Реферат по онтологии
Истина в теории познания
ПЛАН
1.Аспекты категории «истина».
2.Истина и формы ее инобытия.
3.Литература.
1.Аспекты категории «истина».
Достижениеистинного знания является главной целью и ценностью познавательной деятельностичеловека. Однако сложности с пониманием природы истины возникают сразу, кактолько произносится само слово «истина». Дело в том, что оно туг же сопрягаетсяв сознании с целым спектром близких по смыслу терминов: правда, правота, законосообразность,подлинность, достоверность, правильность, очевидность, точность, откровение ит.д.
Частопутаница при исследовании феномена истины как раз и возникает оттого, что невычленяют различные ее аспекты, которые хотя и связаны, но все же отнюдь нетождественны друг другу. С анализа этих аспектов мы и начнем рассмотрениепроблемы.
Онтологическийаспект. Истина рассматривается здесь как свойство самого бытия и даже как самобытие. Еще А.С. Хомяков, а позднее ПА. Флоренский1 обратили внимание, что воснове русского слова «истина» лежит древний санскритский корень es-, чтобуквально переводится как «быть», «существовать». Соответственно, истина можетотождествляться с каким-то подлинным бытием, противостоящим бьпию иллюзорному,не подлинному.
Мирплатоновских идей или Царство Божие истинны, ибо противостоят мнимому —телесному или греховному — чувственно воспринимаемому бытию. Истина здесьсопрягается с непосредственной духовной очевидностью и религиознымоткровением. Однако ее можно не только созерцать умным взором мудреца, на чемнастаивала античная традиция; но в ней и с ней, с позиций христианскоговероучения, можно непосредственно духовно жить, руководствуясь ведением сердца.Недаром Христос говорит своим ученикам: «Я есмь Путь, Истина и Жизнь». Богоподобноебьпие в «свете истины» есть конечная цель человеческих дерзаний и стремлений спозиций христианства, где знание, творчество и жизнь оказываются абсолютнотождественными друг другу в Царствии Божием.
Онтологическоепонимание истины может бьпь проведено еще более радикально, как у B.C.Соловьева в «Критике отвлеченных начал». Для него «истина вообще незаключается в той или иной форме нашего познания… а в самом сущем, котороеесть и познаваемое, т.е. истинный предмет знания… Мы можем мыслить истинутолько как сущее всеединое (которое у B.C. Соловьева совпадает с полнотойБожественного бытия), и когда мы говорим об истине, то мы говорим именно обэтом, о сущем всеедином. Мы должны или совсем не говорить об истине, а потому иотказаться от всякого знания (ибо кто же захочет неистинного знания?), или жепризнать единственным предметом знания всеединое сущее, заключающее в себе всюистину. В самом деле, в этом полном своем определении истинасодержити безусловную действительность, и безусловную разумность всего существующего».Здесь, правда, становится не очень понятным, как возможен феномен обособлениячасти от такого исходного всеединства и, соответственно, феномен заблуждений.
Однакоонтологическое истолкование истины возможно не только в религиозно-философскихпостроениях. Оно свойственно и реалистическим доктринам, и даже обыденномусознанию2. Здесь истина сопрягается с законосообразным или идеалосообразнымбьпием. Когда мы говорим «настоящий ученый», «истинный гражданин своей страны»,«подлинный поэт», «типичный представитель своей профессии» и т.д., то вездеподразумеваем, что нечто бытийствует в полном соответствии со своим эталономили идеалом. Гегель бы сказал, что здесь предмет соответствует своему понятию,а потому он и истинен.
Еслиже дело обстоит противоположным образом, то можно сказать, что предмет ведетложное или превращенное бьпие, не соответствующее его понятию(идеально-эталонной сущности). Например, преступник ведет превращенное(ложное) существование в качестве гражданина государства, ибо гражданин, поопределению, законопослушен.
Специфическионтологическое истолкование истины характерно и для мира техники, чтофиксируется в центральной категории технической мысли — «точность». Прибор илиаппарат совершенны (истинны), если: а) в них точно воплощен конструктивныйзамысел инженера; б) они точно (бесперебойно) выполняют операции, ради которыхсконструированы.
