Донецкий государственный технический университет
Контрольная работа
По курсу «Этика и эстетика»
Студентки группы ЭФ-03з Иванов Максим Игоревич Вариант №15
№зач.51805
г. Донецк 2005
Тема 15.
«Проблемы функционирования морали».
Моральная оценка, ее строение и специфика.
Теория нравственного поступка.
Моральная свобода и ответственность личности.
Выполнение своего назначения и функций в жизни человека мораль осуществляет посредством актуализации своего содержания и взаимодействия ее структурных элементов. Рассмотрение отдельных сторон морали, элементов, образующих ее содержание и структуру, особенностей отражения действительности, позволяющее лучше представить и помять роль морали в духовной жизни, имеет смысл в теоретическом анализе. На практике же мораль выступает как целостная система деятельности, в которой органически сочетаются в единстве повеление и оценивание, мысль и чувство, воля и действие.
Свое регулятивное воздействие мораль оказывает через выработку ценностных установок и ориентации, посредством отражения в своих ценностях общественно-исторической необходимости. Этот аксиологический момент столь важен, что сама мораль определяется как императивно-оценочный способ освоения человеком действительности. Установление моральной ценности различных явлений действительности составляет важнейшую функцию морали, а понятие моральной оценки поэтому является узловым для понимания специфики морали.
1. Моральная оценка, ее строение и специфика.
Моральные оценки являются весьма распространенным явлением в жизни человека. Он сам, не задумываясь над тем, как он это делает, выносит моральные суждения, одобряет или осуждает те или иные поступки окружающих, общественные явления, свою собственную жизнь. При этом моральные оценки опираются на эмоции и чувства, выносятся на интуитивном уровне, отражают ограниченный индивидуальный жизненный опыт субъекта и поэтому оказываются чрезвычайно субъективными, пристрастными. Даже близкие друзья могут разойтись поэтому по мнениях, хорошо или плохо рассказывать родителям о своих взаимоотношениях со сверстниками, списывать несделанную домашнюю работу, отказаться от общении с приятелем, если на этом настаивают старшие. Еще более трудные дилеммы истают перед человеком но взрослой жизни и на общественном поприще, когда приходится строить свои отношения с другими людьми, учитывая их моральные качества, характер отношений, содержание деятельности, «округ которой эти отношения складываются.
Ведь мораль — очень тонкая духовная сфера взаимоотношения людей, пронизанная их субъективным отношением к действительности, но в то же время предполагающая, для того чтобы моральная оценка была истинной, искусство выявления объективной общественной значимости, целостности того явления, на которое она обращена.
Поэтому представляется важным и необходимым проанализировать, что собой представляет моральная оценка, чем определяется и от чего зависит ее содержание, в каких формах она выступает и какую роль играет в морали.
Вообще моральная сценка есть одобрение или осуждение моральным сознанием явлений, окружающих субъекта сознания, установление соответствия пли несоответствия между поступком, установкой, чертами характера или мотивами человека, его образом жизни, между существующими общественными отношениями, — вообще, между явлениями человеческой жизни и требованиями морали, и характеристика этого соответствия (или несоответствия).
Моральная оценка представляет собой субъективную и осознанную сторону объективно складывающегося ценностного отношения человека к действительности, установление его значимости, смысла.
При ее анализе можно выделить субъект оценки, объект оценки, характер и форму выражения, а также основание вынесения оценки, ее критерии.
В качестве субъекта моральной оценки выступает человек пли определенное сообщество, обладающее относительно устойчивым общественным мнением, коллективным суждением по общественно значимым вопросам.
Объектом моральной оценки некоторые авторы считают только моральную деятельность человека, его поступки, причем в самих поступках выделяют в качестве непосредственного объекта оценивания то, что определяется волей человека и зависит от нее. При этом оценка общественных отношений в более широком плане как объективного результата их взаимодействия, складывающегося независимо от их желания и воли, рассматривается как идеалистическое морализирование, вытекающее из непонимания сущности общественно-исторического процесса и неправомерного распространения на него принципов и критериев морального сознания, которое оперирует идеалами и пожеланиями, а не законами развития.
По-видимому, здесь путается вопрос о моральной ответственности человека за результаты своих поступков, которая действительно включает в себя установление произвольности и умышленности действия, и вопрос об установлении значения определенных явлений для человека, не зависящего от того, является ли оно результатом чьего-то субъективного умысла или нет. Даже явления природы не только в глубокой древности наделялись людьми моральными характеристиками и персонифицировались в образах божеств — Любви, Вражды, Мщения, Зависти и т. д., но и сейчас сплошь и рядом характеризуются моральными эпитетами — «доброе, ласковое солнце», «злой ветер», «ужасный шторм».
Тем более такие явления, как войны, социальные столкновения, социальное неравенство, коррупция, угнетение и насилие, безусловно, проистекающие из объективных причин, напрямую затрагивают интересы человека, вызывают к себе определенное отношение и являются поэтому объектом моральной оценки.
Сами сферы общественной жизни — экономика, политика, право, духовная культура общества — также являются объектами моральной оценки, ибо мораль задает им гуманистические перспективы и обязательно оценивает, насколько они оказываются близки к своей реализации.
Оценка тем самым оказывает косвенное воздействие па систему общественных отношений, формируя определенное отношение людей к социальным фактам и институтам и корректируя их деятельность.
Более того, моральной оценке подвержены даже сами моральные требования и ценности, ибо рефлексивная природа морального сознания и ее ориентация на самостоятельный характер принятия моральных решений предполагает осознанный характер принятия моральных требовании, ж усвоение на основе признания ценности.
Таким образом, можно констатировать, что объектом моральной оценки могут быть все без исключения явления человеческой жизни.
Отсюда же вытекает и такая модификация моральной оценки, как самооценка, когда субъект и объект моральной оценки совпадают в одном лице. Самооценка в наибольшей степени оказывается пронизана субъективностью человека, ибо чрезвычайно трудно взглянуть на себя непредвзято, со стороны, вследствие чего самооценка, как свидетельствуют психологи, никогда не бывает полностью адекватной объективной ценности человека.
Самооценка может быть завышенной, когда человек ставит для себя облегченные цели и заниженные требования, преувеличивает степень противодействия со стороны неблагоприятствующих обстоятельств, а соответственно и своих заслуг по их преодолению. В конечном итоге завышенная самооценка является выражением неравноправного, привилегированного положения, в которое ставит самого себя моральный субъект, и поэтому она.сопровождается самомнением, заносчивостью, тщеславием, хвастовством, что приводит к конфликту с окружающими, а зачастую оборачивается большим крушением личности при столкновении
с действительностью, неизбежным при завышенных амбициях и неадекватном учете реальности.
Однако самооценка может быть и заниженной, если человек не чувствует в себе сил для соблюдения завышенной шкалы моральных требований, которые предъявляет себе, и заранее, даже не попробовав выиграть, считает себя проигравшим, неудачником.
Поэтому так важно корректировать самооценку с учетом мнения о себе окружающих, уметь учитывать и взвешивать чужие мнения о своих моральных характеристиках, сопоставлять их с собственными представлениями и вообще развивать навыки самоанализа, самоконтроля и самокритичности.
