Содержание
Введение
1. Миннезингеры и их влияние на поэзию народов
2. Немецкие рыцари – певцы и войны
3. Рыцарская культура
Литература
Введение
МИННЕЗИНГЕРЫ, собирательное название поэтов-музыкантов в Германии 12–13 вв. Подобно французским трубадурам, которые послужили для них примером для подражания, миннезингеры воспевали придворную (куртуазную) любовь. На старонемецком «minne» означало «любовь», и «миннелидер» – это песни о любви. Для них характерна усложненность, зачастую замысловатая изощренность формы и содержания, поскольку автор должен был соблюсти рыцарские условности, передать оттенки куртуазного этикета, в частности, изображая безответную любовь к замужней даме. Миннезингер, таким образом, был скорее ремесленником, нежели творцом, и мерилом его искусства почитались изобретательность вкупе с разработкой нескольких постоянных тем.
Миннезингеры вышли в основном из аристократической среды, но со временем их ряды пополнили выходцы из средних классов. Вследствие этого возросла потребность в самовыражении, что привело к расширению тематического диапазона песен, затрагивавших теперь политику, общественную жизнь и историю. К числу выдающихся миннезингеров принадлежат Генрих фон Морунген и Вальтер фон дер Фогельвейде. В 14 в. миннезингеров сменили выразители бюргерской культуры – мейстерзингеры.
Суфизм оказал огромное влияние на культуру, в особенности на словесность и музыку тех стран, где доминировал ислам. Это влияние в результате контактов европейцев с арабо-персидской культурой распространилось и за пределы исламского мира. Регион, в котором происходили наиболее интенсивные контакты Запада и Востока – Испания, некоторые районы Италии и юг Франции (Прованс) – породил ряд важных религиозных и культурных явлений. Это был плавильный котел, где обретало формы новое время: государство и церковь, бывшие фокусом европейского миросозерцания на протяжении многих веков, начинали терять ореол священности, а носителем высших ценностей становился сам человек. Гуманизм, проложивший дорогу Возрождению, а в Германии приведший к реформации церкви, во многом определил характер культуры и политического устройства Западной цивилизации. Свое обоснование гуманизм получил в мистической концепции единства Бога и человека.
В Провансе в XII веке появились трубадуры, воспевающие в своих стихах прекрасную Возлюбленную. Слово “трубадур”, согласно одной из теорий, происходит от арабского тарраба, “петь”. Трубадуры слагали стихи и пели о “Той, пред которой весь свет / И вся красота – лишь прах” (Бернарт де Вентадорн). Возлюбленная поэта становится воплощением теофании (богопроявленности), не теряя при этом своей конкретности и человечности. Божественное и человеческое здесь слито “неслиянно и нераздельно”, если воспользоваться церковным определением природы Христа. Самый известный пример этого архетипа – отношение Данте к Беатриче.
Живший ранее Ибн ал-Араби посвятил множество стихов девушке по имени Низам, которая была для него воплощением божественной премудрости, Софии. В произведениях Хафиза любовная лирика и мистическая поэзия неразделимы. Прошли столетия, но та же тема продолжает вдохновлять поэтов:
Свиданий наших каждое мгновенье
Мы праздновали как богоявленье
Одни на целом свете .”
Арсений Тарковский
1. Миннезингеры и их влияние на поэзию народов
Творчество трубадуров оказало формирующее влияние на европейскую поэзию. Данте знал и любил поэзию трубадуров и ввел нескольких из них в качестве персонажей в свою “Божественную комедию”. “Поэзия проснулась под небом полуденной Франции . Трубадуры играли рифмою, изобретали для нее всевозможные изменения стихов, придумывали самые затруднительные формы”, – писал А. С. Пушкин.
Трубадуры часто носили рыцарское звание и следовали кодексу рыцарского поведения, которое было неотделимо от культа Прекрасной Дамы. Таков и пушкинский “рыцарь бедный”, устремленный к той, прекраснее кого нет на свете:
Он имел одно виденье,
Непостижное уму,
И глубоко впечатленье
В сердце врезалось ему.
Полон чистою любовью,
Верен сладостной мечте,
A. M. D. своею кровью
Начертал он на щите.
