ОГЛАВЛЕНИЕ Введение… 4 стр. Глава 1. Жизнь и творчество Франца Кафки… 4 стр. Глава 2. Замок… 6 стр. Вывод… 13стр. Список литературы… 15стр ВВЕДЕНИЕ Писатель Франц Кафка родом из Праги. Гениальный художник-провидец, видевший в мироустройстве и человеке многое такое, о чем его благоденствующие соотечественники-обыватели даже не подозревали. Личность невероятно утонченной психической организации,
Кафка был предельно углублен в себя; считая собственную умственно-духовную жизнь фантастической, по существу писал бесконечную автобиографию. Преследуемый материальными заботами, прозаической необходимость нести тяжкое и тоскливое бремя чиновничьей службы, существовать в тривиальнейшем обывательском мире, волей-неволей Кафка раздваивался, подобно многим художникам романтического склада, и был истерзан вечными бессонницами, страдал приступами страха, нервной слабостью, галлюцинациями.
Конечно, первопричину такого основательного душевного надлома следует видеть, видимо, в несовпадении возвышенных идеалов личности и тем, что ей реально предоставляла жизнь. Идеалом собственного жизнеустройства он видел одиночество и как это случалось со многими гениями, сбежал от своей невесты. Тематика книг Кафки многообразна. Он пишет о бюрократии, анализирует сущность тоталитаризма, одна из его ведущих тем – свобода и несвобода.
В них вырисовывается особенный, жутко-кошмарный мир, лишенный привычных координат и очертаний. Слово «абсурд» стало постоянным эпитетом, употребляемым при его фамилии. Большинство читателей считают Кафку непонятным, и именно этим его творения завораживают. Творчество писателя обогатило наш лексикон выражениями: «кафкианская ситуация», «кафкианский кошмар», «кафкианский мир», под которыми подразумевается не просто абсурдность сущего, но и какая-то запредельность
абсурда. Свои произведения Франц Кафка создавал с 1911 по 1924 гг – самое начало ХХ века, и начало тревожное. В каждом романе, в каждой новелле писателя – ощущение трагизма и неустойчивости мира. Глава 1. ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО ФРАНЦА КАФКИ Необычную, сложную, противоречивую особенность писателя создала сама жизнь. Он был свидетелем страшных, разрушительных мировых событий. В своей короткой жизни он успел стать очевидцем первой мировой войны, крахе
Австро-Венгерской империи, отчетливо почувствовал подземные толчки революций. Сам Кафка считал себя наследником по материнской линии, которую представлял талмудисты, раввины, выкресты и безумцы. В 1893-1901 гг. он посещает гимназию. В 1901 г. поступает в Пражский университет, вначале изучает химию и германистику, затем – по настоянию отца переключается на юриспруденцию. После университета занимается страхованием от несчастных случаев, работая в частном
страховом бюро. Служба, заканчивающаяся в 14 часов, давала возможность заниматься литературой. Не случайно начало деятельности Кафки-чиновника практически совпадает с дебютом Кафки-писателя. «Свободным художником» он так никогда и не станет, хотя мечтать об этом будет постоянно. «Писательство и все с ним связанное – суть моей небольшой попытки стать самостоятельным, это проба побега Я пишу ночами признавался он когда страх не дает мне уснуть» [3, с.28].
Не оттого ли так сумрачны, столь мрачны, столь темны его произведения? «Я всегда буду внушать ужас людям, а больше всего – себе самому» [3, с.28] – таково страшное признание писателя.11 декабря 1912 г. он держал в руках свою первую книгу, сборник рассказов, которую он с посвящением подарил своей невесте Фелиции Бауэр. Известный литературовед Б.Л. Сучков так определял место ранних произведений автора в его творчестве: «Уже первые его произведения несли в себе зародыши неизменно тревоживших и терзавших
его воображение важных и дорогих для него) тем, которые в своих произведениях зрелой поры он лишь варьировал, сохраняя постоянную приверженность рано обозначившейся проблематике своего творчества. Первые его новеллы и притчи обнаружили стремление Кафки придавать неправдоподобным ситуациям внешнюю правдоподобность, облекать парадоксальное содержание в нарочито прозаичную, обыденную форму с тем, чтобы происшествие или наблюдение, не поддающееся реальному
обоснованию, выглядело достовернее и правдоподобнее, нежели доподлинная правда жизни» [3, с.28]. Кафка обращается к жанру романа. Он пытается изобразить жизнь современного ему американского мегаполиса, хотя никогда не был в Америке, чудовищную технизацию жизни, потерянность и заброшенность человека в этом мире. Роман «Америка» останется незавершенным, но будет издан через три года после смерти писателя. Параллельно с работой над романом писались его знаменитые новеллы «Превращение», «Приговор», «В исправительной
колонии». В 1914 году он начинает работу над романом «Процесс», который тоже останется незавершенным. Таким образом, роман как бы переходит в бесконечность. И это произведение также будет опубликовано после смерти писателя. После романа в свет выходят маленькие рассказы: «Отчет для академии», «Шакалы и арабы», «У врат закона» и другие. Герман Гессе дает следующее толкование притчам и маленьким новеллам
Кафки: «Вся его трагедия – а он весьма и весьма трагический поэт – есть трагедия непонимания, вернее, ложного понимания человека человеком, личности – обществом, бога – человеком» [4, с.182]. Его рассказы этих лет – свидетельство выросшего интереса Кафки к параболической форме. 1917 год был насыщен событиями в личной жизни писателя: вторая помолвка с Фелицией Бауэр (Кафка не закончил ни один роман – ни в литературе, ни в жизни), занятия философией,
увлечение, в частности, Кьеркегором, работа над призмами. 4 сентября у него установили туберкулез, и с этого момента Кафка будет брать долгосрочные отпуска в бюро и много времени проводить в санаториях и лечебницах. В декабре вторая помолвка была также расторгнута. Теперь была веская причина – надорванное здоровье.
