–PAGE_BREAK–§2. Роман становления как развитое состояние романного жанра
Поскольку сущностью романа является взаимоотношения человека и общества, всестороннее раскрытие роли каждой из сторон взаимодействия в бытии другой, постольку мы считаем необходимым степень развитости, зрелости романного жанра определять в зависимости от того, насколько полно и продуктивно та или иная стадия или состояние бытия романного жанра решает именно эту проблему — проблему становления активного человека в становящемся обществе.
В авантюрном романе (различных его разновидностей), по мнению М.Бахтина, даже постановка этой проблемы невозможна (см. 5. с. 201). Социальный мир в этом типе романа пространственно много образен, статичен и лишен целостности.
Герой — готовая и неизменная точка (Бахтин), движущаяся по этому многообразию, меняя лишь внешнее свое состояние по отношению к тем или иным единицам (или их группам) этого многообразия, внутренне оставаясь неизменным.
Время не исторично и почти совсем лишено существенных связей как внутри себя, так и с пространством.
Тип романа испытания, особо выделяемый М. Бахтиным, так же не знает 1становящегося 0человека, а тем более общества. Герой этого романа идеален, абстрактен, статичен, хотя внутренне развит, сложен и един. Обстоятельства лишь испытывают героя, но не меняют его.
Мир в таком романе прикреплен к герою, лишен самостоятельности и историчности. Он не меняет героя, и герой даже не ставит перед собой преобразующей задачи. Так что можно говорить о том, что здесь отсутствует продуктивное взаимодействие человека и общества.
В биографическом романе становится 0жизнь героя, но сам он неизменен, по мнению М. Бахтина. Единственное существенное изменение героя, — замечает Бахтин, — кризис, перерождение” (5. с. 195). Мы уже выражали свое несогласие с Бахтиным в том, что кризис и перерождение человека не относятся к процессу его становления; ведь в содержании кризисного состояния анализ может обнаружить указания на его причины: предшествующие состояния человека и факторы их изменений. Превращение же человека, приобретение им качественно нового характерологического или социального состояния тем более снимает в себе причины и условия своего становления. Связь героя с миром существенная; но черты его характера, по Бах тину, готовы и неизменны.
Биографическое время относится только к жизненному процессу (как целому) героя; этот процесс (а вместе с ним и время) реален, ограничен, неповторим и необратим. Историческое время (связь поколений) зачаточно.
Первые попытки литературно-художественной постановки и решения проблемы становления 0человека в обществе и его ответного воздействия на формирующую его социальную среду относятся к концу ХУ111 века. Конечно, этому предшествовал сложный и длительный (ХУ-ХУ11 вв.) философский поиск ответов на многоразличные вопросы:
— о природе и сущности человека,
— о личности человека и его индивидуальности,
— о роли врожденных задатков в формировании характера человека, — о роли социальной среды в этом процессе и, наконец,
— о роли личности в формировании и изменении социально-исторической среды (Пикоделла Мирандола — XV в., Мишель Монтень — ХУ1 в., Т. Гоббс, Дж. Локк, Б. Спиноза — ХУ11 в.; Дидро, Руссо, Гельвеций, Вольтер, Гердер, Кант, Гете и др. ХУ111 в.).
Развивающееся в одних м становящееся в других странах Европы буржуазное общество нуждалось в свободном и инициативном человеке; оно многое сделало для освобождения человека в духовной и политической области. Однако эти же два века обнаружили существенный разлад между общественными ожиданиями и реальными результата ми этого процесса. Технический, экономический рост, улучшение экономических и политических условий жизни индивидов, — все это не вело автоматически к укреплению и совершенствованию нравственного облика человека; более того, приводило порой к значительному ослаблению и даже деградации нравственности. Таким образом, перед общественной (философской, научной и художественной) мыслью были поставлены актуальные, общественно-значимые проблемы, в частности, проблема факторов и условий формирования «социально делаемой» личности и причин различной степени асоциальности человека. Возник также вопрос: насколько само актуальное общество человечно, чтобы обеспечить положительные и достаточные человекотворящие условия. В этой связи необходимо было ответить еще на один вопрос: какую долю ответственности должно взять само общество, а какую индивид за возникающие между ними конфликты.