A. M. D. – Ave Mater Dei – означает на латыни “Славься, Матерь Божья”. Почитание Пресвятой Девы Марии становится особенно распространенным в рыцарскую эпоху. Откуда же у бедного рыцаря такие странные идеи? Дело в том, что он подражает мусульманским воинам:
Мчались в битву паладины,
Именуя громко дам .
Эту песню в “Сценах из рыцарских времен” поет миннезингер, то есть немецкий наследник традиции трубадуров. Его спасает от виселицы, конечно же, прекрасная дама, чью просьбу о помиловании певца беспрекословно исполняют рыцари.
Пушкинский бедный рыцарь умирает безумцем, напоминая нам о другом безумном рыцаре, обуреваемом любовью, – о Дон Кихоте. Дон Кихот, по собственному признанию, пришел, чтобы восстановить Золотой век. Он живет в мире идеалов, метафорически воплощая эти идеалы в повседневность, и потому его поступки кажутся лишенными смысла – как поведение влюбленного кажется сумасшествием тому, кто не знает любви. Дон Кихоту безразлично, что его возлюбленная – простушка, а не знатная дама. Точнее, он не видит между ними разницы. Для него и эта простая девушка олицетворяет Прекрасную Даму. Сервантес был хорошо знаком с исламской философией и не случайно приписывал авторство “Дон Кихота” арабу, “премудрому Сиду Ахмету”.
Согласно ряду исследователей, концепция рыцарского поведения (проявляющаяся и в бытовом этикете), куртуазно-романтической любви к прекрасной Даме и воплощения Бога в женственном, возникла в европейской культурной традиции под влиянием суфизма. Следы этой концепции можно обнаружить в русской религиозной философии (софиология В. С. Соловьева, П. А. Флоренского, С. Н. Булгакова) и в поэзии русского символизма.
Нет у певца страны родной,
Из края в край далекой
Он с арфой звонкой за спиной
Блуждает одиноко,
Нет встреч отрадных для него
И горькой нет разлуки;
Но в глубине души его
Все сны, да сны, да звуки.
Но в сердце как святыню он
Чудесный образ носит,
И тщетно и безумно он
Любви и счастья просит.
Из глубины души его
Встают и сны и звуки,
И песня звонкая его
Полна любви и муки.
1843, январь
2. Немецкие рыцари – певцы и войны
В правление императоров из династии Рогенштауфенов (1138 – 1254) статус немецкого рыцарства необычайно возрос. Из века в век передавались легенды о подвигах рыцарей, о них сложено немало песен. Немецкие рыцари вошли в историю не только благодаря героизму во время крестовых походов и кровавых битв с язычниками, некоторые из них славились своей культурой и проявляли чудеса доблести на рыцарских турнирах. На стыке тысячелетий не существовало литературы на немецком языке. В ту пору господствовали книги религиозного содержания на латыни. Однако постепенно зарождалась светская литература. Она формировалась на основе легенд, рассказов бродячих певцов и восточных сказаний, почерпнутых во время крестовых походов. Произведения, созданные в период наивысшего расцвета средневековой литературы, преимущественно описывали и прославляли деяния рыцарей. Складывались куртуазные идеалы, одной из основных тем произведений становилась изысканная придворная жизнь. В слово “куртуазный” вкладывались такие понятия, как воспитанность, отвага и чистота помыслов в служении даме, Богу и сюзерену. Средневековому рыцарю полагалось быть мужественным, сильным и сообразительным, а также иметь богатый духовный мир. Он должен был быть честолюбивым, преданным и страстным. Лишь обретя такие качества, рыцарь становился достойным этого звания. Куртуазная литература выработала идеалы, к которым обязан был стремиться каждый рыцарь.
