Министерство образования и науки РоссийскойФедерации
Государственное образовательное учреждение высшегопрофессионального образования
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ УПРАВЛЕНИЯ
Институт государственного управления и права
Специальность: Юриспруденция-030501КУРСОВАЯРАБОТА
по дисциплине «Международное частноеправо»
ТЕМА: ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ, ТЕНДЕНЦИИРАЗВИТИЯ И ОСОБЕННОСТИ ДЕЛИКТНЫХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ
Исполнитель:
Научный руководитель:
Москва 2011
Содержание
Введение
Глава 1. Общая характеристика деликтных обязательств в МЧП
1.1 Основные подходы регулирования деликтных обязательств
1.2 Развитие коллизионных привязок в деликтных обязательствах
Глава 2. Деликтные правоотношения
2.1 Правовое регулирование деликтных обязательств в рамках ЕС
2.2 Правовое регулирование деликтных обязательств в рамках РФ
Заключение
Список используемых источников и литературы
Введение
Актуальность темыисследования. – Научно-технический прогресс, с одной стороны, способствуетрасширению материальной и физической сферы деятельности человека (изобретениеновых средств транспорта и коммуникаций, коммерческое освоение космоса, морскогодна и т.п.), с другой – придает современной трансграничной практике небывалыйразмах, обусловливает интенсивность миграции населения и связанных с этимпроцессов, порождает в связи с этим разнообразные деликтные отношения. При этомчасто последствия деликта, совершенного на территории одного государства,проявляются в пределах другой юрисдикции (так называемые «трансграничныеправонарушения»)[1]. Постоянно растущеемеждународное разделение труда, а также быстрое появление и развитие новых формпредпринимательской деятельности всё более усложняют локализацию гражданскогоправоотношения с помощью традиционных формул прикрепления.
В этой связи правовоерегулирование обязательств из причинения вреда, осложнённых иностраннымэлементом, должно стать объектом не только нормативного регулирования и тщательноготолкования со стороны правоприменительной практики, но и отдельным направлениемсерьёзного изучения.
Каждый юрист,сталкивающийся с вопросами, связанными с причинением вреда, осложнённыминостранным элементом, знает о многочисленных сложностях коллизионного порядка,которые могут возникнуть в результате, например, таких действий, кактрансграничное причинения вреда чести, достоинству гражданина или репутацииюридического лица, вредоносных последствий, вызванных импортомнедоброкачественной продукции из-за границы и т.п. При этом выбор применимогоправа в большой степени осложнён тем, что большинство правопорядков существенноограничивают или вообще отрицают допустимость в сфере деликтных правоотношенияхтакого института, который широко используется в регулировании договорныхотношений, – речь идёт об автономии воли сторон при выборе применимого права.[2]
В марте 2002 года в РФвступила в силу часть третья Гражданского Кодекса[3],содержащая, в частности, раздел Международное частное право. Нормы кодексасодержат множество новелл в области коллизионного регулированиягражданско-правовых отношений, осложнённых иностранным элементом, в том числе ив сфере деликтов. Тем не менее, представляется, что останавливаться надостигнутом преждевременно. Принимая во внимание тот, факт, что нормы кодексасодержат только общее регулирование, коллизионные вопросы подлежат дальнейшемутолкованию со стороны доктрины и правоприменительной практики. Это касается исферы деликтов, в особенности таких «специфических» форм правоотношений, какнедобросовестная конкуренция, осложнённая иностранным элементом, или деликты вобласти всемирной информационно-коммуникационной сети Интернет.
Новые тенденции развитиямеждународного частного права наряду с состоявшейся реформой международногочастного права в Российской Федерации ставят на повестку дня вопрос онеобходимости выработки правильных ориентиров для отечественнойправоприменительной практики в том числе и в сфере регулирования деликтныхобязательств, осложнённых иностранным элементом.
Целью курсовой работыявляется выявление характерных черт и особенностей деликтных обязательств,осложнённых иностранным элементом в современном международном частном праве.Формирование на изученном материале системного вывода и представления по даннойтеме.
В соответствии споставленной целью для настоящей курсовой работы определяются следующие задачи:
1. Рассмотреть основныеподходы в регулировании деликтных обязательства в международном частном праве;
2. Проанализироватьисточники права и НПА регулирующие данную область общественных отношений;
3. Выявить тенденцииразвития деликтных обязательств в национальном и международном частном праве;
4. На основанииизложенного, а также не вошедшего в работу изученного материала сделатьзаключение по актуальным вопросам темы.
Предметом и нормативнойосновой настоящей курсовой работы является законодательство,правоприменительная практика иностранных государств и Российской Федерации,доктринальные воззрения, действующие международные договоры и проекты такихдоговоров, относящиеся к области регулирования деликтных обязательств вмеждународном частном праве.
Методологические итеоретические основы исследования составляют логический, исторический, системно-правовойи сравнительно-правовой методы. В работе использовались категории общей теорииправа, международного частного и международного публичного права, гражданскогоматериального и гражданского процессуального права. Теоретической основойкурсовой работы явились труды таких отечественных исследователей, как М.М.Богуславский, В.П. Звеков, М.А. Манукян, А.В. Банковский и др.
Работа строится на общеманализе теоретического материала и подчинена логике правоприменительногопроцесса.
Глава1. Общая характеристика деликтых обязательств в МЧП
1.1 Основныеподходы регулирования деликтных обязательств
Деликт (от лат. delictum – правонарушение) в международномчастном праве, подобно деликту в любой национальной системе гражданского права,– всегда гражданское правонарушение, итогом которого становится причинениевреда. Международное частное право не знает какой-либо формы деликтнойответственности, которая не была бы в то же время присуща праву той или инойстраны.
В результате причинениявреда возникает обязательство по его возмещению, элементами которого являютсястороны (кредитор и должник), содержание (права и обязанности сторон) ипредмет. Реализация обязанности по возмещению вреда, независимо от того,относится ли она к мерам гражданско-правовой ответственности или нет,происходит в рамках охранительного правоотношения. Поскольку в этомправоотношении определены как носитель права (кредитор), так и носительобязанности (должник), оно носит относительный характер, хотя и возникает врезультате нарушения абсолютного права (права собственности, права на жизнь ителесную неприкосновенность, права на честь и достоинство и т.д.).
Кредитор в обязательствеиз причинения вреда имеет право требовать возмещения причиненного ему вреда, адолжник обязан этот вред возместить[4].
Когда хотят отличитьобычное гражданское правонарушение от правонарушения, изучаемого вмеждународном частном праве, то подчеркивают, что последнее возникает в условияхмеждународного обмена и включает в себя иностранный элемент.