Все это стимулировало литературно-художественные усилия удовлетворить своими специфическими средствами жизненно-существенную потребность социума.
М. Бахтин исследует постановку и попытки решения всех этих вопросов в связи с проблемой хронотопа. Адекватность понимания, постановки и решения означенной выше целостной системы вопросов необходимым образом обусловлены, по Бахтину, процессом духовно-практического освоения человеком и обществом исторического время-пространства.
М. Бахтин различает пять типов романа становления:
1. В романах циклического хронотопа. «Так, в идиллическом времени, — пишет Бахтин, — может быть показан путь человека от детства через юность и зрелость к старости с раскрытием всех тех, существенных изменений в характере и воззрениях человека, которые совершаются в нем с изменением возраста. Такой ряд развития (становления) человека имеет циклический характер и повторяется в каждой жизни» (5. с. 202).
2. Вторая разновидность циклического становления человека изображает его в процессе перехода от юношеского, романтико-идеалистического мироощущения, мировосприятия и миропонимания к мировоззрению взрослого человека. Для этого типа романа становления, — замечает М. Бахтин, — характерно изображение мира и жизни как опыта, как школы, через которую должен пройти всякий человек и вынести из нее один и тот же результат — прозрение…” (там же).
3. Автобиографический и биографический тип романа становления. Время здесь преимущественно не циклично, индивидуально-неповторимо; становление здесь является результатом всей совокупности меняющихся условий и событий, деятельности и работы. Создается судьба человека, создается вместе с ней и он сам, его характер. Становление жизни-судьбы сливается со становлением самого человека…” (5. сс. 201-202).
4. Этот тип романа становления, в основу которого положена идея воспитания, М. Бахтин называет дидактико-педагогическим. Здесь художественно не только воспроизводится, но прежде всего разрабатывается процесс сознательного общественного «ваяния» личности с использованием для этой цели соответствующих (с точки зрения субъекта сложного и нового социально-целостного дела) духовных и практических приемов и средств.
5. Пятый тип романа становления М. Бахтин выделяет как самый существенный, потому что, во-первых, это становление личности “… дается в неразрывной связи с историческим становлением” (5. с. 202). Здесь человек в своем жизненном процессе вбирает в себя необходимые и существенные свойства и связи прошлого и настоящего, а вместе с тем наполняется возможностями и, а потому потребностью реализовать эти возможности, иначе говоря, он становится субстратом и субъектом единства времени. В четырех, выше рассмотренных типах романа становления изменения человека происходили на фоне ставшего и устойчивого социального мира; те изменения этого мира, которые он являл, были внешними, безразличными для его сущности; то есть сам же мир не становился; человек же приспосабливался к нему. «Человек становился, изменялся, развивался в пределах одной эпохи… Становление человека было, так сказать, его частным делом, и плоды этого становления были также частно-биографического порядка… Концепция мира как опыта в романе испытания была очень продуктивна: она поворачивала мир другой… стороной и привела к радикальному переосмыслению элементов романного сюжета и открывала новые, реалистически продуктивные точки зрения» (5. с. 202). Человек становился вместе с миром, который изображался в переходном состоянии. «Этот переход, — замечает Бахтин, — совершается в нем (человеке — Б, С.) и через него. Он принужден становиться новым, небывалым человеком. Речь идет именно о становлении нового человека. Организующая сила будущего здесь, поэтому чрезвычайно велика, не приватно-биографического, а исторического будущего» (5. с. 203). Изменяется, развивается сама сущность социального мира. В таком романе встанут во весь рост проблемы действительности и возможности человека, свободы и необходимости, проблема творческой инициативности” (5. с. 203).