В 1918-1919 гг. творческая работа практически сведена к нулю. Исключением является только «Письмо к отцу», письмо, не дошедшее до своего адресата. Критики Кафки относят этот документ к попытке автобиографического наследования. Двадцатый год – это работа над романом «Замок», который тоже, и это уже понятно, останется незавершенным. Роман этот является абсолютно антиисторическим, здесь нет намека на время и место, упоминание об
Испании или Южной Америке звучит диссонансом ко всему произведению, становится нонсенсом. Здоровье Кафки ухудшается, в 1921 году он пишет первое завещание, где просит М. Брода, своего душеприказчика, уничтожить все рукописи. Милене Есенской, другу и последней безнадежной любви Франца Кафки, он отдает дневники, которые она должна уничтожить после смерти автора.
В 1923-1924 гг. его последняя невеста сожжет по требованию Кафки у него на глазах часть рукописей. Ф. Бауэр уедет в начале второй мировой войны в Америку и увезет с собой свыше 500 писем Кафки, долго будет отказываться их печатать, а потом продаст в дни нищеты за 5 тысяч долларов. Последний сборник, над котором работал Кафка перед смертью, будет называться «Голодарь». Писатель при жизни так и не увидел его опубликованным.
Еще одна сторона творчества Кафки – создание афоризмов. Всего их, в конечном счете, оказалось 109. Публиковать их он не собирался, но Брод собирает все афоризмы, нумерует, дает заглавие «Размышления о грехе, страдании, надежде и об истинном пути» и публикует впервые в 1931 году. Обзор творчества автора будет неполным, если не сказать о его дневниках. Писал он их, правда, нерегулярно, в течение 10 лет.
Многие записи интересны тем, что являются почти готовыми новеллами. Франц Кафка умер 3 июня 1924 года в санатории под Веной, похоронен в Пpaгe, на еврейском кладбище [1, с.28]. Глава 2. ЗАМОК «Замок» – роман о бюрократических отношениях, он сух, растянут, трудно перевариваем, как сухи, растянуты и трудно перевариваемы сами бюрократические отношения.
Так что же такое «Замок»? Из каких частей он состоит? В романе: это, безусловно, сам Замок, куда К. (и нам вместе с ним) прямого доступа нет. Неотъемлемая его часть – призамковая Деревня, место, где непосредственно происходит действие романа-притчи. Замок и Деревня представляют из себя некий замкнутый мирок, некое государство, погруженное само в себя и не имеющее понятия о том, что творится где-то еще.
Единственное упоминание о еще каких-то существующих мирах – это просьбы Фриды уехать куда-нибудь отсюда, куда-нибудь, где они с К. могли бы быть счастливы. При этом она упоминает Южную Францию или Испанию. Однако эти реальные для нас названия звучат невероятно и странно в контексте романа. В замкнутом мире, изображаемом Кафкой, стороннему человеку трудно и страшно, там отсутствуют
ориентиры, там невозможно найти свое место (потому что все места расписаны согласно иерархии власти). Невозможно узнать, по каким законам живет и развивается этот мир, хотя эти законы предельно понятны всем жителям. Но только понятны, не более того. Сформулировать их они не могут или не считают нужным, впрочем, даже если и формулируют, мы теряемся в абсурде изложения этих законов. Весь мир романа мы видим исключительно в изложении его героев, реальное описание природы и строений,
практически отсутствует. Автор рисует образ некоего смутного мира, некоей Деревни, заваленной снегом и Замка «на горе». Это два различных мира, хотя жители и рассказывают К что это один и тот же мир. Вначале, по прибытии К. (поздно вечером) К. видит только Деревню, утонувшую в глубоком снегу, а замковой горы не видно вовсе, ее закрывают туман и снег. «Замок не давал о себе знать ни малейшим проблеском света»[13, с.153].
О том, что этот мирок отделен от «основного», «иного» мира, говорит то, что К. разглядывал Деревню с деревянного моста, который вел с проезжей дороги в Деревню и «смотрел в кажущуюся пустоту»[13, с.153]. К. оказывается на постоялом дворе. Как выясняется, постоялый двор и гостиница – это два столпа, на которых будет в дальнейшем держаться и повествование романа, и сама
Деревня. Это места сбора поселян, здесь их можно увидеть в некотором количестве, чтобы сделать о них хотя бы какие-то выводы. Вот с этого момента и начинает вырисовываться перед нами сложная, запутанная структура замка. Выясняется, что находиться в Деревне можно только по разрешении графа, впрочем, граф тут же подменяется Центральной канцелярией. Сразу становится понятным, что дело в замке поставлено с размахом, широко, что просто так в этот мир войти невозможно.