Под влиянием лирики провансальских трубадуров в германии развивалось творчество миннезингеров, “певцов любви”. Их лирика приобрела огромную популярность в конце Х1 ! в. Так, в 1184 г. Фридрих Барбаросса созвал в Майнц на знаменитый турнир куртуазных певцов-поэтов 70 тыс. гостей. В основе лирики миннезингеров лежат нормы поведения того времени. Это нашло отражение в понятии
“Frauendienst ” (определение самих немецких поэтов), что значит “служение даме сердца”. Сочинения миннезингеров, посвященные возлюбленным, которые часто занимали более высокое положение в обществе, чем сами поэты, и потому были для них недосягаемы, отличают пылкость, страстность, в то же время они пронизаны глубоким уважением к даме и чувством собственного достоинства. И тем не менее жизнь рыцарей в основном была далека от романтики. Они проходили суровую школу. Мальчиков из знатных семей в возрасте семи лет отправляли служить пажами в какой-нибудь замок. Там они не только прислуживали старшим, но также обучались ратному искусству и светским манерам. В 14 лет пажи становились оруженосцами и сопровождали рыцарей как на турнирах, так и в боях. Они осваивали приемы сражения на рыцарских поединках, совершенствовались в верховой езде, учились метать копье и в 20 лет считались вполне сформировавшимися рыцарями. Чтение и письмо, как правило, не входили в программу их обучения – то была сфера духовных лиц и некоторых дочерей знатных вельмож.
Рыцарь не обязательно должен был иметь свой замок. Он мог служить богатому рыцарю, или быть членом какого-либо ордена, или просто путешествовать по стране как “бедный рыцарь”, не имеющий земельных владений.
3. Рыцарская культура
Итак, поговорим опять о странностях любви, любви в рыцарской культуре средневекового Запада 12-15 веков. Культуре, которой еще называют куртуазной. В 12-15 веках, в южной Франции, в Провансе, еще раньше, в Западной Европе развилось течение, получившее название «рыцарской культуры». Чаще всего, в обыденной жизни, его рассматривают как течение, где господствует культ женщины, Прекрасной Дамы. Но это не совсем так. На самом деле, это было гораздо более широкое культурное явление, которое сыграло огромную роль в духовной жизни средневековой Европы и в последующей истории. Хотя, действительно, любовь занимала в этой культуре, скорее всего, центральное место, все здесь было сложнее и, прежде всего, само понимание любви. Рыцарская культура – формирование образа идеального человека, элиты. Это идеальный рыцарь: самоотверженный, отважный воин, который заступается за слабых, женщин, детей, стариков, который покровительствует беднякам и гонимым. Он беспощаден ко злу. Он вернейший сторонник христианства, а потому беспощаден к ереси. Он одинаково непобедим и в бою, и в любви. Это – идеальная модель, и я буду говорить о ней, потому что в жизни идеальных рыцарей были единицы. Тем не менее, все пытались хотя бы соблюдать ритуалы, которые соответствовали этой модели. Рыцарской культуре, пожалуй, впервые в средневековой истории, мы обязаны тому факту, что женщина была поднята на почти недосягаемую высоту. Второе «не так» – обычно рыцарскую культуру считают явлением сугубо светским. На самом деле, она была глубоко пропитана религиозными идеями, и сама на них влияла. Надо ведь понимать, что религия была не одной из сторон средневековой жизни, а пропитывала эту жизнь. Здесь была полная неразрывность. Истоки рыцарской культуры надо искать в 3 явлениях: во-первых, в крестовых походах конца 11-15 веков, во-вторых – в росте образованности и просвещения западно-европейского общества, в том числе и женщин, что оказало влияние на изменение роли женщин и отношения к ним.
Здесь решающее место занял рост городов и развитие национальных государств. В любом случае, светское образование было совершенно необходимо. Как известно, крестовыми походами мы называем те действа, которые развернулись в конце 11 века и продолжались в течение почти всех средних веков, во всяком случае, до конца 15 века очень активно, которые проходили под знаком креста. И первые походы были направлены на отвоевание у мусульман гроба Господня в Иерусалиме. Именно в ходе этих походов окончательно сформировалось европейское рыцарство – господствующего сословия средневекового общества, и окончательно сложился образ рыцаря, рыцарского поведения. Представление об этом дает литература того времени. Прежде всего, поэты: провансальские трубадуры, французские труверы, немецкие миннезингеры, а также многочисленные рыцарские романы и многая другая литература тех веков, которая очень хорошо рисует становление рыцарства – той морали, этических представлений, которые были характерны для этого круга. Здесь нужно напомнить, что, в соответствии с феодальными представлениями, господь был сеньором, а рыцари были его вассалами в общем и целом. Да и все остальные – это вассалы Господни.