М. Бахтин обращается к творчеству Гете, который в одном лице воплощал философа и художника. Бахтина интересует, прежде всего, гетевское понимание соотношения времени и пространства, то есть его учение о хронотопе. М. Бахтин подчеркивает в философском видении Гете пять очень важных для нашего исследования положений:
1) Содержанием времени и пространства являются движение.
Уметь видеть время, читать время в пространственном целом мира и с другой стороны, — воспринимать наполнение пространства не как неподвижный фон и раз навсегда готовую данность, а как становящееся целое, как событие; это умение, читать приметы хода времени во всем, от природы и кончая человеческими нравами и идеями” (5. с. 204). «Повсюду то, что до него служило… фоном для всяческих изменений,… для Гете само оказалось вовлеченным в становление, до конца пропитывалось временем и даже оказывалось как раз наиболее существенною и творческою подвижностью». — заключает Бахтин (5. с. 210).
2. Это движение, по твердому убеждению Гете, (как отмечает М. Бахтин) есть проявление (опредмечивание — Гегель) деятельной и творческой сущности человека. «Время и пространство сливаются здесь (у Гете — Б.С.) в непрерывное единство… Исходной точкой творческого воображения в большинстве случаев служит определенная и совершенно конкретная местность. Это — кусочек человеческой истории, сгущенное в пространстве историческое время. Поэтому сюжет и действующие лица не приходят в него извне,… а раскрываются в нем как с самого начала в нем присутствующие, как те творческие силы, которые жили, очеловечили этот пейзаж, сделали его говорящим следом движения истории… и до известной степени предопределили и дальнейший ход ее, или как те творческие силы, в которых нуждается данная местность как организаторах и продолжателях воплощенного в ней исторического процесса» (5.с. 231).
И, наконец, в результате этого процесса взаимной конкретизации и взаимопроникновения мир и история,… сгустились уплотнились и наполнились творческими возможностями дальнейшего бесконечного реального становления и развития” (5. с. 232).
М. Бахтин отмечает преемственную связь между гетевским и фольклорным хронотопами, в частности, в понимании исторического времени (см. 5. сс. 234-235). Следовательно, история была понята Гете как способ бытия субъекта в хронотопе.
3. М. Бахтин подчеркивает, что немецкий мыслитель видит причину изменений, движения, развития социального мира и человека в противоречии. «Социально-экономические противоречия — эти движущие силы развития, — резюмирует Бахтин размышления Гете, — от элементарных, непосредственно зримых контрастов… до более глубоких и тонких проявлений в человеческих отношениях и идеях. Эти противоречия с необходимостью раздвигают зримое время в будущее. Чем глубже раскрываются они, тем существеннее и шире зримая полнота времени в образах художника-романиста» (5. с. 204).
4) Между последовательно разновременными социально-историческими срезами бытия Гете стремился обнаружить существенные и необходимые связи, чтобы «стянуть» эти срезы в целое истории. Его интересовал живой и весомый вклад прошлого в настоящее, а их вместе — в будущее. «Он хочет видеть. — замечает Бахтин, — необходимые связи прошлого в живом настоящем, понимать необходимое место этого прошлого в непрерывном ряду исторического развития. Такое исторически-действенное прошлое, определяющее настоящее, вместе с этим настоящим дает известное направление будущему, в известной мере предрешает будущее… Этим достигается полнота времени» (5. с. 214).
Изложенные мысли М. Бахтина касаются сущности понятия «связь состояний», которое мы подвергаем философскому анализу. Содержанием этого понятия как раз и являются внутренние, устойчивые, не обходимые и существенные связи между последовательно разновременными состояниями социально-исторического целого. М. Бахтин отмечает, что Гете хорошо понимал, что именно эти состояния как «сгустки» человеческой активности и деятельностный исторический «поток» в целом являются предметом художественного процесса, в котором все это превращается в сюжет и отдельные его образы.