Логако-сематическийаспект. Чаще всего он присутствует в так называемых дедуктивных науках ификсируется терминами «правильность», «корректность», «достоверность». Под этимпонимается формальная безупречность доказательства теоремы или получениякакой-то логической формулы на основе исходно принятых аксиом и правил вывода.Соответственно, ошибочным (некорректным) будет признано доказательствотеоремы, где или нарушена последовательность рассуждений, или в тканьдоказательства неявно введены дополнительные допущения, или попростуналичествуют формально-логические противоречия (вроде одновременного признаниясуждений А и не-А).
Оппозиция«истина—ложь» может и прямо использоваться в логических исчислениях, но здеськвалификация суждений как истинных или ложных ограничивается лишь областью ихформальных семантических значений (как в логикевысказываний) безотносительно того, истинны ли эти суждения с точки зрения ихреального предметного содержания. Например, суждение «неверно, что кентавртолько лошадь» формально истинно, ибо по определению атрибутивным свойствомкентавра является наличие человеческих характеристик. При этом с чисто содержательнойстороны все рассуждения о кентаврах могут бьпь признаны ложными, ибо йдействительности кентавры не существуют.
Цашосгно-эюисгшпцальныйаспект. Он фиксируется в русском языке словами правда, праведность, правота.Под правдой в экзистенциальном аспекте понимается личностно продуманная ипрочувствованная ценность, которая принимается человеком всем его существом иискренне утверждается им в жизненных поступках. Человек может при этомзаблуждаться в конкретных актах личного выбора (бьпь неправым) и дажеруководствоваться в своем поведении объективно ложными (неправедными)ценностными представлениями. В таких случаях он подлежит объективномуморальному и социальному осуждению, но в субъективном-то плане он поступаетвполне искренне и правдиво. Желательно, конечно, чтобы человек руководствовалсяподлинными ценностями, логически осмысливал происходящее и почаще слушал своесердце, дабы не ошибаться в сложных ситуациях морального выбора. Однаконедаром все религии и духовные учения единогласно утверждают, что вжизнеустроительном плане гораздо лучше бьпь «горячим», чем «теплым», и лучшеискренне ошибаться в действии, чем бездействовать в равнодушии.
Когдаже произносят словосочетание «художественная правда», то имеют в виду чащевсего или убедительное воплощение идей автора в ткани художественных образов,или точное и яркое эстетическое отражение каких-то типических общественныхявлений и представлений. В этом плане художественно правдивым может бьпьпризнано отражение в литературе каких-то разрушительных и безнравственныхидей, как это удалось сделать Ф.М. Достоевскому в «Бесах». Другое дело, чтобезнравственному человеку никогда не суждено стать гениальным творцом. Прав А.С. Пушкин — «гений и злодейство две вещи несовместные», ибо подлинноегуманитарное познание и творчество исключают апологию и возвеличиваниеисподнего дна человеческой души.
Внравственно-социальном аспекте под «царством правды» разумеется воплощение вобщественной жизни каких-то идеалов справедливости, честности и братства, чтопротивостоит торжеству социального зла, насилия и лжи в виде «царства кривды».
Любопытно,что идеалы истинного познания, правдивого социального жизнеустройства,художественной правды в искусстве, нравственной правоты и праведности личногобытия всегда органично сопрягались друг с другом в русском национальномсознании. На это обращали внимание многие крупные отечественные мыслители. Омногоаспектное™ русского слова «правда» писал С.Л. Франк, а Н.К. Михайловскийотмечал, что «всякий раз, как приходит мне в голову слово «правда», я не могуне восхищаться его поразительной внутренней красотой. Такого слова, кажется,нет ни в одном европейском языке. Кажется, только по-русски правда-истина иправда-справедливость называются одним и тем же словом и как бы сливаются водно великое целое».