По своему характеру и непосредственной форме выражения моральная оценка выступает как реакция одобрения или осуждения в виде поощрительных или неодобрительных действий, мимического или словесного выражения симпатии и поддержки, или неудовольствия и критики. Однако наиболее полно моральная оценка выражается в понятийных характеристиках и оценочных суждениях —честный, порядочный, мужественный, скромный, лицемерный, равнодушный, щедрый, гостеприимный и т. д.
Соответственно самооценка чаще всего принимает форму чувств и переживаний— стыда, вины, раскаяния или гордости, чувства собственного удовлетворения, но может выражаться и в рациональной форме самохарактеристики.
В любом случае внутренним содержанием моральном оценки является установление меры добра, справедливости, должного в реальной действительности, в поступках или помыслах и устремлениях человека. Моральная оценка не регулирует непосредственно, как это делает требование, поведение человека и общественные отношения, но помогает более ясно установить и осознать положение дел, значение происходящего, стимулируя через более полное осознание более совершенное поведение.
Поэтому в качестве основания для моральной оценки мотивов и установок поведения, качеств характера, поступков человека, всей его жизненной позиции, так же как явлений общественной жизни, выступают сами моральные ценности — различные формы выражения моральных требований, с которыми и происходит сопоставление. Это нормы и принципы морали, моральные идеалы, понятия добра, справедливости, чести и достоинства, долга. Все это непосредственные, внутриморальные основания и критерии для формирования моральной оценки, присущее им содержание служит критерием, шкалой отсчета для оценки явлении жизни.
Однако вследствие неопределенности и неоднозначности содержания моральных требований и ценностей, их исторической относительности и изменчивости требуется какой-то более общий критерии, по которому можно было бы оценить сами моральные ценности. Таковой высшей ценностью, а следовательно, и основанием для определения ценности самих моральных требований может быть только интерес в сохранении, упрочении и развитии человеческой жизни, в создании все более благоприятных условии для ее совершенствования не столько в физическом, сколько в духовном смысле.
«Человек — высшее существо для человека…» — писал К. Маркс, когда еще был «абстрактным гуманистом», то есть когда он не использовал классовые различия в обществе для разделения его на тех, кто соответствует понятию человека, и тех, кто его в себе истребил до полной неузнаваемости. В полном соответствии с принципами так называемого «абстрактного», а по сути единственно возможного гуманизма, выражающего отвлеченные от реального исторического процесса с его этапами, периодами, социальной структурой принципы человечности вообще, Маркс писал, что «человек должен сделать себя самого мерилом всех жизненных отношении, дать им оценку сообразно своей сущности, устроить мир истинно по-человечески».
Это означает, что высшим, абсолютным критерием и основанием моральных ценностей, являющихся в свою очередь основанием для конкретных моральных оценок, является общественно-историческая необходимость развития и самоутверждения ценностей человеческой жизни, признания и обеспечения прав и свобод личности. Именно интересы личности, а не рода, сословия, класса, нации, государства с их отдельными, особенными, а не всеобщими интересами лежат в основании иерархии моральных ценностей.
А присущая морали абстрактно-всеобщая форма их выражения как раз и означает, что моральные ценности и требования, принципы человечности равно присущи всем людям, делают их равными в моральном отношении независимо ни от каких социальных различий. Никаким другим образом обеспечить равенство прав и взаимопризнание интересов, как свести их к интересам человеческой природы вообще, невозможно.
Таким образом, моральная оценка, выявляя в фактах и событиях действительности реальную меру добра и зла, степень их соответствия должному, правильному, справедливому порядку вещей, который в идеальной форме выражает всеобщие принципы человечности и поэтому всем одинаково должен быть желанен, демонстрирует, каким надо быть, как надо поступать, что делать, а что не делать ни при каких обстоятельствах, чтобы было хорошо или по крайней мере лучше, чем было.
Высокая положительная моральная оценка поступков, человеческих качеств и способностей, проявлений характера переносит авторитет морали на самого человека, возвышает его в глазах окружающих и в собственных, придает чувство уверенности и укрепляет чувство собственного достоинства.
Вследствие этого моральная оценка зачастую становится средством получения выгоды и упрочения благополучии попреки справедливости и истине, то есть, будучи неадекватной, она вместо положительного стимулирующего воздействия способна оказывать и разрушительное действие. О неадекватности самооценки и ее отрицательном воздействии на моральные взаимоотношения уже говорилось. Но и неадекватная моральная оценка общественным мнением или отдельной личностью, будучи несправедливой, не соответствующей объективной ценности предмета оценки, подрывает авторитет морали, не позволяет ей выполнять свое предназначение.
Наиболее безобидной формой неадекватной моральной оценки является превознесение достоинств личности в силе комплиментов. Комплимент как лестное замечание, похвальное суждение, призванное оттенить и подчеркнуть действительные, а иногда и мнимые, достоинства человека, безусловно, может выражать искреннее доброжелательство и расположение говорящего и тем способствовать более теплым отношениям. Однако грань между комплиментами и лестью настолько тонка, что часто ее невозможно уловить.
Поэтому льстец использует желание всякого человека как можно лучше и достойнее выглядеть в глазах окружающих и перед самим собой, и сознательно собирает вместе суждения о моральных достоинствах человека, которые при этом чаще всего преувеличиваются, опуская другие его характеристики, чтобы добиться доверия и благорасположения, а с ними и каких-то выгод. Он превозносит честность и бескорыстие, доброту и справедливость того, кого оценивает, приводит подтверждения его щедрости и великодушия, принципиальности и твердости, слушать которые любой человек готов бесконечно, подобно женщине, которой говорят о красоте, или актеру, чей талант превозносят до небес. Причем в этом случае моральная оценка используется вовсе не для того, чтобы вдохновить человека, дать ему силы и уверенность в себе, чтобы становиться лучше, а для достижения корыстных целей хладнокровно и расчетливо спекулируя на человеческих слабостях.
Понятно, что попасться на такую удочку может каждый, однако единственное средство противостоять подобного рода искушениям — это развитие собственного морального самосознания, способности к моральной оценке и самооценке, самокритичность и умение взвешивать чужие мнения и суждения.
В условиях повышения авторитета морали в открытых демократических обществах, где политическая жизнь проходит на виду у общественности и где вследствие этого политическое и экономическое благополучие в значительной мере определяется общественным мнением, весьма широкое распространение получает моральная дискредитация противников, то есть лишение их морального авторитета и доверия со стороны общества.
Достигается это как прямыми разоблачениями «подлинного» смысла совершаемых кем-то действий, чаще всего вскрывается их корыстолюбивая подоплека, связанная со стремлением получить больше власти и влияния или богатства вопреки справедливому, основанному на взаимном признании равенства прав и интересов всех людей, порядку, так и при помощи «войны компроматов». Компромат представляет собой определенную информацию, тщательно скрываемую заинтересованными сторонами, но якобы выплывшую наружу, из которой следует с необходимостью вывод о моральной нечистоплотности участников какого-то действия, что с неизбежностью бросает тень и на само это действие, а также вполне способно окончательно погубить их карьеру.
В демократическом обществе, когда карьера публичных деятелей зависит от выбора их людьми, будь то на политическом поприще или в сфере производства товаров, развлечений или услуг, их репутация находится под жестким общественным контролем и ее нравственная составляющая становится предметом публичного внимания и моральной оценки.