Воображение рисует какие-то невероятные бюрократические коридоры власти, канцелярии, сотни чиновников. В общем, мы представляем себе нечто очень нам современное. И как покажет дальнейшее действие, так оно и есть. Следующим утром герой отправляется в Деревню и первый раз лицезреет Замок. «Вообще же там, на горе, снега как будто было меньше, чем тут, в
Деревне, где К. пробирался с не меньшим трудом, чем вчера по дороге»[13, с.156]. Мы еще не видели Замка, но уже осознаем разницу между ним и Деревней «…там, на горе, все высилось свободно и легко – так, по крайней мере казалось снизу»[13, с.156]. На сотнях страниц романа К. будет упорно искать путь в Замок, придумывая все новые и новые способы, которые снова будут приводить ни к чему.
При этом поражает даже не столько его настойчивость, сколько его отношение к происходящему, так называемая «озадачивающая вера» [26, с.75]: то, что он не испытывает раздражения, не сердится, не отчаивается. Деревня оказывается невероятно большой, дороги к Замку в ней обнаружить практически невозможно. Управляют Деревней и делами Деревни чиновники Замка, наместник этих чиновников в Деревне – Староста. В Деревне есть Школа, в которой заправляет
Учитель и учительница Геза. Кроме постоялого двора, в Деревне существует гостиница «Господский двор», где останавливаются господа, когда приезжают по делам на день в Деревню. Таким образом выясняется, что Замок не так уж и близко находится от Деревни, как это казалось в начале романа. Гостиница немногим отличается от постоялого двора, однако двор гостиницы производит совершенно иное впечатление.
Вероятно, это обусловлено тем, что этот двор повернут к Замку, и К. воспринимает его как часть Замка. «Как тут было тихо и красиво! Двор четырехугольный, охваченный с трех сторон домом, с четвертой стороны был отгорожен от улицы высокой белой стеной…»[13, с.208] Впоследствии, из рассказа Ольги, К. узнает, что Деревню и Замок связывает множество дорог, по которым каждый день ездят десятки
чиновников для исполнения своей загадочной миссии. Немногим больше мы узнаем о структуре замка в главе «У старосты». Там выясняется, то казавшееся необыкновенно легким общение с местной властью и полный порядок, царящий в делах Деревни и Замка – все это вовсе не так. Кипы документов переполняют шкаф в доме Старосты, документы хранятся у него в шкафу, но найти в них невозможно ничего.
Более того, относятся к ним, несмотря на уверения, крайне легкомысленно. Мицци, жена старосты, благоговейно складывает руки перед письмом Кламма. Не проходит и десяти минут, как К. обнаруживает, что она «в рассеянности» сложила из него самолетик. Кипы документов раздают чиновникам «на завтрак» в последующих главах, делают это аккуратно, исправляя ошибки в распределении. Но последний оставшийся на тележке документ, который неизвестно кому нужно отдать,
служащий просто рвет в мелкие клочки и выбрасывает. Вообще, все в романе «Замок» неудобно и абсурдно. Кафка постоянно спит в каких-то неудобных, невозможных для сна местах – то это соломенный тюфяк в общем зале постоялого двора, то гимнастический зал, то огромная кровать секретаря Эрлангера. В романе место часто неадекватно действию, которое в нем разворачивается , предметы как бы
отчуждены от персонажей, между ними отсутствуют отношения собственности. Дела в Замке ведутся на широкую ногу, однако реально не решается практически ничего. Вопрос о необходимости общине землемера, как выясняется, тянется десятилетия, ведется обширная активнейшая переписка, дело дошло до допросов и протоколов. И вот, наконец, казалось бы, в деле поставлена точка, землемер не нужен. Но вопреки этому Кламм пишет К. письмо с просьбой немедленно приступить к работе
и даже выделяет ему помощников… Вообще, деятельности в романе производится крайне мало. Большая часть персонажей, ведут бесконечные разговоры – естественно, о Замке, о судьбе Замка в их жизни, о их мечтах и желаниях в Замке. Кажется удивительным, что в этой Деревне кто-то сажает хлеб, шьет и вообще что-то делает. Ради разговоров люди откладывают любые дела: хозяйка постоялого двора – приготовление ужина для столующихся
у нее поселян, К. и Фрида – работу и уборку класса, Ольга – домашние дела, даже мальчик Ханс уходит с урока, чтобы поговорить с К. Мы с удивлением узнаем, что, оказывается, в Деревне есть пожарная команда, сапожник, кожевенник, что в Деревне отмечаются какие-то праздники (день пожарника, на котором Сортини встречается с Амалией), что в Деревне вообще что-то происходит.