Втаком объединении различных аспектов истины есть глубочайший смысл, и онОсобенно созвучен процессам, происходящим в современной культуре. Здесьдостаточно указать на ценностные проблемы современной науки, дискуссии вокругнравственного измерения искусства или поиски справедливого мирового устройствав условиях нарастающего глобального экологического и культурного кризиса. Мыеще остановимся на современных тенденциях синтетического понимания истины и еекритериев. Однако предварительно следует уточнить наиболее нас интересующий —гносеологический — аспект категории «истина» и те ее варианты, которые,существовали в истории философии.
2.Истина и формы ее инобытия.
Пригносеологическом подходе к феномену истины необходимо избежать двухкрайностей: наивного объективизма и догматизма, с одной стороны, субъективизмаи релятивизма — с другой. Надо, следовательно, постараться дать такоеопределение истине, которое учитывает роль субъекта и не субъективируетистину; понимает момент относительности и исторической ограниченности любыхнаших знаний (как в индивидуальном, так и в социальном плане), но при этом недоводит эту относительность до релятивистских и в конечном счете доскептических утверждений.
Сэтих позиций нам представляется вполне разумным определение истины как такогообъективного содержания нашихзнаний, которое не зависит ни от человека, ни отчеловечества. Подобное понимание восходит к марксисту В.И. Ленину, но ономожет разделяться мыслителями и совершенно иных философских взглядов —например Н.О. Лос-ским. По Лосскому, истина — это имманентное обладание идеейтрансцендентной предметности.
Вобоих определениях подчеркнуты два важных момента:
Знание,претендующее на истинность, необходимо субъективно (имманентно) по форме своегосуществования, т.е. имеет человеческое измерение. Без живого человека говоритьоб истине в гносеологическом плане бессмысленно.
Истинноезнание объективно (трансцендентно) в смысле отсутствия в его содержаниисубъективно-психологических примесей (субъективистскихдомыслов или, впросторечье, отсебятины).
Совершенноясно, что подобное гносеологическое понимание истины, с одной стороны, носитрегулятивно-целевой характер, а с другой — имеет отношение прежде всего кзнанию понятийно-рационального типа и отчасти к философии. Гуманитарное жерациональное знание (за исключением гуманитарных наук), а такжевнерациональ-ные формы опьпа регулируются иными аспектами истины, о которыхречь шла выше (правда, откровение, правота). Уточним подобное понимание истинычерез ее противопоставление мнению, заблуждению и лжи, как формам инобытияистины.
Истинаи мнение. В греческой философии истина устойчиво противополагается мнению(doxa). Наиболее последовательно это проводит в своих диалогах Платон (см. егознаменитый «Теэтет»). Мнение есть знание субъективное, полное психологических иразного рода иных предрассудков. В мире мнений причудливо перемешаны истина иложь. Но даже если мнение и истинно, то это всегда истина в себе, т.е.необоснованноеи крайне проблематичное знание. Мнение же, перешедшее из ранга истины в себе вранг истины для нас, представляет собой знание доказанное, т.е. удостоверенноев качестве независимого от наших субъективно-психологических особенностей идомыслов.
Мирмнений — это мир толпы, мир общественных химер, где благодаря современнымсредствам массовой информации доказательство подменено психологическимубеждением и даже целенаправленным внушением. Мир скачущих политическихрейтингов, искусственно вздутых кумиров, мгновенного изменения общественныхвкусов и пристрастий — все это даже не «удовлетворение щекочущего влечения высказатьсвое мнение», как высказался о прессе еще Гегель в своей «Философии-права»1, аформа культивирования перманентного сотмнения со всеми угрозами возникновенияиндивидуальных душевных расстройств и массовых психозов, которыми гак богатаистория ушедшего XX века.
Мирумнений противостоят доказательные истины науки и философского знания. Сферанаучной мысли и функционирования научных сообществ — по крайней мере в своемидеальном предназначении — есть сфера непредвзятой аргументации, разумногосмирения своего суетного тщеславия и бескорыстного поиска истины вопрекибезумствам общественного мнения.