А так как общественное мнение формируется во многом средствами массовой информации, способными мгновенно вознести или ниспровергнуть репутацию деятеля в глазах общественного мнения, сами эти средства даже получают неофициальное наименование «четвертой власти». Их независимость или подконтрольность становятся важным условием объективности или злонамеренной тенденциозности формируемой ими моральной оценки и репутации публичных деятелен, что заставляет последних постоянно контролировать свое поседение, а с другой стороны, бороться за подчинение своему влиянию этой самой «четвертой власти».
Наиболее крайней формой намеренного использования искажения моральной оценки являются клевета и оскорбления, заключающиеся в сознательном искажении действительного положения дел с целью нанести как можно больший ущерб репутации человека или его достоинству. Если это происходит публично, то тут уже вступает в силу правовая оценка ситуации.
При этом следует иметь в виду, что ущерб репутации и утрата достоинства происходят не в результате сообщения и распространения порочащих человека сведений, если они верные, а в результате совершения того, о чем эти сведения сообщают. Если же сообщаемые сведения, порочащие честь и достоинство человека, неверны, искажают действительное положение вещей; не соответствуют фактам, то здесь имеет место заведомая клевета. Поэтому в задачу правового разбирательства входит именно установление соответствия распространяемых сведений фактическому положению дел, а не то., задевают пли нет они авторитет и репутацию тех пли иных деятелей.
Безусловно, что все это накладывает огромную ответственность на представителей «четвертой власти» и предполагает тщательную проверку сведений и корректную, неоскорбительную форму их подачи. В то же время тот. кто делает своей специальностью моральные разоблачения, сам должен быть всегда образцом нравственного поведения, ибо в противном случае он может уподобиться фарисеям, «возлагающим на человека бремена тяжкие и неудобоносимые, а сами пальцем не желающие пошевелить».
Рассмотрение общих принципов и характера моральной оценки, ее роли в общественной жизни необходимо довести до оценки отдельного поступка, составляющего «клеточку» человеческой деятельности. Ведь именно в практической деятельности находят реализацию моральные ценности, меру и степень которых удостоверяет моральная оценка.
2.
Теория нравственного поступка.
Вся нравственная деятельность человека складывается из его поступков, которые синтезируют в себе внешние, материально-вещественные его компоненты и внутренние, духовно-личностные, а также сами имеют сложную структуру, элементы которой также оказывают воздействие на их объективную нравственную ценность. Обычно обыденное моральное сознание не затрудняется при вынесении моральной оценки того или иного поступка, однако при столкновении различных оценок и необходимости их обосновать для обыденного сознания начинаются непреодолимые трудности. Неспособность морального сознания обосновать собственную моральную оценку с точки зрения ее объективности и истинности вынуждает ее согласиться, что моральные оценки — это дело субъективного вкуса, симпатий и антипатий, что, безусловно, снижает их авторитет и значение в жизни человека.
Поэтому этика стремится проанализировать саму процедуру морального оценивания, выявить факторы моральной оценки, учет которых только и может способствовать ее обоснованности и объективности.
Вообще человеческий поступок — это не просто физическое действие, взятое с его натурально-вещественной стороны, а мотивированный и совершенный сознательно акт общественно значимого поведения. Действия могут, как известно, совершать и животные, а вот поступки — сугубо человеческая область деятельности.
Для лучшего понимания природы нравственного поступка полезно разделить все действия человека на действия-операции и действия-поступки. Первые означают действия, взятые в их внешнем проявлении безотносительно к их значению, а вторые — мотивированные и совершенные сознательно социально значимые действия.
Их различия особенно заметны при воздержании, отказе от действия в условиях его нравственной необходимости. Например, отказ в оказании помощи человеку, находящемуся в трудной ситуации, даже если при этом не совершены никакие действия, также является поступком, подлежащим моральной оценке.
Таким образом, действие само по себе, как и бездействие в определенных ситуациях, есть лишь носитель поступка, его «внешность», в то время как его сущностью является нравственное содержание и смысл. Сам же поступок есть объективация в действии (или бездействии) и его результате субъективно мотивированного отношения субъекта действия. Некоторые авторы даже считают возможным определить поступок как мотивированное действие. Это так, если считать мотивом вообще некоторую установку, ценностную ориентацию личности, независимо от степени ее осознания и сознательного волевого руководства в поведении именно этим осознанным мотивом. В противном случае так называемое немотивированное насилие, акты вандализма и разнузданного поведения, которые не являются выражением какой-то сознательной позиции и даже не нуждаются в какой-то мотивации для их совершении, окажутся за пределами моральной оценки, которая ведь должна установить именно внутреннюю ценность поступка.
Для моральной оценки поступка, то есть установления его морального качества, не столько важна его внешняя, операционная сторона, сколько именно ценностно-содержательная характеристика действия. При этом оценка должна охватывать поступок в его целостности, единстве внешних и внутренних составляющих, учитывать условия его совершения. Иначе она только случайно может оказаться справедливой, соответствующей действительной нравственной ценности поступка.
Поэтому, хотя люди ежедневно оценивают свои и чужие поступки, рассчитывая на свой жизненный опыт, нравственное чувство и интуицию, необходимо понимать, каким образом складывается моральная оценка и от чего она зависит, чтобы быть уверенным в ее точности и верности.
Прежде всего следует выделить факторы моральной оценки, в качестве которых фигурируют условия совершения поступка, его внутренняя структура и содержание и полученный результат.
Условия совершения поступка могут быть благоприятствующими ему, нейтральными или непреодолимыми. Нравственная ценность поступка будет тем выше, чем труднее препятствие и чем успешнее оно преодолевается, чем больше человек проявит воли настойчивости, умения, чтобы выполнить веления нравственного долга и совести.
В предельно трудных ситуациях такая победа над обстоятельствами, зачастую угрожающими гибелью человеку, и над самим собой, ибо выполнение долга в таких условиях требует напряжения всех сил, называется подвигом. И моральная оценка его будет тем выше и весомее, чем значительнее будут общественно полезные последствия содеянного.
Соответственно поступок, продиктованный злой волей, корыстным эгоистическим расчетом или совершенный бездумно, под воздействием антиобщественной установки, и направленный против требований морали, будет оцениваться как злодеяние, тяжесть и мрачность которого будет тем выше, чем больше упорства н подлости, хитрости и изворотливости будет проявлено при его совершении и чем тяжелее н опаснее будут социальные последствия.
Однако внешние условия совершенного поступка лишь модифицируют моральную оценку, а его подлинную ценность составляют содержание, элементы структуры и результат.
Поступок складывается из его мотивации, намерения и цели действия, используемых для ее достижения, средств и полученного результата.
Если намерение и цель действия выражают представления человека о том, что он намеревается сделать, развертываясь в идеальном плане в сознании и формируя образ будущего действия и его результат то мотив является основанием действия, тем, ради чего оно замышляется.
Например, если человек едет в «горячие точки» для работы, будь то журналистская деятельность, или оказание гуманитарной помощи, или осуществление миротворческой миссии, то его намерением как раз и является сама поездка и работа. Мотивом же может быть что угодно — от подчинения указаниям и приказаниям руководства, нежелания портить с ним отношения и ставить под вопрос продвижение по службе, до стремления заработать на рискованном предприятии то ли деньги, то ли известность и славу. При этом не исключается и подлинно нравственный мотив — желание внести свой посильный вклад в обеспечение благополучного разрешения конфликта, помочь втянутым в него сторонам, даже рискуя собственным благополучием, обрести спокойствие и уверенность, найти выход из тяжелой ситуации. Очевидно, что нравственная ценность этих мотивов будет различной, что обязательно должно сказаться на оценке совершенного поступка.