5. Опираясь на диалектическое понимание соотношения времени и пространства (время есть пространство изменений, а пространство есть время сосуществования), немецкий мыслитель требовал от литературно-художественного произведения целостного изображения социально-исторического мира. Это произведение должно быть также эстетически целостным. «Большая эпическая форма, — пишет Бахтин, — в том числе и роман, должна давать целостную картину мира и жизни, должна отразить весь мир и всю жизнь. В романе весь мир и вся жизнь даются в разрезе целостности эпохи. Изображенные в романе события должны как-то замещать собою всю жизнь эпохи. В этой способности замещать реальное целое — их художественная существенность. По степени этой существенности, следовательно, художественной значительности романы бывают весьма различными. Они, прежде всего, зависят от степени реалистического проникновения в эту реальную целостность мира, в которой отвлечена оформленная в романном целом существенность…… за миром романа все время стоит здесь этот новый оцельненный мир; весь он посылает в роман своих представителей-заместителей, которые и отражают его новую и реальную полноту и конкретность.… Далеко не все упомянуто в самом романе, но компактная целостность реального мира чувствуется за каждым образом его; каждый образ именно в этом мире живет и обретает свою форму. Реальная полнота мира определяет и сам тип существенности» (5. сс. 226-227).
Мы считаем, что в бахтинском анализе гетевского диалектического хронотопа явно обнаруживаются указания на проявление и другого основного диалектического закона — закона двойного отрицания, который эксплицирует содержательный аспект связи последовательно разновременных социально-исторических состояний.
Как соотносятся: процесс становления мира и процесс становления человека? Этот вопрос важен не только с точки зрения социальной философии, но и с точки зрения поэтики.
Каждый человек — продукт и в тоже время субъект исторического процесса. Он является свободным настолько, насколько адекватно сочетает в себе ожидаемое обществом положительное единство следующих типов связей:
— Внутренних, устойчивых, необходимых, существенных творческих связей между прошлым и настоящим.
— Одноименных связей между актуально сосуществующими элементами настоящего социального состояния.
— Связи состояний прошлого, настоящего и будущего («полнота времени»).
Наряду с этими связями, являющимися в своей совокупности закономерностью поступательного движения, имеют место внешние, пре ходящие, случайные, несущественные, безразличные для настоящего и будущего (или даже вредящие им), связи. Они также участвуют в процессе становления общества и человека.
Социальная положительность и социальная отрицательность индивидуальности детерминируется конкретным соотношением (количественным и качественным) связей указанных групп. Это соотношение, в частности, определяется неповторимыми факторами и условиями становления индивидуума, через которые преломляются и специфицируются социально-особенное и социально-всеобщее, соответственно:
а) групповое, народное, эпохальное; б) историческое, общечеловечески-историческое. Совокупное взаимодействие индивидуума и социальных групп, характеризуемых различными и противоположными социальными доминантами их единств связей, продуцирует соответствующий результат и по отношению к настоящему, и по отношению к будущему (видовому и родовому, эпохальному и общеисторическому).
Таким образом, социально-историческая задача художника литературы состоит в том, чтобы он сначала на уровне сущностной рефлексии овладел актуальным единством указанных социально-исторических связей состояний (сосуществования и следования), а затем с помощью словесно-эстетического оформления создал художественную существенную и целостную модель (состояние) социально-исторического целого.
В этой связи М. Бахтин ставит важный методологический вопрос: “… из какой точки смотрит автор на изображаемые им события? Во-первых, он смотрит из своей незавершенной современности (актуальное социальное состояние — Б.С.) во всей ее сложности и полноте, причем, сам он находится как бы на касательной к изображаемой им действительности. Во-вторых, — тут прежде всего литера тура с ее преемственными связями. Область культуры… представляет необходимый контекст литературного произведения и авторской позиции в нем… Отношение автора к различным явлениям литературы и культуры носит диалогический характер, аналогичный со взаимоотношениями между хронотопами внутри произведения” (4. с. 404).