Полное доверие это говорит о том, что человек как бы полностью отдается на милость этого лица. И литература, а литература всегда отображает проблемы своего времени, иначе кто бы ее читал, в средние века литературу создавали представители грамотных кругов, главным образом, это были аристократические круги, где литература была не профессией, а была способом модного, интересного высокого времяпровождения и выражением талантов людей. Много реже среди этих поэтов и трубадуров были представители горожан, и уж совсем единицы известны как выходцы из крестьян. Все остальное – люди высшего круга, которые были представителями рыцарства и принадлежали к королевским семьям. Первые крестовые походы конца 11 века – начала 12 века совпали с бурным развитием в этих странах литературы на национальных языках. Не случайно 12 век некоторые ученые называют средневековым возрождения. Старофранцузское «жест» или «гест» – это деяние или подвиг. И вот возникает знаменитый «шансон де жест» – песни или рассказы о подвигах. Середина 12 века, наверное, – появляются так называемые крестовые песни, в которых поэты воспевают крестовые походы.
Такие песни создавали почти все певцы и поэты того времени, такие как Марк Брюн, или Серкамон и др. Известны изумительные плачи по павшим героям, например, очень талантливого Рюкбефа. Многие поэты и трубадуры сами были известными крестоносцами, ходили неоднократно в крестовые походы, принадлежали к высшей знати, к королевским домам. Крестовый поход рассматривался в чисто феодальном духе: поскольку Господь сеньор, а рыцарь – его вассал, рыцарь обязан в соответствии с вассальской присягой оказать ему поддержку и проявить рыцарскую доблесть. Так рыцарственность стали как бы соединять со служением богу в ходе крестовых походов, и выражением этого стали развившиеся в то время духовно-рыцарские ордена, в частности, где рыцари, люди светские, подобно монахам давали обет безбрачия и служения только богу. Крестовый поход трактуется в рыцарском сознании и в произведениях поэтов того времени как акт любви – любви к Господу, которая реализуется в ходе его защиты.
И это вошло в церковную догму того времени. Надо сказать, что здесь выражаются определенные черты католической религиозности, где служение Христу, но особенно деве Марии, было очень проникнуто эротикой. Если в восточной церкви, в православии, Мария – это, прежде всего, мать Христа, Богородица, то в западной церкви – это, прежде всего, дева Мария, наша госпожа, «нотрдам», «мадонна», символ неувядающей, возвышенной духовной и телесной красоты. Но на самом деле, миннезингер – певец, поющий о любви. В трактате «О похвалах святой Марии» монаха аббата Ричарда из Сен-Лоренского аббатства автор совершенно нарушает границы теологически допустимого, поскольку он описывает с восхищением физическую красоту девы Марии, и при этом он последовательно со вкусом описывает красоту отдельных частей ее тела. И таких произведений было немало. Дева Марии все больше рассматривается как персонификация красоты и любви. А женщины-монашки, с другой стороны, рассматривают свое пострижение как брак с Христом. Они – христовы невесты. И в видениях того времени, чаще всего женских, наряду с огромным количеством мистики, все больше занимают место элементы своеобразного оргазма. Это касается и отношения к деве Марии монахов, и отношения к Христу монашек.
Таким образом, как бы происходит слияние 2 начал: физического и духовно-мистического начала – именно в этой рыцарской культуре. И так культ Прекрасной Дамы развивался в рыцарской поэзии в отношении девы Марии в связи с религиозными мотивами крестоносного движения. Но те же поэты и трубадуры, те же люди, которые шли под знаком креста освобождать гроб Господень, они одновременно писали стихи и о деве Марии, и о земных женщинах. И здесь пора вспомнить о роли образованности и просвещения средневекового общества тех столетий, которое было во многом связано и с изменением роли женщины, и ее отношением к себе. В 12-13 веках растет просвещенность в Европе: повсеместно появляются университеты, практика частных учителей в богатых семьях. Возникает огромная сеть не только церковно-приходских школ, которая охватывает городское и сельское население, но и светских школ в городах. Все это стало приносить свои плоды. Особенно возрастает грамотность знати и горожан.