Полезно также различать мотивы со стимулами. Стимул — это всякое побуждение к действию, толчок, причина его совершения, в то время как мотив является обязательно в той или иной мере осознанным побуждением, направленным на удовлетворение какой-либо потребности и принятым личностью. Стимулы в большей мере несут в себе объективное содержание, выступают в качестве объективных причин для совершения действия, направляющих волю и желания человека извне. Это, например, материальная заинтересованность в выполнении какой-либо работы, страх наказания за неисполненное, принуждение или давление, оказываемое на человека с целью заставить его поступить определенным образом.
Мотив же есть всегда внутреннее, субъективно-личностное побуждение к действию, которое хотя и формируется под воздействием социальной среды и других объективных факторов, то есть является объективным но происхождению, но всегда осознается личностью как элемент собственного сознания, причиной поступка, принятой по своей воле, то есть субъективным по функционированию. Разумеется, далеко не все и не в полной мере мотивы могут быть полностью осозданы и вербализованы, выражены в словах, но тем не менее на уровне чувств, симпатий и антипатий, желаний и стремлений и наконец, в форме рационально построенных суждений человек имеет представление об относительной ценности того, что намеревается совершить, и психологически считает мотивы своих действий зависящими именно от своей воли.
Известно, что XX в. ознаменовался открытием большой роли, которую играет в поведении человека бессознательное, в связи с чем мотивация поведения приобрела сложную, многослойную структуру, где человек руководствуется в своем поведении мотивами, которые он может высказать вслух, которые он может поведать только себе, в которых он боится признаться даже себе, и такими, которые маскируют эту боязнь даже перед самим собой. Поэтому при анализе поступка могут возникать даже такие понятия, противоречащие ранее данному определению мотива, как бессознательная мотивация. Таковой является неадекватное отражение собственных потребностей, обоснование и оправдание своих волевых действий, когда подлинные мотивы поступков являются актуально неосознаваемыми, но реально сформированными в процессе сознательной жизнедеятельности человека и встроенными в структуру личности в виде ценностных ориентации и установок, за которые человек несет ответственность.
Таким образом, является ли побуждение к действию отчетливо осознанным мотивом поведения или же не адекватно выраженной, искаженной и замаскированной причиной поступка, оно тем не менее демонстрирует, какой субъективный смысл имеет данное действие для человека, зависит поэтому от него, может и должно быть основанием для установления моральной ценности поступка.
Возникает естественный вопрос — совпадает ли нравственная ценность мотивации, осознанного мотива повеления или ценностной ориентации, определяющей его внутренний смысл, с моральной ценностью поступка?
Ведь мотивация — это хотя и важная часть поступка, но все же как бы предварительная его ступень, идеальное желание и стремление, своего рода «декларация о намерениях» роли, а поступок включает в себя помимо идеально сформулированной цели еще и «материю», содержание, то, что собственно делает субъект, какими средствами он все это делает, при каких условиях и обстоятельствах и чем все это кончается.
По поводу влияния, которое оказывают на нравственную ценность поступка обстоятельства и условия его совершения, уже говорилось ранее.
Понятно, что в самом общем виде ценность поступка, где мотивы и намерения соответствуют моральным требованиям и ценностям, будет тем выше, чем адекватнее этим целям по своим нравственным содержательным характеристикам применяемые средства, и тем ниже, чем больше средства будут не соответствовать целям.
Но самым трудным является вопрос о том, чему отдавать предпочтение в оценке поступка — ценности мотивов и намерений человека или ценности полученного результата?
В истории философско-этической мысли эти позиции получили развернутое обоснование в лице целых учений и философских направлений.
Весьма последовательно суть первой позиции о приоритете ценности мотивов при моральной оценке поступка выразил Кант: «Суть дела не в поступках, которые мы видим, а во внутренних принципах их, которые мы не видим». Эта точка зрения исходит из того, что оценка поступка, не учитывающая его субъективной причины, его основания и оправдания, принижает благородный и возвышенный характер морали, обязательно предполагающей наличие доброй воли и сознание долга. Более того, такая оценка вообще делает ненужной саму моральную оценку в отличие от утилитарной, учитывающей только результативность поступка.
Да и достичь полезного результата гораздо проще, если не связывать себя моралью. Многие полезные по их результату поступки имеют совершенно различные по их моральной ценности мотивы — они могут вдохновляться жаждой славы, карьеризмом, алчностью, властолюбием или другими корыстными побуждениями, — а следовательно, не могут оцениваться одинаково.
Вторая же позиция обращалась к реальной жизни, где результаты человеческих усилий сплошь и рядом расходятся с их намерениями, о чем даже сложили поговорку, что «благими намерениями вымощена дорога в ад».
Как уверял Гельвеции, «общественная польза — вот принцип всех человеческих добродетелей». С его точки зрения именно реальная практическая польза от полученного результата полностью определяет ценность поступка, его значение для общества и для нравственности. Мотивы же могут, конечно, оказывать влияние на оценку поступка, но они сами трудноуловимы и скрыты, и судим мы о них опять же по полученным результатам.
Однако такая односторонняя ориентация только на общественно полезный результат при вынесении моральной оценки оборачивается в конечном счете подчинением морали другим способам регулирования поведения человека —экономической заинтересованности, политической целесообразности или формальной легальности. Сами моральные цели оказываются ненужными и второстепенными, так как в других сферах общественной жизни общественно полезные цели выражаются более четко и однозначно.
В итоге мораль вообще становится излишней и ненужной, ибо подчиняется утилитарным целям и интересам и вытесняется ими при помощи вывода о том, что для важной и полезной цели все средства хороши — «цель оправдывает средства».
На практике такая теоретическая позиция всегда приводила к забвению морали и полному торжеству аморализма.
Против односторонних крайностей, присущих этим точкам зрения и позициям, выступил Гегель, который доказывал, что мотив и результат поступка не являются независимыми друг от друга сущностями, способными соединяться в произвольные комбинации. Мотив действующего лица, но Гегелю, обязательно превращается в результат, опредмечивается в нем, а результат и виде идеальной цели уже присутствует и воле морального субъекта, отвечающего за доброкачественность своих намерений и мотивов.
Диалектический подход к этой проблеме развивает эту позицию и рассматривает мотив и результат как взаимопревращающиеся и влияющие друг на друга элементы единого поступка, в котором решающее значение тем не менее остается за объективным общественным значением поступка.
Однако для того, чтобы определить эту объективную общественную значимость и полезность поступка, необходимо учитывать его субъективную составляющую — характер мотивации, наличие доброй воли, предпринятые усилия для достижения положительного результата.
Ведь сама специфическая общественная полезность морали не сводится только к предметному результату поступка, а подразумевает непредметный, духовный результат — утверждение в общественном и индивидуальном сознании авторитета морали, воспитание у людей чувства собственного достоинства и личной ответственности, несовместимых с пренебрежением или равнодушием к нравственным ценностям.
Именно с учетом всех этих моментов мораль прощает неудачу или ошибку, не позволившие человеку преодолеть стечение неблагоприятных обстоятельств, хотя им были проявлены и добрая воля, и уважение к нравственным требованиям. И в то же время она не прощает такого же результата, если он явился проявлением злой воли пли безответственности человека.