Ольга приоткрывает для нас завесу, скрывающую внутреннюю структуру Замка, приводя несколько практически исключающих друг друга описаний. Замок – это огромная канцелярия «комната, разделенная по длине от стенки к стенке общей конторкой»[13, с. 268]. Одна часть этой комнаты так узка, что два человека не могут разминуться в ней – эта часть предназначена для чиновников, другая же, широкая часть канцелярии, предназначена для просителей, зрителей, слуг и
посыльных. (Возникает вопрос о зрителях – что за зрители могу присутствовать в канцелярии? Ответа на этот вопрос в романе мы не получим). Вплотную к конторке стоят низенькие столики, за ними сидят писари, которые пишут под диктовку чиновников. Чем занимаются чиновники в канцелярии? Читают раскрытые большие книги, периодически обмениваясь… не книгами – местами. Что-то диктуют из этих книг писарям.
Под столами писарей лежат груды документов и писем, из которых периодически выуживается что-нибудь. За этой канцелярией существуют еще и еще канцелярии. Таким образом, Замок из кучи низенький строений превращается в некий огромный монолит, наполненный канцеляриями и чиновниками. Отчего так тянет в это место и Варнаву, и К и Ольгу, попросту непонятно. Впрочем, есть две принадлежащие
Замку вещи, которые приятны и хороши: это коньяк, который К. попробовал в санях Кламма и сами сани Кламма, где было мягко, уютно и тепло. Эту многозначность и непонятность романного текста можно прокомментировать словами Жоржа Батая: «Когда Кафка решал четко выразить свою мысль, он всегда осуществлял задуманное, он возводил опасные сооружения, где слова не подчинялись логическому порядку, а налезали одно на другое, будто хотели
удивить и запутать, будто они были адресованы самому автору, казалось, не устающему постоянно переходить от удивления к заблуждению» [5, с. 180]. Надо отметить, что название «Замок» дано роману его издателем, Максом Бродом. Мы не знаем, как назвали бы автор свой роман, хотя Макс Брод утверждает, что в разговорах Кафка всегда именовал его «Замком» [5, с. 86]. Быть может, в романе с другим названием и акценты были бы расставлены по-иному.
Каждая глава романа – это новая неудача, подстерегающая К но в то же время начало новой попытки. К. как бы упорно ходит по неким кругам. Размах этого упорства составляет трагическое в произведении [10, с. 68]. Невозможно не отметить, что герою романа, К свойственная некая двойственность. Он одновременно робок и отважен, наивен и проницателен, видит мир реальным – и в то же время представляет
его себе как невероятную фантазию. Какие же пути будет пробовать К чтобы попасть в Замок? Самостоятельно это у него не получается, следующий вариант – стать жителем Деревни, стать в ней своим, получить работу, жилье, зажить нормальной и здоровой человеческой жизнью. К. уже готов быть рассудительным и избавиться от «странного проклятия, которое делает его чужим в Деревне» [10, с. 154]. «Все сочинения Кафки в высшей степени напоминают притчи, в них много поучения;
но лучшие его творения подобны кристаллической тверди, пронизанной живописно играющим светом, что достигается иногда очень чистым, часто холодным и точно выдержанным строением языка. «Замок» – произведение как раз такого рода» – так писал Герман Гессе о Кафке и о романе [7, с. 95]. Роман Кафки «Замок» универсален. Универсальность подразумевает разносторонний, всеобъемлющий характер произведения, есть и еще одно значение: «пригодный для множественных целей, выполняющий разнообразные
функции» [6, с. 456]. Что же рождает и чем обусловлена универсальность «Замка»? В романе «Замок» не определены, не рассказаны, не представлены следующие реалии: где происходит действие романа, в каких пространствах блуждает герой, а вслед за ним и читатель, в каком временном контексте все это происходит, средние ли это века (на что как будто указывают некоторые сцены романа) или современное писателю время (на это тоже можно найти указания – например, нахождение в трактире телефона).
А, быть может, речь идет вообще о каком-то далеком утопическом (или фантастическом) будущем. Кафка в своем «Замке» не обозначает ни место, ни время действия. И уже одно только это рождает универсальность романа. По сути своей «Замок» всеобъемлющ как жизнь, невозможно говорить о национальных и местных традициях, об особенностях исторического периода и т.д. Голая, ничем не приукрашенная правда – вот что лежит в
основе романа «Замок» и одновременно роднит его с притчей. В основе произведения – безысходность отношений человека с миром. Мир в романе описывается как некая местность (Замок и окружающая его Деревня), отданная всевластию безответственной бюрократии. Что происходит в правящих верхах для читателя остается покрытым мраком.
В чем заключается суть и соль событий, происходящих вокруг, герой (К.) не имеет ни малейшей возможности догадаться. Административная иерархия, осуществляющая власть, вероятно, получила ее свыше, но, по-видимому, без целей и задач. Повсюду царит бессмыслица, каждое сообщение из Замка ли, из уст ли трактирщицы или иного жителя деревни пропитаны этой бессмысленностью, но законность господства этой бессмысленности даже не ставится под сомнение.
