Информационные технологии как средство трансформации повседневной жизни человека скачать бесплатно на Диплом IQ

Содержание
Введение
1. Концептуально-методологические основы исследования трансформацииповседневной жизни человека под влиянием информационных технологий
1.1 Повседневность как предмет внимания исследователей
1.2 Психофизиологические механизмы влияния информационных технологий на повседневную жизньчеловека
1.3 Социокультурные каналы воздействия информационных технологийна повседневность
2. Специфика воздействия информационных технологий наосновные конституирующие элементы повседневности
2.1 Изменение жизненного пространства под влиянием информационныхтехнологий
2.2 Трансформация темпоральности как характеристика повседневнойжизни современного человека
2.3 Коммуникативная среда в условиях растущей информатизации
Выводы и рекомендации
Библиографический список

Введение
Информационные технологии в настоящеевремя развиваются с экспоненциально возрастающей интенсивностью, обусловливаяизменения всех уровней бытия общества и человека, в том числе и егоповседневной жизни. Причём большинство людей даже не отдают себе отчёта в том,насколько их повседневная жизнь зависит от компьютеров и информационно-телекоммуникационныхсистем. Повседневность даже тех людей, которые ни разу в жизни не включаликомпьютер и не совершили ни одного звонка по мобильному телефону, во многомсвязана с развитием информационных технологий, ведь с их помощью сегодняосуществляется управление всей системой жизнеобеспечения. Подача электроэнергиии водоснабжение, управление системами связи и транспорта, координацияфинансовых потоков, функционирование медицины и образования не мыслимы внастоящее время без использования компьютерных систем.Информационно-коммуникационные технологии прямо и непосредственно воздействуютна повседневную жизнь человека, определяя специфику и качество его труда, быта,досуга, образа жизни и даже мышления. «Уже сегодня можно говорить о том, чторазвитие компьютерных технологий создаёт не только новый технологический уклад,но, скорее, новую социальную реальность», – пишет В.Л. Иноземцев [64, с. 57].Кроме того, информационные технологии значительно расширяют возможностиконтроля не только общественной, но и частной жизни граждан.
В осмыслении нуждаются изменяющиесяпод влиянием высоких технологий темпорально-топологические характеристикичеловеческого бытия и коммуникативная среда повседневности. Если ранееповседневная жизнь разворачивалась во вполне конкретном географическомпространстве, а время воспринималось как линейное и необратимое, то теперь нипространство, ни время не могут быть охарактеризованы столь однозначно. Человекполучает невиданные ранее возможности свободно оперировать временными потокамии пространственными характеристиками, проводить большую часть времени ввиртуальном пространстве, общаться с помощью современных технологий связи слюдьми, находящимися за тысячи километров от него, гораздо чаще, чем с соседямипо лестничной клетке. Меняется и сама структура повседневности: главенствующееположение в ней теряют рабочее время и трудовая деятельность как таковая, всёшире распространяются дистанционное образование и телеработа. В тканьповседневной жизни в качестве неотъемлемой составляющей у всё большего числалюдей входят ежедневное общение с помощью электронной почты, SMS или телеконференций, поискнеобходимой информации с помощью поисковых систем и оплата счётов черезИнтернет. Развитие информационных технологий позволяет исследователям сделатьвывод о формировании «кнопочной культуры» и о появлении особого типа человека –«человека кликающего» [13, с. 43], для которого более привычным становитсявзаимодействие с другими людьми посредством информационных технологий, а не принепосредственном личном контакте. По мере расширения сети пользователейИнтернета и мобильной телефонии целые пласты повседневной человеческойдеятельности переносятся в среду дистанционной коммуникации. Всё чаще Интернетстановится средой купли-продажи различных товаров, а также средствомразвлечения и проведения досуга. Причём повседневность трансформируется оченьбыстро – то, что ещё десять – двадцать лет назад казалось человеку немыслимым,сегодня составляет неотъемлемую часть его жизнедеятельности. В связи с этимнеобходимо исследовать психофизиологические механизмы и социокультурные каналывоздействия информационных технологий на повседневность, изучению которыхуделяется недостаточно внимания.
Традиционно повседневностьрассматривалась как «процесс жизнедеятельности индивидов, развёртывающийся впривычных общеизвестных ситуациях на базе самоочевидных ожиданий» [68, с. 122],и противопоставлялась неповседневности, ответственной за инновации и трансформации.Сегодня же повседневная жизнь человека сама становится ареной непрекращающихсятрансформаций, где быстрыми темпами идёт процесс опривычнивания, типизации илегитимации того, что ещё совсем недавно воспринималось в качестве нереальногои фантастического. Таким образом, в связи с бурным развитием новейшихтехнологий само содержание понятия «повседневная жизнь человека» нуждается впересмотре.
В современной литературеинформационные технологии в качестве средства трансформации повседневной жизничеловека изучены недостаточно полно, хотя в целом анализу роли и места высокихтехнологий в жизни современного общества и человека уделяется большое внимание.Так, экономические и социальные трансформации, происходящие под воздействиеминформационных технологий, анализируются в работах А.Н. Авдулова [1, с.80–103], М.Г. Делягина [47], А. Елякова [51], Д.В. Иванова [63], М. Кастельса[72], И.С. Мелюхина [14], Э. Тоффлера и Х. Тоффлер [17], М. Уорнера и М. Витцеля[19], Ф. Уэбстера [10], Д. Хелда [16] и др. Психологические изменения,являющиеся следствием развития информационных технологий, находятся в центревнимания таких исследователей, как Ю.Д. Бабаева и А.Е. Войскунский [7, с.88–100], И.А. Васильева, Е.М. Осипова и Н.Н. Петрова [25, с. 80–88], Л.П. Гримак[39, с. 84–89], В.Ф. Прокофьев [16], А.Ю. Шеманов [149], К. Янг [17, с. 24–29].Аксиологические изменения, происходящие под воздействием информационныхтехнологий, рассматриваются в трудах З. Баумана [10], Ф. Фукуямы [18], Д. Нейсбита[10] и А.В. Назарчука [19].
Недостаточная изученностьинформационных технологий как средства трансформации повседневной жизничеловека обусловлена, прежде всего, тем, что повседневность как таковая сталапредметом пристального анализа сравнительно недавно. История изученияповседневности берёт начало в работах представителей феноменологии Э. Гуссерляи А. Шюца [12], определившего повседневность как сферу человеческого опыта,характеризующуюся особой формой восприятия и осмысления мира, возникающую наоснове трудовой деятельности, обладающую рядом характеристик, среди которыхуверенность в объективности и самоочевидности мира и социальных взаимодействий[11, с. 49–50]. Повседневностьу А. Шюца выступает как продукт взаимодействия человека с объективным миром: «Ссамого начала повседневность предстаёт перед нами как смысловой универсум,совокупность значений, которые мы должны интерпретировать для того, чтобыобрести опору в этом мире, прийти к соглашению с ним» [13, с. 130]. Являясьодной из сфер реальности, одной из «конечных областей значений», она первичнапо отношению к другим сферам и является «верховной реальностью», посколькучеловек в ней живёт, трудится и всегда неизбежно в неё возвращается.Анализируя свойства обыденного мышления и деятельности, А. Шюц прослеживает,как осуществляется переход от непосредственного личного опыта индивида ксоциальному как объективному, то есть, как повседневная жизнь выступает тем«полем», где происходит конструирование значимого социального мира.
Эмпирическое исследованиеповседневности находится в центре внимания этнометодологии, возникновениекоторой в качестве самостоятельного направления связывают с выходом в 197 г.сборника статей Г. Гарфинкеля [31]. Этнометодологи исследуют то, каким образомлюди строят свой мир, предполагая, что повседневной жизни свойственна определённаяупорядоченность. Повседневность, по их мнению, состоит из практических правил,согласно которым люди живут и следования которым они ожидают от других. Такимобразом, повседневность, с позиции этнометодологии, конституируетсяопределёнными предположениями о нормальности происходящих действий.
Существенный вклад визучение повседневности внесли историки, прежде всего, Ф. Бродель, который ввёлпроблему повседневности в историческое познание [20]. Он обратил внимание нато, что условия повседневного существования, тот культурно-историческийконтекст, на фоне которого разворачивается жизнь человека, его история,оказывают определяющее влияние на поступки и поведение людей. Изучениюповседневной жизни не выдающихся исторических личностей, а массового «безмолвствующегобольшинства» посвятили ряд своих работ Н. Элиас, М. Блок, Л. Февр, А.Я. Гуревич.Данные авторы исследовали и ментальность обычных людей, их переживания, иматериальную сторону повседневности – социальное пространство, мир вещей [16,41, 43, 44, 14, 15].
В последниедесятилетия повседневная жизнь человека является предметом изучения такихроссийских ученых, как А.В. Ахутин [5, с. 369–378], Е.В. Золотухина-Аболина[58, 59, 60], Л.Г. Ионин [67, с. 316–360; 68, с. 122–123], И.Т. Касавин и С.П. Щавелев[71], Г.С. Кнабе [75, с. 26–46], Н.Н. Козлова [78, с. 47–56], В.Д. Лелеко [18],Л.А. Савченко [12], В. Худенко [147, с. 67–74] и др. Опираясь на классическиеработы представителей феноменологии и этнометодологии, данные авторы исследуюткак сущностные характеристики повседневности, так и её многообразные проявленияв различные исторические эпохи. Большинство исследователей вслед за А. Шюцемопределяют повседневность как всеохватную сферу «…человеческого опыта,ориентаций и действий, посредством которых люди осуществляют свои планы, дела иинтересы, манипулируя объектами и общаясь с другими людьми» [12]. Е.В. Золотухина-Аболинаодну из своих книг так и назвала: «Повседневность и другие миры опыта» [58].При этом под «опытом» она понимает всё богатство переживаемых и мыслимыхсодержаний субъективности [59, с. 27]. Основнымихарактеристиками повседневности в большинстве работ выступают будничность, рутинность,традиционность [12], нормальность (обычность), прагматичность,повторяемость и понятность [59, с. 26].
Анализ работисследователей повседневности показывает, что в большинстве из них неанализируется повседневная жизнь человека в условиях информационного общества,не рассматриваются те изменения, которые вносят в повседневность информационныетехнологии, а если эти изменения и отмечаются, то их не относят к сфереобыденности. Так, например, Е.В. Золотухина-Аболина относит сферувиртуальности, в частности, компьютерный мир, к так называемым «лакунамвнеповседневного» [59, с. 52]. Отмечая отличия виртуального мира иповседневности, данный автор сравнивает виртуальный мир с картиной, аповседневность со стеной, на которой она нарисована: «Мы не увидим картины,если её не на чем нарисовать, но картину можно стереть и написать на чистомместе другую, а стена останется стоять, как стояла. Погружаясь в виртуальныереальности, мы всегда знаем, помним, чувствуем, что картина находится на стенеи что стена прочнее картины» [59, с. 65].
Представляется однако,что в настоящее время виртуальность не следует противопоставлять повседневностипо нескольким причинам. Во-первых, для всё большего числа людей само пребываниев виртуальной реальности становится типичным, повторяющимся, ежедневнымдействием. Во-вторых, стоит обратить внимание на проблему «зависимости от Интернета», или«Интернет-аддикции» (Internet Addiction Disorder, или IAD, Internet BehaviorDependency), которая активно исследуется внастоящее время [16, 12, 17, с. 24–29]. Интернет-аддиктам, число которых в настоящеевремя увеличивается, свойственны неспособность и активное нежелание отвлечьсядаже на короткое время от работы в Интернете; стремление проводить за работой вИнтернете всё увеличивающиеся отрезки времени и неспособность спланировать времяокончания конкретного сеанса работы; побуждение тратить на обеспечение работы вИнтернете всё больше денег, не останавливаясь перед расходованием припасённыхдля других целей сбережений или накоплением долгов; склонность забывать приработе в Интернете о домашних делах, учёбе или служебных обязанностях, важныхличных и деловых встречах, пренебрегая занятиями или карьерой; пренебрежениесобственным здоровьем и, в частности, резкое сокращение продолжи-тельности снав связи с систематической работой в Интернете в ночное время; пренебрежениеличной гигиеной из-за стремления проводить всё без остатка «личное» время,работая в Интернете; постоянное «забывание» о еде, готовность удовлетворятьсяслучайной и однообразной пищей, поглощаемой нерегулярно и не отрываясь от компьютераи т.п. [27, с. 92]. То есть структура повседневной жизни компьютерных аддиктовприобретает существенные изменения. В-третьих, многие особенности виртуальнойдеятельности и принципы, действующие в виртуальном мире, люди склонныпереносить в мир реальный. Данные факты требуют своего философского осмысленияи возможной корректировки самого понимания повседневного и внеповседневного.
Недостаточно изучены итакие становящиеся привычными и получающие всё большее распространение внастоящее время явления, как широкое распространение интернет-поиска, развитиеновых средств коммуникации, таких как электронная почта, мобильная телефония и SMS. Их влияние на повседневную жизньсовременного человека рассматривается лишь по отдельности, хотя они оказываюткомплексное воздействие на повседневность. Так, исследованием влияния мобильнойтелефонии на разные стороны жизни современного человека, в том числе и наповседневность, занимаются Г. Рейнгольд [10], П. Меэнпее [12], Б.С. Гладарев[33, с. 68–76, 34], М. Каневский [69]. Проблемы интернет-поиска и его влиянияна жизнь людей и современную культуру в целом исследует Дж. Бэттелл [22]. Вцентре внимания Е.Б. Патаракина и Б.Б. Ярмахова находятся вопросы «обживания»,опривычнивания пространства Интернета [19]. В данных работах с различнойстепенью детальности рассматриваются лишь отдельные моменты трансформацииповседневности под воздействием развития новейших технологий.
Итак, задача комплексногоисследования информационных технологий как средства трансформации повседневнойжизни человека в настоящее время требует своего решения. В настоящее времяпрактически не исследованы психофизиологические и социокультурные механизмывоздействия информационных технологий на повседневность, не достаточно полноизучена специфика их влияния на основные конституирующие элементы повседневнойжизни человека, что повышает значимость нашего исследования.

1.Концептуально-методологические основы исследования трансформации повседневнойжизни человека под влиянием информационных технологий
Философско-антропологический анализ информационных технологий каксредства трансформации повседневной жизни человека необходимо начать свыяснения методологических оснований изучения данного явления. С этой целью вглаве рассматриваются различные подходы к изучению повседневности, выявляютсяеё специфические характеристики, определяются психологические и нейрофизиологическиемеханизмы влияния информационных технологий на повседневную жизнь человека, атакже исследуются социокультурные каналы воздействия информационных технологийна повседневность.
1.1Повседневность как предмет внимания исследователей
Повседневность сталапредметом пристального анализа сравнительно недавно. Лишь в ХХ в. философы,историки и социологи обратились к исследованию повседневной жизни человека,считавшейся ранее либо низкой и потому недостойной изучения, либо настолькосамо собой разумеющейся, что там, и изучать нечего.
Статус самостоятельнойфилософской категории повседневность обретает в трудах представителейфеноменологии, прежде всего Эдмунда Гуссерля (1859–1938) и Альфреда Шюца(1899–1955). В своих поздних работах Э. Гуссерль обращается к идее «жизненногомира» (Lebenswelt) – значимого для человека мирапервоначальных допредикативных истин, очевидностей, конституируемых вдеятельности трансцендентальной субъективности [131, с. 231]. Отчасти Э. Гуссерльотождествлял жизненный мир с миром нашего повседневного опыта, наивнойсубъективности, то есть с миром естественной установки, предшествующей научнойобъективности. Основатель социальной феноменологии А. Шюц пытается синтезироватьидеи Э. Гуссерля и социологические установки М. Вебера, использовавшего в своихработах термин «оповседневнивание», под которым он понимал процесс обживания,обучения, освоения традиций и закрепления норм. В этом процессе повседневностьвыступает как «сфера», где собираются и хранятся, если так можно сказать,смысловые осадки прошлого опыта. «Оповседневнивание» для М. Вебера – это одноиз центральных понятий в проблематике стабилизации кризиса, нововведения,возникновения нового религиозного течения, становления социального порядка ит.д. [147, с. 71].
С точки зрения А. Шюца, повседневность– это сфера человеческого опыта, характеризующаяся особой формой восприятия иосмысления мира, возникающая на основе трудовой деятельности, обладающая рядомхарактеристик, среди которых – уверенность в объективности и самоочевидностимира и социальных взаимодействий. Важнейшая черта повседневности, согласно А. Шюцу,– бодрствующее внимание [153, с. 129]. Он противопоставляет «повседневность»как «дневное сознание», сну как ночному, смутному состоянию нашего внутреннегомира. Одной из ключевых характеристик повседневности, по А. Шюцу, является интерсубъективность.Безусловно, мир предстаёт перед человеком в его собственном переживании иинтерпретации. Однако любая интерпретация мира основана на предыдущемзнакомстве с ним – личном или передаваемом родителями и учителями. «Этот опыт вформе «наличного знания» (knowledge at hand) выступает как схема, с которой мысоотносим все наши восприятия и переживания» [153, с. 129]. А. Шюцподчёркивает, что люди воспринимают мир в его типичности: «Внешний мир,например, мы не воспринимаем как совокупность индивидуальных уникальныхобъектов, рассеянных в пространстве и времени. Мы видим горы, деревья,животных, людей. Я, может быть, никогда раньше не видел ирландского сеттера, ностоит мне на него взглянуть, и я знаю, что это – животное, точнее говоря,собака. В нём все знакомые черты и типичное поведение собаки, а не кошки, например.Можно, конечно, спросить: “Какой она породы?” Это означает, что отличие этойопределённой собаки от всех других, мне известных, возникает ипроблематизируется только благодаря сходству с несомненной типичной собакой,существующей в моём представлении» [153, с. 129]. Таким образом, черты,выступающие в действительном восприятии объекта, апперцептивно переносятся налюбой другой сходный объект, воспринимаемый лишь в его типичности. Вестественной установке повседневной жизни, с точки зрения А. Шюца, нас занимаютлишь некоторые объекты, находящиеся в соотношении с другими, ранеевоспринятыми, образующими поле самоочевидного, не подвергающегося сомнениюопыта. Однако мир повседневности не просто субъективен, он являетсяинтерсубъективным миром культуры. «Он интерсубъективен, – пишет А. Шюц, – таккак мы живём среди других людей, нас связывает общность забот, труда,взаимопонимание. Он – мир культуры, ибо с самого начала повседневностьпредстаёт перед нами как смысловой универсум, совокупность значений, которые мыдолжны интерпретировать для того, чтобы обрести опору в этом мире, прийти ксоглашению с ним. Однако эта совокупность значений – и в этом отличие царствакультуры от царства природы – возникла и продолжает формироваться вчеловеческих действиях: наших собственных и других людей, современников ипредшественников» [153, с. 130]. А. Шюц справедливо отмечает, что лишь оченьмалая часть знания о мире рождается в личном опыте. Большая часть имеетсоциальное происхождение [153, с. 131].
Кроме того, А. Шюц выделяетнекоторые конституирующие элементы повседневности как особой формы реальности:
– активная трудовая деятельность,ориентированная на преобразование внешнего мира;
– epoche естественной установки, т.е. воздержание от всякогосомнения в существовании внешнего мира и в том, что этот мир может быть нетаким, каким он является активно действующему индивиду;
– напряжённое отношение к жизни;
– специфическое восприятие времени –цикличное время трудовых ритмов;
– личностная определённость индивида;он участвует в повседневности всей полнотой личности, реализующейся вдеятельности;
– особая форма социальности –интерсубъективно структурированный и типизированный мир социального действия икоммуникации.
Итак, повседневностьпредставляется А. Шюцу миром самоочевидности, которую каждый разделяет сдругими людьми и воспроизводит по привычке в стабильных ситуациях.Повседневность как область предельно широких значений взаимодействует соспециализированными областями, которые являются сферой конечных значений.Вместе они создают обширный запас знаний, необходимый для воспроизводстваобщества.
Идеи А. Шюца, кстати,получившие широкую известность только после его смерти, были развиты вдальнейшем многими как зарубежными, так и отечественными исследователями. Подвлиянием его работ в социологии возникает такое направление, как феноменологическаясоциология знания, представители которой утверждают, что реальность социальноконструируется, а знание – «это уверенность в том, что феномены являютсяреальными и обладают специфическими характеристиками [14, с. 9]. В работе«Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания», впервые опубликованной в США в 1966 г.,а затем неоднократно переиздававшейся, П. Бергер и Т. Лукман исследуютмногообразие форм знаний в обществе, а также те процессы, «с помощью которыхлюбая система “знания” становится социально признанной в качестве “реальности”»[14, с. 52]. Причём в центре реальности, с их точки зрения, стоит именно реальностьповседневной жизни. Она определена потребностями человека, в процессеудовлетворения которых все иные реальности отходят на периферию его сознания ив это время несущественны. Эти другие реальности выступают в качестве «областейконечных значений», своего рода анклавов информации, куда сознание индивидавозвращается в зависимости от необходимости. Реальность повседневной жизни неоднородна, она разделена на сектора. Первая группа секторов – это привычнаяреальность повседневной жизни человека. Вторая – проблематичная группасекторов, ещё не освоенная человеком часть повседневности. Главное условиесуществования повседневной реальности, по П. Бергеру и Т. Лукману, – этовзаимодействие людей, а её прототип – ситуация восприятия другого «лицом клицу».
П. Бергери Т. Лукман выделяют четыре уровня и четыре способа социального конструированияреальности. Первый из них – хабитуализация, т.е. опривычнивание (от англ.habitual – привычный), превращение в повседневность: «Любое действие, котороечасто повторяется, становится образцом, впоследствии оно может быть воспроизведенос экономией усилий и ipso facto осознано какобразец его исполнителем. Кроме того, хабитуализация означает, чторассматриваемое действие может быть снова совершено в будущем тем же самымобразом и тем же практическим усилием» [14, с. 212]. Второй уровень социальногоконструирования реальности П. Бергер и Т. Лукман называют типизацией. Онаразделяет объекты на классы (мужчина, покупатель, европеец и пр.), упрощающие социальноевзаимодействие. Человек воспринимает другого как определённый тип и начинает сним взаимодействие в ситуации, которая сама по себе типична. Авторы отмечают,что «социальная реальность повседневности представлена совокупностью типизаций,которые в своей сумме создают повторяющиеся образцы взаимодействия и составляютсоциальную структуру» [14, с. 59]. Третья ступень конструирования реальности –институционализация: «Институционализация имеет место везде, где осуществляетсявзаимная типизация опривычненных действий деятелями разного рода. Иначе говоря,любая такая типизация есть институт» [14, с. 92]. И, наконец, четвёртый уровеньсоциального конструирования реальности – легитимация, которая делает«объективно доступными и субъективно вероятными уже институционализированныеобъективации» [14, с. 240]. Легитимация имеет несколько уровней – от простойпередачи значений новому поколению до выстраивания обширных полей значенийтого, что часто называют символическим универсумом – целостной системойфиксации и интерпретации реальности, своего рода матрицы всех социальнообъективированных и субъективно разделяемых значений. П. Бергер и Т. Лукман такговорят о легитимации: «Легитимация как процесс лучше всего может быть описанав качестве смысловой объективации «второго порядка». Легитимация создаёт новыезначения, служащие для интеграции тех значений, которые уже свойственныразличным институциональным процессам. Функция легитимации заключается в том,чтобы сделать объективно доступными и субъективно вероятными ужеинституционализированные объективации «первого порядка» [14, с. 151]. Полныйцикл социального конструирования реальности включает указанные способы вкачестве ступеней.
Итак,«открытие» повседневности как объекта исследования меняет отношение к самойидее познания социального мира. Ряд совершенно различных исследователей (Ю. Хабермас,Э. Гидденс, М. Маффесоли, М. де Серто и др.) обосновывают идею необходимостипереосмысления социального статуса науки и новой концепции познающего субъекта,возвращения языка науки «домой», в повседневную жизнь [76, с. 318–319].Социальный исследователь утрачивает привилегированную позицию абсолютногонаблюдателя и выступает лишь как участник социальной жизни наравне с «другими».Он исходит из факта плюрализма опыта, социальных практик, в том числе языковых.На смену идеалу «высокого», «сакрального» научного знания, стоящего вышеповседневности и смотрящего на неё свысока, пришло новое пониманиеповседневности как «плавильного тигля рациональности» [23, с. 39–50]. Такаясмена угла зрения позволяет обратить внимание на то, что раньше казалосьнезначимым или же подлежащим преодолению отклонением от нормы.
Следуетотметить, что значительный вклад в изучение повседневности и её определениевнесли историки, прежде всего, Фернан Бродель, с именем которого связываютвведение проблемы повседневности в историческое познание [20]. Он обратилвнимание на то, что условия повседневного существования человека, тоткультурно-исторический контекст, на фоне которого разворачивается жизньчеловека, его история, оказывают определяющее влияние на поступки и поведениелюдей. Новое слово в исследовании повседневности принадлежит немецкомуисследователю Норберту Элиасу [154, 155], а также французской историческойшколе, сложившейся вокруг журнала «Анналы», организованного Марком Блоком иЛюсьеном Февром. Они изучали особенности сознания не выдающихся историческихличностей, а массового «безмолвствующего большинства» и его влияние на развитиеистории и общества. Данные авторы исследовали и ментальность обычных людей, ихпереживания, и материальную сторону повседневности – социальное пространство,мир вещей [16].
Впоследние десятилетия тема повседневности привлекает всё больше вниманияотечественных исследователей [58, 66, 75, с. 26–46; 78, с. 47–56, 88, 122 идр.]. Все они, вслед за А. Шюцем, отмечают такие существенные характеристикиповседневности, как «бодрствующее внимание», привязанность к практическойдеятельности, коммуникативность, типизирующую интерсубъективность. Ключевымпонятием для исследования внутренней динамики повседневности выступает понятие«опыт». Оно многозначно и трактуется по-разному. Е.В. Золотухина-Аболина, например,понимает под «опытом» всё богатство переживаемых и мыслимых содержанийсубъективности. Именно субъективности, поскольку все данности «объективногомира» (или «интерсубъективного мира», что часто совпадает) человек обнаруживаеттолько через гамму личных переживаний [59, с. 27].
Однаконеобходимо отметить, что в отечественной, да и зарубежной философии невыработано чёткое определение «повседневности». Так, в энциклопедии«Культурология ХХ век» Л.Г. Ионин пишет: «повседневная жизнь – процессжизнедеятельности индивидов, развёртывающийся в привычных общеизвестныхситуациях на базе самоочевидных ожиданий. Социальные взаимодействия в контекстеповседневности зиждутся на предпосылке единообразия восприятия ситуацийвзаимодействия всеми его участниками. Другие признаки повседневного переживанияи поведения: нерефлективность, отсутствие личностной вовлечённости в ситуации,типологическое восприятие участников взаимодействия и мотивов их участия.Повседневность противопоставляется: как будни – досугу и празднику; какобщедоступные формы – высшим специализированным её формам; как жизненная рутина– мгновениям острого психологического напряжения; как действительность –идеалу» [68, с. 122]. Л.Г. Ионин выделяет традиционную и современнуюповседневность, причём последняя характеризуется как отчуждённаяповседневность. Он выдвигает гипотезу о том, что в начальные эпохи историиповседневности как таковой не существовало; повседневность – это продуктдлительного исторического развития [67, с. 351]. Н.Н. Козлова трактует повседневностькак «целостный социокультурный жизненный мир, предстающий в функционированииобщества как “естественное”, самоочевидное условие человеческойжизнедеятельности» [76, с. 318]. «Повседневность – одно изпространственно-временных измерений развёртывания истории, форма протеканиячеловеческой жизни, область, где возникает надежда на новацию – банальности,перетекая друг в друга, образуют новые миры. Но она же поддерживаетстабильность функционирования человеческих обществ. Повседневность – целостныйсоциокультурный мир, как он человеку дан» [78, с. 13]. Данные авторы определяютповседневность через понятия жизнедеятельность или жизненный мир.