Поэтому же поступок, продиктованный возвышенными и благородными чувствами, направленный на доброе дело, заслуживает высокой моральной оценки, даже если в силу непреодолимого стечения обстоятельств его предметный результат оказался неутешительным — например, в результате попытки спасения одного человека погибли несколько. Ведь его непредметный результат заключается в демонстрации нравственного благородства и самоотверженности, в укреплении авторитета морали, в воздействии этого примера на души людей.
Условно можно возможные варианты сочетания мотивов и результатов поступка при его моральной оценке свести к нескольким.
Первый вариант наиболее простой, когда высокие и благородные моральные мотивы реализуются и воплощаются в общественно полезные результаты и моральная оценка оказывается тем выше, чем больше проявлено силы воли, мужества, трудолюбия и целеустремленности для достижения этого совпадения. Например, летчик-испытатель, рискуя жизнью, пренебрегает возможностью катапультироваться и спастись самому, до конца старается отвести потерявший управление самолет от населенного пункта, стремится спасти машину, чтобы легче установить и ликвидировать причину отказа, и это ему в конце концов удается.
Моральная оценка окажется также высокой, даже если это по не зависящим от летчика причинам не удастся, при условии, что он сделал все, что мог.
Второй вариант предполагает, что высокий общественно полезный результат поступка, его соответствие моральным требованиям было достигнуто не вследствие подлинно моральных побуждений, а стимулировалось менее ценными или вовсе неморальными мотивами. Например, прыжок в холодную воду, чтобы вытащить из тонущей машины водителя и спасти его жизнь, может стимулироваться как сознанием долга и моральным требованием оказания помощи, так и соображением о том, что гибнущий человек остался должен тому, кто его спасает, не одну тысячу долларов, что придает поступку корыстную окраску и снижает его моральную ценность. Моральная оценка мгновенно резко взлетит вверх при условии, что все наоборот, долг числится не за тонущим, а за его спасателем.
Третий вариант предполагает, что благородные моральные мотивы и возвышенные чувства вследствие неразумности или безответственности человека оборачиваются отрицательными последствиями. Па память сразу приходит хоть и не человек, но медведь с его медвежьей преданностью своему другу — человеку, на лбу которого он одним махом прихлопнул докучавшую тому муху большим и увесистым камнем.
В этом же ряду находятся и многочисленные примеры самоотверженной родительской любви и заботы о своих чадах, когда родители готовы потакать всяким капризам, делать все за своих детей и избавлять их от всякой серьезной ответственности за свою жизнь, что оборачивается разрушительными последствиями для личности ребенка, его неспособностью считаться с другими и отвечать за себя.
И четвертый вариант рассматриваемого сочетания мотива и результата поступка предполагает их совпадение на негативной основе, — когда неморальный или аморальный мотив воплощается в отрицательном, общественно вредном или опасном результате, вследствие чего поступок является законченным злодейством. Например, познакомившись с человеком из корыстных побуждений и втершись в доверие, воспользоваться удобным случаем, чтобы завладеть его имуществом.
Практически во всех случаях налицо имеется модифицируемая внешними обстоятельствами оценка объективированного эффекта, воплощенного, опредмеченного результата нравственного потенциала личности, ее духовного богатства и развитости.
Целью моральной оценки в конечном счете и является стимулирование духовной развитости личности, совершенствование всех составляющих ее духовного и нравственного потенциала. Нравственный потенциал личности включает в себя поэтому не только добрую волю, чувство и сознание долга, бескорыстную готовность ему следовать и ответственность за его верное понимание, но и личную ответственность за свое умение выполнить требования морали наиболее эффективным, с точки зрения морали, способом, то есть за степень соответствия духовно-нравственного и предметного результата.
Вследствие своей сложности и трудности нравственная оценка поступка не может быть простой и односложной. Верной и справедливой она будет только тогда, когда является развернутой и обоснованной. Например, «это поступок не только честного и порядочного человека, но и обладающего большим мужеством и силой характера», или «он поступил благородно, но его помощь оказалась бесполезной», или «своим молчанием имярек позволил обидеть человека, что не делает ему чести».
Только при этих условиях моральная оценка в наибольшей степени будет способствовать выполнению своего назначения — формировать нравственную культуру поведения человека и стимулировать справедливые и благородные отношения в обществе.
Моральная свобода и ответственность личности.
Анализ функционирования морали как специфического регулятора поведения человека с необходимостью подразумевает исследование вопроса о свободе человеческого поведения, о свободе выбора и самоопределении личности как субъекта своих действий. Вне свободного и добровольного самоопределения личности в мире нравственных ценностей мораль так же невозможна, как невозможна она без этих ценностей и требований.
В связи с этим возникает вопрос о том, что же представляет собой эта моральная свобода, от чего и каким образом может быть свободен человек в системе нравственных отношений, за что и почему он может и должен нести ответственность?
В философско-этнической традиции проблемы моральной свободы рассматривались как комплекс вопросов о возможности и способности человека быть самостоятельной, творческой, самодеятельной личностью, несущей ответственность за свое поведение в условиях его природной и социальной детерминированности.
Ведь если каждое действие человека, опосредованное чувствами, желаниями, мыслями, подчиняется причинно-следственной обусловленности внешними факторами, находящимися вне самого человека, вне его субъективного мира и от него не зависящими, то не исключает ли это человеческую свободу, не снимает ли с него ответственность за совершенные действия? Ибо если эти действия определены законами природы или общественного развития таким образом, что каждый поступок является необходимым звеном в причинно-следственной цепи, то и сам человек оказывается лишь проводником оказываемых на него воздействий, неспособным нести ответственность за последствия.
И не является ли в таком случае свобода простой иллюзией человека, не осознающего подлинных причин своих поступков, которая поддерживается общественном, заинтересованным в сохранении этой иллюзии, чтобы человеком было легче манипулировать и управлять?
Но, с другой стороны, само наличие в культуре моральных оценок, факт моральной ответственности и вменяемости, переживания и муки совести, чувства стыда и раскаяния от сознания своей вины или гордости и радостного удовлетворения от сознания исполненного долга — неужели все это иллюзии и их порождения?
Разве они не свидетельствуют о том, что человек принимает на себя ответственность за содеянное, признает самого себя самой главной и последней причиной совершенных поступков, в которой все прочие причины находят лишь определенное преломление?
При этом мораль не знает оправданий в виде ссылок на все эти причины и обстоятельства, на детерминирующую роль окружающей среды, ибо сам факт ее существования в виде идеального долженствования и последующем оценки как бы предполагает за человеком способность к свободному выбору, не зависимому от причинно-следственной цепи событий. Не будь этой способности, какой смысл был бы в идеальном долженствовании, в призыве и повелении поступить лучше, то есть не так, как при обычном ходе вещей.
Какой смысл имело бы разделение людей с точки зрения морали на хороших и плохих, порядочных и бесчестных, благородных и бессовестных, праведных и грешных, если бы они все лишь осуществляли однозначно заданную программу поведения и не имели возможности вопреки давлению обстоятельств их пересилить, возвыситься над ними?
По сути дела мораль исходит из презумпции человеческой возможности свободно выбирать, как поступить, считая, что никакие обстоятельства и воздействующие на него причины не могут лишить его права окончательного выбора и решения.