Любое сообщение из Замка священно. Оттуда идут кучи инструкций и распоряжений, которые хранятся годами. В этих ворохах бумаг невозможно что-либо отыскать. Главный герой романа К. возникает словно ниоткуда, его воспоминания о прежней жизни эпизодичны и связаны скорее с описанием неких внутренних состояний, чувств, а не с событиями или характерами. «Мельком припомнил К. свой родной городок; он был ничуть не хуже этого так называемого
Замка»[13, с.157]. Время года, царящее в романе безраздельно – зима. Снег, метель, снег по колено, увязнуть в снегу – вот слова и словосочетания, которые повторяются из главы в главу. К. всеми силами старается остаться в деревне. Какова же конечная цель К Конечно же, это Замок. Причем в контексте романа совершенно непонятно, отчего К. так стремится в Замок, что ему там, по большому счету, нужно, кто такой
К. и какова его принадлежность в этом причудливом мире. По ходу романа на непонятной принадлежности К. будет сделан акцент: «По вашим словам, вас приняли как землемера, но, к сожалению, нам землемер не нужен. Для землемера у нас нет никакой, даже самой мелкой работы»[13, с. 185] так сказал ему староста, когда К. пришел к нему на встречу.
Вот так в романе отразится вечная бесполезность человека, его вечные поиски, стремление к истине и невозможность ее обрести. Человек ищет свою цель в жизни и стремится к ней. В романе эта цель названа Замок, и именно эта цель (для нас, да и для большинства героев Замка кажущаяся абсурдной, бессмысленной) представляется К. единственно возможной. Путь достижения цели для
К. тоже очевиден – это путь, ведущий к Замку, который необходимо найти. На что же претендует К. в отношениях с Замком-государством? К. мечтает любой ценой войти в эту систему, стать там своим, жить жизнью Замка, жизнью Высшего порядка. Таким образом, можно говорить о том, что борьба К. с Замком – мнимая, и доведись ему самому войти в
Замок, он не просто прекратит борьбу, а, став одним из чиновником, будет счастлив. Главный герой всеми силами стремится попасть в Замок, но это ему не удается. Что же он видит? «Весь Замок, каким он виделся издалека, вполне соответствовал ожиданиям К. Это была и не старинная рыцарская крепость, и не роскошный новый дворец, целый ряд строений, состоящих из нескольких двухэтажных и множества тесно прижавшихся друг к другу низких зданий, и, если бы не знать,
что это Замок, можно было бы принять его за городок. К. увидел только одну башню, то ли над жилым помещением, то ли над церковью – разобрать было нельзя»[13, с. 157]. Замок – таинственная цитадель, властвующая над пустынным заснеженным краем, эта цитадель удаляется и тонет в снежной мгле при малейшей попытке приближения. «Он снова зашагал вперед, но дорога была длинной. Оказалось, что улица – главная улица Деревни – вела не к замковой горе, а только приближалась к ней,
но потом, словно нарочно, сворачивала в бок и, не удаляясь от Замка, все же к нему и не приближалась»[13, с. 158]. Официальные пути также оказываются недоступными. Замок – бюрократическая крепость, где господствует чиновническая каста. Бесконечные вереницы чиновников образуют столь же бесконечную иерархическую лестницу, нижние ступеньки этой лестницы просто недосягаемы, а верхние даже незримы для простого смертного.
Работа в Замке кипит, но это бессмысленная деятельность, сотнями, тысячами издаются приказы и предписания, выполнение которых уже невозможно проследить, бумажный поток нескончаем, суть происходящего уже никого не интересует, но видимость важности бюрократической машины охраняется свято. «В таком огромном учреждении, как графская канцелярия, может всегда случиться, что один отдел даст одно распоряжение, другой другое. Друг о друге они ничего не знают…»[13, с.186]. В своем романе «Замок»
Кафка изобразил систему, или конструкцию, как он сам это называл [12, с. 145], в которой можно подметить все признаки тоталитарного общества: строгая олигархия, замкнутость, жесткий контроль, слежка и доносы, нетерпимость, бюрократический формализм, враждебность ко всему, что приходит извне. Огромная бюрократическая машина Замка работает круглосуточно. На первый взгляд, кажется, что эта работа важна, именно в ней смысл, она
обеспечивает порядок, позволяет решить и избежать массы важных проблем. Однако чем дальше К. проникает в мир Деревни, чем больше пытается постичь мир Замка, тем виднее нам абсурдность законов и предписаний. Замок оказывается громоздкой и нелепой системой, она не в состоянии не просто чем-то (в данном случае, Деревней) управлять, но и справиться со своими проблемами.
Даже связь с Замком, которая рисовалась нам в первых главах оперативной (наличие телефона в трактире, мгновенное сообщение в Замок о появлении землемера) оказывается «только кажущейся». «Хозяйство тут, видно такое, что при одной только мысли, что контроль отсутствует, человеку становится жутко» [13, с.196]. Это мир, в котором ничего нельзя добиться и его обитателям это прекрасно известно: «Не отрицаю, может быть, иногда и можно чего-то добиться, несмотря на все законы, на все старые обычаи; сама я никогда
в жизни такого не видела, но говорят, есть примеры, всякое бывает…»[13, с.202] – так характеризует хозяйка постоялого двора свой мир. «Замок» – страшный, неподвижный мир, болото, трясина. Чем больше К. прикладывает усилий, чтобы выбраться из этого болота, тем сильнее его туда засасывает. Однако жители Деревни считают систему Замка, которой они подчиняются, единственно верной и безошибочной. К. же определяет ее как «дурацкую путаницу, от которой, при некоторых условиях, зависит жизнь человека»[5,
с.194]. Если бы жители Деревни не относились к Замку как к неподлежащей сомнению власти, Замок не мог бы функционировать. Но при этом удивляет вот что: читателям романа кажется, что в реальности всем заправляют чиновники из Замка, и вся жизнь поселян протекает под их руководством. Однако в действительности жизнь Деревни течет как будто сама по себе, чиновники не играют существенной роли в жизни крестьян и бюргеров. Однако жизнь замковых чиновников, так называемых «хозяев жизни», не
выглядит очень счастливой. Жители Деревни, безусловно, питают к Замку чувство уважения, преклонения, зависти, однако к этому примешивается жалость, а иногда – ирония. Жители Деревни ощущают себя более свободными людьми, чем обитатели Замка. Несмотря на признанную в Деревне ничтожность К чиновники боятся встречи с ним, они прячутся от него. «Трудно сказать, чего они так стыдятся, может
быть, они эти неутомимые труженики, стыдятся только того, что спали? Но быт может, ещё больше, чем самим показываться людям, они стыдятся видеть чужих людей; они не желают, чтобы те просители, чьего невыносимого вида они счастливо избежали путем ночного допроса, вдруг теперь, с самого утра явились перед ними неожиданно, в непосредственной близости, в натуральную величину. Им это трудно перенести»[13, с.311]. Из-за этого так называемого «ничтожества» всемогущий
Кламм вынужден менять свои планы, а чиновники в гостинице боятся высунуть носы в коридор. «Так вот, раз уж надо ему высказать: только из-за него, исключительно из-за него, господа не могли выйти из своих комнат…»[13, с.311]. Да и непосредственно сама жизнь чиновников, которую удается увидеть, неустроенна, там та же грязь, теснота. Одна из привилегий, признаков принадлежности к Замку – хороший коньяк, но и тот, как, оказывается, воруют кучера.
В общем, куда ни повернись – везде унижения и страдания, зачастую люди сами не замечают, в каких условиях они существуют – это естественно, ведь они не знают другого. В тоталитарном государстве нет ни единого свободного человека, все поголовно, даже слуги диктатуры, чиновники, приближенные придавлены бюрократической машиной системы; над каждым начальником имеется еще более суровый начальник. Вот основной конфликт, источник абсурда, раскрытый
Кафкой в романе: все люди мучаются в системе, которую сами же и выстраивают. Во главе Замка, на вершине замковой пирамиды вовсе не чиновники Кламм или Сортини. Там находится граф Вествест, хозяин над всеми, граф, о котором упоминают только в самом начале и сразу же забывают. Для чего Кафка ввел этот персонаж, кого он имел в виду? На этот вопрос нет однозначного ответа. Может быть, таким образом, он хотел показать высшую силу, которая
управляет обществом и которую невозможно не увидеть, не понять. И эта высшая сила незримо присутствует в жизни общества Замка и Деревни, не во что, не вмешиваясь, но подавляя своим присутствием. Высшая сила, как символ власти, нависающая над обществом. Еще один нюанс тоталитарной (замковой) системы показан в главе «Наказание для
Амалии». Амалия, осмелилась пойти против общества, нарушила общепринятые правила поведения. Её наказывает на Замок, а сами жители Деревни «…они считали, что, отрекаясь от нас, они только выполняют свой долг, мы на их месте поступили бы точно так же»[13, с266]. Общество диктует свои нормы морали и поведения, нарушив которые человек становится изгоем, и вырваться из этого практически невозможно. Тоталитарное общество не терпит тех, кто каким бы то ни было образом
выпадает из ряда, неважно, свои это (Амалия) или чужие (землемер). Выделившийся, не такой, как все, становится изгоем вне зависимости от того, выгодна ли эта потеря обществу. Но и сами люди не стремятся что-то изменить, они полностью согласны с системой, которая осудила их. Отец Ольги Амалии и Варнавы был уважаемым человеком «- Ведь мы были окружены почетом, и праздник, например, без нас никак не мог бы начаться, потому что отец
был третьим инструктором пожарной команды »[13, с.257]. Он был сильным и здоровым, но незначительное вроде бы событие – Амалия отказала чиновнику Сортини, который увидел её на деревенском празднике, изменило всю его жизнь. От него отвернулись все, дела пошли на спад, и он практически разорился. Разными способами отец девушек пытался исправить ситуацию, все его действия были направлены на задабривание
чиновников из Замка. Он хотел объяснить, что не виноват, бесконечно поджидал их и довел себя до страшной болезни «Тогда и начались у него ревматические боли: подходила зима, снег выпал рано, у нас зима настает очень быстро, а он все сидел там, на мокрых камнях то под дождем, то под снегом»[13, с.274]. Ольга и Варнава пытаются восстановить положение их семьи в обществе. Варнава устраивается на работу в Замок, но он не понимает, приняли его или нет?
Ведь только через три года, когда в деревне появился К Варнаве поручают отнести ему письмо. Лишь одна Амалия осталась в стороне от этих попыток, и она презирает брата и семью за них. «А про Амалию скажу, что она действительно презирает службу посыльного, и теперь, когда Варнава достиг какого-то успеха – она легко могла бы об этом догадаться и по мне, и по Варнаве, и по нашим переживаниям в уголке теперь она презирает
Варнаву ещё больше прежнего»[13, с.280]. Образ Амалии в романе видится своеобразной бунтаркой, которая решила пойти против общества, она презирает его устройство, его ценности. Осмелившись пойти против системы, она вынуждена жить в общественной изоляции. Общество уничтожает личность, не дает проявиться яркой индивидуальности. В тоталитарном и бюрократизированном государстве присутствуют два класса: слуги диктатуры, функционеры,
(в романе – чиновники Замка) и людские существа с парализованной волей, неспособные к свободе, так как свобода им не по плечу (люди Деревни). Такой тип государственного устройства моделирует Кафка в романе. Однако неограниченная власть развращает и тех, кто ее обслуживает, она калечит всех: и их, и тех, кто оказывается в их власти. Люди Деревни изолированы от мира, это люди краха и тупика. Кафка подчеркивает оппозиционность по отношению друг к другу общества и человека, личности и диктатуры,
К. и замка. И, тем не менее, общество, государство – это жизненное устройство, созданное самими людьми, они причастны к нему и на их подчинении и послушании оно держится. Если бы жители Деревни не относились к Замку как к неподлежащей сомнению власти, Замок не мог бы функционировать. «Замок» – притча о личности и уничтожающей ее власти диктатуры. Причем мистификация власти абсолютна: власть (Замок) невозможно не то что понять, даже просто обнаружить,
она не распознаваема, однако распоряжается судьбами и жизнями. В тоталитарном государстве нет ни единого свободного человека, все поголовно, даже слуги диктатуры, чиновники, приближенные придавлены бюрократической машиной системы; над каждым начальником имеется еще более суровый начальник. Вот основной конфликт, источник абсурда, раскрытый Кафкой в романе: все люди мучаются в системе, которую сами же и выстраивают.
Обитатели деревни не внушают ни уважения, ни симпатии, и если хозяева из Замка плохо с ними обращаются, то поселяне сами считают себя достойными такого обращения. Кроме того, жители Деревни воспринимают свою жизнь как норму. Именно на таком самоуничижении держатся тоталитарные режимы. Самое страшное, что в подобном обществе человек ощущает себя и аппарат управления как единое целое:
«Между Замком и крестьянами особой разницы нет». Никто, кроме К подобного разделения не производит, это в голову никому не приходит. Точно также как никто не ставит следующий вопрос: «… по-моему, тут надо разграничить две стороны дела: с одной стороны, то, что происходит внутри отделов и что они могут толковать так или иначе, а с другой стороны, существует живой человек – я, который стоит вне всех этих служб и которому со стороны именно
этих служб угрожает решение на столько бессмысленное, что я еще никак не могу всерьез поверить в эту угрозу»[13, с.202] Схематична, но очень показательна роль женщин в романе. Всех главных героинь объединяет одна, но невероятно важная для главного героя черта: все они имеют связи в Замке, и в этих связях заключается все их значение, только этим они интересны главному герою. Землемер К. за одну ночь «страстно влюбляется» в Фриду – ведь она возлюбленная чиновника
Кламма. К. предполагает, что через неё он сможет попасть или приблизиться к Замку. Фрида была невзрачная, но в ней было что-то, что заставляло обратить на неё внимание. Вот какой её впервые увидел К.: «Пиво разливала молоденькая девушка по имени Фрида. Это была невзрачная маленькая блондинка, с печальными глазами и запавшими щеками, но К. был поражен её взглядом, полным особого превосходства»[13, с.
172]. Фрида была лишь средством достижения цели для К и когда она это поняла, ушла от него к помощнику, предпочитая спокойствие несбыточным мечтам. Потом его внимание переключается на Амалию и Ольгу – они непосредственно, через свое прошлое и Варнаву в настоящем связаны с Замком. Тем более показателен тот факт, что землемер уходит от Фриды к сестрам Барнабе, так как семья Барнабе – единственная в деревне, покинутая замком и самой деревней.
Амалия, старшая сестра, отказалась от гнусных предложений одного из служителей замка. Последовавшее за этим проклятие навсегда лишило ее любви «бога». Быть неспособной потерять свою честь ради «бога», в образе чиновника из Замка – это значит стать недостойной его милости. В данном случае прослеживается мысль: правда противоречит морали. Следуя этой теме, Ф.Кафка описывает путь, который совершает герой от
Фриды к сестрам Барнабе, путь, который ведет от доверчивой любви к обожествлению абсурда. К. не нравится Пепи, но в глубине души он, конечно, признает, что если Пепи будет ступенькой к Замку – ему придется завоевать ее внимание. А Пеппи, поднявшись на более высшую ступеньку общества стремиться сохранить свое положение, но осознав, что это ей не удастся, она завет с собой К. «Пойдем же, ну, пожалуйста, пойдем к нам!
Ты себя ничем не обяжешь…»[13, с. 326] ВЫВОД Таким образом, читатель видит, какой фантастический, сложный и непонятный на первый взгляд мир рисует нам Кафка в своем романе «Замок». В романе образ государства как бы срезан рамой картины: вершина иерархической пирамиды осталась за ней. Крупным планом представлен другой уровень – тот, на котором власть сталкивается с человеком, с личностью. Кафка подметил и описал сращение официального и частного, закрепощение человека через частную
сферу. Роман «Замок» выступает как способ некоего поиска и решения некоей человеческой сверхзадачи – вот что представляется авторской мыслью романа. В романе Кафка не смягчает действительность, напротив, он заостряет негативные стороны реальности. «Замок», как и все творчество Кафки, пессимистичен. Так же мы смело можем утверждать, что «Замок» Кафки имеет все признаки притчи. Мир изображается у
Кафки без указания конкретных примет времени и места, но это и не совсем фантастический мир, поскольку в нем господствуют реальные законы общества, а за вневременными образами писателя, за всеми его образами и абстракциями проступают контуры вполне конкретных вещей. Природа и вещи в «Замке» упоминаются лишь по необходимости, действие проистекает как бы без декораций. Действующие лица романа обнаруживают отсутствие внешних черт и характеров как комбинаций душевных свойств.
Характерно, что в произведении Кафки «Замок» центральный образ вовсе безымянный. Землемер К. лишен жизнеописаний, лишен индивидуальных черт, не имеет прошлого и вообще ничего не имеют за пределами воздвигнутых вокруг них фантастических сюжетных сооружений. Он живёт лишь в них; все его мысли, чувства, настроения проявляются главным образом и почти исключительно в связи с хитросплетениями таинственной власти замка.
Рома Кафки «Замок» признан одной из главных книг XX столетия. Мастерство Кафки состоит в том, что он заставляет читателя перечитывать свои произведения. Развязки его сюжетов подсказывают объяснение, но оно не обнаруживается сразу, для его обоснования произведение должно быть перечитано под иным углом зрения. Иногда существует возможность двойного толкования, поэтому появляется необходимость двойного прочтения. Именно этого и добивается автор.
Но напрасно пытаться все внимание концентрировать на деталях. Символ всегда обнаруживается в целом, и при точном разборе произведения, возможно, воссоздать лишь общее движение, не допуская буквальности. Нет ничего более трудного для понимания, чем символическое произведение. Символ всегда превосходит задуманное автором. В этом отношении самый верный способ понять произведение – это начинать его чтение без заранее принятой
установки, не стараясь отыскать в нем тайные течения. Для Ф.Кафки, в частности, правильным будет принять его условия и подходить к драме и роману с точки зрения их облика и формы. Кафка как никогда кажется современным сейчас в нынешней российской обстановке. На слуху постоянно «кафкианская ситуация», «кафкианский мир». Создается ощущение, что Кафка сопричастен духу повседневных российских реалий, трагикомических ситуаций,
которые случаются с нами на каждом шагу. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ: 1.Анализ стилей зарубежной художественной и научной литературы. – М.: 1986. – 310 с. 2.Античные мыслители об искусстве. – М.: 1958. – 360 с. 3.Андроник, А.В. Место новеллы “В исправительной колонии” в художественном мире
Кафки. / А. В. Андронник // Открытый урок. – 2001 № 5 – 6. – С.27 – 34. 4.Бланшо, М. От Кафки к Кафке / М. Бланшо. – М 1998. – 420 c. 5.Брод, М. Узник абсолюта /Макс Брод, Франц Кафка. – М.: 2003. – 247 с. 6.БЭС // под ред. А. М. Прохорова в 2 т. М.: «Советская энциклопедия»,
1991. -670 с. 7.Гессе, Г. Письма по кругу / Г. Гессе. пер. Н. А. Темчиной и А. Н. Темчина. М.: 1987. – 198 с. 8.Голышева, В. Франц Кафка “Превращение”./ В. Голышев // Иностранная литература. – 1997 № 11. – С.214 – 239. 9.Давид, К. Франц Кафка / К. Давид. –
Харьков, 1998. – 290 с. 10.Камю, А. Бунтующий человек./ А. Камю. – М.: 1990. – 268 с. 11.Карельский, А. Лекция о творчестве Франца Кафки./ А. Карельский // Иностранная литература. – 1995 №8. – С.102 – 109. 12.Кафка, Ф. Дневники(1913-1923) / Ф. Кафка. М.: АСТ 2001 245 с. 13.Кафка, Ф. Избранное:
Сборник: Пер. с нем. /Составл. Е. Кацевой; Предисл. Д. Затонского. – М.: Радуга, 1989. – 576 с. – (Мастера современной прозы). 14.Кафка и «Угрызения совести человечества». // Труд. – 2003 №118. – С.3-4. 15.Литературный энциклопедический словарь. – М 1987. – 700 с. 16.Литературные манифесты от символизма до наших дней. /
Сост.С. Джимбинов. М.: 2000. – 540 с. 17.Манн, Т. В честь поэта./ Т. Манн // Нева. – 1993 №7. – С.14 – 21. 18.Матран, Л. Актуален ли Кафка? / Л. Матран // Вопросы философии. – 1975 №9. – С.32 – 37. 19.Набоков, В. В. Лекции по зарубежной литературе. / В. В. Набоков. – М.: 1998. – 240 с. 20.Статьи и мысли об искусстве. –
М.: 1946. – 130 с.