Очевидно, что приведенная мысль Бахтина не выражает всего богатства и философской глубины гетевского понимания «полноты времени» и «исторического хронотопа». Однако для того, чтобы адекватно определить позицию Гете, необходимо обобщить его раз мышления по этой проблеме. Действительно, автор, как мыслитель, должен духовно, всесторонне и по сути освоить ему современное социальное время-пространство как целое, выявить связи сосуществующих частей-состояний. Все это осуществляется с помощью некоторой совокупности приемов, выраженной Бахтиным в понятии «изоляция». В эту совокупность входят эмпирические методы и методы эмпирико-теоретического уровней.
Далее, чтобы выяснить, спецификацией какой социально-исторической сущности является современность автора (или современное ему социальное состояние), необходимо обратиться к рассмотрению предшествующего состояния и исследовать его в пределах такого временного интервала, чтобы обнаружить специфическую природу этого состояния; и в то же время выявить необходимые и существенные связи этого (предшествующего) и последующего состояний, как частей исторического целого. Не строго говоря, такое знание достигается приемом «вживания» (Дильтей, Бахтин) без оставления своего места в современности; то есть тут в диалектическом единстве применяются два метода: вживание и вненаходимость.
И, наконец, современное автору социальное состояние, уточненное в своем содержании через познание его закономерных связей с прошлым, обнаруживает внутренние, устойчивые, необходимые и существенные тенденции (возможности), которые указывают на будущее социальное состояние. Так возникает гетевская «полнота времени», которая затем литературно-художественно оформляется. Так выявляется познавательная функция приема «завершения».
Философский анализ становления в поэтике М. Бахтина мы за вершим рассмотрением его точки зрения на эту проблему в творчестве Ф.М. Достоевского.
М.Бахтин утверждает, что идея становления не получила своего отражения в произведениях Достоевского; в них “… вообще нет становления, роста совершенно в той степени, как их нет в трагедии…” (3. с. 43). Мы не разделяем его позиции и считаем, что в аргументации Бахтина обнаруживаются такие элементы, которые существенно противоречат его же выводам.
1. «Достоевский ставит человека в исключительные положения, раскрывающие… его… в целях испытания… человека идеи…» (3. с. 177). И в другом месте: «Человек у Достоевского изображается всегда… в состоянии кризиса» (5. с. 317). Но этому состоянию предлежало иное, не кризисное, изменение которого и привело к возникновению кризисного. Так что кризис возникал и становился. Кроме того, кризис рано или поздно разрешается и «угасает» либо в устойчивом состоянии объекта, либо в его исчезновении. Причем, кризисное состояние содержит в себе элементы прошлого, его породившие, и будущего, во что он может перейти. Так что в снятом виде в кризисе есть причины и условия его, что и развертывается в становление. Материалистическая диалектика рассматривает кризис как стадию переходного состояния, точнее говоря, — как существенный момент стадии «равновесия». Рассмотрим вкратце формальные и содержательные определения переходного состояния.
Движение объекта от одного своего состояния к другому является формой бытия системы противоречий этого объекта. Бытие противоречия стадиально: возникновение, становление, зрелость, обострение и разрешение. Следовательно, состояния объекта детерминируются не только разрешением того или иного противоречия, но его (противоречия) стадиями. Развитие различных (по своему значению (для бытия объекта) противоречий приводит к соответствующим его изменениям.
Материалистическая диалектика утверждает, что возможны три исхода разрешения сущностного противоречия объекта: —
Переход в-свое-иное — это внутрикачественное переходное состояние;
— переход в свою противоположность — это межкачественное переходное состояние;
— гибель обеих противоположностей. Последний вид исхода можно рассматривать как деструктивное качественное превращение, а переходное состояние как межкачественное.
Разрешение противоречия некоторой отдельной (существенной или несущественной) стороны объекта приводит к соответствующим его изменениям.
Переход объекта в-свое-иное или в свою противоположность не всегда результируется более высокой, прогрессивной ступенью функционирования и развития. Иногда он приводит к временным попятным шагам в развитии, однако в итоге целого ряда диалектических отрицаний возникает более развитый объект-состояние. Познавая в движении, в развитии систему противоречий объекта-состояния, принимая во внимание тот существенный факт:
— однородны или разнородны разрешаемые противоречия,
— сколько этих противоречий,
— сразу или постепенно-последовательно происходит их разрешение, можно заранее точно или с достаточной степенью вероятности определить масштабы и продолжительность переходного состояния.
Так, в сложных объектах-состояниях содержание перехода и его стадиальность и длительность определяются тем, что лишь после и на основе разрешения главного узла противоречий происходит разрешение иных разнородных противоречий.
Ставший объект-состояние, определивший свою природу, а вместе с ней и характер своей противоречивости, механизм, направление движения и развития, уже на стадии зрелости, развитости через обострение одних элементов системы противоречий и разрешение других начинает приобретать свойства, связи, которые указывают на его преходящность. Это — первая стадия межкачественного переходного состояния, «стадия генезиса». Эта стадия лишь существенно-отрицательными свойствами и связями данного объекта-состояния указывает за его пределы, на то, что представляется только в общих чертах, прямо противоположных существующим. Следовательно, переходное состояние возникает в недрах относительно устойчивого, когда в результате количественных изменений отдельных его существенных свойств и столь же существенных связей между ними наступают их качественные изменения, приводящие к появлению признаков нового качества. Однако здесь еще безраздельно господствует ста рое качество, по отношению к которому указанные новые признаки есть лишь его иное, его спецификация. Возникающие признаки вовлекаются в систему связей объекта-состояния в измененном или неизменном виде и служат его функционированию и развитию.
Далее этот процесс развертывается таким образом, что, во-первых, масса специфических признаков растет; во-вторых, между отдельными из них возникают им соответствующие специфические связи; то есть появляются отдельные блоки нового внутрикачественного состояния, которые, по мере своего развития, дифференцируются и формируются в доминирующую специфическую целостную совокупность свойств. Вместе с тем наступает вторая стадия переходного состояния — «стадия становления» качественно нового объекта-состояния. Содержанием данной стадии является процесс разрушения системообразующего, сущностного противоречия, качественного превращения и перехода в свою противоположность.
В то же время все эти процессы в общественной сфере — это живая, целенаправленная, исторически-творческая деятельность людей, субъективного фактора, необходимой и достаточной зрелости. Разумеется, в конечном счете формирование субъективного фактора определяется объективными условиями; но закономерности перехода к более развитой стадии действуют не помимо него, а только через взаимодействие объективного и субъективного. В этой связи следует отметить такой важный (теоретически и практически) объективный момент переходного (внутрикачественного и межкачественного) состояния, располагающийся между стадией зрелости и стадией угасания этого типа состояния в новом, относительно устойчивом состоянии, каковым является «момент равновесия», равнодействия противоположных сил. В границах этого момента элементы и связи старого состояния уже, а элементы и связи нового еще не могут коренным образом изменить ход развития. Поэтому равновесие характеризуется значительной степенью неопределенности. В границах равновесия объект-состояние обладает наибольшим числом степе ней свободы, что в сфере социальных процессов существенно повышает роль субъективного фактора, требования к его знаниям сути дела, исторических перспектив, налагает на него предельную ответственность. В моменте равновесия свойства и связи нового качества находятся в крайне напряженном противоречии с элементами и связями старого качества; поэтому подчас достаточно незначительного, случайного воздействия на соотношение противоположностей (в пользу одной из них), чтобы система была относительно быстро охвачена процессом становления нового, относительно устойчивого объекта-состояния. Существенные свойства и связи нового становятся определяющими и образуют основу формирующейся целостности; но, будучи определяющими, они еще не есть единственные; поэтому в функциональные связи новых элементов в известной мере включаются элементы старого качества, которые, как правило, деформируются данными связями соответственно природе этих связей. По мере раз вития нового объекта-состояния, элементы нового постепенно вытесняют старые элементы. Таким образом, новая совокупность существенных свойств становится гомогенной, и мы имеем дело со ставшим относительно устойчивым объектом-состоянием.
Завершая анализ содержания и формальных свойств переходного состояния, подчеркнём общие существенные признаки внутри качественного и межкачественного типов:
— динамичное тождество бытия и небытия, старого и нового;
— стадиальный характер;
— единство прерыва и перехода;
— различная (в зависимости от стадии) степень неопределённости.
В заключение можно предложить рабочую дефиницию переходного состояния, которая отражает исторически сложившуюся, динамичную совокупность существенных, противополагающихся, генетически связанных свойств и отношений, явившихся следствием процесса разрешения сущностного противоречия относительно устойчивого объекта-состояния и его превращения в-свое-иное или в свою противоположность.
Хотя кризис обычно отождествляют с тяжёлым переходным состоянием, мы считаем необходимым уточнить, с какой именно стадией переходного состояния совпадает кризис. По нашему мнению, таковой является стадия равновесия, когда противоречия достигают высшей степени обострения. Применительно к смысло-жизненному кризису героев Достоевского эта стадия представляет собой временное (и обратимое), предупредительно-угрожающее морально-психологическое и духовное равновесие противоположных сил; причем, выбор той или иной из указанных противоположностей герой осуществляет в условиях предельно ослабленных связей с социальной средой, этот сигнал опасности требует предельного напряжения всех сил индивидуума для восстановления необходимого и достаточного набора положительных социальных связей с общественным окружением.
М. Бахтин отказывает Ф.М. Достоевскому в разработке проблемы становления человека еще и потому, что: Человек никогда не совпадает с самим собой… Подлинная жизнь личности совершается как бы в точке этого несовпадения с самим собой, в точке выхода его за пределы всего, что он есть как вещное бытие, которое можно подсмотреть, определить и предсказать помимо его воли… Подлинная жизнь личности доступна только диалогическому проникновению в нее, которому она сама и свободно раскрывает себя (3. с. 101).
Действительно, личность имеет динамичный, эвристический духовный мир. Однако неправомерно растворять ее в неопределенности и лишать. Другого возможности понимать и предвидеть мысли и поведение партнера по общению, у которого должны быть принципы, известные. Другому. То есть в понимание, как существенный его момент, входит определенность, предсказуемость в главном. Личность только полому и есть личность, что имеет нечто устойчивое, существенно-определенное, проявляющееся в разнообразных условиях социального взаимодействия. Как можно отрицать это и в то же время говорить о человеке идеи? Разве идея не есть основание узнаваемости и предсказуемости данной личности?
Более того, приведенная мысль М. Бахтина в противоположность его выводу об отсутствии проблемы становления в романах Ф.М. Достоевского, убедительным образом подчеркивает ее наличие. Чело век в любом актуальном срезе своего бытия находится в напряженном соотношении неравенства с самим собой, устремлен за свои пределы.
А это и есть существенная характеристика процесса становления. Только его М. Бахтин трактует в кратиловском духе, тем самым, разрушая личность, которая всегда есть конкретное единство устойчивости и изменчивости, то есть всегда есть конкретное, динамичное в себе состояние человеческой сущности.
Таким образом, абсолютное стремление быть самим собой (одержимость в негативном смысле этого понятия) — это не есть положительно-социальный признак личности человека, но смерть ее, поскольку в структуре такой личности уничтожается свое другое, социальное, человечески-сущностное. Личность и солипсизм несовместимы; с такой «личностью» диалог невозможен, ибо она асоциальна.
Напрашивается сомнение в том, что Ф.М. Достоевский сделал открытие личности человека, как утверждает М. Бахтин. Если он это сделал, то только от противного, поскольку Достоевский открыл процесс социального самоубийства личности, к которому ведет абсолютизация самости, а не социально-разумная идейность.
Следовательно, концепция личности и ее становления в творчестве Ф.М. Достоевского, с нашей точки зрения, не получила адек ватного выражения в поэтике М.М. Бахтина.
продолжение
–PAGE_BREAK–