–PAGE_BREAK– они с точки зрения их
пользы для политической цели, стоящей перед обществом. Общества без религии
Макиавелли не мыслит. Религия представляется ему необходимой и единственной
формой общественного сознания, обеспечивающей духовное единство народа и
государства. Государственным интересом, общественной пользой определяется
его отношение к различным формам религиозного культа. Не отвергая этических
принципов христианства, он в то же время показывает, что они не соблюдаются
в современной ему европейской, и особенно итальянской, действительности.
«Если бы в христианском государстве сохранилась религия, основанная
учредителем христианства, христианские государства были бы гораздо
счастливее и более согласны между собой, чем теперь». Но религия оказалась
в разительном несоответствии с повседневной житейской практикой, в
особенности с пагубной для общества и государства деятельностью
католической церкви: «Но как глубоко упала она, – продолжает свою мысль
Макиавелли в «Рассуждениях на первую декаду Тита Ливия», – лучше всего
показывает то обстоятельство, что народы, наиболее близкие к римской
церкви, главе нашей религии, оказываются наименее религиозными». Дело не
только в том, что Макиавелли считал папский Рим виновником бедствий своей
страны, главным препятствием к достижению ее национального единства.
Благодаря разложению католической церкви и духовенства общество не только
отошло от «основных начал» христианства, но итальянцы «потеряли религию и
развратились». Но не о возвращении к попранным церковью истинным началам
христианства мечтает флорентийский секретарь. Причину упадка он видит также
и в самой христианской религии, оказавшейся в противоречии с политической
практикой. Этические начала христианства он считает практически
неосуществимыми, а потому и непригодными для укрепления государства, к чему
должна сводиться, по учению Макиавелли, положительная функция религии.
Размышляя о том, почему древние народы были «больше нашего преданы
свободе», он видит причину в «разнице воспитания» и в «различии религии».
По мнению Макиавелли, христианство, пусть и открывая верующим «истину и
правильный путь жизни», учит, однако, переносить все надежды на небеса,
меньше ценить мирские блага. Христианство «признает святыми большею частию
людей смиренных, более созерцательных, чем деятельных», оно «полагает
высшее благо в смирении, в презрении к мирскому, в отречении от жизни». В
результате «этот образ жизни, как кажется, обессилил мир и предал его в
жертву мерзавцам. Когда люди, чтобы попасть в рай, предпочитают скорее
переносить побои, чем мстить, мерзавцам открывается обширное и безопасное
поприще». Так в творчестве Никколо Макиавелли гуманистическая критика
христианского нравственного идеала достигает своего логического завершения.
Макиавелли не только раскрывает общественную функцию религии в классовом
обществе; он настаивает на ее необходимости для укрепления государства, но
религия эта, по его убеждению, должна носить совершенно иной характер; она,
по примеру древнего язычества, должна воспитывать мужество, гражданские
добродетели, любовь к земной славе. В язычестве его привлекают «великолепие
жертвоприношений», торжественность и пышность обрядов. Но главное – религия
древних воспитывала активность, она видела высшее благо «в величии души, в
силе тела и во всем, что делает человека могущественным». Достоинство
язычества, а вместе с тем и той идеальной, с точки зрения Макиавелли,
религии, которая всего более отвечает интересам укрепления государства, он
считает то, что «древняя религия боготворила только людей, покрытых земной
славой, как, например, полководцев и правителей государств»; его привлекают
обряды, сопровождавшиеся «кровопролитием и жестокостями», потому что
подобный культ возбуждал храбрость, приводил к тому, что древние были в
своих поступках «более жестоки, чем мы».
Политика и мораль.
Таким образом, не только анализ политики отделен и освобожден у
Макиавелли от религии, но и сама религия оказывается подчиненной
политическим соображениям. Анализ общественных, политических проблем у
Макиавелли отделен от каких бы то ни было теологических или религиозных
соображений. Политика рассматривается им автономно, как самостоятельная
область человеческой деятельности, имеющая свои собственные цели и свои
законы, независимо не только от религии, но и от морали. Было бы, однако,
неверно рассматривать политическое учение Макиавелли как проповедь
безнравственности. Моральные соображения у Макиавелли всегда подчинены
целям политики. Политическая деятельность, т.е. прежде всего создание и
укрепление государства, имеет единственный собственный критерий оценки,
заключенный в ней самой: критерий этот – польза и успех, достижение
поставленных целей. Хорошим и благим флорентийский секретарь объявляет все»
что содействует укреплению государства, его похвалы удостаиваются те
политические деятели, которые добиваются успеха любыми средствами, в том
числе и с помощью обмана, хитрости, коварства и открытого насилия.
Государь Макиавелли — герой его политического трактата – это разумный
политик, применяющий на практике правила политической борьбы, ведущие к
достижению цели, к политическому успеху. Имея в виду государственный
интерес, пользу правления, стремясь «написать нечто полезное», он считает
«более верным искать настоящей, а не воображаемой правды вещей». Он
отвергает распространенные в гуманистической литературе сочинения об
идеальных государствах и идеальных государях, отвечающих представлениям о
должном ходе государственных дел: «Многие измыслили республики и княжества,
никогда не виданные и о которых ничего на деле не было известно». Цель
автора «Государя» иная – практические советы фактическому политику ради
достижения реального результата. Только с этой точки зрения Макиавелли
рассматривает и вопрос о нравственных качествах идеального правителя –
государя. Реальная политическая действительность не оставляет места для
прекраснодушных мечтаний: «Ведь тот, кто хотел бы всегда исповедовать веру
в добро, неминуемо погибает среди столь многих людей, чуждых добра. Поэтому
князю, желающему удержаться, необходимо научиться умению быть
недобродетельным и пользоваться или не пользоваться добродетелями смотря по
необходимости». Это не значит, что государь должен нарушать нормы орали, но
он должен использовать их исключительно в целях укрепления государства.