Ибо нести возлагаемую на него ответственность человек может только при условии, что причина его действий находится в нем самом. Если бы она не зависела от него, находилась вне его, было бы бессмысленно и несправедливо хвалить или винить его за то, что не является результатом его выбора и не зависит от него.
Эти две альтернативы в подходе к вопросу о свободе находят свое развернутое философское обоснование в концепциях детерминизма и фатализма, отрицающих свободу человека перед необходимостью Судьбы, волн Бога, законов природы или общества, и в концепциях индетерминизма и волюнтаризма, настаивающих на полной независимости воли человека от всяких внешних причин.
Тем не менее, несмотря на их видимую противоположность, обе эти концепции не способны объяснить феномен моральной свободы и ответственности человека. Первая — потому, что лишает человека свободы выбора и самоопределения воли к действию, а вторая — потому, что, делая волю независимой ни от чего, она делает ее независимой и от моральных ценностей, чем открывает дорогу нравственному произволу и безответственности.
Диалектический подход позволяет преодолеть односторонность этих концепций и сохранить как нравственную детерминированность воли человека моральными ценностями, так и его свободу выбирать или отвергать эти ценности в своем поведении и нести за это ответственность.
Свобода здесь не противопоставляется необходимости, от которой якобы нужно избавиться или ее превзойти, а рассматривается как ее осознание и согласие с нею, добровольное принятие на себя обязательств следовать велениям морали и принципам человечности.
Разумеется, в таком понимании свобода является продуктом длительного исторического развития человека и общества, в процессе которого создаются объективные основания и субъективные предпосылки для развития и упрочения нравственной свободы.
На ранних этапах общественного развития, когда не могло быть и речи об овладении людьми своими общественными отношениями, свобода мыслилась как субъективная способность мудреца постигать при помощи разума господствующую в мире необходимость, добровольно подчиняться ей и находить в этом спокойствие и удовлетворение. Наиболее выпукло обретение подобной свободы выразил стоик Эпиктет в своем знаменитом рассуждении о том, что разумный человек всегда свободен. Ведь свободным называется тот, кто может действовать так, как он хочет, а разумный человек всегда действует так, как он хочет, ибо он хочет только того, что для него возможно.
Безусловно, здесь преувеличивается субъективная способность воли к самоопределению в своих стремлениях и игнорируется тайное важнейшее следствие свободы, как удовлетворение от реализации желания или потребности, от достижения цели, реализации интереса за счет отказа от него, намеренного игнорирования, внутреннего усилия и явного самообмана.
Позже в философско-этическом мышлении формируется представление, что развитие свободы — двусторонний процесс совершенствования общества и развития личности человека.
Объективной его основой является совершенствование всей системы общественных отношений — экономических, политических, правовых, нравственных, — в ходе которого постепенно преодолеваются противоречия между интересами человека, которого само общественное устройство вынуждает их отстаивать в напряженном противоборстве с другими людьми, и общественным интересом в сохранении и развитии общества как условия развития личности. Именно социальная необходимость во взаимосогласовании своего поведения и гармонизации общественных отношений вопреки вытекающему из социально-экономических, этнических, политических причин дроблению общества на отдельные семьи, роды, племена, народности, сословия, классы, нации с их собственными и противостоящими другим интересами лежит в основании моральной необходимости.
Моральная необходимость, проявляющая себя в системе нравственных требований и ценностей, обращенных к человеку, как раз и выражает социальную потребность в сохранении и самосовершенствовании общества в условиях, когда оно раскалывается на части противоборством экономических, геополитических, социально-классовых и других особенных, а не всеобщих интересов.
Общественной связи людей, основанной на господстве и подчинении, взаимной заинтересованности и взаимоиспользовании, в таких условиях становится недостаточно для развития общества и даже для его самосохранения. Требуется доброжелательная готовность людей к сосуществованию и сотрудничеству, взаимопомощи и поддержке.
Таким образом, моральная необходимость является проявлением социальной необходимости в преодолении деструктивных последствий социальной дифференциации общества и общественных интересов, в сглаживании их противоборства в культивировании духовного начала, скрепляющего общество. В отличие от других видов социальной необходимости, проявляющейся в экономических и политических интересах отдельных социальных групп и классов, нравственная необходимость выражает не отдельные интересы, а интерес «человека вообще», и поэтому ее требования служат не тому, чтобы одна часть общества получила преимущества перед другими, а распространяют на всех признание ценности человеческой жизни, равенства прав и свобод, присущих человеку.
По именно потому, что моральные требования и ценности выражают общественный интерес, взятый в предельно всеобщей форме, как принципы человечности вообще, они противостоят отдельным и частным интересам социальных групп и индивидов в форме идеального долженствования, в форме веления. Они требуют от человека, чьи жизненные интересы объективным образом заданы его положением в социальной иерархии и в свою очередь определяют его стремления и цели, поступиться ими во имя всеобщих интересов «человечности вообще» в той мере, в какой они нарушают эти всеобщие интересы.
Понятно, что в таком случае человеку трудно свободно и добровольно отказаться от своих жизненных интересов как частного лица или представителя социальной группы ради принципов человечности. Эти принципы справедливы и прекрасны, они в перспективе соответствуют интересам отдельного индивида как человека, однако следование им ослабляет человека и его борьбе за свои насущные потребности.
Поэтому в условиях экономической и политической несвободы, когда общество устроено так, что интересы одной его части могут быть удовлетворены только за счет другой, в условиях господства, подчинения и принуждения, всеобщие принципы человечности, моральная необходимость отрываются от реальной жизни, переносится в сферу идеального долженствования и противостоят ей. Человек лее испытывает раздвоение в самом себе — как общественный человек он должен следовать требованиям моральной необходимости, но как частый представитель отдельной общности — самого себя, семьи, рода, сословия, класса, нации — он имеет другие, не совпадающие, а часто противоречащие всеобщим интересы.
Жизнь нажимает на человека, он сопротивляется, и если побеждает сопротивление, возникает феномен морального человека.
Безусловно, само сопротивление зависит от человека, его духовных сил и стойкости, его морального выбора. Именно эту возможность человека соотноситься с самим собой в акте рефлексии, осуществлять внутренний выбор зачастую и выдавали за неотчуждаемую моральную свободу человека. Получалось, что он оказывался изначально свободен независимо ни от каких ограничивающих обстоятельств, коль скоро последний выбор все равно был за ним. Моральная свобода, сводимая только к возможности внутреннего выбора и самоопределения, трактовалась как изначально присущая человеку, как условие существования морали, а не продукт ее развития.
Однако еще Маркс в полемике с Штирнером, заявлявшим, что человеческая воля всегда свободна, ибо ее никто «не может связать» и она всегда остается «внутренним сопротивлением», объяснил, что здесь ноля уже является «связанной», поскольку она против своего желания вынуждена выступать как «внутреннее сопротивление».
Очевидно, что настоящая, подлинная свобода человека достигается не в результате его способности к сопротивлению, способности избегать того или другого, а вследствие положительной силы утверждать свою индивидуальность, достигать своих целей и реализовывай) стремления.
Поэтому только в реальном преобразовании общественных отношений, связанном с распространением экономических и политических свобод на все большую часть общества, с установлением правового равенства и признания обществом прав и свобод за каждым человеком в равной мере, с воплощением этого на практике, человек оказывается способным ощутить реально, что общественное благополучие действительно есть условие его собственного развития. А вследствие этого сближения реальных интересов человека с их идеальным выражением в моральных требованиях последние постепенно утрачивают свой отчужденный характер, перестают восприниматься как навязанная извне необходимость, исполнять которую можно только по принуждению.