Обязательство изпричинения вреда контактирует с иностранным правопорядком, например, когда:
а) противоправный вредпроявляется в нескольких государствах;
б) хотя бы один изсубъектов правоотношения – иностранец;
в) действие делинквента простираетсяв иностранную правовую сферу;
г) субъективное правопотерпевшего и юридическая обязанность делинквента возникают в одних государствах,а реализуются в других;
д) права субъектоврегулируются по закону иностранного государства, рассматривается иностраннымсудом;
е) решение о возмещениивреда исполняется в иностранном государстве.
Необходимой юридическойпредпосылкой для рассмотрения обязательств из причинения вреда в областимеждународного частного права является наличие ряда общих качеств всехнормативных и доктринальных определений деликта в разных странах. Во-первых,все они посвящены действиям, причиняющим вред гражданам и юридическим лицам.Во-вторых, причиненный такими действиями вред рассматривается какпротивоправный. В-третьих, вред причиняется противоправным действием,совершаемым, как правило, умышленно или по неосторожности. В-четвертых, противоправноепричинение вреда составляет юридический факт, имеющий своим основанием не нарушениедоговора, а посягательство на охраняемые законом права граждан и юридическихлиц. В-пятых, как уже было сказано, этот юридический факт порождаетобязательственное правоотношение, в силу которого одна сторона, потерпевший илиего близкие вправе требовать возмещения причиненных убытков, а другая сторона,правонарушитель, обязана их возместить. Выбор закона в сфере обязательств изправонарушений приводит к установлению права, которым регулируются основания ипределы деликтной ответственности и которое обычно именуют статутом деликтногообязательства.
Например, деликтныйстатут правоотношения (иначе сфера действия права) определен в ст. 1220 ГК РФ:
1) способность лица нестиответственность за причиненный вред;
2) возложениеответственности за вред на лицо, не являющееся причинителем вреда;
3) основанияответственности;
4) основания ограниченияответственности и освобождения от нее;
5) способы возмещениявреда;
6) объем и размервозмещения вреда.
Предусмотрена специальнаяколлизионная привязка для решения вопросов деликтоспособности иностранцев – наосновании права, подлежащего применению к деликтному обязательству в целом, ане на основании коллизионного принципа личного закона (ст. 1220 ГК)[5].
Ряд законов,кодифицирующих нормы международного частного права, включают положения,определяющие круг вопросов, решаемых на основе статута деликтногообязательства, в виде незамкнутого перечня. Федеральный закон Швейцарии 1987 г. выделяет из их числа деликтоспособность, условия и объем ответственности, а также обозначениеобязанного лица (при этом принимаются во внимание правила техники безопасностии нормы дозволенного поведения, действующие в месте причинения вреда). Болееширокий перечень вопросов, составляющих сферу действия деликтного статута,приводится в Законе Румынии 1992 г. Он включает вопросы:
1) деликтной право- идееспособности;
2) условий и объемаответственности;
3) оснований ограниченияответственности или освобождения от нее и распределения ответственности междупричинителем вреда и потерпевшим;
4) ответственностидоверителя за действия доверенного лица;
5) характера убытков,которые могут быть возмещены;
6) способов и размеравозмещения;
7) допустимости уступкиправа на возмещение;
8) круга лиц, имеющихправо на возмещение понесенных убытков.
Приводимые в законахперечни вопросов, относимых к сфере действия статута, не носят исчерпывающегохарактера и могут быть дополнены исходя из практики, сложившейся всоответствующих странах.[6]
В теории и практикемеждународного частного права обычно выделяют следующие основные подходы копределению применимого права к деликтным обязательствам: lex loci delicti,lex fori, proper law и lex loci damni infecti. В американскойлитературе по международному частному праву выдающимся правоведом Р.А. Лефларомвыдвигался еще один подход по поводу определения применимого права к деликтнымобязательствам. Его концепция «наилучшего права» (better law)определяется в контексте превосходства одного права над другим в светесоциально-экономических правовых стандартов. Он утверждает, что суд в светевсех обстоятельств не должен придерживаться одной коллизионной привязки, адолжен выбрать «наилучшее право» по конкретному делу[7].
Lexlocidelicti.До последнего времени в Европе и США в отношении деликтных обязательств доминирующейбыла коллизионная привязка lex loci delicti (lex loci delicti commissi) – правоместа правонарушения. Данная привязка присуща праву Австралии, Канаде, Японии идругих странах. Обычно при выборе права с помощью этого метода не имеетзначение место наступления вреда. Данное правило действует и в российскомзаконодательстве, более того, такое определение применимого права имело место ив советском праве[8].
Всоответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации, если вред наступил вдругой стране, нежели в стране совершения деликта, может быть применено правоэтой страны, если причинитель вреда предвидел или должен был предвидетьнаступление вреда в этой стране (п. 1 ст. 1219).
Одиниз недостатков подхода lex loci delicti, в определенных случаях, проблемаустановления точного места совершения акта, являвшегося причиной возникновениявреда. Такое явление имеет место особенно по деликтам с участием разных компанийтранснациональных корпораций (ТНК), которые таким образом структурированы, чтоголовная компания часто обладает полным контролем над принятием решенийдочерних компаний. В таком случае непосредственным источником совершенияделикта часто может являться именно головная компания.
Послешестидесятых годов прошлого века определение права, подлежащего применению кделиктным обязательствам, во многих странах пошло по пути применения болеединамичных, но в то же время более аморфных правил. Так, например, в настоящеевремя германское право определяет право, подлежащее применению к деликтнымобязательствам, диспозитивным способом, давая возможность истцу выбрать междуправом места совершения деликта (lex loci delicti) и правом места наступлениявреда (lex loci damni infecti). Таким образом, истец будет иметь возможностьправильного подсчета выбора применимого права с экономической точки зрения.
Английскоеправо при определении наличия оснований для иска (actionability) по деликтнымобязательствам ранее определяло, что когда деликт был совершен за пределамиАнглии, то основания для иска в Англии должны быть предусмотрены как правомсуда (lex fori) Англии, так и правом государства, где произошел деликт (lexloci delicti). Данное правило было установлено в известном деле Philips v. Eyreи являлось принципом английского общего права. В настоящее время такое правилоне применяется в связи с вступлением в силу Закона «О международномчастном праве (разнообразные положения)» (Private International law(Miscellaneous Provisions) Act) (1995 г). Закон предусматривает, что общееправило для определения применимого права к внедоговорным обязательствамявляется lex loci delicti.
Lexfori. В соответствиис этим подходом право, подлежащее применению к деликтным обязательствам,определяется правом местонахождения суда. При применении коллизионной привязки lexfori решающее значение будет иметь выбор юрисдикции, так как именно право судабудет являться правом, применимым к деликтному обязательству.
Применениеколлизионной привязки lex fori по деликтным обязательствам имеет немецкоепроисхождение и впервые было предложено известным немецким юристом Фридрихом К.Савиньи в 1949 г[9].