Конечно, некоторые рыцари едва могли написать свое имя, а некоторые господа могли божиться весьма богохульным образом. Например, у графа Суассонского любимая божба была – клянусь шляпой Господней! Но вместе с тем знатные люди собирают библиотеки, покровительствуют поэтам, артистам, ученым. Появляется светская литература – рыцарские романы, плутовские бюргерские произведения, новеллы, школярские вольнолюбивые, часто – совершенно непристойные песни, появляются хроники 12,13,14 веков. Женщины этого времени обо всем осведомлены, во всем участвуют. Женщина может дать великолепный совет, принять трудное решение, принять на себя, между прочим, руководство обороной замка. Нередко женщины сопровождали мужа или возлюбленного в походы. Они очень решительны, очень далеки от показного благочестия 17 века, они презирают малодушие. Их учат грамоте, учат играть на музыкальных инструментах, танцевать, вести беседу. Их учат языкам, умению играть в шахматы. И часто главными книгочеями и грамотеями были женщины.
В аббатстве Фонтерве во Франции в начале 13 века сохранилось 4 надгробные скульптуры. Они изображают членов могущественного Анжуйского рода, из которого вы очень хорошо знаете имя Ричарда Первого – Львиное Сердце. Там же надгробие мраморное Генриха Второго, Изабеллы Ангулемской и Элеоноры Аквитанской, которая была внучкой первого известного нам трубадура Гильома Девятого Аквитанского и сама покровительствовала поэтам. Так вот, в надгробии 13 века она изображена читающей книгу.
Авторы того времени много времени уделяют созданию стихотворных и прозаических произведений для дам. «Хороший тон для дам» создает поэт Робер де Блуа, где он говорит о том, как они должны вести себя в свете и дома – пристойность, целомудрие, скромность во всем – в одежде, в манерах, благородный тон, умеренность в еде, не раздавать любовь без разбора, но и отказывать претендующему на любовь очень тонко, чтобы не было обиды. Очень много отсюда сочетается с тем, что говорил Пушкин своей жене, когда призвал ее всегда и во всем быть комильфо. Итак, в рыцарской поэзии мы видим решение конфликта между духом и плотью, которым церковь занималась давно, который вначале в церковной литературе решался в пользу духа. Теперь, благодаря этой всеобъемлющей рыцарской культуре, это решается по-другому. В этой культуре земная любовь реабилитируется. Ее воспевают поэты, объединяя земное и духовное. Уже с 12 века любовь становится одной из главных тем средневековой лирики. Стихи пишутся от имени человека, обычно безнадежно влюбленного в некую совершенно недоступную прекрасную даму, зачастую замужнюю. Поэт к ней стремится, восхваляет ее, горюет потому, что между ними стоят неразрешимые трудности: она либо замужем, либо гораздо выше его по рождению, либо далеко живет, наконец, он просто очень робок, но ради этой дамы он готов на подвиги и смерть.
Очень часто поэт намеренно отождествляет любовь к женщине с любовью к богу, к Богородице, а крестовый поход описывает как подвиг во имя этой любви. Идеи рыцарской поэзии очень противоречивы. С одной стороны, как писал Блок, там очень часто воспевается любовь к замужней женщине, и рыцарь настоятельно просит даму ответить на его чувства – это есть какое-то восхваление супружеской измены. Но с другой стороны, там очень много говорится о верности в любви, о чувстве собственного уважения – не бесчестить мужа изменами, да и любовника не бесчестить наличием других любовников. Если для рыцаря главное – честь, то для дамы главное – честь ее рыцаря. В книге Алена Шартье 4 дамы, которые оплакивают судьбы своих рыцарей после битвы при Азенкуре в 1415 году – во время Столетней войны между Англией и Францией. Один пал, но храбро, другой тяжело ранен, и судьба его неизвестна. Третий – надолго в плену. Но самой несчастной признают четвертую, ибо ее возлюбленный позорно бежал с поля боя. Она несчастна, она опозорена. Такова модель идеальной женщины, которая создана трудами рыцарской литературы. Такой женщине, которой поклоняется рыцарь, считает за честь носить шарф ее цветов на рукаве, с ее именем сражаться на турнирах и войне – создается своего рода культ такой живой, земной прекрасной дамы. И любовь к ней, и самих этих дам воспевают поэты.
Это отношение высоких чувств рыцаря и дамы имеют, в основном, элитарный характер – в основном, они процветают в придворной среде, поэтом и называют эту культуру куртуазной. Этот пласт культуры, тем не менее – очень важное знамение всего культурного движения в средневековой Европе. Итак, прекрасная дама – это уже земная, светская женщина. Ей поклоняются как богине, для нее жертвуют жизнью. Куртуазная культура 12-14 веков пришла в упадок в известной мере с упадком самого рыцарства к 16 веку, но ее след и наследие сохраняются до сих пор. Отмечу только, что, конечно, во многом, здесь присутствовала так называемая игра. Во всяком случае, когда речь идет о целомудренных отношениях, о том, что никто не претендует на слияние тел – только на слияние душ, здесь очень часто имеет место светская красивая игра, потому что из произведений той эпохи видно, что рыцари добивались от дам вполне плотских доказательств любви. Что касается женщин – они этого же хотели. А если говорить о женах рыцарей, то их и поколачивали, и держали в отдаленных поместьях. Но роль этой культуры была очень велика в связи с повышением позиции женщины. И в художественном творчестве десятки известных авторов, чьи произведения вводят нас в мир этой красивой игры, они читаемы и сегодня.
Между прочим, в числе этих поэтов были и женщины. Так, одной из зачинателей рыцарской поэзии была Мария Французская во второй половине 12 века, которая жила при английском дворе. Она писала любовные стихи, которые назывались «ле». И у нее есть «Ле о жимолости», основанное на древних кельтских преданиях и является древнейшей в Европе разработкой знаменитой легенды о Тристане и Изольде. Или провансальская поэтесса Беатриса Дедиа, это 13 век, с ее любовными кансонами. Она была замужней дамой, графиней. Объектом ее чувств был, по преданию, трубадур Ромбал третий – граф Оранский. Очень много было и замечательных мужчин-поэтов: в 13 веке – Бертран Деборн со своим знаменитым плачем и другими вещами, чуть раньше – Марко Брюн или Тибо Шампанский – граф Шампанский. Он в 1234 году стал, между прочим, королем Наварры.
Он был великолепный поэт. Потом еще Гильом де Лорис с его знаменитым романом о розе – символе как Богородицы, так и одновременно и прекрасной женщины. Или Кретьен де Труа с его романом «Рыцарь льва». Все они вошли в мировую классику и читаются и сегодня. Вот, например, что пишет своей возлюбленной граф Шампанский – говорят, он был влюблен в Бланку Французскую, потому что они никогда в своих стихах имен не называли, этого требовали правила куртуазии, но современники знали примерно, о чем идет речь.
Он пишет: «О, если бы мог позабыть я о ней, с чарующим образом этим расстаться, не видеть исполненных неги очей, я мог бы здоровым назваться. Но сердцу не сладить со страстью своей, но все же безумие думать о ней. С мыслью о милой сбираюсь я с силой, и жизнь мне милей, так как же могу позабыть я о ней, с чарующим образом этим расстаться, не видеть чарующей неги очей? Уж лучше больным оставаться!»
И он тут же пишет «Песнь о крестовом походе»: «Будь милостив, Господь, к моей судьбе, на недругов твоих я рати двину, воззри – подъемлю меч в святой борьбе». В свою очередь существуют и женские песни, которые называются «шансон де фем». Например, песни-жалобы: девушка жалуется на несчастную любовь, ее выдают за немилого, а возлюбленный далеко. Есть песня одной поэтессы Гвье Дижонской, это около 1190 года, где девушка черпает силы в эротических мыслях о своем любовнике. Все это – рыцарская куртуазная поэзия. Одновременно развивается жанр столь любимый всеми до 18 века сонета, на котором учился стихосложению Пушкин. Это уже знаменует рубеж куртуазной культуры и культуры Возрождения.
Литература
1. Поэзия миннезингеров. – В кн.: Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов. М., 1974 Вальтер фон дер Фогельвейде. Стихотворения. М., 1985
2. Из статьи Л. Тираспольского “Суфизм и Западная культура”