Таким образом, объективной основой для развития моральной свободы, созданием объективных предпосылок для ее упрочения является постепенный процесс совершенствования общественных отношений, нахождение обществом оптимальных форм своей организации, при которой в наибольшей мере учитывались бы и практически реализовывались интересы отдельного человека, абстрактной человеческой личности. Именно они, эти интересы абстрактной личности, заключающиеся в признании и обеспечении обществом права на жизнь, безопасность, свободное проявление и развитие способностей, уважении достоинства человека и его прав и свобод — причем распространяемыми в равной степени на всех, — составляют главный общественный интерес, находящий свое выражение в системе моральных требований и ценностей. Поэтому то общество, которое в наибольшей степени оказывается в состоянии обеспечить эти интересы экономическим, политическим, правовым устройством, ближе других приближается к состоянию, в котором люди способны воспринимать моральные нормы и требования как естественные человеческие основания совместной общественной жизни, следовать им и оценивать на их основе человеческие взаимоотношения и поступки.
В настоящее время все более общепризнанным является представление о том, что ближе всего к такому состоянию находится общество с социально ориентированной рыночной экономикой, с развитой политической демократией и правовым государством, с гражданским обществом и его институтами, которое своим устройством защищает и обеспечивает права и свободы человека в материальной и духовной сфере.
В обществе же, в котором отсутствуют экономические, политические и правовые гарантии свободы и независимости человека, его основных жизненных прав и интересов, разворачивается открытая или скрытая борьба за их реализацию, в которой требования морали воспринимаются как далекие от реальной жизни идеалы, следовать которым неразумно и глупо. Мораль остается здесь на уровне демагогии, когда ссылки па общественную необходимость, государственные интересы, интересы нации, то есть все то, что внешне похоже на мораль, но где отсутствует ее главный признак — признание ценности человеческой жизни, — используются в качестве самого распространенного и обычного средства для оправдания произвола, насилия, жестокости и принесения в жертву этой «общественной» необходимости интересов отдельной личности. Причем, если получше присмотреться к тем «общественным потребностям» и «интересам», которые выдаются за основание моральной необходимости, всегда за ними обнаруживаются корыстные интересы какой-то отдельной общности или отдельных лиц, спекулирующих на авторитете морали в глазах честных людей.
Субъективной же стороной процесса становления нравственной свободы является развитие моральной культуры человеческой личности, личной сознательности, совести человека, его чувства собственного достоинства и силы характера. Никакое общественное состояние не избавит общество от несовпадения и столкновения интересов и стремлений людей, и поэтому моральная необходимость всегда будет не совпадать с непосредственными естественными стремлениями человека, выступая перед ним в виде долга, в виде идеальной цели. И что он изберет — удовлетворение от реализации каких-то сиюминутных желаний, эгоистических стремлений или же чувство собственного достоинства и радостное переживание от сознания исполненного долга, зависит от самого человека, его моральной развитости. Несправедливость и бесчеловечность, с которыми человек сталкивается в реальной жизни, для морально зрелой личности не может быть основанием для отказа от требований морали, ибо мораль ориентируется не на «других» и даже не на большинство, а на идеальный строй общественных отношений и идеального человека, защищая абстрактные принципы человечности вообще. И моральная личность не может уклониться от выполнения моральной необходимости, которая становится внутренней потребностью человека. Нарушить моральные требования, отступить от них можно только ценой предательства своей совести, потери достоинства.
Поэтому моральный потенциал личности, богатство ее духовного мира превращается в субъективное условие моральной свободы, когда человек оказывается способным самостоятельно и без внешнего принуждения, следуя только чувству долга и требованиям совести, совершать нравственные поступки, зачастую прямо себе во вред.
Нравственная необходимость, отражающая потребности общественного развития в совершенствовании общественных отношений, превращается тут во внутреннюю обязанность личности, а подчинение моральному предписанию — в добровольное следование голосу совести. Тем самым исполнение моральных императивов превращается в самостоятельное, свободное, творческое осуществление собственных ценностных установок. Высшей формой нравственной свободы оказывается состояние, при котором осознанная необходимость моральных требований перерастает в личную склонность и внутреннюю потребность человека.
Однако такое общее решение вопроса о моральной свободе в теоретическом плане не избавляет человека от необходимости постоянно определять свое отношение к моральным ценностям и отвечать за это.
Ибо человек не выбирает историческое пространство для своей жизни, а мораль не дожидается, когда все станут нравственными по причине достижения совершенных общественных отношений. Жить приходится «здесь и сейчас», и поэтому проблемы моральной свободы конкретизируются для человека в моральном выборе и ответственности за него.
В требованиях моральной необходимости, обращенной к человеку, всегда присутствует набор возможностей и вариантов выбора. И хотя этот набор возможностей и вариантов в качестве объективной данности ограничивает свободу человека, в его рамках он может выбрать по своей воле.
При этом можно рассматривать моральный выбор в широком и узком смысле слова.
В первом случае речь идет о выборе самой системы ценностей, ценностных ориентации и собственной позиции — становиться ли на сторону морали, моральных ценностей и действовать в качестве морального субъекта или же поступиться моральными соображениями ради целесообразности, практического жизненного успеха, непосредственных интересов.
Это фундаментальный моральный выбор, который формирует весь жизненный замысел, основные экзистенциальные установки личности, определяет и направляет линию ее поведения. Он имеет основополагающее значение для характеристики человека, ибо по сути дела формирует его самого, его ценностные ориентации и установки, предполагает и требует постоянной работы над собой, над своим самосовершенствованием. Разумеется, в случае, если человек склоняется к выбору моральных ценностей как имеющих для него приоритетное значение. В противном случае жить становится легче, ибо еще Сократ говорил, что для того, чтобы становиться лучше, расти, подниматься над собой, необходимо прикладывать усилия, а вот опускаться можно легко и безо всяких усилий.’
В узком же смысле моральный выбор означает, что человек не просто выбирает моральные ценности как важнейшие в его иерархии ценностей, но и поступает в конкретных обстоятельствах сообразно этому, переводит свой выбор в практические решения и поступки. Это уже собственно выбор конкретного поступка, где человек должен соотнести моральное требование с обстоятельствами, соединить целесообразность с нравственной принципиальностью, выбрать необходимые средства, обеспечивающие согласованность мотива и результата.
В основании нравственно ценного поступка обязательно лежит благородный и бескорыстный мотив, ибо если человек руководствуется эгоистическим расчетом, выгодой, тщеславием или страхом наказания, такой выбор не соответствует логике морали, а его результат только случайно может оказаться нравственным.
Еще более трудной выглядит при выборе поступка проблема его целесообразности и эффективности. Моральное сознание давно зафиксировало тот факт, что благие цели и возвышенные идеалы при их реализации оборачивались бедствиями и несправедливостями, а вот низменные и корыстные мотивы оказывались действенными пружинами общественного прогресса. Отсюда делались выводы о внутренней противоречивости нравственной ценности поступка и его эффективности, действенности, а мораль очень часто трактовалась как «бессилие в действии».
В истории этической мысли две альтернативы о соотношении цели и средств в моральном выборе резюмировались в концепциях, абсолютизировавших либо цели, либо средства.