Инуюточку зрения на проблему повседневности высказывает А.В. Ахутин [5, с.369–378]. Он отмечает, что для человека, в отличие от животного, исходнаяприрода дана как чуждая, а его повседневностью является искусственно созданныймир, который потом превратился в культуру. Особенность человеческого мира повседневностисостоит в том, что он является двойственным. Во-первых, это вполнецелесообразный мир практической деятельности, где правит здравый смысл.Во-вторых, фантастический, избыточный мир формул понимания мира, где формуламисначала выступала вовсе не логика, а сама история произвольных человеческихдействий, но, будучи адресованной ко времени предков, она становится образцом(или формулой понимания). Повседневность изначально содержит и ментальность(формулы), и жизнедеятельность, а вовсе не разделилась на эти сферы. Сферажизнедеятельности, по мнению А.В. Ахутина, складывается из деятельности общенияи общественной трудовой деятельности. Ментальность – это образ мысли,включающий, с одной стороны, индивидуальное, личное мыслительное творчество, ас другой – традиционные надындивидуальные установления. Поскольку это образмыслей, производящий образ жизни и производный от него, то представление оментальности нарочито исторично. «Все, что происходит в истории, – пишет А.В. Ахутин,– является делом рук и головы человека, который действует так, какпредопределяют обстоятельства жизни. Однако любые обстоятельства жизнивоспринимаются людьми в привычной для них манере понимания; эта манера и естьменталитет. То есть вопрос о менталитете является вопросом о преемственностипроцесса понимания людьми мира, в котором они живут» [5, с. 371]. Ментальностьсодержит и временную, и пространственную характеристику, представляя и менталитетисторической эпохи, и этносно-локальный менталитет (указывающий на изначальноэтностное происхождение культур).
Как стандартизированныйи нормированный срез эмпирической жизни трактует повседневность Б.В. Марков:«Слово “повседневность” обозначает само собой разумеющуюся реальность,фактичность; мир обыденной жизни, где люди рождаются и умирают, радуются истрадают; структуры анонимных практик, а также будничность в противоположностьпраздничности, экономию в противоположность трате, рутинность и традиционностьв противоположность новаторству» [92, с. 291]. На других страницах своей работыБ.В. Марков подчёркивает, что повседневность – это привычки, стереотипы,правила, мышление и переживания людей, но также и их поведение, деятельность,регулируемая нормами и социальными институтами [92, с. 129–130]. В повседневномсубъективное переживание противопоставляется объективным структурам ипроцессам, типические практические действия – индивидуальным и коллективнымдеяниям, подвижные формы рациональности – идеальным конструкциям и точным методам.
Скультурологических позиций как пространственно-временной континуум, наполненныйвещами и событиями, рассматривает повседневность В.Д. Лелеко. Так же, как иБ.В. Марков, он понимает повседневность как будничность, как противоположностьпраздничному и сакральному: «Повседневность возникает там, где есть человек.То, что в жизни человека и окружающем его мире природы и культуры происходитежедневно, должно быть определённым образом воспринято, пережито и оценено длятого, чтобы стать ожидаемым, неизбежным, обязательным, привычным, само собойразумеющимся, понятным, должно быть пережито и оценено как тривиальное, серое,скучное» [88, с. 103]. В.Д. Лелеко структурирует повседневность в видеиерархических уровней и секторов в её пространственном и временном измерениях.Теоретическая модель повседневности, предложенная В.Д. Лелеко, включает«вещно-предметный ряд, событийный ряд и набор сценариев поведения, повседневныхритуалов, предполагающих гендерную и возрастную дифференциацию» [88, с. 93].Руководствуясь семиотико-культурологическим методом, данный автор рассматриваетпонятие повседневность через два уровня смыслов: первый – фиксирует суточныйритм повторяющихся в жизни человека процессов и событий, выявляет определённую статистическуюзакономерность. Второй –это субъективная, психологическая и аксиологическая сторона понятия«повседневность», она запечатлевает эмоциональную реакцию на это повторение иего оценку. В.Д. Лелеко считает, что события повседневной жизни есть формапроявления определённого уклада жизни с его устоявшимися, изо дня в деньповторяющимися делами, поступками, занятиями. Стабильность повседневной жизнипротивостоит случайностям и неожиданностям, которые могут сломать, уничтожитьсложившийся уклад жизни, привычную нормативную повседневность [88, с. 113].Однако в своей концепции повседневности В.Д. Лелеко слишком категоричен. Так,необходимым условием повседневности у него выступает ежедневность. Поэтомутрудовая деятельность, скажем учителя, работающего три раза в неделю,повседневной не является. Из сферы повседневности исключаются сон, вера, досуг.
По иномутрактует повседневность Л.В. Беловинский, выделяющий в ней разные уровни ивключающий в неё техники сна, другие техники тела, а также религиозность,праздники, досуг [12, с. 50]. Л.В. Беловинский указывает, что повседневнаядеятельность несёт на себе отпечаток элементарной рефлексии и детерминирована«ценностными ориентациями человека, переживающего здесь и сейчас как настоящее,так и … прошлое, переживаемое как субъективно, в живом восприятии людей, так иобъективно, как данность, налагающая отпечаток на настоящее» [12, с. 49].
Сконструктивистских позиций анализирует повседневность В.Н. Сыров,подчеркивающий, что повседневность – это особый код, который возникает всознании индивида при необходимости практически решить ту или иную проблему.Код повседневности отвечает на вопрос «как?» и основная функция повседневности– это адаптация (полезность). Работа структуры повседневности видится ему каксовокупность процедур конфигурации и реконфигурации. Тем самым повседневностьпредстаёт в виде своеобразной машины по производству значений, созданию и преобразованиювсевозможных объектов [132]. Далее В.Н. Сыров вслед за А. Шюцем выделяет такие универсальныехарактеристики повседневности, как персонификация, реификация (представлениепроцессов в виде предметов) и рецептуризация.
Каквидим, многие авторы склонны противопоставлять повседневность инеповседневность, несколько принижая её значение. Напротив, Г.С. Кнабе в работе«Диалектика повседневности» рассматривает повседневность как понятие «неотчуждённойдуховности», возвышая повседневное бытие человека. Данный автор рассматриваетповседневность с культурологических позиций, определяя «жизнесмыслы»каждодневного бытия человека (сегодня «тут-бытия»). Он предлагает рассматриватьповседневность не как альтернативу традиционной культуре, а как ценность.Непосредственное содержание повседневности, по Г.С. Кнабе, изначально состояло«в воспроизводстве человеческой жизни – в продолжении рода, обеспечении еговыживания трудом и борьбой с природой, с врагами, в создании, сохранении исовершенствовании защитной материально-пространственной среды» [75, с. 50].Однако, подчёркивает Г.С. Кнабе, «такое воспроизводство всегда коллективно, впроцессе его между людьми возникают определённые отношения, а вместе с ниминормы и убеждения, принципы и идеи, вкусы и верования, которые, вполнеочевидно, составляют духовную сферу, сферу культуры, и в этом смысленетождественны изначальному непосредственному содержанию повседневного самовоспроизводства,обособлены от него, но в то же время, и столь же очевидно, от этого непосредственногосодержания неотделимы и в нём растворены. Когда в былые времена крестьянинсадился с семьёй за трапезу, он утолял голод и совершал тем самым актпростейшего биологического самовоспроизводства, но крестное знамение, котороепредваряло трапезу и было её естественной, каждому сотрапезнику необходимойсоставной частью, свидетельствовало, что насыщением дело не исчерпывается,говорило о связи насыщения и поддержания жизни с духовным единением людей,включённых в коллективный труд, с традицией, их объединяющей, с верой в высший,сакральный смысл Человеческого бытия» [75, с. 50]. Когда в прошлом веке бытоваяповседневность в качестве самостоятельной категории историческойдействительности впервые стала привлекать внимание исследователей, это единствопервичных и идеализованных нравственно-культурных смыслов воспринималось каксамоочевидное и постоянное её свойство, а возможность противоречия между нимидаже не обсуждалась.
Однако всовременном обществе повседневность приобретает иные характеристики, чему, помнению Г.С. Кнабе, способствует изменение цели и смысла труда. Из средстваобеспечения главной и в конечном счёте сакральной ценности – сохранения ивоспроизводства личной и родовой человеческой жизни, труд стал средствомзаработка, предназначенного для удовлетворения условных потребностей:потребности в комфорте, развлечениях, которые обретают в современном обществесамостоятельную ценность. В этих условиях абсолютизация повседневности какценности превращается в абсолютизацию её практицистской стороны: «Духовность,присущую повседневному существованию как целому в единстве его трудовых,семейных, общественных сторон, престижно и комфортно ориентированныйсовременный быт начинает монополизировать, уплощать, себе подчинять, начинаетсудить все явления духовной жизни по своим критериям, а те, которые втянуть иподчинить не удаётся, воспринимает как неадекватные ценностям простогочеловеческого существования, как слишком над ним возвышающиеся или от негоотклоняющиеся, а потому ненужные, «заумные», раздражающие. Постепеннораздражение начинает вызывать всё несводимое к жизненной эмпирии иповседневному интересу. В ориентации на бытие как быт, на немудрящуюнепреложность повседневного существования как главную ценность раскрываетсяпотенциально деструктивный и антикультурный смысл» [75, с. 52]. Как видим, Г.С.Кнабе акцентирует особое внимание на аксиологическом смысле повседневности,подчёркивая, что в условиях современного общества её глубокий духовный смыслотходит на второй план.
Взвешенно и всестороннеанализирует повседневность российский философ Е.В. Золотухина-Аболина,посвятившая этой проблеме ряд работ [60, 58, 59]. Она выделяет несколькозначений термина «повседневность» [59, с. 7; 12, 15]:
1) эмпирическая жизнь, пребываниечеловека в чувственно-материальном мире;
2) стандартизированный и нормированныйсрез эмпирической жизни, мир правил, циклов, стереотипов;
3) сфера согласованных действий, такогоповедения, где все взаимосвязаны друг с другом и интерпретируют мир вместе.
Основнымихарактеристиками повседневности Е.В. Золотухина-Аболина считает нормальность(обычность), прагматичность, повторяемость и понятность [59, с. 26]. Однакоповседневность видится ей многогранной и многоликой, не сводимой только крутинности и будничности. Е.В. Золотухина-Аболина подчёркивает, что не стоитпротивопоставлять повседневность как «бодрствующее сознание» (А. Шюц) сну какночному, смутному состоянию нашего внутреннего мира. Она отмечает, что наряду снапряжённым, бдительным вниманием в нашем ежедневном бытии есть и другой, противоположныйпласт опыта. Это скрытый, косвенный опыт, хотя и ежеминутно присутствующийрядом с ясностью осознания, опыт «повседневного бессознательного», которое кактень сопровождает всякий акт сознания [59, с. 29]. На страницах своих книг Е.В.Золотухина-Аболина показывает, что повседневность как мир опыта стоитпротивопоставлять не сну, а скорее трансцендентному [59, с. 41–52]. Соглашаясьс тем, что повседневность интерсубъективна, исследователь, тем не менее,подчёркивает, что её существенной характеристикой является субъектоцентризм,даже скорее «я»-центризм. «Моя субъективность – центр моей повседневности», –пишет Е.В. Золотухина-Аболина [59, с. 30]. Конкретный телесный человек – источники носитель «своей повседневности», хотя она способна возникать лишь в обществеи культуре. «Я»-центричность непосредственно связана с двумя другими моментами– телесностью и прагматическим целедостижением. Необходимость преследовать практическиецели прямо следует из наличия тела, которое надо кормить, одевать, обеспечиватьему пространство для передвижения, условия для хорошего самочувствия иразнообразных физических и психологических радостей. Весь массив культурныхформ возник прежде всего ради выживания и развития телесного эмпирическогочеловека, его защиты от стихийных сил природы и обеспечения ему хотя быотносительного комфорта. Поэтому повседневная жизнь полна забот о телесности.
Значимым в концепции Е.В.Золотухиной-Аболиной представляется также то, что она не сводит сферуповседневного только к прагматичности и субъектоцентризму, отмечая, что, будучисконцентрированным на предмете своей деятельности, человек забывает особственном «я» (становящемся лишь фоном), оказывается способным к выходу засобственные границы, «самозабвению», увлечённости «логикой дела». В повседневностиесть место и для непрагматического поведения, для игры, созерцания,философствования, витания в грёзах и фантазиях [59, с. 32]. Кроме того, Е.В. Золотухина-Аболинаподчёркивает, что такие качества повседневности как повторяемость,стереотипность и понятность не тотальны. Они оставляют зазоры для своихпротивоположностей – исключительности, неопределенности и непонятности. Причёмситуации неопределённости занимают в повседневной жизни значительное место [59,с. 37]. Среди повседневности исследователь выделят также так называемые «лакунывнеповседневного», в рамках которых законы повседневности бывают существеннопотеснены. К таким «лакунам» Е.В. Золотухина-Аболина относит приключения,праздники и сферу виртуальности (игру, искусство и компьютерный мир) [59, с. 52–71].
Соглашаясь в целом сконцепцией повседневности Е.В. Золотухиной-Аболиной, следует отметить, что внастоящее время в силу чрезвычайно быстрого развития высоких технологий«компьютерный мир» не стоит воспринимать как «лакуну внеповседневного»,поскольку деятельность всё большего числа людей, как трудовая, так и досуговая,становится неразрывно связанной с информационными объектами, протекает ввиртуальной среде. В связи с чем именно воздействие информационных технологийна повседневную жизнь человека заслуживает самого пристального изучения.
Итак, анализ работотечественных и зарубежных исследователей повседневности показывает, чтопредметом научной дискуссии являются, прежде всего, вопросы о соотношениипонятий «повседневность» и «жизненный мир», а также о соотношении«повседневного» и «неповседневного». Следует отметить, что истоки смешениятерминов «повседневность» и «жизненный мир» восходят к текстам Э. Гуссерля и А.Шюца, в которых не проясняется соотношение между ними. Большинствоисследователей употребляют данные понятия как синонимы или определяют их одночерез другое [151, с. 55–62; 76]. На необходимость различения понятий «повседневность»и «жизненный мир» указывают И.Т. Касавин и С.П. Щавелев. По их мнению, первое(т.е. повседневность) – узкая, фрагментарная, функциональная область; второе(жизненный мир) – предельно широкий горизонт бытия, интегральная структура мира[71, с. 414]. Повседневность каждого человека является только частью его жежизненного мира. Если повседневность предполагает выполнение различного родадействий – от бытовых до специальных, так сказать на уровне динамическогостереотипа, то жизненный мир виртуально содержит в себе всякого рода неожиданности и нередкопредполагает поиск нестандартных решений. Понятие «жизненный мир» шире позначению, чем понятие «повседневность». Как справедливо отмечает Г.П. Любимов,жизненный мир содержит в качестве своих частей зоны повседневности и зонынеповседневности [91, с. 127–128]. Особенности мира повседневности задаютсяфундаментальными принципами соответствующего жизненного мира, но не сводятся кним, ибо жизненный мир содержит инновационные моменты, чего в принципе не можетсодержать мир повседневности; в этом смысле повседневность направлена насохранение и поддержание уже апробированного опыта, она консервативна и несклонна к радикальным изменениям.
Таким образом, подповседневностью в данной работе будет пониматься сфера эмпирической жизничеловека, характерными признаками которой являются связь с практическойдеятельностью, прагматичность, коммуникативность, персонификация,интерсубъективность, повторяемость, стереотипность, понятность. Повседневностьреализуется в пространственно-временных координатах, она является темпоральными топологическим опытом. Главными функциями повседневности являются сохранение,выживание, воспроизводство человека, общества, культуры. Повседневность инеповседневность неразрывно связаны между собой, являясь составляющимижизненного мира. Благодаря повседневности обеспечивается стабильность обществаи трансляция социокультурного опыта, сфера неповседневности ответственна заинновации и социокультурные трансформации. Следует также обратить внимание нато, что в условиях современного общества под влиянием развития высокихтехнологий процесс опривычнивания и типизации того, что ещё недавно неотносилось к сфере повседневного, значительно ускоряется.
1.2Психофизиологические механизмы влияния информационных технологий на повседневнуюжизнь человека
Приступая к анализумеханизмов влияния информационных технологий на повседневную жизнь человека,следует рассмотреть содержание понятий «технология» и «высокие технологии».Само слово «технология» происходит от двух греческих слов: «techne» – искусство, мастерство, умение,навык и «logos», т.е. организованное,систематизированное, целенаправленное знание. В современных словарях отмечаетсямногозначность данного понятия [102, с. 1208; 131, с. 720]. Под технологиейпонимаются:
1) совокупность приёмов и способовполучения, обработки или переработки сырья, материалов, полуфабрикатов илиизделий, осуществляемых в различных отраслях промышленности, в строительстве ит.п.;
2) научная дисциплина, разрабатывающая исовершенствующая приёмы и способы получения, обработки или переработки сырья,материалов, полуфабрикатов или изделий:
3) описание последовательности трудовыхопераций, необходимых для превращения предмета труда в продукт;
4) сфера деятельности человека вместе ссовокупностью знаний, обеспечивающих её;
5) общая характеристика деятельности,типичной для того или иного социума;
6) особый тип мироотношения, присущийиндустриальной и постиндустриальной эпохам.
В современной науке можно выделить деятельностный, операциональный,инструментальный, антропологический, натуралистический и др. подходы кисследованию технологии.
Сторонники первого подхода определяют технологию как одну изформ человеческой деятельности и обращают особое внимание на её социокультурныйконтекст, а также цели и методы [173, с. 10–18]. Представители операциональногоподхода отмечают, что технология представляет собой набор различных операций инавыков, реализуемых в фиксированной последовательности в соответствующихпространственно-временных интервалах [119, с. 15]. Исследователи,придерживающиеся инструментального определения, сводят технологию к наборуопределённых артефактов, которые не активны, пока их не приведёт в действиечеловек [139, с. 72]. Сторонник антропологического подхода А.Р. Дренгсонсравнивает технологию с человеческой жизнью [165, с. 25–39]. По аналогии счеловеческой жизнью он выделяет четыре стадии развития технологии: 1) технологическаяанархия – деятельность на этой стадии похожа на деятельность маленькогоребенка, который хочет выяснить, что он может делать, но при этом он, поневинности своей, не обращает внимания на последствия; 2) технофилия подобнаподростковой любовной интриге, это не безрассудное господство над природой, происходящееот технологической анархии, но любовь к человеческим творениям как к игрушкам;3) технофобия – это разочарования раннего взросления, когда ломаются старыемодели поведения и новые появляются только ценой значительных страданий; 4) соответствующаятехнология является самокритичной, заинтересована в стимулировании живучестиобщины и стремится установить связи с каждой сферой человеческих интересов. Сточки зрения натуралистического подхода, технология – это знания о том, какэффективно использовать природное сырьё [112, с. 407, 411]. В данной работе подтехнологией будет пониматься способ деятельностного отношения человека к миру,включающий в себя совокупность правил, принципов рационального действия дляреализации поставленной цели.
В современном обществе всё большеезначение приобретают информационные или информационно-коммуникационныетехнологии, возникшие в результате слияния двух достижений в развитии техники: вычислительныхмашин и способов передачи цифровой информации по телекоммуникационным сетям. Воснове всех информационных технологий и изделий лежит возможность представлятьтекст, звуки и визуальные изображения в цифровой форме, т.е. информационныетехнологии – это целое семейство интерактивных технологий, используемых впроцессе обработки информации [1, с. 82]. К информационным технологиям относятсовокупность технологий в микроэлектронике, вычислительной технике,телекоммуникации и оптико-электронной промышленности [72, с. 50]. Устройства,обеспечивающие существование информационных технологий, можно разделить начетыре функциональные группы:
1) устройства, обеспечивающие доступчеловека к информации (дисплей компьютера, телефоны, сканеры, телевизоры,автоматиче-ские кассовые аппараты, кредитные карты);
2) техника, позволяющая передатьинформацию на расстояние (радио, телефонная линия, коаксиальный кабель, волоконнаяоптика, спутники связи, сотовые телефоны);
3) устройства для переработки информации(узлы компьютеров – механические детали, мини- и микрокомпьютеры, с однойсторо-ны, их разнообразное обеспечение – с другой);
4) системы хранения информации (электронные,оптические, магнитные).
Быстрое распространениеинформационных технологий в экономике и в быту, начиная с 1960 г.,стимулировалось как качественными улучшениями их технических характеристик, таки снижением цен. Компьютеры находили всё новые применения, цепочка «ЭВМ –информация – люди» расширялась и крепла. Развитие компьютерных информационныхсетей привело к созданию международной сети Интернет, которая начала растибыстрыми темпами после того, как ученые в Европейском центре исследования элементарныхчастиц (CERN) создали и продемонстрировали в экспериментальномпорядке сеть WWW (World Wide Web), затем специалисты Национального вычислительногоцентра ННФ при Иллинойском университете разработали «Mosaic» – сверхбыстродействующую систему поиска информации вWWW [1, с. 84]. Темп технологическогопрогресса в области информационных технологий характеризуется законом Мура. В1965 г. Гордон Мур предсказал, что скорость вычислений кремниевого чипа –основной части ЭВМ – будет удваиваться каждые 18 месяцев [6, с. 86].Действительно, за последние тридцать лет мощь общего числа компьютеровудваивалась в среднем в течение восемнадцати месяцев. Объём и информация накаждом квадратном сантиметре дисков увеличивался в среднем на 60 % в годначиная с 1991 г. [36, с. 181]. Быстро развивающиеся компьютерные технологииоказывают в настоящее время определяющее воздействие на все сферы жизниобщества.
Особенностьинформационных технологий заключается в том, что они оказывают существенноевоздействие не только на производственные процессы, но и трансформируютповседневность, оказывая воздействие на нейрофизиологические, психические,социокультурные процессы. Л.П. Гримак и О.С. Кордобский отмечают, чтоинформационно-коммуникационные технологии приводят к формированию нового типасознания, меняют лексику, модифицируют вербальные средства общения [40, с.136]. Рассмотрим психологические и нейрофизиологические механизмы влиянияинформационных технологий на повседневную жизнь человека.
Итак, информационныетехнологии оказывают воздействие на сознание человека. Данная проблемадостаточно сложна и требует самостоятельного рассмотрения. Сложность еёобусловлена, прежде всего, чрезвычайной многогранностью самого феноменасознания. В 1994 г. на базе Института высшей нервной деятельности инейрофизиологии РАН был проведён международный симпозиум «Сознание и мозг», накотором двадцать виднейших учёных пытались дать феномену сознания наиболееточное определение, однако этого сделано не было. Часть исследователей считает,что сознание – это то, что человек осознаёт, в чём даёт себе отчёт и чем можетподелиться. Другие указывают, что это не только разум, но и эмоции,осознаваемые и неосознанные. Третьи – что сознание, данность, первичная поотношению ко всему остальному [116, с. 86]. В современной психологии под сознаниемпонимается «высшая форма психики, присущая человеку, характеризующаясякатегориально-ценностным отражением действительности; представленность мира впсихике индивида в форме системы обобщённых, понятийно дифференцированныхобразов» [53, с. 409]. В философии сознание определяется как «способностьчеловека оперировать образами социальных взаимодействий, действий с предметами,природных и культурных связей, отдельными от непосредственных контактов слюдьми и актов деятельности, рассматривать эти образцы в качестве условий,средств, ориентиров своего поведения» [131, с. 653]. Член-корреспондент РАНА.М. Иваницкий пишет, что «сознание человека, по сути дела, являет собой егожизнь, состоящую из бесконечной смены впечатлений, мыслей, воспоминаний» [62,с. 716].
В настоящее время работыв области изучения феномена сознания активно ведутся во многих странах мира.Бурно развивается так называемая когнитивная наука, сформировавшаяся на стыкеэкспериментальной психологии познания, нейронауки, компьютерной науки иискусственного интеллекта, философии сознания, когнитивной антропологии илингвистики. Одной из важнейших целей проводящихся исследований является поискновых приёмов, способов, форм и методов воздействия на психику отдельногочеловека и больших масс людей, а также расширения возможностей человеческогосознания, в том числе за счёт искусственного интеллекта. Причём новейшиетехнологии значительно повышают возможности такого воздействия, причём нетолько конструктивного, но и деструктивного [116, 90, 125, с. 80–96]. В даннойработе проблемы целенаправленного влияния на сознание с использованиеминформационных технологий не являются предметом рассмотрения. В ней будутпроанализированы лишь общие механизмы их воздействия на сознание.
Общепризнанно, чтосознание человека взаимодействует с окружающим миром через информацию, потокикоторой обрабатываются сознанием. Главным инструментом обработки, анализа и храненияинформации является головной мозг, однако связь сознания с процессами функционированиямозга окончательно не установлена и рассматривается лишь на уровне гипотез.Нейрофизиологи не обладают пока достаточными знаниями о внутренних процессах вмозге, чтобы сказать, как сознание возникает из электрической и химическойактивности нейронов [82, с. 46–53]. Однако уже установлено наличиеспецифического соответствия между импульсной активностью тех или иных клетокмозга и словесных сигналов. Схема обработки словесной информации такова:«Вначале слово шифруется в электрических импульсах мозга, независимо отсмыслового его содержания, как сложные звуковые сигналы. Возникшая при этомимпульсная активность нейронов (код) адресуется к долгосрочной памяти,накопленной в результате индивидуального опыта, активизируя её. После активизациидолгосрочной памяти возникает новый электрический шифр – смысловой код. Теперьуслышанное слово, пройдя через стадию акустического кода, «оживает» в мозге ивызывает другие, уже более сложные психические процессы» [130, с. 89].
Нейробиологамиустановлено, что взаимодействие мозга и речи осуществляется на трёх уровнях[45]:
1) крупный комплекс нейронных структур,расположенных в левом и правом полушарии, служит для представления в мозгепонятий;
2) нейронный комплекс меньшего размера,находящийся главным образом в левом полушарии, формирует слова и предложения;
3) между этими двумя уровнями в ролипосредника располагается находящийся в левом полушарии важный комплекснейронных структур.
Итак, сознание неразрывносвязано с речью. По мнению П.В. Симонова, оно имеет коммуникативную природу ивозникло в результате общения между людьми [128]. Связь речи и мышленияподтверждается не только теоретическими построениями философов, психологов ипедагогов, но и данными нейрофизиологических исследований. Так, экспериментальноподтверждено, что в ходе решения задач на образное, пространственное иабстрактно-вербальное мышление, даже в том случае, когда речевой ответиспытуемого не требовался, фиксировалась активность в левой височной области,где расположен центр речи, так называемая зона Вернике. Это свидетельствует отом, что вербализация является важным компонентом мышления [61, с. 93–104].
Следует также отметить,что современные нейробиологические и нейролингвистические исследованияуказывают, что восприятие человеком окружающей действительности осуществляетсяне полностью, вследствие ограниченности природы его сознания. Как следствие,человек, воспринимая истинную реальность, строит те или иные когнитивные модели(картины) мира. При построении данных моделей что-то обобщается, что-тоискажается, что-то исключается. При этом их построение неразрывно связано сречевой структурой [17, с. 37]. Таким образом, речевые трансформации,происходящие в настоящее время под влиянием развития информационных технологий,в частности в сети Интернет, о которых будет говориться ниже, оказываютнепосредственное воздействие на конструирование повседневности.