«Чемхуже мнение, — проницательно замечал тот же Гегель, — тем оно своеобразнее, ибодурное есть совершенно особенное и своеобразное в своем содержании, разумное,напротив, есть само по себе всеобщее». Ученый тем самым воплощает критическое ирациональное начало в культуре — ту самую ориентацию на со-знание, без которойневозможно существование человека как мыслящего существа. Конечно, такого родапонимание науки, как показывают современные исследования, остается взначительной степени идеальным пониманием. Даже в логике и математикеличностное начало (факты биографии ученого, его национальная принадлежность ит.д.), а также всякого рода культурно-исторические установки и предрассудкиполностью не устранимы из ткани научной деятельности. Однако в любом случаенаука — это область существования доказательного знания и логическиаргументированного мышления.
Истинаи ложь, истина и заблуждение. Поиск истины неотделим от заблуждений и появленияразного рода ложных представлений. О крайних позициях (К. Поппер, М. Фуко),абсолютизирующих значимость заблуждений и избавления от лжи в познании, мыупоминали выше. Афористичное выражение подобной позиции можно найти у русскогописателя Л. Андреева, обронившего фразу, что «истина — это ложь, которую еще неуспели доказать». Однако между ложью и заблуждением существует фундаментальнаяразница.
Ложьпредставляет собой преднамеренное возведение неверных представлений в рангистинных или преднамеренное сокрытие истины от других людей. В основе лживсегда лежит субъективный и корыстный расчет, связанный с прагматичнымиспользованием (сокрытием) знания в собственных целях. Социально-политическойформой существования лжи является целенаправленная дезинформация, когда дляобмана отдельного человека, какойгто социальной группы (например, конкурирующейфирмы) или даже правительства враждебного государства используется специальныйнабор знаний и технических средств.
Крайнейи, пожалуй, наиболее опасной для общества формой дезинформации являютсяпопытки манипулировать общественным сознанием за счет специальных визуальных иречевых методик в СМИ. Психологические и социальные последствия такого родаманипуляций (по причине их новизны) стали объектом повышенного научного вниманиялишь в последние 30 лет. Возникновение феномена виртуальной компьютернойреальности еще более обостряет эту проблему.
Отлжи и дезинформации следует отличать заблуждение. Под заблуждением можнопонимать непреднамеренную трактовку истинного знания как ложного, а ложного —как истинного, что вытекает из сложности и неисчерпаемости объекта, а также изисторической ограниченности субъекта познавательной деятельности. Ложь следуетнепримиримо дезавуировать, а от заблуждений терпеливо и методично избавляться,зная, что они воспроизведутся вновь.
Беззаблуждений невозможно нахождение истины и ее кристаллизация. Недаромкрупнейший поэт Индии Рабиндранат Тагор написал:
Передошибками мы закрываем дверь. В смятенье Истина: «Как мне войти теперь?»
Внауке может даже сложиться ситуация, когда ученый всю жизнь разрабатывает изащищает ошибочную гипотезу. Это может привести к тяжелому душевному кризису идаже самоубийству (такие трагические страницыхранит история науки), однако если ученый заблуждался искренне, был предансвоему научному призванию и не использовал подлых антинаучных средств в борьбес оппонентами, то польза, принесенная им науке и обществу, несомненна. Он нетолько «закрыл» тупиковые ходы мысли в своей отрасли знаний, тем самым оградивот ошибок последующие поколения ученых, но и внес прямой вклад в их воспитание,ибо нет лучшей агитации за науку, чем личный пример верного ей служения.
Важноотметить, что одним из самых распространенных источников заблуждений в науке ифилософии является выход истинного знания за границы его применимости. Такназываемый принцип конкретности истины утверждает, что истина имеет предметныеграницы, выходя за которые она трансформируется в свою противоположность —заблуждение.
Типичныйпример заблуждений такого рода — это попытка 3. Фрейда объяснить культурные исоциальные процессы на основе открытых им закономерностей бессознательнойпсихической жизни индивида. Другой причиной заблуждений служит не экстраполяцияполученных знаний на иные предметные области, а огульное отрицание существованияпоследних как якобы несовместимых с открытой истиной. К примеру, ученый-физикзаявляет, что явлений телепатии не существует потому, что науке не известны ихматериальные переносчики. Точно так же долгое время ученые не могли поверить вделимость атома, поскольку это-де вело к «уничтожению материи».