Первая стремилась усилить действенность морали за счет снятия нравственных ограничений, полагая, что для достижения благой моральной цели можно не стесняться в выборе средств: цель оправдывает средства. С этих позиций считалось, что если лихие люди для достижения своих корыстных целей используют самые грязные, аморальные и преступные средства, то и для эффективной борьбы со злом не только можно, но и нужно использовать любые средства — хитрость, интриги, ложь, обман доверия и предательство, даже насилие… В противной случае добро якобы всегда изначально будет уступать злу как безнравственной, беспринципной силе, если станет связывать себя моральными обязательствами.
Однако на практике эта концепция никогда не могла удержаться на уровне декларируемых благородных целен и приводила своих последователей к откровенному аморализму и цинизму, ибо попытки бороться со злом с помощью зла подрывают созидательную природу морали, ее авторитет в глазах людей. Именно практика показала, что средства, не соответствующие по своей нравственной природе провозглашаемым целям, полностью их искажают и оборачиваются в итоге совершенно разрушительными результатами. Наиболее свежим примером этого явился крах попыток построения «светлого будущего» в нашей стране насильственно-принудительными средствами, игнорирующими или отвергающими свободу и достоинство абстрактной человеческой личности.
Вторая концепция абсолютизирует нравственную ценность средств, разделяя их на абсолютно хорошие, нравственные, и на плохие, безнравственные. С этой точки зрения нравственная цель в принципе не может быть достигнута при помощи «плохих» средств, ибо «мы пожинаем то, что посеяли». Примененные средства здесь как бы превращаются, опредмечиваются в результате действия, придавая ему определенную нравственную характеристику, моральное качество.
Поэтому следует выбирать только нравственно безупречные средства — никогда и ни в чем не лгать, не прибегать к принуждению, не пользоваться вообще аморальными средствами в борьбе со злом, а оказывать ему сопротивление исключительно нравственными средствами и способами — терпением и увещеванием, отстранением и неучастием во лжи и во зле.
Однако такая «этика неучастия» и «ненасилия» перед лицом растущего зла оказывается бессильной ему эффективно противостоять, ибо способна оказывать ему сопротивление только силой нравственного благородства и духовного примера. Это хотя и важные средства укрепления авторитета морали, однако без действенных мер практического воздействия мало способствуют реальному искоренению зла.
Таким образом, дилемма между этими позициями может быть выражена как противопоставление аморальной и беспринципной силы и принципиального бессилия морали.
Выход из нее состоит в преодолении самого противопоставления целей и средств, выявлении их диалектической взаимозависимости. Ведь в процессе деятельности цели и средства постоянно взаимодействуют, превращаются друг в друга, меняются местами — средства опредмечиваются в результатах целесообразной деятельности, которые в свою очередь становятся средствами для достижения более высокой цели.
Поэтому цель не оправдывает, а определяет и предполагает соответствующие ей средства, а средства в свою очередь характеризуют полученный результат, в котором воплощается цель.
Нравственным и одновременно эффективным, целесообразным в морали будет такое средство, которое необходимо и достаточно для достижения благородной цели и не искажает при этом ее моральной ценности. Средство в моральной деятельности должно наилучшим, а по кратчайшим или скорейшим способом приводить к достижению положительной нравственной цели и при этом не изменять нравственного характера более общих моральных ценностей.
Например, оправданная забота о сохранении природы, защите чистоты окружающей среды или животных от жестокого с ними обращения должна проявляться в разъяснительной и воспитательной работе, а меры воздействия на несознательных людей не должны оборачиваться унижением их человеческого достоинства или прямым физическим оскорблением.
Ибо попытка достичь благой цели такими «сильнодействующими» средствами может только озлобить и ожесточить этих людей, что ничуть не приблизит гармонию с миром природы, которая в значительной мере зависит от гармонии между людьми.
Завершая рассмотрение морального выбора, необходимо отметить, что он всегда совершается по внутреннему убеждению личности, по велению совести и поэтому несовместим с попытками избежать личной ответственности за содеянное, оправдаться ссылками на чей-либо авторитет или на то, что «так поступают все».
Особенно четко все характеристики морального выбора проявляются в ситуации морального конфликта, когда сталкиваются интересы и стремления личности и требования долга, а также при столкновении различных моральных требований между собой. Например, долг благодарности и признательности перед кем-то и требование не нарушать справедливости и не оказывать ему предпочтения.
Драматизм ситуации морального конфликта вырастает из понимания того, что осуществление каждой из существующих возможностей выбора какой-то ценности одновременно ведет к нарушению другой ценности.
Каждый моральный конфликт имеет конкретное содержание и способ разрешения, но можно сформулировать и некоторые общие принципы их разрешения. Это установление иерархии ценностей, выделение приоритетных ценностей и требований среди сталкивающихся альтернатив, принцип «наибольшего добра и наименьшего зла»- и соблюдение меры компромисса между сталкивающимися возможностями поведения.
При этом нравственная культура человека и общества тем выше и совершеннее, ближе к нравственному идеалу, чем в большей степени она способствует не только безболезненному разрешению конфликтов цивилизованными, моральными средствами, но и их предвидению и предупреждению.
Соответственно, признавая за человеком моральную свободу и свободу морального выбора, мораль возлагает на него ответственность за выполнение или невыполнение требований нравственности.
Вопрос о моральной ответственности есть вопрос о соответствии моральной деятельности личности ее долгу с учетом объективных обстоятельств и возможностей его выполнения.
Этот вопрос конкретизируется в ряде подвопросов — в состоянии ли человек вообще выполнить предъявляемые к нему требования, в какой мере он правильно понимает моральный долг и насколько способен его реализовать в практическом действии, в какой мере он может и должен отвечать за воздействие на результат своих поступков непредвиденных обстоятельств и мог ли он их предвидеть. Человек как моральное существо несет ответственность за свои моральные взгляды, ценностные ориентации и установки, за правильное понимание нравственного долга, а также за содержание своих действий в пределах тех возможностей, которые обусловлены наличными социальными отношениями и обстоятельствами.
Ответственность означает, что человек принимает на себя обязательства и готов свободно их исполнять в меру своих сил и возможностей. Это ответ, который он дает перед моралью, то есть перед своей совестью и общественностью, общественным мнением.
Степень этой ответственности повышается по мере развития общественных отношений, обеспечивающих для личности возможности нравственного положительного выбора, а также по мере духовной зрелости и моральной развитости человека, его способности к сознательной моральной ориентации и мотивации. Она также зависит от общественных полномочий и реальных возможностей человека оказывать влияние на положение дел в обществе — чем они шире, чем последствия деятельности значимее, тем мера ответственности выше.
Развитие чувства личной ответственности за себя и свое повеление составляет одну из важнейших задач морали.
Таким образом, функционирование морали как целостной системы демонстрирует ее сложнейший характер, раскрывает и конкретизирует выявленный ранее специфический характер нравственности как сферы духовной культуры, особого способа регуляции поведения и общественных отношений. Эта регуляция осуществляется через выработку многообразных духовных ценностей, в своей совокупности выражающих потребности прогрессивного развития общества, и через богатую духовную жизнь личности. Мораль нуждается в самостоятельной, обладающей высоко развитым чувством долга и ответственности личности, и порождает ее. Поэтому духовно развитый, нравственный человек является и средством, и целью общественного прогрессивного развития.
Литература: