Самойлов Л. Путешествие в перевернутыймир // Нева, 1989, № 4; Самойлов Л. Этнография лагеря // Советская этнография,1990, № 1), а также материалы вызванной ими дискуссии на страницах журнала«Советская этнография» (Кабо В.Р. Структура лагеря и архетипысознания // Советская этнография, 1990, № 2; Левинтон Г.А. Насколько«первобытна» уголовная субкультура // Советская этнография, 1990, №2; Гилинский Я.И. Субкультура за решеткой // Советская этнография, 1990, № 2).
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.philology.ru