Послеэтих замечаний мы можем уточнить данное выше определение истины. Истина — этотакое объективное содержание наших знаний, которое удостоверено (доказано) вкачестве независимого от субъективно-психологических компонентов, не выходитза границы своей применимости и не претендует на окончательный и завершенныйхарактер.
Такуюдефиницию легко провозгласить, однако жизнь упорно сопротивляется слишкомжестким схемам и тезисам. Как показывает исторический опыт, знание всегдастремится выйти за границы своей применимости и только благодаря этомуобнаруживает как элемент своей «абсолютной истинности» в рамках даннойконкретной предметной области, так и свою относительность за пределами оной. Вконечном счете лишь история оказывается способной рассудить, сумели мы или нетдокопаться до истины, избавившись как от субъективных ошибок, так и отпредрассудков, навязываемых историческим временем, в котором нам довелосьжить.
Процессуальностьистины. Отсюда вытекает чрезвычайно важное свойство истины — она временится,т.е. носит процессуальный и динамический, а не статический характер. Процессуальностьистиныобнаруживаетсяпо крайней мере в трех планах: историческом, логическом и экзистенциальном.
Висторическом плане это постепенная кристаллизация истинного знания в истории,когда неполное и фрагментарное знание какого-либо предмета на эмпирическойстадии познания сменяется построением его «теоретического образа»,обеспечивающего целостное понимание и предсказание. Чтобы сложилась современнаяхромосомная теория наследственности, должен был пройти почти век послезнаменитых экспериментов Г. Менделя. Законы классического европейскогокапитализма были установлены К. Марксом много десятилетий спустя после трудовклассиков английской политической экономии А Смита и Д. Рикардо.
Влогическом плане истинное знание, которое призвано стать достоянием научногоили философского сообщества, никогда не дается сразу и целиком, а требуетлогико-процессуальных усилий мысли по своему изложению и, соответственно,усвоению. Чтобы более или менее ясно понять, что такое капитал, нужнопрочитать по крайней мере первый том Марксова одноименного труда. Дабы сделатьистину своего мистического опыта явственной для остального мира, Я. Бёме былвынужден логически развернуть его почти на трехстах страницах своей знаменитойкниги «Аврора, или Утренняя заря в восхождении».
Истинноезнание требует для своего усвоения определенной подготовки личности, а иногдаи экзистенциальной зрелости. Ко многим важным истинам и ценностям бытия человекприходит отнюдь не фазу, а путем мучительных борений и раздумий. Нужно время идля усвоения профессиональных знаний, ибо невозможно химику-первокурсникуповедать о всех тайнах будущей профессии. Он как личность попросту не готов кэтому. Особую роль экзистенциальность личности играет в философии. Мудрость ижизненный опьп необходимы для становления подлинного философа. Мало кому извеликих мыслителей прошлого удавалось создать свои наиболее выдающиесяпроизведения в молодом возрасте. Яркое исключение здесь составляет, пожалуй,лишь Шеллинг.
Процессуальностьистины, диалектика абсолютных и относительных, субъективных и объективныхкомпонентов в ней, так или иначе, выводят нас на центральную проблему: а наоснове каких критериев мы вообще расцениваем одно знание как истинное, адругое — как ложное?
Литература.
1. Аристотель.Соч.: В 4т. Т1. М., 1975.
2. БердяевН.А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989.
3. КсшантарА.П.Красота истины. Ереван, 1980.
4. МарксК., Энгельс Ф. Соч. Т 3.
5. Философиятехники: история и современность. М., 1997.
6. ФлоренскийП.А. Столп и утверждение истины. Т 1.4. 1. М., 1990.
7. ФуксМ.Жизнь: опыт и наука//Вопросы философии. 1993. № 5.
8. ЧудиновЭ.М.Природа научной истины. М., 1977.