Поскольку проявлять добродетели на практике «не допускают условия
человеческой жизни», государь должен добиваться лишь репутации
добродетельного правителя и избегать пороков, особенно таких, которые могут
лишить его власти, «не отклоняться от добра, если это возможно, но уметь
вступить на путь зла, если это необходимо». В сущности, Н. Макиавелли
провозглашает в качестве закона политической морали правило «цель
оправдывает средства»: «Пусть обвиняют его поступки, – говорит он о
политическом деятеле, – лишь бы оправдывали результаты, и он всегда будет
оправдан, если результаты окажутся хороши…». Однако целью этой является,
по Макиавелли, вовсе не частный личный интерес правителя, государя, но
«общее благо, которое он не мыслит вне создания сильного и единой
национального государства. Если государство это вы ступает в книге о
государе в форме единоличного правления, то это продиктовано не выбором
автора в пользу монархии в ущерб республике (превосходство республиканского
образа правления он обосновал в «Рассуждениях на первую декаду Тита Ливия»
и никогда от этой не отрекался), а потому, что современная ему
действительность, европейская и итальянская, не давала реальных перспектив
создания государства в республиканской форме. Республику он считал
порождением «честности» и «доблести» римского народа, тогда как наше время
нельзя рассчитывать, чтобы могло быть что-нибудь доброе в такой
развращенной стране, как Италия. Государь, о котором идет речь в знамени
той книге, не наследственный монарх-деспот, а « новый государь», т.е.
человек, создающий новое государство которое в дальнейшем, после достижения
поставленной цели, после смерти правителя может перейти и к республиканской
форме правления.
Государственный интерес.
Итак, «цель», оправдывающая, по Макиавелли, любые средства, есть
«общее благо» — это национальное государство, отвечающее широко понимаемым
общественным (общенациональным) интересам. Во времена Макиавелли таким
могло быть только национальное государство, возникающее на развалинах
феодальной раздробленности, на преодолении частных, партикулярных интересов
феодальных властителе и нобилитета независимых городов – республик.
Предлагаемые им средства преодоления феодальной монархи должны были вести,
по мысли флорентийского секретаря, к спасению отечества, а спасение он
видел только в сильной центральной власти, способной оградит страну от
чужеземного нашествия. Не поэтическим «привеском, а логическом итогом ”
Государя ” является последняя, патетическая глава, призывающая «нового»
государя взять на себя подвиг спасения отечества.
Это подчинение политической морали высшим требованиям государственного
интереса, понимаемого как спасение отечества, наиболее четко сформулировано
в «Рассуждениях на первую декаду Тита Ливия»: «Когда речь идет о спасении
родины, не следует принимать во внимание никакие соображения о том, что
справедливо и что несправедливо, что милосердно и что жестоко, что
похвально и что позорно, но необходимо, забыв обо всем прочем, действовать
так, чтобы спасти ее существование и свободу». Патетическое послесловие
«Государя» показывает, что и эта книга Макиавелли имела в виду не
самовластие монарха, а широкий государственный интерес, в жертву которому
должно быть принесено все, в том числе и все соображения религиозно-
нравственного порядка.
«Государственный интерес», которому подчинена политическая
деятельность, не сводим у Макиавелли к пользе и выгоде государя. Это
интерес «отечества», понимаемый прежде всего как интерес народный,
общенациональный; конкретно в условиях Европы и Италии начала XVI в. речь
шла о национальном государстве, возникающем в борьбе с феодальной анархией.
Макиавелли резко полемизировал с теми политическими писателями и
мыслителями, которые отказывали народу в здравом смысле и верном суждении.
Он подчеркивал, что недостатки народа не хуже, чем вообще недостатки
отдельных людей и тем более самих государеву «Правда, народы, как говорит
Туллий (Цицерон) невежественны, но они всегда способны признать правду и
легко уступают, когда человек, достойный доверия, показывает им истину».
Именно народу, а не знати следует вверять защиту свободы государства:
«Вверять охранение свободы должно тем, кто менее алчен и менее
помышляет о ее захвате». Народы, утверждал Макиавелли, «более любят
свободную жизнь н менее знатных имеют средств на похищение свободы в свою
пользу. Таким образом, поручая народу охранять свободу, можно надеяться,
что он будет больше о ней заботиться, и, не имея возможности сам завладеть
ею, не позволит захватить ее и другим».
Подобное понимание роли народа в государстве приводит Макиавелли к
весьма глубоким суждениям о значении классовой борьбы в истории общества.
Правда, классовая борьба выступает у него еще в виде сословных столкновений
аристократии и народа, но характерно, что он первый в своей «Истории
Флоренции» обратил особое внимание на внутреннюю, социально – политическую
историю родного города и подробно проанализировал социальные столкновения,
а в «Рассуждениях на первую декаду Тита Ливия» отметил роль борьбы
патрициев и плебеев в Древнем Риме, как условия и причины римской свободы:
«Я нахожу, что порицать столкновения между аристократией и народом— значит
порицать первые причины свободы Рима, это значит обращать больше внимания
на ропот и крики, возбужденные этими столкновениями, чем на полезные их
последствия. Рассуждающие таким образом не видят, что в каждой республике
всегда бывают два противоположных направления: одно – народное, другое—
высших классов; из этого разделения вытекают все законы, издававшиеся в
интересах свободы».
Существование классового деления общества Макиавелли принимает как
естественное, но своему «государю» он советует считаться с обоими классами
общества и опираться на них. В условиях того времени «народ», о котором
ведет речь флорентийский секретарь, это не обездоленные продолжение
–PAGE_BREAK–