Одним из важнейшихнейрофизиологических механизмов воздействия информационных технологий наповседневную жизнь человека является наблюдающаяся в настоящее времявизуализация восприятия. Результатом развития инфокоммуникационных технологийявляется снижение значения важнейшего прежде носителя информации – слова – исвязанной с ним логики, и возрастание роли целостного образного восприятия действительности,связанного с непосредственным воздействием на чувства. В этой связи следуетотметить, что на протяжении всего Нового времени значение сенсорных (от лат. sensus – чувство) каналов отражения действительностипринижалось, что привело, по мнению М.М. Кузнецова, «к дискредитации иатрофированию тех возможностей, которые представляют иные органы чувств» [84,с. 66]. Долгое время человеком практически не использовались те возможностиориентации в окружающем мире, которые предоставляют такие каналы чувственноговосприятия, как слух, обоняние, осязание и вкус. Ещё в XVII в. они были дискредитированы Дж. Локком как имеющие дело лишьсо «вторичными качествами», т.е. всецело субъективными и нерелевантными дляпроцесса познания, ориентированного на постижение объективных, безусловнозначимых для всех и каждого «первичных» качеств и свойств предметов и явлений.Столь ограниченное использование сенсорного аппарата человека являетсянесомненным регрессом по сравнению с практикой традиционных культур, где все пятьчувств были равным образом активно задействованы. Дискредитация гигантскоймассы данных чувственного опыта в качестве нерелевантных познавательномупроцессу и потому подлежащий вытеснению на периферию человеческогомировосприятия сопровождалась кампанией по искоренению предрассудков, т.е.всего того, что не выдерживало оправдания и легитимации сообразно канонампредельно узко трактуемой процедуры рациональности. Тем самым из повседневностиизымался огромный массив знаний, передаваемых из поколения в поколение инекогда приобретённых человечеством (например интуитивным путем, жизненнымопытом) не в соответствии со строгими методологическими принципами, которыебыли положены в основу познавательного процесса в Новое время, или вопреки им.«Пестование» рациональности привело к тому, что чувственный и эмоциональныйопыт отодвигались на задний план, сознание человека приучали оперироватьэмоционально нейтральными образами. Таким образом, за последние несколькостолетий человек утратил определённые навыки анализа сенсорного опыта иоказался малоподготовленным к тому обилию чувственной, прежде всего визуальнойинформации, которая в настоящее время обрушилась на него вследствие развитиявысоких технологий. Как отмечает крупнейший специалист в области когнитивных исследованийпрофессор Б. Величковский, виртуальная реальность представляет собой, по сути,технологию управления процессами восприятия человека [93, с. 34]. Именнопоэтому в настоящее время чрезвычайно велики возможности воздействия начеловека, в том числе и деструктивного, посредством чувственно воспринимаемойвиртуальной реальности.
Итак, следствием развитияинформационных технологий является значительное возрастание роли визуальноговосприятия. По мнению А. Бергера, в современном мире порядка 80 % информациичеловек получает с помощью зрения [13, с. 18]. В связи с чем повышаетсяактуальность исследования визуального восприятия, являющегося важнейшиммеханизмом конструирования повседневной жизни человека.
Специалистыотмечают, что зрительный процесс состоит из нескольких различных действий,включая использование бокового зрения, движения глаз в горизонтальном ивертикальном направлении. При этом мы мысленно накладываем на видимый объект нетолько скрытые от взора линии перспективы, но и общую композиционную схему,воспринимая, таким образом, всю информацию о рассматриваемом объекте. Человеческиймозг разбивает визуальный образ на отдельные компоненты и исследует каждуюотдельную часть, после чего снова воссоединяет их в одно целое. Мозг подвергаетобработке такие явления, как цвет, фактура, очертания объектов, светотень,рассматривая каждое из них по отдельности, и соединяет их в целостный образ,причём то, как это происходит, до конца не известно. Р. Арнхейм в книге«Визуальное мышление» высказывает предположение, что при визуальном восприятиине только учитывается рассматриваемый материал, но и проходит активнаяпсихическая деятельность. Зрение действует избирательно. Восприятие формыпроисходит применительно к объекту видовых категорий, которые можно назвать зрительнымипонятиями, поскольку они одновременно и простые, и общие. Таким образом,восприятие включает решение проблемы [160, с. 37]. Подобное утверждение делаети Э. Гомбрих в работе «Искусство и иллюзия»: «Восприятие представляет собойинтенсивный процесс, основанный на наших ожиданиях и адаптации к ситуации.Вместо того чтобы говорить о том, что мы видим и знаем, нам следовало быговорить хоть немного больше о том, что мы видим и замечаем. Мы замечаем толькотогда, когда ожидаем увидеть это» [167, с. 172]. Итак, восприятие не происходитавтоматически. Чтобы определённый объект в определённой ситуации был замеченчеловеком, ему необходимо предположить, что он его увидит.
В своей книге «Психологиясознания» утверждает Р. Орнштайн, что глаза человека «находятся в непрерывномдвижении, включающем как выраженные движения (саккады), так и тремор глаз(нистагм). Каждую секунду мы или мигаем глазами, или поводим ими из стороны всторону, или поворачиваем голову либо тело, или следим взглядом за движущимисяобъектами и т.п.» [174, с. 27]. Термин саккады переводится с французского как«резкий толчок». Каждое саккадическое движение глаз длится около однойдвадцатой части секунды – отрезок времени, необходимый для поддержаниянепрерывности видимого; этот процесс в том числе даёт человеку возможностьсвязывать воедино отдельные кинокадры, воспринимая кинофильм как целостноеявление. При рассматривании неподвижного объекта взгляд через несколько секундтеряет чёткость, поэтому человек снова и снова проводит глазами, сигнализируяэтим мозгу о необходимости удерживать внутренний образ. При наблюдении задвижущимся объектом глаза, удерживая его, следуют за ним и фиксируют егоизображение на сетчатке. Итак, зрение представляет собой физиологическийпроцесс, который включает в себя световое раздражение сетчатки и первичную обработкуэтих сигналов фоторецепторами, расположенными во внешнем её слое, прилегающем ксосудистой оболочке глаза. Полученная таким образом информация затемобрабатывается в мозге. Р. Орнштайн пишет о процессе моделирования информациииз различных получаемых человеком сигналов следующее: «Если бы мы “видели”“образ” на сетчатке глаза, то окружающий нас мир выглядел бы каждую секундупо-разному: мы воспринимали бы то один образ, то совершенно другой, то неясныеочертания объектов во время движения глаз или полный мрак во время мигания. Поэтомунам приходится составлять свое восприятие из избирательно отбираемых входящихсигналов, достигая устойчивого осознания разнообразного и непрерывноизменяющегося потока информации, принимаемого нашими рецепторами» [174, с. 27].Другими словами, человек выбирает необходимое из всей доступной информации и вкаком-то смысле конструирует мир, который он видит [13, с. 39]. Исследованиянейрофизиологов подтверждают это утверждение. Так, экспериментальноподтверждается существование в головном мозге так называемого «круга ощущений»,суть которого в том, что он обеспечивает сравнение сенсорного сигнала со сведениями,извлечёнными из памяти, включая данные о значимости сигнала, что, по мнениюА.М. Иваницкого, лежит в основе перехода физиологического процесса на уровеньпсихических, субъективно переживаемых явлений. Применительно к теме данногоисследования это означает, что повседневность человека конструируетсяинформационно-коммуникационными технологиями путём создания обширноговизуального ряда. Однако поскольку механизм обработки визуальных сигналовголовным мозгом тесно связан с имеющимся у человека опытом, а приобретениюсенсорного опыта на протяжении веков не уделялось внимания, современный человекиспытывает значительные трудности при анализе зрительных образов. В связи сэтим возрастают возможности манипулирования сознанием индивидов.
Итак, к основным нейрофизиологическиммеханизмам влияния информационных технологий на повседневную жизнь человекаможно отне-сти визуализацию восприятия действительности и речевые трансформации,которые оказывают воздействие на сознание человека.
Обратимся к исследованию психологическихмеханизмов воздействия информационных технологий на повседневность. Следуетотметить, что информатизация общества не только порождает новые видыдеятельности, связанные с обработкой информации и работой в компьютерных сетях,но и оказывает косвенное влияние на некомпьютеризированные виды деятельности, атакже на личность человека в целом. Исследования психологов показывают, чтозачастую приёмы, применяемые при работе с компьютерной техникой, переносятся всферу традиционного межличностного общения, в частности, значительноусиливаются требования к точности формулировок, логичности и последовательностиизложения, повышается значение рефлексии, снижается рольэмоционально-аффективных средств общения. Причём яркие феномены такого«компьютероподобного» общения отмечаются не только в деловой сфере (например,при взаимодействии программистов с пользователями), но и в повседневной жизни –при обсуждении бытовыхпроблем, в дружеских беседах, при разговорах с детьми [163].
Отечественныеисследователи Ю.Д. Бабаева и А.Е. Войскунский выделяют такие механизмы переносатех или иных психических компонентов, сформированных в ходе непосредственноговзаимодействия с информационными технологиями в традиционнуюнекомпьютеризированную деятельность, как аналогия и уподобление, реверсия иэкзуция [7, с. 88–100]. В проводимых ими исследованиях испытуемые разныхвозрастов применяли принцип аналогии с работой компьютеров не только при описанииособенностей своего мышления, но и при обсуждении личностных характеристик. Ониотмечали также, что применение информационных технологий способствовалополезному, по их мнению, преобразованию их деятельности, например, путёмсоздания новых эталонов «чёткой, эффективной работы, не требующей лишних слов иобсуждений». Ш. Текл вводит представление о компьютерах как о «втором Я» идемонстрирует на ряде примеров возможность преобразования детьми собственногоповедения путём опоры на опыт применения информационных технологий [176]. Так,автор описывает ребёнка, оказавшегося способным изменить заниженную самооценку– для него это показалось аналогичным смене программного обеспечения илиоперационной системы компьютера. Другим детям удалось преодолеть страх передточными науками после успешного освоения работы с компьютером, обычноассоциирующимся с математическими дисциплинами. Консультирующиеся упсихотерапевта подростки бывают склонны сравнивать психотерапию с процессомотладки компьютерных программ и даже пытаются знакомить своих психотерапевтов слистингами программ. Предполагается, что феномены такого рода могутспособствовать увеличению самостоятельности и независимости детей, обучающихсяинформатике, развитию и трансформации у них познавательных интересов [110]. Внастоящее время предпринимаются активные попытки привлечения к использованиюинформационных технологий детей с психическими отклонениями и инвалидов с цельюповышения эффективности процесса реабилитации. Следует, однако, отметить, чтоуподобление внутреннего мира компьютерам может происходить у человека какосознанно, так и неосознанно. Данная тенденция проявляется в сравнениисобственных интеллектуальных способностей с возможностями компьютеров иприводит к феноменам персонификации и деперсонификации [135], к сверхдовериюкомпьютерным данным [65], к возникновению страха перед информационнымитехнологиями [49, с. 92–98].
Часто отмечается, чтоинформационные технологии способствуют возникновению новых видов и формдеятельности, новых навыков, знаний, умений. Вместе с тем, одним из последствийинформатизации является и своеобразное возрождение ряда ранее весьма значимых,но затем в значительной степени утративших свою роль психических компонентов.Для обозначения этих феноменов Ю.Д. Бабаева и А.Е. Войскунский используюттермин «реверсия» (лат. reversio – поворот, возвращение). Одним из примеровреверсии является изменение роли письменной речи. Системы электронной почтывозродили навыки письменного общения, которые постепенно сходили на нет послепоявления телефона и радиосвязи. Спонтанное или обусловленное сценариемгрупповой деятельности общение посредством компьютерных сетей происходит вреальном времени. При переписке посредством компьютерных сетей усваиваютсяновые формы и новый «этикет» общения. В статье, опубликованной в 1998 г., Ю.Д. Бабаеваи А.Е. Войскунский отмечали возможные положительные следствия распространенияэлектронной переписки. Так, они писали, что поскольку в электронном письмепринято цитировать те фрагменты предшествующих сообщений, на которые даётсяответ, можно ожидать, что перенос этого правила обогатит этикет традиционнойписьменной речи. В переписке посредством Интернета пользователи всё чащесталкиваются с операциями письменного знакомства, установления и поддержания контакта,обмена вежливыми фразами, демонстрации интереса к партнёру, они учатся сочетатьличностное и деловое общение. Интерэтническое общение подразумевает обменсоциокультурными сведениями, ведёт к интенсификации изучения иностранныхязыков, актуализации общекультурных и географических познаний [7, с. 88–100].
Однако спустя десять лет последствияобмена письменными сообщениями в Сети видятся не столь оптимистично. Основуязыка, используемого в компьютерных сетях, составляет английский техническийязык. Современный язык компьютерных пользователей настолько отличается оттрадиционного русского языка, что уже создаются особые словари, где помимоаббревиатур и специфического сленга содержится список специальных символов (такназываемых «смайликов»), отражающий эмоциональное состояние человека.Большинство из этих символов представляют стилизованное изображениечеловеческого лица. Они призваны передать эмоциональное состояние участниковобщения. При помощи «смайликов» можно передать улыбку, лукавую усмешку,озабоченность, злость, а также выразить другие эмоции. Применение этих значкови даже просто их распознавание требует развитых навыков категоризацииэмоциональных состояний. Пилотажные эксперименты, проведённые А.М. Ходош,показали, что практическое освоение значков для выражения эмоциональных состоянийразвивается с возрастом. Тем самым использование подобных значковразновозрастными коммуникантами способно приводить к недоразумениям инепониманию. Иногда пользователи не ограничиваются этим и посылают рисунки,напоминающие примитивную живопись [79, с. 104].
Достаточно широкоераспространение в сети получило использование акронимов – своеобразныхсимвольных сокращений целых фраз и предложений: IMHO – In my humble opinion (По моему скромному мнению), pls – please(пожалуйста) и др. Зачастую в данных сокращениях, наряду с буквами,используются и другие символы, согласно фонетическому соответствию: 2=to=too, 8=ate,4=for или =ч в русском варианте (аналогичноприёму, применяемому при составлении ребусов). При таком способе записи Wait (подожди) пишется как W8, thanks (спасибо) – 10Х и т.д. Следует отметить, что такойприём записи часто использовался в древности. Например, имя индейского вождя Itzlicoatl записывалось с помощью изображениязмеи – Coatl и копья – Istzli. Можно также заметить, что многие акронимызаписываются без использования гласных букв: bb – bye bye, BRB – Be right back (сейчас вернусь), BTW – By the way (кстати), L8R – Later (позже), что также напоминает некоторые древние формыписьменности. Таким образом, письменность современных пользователей компьютерныхсетей приобрела атавистические особенности, некогда характерные для всейписьменной культуры. Если же обратить внимание на саму речь, а не на форму еёзаписи, то можно отметить следующие особенности: краткость, разорванностьвысказываний, отсутствие чётких, структурированных, законченных диалогов илисмысловых единиц. Диалоги в Интернете напоминают своего рода «словеснуюокрошку». В обычных условиях такой эффект наблюдается либо у детей, какследствие их синкретичного и паралогического мышления, либо при заболевании инарушении процесса мышления. Таким образом, можно говорить о наблюдающихсярегрессивных тенденциях у лиц, часто общающихся посредством Интернета.
Современный языккомпьютерных коммуникаций по своей простоте и примитивности напоминаетнаскальные надписи первобытного человека. Вместе с языком примитивизируется икультура. Исследователи пишут о том, что Интернет соответствует мифологическомумышлению маленького ребёнка, для которого характерны такие особенности, какмагия (словам и жестам придаётся сила воздействия на внешние предметы),артифициализм (явления окружающего мира считаются изготовленными людьми длясвоих целей), синкретичность мышления. На основании вышеизложенного В.В. Кортуновделает вывод, что Интернет является подходящей средой для актуализации многихпсихических процессов бессознательного, даже архетипического характера [79, с.111].
Примером реверсииявляется и символический опыт, оказывающий значительное влияние на личностноеразвитие. Роль фантазий, грёз, «мысленного проживания» в созданных собственнымвоображением ситуациях существенно менялась в ходе исторического развития. В современномобществе мечтательность, «грёзы наяву», столь распространённые в романтическуюэпоху, чаще становились предметом патопсихологического исследования, чемхарактеристикой нормы. Попытки стимуляции таких измененных состояний сознания спомощью информационных технологий могут способствовать возникновению негативныхявлений, среди которых уход от реальности в форме поглощённости компьютернымииграми, «интернет-зависимости» и т.п.
Информатизацию частосвязывают с исключением, отмиранием ранее сформированных, но впоследствииставших ненужными навыков, умений, видов и форм деятельности. Для обозначенияуказанного явления может быть использован термин «экзуция» (лат. exutio –исключение, изъятие, истребление) [7, с. 88–100]. Примерами экзуции являютсямногочисленные данные о постепенном угасании вычислительных навыков (устногосчёта, складывания и умножения «в столбик», извлечения корней, возведения встепень и т.д.). Имеются сведения о том, что информатизация, стимулируя«наиболее удобные» для формализации виды деятельности, способствуетпостепенному угасанию «конкурирующих» способов познания. Так, лёгкий доступ кинформации и эрудиция вытесняют самостоятельную выработку новых знаний, аиспользование статистических пакетов определяет способы получения и обработкиинформации. В.П. Зинченко и Е.Б. Моргунов справедливо отмечают, что, отдаваядолжное новым способам оперирования знаниями, «не следует пренебрегать опытом,сложившимся в традиционных формах обращения и оперирования живым знанием» [57,с. 27–28].
Поскольку в настоящеевремя информационные технологии развиваются достаточно бурно, далеко не всемеханизмы их нейрофизиологического и психологического воздействия на личностьосмыслены исследователями. Б. Величковский, например, отмечает, что инфокоммуникационные технологии меняютнекоторые принципы работы человеческого мозга. Так, в связи с широкимраспространением телевидения наблюдается исчезновение эйдетизма (детальнойзрительной памяти на исчезнувшие сцены у детей) [93, с. 34–35]. Информационные технологии могутспособствовать возникновению особых состояний сознания, что вызывает опасенияпсихологов. В частности, А.Ш. Тхостов и К.Г. Сурнов отмечают, что в Интернетевысокомотивированный пользователь может оказаться под воздействием оченьинтенсивного потока сверхзначимой (и зачастую абсолютно бесполезной) для негоинформации, которую ему нужно (а практически нельзя) успеть зафиксировать,обработать, не упустив десятков и сотен новых, каждую секунду открывающихсявозможностей. Перевозбуждённый избыточной стимуляцией мозг не может справитьсяс этой задачей. Сознание субъекта приходит в состояние, сходное с феноменамилобного синдрома, иерархичность и последовательность целеполаганияутрачивается, субъект пытается одновременно делать всё, не успевает и впадает всвоеобразный транс, объективная квалификация которого требует признаниясерьёзного нарушения социальной адаптации [138, с. 21]. По мнению Л.П. Гримака, проблема вданном случае заключается не только в избытке информации, а в самой электроннойтехнологии её представления. Процесс чтения книги и текста, выводимого надисплей, по нейрофизиологическим характеристикам зрительного восприятияинформации отличается существенным образом. В поле зрения читающего книжныйтекст, единственным движущимся элементом является переворачиваемая 1 раз в 2-3минуты страница. Текст, подаваемый на электронный экран, постоянно мерцает.Непрерывно колеблются строки компьютерного текста и первичные точки растра.«Компьютерный экран – это вулкан частот, действующий в диапазоне от 50–100 гцдо 16 625 Гц и выше», – пишет Л.П. Гримак [39, с. 88].
Итак, к основным психофизиологическиммеханизмам влияния информационных технологий на повседневную жизнь человекаследует отнести речевые трансформации, выражающиеся в примитивизации языка ипридании ему компьютероподобного характера, а также визуализацию восприятияокружающей действительности. В настоящее время повседневность конструируетсяинформационно-коммуникационными технологиями путём создания обширноговизуального ряда. Однако, поскольку механизм обработки визуальных сигналовголовным мозгом тесно связан с имеющимся у человека опытом, а приобретениючувственного и эмоционального опыта на протяжении веков не уделялось должноговнимания, при анализе зрительных образов возникают значительные трудности. Нарядус этим, информационные технологии изменяют стиль общения, повышается склонностьк чётким лаконичным формулировкам, высокие требования предъявляются клогичности и последовательности изложения, снижается рольэмоционально-аффективных средств общения. Письменная речь компьютерныхпользователей характеризуется краткостью, отсутствием законченных смысловыхединиц, широким использованием акронимов, что негативно влияет на мыслительныепроцессы. Таким образом, информационные технологии предъявляют диаметральнопротивоположные требования к человеческой психике: с одной стороны, от личноститребуется склонность к безэмоциональным действиям, выстроенным по законамформальной логики, с другой – человеку предъявляется чрезвычайно богатый рядэмоционально-чувственных образов, что может приводить к перенапряжениюголовного мозга и целому ряду физиологических и психологических и проблем.

1.3 Социокультурные каналывоздействия информационных технологий на повседневность
Информационные технологиипринципиально отличаются от иных видов технологий, поскольку не только влияютна производственные процессы, но и трансформируют существующую социокультурнуюсреду. Как показала в своей диссертации И.В. Пустовалова, фундаментальноеотличие высоких технологий от других, заключается в том, что они являютсякультурогенными, то есть способными оказывать существенное воздействие накультуру, трансформировать её, порождать новые культурные артефак- ты [118, с.17]. Именно в этой новой социокультурной среде и разворачивается в настоящеевремя повседневная жизнь человека. Рассмотрим основные каналы воздействияинформационных технологий на повседневность.
Прежде всего, следуетотметить, что организационно-технологической основой современного обществастановятся информационные сети, то есть основанные на передовых электронныхтехнологиях глобальные компьютерные, космические и телекоммуникационные каналысвязи, обмена, производства и распространения информации, организованные системно-сетевымобразом между странами, регионами, между крупными международными корпорациями,средними и мелкими предприятиями, домохозяйствами и между отдельными людьми[50, с. 77]. Информационные сети формируют новую глобальную информационно-коммуникационнуюсреду жизни, общения и производства, создают возможности для формирования иразвития сетевых структур в различных областях общественной жизни, включаяполитику, экономику, науку, культуру, быт, безопасность.
Формирование сетевыхструктур во всех сферах жизни общества стало возможным благодаря возникновениюи совершенствованию сети Интернет. Общепринятой дефиниции термина Интернет несуществует. Федеральный совет по информационным сетям (Federal Networking Council) США предлагает следующее определение: «Internet – глобальная информационная система,части которой логически взаимосвязаны друг с другом посредством уникальногоадресного пространства, основанного на протоколе Internet Protokol LIT или его последующих расширениях…, и которое обеспечивает,использует или делает доступным, публично или частным образом, коммуникационныйсервис высокого уровня». А. Еляков определяет Интернет как планетарнуюэлектронную сеть, в которую включены сотни миллионов компьютеров, независимыхмикросетей, объединённых общими правилами передачи данных и интересамипользователей [51, с. 92].
ПредшественникомИнтернета была компьютерная сеть – ARPAnet, разработанная созданным в 1969 г. в рамках Министерстваобороны США Бюро передовых исследований (Advanced Research Projects Agency – ARPA).Главная цель, которая ставилась при создании данной сети, – мобильность вусловиях военных действий и сохранение сообщений даже в случае разрушения частисети. К началу 70-х гг. ХХ в. ARPAnetвключала 23 «хоста» (сетевых компьютера), в связи с чем возникла острая потребностьв быстром обмене между узлами сети. Инженер Р. Томлинсон решил эту проблему,написав первую в мире программу для электронной почты (SNDMSG – READMAIL). Уже через год три четверти данных, пересылаемых по ARPAnet, составляли электронные письма.Благодаря электронной почте сеть стала привлекательной не только длякомпьютерщиков и учёных, но и для других людей. Так ARPAnet превратилась в самое скоростное средство коммуникации данных[124, с. 380].
Вскорепомимо ARPAnet возникли компьютерные сети в другихстранах, но так как они использовали разные стандарты, программные языки икомпьютеры, остро встала проблема их совместимости. Объединить разрозненныесети в единое целое удалось американцам Р. Кану и В. Серфу. Они предложилиподключить к имеющимся сетям общий компьютер, который служил бы отправителем,получателем и интерпретатором данных. Стандартом программного обеспечения длямежсетевой связи стал протокол TCP, а позже TCP/IP – Transmission Control Protocol/Internet Protocol (Протокол управленияпередачей/Межсетевой протокол). Создание данного протокола и привело к рождениюИнтернета. Проблема объединения всех имеющихся в сети источников информациибыла решена с созданием новой системы, названной World Wide Web (Всемирная паутина). Её разработал Бернерс-Ли. Такназываемое «лицо Интернета» – браузер, или программа, с помощью которой любойпользователь, не обладающий специальными знаниями, мог бы легко переходить ссайта на сайт, была создана Андрессеном в феврале 1993 г. С этого времениначинается развитие Интернета как всемирного средства массовой коммуника- ции[124, с. 380].
Ключевой характеристикойИнтернета является интерактивность, которая обеспечивается такими технологиями,как World Wide Web (WWW), E-mail и т.п. Мощный импульс развитию сетевых коммуникаций придал графическийинтерфейс и режим реального времени, когда набранное сообщение немедленнопоявляется на экране перед его автором и всеми, кто захочет его посмотреть.
В настоящее времяраспространение информации по Интернету в среднем в 355 раз дешевле и в 720 разбыстрее, чем почтой или факсимильной связью. Так, передача документа по факсуиз Оттавы в Токио стоит 24,49 долл. и занимает 31 мин, а аналогичная операцияпо Интернет-каналам, соответственно – 11 центов и 2 мин. В 2004 г. был зафиксированрекорд скорости передачи информации в Сети. Сотрудники Европейского центраядерных исследований (Швейцария) и Калифорнийского политического института(США) объявили о том, что данные объёмом 859 Гб (содержание миллиона книжныхтомов) были переправлены на расстояние около 16 тыс. км менее чем за 17 мин,что в 18 тыс. раз быстрее, чем в обычных широкополосных линиях. Невероятнымитемпами растут массивы информации в сети Интернет. В 2004 г. компания Google проиндексировала около 10 млрддокументов, а в 2005 г. Yahooудалось обнаружить уже около 20 млрд документов, то есть за год объёмы вырослив 2 раза. Стремительно растёт число сайтов. За период с 2005 по 2007 гг. ихчисло удвоилось, увеличившись с 50 до 105 млн единиц [51, с. 92]. Согласноданным Computer Industries Almanac, в конце 2006 г. в мире насчитывалось почти 1,2 млрдпользователей Интернета, а в 2007 г. их число, по некоторым оценкам, возрослодо 1,35 млрд [51, с. 92]. Как отмечает Г. Рейнгольд, «Интернет явилсяодновременно итогом новых подходов к организации коллективных действий черезсредства связи и инфраструктурой по их осуществлению» [120, с. 81].
Существеннымсоциокультурным каналом воздействия информационных технологий на повседневностьявляется утверждение сетевого принципа общественной жизни и разрушение иерархическихструктур. До настоящего времени в социуме доминировала именно иерархическаяструктура: общество включало совокупность институтов, выстроенных вопределённом порядке. Однако под влиянием Интернета эта иерархия начинаетразрушаться и на смену ей приходит сетевая организация.
Разрушение иерархическихструктур происходит под действием принципов ризомы. Первоначально понятие ризома(от греч. rhiza – корень) использовалось в ботанике,где оно означало определённое строение корневой системы, характеризующейсяотсутствием центрального стержневого корня и состоящей из множества хаотическипереплетающихся, периодически отмирающих и регенерирующих, непредсказуемых всвоём развитии побегов. В сферу гуманитарных наук понятие «ризома» ввелипостструктуралисты Ж. Делёз и Ф. Гваттари во втором томе их главногосовместного труда «Капитализм и шизофрения», вышедшем под названием «Тысячаповерхностей» (1980), а также в предваряющей его появление небольшой работе подзаглавием «Ризома» (1976) [164]. В самом широком смысле «ризома» может служитьобразом современного мира, в котором отсутствует централизация, упорядоченностьи симметрия.
В работе «Тысячаповерхностей» Ж. Делёз и Ф. Гваттари выделяют ряд принципов организацииризомы-корневища, соотносимых со всеми сферами общественной жизни. Первыепринципы, лежащие в основе устройства ризомы, это «связь и гетерогенность».Согласно им, каждая точка корневища может быть соединена с любой другой – ризомане имеет исходного пункта развития, она децентрирована и антииерархична по своейприроде. Иными словами, никакая её точка не должна иметь преимущество переддругой, равно как не может быть привилегированной связи между двумя отдельнымиточками – в ризоме все точки должны быть связаны между собой, независимо от ихроли и положения [164, с. 7]. Именно это и происходит в сети Интернет и присетевой организации общества, где возможно взаимодействие любого субъекта слюбым, маршруты его не предзаданы, а все участники взаимозаменяемы, благодарячему координация локальных операций и синхронизация конечного, общегорезультата достигается без центрального органа.
Второй принцип, которыйЖ. Делёз и Ф. Гваттари кладут в устройство ризомы, – это принцип «множественности».Наилучшим примером, иллюстрирующим его действие, является кукловод, управляющийсвоей марионеткой. Французские философы утверждают, что на самом деледвижениями куклы руководит вовсе не желание кукловода, а «множественностьнервных волокон». Кукловод, в конечном счёте, сам оказывается марионеткой этоймножественности[1].Последняя должна пониматься сама по себе, вне связи как с субъектом, так и собъектом. То есть при ризоматическом подходе главенствующая роль отводится неточкам контакта между нитками и куклой или же точкам контакта между рукамикукольника и деревянной рамкой, к которой нити прикреплены, а линиям, соединяющимточки, – именно они имеют наибольшее значение[2].Этот принцип приводит к абсолютизации коммуникации как основы Интернета, где бесконечноеколичество путей продуцируют сами себя. Отсутствие посредников позволяетпользователю соединяться сразу со многими компьютерами, которые, возможно, тожесоединены между собой и образуют своеобразно-причудливый узор, скрытый отчеловека. Однако индивидуальный навигатор сети в физическом смысле никуда не перемещается.Пути представлены лишь в символическом смысле. Реально по сети идёт лишь запросна информацию, и в ответ приходит разрешение на загрузку http или www-портала. Фактически пользователь видит лишь копиюпродукта, физически находящегося на сервере за многие тысячи километров. Этодало основание Уильяму Гибсону назвать Интернет «коллективной галлюцинацией»:ведь за пределами киберпространства не существует тех точек, которые людипосещают виртуально, но существуют лишь линии – каналы связи, соединяющиезатребованные веб-страницы. Именно линии связи и перекрёстные ссылки делаютсеть глобальным пространством, а не разрозненной группой компьютеров.
Следующий принцип,присущий ризоме, – это принцип «незначащего разрыва», согласно которомукорневище может быть разорвано в любом месте, но несмотря на это оно возобновитсвой рост либо в старом направлении, либо выберет новое [164, с. 9]. Именно этои осуществлено в компьютерных сетях. Ввиду разветвлённой и многоканальнойструктуры Интернета стала практически невозможной изоляция какой-либо её части.
И, наконец, последнимипринципами, заложенными в основу построения ризомы, являются «картография идекалькомания». С их помощью Ж. Делёз и Ф. Гваттари заявляют, что ризома – этоне механизм копирования, а карта с множеством входов. Противопоставляя кальку икарту, теоретики шизоанализа подчёркивают, что последняя по своей природе открыта,подвижна, переворачиваема и восприимчива к изменениям. Калька же, наоборот, неподвержена модификации, она не создаёт ничего нового и лишь копирует имеющиесялинии и очертания. Рисунок на карте никогда не может считаться окончательным –он постоянно меняется, как и меняется сама действительность. В то же времякарты могут существовать независимо от того, существует ли что-либо вне карты,тогда как кальки существуют только как представления, слепки референта. То естькарта, в противоположность кальке, не репродуцирует реальность, аэкспериментирует, вступает с ней «в схватку» [164, с. 12]. Подобно ризоме Интернет– это принципиально незаконченная, неиерархическая, динамично развивающаясясистема. В киберпространстве сети нет фиксированных, неименных маршрутов, ононе расчерчено линиями проторенных магистралей, а скорее напоминает сеть полевыхстепных дорог, которая постоянно меняет свою конфигурацию: зарастают одни пути,прокладываются другие, рядом с размытой дождями колеёй, возникает новая,которая тоже просуществует недолго, и так до бесконечности. Очевидно, чтонепрерывно происходящие процессы изменения не позволяют сети стать хотя бы нанекоторое время тождественной самой себе, что делает невозможным еёкалькирование. Интернет – это номадическое пространство – среда обитания кочевников,и подобно карте не может быть заключён в рамки какой-либо структурной илипорождающей модели [52]. Посредством системы «линков» (гиперссылок) человекможет путешествовать в пространстве Интернета адекватно её структуре, то естьхаотично.
Ризоморфная конструкцияИнтернета влияет на социальные отношения, выстраиваемые вокруг глобальной сети,способствует формированию в обществе сетевых, децентрализованных структур иутверждению новых принципов в повседневной жизни. Итак, важнейшимсоциокультурным каналом воздействия информационных технологий является созданиесетей. В этой связи стоит остановиться на концепции социальных сетей Б. Уэллмана[180, с. 227–252]. Он отмечает, что структура связей одного человека с другимиможет рассматриваться как сеть. Б. Уэллман утверждает, что именно в сетях, а нев группах, люди находят общность: «Хотя люди зачастую смотрят на мир с позициигруппы, действуют они в сетях. В обществах сетевой структуры границыпроницаемы, взаимодействия различны, связи перебрасываются междумногочисленными сетями, а иерархии могут сглаживаться и обращаться. Переход отгрупп к сетям можно наблюдать на различных уровнях. Торговые и политическиесоюзы утрачивают сплочённость в рамках мировой системы. Организации образуютсложные сети, объединяясь и обмениваясь, а не образуя картели; рабочиенаходятся в подчинении множества себе равных, а не только начальства…Сообщества обширны, слабо связаны, разрежены и отрывочны. Большинство людейдействуют в многочисленных, слабо связанных неполных сообществах, когда имеютдело с сетями родных, соседей, друзей и сослуживцев. Вместо того чтобысоответствовать одной группе, каждый человек обзаводится своими собственными“личными сообществами”». Б. Уэллман показывает, что сложные социальные сетисуществовали всегда, но новейшие технологии делают их главенствующей формойсоциальной организации. «Когда компьютероопосредованные коммуникационные сетисвязывают людей, учреждения и знания, они становятся компьютероподдерживаемымисоциальными сетями». Сообщество же Б. Уэллмен определяет как сеть межличностныхсвязей, обеспечивающих общение, поддержку, информацию, ощущение сопричастностии социальную идентификацию.
В Интернете в настоящеевремя возникает большое число самоорганизующихся сообществ. Причём это нетолько сообщества хакеров, противопоставляющие себя другим пользователямИнтернета и осуществляющие систематические несанкционированные доступы вкомпьютерные системы и сети в целях развлечения, мошенничества или нанесенияущерба [129, с. 73]. Многие интернет-сообщества носят конструктивный характер инацелены на «обживание» интернет-пространства, его опривычнивание. Так,пользователями Интернета совместно составляются энциклопедии, облегчающиеориентацию в Сети, одной из которых является everything.com¸ Совместной сетевой деятельностью занимаются ироссийские пользователи Интернета. С 2006 г. ведётся составление всероссийскойучебной энциклопедии в среде ВикиВики – www.letopisi.ru. Участники проекта добавляют в энциклопедию новые статьи исвязывают их между собой. К 2007 г. проект объединил более 3 тысячпреподавателей, студентов и школьников, которые добавили в общую энциклопедиюболее 5 тысяч статей и 4 тысяч фотографий [109]. В настоящее время Летописи –крупный мультимедийный архив и экспериментальная площадка, где каждый можетнайти для себя полезную информацию и поэкспериментировать с современнымиспособами коллективного хранения, поиска, редактирования и классификациитекстов, фотографий, аудио и видео. В Летописи и МедиаВики используетсяметафора маленьких кирпичиков, из которых дети и взрослые могут собрать простыеи очень сложные конструкции, осваивая при этом навыки классификации.
В этой связи следуетобратить внимание на то, что ядро повседневного пространства составляет областьустоявшихся значений конвенционального характера. Для того чтобы состояласьповседневная коммуникация, необходимо, чтобы её участники владели системойкоммуникации, позволяющих им интерпретировать сообщения друг друга. Долгоевремя существовали два основных типа сообществ: местные и профессиональные.Местное сообщество складывается на основе общей среды проживания. Элементамикоммуникации и носителями значений становится в данном случае всё, что попадаетв пространство жизнедеятельности сообщества – элементы ландшафта, устройствожилища, интерьер, одежда и многочисленные текстовые комплексы – эпос,мифология, фольклор. Именно вокруг этих «опорных точек» строится повседневнаякоммуникация. Профессиональное сообщество формируется начиная со средневековья.В его основе лежит модель «невидимого колледжа» – сообщества учёных, которые впространстве находятся в разных местах, а иногда и в разных временах, ноподдерживают друг с другом постоянный и активный диалог, используя для этогопечатные издания, диспуты, конференции. В настоящее время формируется новый типсообщества – сетевое. Информационные технологии позволяют конструироватьситуации повседневного взаимодействия, по структуре своей очень напоминающиете, которые происходят в рамках местных сообществ, но лишённые основной их привязки– к конкретному месту.
Принадлежность копределённому сообществу предполагает, что человек владеет знаниями вопределённой предметной области, усвоил систему ценностей и системуклассификации, принятую в рамках сообщества. Как отмечают Дж. Баукер и Л. Стар,классификация является постоянным спутником человеческой деятельности. Людипроводят большую часть своего времени, занимаясь сортировкой и классификацией,зачастую даже не задумываясь над этим [162]. Способ классификации всоответствии с теми или иными признаками позволяет судить об особенностяхчеловека или сообщества. Членство в сообществе сопряжено с освоением тех объектов,которые используются в повседневной деятельности его членов. Такими объектамимогут выступать символы, тексты, средства, категории и системы классификаций.По мере того как объекты классификации опривычниваются, человек простоперестаёт их замечать. В настоящее время в Интернете активно идёт процессклассификации содержащихся там сведений и формирования сетевых сообществ.
Итак, в настоящее времяИнтернет превратился в существенный фактор, влияющий на повседневностьзначительного числа людей, ещё десятилетие назад даже не думавших о применениикомпьютера. Интернет полифункционален – это не просто среда личностного иделового общения, но и во всё большей степени среда купли-продажи (электроннойкоммерции), а также развлечений – достаточно упомянуть поиск и перекачку музыкальныхфайлов, телевизионные трансляции, видеофильмы, игры (в том числе с другимилюдьми) и т.п. [28, с. 66]. В работе Ю.Д. Бабаевой, А.Е. Войскунского и О.В. Смысловойпроводится мысль, согласно которой в настоящее время Интернет способствуетреализации трёх основных классов человеческих потребностей, а именнопотребностей в общении, в познании и в развлечении (игре) [8, с. 11–39]. Такимобразом, Интернет «вторгается» в повседневность сразу по несколькимнаправлениям: он трансформирует представления о пространстве и времени,расширяет коммуникационное пространство, способствует формированию сетевых сообществ,меняет характер трудовой деятельности, предоставляет новые возможности длякоммерческой деятельности, игр и развлечений.
Кроме того, Интернет,содержащий огромные информационные массивы, представленные в основном в виде веб-страниц,предоставляет совершенно новые возможности для поиска необходимой информации полюбому интересующему вопросу, делая Интернет-поиск важной составляющейповседневности. Ориентироваться в огромном многообразии сайтов помогают поисковыесистемы, являющиеся мощным социокультурным каналом воздействия информационныхтехнологий на повседневность. Поисковая система состоит из трёх основныхчастей: робота, индекса и рабочей системы, или процессора запросов,представляющего собой интерфейс и связанное с ним программное обеспечение,которое устанавливает связь запроса пользователя с индексом. Поиск начинаетсязапросом пользователя и определяется желанием получить какой-то ответ, найти какой-либосайт или чему-то научиться. Процесс получения результатов обеспечивает робот –специализированное программное обеспечение, которое переходит с ссылки нассылку в Интернете, копирует страницы, которые находит, и отправляет в большуюбазу данных, которая называется индексом. Индекс можно представить как обширнуюбазу данных важной информации о веб-сайтах. Новаторские компании, например Google, создали себе репутацию, изучая этубазу данных, отмечая статистические модели и новые алгоритмы, находя новыеспособы её использования ради достижения главной цели – предоставления всёболее релевантных ответов на запросы. В процессе анализа индекс наполняетсятегами – данными о данных. Так, тег может показывать, что текст страницынаписан на определённом языке или принадлежит к определённой группе, например,является спамом или редко обновляемым сайтом. Эти метаданные очень важны дляспособности машины предложить релевантные результаты. Когда данные, найденныероботом, проанализированы, проиндексированы и снабжены тегами, они попадают вто, что называется рабочим индексом– в базу данных, готовую предоставитьрезультаты пользователю.
Интернет-поиск становитсяпривычной составляющей повседнев-ности современного человека. Летом 2004 г.исследовательский проект Pew Internet & American Life выпустил отчёт о том, как американцы пользуются Интернетом.Оказалось, что около 85 % из них используют поиск, причём более чем две третииз них используют поиск активно, обращаясь к той или иной поисковой системечаще двух раз в неделю и в среднем совершая более тридцати поисков в месяц [22,с. 36]. По оценкам Pew, в любой деньв США пользуются поисковыми системами 38 млн человек. Популярнее поиска толькоэлектронная почта, заключают авторы отчёта. Все запросы, отправляемыепользователями, можно разделить на несколько категорий. Согласно оценкам банка Piper Jaffray, 20 % запросов связано с развлечениями, 15 %составляют коммерческие запросы, а основная их часть, 65 %, имеетинформационный характер. По данным компании Kelsey Group, 25 % всех запросов локальны, и большая их часть –коммерческие (поиск местного стоматолога, ресторана или водопроводчика) [22, с.40]. Итак, средний пользователь обращается к интернет-поиску примерно один разв день, то есть поиск представляет собой обычное, прагматичное, повторяющееся действие.Причём он активно используется людьми и дома, и на работе.
Одним из существенныхканалов воздействия информационных технологий на повседневность является виртуальнаяреальность (ср. лат. virtualis – возможное, англ. virtuality – присущее, потенциальность). Следуетотметить, что ряд исследователей, например Е.В. Золотухина-Аболина, относятсферу виртуальности к «лакунам внеповседневного», считая, что там не действуютосновные законы повседневности [59, с. 52]. Однако для всё большего числа людейсамо пребывание в виртуальной реальности становится настолько типичным ирегулярно повторяющимся действием, что они не мыслят без этого своей жизни.Кроме того, далеко не всегда люди оказываются способны чётко разделять сферыреальности и виртуальности, многие принципы, действующие в виртуальном мире,переносятся ими в реальную действительность, в мир повседневности. Чтобы болееподробно рассмотреть механизмы влияния виртуальности на повседневность,обратимся к характеристике виртуальной реальности.
В последние десятилетияпонятие «виртуальность» употребляется как в научных работах, так и вразговорной речи достаточно широко. Уже стали устойчивыми такие словосочетания,как «виртуальная корпорация», «виртуальные деньги», «виртуальная демократия»,«виртуальная игрушка» и т.п., однако содержание термина «виртуальный»неоднозначно. Известно, что данный термин восходит к понятию «virtus»,использовавшемуся в средневековой христианской философии для обозначенияактуальной действующей силы. Посредством этой категории схоласты пыталисьответить на вопрос: как абсолютные сущности реализуются во временных, частныхсобытиях. Фома Аквинский с помощью понятия виртуальности решал одну из ключевыхпроблем средневековой философии – каким образом сосуществуют реальности разногоуровня, например, душа мыслящая, душа животная, душа растительная [105, с.83–84]. Затем интерес к проблематике подобного рода угас, и «виртуальность», неполучив концептуального статуса, надолго выпадает из области рассмотренияфилософии.
Вовторой половине XX в. идея виртуальности возникла независимодруг от друга и почти одновременно в нескольких сферах науки и техники: вквантовой физике были открыты так называемые виртуальные частицы,характеризующиеся особым статусом существования в отличие от другихэлементарных частиц; в компьютерной технике появилось понятие виртуальногообъекта, например, виртуальная машина, виртуальная память; в самолётостроениибыла разработана виртуальная кабина самолёта, особым образом (посредствомголовного шлема) предоставляющая лётчику информацию о полёте и боевой обстановке[103, с. 157]; в эргономике была создана модель виртуального полёта самолёта,фиксирующая особый тип взаимодействия лётчика и самолёта в отдельных режимахполёта [37, 54]; в психологии были открыты виртуальные состояния человека [106, с. 147–155]. Наконец, вконце 1970-х гг. вМассачусетском Технологическом Институте начинают использовать термин «виртуальная реальность» дляобозначения трёхмерныхмакромоделей реальности, создаваемых при помощи компьютера и передающих эффектполного присутствия в ней человека [168]. В дальнейшем, с лёгкой руки ЖаронаЛанье, применившего название «виртуальная реальность» для обозначения новогокомпьютерного продукта, термин получает широкое распространение в качестве маркетинговогоярлыка. Во многом это связано с тем, что понятие оказалось довольно запоминающимсяввиду необычного сочетания слова «реальность» со словом «виртуальный»,ассоциирующегося с чем-то мнимым, воображаемым.
Идеявиртуальности указывает на особый тип взаимоотношений между разнороднымиобъектами, располагая их на разных иерархических уровнях и определяяспецифические отношения между ними: порождённости и интерактивности – объектывиртуального уровня порождаются объектами нижележащего уровня, но, несмотря насвой статус порождённых, взаимодействуют с объектами порождающей реальности каконтологически равноправные. Совокупность виртуальных объектов относительно порождающейреальности образуют виртуальную реальность. Виртуальные объекты существуюттолько актуально, только «здесь и теперь», пока в порождающей реальностипроисходят процессы порождения виртуальных объектов; с окончанием процессапорождения соответствующие виртуальные объекты исчезают [103, с. 157].
В данномисследовании виртуальная реальность рассматривается как искусственно созданнаякомпьютерными средствами среда, в которую можно проникать, меняя её изнутри,наблюдая трансформации и испытывая при этом реальные ощущения [85, с. 122]. Вэтом смысле – смысле «искусственно реализуемая возможность» – данный терминвполне содержателен и непротиворечив. Специфической особенностью виртуальной реальностиявляется интерактивность, позволяющая заменить мысленную интерпретацию реальнымвоздействием, материально трансформирующим объект.
Бурное развитиетехнологий виртуальной реальности вызвано потребностями в переходе отактуальных к виртуальным способам передачи и освоения информации. Виртуальнопостроенные объекты воспринимаются человеком в более зримой форме, чем объектыактуальные, отгороженные ригидными рамками своей данности и завершённости. Вомногом это связано с тем, что виртуальная реальность строится по принципу «обратнойсвязи», что позволяет осуществить максимальное вхождение человека винформационное пространство. Существенной особенностью виртуальной реальности является участие в нейчеловека. В отличие от компьютерной реальности, которая может существовать,например, в форме знания, виртуальная реальность, как справедливо отмечает В.М.Розин, – это реальность чувственная, жизненная, средовая. Причём события ввиртуальной реальности разворачиваются только внутри сознания пользователя, ихнет для других людей или в физическом смысле [101, с. 31]. Однако ощущения,которые переживает человек, навыки, которые он приобретает и даже возникающиепод воздействием виртуальной реальности особенности мышления вполне реальны ипроявляются не только в виртуальной среде, но и в повседневной жизни.
Следствием чрезмернойувлечённости виртуальными средами может стать так называемая «компьютерная зависимость»,изучением которой занимаются американские ученые К. Янг [157, с. 24–29], И. Голдберг[166] и отечественный исследователь А.Е. Войскунский [29, с. 251–253; 30, с. 100–131;27, с. 90–100]. В их работах показано, что компьютерные аддикты стремятсяпроводить за работой в Интернете или компьютерными играми всё увеличивающиесяотрезки времени, склонны забывать при этом о домашних делах, учёбе илислужебных обязанностях, важных личных и деловых встречах, пренебрегая занятиямиили карьерой, и даже пренебрегают личной гигиеной и забывают о еде из-застремления проводить всё без остатка «личное» время в виртуальной реальности[27, с. 92]. Так погружённость в виртуальную среду меняет структуруповседневной жизни.
Кроме того, под влияниемопыта деятельности в виртуальной реальности изменяется отношение человека креальности как таковой, в том числе и к реальности повседневной жизни [117, с.40–46]. В связи с возрастающей хаотичностью, непредсказуемостью выбора путиполучения информации в Интернете человек всё чаще начинает использоватьслучайные явления и процессы в качестве основы для построения выводов. Нарушаетсяпредставление о необратимости происходящих в жизни процессов. Если со времёнГераклита считалось, что «нельзя войти дважды в одну и ту же реку», то всовременных компьютерных средах любой браузер содержит кнопку «Назад», любаяпрограмма имеет в составе кнопку «undo». Под влиянием этого у активногопользователя компьютера формируется убеждение, что любое действие можноотменить, вернуть назад, что любой поступок обратим, что становится причиноймногих проблем в повседневной жизни. Кроме того, абсолютизируется субъективизм– собственное «скромное мнение» становится для человека, погружённого ввиртуальную реальность, более значимым и важным, чем логические доказательстваи объективные причины.
Итак, под влиянием информационныхтехнологий, и прежде всего Интернета, происходит виртуализация повседневнойжизни: ряд привычных, ежедневных действий, таких как оплата товаров и услуг,поиск необходимой информации, обмен корреспонденцией, развлечения и т.п., переносятсяв сферу виртуальности. Социокультурным следствием распространенияинформационных технологий становится возрастающее значение коммуникативностипри изменении её форм, опривычнивание новых способов трудовой деятельности,досуга и новых методов поиска информации.
В последнее десятилетиевозрастает воздействие на повседневную жизнь человека мобильной телефонии имобильного Интернета. Существенный вклад в развитие мобильной телефонии внеслафинская компания Nokia.Руководители Nokia в 1987 г. сделали ставку на технологию,представлявшуюся делом отдалённого будущего, когда европейские технократыприняли технический стандарт мобильной связи под названием GSM (Global System for Mobile Communications – «глобальная система связи сподвижными объектами»). В 1991 г. финский оператор сотовой связи Radiolinja открыл первую в мире сеть GSM, и всего за несколько лет числовладельцев мобильных телефонов, большей частью поставляемых Nokia, составило 60 % населения страны[120, с. 40–41]. Стандарт GSM позволялмгновенно обмениваться короткими текстовыми сообщениями до 160 знаков: спомощью клавиатуры набиралось послание, которое при получении высвечивалось нанебольшом экране – это так называемая служба коротких (текстовых) сообщений,сокращённо – SMS. Первое текстовое сообщение былоотправлено в декабре 1992 г. в Великобританию. В настоящее время ежемесячноотправляются сотни миллиардов текстовых сообщений.
Технические иэкономические выгоды обмена текстовыми посланиями определяются тем, что оноснован на «коммутации пакетов», а не «коммутации каналов». Эта техническаяособенность и отличает аналоговую сеть телеграфно-телефонной эпохи от цифровойсети эпохи Интернета и мобильной связи. Телефонная связь посредством коммутацииканалов для соединения людей на обоих концах провода требует переключателей.Текстовые сообщения и данные в сети Интернет посылаются в виде электронныхпорций данных, «пакетов», прокладывающих свой путь по сети посредством«маршрутизаторов», которые считывают адреса пакетов и соответственным образомнаправляют их. Пакеты невелики и собираются уже целиком в месте назначения, такчто они могут уместиться между другими сообщениями, не препятствуя им, как вслучае с аналоговыми каналами. Таким образом, становится возможным пересылатьзначительно больше информации из одной точки сети в другую, посколькупередающая среда распределяет сетевые ресурсы снизу вверх (пакеты выбирают свойпуть подобно автомобилям), а не по спускаемой сверху разнарядке, когда каждыйразговор требует выделенной линии (подобно железнодорожному транспорту). Такоетехническое преимущество уменьшает затраты по обеспечению массового потокатекстовых сообщений по сравнению с передаваемыми посредством коммутации каналовголосовыми данными.
Совокупность техническихсредств, обеспечивающих возможность мобильной телефонии, а затем и мобильногоИнтернета, привела к возникновению такого социокультурного канала воздействияинформационных технологий на повседневность, как текстинг или обмен текстовымисообщениями. Изучению данного явления посвятила диссертацию финскаяисследовательница Эйя-Лиса Касесниеми. Она приводит следующие данные о месте SMS-сообщений в жизни финской молодёжи:«Посредством SMS молодёжь ненавидит, болтает,посредничает и изливает душу, даже когда пишущему не хватает мужества позвонитьили в положении, при котором иные каналы общения не годятся… Феномен SMS породил свой собственный язык,обычаи и правила поведения… Пожалуй, более всего в текстовом общении финскихподростков поражает степень, с какой оно вобрало в себя коллективное поведение…Текстовые послания обращаются среди друзей, составляются сообща, читаютсявместе, а удачные выражения или целые послания заимствуются друг у друга…Молодёжь прибегает к посланиям, пытаясь выйти за пределы отведённой им ролидетей. Обмен текстовыми посланиями своего рода возможность установленияпартнёрских взаимоотношений» [120, с. 42].
В настоящее времямобильная связь наиболее популярна именно у молодёжи и подростков. Причёммолодые люди используют мобильный телефон в качестве показателя своего статуса,подобно одежде или популярной музыке. Внешний вид телефона и то, как импользуются, играют знаковую роль. Самим пользованием телефоном молодёжьстарается упрочить свои равноправные отношения, укрепить растущее ощущение какнезависимости (от семьи), так и коллективизма (среди равных себе). В 1997 г. П.Меэнпее и Т. Копомаа провели исследование, субсидированное Nokia и Telecom Finland, которое позволило сделать выводы, что «мобильныйтелефон создаёт свою собственную пользовательскую культуру, которая, в свою очередь,порождает новую городскую культуру и новый образ жизни». Исследователиотмечают, что «чаще всего в речевом потоке встречаются фразы вроде «где ты?» и«что поделываешь?». Такие разговоры вряд ли походят на настоящий обмен информациейили даже общение, это просто желание разделить свою жизнь с другими в реальномвремени. Это стремление жить в одном ритме со своими ближайшими друзьями,постоянно ощущать причастность к совместно проживаемой жизни. Повторяющиесязвонки по телефону служат не просто обмену информацией; они открывают иной мирпомимо или вместо того мира, где люди пребывают в данный момент» [172, с.107–124]. М. Каневский подчёркивает, что для современной молодёжи мобильныйтелефон является не просто средством коммуникации между двумя абонентами однойтелефонной сети, а стилем жизни [69, с. 3]. Текстинг и обмен звонками с помощьюмобильного телефона, уже ставшие привычной частью повседневности значительногочисла людей, позволяют преодолевать пространственные барьеры и предоставляютсовершенно новые возможности для создания сетевых сообществ.
Итак, к основнымсоциокультурным каналам воздействия информационных технологий на повседневностьследует отнести создаваемые ими сетевые структуры, виртуальную реальность,интернет-поиск и текстинг. Под влиянием информационных технологий происходитвиртуализация повседневной жизни: ряд привычных, ежедневных действий, таких какоплата товаров и услуг, поиск необходимой информации, межличностное общение,развлечения и т.п., переносятся в сферу виртуальности.
Подведём итоги. Повседневность – это сфераэмпирической жизни человека, характерными признаками которой являются связь спрактической деятельностью, прагматичность, коммуникативность, персонификация,интерсубъективность, повторяемость, стереотипность, понятность. Повседневностьреализуется в пространственно-временных координатах, её главными функциямиявляются сохранение, выживание, воспроизводство человека, общества, культуры. Вусловиях современного общества под влиянием развития высоких технологий процессопривычнивания и типизации того, что ещё недавно не относилось к сфереповседневного, значительно ускоряется. К основным психологическим инейрофизиологическим механизмам влияния информационных технологий на повседневнуюжизнь человека следует отнести речевые трансформации, выражающиеся впримитивизации языка и придании ему компьютероподобного характера, а такжевизуализацию восприятия окружающей действительности. Основными социокультурнымиканалами воздействия информационных технологий на повседневность являютсявозникновение информационных сетей и утверждение сетевого принципа вобщественной жизни, распространение интернет-поиска и текстинга, а такжевиртуальная реальность, пребывание в которой становится для всё большего числалюдей настолько типичным и повторяющимся действием, что многие принципы,действующие в виртуальной среде, переносятся ими в реальный мир.

2.СПЕЦИФИКА ВОЗДЕЙСТВИЯ ИНФОРМАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ НА ОСНОВНЫЕ КОНСТИТУИРУЮЩИЕЭЛЕМЕНТЫ ПОВСЕДНЕВНОСТИ
Информационные технологии трансформируют повседневность сразу понескольким направлениям: они изменяют жизненное пространство, меняют характертруда, предоставляют новые возможности для коммерческой деятельности, игр иразвлечений, изменяют представления о времени, трансформируют коммуникативнуюсферу, способствуют формированию сетевых сообществ. В данной главе будетрассмотрено воздействие информационных технологий на основные конституирующиеэлементы повседневности, такие как жизненное пространство, темпоральность и коммуникативность.
2.1Изменение жизненного пространства под влиянием информационных технологий
повседневныйинформационный технология
Одним из конституирующихэлементов повседневности является жизненное пространство. Следует отметить, чтоданная категория в отличие от понятия «социальное пространство» лишь недавноначала анализироваться философами и является недостаточно разработанной. Однакоименно понятие «жизненное пространство» позволяет проследить спецификувоздействия информационных технологий на повседневность, рассмотреть еётопологические трансформации.
Известно, что пространство – одна изнаиболее фундаментальных философских категорий. Органически человеку присущеего понимание, во-первых, в единстве с категорией времени как хронотопа,пространственно-временного континуума [158, с. 122, 139], во-вторых, как охватывающейи включающей самого человека реальности.
Плодотворность использованиякатегории «жизненное пространство» обусловлена её совместимостью скатегориальным рядом феноменологии через понятие «жизненный мир», что позволяетобращаться к теоретическим построениям Э. Гуссерля и А. Шюца, а также к опытуэтнометодологии, занимающейся эмпирическим исследованием повседневности [31]. Сдругой стороны, через посредство категории «социальное пространство»обеспечивается совместимость категории «жизненное пространство» с концепциямиП. Бурдье и с различными интерпретациями структурализма [21].
Разрабатывавший категорию «социальноепространство» в рамках структурализма П. Бурдье писал, что социальный мир можноизобразить в форме многомерного пространства, построенного по принципамдифференциации и распределения, сформированным совокупностью действующихсвойств в рассматриваемом универсуме, т.е. свойств, способных придавать ихвладельцу силу и власть в этом универсуме. Отдельные субъекты и группы, такимобразом, определяются по их относительным позициям в этом пространстве. Каждыйиз них размещён в позиции и в классы, определённые по отношению к соседнимпозициям, и нельзя реально занимать две противоположных области в пространстве,даже если это мысленно возможно [21, с. 56–57]. Говоря о позиции субъекта впространстве, П. Бурдье подчёркивал, что социальное и физическое пространстваневозможно рассматривать в «чистом виде»: только как социальное или только какфизическое. «Социальное деление, объективированное в физическом пространстве,функционирует одновременно как принцип видения и деления, как категориявосприятия и оценивания, короче, как ментальная структура» [21, с. 37].Социальное пространство поэтому не есть некая «теоретически оформленнаяпустота», в которой обозначены координаты агентов, но воплотившаяся физическисоциальная классификация: агенты «занимают» определённое место, а дистанциямежду их позициями – это тоже не только социальное, но и физическоепространство.
Такимобразом, социальное пространство задаёт условия социального взаимодействиясубъектов. Однако человека невозможно просто «включить» в пространство,«вписать» в социальное поле: личность есть действующий субъект, который своейтворческой энергией актуализирует социальное пространство. Человек существует,пока он подвергается (и подвергает себя, и пространство вокруг) актуализации,которая есть не единовременное взаимодействие, дающее в результате некоторыйпрорыв в область всеобщего совместного события, диалог или цепочка диалогов, нонепрерывный процесс диалогического взаимодействия. Потому, как подчёркиваетЛ.С. Яковлев, термин «жизненное пространство» является более общим нежели«социальное пространство» и объединяет значения совокупности полей предметизации,лежащих между человеком как субъектом идеального действия и физическойреальностью [156].
Жизненное пространство есть пространствовключённости личности в мир, составляемый совокупностью реальных объектов, ноданный субъекту только в восприятии. Оно не может быть сведено к физическому пространствусоциума, так как детерминировано человеческой субъективностью. Бытие человекаимеет пространственную структуру, которой присуще социальное измерениеблагодаря тому, что, во-первых, человеку предзадано фактом его рождения вобществе ощущать упорядочивающее действие социального пространства, т.е.положение человека в социальном пространстве предопределяет бытие человека;во-вторых, человек в силу вариативности и творческого характера своейсубъективности создаёт пространственные отношения, тем самым структурируясобственное бытие [26, с. 39–54].
Жизненное пространство не являетсявспомогательной конструкцией при исследовании философско-антропологических илисоциально-философских проблем, это реально существующая область, порождённаявзаимодействием субъективных миров индивидов и приобретающая надындивидуальныйхарактер. Жизненное пространство, по сути, обеспечивает протекание повседневнойжизни людей, их общение, уклад их непосредственного личностного бытия.
Следует также отметить,что понятие «жизненное пространство» использовал в своих работах известныйпсихолог К. Левин, понимая под ним совокупность сосуществующих ивзаимосвязанных факторов, определяющих поведение индивида в данное время. Этопонятие охватывает и личность, и её психологическое окружение, образуя единоепсихологическое поле [87, с. 372–424]. Современными психологами исследуетсятакже психологическое пространство личности – субъективно значимый фрагментбытия, определяющий актуальную деятельность и стратегию жизни человека. Впсихологическом пространстве имеются как структурные характеристики (объём,количество измерений), так и уровневые (устойчивость – подвижность границ). Вструктуре психологического пространства выделяются шесть измерений, которыеотражают физические (территориальные и темпоральные), социальные и духовныеаспекты человеческого бытия: физическое тело, территория, личные вещи,привычки, социальные связи и вкусы (ценности). Наиболее важным свойствомпространства считается прочность его границ, дающая человеку переживаниесуверенности собственного «Я», чувство уверенности, безопасности, доверия кмиру. Пространство с целостными границами обозначается как суверенное, посколькуего обладатель может поддерживать свою личностную автономию, а пространство снарушенными границами определяется как депривированное [108, с. 90].
Итак, жизненноепространство объединяет значения совокупности полей предметизации, лежащихмежду человеком как субъектом идеального действия и физической реальностью, этопространство включённости личности в мир, порождённое взаимодействиемсубъективных миров индивидов и потому приобретающее надындивидуальный,интерсубъективный характер. Это пространственная структура бытия человека,включающая географически определённое место пребывания индивида, своеобразиеего природной и социокультурной среды, жилище, мебель, окружающие вещи, рабочееместо, обычные маршруты передвижения, места проведения досуга и т.д., детерминированная человеческойсубъективностью и рассмотренная сквозь призму субъективного восприятия. Именно жизненное пространство обеспечиваетпротекание повседневной жизни людей, их взаимодействие, уклад ихнепосредственного бытия.
Жизненноепространство в настоящее время претерпевает существенные изменения под влияниемразвития высоких технологий. Характеризуя происходящие изменения, М. Кастельспишет, что в современном мире на смену пространству мест приходит пространствопотоков [72, с. 354–398]. Его возникновение он связывает, прежде всего, сизменениями, происходящими в производственной сфере. М. Кастельс отмечает, чтовысокотехнологичное промышленное производство, а именно производство,основанное на микроэлектронике и компьютерах, привело к возникновению новойлогики размещения промышленных предприятий [72, с. 363–364]. В связи сразвитием информационных технологий технологически и организационно сталовозможно разделять производственный процесс по предприятиям, размещённым вразличных местах, одновременно реинтегрируя единство производственного процессачерез телекоммуникационные связи. Более того, географическая специфика каждогоэтапа производственного процесса стала желательной из-за уникальных качестврабочей силы, требующейся на каждой стадии, а также из-за различных социальныхчерт и характеристик окружающей среды, связанных с условиями жизни конкретныхсегментов этой рабочей силы, между которыми существуют чётко выраженныеразличия. Это произошло потому, что высокотехнологичное производство требуетпрофессионального состава, сильно отличающегося от состава рабочей силы втрадиционномпроизводстве; оно организовано в биполярной структуре, вокруг двухгосподствующих групп: высококвалифицированная, опирающаяся на науку итехнологию рабочая сила, с одной стороны, и масса неквалифицированных рабочих,занятых рутинной сборкой и вспомогательными операциями, – с другой. Хотяавтоматизация всё чаще позволяет компаниям устранять нижний слой рабочих,значительное увеличение объёма производства ещё требует и будет некоторое времятребовать существенного количества неквалифицированных и полуквалифицированныхрабочих, размещение которых на тех же территориях, на которых живут учёные иинженеры, экономически невыгодно и социально неуместно. Между указанными вышегруппами находятся квалифицированные операторы, также составляющие особуюгруппу, которую можно отделить от работников высших уровней высокотехнологичногопроизводства. Малый вес готовой продукции электронных фирм и лёгкость коммуникационныхсвязей, установленных компаниями по земному шару, дали возможность разработатьструктуру размещения, характеризуемую международным пространственнымразделением труда. «Новое индустриальное пространство, – пишет М. Кастельс, –организовано вокруг новых потоков информации, которые сводят вместе и разделяютодновременно – в зависимости от циклов или фирм – свои территориальныекомпоненты» [72, с. 369].
Пространствопотоков, по М. Кастельсу,«есть материальная организация социальных практик в разделённом времени,работающих через потоки» [72, с. 386]. Под потоками он понимает «целенаправленные,повторяющиеся, программируемые последовательности обменов и взаимодействиймежду физически разъединёнными позициями, которые занимают социальные факторы вэкономических, политических и символических структурах общества» [72].
Чтобычётче прояснить абстрактную концепцию пространства потоков, М. Кастельсвыделяет в нём три слоя, три материальных опоры [72, с. 389–391]:
1) цепь электронных импульсов (микроэлектроника, телекоммуникации,компьютерная обработка, системы вещания и высокоскоростного транспорта, такжеоснованного на информационных технологиях), которые, взятые вместе, образуютматериальную основу процессов, имеющих решающее стратегическое значение в сетиобщества. В этой сети ни одно место не существует само по себе, посколькупозиции определяются потоками. Поэтому сеть коммуникаций являетсяфундаментальной пространственной конфигурацией, места не исчезают, но их логикаи значение абсорбированы в сети. Технологическая инфраструктура, на которойстроится сеть, определяет новое пространство почти так же, как железные дорогиопределяли «экономические регионы» и «национальные рынки» индустриальнойэкономики. Эта технологическая инфраструктура сама является выражением сетипотоков, архитектура и содержание которых определяются силами, действующими в нашеммире;
2) узлы и коммуникационные центры. Пространство потоков, в отличие отсвоей структурной логики, не лишено мест. Оно основано на электронной сети, ноэта сеть связывает между собой конкретные места с чётко очерченнымисоциальными, культурными, физическими и функциональными характеристиками.Некоторые из них – это коммутаторы, коммуникационные центры, играющие ролькоординаторов, способствующих чёткому взаимодействию элементов, интегрированныхв сети. Другие представляют собой узлы сети, места, где осуществляютсястратегически важные функции, строящие ряд базирующихся в данной местностивидов деятельности и организаций вокруг некоторой ключевой функции в сети.Расположение в узле связывает местность со всей сетью. Как узлы, так икоммуникационные центры организованы иерархически, в соответствии со своимотносительным весом в сети. Но такая иерархия может меняться в зависимости отэволюции видов деятельности, пропускаемых через сеть;
3) пространственная организациядоминирующих менеджерских элит, осуществляющих управленческие функции, вокруг которых строитсяорганизованное пространство. С одной стороны, элиты формируют своё собственноесообщество и составляют символически замкнутые общины, принимающие важнейшиерешения за ланчем в привилегированных ресторанах или в загородных домах заигрой в гольф, но выполняются такие решения мгновенно благодаряинформационно-телекоммуникационным сетям. Таким образом, узлы пространствапотоков включают жилое пространство и пространство для отдыха, которые вместе срезиденциями штаб-квартир и вспомогательными услугами образуют тщательно изолированныепространства, где сконцентрированы доминирующие функции и откуда имеется лёгкийдоступ к космополитическим комплексам искусств, культуры и развлечений.Сегрегация достигается путём расположения в определённых местах и путём контролянад безопасностью этих мест, открытых только для элиты. Вторая основнаяотличительная культурная черта элит в информациональном обществе, с точкизрения М. Кастельса, – это тенденция к созданию стиля жизни и дизайнапространственных форм, нацеленных на унификацию символического окружения элитыпо всему миру. Исторически сложившаяся специфика каждой местности при этомвытесняется. Это приводит к созданию относительно замкнутых пространств на магистраляхпространства потоков: международных отелей, комнат отдыха для VIP («очень важных персон») ваэропортах, высококачественный и мобильный доступ к телекоммуникационным сетям,система обслуживания поездок – всё это сплачивает узкий круг корпоративнойэлиты через соблюдение одинаковых ритуалов в разных странах. Кроме того, средиинформационной элиты распространяется всё более гомогенный стиль жизни,игнорирующий культурные границы обществ.
Безусловно,пространство потоков не пронизывает в настоящее время всё общество, большинстволюдей по-прежнему продолжают воспринимать пространство своей повседневной жизникак пространство мест, однако доминирующие функции общественной жизни и властьуже организованы в пространстве потоков, что существенно меняет значениепространства мест. Число людей, живущих в пространстве потоков, а не мест,возрастает год от года.
Следствием развития высоких технологий явилосьсжатие, уплотнение пространства, позволившее П. Верилио сделать вывод о «концегеографии» [179, с. 17]. Действительно, в современном мире расстояние уже неимеет прежнего значения: реактивная авиация и информационно-коммуникационныетехнологии позволяют перемещаться в пространстве с огромной скоростью. Какотмечает З. Бауман, в настоящее время «…“расстояние” – это не объективнаябезличная физическая “данность”, а социальный продукт; его протяжённостьзависит от скорости, с которой мы его преодолеваем (а в монетарной экономике –ещё и от того, во сколько обходится такая скорость)» [9, с. 24]. В современноммире организация пространства зависит от параметров техники, скорости её работыи стоимости её использования: «Пространство, построенное с помощью такойтехники, носит совершенно иной характер: это сконструированное, а не Богомданное, искусственное, а не естественное пространство; информация в нёмпередаётся машинами, а не людьми, оно рационализовано, а не обобществлено, егомасштаб – национальный, а не локальный» [177, с. 123, 125].
Характеризуяпространственные трансформации, Э. Тоффлер и Х. Тоффлер говорят о наступлениипериода «пространственной турбулентности» [137, с. 99]. Они отмечают, чтосовременный человек постоянно пребывает в движении, причём это воспринимаетсякак норма. Если две тысячи четыреста лет назад в Древнем Китае, где крестьянебыли привязаны к земле, философ Чжуан-Цзы говорил, что люди, которые путешествуютпо свету, «вносят беспорядок, они беспокойны, лживы и тайно замышляют дурное»,то сегодня пространственные перемещения стали вполне естественными, ведь около8 % населения Земли – примерно полмиллиарда человек – хотя бы раз в годпересекают границу своей страны [137, с. 114]. Персональная география человекапостоянно меняется. Причём меняется не только место его физическогоместоположения. Современный человек регулярно общается с людьми, находящимися вразных уголках земного шара посредством электронной и обычной почты, телефонныхзвонков и видеосвязи.
Традиционныепредставления о местонахождении человека существенно меняются в связи с распространением мобильнойтелефонии, поскольку сегодня на городских улицах и в общественном транспортелюди проводят всё больше времени в разговорах с другими людьми, физически ненаходящимися с ними рядом. Г. Рейнгольд показывает, что когда владельцымобильных телефонов находятся на связи, они одновременно находятся в двухместах: занимаемом ими физическом месте и виртуальном пространстве беседы(диалоговом пространстве) [120, с. 56]. Он говорит о создании людьми с помощьютехнологий мобильной связи сетевого жизненного пространства, доступногоотовсюду, где бы они не находились [120, с. 28]. Так, японские подросткиотмечают, что поскольку за жизнью учащихся в их стране строго следят семья ишкола, обладание мобильным телефоном даёт им ранее недоступную степеньприватности и право на общение. Они создают вокруг себя сетевое пространство:оснащённая мобильными телефонами молодёжь использует дорогу от учебногозаведения до дома как собственное социальное пространство, чтобы не порывать связис друзьями при переходе от дома к месту учёбы, обсуждать покупки, собираться взакусочных или кафе в оговоренное время. Современные средства коммуникацииизменили представление человека о неделимости своей материальной и чувственнойрепрезентации и о пространственной протяжённости. У человека отпаланеобходимость перемещать себя целиком в некую точку, поскольку есть возможностьпереместить туда или же приблизить пространство по отношению к несколькиморганам восприятия [97, с. 182].
Производственнаяпрактика сегодняшнего дня характеризуется делокализацией форм организации рабочегоместа. В основе этого процесса лежит открываемая новыми технологиями возможностьмногообразного варьирования пространственной организации трудового процесса: «Сразвитием компьютерных сетей само понятие рабочего места меняет своёсодержание, например, оператор получает возможность контролировать производственныйпроцесс, не выходя из своей квартиры» [96, с. 62]. В свою очередь иработодатель сохраняет достаточные контрольные функции в рамках так называемого«электронного мониторинга» труда такого дистанционного работника. На местозримой формы предприятия, сосредоточенного в офисах и фабричных цехах, приходитвиртуальное предприятие, представляющее совокупность пространственнорассредоточенных электронных рабочих мест, связанных между собой компьютернойсетью [114, с. 107].
Одним изпервых теледистанционный труд исследовал Э. Тоффлер, указавший, что в обозримойперспективе «на предприятиях останутся лишь те, кому необходимо иметьфизический контакт с предметом труда» [136, с. 563]. И уже сегодня только в СШАтелеработой занято свыше 20 млн человек, а в таких странах, как Нидерланды,Швеция, Финляндия, – каждый шестой [98, с. 52]. В случае телеработы стираютсяразличия между служебным положением и домом, что приводит как к положительным,так и к отрицательным следствиям. К положительным можно отнести возможности дляработника более свободно распоряжаться своим временем и экономить натранспортных расходах, а также сокращение стрессовых ситуаций, связанных свнутрислужебным распорядком работы и повседневным общением с руководством иколлегами. Работодатели в данном случае экономят на содержании производственныхпомещений, а зачастую и на оборудовании, получают возможность привлечь к работечеловека с нужными качествами вне зависимости от места его нахождения, а такжеопределённый выигрыш от территориальных и временных различий в оплате труда.Например, У. Бек пишет, что «служба оповещения берлинского аэропорта после 18 часовместного времени обслуживается… из Калифорнии – по простой и понятной причине:… там не нужно доплачивать за работу в позднее время» [11, с. 39]. Котрицательным последствиям теледистанционного труда следует отнести отсутствиечётких границ между сферой трудовой деятельности и сферой личной жизни ивызываемое этим психологическое напряжение, а зачастую и невозможностьполноценного отдыха и восстановления сил.
Развитиеэлектронных коммуникационных и информационных систем позволяет значительноуменьшить зависимость между пространственной близостью и выполнением такихфункций повседневной жизни, как совершение покупок, развлечения, забота оздоровье, образование, коммунальные услуги и т.п. В настоящее время существенновозрастает число банковских операций, осуществляемых посредствоминформационно-телекоммуникационных технологий (home banking), посредством Интернета осуществляются медицинскиеконсультации, развивается on-line-торговля, страхование и т.п. Ужесейчас в развитых странах люди всё чаще приобретают необходимые им товары изаказывают услуги через сеть Интернет. Разработанный торговый протокол IOTP предлагает почти неограниченныйспектр услуг, начиная от торговых сделок и оплаты, вплоть до доставки ипослепродажного обслуживания. Уже разработано огромное количество платёжныхпротоколов, обеспечивающих широкое распространение торговли через сетьИнтернет. Электронная торговля бурно развивается, прежде всего, в США. Одной изнаиболее успешных компаний, занимающихся on-line-торговлей,является компания eBay. Она не продаёт товарынепосредственно, а предоставляет частным пользователям возможность разместитьсвои предложения на покупку или продажу любых товаров или услуг, получаяежемесячный взнос и комиссию с каждой сделки.
Концепциявиртуальных магазинов для розничных покупателей берёт своё начало от торговлипо каталогам. Обычно электронный магазин представляет собой web-узел, на котором имеются каталогтоваров и виртуальная «тележка» покупателя, в которую эти товары собираются.Оплата товаров или услуг чаще всего осуществляется кредитной карточкой илиналичными (путём перевода на расчётный счёт продавца или наличными курьеру).Доставка товаров осуществляется курьером, почтой или, в случае электронныхтоваров – программного обеспечения или информации, – по каналам электроннойпочты или непосредственно через web-страницу.Активно развиваются и интернет-банки, а точнее виртуальные отделения обычныхбанков, предоставляющие физическим и юридическим лицам управлять своим счётомчерез Интернет. Пионером в этой области в России был Автобанк, предложившийсвоим клиентам систему «Домашний банк» [24]. Пользователи этой системы имеютвозможность управлять личными счётами, открытыми в Автобанке, оперативноразмещать средства на срочные депозиты, конвертировать рубли в иностраннуювалюту и обратно, переводить деньги на счёта физических и юридических лиц, такжеявляющихся клиентами Автобанка. Пользователи «Домашнего банка» могутосуществлять блокировку своих пластиковых карточек, оплачивать товары и услугив электронных магазинах, покупать и продавать ценные бумаги.
Итак, следствием широкогораспространения информационных технологий стал рост возможностей работать иуправлять услугами, не выходя из дома, что приводит к возрастанию домоцентризма.Причём сам дом претерпевает существенные изменения. Рассуждая о последствиях компьютеризациижилища, Э. Тоффлер в работе «Третья волна» приводит выдержки из статьи«Фред-жилище» одного из дистрибьюторов микрокомпьютеров Алана П. Холда, которыйв 1979 г. так описывал возможное в будущем применение компьютерных технологий вдомашнем хозяйстве: «Домашние компьютеры уже могут говорить, интерпретироватьустную речь и контролировать бытовую электротехнику. Понакидайте несколькосенсоров, скромненький словарик, систему телефонной компании «Белл» – и дом вашможет беседовать с кем или с чем угодно в мире… Представьте себе, вы наработе, звонит телефон. Это – Фред, ваше жилище. Просматривая в утреннихновостях сообщения о последних ночных ограблениях со взломом, Фред наткнулся насводку погоды с предупреждением о предстоящем ливне. Информация этаактивизировала у Фреда запоминающее устройство на магнитных доменах: порапроизвести текущий осмотр крыши. Было обнаружено место возможной протечки.Прежде чем звонить вам, Фред посоветовался по телефону со Слимом. Слим – этодом в стиле старинного ранчо, расположенный ниже по кварталу… Фред и Слим частообмениваются банками данных, и, как известно, в их программах заложенаэффективная поисковая методика идентификации служб домоводства… Вы уже наученыдоверять решениям Фреда и санкционируете ремонт. Остальное – дело техники: Фредвызывает кровельщика» [136, с. 285–286].
То, что 30 лет назадоценивалось как «забавная выдумка», сегодня уже практически стало реальностью.В настоящее время сотни фирм предлагают монтаж систем «умный» или «интеллектуальныйдом», представляющие собой систему интеллектуальной автоматики для управления инженернымисистемами современного здания [15]. Интеллектуальная автоматика позволяетуправлять освещением, электроприводами, контролировать климатические ивентиляционные системы, централизованно управлять домашним кинотеатром,системами контроля доступа, видеонаблюдения, охранно-пожарной сигнализации,контролировать нагрузки и аварийные состояния. Система «умный дом» предполагаетмонтаж различных устройств, управляющих жилищем: от простейших датчиков движения,многоканальных или радиовыключателей, универсальных пультов, управляющих всейаппаратурой, которая есть и будет в доме, таймеров, которые позволяют,например, запрограммировать,водонагреватель для рыбок и освещение аквариума, электронного ротвейлера,издающего оглушительный лай в случае подозрительного шума за дверью, до суперсовременныхсистем сигнализации, при использовании которых хозяин, находящийся на работе,получает по Интернету фотографию человека, который 5 секунд назад позвонил вего квартиру. Система аварийного оповещения может не только сообщить человеку овозникших у него дома в его отсутствие аварийных ситуациях, но и обеспечитьпрекращение подачи воды, газа, электричества, а при необходимости сообщитьаварийным службам, например, о возникшем пожаре. Метеоустройства «умного дома» позволяют узнать точнуютемпературу на улице и внутри помещения, динамику атмосферного давления,влажность, наличие дождя, скорость ветра, дату и время, время восхода и закатасолнца, фазу луны.
Итак,под влиянием развития информационных технологий, трансформируются такиеэлементы жизненного пространства индивида, как жилище, рабочее место, обычныемаршруты передвижения. Меняется и представление о досуге, существенное место вкотором занимают компьютерные игры [143, с. 27–39; 148, с. 86–102; 19, с.80–87].
Информационныетехнологии не только приводят к сжатию, уплотнению жизненного пространства,упрощают перемещения в реальном пространстве, но и порождают феномен киберпространства.Сам термин «киберпространство» впервые появился в 1985 г. внаучно-фантастическом романе Уильяма Гибсона «Neuromancer», где использовалсядля описания вселенной электронной медитации, в которой сосуществуют миллиардылюдей. Киберпространствоявляется в настоящее время объектом пристального внимания многихисследователей, которые трактуют его по-разному. Для Г. Рейнгольдакиберпространство – это что-то вроде чашек Петри, в которых произрастают иразмножаются виртуальные сообщества, словно колонии микроорганизмов; тем неменее, он не отказывает этим сообществам в пространственном воображении иощущении места [175]. Дж. Барбатсис, М. Феган и Л. Хансен отрицают как тотвзгляд, что киберпространство – обычное по своим физическим свойствампространство, так и представление о нём как о «нефизическом» (идеационном)пространстве: и физическое, и нефизическое сообща признаются элементамиментальной категории «взаимосвязанных интервалов» (articulated gaps). Под этимподразумевается, что некие содержательно заполненные области киберпространстваразделены интервалами неравномерной, произвольной протяжённости (илидлительности, или глубины – не вполне ясно, с чем соотносить пробелы вкиберпространстве) и при этом пронизаны некими воображаемыми векторами, т.е.взаимоувязаны. Можно вообразить и мыслимое пространство пробелов (илибезинформативной «пустоты»), в котором встречаются островки информативныхсгущений, причём пробелы преодолимы – вероятно, корректно было бы сказать, чтомежду ними проложена «информационная супермагистраль (хайвэй)» [161, с. 73].
А.Е. Войскунскийсравнивает киберпространство с паутиной, сетью или со специфической картой (впонимании Ж. Делёза и Ф. Гваттари). Он выделяет три особенности этой «карты»[28, с. 73]:
1) ни в какой момент времени нельзяувидеть её целиком, ибо всегда раскрывается только часть её – зато раскрыватьможно, начиная с произвольного места;
2) постоянная изменчивость, что отражаетмобильность развивающегося киберпространства;
3) протяжённость интервалов междуинформационными массивами неизвестна малоискушённому посетителю (она может бытьопределена посредством специального расследования).
Представлениео киберпространстве как «взаимосвязанных интервалах» не противоречитпредставлению, согласно которому киберпространство совпадает по своимсодержательно-топологическим структурам с гипертекстом или точнее – гипермедиа,поскольку оно включает в себя не только собственно текстовые элементы, но ивидео-, аудиофрагменты, а в ближайшем будущем и обонятельные фрагменты, ибо ужепроизводятся картриджи запахов, которыми можно дистанционно управлять.
Основнойхарактеристикой киберпространства является не протяжённость, а связность,структурированность, насыщенность разнородными связями («супермагистралями»).Более того, у каждого человека складывается собственная метафоракиберпространства, поскольку оно нелинейно, обладает множеством «точек входа»,никому не суждено обойти его целиком, а индивидуальные кибер-маршрутынеповторимы.
Итак,киберпространство – это пространство иной, более высокой размерности,«путешествие» в нём может соотноситься с преодолением временных ограничений.Известны авторитетные попытки обозначить киберпространство как «пятоеизмерение» – при этом для детей оно обставлено как «подарок от некоего Колдуна(или Колдуньи)» [81, с. 328]. Описаны также попытки связать пространствовиртуальной реальности с заменой привычных законов логики на законы логикивоображения, с необычными явлениями и изменёнными состояниями сознания –иллюзиями лётчиков, мистическими откровениями [104].
Сегоднякиберпространство оказывается пространством экспериментов практически во всехобластях человеческой жизнедеятельности, подвижной границей между областью ужеосвоенного человеком и тем неведомым, соприкосновение с которым приводит крадикальной переоценке устоявшихся стереотипов, ценностей и норм. Более того,некоторые делают киберпространство средой своего непосредственного обитания.Ярким примером тому является канадец Стив Манн – «самый подключённый» кИнтернету человек в мире. Свой персональный компьютер в виде нескольких плат онрасположил прямо на нижнем белье, а роль дисплея выполняют специальные очкитипа солнцезащитных. С. Манн усовершенствовал нательный компьютер до такойстепени, что он остаётся незаметным под одеждой [39, с. 87].
Итак,под влиянием информационных технологий происходит изменение жизненногопространства современного человека, то есть пространства его включённости вмир, составляемого совокупностью реальных объектов, но данного субъекту тольков восприятии. В настоящее время происходит сжатие, уплотнение пространства, егоорганизация всё сильнее зависит от параметров техники, скорости её работы истоимости её использования. Повседневности современного человека присущирегулярность пространственных перемещений, делокализация форм организациирабочего места. Следствием развития информационных технологий становитсяформирование киберпространства и сетевого пространства, в которых разворачиваетсяповседневная жизнь всё большего числа людей.
2.2 Трансформация темпоральностикак характеристика повседневной жизни современного человека
Одним из важнейшихконституирующих элементов повседневности является темпоральность. В философиипод темпоральностью (от англ. tempora – временные особенности) понимается«временная сущность явлений, порождённая динамикой их особенного движения, вотличие от тех временных характеристик, которые определяются отношениемдвижения данного явления к историческим, астрономическим, биологическим, физическими другим временным координатам». Безусловно, повседневность всегда воспринимается человекомсквозь призму времени, ведь она возникает в ходе возобновляющихся человеческихдействий, коммуникаций, в ходе рекурсивных реализаций порождающих практическихсхем. Повседневная реальность – это мир нашего совместного смысла, рождающегосяв последовательных соотносимых друг с другом действиях. Поэтому эта реальностьне может существовать вне времени [17, с. 110–116]. Причём если жизнь отдельного человекаконечна и необратима, то повседневность как сфера человеческого опытаконституируется многократной повторяемостью. Э. Гидденс указывает, чтопротяжённость повседневной жизни проявляется аналогично тому, что К. Леви-Строссназывает «обратимым временем». События повседневной жизни нельзяхарактеризовать односторонним потоком движения времени. Понятия «социальноевоспроизводство», «рекурсивность» и т.п. отражают повторяющийся характер повседневнойжизни, общепринятые практики которой формируются в терминах пересеченияпреходящих (но непрерывно возвращающихся) дней и времён года [32, с. 82].
Общеизвестно, что понятиевремени является фундаментальной философской категорией и, вместе с тем, однимиз важнейших понятий естествознания. Условно можно выделить два типа времени: «количественное»– измеряющееся часами, месяцами, годами, то есть физическое время, и «качественное»,социальное, которое регулируется обществом. П. Штомпка утверждает, что «время,как и пространство, являются универсальным контекстом социальной жизни» [150,с. 67–83]. Повседневностьритмизуется событиями и имеет сложную темпоральную структуру: события большей длительностипарадоксальным образом включают в себя события меньшей длительности, но приэтом остаются чем-то целостным. Каждое событие имеет место впространстве-времени, сформированном предшествующими событиями, однако времяповседневности – это всегда «настоящее» время: ведь жизнь человека реализуется в настоящем, какиебы ни были у него надежды, верования, воспоминания, традиции. Человеческаядеятельность содержит в себе и память о прошлом, и цель (нацеленность вбудущее), но осуществляется всегда только в настоящем.
Темпоральная структураповседневности исторична, она определяется особенностями культуры. В работах К.Леви-Стросса, М. Элиаде, Дж.Витроу представлендостаточно подробный анализ восприятия пространства и времени в традиционныхобществах [4, 181]. Здесь время привязано к природному циклу смены времён годаи имеет циклическую, замкнутую структуру: всё возвращается на круги своя. Самопредставление о времени и пространстве для архаичного человека неразделимо:времени как абстрактной категории не существует, время измеряется пространством.Временной промежуток должен всегда иметь некий пространственный илиматериальный эквивалент (когда сотрётся трое сапог, когда скот сменит трипастбища, когда листья пожелтеют, когда солнце коснётся гор) [77]. Н. Трифт пишет, что время в древнихобществах было понятием неопределённым: некоторые значительные события(религиозные празднества, ярмарки, приход нового времени года) становилисьвременными вехами, между которыми проходила большая часть повседневной жизни,не имеющей точной временной разметки [178].
Известный медиевист А.Я. Гуревич,сравнивая отношение ко времени в традиционных и буржуазных обществах, отмечает,что традиционные общества не знают утилитарной и инструментальной ценностивремени и в этом смысле безразличны к нему, не ценят его именно в качествепотребляемого и практически используемого объекта. Однако они проявляют ковремени собственный интерес, вкладывая в него собственные ценности и смысл[42]. Как отмечает Н.Н. Зарубина, конструкт времени в традиционных обществахоказывался производным от имманентных свойств природного окружения и бытиячеловека, поэтому время рассматривалось как сакральная, неизменная, стабильнаясоставляющая, неотделимая и неотчуждаемая от человека [55, с. 52]. Время в традиционныхобществах – это «время-господин», которое управляло человеком и господствовалонад ним [159, с. 181]. Время не делилось на абстрактные и универсальныеотрезки, было цикличным: прошлое, настоящее и будущее в сознании людейсосуществовали и обладали одинаковой онтологической реальностью.
Разрушение мифологическойцикличности времени ряд исследователей связывают с распространением библейскогопредставления о линейности его развития: время берёт своё начало от сотворениямира и имеет возможный конец в виде апокалипсиса. Для верующего человека этопородило особую структуру индивидуального восприятия времени: оно делилось надва несоизмеримо разных отрезка. Первый – время земного бытия, мизерный посравнению с последующей небесной жизнью, представлялся как испытание, врезультате которого определялось, достоин человек вечных мук или же вечногоблаженства [97, с. 181].
По мере становления буржуазногообщества возникает потребность в абстрактном, точном и непространственномизмерении времени, что было продиктовано потребностью в синхронизации действийзначительного количества людей, работающих на промышленных предприятиях.Формируется представление о рациональном использовании времени, поскольку«время – деньги», необходимо точно знать, сколько времени затрачено напроизводство продукта. Возникает потребность объективного, не связанного сестественными ритмами человеческой жизни или природными циклами измерениявремени с помощью определённых временных отрезков. Эти отрезки – сутки, часы,затем минуты, в необратимом движении и ритмичной смене задавали объективную,отчуждённую от человека регулярность. Появление часов на городских башнях в XIII – XV вв. обеспечило универсализацию этой регулярности [55, с. 54].Позднее появляются наручные часы, которые, например, в Великобританиистановятся обычной вещью к 1790-м гг. [136, с. 102]. Их распространениеначалось, по словам английского историка Э.П. Томпсона, «именно в тот самыймомент, когда индустриальная революция потребовала большей синхронизации труда»[136, с. 102].
Так, по мере становленияиндустриального общества происходит процесс постепенного перехода оточеловеченного, проживаемого, конкретного и локального времени естественногоцикла к объективному, разделённому на абстрактные и универсальные промежутки временимассового производства и рынка. Время начинает осознаваться не как объективнаяданность, имманентное свойство бытия, а как ценность, обретаемая личностью,принадлежащая ей и сознательно используемая. Время, проведённое не врациональной деятельности, воспринимается как потраченное впустую. В индустриальномобществе время рассматривается как линейное и необратимое, разрушаетсяцикличность, связанная с временами года, однако возникает в некотором роденовая, школьно-заводская цикличность. Время работы сменялось временем досуга,будни – выходными, за авансом следовала зарплата, а также ежегодный отпуск,рождественская премия и гарантированное повышение по службе за выслугу лет.Синхронизация и пунктуальность становятся важнейшими характеристиками человеческойдеятельности и пронизывают всю повседневность. Рабочий день на фабриках изанятия в школах начинались в строго определённое время. Продолжительностьработ была рассчитана по времени и разбита на последовательные этапы,измеренные с точностью до долей секунды. Учебный год в школах начинался изаканчивался в строго определённое время. В госпиталях одновременно будилипациентов и т.п.
Всовременном обществе, как отмечает М. Кастельс, ещё продолжает доминировать«часовое», механическое, линейное время [72, с. 402]. Таковым его по-прежнемувоспринимают многие люди, так оно характеризуется и многими исследователямиповседневности. Например, Е.В. Золотухина-Аболина пишет: «Повседневный мир – это мироднонаправленного времени и трёхмерного пространства. Однонаправленностьвремени означает совершенно конкретный порядок жизни. Согласно этому порядку,прошлое мгновенно утекает безвозвратно и восстановить его, чтобы прожитьзаново, невозможно» [59, с. 39]. Однако под влиянием развития высокихтехнологий в современном обществе формируется новая темпоральность,проявляющаяся во всём спектре человеческого опыта. Трансформации представленийо времени в современном обществе стали предметом анализа ряда исследователей:Г. Дебора [46], Э. Гидденса [32], М. Кастельса [72], З. Баумана [10], Ж. Бодрийяра[18] и др. Как указывает М. Кастельс, «…мы не просто становимся свидетелями релятивизации времени всоответствии с социальными контекстами или (как альтернативной возможности)возвращения к временной обратимости, такой, как если бы реальность можно былобы полностью заключить в циклические мифы. Трансформация же более масштабна:это смешивание времён для создания вечной вселенной, не саморасширяющейся, носамоподдерживаемой, не циклической, но случайной, не рекурсивной, но инкурсивной(incursive): вневременное время, использующеетехнологию для того, чтобы избавиться от контекстов своего существования иизбирательно присваивать любую ценность, которую мог бы предложить каждыйконтекст вечно-настоящему» [72, с. 402].
Развитиеинформационно-коммуникационных технологий вносит, по мнению М. Кастельса,двоякий вклад в преобразование времени в обществе, оно приводит к формированию одновременностии вневременности [72, с. 429]. С одной стороны, указывает он, моментальное распространение информации повсему земному шару, прямые репортажи с места происшествий обеспечивают беспрецедентнуютемпоральную мгновенность социальным и культурным событиям. Кроме того,опосредованные компьютерами коммуникации делают возможным диалог в реальномвремени, объединяя людей по интересам в интерактивной многосторонней телеконференции(«чате»). С другой – смешение времён в СМИ, происходящее внутри одного и тогоже канала связи и по выбору зрителя/участника взаимодействия, создаёт временнойколлаж, в котором не только смешиваются жанры, но и их временная развёрткапревращается в плоский синхронный горизонт без начала, без конца и безкакой-либо последовательности. То есть современная культура, делает вывод М. Кастельс,«…есть одновременно и культура вечного, и культура эфемерного. Вечного – потому,что она охватывает всю последовательность культурных выражений. Эфемерного –потому, что всякая организация, всякое специфическое упорядочение зависят отконтекста и цели, ради достижения которой данный культурный конструкттребуется. Мы находимся не в культуре цикличности, а во вселеннойнедифференцированной темпоральности культурных выражений» [72, с. 429–431].
Формирующуюсятемпоральность информационного общества М. Кастельс называет «вневременнымвременем», возникновение которого обусловлено систематической пертурбацией впорядке следования явлений, происходящих в сетевом обществе [72, с. 431]. Этапертурбация может принимать форму сжатия временных промежутков между событиями,нацеленного на мгновенность, или же случайных разрывов в последовательностисобытий. Устранение очерёдности создаёт недифференцированное время, котороеравнозначно вечности.
Наиболее существенной характеристикойтемпоральности настоящего времени является то, что общество перестаёт жить поединым социальным часам, и в нём исчезает солидаристическое понимание времени.Получаютраспространение негеометрические, в том числе компьютерные модели времени [3,107, 123, с. 62–69]. Учёныеиз Международного общества по изучению времени отмечают, что время являетсясоставным и представляет собой иерархию всё более и более сложныхвременных протяжённостей [134, с. 74]. Событийность повседневности тесносвязана с нелинейностью времени, с тем, что в математике называют дробной размерностьюи описывают в рамках фрактального подхода.
Представление о фракталах ввёл внауку сотрудник исследовательского центра корпорации IBM Б. Мандельброт,опубликовавший в 1983 г. книгу «Фрактальная геометрия природы». Выделенные ипостроенные им математические объекты характеризовались необычным даже дляматематики свойством. Если привычные геометрические образы (одномерные линии,двумерные поверхности и т.п.) обладали целочисленной размерностью, то для новыхгеометрических фигур была характерна дробная размерность. Такая размерностьпозволила весьма точно описывать очень изломанные линии, вроде тех, которымиописывается цепочка фиордов вдоль морского берега. Отсюда и термин «фрактал»,подсвеченный первичным смыслом латинского слова fractus – «ломать, разбивать» [83, с. 121,111; с. 67–84]. Главным для фракталов в универсальном научном значенииоказалось то, что при внешне очень сложном виде они, по сути дела, чрезвычайнопросты, так как представляют собой множество одинаковых по структуресоставляющих элементов, отличающихся между собой главным образом масштабом. Отаких фигурах часто говорят, что они обладают «масштабным подобием» или«масштабной инвариантностью». Это означает, что если у фрактала увеличитьмасштаб, так, чтобы стали видны его очень мелкие детали, то эти детали будутиметь такую же конфигурацию, что и самые крупные элементы, которые видны вструктуре фрактала изначально. Данная особенность хорошо просматривается присопоставлении нескольких карт разного масштаба, представляющих контуры одной итой же береговой черты. Если берег на крупномасштабной карте имеет ломаныйхарактер, то, перейдя к очень мелкомасштабной карте отдельного участка этогоберега, мы вновь увидим совершенно однородную картину изгибов берега. Такимобразом, фрактал – это разномасштабность одного и того же, которая не имеетточной количественной характеристики (размера), но обладает относительнымпостоянством соотношений и соразмерностей. Фрактал является объединяющимэлементом макро- и микромира [48, с. 24]. Именно принцип фрактальности выступаетв настоящее время ведущим принципом темпоральности. Фрактальный подход позволяетне только по-новому осмыслить феномен времени, но и наглядно демонстрируетсложность повседневной жизни, которая не укладывается в чёткую, логическинепротиворечивую схему. Несмотря на то, что во все времена люди пыталисьорганизовать и структурировать свою жизнь, идеальная упорядоченностьповседневности невозможна, ведь именно неупорядоченность и является источникомразвития. Существенными характеристиками темпоральности являются нелинейность, разупорядочивание,размывание биологической и социальной ритмичности в привычном понимании этогослова, десинхронизация, уплотнение времени. Рассмотрим эти и другие характеристикитемпоральности более подробно.
Временные трансформацииповседневности многоплановы. Д. Харвей пишет о процессе сжатия (компрессии) временных дистанций [169].«Сжатие времени» является обратной стороной сжатия пространства. Сокращаетсявремя, которое требовалось для совершения сложных пространственных действий.Соответственно, каждая единица времени уплотняется, наполняется количеством деятельности,многократно превышающим то, которое можно было совершить прежде. Уплотнениевремени, свойственное повседневности современного человека, можно отчётливоувидеть на примере детей, которые как само собой разумеющееся воспринимаютдоступ к компьютерам, пультам дистанционного управления, Интернету, электроннойпочте, пейджерам, сотовым телефонам, mp3-плейерам, CD, DVD, видеоиграм и цифровым камерам. Дляних понятие времени и расстояния значит очень мало. Они получают всё больше ибольше за меньший и меньший срок, им скучно иметь дело с тем, что они считаютмедленным [137, с. 86]. О происходящем уплотнении времени ярко свидетельствуюти возникшие в крупных мегаполисах компании, специализирующиеся на «скоростныхсвиданиях», длящихся от трёх до семи минут. После таких свиданий каждый клиентзаполняет формуляр, указывая, желает ли он или она продолжать свидания(возможно уже не столь скоротечные) с тем же партнёром. Ещё более спрессованнымявляется время в Интернете, где пользователи, как правило, уходят с сайта, еслион не запустился за восемь секунд [137, с. 86–87].
Когда время становитсярешающим условием совершения множества других событий, следующих заопределённым действием, ценность времени значительно возрастает [99, с. 208]. Людив настоящее время живут в условиях таких сверхскоростей, что старинное правило«время – деньги» требует пересмотра. Сегодня каждый период времени стоитдороже, чем предыдущий, поскольку, если не на практике, то, по крайней мере,теоретически за это время можно создать больше богатства. Время становитсяболее ценным ресурсом, чем труд. В высокотехнологичных отраслях производстваныне исчезает чёткая регламентация трудового времени. Если в индустриальном обществегосподствовал жёсткий хронометраж: человеку предписывалось работать и отдыхатьстрого определённое время, производить за определённый интервал времениопределённое количество трудовых операций, то сейчас от работника требуют самостоятельно управлять собственнымвременем в гибком режиме.Все большеераспространение приобретает сдельно-проектный способ работы, а неприсутственный. Как говорил основатель компании «Сони» Акио Морита, «я могуприказать рабочему прийти на работу в семь утра и работать производительно. Норазве я могу велеть, чтобы ровно в семь моему инженеру пришла в голову удачнаямысль?» [137, с. 89–90]. Гибкость рабочего графика приводит к тому, что рабочеевремя и даже трудовая деятельность как таковая могут потерять своёглавенствующее положение в структуре повседневности. Уже сейчас существеннойособенностью трудовой деятельности становится краткосрочная занятостьработников. Как отмечают ведущие специалисты в области менеджмента, в настоящеевремя приходит конец пожизненному или стабильному найму в крупных корпорациях,уже наметился переход к работе по краткосрочным, сиюминутным контрактам либовообще без таковых [113, с. 239].
Для характеристикиситуации на современном рынке труда исследователи используют такой термин, как прекаризация(от фр. precarite, англ. precarity, ит. рrecarieta, – шаткость,непрочность, ненадёжность), обозначающий распространение многообразных формнеустойчивой занятости: временной, неполной, негарантированной [86, с. 39].Остроту и масштабы проблемы прекариата ярко высветили массовые волнения воФранции в марте 2006 г. Попытка правительства расширить доступ молодёжи на рыноктруда ценой узаконенного права хозяина увольнять работника без объясненияпричин в течение первых двух лет, вызвала настоящий бунт представителеймолодого поколения. В целом, доля занятых в разных видах негарантированногонайма не так уж и велика: в европейских странах она составляет 12–16 %, в США –чуть больше 8 % (20 %, если добавить занимающих временно-сезонные рабочие места).Однако вызывает озабоченность тот факт, что распространение временных формзанятости впервые в массовом порядке затронуло средний класс, в том числе егопродвинутые слои: персонал радиотелевизионных компаний, издательств, научных центров,вузов, консалтинговых агентств. Чередование периодов занятости и безработицы,работы по найму и принудительного отдыха, постоянная угроза «застрять» впрекариате – всё это дестабилизирует повседневность, усложняет выработкужизненных планов. В связи с этим Элвин и Хейди Тоффлер говорят о наступлении ad-hoc-кратии(от лат. ad-hoc – для данного случая) – сдвигу от постоянных илидолговременных организационных форматов к одноразовым, кратковременным [137, с.94].
По мере того как болеегибким становится график оплачиваемой работы, всё более разнообразнымстановится и распределение свободного времени. Поскольку всё меньше людей ведётразмеренную жизнь, работает строго по расписанию, из повседневной жизнипрактически полностью исчезают такие ритуалы, как семейный обед или ужин.Телевизор, благодаря записывающим устройствам, люди также уже почти не смотрятодновременно с другими. Жизненные графики настолько индивидуализировались, чточлены семьи и друзья почти не встречаются лицом к лицу, существеннойхарактеристикой темпоральности становится асинхронность деятельности. Проблемусинхронизации рассматривают в своей работе «Революционное богатство» Э. Тоффлери Х. Тоффлер [137, с. 51–96]. Они указывают, что синхронизация действийобеспечивает высокий уровень предсказуемости, которая необходима дляфункционирования индивидов в социальных системах: «В идеальносинхронизированном мире друзья никогда не опаздывают на встречу, яичницаникогда не подаётся на завтрак остывшей и дети всегда вовремя возвращаютсядомой из школы. Более того, товарное производство отлажено так, что всякиеиздержки, включая стоимость хранения, обслуживания, управления перевозками,сведены к нулю. Что самое замечательное – любое собрание начинается изаканчивается вовремя» [137, с. 68]. Итак, плюсы синхронизации очевидны, однакоидеальная синхронизация, удерживающая ключевые переменные в фиксированномсоотношении, делает любую систему негибкой, инерционной и невосприимчивой кинновациям. Временная согласованность должна сочетаться с некоторой долейдесинхронизации. Кроме того, «скрытый парадокс закона временных рассогласованийзаключается в том, что чем большая синхронизация достигается на одном уровнесистемы, тем большая десинхронизация происходит на других» [137, с. 73]. Элвини Хейди Тоффлер пишут, что отношения современного человека со временемстановятся всё более нерегулярными. Индивид освобождается от тюремной жёсткостии упорядоченности индустриального века, но тем самым увеличивается непредсказуемость[137, с. 91].
О росте асинхронностисвидетельствует тот факт, что пунктуальность в современном обществе, особенно умолодого поколения, перестаёт цениться. Более того, молодые люди часторассматривают пунктуальность как посягательство на свою свободу и креативность.Сегодня аналитики утверждают, что распространение сотовых телефонов породилоболее снисходительное отношение к необязательности – ведь всегда можно успетьпозвонить заранее и извиниться за опоздание [120, с. 28]. Возможность приниматьрешения на месте позволила молодёжи не подчинять свою жизнь жёсткоустановленным временным рамкам, как привыкли поступать люди старшего поколения.С помощью мобильного телефона всегда имеется возможность перепланироватьрасписание повседневных дел. Это позволяет людям приспосабливаться коперативным краткосрочным изменениям в обстоятельствах или к субъективнымпредпочтениям. Б.С. Гладарев пишет, что постоянное перепланирование становитсяпривычной тканью повседневного взаимодействия, которое всё больше превращаетсяиз взаимодействия в координацию, в процесс перманентного сопоставления своегораспорядка с планами других людей [34, с. 45]. К схожим результатам приходят Р.Линк и Б. Иттри: «С использованием мобильных систем становится необязательнойнеобходимость договариваться, чтобы встретиться в определённое время в определённомместе. Скорее, такие встречи могут регулироваться в зависимости от необходимости»[171]. Таким образом, мобильная связь позволяет значительно упроститькоординацию действий индивидов, что приводит к падению значения пунктуальности.
На смену линейностивремени в современном обществе, с точки зрения автора концепции «обществаспектакля» Г. Дебора, приходит псевдоциклическое зрелищное время, котороеодновременно является и временем потребления образов (рекламы, массовойкультуры и т.п.), и образом потребления времени (чередования труда и досуга,рабочего времени и отпуска, зрелища в ожидании зрелища и т.п.). Обретённая вэпоху классического модерна история как время народа и время индивидуальнойбиографии отчуждается сначала в абстрактное «товарное» время производства, азатем в «зрелищное время» общества спектакля, где образы опосредуют социальныесвязи и вся полнота товарного мира предстаёт перед потребителем сразу, каквсеобщая эквивалентность того, чем общество может быть. Время спектакляявляется псевдоциклическим, поскольку сам человек становится неподвижнымзрителем разыгрываемого перед ним зрелища: «Тогда как циклическое время быловременем неподвижной иллюзии, переживаемой реально, время зрелищное являетсяфеноменом трансформирующейся реальности, переживаемым иллюзорно» [46, с. 89].Здесь уже нет логики и детерминации процесса развёртывания жизни, будь то индивидуальнаябиография или общая история, ибо общество спектакля ориентировано на «продажу“полностью экипированных” блоков времени, каждый из которых представляет собойединый унифицированный товар» [46, c. 88]. Единое время распадается на несвязанные повествования, повторениекоторых диктуется не смыслом, которым наделено время, подобно цикличностивозврата особо значимых событий в жизни традиционных обществ, а внешней логикойспектакля, основанной на равнозначности и взаимозаменимости удовлетворённыхпотребностей, получаемой информации и т.д. Все события, свидетелем которыхстановится зритель «спектакля», оказываются лишь чередой «неподтверждённыхрассказов, неконтролируемых статистических данных, неправдоподобных объясненийи невразумительных размышлений, … отстраняемых на мифологическую дистанцию»[46, с. 128].
По мнению Н.Н. Зарубиной,особенностью современного общества является «тотальное отчуждение времени»:люди стремятся это не принадлежащее им время сжать, «убить», изгнать из своейжизни [55, с. 60]. Причём стремление к сжатию времени носит амбивалентныйхарактер: преуспевающим людям всегда не хватает времени. Они стремятся уплотнитьего, чтобы произвести в единицу как можно больше полезных и плодоносныхдействий. И чем за меньший промежуток времени получена максимальная денежнаяприбыль, тем выше и социальная ценность этого времени. Время аутсайдеров ничегоили почти ничего не стоит, они страдают от избытка времени, которое не приноситплодов в виде денежной прибыли, и поэтому тоже стремятся сжать и уплотнитьвремя, чтобы создавалась видимость его большей продуктивности. Избыточноесоциальное время как раз и расходуется как псевдоциклическое время «спектакля»,время зрелищ и разнообразных форм потребления, которые являются способомзаполнить избыточное время, придать ему видимость содержательности. Какподчёркивает Г. Дебор, «спектакль» есть не что иное, как «смысл целостнойпрактики определённой социально-экономической формации, её способ распределениявремени» [46, с. 25].
Ещё один происходящий сейчасвременной сдвиг – это переход от периодических к непрерывным операциям.Появляется даже особый термин – «двадцатичетырёхчасовое общество» (twenty-four-hour society) – общество,которое работает непрерывно. Его появление обусловлено тем, что экономическийкруговорот становится непрерывным: начинается в Сиднее, Сингапуре, Токио идвижется потом к Москве, Франкфурту, Парижу, Амстердаму, Лондону, Нью-Йорку,Сан-Франциско, возвращаясь снова в Сидней. И люди, работающие в экономической иособенно финансовой сфере, вынуждены строить свой график по этомукруглосуточному принципу [56, с. 36]. Начавшись в сфере международных финансов,становление «двадцатичетырёхчасового общества» затронуло и сферу повседневности.Это наиболее заметно на примере быстро распространяющегося графика ежедневнойкруглосуточной работы (24 часа 7 дней в неделю), который вводится повсюду – ототелей до газетных типографий. В крупных городах уже сейчас существуют целыекварталы, где располагаются круглосуточно работающие учреждения: от кафе иресторанов до офисов адвокатов и дантистов. Беспрерывное сервисное обслуживаниесоздаёт возможность для каждого человека составить собственный «жизненныйграфик», персонализировать время.
Итак, в настоящее время происходитрост десинхронизации в деятельности индивидов, возрастают противоречия междусинхронизацией и десинхронизацией, расширяются возможности произвольногоделения времени, ослабляется зависимость между производительностью и затраченнымвременем, происходит удорожание каждого последующего отрезка времени посравнению с предыдущим, индивид приобретает способность контролировать всёболее короткие и более длительные периоды времени. Однако происходящиетрансформации темпоральности, как и иные трансформации повседневности подвлиянием высоких технологий, затрагивают в настоящее время меньшинствонаселения земного шара. В то время, когда одни индивиды приобретают возможностисвободно оперировать временем и расстоянием, другие по-прежнему живут вусловиях цикличного времени природных ритмов или линейного временииндустриальной эпохи. Многообразие темпоральности – ещё одна из характеристикнашей повседневности.
2.3Коммуникативная среда в условиях растущей информатизации
Одной из существенныххарактеристик повседневности, её конституирующим элементом являетсякоммуникативная среда или интерсубъективно структурированный и типизированныймир коммуникации. Коммуникация является не просто значимой составляющейповседневного жизненного мира, но и способом его существования. Повседневностьсуществует в постоянно возобновляемом контакте людей, конституируетсясогласованно действующими индивидами. Э. Сепир ещё в 30-е гг. XX в. писал, что «…общество толькокажется статичной суммой социальных институтов: в действительности оно изо дняв день возрождается или творчески воссоздаётся с помощью определённых актовкоммуникативного характера, имеющих место между его членами» [126]. Также входе ежедневной коммуникации воспроизводится повседневность.
Понятие коммуникациямногозначно. М.И. Еникеев предлагает три варианта трактовки данного термина[53, с. 180]:
1) процесс передачи информации, еёкодирование, дешифровка, особенности восприятия и понимания;
2) обмен информацией любого вида междуразличными системами связи;
3) акт общения между людьми посредствомзнаковых систем, смысловой аспект социального взаимодействия.
С.А. Азаренко отмечает,что коммуникацию следует отличать и от диалога, поскольку его целевой причинойявляется слияние личностей, участвующих в нём, и от общения, ибо последнееимеет дело, прежде всего, с общими механизмами воспроизводства социальногоопыта и порождения нового [2, с. 329–332].
Классическая линейнаямодель коммуникативного акта подразумевает адекватную передачу информации отадресанта (отправителя информации) к адресату (получателю информации). Иначеговоря, в основе представлений о коммуникации лежит схема «адресант – передачаинформации – адресат» [142, с. 232–240]. В соответствии с линейной модельюкоммуникации адресант кодирует некоторую информацию знаковыми средствами тойзнаковой системы, которая используется в данной форме коммуникации. Дляусвоения информации от адресата требуется обратная процедура представлениясодержания – декодирование. Такой трактовке коммуникации противостоялафеноменология, развивающая идеи интерсубъективности и жизненного мира.Интерсубъективность указывает на внутреннюю социальность индивидуальногосознания. Основная форма интерсубъективности описывается А. Шюцем при помощитезиса о «взаимозаменяемости перспектив». Этот тезис предполагает наличие двухдопущений. Во-первых, правило «взаимозаменяемости точек зрения», согласнокоторому каждый из нас принимает на веру идентичность способов переживаниявнешнего мира вопреки предполагаемым трансформациям занимаемых мест и,соответственно, точек зрения. Во-вторых, правило «совпадения системрелевантностей». Это правило предполагает идентичность интерпретациипотенциально общих объектов, фактов и событий наличного мира [74, с. 282].
Создателем глубокойфилософской теории о природе коммуникации является Ю. Хабермас [145]. Исходнымпунктом размышлений Ю. Хабермаса служит коммуникационное действие, которое, какон подчёркивает, не сводится к одной лишь коммуникации. Понятие коммуникативногодействия охватывает все виды интеракций, которые осуществляются совместно исогласованно с другими людьми. Понятие коммуникативного действия требует, по Ю.Хабермасу, чтобы действующие лица (Aktoren) были рассмотрены как говорящие ислушающие субъекты, которые связаны какими-либо отношениями с «объективным,социальным или субъективным миром» и одновременно выдвигают определённые притязанияна значимость (Geltugsanspruche) того, о чём они говорят, думают, в чём ониубеждены. Поэтому отношение отдельных субъектов к миру всегда опосредовано ирелятивировано возможностями коммуникации с другими людьми, а также их спорамии способностью прийти к согласию. При этом действующее лицо может выдвигатьтакие претензии: его высказывание истинно (wahr), оно правильно (richtig –легитимно в свете определённого нормативного контекста) или правдоподобно (wahrhaft– когда намерение говорящего адекватно выражено в высказывании). Эти притязанияна значимость (и соответствующие процессы их признания – не признания) выдвигаютсяи реализуются в процессе дискурса.
Объясняя смысл ситуациикоммуникативного действия, Ю. Хабермас использовал гуссерлевское понятие «Lebenswel»,«жизненный мир», объединив его с «символическим интеракционизмом» Дж. Мида. Lebensweltпонимается им как «заслуживающая доверия почва повседневной жизненной практикии опыта относительно мира»; это также некоторое целостное знание, которое естьгде-то на заднем плане жизненного опыта и (до поры до времени) лишенопроблемных конфликтов. В отличие от гносеологических концепций, апеллирующих кнекоему идеальному незаинтересованному наблюдателю, Ю. Хабермас ведёт своютеорию коммуникативного действия к прояснению таких его предпосылок, как «телесность»реального индивида, его жизнь в сообществе, его субъективность, спаянная страдицией. Ю. Хабермас признаёт, что Lebenwelt – как и позиция«незаинтересованного наблюдателя – есть своего рода идеализация». Но онвдохновляется тем, что жизненный мир есть и действительный горизонт, ипостоянная кулиса повседневной коммуникации, повседневного опыта людей.«Жизненный мир, – пишет Ю. Хабермас, – обладает не только функцией формированияконтекста (коммуникативного действия – авт.). Одновременно это резервуар, изкоторого участники коммуникации черпают убеждения, чтобы в ситуации возникшейпотребности во взаимопонимании предложить интерпретации, пригодные длядостижения консенсуса. В качестве ресурса жизненный мир конститутивен дляпроцессов понимания.… Мы можем представить себе жизненный мир, поскольку онпривлечён к рассмотрению в качестве ресурса интерпретаций, как языковоорганизованный запас изначальных допущений, предпочтений) (Hintergrundannahmen),которые воспроизводятся в виде культурной традиции». В коммуникативнойповседневной практике, утверждает Ю. Хабермас, не существует незнакомыхситуаций. Даже и новые ситуации всплывают из жизненного мира. «За спинами»действующих субъектов всегда остаются язык и культура. Поэтому их обычно«опускают», когда описывают ту или иную ситуацию. «Взятое в качествефункционального аспекта взаимопонимания коммуникативное действие служиттрадиции и обновлению культурного знания; в аспекте координирования действияоно служит социальной интеракции и формированию солидарности; наконец, васпекте социализации коммуникативное действие служит созданию личностнойидентичности. Символические структуры жизненного мира воспроизводят себя напути непрерывного существования знания, сохраняющего значимость, на путистабилизации групповой солидарности и вовлечения в действие «Aktoren»(действующих лиц), способных к рациональному расчёту. Процесс воспроизводстваприсоединяет новые ситуации к существующим состояниям жизненного мира, а именноситуации в их семантическом измерении значений и содержаний (культурныхтрадиций), как и в измерении социального пространства (социальноинтегрированных групп) и исторического времени (следующих друг за другомпоколений). Этим процессам культурного воспроизводства, социальной интеграции исоциализации соответствуют – в качестве структурных компонентов жизненного мира– культура, общество и личность». Итак, с точки зрения Ю. Хабермаса,повседневный жизненный мир – это некий фон, в котором находятся коммуникативнодействующие индивиды, это запас «образцов толкования», передаваемый при помощикультурных традиций и организуемый языком.
Коммуникативные действияориентированы на смысловое их восприятие другими людьми. Ядро повседневнойкоммуникации составляет область устоявшихся значений конвенциональногохарактера. Для того чтобы коммуникация состоялась, необходимо, чтобы еёучастники владели системой коммуникации (кодов), позволяющих иминтерпретировать сообщения (тексты) друг друга. Элементами коммуникации иносителями значений является всё, что попало в пространство жизнедеятельности людей– элементы ландшафта, устройство жилища и интерьер, одежда, а такжемногочисленные текстовые коммуникации. Коммуникационная среда представляетсобой набор смысловых кодов или устоявшихся значений, истолковываемыхопределённым образом.
Рассматривая проблемуистолкования повседневного опыта, Дж. Келли отмечает, что человек смотрит намир через прозрачные шаблоны, которые он создал и которые он пытаетсяподтвердить через реальности мира. Эти шаблоны или шкалы Дж. Келли определилкак личностные конструкты, т.е. категории мышления, посредством которых человекинтерпретирует или истолковывает свой жизненный опыт. Для формированияконструкта необходимо, по крайней мере, три элемента, два из которых должнывосприниматься как схожие, а третий элемент должен восприниматься как отличныйот этих двух [73]. Люди всегда пользуются категориями, которые помогаютупрощать окружающую реальность, укладывать объекты и события в определённую,понятную систему. Отдельные категории складываются в индивидуальные, групповыеи профессиональные структуры, которые могут иметь разные названия – иерархиикатегорий и ценностей, когнитивные модели, парадигмы или системы конструктов.Хотя личностные конструкты индивидуальны, именно они лежат в основе общности.Как отмечал Дж. Келли, люди принадлежат к одной культурной группе не простопотому, что ведут себя сходным образом, и не потому, что ожидают того же отдругих членов группы, а, главным образом, потому, что истолковывают свой опытодинаковым образом.
Рассмотрим спецификукоммуникативной среды в условиях растущей информатизации. Развитиеинформационных технологий трансформирует всю структуру коммуникативного опытачеловека. В настоящеевремя активно развиваются сверхбыстрые и сверхдальние средства коммуникации.Среди важнейших из них следует назвать электронную почту, объём сообщений вкоторой уже к концу ХХ в. превысил объём традиционных почтовых отправлений.Стремительно развивается сотовая связь, широкополосный и мобильный Интернет.Оснащённый автомобилем, мобильным телефоном, компактным компьютером с доступомк Интернету, имеющий возможность пользоваться разветвлёнными глобальными сетямитранспортных и электронных коммуникаций, современный житель планеты приобретаетнесравнимые с прежними коммуникационные ресурсы. Компьютерные сетевыетехнологии создают возможности многосторонней коммуникации. Смыслмногосторонней коммуникации в том, что каждый индивид, получающий информациюпосредством того или иного канала, в равной мере способен принять участие вполном и идентичном контексте дискуссии, имеет возможность слышать и бытьуслышанным. Современный человек имеет возможность одновременно поддерживатьконтакты с десятками и сотнями людей, включая представителей различных культури различных социальных слоёв. Это требует от личности высокой коммуникативнойкомпетентности (в том числе языковых знаний и навыков работы с различнымисредствами передачи информации).
В последние годы контактымежду людьми становятся всё более виртуально опосредованными. С точки зренияА.И. Каптерева, виртуальная коммуникация как разновидность смысловойкоммуникации, содержанием которой является обмен образами, информационными поприроде и различающимися по способам их восприятия, возникла на определённомэтапе культурогенеза, когда из поведенческого канала выделяются вербальный имузыкальный [70, с. 277–278]. Она развивалась параллельно с появлением новыхкоммуникационных каналов. Виртуальная коммуникация эпохи Интернета являетсяочередным скачком качественных изменений и отличается рядом особенностей [70,с. 278–281]:
1. Поливременность и полибытийность, дающие возможностьодновременно присутствовать в разных коммуникационных актах, в том числе и вкачестве разных лиц.
2. Анонимность, обусловленная развитиемопосредованных форм человеческого общения, допускающих неоднозначную идентификациюобъектов общения. Взаимодействуя с виртуальной средой, человек имеет рядвозможностей: остаться самим собой, говорить от имени дискретной части своейцелостности, принять вымышленные инивидуальности или остаться полным анонимом,а в некоторых случаях стать ещё и «человеком-невидимкой». В большинствесозданных инструментальных сред и виртуальных сообществ человек может назватьсялюбым именем. Мультимедиаторы предлагают даже возможность выбрать себе визуальныйобраз – аватар.
3. Актуальность. Виртуальная реальность существуетактуально, не «здесь», но «сейчас». «Синхронная коммуникация» подразумевает,что люди одновременно сидят за компьютерами и общаются по Интернету в реальномвремени. «Асинхронная коммуникация» не требует от людей немедленной интеракции(как, например, электронная почта). В обеих коммуникативных ситуациях – каксинхронной, так и асинхронной (исключая видеоконференции и интернет-телефонию)время растягивается практически до бесконечности. Киберпространство творитуникальное темпоральное пространство, где при условии продолжения интеракцийинтерсубъективное время обоюдно растягивается.
4. Размывание пространственных границ коммуникации.
5. Усиление самореферентности коммуникации и психологическихграниц коммуникации. В виртуальной реальности существует своё время,пространство и законы существования. В виртуальной реальности для человека, вней находящегося, нет внеситуационного прошлого и будущего. Границы виртуальнойреальности порождаются психикой человека.
6. Интерактивность. Виртуальная реальность можетвзаимодействовать с другими реальностями, в том числе и с порождающей, каконтологически независимая от них.
7. Усиление порождающего характеракоммуникации (самовоспроизводимость). Виртуальная реальность продуцируетсяактивностью какой-либо другой реальности, внешней по отношению к ней. В этомсмысле её называют искусственной, сотворённой, порождённой.
8. Расширение диапазона коммуникации на шкале «партикулярность сознания –глобальность сознания». В виртуальном пространстве нет социальных страт.Общение с любым человеком Сети потенциально возможно, что даёт теоретическуювозможность воспринять чужую проблему как собственную, но и забыть про свои ичужие проблемы так же быстро.
9. Расширение культурного фонакоммуникации. Приобщениек ценностям любой субкультурной группы становится неограниченным.
10. Ослабление роли традиции в коммуникации. Поскольку прошлоеможно изобретать как настоящее и будущее, значение имеет лишь настоящее.Традицией становится принимаемое сейчас.
11. Снижение авторитета объективногознания. Ценным становитсято, что модно, а не то, что истинно. Повышается авторитет конвенциональногознания.
12. Переход от диалога к полилогу, приводящий к выравниванию статусов.
13. Размывание границ тезаурусов и плюрализмконцептуальных пространств. Терминологические системы уже не так разъединены,как в оффлайновом мире, где представители различных предметных областей редкодискутируют по профессиональным проблемам. В сетевых дискуссиях не проверяютналичие диплома или принадлежности к конкретной научной школе.
14. Повышение дискурсивности знания, которое всё чаще возникает взависимости от ситуации, а не как результат спланированных, коллективноосуществляемых, методологически и технологически обеспеченных научныхисследований. Количество дискурсов множится, но установление взаимосвязей междуними становится второстепенной задачей, что размывает границы мнения и знания.
15. Расширение источников и способовполучения и продуцирования информации, дающее возможность человеку участвовать в порождении знаниявне зависимости от его профессиональной принадлежности.
16. Расширение возможностейдокументировать акты коммуникации. Большую часть тех актов, которые происходят в Сети, включаяобмен по электронной почте и чаты, можно записать в виде файла и сохранить надиске.
17. Расширение возможностей социализациии профессионализации,позволяющие индивиду обрести новые статусы, став признаваемой сообществомличностью, завоевать доверие и уважение в сетевом сообществе и получать вполнереальные заказы на вполне конкретную работу.
18. Расширение гедонистическихвозможностей. Личностькак социально и биологически мотивированная сущность получает в виртуальномпространстве абсолютно новые возможности удовлетворения своих потребностей иполучения удовольствий.
Под влиянием развитияинформационных технологий происходит глобализация коммуникации – предельнорасширяется то пространство, в котором происходят различные видывзаимодействия. Причём глобальность как характерная черта виртуального общенияимеет характер потенциальности: в непосредственном интернет-контакте индивиднаходится с очень узким кругом людей, однако потенциально может выйти на любогои каждого. Особенностью Интернета как коммуникативной среды является гипертекстуальность,т.е. связанность текстов, представленных в данной информационной среде,системой ссылок друг на друга. Как отмечает И.Р. Купер, «…гипертекст как новаятекстуальная парадигма может рассматриваться как способ коммуникации вобществе, ориентированном на множественные, одновременные потоки информации,которые не могут быть восприняты и усвоены субъектом» [3].В.А. Михайлов и С.В. Михайлов трактуют гипертекстуальность как многозначность,полидискурсивность, многоголосие виртуального общения. Именно Интернет, будучиареной, где синхронизируют своё взаимодействие множество социальных субъектов, способен наиболее широкообеспечить межкультурное взаимодействие и сотрудничество. Гипертекстуальность имеет ещё одинважный смысл: Интернет способствует формированию общей для всего человечества памятикак основы глобального характера коммуникации [95, c. 34–52].
Итак,развитие Интернета сопровождается массовым переносом межличностныхвзаимодействий в виртуальную среду. Анализируя это явление, следует учитывать,что на протяжении значительного отрезка человеческой истории формы социальноговзаимодействия сводились в большинстве случаев к межличностному общению. Людиимели возможность непосредственно взаимодействовать друг с другом, традиции иустановки передавались преимущественно в устной форме, и даже само их существованиезависело от непрерывного процесса возобновления в основном через рассказ, реже– через показ или иные сходные действия, но опять-таки в контекстенепосредственного межличностного взаимодействия людей. Средства коммуникациипорождали новые формы социального взаимодействия, когда для обмена сообщениями,несущими определённое смысловое содержание, людям не обязательно требовалосьнаходиться вместе. Обмен символьными формами с использованием опосредованныхинтерактивных форм в настоящее время становится доступным всё большемуколичеству людей [38, с. 94–95].
Информационныетехнологии создают возможности для формирования общностей нового вида, которыеименуются виртуальными, киберпространственными или онлайн-общностями [89, с.105–111]. В настоящее время такие общности представляют собой динамичное,спорное и с трудом воспринимаемое явление. Г. Рейнгольд определяет виртуальнуюобщность как «социальное скопление, возникающее в Сети, в то время как большоеколичество людей достаточно длительное время общаются с искренне человеческимчувством с целью сформировать систему личных отношений в киберпространстве»[175]. Географическое место не является основой создания виртуальных общностей.Существенную роль при их формировании играет виртуальное социальноесотрудничество. Виртуальная общность не является воображаемой, поскольку еёчлены «знакомы» друг с другом, интенсивно общаются, однако общение это разворачиваетсяв виртуальном пространстве. Важным отличием локальных физических общностей отвиртуальных являются условия вступления в общность. Общение людей в общностях,опирающихся на географическое соседство, охватывает большинство сфер жизни.Поэтому заменить общность непросто; такая замена сильно повлияла бы наповседневную жизнь индивида. В виртуальном мире, наоборот, человек свободновыбирает между множеством общностей, просто регистрируясь или выбывая изсписка. Столь лёгкие условия вступления в общность, как утверждает С. Джоунс, меняютстепень личной ответственности индивида; он может покинуть общность,уходя от ответственности за неподобающее поведение. Тем более, что по желаниючеловек может «вернуться» в ту же общность, регистрируясь под другим именем[170].
Коммуникации, осуществляемые через Интернет, не ориентированына институциональные и групповые нормы, направляющие деятельность людей в ихнесетевой жизни. Более того, Интернет – среда развития виртуальных сообществ,альтернативных реальному обществу. Активность индивидов, осуществляющихкоммуникации через Интернет, их силы и время переориентируются с взаимодействийс реальными друзьями, родственниками, коллегами, соседями на коммуникациисвоего виртуального «Я» со столь же виртуальными партнёрами. Общение черезИнтернет как раз и привлекательно обезличенностью, а ещё более – возможностьюконструировать и трансформировать виртуальную личность. С одной стороны,Интернет даёт свободу идентификации: виртуальное имя, виртуальное тело,виртуальный статус, виртуальная психика, виртуальные привычки, виртуальныедостоинства и виртуальные пороки. С другой – происходит «утрата» – отчуждениереального тела, статуса и т.д. Такие атрибуты личности, как стабильнаясамоидентификация, индивидуальный стиль исполнения социальных ролей(«творческая индивидуальность»), активными пользователями Интернета утрачиваются;сознательно или неосознанно ими формируется размытая или изменчиваяидентичность.
Следуетотметить, что в современном обществе логика сетевой коммуникации начинаетформировать характер всех коммуникационных процессов, в том числе и массовыхкоммуникаций, несмотря на то, что непосредственно в сетевые коммуникациивключено не более одной десятой части населения планеты [80, с. 88]. В первуюочередь это определяется тем, что лидеры мнений в подавляющем большинстве ужепринадлежат к сообществам, представленным в Сети. Но главным оказывается здесьдаже не формальная принадлежность к онлайн-общностям, а функциональнаязависимость от их языка, кодов, организации коммуникации. Под влияниемнарастающей скорости сетевых коммуникаций и избыточности информационныхмассивов происходит формирование нового «сетевого» общественного уклада.
Следствием развитияинформационных технологий и расширением виртуальной коммуникации сталовозникновение проблем информационной избыточности и отсутствия коммуникативнойэкологии [99, с. 235]. Как отмечает ряд исследователей,информационно-коммуникационные технологии не только облегчают коммуникацию, нои могут вследствие своей инструментальной природы её затруднять. Так, Б. Мейтлер-Мейбомпытается поставить вопрос о колонизации пространства коммуникации жизненногомира самими средствами коммуникации. Анализируя воздействие новых сред коммуникации наличностную, социальную и культурную структуру человеческого бытия, он ставитзадачу разработки коммуникативной экологии. Благодаря новым формаминформатизации и коммуникации изменяется характер отношений между индивидом иобществом, зачастую создаётся угроза разрушения личности. Б. Мейтлер-Мейбом обращаетвнимание на то, что человеческий опыт является уникальным элементом жизненногомира, который не может быть рационализирован по математическому образцу, апредполагает такие черты, как осмысленность, обозримость, временность, способностьк заблуждению и др., к чему неспособен машинный интеллект. Современные средствакоммуникации разрушают многие важнейшие элементы в традиционной структуре человеческогоопыта, трансформируют его. Иллюзия телефонного общения или общения,опосредованного экраном, не может заменить непосредственного речевого ителесного общения. Скорее она лишь усиливает оторванность и отчуждение.«Сидящие в тёмных комнатах перед экраном люди отчуждены от реальности и плоховзаимодействуют и понимают тех, кто также изолированно рыщет по телевизионнымканалам в поисках суррогатов реального опыта». Получение информации из «вторыхрук» информационных технологий нарушает биологически детерминированный способ усвоенияинформации и взаимодействия. В психике формируется дематериализованный мир,заменяющий реальный, материальный мир, к которому приспособлены тело и психикачеловека. В результате приходят болезни, депрессия, распад и разрушениеличности. Компьютеры, пишет Б. Мейтлер-Мейбом, «ликвидируют» опыт,сверхрационализируют человеческое мышление и ставят его под контроль машины. Онприходит к выводу, что требуются целенаправленные действия, чтобы остановить экспансиюсредств коммуникации и сохранить их инструментальную роль. Безусловно,рассуждения Б. Мейтлер-Мейбома отличаются консервативностью и дажевраждебностью прогрессу, однако они заставляют обратить внимание на проблему информационной перегрузки в результате растущей коммуникациипосредством информационных технологий, которая может быть чревата негативнымипоследствиями для личности.
Как видим, информационные технологии кардинально меняют условиякоммуникации, создавая как новые возможности, так и новые проблемы. Так,информационные технологии помогают преодолевать многие из физическихпрепятствий для коммуникации (удалённость, недостаток времени), повышаютвозможность участников коммуникации довести до других и обосновать свою точкузрения, способствуют возрастанию степени личностной свободы. Негативное влияниеинформационных технологий на коммуникационную среду заключается в том, чторазрушаются «коммуникация малых расстояний», межличностная коммуникация,сложившиеся сообщества, основанные на непосредственном межличностном общении,растёт одиночество. Как справедливо указывает А.Ю. Шеманов, техническаяобеспеченность коммуникаций в сфере общения и перемещения, динамизм социальныхсвязей людей растёт, но одновременно в каком-то отношении уменьшается ихчеловеческая обеспеченность, поскольку страдают те формы общности, в рамкахкоторых возможно развитие более долговременных и глубоких человеческихотношений (в частности, профессиональные объединения и семья). Человек вбольшей мере идентифицирует себя в качестве вполне обособленной единицы, чутьли не единственной своей общезначимой характеристикой считая стремление к независимостиот других [149, с. 22].
С развитиеминформационных технологий значительно уменьшается число живых межличностныхконтактов. Меж тем, как отмечают психологи, для нормального самочувствиячеловеку необходим постоянный контакт с другими представителями близкой по духусоциальной среды [39, с. 86]. Человек, проводящий много времени вкиберпространстве, отвыкает от реальной действительности и начинает боятьсянепосредственного общения с себе подобными. Происходящая под влиянием развитияинформационных технологий индивидуализация общества приводит к быстрой легитимации социального одиночества как наиболее адекватного воплощения образа жизнииндивидуализированной личности. «Неизбежным спутником индивидуализациистановится нарастающее одиночество» [10, с. 38], ибо присущая всякойиндивидуализации автономизация личности по необходимости приводит к её растущей«атомизации», утрате в прошлом привычных социальных связей. Процессиндивидуализации, подчёркивает Э. Тоффлер, наиболее полно раскрывая потенциалличности, всегда «затрудняет человеческие контакты. Поскольку чем больше мыиндивидуализируемся, тем труднее нам становится выбрать себе спутника жизни сблизкими интересами, ценностями, привычками или вкусами. Друзей тоже сложнеенайти. Каждый становится более разборчивым в социальных связях» [136, с. 583].Сегодня каждый десятый европеец и каждый пятый житель Германии, Финляндии (а ввозрасте 25–50 лет – каждый третий в этих странах) предпочитает жить водиночестве [98, с. 102].
Под влияниеминформационных технологий возникает «интерактивное» одиночество, складывающееся на базе повышенной включённости индивида в виртуальный миркиберсообщества. Его специфика заключается в вытеснении живых социальных контактов контактами виртуальными. Так, Л.П. Гримак отмечает, чтопоявление сети Интернет сделало замужество многих молодых женщин «виртуальным»(«компьютерные вдовы»), поскольку их мужья, будучи дома, ночами напролёт бродятпо киберпространству, находя там не только реальные возможности знакомства, нои многообразие суррогатных сексуальных контактов с виртуальными дивамиэкстракласса [39, с. 86]. Так под влиянием развития информационных технологийпроисходит замена традиционных способов коммуникации, основанных на физическомконтакте, удалёнными интеракциями.
Таким образом, информационные технологии кардинальнотрансформируют коммуникативную среду, создавая как новые возможности, так иновые проблемы. В повседневную практику входит многосторонняя коммуникация,благодаря которой каждый индивид, получающий информацию посредством того илииного канала, в равной мере способен принять участие в полном и идентичномконтексте дискуссии, имеет возможность слышать и быть услышанным.Информационные технологии позволяют преодолевать многие из физическихпрепятствий для коммуникации (пространственную удалённость, недостаток времении т.п.), позволяют конструировать и трансформировать виртуальную личность.Одновременно с этим индивидами утрачивается стабильная самоидентификация, разрушаетсямежличностная коммуникация, растёт одиночество.
Подведём итоги. Повседневность реализуется в пространственно-временныхкоординатах, воспроизводится в ходе непрерывной коммуникативной деятельностилюдей, причём все эти конституирующие элементы повседневности трансформируютсяпод влиянием развития информационных технологий. Следствием развития высокихтехнологий явилось сжатие, уплотнение пространства, т.е. зависимость егоорганизации от параметров техники, скорости её работы и стоимости еёиспользования. Развитие информационных технологий позволяет значительно уменьшитьзависимость между пространственным местонахождением человека и выполнением имтаких функций повседневной жизни, как трудовая деятельность, приобретениетоваров и заказ услуг, получение образования, проведение досуга. Современные технологии порождают феномены киберпространстваи сетевого пространства,в которых разворачивается повседневная жизнь всё большего числа людей.Основными характеристиками темпоральности в настоящее время становятсянелинейность и псевдоцикличность, разупорядочивание, размывание биологической исоциальной ритмичности, исчезновение солидаристского понимания времени, переходот периодических к непрерывным операциям. К существенным характеристикамповседневности можно отнести размывание грани между рабочим временем и временемдосуга, растущую асинхронность деятельности индивидов даже в рамках отдельновзятой семьи, постоянное перепланирование и уменьшение значения пунктуальности.Под влиянием информационных технологий расширяется как диапазон коммуникации,так и её культурный фон, происходит глобализация коммуникативной среды, то естьпредельно расширяется то пространство, в котором происходят различные видывзаимодействия, и формируется общее для всего человечества смысловое полекоммуникации. В настоящее время активно развивается виртуальная коммуникация,которой присущи такие черты, как поливременность, интерактивность игипертекстуальность. Массовый перенос межличностных взаимодействий ввиртуальную среду приводит к формированию онлайн-общностей, альтернативныхреальным социальным группам. Однако по мере роста технической обеспеченностикоммуникации и количественного роста виртуальных взаимодействий, значительноуменьшается число живых межличностных контактов, растёт индивидуализация общества,возникает «интерактивное» одиночество, спецификой которого является вытеснениеживых социальных контактов контактами виртуальными.
/>

Выводы ирекомендации
Анализ информационных технологий как средстватрансформации повседневной жизни человека, проведённый в данной работе,позволил сделать следующие выводы.
1. Повседневность – это сфера эмпирической жизни человека, характернымипризнаками которой являются связь с практической деятельностью, прагматичность,коммуникативность, персонификация, интерсубъективность, повторяемость,стереотипность, понятность. Повседневность является темпоральным итопологическим опытом, реализуется в пространственно-временных координатах.Главными функциями повседневности являются сохранение, выживание,воспроизводство человека, общества, культуры.
2. Повседневность и неповседневность неразрывно связаны между собой,являясь составляющими жизненного мира. Благодаря повседневности обеспечиваетсястабильность общества и трансляция социокультурного опыта, сферанеповседневности ответственна за инновации и социокультурные трансформации.Однако в условиях современного общества под влиянием развития высокихтехнологий процесс опривычнивания и типизации того, что ещё недавно неотносилось к сфере повседневного, значительно ускоряется.
3. Информатизация общества не только порождает новые виды деятельности,связанные с обработкой информации и работой в компьютерных сетях, но иоказывает воздействие на некомпьютеризированные виды деятельности, а также наличность человека и его повседневность в целом.
4. К основным нейрофизиологическим механизмам влияния информационныхтехнологий на повседневную жизнь человека можно отнести визуализацию восприятиядействительности и речевые трансформации. Непосредственное воздействие наконструирование повседневности оказывают происходящее в настоящее время подвлиянием развития информационных технологий снижение значения важнейшего прежденосителя информации – слова, и возрастание роли целостного образного восприятиядействительности, связанного с непосредственным воздействием на чувства. Повседневностьконструируется информационно-коммуникационными технологиями путём созданияобширного визуального ряда, однако поскольку механизм обработки визуальныхсигналов головным мозгом тесно связан с имеющимся у человека опытом, априобретению сенсорного и эмоционального опыта на протяжении веков не уделялосьвнимания, современный человек испытывает значительные трудности при анализе зрительныхобразов, что повышает возможности манипулирования сознанием индивидов.
5. Под влиянием широкого использования информационных технологий наблюдаютсяснижение эйдетизма (детальной зрительной памяти на исчезнувшие сцены у детей),а также упрощение речи, примитивизация языка и придание ему компьютероподобногохарактера, что проявляется в краткости, разорванности высказываний, отсутствиичётких, структурированных, законченных смысловых единиц, использованииакронимов – символьных сокращений фраз и предложений.
6. К основным психологическим механизмам воздействия информационныхтехнологий на повседневность следует отнести аналогию (перенос принципов работыинформационных систем в повседневную деятельность), уподобление внутреннегомира человека устройству компьютеров, реверсию (возрождение ряда значимыхранее, но затем утративших свою роль психических компонентов) и экзуцию (угасаниезначимых ранее навыков).
7. В связи с возрастающей хаотичностью, непредсказуемостью выбора путиполучения информации в Интернете человек всё чаще начинает использоватьслучайные явления и процессы в качестве основы для построения выводов. Нарушаетсяпредставление о необратимости происходящих в жизни процессов. Под влияниемэтого у активного пользователя компьютера формируется убеждение, что любоедействие можно отменить, вернуть назад, что любой поступок обратим, чтостановится причиной многих проблем в повседневной жизни. Кроме того,абсолютизируется субъективизм – собственное «скромное мнение» становится длячеловека, погружённого в виртуальную реальность, более значимым и важным, чемлогические доказательства и объективные причины.
8. Информационные технологии предъявляют диаметрально противоположныетребования к человеческой психике: с одной стороны, от личности требуетсясклонность к безэмоциональным действиям, выстроенным по законам формальнойлогики, с другой – человеку предъявляется чрезвычайно богатый рядэмоционально-чувственных образов, что может приводить к перенапряжениюголовного мозга и целому ряду физиологических и психологических и проблем.
9. Организационно-технологической основой формирования новой средыжизнедеятельности современного человека становятся информационные сети, то естьоснованные на передовых электронных технологиях глобальные компьютерные,космические и телекоммуникационные каналы связи, обмена, производства ираспространения информации, организованные системно-сетевым образом.Существенным социокультурным каналом воздействия информационных технологий наповседневность является утверждение сетевого принципа в общественной жизни иразрушение иерархических структур, происходящие под действием принципов ризомы,то есть децентрализованности, множественности, невозможности изоляции частей,незавершенности. Ризоморфная конструкция Интернета способствует формированию вобществе сетевых, децентрализованных структур и утверждению новых принципов вповседневной жизни.
10. Интернет трансформирует повседневную жизнь человека сразу понескольким направлениям: он изменяет представления о пространстве и времени,расширяет коммуникативную сферу, способствует формированию сетевых сообществ,меняет характер трудовой деятельности, создаёт новые возможности длякоммерческой деятельности, игр и развлечений. Кроме того, Интернет, содержащийогромные информационные массивы, представленные в основном в виде веб-страниц,предоставляет совершенно новые возможности для поиска необходимой информации полюбому интересующему вопросу, делая интернет-поиск важной составляющей повседневности.
11. Одним из существенных каналов воздействия информационных технологийна повседневную жизнь человека является виртуальная реальность, то естьискусственно созданная компьютерными средствами среда, в которую можнопроникать, меняя её изнутри, наблюдая трансформации и испытывая при этомреальные ощущения. Для всё большего числа людей пребывание в виртуальной реальностистановится типичным и регулярно повторяющимся действием, без которого они немыслят своей жизни. Кроме того, многие принципы, действующие в виртуальноммире, переносятся ими в реальную действительность.
12. Совокупность технических средств, обеспечивающих возможностьмобильной телефонии, а затем и мобильного Интернета, привела к возникновениютакого социокультурного канала воздействия информационных технологий наповседневность, как текстинг или обмен текстовыми сообщениями. Текстинг и обмензвонками с помощью мобильного телефона, уже ставшие привычной частьюповседневной жизни значительного числа людей, позволяют преодолеватьпространственные барьеры и предоставляют совершенно новые возможности длясоздания сетевых сообществ.
13. Информационные технологии изменяют жизненное пространствосовременного человека, то есть пространство его включённости в мир,обеспечивающее протекание повседневной жизни людей, их общение, уклад ихнепосредственного личностного бытия, составляемое совокупностью реальныхобъектов, но данное субъектам в их восприятии.
14. В настоящее время происходит сжатие, уплотнение пространства, его организациявсё сильнее зависит от параметров техники, скорости её работы и стоимости еёиспользования. Расстояние в современном мире уже не имеет прежнего значения,поскольку реактивная авиация и информационно-коммуникационные технологиипозволяют перемещаться в пространстве с огромной скоростью.
15. Повседневной жизни современного человека присущи регулярностьпространственных перемещений, воспринимаемых как норма, а также делокализацияформ организации рабочего места. Развитие электронных коммуникационных иинформационных систем позволяет значительно уменьшить зависимость междупространственной близостью и выполнением таких функций повседневной жизни, каксовершение покупок, развлечения, забота о здоровье, образование, коммунальныеуслуги и т.п. Рост возможностей работать и управлять услугами, не выходя изсобственного жилища, приводит к формированию домоцентризма, причём сам дом становитсяинтеллектуальной системой.
16. Следствием развития информационных технологий является возникновениекиберпространства, которому свойственны сочетание элементов физического инефизического пространств, насыщенность разнородными связями(«супермагистралями»), нелинейность. Киберпространство сегодня является нетолько пространством экспериментов практически во всех областях человеческойжизнедеятельности, подвижной границей между областью уже освоенного людьми инеисследованным, но и непосредственной средой жизнедеятельности отдельныхиндивидов, использующих нательные компьютеры, число которых в будущем,вероятно, будет возрастать.
17. Повседневность всегда воспринимается человеком сквозь призму времени,она возникает в ходе возобновляющихся человеческих действий, коммуникаций, входе рекурсивных реализаций порождающих практических схем. Причём если жизньотдельного человека конечна и необратима, то повседневность как сферачеловеческого опыта конституируется многократной повторяемостью.
18. Повседневность ритмизуется событиями и имеет сложную темпоральнуюструктуру: события большей длительности включают в себя события меньшейдлительности, но при этом остаются чем-то целостным. Каждое событие имеет местов пространстве-времени, сформированном предшествующими событиями, однако времяповседневности – это всегда «настоящее» время: ведь несмотря на память опрошлом, и нацеленность в будущее, жизнь человека реализуется только в настоящем.
19. Темпоральная структура повседневности исторична, она определяетсяособенностями культуры. Если традиционному обществу было свойственно циклическоевремя, имеющее замкнутую структуру, в индустриальном обществе времярассматривалось как линейное и необратимое, разделённое на абстрактные иуниверсальные промежутки, то в современном мире формируется новаятемпоральность, характеризующаяся одновременностью и вневременностьюпроисходящих событий, нелинейностью и псевдоцикличностью.
20. Существенными характеристиками темпоральности на современном этапеявляются исчезновение солидаристского понимания времени, разупорядочивание,размывание биологической и социальной ритмичности, десинхронизация, сжатие,уплотнение временных дистанций, переход от периодических к непрерывнымоперациям.
21. В высокотехнологичных отраслях производства ныне исчезает чёткаярегламентация трудового времени, от человекатребуется умение самостоятельно управлять временем в гибком режиме.Гибкость рабочего графика приводит к тому, что рабочее время и даже трудоваядеятельность как таковая могут потерять своё главенствующее положение вструктуре повседневности. По мере того как более гибким становится график оплачиваемойработы, всё более разнообразным становится и распределение свободного времени.Деятельность людей становится всё более асинхронной, перестаёт ценитьсяпунктуальность, постоянное перепланирование становится привычным свойствомповседневного взаимодействия.
22. Способом существования повседневного жизненного мира являетсякоммуникация; повседневность существует в постоянно возобновляющемся контактелюдей, конституируется согласованно действующими индивидами. Коммуникативныедействия ориентированы на смысловое их восприятие другими людьми. Ядроповседневной коммуникации составляет область устоявшихся значенийконвенционального характера.
23. Развитие информационных технологийтрансформирует всю структуру коммуникативного опыта человека. Внастоящее время активно развиваются сверхбыстрые и сверхдальние средствакоммуникации, такие как электронная почта, сотовая связь, широкополосный имобильный Интернет. Особенностью Интернета как коммуникативной среды являетсягипертекстуальность, т.е. связанность текстов, представленных в даннойинформационной среде системой ссылок друг на друга.
24. Компьютерные сетевые технологии создают возможности многостороннейкоммуникации, позволяющие каждому не только получать информацию посредствомтого или иного канала, но и самому принимать участие в дискуссии. Под влияниемразвития информационных технологий происходит глобализация коммуникации причёмглобальность как особенность коммуникации имеет характер потенциальности: внепосредственном интернет-контакте индивид находится с очень узким кругомлюдей, однако потенциально может выйти на каждого.
25. Развитие информационных технологий сопровождается массовым переносомвзаимодействий в виртуальную среду, следствием которого является разрушениенепосредственной межличностной коммуникации, а также рост одиночества.Активность индивидов, осуществляющих коммуникации через Интернет, их силы ивремя переориентируются с взаимодействий с реальными друзьями, родственниками,коллегами, соседями на коммуникации своего виртуального «Я» с такими жевиртуальными партнёрами.

Библиографический список
1. Авдулов, А.Н.Экономическое и социальное значение информационных технологий в жизниамериканского общества [Текст]/ А.Н. Авдулов // Наукаи общество на рубеже веков. Реферативный сборник РАН ИНИОН. – М., 2008. – С. 80–103.
2. Азаренко, С.А.Коммуникация [Текст]: современный философский словарь /С.А. Азаренко; под общ. ред. В.Е. Кемерова. – М.: Академический проект, 2009.– С. 329–332.
3. Анисов, А.М. Темпоральныйуниверсум и его познание [Текст]/ А.М. Анисов. – М.:Ин-т философии РАН, 2007.
4. Антологияисследований культуры [Текст]. Т. 1. Интерпретация культуры. –СПб.: Университетская книга, 2007.
5. Ахутин, А.В. Мирповседневности. Теоретическая культурология [Текст] / А.В. Ахутин; гл. ред. К.Э. Разлогов.– М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга; РИК, 2007.
6. Ахромеева, Т.Современная экономика. Взгляд с позиции компьютерного моделирования исистемного анализа [Текст]/ Т. Ахромеева, Г. Малинецкий, С. Посошков // Безопасность Евразии. – 2008. – № 2.
7. Бабаева, Ю.Д.Психологические последствия информатизации [Текст] / Ю.Д. Бабаева, А.Е. Войскунский // Психологическийжурнал. – 2008. – № 1.
8. Бабаева, Ю.Д.Интернет: воздействие на личность [Текст] / Ю.Д. Бабаева, А.Е. Войскунский, О.В. Смыслова // Гуманитарныеисследования в Интернете / под ред. А.Е. Войскунского. – М.: Можайск-Терра,2008.
9. Бауман, З.Глобализация. Последствия для человека и общества [Текст] / З. Бауман. – М.: Весь мир, 2009.
10. Бауман, З. Индивидуализированноеобщество [Текст] / З. Бауман. – М.: Логос, 2007.
11. Бек, У. Что такое глобализация?Ошибки глобализма – ответы на глобализацию [Текст] / У. Бек. – М.:Прогресс-Традиция, 2008.
12. Беловинский, Л.В. Культурно-историческиеаспекты повседневности: содержание, структура и динамика [Текст]: дис. … д-ра ист. наук / БеловинскийЛ.В. – М.: РГГУ, 2009.
13. Бергер, А. Видеть – значит верить.Введение в зрительную коммуникацию [Текст] / А. Бергер. – М.: Вильямс, 2008.
14. Бергер, П. Социальное конструированиереальности. Трактат по социологии знания [Текст] / П. Бергер, Т. Лукман. – М.: Академия-Центр, Медиум, 2006.
15. Беспроводные решения для домашнейавтоматизации [Текст] // Автоматизация зданий. Бюллетень. –2006. – № 2.
16. Блок, М. Апология истории, илиРемесло историка [Текст]/ М. Блок. – М.: Наука,2006.
17. Богатых, Б.А. Фрактальная природапостнеклассического познания [Текст] / Б.А.Богатых // Философские науки. – 2007. – № 6.
18. Бодрийяр, Ж. Символический обмен исмерть [Текст] / Ж. Бодрийяр. – М.: Добросвет,2008.
19. Болескина, Е.Л. Потребители игровойкомпьютерной культуры [Текст]/ Е.Л. Болескина //СоцИс. – 2009. – № 9.
20. Бродель, Ф. Структуры повседневности:возможное и невозможное [Текст]/ Ф. Бродель. – М.:Прогресс, 2006.
21. Бурдье, П. Социология политики [Текст] / П. Бурдье. – М.: Socio-Logos,2008.
22. Бэттелл, Дж. Поиск [Текст]: Как компания Google и её конкуренты переписали законы бизнеса и изменили нашукультуру / Дж. Бэттелл. – М.: Добрая книга, 2006.
23. Вальденфельс, Б. Повседневность какплавильный тигль рациональности [Текст] / Б. Вальденфельс // Социо-Логос. Вып. 1. Общество в сфере смысла. – М.:Прогресс, 2010.
24. Васильев, Г.А. Электронный бизнес иреклама в Интернете [Текст]/ Г.А. Васильев, Д.А.Забегалин. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2008.
25. Васильева, И.А. Психологическиеаспекты применения информационных технологий [Текст] / И.А. Васильева, Е.М. Осипова, Н.Н. Петрова // Вопросыпсихологии. – 2008. – № 3.
26. Виноградова, Н.Л. Социальноепространство и социальное взаимодействие [Текст] / Н.Л. Виноградова // Вестник ВГУ. Сер. Гуманитарные науки. – 2007. – №2.
27. Войскунский, А.Е. Актуальные проблемыпсихологии зависимости от Интернета [Текст] / А.Е. Войскунский // Психологический журнал. – 2008. – Т. 25. – № 1.
28. Войскунский, А.Е. Метафоры Интернета [Текст] / А.Е. Войскунский // Вопросыфилософии. – 2009. – № 11.
29. Войскунский, А.Е. Феномен зависимостиот Интернета [Текст] / А.Е. Войскунский; под ред. А.Е. Войскунского// Гуманитарные исследования в Интернете. – М.: Можайск-Терра, 2008.
30. Гарфинкель, Г. Исследования поэтнометодологии [Текст] / Г. Гар-финкель. – СПб.: Питер, 2007.
31. Гидденс, Э. Устроение общества [Текст]: Очерк теории структурации / Э. Гидденс.– М.: Академический Проект, 2009.
32. Гладарев, Б.С. Женщина, мужчина имобильный телефон [Текст]/ Б.С. Гладарев //СоцИс. – 2006. – № 4.
33. Гладарев, Б.С.Информационно-коммуникационные технологии и проблемы контроля поведенияиндивидов [Текст] / Б.С. Гладарев // СоцИс. – 2007. – №8.
34. Гладарев, Б.С. Трансформация условий и структурповседневной коммуникации пользователей информационных технологий (на примеремобильной телефонии) [Текст]: автореф. дис. … канд. соц. наук / ГладаревБ.С. – СПб., 2008.
35. Глобалистика [Текст]: энциклопедия / гл. ред. И.И. Мазур,А.Н. Чумаков. – М.: Радуга, 2008.
36. Голего, В.Н. Системотехническиеосновы предотвращения ошибок авиаперсонала [Текст] / В.Н. Голего // Безопасность полетов. – М.: Транспорт, 2009.
37. Грачёв, М.Н. Средства коммуникациикак инструмент преобразования социально-политической действительности [Текст] / М.Н. Грачёв // Вестник Российскогоуниверситета дружбы народов. Сер. Политология. – 2007. – № 3.
38. Гримак, Л.П. Грядущий век – век одиночества(к проблеме Интернета) [Текст]/ Л.П. Гримак // Мирпсихологии. – 2008. – № 2.
39. Гримак, Л.П. Техники психическойсаморегуляции [Текст] / Л.П. Гримак, О.С. Кордобский //Человек. – 2008. – № 5.
40. Гуревич, А.Я. Индивид и социум насредневековом Западе [Текст]/ А.Я. Гуревич. – М.:РОСПЭН, 2009.
41. Гуревич, А.Я. Категории средневековойкультуры [Текст] / А.Я. Гуревич. – М.: Искусство,2006.
42. Гуревич, А.Я. Повседневная жизнь всредние века [Текст] / А.Я. Гуревич // Искусство кино. –2010. – № 6.
43. Гуревич, А.Я. Средневековый мир:культура безмолвствующего большинства [Текст] / А.Я. Гуревич. – М.: Искусство, 2010.
44. Дамазиу, А.Р. Мозг и речь [Текст] / А.Р. Дамазиу, А. Дамазиу // В миренауки. – 2008. – № 11–12.
45. Дебор, Г. Общество спектакля [Текст] / Г. Дебор. – М.: Логос, 2008.
46. Делягин, М.Г. Мировой кризис [Текст]: Общая теория глобализации / М.Г. Делягин.– М.: ИНФРА-М, 2009.
47. Донченко, Е.А. Фрактальная психология[Текст]: Доглубинные основания индивидуальнойи социетальной жизни / Е.А. Донченко. – Киев: Знання, 2008.
48. Доронина, О.В. Страх передкомпьютером: природа, профилактика, преодоление [Текст] / О.В. Доронина // Вопросы психологии. – 2007. – № 1.
49. Дятлов, С.А. Принципы информационногообщества [Текст] / С.А. Дятлов // Информационноеобщество. – 2008. – № 2.
50. Еляков, А.Интернет – тотальная угроза обществу? [Текст] / А. Еляков // Мировая экономикаи международные отношения. – 2007. – № 11.
51. Емелин, В.А. Информационныетехнологии в контексте постмодернистской философии [Текст]: дис. … канд.филос. наук / Емелин В.А. – М.: МГУ, 2009.
52. Еникеев, М.И. Энциклопедия. Общая исоциальная психология [Текст] / М.И. Еникеев. – М.: Изд-во ПРИОР, 2007.
53. Зараковский, Г.М. Закономерности функционирования арготическихсистем [Текст] / Г.М. Зараковский, В.В. Павлов. – М.: Радио и связь, 2007.
54. Зарубина, Н.Н. Влияние денег насоциальное конструирование времени. Динамика нелинейности [Текст] / Н.Н.Зарубина // СоцИс. – 2007. – № 10.
55. Засурский, Я.Н. Информационноеобщество и средства массовой информации [Текст] / Я.Н. Засурский //Информационное общество. – 2009. – № 1.
56. Зинченко,В.П. Человекразвивающийся. Очерки российской психологии [Текст] / В.П. Зинченко, Е.Б. Моргунов.– М.: Тривола, 2008.
57. Золотухина-Аболина,Е.В. Повседневностьи другие миры опыта [Текст] /Е.В. Золотухина-Аболина.– М.: МарТ, 2007.
58. Золотухина-Аболина, Е.В.Повседневность: философские загадки [Текст] /Е.В. Золотухина-Аболина. – Киев: Ника-Центр, 2006.
59. Золотухина-Аболина, Е.В. Философияобыденной жизни. Экзистенциальные проблемы [Текст]: курс лекций /Е.В. Золотухина-Аболина. – Ростов н/Д.:Феникс, 2008.
60. Иваницкий, А.М. Главная загадкаприроды [Текст]: Как на основе работы мозга возникают субъективные переживания/ А.М. Иваницкий // Психологический журнал. – 2009. – Т. 20, № 3.
61. Иваницкий, А.М. Естественные науки ипроблема сознания [Текст] / А.М. Иваницкий // Вестник Российской Академии Наук.– 2007. – Т. 74, № 8.
62. Иванов, Д.В. Виртуализация общества [Текст]/ Д.В. Иванов. – СПб.: Петербургское востоковедение, 2008.
63. Иноземцев, В.Л. Современноепостиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы [Текст] / В.Л.Иноземцев. – М.: Логос, 2008.
64. Интеллект человека и программы ЭВМ [Текст] / под ред. О.К. Тихомирова. – М.:МГУ, 2009.
65. Ионин, Л.Г. Историзм повседневности[Текст] / Л.Г. Ионин // Структуры культуры и человек в современном мире. – М.:Институт философии, 2007.
66. Ионин, Л.Г. К антропологииповседневности [Текст] / Л.Г. Ионин // Свобода в СССР: cтатьи и эссе. – СПб., 2007.
67. Ионин, Л.Г. Повседневная культура [Текст] // Культурология ХХ век.Энциклопедия. Т. 2 / Л.Г. Ионин. – СПб.: Университетская книга, 2008.
68. Каневский,М. Мобильный дозор. OSMыSливая политику [Текст] / М. Каневский. – М.: Европа, 2006.
69. Каптерев,А.И. Информатизация социокультурного пространства [Текст] / А.И. Каптерев. – М:Фаир-Пресс/Гранд, 2007.
70. Касавин, И.Т. Анализ повседневности [Текст] / И.Т.Касавин, С.П. Щавелев. – М.: КАНОН+, 2010.
71. Кастельс, М. Информационная эпоха:экономика, общество и культура [Текст] / М.Кастельс. – М.: ГУ ВШЭ, 2010.
72. Келли, Дж. Теория личности.Психология личных конструктов [Текст] / Дж. Келли.– СПб.: Речь, 2008.
73. Керимов, Т.Х. Интерсубъективность [Текст] / Т.Х. Керимов // Современныйфилософский словарь / под общ. ред. В.Е. Кемерова. – М.: Академический проект,2007.
74. Кнабе, Г.С. Диалектика повседневности[Текст] / Г.С. Кнабе // Вопросы философии. – 2009.– № 5.
75. Козлова, Н.Н. Повседневность [Текст] / Н.Н. Козлова // Современная западнаяфилософия: словарь. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ТОН – Остожье, 2008.
76. Козлова, Н.Н. Социально-историческаяантропология [Текст] / Н.Н. Козлова. – М.: Ключ-С, 2009.
77. Козлова, Н.Н. Социология повседневности:переоценка ценностей [Текст]/ Н.Н. Козлова //Общественные науки и современность. – 2008. – № 3.
78. Кортунов, В.В. Бегство от реальности(или Оборотная сторона телекоммуникационных технологий) [Текст] / В.В. Кортунов. – М., 2007.
79. Корытникова, Н.В. Интернет каксредство производства сетевых коммуникаций в условиях виртуализации общества [Текст] / В.В. Кортунов // СоцИс. – 2007. – №2.
80. Коул, М. Культурно-историческая психология: наука будущего [Текст] / М. Коул. – М.: Когито-Центр; М.:ИП РАН, 2007.
81. Кох, К. Как рождается сознание?[Текст] / К. Кох, С. Гринфилд // В ми-ре науки. – 2008. – № 1.
82. Крушанов, А.А. Современный образ мира[Текст] / А.А. Крушанов // Виртуалистика:экзистенциальные и эпистемологические аспекты. – М., 2009.

Похожие работы