Всоответствии со швейцарским правом стороны деликта могут договориться по поводуприменения коллизионной привязки lex fori, что считается общим правилом.
Нецелесообразность подхода lex fori очевидна в случаях, когда, например, по месту совершения акта такое деяние является ненаказуемым, но ответчик признается виновным по lex fori. Более того, при таком подходе истец будет рассматривать наиболее выгодную юрисдикцию для возбуждения иска, что часто не оправдывается, так как в некоторых странах определение применимого права к деликту считается вопросом публичного порядка.
Properlaw. Концепцияопределения права, подлежащего применению к деликтным обязательствам, поколлизионной привязке proper law с момента своего происхождения невоспринималась однозначно. Критика этого подхода часто сводится к тому, чтоподчеркивается неопределенность установления его критериев. Первоначально этотподход был выдвинут профессором Дж.Х. Моррисом.
Вделе Auten v. Auten впервые американский суд определил применимое право не всоответствии с правилом lex loci delicti, а на основе наиболее тесной связи. Послевыхода Второго Свода коллизионного права США (Restatement (Second) of Conflictof Laws) в 1971 г. Proper law – «право, имеющее наиболее тесную связь ксобытию и сторонам» также закрепилось в правовой системе США и применяетсяв некоторых штатах (Невада, Мичеган, Кентукки) наряду с lex loci delicti[10].
Lexloci damni infecti.С 11 января 2009 г. в странах Европейского сообщества (ЕС) вступил в силуРегламент 864/2007 «О праве, применимом к внедоговорнымобязательствам», так называемый «Рим II». В Регламенте нашлиместо многообразные сочетания применения разных коллизионных привязок поконкретным случаям, но общим правилом является lex loci damni infecti.Регламент также применяет коллизионную привязку proper law. Так, уточняется,что если по обстоятельствам дела становится ясно, что деликт более теснымобразом связан с другой страной, то применяется право этой страны[11].
Такимобразом, проявлением современных подходов стало комбинированное применениезакона места совершения правонарушения и иных коллизионных правил, отсылающих кзаконам гражданства, места жительства сторон, места регистрации транспортногосредства. Эти тенденции прослеживаются в развитии зарубежного законодательства,в международной договорной практике.
Инымисловами выбор между двумя основными вариантами: применением права странысовершения вредоносного действия либо страны потерпевшего, т.е. лица, которомубыл причинен вред – являются наиболее типичными в МЧП[12].
1.2 Развитиеколлизионных привязок в деликтных обязательствах
Одноиз постоянных направлений в решении коллизионных проблем связано с преодолением«столкновения» законов в области обязательств вследствие причинениявреда. Более того, именно эту область иногда сравнивают со своеобразным«полигоном», на котором испытываются новые коллизионные способывоздействия на частноправовые отношения, осложненные иностранным элементом.
Какуже было сказано ранее на исходе первой половины XX в. состояние коллизионногорегулирования в сфере деликтных обязательств определялось отношением кстарейшей формуле прикрепления – lex loci delicti commissi, степенью еепризнания или, напротив, вытеснения иными традиционными, формализованнымиколлизионными привязками.
Выдающийсяроссийский ученый А.Н. Макаров в опубликованных им в 1924 г. «Основныхначалах международного частного права» предваряет краткое обобщениедоктринального и судебного опыта в сфере обязательств из правонарушенийследующей констатацией: «Согласно единодушному на континенте Европы мнениюсовременной доктрины, разделяемому и судебной практикой, обязательственныеправоотношения, имеющие своим основанием правонарушения, обсуждаются по законуместа совершения правонарушения (по lex loci actus)[13].Это единодушие научной мысли в прошлом нарушено было лишь Вехтером и Савиньи,которые предлагали подчинять основанные на правонарушениях обязательства законусуда – lex fori.
Влитературе начиная со второй половины XIX ст. подчинение обязательства,основанного на правонарушении, закону места учинения этого правонарушения невозбуждает уже сомнений. Немногочисленные законодательные тексты, относящиесядо этой категории обязательств, стоят на той же точке зрения». Вподтверждение А.Н. Макаров ссылается на южноамериканскую кодификацию 1889 г. иГражданское уложение Японии, но отмечает несколько обособленную позицию,занятую Вводным законом к Германскому гражданскому уложению, и возведенный вобщее правило кумулятивный принцип в англо-американской доктрине и практике.
Аналогичнаяправовая позиция была присуща и французскому национальному праву. Так,например, в решении французского кассационного суда от 25 мая 1948 г., которыйпризнал компетентным закон места совершения деликта в отношении правонарушения,совершенного в Испании, несмотря на то, что обеими сторонами в споре являлисьфранцузы. Сходным образом был решен вопрос бельгийской доктриной и практикой. Врешении от 17 мая 1957 г. кассационный суд Бельгии отослал к праву местасовершения деликта (иск о возмещении ущерба, причиненного незаконным действием,совершаемым на территории Нидерландов, должен регулироваться местным законом,«хотя обе стороны – потерпевший и причинитель вреда – былибельгийцами».[14]
Однакок середине XX в. усилилась критика доктриной «жесткости» классических(традиционных) коллизионных начал, подтолкнувшая практику в США и Европе ксозданию и внедрению нового поколения конфликтных норм, способных решатьколлизионные вопросы, избегая «штампованных», случайных решений иучитывая особенности конкретных ситуаций. Дж. Моррис, рассматривая коллизионнуюпрактику в сфере torts, писал, что мотивы, которые приводят суды к отказу отстрогого применения lex loci contractus в пользу более гибкого «закона,свойственного данному контракту» (the proper law of the contract), моглибы с одинаковым успехом применяться и к обязательствам из правонарушений[15].Разработка в США концепций, составивших основу новых методологий и подходов,отторгавших традиционные коллизионные привязки, неразрывно связана с именами Б. Карри,Д. Каверса, Р. Лефлара, У. Риза. Теории «анализа правительственныхинтересов» («governmental interest analysis») Б. Карри,применения «лучшей нормы права» («better rule of law») Р.Лефлара, «принципов предпочтений» Д. Каверса и некоторые другиеоказали заметное влияние на судебную практику Штатов. Особый резонанс получилорешение Апелляционного суда штата Нью-Йорк, 1963 г., по делу Babcock v.Jackson, иногда именуемое поворотным пунктом в истории коллизионной практикиСоединенных Штатов. Не применении – в данном случае права канадской провинцииОнтарио, где произошло правонарушение, отдав предпочтение праву штата Нью-Йорк.
Применивк делу право штата Нью-Йорк, суд обосновал свою позицию рядом доводовконцептуального характера, в том числе о наиболее значимой связи обстоятельствдела с правом этого штата. К таким обстоятельствам суд отнес то, что истец иответчик проживали в упомянутом штате, здесь начали поездку, сюда должны были вернуться.Автомобиль был зарегистрирован и застрахован, а также обычно находился в гаражев этом штате. Именно штат Нью-Йорк (во всяком случае, не провинция Онтарио,Канада) имел наибольший «интерес» в данном деле[16].
Пожеланиедоктрины «пересмотреть постулаты прошлого» было услышано:«гибкие» коллизионные привязки, представляющие «новоепоколение» коллизионных норм, оказались воспринятыми вторым Сводом законово конфликте законов США 1971 г. Так, одним из основных начал Свода сталоправило, отсылавшее в вопросах tort к праву штата, наиболее значимым образомсвязанному с соответствующими отношениями (the rule of most significantrelationship). Отмечалось, что авторы новых коллизионных доктрин – Каверс,Чатхем, Карри, Лефлар, Риз, выражая удовлетворение решением по делу Babcock v.Jackson, приводили различные доводы в его обоснование: каждый находил в немподдержку собственным теориям[17].
Продвижениев сторону гибких коллизионных начал («наиболее тесная связь»,«наиболее прочная связь» и др.) происходило и в европейскомколлизионном праве, но носило характер скорее «мягкого» эволюционногопроцесса, «неспешного дрейфа» к новому рубежу. Выражением этогопроцесса стали закрепляемые законодательно формулы, обозначающие соотношениетрадиционных и гибких коллизионных начал. Так, Федеральный закон Австрии 1978 г.«О международном частном праве», предусмотрев, что обстоятельствадела, «соприкасающиеся с заграницей», рассматриваются вчастноправовом отношении согласно правопорядку, с которым имеется наиболеепрочная связь, далее указал: содержащиеся в этом Федеральном законе отдельныеправила о применимом правопорядке (отсылочные нормы) рассматриваются каквыражение этого принципа. Приоритет гибкого коллизионного начала «право, скоторым отношение наиболее тесно связано» обозначен в ст. 15 Федеральногозакона Швейцарии 1987 г. «О международном частном праве», согласнокоторой право, на применение которого указывает данный Закон, не применяется,если с учетом всех обстоятельств дела очевидно, что оно имеет с этим правомлишь незначительную связь и в то же время – гораздо более тесную связь с правомкакого-либо другого государства.
Принятыйв 1999 г. в Германии Закон о международном частном праве для внедоговорныхобязательственных отношений и для вещей дополнил Вводный закон к Германскомугражданскому уложению 1896 г. (в ред. Закона от 25 июля 1986 г. о новомрегулировании международного частного права) соответствующими статьями, вчастности ст. 41 о существенно более тесной связи. Эта статья корректируетположения о внедоговорных обязательственных отношениях, устанавливая: если справом какого-либо государства присутствует существенно более тесная связь, чемс правом, которое являлось бы определяющим согласно статьям о названныхобязательствах, то применяется такое право. Не менее примечательно последующееуточнение, помогающее уяснить значение существенно более тесной связи. Онаможет следовать, в частности, из особого правового или фактического отношениямежду участниками по поводу обязательственного отношения или из обычногоместопребывания участников в одном и том же государстве в момент события, имеющегоправовое значение[18].
Вряде стран для определения тесной связи отношения с применимым правомиспользуются вспомогательные категории связующих обстоятельств, факторов и др.Согласно §145 Свода 1971 г. при применении обозначенных в §6 Свода принциповвыбора применимого права обстоятельства, принимаемые во внимание, включают:
— место, где был причинен вред;
— место совершения действия, причинившего вред;
— домицилий, место жительства, гражданство, место инкорпорации;
— основное место деятельности сторон;
— место, где сосредоточены отношения между сторонами.
Факторы,которые могут быть приняты в расчет как связывающие правонарушение или деликт скакой-либо местностью, включают, в частности, относящиеся к сторонам, к любомуиз событий, составляющих рассматриваемые правонарушение или деликт, или клюбому из обстоятельств или последствий этих событий[19].
Обращениек праву, которому подчиняются совпадающие законы сторон деликтногообязательства, т.е. являющемуся для сторон общим, со временем стало еще однимшироко признаваемым способом ограничения начала lex loci delicti commissi.Этому варианту определения права, применимому к обязательству из причинениявреда, следуют законы Венгрии (если местом жительства лица, причинившего вред,и потерпевшего является одно и то же государство), Германии (если обязанноепредоставить возмещение лицо и потерпевший на момент влекущего ответственностьсобытия имели свое обычное местопребывание в одном и том же государстве),Италии (в случае, когда правонарушение касается исключительно лиц, имеющихгражданство одного и того же государства или пребывающих на территории одного итого же государства).
Вредоносноеповедение и обусловленный им результат – важнейшие «слагаемые»правонарушения, объективные предпосылки гражданской ответственности запричиненный вред. Определение места совершения деликта не вызывает трудностей,когда элементы его фактического состава локализованы в одной стране. Впротивном случае возникает проблема квалификации понятия «места совершенияделикта». Соответственно деликты, относящиеся к первой группе, условномогут быть названы «простыми», а составляющие вторую группу – «сложными».
Представляетинтерес классификация «сложных» деликтов, приведенная немецкимисследователем:
1)«Distanzdelikte» («деликты на расстоянии»): лицо действуетв одном государстве, а последствия вредоносного действия проявляются в другойправовой сфере;
2)«Multistaate – Delikte»: лицо действует в одном государстве, арезультат вредоносного действия проявляется в нескольких правовых сферах, ииначе – вредоносные действия осуществляются с территорий нескольких стран,тогда как вред наступает лишь в одной;
3)«Transitdelikte»: лицо совершает вредоносные действия, которыеследуют по времени друг за другом в ряде стран, причиняя, соответственно,противоправный вред.
Зарубежныеправовые системы прибегают к различным способам определения места, где деликтследует считать совершенным. В некоторых странах под locus delicti понимаетсяместо совершения действия, причинившего вред, в других – деликтноеобязательство подчиняется праву страны, в которой наступил результатвредоносного действия. Ряд правовых систем допускает (иногда по выборупотерпевшей стороны) применение законов «места действия» или«места результата»[20].
Одноиз «знамений времени» – утверждение (в ограниченных пределах) врамках деликтных обязательств начала автономии воли сторон. О выборе правасторонами обязательства говорится в законах Австрии и Лихтенштейна. В силуупомянутого швейцарского закона стороны обязательства могут в любое время посленаступления события, повлекшего причинение вреда, договориться о примененииправа суда. Вводный закон к Германскому гражданскому уложению, разрешая сторонамосуществлять соответствующий выбор, не ограничивает его правом суда, нотребует, чтобы права третьих лиц при этом не затрагивались.[21]
Глава2. Деликтные правоотношения
2.1 Правовоерегулирование деликтных обязательств в рамках ЕС
Вначале 70-х гг. XX в. в рамках Гаагской конференции по международному частномуправу были подготовлены и приняты две конвенции, посвященные коллизионнымвопросам обязательств из некоторых видов гражданских правонарушений, – Конвенцияо праве, применимом к дорожно-транспортным происшествиям, 1971 г. (далее – Конвенция1971 г.), и Конвенция о праве, применимом к ответственности изготовителя, 1973г. (далее – Конвенция 1973 г.).
Модельколлизионного регулирования, составившая основу этих Конвенций, существенноотличается от модели, получившей признание на североамериканском континенте вгоды так называемой революции в конфликтном праве. Не будет преувеличениемутверждать, что конструкция «гаагской» модели, возможно, не самаясовершенная, стала своеобразным ответом Старого Света на изыски новыхамериканских методологий в решении коллизионных вопросов, нашедшие отражение вСводе законов о конфликте законов США 1971 г. Необычность модели, избраннойГаагской конференцией, состоит в том, что ее основу составили, вопреки моде, негибкие, а традиционные коллизионные начала, действие которых ограничиваетсямножеством опять-таки формализованных, сегодня уже отчасти устаревших привязок,соотносимых с разнообразными ситуациями. В результате адекватность принимаемыхрешений конкретным обстоятельствам оказывается достижимой и без обращения кгибким коллизионным нормам.
ОбеКонвенции используют традиционный для гаагских конвенций инструментарийунификации коллизионного права: исключаются обратная отсылка и отсылка к правутретьей страны (применяется материальное право с исключением, таким образом,иностранных коллизионных норм); коллизионные нормы, предусматриваемыеконвенциями, подлежат применению независимо от взаимности; регламентируетсяопределение применимого права в стране с множественностью правовых систем;учитывается общий для потерпевшего и причинителя вреда закон; в применении всилу коллизионных норм иностранного права может быть отказано только в случае,когда оно явно несовместимо с публичным порядком; определяется сфера действияприменимого права (статута деликтного обязательства).
Выборприменимого права в соответствии с Конвенцией 1971 г. ставится в зависимость оттаких факторов, как место происшествия (основная привязка), обычное местопроживания потерпевшего, место регистрации машины, место ее обычногонахождения, количество машин, вовлеченных в происшествие, количествопотерпевших, находившихся в машине или вне ее. Конвенция 1973 г. выделяет вкачестве факторов, учитываемых при установлении применимого права, местопричинения вреда, обычное место жительства потерпевшего, основное местодеятельности лица, призываемого к ответственности, место приобретения товара идр. Вследствие обращения ко всем этим привязкам действие основногоколлизионного начала lex loci delicti существенно ограничивается, иколлизионная проблема может преодолеваться с учетом конкретных обстоятельствдела.[22]
М.М.Богуславский пишет: Гаагская конвенция 1971 г. «носит характер»единообразного закона”, поскольку она подлежит применению в каждойстране-участнице к ответственности в связи с дорожным происшествием, когдаподлежит применению право государства, в Конвенции не участвующего. Поэтомуположения Конвенции могут быть применены в случаях ДТП в европейских странах и вотношении российских граждан. Как отмечалось в литературе, Конвенция 1971 г. вопределенной степени устарела, поскольку в ней допускается субсидиарноеприменение права страны места регистрации автомобиля, что в современныхусловиях широкого применения аренды машин носит случайный характер”[23].
КГаагской конвенции 1971 г. отсылает Федеральный закон 1987 г. Швейцарии омеждународном частном праве.
Конвенция1973 г. исходит из применения, в виде общего правила, права государства, гдебыл нанесен вред, если оно является также: обычным местом проживанияпотерпевшего или основным местом деятельности лица, призываемого кответственности, либо местом, где товар был приобретен потерпевшим. В изъятиеиз этой общей нормы применимым признается право государства, где обычнопроживает потерпевший, если оно является также основным местом деятельностилица, призываемого к ответственности, или местом, где товар был приобретен потерпевшим.В случаях, когда в соответствии с указанными положениями право не применяется,применимым признается право государства, где находится основное местодеятельности лица, призываемого к ответственности, если истец не основываетсвои требования на праве места причинения вреда. Тем не менее ни правогосударства места причинения вреда, ни право государства обычного проживанияпотерпевшего не будет признано применимым, если лицо, призываемое кответственности, докажет, что оно не могло разумно предвидеть того, что товарили его собственные товары того же типа являются доступными в этом государствепо коммерческим каналам.
Работапо унификации коллизионного права обязательственных отношений в Европейскихсообществах началась еще в 1967 г. В декабре 1972 г. был представленпредварительный проект Конвенции о праве, применимом к договорным ивнедоговорным обязательствам. С вступлением в Сообщества Дании, Ирландии иСоединенного Королевства этот проект был отозван, так как новые государства – членыЕС не участвовали в его подготовке. Впоследствии из-за серьезных расхождений вподходах к коллизионному урегулированию внедоговорных обязательств предметпроектируемой Конвенции был ограничен лишь обязательствами из договоров, и 19июня 1980 г. в г. Риме состоялось подписание этой многосторонней Конвенции.
Представляютинтерес нашедшие отражение в предварительном проекте основные коллизионныеначала деликтных обязательств – обращение к критерию «наиболее теснойсвязи» обязательства со страной, право которой подлежит применению;придание определяющего значения такому связующему фактору, как общий законпотерпевшего и причинителя вреда, а в случае, когда за действие причинителявреда ответственность несет третье лицо, – как общий личный закон потерпевшегои этого лица; введение понятия сферы действия статута деликтного обязательства.
Всвязи с заключением Амстердамского договора, перенесшего правовое регулированиесотрудничества по гражданским делам из сферы действия международного права всферу действия права ЕС, Планом, принятым Советом и Комиссией ЕС, былапредусмотрена разработка, в частности, документа, определяющего право,применимое к внедоговорным обязательствам, – «Рим II». Послеобсуждения проекта такого документа с участием научной общественности КомиссияЕС представила проект Регламента Европейского парламента и Совета о праве,применимом к внедоговорным обязательствам (2003). Европейский парламент обсудилпроект Регламента и внес более 50 поправок.
Проектисключил из сферы действия Регламента обязательства: из семейных отношений;основанные на личной ответственности должностных лиц и менеджеров компаний;связанные с институтом траста; из причинения ядерного ущерба и некоторыедругие. Универсальный характер нормам Регламента придает требование, согласнокоторому право, применимое в силу Регламента, не ограничивается правомгосударства – члена ЕС. Центральное место в проекте заняли вопросы автономииволи сторон обязательственного отношения. После наступления обстоятельства,повлекшего причинение вреда, стороны могут договориться о подчиненииобязательства праву, которое они изберут. Выбор должен быть выражен прямо или сразумной определенностью вытекать из обстоятельств дела. Соглашение о выбореправа не должно затрагивать прав третьих лиц.
Правом,применимым к внедоговорному обязательству, возникающему из деликта, в видеобщего правила признается право страны, в которой причиняется ущерб, независимоот страны, в которой имело место событие, повлекшее ущерб, и независимо отстраны или стран, в которых косвенные последствия этого события имеют место.
Ноесли лицо, призванное к ответственности, и лицо, понесшее ущерб, имеют своеобычное местопребывание в одной и той же стране во время, когда причиняетсяущерб, право этой страны подлежит применению.
Еслииз всех обстоятельств дела ясно, что деликт явно более тесно связан со страной,иной, чем указанные выше страны, право этой другой страны подлежит применению.Явно более тесная связь с другой страной может быть основана, в частности, наранее существовавшем отношении между сторонами, например договоре, тесносвязанным с соответствующим деликтным обязательством.
Проектвключает правила, касающиеся определения права, подлежащего применению котдельным видам гражданских правонарушений, – ответственности изготовителяпродукции, обязательств, возникающих из недобросовестной коммерческой практики,причинения вреда окружающей среде или вследствие этого нанесения ущерба лицамлибо имуществу, нарушения прав интеллектуальной собственности.
Специальныеколлизионные нормы посвящены внедоговорным обязательствам, возникающим изнеосновательного обогащения, действий в чужом интересе без поручения(negotiorum gestio), вины при заключении контракта (culpa in contrahendo). Кчислу положений, являющихся общими для всех предусматриваемых в проектевнедоговорных обязательств, относятся нормы о сфере действия статутавнедоговорного обязательства, сверхимперативных нормах, непосредственном иске кстраховщику или лицу, ответственному за совершение правонарушения, о суброгациии др.[24]
СоветЕС, действуя в соответствии со ст. 251 Договора, учреждающего ЕвропейскоеСообщество, принял 25 сентября 2006 г. так называемую общую позицию и сообщилее, а также соображения, на основании которых она принята, Европейскомупарламенту. Особый интерес вызывают соображения, относящиеся к определениюзначения коллизионного начала lex loci damni для системы норм Регламента[25],определяющих право, применимое к деликтам.
Продолжаетсяработа по кодификации европейского материального права деликтов. Европейскаягруппа деликтного права, состоящая преимущественно из авторитетных ученыхевропейских стран, подготовила Принципы европейского деликтного права. Принципысостоят из шести разделов (основания возникновения обязательств вследствиесовершения деликта, общие условия ответственности за причиненный вред, общиеоснования ответственности, обстоятельства, освобождающие от ответственности,ответственность за совместно причиненный вред, средства судебной защиты). Вкачестве институционной основы для разработки Принципов в 1999 г. был образованЕвропейский центр деликтного права, действующий при поддержке отделенияисследований в области европейского деликтного права Академии наук Австрии[26].
2.2 Правовоерегулирование деликтных обязательств в рамках РФ
Принципlex loci delicti закреплен в законодательстве Российской Федерации как основноеколлизионное начало для определения статута обязательства, возникающеговследствие причинения вреда.
Частьпервая ст. 167 Основ 1991 г.[27] подчиняла права иобязанности сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда,праву страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившееоснованием для требования о возмещении вреда. Эта формула воспроизводила нормуч. 1 ст. 126 Основ 1961 г. (в редакции 1977 г.)[28],по поводу которой было высказано следующее (небесспорное) мнение: «Вопросо том, что считать местом причинения вреда, – место совершения действия,повлекшего за собой вред, или место, где вред обнаружился, – может решатьсясудом с учетом конкретных обстоятельств дела, так как ст. 126 Основ допускаетобе возможности»[29].
Развитиезаконодательства, регулирующего частноправовые отношения, осложненныеиностранным элементом, нашло отражение прежде всего в разд. VI части третьей ГКРФ «Международное частное право», который включает в себя три главы.[30]
В п.1 ст. 1219 ГК РФ, определяющей право, подлежащее применению к обязательствам,возникающим вследствие причинения вреда, на вопрос выше дается ясный ответ,снимающий различия в толковании: к обязательствам, возникающим вследствиепричинения вреда, применяется право страны, где имело место действие или иноеобстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда; вслучае, когда в результате такого действия или иного обстоятельства вреднаступил в другой стране, может быть применено право этой страны, если причинительвреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране.
Вовтором предложении п. 1 ст. 1219 речь идет, очевидно, о предвидении:
1) намомент совершения такого действия или возникновения соответствующегообстоятельства;
2) нетолько самих вредных последствий, но и наступления их в стране, право которойможет быть применено;
3)позволяющем причинителю вреда избежать наступления вреда в этой стране, учестьобстоятельства, о которых он знал или должен был знать.
В ст.1219 ГК РФ отсутствует указание на возможность выбора потерпевшимблагоприятного для него права (права «места совершения вредоносногодействия» или «места наступления вреда»). Это, однако, не даетоснований для вывода о том, что соответствующая коллизионная проблема можетбыть решена судом без учета интересов потерпевшего. Представляется, что такойвывод не отвечал бы «духу и букве» как самой ст. 1219, так иразд. VI ГК РФ в целом, существенно расширившего возможности для защитыинтересов сторон гражданско-правового отношения, и «слабой стороны» вособенности. Не оставлены без защиты и интересы стороны, призываемой кответственности: обязанность возместить вред не по праву страны, где имеломесто действие или иное обстоятельство, повлекшее вред, а по праву страны, вкоторой вред наступил, может быть возложена на нее при условии, еслипричинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этойстране.
Коллизионныенормы, приведенные в п. 2 ст. 1219 ГК РФ, формулируют изъятия из начала lexloci delicti commissi. В основе изъятий – наличие общего связывающего стороныправопорядка. Их значение состоит в вытеснении основного коллизионного начала всфере деликтных обязательств, если стороны такого обязательства: 1) являютсягражданами или юридическими лицами одной и той же страны; 2) не будучигражданами одной и той же страны, имеют место жительства на ее территории. Вэтих случаях применяется право соответствующей страны, общей для сторон, какстраны гражданства или домицилия, а не «закон места совершения деликта».Но действие п. 2 ст. 1219 ГК РФ распространяется лишь на обязательства,возникающие вследствие причинения вреда за границей. К обязательствам,возникающим вследствие причинения вреда в России, подлежит применению (в томчисле в случаях, когда стороны имеют одно и то же иностранное гражданство илипроживают в одной и той же стране за рубежом) «закон места совершенияделикта», т.е. российское право[31].
Фиксируемыеуказанными правилами изъятия составляют содержание двусторонних коллизионныхнорм, ограничивающих применение «закона места совершения деликта» вболее широких пределах по сравнению с ранее действовавшей нормой ч. 2 ст. 167Основ 1991 г., которая, будучи односторонней, подчиняла права и обязанностисторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда за границей,если стороны являлись «советскими гражданами и юридическими лицами»,«советскому праву». Кроме того, в Основах 1991 г. отсутствовалоправило о применении к обязательству, стороны которого проживают в одной и тойже стране, права этой страны. Нет подобной нормы и в Модели ГК для стран СНГ.
Содержаниеиностранного закона, если к нему отсылают правила п. п. 1 и 2 ст. 1219 ГК РФ,трактуется при рассмотрении дела российским судом исходя из официальноготолкования, практики применения и доктрины в соответствующем иностранномгосударстве, т.е. в соответствии с нормами ст. 1191 ГК РФ.
Стороныобязательства, возникающего вследствие причинения вреда, вправе, в изъятие изколлизионных норм, отсылающих к закону места совершения деликта или общемузакону сторон обязательства, договориться об ином варианте коллизионного решенияпроблемы. Нововведение, закрепленное в п. 3 ст. 1219 ГК РФ, ограничивается,однако, двумя «барьерами»: во-первых, соглашение сторон может иметьместо только после совершения действия или наступления иного обстоятельства,повлекших причинение вреда, и, во-вторых, применимым по договоренности сторонможет быть лишь право страны суда. Представляется, что такое соглашение недолжно ущемлять интересы третьих лиц.
ВОсновах 1991 г. (ч. 3 ст. 167) применение иностранного права к обязательствам,возникающим вследствие причинения вреда, было ограничено условием, требовавшимучитывать отношение российского права к совершенному за рубежом деликту.Иностранный закон не подлежал применению, если действие или иноеобстоятельство, служившее основанием для требования о возмещении вреда, пороссийскому законодательству не считалось противоправным. В прошлом это условиепредопределяло неприменение норм иностранного права о возмещении моральногоущерба. С введением в российское законодательство правила о возмещенииморального вреда (см. ст. 131 Основ 1991 г.) возражения такого рода следуетсчитать отпавшими, если совершенное за границей действие рассматривается какделикт и по российскому праву. В ст. 1219 ГК РФ указанное правило не быловоспроизведено (в отличие от сохранивших его Модели Гражданского кодекса длястран СНГ и основанных на Модели гражданских кодексов этих стран).
Начало«закон места совершения деликта», ограничиваемое рядом изъятий,находит выражение в коллизионных нормах КТМ РФ[32], посвященных определениюприменимого права в сфере отношений, возникающих из: столкновения судов (ст.420), причинения ущерба от загрязнения с судов нефтью (ст. 421), причиненияущерба в связи с морской перевозкой опасных и вредных веществ (ст. 422).Отношения, возникающие из столкновения судов во внутренних морских водах и втерриториальном море, регулируются законом государства, на территории которогопроизошло столкновение. В случае если оно имело место в открытом море и споррассматривается в России, применяются правила, установленные гл. XVII КТМ РФ«Возмещение убытков от столкновения судов» (односторонняяколлизионная норма). Эти правила регламентируют обстоятельства, исключающиеответственность (если столкновение судов произошло случайно или вследствиенепреодолимой силы либо невозможно установить причины столкновения, убыткинесет тот, кто их потерпел), а также ответственность за убытки в случаях, когдастолкновение произошло по вине одного, двух или более судов, по вине лоцмана.Одно из правил закрепляет презумпцию невиновности: ни одно из участвовавших встолкновении судов не предполагается виновным, если не доказано иное. Правила овозмещении убытков, установленные гл. XVII КТМ РФ, исходят из положенийМеждународной конвенции для объединения некоторых правил относительно столкновениясудов 1910 г.
Котношениям, возникающим из столкновения судов, плавающих под флагом одногогосударства, применяется закон данного государства независимо от местастолкновения судов, т.е. «закон общего флага».
Коллизионнаянорма, подлежащая применению к отношениям, возникающим из причинения ущерба отзагрязнения с судов нефтью (ст. 421 КТМ РФ), имеет односторонний характер: речьидет о применении к этим отношениям правил, установленных гл. XVIII КТМ РФ«Ответственность за ущерб от загрязнения с судов нефтью». Правилаохватывают основания ответственности собственника судна, его освобождения отответственности, значение умысла или грубой неосторожности потерпевшего,вопросы солидарной ответственности собственников двух или более судов,ограничения ответственности собственника судна, утраты права на ограничениеответственности, создания фонда ограничения ответственности, страхования илииного финансового обеспечения ответственности, а также порядка предъявленияиска о возмещении ущерба от загрязнения. Правила гл. XVIII применяются к ущербуот загрязнения с судов нефтью, причиненному на территории России, в том числе втерриториальном море, а также в исключительной экономической зоне России, равнокак и к предупредительным мерам по предотвращению или уменьшению такого ущерба,где бы они ни принимались. В основе правил гл. XVIII КТМ РФ лежат положенияМеждународной конвенции о гражданской ответственности за ущерб от загрязнениянефтью 1969 г.
Одностороннийхарактер имеет и коллизионная норма, раскрывающая сферу применения правил,установленных гл. XIX КТМ РФ «Ответственность за ущерб в связи с морскойперевозкой опасных и вредных веществ». Пределы действия этих правил,опирающихся на нормы Международной конвенции об ответственности и компенсацииза ущерб в связи с перевозкой морем опасных и вредных веществ 1996 г.,«очерчены» следующим образом. Они применяются:
— клюбому ущербу, причиненному на территории России, в том числе в территориальномморе;
— кущербу от загрязнения окружающей среды, причиненному в исключительнойэкономической зоне России;
— кущербу иному, чем от загрязнения окружающей среды, причиненному за пределамитерритории России, в том числе территориального моря, если такой ущерб причиненопасными и вредными веществами, перевозимыми на борту судна, плавающего подГосударственным флагом Российской Федерации;
— кпредупредительным мерам по предотвращению или уменьшению ущерба, где бы они нипринимались (ст. 422 КТМ РФ).
Заключение
МЧПпоказывает, что отдельное применение коллизионных привязок lex loci delicti,lex fori, proper law или lex loci damni infecti при установленииправа, подлежащего применению к внедоговорным отношениям сопряжена сопределенными сложностями. В нынешних условиях при отдельном применении каждойиз четырех коллизионных привязок мы сталкиваемся с разнообразными проблемами, аименно: проблемами точного определения места совершения деликта, несовпаденияответственности по lex fori и lex loci delicti и др. В связи сразвитием трансграничных экономических отношений и сложностью точногоопределения применимого права к деликтным обязательствам целесообразноприменение комплексных методов определения применимого права. В такомслучае, комплексный подход с сочетанием коллизионной привязки proper lawнаилучшим образом может отвечать требованиям современного международногочастного права. Однако обстоятельства, учитываемые при определении применимогоправа с помощью proper law, должны быть не абстрактные, а максимальноконкретные. В таком случае законодатель может устанавливать применениесочетаний коллизионных привязок в соответствии со сложившимися правовымитрадициями данного государства.
Составосновных источников коллизионного законодательства России отражает сложившуюсядесятилетия тому назад практику включения норм, регулирующих отношениягражданско-правового характера в широком смысле слова, возникающие в условияхмеждународной жизни, в отраслевые кодификационные акты (в прошлом – в Основыгражданского законодательства Союза ССР и союзных республик (республик), вГражданский кодекс РСФСР, Основы законодательства о браке и семье, Кодекс обраке и семье РСФСР и др., в настоящее время – в Гражданский кодекс РФ,Семейный кодекс РФ[33]), а также в некоторыемежотраслевые акты (Кодекс торгового мореплавания Союза ССР, Кодекс торговогомореплавания РФ). Принятие в составе российского ГК разд. VI«Международное частное право», состоящего в основном из коллизионныхнорм, не означает, что поиски направлений их возможного совершенствованиязавершены, а тему развития отечественного коллизионного законодательстваследует считать закрытой. Это касается и коллизионных норм, посвященныхвнедоговорным обязательствам, включая возникающие вследствие причинения вреда.
Инкорпорацияколлизионных норм в ГК РФ влечет распространение на положения разд. VI,объединяющего эти нормы, принципов верховенства закона и приоритетного значенияГК РФ по отношению к другим федеральным законам, регулирующим гражданскиеотношения. Понятно, что в этом плане дальнейшее совершенствование коллизионногозаконодательства в рамках ГК РФ не лишено преимуществ. И все же наиболееперспективным шагом в обновлении отечественного коллизионного права могло быстать принятие федерального закона о международном частном праве имеждународном гражданском процессе. В отечественной доктрине не раз поднималсявопрос о разработке (по примеру многих зарубежных государств) специальногозакона, кодифицирующего нормы международного частного права и международногогражданского процесса.
Список используемыхисточников и литературы
деликтныйвред коллизионный кодификация
1.Конституция РФ от 12 декабря 1993 г. // Российская газета. 1993. 25 декабря.
2. Гражданскийкодекс РФ. (часть первая) от 30 ноября 1994 г. №51-ФЗ (с изм. и доп.) //Собрание законодательства РФ. 1994. №32. Ст. 3301.
3. Кодексторгового мореплавания РФ от 30 апреля 1999 №81-ФЗ // Собрание законодательстваРФ. 1999. №18. ст. 2207.
4.Гражданский кодекс РФ (часть третья) от 26 ноября 2001 г. №146-ФЗ // Собраниезаконодательства РФ. 2001. №49. Ст. 4552.
5. Семейныйкодекс РФ от 29 декабря 1995 г. №223-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1996.№1. Ст. 16.
6. ЗаконСССР от 8 декабря 1961 г. «Об утверждении Основ гражданского законодательстваСоюза ССР и союзных республик» // Ведомости ВС СССР. 1961. №50. ст. 525(УТРАТИЛ СИЛУ).
7. Основыгражданского законодательства Союза ССР и республик / утв. ВС СССР 31.05.1991 №2211-1(ред. от 26.11.2001) // Ведомости СНД и ВС СССР”. 1991. №26. ст. 733(УТРАТИЛ СИЛУ).
8. Гражданское уложение Германии = DeutschesBurgerliches Gesetzbuch mit Einfuhrungsgesetz: Ввод. Законк Гражд. уложению / Пер. с нем.; науч. ред. А.Л. Маковский [и др.]. М., 2004. С. 608.
9. Regulation (EC) №864/2007 of The European Parliament and of theCouncil of 11 July 2007 on the law applicable to non-contractual obligations(Rome II) // Official Journal of the European Union. 31 July 2007. L 199/40.
10. Commission of the European Communities. Amended proposal for aEuropean Parliament and Council Regulation on the law applicable tonon-contractual obligations («Rome II») (presented by the Commissionpursuant to Article 250 (2) of the ES Treaty). Brussels, 21.02.2006 COM (2006)83 final 2003/0168 (COD); Les conflits de lois et le systeme juridiquecommunautaire. Sous la direction de Angelika Fuchs, Horatia Muir Watt, EtiennePataut. Dalloz.
11. Справочно-правовая система «КОНСУЛЬТАНТ ПЛЮС» ©.
12.Международное частное право: Иностранное законодательство.
13. Morris J.H.C. The Proper Law of the Tort. Harward Law Review. 1951.V. 64. P. 81.
14. A Conflict-of-Laws Anthology. By Gene R. Shreve. 1997 (ChapterFour: Conflicts Revolution – The Watershed Case of Babcock v. Jackson);MrDougal, Luther C. The real legacy of Babcock v. Jackson: lex fori instead oflex loci delicti and now it’s time for a real choice-of-law revolution. 56Albany Law Review, 795.
15. Международноечастное право: Учебник / Л.П. Ануфриева, К.А. Бекяшев, Г.К. Дмитриева и др.;Отв. ред. Г.К. Дмитриева. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ТК Велби, Изд-воПроспект, 2004. – 688 с.
16.Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. 5-е изд., перераб. идоп. М., 2005. С. 341-342.
17. ВольфМ. Международное частное право. М., 1948. С. 526.
18.Гетьман-Павлова И.В. Международное частное право: Учебник. – М.: Изд-во Эксмо,2005. – 752 с.
19. ЗвековВ.П. Обязательства вследствие причинения вреда в коллизионном праве. М.:Волтерс Клувер, 2007. 128 с.
20.Международное частное право: Постатейный комментарий раздела VI Гражданскогокодекса Российской Федерации / М.М. Богуславский, Б.М. Гонгало, П.В.Крашенинников и др.; под ред. П.В. Крашенинникова. М.: Статут, 2010. 287 с.
21. ЛунцЛ.А. Международное частное право. М., 1984. С. 215-216.
22. МакаровА.Н. Основные начала международного частного права. М., 2005 (переиздание). С.115-116.
23. ЛунцЛ.А., Марышева Н.И., Садиков О.Н. Международное частное право: Учебник. М.,1984. С. 216.
24.Гражданское право: учеб.: в 3 т. Т. 3. – 4-е изд., перераб. и доп. / Под ред.А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2005. – 784 с.
25. БанковскийА.В. Деликтные обязательства в международном частном праве. – Современноеправо, 2001, №7.
26. МанукянМ.А. Четыре подхода к определению права, подлежащего применению к деликтнымобязательствам // Международное публичное и частное право. 2009.№5. С. 20-23.
27. Koch B.A. The «European Group on Tort Law» and It’s«Principles of European Tort Law». The American Journal ofComparative Law. Vol. 53. №1. 2005. P. 189-205.
28. Official Journal C289E. 28.11.2006. P. 0068-0083.